| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 27 Сен 2013, 18:13 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7405
Статус: Offline | К 105-летию со дня рождения...
ВСПОМИНАЯ ИРАКЛИЯ АНДРОНИКОВА
В СССР слава следовала за ним по пятам, но он относился к ней более чем спокойно. На улице Андроникова приветствовали все, и каждому в ответ - улыбка. Литературовед по образованию, он рассказывал зрителям о героях XIX в., которым жил и дышал, о Пушкине и Лермонтове мог беседовать часами напролет. Тому, кто И.Андроникова не видел и не слышал "живьём" - всё равно не понять, что это было. Во времена, когда трамвай ходил в центре Москвы, а хлеб отвешивали по 200 гр. на весах, люди улыбались даже не от выступлений артиста, а уже только от афиш с его фамилией: "Ираклий Андроников. Устные рассказы".
Кто-то верно заметил: если Ираклий входит в какое-нибудь заведение, то работа будет парализована на всё время его визита – неважно, булочная это или редакция, научный институт или отделение милиции. Все слушали, раскрыв рты. Хотя в академической среде шептали, мол, доктор филологических наук Андроников лучше актёрствует, чем комментирует Лермонтова. Да Бог с ними...
ИРАКЛИЙ ЛУАРСАБОВИЧ АНДРОНИКОВ
(28) 09.1908 — 11.06.1990)
В справочнике СП кратко сказано, что И.Л. Андроников - прозаик, литературовед, и только. Если бы я составлял этот справочник, я раньше всего написал бы без всяких покушений на эксцентрику:
И.Андроников - колдун, чародей, чудотворец, кудесник. И здесь была бы самая трезвая, самая точная оценка этого феноменального таланта. Я не встречал ни одного человека, который был бы хоть отдаленно похож на него. Из разных лит. преданий мы знаем, что в старину существовали подобные мастера и искусники. Но их мастерство не идет ни в какое сравнение с тем, каким обладает И.Андроников. Дело в том, что, едва только он войдет в вашу комнату, вместе с ним шумной и пестрой гурьбой войдут и Маршак, и Качалов, и Фадеев, и Симонов, и О.Ю. Шмидт, и Тынянов, и Пастернак, и Вс. Иванов, и Тарле. Всех этих знаменитых людей во всем своеобразии их индивидуальных особенностей художественно воссоздает чудотворец Андроников. Люди, далекие от искусства, невежественные, называют это его мастерство имитаторством. Неверное, поверхностное слово! Точнее было бы сказать: преображение. Андроников весь с головы до ног превращается в того, кого воссоздает перед нами. Сам он при этом исчезает весь без остатка.
Как-то вскоре после смерти А.Толстого он сидел у меня в комнате и голосом Алексея Николаевича говорил о различных новейших событиях - то самое, что сказал бы о них покойный писатель. Стемнело. Андроников продолжал говорить, и, пока не зажгли огня, я проникся жутким до дрожи чувством, что в комнате у меня за столом сидит Алексей Николаевич. И даже удивился, когда засветили лампу и я обнаружил, что это не Алексей Николаевич, а Ираклий. Мало того, что он точно передал голос писателя, колорит его речи, ее тембр, ее интонации,- он воспроизвел самую манеру его мышления. Преображаясь в того или иного из достопамятных и достославных современников наших, Андроников не только воскрешает его внешние признаки - его жесты, его походку, его голос,- нет, он воссоздает его внутренний мир, его психику, методы его мышления и силой своей проникновенной фантазии угадывает, что сделал бы и сказал бы изображаемый им человек при тех или иных обстоятельствах; например, какую лекцию прочитал бы наш друг академик Тарле, если бы на Землю напали, например, обитатели Марса.
Среди созданных его творческой фантазией образов есть Б.Пастернак. Здесь Андроников весь, до последнего волоска, до мизинца, преображается в Бориса Леонидовича - со всеми внезапными взрывами его густого, гудящего баритона со множеством смысловых и эмоциональных оттенков, со всей его причудливой манерой обрушивать на собеседника лавину признаний, откровений, размышлений, предчувствий, догадок, надежд. Восхищаясь магическим искусством Андроникова, я всякий раз убеждался, что он-то и есть главный химик в той волшебной мастерской, о которой некогда мечтал Маяковский, - о мастерской человечьих воскрешений. Вы помните в поэме «Про это»: Рассиявшись, высится веками мастерская человечьих воскрешений.
