| Валентина_Кочерова | Дата: Четверг, 26 Июн 2014, 12:05 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | АННА ГРИГОРЬЕВНА ДОСТОЕВСКАЯ
(11.09. 1846, Петербург - 09.06. 1918)
Вторая жена Достоевского, мемуаристка, издательница, библиограф. Родилась в семье мелкого петербургского чиновника Григория Ивановича Сниткина, который был большим почитателем таланта Достоевского, и благодаря своему отцу Анна полюбила творчество писателя еще в ранней юности. Ее мать - Анна Николаевна, урожд. Мильтопеус - обруселая шведка финского происхождения, от которой она унаследовала аккуратность, собранность, стремление к порядку, целеустремленность. И все же главным, решающим фактором, предопределившим жизненный подвиг Анны Григорьевны, явился живительный воздух конца 1850-х - начала 1860-х гг. в России, когда по всей стране прокатилась бурная волна свободолюбивых устремлений, когда молодежь мечтала получить образование и добиться материальной независимости.
Весной 1858 г. Неточка успешно оканчивает училище св. Анны, а осенью поступает во 2-й класс Мариинской женской гимназии, окончив ее с серебряной медалью, Анна поступила на Педагогические курсы, однако не смогла их окончить из-за тяжелой болезни отца, который настоял, чтобы она посещала хотя бы стенографические курсы. После его смерти (1866) материальное положение семьи ухудшилось, и вот тогда Анне пришлось применить на практике свои стенографические знания: её направили помогать литератору Достоевскому 4 октября 1866 г.
Натура её всегда требовала поклонения чему-то высокому и святому (отсюда ее попытка в 13-летнем возрасте поступить в псковский монастырь), и еще до 4 октября таким высоким и святым стал для нее Достоевский. За несколько месяцев до смерти она признавалась, что любила его еще до встречи с ним. В тот день, когда стенографистка пришла помогать писателю, до срока сдачи издателю Ф.Т. Стелловскому романа «Игрок» оставалось 26 дней, а он существовал лишь в черновых заметках и планах, и если бы Достоевский не представил к 1 ноября 1866 г. роман «Игрок» , Стелловскому, то он терял бы на 9 лет в пользу расчетливого издателя права на все свои лит. произведения.
С помощью Анны Григорьевны Достоевский совершил писательский подвиг: за 26 дней создал роман «Игрок» в 10 печатных листов. 8 ноября 1866 г. Неточка снова пришла к Достоевскому, чтобы договориться о работе над последней частью и эпилогом «Преступления и наказания» (из-за «Игрока» Достоевский прервал работу над ним). И вдруг Федор Михайлович заговорил о новом романе, главный герой которого - пожилой и больной художник, много переживший, потерявший родных и близких - встречает девушку Аню. Через полвека Анна Григорьевна вспоминала: «"Поставьте себя на ее место. Представьте, что этот художник - я, что я признался вам в любви и просил быть моей женой. Скажите, что вы бы мне ответили?" - сказал он дрожащим голосом. Лицо Достоевского выражало такое смущение, такую сердечную муку, что я наконец поняла, что это не просто лит. разговор и что я нанесу страшный удар его самолюбию и гордости, если дам уклончивый ответ. Я взглянула на столь дорогое мне, взволнованное лицо Федора Михайловича и сказала: - Я бы вам ответила, что вас люблю и буду любить всю жизнь!». И она сдержала свое обещание.
Но после свадьбы Анне Григорьевне пришлось пережить тот же ужас, какой 10 лет назад испытала первая жена писателя. От волнения и выпитого шампанского у Достоевского в один день было 2 припадка. В 1916 г. она признавалась писателю и критику А.А. Измайлову: «Я вспоминаю о днях нашей совместнойной жизни, как о днях великого, незаслуженного счастья. Но иногда я искупала его великим страданием. Страшная болезнь Федора Михайловича в любой день грозила разрушить все наше благополучие. Ни предотвратить, ни вылечить этой болезни, как вы знаете, нельзя. Все, что я могла сделать, это - расстегнуть ему ворот, взять его голову в руки. Но видеть любимое лицо, синеющее, искаженное, с налившимися жилами, сознавать, что он мучается и ты ничем не можешь ему помочь, - это было таким страданием, каким, очевидно, я должна была искупить свое счастье близости к нему...».
Анна Григорьевна сделала все от нее зависящее, чтобы переменить обстановку - уехать за границу 14 апреля 1867 г. только с Достоевским, подальше от домашних неурядиц, от надоевших и опостылевших родственников, от безалаберной петербургской жизни, от всех кредиторов и вывымогателей. «... Я поехал, но уезжал я тогда со смертью в душе: в заграницу я не верил, то есть я верил, что нравственное влияние заграницы будет очень дурное. Один, с юным созданием, которое с наивною радостию стремилось разделить со мною странническую жизнь; но ведь я видел, что в этой наивной радости много неопытного и первой горячки, и это меня смущало и мучило очень. Характер мой больной, и я предвидел, что она со мной измучается. Правда, Анна Григорьевна оказалась сильнее и глубже, чем я ее знал.- рассказывал Достоевский о своих мрачных предчувствиях своему другу поэту А.Н. Майкову.
