Телеканал «Столица плюс»
Передача «Ступени»
В прямом эфире петербургский актер
Юрий Решетников
Продолжительность программы 60 мин.
Ведущие: В. Демьяненко и Ю. Шихалева
Звучит музыка, на экране монитора появляется название программы… В студии за круглым столом ведущие и гость сегодняшней передачи.
Василий Демьяненко: Здравствуйте. Вы смотрите нас на телеканале «Столица плюс». Мы выходим ежедневно с понедельника по пятницу в пять часов, и сегодня в этот вечер с вами Юлия Шихарева и Василий Демьяненко.
Ю: Сегодня 14 декабря, пятница. Это значит, что впереди выходные: время, когда можно выспаться, отдохнуть от работы, походить по магазинам и выбрать новогодние подарки. Ну, что ж: открывает наш эфир рубрика «Ступени». В ней вы встретитесь с одним очень интересным собеседником.
Идет музыкальная заставка программы.
В: Сегодня у нас в гостях замечательный человек и актер Юрий Решетников.
Здравствуй, Юра! Спасибо, что посетил нас в этот пятничный вечер. (Юра, улыбаясь, здоровается.) Ну, что – начнем по традиции с наших вопросов?
Ю: Начнем. И у меня первый вопрос… мы традиционно начинаем со школы – там многое закладывается: и характер, и какие-то первые успехи в школе. И сама профессия Ваша сегодняшняя – актер – она, наверное, тоже оттуда берет свои корни?
В: Я читал в одном из Ваших интервью, что началось все это с детского сада.
Юра: Да, все началось именно с детского сада: там меня уже шуточно называли «артистом». В старое время на эстраде у нас была такая замечательная пара – Маврикиевна и Авдотья Никитична, вот я их и постоянно пародировал. (многое, сказанное Юрой, уже есть в моих интервью с ним, и поэтому, чтобы не повторяться, я буду приводить только некоторые выдержки из этого разговора. – Валентина.) И когда я понял в какой-то момент, и это было в детском садике, что, когда я стану артистом, то сразу смогу поиграть и в пограничника и в шофера, – и вот тут произошел тот самый щелчок, после которого все остальное, по большому счету, мне стало неинтересно. В школе мой первый самостоятельный шаг… в какой-то момент принял решение сам – меня не повели родители! Они пытались меня отдавать на плавание – поплавал. Потом на самбо отдали – поборолся. И самостоятельно решился и пошел в драматический кружок. Вот это было мое решение: первый самостоятельный поступок в школе.
Ю: Придя в драмкружок – у Вас были какие-то цели? Пусть даже маленькие цели – кого-то конкретно сыграть? Или было все равно?
Юра: Нет, было все равно. Мне нравилась эта магия сцены, мне нравилась… Сейчас это звучит как-то немного напыщенно, но это именно так. Мне нравился запах пыли за кулисами, мне нравилось, что вот этот куб – он сейчас куб, а на сцене может стать троном. Вот эта магия, вот это превращение на глазах…
В: То есть, какая-то игра воображения?
Юра: Да, но конкретных целей и задач еще, в общем-то, не предполагалось. Но, тем не менее, мне хотелось именно играть. Я ушел из драмкружка во Дворце пионеров ровно в тот момент, когда… Ну, возраст – ну, в том плане, когда мы стали все в друг друга влюбляться и начались взаимоотношения – что я вот с ним не выйду на сцену, – говорили девочки, – потому что он дружит с Машей, а не со мной. И в этот момент я понял, что мы перестали заниматься искусством, и я ушел оттуда.
В: А как родители относились к этому? Ведь, я уверен, что, наверное, их это не особо радовало?
Юра: Ну, у меня родители работали тогда в области энергетики, и мама мне говорила:
– Юр, ну, что ты? Актер – это не профессия.
Теперь я добавляю: да, актер – это не профессия, это образ жизни. Поэтому к этому они относились, как к моему временному увлечению.
В: Скорее всего, они представляли для тебя совершенно другое будущее.
Юра: Да, конечно. Когда я заканчивал школу, абсолютно затюканный всеми этими экзаменами, совершенно не зная, куда теперь поступать, я, в результате, все-таки поступил в Алма-Атинский энергоинститут, и, самое смешное, что я его закончил.
Ю: То есть, Вы – энергетик?
