| Валентина_Кочерова | Дата: Суббота, 22 Авг 2015, 11:23 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | К 170-летию со дня рождения
НАДЕЖДА ФИЛАРЕТОВНА ФОН МЕКК
(10.02. 1831 - 13.01. 1894)
Русская меценатка, жена железнодорожного магната
Одной из задач русофобствующих «знатоков и специалистов русской культуры» было и остается искажение образа великих русских людей. Преподносят же они «открытые истины», «скорбя о страшных годах» нашего народа, когда знать, а тем более «говорить правду, означало приговорить себя к смерти». «Открытые тайны» тихим оползнем обрушились в годы перестройки на головы русских людей. Второе десятилетие потоком издаются книги, порочащие деятелей нашей культуры. Более того: некоторые столичные газеты печатают благодушные рецензии на эти книги. Начало этой постыдной акции было положено в годы холодной войны. Всем известно, что с ее началом западные советологи усердно начали выискивать в истории России фигуры тех, кто стал гордостью русского и советского народа. Задача предельно ясна - уничтожить дорогие российские символы и таким образом, медленно и верно убивать историческую память народа.
Великий Чайковский не стал исключением, ведь его музыка стала душой русского народа: музыка композитора звучала в худ. и док. фильмах, в мирное время – ежедневно по радио, в военное - на фронтовых концертах. Атака на композитора началась в ХХ в. И по сей день «борцы за свободу слова» пишут и пишут, проводя годы в гнуснейшем занятии – выискиванию пятен на светлых ликах тех, кем мы по праву гордимся. Их не смущает тот факт, что своими писаниями они приобретают геростратову славу. Их любимый негласный принцип все тот же: «Не слажу, так изгажу!» Ведь русские гении для фальсификаторов страшны, даже мертвые, потому что любовь к ним переходит из века в век, из поколения в поколение. К счастью, все больше появляется людей, аргументированно и резко выступающих против их лжи. Я бы выделила среди них имена докторов Я.Залитиса и М.Буйнова.
Почему, отдавая дань памяти знаменитой меценатки, мы вспоминаем имя великого композитора? Да потому, что рассказывая о Н.Ф. фон Мекк, нельзя обойти молчанием П.И. Чайковского. Так получилось, что их биографии переплелись, ибо целых 13 лет жизнь этой замечательной женщины была косвенно связана с жизнью композитора. Надежда Филаретовна, безусловно, была выдающейся женщиной-меценатом, но своей мировой известностью она обязана великому Чайковскому. Мы вправе считать ее доброй феей русского муз. гения.
Г. Светлицкий. П.И. Чайковский на Украине
Существует трехтомная переписка этих необыкновенных людей, которые, не встретившись друг с другом ни разу, косвенно участвовали в жизни друг друга. Кто же она такая, эта чудная женщина, своей необыкновенной проницательностью угадавшая во время оказать помощь деньгами, советами и душевным участием даровитому русскому композитору, впоследствии прославившему своей гениальной музыкой Россию, ставшему нашей национальной гордостью и муз. кумиром всего человечества?
Историю ее жизни надо начинать с рассказа об ее муже - Карле Федоровиче.фон Мекке. Лифляндское семейство фон Мекк весьма успешно занималось строительством ж/д по всей Российской империи. Но своим многомиллионным состоянием семья была обязана К.Ф. (Карлу Оттону Георгу) фон Мекку - талантливому инженеру-путейцу из остзейско-рижских немцев. Рижанин по рождению, он как и многие талантливые молодые люди, в 19 лет устремился, в город на Неве – учиться, а после окончания Петербургского института путей сообщения в чине поручика поступил в путевое ведомство. Инспектируя состояние ж/д, в деревенской глуши он и встретил свою судьбу. Небогатая семья смоленского помещика Фроловского постоянно жила в деревне. Семья была культурная: отец был хорошим виолончелистом, а дочь - неплохой пианисткой. Юной Наденьке в ту пору было всего 15 лет, она была на 10 лет моложе будущего мужа. Она была высокой и стройной брюнеткой с черными выразительными и немного грустными глазами. В 1848 г. 17-летняя дочь помещика Фроловского стала зваться Надеждой Филаретовной фон Мекк.