Все ушедшие от нас, незабвенные, навеки умолкнувшие поэты, музыканты, актеры, ученые - Остужев, Щерба, Штидри, Пастернак, Соллертинский,- все они магией творчества вновь встают из могил и дышат и беседуют с нами, живые, обаятельно милые, во всем своеобразии мельчайших духовных примет, и я, знавший их, могу засвидетельствовать перед нашим потомством, не испытавшим моего великого счастья, что воскрешенные И.Андрониковым - в точности такие, какими они были в жизни. Подумайте только: я знал несколько лет и любил замечательного нашего ученого и романиста Ю.Тынянова. Что могу я сделать, чтобы почтить его память? Написать о нем статью? И только. Но ведь из этой статьи читатель получит приблизительное, смутное представление о нем, а И.Андроников, идучи со мной по дороге, вдруг дернул шеей, взглянул на меня по-тыняновски и до такой степени превратился в Тынянова, что я чуть не закричал от испуга: это был живой Юрий Николаевич, пронзительно умный, саркастический, грустный и гордый, словно я и не присутствовал при его погребении.
Все эти редкие таланты Андроникова сказались и в его произведениях, конечно, не вполне, но отчасти. Чтобы так возрождать к новой жизни давно отошедших людей, нужны не только памятливое, зоркое зрение, не только безошибочный слух, не только переимчивый, гибкий, обладающий сотнями тональностей голос, - нужно раньше всего проникновенное знание души человеческой, то, что прежде называлось сердцеведением. Лит. творчество Андроникова почти так же самобытно, как и его лицедейство. Такого писателя до сих пор никогда не бывало. Как не похож он на других литературоведов, каких я знал в своей жизни! Знал я С.А. Венгерова, П.И. Щеголева, П.О. Морозова, М.А. Цявловского - благословенные имена, незабвенные труженики!- все это были раньше всего домоседы, отшельники, кабинетные люди, словно цепью прикованные к своим книжным полкам и огромным столам, заваленным грудами старинных фолиантов и рукописей.
А И.Андроников, каким мы знаем его в последние годы благодаря радио, кино, телевизору, - это новый, небывалый тип литературоведа XX в.: всегда на ходу, на бегу, вечно спешит с чемоданом то в Нижний Тагил, то в Георгиевск, то в Северную Осетию, то в Кабарду, то в Актюбинск, то в Штутгарт, то в Мюнхен, то в замок Хохберг, то в замок Вартхаузен, - литературовед-скороход, путешественник, странник. Бросает дом и семью и в вагоне, в самолете, на пароходе, в авто мчится без оглядки за тысячи километров ради старой бумажки, на которой сто двадцать или 130 лет тому назад было начертано хоть несколько слов рукою Глинки, В.Пушкина, Вяземского или безмерно им любимого Лермонтова. И так жарок его интерес к этим неведомым строчкам, что кажется, узнай он, что одна из этих бумажек лежит на дне океана, он, ни секунды не медля, нырнул бы в океанскую пучину и вынырнул с этой бумажкой в руке. Или кинулся бы в кратер любого вулкана.
И что всего замечательнее: во время всех этих экспедиций и розысков он встречается с бездной народа, - с инженерами, советскими служащими, немецкими баронами, профессорами, старосветскими барынями - с великим множеством разнообразных людей, и в нем просыпается мастер портрета, художник, артист, сердцевед, которым мы так восхищались, когда он изображал перед нами Фадеева, А.Толстого, Пастернака, Маршака, Соллертинского. Поэтому его книги о тех лит. сокровищах, которые он добывает для нас, - не только об этих сокровищах. Они доверху набиты людьми, с которыми встречался И.Андроников во время своих неистовых странствий за разбросанными по всему свету драгоценностями русской культуры. До сих пор литературоведы сообщали читателям лишь результаты своих разысканий. Андроников - именно потому, что он портретист и художник, - первый решился поведать о самих разысканиях и о тех персонажах, с которыми ему в это время довелось повстречаться. А так как эти подвиги и приключения Андроникова рассказаны им очень бравурно, занятно, художественно, со свойственными ему блестками юмора, превосходным живописным, живым языком, иным читателям может почудиться, что книги его совсем не научные, так как многие все еще считают научными лишь тяжеловесные, мрачные, беспросветно унылые книги, написанные мутным, казенным, напыщенным стилем. Но в том-то и дело, что при всей своей блестящей художественности книги Андроникова - это книги большого ученого.
