| Валентина_Кочерова | Дата: Суббота, 27 Май 2017, 19:21 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 6864
Статус: Offline | ГЛАФИРА АЛЫМОВА: СУДЬБА СМОЛЯНКИ
Александр Бенуа писал об этой знаменитой картине Дмитрия Левицкого: "Вот это истинный восемнадцатый век во всем его жеманстве и кокетливой простоте и положительно этот портрет производит сильное неизгладимое впечатление как прогулка по Трианону или Павловску".
1776г.
Действительно, прелестен этот портрет смолянки Глафиры Алымовой, сидящей за арфой и вот уже третье столетие застенчиво улыбающейся нам. Так же прекрасны портреты и других смолянок первого выпуска Смольного института - этого закрытого женского воспитательного заведения.
Первый выпуск был особенно любим императрицей Екатериной и ее сподвижником Иваном Ивановичем Бецким, стоявшим у истоков женского образования в России и создания Смольного института.
Все смолянки, принятые в институт в год его основания (1764) находились под особенно пристальным вниманием просвещенной императрицы и ее сподвижника. И хотя во Франции давно существовало подобное заведение в Сен-Сире, но для России это был грандиозный эксперимент - можно ли вырастить и воспитать настоящих граждан, точнее, матерей будущих граждан. На большее сторонники Просвещения и не рассчитывали: они-то знали, как много требуется усилий, чтобы воспитать нового человека.
Но высокопоставленные посетители Смольного среди всей толпы очаровательных смолянок больше всех выделяли самую маленькую, самую беззащитную и трогательную - шестилетнюю Глафиру Алымову, или, как ее звала государыня, Алымушку. Все знали печальную судьбу этого девятнадцатого (!) по счету, в сущности, не нужного никому ребенка в семье полковника Ивана Алымова.
Здесь, под крылом заботливой начальницы Смольного института Софии Ивановны Делафон, девочка расцвела.
Живая и милая, она стала всеобщей любимицей. С ней играла сама императрица, великая княгиня Наталья Алексеевна, а первая жена наследника престола Павла Петровича занималась с ней музыкой, посылала ей цветы и записки. Но особое внимание Алымушке стал уделять 64-летний Иван Иванович Бецкой, куратор Смольного.
А.Рослин. Портрет И.И.Бецкого (1704 - 1795).Московский краеведческий музей
Он был человеком одиноким, и казалось, что в этой девочке он нашел дочь или внучку. И она, чувствуя его любовь, особенно была к нему расположена. Но в этой идиллии оказалось не все так просто. Бецкой задумал воспитать из Глафиры жену или, по крайней мере, фаворитку. Не будем забывать, что это было время Просвещения, деятели которого были убеждены, что "человеческая глина" подвластна воспитанию и из нее можно сделать все, что захочешь. Вот и Бецкой решил вылепить себе такую женщину, какую он не находил в обществе за всю свою долгую жизнь.
Весной 1776 года первый выпуск смолянок закончил курс. Алымушка удостоилась золотой медали первой величины и золотого вензеля (шифра) Екатерины на белой ленте, что делало 17-летнюю девушку фрейлиной двора. Перед ней открывались невиданные ранее горизонты.
А между тем Бецкой увез ее в свой дом. Оба попали в весьма двусмысленное положение. Алымова пишет, что Иван Иванович поставил перед ней дилемму: "Кем Вы меня хотите видеть - мужем или отцом?" Она отвечала, что отцом.
При этом отметим, что записки Алымовой полны недомолвок и противоречий, но ясно одно: удочерять ее, делать наследницей, как и брать в жены, Бецкой явно не хотел, но при этом страшно ревновал, устраивал бурные сцены гнева, а потом глубокого раскаяния. Возможно он понимал, что такой брак покажется государыне мезальянсом, и опасался скандала. И видел в Алымовой свою фаворитку, сожительницу - такие дамы живали у него в доме и раньше, но при этом (если, конечно, можно верить мемуаристке) желал, чтобы решение об этом она приняла сама.
