| Валентина_Кочерова | Дата: Четверг, 10 Мар 2011, 19:34 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | К 77-летию со дня рождения
ЮРИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ ГАГАРИН
(09.03. 1934 - 27.03. 1968)
Знаете, каким он парнем был!..
Первый летчик-космонавт родился в селе Клушино Гжатского (ныне Гагаринского) района Смоленской обл. Родители - потомственные смоленские крестьяне, колхозники. Отец - Алексей Иванович Гагарин, мать - Анна Тимофеевна. В 1941 г. Юрий Гагарин начал учиться в средней школе, но учебу прервала война. После войны семья Гагариных переехала в Гжатск, где Юрий продолжил свое обучение. После окончания 6-го класса, он поступил в ремесленное училище в подмосковном городе Люберцы и в вечернюю школу рабочей молодежи. В 1951 г. кончил 7-й класс и с отличием ремесленное училище, получив специальность формовщика литейщика. В том же году продолжил учебу в Саратовском индустриальном техникуме, который окончил в 1955 г. Будучи студентом техникума, поступил в аэроклуб, после окончания которого навсегда связал свою жизнь с авиацией. В 1955 г. Юрий был призван в ряды Советской Армии и направлен в Оренбург на учебу в 1-е Чкаловское военно авиационное училище летчиков им. Ворошилова, которое окончил в 1957 г. по 1-му разряду. И по собственному выбору был отправлен в Заполярье в одну из авиационных частей Северного флота.
 
В 1957 году Ю.Гагарин женился на В.Горячевой. Впоследствии в семье Гагариных родились две девочки – Елена (1959) и Галина (1961). 9 декабря 1959 г. Гагарин написал заявление с просьбой зачислить его в группу кандидатов в космонавты. Он прошел всестороннее медицинское обследование в Центральном научно исследовательском авиационном госпитале в Москве. В начале 1960 г. спец. медкомиссия признала старшего лейтенанта Гагарина годным для космических полётов. 3 марта 1960 г. приказом Главнокомандующего ВВС К.Вершинина он был зачислен в группу кандидатов в космонавты, а с 11 марта приступил к тренировкам.
12 апреля 1961 г. Ю.Гагарин совершил 1-й в истории человечества полет в космос на космическом корабле (КК) "Восток", за 1 час 48 мин. облетел земной шар и благополучно приземлился в окрестностях деревни Смеловки Терновского района Саратовской обл. 14 апреля ему было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда". Приказом министра обороны СССР старшему лейтенанту Гагарину было присвоено внеочередное воинское звание "майор". В конце апреля 1961 года первый космонавт отправился в свою 1-ю зарубежную поездку. "Миссия мира", как иногда называют поездку 1-го космонавта по странам и континентам, продолжалась 2 года. Встретиться с ним считали за честь короли и президенты, политические деятели и ученые, артисты и музыканты. С 23 мая 1961 г. Гагарин командир отряда космонавтов. Осенью 1961 г. он поступил в Военно воздушную инженерную академию им. Жуковского, чтобы получить высшее образование. С 20 декабря 1963 г. по 1968 г. Юрий Алексеевич был зам.
начальника Центра подготовки космонавтов. Он принимал непосредственное участие в обучении и тренировке экипажей космонавтов, в руководстве полётами КК "Восток", "Восход", "Союз". К летной подготовке он вернулся в 1963 г., в 1966-ом приступил к тренировкам для полета на новом космическом корабле "Союз". Он был назначен дублером В.Комарова, который совершил 1-й полет на новом корабле. Полет закончился трагической гибелью космонавта.
В 1968 г. полковник Ю.А. Гагарин с отличием окончил Военно-воздушную инженерную академию им. Жуковского. Ему была присвоена квалификация "Летчик инженер космонавт". Гагарин вёл большую общественно-политическую работу, являясь депутатом Верховного Совета СССР 6-го и 7-го созывов, членом ЦК ВЛКСМ (избран на 14-ом и 15-ом съездах ВЛКСМ), президентом Общества советско-кубинской дружбы, почётным членом Общества "Финляндия Советский Союз". С 1966 г. являлся почетным членом Международной академии астронавтики, был удостоен многих высоких гос. наград СССР и мира, среди них: орден Ленина, медали СССР, ордена многих стран мира, Золотая медаль им. Циолковского АН СССР, медаль де Лаво (ФАИ), золотые медали и почётные дипломы международной ассоциации (ЛИУС) "Человек в космосе" и Итальянской ассоциации космонавтики, золотая медаль "За выдающееся отличие" и почётный диплом Королевского аэроклуба Швеции, Большая золотая медаль и диплом ФАИ, золотая медаль Британского общества межпланетных сообщений, премия Галабера по астронавтике и др.
27 марта 1968 г. Ю.Гагарин трагически погиб в авиационной катастрофе вблизи деревни Новоселово Киржачского района Владимирской обл. при выполнении тренировочного полета. Похоронен на Красной пл. у Кремлевской стены в Москве. В целях увековечения его памяти Гжатск переименован в г. Гагарин. Его ммя присвоено Военно воздушной академии в Монино. Учреждена стипендия им. Гагарина для курсантов военных авиационных училищ. Международной авиационной федерацией (ФАИ) учреждена медаль им. Гагарина. Его имя носят Российский гос. научно исследовательский испытательный центр подготовки космонавтов, учебные заведения, улицы и площади многих городов мира. В Москве, Гагарине, Звездном городке, Софии возведены памятники Гагарину. У д.Смеловки, на месте приземления 1-го космонавта, установлен памятный знак. В городе Гагарине открыт мемориальный дом музей Ю.Гагарина. Именем первого космонавта назван кратер на Луне и малая планета.
http://clubs.ya.ru/4611686018427406496/replies.xml?item_no=7534
ЮРИЙ ГАГАРИН: Я ПРЕДСТАВЛЯЛ, ЧТО НЕРЯДОВОЕ ДЕЛО, НО ЧТОБЫ ТАКОЕ… ЭТО НЕМЫСЛИМО!
Спец. "космический" корреспондент "КП" А.Милкус беседует с легендарным журналистом "Комсомолки" В.М. Песковым, который первым взял интервью у Ю.Гагарина.
