|
ИРАКЛИЙ АНДРОНИКОВ *
|
|
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 27 Сен 2013, 18:13 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | К 105-летию со дня рождения...
ВСПОМИНАЯ ИРАКЛИЯ АНДРОНИКОВА
В СССР слава следовала за ним по пятам, но он относился к ней более чем спокойно. На улице Андроникова приветствовали все, и каждому в ответ - улыбка. Литературовед по образованию, он рассказывал зрителям о героях XIX в., которым жил и дышал, о Пушкине и Лермонтове мог беседовать часами напролет. Тому, кто И.Андроникова не видел и не слышал "живьём" - всё равно не понять, что это было. Во времена, когда трамвай ходил в центре Москвы, а хлеб отвешивали по 200 гр. на весах, люди улыбались даже не от выступлений артиста, а уже только от афиш с его фамилией: "Ираклий Андроников. Устные рассказы".
Кто-то верно заметил: если Ираклий входит в какое-нибудь заведение, то работа будет парализована на всё время его визита – неважно, булочная это или редакция, научный институт или отделение милиции. Все слушали, раскрыв рты. Хотя в академической среде шептали, мол, доктор филологических наук Андроников лучше актёрствует, чем комментирует Лермонтова. Да Бог с ними...
ИРАКЛИЙ ЛУАРСАБОВИЧ АНДРОНИКОВ
(28) 09.1908 — 11.06.1990)
В справочнике СП кратко сказано, что И.Л. Андроников - прозаик, литературовед, и только. Если бы я составлял этот справочник, я раньше всего написал бы без всяких покушений на эксцентрику:
И.Андроников - колдун, чародей, чудотворец, кудесник. И здесь была бы самая трезвая, самая точная оценка этого феноменального таланта. Я не встречал ни одного человека, который был бы хоть отдаленно похож на него. Из разных лит. преданий мы знаем, что в старину существовали подобные мастера и искусники. Но их мастерство не идет ни в какое сравнение с тем, каким обладает И.Андроников. Дело в том, что, едва только он войдет в вашу комнату, вместе с ним шумной и пестрой гурьбой войдут и Маршак, и Качалов, и Фадеев, и Симонов, и О.Ю. Шмидт, и Тынянов, и Пастернак, и Вс. Иванов, и Тарле. Всех этих знаменитых людей во всем своеобразии их индивидуальных особенностей художественно воссоздает чудотворец Андроников. Люди, далекие от искусства, невежественные, называют это его мастерство имитаторством. Неверное, поверхностное слово! Точнее было бы сказать: преображение. Андроников весь с головы до ног превращается в того, кого воссоздает перед нами. Сам он при этом исчезает весь без остатка.
Как-то вскоре после смерти А.Толстого он сидел у меня в комнате и голосом Алексея Николаевича говорил о различных новейших событиях - то самое, что сказал бы о них покойный писатель. Стемнело. Андроников продолжал говорить, и, пока не зажгли огня, я проникся жутким до дрожи чувством, что в комнате у меня за столом сидит Алексей Николаевич. И даже удивился, когда засветили лампу и я обнаружил, что это не Алексей Николаевич, а Ираклий. Мало того, что он точно передал голос писателя, колорит его речи, ее тембр, ее интонации,- он воспроизвел самую манеру его мышления. Преображаясь в того или иного из достопамятных и достославных современников наших, Андроников не только воскрешает его внешние признаки - его жесты, его походку, его голос,- нет, он воссоздает его внутренний мир, его психику, методы его мышления и силой своей проникновенной фантазии угадывает, что сделал бы и сказал бы изображаемый им человек при тех или иных обстоятельствах; например, какую лекцию прочитал бы наш друг академик Тарле, если бы на Землю напали, например, обитатели Марса.
Среди созданных его творческой фантазией образов есть Б.Пастернак. Здесь Андроников весь, до последнего волоска, до мизинца, преображается в Бориса Леонидовича - со всеми внезапными взрывами его густого, гудящего баритона со множеством смысловых и эмоциональных оттенков, со всей его причудливой манерой обрушивать на собеседника лавину признаний, откровений, размышлений, предчувствий, догадок, надежд. Восхищаясь магическим искусством Андроникова, я всякий раз убеждался, что он-то и есть главный химик в той волшебной мастерской, о которой некогда мечтал Маяковский, - о мастерской человечьих воскрешений. Вы помните в поэме «Про это»: Рассиявшись, высится веками мастерская человечьих воскрешений.
Все ушедшие от нас, незабвенные, навеки умолкнувшие поэты, музыканты, актеры, ученые - Остужев, Щерба, Штидри, Пастернак, Соллертинский,- все они магией творчества вновь встают из могил и дышат и беседуют с нами, живые, обаятельно милые, во всем своеобразии мельчайших духовных примет, и я, знавший их, могу засвидетельствовать перед нашим потомством, не испытавшим моего великого счастья, что воскрешенные И.Андрониковым - в точности такие, какими они были в жизни. Подумайте только: я знал несколько лет и любил замечательного нашего ученого и романиста Ю.Тынянова. Что могу я сделать, чтобы почтить его память? Написать о нем статью? И только. Но ведь из этой статьи читатель получит приблизительное, смутное представление о нем, а И.Андроников, идучи со мной по дороге, вдруг дернул шеей, взглянул на меня по-тыняновски и до такой степени превратился в Тынянова, что я чуть не закричал от испуга: это был живой Юрий Николаевич, пронзительно умный, саркастический, грустный и гордый, словно я и не присутствовал при его погребении.
Все эти редкие таланты Андроникова сказались и в его произведениях, конечно, не вполне, но отчасти. Чтобы так возрождать к новой жизни давно отошедших людей, нужны не только памятливое, зоркое зрение, не только безошибочный слух, не только переимчивый, гибкий, обладающий сотнями тональностей голос, - нужно раньше всего проникновенное знание души человеческой, то, что прежде называлось сердцеведением. Лит. творчество Андроникова почти так же самобытно, как и его лицедейство. Такого писателя до сих пор никогда не бывало. Как не похож он на других литературоведов, каких я знал в своей жизни! Знал я С.А. Венгерова, П.И. Щеголева, П.О. Морозова, М.А. Цявловского - благословенные имена, незабвенные труженики!- все это были раньше всего домоседы, отшельники, кабинетные люди, словно цепью прикованные к своим книжным полкам и огромным столам, заваленным грудами старинных фолиантов и рукописей.
А И.Андроников, каким мы знаем его в последние годы благодаря радио, кино, телевизору, - это новый, небывалый тип литературоведа XX в.: всегда на ходу, на бегу, вечно спешит с чемоданом то в Нижний Тагил, то в Георгиевск, то в Северную Осетию, то в Кабарду, то в Актюбинск, то в Штутгарт, то в Мюнхен, то в замок Хохберг, то в замок Вартхаузен, - литературовед-скороход, путешественник, странник. Бросает дом и семью и в вагоне, в самолете, на пароходе, в авто мчится без оглядки за тысячи километров ради старой бумажки, на которой сто двадцать или 130 лет тому назад было начертано хоть несколько слов рукою Глинки, В.Пушкина, Вяземского или безмерно им любимого Лермонтова. И так жарок его интерес к этим неведомым строчкам, что кажется, узнай он, что одна из этих бумажек лежит на дне океана, он, ни секунды не медля, нырнул бы в океанскую пучину и вынырнул с этой бумажкой в руке. Или кинулся бы в кратер любого вулкана.
И что всего замечательнее: во время всех этих экспедиций и розысков он встречается с бездной народа, - с инженерами, советскими служащими, немецкими баронами, профессорами, старосветскими барынями - с великим множеством разнообразных людей, и в нем просыпается мастер портрета, художник, артист, сердцевед, которым мы так восхищались, когда он изображал перед нами Фадеева, А.Толстого, Пастернака, Маршака, Соллертинского. Поэтому его книги о тех лит. сокровищах, которые он добывает для нас, - не только об этих сокровищах. Они доверху набиты людьми, с которыми встречался И.Андроников во время своих неистовых странствий за разбросанными по всему свету драгоценностями русской культуры. До сих пор литературоведы сообщали читателям лишь результаты своих разысканий. Андроников - именно потому, что он портретист и художник, - первый решился поведать о самих разысканиях и о тех персонажах, с которыми ему в это время довелось повстречаться. А так как эти подвиги и приключения Андроникова рассказаны им очень бравурно, занятно, художественно, со свойственными ему блестками юмора, превосходным живописным, живым языком, иным читателям может почудиться, что книги его совсем не научные, так как многие все еще считают научными лишь тяжеловесные, мрачные, беспросветно унылые книги, написанные мутным, казенным, напыщенным стилем. Но в том-то и дело, что при всей своей блестящей художественности книги Андроникова - это книги большого ученого.
Охота за рукописями и рисунками великих людей не была бы так плодотворна, если бы в книге Андроникова азартный охотник не сочетался с подлинным ученым-исследователем, добывшим колоссальную свою эрудицию многолетним усидчивым, упорным, кропотливым трудом. Забывают, например, что, перед тем как пуститься на поиски утерянных реликвий Лермонтова, Андроников сиднем просидел десятки лет, изучая чуть ли не во всех книгохранилищах нашей страны его удушливую и злую эпоху, его жизнь и титанически гениальное творчество. Когда, бывало, ни войдешь в рукописный отдел Ленинградской публичной библиотеки, или в Пушкинский дом, или в научный отдел нашей Ленинской библиотеки здесь, в Москве, непременно увидишь Андроникова, погруженного в изучение рукописей, книг и газетных листов, имеющих хотя бы самое отдаленное отношение к поэту. Считалось, например, прочно установленным, что вся экзотика «Мцыри» и «Демона» - абстрактная, книжная, заимствованная русским поэтом у Т.Мура и Байрона, дань модному лит. веянию, подражание европейским образцам. Книга Андроникова кладет этим заблуждениям конец и доказывает десятками фактов, не замеченных другими исследователями, что Лермонтов как великий поэт-реалист заимствовал экзотику своих бессмертных поэм из конкретных впечатлений кавказской действительности.
Рассказывая так увлекательно о своих лит. находках, о тех надеждах, разочарованиях, восторгах, с которыми связаны поиски неведомых рукописей, таящихся в частных архивах, Андроников тем самым доводит до сознания широких читательских масс, как драгоценна для советской культуры деятельность ученых, литературоведов, музейных и архивных работников, посвящающих всю свою жизнь отысканию, добыванию, изучению памятников великого прошлого нашей многонациональной словесности. Его «Рассказы литературоведа» представляются мне своеобразным учебником. Они учат бескорыстно, самозабвенно и страстно любить высокие ценности нашей культуры и ненавидеть презренных людишек, которые ради своих низменных выгод кощунственно третируют их как ходкий товар.
К.И. Чуковский
http://chtoby-pomnili.livejournal.com/75670.html
Ираклий Луарсабович родился в Петербурге, в семье адвоката и присяжного поверенного. Его семья ведет свою историю от дворянской ветви рода Андроникашвили. В семье было двое детей: Ираклий и Элефтер. В 1925 гю Иралий окончил школу в Тифлисе и поступил на историко-филологический факультет Ленинградского университета и одновременно на словесное отделение Института истории искусств. С 1928 г. начал выступать как лектор филармонии.
Окончил университет в 1930 г. получив диплом литработника с журнально-газетным уклоном, стал сотрудником юмористического журнала «Ёж и Чиж». С 1934 г. работал библиографом в Публичной библиотеке, и это ему помогло в исследовании творчества М.Ю.Лермонтова, которое он начал еще в студенческие годы. В 1935 г. состоялось первое публичное выступление Андроникова как чтеца. С тех пор его выступления с устными рассказами стали пользоваться большой популярностью. В 1936 г. Ираклий Луарсабович опубликовал первую статью о Лермонтове, а в 1939 г. вышла его книга «Жизнь Лермонтова».