Охота за рукописями и рисунками великих людей не была бы так плодотворна, если бы в книге Андроникова азартный охотник не сочетался с подлинным ученым-исследователем, добывшим колоссальную свою эрудицию многолетним усидчивым, упорным, кропотливым трудом. Забывают, например, что, перед тем как пуститься на поиски утерянных реликвий Лермонтова, Андроников сиднем просидел десятки лет, изучая чуть ли не во всех книгохранилищах нашей страны его удушливую и злую эпоху, его жизнь и титанически гениальное творчество. Когда, бывало, ни войдешь в рукописный отдел Ленинградской публичной библиотеки, или в Пушкинский дом, или в научный отдел нашей Ленинской библиотеки здесь, в Москве, непременно увидишь Андроникова, погруженного в изучение рукописей, книг и газетных листов, имеющих хотя бы самое отдаленное отношение к поэту. Считалось, например, прочно установленным, что вся экзотика «Мцыри» и «Демона» - абстрактная, книжная, заимствованная русским поэтом у Т.Мура и Байрона, дань модному лит. веянию, подражание европейским образцам. Книга Андроникова кладет этим заблуждениям конец и доказывает десятками фактов, не замеченных другими исследователями, что Лермонтов как великий поэт-реалист заимствовал экзотику своих бессмертных поэм из конкретных впечатлений кавказской действительности.
Рассказывая так увлекательно о своих лит. находках, о тех надеждах, разочарованиях, восторгах, с которыми связаны поиски неведомых рукописей, таящихся в частных архивах, Андроников тем самым доводит до сознания широких читательских масс, как драгоценна для советской культуры деятельность ученых, литературоведов, музейных и архивных работников, посвящающих всю свою жизнь отысканию, добыванию, изучению памятников великого прошлого нашей многонациональной словесности. Его «Рассказы литературоведа» представляются мне своеобразным учебником. Они учат бескорыстно, самозабвенно и страстно любить высокие ценности нашей культуры и ненавидеть презренных людишек, которые ради своих низменных выгод кощунственно третируют их как ходкий товар.
К.И. Чуковский
http://chtoby-pomnili.livejournal.com/75670.html
Ираклий Луарсабович родился в Петербурге, в семье адвоката и присяжного поверенного. Его семья ведет свою историю от дворянской ветви рода Андроникашвили. В семье было двое детей: Ираклий и Элефтер. В 1925 гю Иралий окончил школу в Тифлисе и поступил на историко-филологический факультет Ленинградского университета и одновременно на словесное отделение Института истории искусств. С 1928 г. начал выступать как лектор филармонии.
Окончил университет в 1930 г. получив диплом литработника с журнально-газетным уклоном, стал сотрудником юмористического журнала «Ёж и Чиж». С 1934 г. работал библиографом в Публичной библиотеке, и это ему помогло в исследовании творчества М.Ю.Лермонтова, которое он начал еще в студенческие годы. В 1935 г. состоялось первое публичное выступление Андроникова как чтеца. С тех пор его выступления с устными рассказами стали пользоваться большой популярностью. В 1936 г. Ираклий Луарсабович опубликовал первую статью о Лермонтове, а в 1939 г. вышла его книга «Жизнь Лермонтова».
Во время войны И.Андроников работал в газете «Вперёд на врага» на Калининском фронте. После войны продолжил исследования творчества Лермонтова и в 1947 г. защитил кандидатскую диссертацию «Разыскания о Лермонтове», а в 1956 – докторскую «Лермонтов в Грузии в 1837 г.». Кроме этого, у него вышел еще ряд книг о поэте – «Лермонтов. Новые разыскания», «Рассказы литературоведа» (1949), «Лермонтов» (1951), «Лермонтов. Исследования, статьи, рассказы» (1952).
