|
ВСПОМИНАЯ ВАЛЕРИЯ ГАВРИЛИНА
|
|
| Валентина_Кочерова | Дата: Понедельник, 01 Фев 2016, 19:33 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ГАВРИЛИН
(17.08.1939 - 29.01.1999)
"Мечтаю своей музыкой добраться до каждой человеческой души. Меня постоянно свербит боль: поймут ли?" - эти слова В.Гаврилина кажутся напрасной тревогой: его музыку не просто понимают, ее любят, знают, изучают, ею восхищаются, ей подражают. Триумфальный повсеместный успех его "Русской тетради", "Перезвонов", балета "Анюта" - подтверждение тому. И секрет этого успеха - не только в редкостном, уникальном таланте композитора, но и в том, что люди нашего времени истосковались по такой именно музыке - доверительно простой и ошеломляюще глубокой. В ней органично сплавлено подлинно русское и общечеловеческое, истины древности и самые болевые вопросы современности, юмор и печаль, и та высокая духовность, что очищает и насыщает душу. И еще - Гаврилин в высшей степени был наделен редким, горьким и святым даром истинного художника - способностью чувствовать чужую боль, как свою...
"Таланты русские, откуда вы беретесь?" На этот вопрос Е.Евтушенко Гаврилин мог бы ответить словами А.Экзюпери: "Откуда я? Я из моего детства..." Для Гаврилина, как для тысяч его сверстников - "подранков", детским садом была война.
"Первыми песнями в моей жизни были крики и плач женщин, получавших похоронки с фронта", - скажет он позже, уже взрослым. Ему было 2 года, когда в их семью пришла похоронка - в августе 41-го погиб под Ленинградом отец. Потом были долгие годы войны и детский дом в Вологде, в котором ребятишки сами вели хозяйство, сажали огород, косили сено, мыли полы, ухаживали за коровами. А еще в детдоме был свой хор и народный оркестр, был рояль и учительница музыки Т.Томашевская, открывшая мальчику добрый и прекрасный мир музыки. И однажды когда в Вологду приехал педагог Ленинградской консерватории, ему показали удивительного мальчишку, который, не зная еще толком нот, сочиняет музыку! И судьба Валерия круто изменилась. Вскоре из Ленинграда пришел вызов и 14- летний подросток уехал поступать в музыкальную школу при консерватории. Его взяли в класс кларнета, а через несколько лет, когда в школе открылось композиторское отделение, он перешел туда.
Учился Валерий жадно, взахлеб, с упоением. Вместе со своими сверстниками, такими же одержимыми Ю.Темиркановым, Ю.Симоновым, переиграл все сонаты и симфонии И.Гайдна, Л.Бетховена, все новинки Д.Шостаковича и С.Прокофьева, какие удавалось достать, старался услышать музыку, где только возможно. В Ленинградскую консерваторию Гаврилин поступил в 1958 г., в класс композиции О.Евлахова. Сочинял много, но на 3 курсе неожиданно перешел на музыковедческий факультет и серьезно занялся фольклором. Ездил в экспедиции, записывал песни, пристально вглядывался в жизнь, вслушивался в говор деревенских людей, знакомый ему с детства, старался постичь их характеры, мысли, чувства. Это была напряженная работа не только слуха, но - сердца, души, ума. Именно тогда, в этих разоренных войной, нищих северных деревушках, где почти не было мужчин, вслушиваясь в женские песни, пронизанные неизбывной печалью и неистребимой мечтой об иной, прекрасной жизни, Гаврилин впервые осознал и сформулировал для себя цель и смысл композиторского творчества - соединить достижения профессиональной музыкальной классики с этими бытовыми, "низкими" жанрами, в которых таятся сокровища истинной поэзии и красоты.
С сочинениями Гаврилина познакомился Шостакович и настоятельно посоветовал ему поступать в аспирантуру. Сдав экстерном все экзамены за композиторский факультет плюс вступительные, он стал аспирантом. В качестве дипломной работы представил вокальный цикл "Русская тетрадь". А в конце 1965 г., в дни декады ленинградского музыкального искусства в Москве это сочинение впервые прозвучало на последнем концерте и произвело настоящий фурор! Молодого, никому не известного композитора называли "музыкальным Есениным", восторгались его талантом; в 1967 г. он был удостоен госпремии РСФСР им. Глинки, став самым молодым в стране лауреатом этой высокой награды. Его музыка всегда несла доброту и свет, о чем сам композитор сказал так: "Свет есть и будет в жизни всегда. И всегда будет любо выйти на простор, взглянуть, как велика и прекрасна русская земля! И как бы ни менялся мир, есть в нем красота, совесть, надежда".
Н.Салнис
http://www.belcanto.ru/gavrilin.html
ПЕРЕЗВОНЫ СУДЬБЫ
Можно с уверенностью сказать, что русская музыкальная культура ХХ в. была бы неполной без творчества замечательного советского композитора В.Гаврилина.
Он пришел в большое искусство истинным музыкантом, положившим русский песенный мелодизм в основу всех известных ему академических жанров. Тогда, в начале 1960-х годов, его стиль, его распевность и лиризм воспринимались некоторыми профессионалами как архаичные, далёкие от современных исканий. Но сбить этого упрямца с толку, прельстить новейшими музыкальными ритмами не получилось. Из песен складывались его камерные и вокальные циклы, а потом целые оратории. И это было естественно. Гаврилин не раз говорил, что жил в искусстве только тем, чем напитался в своём родном краю.
Родной, милый его сердцу край - это Вологодчина. Здесь в первый год войны он начал осознавать себя. Отец его погиб под Ленинградом, мать заведовала сельским детдомом. Как ни трудно было военное детство, а наполнило душу красотой природы, теплом и светом человеческих чувств. Уже тогда он полюбил музыку, потянулся к музыкальным инструментам. В 11 лет осиротел окончательно: мать была осуждена за растрату. С той поры его взяло за руку и повело по жизни государство: сначала детский дом, потом Вологодское музыкальное училище, школа-десятилетка при Ленинградской консерватории. Дальше был композиторский факультет той же консерватории. Уже через год после её окончания его приняли в Союз композиторов РСФСР.
Гаврилин был необычайно одарён и к тому же наделён и громадным трудолюбием, и самозабвенной отдачей, без которой нет настоящего творчества. У него была своя путеводная нить - любовь к Родине. Его вдохновляло фольклорное богатство народа. В самых разных жанрах - песнях, музыке к кинофильмам и театральным постановкам, вокальных циклах и балетах - он оставался верен музыкальному просторечью, достигая при этом большой художественной глубины и выразительности. Удивительного преображения достигли почерпнутые в народном творчестве музыкальные образы в оратории-действе «Скоморох», хоровой симфонии «Перезвоны», вокально-симфонической поэме «Военные письма». По сути это был новый жанр в музыкальном искусстве, жанр своеобразного песенного спектакля. В этой новой форме угадывалась связь с народной традицией «разыгрывать песню». Все эти произведения были удивительно разнообразны по форме и содержанию: «Свадьба» - близка к психологической драме, «Скоморох» - образец социальной сатиры, а в «Перезвонах», навеянных личностью и творчеством В.Шукшина, сатирический элемент переплетался с мифическим, сказочная фантазия - с реальной человеческой драмой.
Музыка Гаврилина быстро завоевала широкое признание. На слуху у всех были его «Русские песни», его «страдальные» припевки и городские романсы, музыка к балету «Анюта». Корни этой популярности обнажил композитор Г.Свиридов: «Музыка Гаврилина вся, от первой до последней ноты, напоена русским мелосом, чистота её стиля поразительная. Органическое чувство Родины - драгоценное свойство этой музыки, её сердцевина. Из песен и хоров Гаврилина встаёт вольная перезвонная Русь. Но это совсем не любование экзотикой и архаикой, не музыкальное «штукарство» на раритетах древнего искусства. Это подлинно. Это написано кровью сердца. Живая современная музыка глубоко народного склада и самое главное - современного мироощущения, рождённого здесь, на наших просторах».
Работоспособность Гаврилина была удивительна. Достаточно сказать, что Полное собрание его музыкальных произведений, подготовленное издательством «Композитор», составляет 20 томов. К тому же он обладал подлинным литературным даром. Его критические статьи и эссе раскрывают ещё одну грань этой яркой личности. Он писал о Глинке и Мусоргском, Мравинском и Рихтере, о фольклоре, бардовской песне и современной эстраде, всякий раз настаивая на высокой миссии музыкального искусства. Талант и творческая позиция композитора были оценены званием «Заслуженный деятель искусств» (1979 год), а многие произведения отмечены почётными наградами. Среди них - госпремия РСФСР (1967), премия Ленкома (1980), госпремия СССР (1985).
В наши дни музыка В.Гаврилина остаётся всё такой же любимой и востребованной народом. Вологодчина давно стала хранительницей памяти о своём замечательном земляке. Каждый год в конце января, в годовщину безвременной смерти композитора, не дожившего и до 60 лет, здесь проходят Дни памяти В.Гаврилина. Наряду со своими земляками и современниками - писателями В.Беловым, А.Яшиным, поэтом Н.Рубцовым - композитор В.Гаврилин остаётся в строю, проповедуя настоящую любовь к Отечеству.
Лариса ЯГУНКОВА
http://bit.ly/1o4mmZP
ВАЛЕРИЙ ГАВРИЛИН: «Я ЖИЛ ТОГДА В ДРУГОМ ГОСУДАРСТВЕ»
29 января 1999 г. на 60-м году жизни в Санкт-Петербурге скончался выдающийся русский композитор В.А. Гаврилин. Это интервью - размышления о жизни, о культуре и о своем творчестве, он дал несколько лет назад. Публикуется впервые.
Современникам он навсегда запомнился по песням, ставшим воистину народными: "Сшей мне белое платье, мама", "Заливала землю талая вода", по вокальным циклам "Русская тетрадь" и "Немецкая тетрадь"; знатоки и любители давно уже говорят о балете "Анюта" как о русской классике конца ХХ в. Трагические изломы нашей жизни последнего десятилетия не обошли композитора стороной. Он много работал, но мало выступал, сильно болел. Из написанного за эти годы почти ничего до сих пор не исполнялось.
Это интервью Валерий Александрович дал секретарю СП России Ларисе Барановой-Гонченко несколько лет назад для Московского телеканала.
- Вы любите Петербург?
- Однажды я вытащил к себе в гости своего друга Ю.Селиверстова. Он возненавидел Ленинград в первый же вечер. Для него это была такая Германия, что он никак не мог почувствовать себя свободно. Все его ранило - весь этот эклектизм. И мне эти соборы никогда не нравились - ни Казанский, ни Исаакиевский. Я их не люблю. По-моему, они уродливы - холодные, ледяные. В них нет живого дыхания, души, творчества, они слеплены из общеевропейских культурных стандартов. Но зато тут есть другое: особенное небо, особенная река с двумя низкими берегами, море. Я-то вырос на Кубинском озере. Мне необходима вода. И, наконец, художественная история России - литературная, поэтическая, музыкальная. Люди, которые здесь творили, вышли из этого камня. Все это описано, все это живет. Нельзя в это окунуться и не полюбить. Тем более что я мальчишкой сюда приехал.
У меня в детстве был сон: я вижу какой-то прекрасный парк с огромными деревьями, залитые солнцем дорожки. Я никогда не видел таких парков. Я же деревенский парень... Главное - удивительное солнце светит ранним утром... Это ночное видение отпечаталось у меня в памяти. Когда я приехал в Ленинград в 1953 г., мне было 14 лет. Рано утром я вышел из интерната. Была отличная сентябрьская погода, около 6 часов утра. Я стал бродить по городу. Пришел на Исаакиевскую пл., прошел мимо Исаакия, дошел до Александровского сада. И вдруг - мать честная! - это же то, что видел когда-то во сне! Те же дорожки, те же деревья, так же падают лучи солнца... Я видел во сне Александровский сад!..
- Как Вам сегодня живется?
