О: Чужим людям ты можешь показать слабость или – «ничего, я споткнулся о камень»?
Ю: Скорее
всего, не покажу. У меня имидж открытого человека, но на самом деле я –
человек закрытый. Да, в общем-то, очень часто не знаешь, как быть, что
делать, переживаешь страшно, но при этом выражение лица - очень
уверенное. Чужим людям я стараюсь эмоций не показывать. А когда
теряешься и не знаешь, что делать, есть очень простой способ решения
проблемы – начать делать что-нибудь. И не важно, что. Заняться любым
делом. Вот, пожар, можно просто на него смотреть: «Горит, страшно», а
можно пытаться что сделать. Дунул, - не потух, плеснул воды – о! -
заливать надо! Но, на мой взгляд, безысходных ситуаций не бывает.
Человек стоит у стенки перед расстрелом, и то не конец - могут
промазать. Любую ситуацию надо решать. Получится, не получится, но
главное – ты попробовал, и ты не будешь потом мучиться.
О: Ты доверчивый человек?
Ю: Нет. А вообще, что такое доверчивость?
О: Можешь ты положиться на человека? Склонен видеть в людях
Ю: Добро – да. По-другому невозможно, мне кажется. Но доверяю людям очень избирательно.
О: А дружить – сложно?
Ю: Да.
Есть люди, на которых в обыденных обстоятельствах я могу положиться. Но
сложно сказать, дружба это или нет. Друг познается в беде. Но с другой
стороны, иногда те люди, на которых совершенно не рассчитывал, приходят
на помощь в трудный момент. И логику этой помощи понять невозможно.
О: Бескорыстие?
Ю: Вероятно,
да. Но это - дань техническому образованию, когда я во всем пытаюсь
найти логику, все разложить по полочкам. Иногда это не получается, и
тогда ты понимаешь, что оно просто вот так есть, и все. Это, как в
религии - верить. Не думать, не искать доказательства, а просто –
верить, принимать что-то, как оно есть.
О: Ты терпеливый человек?
Ю: Я
стараюсь быть терпеливым. Но вообще, смотря в чем. Если что-то мне
очень нужно, то могу терпеливо этого добиваться. Но, вообще, мне надо
«здесь и сейчас». Все-таки, я, наверное, не терпеливый.
О: Если что-то происходит не так, как хотелось бы, кто оказывается виноват?
Ю: Всегда
я. Не бывает таких ситуаций, когда в произошедшем виноват кто-то
другой. Чем мне нравится литературный театр: ты ответственен за все.
Хорошо – ты молодец, плохо – сам виноват. Это в споре, когда люди
ссорятся, виноваты оба, и один и другой повелись.
О: А тебя спровоцировать легко?
Ю: Да.
Я очень быстро зажигаюсь. И когда процесс уже пошел, то, даже поняв,
что ввязываться в это не надо было, я довожу начатое до конца, если
вернуть ситуацию назад уже невозможно.
О: Трудности тебя пугают?
Ю: Трудности
– это ступень, это следующий шаг. Бывает так, что тебе кажется, ты
уперся в стенку, поднимаешь голову, а это – ступенька, просто высокая.
Трудности сразу мобилизуют, заставляют думать, как их преодолеть.
О: Какие-то ситуации ставили тебя в тупик?
Ю: Не
помню. Вообще, когда возникает ощущение тупика, я начинаю что-то
делать. Для начала можно хотя бы спичку зажечь, а вдруг увидишь выход.
Наполеона когда-то спросили, как он начинает боевые действия, на что он
ответил: «Главное ввязаться, а там разберемся». Тупиковых ситуаций не
бывает.
О: Юра, чего ты боишься?
Ю: Боюсь
людей. Для меня проблема – начать контакт. Но, я помню, у меня в
детстве было любимое развлечение: когда я оставался дома один, выключал
свет, по телевизору «Собака Баскервилей» - страшно! А я шел в самый
темный угол смотреть, что же там за страх сидит, в этом углу? Подхожу,
а там никого нет. И все, страх уходит. Боишься человека, так подойди,
поговори, и выяснится, что он - тоже человек.
