| Валентина_Кочерова | Дата: Среда, 05 Апр 2017, 20:46 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Online | БАРОНЕССА ВАРВАРА ИКСКУЛЬ ФОН ГИЛЬДЕНБАДТ
(11.12. 1850 - 20.03. 1928)
В Третьяковской галерее можно увидеть знаменитый портрет работы И/Репина, на котором изображена молодая красавица, баронесса Варвара Икскуль фон Гильденбандт. Кроме ее имени многим больше ничего не известно. Но судьба этой незаурядной и самоотверженной женщины заслуживает не меньшего внимания, чем сам портрет: всю жизнь баронесса посвятила помощи другим людям, занималась благотворительностью, издавала книги для малоимущих, работала сестрой милосердия на фронте, а в 70 лет была вынуждена уйти пешком по льду Финского залива из страны, которой уже не была нужна.
И.Репин. Портрет баронессы В.И. Икскуль фон Гильденбандт (*Женщина в красном*), 1889.
На одной из передвижных выставок появился портрет кисти Репина, вызвавший большой резонанс. Многие не знали, кем была эта красавица с цыганской внешностью. После выставки ее имя стало известно широкой публике, оно все чаще и чаще стало появляться в новостях о филантропических учреждениях, благотворительных концертах, женских меl/ курсах и т. д. О ней говорили как об умной, энергичной и волевой женщине. По воспоминаниям современников это была женщина необычайной красоты, тонкого ума, неуемной энергии и большой силы воли. Ходили слухи, что ее красота пленила даже короля Италии Умберто I, когда она с мужем, послом России в Италии, была в Риме.
Варвара Ивановна родилась в семье генерала Лутковского. С юности все обращали внимание на ее необычную внешность – говорили, что она похожа на цыганку. На самом деле она была потомственной сербкой. В 16 лет Варвара вышла замуж за дипломата Н.Глинку, и они уехали жить в Европу. Там девушка вращалась в кругу художников, поэтов, аристократов. Ей не было 30-ти, когда она развелась с мужем и снова вышла замуж за барона Икскуля фон Гильденбандта – русского посла в Риме, который был на 2 года старше ее матери.
Карл Петрович Икскуль фон Гильденбандт
Когда супруги вернулись в Петербург, баронесса занялась публикацией книг для народного чтения. Вместе с издателем И.Сытиным они выпустили 64 книги, доступные малоимущим читателям. Обложки для книг бесплатно оформлял Репин.
И.Д. Сытин
Баронесса обосновалась в Петербурге, купила себе прекрасный трехэтажный дом на Екатерининском канале (сейчас канал Грибоедова) возле Аларчина моста, в месте, известном сейчас под названием Коломна, на рубеже XIX и XX вв. это был своего рода богемный район артистов, композиторов, художников. С того момента, как Варвара Ивановна поселяется в этом доме, ее гостиная тут же становится местом, где устраиваются журфиксы, собираются деятели разных областей искусства: чета поэтов Мережковских, философ В.Соловьев, писатели Л.Н. Толстой, А.П. Чехов, худ. критик В.Стасов, художники И.Репин, М.Нестеров, А.Бенуа и мн. др. Часто во время таких встреч Варвара Ивановна подсовывала Репину блокнот и просила делать зарисовки гостей, в итоге получилась значительная коллекция образов.
Так сложилось, что в этой по всем параметрам "светской" гостиной, среди персидских ковров, венецианских кресел с бархатными драпировками, резных рам с постаревшим золотом (из воспоминаний Репина) прекрасно уживались гости из совершенно разных слоев, и представители высших кругов, и известные писатели, художники, и студенты, и, представить только, революционно настроенная молодежь. Только благодаря широте взглядов баронессы это было возможно. Ее дом как будто был неприкосновенным, там не проводились обыски, и никто бы подумать не мог, что в ее гостиной ставилась запрещенная пьеса Мережковского "Павел I". Будучи на короткой ноге с высшим светом, она в то же время прятала у себя большевиков, и трижды вызволяла Горького из тюрьмы.