Но уже в раннем возрасте в характере Глафиры проявились черты, которые не воспитывал в ней Бецкой: расчетливость, изворотливость ума, прагматизм. Партия с Бецким ей казалась невозможной по множеству причин. Да, дом старика Бецкого навевал ей скуку - жизнь при дворе с его вечным ощущением праздника, атмосферой кокетства и волокитства непреодолимо втягивала девицу, выросшую в строгой дисциплине в четырех стенах Смольного и рвавшейся к развлечениям и суете светской жизни.
Глафира была назначена в свиту к великой княгине Марии Федоровне - второй супруге Павла Петровича - в качестве компаньонки. Поначалу молодые женщины сдружились, но потом по неизвестной причине отношения расстроились. Некоторые считали, что Мария Федоровна приревновала Глафиру к Павлу и постаралась с ней расстаться. По другой версии, дорогу ей перебежала другая прыткая смолянка - фрейлина Нелидова, занявшая сердце Павла.
Повод для расставания с великокняжеским двором нашелся вполне основательный - Глафира совершенно неожиданно для своего покровителя Бецкого решила выйти замуж за вдовца, который был старше ее на двадцать лет. Его звали Алексей Андреевич Ржевский.
Он был чиновником и литератором, а главное - одним из предводителей петербургских масонов, имел множество знакомств, дружил с наследником престола Павлом. По характеру Ржевский был человеком сентиментальным, но честным и добрым. Державин писал, обращаясь к нему: "Тебе, чувствительный, незлобный,/ Благочестивый, добрый муж".
Семейная жизнь супругов началась в непростой обстановке. Бецкой, узнав о намерении своей воспитанницы выйти замуж, был вне себя от гнева, но пойти против воли государыни Екатерины, одобрившей этот брак, он не мог. Зато предложил молодоженам поселиться у него в доме.
Но из этого ничего хорошего не вышло: Бецкой ревновал Глафиру к мужу, вмешивался в их семейные отношения, стремился опорочить супруга в глазах его молодой жены. Вскоре Ржевским пришлось бежать от ревнивого старика в Москву. Так дороги Глафиры и Бецкого окончательно разошлись (Бецкой умер в 1799 году, а Ржевские жили весьма мирно, воспитывали родившихся у них трех сыновей и дочь).
Не забывала Глафира и свои старые связи при дворе, пользовалась расположением Екатерины и даже добилась, чтобы ее дочь Марию пожаловали во фрейлины.
Когда в 1796 году на престол вступил Павел I, Алымова пыталась возвратить прежнее расположение государя и вернулась ко двору вслед за мужем, получившим служебное место в столице. Она ввязалась в какие-то придворные интриги, рассорилась с Нелидовой и другими влиятельными дамами двора. В своих записках она упирает более всего на свое отвращение к интригам, бескорыстие и простоту.
Но этому верить нельзя: она была опытной интриганкой, завистливой и тщеславной, всюду искала такого положения, которое, как она проговаривается в мемуарах, было бы "полезно детям моим" да и ей самой. Но на этот раз ее интриги не получились, и она проиграла в борьбе с ей подобными.
Не сложилась и карьера у мужа. При Павле он был в Петербурге судьей, но допустил какие-то ошибки и в конце царствования государя Ржевские впали в немилость, что по тем временам было заурядным событием - непредсказуемое поведение и дикий нрав позднего Павла хорошо всем известны. Удрученный своим положением, Ржевский умер, оставив, как писали в те времена, "у гроба своего безутешную вдову", получившую, впрочем, от нового государя Александра I большую пенсию за мужа и 63 тысячи рублей на уплату его многочисленных долгов.
Но скорбь Глафиры Ивановны была недолгой, и вскоре она вышла замуж вторично. Этот брак, как и все ее предыдущие матримониальные истории, не был бесспорным, с точки зрения тогдашней морали. Она завязала роман с молодым человеком, а затем вознамерилась выйти замуж за своего любовника - он был младше Глафиры лет на двадцать, да к тому же не был дворянином. Это был Ипполит Петрович Маскле, савоец, учитель французского языка. Он переводил с русского басни Хемницера и Крылова, чем и известен в истории русской литературы.
