19 ноября 2009 г. Центральный дом Журналистов«В своей стране я словно иностранец...»
Если не ошибаюсь, то вот эта есенинская программа в Москве – уже одиннадцатая по счету. И если оглянуться назад и вспомнить все предыдущие, то вряд ли, по восприятию, по настроению, можно отыскать два одинаковых спектакля. И, наверное, мне, уже даже, не как зрителю, а как организатору этих мероприятий, который присутствовал на всех репетициях, это хорошо понятно.
Теперь, когда наши постоянные поклонники творчества Юрия Решетникова не единожды посмотрели все наши программы, к нам на спектакли стали приходить все новые и новые зрители абсолютно всех возрастных категорий. Не так давно, например, мне позвонили студенты, которые зашли на наш сайт и прочитали информацию о спектакле, и им захотелось посмотреть его. А кто-то просто купил билет в театральной кассе. Но, так или иначе, судя по тому, что сегодня в зале собралось опять довольно много зрителей, можно совершенно определенно утверждать, что поэзия Сергея Есенина будет всегда любима и востребована.
Сегодня с нами работает звукорежиссер, который понимает артиста буквально с полуслова и поэтому, основные работы по звуку и свету, очень скоро были закончены. Но раз так, то значит можно еще и поэкспериментировать: еще попробовать поработать со светом. И прежде чем принять окончательное решение, обязательно пробуются несколько вариантов. И когда наблюдаешь эти постоянные творческие искания, видишь, что самому артисту это всегда интересно, и он от этого получает настоящее удовольствие, особенно когда найденное решение очень удачно вписывается в действие спектакля. И ведь возникает оно всегда неожиданно, можно сказать спонтанно, тут же, на сцене. Вот именно поэтому, мне всегда очень интересно присутствовать на репетициях каждой нашей программы.
Нередко бывает так, что кто-то из зрителей не успевает к началу спектакля. И с учетом этого, мы всегда стараемся начать его минут на пятнадцать позже. Но даже и тогда, чуть ли не до конца первого отделения люди все идут и идут. Ладно, если бы все это проходило тихо, не мешая артисту, но глядя на некоторых, совершенно бестактных особ, иногда приходишь в полное недоумение. Как это возможно, когда спектакль уже идет, войти в зал, еще и походить по нему, выискивая своих друзей, чтобы сесть рядом с ними? И подумаешь, что это очень сбивает артиста, главное, чтобы мне было удобно. И вот в связи с этим, я начинаю уже серьезно подумывать, что пора принимать определенные меры и заканчивать эти внезапные появления опоздавших. Честно говоря, я бы давно это сделала, но вот очень уж мне всегда интересно посмотреть спектакль. Помню, всего-то раз я отсутствовала в зале и очень пожалела потом об этом, потому, что реакция зрителей была тогда совершенно ошеломляющей, причем тех, кто смотрел Есенина далеко не первый раз. И долго потом я пытала Юру, что же он тогда сотворил на сцене, что даже Петр Васильевич Меркурьев был в полном потрясении?
Наверное, как никто, Юрий Решетников, обладает поразительным умением великолепно адаптироваться в любой сложной ситуации, которую он может обернуть даже в свою пользу и зрители, видя такие моменты, всегда по достоинству оценивают их: и это выражается в виде аплодисментов, или переданным букетиком из зала. И так было не раз, если вспомнить наши последние спектакли в Доме Ученых. Но таким экспериментам я больше не хочу подвергать артиста: если администрация зала, не смотря на все прежние обещания, превыше всего ставит только выгодные финансовые предложения, при этом не беря в расчет ни зрителей, ни артистов - мне проще сменить зал.
И когда, в самом начале спектакля произошел этот, мягко говоря, неприятный инцидент с хождением по залу, я видела, что Юру эта бесцеремонность серьезно разозлила и выбила из колеи, и он не сразу смог вновь войти в нужное состояние. Мне, во всяком случае, так показалось, а может я просто переживала за него…
Стою я на Тверском бульваре,
Стою и говорю с собой...