У нее была величественная походка, в которой можно было угадать твердый характер. Так, посчитав, что ее муж достоин большего, чем быть инспектором ж/д, она убедила его обратиться к правительству с предложением о заключении контракта на строительство. Карл фон Мекк нашел партнера, некоего фон Дервиза, имевшего необходимую сумму денег для начального предприятия, и они вместе построили несколько частных ж/д. Карл фон Мекк строил их не только хорошо, но и дешевле, чем это делало государство. Если строительство 1 км. дороги обходилось государству в 200 тыс. руб., то фон Мекк строил километр дороги за 40 тыс. Его репутация была безупречной: это был честный, надежный, деловой человек. К тому же он работал не покладая рук. В итоге партнеры, через несколько лет стали миллионерами. Однако путь к богатству был нелегким. Низкие расценки, по которым работал Карл фон Мекк, не давали возможности разбогатеть в одночасье: к своему миллионному состоянию семейство будет идти долгие 15 лет.
Молодым, поселившимся в тихом и унылом Рославле, пришлось узнать нужду, но энергичная и деятельная Надежда Филаретовна, находила в себе силы не только перманентно рожать детей, но вести дом и поддерживать супруга, помогая в его работе: она вела все дела в конторе мужа. Поистине, это была недюжинная натура, вынесшая, практически всю семью на своих плечах, ведь поначалу они скромно жили на грошовое жалованье мелкого чиновника. Надежда работала не меньше, чем муж: она сутками простаивала в конторе на опухших ногах, вела всю деловую переписку, составляла контракты. Да еще и семью умудрялась держать в ежовых рукавицах. Модные «мемуаристы» называют ее «железной женщиной». Но это прилагательное совсем не подходящим к подобной женщине. Уместнее назвать ее выдающейся. Далеко не каждая женщина, не отклоняясь от материнства, была бы еще в состоянии не только указать путь своему мужу, но и активно помогать ему в новом деле. Они с трудом сводили концы с концами, досыта не ели...
Эта необыкновенная женщина родила 18 детей (из которых выжили 11) и помогла мужу сделать блистательную карьеру. Причем ее последняя дочка Милочка появилась на свет, когда маме было далеко за 40. Позже, в письме к Петру Ильичу она скажет правдивые горькие слова о том, что она, прежде чем жить в роскоши, познала острую нужду, была бедна и сама вела хозяйство - шила, варила, растила детей…Итогом многолетних терпений, лишений и трудов стал тот факт, что в России появилась новое семейство миллионеров
Позднее семейство купило большой дом в Москве, а затем приобрело огромное поместье Браилово, на Украине (место, где, по приглашению Надежды фон Мекк очень любил гостить П.И. Чайковский). Сколь тяжек был долгий путь к обеспеченной жизни, современники могли увидеть на еще молодом лице новой миллионерши: у Надежды Филаретовны рано появились скорбные морщины. Но, обеспеченная жизнь многочисленного семейства не была ее единственной целью Так уж устроены русские люди: материальное благополучие без духовной жизни им чуждо. Некоторые биографы Надежды Филаретовны, повторяя друг за другом, пишут, что «миллионерша фон Мекк была деспотичной, замкнутой и несчастной женщиной». Бог им судья! Дело давнее, однако, современным «биографам», не дают спокойно спать чужие миллионы, даже если они и добыты кропотливым трудом, а герои давно ушли в прошлое. Да, и как можно быть несчастной, любя своих детей, природу и, наконец, музыку! Ясно, что «биографы» не потрудились познакомиться с 13-летней перепиской «деспотичной миллионерши» с великим композитором, в которой явственно проступает облик очень хорошо образованной, нежной и заботливой матери.