Во время войны И.Андроников работал в газете «Вперёд на врага» на Калининском фронте. После войны продолжил исследования творчества Лермонтова и в 1947 г. защитил кандидатскую диссертацию «Разыскания о Лермонтове», а в 1956 – докторскую «Лермонтов в Грузии в 1837 г.». Кроме этого, у него вышел еще ряд книг о поэте – «Лермонтов. Новые разыскания», «Рассказы литературоведа» (1949), «Лермонтов» (1951), «Лермонтов. Исследования, статьи, рассказы» (1952).
Ираклий Луарсабович за свое творчество был удостоен Госпремии СССР, Ленинской премии СССР и награжден двумя орденами. В 1954 г. он впервые выступил на ЦТ с циклом рассказов. Передачи назывались: «Ираклий Андроников рассказывает». Было снято несколько фильмов, в которых он читал свои устные рассказы. Его яркая образная речь, личное обаяние рассказчика снискали всеобщую любовь зрителей.
Умер Ираклий Луарсабович в возрасте 81 года. Похоронен в Москве на Введенском кладбище (18 уч.)
РАССКАЗЫ ПРО АНДРОНИКОВА
Ираклий Луарсабович создал уникальный жанр устного рассказа. Послушайте «Качалов в гостях у Толстого», и вы не только многое поймете в барственном характере «красного графа», но даже услышите цоканье копыт, когда переугощавшийся великий артист уезжает на вокзал. «Первый раз на эстраде», «Загадка Н. Ф. И», «Воспоминания об Иване Ивановиче Соллертинском», «Ошибка Сальвини», «Горло Шаляпина» - свои новеллы Андроников с равным энтузиазмом рассказывал что музейной хранительнице, что публике КЗ им. Чайковского, а то, по случаю, - И.Моисееву, с которым дружил. И для всех них генерал Чанчибадзе, поэт Маршак, дирижер Гаук, академик Жирмунский, актер Остужев, грузинский дядя Илико становились добрыми знакомыми. Жанр лит. портрета так и остался эксклюзивом Андроникова - исследователя, автора и исполнителя в одном лице. Доктор филологических наук и народный артист СССР, человек-театр. О своем отце рассказывает Екатерина Андроникова.
- Ваш любимый устный рассказ Ираклия Луарсабовича? Мой - об актере Илларионе Певцове, что заикался в жизни, но не на сцене.
- Любимых много, вряд ли назову один. Может, «Четыре часа из жизни Блока»: отец слышал от Вс. Иванова, как Блок 4 час. читал лекцию, а записал в журнале один час. Многие истории папа рассказывал только за столом, в компании. Мне хотелось их записать, но, к сожалению, мало что удалось. Тогда я училась в балетной школе, и мама давала мне рубль в день на обед. Я покупала мороженое в ЦУМе за 20 коп., а 80 коп. откладывала. Накопила рублей 100 - все мелочью. Приехал из Тбилиси Элевтер Луарсабович, брат отца, добавил денег, и мы поехали на Смоленку в комиссионный магазин. Купили магнитофон «Грюндиг». Ну, думаю, теперь все запишу. Но когда приходили гости и папа бывал в ударе, я не успевала среди вилок, тарелок и угощений развернуть эту огромную бандуру. А в одиночестве папа не рассказывал - ему нужна была публика.
- Почему Ваш отец - при его легком пере - не написал воспоминаний?
- Возможно, откладывал на потом, всегда - дела, заботы, но после гибели моей старшей сестры Мананы в 1975 г. он заболел. Я не люблю об этом говорить. Ему стало трудно писать, пропадал голос. Он лишился возможности работать, но с великим достоинством прошел этот трагический период жизни. Помогала, конечно, мама. Она была ему предана всю жизнь. С папой они жили в абсолютной гармонии.
Вивьена Абелевна Андроникова
- Как познакомились, знаете?
- В гостях. Поженились они быстро, отец переехал в Москву в 1935 г., а через год родилась Манана. Мама была актрисой театра-студии Р.Симонова, и, как говорят, очень красивой и яркой характерной актрисой. Но ушла со сцены сразу после замужества и начала помогать отцу. Жили невероятно дружно. Папа к быту был абсолютно не приспособлен, возможно, потому что всеми этими вопросами занималась мама.
С дочерью Екатериной. Начало 1950-тых.
- Обычно такие открытые, жизнерадостные, всем помогающие люди, каким был Ираклий Луарсабович, в семейных буднях молчаливы и замкнуты. Каким он был в жизни?
- Очень выдержанным. Старался отстраняться от конфликтных ситуаций. Дом был шумный: мама - темпераментная и импульсивная, мы с Мананой все время хотели быть около отца и мешали ему работать, рядом няня - шебутная и властная, прожившая у нас 30 лет.
Отец исчезал в кабинете и мог стучать по клавишам машинки при любом гаме. Ставил пластинку и работал. Не отвлекался, даже если я дергала его за рукав. Манана-то была старше, умная, образованная, талантливая, красивая, позже у них с папой были даже совместные работы, и общались они как коллеги. А я любила повалять дурака с папой - он придумал для меня сказочный мир. Мир вымышленных героев, которые жили на Арбате. И все они были собачки: Виктор Иванович - их начальник, Капа Вазочкина, Фрида, Газетка. А вообще папа общался со мной как со взрослым человеком даже в детстве. Помню, в Переделкино составлял мне список литературы: что обязательно надо прочитать, что во вторую очередь, а что можно опустить. С ним было чрезвычайно интересно, но общения мне всегда не хватало: он уходил в архивы, библиотеки, издательства, по вечерам - выступления. Работал ночью. Спал всегда мало, поздних пробуждений не признавал, и всегда - подтянутый, выбритый, аккуратный, стремительный. При своей плотной комплекции оставался очень подвижным и легким.
- В роду Вашего отца немало знаменитых людей. Он рассказывал о предках? Например, о своем дяде - философе И.Ильине или о дедушке - Я.Гуревиче, основателе славной петербургской гимназии?
- И.Ильин был двоюродным дядей моего отца. Когда он покинул Россию, папе было 14 лет, поэтому никаких особых отношений между ними быть не могло. Не думаю, что отец много знал про Ильина, особенно про заграничный период его жизни. Кроме того, Вы же понимаете, в те времена в анкетах писали, что родственников за границей нет, и многие темы при детях не обсуждались. Конечно, я слышала о «философском пароходе». Но так сложилось, что тогда меня интересовало другое, и многое из того, что теперь хотелось бы знать о родственниках, оказалось вне поля моего зрения.
Е.Я. Гуревич - мама моего отца - дочь знаменитого историка и педагога, в гимназии которого получили образование многие известные люди, и Л.И. Ильиной. Вот таким образом соединились эти две семьи.
Папин отец - Л.Н. Андроников - известный петербургский адвокат, последний сенатор во Временном правительстве, талантливый оратор. Позже он создал юрфак в Тбилисском университете. В отце счастливо соединились черты русской и грузинской культуры.
- В университетском дипломе И.Андроникова значилось: «литработник». Как он стал автором «устных рассказов» и артистом?
- Параллельно с учебой в Ленинградском университете отец занимался в Институте истории искусств и постоянно посещал Филармонию. Там известный музыковед И.Соллертинский и предложил ему выступить со вступительным словом перед симфонией Танеева. О том, что из этого вышло, - рассказ «Первый раз на эстраде». К тому времени отец уже рассказывал в домашних компаниях про людей, которых встречал. Эти небольшие зарисовки пользовались большим успехом. Однажды приехал в Ленинград директор издательства «Советский писатель» Ф.Левин и пригласил его в Москву выступить в Доме писателей. Перед началом вечера замечательный чтец В.Яхонтов успокаивал отца, боявшегося провала, тем, что наденет белые брюки и выставит ноги в проход между рядами - в темном зале они будут напоминать, что есть среди публики доброжелательный зритель.
- Концерт прошел с успехом, а потом их было множество. Как отец готовился: повторял текст?
- Какой текст? Он перенес свои рассказы на бумагу гораздо позже. Никаких текстов перед выступлением не писал, если только речь не шла о научных семинарах. Ничего не заучивал наизусть, но всегда считал, что экспромт должен быть хорошо подготовлен. Он знал своих героев, их характеры. Его вела интонация, а слова каждый раз складывались по-разному. Отец говорил, что с годами рассказы обретают черты воспоминаний. И это действительно так. Например, «Горло Шаляпина» - там и авторский голос, и великий артист Остужев, от лица которого ведется рассказ, и другие персонажи, вспоминающие о великом певце. Такая система отражений. Думаю, в искусстве устного рассказа важен не только артистический дар. Показать кого-нибудь могут многие. Но для отца было важно, что в этом жанре возникают и текст от первого лица, придуманный самим рассказчиком, и сиюминутно рождаемые размышления, и история того, как все происходило на самом деле. Вот как родился рассказ «Земляк Лермонтова». СП повез группу литераторов на юбилей Белинского, проезжали мимо Тархан. «Как же так, мы рядом, а я не навещу могилу Лермонтова?» И папа упросил, чтобы его высадили. Рядом с могилой Лермонтова он встретил сторожа, который вел экскурсию по памятным местам. Рассказ тархановского сторожа отец, бесспорно, дополнил своими знаниями и своим представлением о Лермонтове, его бабушке, семье.
- Обе диссертации Ираклия Луарсабовича - и кандидатская, и докторская - посвящены Лермонтову. Для меня загадка: почему жизнелюб Андроников так ценил печального поэта-романтика?
-Для меня загадки нет. Ему были близки лермонтовский трагизм и мелодика его прозы и поэзии. И, конечно, Кавказ, Грузия. Лермонтов про шел через всю папину жизнь. Поэту посвящены несколько книг и рассказ «Загадка Н. Ф. И» - о неизвестной, которой Лермонтов посвящал свои стихи. Папа, конечно, бывал балагуром и весельчаком, но далеко не всегда. Помню, как он читал мне на веранде переделкинской дачи стихотворение Пастернака «В больнице»:
«Милиция, улицы, лица
Мелькали в свету фонаря.
Покачивалась фельдшерица
Со склянкою нашатыря».
Потрясающе по глубине, мудрости и простоте осознания смерти. И папа читал замечательно.
- Ираклий Луарсабович родился в Петербурге, но Грузия всегда оставалась ему близка?
- Грузию обожал. Грузинский язык папа знал, но не разговаривал, хотя у него было дивное произношение. Он относился к слову серьезно, дилетантства в отношении языка не допускал. С грузинской страстностью обожал застолья, притом что в эти моменты почти ничего не ел - рассказывал. Чтобы не возникало напряжения, когда гости «катают скользкие грибы по тарелке» и не знают о чем говорить, как в новелле о Толстом и Качалове.
С А.Райкиным и его женой Руфью. Середина 1970-х.
«Притяжение Андроникова» - сборник статей, очерков и воспоминаний, посвященных памяти писателя, исследователя, мастера устного рассказа и просто всенародного любимца. На факультете искусств МГУ им. Ломоносова, где и подготовили издание, решили включить в него произведения авторов разных поколений, разных профессий, написанные в разные годы. «Ираклий Андроников - неисчерпаемая тема и для благодарных воспоминаний, и серьезного изучения его, хоть и неповторимого, но в высокой мере поучительного и актуального опыта», - слова основателя и первого директора музея А.С. Пушкина А.Крейна послужили эпиграфом к книге, готовой найти своих читателей. Выпуск запланирован на ноябрь.
