|
ВСПОМИНАЯ ИСААКА ШВАРЦА...
|
|
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 13 Май 2016, 20:03 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | ЛЮБОВЬ И РАЗЛУКА ИСААКА ШВАРЦА.. ПОЧЕМУ ГЕНИАЛЬНЫЙ КОМПОЗИТОР ЖИЛ В ДЕРЕВНЕ
13 мая 1923 года родился композитор народный артист России Исаак Шварц. Автор музыки к 120 кинофильмам, в том числе знаменитым «Белое солнце пустыни», «Звезда пленительного счастья», «Соломенная шляпка», «Станционный смотритель» «Дерсу Узала».
На первый взгляд кажется, что жизнь Шварца – пример благополучия. Его песни пела вся страна, мелодии из «Белого солнца пустыни», как и сама картина, были самыми любимыми у космонавтов. Именно его музыка впервые на советских станциях прозвучала на околоземной орбите. С ним работали самые выдающиеся театральные и кино режиссёры – Товстоногов, Якобсон, Пырьев, Швейцер, Ромм, Лунгин. Он лауреат Госпремии и трёхкратный обладатель кинопремии «Ника». А за фильм «Дерсу Узала» японского режиссёра Акиро Куросавы был удостоен «Оскара». Кстати, на сегодняшний день это единственный музыкальный «Оскар» в России. Но на самом деле жизнь этого величайшего мастера была полна трагедий, потерь и разочарований. А сам он, сочиняя гениальные мелодии, около полувека прожил в небольшом посёлке Ленинградской области.
Родился И.Шварц на Украине. В Ленинград семья переехала в 1930-м и жила в центре, рядом с Невским проспектом. То, что мальчик талантлив было ясно с самого начала. Уже в 12 лет он победил на конкурсе юных дарований в Ленинградской филармонии. А весной 1936-го 13-летний Исаак снялся в фильме «Концерт Бетховена». Однако затем наступила чёрная полоса. В 1936-м был арестован и через два года расстрелян его отец – профессор-арабист Ленинградского университета. Всю семью выслали из Ленинграда в Киргизию. Казалось, отчаянью нет предела, клеймо «сын врага народа» должно было закрыто всё двери, но нет. Мать устроилась на швейную фабрику, а 14-летний Исаак стал давать уроки игры на фортепьяно для детей местных чиновников. Работал тапёром в кинотеатрах, подрабатывал концертмейстером. Войну он встретил руководителем хора Краснознамённого ансамбля песни и пляски Фрунзенского военного округа. Казалось, можно было продолжать там службу, но юноша идёт на фронт. Был сапёром и в 1942-м получил тяжёлую контузию. В Ленинград 22-летний Шварц вернулся только в 1945-м. И здесь удача – он знакомится с Дм. Шостаковичем, с которым они сразу нашли общий язык. Признанный классик не просто оценил талант молодого автора, но и помог юноше поступить в консерваторию и даже оплачивал учёбу одарённого, но бедного студента.
В 1946-м Шварц помимо фортепьяно освоил и аккордеон. Зная об этом, в консерватории его попросили летом поработать массовиком-затейником в одном из пионерских лагерей. Так в 1946-м он впервые приехал в посёлок Сиверский в 70 км от Петербурга. Впоследствии это сыграло решающую роль в его жизни и творчестве. Сиверская так очаровала великого мелодиста, что в 1964-м он построил здесь простой, без особого комфорта и архитектурных излишеств домик, и навсегда поселился в этом месте. Называл себя «сиверским отшельником» и не уставал повторять, что любит в примыкающем сосновом лесу «слушать тишину».
«Я счастлив, что всё так удачно сложилось, - писал об этом повороте судьбы сам композитор. - И вправду, это моё место, благословенное место, я его отлично чувствую, и оно меня, вероятно, тоже. Судите сами, я здесь написал огромное число музыки, два балета: «Страна чудес» и «Накануне» (по роману Тургенева). В Сиверской появилась моя музыка к известным спектаклям Георгия Товстоногова, таким как: «Идиот», «Горе от ума», «На всякого мудреца довольно простоты»… Да и музыки к фильмам написано до чёртиков! Причём многие из этих кинокартин, что мне, безусловно, приятно, стали любимы нашим народом. Это «Звезда пленительного счастья» - там моя песня «Кавалергарда век недолог». «Соломенная шляпка», где «Иветта, Лизетта, Жоржетта…»? И, конечно, «Белое солнце пустыни». Практически под всем можно подпись ставить: «Сделано в Сиверской!» Так что есть чем похвастать… Здесь родились более ста пятидесяти мелодий к спектаклям и фильмам. И одна единственная самая «космическая» в мире песня… В «Книге рекордов Санкт-Петербурга» сказано, что я тот самый композитор, чья музыка впервые зазвучала в космосе. Это была моя песня «Ваше благородие, госпожа Удача!» из фильма Владимира Мотыля «Белое солнце пустыни».
Кстати, «Книгу рекордов Санкт-Петербурга» Шварцу подарил космонавт Г.М. Гречко с трогательной надписью: «Исааку Иосифовичу Шварцу с благодарностью за музыку, которая вдохновляет космонавтов на полёт! Космонавт Г.Гречко. 6.10.2007».
Творил он с невероятным азартом. Начиная с 58-го, каждый год выдавал по несколько песен к самым кассовым советским картинам. «Женя, Женечка и Катюша», «Возвращение Святого Луки», «Братья Карамазовы», «Проверка на дорогах», «Соломенная шляпка», «Блондинка за углом»... В его музыке уживались нежность и драматизм, а мелодия, казалось бы, лилась сама собой.
«Могу сказать с чистой совестью, что я никогда не халтурил в кино, - говорил Исаак Шварц. - Впрочем, как и в театральной работе. Мне ни за одну работу свою не стыдно». С ним считали работать за честь многие знаменитости. Они приезжали прямо сюда, в Сиверскую. Для своих друзей Шварц на участке построил ещё один тоже очень скромный домик.
Именно в его стенах Б.Окуджава писал «Путешествие дилетантов», жили А.Куросава и И.Бродский, неделями гостил П.Луспекаев. Сюда дважды приезжал В.Высоцкий, а А.Миронов искал «подход» к «Соломенной шляпке». Сегодня здесь мемориальный музей. В комнатах бережно, в деталях сохраняется вся обстановка. Открыт рояль, на нём недописанная партитура, карандаш, который, кажется, только что оставил хозяин, фотографии с автографами известных на весь мир гостей. Местные жители платили именитому земляку искренней любовью. Сиверской музыкальной школе искусств присвоено имя мастера. И сегодня в Гатчинском ДК состоится концерт, посвящённый дню рождения маэстро, а до 1 июня в музее-усадьбе продлится выставка «Музыка – это «я», это «душа», это «жизнь».
Елена Данилевич
http://www.spb.aif.ru/culture....derevne
 
Вход свободный
http://museum-schvarz.ru/news/
ИСААК ШВАРЦ: «КОМПОЗИТОР - ПРОФЕССИЯ ГРУСТНАЯ»
13 мая 2016 года Исааку Шварцу исполнилось бы 93 года. В этом году музей его памяти, открытый в Сиверской, отметил свою первую юбилейную дату - 5 лет. Чуть более шести лет нет с нами этого удивительного композитора. Он никогда не отказывал в интервью средствам массовой информации нашего медиахолдинга. На фото - он рассказывает о том, как рождаются мелодии в его голове, Галине Паламарчук летом 1997 года в Выре. В статье, которую мы предлагаем вашему вниманию, 29 января 2008 года Исаак Иосифович ответил на вопросы анкеты Достоевского для нашей газеты "Гатчина-ИНФО".
Дата рождения: 13 мая 1923 года.
Дата заполнения анкеты: 29 января 2008 года.
1. Ваше любимое изречение, афоризм.
У меня несколько любимых изречений и афоризмов. Например, очень люблю такое: «Говорите правду, только правду, и не в ущерб своей добродетели». Это сказал Монтескье. Еще: «Если тебе изменила жена – радуйся, что она не изменила своему Отечеству». Это по Чехову. Я учусь у мудрых людей.
2. Что вы цените в людях?
В людях ценю откровенность, отсутствие лицемерия, уважение к ближнему (уважение – обязательно!), отсутствие высокомерия, не думать, что ты лучше или умнее других. Нужно быть скромным и не сплетничать: узнаешь что-то – держи при себе. Конечно, если узнаешь что-то о государственном преступлении, тогда надо рассказать.
3. Чего вы не любите в людях?
Если человек злой, если он способен на преступление, если бьет свою жену, если человек пьет и опохмеляется. Опохмеляться не надо!
4. Человеческие недостатки, которые вы склонны прощать?
Это очень серьезный вопрос… Но вообще я многое готов простить. Если человек соврет и признается в своем вранье – значит, он исправляется.
5. Что вы цените в мужчинах?
Ну, я по мужчинам не специалист… Но я ценю в мужчинах жизнерадостность, умение дружить, умение друг друга поддерживать, не подсаживать другого. Не ревновать - особенно. Не завидовать другому. Люблю мужскую дружбу.
6. Что вы цените в женщинах?
В женщинах ценю красоту. Если она чересчур умная – это плохо. Чтобы была рассудительная в поступках, добрая. Чтобы была верной женой и надёжным другом для своего мужа.
7. Ваше отношение к браку.
По-разному. Брак - дело серьезное. Не надо жениться так просто, с ходу. По-моему, надо пожить с человеком, а потом только - как я это называю - «печататься». Года три надо «принюхиваться» друг к другу. Потом уже жениться. Иначе ничего не получится.
8. Что такое счастье?
Счастье – это когда человек здоров, не думает о смерти и занимается работой, которая ему нравится.
9. Что такое несчастье?
Это когда человек болеет, когда ему изменяет жена (или муж). Это потеря близких и друзей. Сегодня хоронят замечательного человека — актера Игоря Дмитриева, моего друга, замечательного человека, доброго, отзывчивого, он никому не завидовал, в том числе своим братьям по искусству. Вечная ему память. Не так давно умер и другой мой большой друг – К.Лавров. Это был очень-очень близкий мой друг. Он наш, у него здесь много лет была дача. Он очень любил Вырицу.
10. Верите ли вы в судьбу?
Сложный вопрос. Я - верующий человек, но верю ли в судьбу – не знаю. Не уверен.
11. В какой исторической эпохе Вы хотели бы пожить?
Поначалу я всегда хотел пожить в 19-м веке, потому что мои самые любимые писатели жили в это время, и русские, и зарубежные. Пушкин, Толстой, Достоевский. А когда подумаешь, что тогда если зубы болели, то надо было их просто драть, и тогда не было обезболивающих средств, не было тех элементов цивилизации, которые есть сейчас, не было средств, чтобы лечить человека и продолжать его жизнь… Тогда понимаешь, что, конечно, тогда было хуже. Я люблю жить в то время, в которое я живу.
12. Как Вы оцениваете наше время?
Как переходное время, как развитие каких-то новых отношений между людьми. Очень хочу, чтобы разрыв между людьми богатыми и основной массой людей, бедными, все время сокращался бы. Чтобы бедные жили лучше, а богатые пусть живут и немножко хуже. Чтобы они делились. Нынешние молодые богатые люди должны учиться у богатых людей, которые жили в прошлом и были несоизмеримо менее богаты, чем наши современные миллиардеры, но они больше поощряли искусство, занимались благотворительной деятельностью. Не такой, как сейчас. Меньше показухи, а больше реальных дел.
13. Если бы у Вас была возможность чем-то одним облагодетельствовать человечество, что бы Вы сделали?
Я себя считаю настолько маленьким человеком, что мне даже такая мысль в голову не может прийти. Облагодетельствовать человечество не в моих силах, и я об этом никогда не думаю. Я думаю только о том, чтобы делать людям добро по своим возможностям и способностям. Это самое главное.
14. Был ли у Вас соблазн другой жизни?
Нет. С детства я люблю музыку, литературу и историю и спокойно отношусь к обогащению.
15. Главная черта Вашего характера?
Вспыльчивость и быстрая отходчивость. Часто вступаю в состояние грусти и меланхолии. Ненавижу, когда вижу, что кругом не очень весело.
16. Что бы Вы хотели в себе изменить?
Я хотел бы стать моложе лет на сорок. Сейчас уже 84…
17. Кем бы Вы хотели стать, если бы не были композитором?
В детстве я хотел стать извозчиком. Когда мальчиком был. Это правда. А теперь… Я рожден быть тем, кто я есть. Я доволен своим призванием. Другим бы быть не хотел. Хотя это не всегда даёт радость, а наоборот - и неприятности, и обиды. У многих коллег я вижу к себе зависть…
18. Как Вы думаете, останется ли то, что Вы сделали, после Вас?
Композитор – это самая неблагодарная профессия. Самая страшная из творческих, гуманитарных профессий. Потому что писатель пишет книги - они остаются, их можно в любой момент взять с полки и прочитать. Композитор пишет музыку, это технически серьезный процесс, он строит многих усилий, денег. И что? Столько прекрасных композиторов в прошлом, а их играют мало. Композитор, как правило, обречен на немоту и забвение. Это пока живешь, твою музыку играют. Песни пишешь – их поют, но они быстро стареют, наступает новое время - вкусы часто меняются. Это очень грустная профессия. Но ты ею занимаешься, потому что ты ничего другого не можешь делать. Вот художник может нарисовать что-то, и если это талантливо, то цена произведения, особенно после смерти художника, только увеличивается. А человек, который занимается композиторством, обречен на то, что ничего не останется. Кроме нот. Бетховен – великий композитор, Моцарт, Чайковский, Глинка – они были людьми небогатыми. Шуберт в бедности жил. И очень многие также. И ничего нет… Они просто были соловьями человечества. Правда, если очень хорошие мелодии придуманы композиторами, они живут в памяти народной и становятся прекрасными народными песнями. Ведь то, что мы называем народной песней, кто-то однажды придумал, сочинял. Но он ушел из жизни – способный, талантливый, безымянный. В народе много таких людей… Каждый человек немножко композитор. Каждый себе под нос что-то напевает. А, может быть, иногда и очень хорошее. И не знает, что он сочинил музыку. Это правда.
19. Ваше отношение к смерти?
Не задумываюсь. А как подумаю, становится страшновато. Хотя хотелось бы верить, что что-то остается. Поэтому верую, - это громко, но это так - в то, что душа где-то, как-то звучит или в твоей музыке, или где-то остается. В загробную жизнь, в то, что есть какая-то другая форма существования, не верю, – это непознаваемо. Никто не знает, и никогда не узнает. И это очень хорошо – человек не должен думать о смерти.
20. Ваше отношение к Богу?
Я считаю, что у каждого в сердце свой Бог, конечно, есть. Я верую. Не могу объяснить как, но верую. Иногда сядешь, музыка не идет, и начинаешь обращаться: «Боженька, дай мне вдохновения, дай силы». Проходит час, два, три, пять – смотришь, что-то получается. Верую.
21. Круг вашего общения?
Он узкий. Моя жена, которую я очень люблю и живу с ней уже 27 лет, несмотря на большую разницу в возрасте. Прекрасная жена. У меня прекрасная собака, я очень люблю животных. А друзья, к сожалению, поскольку мне 84, уже на том свете. И это ужасно. У меня были прекрасные друзья. Они даже отмечены в стране нашей. Такие, как М.Ульянов – артист. Б.Окуджава - он был очень близким другом. В.Венгеров – был такой замечательный кинорежиссер. Г.Аронов. У меня было больше друзей среди «киношников». Я очень много отдал сил и жизни кинематографу – 50 лет служил верой и правдой. Сейчас знакомых много, друзей очень мало. Ну, и врач, конечно, друг семьи – Л.Г. Ермошкина. Она помогает мне жить.
22. Был ли в вашей жизни человек, оказавший на вас наибольшее влияние?
Это Д.Д. Шостакович – гений всех времен и всех народов. Он в моей жизни сыграл решающую роль. Он вечно со мной, его музыка со мной. И все доброе, что он мне сделал. Он много мне дал по всем направлениям, и в творчестве, и особенно – в моральном отношении, в человеческом. Это был человек огромной души и очень тонко понимающий, что хорошо и что плохо. Это человек, который ценил верность. А я всегда был ему верен, в самые трудные времена моей жизни. Он – как второй отец.
