| Валентина_Кочерова | Дата: Среда, 17 Фев 2016, 12:08 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | К 110-летию со дня рождения
АГНИЯ ЛЬВОВНА БАРТО
(17.02. 1906 - 01.04. 1981)
Русская советская детская поэтесса, писательница, киносценарист, радиоведущая.
Можно сказать без преувеличения, что ее произведения знакомы всем малышам, которые только научились говорить. На стихах о плачущей Тане и мишке с оторванной лапой выросли многие поколения, а старый фильм 'Подкидыш' продолжает трогать сердца современных зрителей. Отдавая должное большому числу прекрасных детских поэтов, нельзя не согласиться с тем, что А.Барто занимает особое место в золотом фонде отечественной литературы. Но мало кто знает подробности ее биографии. Например, о том, что она пережила личную трагедию, но не отчаялась, о том, как она помогла встретиться тысячам людей, потерявших друг друга во время войны...
Февраль 1906 г. В Москве прошли масленичные балы и начался Великий пост. Российская империя находилась в преддверии перемен: создании первой Госдумы, проведении аграрной реформы Столыпина; в обществе еще не угасли надежды на решение еврейского вопроса. В семье ветеринарного врача Л.Н. Волова тоже ожидались перемены: рождение дочери. Лев Николаевич имел все основания надеяться, что его дочь будет жить уже в другой, новой России. Эти надежды сбылись, но не так, как можно было представить. До революции оставалось чуть больше 10 лет.
Вспоминать свое детство Агния Львовна не любила. Дом. начальное образование, франц. язык, парадные обеды с ананасом на десерт - все эти приметы буржуазного быта не украшали биографию советского писателя. Поэтому о тех годах она оставила самые скупые воспоминания: няня из деревни, страх грозы, звуки шарманки под окном...Семья Воловых вела типичную для интеллигентов того времени жизнь: умеренная оппозиция к властям и вполне обеспеченный дом. Оппозиция выражалась в том, что Лев Николаевич чрезвычайно любил Толстого и по его детским книжкам учил дочь читать. Хозяйством ведала его жена Мария Ильинична, женщина немного капризная и ленивая. Судя по отрывочным воспоминаниям, Агния всегда больше любила отца. О матери она писала: "Помню, моя мать, если ей предстояло заняться чем-то для нее неинтересным, часто повторяла: "Ну, это я сделаю послезавтра". Ей казалось, что послезавтра - это все-таки еще далеко. У меня всегда есть список дел на послезавтра".
Отец, поклонник искусства, видел будущее дочери в балете. Агния прилежно занималась танцами, но большого таланта в этом занятии не обнаруживала. Рано проявившуюся творческую энергию направляла в другое русло - стихотворное. Стихами она увлеклась вслед за гимназическими подругами. 10-летние девочки тогда все как одна были поклонницами молодой Ахматовой, и первые поэтические опыты Агнии были полны "сероглазых королей", "смуглых отроков" и "сжатыми под вуалью руками".
Юность Агнии пришлась на годы революции и гражданской войны, но каким-то образом ей удавалось жить в собственном мире, где мирно сосуществовали балет и сочинение стихов. Однако чем старше она становилась, тем яснее было, что ей не стать ни великой балериной, ни второй Ахматовой. Перед выпускными зачетами в училище она волновалась: ведь после них надо было начинать карьеру в балете. На экзаменах присутствовал нарком просвещения Луначарский. После экзаменационных выступлений ученицы показывали концертную программу. Он прилежно посмотрел зачеты и оживился во время исполнения концертных номеров. Когда юная черноглазая красавица с пафосом читала стихи собственного сочинения под названием "Похоронный марш", Луначарский с трудом сдерживал смех, а через несколько дней он пригласил ученицу в Наркомпрос и сказал, что она рождена писать веселые стихи. Много лет спустя Агния Львовна с иронией говорила, что начало ее писательской карьеры было довольно оскорбительным. Конечно, в юности очень обидно, когда вместо трагического таланта в тебе замечают лишь способности комика.