Елена Федоренко
26.09. 2013. газета "АКультура"
http://portal-kultura.ru/articles/data/9708-rasskazy-pro-andronikova/
"Первый раз на эстраде"
"А.Н. Толстой"
М.Ю. Лермонтов - "На смерть Поэта"
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 28 Окт 2016, 17:47 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | К 108-летию со дня рождения...
От составителя:
Его ощущали многие. Начиная с тех, кому щедрая судьба подарила счастье дружить с Ираклием Луарсабовичем, работать с ним или встретиться хотя бы однажды в жизни, и заканчивая тысячами благодарных читателей, слушателей и зрителей, приобщенных благодаря ему к неисчерпаемым богатствам родной культуры. Отсюда название сборника. В него включены произведения авторов нескольких поколений, разных профессий, общавшихся с Андрониковым на протяжении многих лет и незнакомых с ним лично, но объединенных силой притяжения его всеобъемлющего таланта. Существенную часть составляют работы, написанные или переработанные специально для данного издания. Рядом с ними публикации разных лет, впервые собранные вместе в одной книге.
Среди материалов, представленных в сборнике, – выступления участников «Андрониковских чтений», которые проходили в Государственном музее А.С. Пушкина в 1995–1996 гг. по инициативе основателя и первого директора музея А.З. Крейна. В приглашениях на это памятное мероприятие было написано: «Ученый, писатель, артист, новатор радио и телевидения, инициатор и энтузиаст общественных начинаний, помогавший целым организациям и отдельным людям, внесший уникальный вклад в культуру, И.Л. Андроников – неисчерпаемая тема и для благодарных воспоминаний, и серьезного изучения его, хоть и неповторимого, но в высокой мере поучительного и актуального опыта».
Пусть эти слова и послужат эпиграфом к нашей книге!
Екатерина Шелухина
Читать по ссылке: https://biography.wikireading.ru/290166
Лермонтов "Маскарад"
"Невский проспект" (1977)
"Возвращение к Невскому"
"Ираклий Андроников о русских тройках"
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Суббота, 29 Сен 2018, 17:42 | Сообщение # 3 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | К 110-летию со дня рождения
«ЛЮБИМЕЦ МНОГИХ МУЗ»
Так об И.Андроникове как-то с нежностью отозвалась замечательная российская журналистка Т.Тэсс.
Имя этого необыкновенного, штучно выпестованного Природой человека знакомо миллионам бывших советских граждан среднего и старшего поколений, наших с вами соотечественников. Подробно о его многоликом таланте необыкновенного рассказчика - впереди. Однако, как говорится, для затравки, по его же методике, когда самое эпатажное, самое интересное - не на десерт, мы обратимся к одному занимательному факту из биографии Ираклия Луарсабовича. И он, этот факт, любого несведущего о составе «философского камня» нашего героя незамедлительно введет в курс дела. То есть, даст яркое представление, что перед нами - действительно удивительный человек-театр, в котором нет актера, а есть энциклопедически образованный собеседник, умеющий гениально перебирать самые чувствительные струны вашей души, когда каждому зрителю кажется, что всё, о чем повествует И.Андроников, обращено с доверительной интонацией исключительно к нему, конкретно взятому слушателю…
Итак, середина 80-х годов прошлого века. В столичном большом КЗ Дворца пионеров в рамках фестиваля «Мой дом - Москва» многие мэтры литературы и искусства России собрались на День армянской культуры. Конференцию должен был вести поэт А.Сурков. Однако он запаздывал, в зале заметно нарастал скрипоток стульев. Чтобы не сорвать мероприятие, было принято решение предложить заменить председателя И.Андроникову - писателю, эстраднику, мастеру превосходных устных рассказов, герою эпатажных телепередач о встречах со знаменитыми деятелями культуры нашей страны. Андроников вежливо раскланялся, сияя своей неизменной полной доброты и лукавства улыбкой. Сказал: «Я постараюсь стать им». То есть, надо было полагать, Сурковым.
И началось действо. Зал поначалу буквально завибрировал и наполнился репликами вперемешку с удивленно-веселым шепотком, когда Ираклий Луарсабович знакомыми интонациями Суркова повел, что называется, под ручку слушателей по тем знаковым местам столицы, где веками существовали приметы культуры и быта армянской диаспоры, четвертой по численности в Белокаменной. Миновали Армянский пер., полюбовались домом князя Щербатова работы архитектора Таманяна, и, конечно же, с неподдельным интересом участники этой встречи выслушали мини-лекцию об истории возникновения кафедрального собора Армянской апостольской церкви, вознесшей ввысь свой купол возле м. «Марьина роща», самого высокого, оказывается, армяно-григорианского храма не только в Москве, но и во всем мире…
Вскоре, запыхавшись, с извинениями стал пробираться к председательскому месту А.Сурков. Он поблагодарил Ираклия Луарсабовича за то, что выручил, и приступил к рассказу. Под гомерический хохот зала (Сурков вначале с недоумением и легкой тревогой воспринял эту странную реакцию слушателей) он почти дословно, опуская, кстати, те исключительной редкости подробности, которые где-то в архивной глубинке накопал когда-то Андроников, повторил всё то, что уже было до него рассказано коллегой… Этот маленький штрих наглядности сплава необычно обширной эрудиции и филигранного мастерства рассказчика И.Андроникашвили (такова его истинная фамилия) - лишь один из многочисленных примеров всплеска таланта и возможностей этого удивительно разносторонне одаренного человека. Есть расхожая фигура речи: незаменимых нет. Да, это так. Однако неповторимых гениев периодически рождает русская земля, и И.Андроников - из их числа, потому как российские эстрада и телевидение подобному явлению по равнозначимости и по сей день, увы, не предоставляют место на пьедестале уникальных талантов…
Пора рассказать, как говорится, откуда всё пошло, каким образом ужасно застенчивый в детстве мальчик, сын известного в Петербурге дворянских грузинских корней присяжного поверенного, в конце концов вышел со своими устными рассказами на благодарную многомиллионную аудиторию, с восхищением и неподдельным интересом воспринимавшую во 2-й половине ХХ в. его невероятно занимательные устные эссе о знаменитых людях нашего Отечества, об их славе и… слабостях. Позже Андроников обратится к перу, будет издавать книги на основе сотен своих выступлений с подмостков эстрады, на различных ученых собраниях и, конечно же, на голубом экране, где он блистательно вел много-много лет рубрику «Ираклий Андроников рассказывает…» из серии «Мастера искусств». Однако я все же решусь высказать свое особое отношение к прозе Андроникова. Она, конечно же, интересна в первую очередь тем, кого давно очаровала тема «Лермонтоведение» - пристанище главной Мекки творческих интересов и поисков этого человека. Но, будучи, как говорится, преданными бумаге, все эти некогда прослушанные, удивительно эмоциональные рассказы как бы теряют свой шарм без гениальной озвучки автором. Это все равно что заставить японца поприветствовать кого-либо… без одзиги (традиционного поклона)…
Как же в конце концов родилась и оформилась у И.Андроникова эта гениальная страсть наговаривать в зал или на телеэкран без всякой «артподготовки» (артистического предварительного прогона) свои рассказы - поистине шедевры русской лит. речи?
О, это был путь к расцвету его штучного искусства не в один год. Конечно, кое-что «проклёвывалось» еще в детстве. К примеру, школьник Ираклий удивительно похоже и смешно пародировал учителей и знакомых старух. Он с младых ногтей приобщился к умению слушать собеседника и самому вкусно рассказывать, применяя нехитрые приемы риторики. Дело - в генах, в том, что со стороны матери в его роду были на удивление талантливые рассказчики - братья его деда из рода Ильиных, подарившие миру прекрасного философа… Но, право слово, чтобы что-то гениально донести до слушателя, надо обладать еще и широчайшим набором разносторонних знаний. Именно такую цель и поставил перед собой молодой филолог, выпускник Ленинградского госуниверситета, озадачив себя для начала «Лермонтоведением». Всё ограничилось бы в конце концов докторской диссертацией о Лермонтове, если бы не удивительная натура Ираклия Андроникова - необыкновенно страстного поисковика…
Вот как он сам оценивал «вечный двигатель» своего естества: «Все почти забывают, что надо бегать за приключениями, чтобы они встретились. А для того, чтобы за ними гоняться, надо быть взволнованному сильной страстью или иметь один из тех беспокойно-любопытных характеров, которые готовы сто раз пожертвовать жизнью, только бы достать ключ самой незамысловатой загадки, но на дне одной есть уже, верю, другая».
Жизнь предоставила ему прекрасную возможность счастливо обретать многие «ключи» к сюрпризам в ходе поисковой работы, а именно: он после переезда в Москву стал служить ленинградским представителем научного издания АН СССР «Литературное наследство», что открыло ему двери к самым заветным, труднодоступным архивам, к обширнейшим связям на культурном фронте. На протяжении всей последующей жизни этот человек, обладающий неуёмной тягой к открытиям в области литературы и музыки, как говорится, обретался в постоянном ощущении дорожного быта. Вот с чемоданом наперевес он мчится в Нижний Тагил за рукописями семейства Карамзиных. А теперь - за тысячу километров летит в Кисловодск: у местного горца, оказывается, записан рассказ его деда о посещении их аула М.Лермонтовым. И так далее, десятилетиями без остановок, на одном дыхании… Впрочем, нет, грешу истиной. Конечно же, были паузы. Это когда он часами просиживал с лупой в библиотеках, в архивах, в частных квартирах, где ему разрешалось сделать фотографии уникальных книг, рукописей, редчайших предметов фамильного достояния, принадлежащих некогда знаменитым сынам и дочерям России… Это когда в «окошечке» между командировками он кому-то «выбивал» квартиру, кому-то давал рекомендации, кому-то (чаще - одиноким, полузабытым всеми былым звездам театра и кино) «из-под полы» доставал дефицитные лекарства или организовывал юбилейный вечер…
Вот в таком тигле и выплавлялся характер народного артиста СССР, маститого знатока истории литературы и музыки (он с 1928 г. выступал как лектор Ленинградской филармонии, слыл по жизни великим докой всей отечественной и в какой-то мере зарубежной муз. культуры). Достаточно сказать, что Андроников буквально на выбор, на бегу мог в любой момент насвистеть купюры самых известных арий, увлекательных дуэтов и увертюр: из «Волшебной флейты» Моцарта, «Турандот» Пуччини, «Нормы» Беллини, «Фауста» Гуно и так далее, не было предела удивительно калейдоскопическому миру его муз. познаний и пристрастий, полученных им некогда в классах консерватории, на симфонических концертах, которые он посещал всю жизнь начиная с 1926 г. Разумеется, то, о чем повествуется, немыслимо без особых дарований провидения, которое милостиво ниспослало Ираклию Луарсабовичу такие вот таланты: абсолютный муз. слух, феноменальную память, просто роскошный дар пародиста (его характеристики точны и точечны, как судебный протокол), превосходный, сочный, с «изюминкой» и «перчиком» юмор. А еще он от природы был наделен глубокими познаниями тайн интонирования, на что как-то обратила внимание театральный критик Н.Крымова: «У него по-разному звучат имена Лермонтова, Шаляпина… Каждое - на свой, особый лад - кажется окруженным воздухом знания».