Юра: Да, да вдобавок в параллель еще и институт технического творчества и патентоведения.
Ю: То есть, получается, как бы творческий человек с такой вот технической направленностью.
Юра: Да, но, на самом деле, к концу четвертого курса энергоинститута я уже абсолютно точно понимал, что я не буду работать по этой профессии. Ну, инженер-теплоэнергетик – это не электрик, это именно человек, который сидит на тепловой станции и отслеживает тепловые процессы в турбинах, чтобы там чего-нибудь не взорвалось.
Ю: (с улыбкой) Наверное, это очень увлекательно…
Юра: Для меня это было очень скучно. Ну, да – там интересно: страшная температура…
Ю: Юра, Вы, когда маленький были, наблюдали за другими актерами по телевизору, на сцене? Вообще, насколько я знаю, актер – это, опять же, профессия многоплановая: есть актеры кино, театра, кукольные актеры, актеры детских театров, и вот это все – это абсолютно разная направленность. За какими актерами Вы наблюдали и где Вы конкретно хотели видеть себя: на сцене театра или в кино на экране?
Юра: Ну, естественно, в кино на экране, потому что других вариантов не было. Я родился в Джамбуле, где у нас был свой драматический театр, но вот у себя тогда я в театр практически не ходил. А вот кино смотрели, и мне это нравилось: вот это состояние игры, состояние… сейчас бы я назвал это – состояние творческого процесса, состояние полета.
Ю: Но ведь актер кино и актер театра – это настолько разное, несмотря на то, что их объединяет одно слово…
Юра: Совершенно верно. Это я сейчас понимаю, и Вы сейчас понимаете, а когда вот такой шпингалет – это не понимаешь: это одно и то же кажется. Вот сейчас, когда я попадал на какие-то съемки: первый раз смотришь на вот этот глазок камеры…
В: Где не хватает сцены…
Юра: Где сцена – там принцип движения даже другой. В кино даже шевелиться нужно по минимуму, иначе возникнет мельтешение в кадре. Для меня, все-таки, интересней театр, потому что театр… у тебя есть там… Как говорил Мейерхольд: «Театр – это импровизация и ограничения.» Человек в ограниченных рамках, но его импровизация, его творческий процесс – это, все-таки… Театр – это актер, ну, и, естественно, и режиссура. А когда ты находишься в кино – это, в первую очередь, режиссер. Если в театре ты выходишь на сцену и общаешься со зрителем и… Ты плохой актер – и это видно, ты хороший актер – и это видно. А когда ты попадаешь на экран… Я знаю очень много примеров, когда абсолютно никакие актеры или актрисы… вот, просто никакие в театре, а на экране смотришь – ух, ты, как все это сделано? За счет дубликов: снято со спины, снято сбоку… это все – это уже задача режиссера.
Ю: То есть, это, как мозаика, складывается, да? И получается красивая картинка.
Юра: Да. И очень часто я видел очень хороших актеров, которых я знаю, что это лучшие… которые совершенно блекло смотрятся рядом вот с этими бездарностями. Поэтому театр – это, прежде всего, актер, а кино – это, прежде всего, режиссер.
В: Вот ты учился в институте – у тебя был драматический кружок, или ты на пять лет отошел от творчества и у тебя на уме была только учеба?
Юра: (смеется) Нет, кружка не было. Ну, на уме у меня была не только учеба. Ну, там организовали какой-то ночной клуб при общежитии, но меня это как-то не интересовало. Я, когда учился еще в энергоинституте, то случайно попал на съемки, на «Казахфильм». Шикарная студия, великолепная техническая база. И я умудрился попасть на роль друга главного героя и время от времени появлялся на экране. Так что какие-то рывки были в ту сторону…
В: Но, наверное, тебе, все-таки, этого не хватало?
Юра: Да, не хватало катастрофически, и я даже втихаря, в районе третьего курса энергоинститута, ходил вокруг Алма-Атинского театрального института и, в буквальном смысле, нарезал круги и думал: может, бросить там и поступить тут? Но… не сделал этого: не знаю – хорошо или плохо это? Но вот сейчас думаю, что хорошо.
Ю: Скажите, Ваши родители наверняка видели все эти порывы, и к окончанию института они пытались Вас как-то угомонить, трудоустроить, чтобы уже, все-таки, Вы бросили заниматься «не профессией», а попытались добиться какого-то карьерного роста?