- Мало кто знает или помнит, что 1-м космическим журналистом «КП» был В.М. Песков. Его сейчас ассоциируют больше с «Окном в природу», которое выходит у нас в «толстушке». Люди более старшего поколения - с передачей «В мире животных», которую он много лет вел по ЦТ. А вот то, что Василий Михайлович у нас писал много о космосе, это мало кому известно сейчас. У меня репринт КП за 13 апреля 1961 г. Тут есть репортаж из дома 1-го космонавта: «Дорога к звездам». И подписан он Апенченко и Песковым. Василий Михайлович, сколько вам лет было, когда вы писали этот материал?
- Я с 30-го года. Это был 61-й год. Значит, 31 год.
- Каким образом, почему именно вас отправили писать материал про космос? Я так себе представляю. Все было засекречено. О том, что полетит человек в космос – никто не знал. И вот 12 апреля вы получаете информацию о том, что в космосе Гагарин. Главный редактор раздает задания.
- Дело было не так. В «Комсомолку» я пришел в 56-м году. Я уже работал 5 лет, но это было достаточно для того, чтобы я как-то проявился. Природа сейчас у меня главная тема, но с этой темой я и пришел в КП. Но писал я о многом. Я был тогда молодой, борзой, такой, как все мы журналисты, вот как ты, Саша. Всегда всем хочется быть первым: первым увидеть, первым рассказать. И вот космос… Это было такое время, когда слово «космос» было одним из очень популярных слов. Атмосфера была такая, что человек вот-вот полетит. Я помню момент, когда я ночь не спал, когда просто запустили в сторону Луны ракету, и она долетела. И сказали: ну вот, она сейчас в эту секунду достигла… Я был страшно взволнован! Потом события стали развиваться как снежный ком. Очень быстро, очень динамично. Запуски один за другим, вымпел на Луне, потом стали отправлять туда собачек, первая Лайка была. Англичане стали протестовать, потому что она не возвращалась, она вместе с кораблем сгорела… Целая история была: как же это так, собаку загубили! Потом была Белка и Стрелка, одна из них была такая непородистая собачка, убежала та, которую готовили, как мне рассказывали на космодроме, а Королев сказал: «Да поймайте любую!». Я не помню, какая там была: Белка или Стрелка. Полетела без всякой подготовки…
- Мне рассказывали в институте авиационной космической медицины, что у дворняжки было какое-то неблагозвучное название и решили, что с таким не полетит и переименовали…
- Самое главное, что она полетела, и все было в порядке. Одним словом, мы достигли такого рубежа восприятия всего того, что было, что вот-вот космонавт должен полететь. Существовало соперничество между американцами и нашей страной. Это подогревало все. И к весне 61-го года было ясно. Слетал туда Иван Иваныч, это манекен, который…
- Тогда это тоже была засекреченная информация…
- Это потом узнали, никто этого не знал, знали только те, кто работал. Важно, как было знать, как спускаться на парашюте… Интересно, Иван Иваныч где-нибудь сохранился?
- По-моему, сохранился где-то, в каком-то музее…
- Не знаю. Иногда мы не умеем хранить. Потом хватаемся… А может быть, сохранился. Это вот тебе работа! Надо поискать! Это интересно.
- Задание понял!
- Мы поняли, что вот-вот полетит человек. У нас Т.Кутузова работала в отделе информации, потом, как сейчас говорят, ее заслали к космонавтам. Я думаю, что дело было иначе. Просто в Звездном понадобился журналист, который мог бы вести многотиражную газету. И она перешла туда на работу. Но и «Комсомолку» она не забыла, она нам потихонечку, не всем, естественно, главному редактору кое-что рассказывала. Но я ничего до этого не знал. Было просто общая атмосфера, о которой я могу сказать: вот-вот должно случиться! Вот как ледоход. Вот через 3 дня тронется лед. И мы все были настороже: где-то за день до этого Тамара передала нам, назвала, во-первых, человека, который полетит. Это знал только главный редактор. Назвала день и час, когда это может быть. Это знал тоже главный редактор. Накануне он позвал меня. Это была большая честь! Я уже достаточно проявил себя в газете как оперативный журналист, как умеющий оценить факты и так далее. Я способный человек. Меня сейчас уже испортить невозможно. Я могу это и сам про себя сказать. Как мы действовали с Тамарой? Мы сели в машину и поехали в этот космический городок, который называется сейчас «Звездный». Я так думаю, что этот городок было бы разумнее назвать город Гагарин, а Гжатск должен был остаться Гжатском. Вот мы не умеем пользоваться нашими историческими ценностями. Я тогда еще заметил, как-то это все нескладно получилось, потому что этот городок назвали, переименовали… Нам сказали так: в машине откройте дверь, остановитесь на въезде в город и слушайте радио.
- Вы перед шлагбаумом …
- Ну, не было там еще шлагбаума. Никаких запретов въезда в город тоже там не было. Ходил лось, я помню. Лосей было очень много. Я вышел и фотографировал лося, перед тем, как мы услышали по радиоблаговест, такая музыка особая была, которая предшествовала важным событиям. Мы услышали, и поняли: вот началось. И тогда мы сели в машину и - прямо к дому Гагарина. Ну, Тамара знала, где это есть.
- Называется инсайдерская информация, как сейчас говорят.
- Не надо из этого делать детектива. Ничего особенного такого не было. Мы поднялись на какой-то этаж, может быть, 3-й. Я сейчас не помню, потому что все мы были тогда очень взволнованы. Трудно даже передать, это был особенный случай. Мы это ждали и были чрезвычайно горды, что это наш человек. Советский человек. Поднялись мы в квартиру Гагарина. Это была обычная квартира в обычном 5-этажном доме. Жилище было наполнено людьми. Это соседи Гагарина, весь космический городок жил этим событием. Они знали больше, чем мы. И все, женщины главным образом, все стояли около Вали. Она вытирала слезы. 2 маленьких девочки были. Лена и Галя. Они ничего не понимали.
- Галя только родилась…
- Нет, по-моему они обе уже были на ногах. Одну я сфотографировал. Она была в такой шапке из козьего пуха. Девочка 6-7 лет. Они были растеряны, почему мама плачет…В нашей газете потом написали, что Валя снята в момент, когда Гагарин пошел на приземление. Это было преувеличение. В газетах это бывает очень часто, на самом деле он уже был на Земле.
- Информационное сообщение сделали только тогда, когда он благополучно приземлился.