Об особых творческих приемах Андроникова (ему нужны были лишь стол, стул, стакан чая и аудитория, которую предстояло гениально «разговорить») написано немало воспоминаний. И везде акцентируется внимание на следующем: величайшая образность речи, неординарность вроде вовсе рядом совсем «неусидчивых» сравнений, темпоритмика фраз его героев: заикание, скажем, артиста Певцова, округлый волжский говорок Горького. А чего стоит точнейшее воспроизведение им осанки, мимики, тембра голоса его персонажей… Однако выделим самое главное: он обладал даром дальнозорко усматривать зерно личности, проникал в тайники мировоззрения знаменитого музыканта, поэта, актера и представлял своего героя в неповторимо штучном варианте таким образом, что люди безоглядно верили всему, зачастую впервые услышанному, а самое главное - увиденному воочию… Пионер голубого экрана, он, начиная с 1954 г., когда стали транслировать его перлы из цикла «Ираклий Андроников рассказывает…», уверенно завоевывает искреннюю любовь зрителей. Что интересно: Ираклий произносит на телевидении первую фразу и… на миг замолкает. Миллионы людей ждут: «И что же?» Люди интуитивно ощущают, что в этой «кнопке» - «нажми на паузу» - таится нечто интересное, интригующее…
Многие исследователи «изюминок» творческой манеры Андроникова традиционно ссылаются на его ученичество у Ю.Тынянова, у известных пушкинистов, знаменитых Борисов - Томашевского и Эйхенбаума. Это, в принципе, так. Однако нам кажется, что истинную науку брать в плен своего читателя или слушателя И.Андроников постиг у Н.В. Гоголя. И, приступая к обещающему пышность и яркость своему повествованию, Андроников именно так и начинал: с народного присловья, с улыбки, обращенной к читателю, с парадоксального факта, который непременно послужит прологом к некой таинственной завязке. Вот что об этом пишет сам Андроников: «Прозу Гоголя хочется запоминать как стихи, произносить вслух. Праздничность гоголевского повествования прежде всего идет от потрясающей точности его глаза. Новизну он сообщает обыкновенными вещами, причем тоном иронически-обстоятельным. Завязка у Гоголя начинается с первой страницы. Это и есть мастерство…»
Вспомним его абсурдистскую повесть «Нос»: «Марта 25 числа случилось в Петербурге странное происшествие…» А теперь возьмем вступительный абзац Ираклия Луарсабовича к рассказу «Уланова». Слушатель, давно свыкшийся с мыслью, что знаменитая Уланова поражала театралов блистательной техникой, вдруг приходит в тупик: «Она не исполняла прекрасно-бравурных партий. Не поражала зал блистательной техникой». Более того, слушатель, не веря ушам своим, узнает, что «к Улановой слово «балерина» не очень идет…». Парадокс в том, что человек, сидящий в зрительном зале или у экрана телевизора, теперь принципиально досидит до конца, чтобы понять, а что же это он, чародей и кудесник (по К.Чуковскому), опять тут затеял? И получит ответ: «Уланова в танце - поэт. И как у поэта великого, у нее есть свой поэтический стиль и свой мир…» Вот так. Дальше все ясно и просто. Просто замечательно, впечатляюще и неповторимо…
Мы уже упоминали о том, что одна-единственная пламенная страсть всю жизнь владела всем существом Андроникова, - это Лермонтов: гениальный, сумрачный и не до конца понятый лунный призрак на небосклоне отечественной поэзии. Достаточно сказать, что целых 23 года ушло у Ираклия Луарсабовича, чтобы выпестовать «Лермонтовскую энциклопедию». Один из векторов, ведущих Андроникова в туманную даль загадок и предначертаний Михаила Юрьевича, был и наш Крым. В конце 70-х годов прошлого века на одной из публичных лекций в Симферопольском мединституте Ираклию Луарсабовичу задали вопрос: «О какой степени вероятности может идти речь о пребывании М.Ю. Лермонтова в Крыму, а конкретно - в Балаклаве?» Он помолчал, а затем ответил: «К этой теме я отношусь осторожно, но со здоровым оптимизмом»
В чем же суть вопроса? Из различных сегментов мемуаристики ХIХ в. известна спорная история о том, что М.Ю. Лермонтов, находясь в обществе своей пассии, французской поэтессы Адель Оммер де Гелль, тайно посетил Ялту и Балаклаву на яхте «Юлия» французского натуралиста и археолога Тетьбу де Мариньи. Это произошло 5 ноября 1840 г. Отметим, что Андроников скрупулезнейшим образом изучил мемуары современника Лермонтова - артиллерийского офицера К.Мамацева, а также письма французской куртизанки Адель, изданные у нас в 1933 г., и опять же осторожно склонялся к выводу о том, что скорее всего такой вояж некогда состоялся. Существует вольный перевод Лермонтова одного стихотворения А.Мицкевича, где речь идет о загадочной Балаклаве:
Дивы словом роковым
Стеной сумели так высоко
Громады скал нагромоздить.
Конкретно вдоль этих скал, в сказочно феерической аранжировке прибрежных фонариков и разноцветья витрин магазинчиков 178 лет назад скользила по балаклавскому рейду ближе к ночи яхта «Юлия» с двумя пассажирами на борту. Абсолютно точных доказательств того, что этот факт надуман, не существует. Во всяком случае, поборник кристальной подлинности коллизий своих исторических произведений, автор «Севастопольской страды», академик С.Сергеев-Ценский на основе именно этого эпизода создал повесть «Поэт и поэтесса» 88 лет назад. В самом конце 70-х годов Андроников в течение полутора недель отдыхал в Гаспре, в санатории для ученых и деятелей культуры. Он сумел выкроить один день и на туристическом автобусе приехал в Севастополь. У нас тогда он ничего не осматривал, а прямиком отправился в Балаклаву, где под вечер нанял ялик и, надо полагать, проследовал по тому же морскому маршруту, по котором, по свидетельству куртизанки Адель, она вместе с опальной российской поэтической звездой наслаждалась ночными красотами крымской «морской Венеции».
В одном из писем она писала подруге: «Т. доставил нас на своей яхте в Балаклаву. Ты идешь прямо в скалу, и скала раздвигается, чтобы тебя пропустить». Именно с этих скал в далекие античные времена мифические великаны бросали полутонные камни в триеры на миг потерявших бдительность аргонавтов. Может статься, аккурат именно в тот памятный час, когда «неистовый Ираклий», как его величали современники, причаливал к набережной Балаклавы, в далекой небесной выси над Гераклеей пролетала малая планета № 2294, открытая в 1977 г. крымским астрономом Н.Черных и названная им в честь неповторимо обаятельного и высокоталантливого человека-легенды И.Андроникова…
Леонид Сомов
15.09. 2008. газета "Слава Севастополя"
https://slavasev.ru/2018/09/15/lyubimets-mnogih-muz/
Михаил Лермонтов — Ираклию Андроникову
Я недостоин, может быть,
Твоей любви. Не мне судить.
Но ты пожертвовал мне годы
Своих трудов, своей свободы
И, верность истине храня,
Так много сделал для меня.
И вот, исполненный смущенья,
В твой юбилей на торжество
Явился я просить прощенья
И снисхожденья твоего.
Прости меня, что как попало
Я жил, рассеян, бестолков,
Что писем и черновиков
Тебе оставил слишком мало.
А Н.Ф.И.? Ты разгадал
Мою таинственную повесть,
Как я любил, за что страдал,
А все меня смущает совесть,
Что тайну эту, видит Бог,
Я сам раскрыть тебе не мог.
Ты проложил свой смелый след,
Где для орлов дороги нет
И дремлет гром над глубиною.
Мне больно, что тому виною
Был, к сожаленью, я один,
И ты прополз над бездной ада
Лишь потому, что я как надо
Не подписал своих картин.
Прости, что на твоем Кавказе
Мои писательские связи
Я столь бездумно утаил.
А ты? Ты годы посвятил
Тому, чтоб доказать научно
Родство живое братских душ.
А кто такой «великий муж»?
Я б написал собственноручно
Чаадаев это иль Барклай,
Да поленился. Ай-ай-ай!
Прости меня!
В.Берестов
Библиотека им. М.Ю. Лермонтова:
30 сентября в 12 час. все желающие отправятся на пешеходную экскурсию и смогут возложить цветы на могилу И.Л. Андроникова (встреча у входа в Введенское кладбище со стороны Госпитального вала).
В 15.00 в библиотеке (ул. Барболина, д.6) состоится лит. вечер "Притяжение Андроникова", приуроченный к его юбилею, который начнется с показа отрывков телевизионных программ с его участием.
На вечер приглашена ст. преподаватель МГУ им. Ломоносова Е.Н. Шелухина. Своими воспоминаниями поделятся современники Андроникова. Прозвучат муз. произведения русских и зарубежных композиторов.
https://vk.com/club168....0%2Frev
К 110-летию И.Л. Андроникова Гос. музей истории российской литературы им. В.И. Даля представляет выставку «Загадка И.Л.А.», которая будет работать в отделе «Дом-музей М.Ю.Лермонтова» до 16 декабря 2018 г. В этом доме воплотилась мечта ученого и писателя, рассказчика и артиста о сохранении в Москве памятного места поэта.
Представление творчества М.Ю. Лермонтова И.Андрониковым стало особым культурным феноменом. На выставке представлены книги, фотографии, автографы, письма, произведения живописи и графики, афиши, воспоминания друзей, фильмы и записи радиопередач, передающие запоминающийся навсегда голос, артистизм и юмор писателя.
После закрытия выставки часть ее экспонатов станет частью постоянной экспозиции Дома-музея М.Ю.Лермонтова - в память о человеке, по инициативе которого музей и был открыт в 1981 г. и который внес столь большой вклад в область исследования творчества великого поэта.
Посещение по входным билетам.
https://goslitmuz.ru/visitors/exhibitions_activity/opening_soon/7537
"Земляк Лермонтова" (1954)
"Герой нашего времени" (1972)
"Мцыри" (1972)
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Понедельник, 27 Июн 2022, 12:46 | Сообщение # 4 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | Тридцать два года назад не стало Иралия Андроникова
"... два гиганта, два мыслителя, Ираклий Андроников и Виктор Мануйлов. Вспоминая их, я испытываю поистине священный трепет. Со всей пылкой душой, сердечной горячностью они помогали человеку, только вступавшему на стезю науки, еще не оперившемуся, еще птенцу в гнезде. И с какой родительской сердечностью они пестовали птенца!..".
Маргарита Ваняшова. "Встречи с Андрониковым"
"Как‑то я пришел в конце 20-х годов к Е.В. Елагиной и застал в гостях двух братьев, совсем еще юных Ираклия и Элевтера. Оба коротенькие, только Ираклий пошире, а Элевтер постройнее. Оба по - мальчишески веселые. Они веселили и сами веселились. Изображали кучера и лошадь - Элевтер поил Ираклия из воображаемого ведра, оглаживал, проваживал. Потом Ираклий уже один изображал оркестр и дирижера одновременно. Потом профессора Щербу - это уже походило на чудо... Учился в те времена Ираклий на филологическом. И тут его любили, но казалось самым наблюдательным из его учителей, что он подражает серьезному студенту, а не на самом деле интересуется наукой. В игре, в подражании Ираклий как бы спасался от собственной неопределенности...