О: От чего в жизни ты можешь легко отказаться?
Ю: Я не хочу отказаться от любви, от душевного комфорта, все остальное – не важно.
О: Душевный комфорт - как согласие с собой?
Ю: С
собой и с миром. А так, я не знаю. Материальное – оно не принципиально.
Важно, но не во главе угла. Я встречал очень много богатых людей, но
далеко не все они счастливы.
О: Счастье – это внутреннее ощущение или оно зависит от внешних факторов?
Ю: Внутреннее.
Все может быть очень плохо по внешним проявлениям, но при этом человек
может быть абсолютно счастлив. Я встречал людей, которым достаточно
было выйти на улицу, посмотреть на небо, и у них в глазах появлялось
счастье. И понял, что этому надо научиться: выйти на улицу, учуять
воздух и понять, как здорово, что ты вообще дышишь! Да, от кислорода не
хочу отказываться!
О: Этому сложно научиться.
Ю: Это
надо просто понять. Это понимают люди, пережившие тяжелую болезнь или
страшную трагедию, заглянувшие за край. А вообще, человек зависим от
внешних факторов очень.
О: Внутреннее ощущение счастье можно уничтожить?
Ю: Можно.
Но так же можно и восстановить. Но эта тема бесконечна. В чем смысл
жизни, - в том, чтобы жить. А что такое состояние счастья – это
состояние счастье. А счастье – понятие индивидуальное.
О: А для тебя?
Ю: Для
меня – это душевный комфорт. Я хочу любить и быть любимым, я хочу,
чтобы не болели близкие люди. Мне важно, чтобы они были счастливы, а от
них по цепочке, это пойдет дальше. Но на самом деле, эта цепочка может
в любой момент оборваться, и пойдет обратная реакция. Конечно, не
хочется думать о каких-то потерях, о потерях близких, но это неизбежно,
как ни страшно. А жить в согласии с окружающим миром не так уж и
сложно. В Библии написано, как хочешь, чтобы к тебе относились люди,
так и ты относись к ним. Вот, ты хочешь, чтобы тебе улыбались, улыбнись
ты. А кто-то боится улыбнуться, ему проще ударить. Он ударил, его – в
ответ, и пошло, а потом – как это так?! Людям надо открыться. На первом
курсе театрального института у меня очень серьезный разговор был с
педагогом:
- Юра, ты очень закрытый человек, а актер закрытым быть
не может. Как ты будешь играть, если ты в какой-то раковине, и створки
закрыты?
- Раскроешься, а тебе туда плюнут.
- Правильно, может, и
плюнут, а, может, - нет. Но ты же этого не узнаешь, пока не раскроешь
створки. Кто-то плюнет, а кто-то – нет.
И я понял, что надо пойти
навстречу людям и раскрыться. Да, кто-то плюет, но тогда ты понимаешь,
что вот с ним, ты – не друг. А этот не плюет, он тебя понимает, и ты с
ним открыт, это – твой человек. Это просто - сделай шаг навстречу. А
еще я очень люблю придуриваться. Так лучше понимаешь людей: этот по
одежке будет встречать, а этот – по уму. Таким образом, происходит
своеобразная фильтрация. Кто-то посчитал тебя придурком, а кто-то
оказался умнее, он глубже смотрит, видит тебя под иным ракурсом,
понимает тебя. Но, придуриваясь, я не заигрываюсь, не забываю, кто я и
что я могу. Кто-то другой - серьезный такой – не принимает такого
поведения. Ну и что, если кто-то серьезный? А я - несерьезный, я так
себя свободнее чувствую! Я – другой, я имею на это право. Хорошо бы нам
всем научиться прощать друг друга за то, что мы – другие.