| Валентина_Кочерова | Дата: Вторник, 29 Апр 2014, 19:32 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 6763
Статус: Offline | 
31 год исполнилось со дня смерти великого хореографа ХХ века Джорджа Баланчина. Нарисовать творческий портрет Баланчина - это может стать делом многих лет работы. В газетной статье можно только рассказать в общих чертах о жизни великого хореографа, вставляя в свой рассказ некоторые истории, которые могут быть интересны читателю.
Джорджем Баланчиным он стал в Париже «с легкой руки» Сергея Дягилева, который сокращал на французский манер длинные и сложные для европейского произношения фамилии своих русских артистов. В Америке Баланчин еще стал для артистов и широких театральных кругов мистером Би. Настоящее имя хореографа - Георгий Мелитонович Баланчивадзе. Грузин по национальности, он родился в Санкт-Петербурге 22 января (по старому стилю) 1904 года, умер 30 апреля 1983 года в Нью-Йорке.
Георгий Баланчивадзе закончил балетную школу (Петроградское театральное училище) в 1921 году. Он учился в классе у П.А. Гердта, знаменитого танцовщика, на которого Петипа ставил все главные мужские роли в своих балетах, и другого премьера того времени - С. К. Андрианова. По окончании училища был принят в Мариинский театр (в то время - Петроградский театр оперы и балета). Некоторое время Баланчивадзе сомневался, хочет ли он быть танцовщиком или музыкантом, учился параллельно с работой в театре в Консерватории. Почти сразу по началу работы в театре дебютировал как хореограф.
Баланчивадзе встал во главе группы танцовщиков «Молодой балет», стремившихся к обновлению танца. Для этой группы он ставил балеты на музыку знаменитых композиторов (Сибелиус, Шопен и др. ), не предназначенную для танцев. Баланчивадзе участвовал в экспериментальной работе Ф.В. Лопухова, в его знаменитой «Танцсимфонии» на музыку Девятой симфонии Бетховена. «Танцсимфония» - первый балет, поставленный на симфоническую музыку, был не понят тогда русской публикой. Лопухов вообще, как говорят в таких случаях, опередил время, зрители были не готовы к его новым идеям. Позднее хореографические пробы Лопухова были названы «неоклассицизмом», а знаменитый хореограф Баланчин стал создателем этого направления в американском балете, которое распространилось и оказало влияние на мировую хореографию ХХ века. Баланчин, как и Лопухов, опирался на классический танец, но развил его и осовременил.
Был ли Баланчивадзе хорошим танцовщиком? Нигде не нашла подробных сведений о его выступлениях, хотя есть упоминание о нем в письме Д. Д. Шостаковича. Я познакомилась с Шостаковичем в 60-х годах, когда вышла замуж за его племянника. Я тогда была молода, и, к сожалению, запальчивость в суждениях и излишняя бескомпромиссность мешали мне ценить тех, с кем я говорила. Шостакович возмущал меня разговорами о балете, мне казалось, что он не любит балет, несколько раз повторял он одну и ту же историю про Уланову (которую он, правда, кажется, ценил), но историю я не запомнила, я не вслушивалась в то, что он говорил. А уж тем более не интересовалась его воспоминаниями давних лет. Но вот в бесценной книге свидетеля ушедшей эпохи, в книге известного критика и историка балета Ю. И. Слонимского «Чудесное было рядом с нами», я прочла, что шестнадцатилетний Митя Шостакович страстно увлекался балетом и писал одному из своих знакомых: «... Дорогой мой! Отчего так много на свете хорошего? Да здравствует наш Балет! Да здравствуют... » и дальше Шостакович называет Баланчивадзе среди самых громких имен танцовщиков того времени.
В другом месте книги Слонимский, который дружил с Баланчивадзе еще со школьных лет, и сам замечает, что в школе тот считался талантливым учеником. Но подлинный дар Баланчивадзе проявился в сочинении хореографии, и жизнь великого хореографа сложилась почти неправдоподобно удачно. Как в волшебной сказке.