Мережковский посвятил ей 12 стихотворений, а Гиппиус о ней писала: «В этой прелестной светской женщине кипела какая-то особая сила жизни, деятельная и пытливая. Она обладала исключительной уравновешенностью и громадным запасом здравого смысла».
И.Репин. Д.Мережковский и З.Гиппиус
Баронесса Икскуль умела заводить нужные знакомства. В достижении своих целей она проявляла завидную решительность и даже хитрость. В те времена многие знали о приближенном императора, генерале Черевине, который беспробудно пил, а к царю с докладами ходил в часы редкого похмелья. Именно такого момента дождалась Варвара, чтобы внушить ему идею о том, что женское мед. образование может быть очень полезным. Генерал доложил царю, в результате запрещенные курсы восстановили.
Генерал П.А. Черевин
С именем баронессы фон Гильденбандт связано еще одно здание в Петербурге, где она также организовала художественно-литературный салон, это особняк Кавоса на Кирочной, 18. Это было последнее место в Петербурге, где баронесса еще блистала и собирала вокруг себя ярких представителей искусства, потому что после революции 1917 г. Варвару Ивановну вместе с сыновьями выселили из этого дома, а имущество разграбили; за несколько лет ей пришлось пережить много ужасов как матери белогвардейца (обыски, аресты, потерю сына), на какое-то время М.Горький приютил бывшую королеву салона в Доме Искусств. Она была в числе инициаторов создания Женского мединститута при Петропавловской больнице, открыла «школу ученых сиделок» для подготовки младшего медперсонала, создала общину сестер милосердия имени М.П. фон Кауфмана.
Баронесса В.И. Икскуль (справа) и старшая сестра Общины сестер милосердия им. М.П. фон Кауфмана, 1904-1905
Ее община отличалась строжайшей дисциплиной и высоким профессионализмом среди медсестер. Во время войны на Балканах 1912-1913 гг. баронесса отправилась на фронт сестрой милосердия, делала перевязки раненым под обстрелами. Она оставалась на передовой и в Первую мировую войну. В 1916 г. ее наградили Георгиевской медалью. На тот момент ей было уже 64 года.
Здание Общины сестер милосердия им. Кауфмана, фото 1980-х
После революции 1917 г. общину закрыли, баронессу выселили из ее дома. Разрешения на выезд из страны ей не дали, и тогда она, на 70-м году жизни, ушла пешком по льду Финского залива в Финляндию, а оттуда переехала во Францию, где и скончалась в 1928 г.
http://www.kulturologia.ru/blogs/140116/28011/
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 01 Апр 2022, 17:17 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Online | ДАМА В КРАСНОМ
О баронессе Варваре Икскуль фон Гильденбанд помимо надгробия в Париже, знаменитого репинского портрета в Третьяковке и добрых дел остались воспоминания современников, со страниц которых выступает необыкновенная русская женщина с удивительной судьбой... А.П. Чехов в шутку называл ее "баронесса Выхухоль". "Белая дьяволица" З.Гиппиус писала о ней: "Такая очаровательная, что я не знаю ни одного живого существа, не отдавшего ей дань влюбленности, краткой или длительной..."
Варвара Ивановна была хозяйкой одного из самых известных салонов Петербурга и объектом всевозможных сплетен. Кто-то искренне восхищался ею, кто-то - критиковал. Не замечать ее было невозможно...
Точный год рождения будущей баронессы Икскуль неизвестен: в источниках фигурируют разные даты — от 1846-го до 1854-го. Зато известно, что родилась она в Санкт-Петербурге в семье генерал-майора И.С. Лутковского, женатого на представительнице знатного сербского рода Штеричей, вдове князя Щербатова.