Юра: Это, знаете, как у Есенина: «… что где-то далеко живут мои отец и мать,
Которым наплевать на все мои стихи,
Которым дорог я, как поле и как плоть,
Как дождик, что весной взрыхляет зеленя…»
Ну, это Есенин… увлекся. А родители к этому относились как-то…
– Юр, ну, вот, ты получил бы профессию…
Ну, а профессию я получил в 92 году, когда…
Ю: Хорошее время…
Юра: Да, вот в этот перестроечный бардак, когда все сыплется, рушится и в никуда уходит. У нас на тот момент было еще распределение, и меня назначали мастером участка. Ну, сразу после института мастер участка – это очень высокая должность. Видать, просто не было кадров, и поэтому меня туда и направили. И сразу дали квартиру. Я пришел в отдел кадров и за взятку – трехлитровую банку меда – попросил отпустить меня, и мне дали свободный диплом. Я занялся бизнесом, но, вот, не хватало того творческого процесса… С родителями я этого не обсуждал, потому что это было бесполезно: они этого не понимали. Для отца до сих пор загадка:
– Юр, ты в театре играешь?
– Играю.
– И на тебя люди ходят?
– Ходят!
– Вот это да!..
(все смеются.) Ну, вот, я занялся бизнесом, стал добытчиком в доме, какие-то деньги приносил. У меня родители на тот момент еще работали, но получали такую зарплату, на которую можно было прожить дня два-три – все остальное домой стал доставлять уже я.
И потом я попал в очень хорошую театральную студию «Рампа» при ДК «Химпром», в которой и занимался около полутора лет. Мы там что-то играли, ставили какие-то постановки. Там были очень хорошие актерские тренинги, ну, и, собственно, потом я и поступил в театральный институт.
Ю: У каждого актера, наверное, есть определенное амплуа и направленность, да? Кого-то режиссер видит в качестве комедийного актера, кто-то герой-любовник – то есть, есть определенные типажи. Я знаю, что в кино сейчас есть мода на это и вот эти типажи ищут, их берут, и даже, если актер не слишком талантлив, но попадает в типаж, то он попадает в кино. И многие актеры, которые талантливы, но не подпадающие под этот типаж, остаются не у дел. Вот, на Ваш взгляд, у Вас какой типаж и востребован ли он сейчас?
Юра: Ну, мне в этом плане дико повезло: я не востребован. По своему внутреннему состоянию я, все-таки, больше острохарактерный актер – это с одной стороны. И интересно, что сейчас во мне появилась грань лирического героя. Ну, вот, если посмотреть на меня вблизи… Когда-то в театральном институте со мной очень сильно занимался мой педагог, пытаясь нас раскачать на все области актерского амплуа. А я ведь учился на актера театра кукол… Так вот она пыталась прощупать нас по полной программе, и моему мастеру курса все время говорили:
– Ну, вы посмотрите на него: его же дальше сказок никуда не пустят – это же Иванушка! Все, типаж мой. И, вы знаете, я не могу сказать, что мне это не нравится, потому то, что я вижу… нет, за некоторым исключением, но исключения лишь подтверждают правила – то, что я сейчас вижу. Раньше мне хотелось попасть на экран: это, как бы то ни было, хорошая реклама, это хорошее продвижение. Ты попал, тебя заметили, ты там что-то сыграл – ну, давай-ка с тобой теперь спектакль поставим – пойдут на имя. Этого, с одной стороны, хотелось бы. Вот сейчас, наверное, уже перерос этот момент – не хочу. Раневская как-то сказала, что сняться в плохом фильме – это все равно, что плюнуть в вечность. Вот – не хочу плевать…
В: Останется память на долгие годы, на другие поколения…
Юра: Да, и поэтому вот сейчас я очень рад, что меня не зовут в такое кино.
Ю: То есть, Вы в свое время после института все-таки поступили в театральный?
В: В Санкт-Петербурге?
Юра: Нет, в Ярославле.
В: Где, как известно, открылся самый первый театр на Руси.
Юра: Ну, Александринка в Петербурге и Волковский в Ярославле – они все время спорят на эту тему: кто же первый?
Ю: А вот как так решились вдруг?
В: Все бросили…
Юра: Ой, а это было очень интересно! Предыстория… Время есть?
Ведущие: (с готовностью) Есть.