Ираклий Луарсабович за свое творчество был удостоен Госпремии СССР, Ленинской премии СССР и награжден двумя орденами. В 1954 г. он впервые выступил на ЦТ с циклом рассказов. Передачи назывались: «Ираклий Андроников рассказывает». Было снято несколько фильмов, в которых он читал свои устные рассказы. Его яркая образная речь, личное обаяние рассказчика снискали всеобщую любовь зрителей.
Умер Ираклий Луарсабович в возрасте 81 года. Похоронен в Москве на Введенском кладбище (18 уч.)
РАССКАЗЫ ПРО АНДРОНИКОВА
Ираклий Луарсабович создал уникальный жанр устного рассказа. Послушайте «Качалов в гостях у Толстого», и вы не только многое поймете в барственном характере «красного графа», но даже услышите цоканье копыт, когда переугощавшийся великий артист уезжает на вокзал. «Первый раз на эстраде», «Загадка Н. Ф. И», «Воспоминания об Иване Ивановиче Соллертинском», «Ошибка Сальвини», «Горло Шаляпина» - свои новеллы Андроников с равным энтузиазмом рассказывал что музейной хранительнице, что публике КЗ им. Чайковского, а то, по случаю, - И.Моисееву, с которым дружил. И для всех них генерал Чанчибадзе, поэт Маршак, дирижер Гаук, академик Жирмунский, актер Остужев, грузинский дядя Илико становились добрыми знакомыми. Жанр лит. портрета так и остался эксклюзивом Андроникова - исследователя, автора и исполнителя в одном лице. Доктор филологических наук и народный артист СССР, человек-театр. О своем отце рассказывает Екатерина Андроникова.
- Ваш любимый устный рассказ Ираклия Луарсабовича? Мой - об актере Илларионе Певцове, что заикался в жизни, но не на сцене.
- Любимых много, вряд ли назову один. Может, «Четыре часа из жизни Блока»: отец слышал от Вс. Иванова, как Блок 4 час. читал лекцию, а записал в журнале один час. Многие истории папа рассказывал только за столом, в компании. Мне хотелось их записать, но, к сожалению, мало что удалось. Тогда я училась в балетной школе, и мама давала мне рубль в день на обед. Я покупала мороженое в ЦУМе за 20 коп., а 80 коп. откладывала. Накопила рублей 100 - все мелочью. Приехал из Тбилиси Элевтер Луарсабович, брат отца, добавил денег, и мы поехали на Смоленку в комиссионный магазин. Купили магнитофон «Грюндиг». Ну, думаю, теперь все запишу. Но когда приходили гости и папа бывал в ударе, я не успевала среди вилок, тарелок и угощений развернуть эту огромную бандуру. А в одиночестве папа не рассказывал - ему нужна была публика.
- Почему Ваш отец - при его легком пере - не написал воспоминаний?
- Возможно, откладывал на потом, всегда - дела, заботы, но после гибели моей старшей сестры Мананы в 1975 г. он заболел. Я не люблю об этом говорить. Ему стало трудно писать, пропадал голос. Он лишился возможности работать, но с великим достоинством прошел этот трагический период жизни. Помогала, конечно, мама. Она была ему предана всю жизнь. С папой они жили в абсолютной гармонии.
Вивьена Абелевна Андроникова
- Как познакомились, знаете?
- В гостях. Поженились они быстро, отец переехал в Москву в 1935 г., а через год родилась Манана. Мама была актрисой театра-студии Р.Симонова, и, как говорят, очень красивой и яркой характерной актрисой. Но ушла со сцены сразу после замужества и начала помогать отцу. Жили невероятно дружно. Папа к быту был абсолютно не приспособлен, возможно, потому что всеми этими вопросами занималась мама.
С дочерью Екатериной. Начало 1950-тых.
- Обычно такие открытые, жизнерадостные, всем помогающие люди, каким был Ираклий Луарсабович, в семейных буднях молчаливы и замкнуты. Каким он был в жизни?
- Очень выдержанным. Старался отстраняться от конфликтных ситуаций. Дом был шумный: мама - темпераментная и импульсивная, мы с Мананой все время хотели быть около отца и мешали ему работать, рядом няня - шебутная и властная, прожившая у нас 30 лет.