В 1924 году Баланчивадзе вместе со своей женой танцовщицей Тамарой Джеверджеевой (Дягилев переделал ее фамилию на «Джева») и еще с двумя танцовщиками Мариинского театра, Александрой Даниловой и Николаем Ефимовым, гастролировали в Германии. Дягилев, который уже слышал и об артистах, и о хореографических успехах Баланчивадзе, пригласил их в свою труппу. С 1925 года и до смерти Дягилева в 1929 году Баланчин поставил для «Русских сезонов» несколько балетов, в том числе знаменитые «Аполлон Мусагет» на музыку Игоря Стравинского и «Блудный сын» на музыку Сергея Прокофьева. Оба эти произведения, перенесенные им позднее на американскую сцену, вошли в сокровищницу мирового балета ХХ века. Хотя известно, что Баланчин не был «фаворитом» Дягилева среди хореографов, с которыми он работал, но мэтр уважал своего хореографа. Зато Стравинский ценил работу Баланчина со своей музыкой больше, чем работу Вацлава Нижинского, и их творческий союз продолжался долгие годы. «Аполлон» стал «поворотным пунктом» в судьбе Баланчина, как он говорил позднее в интервью с американским критиком Джоном Груеном. Но само создание балета не проходило мирно. Идеи Дягилева, заказавшего этот балет Баланчину, не всегда совпадали с идеями хореографа. Произошел конфуз с костюмами. Когда Баланчин ставил балет, Дягилев путешествовал по Нормандии, пленился картинами художника Андри Бошана и пригласил его оформлять «Аполлона». Оформление, по воспоминаниям Баланчина, было ужасающее. Какой-то занавес с огромной вазой с цветами, сам балет шел на фоне полей и гор... Костюмы муз были не лучше. Их одели в длинные платья с вырезами, у одной - спереди, у другой - сзади, у третьей - с боков. На голову музам водрузили парики, которые выглядели, по словам Баланчина, как «корзинки с пасхальными яйцами». Но на премьере была Коко Шанель, которая видела, как ужасно были одеты танцовщицы. Она бросилась к Дягилеву с криком: «Серж! Как ты мог поступить так с бедными девочками? Посмотри на эти ужасные костюмы... Посмотри, что ты сделал с их волосами!» На следующий день Дягилев, Баланчин и танцовщицы поехали в ателье Шанель, и она одела девушек в прекрасные туники из легкого материала.
«Шанель любила одевать женщин, - рассказывал Баланчин Груену, - и она знала, как их одевать. У Дягилева никогда не было никакого представления о том, как девушки должны выглядеть. Он всегда одевал их ужасно». Затем произошел еще один конфликт, на этот раз между великим импресарио и хореографом по поводу исполнителей и даже хореографии. Дягилев был в восторге от Сергея Лифаря в роли Аполлона. После премьеры на сцене Дягилев опустился перед ним на колени и поцеловал его ногу. «Я второй раз в жизни целую ногу танцовщику, - сказал он, - последний раз это был Нижинский в «Видении розы». Но после премьеры Дягилев решил упразднить вариацию Терпсихоры (музы танца), он нашел ее скучной. Баланчин был ошеломлен этим решением: он считал эту вариацию самой удачной. «Это не вариация скучна! Это танцовщица скучная!» - возражал он. Дело в том, что, вопреки воле хореографа, Терпсихору на премьере танцевала не Александра Данилова, которая приехала к Дягилеву из Мариинского театра вместе с Баланчиным, а другая танцовщица, Алиса Никитина. Никитина была фавориткой лорда Ротермера, который постоянно поддерживал материально труппу Дягилева. К 1928 году, к премьере «Аполлона», лорд прекратил субсидировать труппу, и Дягилев хотел наладить с ним отношения, дав Никитиной танцевать главную роль. Баланчин настоял на том, чтобы Терпсихору в дальнейшем танцевала Данилова, и тогда импресарио своей волей исключил вариацию этой музы из балета.
И боги ссорятся... В то время мало кто понимал, что балетом «Аполлон» началась эпоха неоклассицизма в балете. Да и музыка Стравинского была не понята и не принята даже таким его современником, как Сергей Прокофьев. Всему наступает свое время...
Балет «Аполлон» был впервые показан в Америке на сцене "Метрополитен-оперы" в 1937 году американской труппой Баланчина и с тех пор постоянно находится в репертуаре театра, правда, в сокращенном по сравнению с парижским вариантом виде. Его танцевали с тех пор едва ли не все лучшие танцовщики мира (не говоря о рядовых исполнителях).