Юра: Тогда расскажу. На самом деле – история была очень смешная. Не, наверное, я бы повторил ту же историю…
В: Если бы жизнь дала бы такую возможность?
Юра: Да, потому что это было очень интересно, и вот мне этого не хватало, как кислорода… ( и артист рассказывает свою историю поступления в театральный)
В: А картинки с пятнышками показывали?
Юра: И картинки тоже: расскажите про них, расскажите, как эта картинка сложилась? Мне это все так понравилось, потому что, вот, после точного мышления, которое необходимо для инженера и которому там учат, после этих бизнес-планов – придти вот в эту абсолютно неизведанную для тебя область, где люди занимаются чем-то таким, что не связано с деньгами.. Это меня потрясло. И вот, когда мне все так понравилось, когда возникло желание поступить, вот тут я третий тур заваливаю полностью, но меня все равно взяли. Татьяна Ивановна, мой будущий педагог, сказала:
– Беру. Все равно беру.
В: То есть, все уже зависело не от экзаменов, а от тех преподавателей – руководителей курсов, которые смотрели на вас? Они что-то видели в тебе?
Юра: Ну, в конце концов, когда человек в 24 года приходит поступать в театральный… Когда мальчик или девочка в семнадцать лет приходят после школы – это еще дети, как бы то ни было. 24 года – определенный жизненный опыт: есть кое-что за плечами, и ты уже тут понимаешь, на что ты идешь.
Ю: Обдуманный поступок?
Юра: Да. Я поступил, и мне пришлось в Джамбуле закрывать весь свой бизнес, сворачивать все дела…
Ю: Не жалеете?
Юра: Абсолютно нет: это один из моих самых правильных поступков жизни. С этого момента я стал себя чувствовать счастливым человеком.
Ю: Юр, а какими качествами должен обладать актер в обязательном порядке? Почему я спрашиваю: я надеюсь, что ребята-подростки, которые нас смотрят… Мы обычно встречаемся с людьми, которые дошли до какой-то ступени в своей профессии. И вот, слушая собеседника, они что-то понимают для себя и делают какие-то выводы.
Вот актер – это человек, который наверняка должен обладать неким спектром каких-то определенных качеств, и без них, наверное, хороший актер не состоится, а плохим уж лучше не быть. Так вот, действительно, очень много мальчиков и девочек после школы вот с этим романтичным порывом пытаются взять…
В: Вот сейчас время такое, что люди смотрят на актеров, которые зарабатывают большие деньги и хотят стать такими же. Вот, Юр, ты, как человек творческий, как состоявшийся актер, скажи свое мнение на этот счет?
Юра: Большие деньги зарабатывают единицы из сотни тысяч. Ребята, там денег не зарабатываешь. Актер – это состояние души. Это не профессия, это действительно так. Какими качествами? Вы знаете, это как «Поэт в России – больше, чем поэт». Актер – это больше, чем актер. Ты выходишь на сцену – рампа, вот зеркало сцены – это большое увеличительное стекло, и оно показывает тебя, твою душу, потому что то, что ты играешь, – это состояние твоей души. Если ты хороший человек… Нет, на самом деле, самая замечательная роль – это играть плохого: там можно развернуться. Вот будь человеком – и тогда это видно. Вот на мой взгляд – это, конечно, чисто человеческие качества, а все остальное в тебе… ну, как бы сказать… Нельзя научить – можно научиться. Неважно, где ты учишься профессии: в Москве, у известных именитых педагогов, или в Петербурге. Учась в Ярославле – каждые выходные… ну, там хитрым путем… Небольшая предыстория: мы играли новогодние программы по школам, и мы там стащили несколько ученических бланков…
Ю: Справочек?
Юра: Да.
В: (улыбаясь) Нехорошо Юра, нехорошо…
Юра: Очень нехорошо, каюсь. Но это мне позволило каждые выходные ездить в Москву, ходить там по театрам и учиться. Поэтому, неважно, где ты учишься: то, что ты можешь в себя взять, – ты возьмешь по-любому, практически неважно, у какого режиссера. Бывает, что мастер курса – он известен, он талантлив, или он просто раскручен. Но не каждый хороший актер может преподавать это: актер и режиссер – это разные вещи. Хороший актер или хороший режиссер и педагог – это тоже очень разные вещи. И поэтому ты можешь научиться, и это должно быть твое. Да, не обязательно уметь петь, танцевать, не обязательно быть пластичным…
В: Ну, наверное, человек все-таки рождается актером: это его внутреннее состояние души. Здесь все нужные качества появляются уже в течение жизни, то есть, приобрести их практически невозможно. Но актер – это в первую очередь работа над самим собой.