- Конечно. Мы знали, что все в порядке с ним. Его мы еще не видели. Ну что мы там? Как-нибудь порасспросить Валю в тот момент было невозможно. Она была очень взволнована. Мы просто щадили ее с Тамарой. Ну так, посмотрели атмосферу. Какие-то вопросы были, к счастью, в руки нам попал семейный альбом. Валя потом обиделась, что мы его увезли в редакцию.
- Вы стащили альбом…
- Стащили – не надо так говорить. Это очень грубо. Мы привезли в редакцию этот альбом , и это было правильно, потому что, если бы мы этого не сделали, фотографии из этого альбома могли бы просто растащить! Потому что все потом, после нас, кинулись, а альбом был в это время уже в КП. Потом мы его вернули…
- А были какие-то еще журналисты?
- Мы же никого не знали. Мы спешили, как пули летели в редакцию! Принесли. В редакции было столпотворение. Всем хотелось увидеть фотографии космонавта: как он выглядит, вот он стоит на крыле самолета, вот он мальчиком в детстве, вот он т.д… Все это было безумно интересно! Сейчас мы ко всему привыкли. Знаем, что космонавт обычный человек, может, не совсем обычный, но все-таки. Мы забываем фамилию через неделю уже… А тогда это было нечто невероятное! Вся редакция собралась в кабинете у редактора, листали альбом, все были возбуждены. А у нас был П.Барашев, доброй памяти ему, он писал об авиации. Он говорит: «Слушай, Вася, нам надо пробиваться туда, где находится Гагарин!» И вот мы сели на телефоны и стали дозваниваться по вертушке во всякие места. Все запретно. Все было секретно. Никто ничего нам. И вдруг мы попали… Сейчас не помню, кто этот человек, добрая память, он сказал: «Ребята, через час туда отправляется самолет. Вот постарайтесь на него. Мы можем задержать его для вас на 15 мин. Не больше. Успейте!» Я схватил фотоаппарат, мы пулей во Внуково…
- В самолет, который отправляли за Гагариным?
- В самолете летели 2 человека. Журналисты. Мы. Пустой самолет. Он летел за Гагариным, которого надо будет перевезти завтра в Москву.
- А как вас пустили?
- Ну, вот так пустили. Команда была от этого человека. Нас ждали. Мы минут на 10 час превысили. «Скорее, скорее», - махали нам. И мы по лестнице поднялись, дверь закрыли, самолет стал выруливать на площадку и мы полетели на восток, как оказалось, в Куйбышев. Сели на заводской военный аэродром летного завода и нас сейчас же местные службы, как клещи. Там нашелся один человек, который любит КП, а он был у них командиром… Какой-то капитан. Молодой парень. Он сразу нас под свое покровительство: «Ребята, что я для вас могу сделать – это отвезти, где сейчас есть Гагарин».
- А он был на обкомовской даче…
- Да. Потом мы узнали об этом. Мы ехали, не знали, куда он везет. Приехали. Это было на берегу Волги. Ты правильно сказал: это была обкомовская дача. Ничего там особенного такого не было. Вышел Каманин. «Комсомольская правда?», - сказал он. И на лице его мы почувствовали приветливость. Каманин когда-то летал, спасал челюскинцев, получил Героя…
- Первого Героя Советского Союза…
- «КП писала об этом. Он об этом благодарно помнит, и нашу задачу он хорошо понимал. Он сказал: «Ну, откройте ворота». Нас туда запустили…
- А Н.П. Каманин был тогда помощником главкомома ВВС по космосу.
- Может быть, так. Я не знал этой должности. Во всяком случае, он был таким дядькой для космонавтов. За все: за их быт, за их сохранность, за их поведение и так далее. Вот он нас повел туда. Мы пришли. Такой большой зал внизу, на 1-м этаже. Стоял бильярд. Мы знали, что космонавт находится тут. Страшно волновались. От нечего делать начали играть в бильярд и вдруг по деревянной лестнице топ-топ-топ – сбегает какой-то лейтенант. Подходит к нам: «Здравствуйте, ребята!». И тут мы поняли, что космонавт перед нами стоит. Волнение было необыкновенное. Мне немедленно захотелось его снимать, как-то снять надо было интересно. Фотограф в этот момент… Это очень напряженно. И вдруг мне пришло в голову, что вот мы с ним должны сыграть в бильярд. Я играю в бильярд некудышно. И он согласился, пожалуйста. Веселый. Приветливый необыкновенно. Мы сразу его полюбили. Я его снимал за игрой в бильярд. Надо было снять как-то так… Я такой объектив применил: шар был крупный, а он с кием на другом конце стола..
- Я помню эту фотографию.
- Было такое дело.
- Василий Михайлович, вы первый раз увидели Гагарина на этой обкомовской даче в Куйбышеве?
- Абсолютно точно. Я был в институте, где готовили космонавтов. Там я снимал ребят и писал о них, безымянных, которые испытывали невесомость, которых крутили на центрифуге. Космонавты там бывали. Но мы их не видели. Такое прикосновение к этой атмосфере было, что вот я писал… Были там парни-дублеры, испытатели… Не более того. Это было интересно в тот момент, но сейчас… Живой космонавт перед нами! Мы забыли, о чем надо спрашивать! Обаяние его было необыкновенным! Помню последние слова. Кто-то его потянул сзади, с нами долго не надо оставаться, с ним должны были подробно побеседовать врачи, техники и так далее. Он должен был по свежим впечатлениям рассказать, что он испытал. Поэтому с нами он побыл минут 10, не больше того. Потом он убежал. Мы, ошарашенные, стояли, совершенно счастливые. Никого из журналистов больше не было. Мы единственные были. С этой дачи мы поехали в гостиницу. Ночь мы не спали.
- Это 12-е или 13-е апреля?
- Я сейчас не помню. Он 15-го прилетел. Это был 14-е. Скорее всего. А, нет, 15-го газета вышла.
- Значит, это 13-го апреля было.
- 13-го апреля.
- Если он в лейтенантских погонах, он же майора сразу получил…
- По-моему, в лейтенантских погонах… Майора – это потом. Он летел в самолете и у него были майорские погоны. Ощущение счастья – это не постоянное для человека. Это какие-то моменты жизненные. Вот это были минуты подлинного счастья. Мы видим то, о чем страна сейчас говорит, он с нами говорит. Я помню, Дима сказал: «Юра, пожалуйста, оставайтесь всегда таким, каким мы вас вот сейчас узнали!» Это были последние слова прощания в этот день. Мы ушли в гостиницу, много говорили, всю ночь проговорили. Утром заехала за нами машина, и мы поехали на тот аэродром, куда мы вчера приземлились. Туда эскорт машин, приехал Гагарин, поднялся в самолет. Весь завод заполнил вот это поле. Все аплодировали, и это был счастливый час, который объединял всех людей. Гагарин какие-то слова говорил, я сейчас не помню. Я его сфотографировал стоя, на лестнице в самолет. Снимок остался, он протянул руки… Ему показывали на часы: надо лететь, потому что на трибуны в Москве уже собрались люди, мы это знали.