- Я стал жить спокойнее. А острых ощущений появилось в 10 раз больше, чем раньше. Я заболел. Сердце. У меня случилось 2 инфаркта. Все это в результате перестройки. Первый инфаркт был после того, как одна музыковедша ругала мое сочинение. Может быть, ничего особенного и нет в нем, и язык самый обыкновенный. Но она сказала: "А мне плевать, что ты русский". Я никогда не думал, что у себя на родине услышу что-нибудь подобное. Это, повторяю, случилось во время перестройки, когда уже все взбесились.
- А до перестройки Вы чувствовали себя ущемленным?
- Я не хочу жаловаться. Ведь судьба - это характер. Ясно, что у нас, как и везде, можно было сделать карьеру, став ответственным работником. Для этого надо было подличать. Мне делали много предложений...
- Занять официальный пост?
- Да, но этого я не могу.
- Русский поэт, прозаик, занимающий какие-то официальные посты, - такое еще вмещается в сознание (и то с трудом: Тютчев - дипломат). Но русский композитор...
- Это невозможно. Я считаю, что меня просто Бог спас. Я даже когда по заказу работаю, если вижу, что режиссер подлец или дурак, - просто ухожу. Я не боюсь потерять деньги, гонорар...
- Подобный максимализм хорош для творчества и тяжел для жизни.
- Я утратил всех приятелей. Но зато оставались два друга - Ю.Селиверстов и Володя - он был аккомпаниатором у З.Долухановой. Оба меня покинули. Теперь я одинок. Как перст. Не к кому пойти, некому пожаловаться. Осталась только Катя Селиверстова - жена покойного Юры. Иногда она приезжает - мы говорим сутками... Сейчас произошло настоящее несчастье. Раньше чувствовалось, что что-то не так. И тем не менее. Какие-то сочинения не разрешали, что-то не печатали, что-то проходило со скрипом - ничего в этом не было страшного. Такое бывало во все времена. И любой художник так или иначе на это обречен. Фольклором можно было заниматься. В 60-х годах появились фольклорные отделения и кабинеты, очень сильные специалисты, ученые. Не двинулось, правда, все это в сочинениях. Это мы проморгали. Ведь когда ожил интерес к народному творчеству, свободно можно было работать и в системах западных музыкальных школ. Я имею в виду модернистские школы...
- А фольклор шел на равных с ними? Как направление?
- Нет, к фольклору отношение было снисходительное. Натиск авангарда оказался очень силен. Профессора, уже стареющие и сами по себе не очень успешные как композиторы, струсили. Если ты крупный композитор, как, скажем, А.Хачатурян, вот он стоял как скала армянская, могучая, ему было не страшно: пусть вокруг бушуют всякие "измы". А люди помельче начали трусить и "омолаживаться". В их возрасте чувства уже не свежие, нет открытого восприятия мира. А тут появилась возможность "революционного освежения". Что касается молодежи, - это самый консервативный слой общества. Она воспринимает все, что появляется, она не может это отринуть, отвергнуть. Настоящий новатор прежде всего отметает наносное. Так вот, и старые, и молодые стали пробовать писать в модернистском ключе...
- И зараза распространилась?
- Да, это именно зараза, потому что она положила начало разобщению в обществе. Делению слушателей на чистых и нечистых, на белых и черных, на быдло и не быдло...
- На посвященных и непосвященных. Тот же процесс, что и в литературе.
- А на самом деле настоящее искусство в том, чтобы передавать свои чувства. Ведь если ты сказал, а тебя не услышали, - значит, ты ничего не сказал. Оказалось же: ничего не надо уметь передавать. Я теперь понял, что эта система, в частности додекафония, - просто музыкальная ипостась каббалы, черная магия в музыке. Я ее категорически не принимал. Как выходец из деревни я все время оставался ей чужд.
- Да, Вы последний "органический человек", как писал Шпенглер о крестьянах.
- Когда знаешь, откуда ты пришел, - откреститься невозможно. Меня воспитывали в основном женщины. Отца не было, он погиб в 1941 году под Ленинградом. И в детдоме - женщины...
- У Вас и главная героиня - женщина...
- Самой старшей моей няньке сейчас было бы 135 лет. Эти 135 лет как бы вошли в меня. Разве я могу от этого отказаться?
- Когда Вы занимались творчеством Соловьева-Седого, Вы сделали интересное наблюдение о том, что деревенский и городской мелосы соединились в армейской, солдатской песне. Деревенская культура вымирает, городская вырождается. Что ждет песню?
- Загадывать трудно. В свое время многие из нас надеялись, что мы возьмем свой путь. Пусть над этим как угодно издеваются, - у нас была возможность взять свою дорогу. Весь ужас в том, что сейчас мы втягиваемся в мировой котел, где сваримся: неудержимое чудовищное потребительство, основанное на разрушении природы, мировой рынок, уничтожение нравственности и национальности. Я ведь националист. Не фашист, нет. Я националист, потому что бесконечно люблю все нации на свете.
- О Вас писали, что Шуберт повернул Гаврилина к русской народной песне.
- Да, Шуберт и Шуман. Потому что они композиторы прежде всего национальные. Влияние немецкой культуры в России очень велико. Немецкие национальные старинные песни, романсы... У нас с немцами много родственного, как это ни парадоксально.
- Вы, будучи "органическим человеком", сначала припали к немецкой культуре и сочинили "Немецкую тетрадь", а потом - "Русскую"...
- Меня удручает нынешний путь развития музыкального искусства: возвеличение исполнительского творчества за счет уничтожения творчества композиторского, уничтожения историзма в музыке и ее национальных основ. Вот подходит ко мне ученый музыковед и говорит: что вы хлопочете о содержании, это не имеет никакого смысла. Значит, наплевать, что Седьмая симфония Шостаковича была написана в осажденном Ленинграде в годы Великой Отечественной войны и что 1-я ее часть - Нашествие - изображает нашествие вообще всех черных сил, опутавших земной шар. Привозят Седьмую симфонию за границу, а там интересуются только тем, как это сделано. Для них симфония - виртуозно написанное болеро. Почти с Равеля. Вот этим, считают они, и будем наслаждаться, щипать себе нервы... Или еще. В Италии поют Верди. В Англии поют Верди. На самом деле Верди был вдохновенный революционер, любимец итальянского народа. Теперешние же исполнители - только прекрасные голоса. Поют:"Куртизаны, исчадье порока", - и не думают о том, что в зале перед ними и сидят эти самые куртизаны. Было бы красиво - и все!
Так же обессмысливается Бетховен. Моцарт. Моцарта превратили просто в изящную куклу. Что вообще за отвратительная манера играть целый год музыку одного композитора? Так можно его возненавидеть. Оттолкнуть от его музыки, не дать понять, чего же он хотел. А ведь у каждого композитора есть идеал, у каждого есть звезда, небо. И у Моцарта было небо, пусть масонское...
- Может быть, разгадка назойливой популяризации именно в "масонском"?
- Нет, все сложнее. Моцарт был великий мыслитель, хоть и молодой человек. Так вот, художника превращают в игрушку. По Леонтьеву: процесс ассимиляции, сглаживания национальных особенностей. Музыка превращается в развлекательство.
- Русская музыка - это воплощение историзма. У нас нет "Кармен", но есть "Борис Годунов", "Хованщина". Слишком историзм, я бы сказала. Может быть, тогда и будущего нет у нашей музыки?
- Наша музыка очень молода. Ее история несколько раз прерывалась. Я очень был рад, читая владыку Иоанна (Снычева), который тоже отмечает кризисы в русской истории, в русской нравственности, а стало быть, и в русской культуре. Борьба стяжателей и нестяжателей (Иосиф Волоцкий и Нил Сорский). Эпоха Петра - тоже перелом. Хотя и после него были громадные движения в музыкальном развитии, особенно в развитии хорового искусства, поскольку это искусство приютила Церковь. Реформа Петра - прямое столкновение западничества и националистов. Но впервые произошло оно не при Петре, скорее, еще при Борисе Годунове. Он смутил очень многих. Послал молодых людей за границу - так мы получили первую партию невозвращенцев. Из тех, кого он отправил, так ведь никто и не вернулся...
- То есть, мы получили начало пятой колонны?
- Вероятно. Борис повел себя слишком смело. Сбрил бороду. Бритый царь в России невозможен. Не столько убийство царевича Димитрия, сколько, пожалуй, именно прозападные настроения Б. Годунова были причиной неудачи его царствования. Но зараза оказалась уже привита... Культура XVIII в. после Петра - вся отчаянно прозападная. Причем полученная не прямо с Запада, а через Украину, которая, в свою очередь, получила ее через Польшу. Литература приняла западные формы. Живопись: все художники-портретисты - выходцы с Украины. Композиторы тоже, с их беспомощной сахарной музыкой, - Бортнянский, Березовский... Все плагиат, все заимствовано.
- Что же оставалось чистого, своего?
- Бытовая русская песня - чистая.
- Значит, мы уже "болели" и раньше?
- Да, но тогда у народа еще было достаточно сил, чтобы все это переварить. Все-таки в результате явились композиторы массовой музыки: Алябьев, Гурилев, в крупных формах - Глинка, Варламов. Это было уже самобытное.
- Откуда же пошло разложение?
- Обыкновенную хозяйственную жизнь людей - как примирить с религией? Как тут поступать по-Божески? Ведь на каждый день суда не было и совета не было. Вот откуда разложение пошло... Тот же Морозов, который одной рукой давал бешеные деньги на искусство, а другой на революцию, - обеими руками ссылал слепых, горбатых, изработавшихся на его предприятиях старух в деревню, где они доживали в болезнях и мучениях. И после этого тыкать людям в глаза одной больничкой или школой? Стыд и срам! Свой ответ на вопрос об отношении религии к быту дал протестантизм. Если ты богат, - значит, богоизбран. Но так к чему мы придем? К обществу потребления. А общество неограниченного потребления - это уже общество самоистребления. Это общество уничтожает природу и основы жизни - воздух, воду, богатство недр. Человечество сейчас тратит на себя столько, сколько не имеет права тратить. США, за которыми мы гонимся, - это только 5% населения Земли, но они поглощают 40% мировых ресурсов. Разве подобное мыслимо! В итоге мы получили ту же Африку - вырождающиеся нации, народы, лишенные духовности, самостоятельности. Отравленные земли, вырубленные леса... Африка еще накажет человечество. Теперь модным становится мальтузианство: надо, чтобы население вымирало. Сегодня наше гнилое радио посоветовало нам просто не рождаться: лечить не на что и некому. А ведь была возможность... Если бы пришли мудрецы, люди, действительно думающие о судьбе своего народа, всех народов, - мы могли бы создать особый тип государства - без мальтузианских жертв. По крайней мере мы бы могли подраться, отстаивая этот путь. А пошли по пути растлителей...
- Когда, по-Вашему, была последняя возможность? После Великой Отечественной войны?
- Наверняка. Да и всегда была - до тех пор, пока мы не сделали роковой поворот в экономике... Если теперь Россия превратится в источник очередного витка чьего-то обогащения, - это конец света, я уверен. Когда же наберут силу те, кто это понимает!
- Да, но сегодня такие люди становятся обитателями культурной резервации в собственной стране. Вот Вас - услышит власть?
- Господь с ней, с властью... Возможности где-нибудь выступить у меня нет. При теперешнем положении дел под вопросом вообще вся моя карьера, работа. Нет возможности исполняться...
- Это на самом деле так?
- Это буквально так. Есть возможность продаваться.
- А что значит для Вас "продаваться"?
- Это значит: вы пишете оперу, балет, но не то, что наболело, а такого-то метража и для таких-то исполнителей, под которых дадут деньги. Не соглашаетесь - денег не будет. Заказы, конечно, нужны, но заказы пристойные. Сейчас заказывают совершенно другую музыку. Позвали мальчика, он на компьютере соорудил "музыку" за 5 мин. Требовательности никакой нет. Наш несчастный Верховный Совет требовал ревизии и контроля за средствами массовой информации... Я уж не знаю, как там насчет политики (им виднее), хотя для меня "реформа" - творение негодяев, но по всем требованиям культуры нечистое радио и телевидение должны быть закрыты. Это ведь такое море неграмотности - чудовищной, беспардонной, наглой! Им хочется доказать, что у нас все невежды. Да нет - у нас много просвещенных, образованных людей.