Анна Григорьевна впервые оказалась в Европе, да и вообще первый раз в жизни расставалась со своей матерью. «Я утешала маму тем, что вернусь через 3 месяца, а пока буду часто ей писать. Осенью же обещала самым подробным образом рассказать обо всем, что увижу любопытного за границей. А чтобы много не забыть, обещала завести записную книжку, в которую и вписывать день за днем все, что со мной будет случаться. Слово мое не отстало от дела: я тут же на станции купила записную книжку и с следующего дня принялась записывать стенографически всё, что меня интересовало и занимало. Этою книжкою начались мои ежедневные стенографические записи, продолжавшиеся около года...». - писала она в одном из черновых набросков своих воспоминаний, Так возник дневник жены Достоевского - уникальное явление в мемуарной литературе и незаменимый источник для всех, кто занимается биографией писателя (1-я часть «Дневника 1867 г.» А.Г. Достоевской издана Н.Ф. Бельчиковым в 1923 г., обе части С.В. Беловым в 1993 г. в Петербурге, в издательстве «Андреев и сыновья» под названием «Последняя любовь Ф.М. Достоевского» и самое полное издание С.В. Житомирской в издательстве «Наука» в Москве в 1993 г.). Анна Григорьевна быстро прониклась сознанием, как важно сохранить для потомков все, что связано с именем Достоевского, и ее заграничный дневник 1867 г., задуманный первоначально как ежедневный отчет примерной дочери своей матери, стал настоящим лит. памятником.
«Сначала я записывала только мои дорожные впечатления и описывала нашу повседневную жизнь, но мало-помалу мне захотелось вписывать все, что так интересовало и пленяло меня в моем дорогом муже: его мысли, его разговоры, его мнения о музыке, о литературе и пр.» - вспоминает Анна Григорьевна. Ее дневник о заграничном путешествии 1867 г. - это бесхитростный рассказ о совместной жизни молодоженов, свидетельство нежной внимательности и силы поздней любви Достоевского. Анна Григорьевна поняла, что быть его женой - это значит не только испытывать радость от близости гениального человека, но и быть обязанной достойно нести все тяготы жизни рядом с таким человеком, тяжкое и радостное бремя ее. И если под увеличительным стеклом его гениальности гигантски разрастается любая деталь, из совокупности которых и состоит, в сущности, повседневная жизнь, то это происходит потому, что обнаженные нервы Достоевского, так много перенесшего в своей жизни, буквально содрогались от малейшего прикосновения грубой действительности.
Вот почему жизнь его спутницы нередко становилась житием, и ежедневное общение с Достоевским требовало от Анны Григорьевны настоящего подвижничества. Их медовый месяц неожиданно оканчивается катастрофой: писателя вновь, как и во время первых заграничных поездок в 1862 и 1863 гг., затягивает безжалостная и бездушная рулетка. Простой житейский мотив - выиграть капитал, чтобы расплатиться с кредиторами, прожить не нуждаясь несколько лет, а самое главное - получить, наконец, возможность спокойно поработать над своими произведениями, - за игорным столом утрачивал свой изначальный смысл. Порывистый, страстный, стремительный Достоевский отдается безудержному азарту. Игра в рулетку становится самоцелью. Страсть к рулетке ради самой рулетки, игра ради ее сладостной муки объясняются характером, натурой писателя, склонного часто заглядывать в головокружительную бездну и бросать вызов судьбе. Анна Григорьевна быстро разгадала тайну рулеточной лихорадки писателя, заметив, что после большого проигрыша он принимался за творческую работу и набрасывал страницу за страницей. Анна Григорьевна не ропщет, когда Достоевский закладывает буквально все, даже обручальное кольцо и ее серьги. Она не жалела ничего, ибо знала:
Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснется,
Душа поэта встрепенется,
Как пробудившийся орел.
И тогда неукротимая тяга Достоевского к творчеству преодолеет все соблазны, сильнее разгорится очистительное пламя его совести - «как мне было за него больно, это ужасно, как он мучается», - в котором переплавляется его внутренний мир. Так и случилось, и Анна Григорьевна своим непротивлением сумела излечить Достоевского от его страсти. В последний раз он играл в 18 71 г., перед возвращением в Россию, в Висбадене. 28 апреля 1871 г. он пишет жене из Висбадена в Дрезден: «Надо мной великое дело совершилось, исчезла гнусная фантазия, мучившая меня почти 10 лет. 10 лет (или, лучше, с смерти брата, когда я был вдруг подавлен долгами) я все мечтал выиграть. Мечтал серьезно, страстно. Теперь же всё кончено! Это был вполне последний раз. Веришь ли ты тому, Аня, что у меня теперь руки развязаны; я был связан игрой, и теперь буду об деле думать и не мечтать по целым ночам об игре, как бывало это. А стало быть, дело лучше и скорее пойдет, и Бог благословит! Аня, сохрани мне свое сердце, не возненавидь меня и не разлюби. Теперь, когда я так обновлен - пойдем вместе и я сделаю, что будешь счастлива!».