После смерти Дягилева «Русские сезоны» прекратили существование. Первое время Баланчин работал в Европе, организовал даже собственную труппу, но на самом деле положение его было весьма неопределенным, а будущее - непонятным. И тут в 1930 году на сцену, как в сказке, выходит волшебник - богатый американец Леонид Керстайн, который только что закончил университет в Гарварде. Керстайн влюбляется в творчество Баланчина, убеждает его переехать в Америку, организует в Америке финансовую поддержку никому неизвестному хореографу и открывает вместе с ним сначала балетную школу в 1934 году, а затем на ее базе и труппу, которая теперь называется «Нью-Йорк Сити Баллет». И начинается звездный путь к славе хореографа, который, в отличие, скажем, от своего соученика Леонида Якобсона в России, не только не встречал в Америке сопротивления в работе, но напротив, одну лишь поддержку, признание и преклонение.
Когда Баланчин приехал в Америку, здесь классический балет только зарождался и не было никаких традиций этого искусства. Балеты Баланчина определили собой эпоху в американском балете, и, как я говорила, оказали влияние на развитие этого искусства во всем мире.
Керстайн был директором школы и театра и всю жизнь оставался верным другом Баланчина. Керстайн получил не только университетское, но и военное образование. По-видимому, к артистам он относился по-военному. По его мнению, в театре должны соблюдаться три правила: «Правило первое: никаких поисков справедливости. Правило второе: никаких жалоб. Правило третье: молчать». Артисты говорили, что он ходил по театру, никого не замечая и мало с кем здороваясь, особенно с артистами кордебалета. Но он сыграл огромную роль в становлении американского балета. Умер Керстайн в 1993 году.
Баланчин дважды привозил свой театр на гастроли в советскую Россию: в 1962 и 1972 году. Дважды он приглашал русских танцовщиков работать в своем театре.
Роман Василевский
http://russian-bazaar.com/ru/content/4568.htm
История мирового балета не знает столь разносторонне одаренных людей, каким был Георгий Баланчивадзе.
В 1922 году Георгий Мелитонович женился. Его избранницей стала прекрасная танцовщица Тамара Жевержеева (в дальнейшем – Тамара Жева). О ее красоте и таланте ходили легенды. В момент выхода замуж Тамаре было 15 лет!
В 1924 Георгий Баланчин и Тамара, находясь на гастролях в Германии, решили не возвращаться в Советскую Россию. Их пригласил в Париж в свою труппу знаменитый Сергей Дягилев. Именно он посоветовал Георгию Баланчивадзе переделать имя и фамилию на западный манер. Так балетный мир узнал Джорджа Баланчина.
Баланчин с поставил в «Русском балете» Дягилева девять спектаклей. А в 1933 он решил создать свою труппу – «Балет-1933». Всего за несколько месяцев труппа успела прогреметь на весь мир, особенным успехом пользовался спектакль «Семь смертных грехов мещанина» на либретто Бертольда Брехта. Именно этот балет увидел американский меценат Линкольн Кирстайн и это решило и дальнейшую судьбу Джорджа Баланчина.
Дж. Баланчин и Майя Плисецкая
В 1934 Джордж Баланчин на деньги Кирстайна и Уорберга открыл Школу американского балета. Из лучших выпускников этой школы он создал «Балетное общество», из которого в 1948 возник ныне известный на весь мир Нью-Йоркский городской балет. Собственно, это было начало американского балета. Джордж Баланчин сделал балет Чайковского «Щелкунчик» рождественской национальной традицией США.
Баланчин своим искусством учил красиво жить, уважать и даже обожать женщин. Он говорил: «Чтобы сделать хороший балет, нужно любить красивых женщин. Балет — это женский мир, в котором мужчина — лишь почетный гость».Его любовь к женщине казалась невероятной. И не столько к матери или любовнице, женщина-балерина — его икона. Этой музе он и стремился соответствовать. Для Баланчина любовь — не точка счастья, не кульминация, а просто естественная форма существования.
«Среди великих хореографов, с которыми мне пришлось работать в США, были Фокин, Массин, Тудор, Агнес де Милль, но Джордж Баланчин занимает особое место. В самом начале моей карьеры он был преподавателем Школы американского балета, я работала непосредственно с ним, участвовала в его хореографических постановках в Американском театре балета».