- Вы правы - много. Но эти просвещенные и образованные люди - трусы. И наша интеллигенция виновата в том, о чем Вы сейчас говорите. И в том, что Вы так сейчас живете. Я объясню свою безапелляционность. Свиридов и Гаврилин - в подполье. Интеллигенция же молчит. Втайне она росла с Гаврилиным и Свиридовым, а на людях - со Шнитке.
- Шнитке. Вот опять попытка дать людям идола. Он даровитый человек, но его музыка мне чужая. И нельзя же так навязывать: всю палитру сегодняшней музыки свести к одному Шнитке.
- Насаждается чуждая Вам музыка. Как Вы себя ощущаете в этих обстоятельствах?
- Я - человек на излете. Вот-вот перестану писать, не дай Бог. Нельзя же себя за уши тащить. Нужна свежесть ощущений, чувств. Я всегда писал на эмоциях. В авангардисты я переходить не буду. На транспортире и логарифмической линейке высчитывать музыку не буду. Не только я в трудном положении. Многие поехали спасать русскую музыку за границу. А я считаю, что русский художник должен оставаться дома...
- Это уже четвертая эмиграция.
- Чистая жадность. Нежелание пострадать вместе с народом.
- Раньше была колбасная эмиграция, сейчас - валютная.
- Да, сейчас наших молодых инструменталистов и вокалистов еще студентами скупают с потрохами. И это считается нормальным! А как же дух?
- У Вас есть ученики? Вы ведь преподавали композицию?
- Я работал 10 лет в училище, у меня есть несколько студентов, которые ко мне замечательно относятся, но в консерваторию как педагог я не пошел. В Москве живет Н.Лебедев - любимый мой ученик. Он очень успешно работает. А исполнителей нет. Денег нет на оплату. И я говорю о том, что пропадает русская композиторская школа. Мы отброшены в смысле духовности лет на 250 назад. Тогда было засилье всего итальянского, французского, а русское презиралось. Скоро дойдем до того, что какого-нибудь Вебера пригласим, чтобы он поучил нас... Обучение становится все дороже, все недоступнее. Вот сейчас у нас внучка учится, а мы уже волнуемся, сможем ли учить дальше... Я - выходец из детдома. Тем не менее меня привезли в Ленинград, поместили в замечательную школу при консерватории... Там много таких было - детей из захваченных областей. Спасали всех, кого могли. И в мусорные ведра детей не выбрасывали. Никто нас не учил предавать, доносить. Учили помогать товарищам, защищать слабого. Очень большие были совпадения с христианскими правилами.
- Я и хотела сказать: Вы создали образ русского человека именно советской эпохи. От него веет чистотой, теплотой, светлой наивностью. Как в "Доме у дороги".
- Это был очень запутанный период русской истории. Говорить о нем нужно, конечно, без истерики, спокойно. Сейчас оболгали многое. Даже войну охаяли. Обижено целое поколение. Старики как будто совершили какое-то преступление.
- Обижено уже не одно, а несколько поколений. А определенно загублено - последнее.
- Было вместе с ужасами и много хорошего, светлого. Как относились к искусству! Ведь это неправда, что уничтожалась народная культура, - она развивалась. Причем по всем окраинам, где раньше и понятия не имели о собственной культуре. В Казахстане, скажем, и консерватория, и оперный театр, и балет. Целая школа национальная выросла. И оркестры народных инструментов, и солисты, и всесоюзно любимые исполнители, такие, как Р.Багланова, например. А "Мальчик веселый из Карабаха"? Я слышал это в Вологде. Неправда, что нам сегодня говорят о прошлом! Иногда я слушаю их и думаю, что я жил в другом государстве...
№ 04 ( ) апрель 1999. Московский журнал
http://www.mosjour.ru/index.php?id=839
В.Гаврилин писал в то время: «Слушал Олега и плакал - от счастья, что снова в России родился неповторимый талант. Дай Бог ему счастливой житейской дороги, а любовь людская его уже ждёт.»
Посмотреть полностью: http://www.spletnik.ru/blogs....IMAGE4$
Каждый год 17 августа, в день рождения В.А. Гаврилина родные, близкие и почитатели его таланта собираются вместе, на Литераторских мостках Волкова кладбища чтобы почтить его память...
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Воскресенье, 24 Фев 2019, 09:52 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | «МУЗЫКА ГАВРИЛИНА - ПРО ВСЕХ НАС, ПРО НАШУ ЖИЗНЬ…»
В серии ЖЗЛ вышла в свет книга о великом русском композиторе
На минувшей Московской международной книжной выставке-ярмарке прошла презентация книги о композиторе В.Гаврилине, Ее автор - Ксения Аркадьевна Супоницкая, кандидат искусствоведения, доцент кафедры хореографии ГИТИСа. Книга весьма своевременна: 17 августа 2019 г. исполняется 80 лет со дня рождения В.А. Гаврилина, а 28 января - 20 лет со дня кончины этого русского гения.
Нечто удивительное со мной произошло впервые за последние несколько лет: я начал читать эту книгу с середины, прочел главу, а потом решил все-таки зайти с начала, и оторваться не мог, меня вел не только сюжет жизни любимого композитора, «петербуржского вологжанина», чья музыка выражает и мою частную человеческую сущность в звуке наиболее полным образом. Видимо, мелос Гаврилина, неся в себе наши неотменимые кодовые фундаментальные ценности, является языком эпохи, и другим быть не может. Но меня вел и замечательный художественный язык, на котором говорит автор книги. Это не просто биографическая публицистика, а настоящая литература. Эта книга - прежде всего, - художественный текст, от чтения которого я, литератор, получал еще наслаждение и эстетическое.
Говоря о Гаврилине, невозможно не вспоминать великого Свиридова. Он изрядно присутствует - зримо и незримо - на страницах книги К.Супоницкой. Это понятно: Г.Свиридов был не только предшественником, но и «старшим братом» Гаврилина, он был старше коллеги-единомышленника на четверть века. Однако их общность для любителей русской музыки нерасторжима. Известны потрясающие, высокие суждения Свиридова о Гаврилине (как, к слову, и Гаврилина о Свиридове). Во вступительном слове перед телевизионной передачей на Лентелевидении 8 апреля 1984 г. Свиридов сказал очень важное, определяющее: «“Перезвоны” Гаврилина - весьма большое по объему произведение. Это, можно сказать, большая музыкальная фреска народной жизни. Сочинение это, как и все творчество Гаврилина, народно по своей сути, по своему характеру, музыкальному языку. Гаврилиным схвачена современная народная жизнь в очень разных проявлениях, очень разных чувствах. Эта музыка поражает, пленяет прежде всего своей подлинностью, своей глубокой правдивостью. Ей веришь, это в подлинном смысле слова - народное искусство, и одновременно искусство, которое несет следы большой культуры композитора, большой освоенной им культуры. … Вы слышите и лирику, и веселые куски музыки, элементы народных праздников, деревенских посиделок, какие-то отзвуки старинных былин, и одновременно в них слышите современную, послевоенную деревню, русскую деревню, русскую жизнь. И в этом смысле произведение Гаврилина является подлинным открытием для нашей музыки, это действительно новое слово. Никому не удавалось схватить так современную народную жизнь в песенных формах, как это сделал Гаврилин».
А.Гаврилин и Г.Свиридов после авторского концерта в Рахманинвском зале. Москва, 1986.
Отмечая, что Свиридов одной из своих задач считал создание «мифа о России», то есть воссоздание ее духа, магистр искусств А.Минакова утверждает, что Гаврилин занимался тем же деланием - создавал музыку, в которой воплощался русский дух; причем именно в свиридовском ключе. Молодой музыкант считает так: «Даже возникает ощущение, что почти всю музыку Гаврилина мог бы написать Свиридов - настолько для меня похожи их язык и содержание. Может, в театральной музыке Гаврилин чуть эксцентричней. А так - даже все эти печальные гаврилинские вальсы как будто некое продолжение свиридовской «Метели» (имею в виду не столько «Романс», сколько весь цикл). Возможно, Гаврилин более «городской» композитор, а Свиридов более «деревенский». У Свиридова больше - о земле, о крестьянском, о деревянном русском, а у Гаврилина - и Ленинград, и немецкая тетрадь, и другое. Есть у Гаврилина замечательная песня “Город спит”…».
- Ксения Аркадьевна, а как вы соотносите Свиридова и Гаврилина? Как целое? Как большее и меньшее? Как ствол и ветвь? Как начало и развитие? И правомерно ли такое соотнесение, нужно ль оно? И как в обоих мастерах уживаются «грани меж городом и селом» (как сказал Н.Рубцов), то есть кто из них более «городской», а кто более «деревенский»?
- Для меня, как, вероятно, и для многих музыкантов, Свиридов и Гаврилин - это, прежде всего, два совершенно самостоятельных художника. Свиридовскую интонацию нельзя спутать с гаврилинской, как и наоборот. Безусловно, каждый из них, будучи продолжателем традиций великих предшественников, проложил свой, ярко индивидуальный путь в искусстве. Поэтому и соотнесения, вроде «большее-меньшее», «ствол-ветвь» не совсем правомерны. Мы ведь не можем сказать, что такие грандиозные гаврилинские фрески, как, допустим, «Дом у дороги», «Перезвоны», «Скоморохи», «Русская тетрадь» - это некие боковые побеги от большого свиридовского древа. И разрослось то древо пышной кроной, и где-то на кончиках ветвей породило новые причудливые цветения...
Нет, авторский стиль Гаврилина абсолютно самобытен. Его музыка светоносна и целительна, и лучится не от того, что в холодноватых водах отражает чужой далекий блеск, а в силу собственного трепетного горения. Иные, пожалуй, да - скитальцы-мученики, вечные странники на просторах музыкального сочинительства создают зеркала разных форм и свойств, «алгеброй поверяют гармонию», измышляют замысловатые формулы...
И Свиридову, и Гаврилину подобные ухищрения были чужды: оба они стяжали славу подлинных певцов своей земли, хранителей ее самых сокровенных истин. В связи с этим рубцовские «грани меж городом и селом» стираются сами собой. Ведь любой композитор-мелодист (будь то Моцарт, Шопен, Верди, Чайковский, Рахманинов, Свиридов, Гаврилин...) черпает вдохновение и силы из глубоководного песенного источника своего народа. В своей творческой лаборатории он становится единовластным хозяином богатейшей сокровищницы, по-своему переосмысливает ту или иную интонацию, помещает ее в новый жанровый контекст, сопрягает с поэтическим словом и пробует это слово на излом. В творчестве Гаврилина, как и Свиридова, можно найти множество фольклорных жанровых прототипов - городских (более поздних) и деревенских (восходящих к календарно-обрядовой песенности). Вопрос заключается не в том, чье присутствие преобладает, а в особенностях авторского переосмысления каждого жанрового прообраза.
- Ксения Аркадьевна, информация вами собрана и переработана уникальная. Это - первое издание такой биографии В.Гаврилина. (Кстати, тома о Свиридове в серии ЖЗЛ, к сожалению, до сих пор нет!) Вы нашли точные, проникновенные слова. Вы прожили в своей душе всю жизнь любимого композитора и прошли, в известном смысле, весь его путь - если угодно, крестный путь. Без великой любви это невозможно. Еще во время обучения в Московской консерватории вы защитили диссертацию по творчеству композитора и в 2013 г. выпустили книгу «Вокальные циклы Валерия Гаврилина». Но ведь могли бы увлечься, как говорил Гаврилин, «музыкой “в очках”». Удивительно, как и почему молодая жительница мегаполиса-миллионщика, выпускница Красноярской государственной академии музыки и театра (ныне снова Красноярский госинститут искусств, КГИИ), еще в молодости прониклась и сроднилась с творчеством В.Гаврилина, насквозь пронизанного русским народным мелосом и духом, любовью и тревогой нашего народа?