Клятву свою он сдержал: действительно навсегда оставил рулетку (хотя впоследствии 4 раза ездил один для лечения за границу) и действительно сделал Анну Григорьевну счастливой. Достоевский прекрасно понимал, что своим освобождением от власти рулетки он обязан прежде всего жене, ее великодушному терпению, всепрощению, мужеству и благородству. «Всю жизнь вспоминать это буду и каждый раз тебя, ангела моего благословлять. Нет, уже теперь твой, твой нераздельно, весь твой. А до сих пор наполовину этой проклятой фантазии принадлежал». писал Достоевский Анне Григорьевне.
Но она не случайно почувствовала, что рулетка стимулирует лит. работу писателя. Федор Михайлович сам тесно связывал свои творческие импульсы с «проклятой фантазией». В письме из Bains-Saxon, извещая об очередном проигрыше, он благодарит это несчастье, так как оно невольно натолкнуло его на одну спасительную мысль: «Давеча мне хоть и мерещилось, но я все-таки окончательно еще не выяснил себе эту превосходную мысль, которая мне пришла теперь! Она пришла мне уже в 9 часов или около, когда я проигрался и пошел бродить по аллее (точно так же, как и в Висбадене было, когда я после проигрыша выдумал Преступление и наказание и подумал завязать сношение с Катковым...)».
Изматывающая игра на рулетке содействовала процессу срастания писателя и его жены, и в письмах последующих лет Достоевский будет повторять, что чувствует себя «приклеенным» к семье и не может переносить даже короткой разлуки. Он все больше привыкает к своей молодой жене, все больше узнает богатство ее натуры и замечательные черты ее характера, а она, даже после очередного проигрыша мужа, записывает в своем стенографическом дневнике 1867 г.: «Мне в то время представлялось, что я бесконечно счастлива, что вышла за него замуж, и что это-то, вероятно, мне и следует за наказание. Федя, прощаясь, говорил мне, что любит меня бесконечно, что если б сказали, что ему отрубят за меня голову, то он сейчас бы позволил, - так он меня сильно любит, что он никогда не забудет моего доброго отношения в эти минуты».
Анна Григорьевна всю жизнь считала своего мужа милым, простым и наивным человеком, с которым надо обращаться как с ребенком. Сам же писатель именно в этом видел проявление настоящей любви и писал из Германии ее матери, А.Н. Сниткиной: «Аня меня любит, а я никогда в жизни еще не был так счастлив, как с нею. Она кротка, добра, умна, верит в меня, и до того заставила меня привязаться к себе любовью, что, кажется, я бы теперь без нее умер».
И в дальнейшем, все 14 лет брака, Анна Григорьевна не обманула доверия уже утомленного жизнью писателя: была преданной, терпеливой и умной матерью его детей, самоотверженной помощницей и глубочайшей почитательницей его таланта. Человек деловой, практический, она была полной противоположностью детски наивному в денежных делах Федору Михайловичу. Она не только героически оберегала мужа от неприятностей, но и решалась на активную борьбу со множеством подчас жуликоватых кредиторов-вымогателей. Освобождая мужа от тяжести денежных забот, она спасала его для творчества, и если принять во внимание, что на время их брака приходятся все великие романы и «Дневник писателя», то есть значительно больше половины написанного Достоевским за всю жизнь, то вряд ли можно переоценить ее заслуги. Важно и другое: через руки Анны Григорьевны - стенографистки и переписчицы - прошли «Игрок», «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы», «Дневник писателя» со знаменитой Пушкинской речью.
Анна Григорьевна была безмерно счастлива тем, что свой последний гениальный роман «Братья Карамазовы» Достоевский посвятил ей. В этом - документальное, для всего мира, признание ее огромного труда. В год смерти мужа Анне Григорьевне исполнилось 35 лет, но она сочла свою женскую жизнь конченой. Когда ее спрашивали, почему она вторично не вышла замуж, она искренно возмущалась: «Мне это казалось бы кощунством», а затем шутила: «Да и за кого можно идти после Достоевского? - разве за Толстого!».
Анна Григорьевна целиком посвящает себя служению великому имени Достоевского и можно смело утверждать, что ни одна жена писателя не сделала столько для увековечения памяти своего мужа, для пропаганды его творчества, сколько сделала она.
Прежде всего Анна Григорьевна 7 раз выпускает полные собрания сочинений Достоевского (1-е издание - 1883 г., последнее - 1906 г.), а также неоднократно издает целый ряд его отдельных произведений. Из достоевских мемориальных дел, осуществленных Анной Григорьевной, кроме выпуска его произведений, самым весомым является организация в Старой Руссе церковно-приходской школы имени Ф.М. Достоевского для бедных крестьянских детей с общежитием для учащихся и учителей.
Незадолго до смерти Анна Григорьевна говорила врачу 3.С. Ковригиной: «С чувством надо бережно обращаться, чтобы оно не разбилось. Нет в жизни ничего более ценного, как любовь. Больше прощать следует - вину в себе искать и шероховатости в другом сглаживать. Раз навсегда и бесповоротно выбрать себе Бога и служить ему на протяжении всей жизни. Я отдала себя Федору Михайловичу, когда мне было 18 лет. Теперь мне за 70, а я все еще только ему принадлежу каждой мыслью, каждым поступком. Памяти его принадлежу, его работе, его детям, его внукам. И все, что хоть отчасти его - мое целиком. И нет и не было для меня ничего - вне этого служения...». С той поры, как 4 октября 1866 г. Неточна Сниткина пришла в квартиру писателя, не было ни одного дня в ее жизни, чтобы она не служила во славу Достоевского.