Наверное, поэтому, у меня не получилось сразу настроиться на само действие спектакля, уловить его тональность. И стихи, которые звучали сейчас со сцены, ну никак не выстраивались у меня в определенную композицию, которая изначально была заложена в сценарии моноспектакля и паузы между стихотворениями мне показались несколько затянутыми. И я прекрасно понимала, почему это происходит…
И вот в какой-то момент – и я очень хорошо запомнила его – вдруг все изменилось и это было удивительное ощущение. Я почувствовала, что мое восприятие Есенина сейчас начинает совпадать с тем, что делает артист. На меня со сцены словно пошла волна красоты и обаяния есенинского стиха, есенинской души… И вот только сейчас в Юре я увидела Сергея и этот момент для меня был очень запоминающимся…
Пересказывать все действие спектакля уже нет никакой необходимости: все это можно прочитать в предыдущих рассказах: сегодня же просто хочется остановиться на каких-то отдельных моментах. Совершенно блестящая находка со звуком колокола, когда во всем облике артиста, раскачивающим его, просматривается такая гнетущая тяжесть, такая душевная боль, от которой, кажется, что невозможно и освободиться…И это только фотография с репетиции, где артист еще работает в полсилы...
Тот ураган прошел. Нас мало уцелело.
На перекличке дружбы многих нет…
Кого позвать мне? С кем мне поделиться
Той грустной радостью, что я остался жив?
А когда Юра читал «Письмо к матери», особенно вот это:
И молиться не учи меня. Не надо!..
И в глазах я увидела такую горечь, от которой становилось не по себе и внутри пробегал холодок, потому что, было понятно, что за этими словами стоит невысказанная, глубоко запрятанная боль…
К старому возврата больше нет…При этом он так хорошо, так бережно обыгрывал это стихотворение, что созданный им образ Поэта остается надолго в твоей памяти. И это не просто талантливое прочтение стихотворения, это был самый настоящий разговор с матерью…
Дай, Джим, на счастье лапу мне…
Она придет, даю тебе поруку.
И без меня, в ее уставясь взгляд...
Вот здесь как раз тот самый случай, когда слова мало что объясняют… Сколько бы я ни писала об этом стихотворении, каждый раз оно бесконечно трогает меня. Разговор поэта с собакой – тихий, неторопливый, а пес, уставившись на него умными глазами и слушая человеческую речь, кажется, что все понимает и, как может, сочувствует ему…И всякий раз, видя глаза артиста, вслушиваясь в его голос, я вновь начинаю переоценивать талант Юрия Решетникова с какой-то новой силой. И, что самое главное – это происходит на протяжении всех трех лет нашей совместной работы. Он совершенно непредсказуем и ты никогда не знаешь, что ждать от него в следующий раз и вот это как раз мне очень и интересно. С ним никогда не может быть скучно и однообразно. Он всегда полон новыми идеями и проектами и иногда мне даже приходится сдерживать эти порывы. И вместе со всеми положительными моментами в этом просматривается и некоторый серьезный минус: вот как раз именно поэтому у нас до сих пор еще не готова программа по Рубцову.
Наливай, хозяин, крепче чаю,
Я тебе вовеки не солгу...
Я спросил сегодня у менялы,
Что даёт за полтумана по рублю...
Жить - так жить, любить - так уж влюбляться.
В лунном золоте целуйся и гуляй...
«Персидские мотивы» в исполнении Юрия Решетникова, как бы на первый взгляд это могло показаться удивительно, я могу приравнять к «Городскому романсу» Олега Погудина. Это совершенно особое состояние души, отчасти даже присутствие некоего изумления – настолько всегда это завораживающее действие. И я все время пытаюсь понять, вот как это удается им так захватить меня, чтобы каждый раз это было как в первый…
А какая дивная, прямо-таки, волшебная восточная мелодия звучит в начале второго действия, сразу предопределяя настроение всего персидского цикла поэта. И ведь эту мелодию надо было же где-то найти, чтобы включить в спектакль и насколько идеально она здесь подошла!В Хороссане есть такие двери,
Где обсыпан розами порог...