- Я думаю, что мегаполис - понятие относительное. Мне кажется, что и вся необъятная Москва просто соткана из нескольких деревушек, соединенных разноцветными линиями метро. Вот, например, от моего села Юго-Западного до деревни Неглинки, где я работаю, - 17 мин. чтения. И никто меня не заставит в эти минуты нервничать: я и в столице живу, как в своей родной Балахте. Это сибирская деревня, где я родилась. Конечно, деревенским жителем в подлинном смысле меня назвать нельзя, поскольку мы жили в Балахте только летом и во время зимних каникул. Но при этом сельский быт я очень хорошо знаю. У нас было все то же, что и у Гаврилина в его детстве: печка, завалинка, пироги, вечерние посиделки... Были и песни, которые пела под баян моя бабушка - В.П. Максименко. И мы, кстати, довольно неплохо знали и народные песни, и романсы. Хорошо помню наш ернический детский фольклор - считалки, потешки, частушки. Всегда была одна цель - позатейливее задеть какого-нибудь своего приятеля, проживающего на соседней улице. Но не обидно задеть, а пошутить и непременно привнести в эту шутку долю вымысла - этакий авторский выверт.
Кроме того, с Гаврилиным меня роднит большое горе, которое случилось в нашей семье, когда мне исполнилось 5 лет. Ни войны, ни ареста близких, ни детского дома не было, но некоторое подобие разорения я хорошо помню. Мы не могли больше оставаться в старой избе, где все напоминало о былом времени, и переехали в новый нелюбимый дом. Там бабушка часами сидела на крыльце и смотрела на гору в сторону кладбища - эта дорога и ее постоянные слезы прочно отпечатались в моем сознании. В те годы я своим детским разумом никак не могла понять, отчего это в мирное время ее сын ушел в армию, и живым оттуда не вернулся, то есть не на войне погиб, а умер по причине дедовщины. Даже сегодня, спустя много лет, это очень трудно вместить... Потом, уже в школьные годы, впервые прослушав «Русскую тетрадь» Гаврилина, я многое словно заново нарисовала в своем воображении. Все наши горести и радости, похороны и праздники, летние гуляния и зимние песенные посиделки, сказочки возле печки и разливистые баянные наигрыши и больше уже с музыкой Гаврилина не расставалась. Потому что каждая его интонация - про всех нас, про нашу жизнь. Неслучайно Г.Свиридов, очень тонко чувствовавший стиль Гаврилина, писал коллеге: «Пахнуло Россией, ее глубиной, и не только прошлым, а ее сегодняшним днем, сегодняшним мироощущением. Люди жаждут нового искусства, но не того “нового”, которым наша музыкальная критика дружно велит восхищаться, а того искусства, которое выражает их самих, которое они безошибочно чувствуют и которое появляется у нас - увы! - так редко. И Вы эту жажду утоляете!».
- В книге вы много пишете о тяжелой военной и послевоенной судьбе русской женщины, прежде всего в деревне. И сам Гаврилин, чей отец пал на фронте, утверждал, что у нас любой разговор в искусстве следует выводить из женской русской судьбы. В этом тоже он, мальчишка поколения безотцовщины, является выразителем боли эпохи, говорящий от имени своих сверстников, от имени женщин, не дождавшихся с фронта мужей, отцов, братьев, сыновей. Так же, как говорили от имени этого поколения художники С.Косенков, В.Попков, фотограф П.Кривцов, поэты А.Прасолов, Ю.Кузнецов, Н.Рубцов.
- Действительно, многие его сочинения посвящены женщине - именно она выступает главной героиней вокально-симфонической поэмы «Военные письма», балета «Дом у дороги», вокальных циклов «Русская тетрадь», «Вечерок», «Три песни Офелии». Женские лики появляются в вокально-инструментальном цикле «Земля», в «Песне девушки» («Сшей мне белое платье, мама»), в песнях «Плавающая ветка», «Я не знаю», «Черемуха». Теме страдающей женской души посвящен романс (а по сути - развернутый женский монолог) «Осенью» на слова Т.Калининой...
И сам Валерий Александрович неоднократно подчеркивал, что главная тема его творчества - это тема женской судьбы. Например, в интервью 1980 г. он отметил: «Когда я уже стал самостоятельно работать, я стал искать, о чем писать, для кого писать, что меня по-настоящему волнует. Это оказалась та жизнь, которая мне знакома с детства. Это Вологда и Вологодский край. <...> Здесь жили люди, которые мне первыми объяснили, не на словах, а по-разному, что такое доброта, что нужно ценить прежде всего в жизни, ценить в людях, здесь я впервые услышал русскую народную музыку, слышал песни, танцы, обряды, увидел гулянья, увидел человеческое горе, страдание. Здесь я прожил всю войну. Видел, как приходили с войны или, наоборот, как не приходили с войны, видел сиротливые семьи, видел женские слезы. И, наверное, отсюда, из Вологды, я вынес и главную тему своего творчества. Это тема женской судьбы, женского характера, потому что все эти годы главные люди, которые меня окружали, были женщины: моя мать, моя нянюшка - сказочница и заботница, которая здесь похоронена, это мои воспитательницы в детском доме, это моя любимая учительница музыки Татьяна Дмитриевна».
- На какие основные источники вы опирались в своей работе?
- В своей книге я много и охотно цитирую строки из дневника Н.Е. Гаврилиной, вдовы композитора, - по сути, беру ее в соавторы, так как уверена, что очевидец событий расскажет о них лучше, чем любой, даже самый дотошный исследователь. Кроме того, на столе моем неизменно в раскрытом виде лежит изумительная книга А.Т. Тевосяна «Перезвоны: жизнь, творчество, взгляды Валерия Гаврилина» (2010). К сожалению, автор рано ушел из жизни и не успел довести ее до точки. Но была проведена серьезнейшая работа: в монографии приводятся редкие рецензии на спектакли с музыкой Гаврилина, документы, письма, воспоминания современников, есть и анализ творчества Мастера.
Среди самых свежих публикаций, на которые я опиралась, назову очерки санкт-петербургского композитора Г.Г. Белова. Именно он стал редактором гаврилинского собрания сочинений, каждый том которого сопроводил развернутым очерком. Все тексты будто бы написаны со слов самого автора «Русской тетради»: ведь о многих обстоятельствах Геннадий Григорьевич знал не понаслышке, был коллегой и другом Гаврилина. Поэтому и его свидетельства, равно как воспоминания друзей, коллег и знакомых Валерия Александровича, опубликованные в книге «Этот удивительный Гаврилин…» (2008), сыграли в подготовке этой монографии особую роль. Но главное слово я, конечно, отдаю самому В.Гаврилину, который, как известно, был не только композитором, но и блистательным литератором. По этому поводу он однажды заметил: «Каждой возможности выступить с печатным словом радуюсь как встрече с хорошей, дружественной компанией».
Э.Хиль, В.Гаврилин и Л.Сенчина. БКЗ, 20.01.1978.
Его статьи, выступления и интервью были опубликованы в 2005 г. в сборнике «Слушая сердцем…», записи разных лет вошли в книгу «О музыке и не только…». Инициатором этих публикаций (как и собрания сочинений, и воспоминаний) стала Наталия Евгеньевна. Именно благодаря ей мы обрели уникальную возможность познакомиться с гаврилинскими каламбурами и присказками, стихами и ироничными замечаниями, аналитическими этюдами и эссе. А кроме того - получили представление о творческом кредо композитора: «Я живу на своей Родине, я охраняю и сохраняю ее музыку». «Моя задача - показывать людям сокровищницу их душ».
- Гаврилину судьба отмерила меньший жизненный срок, он был почти на четверть века моложе Свиридова, а ушли они из жизни друг за другом, с интервалом в год: Свиридов - 6 января 1998 г. в Москве, Гаврилин - 28 января 1999 г. в Петербурге. Курский и вологодский уроженцы осиротили обе русские культурные столицы. Все свершается провиденциально, однако как вы полагаете, в полной ли мере высказался Валерий Александрович или что-то недосказал, оставил незаконченное, нерасшифрованное? Вот Фонд Свиридова хранит много нерасшифрованных произведений гения и готов передать их государству. А как на этот счет обстоят дела с наследием Гаврилина, с архивами? Есть ли они и что в них?
- К великому сожалению, большую часть сочинений Валерий Александрович унес с собой. До недавнего времени в музыковедческой науке существовала страшная путаница. Мы читали интервью Гаврилина и узнавали из них, что в его портфеле хранились оперы, вокальные циклы, действа и множество других произведений, которых никто никогда не видел. Я писала дипломную работу по творчеству Гаврилина, и каждый раз, когда не могла найти те или иные ноты, ужасно расстраивалась. Я была уверена, что все опусы Гаврилина хранятся где-то в далеком Санкт-Петербурге и к нам в Сибирь просто не доходят. Но потом Наталия Евгеньевна издала Каталог сочинений Валерия Александровича, и всем открылась душераздирающая правда: опусы, названные Гаврилиным в интервью, действительно были сочинены, но он не счел нужным их записать. Причин было множество: разочарование в замысле или отказ исполнителей (то есть нарушение ими предварительной договоренности), нехватка времени или нездоровье. Но, так или иначе, большинство произведений Гаврилина мы никогда не услышим.
У меня дома есть ксерокопии почти всех его рукописей - отрывков и набросков. По ним, увы, нельзя получить представления о том, какими именно были замыслы. В основном это краткие фрагменты тем, четверостишия или отдельные поэтические строки...
- Насколько широко, как вы полагаете, воспринимается творчество Гаврилина, так сказать, большим народом? И второе: есть ли шанс у этого наследия выжить во времена «плясок смерти», когда из каждого утюга гремит «попса»?
- Гаврилин писал не для избранных, хорошо разбирающихся в тонкостях композиторской алхимии, а для всех. Воспел в своей музыке, - лучистой, искренней, как сами народные, из глубины времен доносящиеся колыбельные, плачи, частушки, наигрыши, - родную землю, ее тревоги и горести, ее неизбывную, гнетущую тоску и особую, кроткую радость. Он верил, что «спасение духовности России и ее самобытности придет только из русской провинции, <где> очень сильна связь людей с родиной, <где> еще не удалось все разрушить».
По словам автора «Перезвонов», «художник начинается с ощущения личной обязанности по отношению к своему народу». Поэтому и в 1990-е, когда из-за тяжелой болезни он практически не мог выходить из дома, мучился сильными болями и бессонницей, все равно, «через не могу» продолжал работать и по мере сил посещал концерты, на которых исполнялись его сочинения. На этих концертах композитора не просто учтиво приветствовали - люди выражали ему свою самую искреннюю, самую преданную любовь и благодарность. Во времена, когда из всех окон лились низкопробные эстрадные песенки, а академические жанры все сильнее углублялись в затейливое мудрствование, гаврилинская интонация стала тем живительным источником, к которому хотелось припасть и очиститься, обрести успокоение.
И сегодня, оказавшись уже в XXI в., я очень хочу верить, что шанс выжить у гаврилинского наследия все-таки есть. Вы знаете, я общаюсь на музыкальные темы со многими людьми: мне интересно спрашивать представителей иных, не музыкальных профессий о том, что именно они думают о современной российской эстраде. Из 100% опрошенных ни один не сказал, что ему нравится отечественная поп-музыка. Зачастую люди проявляют полное равнодушие к телевидению и его политике - в общем, восторженных откликов никогда не высказывают. Что касается музыки Гаврилина, Свиридова - ее просто мало знают. Она, к сожалению, очень редко звучит. И о том, как именно изменить эту ситуацию, сегодня должны подумать не только и не столько музыканты, а наши многочисленные чиновники - устроители всех дел.