Отец исчезал в кабинете и мог стучать по клавишам машинки при любом гаме. Ставил пластинку и работал. Не отвлекался, даже если я дергала его за рукав. Манана-то была старше, умная, образованная, талантливая, красивая, позже у них с папой были даже совместные работы, и общались они как коллеги. А я любила повалять дурака с папой - он придумал для меня сказочный мир. Мир вымышленных героев, которые жили на Арбате. И все они были собачки: Виктор Иванович - их начальник, Капа Вазочкина, Фрида, Газетка. А вообще папа общался со мной как со взрослым человеком даже в детстве. Помню, в Переделкино составлял мне список литературы: что обязательно надо прочитать, что во вторую очередь, а что можно опустить. С ним было чрезвычайно интересно, но общения мне всегда не хватало: он уходил в архивы, библиотеки, издательства, по вечерам - выступления. Работал ночью. Спал всегда мало, поздних пробуждений не признавал, и всегда - подтянутый, выбритый, аккуратный, стремительный. При своей плотной комплекции оставался очень подвижным и легким.
- В роду Вашего отца немало знаменитых людей. Он рассказывал о предках? Например, о своем дяде - философе И.Ильине или о дедушке - Я.Гуревиче, основателе славной петербургской гимназии?
- И.Ильин был двоюродным дядей моего отца. Когда он покинул Россию, папе было 14 лет, поэтому никаких особых отношений между ними быть не могло. Не думаю, что отец много знал про Ильина, особенно про заграничный период его жизни. Кроме того, Вы же понимаете, в те времена в анкетах писали, что родственников за границей нет, и многие темы при детях не обсуждались. Конечно, я слышала о «философском пароходе». Но так сложилось, что тогда меня интересовало другое, и многое из того, что теперь хотелось бы знать о родственниках, оказалось вне поля моего зрения.
Е.Я. Гуревич - мама моего отца - дочь знаменитого историка и педагога, в гимназии которого получили образование многие известные люди, и Л.И. Ильиной. Вот таким образом соединились эти две семьи.
Папин отец - Л.Н. Андроников - известный петербургский адвокат, последний сенатор во Временном правительстве, талантливый оратор. Позже он создал юрфак в Тбилисском университете. В отце счастливо соединились черты русской и грузинской культуры.
- В университетском дипломе И.Андроникова значилось: «литработник». Как он стал автором «устных рассказов» и артистом?
- Параллельно с учебой в Ленинградском университете отец занимался в Институте истории искусств и постоянно посещал Филармонию. Там известный музыковед И.Соллертинский и предложил ему выступить со вступительным словом перед симфонией Танеева. О том, что из этого вышло, - рассказ «Первый раз на эстраде». К тому времени отец уже рассказывал в домашних компаниях про людей, которых встречал. Эти небольшие зарисовки пользовались большим успехом. Однажды приехал в Ленинград директор издательства «Советский писатель» Ф.Левин и пригласил его в Москву выступить в Доме писателей. Перед началом вечера замечательный чтец В.Яхонтов успокаивал отца, боявшегося провала, тем, что наденет белые брюки и выставит ноги в проход между рядами - в темном зале они будут напоминать, что есть среди публики доброжелательный зритель.
- Концерт прошел с успехом, а потом их было множество. Как отец готовился: повторял текст?
- Какой текст? Он перенес свои рассказы на бумагу гораздо позже. Никаких текстов перед выступлением не писал, если только речь не шла о научных семинарах. Ничего не заучивал наизусть, но всегда считал, что экспромт должен быть хорошо подготовлен. Он знал своих героев, их характеры. Его вела интонация, а слова каждый раз складывались по-разному. Отец говорил, что с годами рассказы обретают черты воспоминаний. И это действительно так. Например, «Горло Шаляпина» - там и авторский голос, и великий артист Остужев, от лица которого ведется рассказ, и другие персонажи, вспоминающие о великом певце. Такая система отражений. Думаю, в искусстве устного рассказа важен не только артистический дар. Показать кого-нибудь могут многие. Но для отца было важно, что в этом жанре возникают и текст от первого лица, придуманный самим рассказчиком, и сиюминутно рождаемые размышления, и история того, как все происходило на самом деле. Вот как родился рассказ «Земляк Лермонтова». СП повез группу литераторов на юбилей Белинского, проезжали мимо Тархан. «Как же так, мы рядом, а я не навещу могилу Лермонтова?» И папа упросил, чтобы его высадили. Рядом с могилой Лермонтова он встретил сторожа, который вел экскурсию по памятным местам. Рассказ тархановского сторожа отец, бесспорно, дополнил своими знаниями и своим представлением о Лермонтове, его бабушке, семье.