После смерти первого мужа Мария Алексеевна блистала на столичных балах и вскружила голову не одному кавалеру. В числе пылких поклонников княгини был и М.Ю. Лермонтов, однако в итоге Мария Алексеевна вышла замуж за генерала Лутковского, который был старше своей жены на 15 лет. Варвара была их единственным ребенком - обожаемым и не знавшим отказа ни в чем. С раннего детства она находилась под присмотром гувернантки-француженки, причем весьма примечательной.
Алиса Флери была дочерью профессора Петербургского университета, в 19 лет организовала в Смоленской губернии школу для крестьян, затем окончила Высшие женские курсы, где влюбилась в преподавателя Эмиля Дюран-Гревиля и вышла за него замуж. Дюран стал переводчиком Тургенева и Островского, она - писательницей, издававшейся под мужским псевдонимом Анри Гревиль. Ее "русские" романы отличались подробным описанием как великосветской, так и крестьянской жизни и были весьма популярны.
Генеральская дочка выросла отнюдь не избалованной и пустой девицей. Напротив, ее душевную щедрость, сердечность, интеллектуальный и культурный уровень отмечали все, кому посчастливилось с ней общаться. Стройная изящная красавица с большими черными глазами и смоляными волосами приковывала взгляды окружающих. Загадочности ей придавала седая прядь надо лбом. В 16 лет завидную невесту Варвару Лутковскую родители выдали замуж за Н.Глинку-Маврина, который на 12 лет был старше ее. Успешный дипломат, действительный статский советник и камергер, секретарь русских миссий в Париже и Берне, а затем и генконсул во Франкфурте-на-Майне, безусловно, был "выгодной партией". Однако душевной привязанности между супругами не возникло. В браке родились двое сыновей - Григорий и Иван, но через несколько лет госпожа Глинка решила, что с нее хватит, и ушла от мужа. Дело было в Париже, слухи, разумеется, дошли до императорского двора - случился грандиозный скандал. Как-никак дочь генерала, уважаемого человека - и такие вольности... Глинка-Маврин замял скандал, и казалось, семейное счастье наконец достигнуто: у супругов даже родилась дочь Софья. Но в 1880 г. Варвара Ивановна все-таки развелась с мужем...
Варвара Ивановна пошла по стопам... мадемуазель Флери - стала писать романы! В начале 80-х во французских лит. журналах под псевдонимом Rouslane (Руслана) вышли ее повести и рассказы, к некоторым предисловия написал Ги де Мопассан. Кроме того, она перевела для французов сочинения Достоевского. С 1886 г. в России появились ее французские произведения, а в журнале "Северный вестник" - авторский перевод на русский ее романа "На туманном севере" о великосветской жизни в Германии. Однако успеха он не имел, что явилось поводом к самокритике: "Не могу, не умею писать по-русски"...
К этому моменту Варвара Ивановна снова была замужем. И снова за дипломатом. Действительный тайный советник, русский посол в Риме, барон К.П. Икскуль фон Гильденбанд хоть и был старше матери Варвары Ивановны, но ухаживал красиво и настойчиво. И в 1884 г. дочь Лутковского согласилась снова выйти замуж. Барон обожал свою молодую красавицу-жену и позволял ей делать все, что она пожелает, ведь ему сам король завидовал! Недаром при русском дворе активно обсуждали то, как король Италии Умберто I сидел в коляске русского посла в ногах баронессы, скорчившись на приставной скамеечке! Возмущенная подобным нарушением этикета, императрица Мария Федоровна при очередной встрече с баронессой не скрывала недовольства...Карл Петрович ушел в отставку в 1891 г.
Баронесса вернулась в Санкт-Петербург еще в 1889-м и поселилась в доме на Екатерининском канале (ныне - Грибоедова) у Аларчина моста (сейчас это дом № 156). С возвращением Варвары Ивановны в столице появился новый литературно-художественный салон. "Все, что так или иначе выделялось, всплывало на поверхность общего, мгновенно заинтересовывало ее, будь то явление или человек. Не успокоится, пока не увидит собственными глазами, не прикоснется, как-то по-своему не разберется.