- Потому мы не можем не поговорить и о совсем актуальном, насущном. Как вы полагаете, что следовало бы сделать общественности и властям в направлении увековечения памяти великого соотечественника? Ведь Гаврилин по праву считается классиком русского музыкального искусства, продолжателем традиций Глинки и Мусоргского, Чайковского и Рахманинова, Шостаковича и Свиридова. В числе его хрестоматийно известных сочинений не только широко известные «Перезвоны» (хоровая симфония-действо «По прочтении Шукшина») и балет «Анюта», но и обретший мировую славу вокальный цикл «Русская тетрадь», вокально-симфоническая поэма «Военные письма», баллада «Два брата» и многие-многие другие. Все они написаны с большой любовью к Отечеству.
- Гаврилин был всецело предан России. Большая часть его произведений посвящена судьбе страны, переломным моментам в ее истории; неслучайно музыку Валерия Александровича помнят и любят. Его сочинения в свой репертуар включали знаменитые музыканты З.Долуханова, В.Минин и В. Федосеев, В.Гергиев и В.Чернушенко. В балетных постановках принимали участие народные артисты СССР В.Васильев и Е.Максимова, драм. спектакли с музыкой Гаврилина ставили Г. Товстоногов и З.Корогодский, Л.Додин и О.Меньшиков, и мн. др. известные режиссеры современности.
Учитывая выдающиеся заслуги композитора перед российской культурой следовало бы объявить 2019 год Годом Гаврилина. Убеждена, что знаменательная дата должна быть отмечена по всей стране - на госуровне, в том числе в виде повсеместных концертов и установки памятников композитору в Вологде и Санкт-Петербурге. В частности, необходимо отметить 80-летие выдающегося музыканта, воистину русского гения, на одной из центральных филармонических площадок Москвы - в КЗ им. Чайковского. Как раз сейчас я пытаюсь инициировать обращение к Президенту страны В.Путину с просьбой дать соответствующие поручения Минкультуры РФ.
Мне пришлось очень непросто, однако наше обращение уже подписали почти 30 человек - выдающихся деятелей отечественной культуры. В их числе, например, дирижеры В.Гергиев, В. Федосеев, В.Минин; пианисты - Д.Мацуев и Б.Березовский; актер и режиссер О.Меньшиков, писатель Б.Евсеев, ректор Московской консерватории им. Чайковского, доктор искусствоведения АСоколов и еще мн. др. Надеюсь, что Россия не останется безучастной к юбилею великого соотечественника, дорогого для всех нас и своим творчеством прославляющего нашу Родину далеко за ее пределами.
Станислав Минаков
07.11.2018. Столетие.ру
http://www.stoletie.ru/kultura....641.htm
ГАВРИЛИНЫМ СПАСАЯСЬ…
Автор буквально по дням прослеживает жизненный путь Валерия Александровича
Если попробовать найти сравнение - только попробовать, лишь бережно прикоснуться – для характеристики творчества В.А. Гаврилина, то оно, пожалуй, сродни свету осеннего солнца – мягкого, нежного и прощального. Чистота невероятная, звонкая. Искренность исповедальная. Мелодичность песенная, заповедная… Или же сродни великой – горькой и правдивой – прозе В.Распутина, которого Гаврилин очень любил. Видно, настолько богата земля наша талантами, что может позволить себе – скажем мягко – не уделять должного внимания таким гениям. Гаврилина не знают! Его музыка звучит крайне редко, преступно редко! Ах, до чего же хочется ошибаться, но что-то подсказывает: грядущий 80-летний юбилей композитора пройдёт незаметно. Что уж тут говорить, если практически незаметно прошёл 100-летний (!) юбилей Г.В. Свиридова, наипервейшим единомышленником и соратником которого являлся Гаврилин. Кстати, памятника ни тому, ни другому нет ни в Москве, ни в Санкт-Петербурге – наших культурных столицах… Но вот с чем Гаврилину по-настоящему повезло, так это с теми людьми, кто, несмотря на нарочитое «замалчивание», бережно хранит и исследует его творчество. И в первых рядах – автор замечательной книги, вышедшей в издательстве «Молодая гвардия» в серии «Жизнь замечательных людей», К.Супоницкая.
Авторитетный музыковед, не «поверяющий алгеброй гармонию», но «чувствующий сердцем», как и её герой, Супоницкая вводит читателя в мир Гаврилина, рассказывает историю создания балетов «Анюта» и «Дом у дороги», вокального цикла «Русская тетрадь», хоровой симфонии-действа «Перезвоны»… Пусть наследие Гаврилина не многочисленно, зато именно к нему относятся слова Свиридова: «Органическое, сыновнее чувство Родины – драгоценное свойство этой музыки, её сердцевина. Из песен и хоров Гаврилина встаёт вольная, перезвонная Русь. Но это совсем не любование экзотикой и архаикой, не музыкальное «штукарство» на раритетах древнего искусства. Это – подлинно. Это написано кровью сердца».
Автор буквально по дням прослеживает жизненный путь Валерия Александровича, от рождения, первых лет в городе Кадников Вологодской обл. и детства, проведённого в детдоме, до переезда в Ленинград, где тоже всё складывалось далеко не безоблачно. Документальная достоверность биографии, скрупулёзно собранные материалы, порой даже чересчур подробные описания быта композитора невольно заставляют подумать, что Ксения Супоницкая сама была свидетельницей буквально всех событий этой неяркой на первый взгляд жизни, но оставившей глубочайший след в сердцах тех, кто ещё не окончательно испорчен пошлостью – результатом поклонения«золотому тельцу»; кто всё ещё умеет чувствовать и любить.
Гаврилин с горечью писал: «Мода диктует рынку. Рынок имеет тенденцию смести все. Мы живём в очень трудное время. Выжить может только то, что приносит доход». И ещё: «Слово о России особенно необходимо сейчас, в эти трудные времена, когда дети больной матери-родины бегут от неё в поисках лучших берегов, предоставляя ей выпутываться самой». А что тут ещё добавить?.. Сегодня кажется, что в борьбе с эпигонами новейших модных«постмодернистских вывертов» от музыки Гаврилин проиграл. Но так ли это на самом деле? Хочется верить, что нет! И помогает в этом замечательная книга о замечательном человеке! Кстати, просто нельзя не сказать ещё об одном, очень характерном обстоятельстве. К.Супоницкая, автор биографии В.Гаврилина, не жалея сил и времени, самоотверженно борется за увековечение его памяти, организовав по собственной инициативе сбор подписей за установку памятника композитору. Предлагаю присоединиться!
Мария Залесская
13.02. 2019. Литературная газета
http://www.lgz.ru/article/-6-6678-03-02-2019/gavrilinym-spasayas/
К 80-ЛЕТИЮ ВАЛЕРИЯ ГАВРИЛИНА
Купить билеты: https://philharmonia.spb.ru/tickets....aaa32af
 
Купить билеты: https://www.philharmonia.spb.ru/tickets....ecd1f41
https://www.philharmonia.spb.ru/tickets....ecd1f41
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Четверг, 29 Авг 2019, 21:13 | Сообщение # 3 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | ВОЛОГОДСКОМУ СОЛОВЬЮ - 80
17 августа Валерию Александровичу исполнилось бы 80 лет
Одна из первых рецензий на музыку В.Гаврилина была опубликована в "Вечернем Ленинграде"
Судьбе произведений В.Гаврилина позавидовали бы, наверное, многие современные композиторы. Сейчас, спустя 20 лет после смерти автора, его музыку играют и поют больше, чем при жизни. Музыка Гаврилина иногда пронзительна, как плач ребенка, а местами сверкает искрометным юмором, родственным иронической улыбке и заразительному смеху, звучащему в знаменитых миниатюрах его любимого Р.Шумана. Вспомним хотя бы прославленную «Тарантеллу» из балета «Анюта» по рассказу Чехова «Анна на шее», ставшую визитной карточкой В.Гаврилина. Благодаря уникальному и вдохновенному творческому коллективу, создавшему этот балет, он стал главным «экспортным продуктом» композитора, большинство произведений которого, к сожалению, известны только в России и странах бывшего СССР.
Если вспомнить, что в создании фильма-балета «Анюта» на либретто 2-х талантливейших соавторов – режиссера А.Белинского и лучшего танцовщика мира своего поколения Народного артиста СССР В.Васильева – принимали участие сам Васильев, его блистательная и незабвенная жена Народная артистка СССР Е.Максимова, звезды ленинградского балета – Г.Абайдулов, А.Гридин и Джон Марковский, можно понять, почему спустя 4 года после его постановки, в 1986 г., он был перенесен на подмостки знаменитого неаполитанского Театра «Сан-Карло». Многие, кто пишет и говорит о Гаврилине, подчеркивают исключительную моральную высоту его вдохновений, которая сродни кристальной нравственной чистоте стихов его земляка и современника великого русского поэта Н.Рубцова. При этом у Гаврилина нет песен на его стихи, но кто же не помнит его пронзительный и трогательный одновременно «Рубцовский вальс»?
Детство и юность композитора были непростыми – впрочем, как и у того же Рубцова, и у подавляющего большинства их сверстников – ровесников Великой Отечественной войны. Отец Гаврилина погиб на фронте в 1942-м, когда мальчику не было еще и 3-х лет, а мать его, директор Кадниковского детдома, после войны отбывала срок в заключении. В результате ребенок попал в детдом. И скорее всего только занятия музыкой и знающие и доброжелательные наставники уберегли его от полукриминальных дворовых компаний и от дурных последствий участия в них. Когда Гаврилин приехал из Вологды в Ленинград и еще до окончания обучения в Консерватории по классу композиции у ученика Шостаковича О.Евлахова стал публиковать свои произведения, он встретил в целом довольно теплый прием – и у благодарной публики, и у мастеров. Взявшись за исконный русский мелос, он двигался в фарватере своего старшего товарища, также на тот момент уже ленинградца со стажем Г.Свиридова, который с большим воодушевлением приветствовал творческие находки Гаврилина.
«…Радостью для меня было недавнее знакомство с работой совсем молодого человека, аспиранта Ленинградской консерватории Валерия Гаврилина. Его «Русская тетрадь» – цикл песен на народные слова – в высшей степени самобытна» – так писал Свиридов в газете «Вечерний Ленинград» от 15 октября 1966 г. А вот что рассказала «Вечёрке» замечательная ленинградская и петербургская поэтесса, известная по текстам многих популярных песен разных композиторов и по одной из популярнейших песен Валерия Гаврилина «Осень», Т.Калинина :– Я работала с Валерием Александровичем один раз. Очень его люблю, очень ценю его музыку. Встретились мы с ним случайно. Они с женой шли по Б.Конюшенной, тогда она называлась ул. Желябова. Я его знала в лицо, а он-то меня нет. Жена, вероятно, узнала меня и указала ему. Они подошли ко мне и сказали, что есть работа. Я пришла к ним в квартиру на Пестеля, где они тогда жили до переезда на Галерную. Думала, что это будет романс какой-то или песня, а это оказалась большая полифоническая вещь, типа маленькой симфонии: и скерцо тебе, и адажио. Я говорю Гаврилину, что вряд ли сумею что-то на эту музыку написать, потому что не ожидала такого. А он отвечает: «Вы знаете, тут все легко, легко» (у него все было легко, стихов ведь сам почти не писал, кроме таких специфических текстов, как в «Перезвонах»). И он мне далее говорит (от чего мне стало еще хуже): «Вот что-нибудь такое нужно: то ли яблоничка, то ли репка… Что-то в этом духе!» И я пошла «солнцем палима» и написала – даже почти с первого раза, вариантов было не много. А он все принял как-то сразу, без правок. Нашу «Осень» впервые исполнила И.Богачева в «Октябрьском» на авторском вечере Гаврилина. Очень хорошее было исполнение. Кто-то потом даже спрашивал у меня, как у автора, разрешения спеть это произведение где-то в Москве, а я отправила к композитору. Оказалось, что он уже дал разрешение. Ну и хорошо, говорю, пойте на здоровье!