В конце XIX в. Анна Григорьевна начинает работу по созданию собственных мемуаров, посвященных ее жизни с Достоевским. В 1894 г. она приступает к расшифровке своего стенографического дневника 1867 г. Однако при жизни она не напечатала его, как не опубликовала ни воспоминаний своих, ни свою переписку с мужем, считая это просто нескромным. Но важно даже не это. Самое главное заключалось в том, что когда Анна Григорьевна, встретившись с Л.Н. Толстым в феврале 1889 г., говорила ему: «Мой дорогой муж представлял собою идеал человека! Все высшие нравственные и духовные качества, которые украшают человека, проявлялись в нем в самой высокой степени. Он был добр, великодушен, милосерд, справедлив, бескорыстен, деликатен, сострадателен - как никто!» - она была абсолютно искренна.
Чем дальше уходило время, тем больше оставался Достоевский именно таким в ее памяти: и когда она в 1894 г. приступила к расшифровке своего заграничного стенографического дневника, и когда стала готовить к печати свою переписку с мужем, и когда начала в 1911 г. писать свои «Воспоминания». В начале XX в. к этому добавилась и слава Достоевского. Именно тогда Анна Григорьевна осуществляет свою давнишнюю мечту: создает при Московском историческом музее «Музей памяти Ф.М. Достоевского» и выпускает «Библиографический указатель сочинений и произведений искусства, относящихся к жизни и деятельности Ф.М. Достоевского... 1846–1903». Она признавалась своему первому биографу Л.П. Гроссману: «Я живу не в XX в., я осталась в 70-х годах XIX. Мои люди - это друзья Федора Михайловича, мое общество - это круг ушедших людей, близких Достоевскому. С ними я живу. Каждый, кто работает над изучением жизни или произведений Достоевского, кажется мне родным человеком».
Таким же родным показался ей молодой композитор СюПрокофьев, написавший оперу по роману Достоевского «Игрок». Когда они прощались -это было 6 января 1917 г. - Прокофьев попросил Анну Григорьевну написать что-нибудь в его памятный альбом, но предупредил ее, что альбом на тему о солнце и писать в нем можно только о солнце. Анна Григорьевна написала: «Солнце моей жизни - Федор Достоевский. А. Достоевская». До самой смерти Анна Григорьевна трудилась над продолжением своего библиографического указателя и мечтала только об одном - чтобы ее похоронили в Петербурге, в Александро-Невской лавре, рядом с Достоевским. Но случилось так, что она умерла в Ялте Через 50 лет ее внук, А.Ф. Достоевский, выполнил ее последнее желание - перенес ее прах из Ялты в Александро-Невскую лавру. На могиле писателя с правой стороны надгробия можно увидеть теперь скромную надпись: «Анна Григорьевна Достоевская. 1846-1918».
http://www.fedordostoevsky.ru/around/Dostoevskaya_A_G/
Предисловие
Я никогда прежде не задавалась мыслью написать свои воспоминания. Не говоря уже о том, что я сознавала в себе полное отсутствие литературного таланта; я всю мою жизнь была так усиленно занята изданиями сочинений моего незабвенного мужа, что у меня едва хватало времени на то, чтобы заботиться о других, связанных с его памятью делах. В 1910 г., когда мне, по недостатку здоровья и сил, пришлось передать в другие руки так сильно интересовавшее меня дело издания произведений моего мужа и когда, по настоянию докторов, я должна была жить вдали от столицы, я почувствовала громадный пробел в моей жизни, который необходимо было заполнить какою-либо интересующею меня работой, иначе, я чувствовала это, меня не надолго хватит. Живя в полнейшем уединении, не принимая или принимая лишь отдаленное участие в текущих событиях, я мало-помалу погрузилась душою и мыслями в прошлое, столь для меня счастливое, и это помогало мне забывать пустоту и бесцельность моей теперешней жизни.
Перечитывая записные книжки мужа и свои собственные, я находила в них такие интересные подробности, что невольно хотелось записать их уже не стенографически, как они были у меня записаны, а общепонятным языком, тем более что я была уверена, что моими записями заинтересуются мои дети, внуки, а может быть, и некоторые поклонники таланта моего незабвенного мужа, желающие узнать, каким был Федор Михайлович в своей семейной обстановке. Из этих разновременно записанных в последние 5 зим (1911–1916) воспоминаний составилось несколько тетрадей, которые я постаралась привести в возможный порядок. Не ручаясь за занимательность моих воспоминаний, могу поручиться за их достоверность и полное беспристрастие в обрисовке поступков некоторых лиц: воспоминания основывались главным образом на записях и подкреплялись указаниями на письма, газетные и журнальные статьи. Признаю откровенно, что в моих воспоминаниях много лит. погрешностей: растянутость рассказа, несоразмерность глав, старомодный слог и пр. Но в семьдесят лет научиться новому трудно, а потому да простят мне эти погрешности ввиду моего искреннего и сердечного желания представить читателям Ф.М. Достоевского со всеми его достоинствами и недостатками – таким, каким он был в своей семейной и частной жизни.