... Он стал заниматься усердно литературоведческой работой, но сила его была не в специальности, а в отсутствии наименования. Он никому не принадлежал. Актер? Нет. Писатель? Нет. И вместе с тем он был и то, и другое, и нечто новое. Никому не принадлежа, он был над всеми. Отсутствие специальности превратилось в его специальность. Он попробовал выступать перед широкой аудиторией - и победил людей, никогда не видавших героев его устных рассказов. Следовательно, сила его заключалась не в имитации, не во внешнем сходстве. Он создавал или воссоздавал, оживлял характеры, понятные самым разным зрителям. Для того чтобы понять, хорошо ли написан портрет, не нужно знать натурщика. И самые разные люди угадывали, что портреты сделаны Ираклием отлично, что перед ними настоящий художник. Его выступления принимались как чистый подарок и специалистами в разных областях искусства. Именно потому, что Ираклий занимал вполне независимую, ни на что не похожую позицию, они наслаждались без убивающей всякую радость мысли: «А я бы так мог?»".
Евгений Шварц. "Телефонная книжка"
"Просто у этого удивительного художника бесконечно щедрое, открытое и бескорыстное сердце"
Татьяна Тэсс
Влезал в архивы, и не раз, он
И так расширил круг родни,
Что - Пушкин, Лермонтов, Некрасов
Прозрели - кто и что они!
Эпиграмма С.Смирнова. Шарж Н.Лисогорского
ИРАКЛИЙ АНДРОНИКОВ И ЛЕРМОНТОВСКИЕ «ТАРХАНЫ».
В июле 2011 г. в музей-заповедник «Тарханы» от тамбовского коллекционера С.Н. Денисова поступило несколько интересных предметов. При этом, как это часто случается в процессе поиска и сбора музейных предметов, удивительным образом переплелись события, происходившие в разные годы и, казалось бы, не имеющие никакого отношения друг к другу. Между тем события эти связаны с именем одного из самых известных почитателей творчества М. Ю. Лермонтова – И. Л. Андроникова.
Впервые Ираклий Луарсабович Андроников побывал в Тарханах в 1948 г. Произошло это при следующих обстоятельствах. Большая группа московских писателей, ученых и артистов ехала из Пензы в г. Белинский (бывший уездный город Чембар в 20 верстах от Тархан, где жил В. Г. Белинский) для участия в мероприятиях, посвященных 100-летней годовщине со дня смерти критика. Находившийся в составе делегации И.Андроников попросил остановить ему в Лермонтово, чтобы посетить музей любимого поэта (дорога на Чембар, как раз в те дни переименованный в г. Белинский, проходит мимо с. Лермонтово, бывш. Тарханы), так как чувствовал: «…не может мимо проехать, не имеет на это права». Осмотр музея в составе многочисленной делегации, среди многолюдных толп посетителей музея никак не мог удовлетворить его и он стал «хлопотать», чтобы руководитель группы А.Фадеев разрешил ему остаться до следующего утра, а назавтра со всеми вместе вернуться в Пензу. «Фадеев подумал… и разрешил»
.Весь день Ираклий Луарсабович бродил по бывшей барской усадьбе, в которой прошли детство и отрочество будущего поэта, осматривал экспозиции, тарханские церкви, склеп и могилу М.Ю. Лермонтова. Позднее в «Рассказах литературоведа» он описал свое пребывание в Тарханах. С особенным чувством рассказывал о смотрителе тарханской часовни А.Е. Исаеве: «Сторожит часовню и водит по ней экскурсии сторож-колхозник, лет примерно 70-ти. Никогда и нигде еще не доводилось мне видеть и слышать такого экскурсовода! Он рассказывает о Лермонтове так живо, так подробно и достоверно, что, кажется, он был командирован в ту эпоху и только недавно вернулся».
Исаев изложил И.Андроникову «свое предложение в Союз писателей»: прислать в день гибели Лермонтова «небольшую делегацию» от писателей, «чтобы один стихи почитал, а другой речь сказал. И возложили бы». Ираклий Луарсабович не только передал «товарищу Фадееву» просьбу «сторожа при могиле Михал Юрича», но и сам вместе с другими в день памяти поэта приехал в Лермонтово и в книге отзывов оставил запись: «25 июля 1948. Мы приехали к Лермонтову, чтобы возложить на его могилу венки от имени советских писателей и ученых».
О своих впечатлениях о музее лермонтовед написал: «Этот скромный домик, эти тенистые аллеи, эти тихие пруды и бесконечный простор говорят сердцу и воображению нисколько не меньше, чем многие тома о жизни и творчестве Лермонтова. Встречи с колхозниками с. Лермонтово, с сотрудниками музея, благоговейное их отношение к памяти Лермонтова, эти безмолвные процессии у входа в прохладном склепе глубоко взволновали меня».
С этого времени имя И.Андроникова неразрывно связано с «Тарханами». Музей бережно хранит не только найденные им лермонтовские реликвии, но и всё, что связано с самим лермонтоведом. Вот передо мной книга отзывов с его вышеприведенной записью.
  
Вот на фотографиях 1964 г. И.Андроников запечатлен в Тарханах: выступает на юбилейной лермонтовской научной конференции, стоит у могилы поэта, дает автограф профессору Пензенского пединститута К.Д. Вишневскому. Хранится в музее книга «Лермонтов. Исследования и находки» с дарственной надписью, подаренная автором в год 150-летия со дня рождения поэта: «Дорогому музею М.Ю. Лермонтова в Тарханах, который всегда в сердцах и в мечтах. Ираклий Андроников. 4 окт. 1964». А вот сопроводительное письмо Андроникова к бесценному дару в музей – альбому Солнцевых с рисунком и автографом поэта: «Я передаю этот альбом в дом, в котором Лермонтов провёл первые 13 лет своей прекрасной и удивительной жизни. Пусть он лежит здесь…»
Известно, что Андроников разыскал и передал в музеи поэта большое количество лермонтовских реликвий.
«Литературовед-скороход, путешественник, странник… мчится без оглядки за тысячи километров ради старой бумажки, на которой начертано хоть несколько слов рукою Глинки, Вяземского или безмерно им любимого Лермонтова. И так огромен, так жарок его интерес к этим лермонтовским неведомым строчкам, что кажется, узнай он, что одна из этих бумажек лежит на дне Атлантического океана, он, не медля, нырнул бы в океанскую пучину и вынырнул с этой бумажкой в руке». – писал К.Чуковский.
Сам Андроников писал: «Даже полтора столетия спустя ещё возможны самые неожиданные находки, связанные с именем и творчеством одного из самых гениальных писателей, когда-либо живших на земле».
Жизнь подтверждает справедливость слов лермонтоведа. Новые находки, о которых далее пойдет рассказ, действительно неожиданные и удивительные, связаны с именем И.Андроникова. Уже после его смерти в начале мая 1995 г. в музей позвонила его вдова Вивиана Абелевна. Она сообщила, что у нее, по всей видимости, должна быть вещь, принадлежавшая поэту, но что она не может хорошенько разобраться, и просила приехать помочь ей. Поехать к ней директор музея ТюМ. Мельникова поручила мне. Таким образом мне посчастливилось познакомиться с этой удивительной женщиной.
В первые же минуты нашего знакомства, буквально с порога, Вивиана Абелевна рассказала мне о том, что с помощью сотрудников Гослитмузея она разбирает архив мужа. Просматривая переписку, она обнаружила письмо тамбовского краеведа Н.А. Никифорова от февраля 1962 г. следующего содержания: «Дорогой мой Ираклий Луарсабович. Посылаю вам с дочерью одну из „половинок” рукояти оружия (кавказского), принадлежавшего М.Ю. Лермонтову, хранившегося после его гибели у бабушки. В 1919–1920 г. клинок был выброшен, а рукоятку „поделили” сестры. Мне удалось найти только одну половинку. Распорядитесь по своему усмотрению. Эта вещь по праву принадлежит Вам – как лучшему другу М. Лермонтова. Всегда Ваш Н. Никифоров».
Письмо это привело Вивиану Абелевну в большое смятение, так как она твёрдо знала, что никакую «половинку» рукояти кавказского оружия поэта ни в один лермонтовский музей Ираклий Луарсабович не передавал. Это означало, что она должна быть в доме, но все ее поиски оставались тщетными. Единственным вариантом после длительных поисков оказался несколько странный, на её взгляд, предмет: закрепленная на тяжелой мраморной пластине металлическая «штука», украшенная растительным орнаментом. С нею Вивиана Абелевна стала обращаться ко всем окружающим, но те только пожимали плечами, так как серебряный с черненым узором предмет на мраморной пластине был мало чем похож на оружие, больше напоминал декоративное украшение. Вивиана Абелевна достала «эту штуку», и мы вместе стали думать, каким образом она может быть рукоятью. При внимательном осмотре выяснилось, что крепление к пластине – более позднее, т. е. не родное.
Дальше всё оказалось просто. Если рассматривать предмет отдельно от пластины, всё становится понятно: и продольное отверстие в нижней части (в него вкладывался клинок), и назначение расширения в верхней его части, и то, что если снять с пластины эту половинку и к плоской её части (той, что лежит непосредственно на мраморе) приложить точно такую же вторую, получится полноценная рукоять. Радости Вивианы Абелевны не было предела. Она поспешила поделиться ею с пришедшим из школы внуком, затем – с возвратившейся с работы дочерью, и все были счастливы тем, что наконец-то мучившая ее проблема благополучно разрешилась. Вивиана Абелевна была уверена в том, что только по чистой случайности реликвия осталась в доме. От имени своего мужа она передала уникальный предмет в дар музею, считая это своим долгом. «Ираклий Луарсабович непременно подарил бы это „Тарханам”. У нас дома ничего такого не хранится: если Ираклий Луарсабович находил что-то интересное, он сразу же предавал все в музеи. И этот эфес должен быть в музее Лермонтова, иначе на моей душе будет грех».
Рукоять ятагана, принадлежавшего М. Ю. Лермонтову. Конец XVIII – начало XIX в.
Обладая несомненно более высокими нравственными и духовными качествами, чем многие окружающие, она умела видеть в других лучшие качества и откровенно восхищаться ими. В продолжение всей нашей встречи Вивиана Абелевна от души расхваливала и сотрудников Гослитмузея, помогавших ей разбирать архив мужа, и лермонтовский музей в Тарханах, в котором была 20 лет назад, и директора музея и меня за то, что сообразила, каким образом «эта штука» может служить «эфесом» – на всё хватало доброты и щедрости её сердца. Так случилось, что через 2 недели Вивиана Абелевна Андроникова скончалась. А нам предстояло атрибутировать и описать её дар.
В то время у меня не было ни достаточного опыта работы, ни достаточных знаний для полноценного описания предмета. С уверенностью можно было сказать, что в текстах М. Ю. Лермонтова встречаются описания кавказского оружия:
«Отделкой золотой блистает мой кинжал…»
«В серебряных ножнах блистает мой кинжал, Геурга старого изделье…»
«Оправа сабли и кинжала блестит на солнце…»
Лермонтов не раз обращался к образу кинжала как символу душевной стойкости и твердости:
Люблю тебя, булатный мой кинжал,
Товарищ светлый и холодный.
Задумчивый грузин на месть тебя ковал,
На грозный бой точил черкес свободный.…
Ты дан мне в спутники, любви залог немой,
И страннику в тебе пример не бесполезный:
Да, я не изменюсь и буду тверд душой,
Как ты, как ты, мой друг железный.
Завершилась работа по изучению и описанию подаренного В.А. Андрониковой предмета, и он занял своё место в экспозиции барского дома «М. Ю. Лермонтов и Тарханы в контексте эпохи». Но история новых находок, связанных с именем И.Андроникова, на этом не закончилась. В письме от февраля 1995 г. Н.А. Никифоров писал: «Меня связывала большая дружба с Ираклием Луарсабовичем. Он много раз обещал мне приехать в Тамбов, „кружком означенный навсегда”, но встреча с местами, связанными с казначейшей, не состоялась. Занят, недосуг. Большое впечатление на Ираклия Луарсабовича произвел мой подарок – книга моего земляка А.Н. Нарцова о Мартынове, которому он доводился внуком. Книга была выполнена в подарочном варианте, а значит – уникальная, что подтверждает подпись на его фотографии для меня. Я бережно храню его письма, фотографии и книги с автографами, – фото посылаю (копия). С самыми добрыми пожеланиями. Сердечно Н. Никифоров».