Канал Грибоедова, 156. Дом, где В.И. Икскуль содержала литературно-художественный салон
Не было представителя искусства, литературы, адвокатуры, публицистики, чего угодно, который не побывал бы в ее салоне в свое время. "Она обладала исключительной уравновешенностью и громадным запасом здравого смысла. Всех "пытала" и ко всем, в сущности, оставалась ровна. Но чутье к значительности - даже не человека, а его успеха - было у нее изумительное". Так отзывалась о баронессе З.Гиппиус, слегка ревновавшая своего мужа Д.Мережковского, который "мгновенно влюбился в эту очаровательную женщину, с первого свидания, да иначе и быть не могло", и появились строки:
"Не нужно мне дворцов, благоуханных роз
И чуждых берегов, и моря, и простора!
Я жажду долгого, мерцающего взора,
Простых и тихих слов, простых и теплых слез"...
В своем первом сборнике поэт посвятил Варваре Ивановне 12 стихотворений.Но тогда же Гиппиус писала критику и писателю Акиму Волынскому: "Вот скука-то была у баронессы! Какая она неинтеллигентная, все-таки, дама! Оттого и люди, ее окружающие, так неинтеллигентны, до неприличия. В.Соловьев читал статью о Случевском и, право, они оба друг друга стоили... После этого разврата баронесса начала читать письмо Толстого на французском языке, длинно, длинно, серо, серо, скучно и старо, все о том же, о непротивлении злу, о воинской повинности"...
Поделился впечатлением о салоне и литератор Д.Мамин-Сибиряк: на 2-м этаже "3 больших комнаты, сплошь набитых всякими редкостями - китайским фарфором, японскими лаками, старинными материями, редкой мебелью разных эпох и стилей, артистической бронзой, картинами и даже археологией, в виде старинных поставцов, укладок, братин, идолов и всяких цац и погремушек. Получается нечто среднее между музеем и галантерейным магазином, так что даже ходить по комнатам нужно с большой осторожностью, чтобы не своротить какую-нибудь подлую редкость"...
Художник М.Нестеров заметил, что имя баронессы "то фигурировало вместе с какими-нибудь филантропическими учреждениями, с женскими курсами, медицинскими, Бестужевскими, с концертами в пользу недостаточной молодежи, то с какими-нибудь петербургскими сплетнями. Хорошее о ней переплеталось с "так себе"... Быть может, не было и того, чтобы "повествователи" любили ее, но и при всей нелюбви их Варваре Ивановне не отказывали в уме, энергии, находчивости, в сильной воле".
Нередкая в кругу ее "друзей" злая насмешка над баронессой неприятна еще и потому, что эта "великосветская особа", фрейлина императрицы, никогда не отказывала им в помощи. Но сплетни появлялись беспрерывно, пока Варвара Ивановна наслаждалась творческой атмосферой "четвергов" с концертами и лит. чтениями. Завсегдатаем салона был И.Репин, который часто рисовал карандашные портреты гостей - набрался не один альбом! А в своей мастерской он создал полотно "Запорожцы пишут письмо турецкому султану", на котором в виде одного из казаков, стоящих за спиной писаря, изображен сын Варвары Ивановны.
 
Экстравагантная высокая шляпка с черной вуалью в пол-лица, оттеняющей аристократическую бледность, пышный бант перехватил подбородок с ямочкой, трагическое сочетание алой блузки и черной, задрапированной кружевом юбки, золотыми цепочками обвито тонкое запястье - высокомерно, но очень внимательно смотрит на нас баронесса: "Не успокоится, пока... как-то по-своему не разберется".
За этим "парадным" образом светской львицы угадывается яркий темперамент. П.Третьяков сразу же приобрел у Репина "превосходный, наделавший много шума" портрет. Художник писал коллекционеру: "Баронесса пришла даже в восхищение от мысли, что портрет ее будет в такой знаменитой галерее. Она модель интересная и позирует, как статуя". И по сей день "Женщина в красном"- в собрании Третьяковской галереи.