Мы сели в самолет. Была стюардесса, был Гагарин уже в майорских погонах. Мы сели рядом, пили чай, закусывали и по-человечески разговаривали. Сфотографировались с ним вместе. Пашка рядом, потом я с ним рядом. Потом мы подлетаем в Москве. Полет где-то 2 часа, может, меньше. Это Ил-18 был. Ну и вот, мы подлетаем к Москве. У нас маршрут был исключительный: мы пролетали над Кремлем! На очень небольшой высоте. И мы увидели Москву, запруженную людьми! Это был неподдельный, подлинный энтузиазм людей, счастливых от того, что в космосе побывал наш человек, наш соотечественник. Я спросил: «Юра, ну вы ожидали такое?» Он говорит: «Ну, я так представлял, что нерядовое дело, но чтобы такое… Это немыслимо!» От Кремля до Внукова совсем мало. Мы сдули с него пылинки, открыли дверь, и он пошел по красной дорожке. И тут мы увидели, что одно недоглядели: у него шнурок был не завязан на ботинке. И вот он так мотался. Мы с Пашкой всегда вспоминали это момент.
- Его имиджмейкером, как сейчас говорят, были вы?
- Терпеть не могу иностранных слов. Обилие… Мы чувствовали себя…
- Вы чувствовали вину за не завязанный шнурок…
- Не надо так говорить. Мы чувствовали себя причастными к истории, понимаете? Мы понимали, что весь мир сейчас об этом говорит, а так оно и было. Вся Москва стояла просто на ушах! Потом мы видели снимки: медики шли к белых халатах, на которых было написано: «Следующий я!» Что-то невероятное творилось в Москве! Потом он сошел по красной дорожке в объятия Хрущева и всех, кто стоял на трибуне. А мы дожидались, пока он уедет, и с Пашкой приехали в Москву, быстро проявили пленку, все было в порядке. Мы написали не очень много. Там особенно писать не о чем было… Но было застолблено: мы были, КП была в этих делах первая.
- Первая и единственная… А почему не было «Правды», ТАССа?
- Понимаешь, все запретно было…Потому что Тамара работала в Звездном, были готовы к этому делу, и с Пашкой мы проявили просто бойцовские качества: мы звонили по этому кремлевскому телефону разным лицам, но никто не уполномочен был нам разрешить. Нашелся один, я даже забыл сейчас фамилию, кто это был. Он сказал: «Ребята, если вы хотите увидеть, скорее на аэродром, иначе самолет улетит!» Все было стихийно. Мы оказались в силу этого обстоятельства первыми, там заметку-то видел: вот столько.. Эмоция, естественная. Мы чувствовали себя счастливыми. Вот такой был день.
- А потом вы встречались с Гагариным?
- Встречался. Я бывал у него дома.
- Вы перешли на «ты»?
- Да. Он позволял это делать сразу как-то. Он нас на «ты», и я у него дома был. Передал ему альбом, кстати. Я говорю: «Юра, вы не обижайтесь, ради Бога, все в сохранности до последней карточки!» Если бы мы этого не взяли, тогда растащили бы по карточкам. Ни у кого бы не нашли. А потом встречались на космодроме. Юра был всюду вхож, так сказать. У Титова мы не были… А когда Попович, я стал летать на космодром.
- Вы стали настоящим…
- Корреспондентом. Да. Был аккредитованный корреспондент. Допущен к какой-то форме секретности, это все было оформлено документально. Летали кто – Попович летал, Николаев летал, с Терешковой летал Быковский. Но там назревал для меня такой момент, когда я должен был принять решение: надо ли мне заниматься этим? Когда у нас внештатная посадка была. У Леонова с Беляевым в тайгу они… Это был случай, когда можно было что-то написать, потому что до этого были одни эмоции: какого размера ракета, все остальное вычеркивалось. Много нам не говорилось. Я увидел, что примерно мы будем писать все одно и то же. И мне стало грустно. И когда это случилось, когда у них не сработала автоматическая команда «на посадку» и они садились вручную, их парашют угодил в тайгу, в неурочное время и не в то место, куда они обычно садились. Это степь обычно была. Слава Богу, что они не повисли на дереве с парашютом, к ним прорубали дорогу, чтобы вывезти к вертолету. Отряд лыжников был. Маршал Руденко отвечал за посадку. Он был очень взволнован и озабочен: как так? Весь мир знал, что они приземлились, но никто их не видел! Мы пошли к Королеву, журналисты уже были там аккредитованы, сказали: «Ну, давайте скажем все, как есть! Это же так естественно!» Он пошел звонить Брежневу и оттуда мимо нас прошел, не взглянув. Очень сердитый. Потом узнали, что в разговоре с Брежневым он услышал такие слова: «Подвиг в космосе! А подвиг на земле не должен его затмить». Это была ошибка. Если бы все рассказали, как было, интересно .А у нас уже было написано об этом. И это интересно было. Пришлось крест поставить на этих страницах, и я приехал в редакцию, и говорю: «Ребята, я больше не буду летать, ну что писать одно и то же?» И мы договорились, что туда будет летать Славка Голованов. Он инженер. Он знает ходы к этим конструкторам и так далее. И это было абсолютно верное решение. Я сразу передал ему это дело и Славка вел это великолепно, добавляя туда, у него были какие-то ходы к людям, разрешавшим что-то такое… Появилась информация, которая нужна была в это время. И потом Голованов настолько глубоко в это дело влез, что венцом всего дела была написана книга «Королев» . Я считаю, это подвиг его был. Столько много там интересного, столько много информации. Никто больше ничего подобного не написал.
- Что вычеркивали? Что такого вы рассказывали, чего нельзя было рассказать людям? Вы же сами ничего не знали особенно.
- Там, понимаете, какие-то смешные вещи вычеркивались. Там был человек, который за это дело отвечал. Например, в то время нельзя было снимать сверху ничего. Глупость. С заводской трубы сними какой-то пейзаж, цензор не пустит это в дело. Потому что враг, видите ли, может по каким-то причинам вычислить место, где это все снималось.