О фотографии И.Андроникова, присланной им Н.Никифорову, стоит рассказать подробнее. Это широко известная фотография Ираклия Луарсабовича. Многие видели ее в заключительных кадрах док. фильма о лермонтоведе «Оглядываясь назад…» Фильм был показан в 1998 г. к 80-летию со дня рождения И.Андроникова. Н.Никифоров получил точно такую же – но с любопытной, на первый взгляд непонятной подписью на обратной стороне:
«Глубокоуважаемый Николай Алексеевич, по Вашему требованию снялся и посылаю свой профиль и правую руку: готов дать ее на отсечение, если найдется среди лермонтоведов другой, владеющий книгой Нарцова. Нету на свете таких лермонтоведов! Вы понимаете теперь, почему я закрылся рукой? От смущенья. Ираклий Андроников. 1955. июнь».
Кажется, никто не любил Лермонтова так, как И.Андроников. И что Лермонтова никто не знал так, как он – если только кто-то из близких друзей поэта. И что никто не сумел найти и открыть в лермонтоведении больше, чем он. И что никто не зажег в сердцах самых разных людей такого интереса и любви к Лермонтову, Пушкину, Хачатуряну, Шаляпину .
«Он сам своим творчеством поставил памятник многим. Поставим и мы ему нерукотворный памятник в своих сердцах, полных любви и благодарности человеку, который своей жизнью украшал наше существование».– писал в день 5-летней годовщины со дня смерти И.Андроникова Р.Гамзатов.
Вера Ульянова. 2013
https://biography.wikireading.ru/290124
И.Андроников, С.Смирнов, Б.Окуджава, З.Паперный.
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 16 Июн 2023, 22:45 | Сообщение # 5 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | К 33-летию со дня смерти
13 июня - День памяти Ираклия Луарсабовича, и мы с благодарностью преклоняем голову перед его личностью и богатым наследием, которое бескорыстно утешает нас красотой.
«Искусство дарит людям бессмертие. Своим верным рыцарям. Андроникова все, кто знал его, кто читал его книги, слушал, видел на экране телевизора, считали Дон-Кихотом советской культуры. Так самозабвенно, радостно, артистично он творил и жил среди нас... Артист, писатель, ученый... или нет - ученый, писатель, артист. Интуиция художника освещала его ученые работы, артистизм одушевлял глубочайшие знания. Он страстно любил искусство. Он был такой один. Единственный. Ему невозможно подражать, но у него можно было многому научиться - научиться любить людей, любить искусство». («Известия», 11 июня 1990 г.)
ВСТРЕЧИ С ИРАКЛИЕМ АНДРОНИКОВЫМ
Впервые я увидел Андроникова в 1968 г., когда мне посчастливилось попасть на сольный концерт любимого писателя. Огромный КЗ им. Чайковского был переполнен. Телевизионщики снимали фильм. Представьте – за один вечер увидеть все шедевры Андроникова: "Загадка Н. Ф. И.", "Ошибка Сальвини", "Горло Шаляпина", "Воспоминания об Иване Ивановиче Соллертинском" и др. Великий импровизатор, писатель, ученый, артист, неподражаемый рассказчик, он в этот день покорил меня окончательно.
Но это была пока встреча на расстоянии.
И вот, наконец, долгожданный день, 15 мая 1969 г., когда я познакомился с Андрониковым в музее А. С. Пушкина, что на Пречистенке, 12. В этот день здесь было необычное для музея оживление: готовилась телепередача "Неизвестные портреты. Современники Пушкина", посвященная 170-летию со дня рождения великого русского поэта. Съемочная группа в полном составе, кроме осветителей, отрабатывала детали будущей передачи, которую вел сам Ираклий Луарсабович. Выход передачи в прямой эфир планировался в первых числах июня, то есть в пушкинские дни, а в этот день была репетиция.
Своё повествование Андроников начал с портретов известных людей пушкинского времени, которые удалось опознать, идентифицировать специалистам Музея. Это были портреты В.Сологуба, графини Воронцовой и др. знаменитостей. С особым интересом я слушал историю детского портрета Пушкина, переданного в дар Музею известным актёром Вс. Якутом, который многие годы блистательно играл роль Пушкина в театре им. Ермоловой. А ему портрет преподнесла поклонница его таланта во время гастролей в Ленинграде в 1950 г.
– Здесь представлены наиболее известные портреты Пушкина. Они специально расположены в том же ракурсе, что и представленный детский портрет. Сравнивая их, специалисты убедились, что на портрете изображён Пушкин в возрасте примерно 3-х лет. - рассказывал Андроников. Далее он рассказывал ещё о нескольких портретах, требующих изучения.
В процессе репетиции было несколько перерывов, и каждый раз Ираклий Луарсабович уделял мне внимание. Он вообще не мог без живого общения, без публики, без новых впечатлений. В данном случае я был для него новой публикой. В один из перерывов он даже устроил для меня целое представление, которому аплодировали все присутствующие.
– Вчера я позвонил Козловскому – рассказывал он – и спросил: «Иван Семенович, что ты будешь петь в этом году на Пушкинском празднике?». Он назвал несколько романсов на стихи Пушкина. «Но ты это уже пел в прошлый раз! Спой лучше что-нибудь новое». Я даже напел ему романс, который, оказывается, он не знал. Знаете, – вдруг изменил тему разговора Ираклий Луарсабович – я ведь мечтал быть не писателем, а музыкантом. И память у меня чисто музыкальная. На моих концертах обычно удивляются «какая память!». А я никогда ничего из своих рассказов не заучиваю наизусть. Я до мельчайших подробностей знаю содержание рассказов, своих героев. Рассказываю же я их как музыку. Я знаю, что в определенную ритмическую фразу должен вложить такой-то определенный смысл. Например: та-та, та-та, та-та, та-а-а. Главное выдержать намеченный ритм. А сами предложения, словосочетания каждый раз складываются по-разному. Без импровизации здесь не обойтись.
И все-таки жаль, что я не стал музыкантом...
Было удивительно слышать от такого разносторонне одаренного человека, достигшего вершин во многих областях науки, искусства, литературы, что он не успел сделать еще что-то. И как бы в продолжение сказанного он стал напевать незнакомую мне мелодию и дирижировать. Я отошел назад, ближе к телекамерам, и стал снимать кадр за кадром. Было темно. Но я старался выжать из своего аппарата «Ленинград» с автоматической перемоткой плёнки все возможное. 17 кадров этого незабываемого дня стали мне еще одной наградой. Они вместе с автографом Мастера хранятся у меня как самые дорогие реликвии. Расстались мы Ираклием Луарсабовичем очень тепло…
Этот репортаж я написал в 1969 г. сразу после встречи с ним в музее А.С. Пушкина. Материал был опубликован 3 июня 1969 г. в межрайонной газете «Алазнис Гантиади», которая выходила в древнем грузинском г. Телави. Публикация вызвала повышенный интерес читателей к моей работе, точнее – к герою моего репортажа. Один комплект снимков вместе с моей публикацией я позже передал музею Пушкина. И получил такой ответ:
«Уважаемый Григорий Иванович!
Государственный музей А. С. Пушкина с благодарностью принимает Ваш дар - фотографии И.Л. Андроникова на репетиции темы-передачи "Друзья Пушкина" (1969) и грузинскую газету с Вашей статьей о Государственном музее А. С. Пушкина".
Главный хранитель Н. Нечаева. 28.01.79 г.»
В 2003 г. я включил его в свою книгу «Плач Кукушки».
За эти годы я многое перечитал, послушал, посмотрел из творчества и самого Андроникова, и др. авторов о нём. И все эти годы возникает вопрос: как мог один человек владеть такими обширными знаниями, писать и рассказывать так ёмко, глубоко, содержательно, красиво? Где берут начало его необыкновенные таланты и мастерство?
Начало начал – это, конечно, то, что он носитель, знаток, проповедник 2-х великих культур – русской и грузинской. Одним из источников его вдохновения были грузинские корни по отцовской линии: грузинская поэзия, грузинская музыка, многовековые традиции дружбы и любви к ближнему. Андроников вспоминал:
«Потом мы недолго жили в Москве, осенью 1921 г. переселились в Тифлис. где я учился и кончил школу, узнал, что такое театр и музыка, познакомился с нотною грамотой, много читал. Но самое важное было то, что я узнал и полюбил Грузию, её природу, её историю и поэзию, её песни, обычаи – всё то высокое, что соединяло и соединяет две великих культуры. Дом наш был всегда полон – писатели, режиссёры, актёры, художники, музыканты, юристы, учёные; кто только не бывал здесь – Тициан Табидзе, Паоло Яшвили, Котэ Марджанишвили, Сандро Ахметели, приезжие из Москвы и Ленинграда… Мешала мне больше всего патологическая застенчивость, которая странным образом уживалась с беспечностью и безудержным стремлением смешить, лицедействовать, причём – как только я скрывался за образом – скованность начисто исчезала. А начну от себя рассказывать – дрожу! Но я жил и воспитывался в Грузии – самой красноречивой стране! Импровизаторы, рассказчики, собеседники! Тут было у кого поучиться».
Музыка ещё одна страсть и вдохновение Ираклия Луарсабовича. Он был прекрасно образован и в области музыки. В сочетании с абсолютным слухом это создавало уникальное сочетание учёного, артиста, писателя, музыканта. Отец писателя Луарсаб Николаевич Андроникашвили принадлежал к небогатому, но образованному грузинскому дворянскому роду. Он родился в небольшой деревне Ожио в Восточной Грузии, в Кахетии, где поют многоголосые песни, как нигде в мире. Поют почти все независимо от профессии, от возраста. Андроников высказался и об этом: «…Грузия издревле была единственной среди окружающих её народов страной трёхголосного пения…».
Вот что рассказала мне княжна Е.Ю. Львова-Роинишвили:
– Мы с мужем Владимиром Николаевичем летели в Швейцарию. Это было в 1969 г. С нами вместе летел и Ираклий Луарсабович. С ним был известный актёр Б.Бабочкин. Позже на Женевском озере, мы встретились с Андрониковым в ресторане. Народу было немного, но ему было достаточно несколько человек, чтобы распеться. Он стал напевать мелодии из к/ф «Шербургские зонтики» и дирижировать. Он имитировал все инструменты оркестра. Абсолютный слух! И совершенно раскованный человек…
Именно притягательная сила многогранного талана Андроникова, его титаническое трудолюбие, подвигли нас – составителей и авторов – вновь вернуться к творчеству этого уникального деятеля отечественной культуры: в 2016 г. вышел сборник "Притяжение Андроникова". О его жизни и творчестве…
Григорий Саамов, писатель, журналист, полиграфист, издатель; член СП, СЖ, член-корр Международной академии культуры и искусства, почётный член Международного Пушкинского общества.
2015.
https://proza.ru/avtor/saamov
Тексты Андроникова включены в ЕГЭ 2023 г. по русскому языку.
И как бы ни относиться к единому госэкзамену, но благодаря этому событию можно с уверенностью сказать, что отныне Ираклий Луарсабович – «классик» в изначальном значении этого слова, то есть изучения в классе, включения в программу школы.