23. Ваши любимые воспоминания?
Про некоторых женщин, которые давали мне возможность вдохновляться их отношением, и это выражалось потом в музыке. А кроме того – ностальгия по юношеским годам – очень, невероятно трудным в моей жизни, но я их вспоминаю с удовольствием. Даже не с удовольствием, а с большой грустью и сладкой тоской. Сладостной тоской. Может быть, потому, что мы были молоды. Очень тяжёлая у меня была юность. Я иногда бываю доволен собой, что я сумел сам себя сделать. Безо всякой помощи со стороны.
24. Есть ли у Вас любимое развлечение?
С годами они меняются. Раньше я очень любил играть в карты, в покер. Это было любимое развлечение. А теперь – чтение. Хорошие книги: история, история литературы. Очень люблю литературу. Ну, и музыку, конечно. Музыку могу слушать целыми днями. Только не свою. Моя мне не нравится — это абсолютно честно. Ну, так… Иногда думаешь: «Смотри-ка…»
25. С Вами случались чудеса?
Вот это вопрос! Не знаю… По-моему, нет. Чудес не было. Вот сама жизнь – это чудо. Помираешь, и вдруг становишься человеком…
26. Какой вопрос Вы бы хотели задать самому себе?
Почему я очень много в жизни потратил времени зря, на самые никудышные вопросы? Можно было бы заниматься более серьезными, любимыми делами.
27. Вы были искренни?
Я ответил как на исповеди, все правда.
http://gatchina-news.ru/article....24.html
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Суббота, 13 Май 2017, 18:26 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | Исааку Шварцу 94...
СТРАННОЕ ИНТЕРВЬЮ ИСААКА ШВАРЦА
Исаак Шварц вообще отказывался давать интервью или давал крайне редко. А взять его для Киевской газеты «Возрождение» (я был членом её редколлегии) да ещё по телефону было совершенно не реально. И я надумал написать его, назвав «Предполагаемое интервью с Исааком Шварцем», потому что был автором и вопросов и ответов. После прочтения им моего литературного сценария спектакля «Я возношусь во поднебесье» на его музыку, поставленным Киевским еврейским музыкальным театром «Нэшомэ», мы неоднократно общались по телефону, и у нас установились хорошие отношения. Когда перечитывал написанное, во мне звучал его удивительный задушевный голос, и тогда появилось дерзкое желание послать «Предполагаемое интервью» автору музыки. Долго колебался, но всё же решился, сопроводив интервью шутливым вступлением, послал. Адрес помню до сих пор: платформа Сиверская (теперь посёлок Сиверский) Гатчинского района Ленинградской области. Он жил на улице Пушкинской в доме номер четыре. Я пытался представить и эту улицу и дом, в котором обитал гений. Примерно через месяц позвонил. В телефонной трубке, как всегда, голос его жены и секретаря Антонины. На мой вопрос ответила, что в интервью семьдесят, если не больше процентов совпадений. Я воспрянул духом – это, как семь баллов из десяти возможных. Не так уж и плохо.
Прошли годы, и я забыл об этом интервью. А когда вспомнил, то не смог найти. И вот недавно, перебирая свои старые записи, случайно наткнулся на него...
- Исаак Иосифович, благодарю Вас за то, что согласились дать интервью для Киевской газеты «Возрождение». С какого произведения начинался композитор Исаак Шварц?
- С каждого нового... Всё тот же душевный трепет. И в этом, мне кажется, заложено моё творческое и физическое долголетие, потому что с каждым новым произведением я обновляюсь. Творчество – эликсир молодости. Важно в этом деле не перебрать и не впасть в детство... С эликсирами, знаете ли, нужно обращаться весьма осторожно.
- Время от времени появляются “модные” композиторы. А вас минула чаша сия?
- Боже упаси и охрани от этой напасти! И дело не в том, что мода приходит и уходит. Скажите – есть мода на размышления, любовь, мечту и дружбу? Мода – дама надоедливая, а любовь ее назойлива и раздражает.
- Когда вы впервые почувствовали, что молодость прошла? Или этого ещё не случилось?
- Случилось. И давно. По моему глубочайшему убеждению есть более важный этап жизни – это зрелость. Она пришла давно, и – слава Богу! – я до сих пор не перезрел.
- Что такое в вашем понятии творчество?
- Для меня, пожалуй, это умение заметить в себе музыку, которой никогда ещё не было, наслаждаться ею и сделать из неё Нечто.
- Ваши произведения пронизаны любовью. Что, по-вашему, любовь?
- Я убеждён, что вдохновение предшествует любви, а не наоборот. Воодушевление, одержимость, озарение, творческий порыв, увлеченность, обожание, восхищение и в тоже время – разгул инстинктов и гармония души с телом, мужчины с женщиной, желаний с возможностями – всё это Любовь. И не только.
- Вам никогда не казалось, что у вас есть соавтор. И соавтор – Бог?
- Есть музыка, которую может сочинить человек. И она хороша. И ею восхищаются. Но, на мой взгляд, есть такая, которую без вмешательства высшей силы написать невозможно. И поэтому я предполагаю, что такое соавторство, хоть и редко, но случается.
- Бывало ли такое, что вы чувствовали в себе голос предков?
- Непременно!.. Каждый ребёнок – посланец в будущее. Мы все были когда-то детьми, и мы все – посланцы наших предков. И миссию эту будем исполнять до самого конца. В моей музыке проступает голос предков с их интонациями. И мне даже кажется, что я пытаюсь досказать то, что они не успели, и это, если выдержит испытание Временем, тоже отправится в будущее.
- Когда в вашем сознании вы впервые стали евреем?
- Правильнее – осознал себя. Пожалуй, с детства. Видите ли, есть люди, которые очень ревностно следят за тем, чтоб каждый из нас не забывал о своем происхождении. Кто его знает?! Может быть, если бы не их жестокость, евреи бы не состоялись, и это было бы ужасно, не правда ли?..
- Приход двадцать первого века вас не застал врасплох? Он как-то старит людей, родившихся в первой половине двадцатого века. Каковы ваши ощущения?
- Насколько помню, для себя всегда оставался Изей, а не Исааком Иосифовичем. Снашивал одну «оболочку» за другой – становился старше, а потом и старее, но всегда оставался просто Изей. Даже сейчас, когда мне за восемьдесят... Вот такое непреходящее ощущение.
- Вас никогда не раздражают зрители? Некоторые разговаривают или чем-нибудь другим мешают.
- Мне нравятся люди умные, благородные с открытой для размышлений и чувств душой. Это мой круг людей – для них я и пишу музыку. Этих людей не возьмёшь чем-то легковесным. Я перед ними, как перед Богом, и они знают об этом. По этим причинам такая публика не может разговаривать во время исполнения моих произведений или, как вы говорите, «чем-нибудь другим мешать». Хотелось бы на одном из спектаклей «Я возношусь во поднебесье» неприметно войти в зал Киевского Дома актёра – я правильно помню, где проходят спектакли еврейского театра «Нэшомэ»? – сесть где-нибудь в заднем ряду, слушать и наблюдать моих поклонников. Всего вам доброго.
Музыка Исаака Шварца – часть моей души. Чувство благодарности к нему никогда не покидает меня. И до сих пор, когда слышу знакомые аккорды песни «Дождик осенний» к кинофильму «Капитан Фракасс», замирает моё сердце, потому что они в конце спектакля служили сигналом – я покидал кресло в зрительном зале и поднимался на сцену для поклонов. Как я рад, что однажды весенним утром 13 мая 1923 года появился на свет Исаак Шварц, и что, благодаря его музыке, появился спектакль «Я возношусь во поднебесье». И счастлив, потому что есть не только совпадения стихов с музыкой, но и в ответах на вопросы в «Предполагаемом интервью».
Давид Кладницкий, 2015.
http://www.proza.ru/2015/08/12/93
Ольга Гетман:
Исаак Шварц - достояние мировое, Российское, и в большой степени нашей Сиверской, где он прожил более 40 лет и творил замечательную музыку. В молодые годы он работал в Доме отдыха "Лесное", которое располагалось на высоком берегу Оредежа в парке, который сейчас запущен. А ведь в Сиверской нет места летнего отдыха ни для детей, ни для взрослых. И назвать бы парк именем Шварца, лучший памятник был бы ему. Верю, жители наши поддержат эту просьбу к властям всем мою. Для детей, чтоб площадки создали, для концертов построить эстраду, чтоб артистов сюда приглашали - в эту сень, красоту и прохладу. Спортплощадки, байдарки, лыжню - пусть народ здесь всегда отдыхает. И пусть славу минувших времен наша Сиверская здесь продолжает. Для создания планов таких миллиардов огромных не надо. Лишь чиновникам волю явить, - Результат для всех будет наградой. И экскурсии здесь проводить, в недалеке от Дома-музея. Если б только мечта эта осуществилась? Чтобы память о великом композиторе была в каждом деревце и тропинке парка, где он так любил гулять!И пусть бы этот Кезевский парк над Оредеж-рекою радовал бы потомков в веках!
https://vk.com/isaakschwarz
|
| |
| |
| Ольга_М | Дата: Суббота, 13 Май 2017, 22:04 | Сообщение # 3 |
Группа: Проверенные
Сообщений: 57
Статус: Offline | ИСААК ШВАРЦ. ДРУГИЕ ИЗМЕРЕНИЯ (2006)
Режиссер: Юрий Малюгин.
Сценарий: Оксана Шакарова.
Оператор: Сергей Стариков.
Размышления композитора о музыке, творчестве и своей судьбе
https://www.youtube.com/watch?v=H1H6xOjkSPw
ОСТРОВА. ИСААК ШВАРЦ (2002)
Режисcёр: Валерий Балоян
https://youtu.be/KtajgBkauGQ
Сообщение отредактировал Ольга_М - Суббота, 13 Май 2017, 23:19 |
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Воскресенье, 13 Май 2018, 13:49 | Сообщение # 4 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | К 95-ЛЕТИЮ ИСААКА ШВАРЦА
ИСААК ШВАРЦ: «МЫ БЫЛИ, КАК БРАТЬ»
На протяжении многих лет И.Шварца связывала с Б.Окуджавой не только совместная работа, но и огромная творческая и человеческая дружба. «Избранное» публикует воспоминания Исаака Иосифовича об этом уникальном творческом союзе.
…музыкант, соорудивший из души моей костер.
А душа, уж это точно, ежели обожжена,
справедливей, милосерднее и праведней она.
Б.Окуджава. «Музыкант»
Об Окуджаве я мог бы говорить много, потому что нас связывала большая, долгая дружба, а мог бы сказать в двух словах: это был настоящий, великий поэт и замечательный человек. Булат был мне как брат и часто звонил мне не только из Москвы, но и из Парижа, когда туда уезжал, звонил, чтобы передать привет от наших общих знакомых, просто сказать несколько слов… Я часто вспоминаю его строки: «Чем дольше живем мы, тем годы короче, / Тем слаще друзей голоса».
Сначала я познакомился с его песнями. Мне трудно вспомнить, но, кажется, это был 1959 год. По соседству со мной в Ленинграде, на улице Савушкина жил мой друг, режиссер В.Я. Венгеров. Он поставил фильмы «Кортик», «Два капитана». Я тогда начал с ним сотрудничать, написал музыку к фильму «Балтийское небо». У него в доме собирался своего рода литературный салон. Там бывали теперь известные, а тогда еще очень молодые кинорежиссеры А.Герман, Г.Аронов, сценаристы, поэты, прозаики. Среди них были и те, кто потом вынужден был эмигрировать: Саша Галич, Вика Некрасов. И вот однажды вечером звонит мне Володя и просит приехать: «Я хочу тебе что-то показать». Было уже довольно поздно, и я без особой охоты собрался, но все же пошел. Мне поставили на стареньком магнитофоне пленку, на которой некто хрипловатым голосом, под аккомпанемент расстроенной гитары напевал песенки. Вся семья Венгеровых собралась вокруг магнитофона в большом волнении – от них только что ушел этот человек, которого они записали на пленку. Им хотелось услышать мое профессиональное мнение. Это были песни Булата – «Шарик», другие самые первые его песни. Они поразили меня оригинальностью и своеобразием, сочетанием простоты и яркой метафоричности. Свежестью. Так было еще в самых ранних его вещах: слова песен могли существовать – и существовали потом как афоризмы: маленькие философские эссе, с глубоким смыслом.