- Составить карту.
- Чепуха, само собой разумеется. В 1966 г., когда было 50-летие государства, я стал думать: а вот как же мне поучаствовать в этом деле? Я уже много тут работал. И я решил, что вот хорошо было бы сделать 50 снимков страны, какие-то культурные центры, какие-то ландшафты, какие-то географические точки интересные, какие-то города или городки. То есть показать страну таким образом. Я сначала выписал на отдельный листок все, что надо снять. И вдруг, прочтя, загрустил: все это снято. И Днепрогэс снят, и Магнитка снята. И что делать? Кому это будет интересно? И я неделю мучался, голова у меня была горячая. Я ложился спать, и можете себе представить, во сне мне приснилось, как это надо сделать. Это надо сделать с вертолета, тогда это будет интересно. Но знал я, что с вертолета снимать нельзя. Но я решил с цензором не воевать, это мелкие сошки у нас. Я решил пойти в Генштаб. И попал я к маршалу Захарову на прием. И сказал ему: вот такой замысел, вот мы хотим сверху снять то-то и то-то. перечислил примерно. Он сказал сурово: а зачем это надо? Я говорю: ну как зачем? 50 лет стране. Мы должны страну показать. Он пожевал губами, подумал, сказал: ну, хорошо, напиши, что тебе нужно, нам представь список, и мы посмотрим. Я написал не 50, а 60 объектов. Потому что знал, что некоторые окажутся сверху неинтересными. И был прав. А было что-то не вписанное, а оказалось интересным, попутным. И он наложил резолюцию – разрешить.
Во все военные округа были направлены бумаги, чтобы действительно такой-то Василий Михайлович, вот ему разрешить то-то и то-то снимать. Например, границу Европы и Азии. Уборку хлеба на Украине. Пастьба овец в Киргизии. Камчатские вулканы. Северный морской путь. Красная площадь. Родина Ломоносова. И так далее. Все страшно интересно. И все снято сверху. Никто этого не снимал. Например, Тракай литовцы для себя открыли первыми, что это можно, оказывается, снять. Их там тоже как-то прижимали, подозревая их в национализме. Они восстанавливали замок Тракай. Я его увидел сверху, это чудо было. Это мосток, по мостку надо пройти в этот замок. Этот мост поднимался. А замок весь был окружен как котлетами, плавающими в супе, зелеными островками. И вот я его снял потом. Но это было на середине моей работы, когда вот такие огромные снимки появлялись в газете. Все уже привыкли, что приезжаю. И этот снимок проскочил, как и ряд других таким образом. Я вот отвлекся для того, чтобы показать, насколько все сложно было.
- А про какие-то человеческие качества, о том, что Терешковой было не очень хорошо в полете?
- Ну чего-то немножечко стало проявляться. Конечно, человеческие качества можно было показать. Тоже была информация дозированная. Ну что она была комсомольским работником, что ткачиха, что простой человек, что она обаятельная. Все это сегодня просто не очень интересно. А тогда это тоже было интересно. Но я понимал, что этого мало. Идет время, требуется что-то новое. Все произошло совершенно закономерным образом. Славка стал этим делом заниматься. И он во главе всего журналистского корпуса до самой смерти был.
- А человеческие контакты с кем у вас сложились? Я так понимаю, что первая шестерка – это были ваши герои?
- Понимаете, в чем дело. Амикошонства не было. Я к этому не стремился, потому что это люди особого склада, многие представляли себе их сверхчеловеками. На самом деле это были, конечно, крепкие, хорошие ребята. С разными характерами. Позже мы узнали, что там было подковерное ревнивое отношение друг к другу, кто полетит. Потому что ставка была очень высока, и сейчас это наблюдается. И тогда это было. Я думаю, что Титов рассчитывал на каком-то этапе, что он полетит. До последнего момента не было известно. Я думаю, что он тоже переживал это дело. Но ближе всего как-то общались мы, с остальными – нет, поскольку они не летали и особенно не светились.Но к Титову я летал домой. Мы узнали, что следующим полетит он. Я летал к нему на Алтай, был у него в доме, беседовал с его матерью, с отцом-учителем. До старта. Тут у нас в кармане уже информация была. Таким же образом я летал к Поповичу на Украину. То же самое, узнал, как он живет, познакомился с его матерью. Очень милая простая семья. Все было очень хорошо. Потом я побывал у него дома. Снимал его. Так злоупотреблять, туда-сюда ходить не надо. Ожидалось что-то такое, вот мы это все делали.
- Мы обсуждаем в День космонавтики.
- День космонавтики утвердился сразу. Это был не придуманный праздник, не придуманный был день. И сейчас для меня это день особый то же самое. Надо просто соотносить со временем. Я жил в то время. В памяти моей отпечатались какие-то детали и этого дня, какие-то подробности, атмосфера в Москве, всеобщая радость. Никакого недоброжелательства, ничего такого не было. Все были счастливы. Это первое впечатление от этого дня. И этот день остался. А потом – появление на космодроме. Это было очень интересно. Что такое космодром, как это выглядело. Это огромная ракета. Помню, первый раз, когда я там был, ракета улетела, я – романтик, побежал пощупать бетон – горячий он от ракеты или нет. Он был горячий.
- Так близко стояли от ракеты?
- Ракета ушла уже. но были недалеко. Королев и еще кто-то с ним – они были вообще метрах в 20 от ракеты, в бункере. А мы были на наблюдательном пункте. Это было 800 м. от ракеты. Мы видели ракету, видели дым.
- Сейчас – полтора километра.
- Может быть, и так. Но достаточно хорошо было видно, как она стояла, как поднималась.
- Сейчас же практически все пилотируемые запуски тоже происходят с гагаринского старта.
- Значит я так хорошо себе представляю, как это было. Подготовка. Мы приезжали, прилетали туда раньше. И могли видеть, как одевают космонавтов. Как надевает он скафандр, как все тщательно проверяется. Как, например, готовилась Терешкова. Я ее снимал, у меня 2 камеры было. Мне понадобился другой объектив. Я камеру положил, а пленка была перемотана, но не вынута. Гагарин подошел и, дурачась, он мог себе позволить так, начал снимать. Я как заору: Юрка, там же у меня снято! Он был страшно смущен. Потому что он снимал уже на снятую пленку. Вот такая атмосфера была. Отношения с Гагариным, с летавшими – он чувствовал себя очень раскованно. Он уже вкусил уважение к себе. К моменту Терешковой. Он относился к ней покровительственно. Мог ее за щечку вот так потрепать. Она, конечно, волновалась. Очень торжественный момент, не знаю, сейчас это есть, - вывод ракеты.- Ровно в 7 утра, традиция до сих пор.- Медленно идет тепловоз, тянет платформу.