Мужественная и честная, Надежда Филаретовна сделала жесткий вывод из своего замужества. Так, в одном из своих писем Чайковскому она напишет: «Я смотрю на замужество как на неизбежное зло, которого нельзя избежать, поэтому все, что остается, - это сделать удачный выбор». Это - слова, вынесенные из нелегкого семейного опыта, и они не означают, что между супругами не было любви, но на их основании «биографы» считают Надежду Филаретовну несчастной женщиной и, неистово копаясь в «грязном белье» семейного архива, придумывают версии поиска счастья на стороне. Ну, ведь, никак нельзя допустить, чтобы русская дворянка собственными руками построила благополучие своей семьи! Не буду повторять все перлы их фантазий. Хватит и того, что недоброжелателей русских выдающихся людей, профессионально занимающихся плетением чудовищных кружев вранья, за 20 лет лихолетья в России печатают весьма охотно, и более того, пишут благожелательные рецензии на их «сочинения».
В 1876 г., в возрасте 45 лет, Надежда фон Мекк осталась вдовой с огромным капиталом, акциями, земельными угодьями, домами в России и Франции. Дети все были при деле: старшие заводили свои собственные семьи, средние получали образование, младшие еще оставались возле матери. Семья требовала очень много сил, но была еще музыка, которой, наконец, после стольких трудов и лишений можно было посвящать редкий досуг. Великолепная пианистка и тонкий музыкант, Надежда Филаретовна следила за развитием муз. жизни не только в России, но и хорошо знала всех мировых знаменитостей. Ее суждения и знания в этой области поражают! Обремененная большим семейством, фон Мекк почти перестала бывать в обществе, но в ее доме постоянно звучала музыка. Часто выезжая за границу, она обязательно посещала концерты и была в курсе всех новейших достижений западных композиторов, а ее рассуждения о музыке были весьма интересны Чайковскому, так как она всегда имела свое собственное независимое суждение. Большое наслаждение ей доставляло разучивание новых сочинений Петра Ильича, которых она всегда ждала с нетерпением. Именно в это время, Н.Г. Рубинштейн, зная Надежду Филаретовну как мецената, нанес визит и попросил оказать материальную помощь начинающему композитору Чайковскому.
К этому периоду жизни Надежды Филаретовны, 36-летний Петр Ильич был профессором Московской консерватории, автором 2-х опер, балета и 3-х симфоний. Его охотно принимали в лучших домах, им восхищались, но жил он трудно. Особенно его удручала зависимость от работы в консерватории: он был очень ответственным преподавателем и не мог позволить делать свою работу плохо. На это уходила уйма времени, а ему больше всего хотелось писать музыку. К счастью, судьбе было так угодно, что Надежда Филаретовна, оценившая одной из первых могучий дар композитора и выяснив, в каких трудных условиях он живет, не имея возможности свободно творить, сначала сделала ему несколько заказов, а через небольшое время предложила материальную помощь в размере 6 тыс. руб. ежегодно. Таким образом, композитор получил возможность свободно творить и не искать побочных заработков: по тем временам эта была огромная сумма. И между ними завязывается переписка, продлившаяся без малого 13 лет!
Ничего удивительно, ибо встретились две родственные души: «Меня давно уже поразила и продолжает изумлять та необыкновенная симпатия, та сверхъестественная тождественность мыслей и чувств, которые доказываются почти в каждом письме между нами. Такого сходства двух натур редко можно встретить в самом близком кровном родстве» - так напишет в своем письме Надежда фон Мекк. Чайковский солидарен с ней: «Вы тот человек, которого я люблю всеми силами своей души, потому что я не встречал в жизни еще ни одной души, которая бы так, как Ваша, была мне близка, родственна, которая бы чутко отзывалась на всякую мою мысль, всякое биение моего сердца».