А время было – глухое. Оно вошло в историю под невинным названием «застой». На самом деле это была самая настоящая густопсовая реакция, когда душилось всякое свободное слово, когда преследовалась всякая свободная мысль. Век хрущевских качелей… Сталина только что вынесли из мавзолея, и вроде что-то забрезжило, и вроде легче стало дышать, и знаменитые вечера поэзии проходили в Политехническом, и дискуссии разные разрешены. Вот тут и появились песни Булата. Чрезвычайно лиричные, но как бы… двусмысленные. Со скрытым смыслом или даже смыслами. Простые? Да, но это была высокая простота. И еще я сразу же отметил прекрасный мелодизм этих песен, органичный сплав слова, стиха и музыки. Позже в одном из интервью Булат сказал, что какое-то время композиторы терпеть его не могли и успокоились только, когда выяснилось, что он не композитор и им не помеха, и лишь Шварц, дескать, увидел в его исполнительстве некий новый жанр, в котором нельзя расчленить на составные части музыку и слова. Действительно, я воспринял это как-то сразу и целиком и, помню, сказал тогда Венгерову, что это своеобразное и интересное явление в искусстве. С легкой руки Венгерова песни Булата стали распространяться среди ленинградской интеллигенции, сначала по линии киношников, которые, приходя в его дом, эти песни переписывали, потом в театральных кругах. Его песни зазвучали в доме Товстоногова. Да, действительно, композиторы к ним проявляли меньший интерес, потому что это народ такой… консервативный. Я не припомню ни одного ленинградского композитора, который тогда, в конце 50-х – начале 60-х, интересовался бы и знал творчество Окуджавы. А вот в ленинградском ВТО у него вечера проходили. Туда приходили мой большой друг, выдающийся режиссер Н.П. Акимов, ведущие артисты театров. Булат становился очень известным человеком. «Широко известным в узких кругах» – так это можно назвать. Но постепенно круги эти расширялись. Шли волны, по которым распространялась его популярность. И вроде ничего «криминального» не было в его песнях и выступлениях. Никакой «антисоветчины». Он никогда не высказывался в своих стихах так, как это делал, к примеру, Саша Галич. А тот уже тогда отличался резкостью. Я бы даже сказал: «антисоветской» направленностью своих стихов – про «сталинских соколов», девушку-милиционера…
Интересны были песни молодого тогда Гены Шпаликова, известного своим сценарием фильма «Я шагаю по Москве». И вот в такой среде начинали боготворить Булата. Его песни проникали в души и расправляли их. Думаю, уже тогда наши доблестные органы, бдящие, так сказать, за нашей нравственностью, заинтересовались Булатом. А вскоре у нас с ним произошло и очное знакомство. Он меня буквально покорил: у него был безупречный вкус во всем, что он делал. А в общении был очень прост, даже как будто застенчив. Сутулился… Как и я, не носил никогда галстуков. Ходил всегда в какой-то скромной, непритязательной одежде. Но этот тихий, немногословный, мягкий внешне человек, как потом выяснилось, мог быть очень твердым. Но – никакого пижонизма в поведении. Тот же Саша Галич, например, как бы отличался апломбом: барственный красавец, представитель «золотой» московской молодежи. А Булат – нет. И даже когда слава его уже росла снежным комом и стала не только российской, а мировой, он не менялся ни в поведении, ни в характере. Когда он приезжал ко мне, никаких особенных застолий не было. Что он любил есть? Ел всё, что только стояло на столе. У меня тогда была домработница, которая не отличалась большим искусством кухневарения, Марья Кирилловна. Нет, он любил вкусно поесть, любил… К вину относился спокойно…
Нас связывала общность судеб: мы оба потеряли отцов – их расстреляли. Но у него это произошло более жестоко. Я недавно перечитывал в журнале «Вопросы истории» материалы печально знаменитого февральско-мартовского 37-го года пленума: там часто вспоминаются имена братьев Окуджава – это были братья его отца, занимавшие видные посты в партии и приговоренные уже Сталиным. Их всех потом расстреляли. Когда арестовали отца, а потом и мать, Ашхен Степановну, Булату было тринадцать лет, он на год младше меня. Когда умирает человек, – это страшная трагедия, но это природа и с этим так или иначе свыкаешься. Но когда искусственно отторгают от тебя отца… Конечно, мы уже тогда что-то понимали и мучились страшно. Тем более доходили глухие слухи о пытках. Позднее узнали, что моему отцу не давали спать, 72 часа подряд он стоял – пытка бессонницей. Его не били, но к концу третьих суток он нам сказал при свидании (еще свидания давали!), что был момент, когда он подписал бы что угодно. Разница была у нас с Булатом лишь в том, что его отца арестовали в феврале 37-го года, а моего – в конце 36-го (каждый год я эту дату вспоминаю – 9 декабря 1936-го) и сослали с такой формулировкой: «без права переписки». Миллионы людей – миллионы! – потом просто пропали без вести с этой формулировкой, без суда и следствия. Вернее, суд был и дал моему отцу пять лет, но потом его расстреляли. Знаменитые гаранинские расстрелы – был такой Гаранин, почетный энкавэдэшник, который самолично, из своего пистолета, расстреливал каждого десятого, каждого двадцатого…
О гибели отца я узнал значительно позже. А мою мать вместе со мной и сестрой сослали в Среднюю Азию. Дали нам три дня на сборы… Надо вам сказать, это была вторая большая волна высылки из Петербурга. Дело в том, что Петербург – один из самых несчастных городов, наиболее пострадавший от большевиков. Потому что, начиная с 17-го, начались просто расстрелы – дворян, людей духовного звания, интеллигенции, монахов, высылки. Тогда только образовался печально знаменитый Соловецкий лагерь, который в основном рекрутировался из населения Петербурга. Крупные писатели, ученые, поэты, священники, не говоря уже об офицерстве. Кто хоть чуть-чуть был причастен к старому режиму, редко выживал… Самая крупная волна высылок началась, когда убили Кирова, – в декабре 34-го. Да, это было начало большого террора – у нас, например, полдома мужчин было арестовано. Я говорю о Ленинграде и хочу, чтобы это попало в книгу, потому что, хоть это и отступление от темы, но это та эпоха, в которой мы с Окуджавой взрослели, это то, что нас сближало, – общая боль, судьба… К сожалению, теперь чем дальше, тем больше стараются о страшных преступлениях режима забыть. Но сказал же кто-то из великих: кто забывает свое прошлое, обречен пережить его снова. Этого забывать нельзя. И мы с Булатом были из тех, кто не забывал, откуда мы родом… Нет, мы не были активными противниками строя, не были антисоветчиками. Мы были патриотами своей страны, своей истории. Еще чуть-чуть, наверное, и мы могли бы стать диссидентами. Во всяком случае мы им очень сочувствовали… Поэтому всю литературу, которая тогда начала выходить в самиздате, мы читали, знали и через гул глушилок слушали «радиоголоса» из-за рубежа…
Конечно, там тоже была своя пропаганда, но хуже того, что мы видели здесь, ничего быть не могло. Мы это хорошо знали, работая, так сказать, на идеологическом фронте – имея дело с кино. Мы же оба помнили, каким диким, совершенно идиотским преследованиям подвергалось малейшее слово. Это называлось: «аллюзия». Среди киношников гуляла такая шутка. Картина ведь проходила несколько инстанций, ее резали, снова возвращали… Обком партии не был последней инстанцией, после него везли в Москву. Так вот шутка: собирается Комитет по делам искусств, смотрят кино, и главный редактор говорит: «Зачем у вас так долго облака плывут, переходите сразу на действие». Режиссер: «Нет, мне это нужно для создания настроения». Ему: «Зачем вам настроение? Зритель смотрит на эти облака и думает: „А наш Брежнев – г...“. Ну да, чтобы человек ни о чем не думал. Вот такая атмосфера была. Да, все были „за“, и каждый в отдельности – против. Вот что нас связывало. А период оттепели быстро кончился. Хрущев ведь был человек очень вспыльчивый. Когда ему показали выставку новой живописи, он почему-то всех художников назвал педерастами. Больше всех тогда пострадали Эрнст Неизвестный и Женя Евтушенко. Снова начали сажать. Первым судилищем, потрясшим нас, был процесс Синявского – Даниэля, когда писателей осудили за то, что они пишут. Мгновенно всё это отражалось на кинематографе. А Окуджава пел свои тихие песенки – про троллейбус, про одиночество, про Арбат… Он пел эти песни, и в них звучала ностальгия по свободе. Всё его творчество заставляло человека задуматься. Не то что опусы наших официальных стихоплетов. У Булата социальный момент был очень силен, но облекался, повторюсь, в безукоризненную художественную форму. Сейчас, слава богу, времена другие, возврата к прошлому уже не будет. Хотя рабская психология на генетическом уровне осталась. Достаточно чуть-чуть, чтобы люди снова распластались.
А еще была наша общая материальная неустроенность. Каждый из нас боролся с этим на своем участке. Булат еще до нашего знакомства учительствовал, вообще жил очень тяжело. У него есть рассказ, посвященный времени его ранней юности, – «Девушка моей мечты». О том, как возвращается из ссылки его мама, Ашхен Степановна, и они идут смотреть это кино – «Девушка моей мечты»… Потрясающий по силе рассказ! Часто нас спрашивают, как мы вместе работали. Булат хоть и называл меня привередой и говорил, что я придираюсь к стихам и капризничаю, но работали мы с ним всегда легко. Это были счастливые времена, счастливое содружество. Оно принесло много радости и утешения и нам самим, и нашим слушателям. Всего я написал на стихи Окуджавы свыше 30 песен. Одна из них получила премию «Золотой билет». Проводили такой зрительский конкурс, и колоссальное число голосов получила наша песня из фильма «Белое солнце пустыни»: «Ваше благородие, госпожа разлука…» Ее знают, поют – ее считают народной! А были еще очень быстро ставшие популярными песни к фильмам «Звезда пленительного счастья», «Соломенная шляпка», «Женя, Женечка и „катюша“». «Женя, Женечка…» – первый фильм, где мы работали вместе. И надо сказать, для меня это было испытанием. Я волновался, потому что Булат сам был замечательным мелодистом и у него это очень слитно было – музыка и слова. Поэтому мне уж никак нельзя было сфальшивить. Делал фильм В.Мотыль. Я пришел смотреть материал. Мне все говорили: что ты такое идешь смотреть, это же гиблое дело! А я, надо сказать, литературно «подкован» еще со времен ссылки, где встречался с выдающимися людьми и получил отличное литературное воспитание. Поэтому, когда я посмотрел (главного героя играл незабвенный О.Даль, а героиню, Женечку, – Г.Фигловская, прекрасная актриса, к сожалению, рано она умерла), то понял, что это может быть великолепный фильм. И не комедия, а драма. Сюжет – москвич, маменькин сынок, попадает на фронт, полон каких-то иллюзий… И музыка нужна драматичная. Это одна из первых наших удачных песен – «Капли датского короля». Я написал песенку, которая поначалу поется очень бодро, а в конце она очень грустная. Ведь я прежде всего композитор серьезного жанра.
Следующая песня наша была моя самая любимая, опять с тем же режиссером. У нас получилось счастливое трио: Окуджава, Мотыль и я. Это была песня из киноленты «Звезда пленительного счастья». Знаменитая пара: Анненкова играл Костолевский, Гебль – польская актриса Эва Шикульска, и это был блеск. Эта песня стала одной из любимых песен молодежи в течение десятилетий, я подчеркиваю это обстоятельство – это важно. Потому что песня вообще-то – однодневка: забывается, уходит… О том, что сейчас делается в области песни, можете судить сами: каждая является как бы скверным продолжением другой, ни одной мелодии вы не запомните, как ни старайтесь. Тексты какие-то идиотские… И певица должна быть до предела обнажена, и все вокруг почему-то тоже.
Есть композиторы, которые нашли себя в этом так называемом шоу-бизнесе… А в песнях, которые мы писали с Окуджавой, безусловно, есть что-то вечное – в словах! «Не обещайте деве юной любови вечной на земле…» Каждая человеческая душа, каждое человеческое существо, достигшее возраста, когда она начинает чувствовать что-то и хочет любить, откликается на эти слова, не может быть равнодушна. У молодых раскрываются какие-то глубоко спрятанные романтические струны. У пожилого человека это вызывает чувство ностальгии по молодости… Тут очень важно было придумать мелодию, а, как говорят, я умею придумывать красивые, настоящие мелодии, мою музыку узнают. Один видный критик с пренебрежением, я бы сказал с академическим тухлым снобизмом, назвал меня «кинокомпозитором». Я его не обвиняю. Я горжусь этим. Хотя я пишу серьезную музыку, которая к кино никакого отношения не имеет. Благодаря кино мы многое почерпнули с Булатом. Потом у нас был целый каскад песен к фильму «Соломенная шляпка». Булат написал остроумнейшие слова, с чрезвычайно тонким ощущением стиля автора пьесы Лабиша и вообще французского песенного жанра, шансона.
Я считаю Булата великим поэтом нашего времени. Его песни, стихи будут всегда, убежден в этом. Например, после смерти Пушкина его слава не сразу поднялась на такую недосягаемую высоту, как мы ее теперь воспринимаем, – нужна была дистанция, время. Я очень горжусь тем, что за собрание романсов на стихи русских поэтов XIX–XX веков мне присудили Царскосельскую художественную премию 2000 года, и в сборнике этих романсов рядом с именами Пушкина, Фета, Полонского, Бунина по праву стоит имя моего друга Б.Окуджавы. А писались эти песни по-разному. Одна из самых моих любимых – песня к фильму «Нас венчали не в церкви». И той пронзительностью и взлетом, которые вошли в окончательный вариант музыки, она обязана исключительно Окуджаве. Я в то время жил в Москве в доме творчества. Булат позвонил и сказал: «Я завтра уезжаю в Париж». Тогда, говорю, приезжай и послушай. Он выслушал то, что я написал, и произнес: «Хорошо», – с каким-то кислым выражением лица. А он ведь был человек очень чуткий, деликатный в отношениях с людьми. Но я чувствую: что-то не так. Поздно вечером звонит: «Ты знаешь, начало мне нравится. А вот здесь – „Ах, только бы тройка не сбилась бы с круга, / не смолк бубенец под дугой… / Две вечных подруги – любовь и разлука – не ходят одна без другой“ – здесь нужен какой-то взлет, нужно ввысь увести. Я к тебе завтра утром приеду». А он на другом конце Москвы, и у него днем самолет. Да, думаю, серьезно он к этому относится. Но неужели же я не сочиню? Неужели пороха не хватит? Как-то меня этот разговор подхлестнул, я начал ходить по комнате… Когда композитор говорит, что он знает, как рождается музыка, – не верьте! Никто не знает, как это происходит. Объяснить невозможно. Приходит – и всё. Или не приходит. Ко мне в тот вечер – пришло. Утром Булат приехал, и когда я сыграл новый вариант, он меня расцеловал: вот это, сказал, то, что нужно.
А однажды я просто отказался от своей музыки – в его пользу. Очень люблю эту песню, она потом звучала в двух фильмах и на пластинке. Как сейчас помню: я сижу за роялем, наигрываю свою мелодию: «После дождичка небеса просторны…» Булат послушал и говорит: «А знаешь, я тоже придумал!» Он сел и сыграл. Я поднял обе руки – его мелодия была лучше, точнее. Но давайте поговорим о недостатках Б.Окуджавы. Потому что ведь без недостатков людей нет. На эту тему замечательно пошутил Бальзак, который, как известно, был мастер концентрированных философских высказываний: «Худший вид недостатков – когда их нет совсем». То есть тогда уж смотри в оба. Так вот, Окуджава. В нем, конечно, сидел человек восточный. Это ни хорошо, ни плохо – просто краска такая. Эта странная смесь: отец – чистокровный грузин, мать – чистокровная армянка. Сочетание этих двух начал делало его, во-первых, очень гордым. По-восточному гордым. Он мог – умел – сказать, выслушав: «Ты порешь ерунду». В принципиальных вопросах был тверд. Булат был мудрым человеком, но вместе с тем иногда чуточку тщеславным. Например, его любовь к публичным выступлениям… Мне казалось, что это как раз тот случай, когда величайшее его достоинство незаметно переходит в недостаток. Он был, кроме всего прочего, прекрасным собеседником, рассказчиком, и в его выступлениях пение перемежалось с остроумными рассказами. Но мне казалось, что этих выступлений было слишком много, особенно в последнее время, когда он болел и силы были уже не те. Конечно, это можно объяснить: он долгое время был в загоне, под негласным запретом. Например, из фильма «Станционный смотритель» с Н.Михалковым худсовет «Мосфильма» выстриг отснятые уже кадры, в которых молодой, обаятельный Никита поет замечательную гусарскую песенку, слова которой написал Булат: «Красотки томный взор не повредит здоровью. / Мы бредим с давних пор: любовь, любви, любовью… / Вперед, судьба моя! А нет, так Бог с тобою. / Не правда ли, друзья: судьба, судьбы, судьбою?» И последний куплет: «Он где-то ждет меня, мой главный поединок. / Не правда ли, друзья, нет жизни без поминок?» Простые слова гусарской песенки. Но директор «Мосфильма» пришел в ярость – какой тут Окуджава рядом с Пушкиным? А эпизод уже отсняли, Никиту мобилизовали в армию и услали к черту на рога, и переснять невозможно. И вот только потому, что исполнять песню на слова Окуджавы было запрещено, пришлось постановщику фильма С.Соловьеву переснимать целый эпизод, где уже звучала только музыкальная тема, а песни не было в кадре, как исчез, естественно, из кадра блистательный Михалков. Кстати, после просмотра части фильма Куросава предложил мне писать музыку к его фильму «Дерсу Узала», что было для меня большой честью.
Такая вот была установка: не популяризировать Окуджаву! Поэтому в перестройку, когда «открылись шлюзы», Окуджава был нарасхват – огромные залы в Париже, Берлине, частые концерты здесь, в России. Но тогда же к нему стали лезть все кому не лень – интервью сплошным потоком, и это были умные интервью, мудрые, выношенные слова, но… как бы это сказать? Начинала происходить некая девальвация его мыслей. И все эти подписи на многочисленных обращениях… Я, помню, говорил ему об этом. Думаю, он внял моим советам… А еще – частые концерты, на которые его подвигала любимая жена Оля. Она очень толковая и умная, литературно тонко мыслящая женщина, интересный человек, с крепким характером, ей нравился его успех, и мы с ней часто входили… не то что в конфликт, но у нас были разные точки зрения на всё это. Я ей говорил прямо: «Оля, он человек больной, он же не может так часто выступать!». – «Нет, нет, пусть выступает, это для него жизнь». А я часто видел его усталым в середине выступления. Она мне: «Ты посмотри, у него такой молодой голос!..» – «Нет, говорю, голос уже немножко… усталый…» Не то чтобы она злоупотребляла этим, нет, но она слишком увлекалась. Она жила рядом и не видела некоторых чисто физических изменений… Но его слава, конечно, стала глобальной – мировой. Он собирал огромные аудитории, на пять тысяч человек в Берлине, например… Там же русскоязычных столько не наберется – мне рассказывали: делался перевод, приходили немцы на концерты… Нет, он был действительно великим шансонье и великим поэтом.