- Со скоростью 1 км/ч.
.- И пешком идет гл. конструктор. Его личность нас тоже очень интересовала. Но она была закрыта. И мы даже не намекали. Нам сказали: ни в коем случае не пишите, что они опускаются в шаре. Это, оказывается, была тайна. Я думаю, что тайна Полишинеля, что шар был.
- Сейчас я не видел, чтобы гл. конструктор шел перед ракетой. Шли какие-то люди, фамилии которых мне не смогли назвать.
- Время идет, меняются люди. Ничего такого нет.
- Традиции сохраняются.
- Ракета идет, устанавливается, ее держат такие мачты. Это и сейчас, наверное, есть. И наступает момент, когда сверкнул огонь под ней, и там какие-то пружины, фермы раз – вот так отскочили. И все, она начинает медленно, оставляя за собой огненный хвост.
- А шампанское пили перед стартом в 60-е годы? Говорят, что вроде как есть такая традиция – шампанское космонавты перед стартом?
- Я написал о том, что пьют шампанское. Есть такая традиция сейчас. Но на самом деле в бокалах – минералка.
- Я считаю, что все может быть. В то время – нет. Думаю, что такой традиции еще не было.
- Меня поразило, когда я был 1-й раз на «двойке», где был домик Гагарина, где он ночевал перед стартом, мне казалось, что все-таки хотя бы домик, домик космонавта был бы оборудован чем-то особенным. Очень скромно. Это не дом, это халабуда какая-то, диван потертый. Единственная радость – радиоприемник.
- Саша, сейчас надо сказать, хорошо, что этот домик остался. Что его не стали менять на мраморный дворец. Он точно такое же впечатление произвел тогда и на меня. Но я не думал, что это так будет выглядеть убого. Это тополь, около тополя стояла какая-то глиняная мазанка. И все. Зашли туда, холодильник стоял, 2 кровати, на которых они спали. Все не просто бедно, а очень бедно.
- Застелено обычными солдатскими одеялами. Одна комната, маленькая кухонька. И удобства ну очень скромные.-
- Я бы очень огорчился, если бы сейчас услышал от тебя, что на этом месте стоит построенный из мрамора дворец. Слава богу, что это осталось.
- Рядом стоит музей, который отгрохали, уже с охраной, с пропуском туда. И, извините, 400 руб. вход. Это уже просто перебор.
- Хорошо, что этот домик остался.
- Надо выпросить, чтобы в этот домик тебя провели. Просто так не проводят. Я его зарисовал тогда. Фотоаппарат у нас отнимали, не разрешали там снимать.
- Почему?
- Почему, техника там какая-то. С фотоаппаратом там ничего не делали. Вот этот домик у меня где-то в блокноте, если я найду, я тебе с удовольствием подарю из этого блокнота этот самый рисунок.
- У меня будет раритет от Пескова, если он найдет.
- С удовольствием.
- Я хочу пожаловаться, что теперь к КП, к сожалению, так не относится Роскосмос. И деньги за полет на космодром берут, и мешают иногда попасть на площадку к космонавтам, потому что там приезжают иностранные журналисты, с иностранной техникой, платят деньги. К сожалению, такое отношение к пропаганде российского космоса в отечественных СМИ не очень.
- Это грустно.
- Очень грустно. Расскажите, а делали вы какие-то интервью с Гагариным, писали? Если по-честному, какими-то возможностями Гагарина для себя пользовались?
- Нет, никогда.
- Но его же очень много просили, он ходил.
- Знаете что, конечно, уже и по этой причине я не мог ни о чем просить. Я вообще никогда ни у кого ничего не просил. Никогда. Не пользовался ни тем, что я лауреат Ленинской премии, не пользовался большой известностью, которую дает «ящик». Я же 15 лет вел передачи «В мире животных». Нас так уважали, нашу передачу, что я приходил в кассу, министру могли отказать, билета нет, а ведущему этой программы могли дать. Пользоваться, кроме кассы в аэропорту или куда-нибудь, никогда не пользовался. И слава Богу. Это очень хорошо. Тем более, Гагарин. Ну зачем? Вообще и такого повода не было. Я не знаю, о чем его могли просить. Ну какие-нибудь уж большие какие-то дела.
- Я знаю, что и квартиры, он выбивал и помогал всем как мог.
- Это все на другом уровне. Он мог пойти к начальнику полетов и попросить за какого-то космонавта. Или еще что-то такое. Или попросить чего-то такое – на родину послать 5 тракторов. В его родной Гжатск, в колхоз. Это все нормально. Но чего с такими мелочами к Гагарину лезть? Это неудобно. Попросить подписать книжку какую-то – это могло быть.
- Сильно изменился быт семьи Гагарина после того, как он полетел?
- Я у него дома был только один раз. Вот тогда, 12 апреля. Ничего там не изменилось, все было так. Дети были такие же. Я видел, что слава большая, которая свалилась на него, он ее достойно перенес. Но сладости в этом не очень много. Потому что человек теряет такую свободу. Как президент. Когда за тобой все время носят какой-то чемоданчик или кто-то ходит. Примерно так же. Он, скажем, не в этой роли был, но тем не менее, куда бы он ни появился, он всегда как в стеклянном доме. Это не очень жизнь веселая.
- Вы считаете, что у него действительно был второй шанс слетать в космос? Он очень надеялся, как я понимаю, готовился заново.
- Не знаю. на этот вопрос мне очень трудно ответить. Я писал об этом, что говорили: не надо было его сажать на самолет. Я говорю: но он был человек, у него могли быть желания, он мог желать летать в космос. Как ему можно было запретить?Я был тем человеком, который писал в КП некролог о его гибели.
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Суббота, 09 Мар 2024, 12:42 | Сообщение # 3 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | К 90-летию со дня рождения
САРАТОВ ПОМНИТ ЕГО ЮНЫМ
Когда мы вспоминаем о первом в мире полёте человека в космос, о его подвиге, бросается в глаза, как много значил в его жизни город на Волге. В Саратове Гагарин окончил Индустриальный техникум и впервые поднял в небо самолёт. А 12 апреля 1961 г. именно в Саратовской обл. первому космонавту довелось приземлиться.