Как Луначарскому удалось за довольно посредственным стихотворным подражанием разглядеть в Агнии задатки детского поэта? Или все дело в том, что тема создания советской литературы для детей неоднократно обсуждалась в правительстве? В этом случае приглашение в наркомат просвещения было не данью способностям молодой поэтессы, а скорее правительственным заказом. Но как бы там ни было, в 1925 г. 19-летняя А.Волова выпустила свою первую книжку - "Китайчонок Ван Ли". Коридоры власти, где Луначарский своей волей решил сделать из хорошенькой танцовщицы детскую поэтессу, привели ее в мир, о котором она мечтала, будучи гимназисткой: начав печататься, Агния получила возможность общаться с поэтами Серебряного века.
Слава пришла к ней довольно быстро, но не добавила ей смелости - Агния была очень застенчива. Она обожала Маяковского, но, встретившись с ним, не решилась заговорить. Отважившись прочесть свое стихотворение Чуковскому, она приписала авторство 5- летнему мальчику. О разговоре с Горьким она впоследствии вспоминала, что страшно волновалась. Может быть, именно благодаря своей застенчивости Агния Львовна не имела врагов. Она никогда не пыталась казаться умнее, чем была, не ввязывалась в окололитературные склоки и хорошо понимала, что ей предстоит многому научиться. Серебряный век воспитал в ней важнейшую для детского писателя черту: бесконечное уважение к слову. Перфекционизм Воловой сводил с ума не одного человека: как-то, собираясь на книжный конгресс в Бразилии, она бесконечно переделывала русский текст доклада, несмотря на то, что читать его предстояло по-английски. Раз за разом получая новые варианты текста, переводчик под конец пообещал, что больше никогда не станет работать с ней, будь она хоть трижды гений.
В середине 30-х Агния Львовна получила любовь читателей и стала объектом критики коллег. Она никогда не говорила об этом прямо, но есть все основания полагать, что большая часть откровенно ругательных статей появилась в прессе не без участия известного поэта и переводчика С.Я. Маршака. Поначалу он относился к Воловой покровительственно, однако его попытки наставлять и учить ее с треском провалились. Однажды, доведенная до белого каления его придирками, Агния Львовна сказала: "Знаете, Самуил Яковлевич, в нашей детской литературе есть Маршак и подмаршачники. Маршаком я быть не могу, а подмаршачником - не желаю".
После этого ее отношения с мэтром испортились на много лет. Карьера детской писательницы не мешала ей ввести бурную личную жизнь.
В ранней молодости вышла замуж за поэта П.Барто, родила сына Гарика, а в 29 лет ушла от мужа к мужчине, который стал главной любовью ее жизни. Возможно, первый брак не сложился, потому что она слишком поторопилась с замужеством, а может быть, дело в профессиональном успехе Агнии, пережить который Павел Николаевич не мог и не хотел. Как бы там ни было, она сохранила фамилию Барто, но всю оставшуюся жизнь провела с ученым-энергетиком Щегляевым, от которого родила второго ребенка-— дочь Татьяну.
Андрей Владимирович был одним из самых авторитетных советских специалистов по паровым и газовым турбинам, был деканом энергомашиностроительного факультета МЭИ, и его называли самым красивым деканом Советского Союза. В их с Барто доме часто бывали писатели, музыканты, актеры - неконфликтный характер Агнии Львовны притягивал к себе самых разных людей. Она близко дружила с Ф.Раневской и Р.Зеленой, и в 1940 г., перед самой войной, написала сценарий комедии "Подкидыш". Кроме того, Барто много путешествовала в составе советских делегаций. В 1937 г. побывала в Испании, там уже шла война. Агния Львовна видела руины домов и осиротевших детей. Особенно мрачное впечатление произвел на нее разговор с испанкой, которая, показывая фотографию своего сына, закрыла его лицо пальцем - объясняя, что мальчику снарядом оторвало голову.
