| Валентина_Кочерова | Дата: Среда, 13 Апр 2016, 19:27 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Online | ИВАН КУЗЬМИЧ КОНДРАТЬЕВ
(21.06. 1849 - 01.06. 1904)
Русский историк, москвовед, краевед, поэт, песенник, писатель, переводчик.
Иван Кузьмич (настоящее отчество Казимирович) родился в бедной крестьянской семье в Виленской губернии. Ввиду материальных затруднений его отдали в военные кантонисты.
Потом начальство перевело Ивана в фельдшерскую школу при Медико-хирургической академии в Петербурге. Но он вскоре её бросил и поступил в Александринского театр актёром, и стал писать пьесы. Так вошла в русскую литературу еще одна нелегкая судьба. Жил и работал в Вильно, затем в Москве. В 1872 г., будучи актёром труппы Народного театра А.Ф. Федотова, на устроенной в честь 200-летия со дня рождения Петра I Политехнической выставке в Москве получил за свою историческую драму «На Поволжье» Большую золотую медаль. Стихи Кондратьева напоминают поэзию Есенина и Рубцова. С последним у Кондратьева вообще очень много общего. И хоть родился Рубцов на 30 лет позднее, но чудится, что его образ – это своего рода реинкарнация забытого русского поэта конца XIX в.:
Схорони меня, матушка милая,
На погосте меня схорони
И такими словами, родимая,
На кресте ты меня помяни:
"Родилась она тихой, покорною,
Вырастала - пригожа была,
Полюбила - безумно поверила,
Жизнь свою за любовь отдала.
Раз пришла она в ночь непогодную,
От милого больная пришла,
И слегла... и, его вспоминаючи,
Как голубка чиста, умерла..."
Завещание, 1884
С Кондратьевым дружили многие известные люди: Чехов, Гиляровский, Левитан, Саврасов, Чуковский. Он входил в Суриковский музыкально-литературный кружок, объединявший поэтов-народников. Многие из них писали песни, становившиеся народными, распевавшиеся повсюду и везде. Никто уже не помнил ни автора стихов, ни кто написал музыку. Кондратьев принадлежал к числу таких «народных» песенников. Всем известен его замечательный романс «Очаровательные глазки», любимый исполнителями и слушателями не одного поколения. Этот обаятельный и душевный романс вошел в Золотой фонд русского романса, сохранив имя автора в русской культуре. Романс имеет много вариантов: укороченный и удлиненный, с разными словами и разной концовкой. Авторский текст не сохранился и никто точно не скажет, какой из вариантов является подлинным. Один из самых часто исполняемых и известных:
Очаровательные глазки,
Очаровали вы меня!
В вас много жизни, много ласки,
В вас много страсти и огня.
С каким восторгом я встречаю
Твои прелестные глаза,
Но я в них часто замечаю –
Они не смотрят на меня.
Что значит, долго не видаться, –
Так можно скоро позабыть!
И сердце с сердцем поменяться,
Потом другую полюбить.
Я опущусь на дно морское,
Я поднимусь за облака,
Я все отдам тебе земное,
Лишь только ты люби меня!
Да, я терпела муки ада,
И до сих пор еще терплю.
Мне ненавидеть тебя надо,
А я, безумная, люблю!
Этот романс принадлежит к числу городских, возникших как жанр в конце XIX – начале XX в., популярный в среде гор. мещан и недавно перебравшихся из деревень крестьян после освобождения из крепостного права. Приехавшие приобщались к цивилизации и гор. культуре, формируя собственный язык и стилистику. В ней много милого, смешного, наивного, трогающего душу и вызывающего добрую улыбку. Романс жил по законам фольклора – наполовину городского, наполовину крестьянского, говорившего на языке героев Зощенко. В них, как правило, идет речь от самого автора, жалеющего себя и страдающего от неразделенной любви, почти всегда заканчивающейся трагически. Некоторые считают, что Кондратьев - автор песни «По диким степям Забайкалья», хотя уверенности в этом нет. Но слова очень похожи на стиль и общее настроение его книг и поэзии:
По диким степям Забайкалья,
Где золото роют в горах,
Бродяга, судьбу проклиная,
Тащился с сумой на плечах.
Идет он густою тайгою,
Где пташки одни лишь поют,
Котел его сбоку тревожит,
Сухие коты ноги бьют.
На нем рубашонка худая,
Со множеством разных заплат,
Шапчонка на нем арестанта
И серый тюремный халат.