Адрес первого в мире музея Ю.Гагарина: Саратов, ул. Сакко и Ванцетти, 15. А.В. Россошанская, много лет возглавляла народный музей.
- Кому принадлежит идея музея?
- Как только 12 апреля 1961 г. имя Гагарина стало известно всему миру, это был праздник для всех советских людей. А для Саратова особенно. В Индустриальном техникуме его хорошо помнили и любили. «Индустрики» так в городе называли учащихся техникума - всегда считали Юру своим человеком. Конечно, никто не знал об отряде будущих космонавтов, о подготовке его к полёту, но, когда по радио прозвучала его фамилия, сразу поняли, что это он, наш!. Потом в прессе появилась краткая биография первого космонавта, и тогда уже на весь мир прославился и наш техникум. В Саратов пошли письма со всего света с просьбой рассказать о Юрии - «каким он парнем был». Ведь тогда не было на Земле более популярного и всенародно любимого человека. К нам приходили и взрослые, и дети - посмотреть, где учился Гагарин. Идею музея подал тогдашний директор техникума С.И. Родионов, его поддержал мой муж В.И. Россошанский, ставший первым директором нар. музея. Сначала они предполагали, что музей будет центром воспитательной работы для «индустриков», чтобы они видели и знали, как жил, как учился в этих классах человек, ставший первым в мире космонавтом. Вокруг этого зарождалась исследовательская работа педагогов и учащихся: они готовили доклады, изучали материалы. Однако быстро выяснилось, что музею суждено стать центром притяжения не только для нашего техникума. Фактически музей складывался уже в 1961 г., но офиц. дата открытия - 5 января 1965 г., когда нас посетил Ю.Гагарин.
- Представляю, какой интерес к музею возник в первые же дни его работы!
- Да, хотя музей на первых порах ещё оставался скромным по экспозиции, по оформлению. Вроде обыкновенного школьного музея. Однако туда приходили не просто саратовские школьники и студенты, но и гости города. Потому что в музее было главное - реальное присутствие Гагарина. Человека, которого, как сказано в песне, «на руках весь мир носил». Наши лестницы, двери, классы действительно помнят его.
- Каким запомнился «индустрикам» Юрий Алексеевич?
- Саратовцы помнят такую историю - это быль. За 2 недели до первого полёта человека в космос, 26 марта 1961 г., в саратовском ДК проходило занятие Вечернего университета культуры молодого мастера, который посещали учащиеся Индустриального техникума. Тема - «Человек покоряет космос». Тогда подготовка к полёту и у нас, и в США была засекреченной, и космические полёты с участием человека воспринимались как весьма далёкая перспектива. Фантастика, а не реальность. И вот там разгорелся спор: кто первым полетит в космос? Лётчик, разведчик, врач, физик? И кто-то громко крикнул: «"Индустрик"! Первым в космосе будет "индустрик"!».
А через 2 недели все мы повторяли фамилию Гагарина - лётчика, но для саратовцев в первую очередь «индустрика». Шутка оказалась пророческой.
Гагарина в Саратове помнили всегда - и до полёта тоже. В техникуме о нём сохранилось яркое впечатление: энергичный, обаятельный, с лидерскими качествами. У него оставались силы на всё, за сутки он успевал сделать столько, что и на неделю хватило бы. Особенно поразительно, что великий подвиг совершил скромный человек, ведь ему чуждо было всякое высокомерие. Мы считаем полёт Гагарина поворотным пунктом в истории цивилизации, а он предпочитал более обыденную трактовку: мой полёт - вершина пирамиды, а в её основании - труд десятков выдающихся учёных и тысяч инженеров и рабочих. И это он говорил напоказ. Он действительно так думал. Гагарин пытался избегать шумихи вокруг себя, хотя слава бежала впереди него. Он и в Саратов планировал приехать тихо, секретно. Но информация о его приезде как-то просочилась - и на вокзале первого космонавта встретили тысячи людей. Наверное, публичное внимание утомляло Гагарина, однако он переносил перегрузки как никто другой. Я не преувеличу, если скажу, что больше всего в Саратове Юрия Алексеевича обрадовал и растрогал родной техникум. А ещё, конечно, место приземления, встреча с теми людьми, с которыми он встретился 12 апреля 1961 г.
- Ждать его пришлось несколько лет после полёта?
- Да, пришлось дожидаться 20-илетия техникума. Преподаватели и учащиеся ещё в апреле написали Юрию письмо: «Все мы будем безмерно рады видеть тебя в нашем техникуме. Не загордись. Приезжай. Очень просим».
Это был порыв. Вся страна восторженно встречала Гагарина, а собратья по Индустриальному - особенно. Правда, сразу приехать он не мог: каждый день первого космонавта оказался расписан. И всё-таки ответ от него техникум получил без задержек. Письмо можно увидеть в экспозиции музея.
«Здравствуйте, дорогие друзья! Получил Ваше письмо, очень ему рад, большое вам за него спасибо! Большое спасибо также за поздравление. Разрешите и мне поздравить вас с этим беспримерным в истории человечества подвигом. Ведь в этом есть и ваша частица труда. Большое спасибо также Н.Кононову, написавшему стихи. Очень хочется побывать у вас - старых друзей. Но это пока сделать не могу. Ведь сейчас я предоставлен не сам себе. А как будет возможность, обязательно побываю у вас. Вы пишете, чтобы я не загордился. А чем гордиться-то? Разве мало было подвигов? А будет ещё больше. И если каждый начнёт нос задирать, то кому ж тогда работать? При первой же возможности постараюсь побывать у вас».
И он не обманул. Хотя ждать пришлось 4 года.
- И вот он приехал. Наверное, в коридорах техникума трудно было протолкнуться?
- Конечно, Гагарина сопровождал неслыханный ажиотаж. Встречали его всем миром. С тех пор, кстати, руководители города и области посещали наш музей. Руководство постаралось, чтобы в техникуме собрались только «свои», однако «своих» оказалось больше, чем могли вместить стены учебного здания. Пришли однокашники Гагарина, выпускники техникума. Все учащиеся 65-го года, все преподаватели. Россошанский показывал Гагарину, каким стал техникум, а Юрий всё показывал своей жене Валентине. Воспоминания, улыбки, объятия - это была действительно душевная встреча. Недаром она запомнилась на 50 лет!