13 лет Надежда Филаретовна жила «в романтическом состоянии», в обожании гениального композитора на расстоянии. Потрясенная музыкой Чайковского, она свято поверила в его огромный талант и своей верой поддерживала и укрепляла его в композиторе. Как ангел-хранитель, пристально следила за своим «дорогим другом». При этом никогда не забывала о своей многочисленной семье: дети получали хорошее образование, всей семьей они часто выезжали за границу, у детей было интересное и хорошее детство.
Неутомимая и деятельная Надежда Филаретовна держала свое огромное хозяйство в крепких руках: содержала в порядке финансовые дела семьи, в ее имении ткалось полотно, крутились мельницы, работали свеклосахарные заводы. И за всем этим надо было следить. Также она содержала в доме трио молодых музыкантов, с которыми часто играла произведения Чайковского. Да и дети требовали пристального внимания: старшие уже подарили ей внуков, младшие учились, и им надо было нанимать гувернанток и учителей. Время выездов в свет закончилось. Надежда Филаретовна не горевала: она была умна и самодостаточна, и чаще всего, ее мнения не всегда совпадали с мнением света. Меньше всего ее беспокоили условности, которыми было опутано светское общество. Она не была тщеславна, хотя, посвящение «дорогому другу» 4-ой симфонии было для нее огромным счастьем. Придавать огласке материальную помощь, оказываемую ею композитору, она не хотела. Дружба с талантливым музыкантом, которого Надежда Филаретовна своей интуицией справедливо зачислила в «великие», приводила ее в восторг, но это было бессонными ночами, днем же ее окружала масса забот: дети часто болели. Не обладала хорошим здоровьем и она сама: частые головные боли не оставляли ее в покое всю жизнь.
После посредничества консерваторских музыкантов, Чайковскому передали небольшой заказ на несколько фортепианных переложений от Надежды Филаретовны. После заказа Петр Ильич получает письмо с благодарностью и с замечательными словами; «Говорить Вам, в какой восторг меня приводят Ваши сочинения, я считаю неуместным…»
Так в жизни композитора появился человек, который все, что писал Чайковский, воспринимал с восторгом, ждал новых шедевров и верил в его блестящее будущее. При этом он ей не нужен, Надежда фон Мекк не посягает на его личность и не ждет встреч с ним. Без лишних слов пришло решение: лично не знакомиться, чтобы не мешать свободе друг друга. И еще: скрывать свою дружбу от других, для того чтобы было меньше пересудов. Они переписывались везде: живя в разных городах и странах, и, даже, живя в одном городе. Надежде Филаретовне нужно было немного: чтобы среди ежедневной почты она находила письмо композитора, дающее большую радость. Ей нужно было знать, что он здоров и живет в одном с ней мире, а, главное, что на душе у него спокойно и он может работать.
Помимо посвящения ей Четвертой симфонии и Первой сюиты, (негласно), Чайковский впоследствии подарит Надежде Филаретовне рукопись оперы «Евгений Онегин» и 3-х пьес для скрипки и фортепиано. Последние были написаны под обаянием красоты украинского поместья «Браилово», в котором, по приглашению хозяйки, отдыхал и плодотворно работал Петр Ильич. Можно назвать возникшие между ними отношения эпистолярными. Но, все гораздо сложнее. Все 3 тома их переписки - переписка 2-х одиноких и чрезвычайно близких душ, нашедших в лице своего корреспондента друга и единомышленника. Начав с банального обращения «милостивый государь» и «милостивая государыня», они очень скоро меняют их на более теплые и интимные, такие, как, «мой дорогой, бесценный друг». В этих обращениях нет преувеличения. Письма посылаются очень часто, а текст послания становится все теплее и интимнее. Петр Ильич входит в курс всех домашних дел семьи фон Мекк, искренне сочувствует, дает советы, сопереживает, делится с Надеждой Филаретовной своими планами. Неудачная женитьба на Антонине Милюковой займет много места в переписке. Надежда Филаретовна примет большое участие в трагедии своего друга и будет всячески его поддерживать: и материально, и духовно.