Читать дальше: http://modernlib.ru/books/anna_grigorevna_dostoevskaya/dnevnik/read/
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Понедельник, 12 Сен 2022, 18:24 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | К 176-летию со дня рождения
«МНЕ ТЕБЯ БОГ ВРУЧИЛ», ИЛИ ЛУЧШАЯ КНИГА О ЛЮБВИ\
12 сентября – день рождения Анны Григорьевны Достоевской. Она встретилась, когда писатель был уже немолод, измучен болезнью, долгами и пагубной страстью к рулетке, и стала для него настоящим ангелом хранителем и верной спутницей до конца его дней.
Когда просят посоветовать какую-нибудь «очень-очень хорошую книгу о любви», не задумываясь, отвечаю: «‟Воспоминания” Анны Григорьевны Достоевской». И, видя вытянувшиеся от удивления и разочарования лица (еще бы, какое прозаичное и скучное название! где же тут романтика?), вкратце пересказываю свою самую любимую главу и с удовольствием наблюдаю, как лица из разочарованных становятся все более и более заинтересованными, а 5 мин. спустя их обладатели восклицают: «Почему же мы до сих пор ничего не слышали об этой книге?!».
В минувшем году мы широко праздновали 200-летие со дня рождения Федора Михайловича и совсем забыли, что в тот же год отметил свое 175-летие человек, без которого не существовало бы того зрелого Достоевского, которого мы любим и которым восхищаемся; человек, которому мы обязаны появлением великого «пятикнижия», а сам писатель – четырьмя детьми и огромным-огромным счастьем. Наверное, уже понятно, о ком идет речь.Подавляющее большинство даже не знает ее имени. Многие из сугубых почитателей Федора Михайловича, наверное, все-таки смогут его назвать и, возможно, даже слышали довольно известную в кругах любителей литературы XIX в. историю их знакомства. Но что было после него, знают немногие, а ведь главная часть истории любви – это, как известно, то, что было после того, как «сыграли они свадьбу, и был пир на весь мир».
Итак, передо мной – любимая книжка в синей обложке, а на 66-й ее странице[1] – 20-летняя стенографистка Аня, попавшая в дом к великому писателю, которого она боготворила с детства, и, конечно же, сам «великий писатель», появившийся перед молодой гостьей в отнюдь не величественном виде и произведший на нее отнюдь не благоприятное впечатление: раздраженный, больной, старый (Достоевскому на тот момент было без нескольких недель 45 лет), каждые 5 мин. забывающий имя своей собеседницы. После первого визита озадаченная и порядком расстроенная девушка решила, что навряд ли их совместная работа состоится, но чувство ответственности взяло верх, и она отважилась прийти снова.
Последовали 26 дней напряженной работы[2], по истечении которых уже совсем не страшный Федор Михайлович поделился с «доброй Анной Григорьевной», как он теперь называл свою молодую помощницу, наконец-то запомнив ее имя-отчество, своей новой задумкой и попросил у нее совета. Он, видите ли, решил написать роман о старом художнике все еще страстно желающем вновь найти счастье и наконец встречающем молодую девушку: «Назовем ее Аней, чтобы не называть героиней. Это имя хорошее…».Анна Григорьевна, видя в герое романа самого Достоевского и слыша последние слова, с досадой подумала про себя, что Федор Михайлович имеет в виду А.В. Корвин-Круковскую, свою бывшую невесту и сестру известной в будущем Софьи Ковалевской.
И поэтому на вопрос, возможно ли, чтобы молодая девушка, «столь различная по характеру и по летам», могла полюбить старого, больного художника («не будет ли это психологическою неверностью?» – волнуется великий писатель-психолог), горячо и желая поскорее закончить задевший ее (хоть она сама себе в этом и не признавалась) разговор, ответила, что нельзя любить только за внешность и богатство. Если эта распрекрасная Аня, на которую он не пожалел столько красок, чтобы расписать ее характер и достоинства, действительно его любит, то в чем же здесь жертва с ее стороны? Совсем позабыв о том, что она тоже Аня, девушка слышит: «Поставьте себя на минуту на ее место. Представьте, что этот художник – я, что я признался вам в любви и просил быть моей женой. Скажите, что вы бы мне ответили?» – И неожиданно для себя Анна произносит: «Я бы ответила, что вас люблю и буду любить всю жизнь!»
Эту сцену я обычно и пересказываю своим друзьям и знакомым. А за ней следуют 400 стр., на протяжении которых развивается эта столь необычно начавшаяся история. Дальше – жизнь. Дальше – та самая главная часть книги о настоящей любви.Любить – это переносить неожиданные вспышки раздражительности, гнева и ревности мужа и умело переводить их в шутку. Да, слухи и истории о тяжелом характере Федора Михайловича все-таки имели под собой почву.Любить – это в сотый раз вместе бродить по картинной галерее Дрездена; подпевать петербургскому шарманщику, исполняющему арию из «Риголетто»; в 6 утра, пока дети не проснулись, любоваться восходом над новгородским кремлем и искать по улицам Старой Руссы пропавшую корову.