Когда он впервые услышал слово «музей», немного опешил. И спросил без наигранной скромности, очень искренне: «Разве мне полагается музей? Я же живой»
Музей сначала располагался в одной комнате, там, где во времена учёбы Гагарина находился кабинет нем. языка. Это сейчас в музее есть просторные залы, а сперва всё выглядело простенько. И вот Юрию Алексеевичу показали личное дело, его личное дело, которое до сих пор остаётся самым ценным экспонатом нашего музея.
Ведь это и табели с оценками, и характеристики, и заявления, написанные Гагариным… Когда он листал личное дело, изменился в лице, что-то в нём перевернулось. Он как будто встретился с самим собой - до полёта.
- А по характеру он сильно изменился со времён учёбы в Саратове?
- Он всегда жил на бегу, успевал удивительно много. Таким был в юности, таким остался и после полёта. Когда учился в техникуме, во всех начинаниях выступал вожаком, да ещё и все силы отдавал аэроклубу, который окончил с отличием. Сразу записался во все предметные кружки. И везде успевал: дополнительно изучал нем. язык, математику, посещал лит. и драм. кружки, пел в хоре, фотографировал, пробовал рисовать, играл в духовом оркестре, декламировал стихи на сцене... Везде стремился себя попробовать - как будто уже тогда готовился к чему-то важному.
- И при этом хватало времени на учёбу?
- Учился, кстати, отлично: из 34 экзаменов в техникуме 33 сдал на отлично. Единственная четвёрка - по психологии. Хотя никаких поблажек ему не делали. В музее есть фотография: Гагарин на уроке физики, который ведёт Н.Москвин. Он же вёл занятия и в физико-техническом кружке. Юрия выбрали председателем этого кружка, где он занимался увлечённо. Там подготовил доклад «К.Э. Циолковский и его учение о ракетных двигателях и межпланетных путешествиях», который перевернул жизнь Юры .С тех пор он увлёкся космонавтикой. К сожалению, не все библиотечные формуляры сохраняются. Но летом 1961 г. Россошанский проверил библиотеку техникума и отобрал из 70-ти тыс. книг несколько десятков, в формулярах которых сохранилась фамилия Гагарина. Их набралось немало. И среди них около десятка связаны с Циолковским, с межпланетными путешествиями, которые тогда казались фантастикой. Они составляют интересный раздел музея.
Словом, забот у учащегося Гагарина было невпроворот. Иногда не успевал забежать в столовую, пообедать. Повар К.Ф. Большакова оставляла для него (и, конечно, для других аэроклубовцев) порцию каши, её приносили в общежитие. Такое внимание не забывается. В музее Гагарин принимал рапорт от дежурного по техникуму. По пути стояли преподаватели, и каждого Гагарин называл по имени-отчеству. Ни одного не забыл! А ведь к тому времени со дня его выпуска прошло 10 лет. Он учился в нашем техникуме с 1951 по 1955 гг. Клавдию Фёдоровну он сразу узнал и очень тепло поблагодарил. За ту самую кашу. В своей книге Гагарин не забыл о посещении родного техникума: «Я в родном, дорогом моему сердцу СИТе. Здесь прошли мои лучшие годы, моя комсомольская юность. Отсюда, обогащённый знаниями, возмужавший, я уверенно вступал в большую жизнь, полную бурных событий, тревог и радостей...».
Это уже навсегда.
- Что вы в первую очередь показываете посетителям музея?
- Главная экспозиция называется «От литейщика до космонавта». Мы видим фотографию Юры в майке с аббревиатурой СИП. В ней он защищал цвета техникума на спортивных соревнованиях, капитанствовал, являлся лучшим в лыжных кроссах, занимался стрельбой, плаванием. Юрия поначалу не брали в баскетбольную команду - из-за невысокого роста, хотя однажды он заменил заболевшего игрока и сыграл так, что его приняли в команду, а через некоторое время выбрали капитаном. Он и в спорте оставался лидером. А потом он судил соревнования по баскетболу по всей области. В музее хранится подлинный судейский свисток Гагарина.
Одну из стен музея целиком занимает большое полотно, отражающее события после приземления Юрия Алексеевича на саратовской земле. Он изображён в оранжевом скафандре рядом со спускаемым аппаратом, а по полю к нему бегут колхозники и подъезжает грузовик с ракетчиками из ближайшего дивизиона. Это, конечно, метафора. В музее хранятся кусочки асбестовой ткани, спец. фольги от обшивки кабины капсулы, оставшиеся после приземления спускаемого аппарата. Уникальный экспонат!
- В Саратове есть ещё достопримечательности, связанные с памятью о Гагарине?
- Они есть и в Саратове, и в области. Каждый год 12 апреля мы проводим на месте приземления Юрия Алексеевича праздники. Там собирается по 50 тыс. чел., и среди них неизменно - ребята из техникума. А нынешнюю набережную Космонавтов во время воскресников помогали обустроить «индустрики» гагаринского выпуска. И Юрий там работал .Эпиграфом к нашему музею могут стать слова Гагарина: «Я считаю город Саратов своей второй родиной, городом моей юности».
Конечно, наш город невозможно представить без музея первого космонавта! В саратовских скверах и парках до сих пор сохранились решётки, которые отливали Юрий и его однокашники-«индустрики». Такое было производственное задание. Ведь Гагарин получил образование литейщика.
- Часто ли в музей заглядывают коллеги первого космонавта, «звёздные братья»?
- Для космонавтов наш музей стал центром притяжения начиная с 1965 г. Нам много лет помогал Герман Титов, который после гибели Юрия Алексеевича как будто принял в наследство своеобразное шефство над Саратовским техникумом и музеем. Он не раз приезжал в Саратов, бродил по музею, гостил в техникуме. А из друзей Гагарина сразу приходят на ум П.Попович, В.Горбатко, Г.Гречко, А. Леонов, В.Севастьянов. Многие его друзья - космонавты и лётчики, в том числе старшие товарищи, - помогали музею, состояли в переписке с нами. Преемственность - это, наверное, главное, чему способствует память о нашем великом современнике. Ведь цель док. музея в том, чтобы традиции не умирали. Пока живут традиции, жив и Ю.А. Гагарин. Саратов помнит его юным.
Арсений Семостьянов
09.03. 2024. журнал "Историк"
https://историк.рф/news/278
|
| |
| |