А вот отрывки из той самой прекрасной статьи «Разные грани»:
«Каждый, кого интересует не только отдельное произведение, но и совокупность впечатлений, которое составляет понятие "культура", каждый культурный человек стремится воспринять все грани искусства, все его сущности, или, как еще говорят, ипостаси. Знакомство с искусством, поэзией, с литературой вызывает стремление не только воспринимать прекрасное, но и многое знать об этом прекрасном и о том, кем оно создано, как создано, когда. Рождается желание глубоко постигнуть, осмыслить и сопоставить одно явление с другим. Отсюда наш интерес к истории искусства, литературы. Интерес к биографии создателей гениальных творений. К процессу их творчества, к той эпохе, в которую они жили. Разрозненные впечатления соединяются в общую картину культуры. Каждому явлению отводится свое место. И каждое оценивается не только само по себе, но и в сопоставлении с другими».
«Чтением важно руководить. Тот, кто читает первое попавшееся, - не книголюб. Книголюбие - это интерес к книге постоянный, глубокий, пылкий, направленный, ведущий от одной книги к другой...»
И.Л. Андроников («Правда», 7 мая 1975 г.)
Фирма "Мелодия" выпустила цифровую версию легендарной пластинки "Искусство Ираклия Андроникова". Теперь её можно послушать на стриминговых сервисах в отличном качестве. Пока опубликован 1-й выпуск. Текст с конверта грампластинки 1976 г.:
Известный писатель и ученый - доктор фил. наук, автор книг «Я хочу рассказать вам...», «Великая эстафета», «Рассказы литературоведа», крупнейший исследователь творчества Лермонтова, чей труд «Лермонтов. Исследования и находки» был удостоен в 1967 г. Гос. премии СССР, талантливый актер, заслуженный деятель искусств РСФСР и Грузинской ССР, создатель нового жанра - устного рассказа, автор т/ф фильмов, за которые он удостоен Ленинской премии 1976 г., музыковед, чьи статьи составили книгу «К музыке», выдающийся знаток рукописных и звуковых архивов, неутомимый общественный деятель... Затянувшийся, но не законченный перечень различных граней этого универсального таланта только приблизительно очерчивает круг деятельности, лишь примерно называет те слагаемые, которые в своей совокупности образуют выдающееся явление советской культуры, имя которому - И.Андроников .С редким единодушием художники разных индивидуальностей и пристрастий воздают должное его искусству и пытаются определить его своеобразие.
«Выдающийся талант И.Андроникова, – явление необычайное, неповторимое. Он открыл дорогу целому ряду жанров, и его своеобразный талант и артистичность принесли на экран телевизора выдающееся звучащее слово. Он многомерен, многозвучен, обаятелен. Он уничтожил расстояние между выступающим и многомиллионным слушателем, принеся в эту новую область новые ощущения из мира музыки, литературы, театра, живое восприятие лит. явлений, звуковых портретов, тайн муз. искусства. Недаром его талант получил всенародную известность и популярность».( Н Тихонов)
«Искусство Ираклия Андроникова в своей внутренней слитности с воспроизводящим его самим творцом - уникально. Им вправе гордиться наша страна». (М.Шагинян)
«Андроникова любят. В этом нет сомнений. Он непревзойденный мастер своего дела. Зритель увлекается вместе с ним, следует за ним, чувствуя в Андроникове живость и реальность, свежесть и неожиданность, теплоту и лиричность и при этом всегда наблюдательность. Его эрудиция, знания, тяга ко всем видам литературы вызывают огромное уважение». (И.Ильинский)
Почти все говорящие и пишущие об И.Андроникове указывают на органичное слияние многих его талантов, на взаимопроницаемость таких качеств, как музыкальность и наблюдательность, глубокие спец. знания и умение общаться с массовой аудиторией, исключительное искусство перевоплощения и масштабность мысли. Только в самом начале его жизненного и творческого пути можно было рассмотреть «раздельное» проявление этих качеств, так счастливо объединившихся впоследствии. В начале 30-х годов молодой литературовед, получивший вместе с тем и серьезную муз. подготовку, после неудачного дебюта в филармонии (где он должен был произнести вступительное слово перед концертом - о чем он сам впоследствии рассказал в превосходной новелле «Первый раз на эстраде»), служит секретарем лит. журнала, работает в архивах над лермонтовскими материалами и, между делом, в университетских коридорах, на лестнице Публичной библиотеки, в домашнем дружеском кругу рассказывает про своих учителей и знакомых: Маршака, Щербу, Соллертинского, подмечая прежде всего какие-то смешные черточки и создавая выразительные миниатюры со стремительным, вполне завершенным сюжетом.
Все находили их увлекательными, забавными, все радовались им от души. Он был широк и щедр в своем бескорыстном даре перевоплощения. Он изображал писателей, ученых, артистов, которые так хорошо были известны ему в их интимных привычках, в подробностях быта, в тонкостях характера. Временами он вдруг обретал мгновенное, но разительное сходство с А. Толстым, С. Маршаком. Широкая и быстрая известность выступлений Андроникова сначала в ленинградских, а потом московских лит.-худ. кругах определялась не только похожестью его персонажей на их оригиналы, но и более серьезными и ценными качествами молодого художника: умением выбирать ситуации характерные, черты типичные, находить для их выражения форму отточенную, выразительную. Одним из первых отметил это качество рассказов Андроникова М.Горький, который предпослал свое вступление их первой журнальной публикации. Говоря об исключительной талантливости его рассказов, Горький там: же заметил, что, «оторванные от автора, они многое теряют, но все же очень хороши».
Действительно, рассказы Андроникова - это прежде всего "устные рассказы". (Сам термин, ставший теперь достаточно привычным и довольно распространенным, появился с его легкой руки в 1940 г. и прежде всего в применении к его собственному творчеству). Причем, сила и своеобразие таланта Андроникова, проявившиеся в исполнении «устных рассказов», заключались и в том, что его манера непринужденной беседы, абсолютно естественная и доверительная интонация сочеталась с огромным богатством выразительных средств, которыми исполнитель уже тогда владел с высокопрофессиональной виртуозностью. Широкий и добрый взгляд автора, насыщенность рассказов образами, полными жизненной правдивости, окончательно определили их возрастающий успех и каждый раз делали для зрителей и слушателей встречу с Андрониковым радостным событием.
«Когда слушаешь Андроникова, возникает чувство той светлой и теплой радости, которое всегда испытываешь при встрече с умным, добрым и в полном смысле незаурядным талантом». (Ю.Завадский)
В своих выступлениях Ираклий Луарсабович переносит на эстраду атмосферу доверительной беседы и, казалось бы, узкопрофессиональные вопросы научной и муз. жизни. Рассказы, возникшие в дружеском кругу, оказались интересными и доступными самой широкой публике. И это стало большим худ. открытием. Страсть И.Андроникова, которому так интересно и весело было приобщать знакомых и незнакомых людей к научным проблемам, литературоведческому поиску, жизненным перипетиям и колоритным характерам, заражала слушателей и увлекала их. Параллельно и одновременно с ростом популярности выступлений шли его поиски новых форм на радио, телевидении и в грамзаписи, т. е. работа в тех сферах, где главным оружием является звучащее слово. И выяснилось, что этот художник и эта техника, по меткому выражению А.Барто, «созданы друг для друга». Редкий дар Андроникова - умение установить душевную связь с любой аудиторией - сохраняется и тогда, когда перед исполнителем вместо живых глаз - микрофон студии звукозаписи или красный глазок телекамеры.Техника раздвинула круг слушателей Андроникова до многомиллионной аудитории. Своей деятельностью в области телевидения, радио, грамзаписи писатель и актер дал высокие образцы владения этой техникой. Микрофон и телекамера еще в большей степени, чем печатный лист, выявили не только талант, но и личность автора, показали крупным планом его индивидуальные человеческие качества. Они необычайно приблизили искусство Андроникова к самой широкой аудитории, особенно наглядно раскрыли его доброту, наблюдательность, широту знаний, удивительную память, мягкий юмор и обаяние.
Так Андроников стал, по выражению одного из его слушателей, «народным профессором», другой назвал его «доктором культуры». С выходом пластинок, получив возможность слушать рассказы Андроникова неоднократно в их первоначальном, устном варианте, можно постичь их более полно и глубоко, увидеть их сложную многомерную структуру, которая при первом знакомстве почти незаметна за естественностью и радостной легкостью исполнения. Вслушайтесь, вдумайтесь, например, в сложнейший по интонационному построению звуковой образ Остужева, голос которого мы прекрасно слышим, благодаря виртуозности Андроникова. В этом же остужевском голосе в какой-то момент мы начинаем слышать Шаляпина, о котором Ираклию Луарсабовичу рассказывает Остужев, и наконец - интонации шаляпинского Олоферна из «Юдифи». При всем этом нас ни на минуту не покидает образ человека, который вывел перед нашим мысленным взором этих действующих лиц (действующих одновременно!) - образ самого рассказчика.
Такие сложные и убедительные в своей интонационной достоверности образы могут быть сопоставлены с лучшими достижениями мастеров худ. слова: Закушняка, Шварца, Яхонтова, о которых Андроников всегда говорит с восхищением.
Новая серия пластинок Андроникова, которая открывает этот альбом, призвана донести до все новых и новых слушателей искусство «человека, которого привыкла слушать вся страна», как назвал его В.Шкловский. Пластинки Андроникова не только великолепные образцы «умения говорить» - они воспитывают в нас не менее важное «умение слушать». Чтобы удержать и направить внимание слушателя, Андроников редко прибегает к внешним приемам риторических вопросов, ритмических повторов или особо эмоциональных восклицаний (хотя и они имеются в богатом арсенале его выразительных средств). Радостно и значительно знакомство с новыми дисками Андроникова, чье творчество, по определению Ю.Завадского, «стало явлением, которому нельзя подражать, но к уровню которого хочется стремиться».
Лев Шилов
«Как заметил когда-то с горечью выдающийся русский словолюб В.И. Даль: "У нас всё родное теряется". А нынче теряется и заменяется чуждыми эрзацами с пугающей быстротой и активностью. Чтобы не утратить любовь к своему, истинному, родному, но и не зашорить ум и сердце "квасным" патриотизмом, читайте Андроникова! Смотрите Андроникова! Учитесь у Андроникова! Ибо, кроме всего прочего, он был гениальным педагогом» (Алексей Пьянов).
https://melody.su/catalog/audiobook/73939/
https://vk.com/irakliy_andronikov?w=wall-59571432_3029
https://vk.com/irakliy_andronikov?w=wall-59571432_3186
https://vk.com/irakliy_andronikov?w=wall-59571432_3249
https://vk.com/irakliy_andronikov?w=wall-59571432_3280
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Четверг, 28 Сен 2023, 08:47 | Сообщение # 6 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | 
«В справочнике СП кратко сказано, что Андроников Ираклий Луарсабович – прозаик, литературовед, и только. Если бы я составлял этот справочник, я раньше всего написал бы без всяких покушений на эксцентрику: Ираклий Луарсабович – колдун, чародей, чудотворец, кудесник. И здесь была бы самая трезвая, самая точная оценка этого феноменального таланта... Я не встречал ни одного человека, который был бы хоть отдаленно похож на него. Из разных лит. преданий мы знаем, что в старину существовали подобные мастера и искусники. Но их мастерство не идет ни в какое сравнение с тем, каким обладает Ираклий Андроников. Дело в том, что, едва только он войдет в вашу комнату, вместе с ним шумной и пестрой гурьбой войдут и Маршак, и Фадеев, и Симонов, и Отто Юльевич Шмидт, и Тынянов, и Пастернак. Всех этих знаменитых людей во всем своеобразии их индивидуальных особенностей художественно воссоздает чудотворец Андроников».