В 1890 г. Чехов писал издателю Суворину: "Баронесса Икскуль (Выхухоль) издает для народа книжки. Каждая книжка украшена девизом "Правда"; цена правде 3–5 коп. за экземпляр. Тут и Успенский, и Короленко, и Потапенко, и прочие великие люди. Она спрашивала у меня, что ей издавать. На сей вопрос ответить я не сумел, но мельком рекомендовал порыться в старых журналах, в альманахах и проч. Советовал ей прочесть Гребёнку. Когда она стала жаловаться, что ей трудно доставать книги, то я пообещал ей протекцию у Вас. Если будет просьба, то не откажите. Баронесса дама честная и книг не зажилит. Возвратит и при этом еще наградит Вас обворожительной улыбкой".
Издательскую деятельность она развернула по примеру толстовского издательства "Посредник", после того как побывала у графа в Ясной Поляне. Это был чисто просветительский проект, баронесса сама с воодушевлением составляла сборники, адаптировала тексты: "...я огорчалась почти полным отсутствием книги для народа. Мне казалось неотложной необходимостью дать хорошую и разнообразную умственную и духовную пищу тем, кто жаждал и алкал новых светлых впечатлений, новых знаний, открытых окон на свет Божий". Оформлением бесплатно занимался Репин, ведущие литераторы позволяли безвозмездно перепечатывать свои труды. В общей сложности в московской типографии Сытина в 1891–1896 гг. вышли в свет 64 издания, среди авторов Гоголь, Толстой, Достоевский, Гаршин, Чехов, Мамин-Сибиряк, Некрасов, Жорж Санд...Но как бы ни декларировала этот проект издательница - "помимо чисто утилитарных знаний мы считали желательным расширить вообще кругозор наших будущих читателей, не задавались никакими партийными или иными целями и выбирали только красоту духовных образов и таланта", - а отражал он, по сути, ее либеральные взгляды и дух народничества, столь популярные в те годы. Эта деятельность зарекомендовала Варвару Ивановну в интеллектуальной среде наилучшим образом, хотя...
В рассказе Н.Лескова "Неоцененные услуги" дан весьма выразительный портрет баронессы Икскуль: "неожиданно приехала сюда по своим семейным делам та знаменитая в своем роде русская дама, которую я назвал Цибелою. Она проживает большую часть своей жизни в столицах Западной Европы, и думают, что она дает там тон в некоторых политических кругах. Не будем говорить - насколько это верно, но многие считают ее даже близкою помощницею русской дипломатии. В этом последнем представлении о ее роли есть, однако, значительная неточность. По правде сказать, она иногда доставляла дипломатии даже совершенно излишние хлопоты...", "она явилась к нам рьяною славянофилкою"...
Барон недолго наслаждался вольной жизнью в отставке - в 1893-м его парализовало, в 1894-м баронесса овдовела, продала дом и переехала на Кирочную улицу. Недалеко, на Шпалерной, находились кавалергардские казармы, где служил ее младший сын. В бельэтаже дома № 18 баронесса жила вплоть до Октябрьского переворота.
На "четверги" приходили уже не только люди искусства, но и гос. мужи, и думцы - И.Горемыкин, П.Дурново и др. По словам М. Нестерова, "были большие связи с так называемыми "нужными людьми". Ее знали обе Императрицы: вдовствующая Мария Феодоровна и царствующая Александра Феодоровна". Но баронесса была откровенной либералкой, ее салон стал оппозиционным. Революционер В.Бонч-Бруевич был свидетелем того, как у нее прятали архивы левых партий, скрывались "нелегалы", ведь к ней охранка прийти не посмеет. Видели у нее и Л.Троцкого, и Г.Распутина, которому какое-то время она благоволила. Она трижды выручала из тюрьмы Горького, спасала от ссылки известного народника Н.Михайловского. Граф Толстой просил ее похлопотать за духоборов, которых церковь считала еретиками, и Варвара Ивановна помогала средствами и связями, чтобы те благополучно перебрались через океан в Канаду... Разумеется, для нее все это виделось "общественно полезным" - ее благородное служение идеалам и протест против несправедливости, в том числе социальной, не были демагогией, требовали реального подтверждения.