"Как описать чувства матери, пережившей своего ребенка?" - писала тогда Барто одной из подруг. Спустя несколько лет она получила ответ на этот страшный вопрос. О том, что война с Германией неизбежна, Барто знала. В конце 30-х она ездила в эту "опрятную, чистенькую, почти игрушечную страну", слышала нацистские лозунги, видела хорошеньких белокурых девочек в платьицах,"украшенных" свастикой. Ей, искренне верящей во всемирное братство если не взрослых, то хотя бы детей, все это было дико и страшно. Но с ней самой война обошлась не слишком сурово. Она не разлучалась с мужем даже во время эвакуации: Щегляев, ставший к тому времени видным энергетиком, получил направление на Урал. У Агнии Львовны в тех краях жили друзья, которые пригласили ее пожить у них. Так семья обосновалась в Свердловске. Уральцы казались людьми недоверчивыми, закрытыми и суровыми. Барто довелось познакомиться с П.Бажовым, который полностью подтвердил ее первое впечатление о местных жителях.
Свердловские подростки во время войны работали на оборонных заводах вместо ушедших на фронт взрослых. Они настороженно относились к эвакуированным. Но Барто было необходимо общаться с детьми - у них она черпала вдохновение и сюжеты. Чтобы иметь возможность побольше с ними общаться, она по совету Бажова получила профессию токаря 2-го разряда. Стоя у токарного станка, Агния Львовна доказывала, что "тоже человек". В 1942 г. она сделала последнюю попытку стать взрослым писателем, вернее - фронтовым корреспондентом. Из этой попытки ничего не вышло, и Барто вернулась в Свердловск. Она понимала, что вся страна живет по законам войны, но все же очень тосковала по Москве. В столицу Барто вернулась в 44-м, и почти сразу жизнь вошла в привычное русло. В квартире напротив Третьяковской галереи снова занималась хозяйством домработница Домаша. Возвращались из эвакуации друзья, сын Гарик и дочь Татьяна опять начали учиться. Все с нетерпением ждали, когда закончится война.
4 мая 1945 г. Гарик вернулся домой раньше обычного. Домаша запаздывала с обедом, день стоял солнечный, и мальчик решил прокатиться на велосипеде. Агния Львовна не возражала. Казалось, ничего плохого не могло случиться с 15-летним подростком в тихом Лаврушинском пер. Но велосипед Гарика столкнулся с выехавшим из-за угла грузовиком. Мальчик упал на асфальт, ударившись виском о бордюр тротуара. Смерть наступила мгновенно. Подруга Барто Е.Таратура вспоминает, что Агния Львлвна в эти дни полностью ушла в себя. Она не ела, не спала, не разговаривала. Праздника Победы для нее не существовало.
Гарик был ласковым, обаятельным, красивым мальчиком, способным к музыке и точным наукам. Вспоминала ли Барто испанскую женщину, потерявшую сына? Мучило ли ее чувство вины за частые отъезды, за то, что Гарику иной раз не хватало ее внимания? Как бы там ни было, после смерти сына Агния Львовна обратила всю материнскую любовь на дочь Татьяну.
Но не стала меньше работать, даже наоборот. В 1947 г. Барто опубликовала поэму "Звенигород" - рассказ о детях, потерявших родителей во время войны. Этой поэме была уготована особая судьба. Стихи для детей превратили ее в "лицо советской детской книги", влиятельного литератора, любимицу всего Советского Союза. Но "Звенигород" сделал ее национальной героиней и вернул некое подобие душевного покоя.
Это можно назвать случаем или чудом. Поэму Барто написала после посещения реального детского дома в подмосковном Звенигороде. В тексте, как обычно, она использовала свои разговоры с детьми. После выхода книги ей пришло письмо от одинокой женщины, во время войны потерявшей свою 8-летнюю дочь. Обрывки детских воспоминаний, вошедшие в поэму, показались женщине знакомыми. Она надеялась, что Барто общалась с ее дочерью, пропавшей во время войны. Так оно и оказалось: мать и дочь встретились спустя 10 лет. В 1965 г. радиостанция "Маяк" начала транслировать передачу "Ищу человека". Поиск пропавших людей при помощи СМИ не был изобретением детской писательницей - такая практика существовала во многих странах. Уникальность советского аналога заключалась в том, что в основе поиска лежали детские воспоминания.
"Ребенок наблюдателен, он видит остро, точно и часто запоминает увиденное на всю жизнь. Не может ли детская память помочь в поисках? Не могут ли родители узнать своего взрослого сына или дочь по их детским воспоминаниям?" - писала Барто. Этой работе она посвятила 9 лет жизни. Ей удалось соединить почти тысячу разрушенных войной семей.