Еще он был очень сдержанным. Это проявлялось даже в телефонных разговорах. Я, бывало, раскудахтаюсь, говорю, говорю… а он: «Ну, обнимаю», – ему уже всё понятно. Я никогда не обижался, знал, что он всё понял, все оттенки уловил. Как-то в одном из интервью Булат сказал, что если бы я не был композитором, то всё равно он любил бы меня с такой же нежностью. Был ли Окуджава верующим? Мы никогда не обсуждали этого вопроса. Он был глубоко нравственным человеком. Мне рассказали, что московский поэт А.Зорин назвал его вестником доверия. Я думаю, он прав: всё творчество Окуджавы ведет к вере. Хотя внешних атрибутов вы в его стихах, как и в его поведении, не встретите… Но это путь многих наших современников – они верили еще до настоящей веры. А среди наших с Булатом близких друзей сегодня немало верующих. Катя Васильева, Люба Стриженова, Ия Саввина. То же относится и к жене Окуджавы Ольге. Да, это тенденция, и тенденция закономерная. Но это очень интимный вопрос. Как и вопрос об отношении к женщинам. В общении с женщинами Булат был безупречен. Это грузинская косточка – благородство и сдержанность. Он очень хорошо понимал женскую суть, как сами дамы говорили. И вместе с тем он был простодушным – заблуждался, ошибался…
Потерю его я ощущаю каждый день. Пробую работать с другими поэтами. Но чувство сиротства, и человеческого и творческого, не проходит… А вот буквально накануне этой беседы я переделывал одну свою песню на его стихи. Там есть такие слова: «Дождик осенний, поплачь обо мне…» Они написаны давно, но это могло быть сказано им сегодня – о себе самом. Мистические слова. Как-то по-новому они долетели из того, нашего общего с ним времени, до меня сегодняшнего… Я хочу посвятить эту музыку его памяти, это как бы эпитафия на его могиле. А спеть ее должна или Леночка Камбурова, или Лина Мкртчян – чтобы голос пронзал, уходил ввысь… Я думаю, мы с ним не расстались, мы еще встретимся…
Из книги Я.И. Гройсмана «Встречи в зале ожидания. Воспоминания о Булате»
http://www.izbrannoe.com/news/lyudi/isaak-shvarts-my-byli-kak-bratya/
ПОДАРОК К ЮБИЛЕЮ КОМПОЗИТОРА – КОНЦЕРТНО-ВЫСТАВОЧНЫЙ ЗАЛ
13 мая Исаака Шварцу исполнилось бы 95 лет. К этой дате будут приурочены большой концерт с СО 12 мая в кинотеатре «Победа» (участие в нем примут Д.Гарипова и Е.Камбурова, с которой композитор был дружен многие годы), второй тираж книги «Ваше благородие, Исаак Шварц» (первый вышел в 2016 году и уже разошелся), выпуск компакт-диска камерной музыки композитора (идея пианиста А.Гориболя), издание пяти нотных сборников И.Шварца (издательство «Музыка», подарочное издание). Об этом шла речь на пресс-конференции в ИТАР-ТАСС, в которой приняли участие супруга композитора, директор музея Антонина Нагорная-Шварц и глава администрации гатчинского района Е.Любушкина.
Количество посетителей музея Исаака Шварца в Сиверской неуклонно растет: если в 2014 году в мемориальном доме композитора побывали 2900 туристов, то в 2017-м уже 8 тысяч. А все начиналось в 2011 году, через год после смерти И.Шварца: тогда было объявлено о создании музея, Антонина Владимировна выделила под эти цели творческую мастерскую Исаака Иосифовича, где и разместились экспонаты. В фонде музея 4 тысячи мемориальных вещей, но расположить их так, чтобы посетители смогли с ними детально ознакомиться, невозможно из-за нехватки места. Поэтому на пресс-конференции довольно подробно говорили о важном событии, которое должно произойти в следующем году, но подготовка к которому ведется уже несколько лет — это строительство концертно-выставочного зала на участке, который ранее был соседним, а теперь благодаря помощи администрации Гатчинского района и спонсорам выкуплен для нужд музея. Проектно-сметная документация уже утверждена, вероятнее всего, в конце июня – начале июля начнется строительство из средств районного бюджета, которое должно быть завершено в следующем году.
«Проект не типовой, индивидуальный, такой, каким его захотела видеть Антонина Владимировна и, наверное, хотел бы видеть Исаак Иосифович», - уточнила Е.Любушкина. Сохранить на участке дом, в который захаживал по-соседски И.Шварц, не удалось: обследование показало, что использовать его нельзя. По словам Антонины Нагорной-Шварц, в концертно-выставочном зале будут проводиться концерты, проходить демонстрация фильмов, музыку к которым написал Шварц, а также будут организованы выставки, в экспозиции которых будут использоваться в том числе мемориальные вещи композитора. Некоторые из этих вещей Антонина Владимировна представила на пресс-конференции в ИТАР-ТАСС: это любимый тулуп композитора (старый, штопанный – часть его униформы вместе с валенками и шапкой, в которой он зимой гулял по Сиверской), шахматы, которые ему подарил Шостакович в канун дня рождения 12 мая 1973 года, клавир 1948 года (исписанный Шварцем карандашом – ручек тогда не было, а пером он писать не любил) и личный дневник, который Исаак Шварц вел в 1935-1938 годах в возрасте с 12 до 17 лет.
«Сначала это описание переживаний школьных лет: кто с кем поссорился, какая девочка на кого не так посмотрела. В дневнике есть первое сочинение, датированное 1934 годом, - музыкой он бредил с детства. Периодически встречаются записи о том, что он хочет поступить в консерваторию», - рассказала А.Нагорная-Шварц. Про 1936 год, когда был арестован его отец, 13-летний Исаак написал как про самый трагичный год его жизни. «В дневнике записей по поводу ареста горячо любимого отца много, они довольно откровенные — он доверял своему дневнику, был уверен, что это никто читать не будет. Есть вымаранные строчки, которые сейчас не прочитать, По записям можно проследить, какую трагедию пережил мальчик в этом возрасте: он пишет о свиданиях с отцом и о том, как он увидел его в последний раз - отец не вернулся, погиб на Колыме».
«Друзья называли Шварца сиверским отшельником, - продолжила Е.Любушкина. - Таковым он не был никогда. Он был очень открытым человеком. Помогал своим соседям по Сиверской, когда они обращались к нему с просьбой посодействовать в решении того или иного вопроса. Любил Сиверскую. Впервые побывал в этих местах в составе областной филармонии в 1947 году, потом с коллегами по консерватории летом подрабатывал в поселке, давая уроки и выступая в домах отдыха – для этого за две недели научился играть на аккордеоне. В дом по улице Пушкинская въехал в 1964 году и жил там постоянно. Был читателем сиверской библиотеки, выступал там с творческими встречами».
«Исаак прикипел к Сиверской, его тянуло к деревенской жизни, он любил тишину, людей, которые жили рядом с ним, - подтвердила А.Нагорная-Шварц. – Часто спрашивают: как, откуда возникает музыка? Я прожила с Исааком Шварцем 30 лет и не знаю ответа на этот вопрос. Скажу только, что вдохновение не приходит просто так, ниоткуда, оно нанизывается на стержень из событий, начиная с раннего детства, которые человек проживает, переживает и осмысливает».
02.05. 2018. Гатчинская служба новостей
http://gatchina-news.ru/news....30.html
В ночь с 19-го на 20-е мая 2018 года Мемориальный Дом-музей Исаака Шварца в восьмой раз примет участие во Всероссийской акции «НОЧЬ МУЗЕЕВ»
Мы работаем с 18:00 19 мая до 3:00 20 мая
В музее открыта предварительная продажа единых билетов по которым вы сможете посетить 12 музеев:
1. Мемориальный Дом-музей Исаака Шварца
2. Музей «Дачная столица»
3. Музей «Домик няни А.С. Пушкина»
4. Музей-усадьба «Суйда»
5. Музей «Дом станционного смотрителя»
6. Музей-усадьба «Рождествено»
7. Гатчинский дворец
8. Приоратский дворец
9. Музей-усадьба «П.Е. Щербова»
10. Музей города Гатчины
11. Музей Красногвардейского укрепрайона
12. Музей авиации и двигателестроения
Стоимость единого билета – 300 руб.
https://vk.com/isaakschwarz?w=wall-84506620_207
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Понедельник, 13 Май 2019, 12:34 | Сообщение # 5 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | К 96-ЛЕТИЮ ИСААКА ШВАРЦА
Сегодня мы отмечаем День рождения выдающегося композитора и вспоминаем его жизнь и творчество, ставшие благодаря кинематографу поистине народными.Вся Россия знает его как автора музыки к более чем сотне фильмов, в том числе легендарному «Белому солнцу пустыни» и очаровательной «Соломенной шляпке». Но для нас он является не просто знаменитым композитором-симфонистом, но еще и нашим земляком - Почетным гражданином Ленинградской области.Более 45 лет Исаак Швац жил и творил в Сиверской, на гатчинской земле, где его посещали известные современники, и всё теперь в этих исторических дачных местах овеяно гармонией его музыки. Это был человек высочайшей культуры и таланта, который щедро делился ими с людьми, творя свои шедевры изысканно и неповторимо. Он работал вместе с выдающимися поэтами своего времени, в том числе с Б.Окуджавой, а в гостях у него, в доме, где теперь открыт музей, бывали Высоцкий, Смоктуновский, Бродский. Десять лет назад, когда не стало этого удивительного человека и композитора, ленинградская земля осиротела. Но память о композиторе сохраняется в сердцах его слушателей и в его музее в Сиверской. К счастью, И.Шварц успел оставить богатое музыкальное наследие и продолжает жить в своей музыке. Сегодня мы вспоминаем о нем и желаем всем, кто ценит его творчество, успехов в раскрытии творческих способностей, добра и счастья!
Председатель Законодательного собрания Ленинградской области С.Бебенин
http://lenoblast.bezformata.com/listnew....4806868
Что же это за музыка, которая поднимает на такую высоту, что видим мы рядом звезды, слышим голоса птиц, чувствуем пышность облаков... Она не отпускает. Не дает упасть. И не дает уснуть. Его музыка. Автор музыки к 35 спектаклям и 125 фильмам, а также симфонических произведений, двух балетов, двух квартетов, скрипичного концерта, кантат, романсов.И конечно, в первую очередь, музыка к фильмам... «Белое солнце пустыни», «Братья Карамазовы», «Станционный смотритель», «Сто дней после детства», «Звезда пленительного счастья», «Мелодии белой ночи»...
Как рано от остался без отца, расстрелянного в Магадане. Не озлобился на целый мир. Он воевал, был сапером, был ранен.
Вернулся после войны к любимой профессии. Он еще и был любим женщинами. Ну, не удивительно, можно ведь растаять, когда слышишь такую музыку. Его не стало 27 декабря 2009 года. Прилёг вздремнуть после работы за роялем. Поцелуй смерти...
Хоронили Исаака Шварца 30 декабря на Литераторских мостках Волковского кладбища в Санкт-Петербурге. Согласно воле композитора, похороны прошли в соответствии с еврейскими традициями. Поминальную молитву над гробом Шварца прочитал один из раввинов Санкт-Петербургской еврейской общины. А музыка... А его музыка все еще зовет в полет...
Лина Городецкая
http://www.vaadua.org/news/13-maya-den-rozhdeniya-isaaka-shvarca
Творческая мастерская Студия-А:
«ГЕНИАЛЬНЫЙ ОТШЕЛЬНИК. ВЕЧНАЯ МУЗЫКА ШВАРЦА»
Для этого фильма И.Шварц изменит своим правилам и даст эксклюзивное интервью. В фильме рассказывается, как мальчик из небольшого провинциального городка Ромны бывшей Полтавской губернии стал знаменитым композитором. Сегодня вряд ли найдется человек, который не знает его музыки. Мы восхищаемся его романсами «Женюсь, женюсь…», «Не обещайте деве юной…», «Две странницы вечных – любовь и разлука…», не говоря уже о «Госпоже удаче…».
https://www.youtube.com/watch?v=4gBaMLulSvk
 
Вход свободный
В ночь с 18-го на 19-е мая 2019 года Мемориальный Дом-музей Исаака Шварца в девятый раз принимает участие во Всероссийской акции "НОЧЬ МУЗЕЕВ". с 18:00 18 мая до 3:00. В этом году автобусы курсируют с 19:00!
https://museum-schvarz.ru/news/
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Среда, 13 Май 2020, 19:24 | Сообщение # 6 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | К 97-ЛЕТИЮ ИСААКА ШВАРЦА *
Каждый год в этот день на Литераторских мостках Волковского кладбища, где похоронен Исаак Иосифовича, собираются родные, близкие, друзья, почитатели - люди, которые помнят и любят его. В этом году, увы, этого не случится… Но… У А.Эйнштейна есть такое высказывание: «Все в мире является энергией. Энергия лежит в основе всего. Если вы настроитесь на энергетическую частоту той реальности, которую хотите создать для себя, то вы получите именно то, на что настроена ваша частота. Это – не философия. Это – физика». Давайте настроим нашу частоту на то, чтобы в этот снова день быть вместе, быть вместе с нашим любимым, незабвенным Исааком Иосифовичем!
Также в этом году, 14 мая, не состоится, ставший уже традиционным, концерт, посвященный Дню рождения И.Шварца. Но, несмотря ни на что, в этот день, конечно же, НЕ может НЕ звучать его музыка…
https://vk.com/isaakschwarz?w=wall-84506620_664
ИСААК ШВАРЦ: "ОНИ СМОТРЕЛИ НА МЕНЯ С НЕЖНЫМ ПРЕЗРЕНИЕМ"
Для этого человека Вселенная всегда первозданна. Поэтому особенно непостижимо - как из этого мира хаоса он извлекает свои изумительные мелодии. Когда сталкиваешься с масштабной личностью - невольно оказываешься под воздействием излучаемого ею некоего поля, если хотите - поля таланта. На сей раз я не буду отвлекать внимание читателя своей скромной персоной, и вместо привычного диалога позволю дать в буквальном смысле слова речь "от первого лица"."
- "Слово "украли" в отношении к композиторам я считаю неправильным, безграмотным, никогда его не употребляйте. Я объясню вам раз и навсегда - и пусть это войдет в аналы. (смеется). В песне Окуджавы для картины "Соломенная шляпка" (он написал слова, я музыку) не зря поется "вор обожает темноту". Неужели воришка, вытащив у вас что-то из кармана, будет тут же демонстрировать украденное? Какой же композитор будет красть, чтобы потом сознательно всем это показывать? Писать музыку в стол невозможно, ее надо исполнять. Поэтому оставьте все разговоры о том, что один композитор украл что-то у другого - это вздор! Так могут говорить люди, которые плохо знают музыку. Разбирающийся в музыке человек подобных примеров может привести тысячи. Например, "Страсти по Иоанну" Баха - там есть мелодия, которая является фоном, а не рельефом, - которая точно цитирует "Танец маленьких лебедей". Чайковский мог никогда и не слышать этого. По данному поводу очень остроумно и изящно выразился Анатоль Франс. Он сказал: "Подражание - это недостаточно преодоленное восхищение".
Я родился на Украине, в городе Ромны, в бывшей Полтавской губернии, где до 7 лет по состоянию здоровья и жил у дедушки с бабушкой. Дед был человеком небогатым - лошадь, 2 коровы, мелкий скот... В общем, кулаком нельзя назвать ни с какого боку. Но в 29-м его прихватили. Это произошло, как и положено по жанру, ночью. Явилась какие-то молодые люди, девушки в красных косынках. Саблями взрыхляли перины - искали деньги, золото. Со стороны выглядело как хороший погромчик. В итоге отобрали все, что возможно - это называлось коллективизация. После этого родители перевезли меня от греха подальше к себе - в Питер, где уже учились старшие сестры. В то время, разумеется, не было никаких стереоустановок (кивает на стоящий у стены стереоцентр) - и молодежь, собираясь, музицировала. К нам домой приходили поклонники старшей сестры, учившейся в муз. училище - Вася Соловьев-Седой, Ваня Дзержинский, Кока - Николай Карлович Ган. Вообще, в нашем доме всегда было много музыки.
Есть немало людей, понимающих толк в эстетике искусства. Был такой замечательный французский композитор Анегер, оставивший очень глубокие суждения о музыке - грустные, мудрые. Он пишет: "Музыка - это искусство, которое доходит до сердца через мысль и возбуждает мысль через сердце". Меня поразила одна толстовская мысль- с которой я полностью согласен. Толстой был дружен с Фетом, и тот прислал ему свое стихотворение, которое графу очень понравилось, о чем Толстой и написал, что, мол, прекрасное стихотворение. А Фет ответил: "Я написал его "умом сердца". И эти слова великий мудрец подхватил. "Удачно сказано, - сказал Толстой, - "умом сердца". Поэзия в первую очередь должна создаваться умом сердца, а уже потом "умом ума". А я от себя добавлю - и музыка тоже.
