Ю: Скорее всего, не покажу. У меня имидж открытого человека, но на самом деле я – человек закрытый. Да, в общем-то, очень часто не знаешь, как быть, что делать, переживаешь страшно, но при этом выражение лица - очень уверенное. Чужим людям я стараюсь эмоций не показывать. А когда теряешься и не знаешь, что делать, есть очень простой способ решения проблемы – начать делать что-нибудь. И не важно, что. Заняться любым делом. Вот, пожар, можно просто на него смотреть: «Горит, страшно», а можно пытаться что сделать. Дунул, - не потух, плеснул воды – о! - заливать надо! Но, на мой взгляд, безысходных ситуаций не бывает. Человек стоит у стенки перед расстрелом, и то не конец - могут промазать. Любую ситуацию надо решать. Получится, не получится, но главное – ты попробовал, и ты не будешь потом мучиться.
О: Ты доверчивый человек?
Ю: Нет. А вообще, что такое доверчивость?
О: Можешь ты положиться на человека? Склонен видеть в людях
Ю: Добро – да. По-другому невозможно, мне кажется. Но доверяю людям очень избирательно.
О: А дружить – сложно?
Ю: Да. Есть люди, на которых в обыденных обстоятельствах я могу положиться. Но сложно сказать, дружба это или нет. Друг познается в беде. Но с другой стороны, иногда те люди, на которых совершенно не рассчитывал, приходят на помощь в трудный момент. И логику этой помощи понять невозможно.
О: Бескорыстие?
Ю: Вероятно, да. Но это - дань техническому образованию, когда я во всем пытаюсь найти логику, все разложить по полочкам. Иногда это не получается, и тогда ты понимаешь, что оно просто вот так есть, и все. Это, как в религии - верить. Не думать, не искать доказательства, а просто – верить, принимать что-то, как оно есть.
О: Ты терпеливый человек?
Ю: Я стараюсь быть терпеливым. Но вообще, смотря в чем. Если что-то мне очень нужно, то могу терпеливо этого добиваться. Но, вообще, мне надо «здесь и сейчас». Все-таки, я, наверное, не терпеливый.
О: Если что-то происходит не так, как хотелось бы, кто оказывается виноват?
Ю: Всегда я. Не бывает таких ситуаций, когда в произошедшем виноват кто-то другой. Чем мне нравится литературный театр: ты ответственен за все. Хорошо – ты молодец, плохо – сам виноват. Это в споре, когда люди ссорятся, виноваты оба, и один и другой повелись.
О: А тебя спровоцировать легко?
Ю: Да. Я очень быстро зажигаюсь. И когда процесс уже пошел, то, даже поняв, что ввязываться в это не надо было, я довожу начатое до конца, если вернуть ситуацию назад уже невозможно.
О: Трудности тебя пугают?
Ю: Трудности – это ступень, это следующий шаг. Бывает так, что тебе кажется, ты уперся в стенку, поднимаешь голову, а это – ступенька, просто высокая. Трудности сразу мобилизуют, заставляют думать, как их преодолеть.
О: Какие-то ситуации ставили тебя в тупик?
Ю: Не помню. Вообще, когда возникает ощущение тупика, я начинаю что-то делать. Для начала можно хотя бы спичку зажечь, а вдруг увидишь выход. Наполеона когда-то спросили, как он начинает боевые действия, на что он ответил: «Главное ввязаться, а там разберемся». Тупиковых ситуаций не бывает.
О: Юра, чего ты боишься?
Ю: Боюсь людей. Для меня проблема – начать контакт. Но, я помню, у меня в детстве было любимое развлечение: когда я оставался дома один, выключал свет, по телевизору «Собака Баскервилей» - страшно! А я шел в самый темный угол смотреть, что же там за страх сидит, в этом углу? Подхожу, а там никого нет. И все, страх уходит. Боишься человека, так подойди, поговори, и выяснится, что он - тоже человек.
О: От чего в жизни ты можешь легко отказаться?
Ю: Я не хочу отказаться от любви, от душевного комфорта, все остальное – не важно.
О: Душевный комфорт - как согласие с собой?
Ю: С собой и с миром. А так, я не знаю. Материальное – оно не принципиально. Важно, но не во главе угла. Я встречал очень много богатых людей, но далеко не все они счастливы.
О: Счастье – это внутреннее ощущение или оно зависит от внешних факторов?
Ю: Внутреннее. Все может быть очень плохо по внешним проявлениям, но при этом человек может быть абсолютно счастлив. Я встречал людей, которым достаточно было выйти на улицу, посмотреть на небо, и у них в глазах появлялось счастье. И понял, что этому надо научиться: выйти на улицу, учуять воздух и понять, как здорово, что ты вообще дышишь! Да, от кислорода не хочу отказываться!
О: Этому сложно научиться.
Ю: Это надо просто понять. Это понимают люди, пережившие тяжелую болезнь или страшную трагедию, заглянувшие за край. А вообще, человек зависим от внешних факторов очень.
О: Внутреннее ощущение счастье можно уничтожить?
Ю: Можно. Но так же можно и восстановить. Но эта тема бесконечна. В чем смысл жизни, - в том, чтобы жить. А что такое состояние счастья – это состояние счастье. А счастье – понятие индивидуальное.
О: А для тебя?
Ю: Для меня – это душевный комфорт. Я хочу любить и быть любимым, я хочу, чтобы не болели близкие люди. Мне важно, чтобы они были счастливы, а от них по цепочке, это пойдет дальше. Но на самом деле, эта цепочка может в любой момент оборваться, и пойдет обратная реакция. Конечно, не хочется думать о каких-то потерях, о потерях близких, но это неизбежно, как ни страшно. А жить в согласии с окружающим миром не так уж и сложно. В Библии написано, как хочешь, чтобы к тебе относились люди, так и ты относись к ним. Вот, ты хочешь, чтобы тебе улыбались, улыбнись ты. А кто-то боится улыбнуться, ему проще ударить. Он ударил, его – в ответ, и пошло, а потом – как это так?! Людям надо открыться. На первом курсе театрального института у меня очень серьезный разговор был с педагогом:
- Юра, ты очень закрытый человек, а актер закрытым быть не может. Как ты будешь играть, если ты в какой-то раковине, и створки закрыты?
- Раскроешься, а тебе туда плюнут.
- Правильно, может, и плюнут, а, может, - нет. Но ты же этого не узнаешь, пока не раскроешь створки. Кто-то плюнет, а кто-то – нет.
И я понял, что надо пойти навстречу людям и раскрыться. Да, кто-то плюет, но тогда ты понимаешь, что вот с ним, ты – не друг. А этот не плюет, он тебя понимает, и ты с ним открыт, это – твой человек. Это просто - сделай шаг навстречу. А еще я очень люблю придуриваться. Так лучше понимаешь людей: этот по одежке будет встречать, а этот – по уму. Таким образом, происходит своеобразная фильтрация. Кто-то посчитал тебя придурком, а кто-то оказался умнее, он глубже смотрит, видит тебя под иным ракурсом, понимает тебя. Но, придуриваясь, я не заигрываюсь, не забываю, кто я и что я могу. Кто-то другой - серьезный такой – не принимает такого поведения. Ну и что, если кто-то серьезный? А я - несерьезный, я так себя свободнее чувствую! Я – другой, я имею на это право. Хорошо бы нам всем научиться прощать друг друга за то, что мы – другие.