Любить – это терпеливо и мудро, не говоря ни слова упрека, относиться к страсти мужа, когда он проигрывает в рулетку последние копейки и умоляет отдать в залог свадебные подарки и даже обручальное кольцо. Любить и терпеть – чтобы однажды услышать: «Нет, уж теперь твой, твой нераздельно, весь твой. А до сих пор наполовину этой проклятой фантазии принадлежал» Можно ли было добиться такого исхода возмущениями и попреками? Любить – это держать на коленях его голову во время припадка и смотреть на искаженное до неузнаваемости родное лицо. Любить – это пережить вместе смерть дочки-первенца и младшего сына. Любить – это, оставшись одной в 34 года, всю свою жизнь посвятить детям и увековечению памяти их отца. Любить – это однажды услышать от своего мужа: «Мне Бог тебя вручил, чтоб ничего из зачатков и богатств твоей души и твоего сердца не пропало, а напротив, чтоб богато и роскошно взросло и расцвело; дал мне тебя, чтоб я свои грехи огромные тобою искупил, представив тебя Богу развитой, направленной, сохраненной, спасенной от всего, что низко и дух мертвит»
.Перечитываю эти строки в сотый раз – и думаю, что, наверное, это та фраза, которую каждый муж в той или иной форме должен сказать своей жене. И не просто сказать, но и исполнить. Конечно, можно назвать еще с десяток потрясающих и тоже горячо любимых мною книг о настоящей любви, но та самая книга со «скучным» названием, к тому же написанная не профессиональным писателем, а просто горячо любящей женщиной, имеет одно неоспоримое преимущество: в ней всё – правда. Мы с удовольствием читаем и перечитываем десятки, сотни красивых, но… выдуманных историй о любви. А бывает ли так «красиво» в жизни? Порой мы горько вздыхаем, думая, что у нас-то – не так, и уже собираемся ответить себе: «Нет, не бывает». Но все-таки – да. Бывает. По-другому, не так, как в любимом романе: более сложно, более прозаично (как кажется на первый взгляд), но от этого – еще более красиво. И история, рассказанная позабытой многими женой всемирно известного писателя, – тому подтверждение.
Анна Григорьевна, с днем рождения!
Дарья Парменова
12.09. 2022. Православие.ру
https://pravoslavie.ru/148166.html#_edn1
«ЧТО ЗНАЧИТ БЫТЬ ЖЕНОЙ ГЕНИЯ»
А.Сниткина вошла в дом своего будущего мужа молодой, во многом наивной девушкой. У него за плечами были каторга, ссылка, несчастный первый брак, смерть супруги и любимого брата, нескончаемые долги, страшная физическая боль эпилептических припадков, одержимость игрой на рулетке, одиночество и главное - знание жизни с ее самой неприглядной стороны. Она же была жизнерадостна, юна, воспитана в тепле и беззаботности, даже хозяйством заниматься толком не умела. Но ту глубину и силу личности, которых она по скромности не отмечала в себе, сумел заметить Достоевский.
Анна Григорьевна прожила долгую и насыщенную жизнь, пережив писателя почти на 40 лет. Для того, чтобы понять ее роль в судьбе классика, достаточно посмотреть на ео жизнь «до» и «после» встречи с этой удивительной женщиной. Итак, ко времени знакомства с ней в 1866 г. Достоевский был автором нескольких повестей, некоторые из которых были оценены очень высоко. Например, «Бедные люди» — они были восторженно встречены Белинским и Некрасовым. А некоторые, например, «Двойник» — потерпели полное фиаско, получив разгромные отзывы от этих же литераторов.
Если успех в литературе, хотя бы и переменный, но все-таки был, то остальные сферы жизни и карьеры Достоевского выглядели куда плачевней: участие в деле «Петрашевцев» привело его к 4-летней каторге и ссылке; созданные вместе с братом журналы закрывались и оставляли после себя огромные долги; здоровье было настолько подорвано, что практически большую часть жизни писатель жил с ощущением «на последних днях»; неудачный брак с Марией Дмитриевной Исаевой и ее смерть - все это не способствовало ни творчеству, ни душевному равновесию.
М.Д. Исаева
Накануне знакомства с Анной Сниткиной к этим катастрофам добавилась еще одна: по кабальному договору с издателем Ф.Т. Стелловским Достоевский должен был предоставить новый роман к 1 ноября 1866 г. Оставалось около месяца, в противном случае все права на последующие произведения писателя переходили к издателю. Кстати, Достоевский был не единственным, оказавшемся в такой ситуации: чуть раньше на невыгодных для автора условиях Стелловским были изданы произведения А.Ф. Писемского; в кабалу попал В.В. Крестовский, автор «Петербургских трущоб». Всего за 25 руб. были выкуплены сочинения М.И. Глинки у его сестры Л.И. Шестаковой. По этому поводу Достоевский писал Майкову: «Денег у него столько, что он купит все русскую литературу, если захочет. У того ли человека не быть денег, который всего Глинку купил за 25 целковых».
Ситуация была критическая. Друзья предлагали писателю создать основную линию романа и разделить между ними. Каждый из друзей-литераторов мог бы написать отдельную главу, и роман был бы готов. Но на это Достоевский пойти не мог. Тогда друзья предложили найти стенографистку: в таком случае шанс написать роман вовремя все-таки появлялся. Этой стенографисткой и стала А.Сниткина. Вряд ли другая женщина могла настолько осознать и прочувствовать сложившуюся ситуацию. Днем роман надиктовывался писателем, ночами главы были расшифрованы и написаны. К назначенному сроку роман «Игрок» был готов. Он был написан всего за 25 дней, с 4 по 29 октября 1866 г.