Гениальный! У нас любят употреблять это слово когда надо и не надо. Зачем? Жизнь сама все расставит на свои места. Гении рождаются редко. Вот, например, все говорят: "Гениальный композитор Шнитке". Да, у Шнитке есть поразительная музыка, блестящие страницы, но он пишет, в основном, умом ума. Я восхищаюсь его искусством версификации. У него нет большого мелодического дарования, но зато имеется великое мастерство чувствовать чужой стиль, умение создать поразительную полистилистику - это мне в его творчестве очень импонирует. Мы были очень близко дружны, разошлись по соображениям не связанным с музыкой. Я не очень понимал... Это мелочь, но, тем не менее, такие мелочи меня коробят. На каком-то из его дней рождения присутствовала вдова Шостаковича. Один знаменитый дирижер поднял тост "за гениального Шнитке". Меня это резануло - в присутствии вдовы признанного историей гения можно было из чувства скромности сказать - ну какой я гений? А Шнитке промолчал. Даже если и понимал, что он - гений. Уверен, Чайковский так бы себя не повел - он бы смутился... Но это, как говорил Карабчевский, "черты и черточки". Определяющими качествами Шнитке были глубокий ум и мудрость. Это чрезвычайно тонкий, философски мыслящий человек. И деликатный. Судите сами. Я отдал ему 2 дорогих моему сердцу фильма - "Маленькие трагедии" и "Мертвые души". Буквально уговорил Швейцера, чтобы музыку к ним писал он. И когда Швейцер обратился к Шнитке с предложением о сотрудничестве, Альфред Гарриевич позвонил мне: "Вы постоянно работаете с этим режиссером, может быть, что-то не так?" А когда я приехал в Москву - он специально заехал за мной и показал только что законченную музыку к фильму. Как говорил Достоевский устами Мити Карамазова: "Широк человек, надо бы сузить..."
Отец, поскольку был человеком умным, пережившим ужасы революции, наверняка следил за ходом политической жизни. В нашем доме жило много его университетских однокашников, некоторые из них в революционные дни были расстреляны. Это я знал по домашним рассказам. Отец понимал, что надвигаются тяжелые времена. Когда дедка всего лишился, мы перевезли к себе в Ленинград. Но и тут не все у него было гладко. В 31-м по-прежнему искали золото - надо было поддерживать смуту в других странах - и деда вновь арестовали. Посадили в знаменитую тюрьму на улице Дзержинского, дом 2 - в бывшую ЧК. Продержали недолго, но условия, по словам взрослых, были тяжелые - с одной стороны зима и открытые окна, с другой - невероятно жарило паровое отопление. ...Следователь вызвал из Москвы мою тетку - устроил очную ставку с дедом и она ему говорила: "Папа, отдай им все золото, которое у тебя есть..." Дед плакал: "Доченька, ты же знаешь, я нищий!" В общем, после этого его вскоре освободили. Он умер уже во время войны, молодец, ему было 87 лет или что-то около этого. В общем, я помню, что он родился еще до отмены крепостного права. А жили мы очень, очень тяжело. Редко бывала в доме колбаса, кусочек сыра - в основном картошка, постное масло. Так существовали не мы одни - так жили все, кроме торгашей, которые воровали, как и во все времена, и жили сытно. Запомнилась мне страшная картинка - на одном из вокзалов я увидел группу так называемых "мешочников", которые приезжали в Питер просить милостыню. Среди них - прозрачные от голода дети со вспухшими животами. Это было в "колыбели трех революций". Тот, кто хотел это увидеть - видел. Несмотря на то, что, как говорил наш великий вождь и учитель, "жить стало лучше и веселее". Все это сыграло значительную роль в восприятии мною жизни вообще и в восприятии режима, при котором мне, к сожалению, пришлось прожить большую часть моей жизни, в частности.
Моему первому настоящему крупному успеху предшествовал ужасающий провал. Я написал сочинение - хорошая мелодия, хор хороший - я знал, как работать с хором, всем все понравилось. Солист из Мариинского театра. Оркестр великолепный - п/у Карла Элиасберга во время блокады играл знаменитую 7 симфонию Шостаковича. Дирижер прекрасный - И.А. Мусин. Стоит назвать его учеников - Ю.Темирканова и В.Гергиева. Но я катастрофически не умел делать оркестровки, был полным профаном - ноль! И они не могли сыграть, простая музыка - а не получалась. Надо учесть существенный психологический момент - сидят убеленные сединой музыканты, опытнейшие люди, по многу раз отыгравшие Бетховена, Чайковского, Брамса, Шостаковича, Прокофьева - и вдруг является черт знает кто, чьи каракули они должны играть! Они смотрели на меня в лучшем случае с нежным презрением. Понятно, но так досадно! Буквально выходя из себя, дирижер говорит: "Сыграйте - тар-тир-тар-там, тар-тир-тар-там, это же так просто!" Встает первый скрипач - красивый видный мужчина по фамилии Кадин (я его фамилию буду помнить до конца дней своих) и говорит: "Сор-тир там-там" мы можем сыграть, но "тар-тир" у нас из этого ну никак не получается!" Все начали бить по струнам смычками, и я посрамленный ушел.
Мы жили в центре Питера, неподалеку от Невского проспекта. Вокруг находилось много церквей. И вот представьте себе - машин очень мало, в основном, гужевой транспорт - ломовики. По улицам гарцуют конные милиционеры на красивых лошадках. Я к чему это говорю? В городе было сравнительно тихо. И когда наступали церковные праздники - раздавался потрясающий перезвон всех церквей. Ничего более прекрасного я не слышал. Морозными зимними вечерами мы выходили на улицу и слушали это чудо. Каждая церковь имела свой тон, свою неповторимую красоту голоса. Однажды на моих глазах парни наподобие нынешних бритоголовых вытащили из церкви на Стремянной иконы и под вой рыдающих прихожан принялись швырять их в костер. Эта ужасная сцена запомнилась мне на всю жизнь.С другой стороны - прекрасные праздники, прекрасные песни... Песен было больше, чем жратвы. Но ведь правда - одна песня лучше другой. Это был расцвет песенного творчества - Дунаевский, братья Покрасс, множество других имен. Страшная эпоха привела к жизни прекрасных композиторов. Спустя год после памятного фиаско я закончил симфонию, исполнявшуюся потом многократно. В антракте подходят ко мне оркестранты - а многие из них еще были такими же студентами консерватории, как и я - и спрашивают: "Кто тебе оркестровал эту музыку?" - "Я сам". "Ладно врать..." За один год я более-менее научился этому делу.
Как-то раз на один из моих концертов в филармонию зашел человек, поздравил меня и представился "Меня зовут Леонид Якобсон, я хочу с вами работать". Якобсон взял у меня симфонию, повез в Москву, в Большой театр. Там состоялся худсовет, где присутствовали Хачатурян, Кабалевский, Шостакович - Якобсон ставил балеты Шостаковича, был с ним "на ты", звал его "Митя", тот его - "Леня". Мне даже странно было все это слышать. Симфония, видимо, произвела хорошее впечатление, потому что Г.Уланова сказала: "Леня, поговори с композитором, пусть он напишет на меня балет "Накануне", а театр закажет ему партитуру". Это была престижнейшая задача: начинающий композитор - и вдруг сразу Большой театр!"
Мне исполнилось лет 12, когда в нашем доме начало ощущаться некое напряженное движение людей. Все это было страшно таинственно. В воздухе витало загадочное слово - "Соловки". Поварской пер. - очень тихий квартал, там жило много "недобитых". Старушки были интересные - ходили в шляпках с вуалью, под мышкой носили маленьких собачек. Особенным успехом пользовались таксы - по 2-3 таксы носили, Идет такая - сразу видно, что из "бывших". Потом - бац! - исчезли старушки, прибрали. Я хорошо помню тот несчастный морозный день, когда стало известно об убийстве Кирова. Редкий-редкий снег падал - и сразу таял. Но, сказать по правде, тогда для меня это была не главная сторона бытия. Главная - это веселые песни, многолюдные демонстрации. Ездили грузовики, с которых продавали пирожки, бутерброды с колбасой. Праздник!
Я человек не из удачливых - вы поймете, почему я так говорю. Вскоре после того, как был написан балет, Г.Уланова травмировала мениск, ее сценическая карьера на этом закончилась. И все эти балерины-танцоры начали меня медленно, но верно съедать. В конце-концов в Большом балет "Накануне" повис. Я предложил его ленинградскому Малому оперному. К.Боярский принялся за постановку и в день премьеры - неудачливость, вот она! - я получаю большой конверт с повесткой в суд. Мне предписывалось вернуть деньги, полученные за все клавиры. С меня, как алименты, несколько лет каждый месяц высчитывали деньги. Так кончился мой роман с Большим театром. Но зато отменно пошло дело в Питере - хорошо танцевали, прекрасные партии были - и музыка была хорошая. И - опять невезение. "Накануне", естественно, написан по мотивам романа Тургенева. Как мог рассказать Инсаров о своих подвигах языком танца? Постановщик на сцене показал бой между турками и болгарами. А как отобразить, что побеждают болгары? Очень просто - надо сорвать турецкое знамя и символически сжечь. И нашим великим дипломатам из обкома партии, знатокам из отдела искусства не пришло в голову ничего остроумней, как пригласить на спектакль супругу посла Турецкой Республики. Мадам увидела, что топчут знамя ее страны - и упала от негодования в обморок. Все! Сгорел спектакль. Тогда Якобсон, не падая духом, предложил - делай второй. Я сделал второй балет - "Страну чудес". И все бы шло хорошо - совершенно гениальная хореография, в балете самое главное хореография - танцевать артисты могут неважно подо что, главное, чтобы хореография была интересная. Но опять не повезло - исполнявшие заглавные роли стали потихоньку удирать из СССР - удрал Нуреев, уехала Н.Макарова - и постепенно балет сняли. Отдельные миниатюры я потом еще писал для Якобсона, они иногда шли, однако, в основном моя "балетная" карьера на этом закончилась. От некоторых театров потом поступали предложения, но я с ними больше не связывался - в это время меня пригласил Товстоногов писать музыку к спектаклю "Идиот"."
На углу Захарьевской и Литейного раньше стоял красивый собор - с маковкой, украшенной серебряными звездами. В 35-м на его месте возвели Большой Дом. В него было очень легко войти - и практически невозможно выйти. Вход - рубль, выход - два. Туда в 36-м попал мой папа. С этого начался новый отрезок моей жизни. Отца сослали на Колыму, где он вскоре был. Хотя неизвестно - было объявлено "без права переписки". Никто не понимал, между прочим, все верили. Комиссионки были завалены вещами репрессированных. Прекрасный "Бехштейн" или "Стейнвей" можно было купить за бесценок. Отец получил по тем временам очень маленький срок - пять лет, но, как потом мы узнали, ему добавили. За судьбой его было трудно уследить. Мы все писали, писали, писали... Дураки и идеалисты. В 37-м нам дали три дня на сборы, по 16 кг на каждого самого необходимого и на выбор - несколько городов. К счастью, как я теперь вижу, мы выбрали Фрунзе, нынешний Бишкек. Сочинять музыку я начал именно там - и там же я слушал очень много музыки. Каким образом? Сказать какая жизнь была - вы не поверите! Километрах в 5 от нашего дома была почта, а перед ней на столбе висел громкоговоритель - "колокольчик". Разница с Москвой по времени была 3 часа: в Москве 9 - у нас 12. Я приходил туда, и по нескольку часов кряду слушал по радио концерты - Первый концерт Хачатуряна услышал там, Пятую симфонию Шостаковича, много другой классики. Был у нас такой ссыльный Кологривов, у которого была солидная по тем временам фонотека. Он собирал молодежь - в основном, мальчиков, как я теперь полагаю, наверное, испытывая к ним особый интерес, - и давал слушать музыку. Он очень любил Скрябина, часто ставил его пластинки. Я тоже полюбил Скрябина - играл его много...
Вот мысли великого современного гениального дирижера, исполнителя и замечательного музыканта Леонарда Бернстайна. Это сказано лет 30 назад, я заучил эти слова наизусть: "Страшный факт состоит в том, что между композитором и публикой за последние 50 лет раскинулся океан. Мы впервые живем музыкальной жизнью, не основанной на произведениях нашего времени. Этого никогда не бывало прежде..." Правда, мы живем музыкальной жизнью, основанной на Брамсе, на Чайковском, на Бетховене, на Малере, Стравинском, Бартоке. Как и чем это объяснить - не знаю. Есть такой ультрасовременный композитор Штокхаузен. Слушая его музыку, я всегда думал, что эту музыку пишет мерзавец. И недавно нашел тому подтверждение - Штокхаузена недавно выгнали с Гамбургского музыкального фестиваля за то, что он оценил трагические события 11 сентября, происшедшие в Штатах, как чрезвычайно положительный факт, как некий акт современного искусства! Какой надо обладать человеконенавистнической эстетикой, чтобы дать трагедии такую оценку? Может ли это сделать музыкант, гуманист? Человек - это стиль. И у него стиль, которого никто себе не пожелает. Не хочется признавать такую музыку - музыкой нашего времени.
Как только можно было вернуться в Ленинград - я это сделал. Оказывается, с нас давно сняли ссылку, а мы не знали об этом. По рекомендации сестры Шостаковича - тоже ссыльной - Дмитрий Дмитриевич прекрасно меня принял. Ему понравилось то, что я показал - и я попал в Консерваторию. Б.Арапов - мой первый профессиональный учитель композиции. К сожалению, я проучился у него всего три года. Когда вышло знаменитое постановление партии об опере "Великая дружба" и композиторах "антинародного направления" Шостаковиче, Прокофьеве, Хачатуряне, Мясковском, Шабалине - я перечислил весь этот горестный список, - стали вышибать и профессоров, которые, как считалось, не тому учат. Это был фантастический идиотизм - одна из самых трагикомических историй в истории этой замечательной партии. Консерваторию я закончил у О.А. Евлахова. У него также учился наш замечательный композитор А.Петров. Одновременно я писал серьезную музыку. Вообще я, наверное, один из немногих молодых тогда питерских композиторов, которые стали зарабатывать только лишь сочинительством. Таких можно было пересчитать по пальцам - В.Баснер. Возможно, А.Петров, Н.Симонян - очень талантливый композитор, в кино много и хорошо работала. "Снежная королева", "Начальник Чукотки", "Приключения Принца Флоризеля" - это все ее фильмы, она к ним писала музыку. Широко известна Надина музыка к кинофильму "Дама с собачкой", балет прекрасный шел в Кировском театре.
Работа у Товстоногова была для меня решающей. У этого великого мастера я учился, как нужно думать, как тонко входить в психологический строй вещи, как работать над образом. Я сидел на репетициях и всему этому учился. Это были мои университеты - для того чтобы впоследствии писать прикладную музыку. Я полагал, что в чистом жанре из меня композитора не получится, потому что я идейно расхожусь с временем, с эпохой. А здесь я работал, выражаясь словами П.И. Чайковского, как Бог на душу положил, по вдохновению.Товстоногов не поверил, что это моя первая работа для театра, настолько она была удачной: "Вы говорите неправду!" - "Честно, я в жизни никогда не работал в драматическом театре..." Я понял, чтобы выработать свой стиль - надо забыть о существовании всех прочих стилей. Я не оглядывался по сторонам - в ногу ли со временем шагаю, много ли у меня всяких диссонансов и клапстеров. Я раскрепостился, писал так, как хотел. К тому же театр предоставил мне возможность учиться стилизации под определенную эпоху. Скажем, работая над "Идиотом", я думал о тех десятилетиях 19 века, когда разворачивались события, описанные в романе Достоевского. "Горе от ума" - другой стиль, другие костюмы, другая речь. С тех пор прошло много лет, а мой вальс из "Горя от ума" является визитной карточкой БДТ. Когда отмечают какую-то дату, юбилей артиста - всегда играют мою музыку. Выходит, я достиг кое-каких результатов? Именно тогда у меня завязалась большая дружба с двумя корифеями БДТ, с двумя незабвенными, уже, к сожалению, ушедшими из жизни И.Смоктуновским и Е.Лебедевым. Я подружился с П.Луспекаевым и с Фимой Копеляном - до конца их дней мы были друзьями. Поразительные люди - поразительного таланта! Недавно в фильме обо мне, который шел по каналу "Культура" К.Лавров, большой мой друг, сказал: "Георгий Александрович очень любил Шварца!" Я эту любовь чувствовал, и отвечал ему тем же. Товстоногов был моим Учителем с большой буквы. Да и не только моим. Он был как гениальный дирижер. На моих глазах он лепил актеров, как это делает хороший педагог в музыке. Уход его был для меня величайшей внутренней потерей. Как будто умер очень близкий мне человек - хотя я к нему домой чай не ходил пить. Никому другому я уже не смогу писать так музыку - я это знаю.