История с женитьбой начинается с письма к брату. В это время он пишет своему брату Модесту: «С нынешнего дня я буду серьезно собираться вступить в законное бракосочетание …», а своему товарищу по консерватории Н.Д.К ашкину он скажет: «Я ищу пожилую женщину, не претендуя на пылкую страсть». Ему стало невыносимо тяжело жить одному, а деликатный и замкнутый характер не позволял искать сочувствия у друзей. В этот период для него все сложилось плохо: на сцене Мариинского театра провалилась опера «Вакула», лямка профессора консерватории становилась все тяжелей: не оставалось времени для творчества. Он плачет по нескольку раз в день, ему страшно жить. Когда-то в детстве, гувернантка Фанни называла его «стеклянным мальчиком» - он сильно отличался от других детей: был очень музыкален, легко раним, с тонким психическим складом. Он вырос и возмужал, но, как показывала жизнь, в его тонкой душевной структуре ничего не изменилось. Именно в женитьбе он увидел выход и, так уж получилось, что сама судьба подбросила ему неудачный вариант в лице Антонины Милюковой.
Антонина Ивановна, будучи уже зрелой девицей 28 лет, взялась за дело весьма активно. В своих письмах ( в которых отсутствовали знаки препинания) она говорила, что полюбила Петра Ильича на всю жизнь и звала посетить ее скромное жилище. После посещения Чайковским ее дома, заявила, что теперь она скомпрометирована визитом холостого мужчины, и, если не последует предложения руки и сердца, ей останется только покончить жизнь самоубийством. Это было похоже на шантаж, но благородный Чайковский решил, что обратного пути для него нет. Смущавших моментов было много, а один из них был просто вопиющ: Антонина Ивановна, называя себя музыкантшей, не знала ни одного из произведений столь «горячо любимого» ею человека! Петра Ильича всегда отличало малодушие и неумение постоять за себя. Этим, по мнению Берберовой (автора биографии Чайковского) пользовались братья Рубинштейны, но даже они чувствовали в нем то «нечто», которое вопреки всему, непременно должно выйти наружу и преодолеть все преграды. Этим нечто был, недюжинный талант Чайковского, который спасал его от болезней и других ударов судьбы. Ради этого «нечто» Петр Ильич делал над собой сверхчеловеческие усилия: преодолевал бесконечные болезни и ежедневно работал .Он был трудоголиком, подтверждая истину: гений – это талант, помноженный на труд. «Только труд спасает меня. Я и тружусь» - пишет он в письме к Надежде Филаретовне.
Вскоре Чайковский написал о своем намерении жениться отцу. Оно было написано иначе, нежели то – написанное давно о своей невесте Дезире, в которую он был влюблен несколько лет назад. После венчания Петр Ильич понял, что никогда не сможет полюбить Антонину Ивановну: она оказалась для него чуждым человеком. Была надежда, что жизнь в собственном доме в Москве, о котором хлопотала Милюкова, что-то изменит в лучшую сторону. Но, увы, жена оставалась прежней: все, выходящее за рамки обыденной жизни, ее не волновало. А о композиторском масштабе своего супруга она просто не догадывалась. Для Чайковского жизнь с чуждым по духу человеком оказалась не под силу. Он не мог работать, иногда целыми днями рыдал, его мучили галлюцинации. Вечер у Юргенсона, состоявшийся по случаю знакомства с новобрачной, показал всем собравшимся гостям нелепость совершившегося брака, а Рубинштейн под конец вечера объявил, что Антонина Ивановна – не дама, а «сущий консерв.» Только преданный ему коллега Н.Д. Кашкин смотрел на друга с тревогой, он предчувствовал, что брак не принесет ему счастья.