З.а. России В.Беглецов, худрук и дирижер Концертного хора Санкт-Петербурга, в репертуаре которого в каждом сезоне стоит несколько гаврилинских программ, также поделился своими мыслями о творчестве прекрасного русского композитора :– Валерий Александрович – подлинно русский композитор, в нем есть эта щемящая русская нотка, понятная и близкая каждому из нас. Что же касается Концертного хора Санкт-Петербурга, мы прежде всего каждый год исполняем «Перезвоны», иногда даже по несколько раз в сезон. Следующий раз будет 11 сентября в Шереметевском дворце, а затем в ноябре и опять там же. До этого был Феодоровский собор. Это было очень смелым решением настоятеля храма отца Александра Сорокина, естественно, это было с оговорками, и я некоторые части (первую и последнюю, «Ти-ри-ри» и «Страшенную бабу») должен был заменить музыкой Свиридова. Это хорошо получилось, потому что и тот и другой – русские композиторы по сути одной школы, одной направленности и оба занимались хоровым творчеством. «Перезвоны» – это история жизни человека от рождения и до смерти, это и любовь, и шуточные моменты. Эта симфония-действо называется «По прочтении Василия Шукшина», но текстов Шукшина там нет, есть стихи самого Гаврилина, Альбины Шульгиной и народные слова. Хотя тема «Перезвонов» очень созвучна той же «Калине красной». Музыка эта по сути своей духовная, потому что в ней все время звучит обращение к Богу
Вячеслав Кочнов
19.08. 2019. газета "Вечерний Петербург"
https://vecherka-spb.ru/2019/08/19/vologodskomu-solovyu-80/
В Вологодском районе бережно хранят память о знаменитом композиторе. Ежегодно проводится традиционный фестиваль «Детские перезвоны». В этом году он объединил не только музыкантов, но и исследователей, чтецов. Большую работу по популяризации творчества Валерия Александровича проводит Гаврилинское братство. Создано и детское Гаврилинское общество. Не только в музее, но и в Кубенской школе открыта экспозиция, посвященная творчеству Гаврилина. Кроме того, теперь имя Валерия Александровича присвоено Вологодскому районному краеведческому музею. Открытие мемориальной доски состоится этой осенью при участии вдовы композитора Наталии Гаврилиной.
http://cultinfo.ru/news....hurievo
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Четверг, 28 Янв 2021, 23:32 | Сообщение # 4 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | К 22-й годовщине Памяти Валерия Гаврилина
Его называли гениальным композитором Шостакович и Свиридов, Шукшин и Астафьев. «Музыку Гаврилина играть трудно, потому что она очень проста. Но эту простоту в наши дни выразить нелегко, поскольку мы её во многом утратили» , – признается легендарный дирижер БСО им. Чайковского В.Федосеев, который называет Гаврилина одним из самых дорогих для себя авторов.
Истоки пронзительных драматических ноток, свойственных творчеству композитора, следует искать в его детстве и судьбах родных. Казалось бы, жизнь Гаврилина изучена вдоль и поперёк. Среди его биографов, писатель В.Белов, опубликовавший в 2004 г. в журнале «Наш современник» док повесть-исследование «Голос, рождённый под Вологдой». И тем не менее из недр архивов и воспоминаний современников подчас выплывают новые факты, помогающие лучше понять композитора и его творчество. В.Белов полагал, что драматизм гаврилинской судьбы во многом объясняется трагичностью судьбы матери композитора Клавдии Михайловны, из-за ареста которой будущий композитор попал в детдом. На самом деле стоит заглянуть ещё дальше, - в маленький городок Кадников под Соколом, где был, по-видимому, похоронен другой В.Гаврилин - первый сын Клавдии Михайловны.
Клавдия Михайловна родилась в 1903 г. в приволжском с. Старая Майна. Ее отец имел 6-х детей, крестьянствовал, занимался хлебопашеством, но был вынужден прирабатывать, находясь на службе у биржевого приказчика. Когда Клаве было 5 лет, умерла её мать. За детьми приглядывали женщины из многочисленной родни. После начальной школы девочке удалось поступить в гимназию города Ставрополя, но в 1921 г. она вернулась в родные края. Времена были голодные, особенно в Поволжье - доходило до людоедства. Юную Клаву вместе с истощёнными детками Старо-Майнского дошкольного детдома власти отправили на север, в Вологду. Начался полный невзгод и приключений трудовой путь молодой учительницы.
С 1923 г. Клавдия Михайловна трудилась воспитателем в Некрасовском детдоме, пока тот не ликвидировали. В 1929 г. ее перевели в г. Кадников старшим воспитателем тамошнего детдома, а в 1937 г. Клавдия становится заведующей. В то же время по маленькому городку ползли странные слухи о её первом, внебрачном ребёнке, который вскорости умер. Сама Клавдия Михайловна боялась и не любила о нём говорить - ни о нём, ни о его невесть куда сгинувшем отце. Известно только, что своего первенца она назвала Валерием. По слухам, он с лёгкостью решал сложные арифметические задачи, но здоровье подвело... В тоске и отчаянии она похоронила его и в его честь назвала своего второго сына, будущего композитора, который родился в Вологде 17 августа 1939 г. В годы войны семья Гаврилиных жила в д. Перхурьево Кубено-Озерского района (ныне Вологодский район).
В этом доме с 1941-го по 1950-й жил В.А. Гаврилин. Сейчас тут живут, конечно, другие люди, но на доме установлена мемориальная доска.
В с. Воздвиженье Гаврилина руководила детским домом (он находился буквально через дорогу), была секретарем сельсоветской парторганизации, валила и связывала бревна в бригаде лесосплавщиков. На своих детей времени почти не оставалось. Ими занималась крестная. В 1950 г. Клавдию Михайловну по ложному доносу арестовали. Э.Хиль, много лет сотрудничавший с Гаврилиным, рассказывал, будто бы у неё нашли несколько мешков ржи, которую она приберегла для нужд питания детей в детском доме, - время-то было послевоенное, голодное. Посчитали, что это она для себя взяла... Через несколько лет, после смерти Сталина Клавдию Михайловну реабилитировали, но несправедливый арест ударил по её детям. У них отобрали всё: дом, хозяйство, даже одежду. Брата и сестру разлучили. Галина оказалась в Куйбышеве (теперь Самара) у тёти. Валеру на 3 месяца, пока шёл суд над матерью, забрала к себе повариха детдома, а потом определили в детдом в с. Ковырино под Вологдой. После тюрьмы и реабилитации Клавдия Михайловна сильно сдала. Как с горечью вспоминал сам В.Гаврилин, после трёх операций под общим наркозом она практически потеряла память и перестала кого-либо узнавать...
Именно там, учась в музыкальной школе, Валерий написал первые свои произведения. Некоторые из них он посвятил своему педагогу Т.Д. Томашевской. В 1953 г. в Вологду из Ленинграда приехал доцент Ленинградской консерватории И.Белоземцев. Томашевская решила показать ему своего способного ученика. Мальчик, не проучившийся музыке и трёх лет, произвел на гостя впечатление, и Белоземцев предложил попробовать сдать экзамены в специальную музыкальную школу-десятилетку при Ленинградской консерватории (там имелся интернат для иногородних). Чтобы отправиться в Ленинград, нужно было разрешение матери, а мама Валерия сидела в тюрьме. И тогда Томашевская пошла к начальнику тюрьмы. Тот велел привести заключённую Гаврилину. Ответ Клавдии Михайловны был неожиданно категоричен: «Никогда». Ситуацию спас… начальник тюрьмы, убедив-таки женщину отпустить сына учиться музыке. Наверное, если бы не он, мир не узнал бы композитора В.Гаврилина. Осенью того же года Валерий поступил в эту школу. Впереди у него было большое музыкальное будущее. Но надрывно-драматические ноты навсегда останутся в его творчестве...
Алексей Анатольев
14.08. 2019. газета "Премьер"
https://premier.region35.ru/article/garmonii-vopreki
НЕИЗВЕСТНЫЙ ГАВРИЛИН
Воспоминания жены композитора
В.Гаврилин – единственное имя мирового уровня, которое можно поднять на стяг вологодской музыкальной культуры. Столицам проще: там гении пестуются, там центральные музшколы, консерватории и академии, там большая жизнь. Но и там гении рождаются нечасто. Вот и Гаврилин, получив консерваторское образование, остался жить в Ленинграде. Хоть Вологда держится за него, и по праву считает его своим.
Имя Гаврилина для Вологды уже стало нарицательным – его носят областная филармония, Кадниковская школа искусств; создана музейная экспозиция, посвященная его творчеству, проходят международный фестиваль и конкурс юных исполнителей его имени. Дети в вологодских музыкальных школах играют произведения Гаврилина наряду с Кабалевским и Гедике, часто не задумываясь, что этот человек еще недавно ходил по тем же улицам, что и они, вдохновлялся природой и архитектурными памятниками, вспоминал свое детство, проведенное в детдоме под Вологдой… Стать классиком – это и хорошо, и не хорошо одновременно: угасает память о живом человеке. А когда великого человека осознаешь, как живого, проще понять и его самого, и его творчество. Вот почему нам так хотелось записать воспоминания самого близкого Гаврилину человека – его жены, Наталии Евгеньевны, с которой он прожил почти 40 лет.
Они познакомились, когда Валерий еще учился в спец. муз. школе при консерватории, а молоденькая Наталия Штейнберг, выпускница исторического факультета Ленинградского университета, пришла туда работать воспитателем. В первый же рабочий день ей поручили курировать выпуск стенгазеты, которой занимался ученик 9 класса Гаврилин. У него уже тогда было прозвище – «Великий». Они встретились на широкой школьной лестнице, и много лет спустя Гаврилин рассказал: «Я увидел ее поднимающейся по лестнице и сказал себе: «Я на ней женюсь!». И сдержал слово. «Учебный роман» воспитательницы с учеником завершился свадьбой, которую скромно сыграли, когда Валерий закончил 1 курс Ленинградской консерватории. Первая любовь осталась единственной на всю жизнь.
Семья Гаврилиных. г.Сланцы, 1965.
В 1960 г. у них родился сын, через 23 г. – внучка. До рождения 2-й внучки Гаврилин не дожил... О их жизни Наталия Евгеньевна написала книгу воспоминаний «Наша жизнь», основанную на дневниковых записях, которые она вела в течение почти 40 лет.
Каким человеком был Гаврилин, каким его знали самые близкие люди? Это даже не интервью – это «осколки» памяти: то, чем щедро поделилась с нами Наталия Евгеньевна после ухода из жизни своего великого мужа.
В кабинете на ул. Пестеля, 12. 1882.
Он был очень нежным человеком человеком. Его восхищало, как цветут цветы, как расцветают деревья весной, его вообще пленяла красота в любом ее проявлении. И по отношению к семье, ко мне он был очень внимателен и нежен. Еще он был очень ранимым. Его легко можно было обидеть, и он очень глубоко переживал обиды. Особенно если обижали незаслуженно. Когда он учился в консерватории, педагог по композиции Орест Александрович Евлахов не принял и раскритиковал его первое сочинение – «Немецкую тетрадь» на стихи Г.Гейне. Валерий тогда так переживал, что хотел кончить жизнь самоубийством. Мне даже пришлось вмешаться. Он был очень требователен к себе, даже придирчив. Иногда излишне, мне кажется. Был чрезвычайно аккуратным – во всех проявлениях, даже в такой детали, как почерк. Музыканты говорили, что таких партитур, как у него, у других композиторов не видели. Был очень пунктуальным, всегда приходил в назначенное время и того же требовал от других. И бывал очень недоволен, если это нарушалось.
Г.А. Товстоногов и В.А. Гаврилин. 1986.