Разумеется, есть композиторы, которых я очень люблю. Один из них доставляет мне массу эстетического наслаждения. Он меня никогда не потрясает, но восхищает - это И.Стравинский. Он - мой кумир. Я всегда считал главным в музыке мелодию, вспоминая при этом глубочайшие мудрейшие его слова: "Под влиянием доктринерского интеллектуализма, царившего среди меломанов серьезного типа, существовала некоторое время мода презирать мелодию..." От себя добавлю - она существует до сих пор! А ведь вся история музыки, начиная от Баха, - не говорю про совсем седую старину, - это история мелодизма. У Баха ведь потрясающие мелодии! А Бетховен? А Моцарт? Брамс? Чайковский? А совершенно гениальный Мусоргский? Римский-Корсаков? Рахманинов? Бородин? Кого ни назови! Я не считаю себя крупным композитором, нет, отнюдь! Я считаю себя композитором, который пишет предельно искренне. Я считаю себя оформителем. Нельзя сказать, что я пишу какие-то особенные мелодии. Принцип моего творчества - ясность, простота, доступность. Хочу вспомнить замечательно тонкие слова Чехова, который в очень своеобразной форме об этом пишет: "Есть большие собаки и есть маленькие собаки. Но маленькие собаки не должны смущаться существованием больших. Все обязаны лаять. И лаять тем голосом, какой господь Бог дал". Каково? Я считаю себя маленькой собакой, и меня не смущает существование больших собак, лаю тем голосом, какой Господь Бог мне дал. Вот моя позиция. Я пытаюсь лаять своим голосом.
2003
https://www.trend.az/life/interview/1609538.html
Исаак Шварц. Интервью программе "Избранное" (2007)
https://youtu.be/FbWUQTCTCGQ
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Четверг, 13 Май 2021, 21:52 | Сообщение # 7 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | К 98-ЛЕТИЮ ИСААКА ШВАРЦА
ОБРАЩЕНИЕ ГУБЕРНАТОРА ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ
по случаю Дня рождения Исаака Иосифовича Шварца
Дорогие ленинградцы!
13 мая исполняется 98 лет со дня рождения выдающегося композитора, нашего земляка - И.И. Шварца. Исаак Иосифович обладал удивительным музыкальным талантом. Единожды услышанные мелодии к песням из известных кинофильмов с первых тактов покоряют слушателей, проникают в самое сердце. Ленинградская область гордится, что долгие годы Исаак Шварц жил и творил на нашей земле, в своем доме в Гатчинском районе. Предлагаю сегодня всем ленинградцам вспомнить этого яркого человека, отдать дань уважения его высокому мастерству и таланту. Наша задача – сделать все, чтобы сохранить память об Исааке Иосифовиче и передать будущим поколениям то богатое музыкальное наследие, которое оставил после себя этот горячо любимый многочисленными поклонниками композитор.
Александр Дрозденко
13.05. 2021.
https://lenobl.ru/ru/dlya-smi/news/36010/
«МУЗЫКАНТ, СООРУДИВШИЙ ИЗ ДУШИ МОЕЙ КОСТЁР…»
Слово о моём друге, кудеснике волшебных мелодий Исааке Иосифовиче Шварце
Таким я его запечатлел в 1992-м…
Он жил вдали от городской суеты, в Сиверской, и мелодии, которые рождались в его сердце, самыми первыми слышали этот куст сирени под окном, эти старые сосны, эта речка Оредеж. А может, они их ему и подсказывали, ведь сочинять музыку Иссак любил больше всего на этих тропках, на этом берегу. Потом дома счастливо возникшее в душе оставалось только перенести на нотный лист… Наверное, для творчества здесь совсем особый воздух, ведь не случайно же под этим небом Пушкин впервые задумал будущую повесть про станционного смотрителя. И Майкову писалось тут радостно («Боже мой! Вчера - ненастье, а сегодня - что за день! Солнце, птицы! Блеск и счастье! Луг росист, цветет сирень…»). И Шишкин обожал тут бродить с мольбертом, И Крамской. И Набоков вспоминал (перечитайте хотя бы «Другие берега») детство, проведенное в этом воистину «земном раю»: спуск к реке, «искрящейся промеж парчовой тины», белую усадьбу «на муравчатом холму», дорогу, «окаймленную по-русски бобриком светлой травы»…
Он органически не был способен «светиться» и «тусоваться». С тех пор, как переехал в Сиверскую (еще и потому, что в однокомнатную питерскую квартиру на Чёрной речке рояль просто-напросто не влезал), журналистов остерегался. Но уж если кто-либо из них вдруг оказывался со Шварцем человеком «одной группы крови» (его любимое выражение), становился ну очень радушным и гостеприимным. Во всяком случае, мне в этом довелось убедиться не раз. Например, как-то перед Рождеством, узнав в телефонном разговоре, что я собираюсь в Рождественно, чтобы сделать для газеты репортаж про то, как в тамошнем Доме Набокова (это было еще до пожара) готовятся к празднику, Исаак Иосифович безапелляционно заявил: - Значит, так. Завтра вы в 10.00 приезжаете электричкой в Сиверскую. Мы вас с Тонечкой встречаем на вокзале и везём в Рождественно. Пока будете брать интервью, мы подождём. Потом поедем к нам, где Тонечка нас вкусно накормит. А после поговорим…
Так всё и произошло: трещал мороз, но жёлтый «жигуль» уже стоял у перрона. Тоня лихо, мимо Домика станционного смотрителя, доставила меня к великолепному строению с бельведером, которое высилось на высоком холме. И потом они терпеливо (а стужа за ветровым стеклом была почти 20 градусов) ждали больше часа. Ну а после - обед со всякой вкуснятиной, и, конечно же - с водочкой. Завершив трапезу, удобно расположились в креслах. И тут я попросил Шварца обозначить мне на нотной бумаге зачин песни «Любовь и разлука»: мол, припев на рояле подобрал, а вот начало не очень… Разомлевший после «Абсолюта» Исаак Иосифович взял разлинованный лист, подсел к «Стейнвею», глянул на клавиши, задумался… И вдруг поднял на меня свои огромные, серо-зелёные, в этот миг, растерянные глаза: - Забыл мотив…Это было так трогательно!.. Я ему напомнил: «Ещё он не сшит, твой наряд подвенечный, и хор в нашу честь не споёт…» Он воскликнул: «Ах, да!» - и по пяти линеечкам быстро побежали нотные знаки… Вот он в моём домашнем кабинете, этот лист, где поверху значится: «За точность не ручаюсь, но от всего сердца». А рядом на стеллаже — альбом его с Б.Окуджавой песен и романсов, которые предваряют тоже добрые слова, запечатлённые тем же четким почерком: «…С надеждой на снисхождение и с наилучшими пожеланиями добра и здоровья. В счастливый день нашего знакомства…»
А наши разговоры!.. Я всё пытался понять, как рождается музыка. Шварц отмахивался:
- Ни один серьезный музыкант вам этого не объяснит. Кстати, рождается она у каждого. Каждый человек - потенциальный композитор…
- Ну, уж «каждый»!
- Уверен в этом. Вот вы иногда напеваете себе нечто? Какой-то неопределённый, непонятный мотив?
- Случается.
- Так вот, это - ваш мотив. Другое дело, что вы его временно взяли у кого-то напрокат. Вы этого не осознаёте, но сейчас ваша душа поёт этим мотивом… Поэтому не претендую на то, что сам придумал мелодию ну, допустим, романса «В нашем старом саду»: может, она до меня уже была - где-то, в каких-то разновидностях. И потом, дело - не только в мелодии, музыка - это же комплекс: и мелодия, и гармония, и ритм…
Я вознегодовал:- В якобы «музыкальных» поделках, которые звучат ныне с разных эстрад, из телевизионного «ящика», грохочущего ритма - избыток, но вот мелодий в этом «авангарде», по сути, нет. Есть нечто весьма примитивное, банальное, до унылости похожее одно на другое…
Шварц улыбнулся: - В ваших словах - большая доля истины. То, что гремит и с эстрад, и из «ящика», считается «новаторством». Впрочем, такое случалось и раньше, например - во времена великого Стравинского, когда среди меломанов вдруг появилась мода презирать мелодию. Игорь Федорович им отвечал, что «на вершине иерархии элементов, составляющих музыку, должна сохранять свое место именно мелодия». Вот и мне кажется, что если воспользоваться бытующим в юриспруденции термином «царица доказательств», то в музыке «царица доказательств» - именно мелодическое начало, именно мелодия. И даже не просто мелодия, а МУЗЫКАЛЬНАЯ ТЕМА. Она, как путеводная нить, как «нить Ариадны», ведёт нас к восприятию даже самой сложной музыкальной формы…
- Ну и где же вы отыскиваете ту, одну-единственную мелодию, от которой у нас потом - восторг, мурашки по телу?
Шварц вновь развёл руками: - Не знаю… Прежде всего - с помощью музыки, литературы - стараюсь погрузиться в то время, с которым связана моя новая работа. Скажем, надо было для фильма «Звезда пленительного счастья» написать «Песенку кавалергарда» - но это же XIX век, а я его вообще хорошо знаю, люблю. Да к тому же сам Окуджава помог мне тут своими дивными стихами: «Кавалергарды, век не долог, и потому так сладок он. Труба трубит, откинут полог, и где-то слышен сабель звон…» - ведь уже в них заключена мелодия. Я ее только услышал и попытался соединить с современным ритмом: «…Еще рокочет голос струнный, но командир уже в седле - не обещайте деве юной любови вечной на земле…» Стихи Окуджавы вообще поразительно афористичны: «Святая наука - расслышать друг друга сквозь ветер на все времена! Две странницы вечных - любовь и разлука - поделятся нами сполна…» - ну как же такие строки могут не вдохновить?! В них же - очень глубокий смысл, который задевает буквально каждое сердце. На подобные стихи мелодия рождается как бы сама, невольно. И вообще писать на хорошие стихи плохую музыку - грех. Ну, например, вот на эти, тоже окуджавские: «Жаркий огонь полыхает в камине, тень моя, тень на холодной стене. Жизнь моя связана с вами отныне… Дождик осенний, поплачь обо мне…» - как трепетно поет это Камбурова!
Я заметил: - Пожалуй, к поэзии Окуджавы вы близки, как никто из композиторов. Его слова и ваша музыка невероятно сочетаются. Ведь многие даже уверены в том, что это - песни Булата… Как считаете: встретились вы с ним случайно, или это было закономерно?
Шварц: - Встретились-то случайно, но, наверное, это было закономерно. Да, вероятно, все-таки - судьба… После фильмов «Балтийское небо» и «Рабочий поселок» я очень дружил с В.Я. Венгеровым. А он был не только отличный кинорежиссер, но и вообще человек интереснейший: великолепно знал поэзию, музыку. В его гостеприимном доме тогда, в самом начале 60-х, бывали и Саша Галич, и Гена Шпаликов, и другие, столь же неординарные, столь же талантливые… И вот однажды Владимир Яковлевич говорит: «Приходи вечером. Будет из Москвы Булат Окуджава». У Булата песен тогда насчитывалось всего 10 или 12, и мне понравилось, как он их исполняет, понравились слова - какие-то простые, какие-то непривычно ясные и чрезвычайно ёмкие, но до конца, увы, понять всего не смог. Еще, видно, не дорос, был еще слишком заражен академизмом. Мелодии не оценил и вообще меньше всего обращал внимание на мелодическую структуру, а больше - на сам образ песни, на ее не только высокую художественность, но и на какое-то очень обостренное социальное звучание. На то, что песня заставляет меня ее слушать…Спустя некоторое время режиссер В.Мотыль приглашает писать музыку к фильму «Женя, Женечка и «катюша». (А кино, надо сказать, меня тогда уже захватило. Я вообще, в отличие от некоторых коллег, никогда не мог относиться к кинематографу, как к побочному заработку, - ведь там есть возможность и с оркестром интересно экспериментировать, и образную сторону музыки оттачивать). И вот в этом фильме Мотыля, оказывается, кроме всего, надо сделать песню на стихи Окуджавы «Капли датского короля»…
- А сам Окуджава свою мелодию вместо вашей Мотылю не предложил?
- Ну что вы! Он же невероятно деликатен. По-моему, мы как-то сразу понравились друг другу. Да, уже тогда у нас произошло абсолютное сближение - и духовное, и человеческое. Ему доставляло радость - приходить на запись музыки, слушать, как играет оркестр. Ну а песню Булат принял настолько, что в финале фильма спел ее сам… А дальше вместе сочинили мы много. Наверное, как у художников, у нас схожие интонации, так сказать, одна группа крови…
А вот что о нем говорил Окуджава: «Я знаю многих композиторов. Они все замечательные музыканты и даже, может быть, гении. В них тоже бушует музыка и переполняет их до краев. Но чтобы так сильно, как это у Шварца, я не встречал… Музыка - его глубокая болезнь и в переносном, и в прямом смысле: она - и живительное пламя, и инфаркт, она - и надежда, и боль…»
Или вот такая история, которую тоже поведал Булат Шалвович: «Послушай, - говорю я Шварцу, - отчего бы не сделать такую песенку, чтобы она пошла по ресторанам? Будет много денег. Мы пишем песню для фильма, но ведь ее можно превратить…» «Действительно, - говорит он возбужденно, - можно ведь много заработать! Пожалуй, к этим стихам я напишу музыку такую, что все рестораны будут рвать песню у нас из рук. Поверь мне, я в этом кое-что смыслю. В припеве сделаем троекратный рефренчик…». И потирает руки. Ну, ладно. Он пишет музыку с присущим ему вдохновением. Песня звучит с экрана. Но рестораны как-то обходятся без нее. «Конечно, - говорит он смущенно, - тут нужно было бы упростить, вот это выкинуть, потом это… ча-ча-ча… Знаешь, мне что-то не захотелось». И после паузы: «Вот следующую сделаю обязательно». И краснеет. Это тянется много лет, и, слава Богу, в ресторанах пока и без нас есть что исполнять; а у нас пока и без них есть на что ходить в рестораны…»
И еще один штришок из рассказа Окуджавы о друге: «Я слишком избалован его деликатностью и тактичностью по отношению к моим стихам: он никогда не позволит себе написать к ним музыку вообще, даже очень удачную музыку, - он поволнуется, помучается, но найдет способ извлечь музыку из самого стихотворения, ту самую, единственную, которая только и существует для каждой строчки. Впрочем, это относится не только к моим стихам. Его музыка насыщена добротой и человеколюбием, потому что она отражает таинственные процессы, происходящие в его душе…»
Кроме Окуджавы, его поэты, на чьи стихи сочинял песни и романсы, - Пушкин, Гейне, Тютчев, Полонский, Фет…Размышлял вслух: - Когда пишешь к фильму песню или романс, то самое главное и самое сложное - добиться, чтоб было очень просто. Но - не банально. Чтобы - без надуманности, без «химии»: знаете, если на грядке будущий плод обильно удобряют «химией», он получается красивый, но невкусный. Нет, плод моего труда должен быть натуральным… Вот писал музыку к «Станционному смотрителю», и потребовались романсы на стихи Пушкина - задача трудности чудовищной. Потому что, считаю, есть на свете такая поэзия, дотрагиваться до которой - страшно: вдруг испорчу?! Это Глинке было по плечу - создать музыкальный эквивалент к стихам «Я помню чудное мгновенье». Это Бородину оказалось по силам положить на музыку строки: «Для берегов отчизны дальной…» - и получился воистину шедевр! Ну а я, с моими скромными возможностями, - могу ли посягнуть на такое… Но обстоятельства распорядились именно таким образом, что и от меня фильм потребовал этого же - прикоснуться к творениям Александра Сергеевича. Работал с необычайным наслаждением. Старался, чтобы не проскользнуло ни одной фальшивой ноты… Почему-то некоторые мои коллеги думают: если возьмешь прекрасные стихи - Цветаевой, или Ахматовой, или Мандельштама - и напишешь на них романс, то успех обеспечен. Глубочайшее заблуждение!