Юра: Это огромная работа, причем – постоянная. Спишь, ходишь, разговариваешь, наблюдаешь за людьми, видишь какую-то интересную реакцию у твоего собеседника, и все это откладывается в твою внутреннюю копилочку. Это – работа над собой, это очень тяжелая работа. Это – хроническая работа: когда ты начинаешь быть удовлетворенным собой и перестаешь работать – все. Недавно, практически месяц назад, я сделал литературную программу «Солнечный удар». Я и до сих пор хожу, как в тумане, я еще не восстановился после того объема работы. Хотя вроде бы сидел и только читал для себя, а потом сыграл…
Ю: Вот я бы сейчас предложила нашим телезрителям посмотреть часть Вашей актерской работы.
(Идут отрывки из «Есенина», где Юра читает «Гой, ты, Русь моя родная», «Отговорила роща золотая».)
Ну, вот такая замечательная работа, и я бы попросила прочитать несколько стихотворений вживую.
Юра: Ну, знаковое у Северянина – «Ананасы в шампанском».
Ведущие: (с удовольствием аплодируют) Замечательно!
Юра: У Северянина есть грандиозное стихотворение «Игорь Северянин» (читает его).
Ю: Совсем другое…
Юра: А вот то-то и оно, что мы привыкли... У него такая глубина! В восемнадцатом году бомонд Серебряного века… еще весь в цвету:
Игоря Северянина признают королем Поэтов.
В: Маяковскому тогда это очень не понравилось.
Юра: Ну, естественно. Нет, ну, там такая наполненность: надо просто прочитать его биографию. С возрастом он очень четко выражал себя в стихах. Вот как Есенин когда-то написал в своей автобиографии: «Мою жизнь вы можете проследить по моим стихам». То же самое у Северянина: состояние души…
Ю: А есть авторы, которые не даются?
В: Или тяжело давались?
Юра: Вы знаете, для меня на данный момент очень сложен Блок: он символист. Какие-то его произведения я достаточно легко на себя примеряю и могу выдать, какие-то… А, тогда небольшое уточнение: в данный момент я занимаюсь литературным театром и делаю литературные программы. На данный момент я не существую в структуре драматического театра – я занимаюсь именно литературными программами, вот поэтому речь и идет о стихах. Вот Блок – сложновато…
Ю: Скажите, Юра, Вы стихотворение каждого автора через себя пропускаете? То есть, в данном случае, Вы – проводник?
Юра: Да. Я считаю, что актерская профессия – значит, проводник. Проводник автора, режиссера. Конечно, ты можешь, как нормальный проводник, запустить свои помехи, но, тем не менее – мы трансляторы, мы выдаем.
В: То есть лучше стихи исполнять актерам, а не самим автором?
Юра: Я не видел, чтобы авторы умели читать свои стихи. Они даже и не всегда понимают, что они написали, на самом деле. На мой взгляд, каждый должен заниматься своим делом.
Ю: Вернемся к Блоку. А что конкретно не давалось?
Юра: Он символист: это же символы, это же образы… Вот как я работаю над произведениями: я не беру просто произведение – вот взял, почитал. Я для себя сразу пытаюсь понять биографию автора, его жизненный путь, в какое время написано это конкретное произведение, при этом пытаясь понять душевное состояние человека в этот момент, и понять – почему он именно это написал? Вот только тогда я начинаю расшифровывать то, что там написано. Придумать и нагородить можно сколько угодно много, и это будет скучно, потому что все это будет притянуто за уши. Вот пойми, что написано, – и не надо изобретать. Ты можешь интерпретировать? но только то, что написал автор. Поэтому, честно говоря, жутко не нравятся все эти:
– Мы тут отреставрировали Чехова…
Да ты его сначала пойми, прежде чем реставрировать. Классика жанра… Вот смотришь по телевизору, как какой-нибудь маститый режиссер выдает:
– Чехов нынче скучен…
Да он просто его готовить не умеет! Это скучен вот этот режиссер сам по себе, в своем апломбе. Ты пойми автора, и тогда там много чего можно набрать. Вот сейчас попробую все-таки прочесть Блока… «Грешить бесстыдно, беспробудно…» (надо сказать, что на экране Юра смотрится очень хорошо). Вот это я понимаю: это размышление, конкретика. У каждого автора есть такие истории, которые никак не можешь расшифровать. У Есенина – а это мой автор – в каких-то произведениях только-только начинаешь разбираться. Вот поэма «Анна Снегина»…
В: Вот как ты себя нашел именно в этом жанре? Ты ведь учился на актера-кукольника? Это вообще благородная профессия: к нам в студию приходили артисты, которые занимаются кукольным театром. А вот как занесло тебя именно в литературу?