В 1892-м Поволжье охватил голод. Баронесса собрала деньги, организовала бесплатные столовые, поехала в Казанскую губернию, в селе Нижняя Серда заразилась оспой, едва выжила... Тогда-то она и озаботилась состоянием медицины в Российской империи. Медицина, ее развитие, научные изыскания, квалифицированная помощь людям - самое важное направление в деятельности Варвары Ивановны. Она входила в круг этих проблем постепенно, но, разобравшись, что к чему, со свойственной ей страстью бросалась воплощать идеи в жизнь. В конце царствования Александра II закрылись женские мед. курсы, Александр III женского образования не приветствовал. Варвара Ивановна использовала все свои связи, чтобы повлиять на императора. Основным аргументом стала ее уверенность в приближении большой войны, когда Русской армии будет жизненно необходима служба медсестер. Баронессе удалось убедить власти...Дела благотворительности множились: финансирование Бестужевских курсов, членство в "Обществе попечения о бедных и больных детях", Алексеевском главном комитете по призрению детей лиц, погибших в войну с Японией, "Морском благотворительном обществе", Благотворительном обществе при городской Калинкинской больнице, "Невском обществе устройства народных развлечений"...
Набережная Фонтанки, 148. Больница Общины сестер милосердия им. М.П. фон Кауфмана и Школы сиделок
В 1900-м на базе Школы сиделок создана Община сестер милосердия Российского общества Красного Креста под началом генерал-адъютанта Михаила фон Кауфмана - грандиозный проект делался просто с нуля, требуя неимоверных усилий!
"Дисциплина была железная, и сестры Общины, такие выдержанные, бесстрастные, преданные долгу, в накрахмаленных белых повязках и кокошниках, воротничках и нарукавничках, были послушными исполнительницами своей энергичной, не хотевшей стариться попечительницы", - отмечал М.Нестеров. В 1895-м баронесса включается в создание в Петербурге первого в Европе Женского мединститута (ныне Гос. мед. университет им. академика И.П. Павлова), участвует в подготовке Пироговских съездов и учреждает свои стипендии. В научной библиотеке этого заведения и сегодня есть книги, подаренные баронессой Икскуль фон Гильденбанд.
Первый экзамен сестрам Общины пришлось сдавать довольно скоро - на фронтах русско-японской войны: баронесса сформировала и отправила на Дальний Восток несколько санитарных отрядов, а на Фонтанке, 148 организовала солдатский лазарет. Она и сама освоила навыки ухода за ранеными и в 1912–1913 гг. вместе с сестрами Общины отправилась на первую Балканскую войну. "Живем в палатках, землянках, глинобитных избах. Работа предстоит громадная - у нас будет помещение (в землянках) на 1500 раненых, а сколько их будет, когда начнется штурм, одному Богу известно!" - писала она приятельнице Е.Летковой.
Первая мировая война застала ее в Санкт-Петербурге. В 1914-м к Варваре Ивановне пришел Горемыкин и очень удивился: на столе в рамочке стоял портрет... императрицы Марии Федоровны с любезной надписью. Баронесса объяснила: "Мы помирились! Теперь война и не время для мелких ссор!" Уже осенью 1914-го сестры Общины вместе с баронессой Икскуль действовали на передовой, на Юго-Западном фронте, где организовали ряд госпиталей, этапных лазаретов, санитарные поезда. В 1916-м баронесса получила Георгиевский крест из рук генерала Каледина - за перевязку раненых под огнем неприятеля в боях под Луцком...