Бежал из тюрьмы темной ночью,
В тюрьме он за правду страдал -
Идти дальше нет больше мочи,
Пред ним расстилался Байкал.
Бродяга к Байкалу подходит,
Рыбацкую лодку берет
И грустную песню заводит -
Про родину что-то поет...
Вел писатель богемный образ жизни, жил один, без семьи в конце Каланчевской ул. Его маленькая клетушка располагалась недалеко от вокзалов в мансарде, чья мебель состояла из стола, кровати и стульев, но зато все стены были расписаны черным углем академиком живописи А.Саврасовым и в эту нищенскую конуру часто захаживал Левитан. Художник почти ежедневно поднимался в мансарду Ивана Кузьмича. На хлипкой двери висел огромный замок, какими запирают хлебные амбары. Небольшая связка румяных баранок на мочале прикрывала замок, а на земле возле двери стояла нераскупоренная, красноголовая сотка водки. Кто-то явился сюда с выпивкой и закуской, не застал хозяина и оставил свои пожитки. Может быть, это был сам Алексей Кондратьевич. Левитан снова и снова осторожно ступал по темной лестнице к мансарде. Баранки сохли и чернели от пыли - никто не трогал, никого не было. В конце второй недели замок сняли. Иван Кузьмич не удивился появлению художника и понял, кого тот искал.
- А Пуссен, плюс Шишкин, плюс Саврасов, - пошутил Кондратьев.
- Маэстро разыскиваете? Тю-тю, не найти. Гуляки праздные, мы попили довольно – 15 дней зарю встречали шумно… - Иван Кузьмич забыл стихи и выругался.
- А, черт, какая стала скверная память! Впрочем, она мне и не нужна. Я могу читать по тетради…
Поэт Никольского рынка еще не совсем вытрезвился, находился в игривом настроении и рад был случаю побалагурить с неожиданным гостем. Он был настоящим самородком из народа, обладавшим стилистическим даром и душевным теплом. Читаешь его тексты и удивляешься многочисленным деталям, на которых строится текст, душевности и простоте писателя. Его называли певцом Никольского рынка, где он за гроши продавал свои произведения. Назвать вырученное гонораром язык не поворачивается, это были просто подачки, но другого источника дохода у него не было.
Пречистенская церковь
Кого из русских не пленяет
Великолепный этот храм?
Кому он дум не навевает,
Отрадой сердце не ласкает,
И не уносит к временам
Отживших братий христианства,
Которых добрые дела
Латинопольского тиранства
Рука разрушить не смогла?
А был, ведь, вид такой печальный!
Где нынче ряд святых дверей,
Недавно бил на наковальне
Железо пасмурный еврей, -
И там, где требы совершались,
И хор святую песню пел -
Железа звуки раздавались,
И мех усиленно шумел.
Теперь опять гудит, несется
Призывный звон колоколов,
Святая песня раздается
Давно не слышанных в нем слов.
И снова там, где многи лета
Любил лишь ветер песню выть -
Святою верою согретый
Молитву русский там творит.
И как молитва там отрадна!
И ей предела в сердце нет!
И так внимает ухо жадно,
Что не внимало столько лет!..
Но сердце наше не забудет
И тех, кто всем руководил:
Их каждый долго помнить будет,
Их имя каждый затвердил!..
"Виленский вестник", 1868, No 29, 15 марта
Иван Кузьмич закончил жизнь нелепо: умер после пьяной драки, в которой был избит до полусмерти. Его похоронили на Лазаревском кладбище - первом городском московском кладбище, открыто с 1658 г. на самой окраине Москвы, в Марьиной Роще, кладбище для бедных, а также для тех, кто умер «дурной смертью». Крупнейшее в Москве до 1917 г., было окружено довольно густым Марьинским лесом и почиталось многими москвичами местом проклятым, таинственным… Сейчас уже нет ни того кладбища, ни могилы писателя: в 40-е годы на этом месте разбили парк им. Дзержинского: парк на костях – очень по-нашему и очень символично. В немногих стихотворениях Кондратьева, что дошли до нас, всегда чувствуется та щемяще-грустная нота, которая отличает русскую поэзию вообще, а крестьянскую - особенно. И в русской культуре он останется автором замечательных очерков о старой Москве и задушевных лирических песен-романсов.
http://www.liveinternet.ru/users/wselennaj/post386551258/
|
| |
| |