Тут я вмешался в его монолог: - Слышал, что будто бы для того же «Станционного смотрителя» вы написали и песню на стихи Окуджавы, однако в фильме ее почему-то не оказалось…
Шварц: - Да, первоначально была там «Песенка Минского», которую прелестно исполнил Н.Михалков: «Красотки томный взор не повредит здоровью. Мы бредим с юных пор: любовь, любви, любовью…». Все это уже отсняли, смонтировали - и вдруг Булата исключают из партии. Естественно, сразу же сверху последовал приказ: весь эпизод с песней Окуджавы выбросить! Так песенка из фильма исчезла, но тема ее осталась. И, между прочим, эта тема принесла мне счастье…
- То есть?
- Именно благодаря этой теме великий Акиро Куросава пригласил меня для работы в «Дерсу Узала»…
В одном из своих интервью Куросава рассказывал: - Мы очень долго выбирали композитора. Я посмотрел много фильмов, чтобы познакомиться с работой тех, кого мне рекомендовали, пока наконец не увидел «Станционного смотрителя», экранизацию Пушкина. Там была замечательна музыка. Мы попросили ее автора, И.Шварца, стать композитором нашей картины. По-моему, мы не промахнулись в своем выборе...
С выхода на экраны «Дерсу Узала» минули годы, и вдруг Шварц в Сиверской получает конверт из Японии: «Дорогой Шварц-сан! Вы пишете: помню ли я вас? Ну, конечно, помню. Помню все, что было с вами, словно случилось это только что. Ну просто вчера. (…) Никогда не забуду, как мы вместе бродили по Ленинграду. Однако те резкие изменения, которые сейчас происходят в вашей стране, буквально потрясают. От этих сообщений я просто столбенею. Что же будет с кинематографистами, с которыми я так сдружился во время работы над «Дерсу Узала»? Что вообще будет с людьми, работающими в области искусства? О людях этой отрасли нет никаких сообщений, и я очень переживаю за них. Я понимаю, что вам сейчас нелегко, но очень хочу, чтобы вы выдюжили. Буду молиться за вас. Если могу чем-либо помочь, сделаю все, что в моих силах. (…) Акиро Куросава».
Его детство прошло в Поварском пер. Первые мощные впечатления той поры - «Вечерняя серенада» Шуберта, Бетховен, Глинка, Чайковский - вообще классика. Если до полуночи по радио транслировали «Евгения Онегина» или «Пиковую даму», «Травиату» или «Риголетто», спать мальчика было не уложить. Звучала в доме и своя музыка: старшая сестра, Соня, играла на пианино. Родители водили сына в оперу, в Большой зал. А к песням, столь популярным в народе песням той эпохи, оказывается, был абсолютно равнодушен. Недоумеваю:
- Как же так? Вы же сами стали блистательным песенником…
Шварц удивленно вскидывает брови: - Я так не считаю. На 99 процентов моя музыка отнюдь не вокальная, а инструментальная. Песни же пишу только по необходимости, когда это нужно в фильме.
- И сколько уже таких фильмов?
- Около ста. Музыка в фильме - это как бы тема с вариациями. В этом смысле для меня есть 2 образцовых кино-композитора: Чарли Чаплин и Нино Рота. Ну и, конечно, Легран - помните его «Шербургские зонтики»? Музыка может придать картине какой-то новый оттенок, новое качество, попытаться сказать то, чего не видно в кадре… Например, когда работал с П.Лунгиным над фильмом «Луна-парк»: я влюбился в этот талантливый материал - там очень жесткая, даже жестокая фактура - все про нашу трагическую жизнь, и главный герой подсказал мне весьма необычное музыкальное решение. Я шел по пути чрезвычайно острого контрапункта к изображению, и это, кажется, оказалось «госпожой удачей»…
- Вот, Исаак Иосифович, и напомнили вы мне невольно про еще один ваш с Окуджавой драгоценный камешек. С какой болью и с какой силой в «Белом солнце пустыни» П.Луспекаев исполняет эту, в общем-то, немудреную, но все равно чем-то берущую за душу песенку: «Ваше благородие, госпожа удача, для кого ты добрая, а кому иначе…» Быстро она у вас получилась?
- Уже и не помню. Помню лишь, что долго долбили мы ее с Пашей в лужской гостинице (у него в Луге были тогда какие-то съемки). Подружились мы с Луспекаевым еще давно, на «Балтийском небе». Потом в «Не склонивших головы» он пел мою песню. (Там, в столь любимом мною БДТ, с моей музыкой вышли и другие спектакли: «Идиот», «Горе от ума», «Еще раз про любовь», «Третья стража», «На всякого мудреца довольно простоты». Работа с Г.А. Товстоноговым стала для меня счастьем). К своим сотоварищам по сцене, по экрану Паша был поразительно доброжелательным: чужому успеху радовался, пожалуй, не меньше, чем собственному, и никогда никому не завидовал. Он во всем был такой - открытый, бескорыстный, могучий. Приходил в этот дом - и словно весь его заполнял собою…
С.Соловьев, который в содружестве с ним сделал 6 фильмов, писал: «Шварц нащупывает в картине то, что нащупать невозможно, то есть неуловимость. Можно сказать иначе: основной смысл работы Шварца над киномузыкой заключается в том, чтобы нащупать душу картины и овеществить ее. (…) Шварц, по-моему, единственный по-настоящему профессиональный кинокомпозитор. Ему в этой профессии ведомо все. И именно его искусство дает возможность опровергнуть бытующий взгляд на киномузыку как на второсортное прикладное дело…»
Ну а почему же в его музыке так много какой-то пронзительной грусти? Осторожно задал композитору этот вопрос и услышал:
- Наверное, потому, что в моей жизни было много грустного, трудного, даже трагического. Я терял безвременно ушедших из жизни родных, близких, друзей, товарищей по профессии. Серьезно больны дочь и сын. А еще раньше… Отца в 36-ом репрессировали, мы с мамой оказались в ссылке…
Об этом он рассказывать не любил. В 70-е ему решили дать звание заслуженного деятеля искусств России, в связи с чем потребовалось написать «автобиографию». В Октябрьском райкоме, ознакомившись с ней, заметили: «Надо бы указать, на каком кладбище похоронены родители».
«Мама - в Ленинграде, на кладбище имени Жертв 9-го января, а про отца не знаю, где-то на Колыме»…- ответил Шварц
В нашем разговоре по поводу «почетного звания» (а он после стал еще и «народным артистом России») усмехнулся:
- Можете себе представить лауреата премии Ленинского комсомола П.И. Чайковского? Или - Героя Соцтруда М.И. Глинку? Сейчас, слава Богу, «эра героев соцтруда» завершилась. Тем более, как выяснилось, соцтруд - далеко не самый эффективный. И тем, кто хотел бы Ленинскую премию, в очередь тоже уже можно не выстраиваться. Но зато по-прежнему идет борьба за «престижное» кладбище. А ведь перед господом Богом мы все равны…
В одном из писем Шостаковича к кинорежиссеру Арнштаму есть такие слова: «Музыка к «Братьям Карамазовым» просто замечательная. Есть куски, потрясшие меня. Шварц - большой музыкант, я еще раз убедился в этом. Скажи ему, чтобы он не предавался мыслям о своей карьере, а писал бы музыку. Писал бы во что бы то ни стало. Я уверен, он может написать нечто превосходное…»
Отправляясь впервые к нему, в Сиверскую, я был убежден, что Шварц - ученик Дмитрия Дмитриевича, тем более, что об этом в одном интервью обмолвился Окуджава. Но Исаак Иосифович против подобного факта возразил:
- Нет, Булат ошибся. Учился я у Евлахова, а вот он - действительно ученик Шостаковича, так что считаю себя как бы «наследником по прямой». Кроме того, у Дмитрия Дмитриевича в Ленинградской консерватории был открытый класс, к нему можно было приходить, и я делал это. Однако авторитет Шостаковича для меня был столь велик, что свои сочинения показывал ему очень редко, боялся. Гениальный композитор был выдающимся педагогом, причем советы давал очень ненавязчиво, очень деликатно. Стараюсь им следовать всю жизнь.
У него за музыку к фильмам - премии международных кинофестивалей в Италии, Англии, США, а дома - приз «Ники»; и с опозданием аж на четверть века композитора настигла - за «Белое солнце пустыни» - Госпремия России. В связи с этим я поинтересовался:
- Может ли профессионал такого класса заранее, сразу предсказать судьбу своего детища: ну, допустим, предвидеть, что ждет его новую песню - успех или наоборот?
Шварц замотал головой: - Нет, не в силах. Тут все так неопределенно. Вот, например, когда-то для «Рабочего поселка» на стихи Гены Шпаликова написал песню «Спой ты мне про войну», однако прозвучала она за кадром и не очень выразительно. Между тем мне песня нравилась и покойному Бернесу тоже, но записать, увы, не успели. И песня «Неужели мы заперты в замкнутый круг», которую мы с В.Высоцким сочинили для фильма «Черный принц», «не пошла» тоже. Впрочем, на экране она была сразу обречена: звучала под драку, под дикий грохот. И другое наше с Володей детище - танго «Оплавляются свечи», которое дивно пела очаровательная, так рано ушедшая из жизни Инночка Варшавская, тоже почему-то не обрело крылья…
Трудно в наше время встретить человека, который считает себя счастливым. Но вот Шварц, несмотря на все превратности судьбы, был именно из таких. Пояснял:
- Считаю себя счастливым потому, что с самого начала свои возможности в искусстве оценил трезво, и тщеславие меня никогда не давило. Понял, что наиболее полно могу себя реализовать именно в кинематографе и театре. Конечно, случались огорчения. Например, Л.Якобсон в Кировском поразительно поставил мой балет «Страна чудес» с Н.Макаровой, но чиновники от искусства, которых талантливый балетмейстер раздражал, бесил, спектакль скоро сняли. А другой мой балет, «Накануне», по Тургеневу, уже в Малеготе, сняли по требованию… супруги турецкого посла: ей не понравилось, что болгарские воины в спектакле некорректно обходятся с поверженным турецким знаменем. Вышел прямо-таки «политический скандал». Но зато сколько в моей жизни было совсем другого - доброго, светлого… Сколько у меня хороших друзей. И музыку свою - благодаря кинематографу - вместе с миллионами кинозрителей, телезрителей могу слышать постоянно. Не каждому композитору выпадает такая удача. Из работ 90-х годов, в частности, отметил бы музыку к кинофильму «Молодая Екатерина», где мне посчастливилось сотрудничать с замечательным американским режиссером Майклом Андерсоном…
Писал он быстро. Как-то перед самым моим приходом, буквально за 2-3 утренних часа, сочинил финал нового фильма, и я невольно оказался первым слушателем: перебирая клавиши, Шварц только что родившуюся мелодию еще и насвистывал, и при этом довольно щурил свои огромные серо-зеленые глаза. Способен ли был отдыхать от музыки? Трудно сказать, поскольку всегда был музыкой переполнен. Во всяком случае, в нашем, общежитейском понимании «отдыхал» редко и только здесь, в Сиверской. Причем, самый любимый отдых - за книгой, особенно если она историческая…Однажды, во время очередного нашего разговора, Шварц предложил сделать «музыкальную паузу» - и поставил кассету с «Жёлтыми звездами». Если вы видели по телевизору фильм Эфраима Савелы «Попугай, говорящий на идиш», то наверняка запомнили рвущую душу музыку, которая как раз отсюда, из этого его Концерта для оркестра… И мне сейчас думается, что это была у Шварца его главная т е м а, которая, в общем-то, звучала всегда, в том числе и в «Симфонии фа минор», и в «Молодёжной увертюре для симфонического оркестра»…
В его рабочем кабинете, по обеим сторонам стола, - Чайковский, и Моцарт, и Шостакович. Одна стена - сплошь в фотографиях: Утесов, Прудкин, Райкин, Мартинсон, Ульянов, Смоктуновский, Куросава, Курихара (помните «Мелодию белой ночи»?) и другие знаменитости вместе со своим изображением адресуют хозяину дома разные хорошие слова. Многие из них под этой крышей гостили. И Окуджава здесь, естественно, останавливался не раз. И Высоцкий бывал не однажды. И Луспекаев. И А.Миронов напевал тут, примеряя для себя только что сочиненное - про «Жоржетту, Лизетту, Жанетту…» Его улыбку Шварц обожал. Шварц сам тоже смеялся ослепительно.
Еще одна существенная деталь. Как писал про друга Окуджава: «Его очень отличают женщины. Тут важно множественное число, потому что одна может и ошибиться, а когда их много и все они красивы…» Что ж, познакомившись с его женой Тоней, - молоденькой, обаятельной, хозяйственной, гостеприимной, я в очередной раз убедился, что Булат Шалвович всегда и всё говорит правильно…За популярностью Шварц не гнался. Уговорить его «на интервью» было почти немыслимо…Вот перебираю сейчас (нет, не в памяти, а в сердце) бесчисленные его мелодии, которые - одна прелестней другой! - подарило нам кино. Лучшую выбрать невозможно. Ну, как, например, словами передать ощущение от щемящей душу темы фильма, который так и называется - «Мелодия белой ночи»? Ведь в ней - само очарование наших белых ночей, пахнущих и дождём, и морем, и цветущей сиренью…
До этого мне повезло быть лично знакомым с тремя блистательными ленинградско-петербургскими мелодистами: В.Соловьёвым-Седым, А.Петровым, В.Баснером. С уходом И.Шварца не осталось никого…
У Окуджавы есть стихи, посвященные своему другу и ставшие песней:
…Счастлив тот, чей путь недолог,
пальцы злы, смычек остёр -
музыкант, соорудивший
из души моей костёр…
А душа, уж это точно,
ежели обожжена,
справедливей, милосерднее
и праведней она!
Боже мой! Сколько же душ обожгла музыка великого Шварца!..
Лев Сидоровский
май-июнь 2020.
https://z.berkovich-zametki.com/y2020/nomer5_6/sidorovsky/
Семь нот в тетради,
но каких семь звуков!
Для мастера звучащих
камертоном.
Он ими выразит
и боль разлуки,
И радость -
многоэхим перезвоном.
Звучат они
мелодией единой!
Но каждая звучаньем
величавым
Передаёт души и
сердца ритмы,
Российского маэстро
шаг державный!
Зоя Лаврова
https://stihi.ru/2012/05/13/505
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Четверг, 01 Июн 2023, 21:53 | Сообщение # 8 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | К 100-летию со дня рождения
ИСААК ШВАРЦ И ЗЕМЛЯКИ
Волнующее историческое время мы переживаем. Три поколения жителей Сиверской объединяет музыка И.Шварца, само его присутствие на нашей земле, его добрый след, его славное имя, его юбилей! Как запечатлеть время, как в небольшой газетной публикации передать всенародную любовь к великому земляку?! Как хочется поделиться этим духовным богатством, накопленным за годы общения и в результате коротких мгновений незабываемых встреч!
Как присутствие рядом великого композитора сказалось на нашей духовной жизни? На судьбах наших земляков? На творческом облике любимой Сиверской?