- Обе диссертации Ираклия Луарсабовича - и кандидатская, и докторская - посвящены Лермонтову. Для меня загадка: почему жизнелюб Андроников так ценил печального поэта-романтика?
-Для меня загадки нет. Ему были близки лермонтовский трагизм и мелодика его прозы и поэзии. И, конечно, Кавказ, Грузия. Лермонтов про шел через всю папину жизнь. Поэту посвящены несколько книг и рассказ «Загадка Н. Ф. И» - о неизвестной, которой Лермонтов посвящал свои стихи. Папа, конечно, бывал балагуром и весельчаком, но далеко не всегда. Помню, как он читал мне на веранде переделкинской дачи стихотворение Пастернака «В больнице»:
«Милиция, улицы, лица
Мелькали в свету фонаря.
Покачивалась фельдшерица
Со склянкою нашатыря».
Потрясающе по глубине, мудрости и простоте осознания смерти. И папа читал замечательно.
- Ираклий Луарсабович родился в Петербурге, но Грузия всегда оставалась ему близка?
- Грузию обожал. Грузинский язык папа знал, но не разговаривал, хотя у него было дивное произношение. Он относился к слову серьезно, дилетантства в отношении языка не допускал. С грузинской страстностью обожал застолья, притом что в эти моменты почти ничего не ел - рассказывал. Чтобы не возникало напряжения, когда гости «катают скользкие грибы по тарелке» и не знают о чем говорить, как в новелле о Толстом и Качалове.
С А.Райкиным и его женой Руфью. Середина 1970-х.
«Притяжение Андроникова» - сборник статей, очерков и воспоминаний, посвященных памяти писателя, исследователя, мастера устного рассказа и просто всенародного любимца. На факультете искусств МГУ им. Ломоносова, где и подготовили издание, решили включить в него произведения авторов разных поколений, разных профессий, написанные в разные годы. «Ираклий Андроников - неисчерпаемая тема и для благодарных воспоминаний, и серьезного изучения его, хоть и неповторимого, но в высокой мере поучительного и актуального опыта», - слова основателя и первого директора музея А.С. Пушкина А.Крейна послужили эпиграфом к книге, готовой найти своих читателей. Выпуск запланирован на ноябрь.
Елена Федоренко
26.09. 2013. газета "Культура"
http://portal-kultura.ru/articles/data/9708-rasskazy-pro-andronikova/
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 28 Окт 2016, 17:47 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7405
Статус: Offline | К 108-летию со дня рождения...
От составителя:
Его ощущали многие. Начиная с тех, кому щедрая судьба подарила счастье дружить с Ираклием Луарсабовичем, работать с ним или встретиться хотя бы однажды в жизни, и заканчивая тысячами благодарных читателей, слушателей и зрителей, приобщенных благодаря ему к неисчерпаемым богатствам родной культуры. Отсюда название сборника. В него включены произведения авторов нескольких поколений, разных профессий, общавшихся с Андрониковым на протяжении многих лет и незнакомых с ним лично, но объединенных силой притяжения его всеобъемлющего таланта. Существенную часть составляют работы, написанные или переработанные специально для данного издания. Рядом с ними публикации разных лет, впервые собранные вместе в одной книге.
Среди материалов, представленных в сборнике, – выступления участников «Андрониковских чтений», которые проходили в Государственном музее А.С. Пушкина в 1995–1996 гг. по инициативе основателя и первого директора музея А.З. Крейна. В приглашениях на это памятное мероприятие было написано: «Ученый, писатель, артист, новатор радио и телевидения, инициатор и энтузиаст общественных начинаний, помогавший целым организациям и отдельным людям, внесший уникальный вклад в культуру, И.Л. Андроников – неисчерпаемая тема и для благодарных воспоминаний, и серьезного изучения его, хоть и неповторимого, но в высокой мере поучительного и актуального опыта».
Пусть эти слова и послужат эпиграфом к нашей книге!
Екатерина Шелухина
Читать по ссылке: https://biography.wikireading.ru/290166
| |