Алисия Алонсо
«Балет — настолько богатое искусство, что он не должен быть иллюстратором даже самых интересных, даже самых содержательных литературных первоисточников... Пятнадцать лет танцовщики вырабатывают каждую клетку своего тела, и все клетки должны петь на сцене. И если красота этого выработанного и вытренированного тела, его движения, его пластика, его выразительность доставят эстетическое удовольствие сидящим в зрительном зале, то балет своей цели достиг.
Нужно отбросить сюжет, обойтись без декораций и пышных костюмов. Тело танцовщика — его главный инструмент, его должно быть видно. Вместо декораций — смена света… Танец выражает всё с помощью только лишь музыки».
Джорж Баланчин
Мстислав Ростропович, Георгий Баланчин и Юрий Григорович
http://www.liveinternet.ru/users/4373400/post309323738/page1.html
Фраза "Буду жить до ста лет" фигурирует в книге Сергея Довлатова "Не только Бродский". Среди историй о русских эмигрантах у Довлатова есть и анекдот о том, как Баланчин не хотел писать завещание, а когда все-таки написал, то оставил брату в Грузии пару золотых часов, а все свои балеты раздарил восемнадцати любимым женщинам. Все балеты - это 425 сочинений. Цифра, не поддающаяся осмыслению. Это даже не 150 балетов Ролана Пети, который любит повторять, что он более плодовит, чем Пикассо. Это колоссальное наследие, из которого обывателю известны два-три названия ("Аполлон", "Хрустальный дворец" да, пожалуй, "Блудный сын"), а специалистам - несколько десятков. Показать все, что насочинял Баланчин, не сможет в юбилейный год даже его родной театр New York City Ballett, в 2004 году восстановивший сотню названий.
Георгий Мелитонович Баланчивадзе, получивший фамилию Баланчин благодаря Дягилеву, у которого он поставил свои первые шедевры после того, как в 1924 году уехал на гастроли из России и уже не вернулся, был плодовит и по божьей воле, и потому, что часто вынужден был просто зарабатывать на жизнь. В трудные времена он ставил в Голливуде, делал ревю, обслуживал различные шоу и мюзиклы. Ставил даже в цирке, о чем тоже существует замечательный анекдот, но уже в книге Соломона Волкова "Страсти по Чайковскому. Разговоры с Джорджем Баланчиным".
Балетмейстер заказал Стравинскому польку. "А для кого полька?" - поинтересовался композитор. "Для слонихи", - ответил Баланчин. Уточнив, молодая "балерина" или старая, композитор написал польку с посвящением: "Для молодой балерины слонихи".
Анекдоты, которых о Баланчине не меньше, чем о Дягилеве и Нижинском, Бродском и Барышникове, - признак того, что великий американский балетмейстер, адаптировавший русскую классику для великой и наивной в отношении балета нации, остался в нашем сознании и нашем восприятии русским эмигрантом. То есть "нашим" - несмотря на все американизмы его балетной речи. Это обстоятельство долгое время мешало ставить его балеты в советской России, это же обстоятельство в постперестроечное время создало культ Баланчина - великого, непостижимого, танцевать которого в силу невероятной сложности трудно, но надо. Чтобы не отстать, чтобы приобщиться к наследию, которое досталось не только любимым балеринам, но и всему миру.
Время трезвого отношения к Баланчину еще не наступило - оно придет, когда его балеты войдут в "ноги" и репертуар хотя бы десятка российских театров, а публика выучит еще пять-шесть названий. Тогда, возможно, священный трепет перед термином "неоклассика Баланчина" сменится спокойным отношением к величайшему из ремесленников XX века, который, по меткому выражению Бежара, "перенес в эру межпланетных путешествий аромат куртуазных танцев, украшавших своими гирляндами дворы Людовика ХIV и Николая II".
Ольга Гердт
http://www.peoples.ru/art/theatre/dance/balanchin/
Умер Баланчин в Нью-Йорке 30 апреля 1983 года, похоронен на кладбище Окленд в Нью-Йорке. Через пять месяцев после его смерти в Нью-Йорке был основан «Фонд Джорджа Баланчина». Ведущие американские газеты, редко между собой в чем-либо соглашающиеся, единодушно причислили Баланчина к трем величайшим творческим гениям двадцатого века; двое других — Пикассо и Стравинский...
|
| |
| |