Дальше, для Петра Ильича все происходило как в страшном сне. Не видя выхода из создавшейся ситуации, он пытается смертельно простудиться, войдя осенью в холодную воду в одежде. Домой он приходит в бреду, но все обошлось без докторов. Организм, как ни странно, выдержал подобное купание. Тогда он срочно просит брата Анатолия выслать телеграмму из Петербурга, якобы от Направника, вызывающего его на репетицию. Встретивший брата на вокзале Анатолий, ужаснулся перемене: Петр Ильич выглядел постаревшим и тяжело больным. Две недели, проведенные в гостинице, он был в тяжелом состоянии.
И, несколько слов о судьбе «юной 16-летней девушки, в результате потрясения, вызванного женитьбой, попавшей в психиатрическую лечебницу и там почившей» (так пишут знатоки – «мемуаристы» об А.Милюковой). В то время, когда Чайковский отправляется в Швейцарию (не без помощи Надежды Филаретовны), Н.Рубинштейн вместе с братом Анатолием посещают Антонину Ивановну, чтобы сообщить ей о разводе. Сообщение не произвело на нее сильного впечатления, больше всего она была рада посещению «самого Рубинштейна». Поняла ли она вообще, зачем они приходили? Оказалось, что да, поняла. В основном, что материально, в случае развода, она будет обеспечена. Затем ее пригасила в Каменку сестра Петра Ильича, не знавшая еще своей новой родственницы и пытавшаяся «примирить супругов». Антонина Ивановна прикинулась жертвой, ее жалели, но однажды, случайно перехватив ее письмо в Швейцарию, адресованное Петру Ильичу, в котором она пыталась его шантажировать, выпрашивая огромную сумму денег, поняли, наконец, какая женщина оказалась возле него. В результате Милюкова, несмотря на то, что ежемесячно получала от супруга деньги, долгие годы шантажировала его.
Офиц. она считалась женой Чайковского и до конца жизни композитора носила его фамилию. Ее имя будет время от времени мелькать в его переписке с Надеждой Филаретовной, так как «супруга» постоянно будет досаждать Петру Ильичу своими просьбами: то периодической просьбой денег, то (и не один раз) просьбой усыновить рождающихся у нее детей, имени отца которых истории установить не удалось. Скончается она позже Чайковского и, действительно, в псих. больнице. В этом нет ничего удивительного, так как даже современники, у которого училась Милюкова) характеризуют ее как человека аномального. Этим все сказано.
Тем не менее, Петр Ильич, благодаря помощи Надежды Филаретовны и своих братьев, после всего пережитого, постепенно возвращался к жизни. Надежда Филаретовна, переживая женитьбу своего друга, находила в себе силы, чтобы поддерживать Чайковского. Во многом благодаря ее усилиям он ожил. «Я не только живу, но работаю, без чего для меня жизнь не имеет смысла. Я знаю, что Вы совсем не нуждаетесь, чтобы я при каждом случае рассыпался в выражениях благодарности. Но сказал ли я Вам хоть раз, что я Вам обязан всем, всем? Но это еще не все. Я беспредельно люблю Вас. Ваш П. Чайковский».- пишет он своей благодетельнице,
«Дорогой, несравненный друг мой!» - так начинались письма Надежды Филаретовны к Петру Ильичу. Ее интересовало абсолютно все, что занимало в настоящий момент ее кумира. Если он находился за границей, (опять таки благодаря ее помощи), она внимательно следила за его маршрутом по Европе и, хорошо зная европейские страны, советовала, в какой гостинице ему лучше остановиться и какие достопримечательности необходимо посетить. Иногда, сама находясь за границей, она бронировала ему номера в гостиницах, находившихся недалеко от ее местопребывания. У них были одинаково любимые города в Италии, где чаще всего бывал композитор, и куда частенько вместе с детьми наведывалась она. И, переезжая из одного европейского города в другой, Петр Ильич обязательно оставлял свой следующий адрес. Это не стесняло их, ибо они с нетерпением ждали писем друг от друга и волновались о том, как проходит очередное путешествие. Перемена мест была необходима композитору, так как он получал свежие впечатления, в иных местах много и плодотворно работал, в других местах просто отдыхал. Своему «милому, дорогому другу» Петр Ильич рассказывал буквально все, что поражало, радовало или огорчало его за границей. В их впечатлениях от Европы можно найти много общего: обо всех своих впечатлениях они делятся очень подробно. И что самое главное – оба они отличались патриотизмом,(видимо, за эти чувства «мемуаристы» назвали корреспондентов «реакционерами») предпочитая всем европейским пейзажам неброскую с виду российскую природу. Любовь к России Чайковский носил в сердце, и она прорывалась практически во всех его произведениях.