М.Радюкевич – Заслуженный артист России, гитарист с мировым именем окончил Сиверскую муз. школу, когда она ещё не носила имя И.Шварца. Но как часто, на гастролях в разных городах нашей страны и за рубежом, Олег Погудин, представляя музыкантов своего ансамбля, с гордостью говорит, что М.Радюкевич – из Сиверской, где живёт, где жил великий композитор. Ему повезло быть лично знакомым со Шварцем. Исаак Иосифович его услышал и похвалил, когда тот ещё был учеником муз. школы. А потом, в конце 80-х годов, пригласил его для озвучивания музыки к фильму «Сирано де Бержерак». Сотворчество продолжилось и в сериалах «Империя под ударом», «Шахматист». Сейчас, когда мы, земляки, приходим на сольные концерты Михаила Николаевича или в составе ансамбля Олега Погудина, испытываем гордость за нашего талантливого земляка, любуемся и наслаждаемся, и украдкой утираем слезинки, когда звучит любимая «Элегия»…
В.Логинов впервые заявил о своём муз. даровании лет 30 назад, когда после службы в армии вернулся домой. Группа рок-музыкантов, ансамбль «СД», который он организовал - как далеки они были, молодые музыканты, от классики Шварца! Но встречи с Исааком Иосифовичем в Сиверской поселковой библиотеке, в к/т «Юбилейный», да просто само сознание, что он – рядом, постепенно меняют не только муз. интересы, меняют судьбу. Молодой человек, самозабвенно, с наслаждением слушающий музыку Шварца на личных встречах с ним, спустя годы стал учителем музыки в Школе искусств им. Шварца.
И в его рабочем кабинете теперь на стене висит, подобный Шварцевскому, иконостас с фотографиями великих музыкантов, на одной из которых остановилось навсегда счастливое мгновение: за роялем И.И. Шварц, а рядом В.Логинов. Судьба распорядилась так, что Владимир оказался рядом с любимым композитором в тот самый тайный момент между жизнью и смертью, когда начинался переход в Вечность… И тогда тепло его рук, и что-то ещё, пока не объяснимое, перешло навсегда к молодому музыканту и стало своеобразным талисманом…«Музыка великих не стареет никогда. Слова, укутанные нотами Шварца, незабвенны. А ноты эти не имеют возможности остановиться и обречены на вечное движение». - отмечает накануне юбилея Владимир Игоревич.
Сиверская школа искусств носит имя И.Шварца, и все её обитатели от этого только выигрывают, и находиться в этой ауре – тепло и приятно. Очень любят нашу школу большие музыканты, с удовольствием приезжают и музицируют на нашей сцене. А Шварц смотрит на всех с портрета и улыбается! А мы с удовольствием работаем здесь. Нам всем повезло, что рядом с нами жил и творил Исаак Иосифович....
С волнением перелистываю семейный альбом, и вновь память зовет в то прекрасное время, когда И.Шварц и земляки – рядом! Сиверская поселковая библиотека. Среди слушателей в первом ряду – Исаак Иосифович, его супруга Антонина Владимировна, а рядом – молодые люди и моя доченька, Машенька Антонова, внимательно слушают гостью, писательницу Тамару Петкевич, встречу с которой подарил землякам Исаак Иосифович. На этих встречах росли наши дети, духовно росли и развивались! Прошли годы, и уже Машенька стала Марией Алексеевной Гладышевой и учит детей муз. грамоте в Школе искусств им. И.Шварца, и привозит своих учеников на экскурсию в музей Шварца. Вот ещё одно фото: супруги Шварц в гостях у сиверских жителей – в семье Нины Петровны и Юрия Васильевича Телеш. В этой семье подрастала тогда доченька Оленька – сейчас О.Ю. Федоренкова, директор Сиверского кино-культурного центра «Юбилейный». Случайно ли это? Или притяжение земли, гений места играет свою роль в жизни целого посёлка, «дачной столицы» Ленинградской обл.? Мы попросили поделиться воспоминаниями руководителей посёлка Сиверского, которые в разное время были на ответственном посту.
Вспоминает М.И. Мадатова – экс-глава администрации Сиверского поселения (с 1987 г.):
- Среди жителей посёлка Сиверский во все времена самым уважаемым был И.И. Шварц. И хотя большинство жителей не знают, где находится ул. Пушкинская, но то, что в Сиверской живёт Шварц, знают почти все. Благодаря ему наш посёлок знает, пожалуй, вся страна, а его называли Сиверским отшельником. Он оказал нам честь своим присутствием, он увековечил наш посёлок в истории культуры Гатчинского района, Ленинградской обл. и всей России. Своим присутствием он украшал наши мероприятия, Пушкинские праздники, Дни посёлка, выступал в учреждениях культуры, особенно памятный - замечательный 3-дневный праздник, посвящённый 500-летию земель Сиверских. Несколько раз я удостаивалась чести быть приглашённой в дом Исаака Иосифовича. Он был замечательным рассказчиком. Практически всегда напевал очередную зарождающуюся мелодию. Он имел замечательное чувство юмора! Мне довелось быть на премьере симфонии «Желтые звёзды» в Санкт-Петербургской филармонии, и до сих пор помнится, как весь зал встал и долго-долго аплодировал, и это огромная любовь и дань уважения Человеку, Мастеру, Творцу! Сегодня в посёлке есть музей и концертный зал, Сиверская школа искусств носит его имя. Огромное число туристов посещало, посещает и будет посещать музей и посёлок. И будет жить его имя в грядущих днях и душах людей.
В.Н. Кузьмин, экс-глава администрации Сиверского поселения:
- Годы, посвященные трудовой деятельности в Сиверском, благодаря судьбе и творчеству И.И. Шварца стали началом времени прикосновения к роднику его высочайшего творчества. Это тот благословенный родник, который давал мне вдохновение и силы, уверенность и радость в жизни, делал чище и добрее. Я, как и многие сиверчане, лично знал Исаака Иосифовича, помню его и горжусь былой возможностью общения.
Д.С. Румянцев, действующий глава администрации Сиверского поселения:
- Имя И.Шварца в Сиверской знают и ценят. Рядом с домом-музеем теперь находится концертный зал, который посещают с завидной периодичностью многие. Я не помню ни одного мероприятия, где бы зал был незаполненным. Но, к сожалению, сам я лично не был знаком с Исааком Иосифовичем. Однако в моей жизни есть интересная история. Мой отец, Сергей Дмитриевич, перевозил его из Ленинграда в Сиверскую. Отец тогда работал шофёром в ОПХ «Память Ильича». Переезд запомнился отцу, особенно как они несли тяжёлый рояль! Эту историю я услышал, когда мне было примерно лет 10…
И.Шварц - это наша гордость. И огромное удовольствие испытываем мы, когда приезжают туристы, гости, друзья из других регионов, даже стран, и они знают имя Исаака Иосифовича. Уверен, что его имя на Сиверской земле сохранится в веках.
Вспоминает учитель физики Сиверской гимназии А.М. Гончаров:
- Я не силён в музыке, даже нот не знаю, кроме названий, естественно. Но на 500-летии Сиверской земли постоял в одном ряду с ним на ступенях кинотеатра (так организаторы торжества в этот особенный исторический день чествовали лучших жителей Сиверской). С Потом в зале, за праздничным столом с нами вместе была Антонина Владимировна – супруга Шварца и певица Таисия Калинченко…
Однажды я был на встрече И.Шварца с космонавтом Г.Гречко. Было это в 2006 г. Они, оказывается, в одной школе в Ленинграде учились! В разное время, конечно. Шварц на 8 лет старше Гречко. Эта школа на Социалистической ул. находится недалеко от 5-ти углов. Шварц весь сиял от удовольствия – ему Гречко вручил медаль Гагарина от имени Федерации космонавтики. Сам композитор сказал, что впервые видит живого космонавта, хотя все космонавты с дублирующим экипажем обязательно смотрят перед стартом «Белое солнце пустыни», к которому он написал музыку. Некоторые видели этот фильм более десятка раз... Недавно был в его музее, привозил туда московскую гостью - Е.С. Лучицкую, она работает в Институте медико-биологических проблем, отвечает за некоторые мед. эксперименты на МКС.
Большим счастьем в своей жизни считает талантливая солистка С.Захарова встречу с музыкой И.Шварца, возможность прикоснуться к ней душой. Впервые она исполнила романс Шварца 11 лет назад, в мае 2012 г. Было это в Рождествено, в КЗ усадьбы Набокова. На праздничном концерте Светлана исполняла романс «В нашем старом саду».
«Музыка Шварца совершенно изменила мою жизнь», - призналась она после концерта. И хоть не пришлось Светлане при жизни композитора получить его поддержку и одобрение, Антонина Владимировна Нагорная-Шварц сразу заметила Светлану, очень хорошо отозвалась о ее песенном даровании, и с тех пор Светлана – неизменная участница всех праздничных концертов на Гатчинской земле, где звучит музыка нашего великого земляка.
Наталья Антонова
29.05. 2023. газета "Гатчинская правда"
https://gtn-pravda.ru/2023....gn=live
ВОЛШЕБСТВО ИСААКА ШВАРЦА
Один из виднейших отечественных композиторов ХХ – начала XXI столетия. В совершенстве владея разными типами композиторской техники, Исаак Иосифович всегда оставался верен своей муз. стихии: превыше всего он ценил в музыке искренность, простоту, мелодическую естественность; его музыка насыщена добротой, любовью к людям. На долю И.Шварца выпали, кажется, все испытания эпохи. Детство в стране, залечивающей раны революции. Репрессии, отобравшие отца и сделавшие его, 14-летнего мальчишку, главным в семье. Ссылка в далёкую Киргизию. Война и контузия. Пережив всё это, легко очерстветь. Но гений Шварца удивителен: драматизм жизни он умел переплавлять в музыку, полную света и красоты. Эту музыку высоко ценили Д.Шостакович и Б.Окуджава. Ей наполняли свои миры великие театральные и кинорежиссёры: Г.Товстоногов и А.Гончаров, И.Пырьев и М.Ромм, С.Соловьёв и П. Тодоровский, В.Бортко и П.Лунгин. Музыка Шварца навсегда поселилась в народе благодаря песням, созданным в соавторстве с Булатом Окуджавой: «Ваше благородие, госпожа разлука», «Эта женщина в окне», «Кавалергарда век недолог».
Об И.Шварце и его муз. шедеврах сейчас написано много. Но очень хочется рассказать «ещё раз про Шварца».
http://okudshava.ru/event/1714/
Фестиваль «МУЗЫКАЛЬНАЯ ВСЕЛЕННАЯ ИСААКА ШВАРЦА»
100-летие гениального композитора отметят фестивалем по всей России
С 13 мая 2023 г. по 27 января 2024 г. в России пройдет фестиваль «Музыкальнаявселенная Исаака Шварца», посвященный музыке известного композитора, чье столетие отмечают в этом году. В программе фестиваля - концерты именитых музыкантов, выступления учащихся муз. школ и училищ, лекции и мастер-классы, которые пройдут в Москве, Костроме, Волгограде и др. городах.
Фестиваль задуман как культурный мост между поколениями. Существенная часть событий пройдет на концертных площадках муз. учебных заведений: в училище и академии Гнесиных, Муз. гимназии им. Ф.Шопена, Школе искусств им. И.Шварца. Курс Герарда Васильева в ГИТИСе приготовил уникальный концерт песен и романсов. Ребята знакомятся и выбирают из творческого наследия Шварца интересные и близкие им произведения, выдают свою интерпретацию. Это позволяет музыке жить дальше, не ограничиваясь рамками, в том числе временными.
Открылся фестиваль в день рождения композитора 13 мая в БЗ Дома музыки П.Герштейна (Кострома), неоднократно исполнявшего произведения И.Шварца. Именно об исполнении Герштейном «Жёлтых звёзд», последнего симфонического программного произведения композитора, Шварц однажды сказал: «Удивительно, но каждая фраза в вашем исполнении созвучна моим замыслам, Вы должны быть исполнителем моего сочинения…».
Кульминацией фестиваля станет масштабный гала-концерт в ГКД 3 ноября с участием звезд кино и музыки. В программе концерта прозвучат широко известные кинокомпозиции Шварца в исполнении популярных эстрадных и оперных певцов и выдающегося симфонического коллектива, входящего в двадцатку лучших оркестров мира, – Российского нац. оркестра п/у н. а. России А.Рудина. Завершится фестиваль 25 января в Зале Зарядье исполнением одного из знаковых сочинений Шварца – концерта для СО «Желтые звёзды» («Пуримшпиль в гетто»), который посвящен памяти жертв Холокоста и который сам композитор называл «лирическим гимном мужеству».
Песни И.Шварца любила вся страна, им открыто восхищался Д.Шостакович, а его мелодия из кинофильма «Белое солнце пустыни» первой прозвучала в космосе. В своем творчестве он отразил историю страны ХХ и начала ХХI вв. Композитор, написавший музыку более чем к 120 фильмам, многие из которых стали культовыми для нескольких поколений, мастерски сочетал в своих мелодиях драматизм и лиричность, нежность и трагизм. Не только выдающийся мелодист советского и российского кино, но и автор крупных муз. форм: симфоний, концертов для СО и балетов, он написал музыку к 35 спектаклям и выпустил более 20 дисков. Лауреат
Гос. премии, народный артист России, 3-кратный обладатель кинопремии «Ника», И.Шварц - один из самых значимых отечественных композиторов XX в., чья музыка продолжает вдохновлять и поддерживать людей самого разного возраста.
Фестиваль проводится при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Продюсер и худрук фестиваля Мила Шварц.
https://www.schwartzfest.ru/
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 23 Июн 2023, 21:31 | Сообщение # 9 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | НА ЛЕНФИЛЬМЕ ОТКРЫВАЕТСЯ ВЫСТАВКА «ПО ВОЛНАМ КИНОМУЗЫКИ ИСААКА ШВАРЦА»
30 июня на «Ленфильме» откроется выставка-прогулка, посвященная 100-летию композитора. Важная часть работы выставки - спецпоказы фильмов с музыкой И.Шварца из золотой коллекции «Ленфильма».
И.Шварц - выдающийся кинокомпозитор и легенда Ленфильма. Мировую известность принесла ему музыка для кинофильмов. Он является автором мелодий более чем к 120 картинам, песни Шварца узнают с первых нот почти все поколения зрителей..Специально к его юбилею и открытию выставки Почта России выпустит открытку с портретом композитора и изготовит худ. штемпель с фиксированной датой – 30 июня 2023 г. Торжественная церемония спец. гашения пройдёт в день открытия выставки. С оттиском спец. штемпеля памятная открытка приобретёт дополнительную филателистическую ценность.
Выставка «По волнам киномузыки Исаака Шварца» - уникальная возможность познакомиться с творчеством человека, который тонко чувствовал драматургию каждого фильма и создавал муз. оформление с особой естественностью, простотой и искренностью. В пространстве Ленфильма зрителей ждет речная прогулка на экскурсионном кораблике - неотъемлемом атрибуте летнего Санкт-Петербурга. «Станциями» в этой прогулке-экскурсии станут 14 фильмов с музыкой И.Шварца. Романтические и ностальгические детали будут сочетаться с современными мультимедийными решениями, которые не оставят равнодушными как искушенных зрителей, так и тех, кто впервые познакомится с творчеством композитора. С первых минут гостей встречают стоп-кадры и закадровые снимки из 2-х знаковых фильмов с музыкой И.Шварца, которые отражают дух Ленфильма. Это картина В.Мотыля «Звезда пленительного счастья» (1975) и культовый теледетектив Е.Татарского «Золотая мина» (1977). Обе ленты смогли запечатлеть Санкт-Петербург в разные исторические моменты.
«Звезда пленительного счастья» - начало XIX в. и восстание декабристов, а «Золотая мина» - конец XX в. и время позднего СССР. Оба фильма соединяются в едином пространстве легендарной сцены встречи героев О.Даля и Л.Полищук на палубе корабля-ресторана «Кронверк». Из архива «Ленфильма» будут впервые представлены кадры фотохроники со съемок фильма «Звезда пленительного счастья»: эти кадры сделаны на фоне Петропавловской крепости и Медного всадника примерно в то же время, что и сцена на «Кронверке». В день открытия выставки на Ленфильме пройдет спецпоказ фильма «Дикая собака Динго» (режиссер Ю.Карасик).Также в программе работы выставки - 3 фильма из коллекции Ленфильма: «Соломенная шляпка», «Женя, Женечка и „катюша“», «Звезда пленительного счастья»
Выставка откроется 30 июня и будет работать до конца лета с 12:00 до 20:00. Вход свободный.
https://www.lenfilm.ru/news....Hvartsa
|
| |
| |