В ее собственной жизни все складывалось благополучно: муж продвигался по карьерной лестнице, дочь Татьяна вышла замуж и родила сына Владимира. Это о нем Барто сочиняла стихи "Вовка - добрая душа". Андрей Владимирович никогда не ревновал ее к славе, и его изрядно веселил тот факт, что в некоторых кругах он был известен не как крупнейший в СССР специалист по паровым турбинам, а как папа "Нашей Тани", той, что уронила в речку мячик (эти стихи Барто написала для своей дочери). Писательница по-прежнему много ездила по всему миру, побывала даже в США. Она была "лицом" любой делегации: умела держаться в обществе, говорила на нескольких языках, красиво одевалась и прекрасно танцевала. В Москве танцевать было решительно не с кем - круг общения Барто составляли литераторы и коллеги мужа - ученые. Поэтому Агния Львовна старалась не упускать ни одного приема с танцами. Однажды, будучи в Бразилии, она в составе советской делегации была приглашена на прием к владельцу "Машете", самого популярного бразильского журнала. Глава нашей делегации С.Михалков уже ждал ее в фойе гостиницы, когда сотрудники КГБ сообщили, что накануне в "Машете" напечатали "злобную антисоветскую статью". Естественно, ни о каком приеме речи быть не могло. Рассказывали, что расстроенное лицо и слова А.Барто, вышедшей из лифта в вечернем платье и с веером, Михалков не мог забыть еще долго.
В Москве же Барто часто принимала гостей, хозяйством писательница занималась крайне редко. Она вообще сохраняла привычный с детства образ жизни: от домашних забот ее полностью освободила домработница, у детей были няня и водитель. Агния Львовна любила играть в большой теннис и могла организовать поездку в капитал. Париж, чтобы купить пачку понравившейся ей бумаги для рисования. Но при этом у нее никогда не было ни секретаря, ни даже рабочего кабинета, лишь квартира в Лаврушинском пер. и мансарда на даче в Ново-Дарьино, где стоял старинный ломберный столик и стопками громоздились книги. Но двери ее дома всегда были открыты для гостей.Барто собирала за одним столом студентов МЭИ, академиков, начинающих поэтов и знаменитых актеров. Она была неконфликтна, обожала розыгрыши и не терпела чванства и снобизма. Однажды она устроила ужин, накрыла стол и к каждому блюду прикрепила табличку: "Черная икра - для академиков", "Красная икра - для членов-корреспондентов", "Крабы и шпроты - для докторов наук", "Сыр и ветчина - для кандидатов", "Винегрет - для лаборантов и студентов". Рассказывают, что лаборантов и студентов эта шутка искренне повеселила, а вот у академиков чувства юмора не хватило, - некоторые из них тогда серьезно обиделись на Агнию Львовну.
В 1970-м умер ее муж, Последние несколько месяцев он провел в больнице, Агния Львовна оставалась с ним. После первого сердечного приступа она боялась за его сердце, но врачи сказали, что у Щегляева рак. Казалось, она вернулась в далекий 45: у нее снова отнимали самое дорогое... Она пережила мужа на 11 лет. Все это время не переставала работать: написала 2 книги воспоминаний, более сотни стихов. Она не стала менее энергичной, только начала страшиться одиночества. Часами разговаривала с подругами по телефону, старалась чаще видеться с дочерью и внуками. О своем прошлом вспоминать по-прежнему не любила. Молчала и о том, что десятки лет помогала семьям репрессированных знакомых: доставала дефицитные лекарства, находила хороших врачей; о том, что, используя свои связи, много лет пробивала квартир, порой для людей совершенно незнакомых.
В 75 лет она ушла из жизни. После вскрытия врачи были потрясены: сосуды оказались настолько слабыми, что было непонятно, как кровь поступала в сердце последние 10 лет. Однажды Агния Львовна сказала: "Почти у каждого человека бывают в жизни минуты, когда он делает больше, чем может". В случае с ней самой это была не минута - так она прожила всю жизнь. А.Л. Барто похоронили на Новодевичьем кладбище
Алла Тюкова
Журнал "Биография" февраль 2006.
http://www.kostyor.ru/biography/?n=111
|
| |
| |