«Скажите еще, дорогой мой; у Вас являются намеренно эти русские черты в Ваших сочинениях или незаметно для Вас самого, как выражение Вашей русской души?» – спрашивала в письмах Надежда Филаретовна, знакомясь с новинками композитора. На что Чайковский отвечает, что он, выросший в глуши: «…с детства…проникся неизъяснимой красотой характеристических черт русской народной музыки», и что он «до страсти любит русский элемент во всех его проявлениях», заключая свою фразу словами: «я русский в полнейшем смысле этого слова…»
В другом письме он напишет ей: «Как бы я ни наслаждался Италией, какое бы благотворное влияние ни оказывала она на меня теперь, а все-таки я остаюсь верен России. Я страстно люблю русского человека, русскую речь, русский склад ума, русскую красоту лиц, русские обычаи.» Надежда Филаретовна ему вторит: «Я и моя Юля очень часто говорим друг другу, находясь за границей, что жить можно только в России».
Разве могут спокойно относиться к таким откровениям «мемуаристы», эти «просвещенные либералы», пресмыкающиеся перед Европой?
Порой кажется, что письма Чайковского и Надежды Филаретовны – большая энциклопедия, в которой нашлось место и их собственным автобиографиям, и летописи муз. жизни, и портретам современных музыкантов и писателей, и социально- политическим событиям. Причем, надо учесть, что корреспонденты – незаурядные и высокообразованные люди, и писали свои письма в течение продолжительного времени, никогда не меняя тона – легкого и живого. Тем не менее их высказывания представляют большую ценность для искусствоведов. Как ни пытаются убедить нас в обратном недобросовестные мемуаристы, Надежда Филаретовна высоко ценила семейство Чайковских. Ей в голову даже пришла мысль скрепить дружбу с ним семейной связью. По воспоминаниям ее внучки Галины фон Мекк, Надежда Филаретовна решила, что будет хорошо, если один из ее сыновей женится на одной из красивых племянниц Чайковского. Получилось, как она хотела: в 1844 г. Николай фон Мекк женился на Анне Львовне Давыдовой, дочери сестры Петра Ильича – Александры Ильиничны.
Переписка прекратилась в 1890 г. История закончилась так же, как и начиналась – письмом. 13 лет спустя композитор получил послание, в котором его покровительница сообщала о том, что она разорилась и вынуждена прекратить выплачивать субсидии. Письмо заканчивалось фразой: «Вспоминайте меня иногда». В этом письме она уведомляла Чайковского о том, что с этого момента не сможет присылать ему 6000 руб. ежегодно, как это было до сих пор. Прежде чем принять такое решение, она узнала от Л. Давыдова, что доходы Чайковского от сочинений достигают почти 40000 тыс. рублей в год. К тому же ей казалось, что Петр Ильич больше не нуждался в ее душевной поддержке так, как прежде. Он уже находился на вершине своей славы: его знала Европа и Америка, его оперы и балеты не сходили со сцен многих стран мира, его имя стало звучать наравне с именами Бетховена, Моцарта, Баха.