Ю: Как занесло Вас, Юрий, читать стихи со сцены?
Юра: Ой, нет, на самом деле, меня все время заносит. Занесло очень интересно и очень просто. Закончил театральный – это был 98 год: мне везет на даты – это был дефолт. Нас выпускают в свободный полет, и мы просто абсолютно никому не нужны. В результате я попал в Химкинский театр и сезон там отработал. Потом попадаю в Петербург и три года работаю в детском театре. Я очень уважаю актеров кукольников, которые там остались. Но мне не нравится быть за ширмой, мне нравится общаться напрямую со зрителем. И вскоре совершенно случайно познакомился с Дженни Николаевной Катышевой – она как раз всю жизнь занималась литературным театром. Мы позанимались с ней, и потом я сделал моноспектакль по Пушкину, по Есенину – и все: я остался на этой стезе. Она неблагодарная, но для меня очень интересная: мне это нравится.
Ю: Юра, у нас, к сожалению, время эфира закончилось. К моему великому сожалению…
В: И к моему тоже…
Ю: (продолжает) …потому что таких интересных людей у нас в эфире было мало. Просто интересные люди есть, но вот настолько…
В: Я думаю, что мы предоставим Юре еще возможность к нам придти, чтобы наши зрители не переживали.
Ю: Вот последний вопрос – буквально пару секунд: скажите, где Вас могут увидеть наши телезрители?
Юра: Завтра, 15 декабря, в 17.00 будет спектакль по произведениям Зощенко, Тэффи и Аверченко. Это Культурный центр Петра Ильича Чайковского д.46/54 – не путайте с концертным залом. (у нас уже были такие случаи. – Валентина).
Ю: Ну, что ж, большое Вам спасибо, Юрий. Вы нам доставили огромное удовольствие и телезрителям тоже. На мой взгляд, то, что Вы делаете, – то, что я смогла увидеть – действительно, Ваше, действительно, Вы – талантливый человек, и я Вам хочу пожелать, чтобы всегда вот эти порывы – вот это желание что-то изменить в жизни – приводили всегда вот к таким же результатам. Спасибо огромное!
В: Ну, мне остается только присоединиться к этому пожеланию.
Юра: Спасибо!
В: Ну, что ж, на этом рубрика «Ступени» подошла к концу…
Пожалуй, я добавлю несколько слов о своих впечатлениях от этого эфира.
Вот эти две прошедших программы очень разнятся между собой. Если в «Ангажементе» ведущая – Людмила Михайловна Акулинина – очень хорошо выстроила программу, чтобы в полном объеме показать Юрия Решетникова как человека, и в еще большей степени показала зрителю все грани таланта этого артиста – как в прозе, так и в поэзии, то в «Ступенях» была несколько другая картина.
Нет, все-таки не зря в нашу первую встречу на Арбате я отметила для себя, насколько Юра умный и интересный собеседник: собственно, поэтому у меня и возникла мысль взять у него интервью, хотя ничего подобного до этого я никогда не делала. Но вот тут решилась – уж слишком большой интерес вызывал у меня этот человек.
Вот так произошло и здесь. И Юра, и ведущие настолько увлеклись разговором, настолько им было интересно слушать его, что, казалось, дай еще пару часов – им и этого будет мало. Вообще, надо сказать, замечательная вырисовывалась картина: я смотрела на их беседу со стороны и … думала, что им только самовара не хватает на столе - настолько задушевно протекала их беседа. Я и радовалась этому и досадовала, потому, что чувствовала, что по времени они просто уже не успеют показать в эфире весь отобранный материал, а вот этого было очень жаль. Но Юра так понравился ребятам, что думаю - это интервью не последнее...