Валерий обладал прекрасным чувством юмора, самоиронией. Очень по-доброму относился к людям. Мы сами были небогаты, но когда у него появился студент, который крайне нуждался, Валерий отдал ему свое осеннее пальто и вообще старался всячески помочь. И не только ему. Некоторые его считали «добреньким», но он не был добреньким. Он был добрым. И принципиальным. Если человек заслуживал, чтобы к нему относились по-доброму, он к нему так и относился. А если считал, что что-то не так – всегда высказывал в открытую. Никогда не прятался за спины других, всегда имел собственное мнение.
Он был большим книгочеем. Причем читал не только классиков, но и менее известных писателей – Терпигорева, Нарежного, Слепцова – и говорил: «Ты пойми, не мог родиться вдруг Пушкин без того, чтобы не было вокруг него этого букета из Баратынского, Батюшкова и других». У них в спецшколе была прекрасная преподаватель литературы, он ее обожал – она его «погрузила» в Толстого. Он прочитал абсолютно всё – и художественные произведения, и переписку, и философские работы, азбуку, уроки Л.Толстого. Надо сказать, что литература, которую он любил, непосредственно влияла на его музыкальные произведения. В 28 лет за вокальный цикл «Русская тетрадь» Гаврилин получил одну из высших советских музыкальных наград – Госпремию РСФСР им. Глинки. Это стало одновременно и ошеломляющим успехом, и испытанием для молодого композитора – после нее важно было не повториться.
«Русская тетрадь» родилась из всего, что было накоплено Валерием до этого. Народные напевы, которые он слышал в детстве, и западноевропейская классическая музыка, которую ему преподавали в школе-десятилетке и потом в консерватории. Кстати, там он перешел с композиторского отделения на музыковедческое, на специальность «Народное творчество – фольклор», осознав, что у него свой язык в музыке. И обретение этого языка было для него очень важным. Он говорил: «Вот теперь – самое трудное. Во-первых, не повториться. А во-вторых, создать что-то такое, что будет лучше этого. Или хотя бы вровень». Это на самом деле было трудно. Помню, когда он сочинял «Времена года», находил народные тексты на все сезоны, только на осень не мог найти и взял Есенина. Сыграл полученное, спросил мое мнение. Я говорю: «По-моему, напоминает «Русскую тетрадь»…». Он: «О! Это плохо…» – и начал снова работать. «Русскую тетрадь» одним из первых похвалил Г.В. Свиридов на одной из конференций, еще не будучи знакомым с Гаврилиным (позже их связали узы крепкой дружбы). Э.Хиль, услышав про нового талантливого композитора, заинтересовался его творчеством. Вскоре он самостоятельно нашел и разучил гаврилинских «Скоморохов» – для Валерия это было сюрпризом.
На берегу Крюкова канала. 1997
Музыку он часто сочинял на ходу, во время прогулок – мы очень любили гулять по Ленинграду. И по тому, как мы шли, быстро или замедляя ход, чувствовалось, что у него в голове рождается определенная музыка. Я молчала. А потом он спрашивал: «А чего ты молчишь?». «А уже можно говорить?». «Можно». И мы начинали разговаривать. Музыку я любила и до встречи с Валерием; часто ходила на концерты в филармонию. Правда, с музыкальным образованием моим не сложилось – в детстве стала заниматься, но началась война, потом блокада, и мы продали пианино за 2 кг. хлеба. А дома у нас с Валерием всегда звучала музыка, он очень много играл на рояле. Я чувствовала его настроение: вот сегодня, в основном, Чайковский, романсы. А в другой день – «Евгений Онегин». А в какой-то день – Моцарт или Бетховен. А вот свои сочинения Валерий почти никогда не играл целиком. Что-то быстро проверял на рояле и садился писать партитуру. Сочинял он всегда за закрытыми дверями. Уходил в кабинет, закрывалась дверь, и это было табу: я уже туда не входила.
с.Кубенское. 1982.
После смерти Валерия я очень страдаю от того, что у нас дома не звучит живая музыка. Лишь изредка рояль оживляет внучка Настя. Или кто-то из гостей. Он всегда критично относился к себе, к своему творчеству. Редко позволял себе похвалить свою работу. Знаменитости своей он вообще стеснялся. Говорит – вот еду в поезде, попутчики спрашивают, кто я? А мне стыдно сказать, что я композитор. Потому что люди работают, тратят на нас силы, энергию, деньги – а мы иногда до конца это не оправдываем.
Большую часть сочиненного им В.Гаврилин унес с собой, так и не записав на бумагу. «Мы читали интервью Гаврилина и узнавали из них, что в его портфеле хранились оперы, вокальные циклы, действа и множество других произведений, которых никто никогда не видел. Я была уверена, что все опусы Гаврилина хранятся где-то в далеком Санкт-Петербурге и к нам в Сибирь просто не доходят. Но потом Наталия Евгеньевна издала Каталог сочинений Валерия Александровича, и всем открылась душераздирающая правда: опусы, названные Гаврилиным в интервью, действительно были сочинены, но он не счел нужным их записать. Причин было множество: разочарование в замысле или отказ исполнителей, нехватка времени или нездоровье. Но, так или иначе, большинство произведений Гаврилина мы никогда не услышим», – пишет К.Супоницкая, автор книги о В.Гаврилине из серии ЖЗЛ, вышедшей в 2018 г.
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 29 Янв 2021, 00:04 | Сообщение # 5 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | 
Перед последним концертом в Капелле. 1998
Так и есть, много «ушло» с ним. Особенно в годы перестройки, в 1990-е: часто бывало, что он уже сочинил музыку, но она оказывалась невостребованной. Не было денег. Собирались сделать оперу «Кума» с Г.Вишневской – очень хорошее либретто Альбины Шульгиной по сказочнику Господареву, Вишневская должны была появиться в новом качестве, и была этому очень рада. Не сложилось. Неоднократно всплывала идея балета «Невский проспект» по Гоголю – и тоже, то денег не давали, то говорили: «Сделайте балет на 26 минут», на что Валерий справедливо возмущался – какой балет на 26 минут? Конечно, это его убивало. Он мне говорил: «Ты видишь, я на обочине…». А у него и так было два инфаркта, и вся эта ситуация, ощущение своей ненужности, невостребованности – привели в итоге к такому раннему уходу из жизни.
А вот как фортепианный композитор Гаврилин стал известен благодаря ленинградской пианистке З.Я. Виткинд. Вообще, он много писал для фортепиано, но никому не показывал. А она всегда интересовалась современными композиторами. И все спрашивала: «Валерий, у вас есть что-нибудь для фортепиано?». «Ой, Зинаида Яковлевна, есть, но это вам не понравится». «Ну дайте, я посмотрю». Отдавал, она смотрела, играла. «А еще есть?..» И вот так потихоньку она из него «вытащила» 38 пьес. И издала потом три сборника его пьес, хоть до этого считалось, что он для фортепиано не пишет. А он просто держал у себя «в сундуке». Он никогда не брал гонорара, если это касалось Вологды. Музыку ко всем спектаклям, которые были поставлены в Вологодском драмтеатре – «Над светлой водой», «Черемуха», «Мой гений» – он написал безвозмездно. Если его призывала Вологда, он готов был всегда сделать всё, в любое время, отложив любую работу.
С В.Беловым. 1990
В творчестве Гаврилина ведущей темой была тема трагической женской судьбы. Во многом связано это с образом его матери, Клавдии Михайловны. У В.Белова есть биографическая повесть о Гаврилине «Голос, рожденный под Вологдой». Историю матери будущего композитора, пережившей сиротское детство, страшный голод в Поволжье, революцию, Гражданскую войну, Великую Отечественную, смерть первого ребенка, потерю любимого человека, ложный донос и тюремное заключение – невозможно читать без слез.
Если Наталия Евгеньевна довольно часто приезжает в Вологду, ведет большую работу по сохранению творческого наследия мужа, присутствует на всех памятных мероприятиях, посвященных Гаврилину, на Гаврилинских конкурсах и фестивалях, то о единственном сыне В.Гаврилина в Вологде знают очень мало. Он всегда держался скромно, не афишируя своих родственных связей со знаменитым отцом-композитором. Валерий очень хотел ребенка. Когда родился Андрей, он не относился к появлению малыша как к какой-то нагрузке, как часто относятся к этому молодые папы. И очень следил за нами с мамой – чтоб всё было чисто, аккуратно, чтобы пеленки кипятили и гладили. Он всегда, если у него появлялась свободная минута, гулял с сыном – и пока тот был в коляске, и когда стал постарше. Водил его в театр – Андрей до сих пор вспоминает, как оперном театре слушал с отцом «Царскую невесту». Никогда не давил на сына в плане выбора специальности, жизненного пути.
С сыном Андреем в Опочке. 1974
Андрей закончил музыкальную школу, и после 8 класса Валерий предложил ему поступать в музыкальное училище. Но сын отказался, мотивируя это тем, что не хочет чтобы его приняли только потому, что он сын Гаврилина. Он увлекся химией, окончил технологический институт, стал химиком-технологом, работал в физико-техническом институте им. Иоффе. Потом, правда, перестройка все перевернула с ног на голову, эту работу он потерял, долгое время работал инженером по газовому оборудованию, много ездил в Надым, Уренгой – кстати, через Вологду. А сейчас – очередной виток кризиса, работы по специальности нет, учитывая к тому же его предпенсионный возраст…
А.В. Гаврилин со старшей дочерью Анастасией
Валерий и Андрей очень увлекались лингвистикой и часто задавали друг другу задачки о происхождении того или иного слова. Или, помню, когда он был на военных сборах, то писал ему очень нежные письма, давал ценные советы и вспоминал пушкинского Гринева и наказ, который тот получил от отца. С первой женой в свадебное путешествие Андрей поехал не куда-нибудь, а в Вологду.
Жили у Татьяны Дмитриевны Томашевской и ее мужа, Николая Дмитриевича, которые прекрасно их принимали. Мы вообще всегда останавливались только у нее, когда приезжали в Вологду – никаких гостиниц мы не знали, это был наш дом родной. И после того, как Валерия не стало, я каждый год приезжала к ее дню рождения. А первый раз мы привезли сына в Вологду, когда ему было 7 лет. Валерий хотел показать ему (и мне тоже) родной город. Мы тогда ездили в Прилуки, побывали в Кириллове, Ферапонтово – купались в озерах, сидели на берегу, читали книги. Незадолго до смерти Валерий пришел как-то в кухню и сказал: «Наташ, ну скажи – я хоть свою тропинку в музыке проложил?» Я говорю: «Конечно, проложил. И не только тропинку».
Приезжая в Вологду, Наталия Евгеньевна останавливается у Н.Серовой – известного вологодского искусствоведа, журналиста, заслуженного работника культуры. С Гаврилиным Серова была знакома с 1975 г. – по словам вдовы композитора, из всех журналистов Валерий Александрович предпочитал именно ее и любил давать интервью «только Наташе».
Беседовала Елена Легчанова
журнал "Сфера", лето 2019.
http://cultinfo.ru/journal....ozitora
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Среда, 02 Фев 2022, 11:10 | Сообщение # 6 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | К 23-й годовщине Памяти Валерия Гаврилина
Казалось, он знал все. И не только в области музыки, а и в литературе, и в истории. Г.А. Товстоногов, встретившись с В.Гаврилиным в санатории в Дюнах, приехал потрясенный его поистине огромной, а главное, глубокой эрудицией. Но, конечно же, поистине уникальной была его музыкальная память. В разговоре он цитировал за роялем любой отрывок из любого произведения, о котором шла речь. А вот сейчас, после безвременной кончины этого, безусловно, великого композитора, мы оказались жертвами его феноменальной памяти. Дело в том, что Гаврилин все свои сочинения держал в голове и записывал ноты только после того, как все было готово до последней модуляции, до последнего нюанса в оркестровке. И только записав сочинение, тут же позволял себе его забыть, как бы уступая место новым, порой гениальным, музыкальным замыслам. Мы с Н.Е. Гаврилиной, женой композитора, до сих пор не можем простить себе, что не записали на пленку «Рубцовский вальс», последнее сочинение Валерия. Тем более что мне он разрешил записывать свою музыку. Привык за 7 фильмов, что мы с ним сделали. Он не писал музыку к этим фильмам - я сочинял их на эту удивительную музыку, дающую невероятный стимул творческой фантазии своей искренностью, мелодичностью, особой мудрой простотой. Г.Свиридов говорил: «Музыка Гаврилина останется навсегда. Она - вечна». Это я сам слышал после просмотра фильма-балета «Анюта».