К.И. Чуковский
ИРАКЛИЙ МНОГОЛИКИЙ
115 лет назад в Петербурге родился человек, которого уж точно не определишь одним словом, не запишешь намертво в один цех. Его имя вошло в поговорку: много лет красноречивым тамадам, всяческим златоустам то с иронией, то с восторгом говорили: «Ну, ты – Андроников». Его любили как артиста, как настоящую звезду эстрады и телевидения. На 8-ом десятке лет он даже получил высокое звание Народного артиста СССР – невиданный случай среди писателей. А в первую очередь он все-таки относился к миру литературы. И создал книги, которые будут читать и переиздавать еще много лет. Да и диплом он в 1930 г. получил с замечательной формулировкой – «литературный работник». В то время он – совсем еще молодой – был лектором Ленинградской филармонии (она тогда процветала!), сотрудничал в замечательных детских журналах «Чиж» и «Еж». И – по крупицам готовил свою первую, но далеко не последнюю книгу о Лермонтове, которая вышла в свет в 1939 г. Лермонтов был его всегдашним любимцем, настоящей страстью.
Андроников стал выступать на эстраде – да еще и с каким успехом! Сначала – в небольших аудиториях, иногда – просто на дружеских застольях, для нескольких человек. Бывало, что он, человек не жадный, выступал и для одного-единственного слушателя. На много лет в его репертуар вошел номер «В первый раз на эстраде», уморительно смешной. Он выходил на пластинках, в прессе и в книгах, иногда звучал по радио и телевидению, а со сцены Андроников представлял его несколько десятилетий, не теряя куража. Этот номер десятки раз слушали на бис. Он не надоедал. В этом смысле Андроников был заправским актером, все-таки звание Народного СССР просто так не присуждали…
Он уже тогда славился как пародист. Изображал и А.Толстого, и С.Есенина, и музыковеда И. Соллертинского, и многих писателей, столоначальников, музыкантов… Есть легенда, что молодым талантом заинтересовался и товарищ Сталин. И спросил: «А меня можете показать?»
- Вас - нэ решаюсь! - веско произнес Андроников, сделав характерный жест рукой с воображаемой трубкой.
Было ли это? Не так уж важно. Важнее, что об Андроникове рассказывали легенды. У кого он учился мастерству рассказчика? Чаще всего называют А.Н. Толстого, который дружил с Андрониковым и нередко угощал своих гостей его пародиями. Но Толстой редко перевоплощался в тех, о ком толковал, а Андроников добавил к дарованию баечника лицедейские приемы. Смелые, откровенные по-детски, но – и отточенные.Ему удалось всю страну заинтересовать «загадкой Н.Ф.И.» – таинственным эпизодом в жизни юного Лермонтова, влюбленного в Н.Ф. Иванову, о которой Ираклий Луарсабович, казалось, знал все и лет 50 находил новые штрихи к этой истории. Только Андроникову – из тьмы литературоведов – так явственно сопутствовала удача. Да иначе и быть не могло, ведь он шел напролом, не сомневаясь, что занимается самым главным делом на свете. Это передавалось многим.
Менялся он на сцене неуловимо – как, наверное, и полагается в театре одного актера. То выглядел барственно, то становился элегичным, то – трепетал, как на исповеди. В броне испытанного бойца-шутника, умеющего держать и паузу, и серьезное лицо, чувствовал себя свободно. Кажется, ходячий афоризм «хороши все жанры, кроме скучного», сложен именно про него. Но невозможно забыть и его слез, когда Андроников рассказывал о последних днях Пушкина или о трагедии Есенина. Причем нередко – не только от своего имени, но и через разнообразных героев, очевидцев, свидетелей, в которых он по-актерски вселялся.
К.Чуковский остроумно и точно написал о его манере: «У к другого историка старинной словесности вы могли бы прочитать по поводу его лит. исследований такие, например, горячие и нервные строки:
«я прямо задохнулся от волнения…»
«я чуть не захохотал от радости…»
«я ахнул…»
«вся кровь в голову…»
«сердце испуганно ёкнуло…»
«даже в жар бросило…»
«я остолбенел…»
«я был ошеломлен…»
«…внезапное удивление… испугало, обожгло, укололо, потом возликовало во мне, возбудило нетерпеливое желание куда-то бежать, чтобы немедленно обнаружить еще что-нибудь. Можно подумать, что дело идет не о мирных поисках старинных бумаг и портретов, а по крайней мере об охоте на тигров».
Он действительно охотился. И превратил свои метания в книги. Все его книги в чем-то автобиографичны. В 1954 г. Андроников впервые выступил на телевидении – тогда еще не слишком распространенном. Постепенно сложился цикл «Ираклий Андроников рассказывает». Потребовался его авантюризм, его азарт, чтобы включиться в это новое дело, в которое мало кто верил – телевидение. Тогда еще трудно было представить, что «голубые экраны» вскоре появятся едва ли не в каждом доме. Но Андроников дождался и первого телевизионного бума, стал узнаваем, как никто из литературоведов. Потом по заказу Гостелерадио он снял несколько телефильмов, в которых, как правило, бывал актером на все роли, сочетая исследовательскую основательность с очаровательным лицедейством.
Он не боялся казаться несколько легкомысленным. Он как будто напоминал, что наука должна быть не напыщенной, а веселой, а исследование – приключением. Увлеченный, светящийся человек. Между тем, он всегда работал. Потому и сделал немало. Всех первых «поселенцев» телеэкрана, которые остались там хотя бы на несколько лет, в народе полюбили. А Ираклий Луарсабович работал на телевидении не одно десятилетие. Не обратить на него внимание было просто невозможно. На тускловатых (не по содержанию, по тех. возможностям) телеэкранах того времени он искрился, был, пожалуй, самым непринужденным телевизионным джентльменом. Многие ученые пытались о чем-то рассказывать телезрителям. Андроников сразу превзошел всех – он все-таки был еще и актером. И таким актером, который многое мог представить и создать в квадратике телеэкрана.
Главными действующими лицами телеэкрана были дикторы – но они, главным образом, произносили утвержденные тексты. С теплотой, с энергией, но – по шпаргалке. Работали на Шаболовке и журналисты, но и они выглядели куда предсказуемее Андроникова. Казалось, он импровизирует, мыслит у нас на глазах. Иногда это была отрепетированная импровизация, но нередко – и самая настоящая.
А потом – в 70-е – на телевидении появилось несколько замечательных живых людей, ярких личностей – и все они учились у Андроникова. О ком бы он ни рассказывал, его телевизионных спектаклей ждали. И тут обаяние Андроникова (хотя бы на несколько минут) становилось даже важнее громадного мифа о или Качалове. И в то же время он учил нас восхищаться большими мастерами. Поэтами, актерами. Показывал, как важно, насущно важно настоящее искусство для каждого человека и для той непостижимой материи, которую мы называем историей. Жизнелюб и балагур, он отчасти все-таки был и Дон Кихотом. Л.Утесов, знавший об эстраде больше всех на свете, считал, что «Ираклий Андроников изобрел для себя новый жанр – жанр собеседника. Одному человеку или сотням людей он рассказывает о своих встречах, о своих впечатлениях, как единомышленникам. И даже если вы не были его единомышленником за минуту до рассказа, вы тотчас же становитесь им, едва этот рассказ начинается».
А он был своим и для Утесова, и для А.Толстого, и для любого школьного учителя, да и для многих пытливых старшеклассников. А еще он был настоящим джентльменом, безупречным рыцарем на экране, в книге и на сцене. На нем никогда не топорщились ни пиджаки, ни пальто, ни прическа, ни риторика. Сложные переходы от юмора к пафосу давались Андроникову без натуги. А точнее – он умел устраивать так, что мы этой натуги не чувствовали. Здесь и лит. мастерство, и актерское.Он не боялся быть необъективным, преувеличенно комплиментарным по отношению к людям, которых вроде бы не мог знать. Но Андроников как будто переселялся в старые времена и, когда он называл кого-то «чудесным старичком» – в это невозможно было не поверить. Не боялся иногда додумывать о героях, приписывать им эмоции. Другим бы мы такого, быть может, не простили, а у Андроникова это прекрасно. Ведь иначе – скучно. Поэтому он не боялся восхищаться или грустить. Никогда не был равнодушен. Быстро менял маски, оставаясь самим собой. Переходил от балагурства к легкой грусти, от шуток к философским рассуждениям. Может быть, в этом сохранилась высокая салонная культура? Но, скорее, прав Утесов, и Андроников сам создал собственный жанр.
Он давным-давно стал доктором филол. наук, написал десятки работ о Лермонтове и не только о нем, а научно-популярным жанром владел «как араб диким конем своим» – и предпочитал его. Но писал и воспоминания, и нечто вроде фельетонов, и сенсационные статьи. А в исследовательских статьях любил отступления о том, как ему удалось обнаружить то или иное свидетельство, с кем довелось познакомиться, побеседовать, кого найти. Ведь так гораздо интереснее. Потом его и читали даже те, кто никогда не заглядывал в книги по истории и филологии. Недаром первая публикация Андроникова о тайне Н.Ф.И. состоялась в журнале «Пионер» – и очень многие эту статью запомнили, потому что учились рассуждать у Андроникова. И выискивали в томах Лермонтова таинственные посвящения. Он и школьникам был небезразличен со своими лит. тайнами
.Андроников при жизни превратился в легенду. В последние годы он нечасто выступал, но – присутствовал в жизни многих. Сейчас его вспоминают чуть реже, чем хотелось бы. Лермонтоведы стараются недооценивать знаменитого предшественника. Но такие звезды если и меркнут, то лишь на время. От Андроникова осталось столько томов и роликов, что там есть к чему возвращаться. И, право, это сказано не только ради почтенной даты. «Там, где появляется он, - всюду сами собой возникают и дружелюбный смех, и радушное гостеприимство. Ибо в числе его талантов есть и этот - умение привлекать к себе сердца, которое дается лишь тем, кто и сам одарен очень нелегким искусством - любоваться людьми, восхищаться людьми, преклоняться перед их высокими душевными качествами», – разбрасывался похвалами Чуковский.
Это, конечно, юбилейный тост, но он правдив. Андроников излучал добродушие, которое иногда (уж не знаю, почему) называют аристократическим. Порой он просто говорил о сложном, но никогда не впадал в вульгарность. Толковал и рассуждал не (только) как филолог, но и как мемуарист высокой пробы. Возможно, только когда Андроников ушел, стало ясно, каким ярким ученым он был. Не начетчиком, не адептом псевдонаучной формы (как много их нынче!), а настоящим искателем. Некоторые говорили, что на бумаге его рассказы и даже исследования уступают его выступлениям. Возможно. И все-таки книги Андроникова значим, - к ним будут обращаться. Останутся и фильмы, телезаписи, с которыми в наше время нетрудно познакомиться.
Очень важно, что у нас на телевидении и в литературе существовал Андроников – удивительный, ни на кого не похожий человек. Профессор, о котором можно только мечтать. Да, у нас и передовики производства были высшего качества, и актеры, и знатоки литературы. Золотые времена! Повторить Андроникова – в той или иной степени – пытались многие. Особенно в наш век видеоблогов. Но он остается единственным – и по артистизму, и по интеллектуальному оперенью.
Арсений Замостьянов, зам. гл. редактора журнала «Историк»
28.09. 2023.
https://godliteratury.ru/articles/2023/09/28/iraklij-mnogolikij
|
| |
| |