...Октябрь 1917-го перечеркнул ее жизнь. Ни репутация, ни почтенный возраст, ни связи с народовольцами и большевиками не уберегли баронессу от катастрофы. Она пережила несколько арестов и обысков, экспроприацию дома на Кирочной - все ее оставшееся имущество уместилось на детские салазки. Зима 1919/20 г. унесла сына Ивана, умершего от тяжелой пневмонии, осложненной голодом. Погиб от голода ее друг и соратник, талантливый хирург, профессор Военно-медицинской академии, лейб-медик Н.А. Вельяминов, с которым она поднимала Кауфманскую общину. Летом 1920-го отчаявшаяся Икскуль просила помощи у Бонч-Бруевича: "Неужели я так жестоко наказана за то, что всю сознательную жизнь помогала "политическим". Я в буквальном смысле голодаю, думаю о зиме с ужасом, потому что купить дров не на что. Сын мой скончался в ужасных мучениях - я не могу оправиться от этого горя. Все рухнуло. Кроме несчастий и разочарований, ничего не осталось".
В ответ - тишина.
Осенью после обращения к Горькому она получила каморку в Доме искусств на углу набережной Мойки, Невского проспекта и Б.Морской (национализированный Елисеевский дворец) и зарабатывала на хлеб переводами. Часто заходил к ней поэт Ходасевич: "Варвара Ивановна жила в бельэтаже, в огромной комнате "глаголем", с чем-то вроде алькова, с дубовой обшивкой по стенам и с тяжеловесной резной мебелью. Пахло в ней - не скажу духами, какие уж там духи, в Петербурге, в 1921 г, - но чем-то очень приятным, легким. В холоде и голоде тех дней, ограбленная большевиками, пережившая больше десятка "строгих" обысков, Варвара Ивановна сумела остаться светскою дамой. Это хорошее тонкое барство было у нее в каждом слове, в каждом движении, в ее черном платье, в ногах, с такой умелой небрежностью покрытых пледом; в том, как она протягивала сухую, красивую руку с четырьмя обручальными кольцами на безымянном пальце; в том, как она разливала чай, как поеживалась от холода. В Петербурге, занесенном снегом зимою, заросшем травою летом, в пустынном, глухом Петербурге тех лет, когда зимою на улицах грабили, а летом на Мойке пел соловей, дом Искусств был похож на затерянный во льдах корабль. Жили особенной, ни на что не похожей жизнью... И редкий вечер, хоть мимоходом, не заходил я к Варваре Ивановне, всегда радушной, доброжелательной, ровной. Горничная Варя приносила чайник. Было необычайно тихо и - опять не могу подыскать я другого слова - обаятельно. В те вечера рассказывала Варвара Ивановна о разных вещах, о людях, которых ей доводилось видеть, особенно хорошо - о Тургеневе и о Мопассане".
Она попросила власти разрешить ей выезд за границу, большевики отказали. И тогда в ней вновь вспыхнул дух протеста: по льду Финского залива под диким ветром пожилая баронесса с узелком шла за мальчиком-проводником в Финляндию. Оттуда перебралась во Францию, где воссоединилась со старшим сыном, Григорием, бывшим моряком. В 1926-м в Ницце на avenue des Fleurs с ней познакомилась Т.Аксакова: "Опираясь на трость, одетая во все черное, с белой камелией в петлице, Варвара Ивановна часто стучала мне в окно, приглашая пойти с ней к морю. Сидя на набережной, мы говорили о России, и я читала по ее просьбе есенинские стихи. При этом я замечала, что она с болезненным интересом слушает подробности о жизни холодного и голодного Петрограда начала 20-х годов..."
Не одна лишь ностальгия терзала ее душу, но и глубочайшее разочарование, опустошающая обида за неблагодарность прежних "друзей".Она скончалась ранним утром от воспаления легких. Упокоена баронесса Икскуль фон Гильденбанд на одном из главных мест захоронения русской эмиграции (наряду с Сен-Женевьев-де-Буа), четвертом по величине кладбище Парижа - Батиньоль...
Ирина Абросимова
05.01. 2022. журнал "Русский мир"
https://rusmir.media/2018/01/05/ikskul
|
| |
| |