Чайковский, однако, был оскорблен таким резким прекращением переписки. И дело было вовсе не в деньгах. В ответном письме он просил, несмотря на прекращение денежных дел, продолжать дружеские отношения. «Неужели Вы считаете меня способным помнить о Вас только, пока я пользовался Вашими деньгами! Неужели я могу хоть на единый миг забыть то, что Вы для меня сделали. Я рад, что именно теперь, когда уже Вы не можете делиться со мной Вашими средствами, я могу во всей силе высказать мою безграничную, совершенно не поддающуюся словесному выражению благодарность».- писал Чайковский в последнем своем письме к Надежде Филаретовне, На это письмо она не ответила… Он считал, что с друзьями так не поступают.
Разрыв со своей многолетней благодетельницей и лучшим другом, нанес тяжелую душевную травму. Петр Ильич обвинял Надежду фон Мекк в эгоизме и целых 3 года сердился на нее. «Оба друга страдали и по-прежнему ждали друг от друга писем» - вспоминает внучка Надежды Филаретовны. Однако в сентябре 1893 г. Чайковский, преодолев гордыню, пришел к дочери тяжело больной Надежды Филаретовны и попросил передать, что он сожалеет обо всем и горько страдает от потери друга. На что она ответила: «…передай ему, что мои чувства к нему никогда не менялись, что он навсегда останется моим лучшим и любимым другом».
Первыми словами Чайковского, когда он навестил профессора Кашкина, были: «Я помирился с мадам фон Мекк. Я так счастлив!»
Как ни трудились «объективные мемуаристы», объяснить прекращение переписки по-своему, а именно обливая грязью то Чайковского, то Надежду фон Мекк, для совершившегося разрыва имелся целый ряд объективных причин. К 1890 г. дела фон Мекков шли все хуже, что объяснялось прогрессировавшей болезнью Надежды Филаретовны, смертью ее старшего сына и его жены. Было продано имение Браилово. В сложившейся ситуации зятья стали протестовать против материальной помощи, которую Надежда Филаретовна оказывала Чайковскому. Дети думали о наследстве… И все же скажем спасибо Надежде Филаретовне: она дала возможность великому композитору безбедно существовать и реализовать полностью свои творческие планы в те годы, когда ему было особенно худо. «Я ей обязан не только жизнью, но и тем, что могу продолжать работать, а это для меня дороже жизни»- скажет Петр Ильич одному из своих друзей.
Сохранившаяся переписка этих двух людей очень ценна, так как дает наиболее полное представление о взглядах композитора, о его жизненных и худ. позициях. Правда и то, что Надежда Филаретовна известна нам сейчас только благодаря Чайковскому – ведь именно он увековечил ее имя… Остается лишь добавить, что они так никогда и не встретились. Петр Ильич приехал в Петербург дирижировать Шестой симфонией, а через несколько дней заболел холерой и скончался. Надежда Филаретовна пережила дорогого друга всего на 3 мес. Ее прах покоился на кладбище бывшего Новоалексеевского монастыря в Москве. Теперь этого кладбища нет - прямо по нему была проведена современная автомагистраль…Нет могилы, перед которой хочется преклонить голову и от всего сердца сказать слова благодарности женщине, страстно хотевшей видеть Чайковского на вершине мировой славы. Что ж, она добилась этого - щедрой помощью предоставив композитору возможность трудиться, не отвлекаясь на житейские трудности. Он и трудился: в Италии, в Швейцарском отеле, в русской деревне. Нам остается мысленно поклониться могиле женщины, которая помогла композитору подняться на муз. Олимп: музыку Чайковского не перестают играть во всем мире и в наше время. Так, давайте же помянем добрым словом Надежду Филаретовну фон Мекк…
Все 13 лет переписки больше похожи на историю любви двух бесконечно одиноких людей. Прочитайте эти письма и вы разберетесь сами, где правда, и где ложь, распространяемая «объективными биографами» композитора. Для самостоятельно мыслящих людей, все тайны гения, как и его богатый внутренний мир открываются в творениях художника...
Нина Черенникова,
журнал "Молоко" "2011.
http://www.hrono.ru/text/2011/cher0211.php
Читать по ссылке: http://www.tchaikov.ru/fonmekk.html
|
| |
| |