Стелловский не собирался так быстро отказываться от возможности переиграть Достоевского. В день сдачи рукописи он просто уехал из города. Приказчик отказался принять рукопись. Обескураженного и разочарованного Достоевского выручила опять же Анна Григорьевна. Посоветовавшись со знакомыми, она уговорила писателя сдать рукопись под расписку приставу части, в которой проживал Стелловский. Победа осталась за Достоевским, но во многом заслуга принадлежала А.Сниткиной, довольно скоро ставшей не только его женой, но и верным другом, помощником и компаньоном.
Чтобы понять отношения между ними, необходимо обратиться к событиям куда более ранним. Мать Анны была полной противоположностью увлекающемуся и непрактичному мужу. Энергичная, властная, она выказывала себя полной хозяйкой дома. Дочь унаследовала и понимающий характер отца, и решительность матери. А отношения между своими родителями она проецировала на будущего мужа: «Всегда оставались собою, нимало не вторя и не подделываясь друг к другу. И не впутывались своею душою - я - в его психологию, он - в мою, и таким образом мой добрый муж и я - мы оба чувствовали себя свободными душой».О своем отношении к Достоевскому Анна писала так: «Моя любовь была чисто головная, идейная. Это было скорее обожание, преклонение пред человеком, столь талантливым и обладающим такими высокими душевными качествами. Это была хватавшая за душу жалость к человеку, так много пострадавшему, никогда не видевшему радости и счастья и так заброшенному теми близкими, которые обязаны были бы отплачивать ему любовью и заботами о нем за все, что (он) для них делал всю жизнь. Мечта сделаться спутницей его жизни, разделять его труды, облегчить его жизнь, дать ему счастье - овладела моим воображением и Федор Михайлович стал моим богом, моим кумиром, и я, кажется, готова была всю жизнь стоять пред ним на коленях».
Их семейная жизнь не избежала несчастий и неуверенности в будущем: годы почти нищенского существования за границей, смерть 2-х детей, маниакальную страсть к игре у Достоевского. И тем не менее, именно Анна Григорьевна сумела привести в порядок их быт, организовать работу писателя, освободить его, в конце концов, от тех финансовых долгов, что накопились со времен неудачного издания журналов. Несмотря на разницу в возрасте и тяжёлый характер мужа, она смогла наладить их совместную жизнь: боролась и с пагубной привычкой игры в рулетку, и помогала в работе: стенографировала его романы, переписывала рукописи, читала корректуры и организовывала торговлю книгами. Постепенно все финансовые дела взяла на себя, и Федор Михайлович в них уже не вмешивался, что крайне положительно отразилось на семейном бюджете.
Именно Анна Григорьевна решилась на такой отчаянный поступок, как собственное издание романа «Бесы». Прецедентов, когда писателю удавалось самостоятельно издать свои произведения и получить от этого реальную прибыль, на тот момент не было. Даже попытки Пушкина получать доходы с издания своих лит. трудов, потерпели полное фиаско. Существовало несколько книжных фирм: Базунова, Вольфа, Исакова, которые покупали права на издание книг, а затем издавали и распространяли их по всей России. Сколько проигрывали на этом авторы, можно подсчитать довольно легко: за право издавать роман «Бесы» Базунов предлагал 500 руб. (и это уже культовому, а не начинающему писателю), тогда как доходы после самостоятельного издания книги составили порядка 4 тыс. руб. Анна Григорьевна проявила себя как истинная бизнес-леди: вникла в дело до мелочей, многие из которых узнавала буквально шпионским образом: заказывая визитные карточки; расспрашивая в типографиях, на каких условиях печатаются книги; делая вид, что торгуется в книжном магазине, узнавала, какие наценки он делает. Из подобных расспросов она выяснила, какой процент и при каком количестве экземпляров следует уступать книгопродавцам. И вот результат - «Бесы» были распроданы моментально и крайне выгодно. С этого момента основной деятельностью Анны Григорьевны становится издание книг ее мужа…
В год смерти Достоевского Анне Григорьевне исполнилось 35 лет. Вторично замуж она не выходила и полностью посвятила себя увековечиванию памяти Федора Михайловича: организовала квартиру-музей, писала мемуары, давала бесконечные интервью, выступала на многочисленных лит. вечерах. Летом 1917 г. события, будоражащие всю страну, забросили ее в Крым, где она заболела малярией тяжелой формы и через год скончалась в Ялте. Похоронили её вдали от мужа, хотя она и просила об обратном, мечтая обрести покой рядом с Федором Михайловичем, в Александро-Невской лавре, и чтобы при этом ей не ставили отдельного памятника, а только вырезали бы на надгробии несколько строк. Последняя воля Анны Григорьевны была исполнена лишь в 1968 г.