Незадолго до его смерти я попросил у него совета о муз. оформлении «Веера леди Виндермир» О.Уайльда, который ставил в Александринском театре. Он без паузы ответил: «„Карнавал“ Шумана». Потом добавил: «Приходите, я вам поиграю». Я пришел на следующее утро. У нас была традиция, длиной в 15 лет, встречаться всегда в 11 утра. Так вот, он сыграл нам (Наталье Евгеньевне и мне) пьесы из шумановского «Карнавала». Но как! Ни от одного фортепьянного концерта у меня не оставалось такого эмоционального впечатления. Он любил Шуберта и Шумана, Малера и Свиридова, а знал все, все, что может знать музыкант. У него были особенные литературные привязанности. Рядом с рассказами Шергина он любил «Безобразную герцогиню» Фейхтвангера. Предлагал мне что-то из нее сделать. Не придумалось. А вот на стихи обожаемого им А.Володина написал 2 романса. «Девушки бегут» до сих пор не исполнен. Не исполнено оркестровое сочинение «Свадьба» и, главное, уникальный второй вокальный «Вечерок». Редко звучат волшебные «Перезвоны». Ах, как мало исполнялись сочинения этого глубоко русского, ни на кого не похожего композитора. Его нет больше с нами. Отдадим долг светлой памяти его великому таланту...
Александр Белинский
...В одной из дневниковых записей В.Гаврилина можно прочесть: «Есть искусство, вырастающее как веточка на пышной и богатой кроне нашей культуры, которое делает ее еще пышнее и богаче. А иногда, гораздо реже, побег выходит прямо из корня. Он не так тонок, не так нервен к каждому внешнему движению, не так роскошно окружен, не так высоко глядит, но зато более стоек, более основателен и сам способен вырасти в дерево. Именно к таким вот коренным явлениям нашего искусства относятся Твардовский в поэзии и Свиридов в музыке». Эти слова в высочайшей степени относятся и к самому Гаврилину - композитору редкого своеобразия, глубины и подлинной народности. О себе же Гаврилин писал: «Я живу на своей Родине, я охраняю и сохраняю ее музыку».
https://www.liveinternet.ru/users/4995290/post258840494/
https://ptj.spb.ru/archive....vrilina
Настоящие кладези скромно молчат.
Умирают, оставив сокровища веку.
Вологодский мальчонка средь многих ребят
Из сиротства возрос в ЧЕЛОВЕКА.
Сколько русских мелодий он нам подарил!
Каждый такт из "Анюты" по-чеховски верен.
Он писал как дышал и, сложив прорезь крыл,
За Чайковским вослед стал вдруг так современен!
В его песнях звучит одиночества грусть.
То волнуется Дух стародавней России.
Болью сердце щемит...и уходит вдаль путь...
ЧЕЛОВЕКА, обретшего крылья.
Елена Грислис
https://stihi.ru/2011/12/12/476
ВАЛЕРИЙ ГАВРИЛИН: КЛАНЯЮСЬ ВАМ, ВОЕННЫЕ ЛЮДИ
Имя ленинградского композитора В.Гаврилина занимает одно из видных мест в современной отечественной музыке. Его вокальные циклы «Военные письма» и «Русская тетрадь», своеобразное по жанру муз. действо «Перезвоны», театральная и киномузыка, песни, прочно утвердившиеся в репертуаре лучших советских и зарубежных вокалистов, - все это свидетельства таланта яркого, масштабного, интересного. Особое место в творчестве В.Гаврилина занимает тема военная, героическая. Я беседую с композитором в перерыве между записями его новой работы – телебалета по поэме А.Твардовского «Василий Теркин». Это подарок Валерия Александровича, всего творческого коллектива Ленинградского телевидения 40-летию Великой Победы.
– Наверное, веселое будет представление: Теркин – признанный шутник, балагур... (В ответ – резкий, протестующий жест):
– Какой привычный – и какой неправильный, однобокий взгляд на поэму, ее героя! Думать о Теркине только как о балагуре – значит обеднять этот потрясающий по глубине, наполненности, значимости образ советского солдата Великой Отечественной!
Само это слово – солдат – для Гаврилина святое. Солдатами были его прадед, дед. С первых дней войны ушел на фронт отец. И сейчас Валерий Александрович, как только выдается время, едет с цветами в ленинградский пригород Лигово. Там братская могила, где захоронен отец, там возникают воспоминания военного детства... Много их было, сирот, в детском доме в одном из вологодских сёл. Дом славился своим хором – Валерий был в нем солистом. Как-то на ребячьем концерте побывал заезжий ленинградский музыкант. Он настоятельно советовал показать способного мальчишку специалистам. Так Валерий оказался в школе для одаренных детей при Ленинградской консерватории. А потом и в самой консерватории. Первые же студенческие работы Гаврилина обратили на себя внимание таких мастеров как Д. Шостакович, А. Хачатурян...
- И вдруг однажды В.П. Соловьев-Седой буквально огорошил меня, предложив писать вместе с ним оперетту «Василий Теркин». Мне даже страшно стало! Поэтому я, как мог, мягко отказался. А вот нынче повзрослел – и отважился сам взяться. И если завели мы разговор о Теркине – вчитайтесь в текст поэмы: шутливая сторона там – как видимая часть айсберга, не больше одной восьмой. Вся красота образа – в душевности, в добросердечии Теркина, готовности и умении помочь товарищам, согреть их своим теплом. Я убежден, что Теркин пришёл к Твардовскому из русских былин – это Добрыня Никитич нашего времени. И в своем телебалете мне хотелось раскрыть именно гармоничный характер советского чудо-богатыря, его духовное богатство, цельность натуры, беззаветную любовь к Родине.
– Да и в ваших военных песнях, Валерий. Александрович, тот же подход к лирическому герою, то же представление о нем. Скажем, в балладе «Два брата»...
Я недаром заговорил с композитором об этом его произведении – одном из самых сильных сочинений Гаврилина. Причем отнюдь не только по моей субъективной оценке. Убедился в этом, слушая недавно почти часовую передачу по Всесоюзному радио, которую вел известный наш композитор Г.В. Свиридов. Я записал ее на магнитофон, поэтому могу дословно привести его оценку: «С моей, точки зрения, – говорил Г. Свиридов, – музыка Гаврилина – это музыка высокого духовного содержания, наполненная благородством чувств, идущих от чистоты душевной. Она любима настолько, что собирает гигантские залы, зовет человека к внутреннему совершенству. Валерий Гаврилин работает в разных жанрах. Прекрасны, например, его фортепианные пьесы. Он возродил забытый было жанр четырехручной фортепианной музыки. Работает в области эстрадной песни. А это тот жанр, который создает огромное количество музыки. Естественно, при таком потоке она не всегда высокого качества. Песни Гаврилина в этом жанре представляются совершенно особым явлением. Считаю, он поднимает эту песню в своих лучших вещах до высоты подлинно народного искусства. Смело скажу: такие песни как «Два брата» – песня эта о войне, не могу слушать ее без слез, – такие песни изумительны, они на уровне большой классической музыки».
«Расщепило бомбой отцову яблоню, братья воевали с врагами яростно. Раз, когда атака была к земле прижата, – вдруг да не послушал младшой старшого брата...». В мелодике есть такой муз. термин, означающий много шире и больше, чем просто «мелодия», и в оркестровой, точно выстроенной суровой палитре – повсюду напряжение: бой идет! Солдат – брат, младшой – верен не только долгу родственному. Он принимает смерть, заслонив собой старшого – это и солдатская заповедь: сам погибай, а товарища выручай, но это и уставная обязанность воина – даже ценой собственной жизни беречь командира в бою. Много, много мыслей и чувств будит простой жанр песни, когда он в руках такого талантливого композитора.
– «Простой» жанр, – скептически улыбается В. Гаврилин. – Зато «симфония - царица музыки». Скажите, а что было с самого начала, когда еще ни скрипок не было, ни композиторов, ни симфоний? Голос! Человеческий голос. Пение. Песня. В старых учебниках симфоническая форма называется песенной! К сожалению, мы нынче несколько утратили представление о том, что такое песня. Есть запев, есть припев – песня!.. А давайте заглянем в историю. «Слово о полку Игореве», гениальное произведение о нашем славянском воинстве. Это же самая настоящая песня! Вот от таких песнопений и пошли все остальные жанры. Вспомните прекрасные песни Соловьева-Седого. Почти каждая – маленький шедевр. Какое богатство мысли, чувства, какое точное мелодическое решение. И в то же время – сколько пышных примитивов пишется сейчас. Да простит меня А.Пугачева, за «Миллион алых роз» на занятиях по композиции в консерватории тройки бы не поставили! Нет жанров «высоких» и «низких», «простых» и «сложных». Для меня все едино – песня, оратория, балет: работаю одинаково трудно, долго, серьезно. Не в жанрах суть – в музыке!
– Что нового у вас, кроме «Теркина»?
– Опять-таки военная тема. Муз. действо «Пастух и пастушка» – в основе лежит прекрасная книга В.Астафьева о высоких нравственных ткачествах фронтовиков. Долго писал я эту вещь – очень уж высок публицистический заряд астафьевской прозы, очень хотелось передать в музыке всю красоту образов, выписанных его мастерским пером. Сейчас идёт репетиционный период. Хору, солистам, чтецам не так просто разучить произведение, звучащее два с лишним часа. Стараемся успеть к юбилейным торжествам – ведь и эта работа посвящена предстоящему 40-летию Победы.
- Поэма Твардовского, проза Астафьева... «Перезвоны» вы писали по Шукшину. Не означает ли это, что вам для работы необходим какой-то литературный толчок?
– Нет. Просто в каждом из этих произведений выписаны очень яркие образы людей. Человек – вот главное. Не мог бы я сейчас писать на военную тему, если бы не познакомился близко с нашими воинами, приехавшими домой в Ленинград после службы в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Какие это отважные, геройские люди! Каждый сам по себе – музыка! Я дал себе слово побывать в частях, глубоко, по-настоящему познакомиться с теми, кто стережет от врага мою песню, весь наш мирный труд. Какое это большое, нужное, очень нужное дело! Низкий поклон вам, военные люди! Вот ведь кто, кстати сказать, умеет жить не только для себя, кто обладает счастьем дарить, делиться. Делиться с людьми силой своей, мужеством, и через это дарить им радость мирного неба. В памяти моей навсегда сохранился один эпизод. Это было летом 45-го. В наш детдом пришел устраиваться на работу демобилизованный солдат. На Вологодчину он попал из Крыма, где лежал в госпитале, и все его «состояние» заключалось в огромном красном яблоке. А мы, северяне, дети войны, яблоко-то еще ни разу в жизни не видели. Он и отдал нам это южное чудо. Каждый откусил по кусочку. Но как вкусно было! Тогда я, кажется, а понял, какое это счастье – отдавать, делиться! Ничего более радостного не знаю на земле. Сейчас, к сожалению, появилось немало людей, у которых цель – накопить. Им не понять, что иногда их соседям, товарищам по работе, по службе, образно говоря, кусочек вот такого яблока был бы радость...
- Так, как для вас, яблоко из 45-го?
– Да, именно. И обратите внимание: ко мне эта радость пришла из солдатских рук! И по-прежнему оно украшает мою жизнь, ибо этим яблоком для меня стала музыка, которую можно отдавать людям, которой можно с ними делиться. Это и называется, не боюсь повториться, счастьем.
Беседовал Василий Нестеренко
21.09. 1984. газета "Красная звезда"
https://www.booksite.ru/gavrilin/5.htm
|
| |
| |