Интересно и в чем-то по-новому выстроены световые решения, когда артист произносит монологи из газетных выступлений Бухарина и Луначарского. И красный круг, высвечивающий этих ораторов, медленно сходит на нет, и невольно возникает ощущение опасности, как будто вокруг поэта постепенно ссужается кольцо…
Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль…
Черный человек
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах...
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
"Слушай, слушай,-
Бормочет он мне,-
В книге много прекраснейших
Мыслей и планов...
В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым -
Самое высшее в мире искусство".
"Слушай, слушай!-
Хрипит он, смотря мне в лицо,
Сам все ближе
И ближе клонится.-
Я не видел, чтоб кто-нибудь
Из подлецов
Так ненужно и глупо
Страдал бессонницей.
...Месяц умер,
Синеет в окошко рассвет.
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?..
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один...
И - разбитое зеркало...
Слышать и видеть это тяжело. Тут артист – само воплощение надвигающейся трагедии… И вот сколько я бы ни видела в исполнении Юрия Решетникова «Черного человека», ничего страшнее, чем однажды в «Бродячей собаке» еще не было. До сих пор помню это состояние. Меня тогда всю трясло от страха, от ужаса перед надвигающейся катастрофой, я сполна прочувствовала это на себе – вот так это было сыграно. Помню, тогда от напряжения около сцены вдруг лопнула лампочка. И вот тут, я уверена, свою немаловажную роль вносит атмосфера самого зала, который своим тяжелым кирпичным сводом, кажется, что давит на тебя. В Москве же это получается всегда менее трагично. Тут просторные, светлые залы, с высокими потолками и большими окнами и они не могут дать подобного эффекта. Разве что в театре им.Р.Симонова. Там, пожалуй, за отсутствием окон в зале, это возможно… Вот там и получился совершенно невероятный Есенин: я потом несколько дней ходила счастливо-оглушенная, пытаясь понять, как Юре удалось это сделать.
Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком..
И вот последние строки этого стихотворения звучат, как будто откуда-то издалека… Это специальный звуковой эффект, который называется реверберацией голоса: создается ощущение эха и Юра смог сегодня применить его.
И если время, ветром разметая,
Сгребет их все в один ненужный ком...
Скажите так... что роща золотая
Отговорила милым языком….
Подступает комок к горлу... как будто напоследок, оглянувшись назад, на прожитые годы, Поэт подводит итоги своей земной жизни…
Вот такой это был спектакль.
Еще несколько фотографий из спектакля:
Вот один из отзывов, которое я получила по эл.почте.
Очень хорошее впечатление осталось у меня от вчерашнего спектакля. Очень интересно было посмотреть именно два спектакля подряд с небольшим промежутком, особенно после того, как я узнала, что на прошлом спектакле были технические проблемы и Юра был "на взводе". Интересно смотреть, как Юра "работает", изучать его, узнавать. Если на прошлом спектакле мне показалось, что в его голосе было чуть больше металла, чем хотелось бы, то вчера это был
такой проникновенный бархат! И это было великолепно! Я увидела, что его жесты, мимика, интонации не заучены, а рождаются именно сейчас, в том состоянии, в котором он сейчас читает эти стихи. Превосходно! Это дорогого стоит. Что и говорить - талант. Как же он трогательно относится к цветам! Так непосредственно - прелесть. Интересно - Юра правда такой открытый и добрый в жизни? Если да, то это большая редкость и очень ценное качество, говорящее о его силе. От него исходит очень положительная энергия.
Артисты, которые вот так одаривают зрителей своей душой, делают великое дело. Ради таких минут, ради такого состояния, которое было у меня вчера сразу после спектакля, стоит жить. Правда. У меня такое чувство, что кто-то очень нежно и бережно перебирал струны моей души…
Анжела
P.S. Фотографии - Анастасии Савченковой.
Валентина К. - директор Юрия Решетникова