Виктория Журавлева
https://moiarussia.ru/anna-do....-zhenoj
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 20 Окт 2023, 13:41 | Сообщение # 3 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | ШУТКА ВДОВЫ ФЕДОРА ДОСТОЕВСКОГО
Тайна ее письма из 1914 г. ждала разгадки в пыльной коробке на дачном чердаке
Есть люди, которые никогда ничего не выбрасывают. Бережно складывая старые вещи, одежду, письма, фотографии в коробки, они отвозят их на дачу и хранят на чердаке, надеясь когда-нибудь разобрать. В нашем роду такими людьми были все до единого. Поэтому в детстве я так любила залезать на чердак и, протискиваясь между коробками с детскими вещами и игрушками, добираться до самых дальних, старых, покрытых толстым слоем пыли, в которых хранились пожелтевшие письма и фотографии, наклеенные на толстый картон. С фотографий на меня почему-то с грустью смотрели дамы в кружевных нарядах и шляпах с перьями, мужчины в военной форме и дети, выстроенные по росту. Я любила разглядывать этих людей из далекого прошлого, приходившихся мне прадедушками и прабабушками, и представлять, как они жили, чем занимались и о чем разговаривали. Могла ли я подумать тогда, что спустя 30 лет мы вместе с отцом снова заглянем в одну из этих коробок и нам откроется удивительная история... Письмо из чердачной коробки написано А.Г. Достоевской - женой Федора Михайловича - в июне 1914 г. и адресовано В.А. Миткевич-Волчанскому - моему двоюродному прадеду:
 
"Молодой человек! Познакомилась с вашей хорошенькой женой, Марьей Александровной, и скажу Вам одно: из 5 человек, кот. ее окружают, кот. конечно я знаю, 4 у ея ног, 5-й же сказал мне, если она с Вами не разведется, то он застрелится у нее под окном. Мне 66 л. примите совет мой и никогда на курорт не отпускайте одну хорошенькую и умницу жену МА.
Анна Григорьевна Достоевская. 1914 года июнь".
 
Может показаться, что Анна Григорьевна очень торопилась, сокращая слова, наспех выведенные простым карандашом. В юности она работала стенографисткой, помогая в том числе Федору Михайловичу сдавать в срок издателям рукописи романов. А вот указанный возраст удивляет: Анна Григорьевна пишет, что ей 66 лет, - хотя в июне 1914 г. было 67 и вскоре должно было исполниться 68. Да и мотив послания не вполне понятен: то ли это своеобразная шутка, то ли наставление пожилой женщины?
В своих воспоминаниях Анна Григорьевна описывает, как однажды подобным образом подшутила над мужем, послав ему анонимное письмо с предупреждением: мол, его жена якобы носит на шее медальон, в котором спрятана фотография ее любовника. В ярости сорвав с шеи супруги медальон, Федор Михайлович обнаружил там свою фотографию, но смешным ему это вовсе не показалось: "Умоляю, не шути такими вещами, в ярости я за себя не отвечаю!"
Может быть, и в этот раз вдова писателя решила разыграть новую знакомую?
Несколько сохранившихся открыток из переписки Марии Александровны и Владимира Арсеньевича расширили круг моих поисков: прадед служил в артиллерийской бригаде, дислоцировавшейся под Можайском, а прабабушка ввиду слабого здоровья собиралась провести зиму 1914 года в Крыму: "Здоровье очень плохо - слаба, положительно задыхаюсь. В среду 15-го надо набраться сил, как-то я смогу. Доеду, думаю, хорошо. Мириманова тоже едет, ты будь спокоен. Сиротинин и Штосс сказали зимовать в Крыму и что ...Русса ничего мне не даст... Как ты? Ничего не пишешь о делах. Помолись за мое здоровье. Твоя Маруся. 13 мая 1913 года".
Провела ли Мария Александровна в Крыму всю зиму или возвращалась в Москву/Санкт-Петербург, виделась ли с мужем - неизвестно. Зато благодаря найденной на чердаке записке мы точно знаем: весной или в начале лета 1914 г. она познакомилась в Ялте с А.Г. Достоевской. Не исключено, что они вместе бывали на каких-то мероприятиях, Анна Григорьевна могла наблюдать за ухаживаниями молодых людей и, возможно, за чрезмерными знаками внимания, которые они оказывали Марии Александровне. О чем она и не преминула рассказать моему прадеду. Однако, судя по тому, что записка сохранилась в вещах прабабушки, вдова Федора Михайловича не стала отправлять ее адресату. А отдала ...самой прабабушке. Наверное, это была все-таки шутка.
Вскоре началась Первая мировая война. Владимир Арсеньевич сразу был призван на фронт, воевал в чине штабс-капитана в составе 53-й артиллерийской бригады. За боевые заслуги награжден орденом Св. Георгия 4 степени. Впоследствии получил чин полковника. Погиб в ноябре 1920 г. в Симферополе. Мария Александровна вернулась в Санкт-Петербург и работала в госпитале. По одной из версий, умерла в 1917 г. в результате несчастного случая - упала с лестницы. По другой, из письма ее племянницы, тоже найденного нами, - отравилась на фронте, узнав о смерти мужа .Анна Григорьевна осталась в Ялте и умерла в 1918 г. Таковы судьбы людей, удивительным образом связанных одной загадочной запиской.
Наталия Караваева, кандидат географических наук, Москва
09.08. 2022. журнал "Родина"
https://rg.ru/2022....go.html
|
| |
| |