По-видимому, чтобы избежать скандала, Глафира добилась аудиенции у Александра. То, что ей сказал либеральный царь, имеет легкий оттенок скандальности и двусмысленности: "Никто не вправе разбирать, сообразуется ли такое замужество с нашими летами и положением в свете. Вы имеете полное право располагать собою и, по-моему, прекрасно делаете, стараясь освятить таинством брака чувство, не воспрещаемое ни религией, ни законом чести. Так должно всегда поступать, если это только возможно. Я понимаю, что одиночество Вам в тягость; дети, будучи на службе, не могут оказывать Вам должного ухода. Вам нужен друг. По уважению, которое Вы внушаете, в достоинстве Вашего выбора нельзя сомневаться". И здесь столько двусмысленности и почти нескрываемых намеков.
Вероятно, в разговоре с государем Ржевская просила еще пожаловать своему избраннику дворянство. Государь не возражал. Более того, впоследствии энергичная Глафира добыла при дворе для своего супруга камергерский ключ, а потом и хорошее место в министерстве иностранных дел. Она прожила еще двадцать лет и умерла в Москве в 1822 году. Так закончилась жизнь женщины, которой некогда слепой перст судьбы указал встать в толпу девочек-смолянок и быть среди них самой младшей и беззащитной...
Евгений Анисимов. 24.9. 2007. Еженедельник "Дело"
http://www.idelo.ru/480/18.html
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Суббота, 27 Май 2017, 20:05 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6864
Статус: Offline | ГЛАФИРА ИВАНОВНА АЛЫМОВА
В небогатой семье отставного полковника Алымова уже подрастало восемнадцать детей, но Иван Акинфиевич с радостью ждал прибавления.
- Знаю, девочка у нас будет! – сказал он однажды, приобняв беременную жену, - Назовем нашу радость Глашей!
Измученная многочисленными родами женщина неожиданно зло процедила в ответ:
- Глаза б мои не видели этого ребенка.
- Да что ж ты такое говоришь! – не поверил своим ушам Иван Акинфиевич, и схватился за сердце…
Дочка родилась уже после его смерти. Несмотря на трагические обстоятельства появления на свет, она прожила замечательную жизнь. Знаменитый портрет Глафиры Алымовой украшает собрание Русского музея.
Глафира Ивановна Алымова (Ржевская) (1758-1826)
Глафира Алымова родилась в селе Голяжье на задворках Брянской губернии. Оставшаяся без мужа многодетная мать сразу сдала новорожденную в монастырь. Через год родственники все же настояли на возвращении ребенка в семью. В честь приезда Глаши устроили большой праздник.
Девочка оказалась наредкость хорошенькой, ее не по-детски лукавая улыбка вызвала всеобщее умиление. Казалось, что сердце матери растаяло… Но дорастив Глашу до шестилетнего возраста, она нашла новый способ удалить от себя нелюбимую дочку.
В 1764 году императрица Екатерина Вторая задумала организацию грандиозного проекта – «Императорского воспитательного общества благородных девиц», известного теперь, как Смольный институт. Дворянское происхождение Глафиры позволяло ей стать одной из первых воспитанниц нового заведения. Мать отвезла Глашу в Петербург, чтобы не видеть ее как можно дольше.
Можно было предположить, что обделенная родительским вниманием девочка, ничего не видевшая в жизни, кроме глухого села, потеряется в незнакомой обстановке… Не тут-то было! Глаша моментально поняла, как себя вести и с кем подружиться поближе…
- Государыня императрица! Как же я Вас люблю! – выпалила она в тот момент, когда по протоколу следовало молча сделать реверанс.
Екатерина Вторая, приехавшая посмотреть на только что набранных воспитанниц, расплылась в улыбке. Ее совершенно подкупила эта крошечная девочка-смолянка.
- Как же тебя звать?
- Алымова…
В следующий свой приезд императрица первым делом приказала прислать к ней Алымушку, так она придумала называть Глафиру. Глафира была в общении весела, но осторожна. В свои шесть лет она управляла своими соученицами и называла себя их оракулом.
Авторитет Глаши стал настолько велик, что не отличавшаяся большим умом классная дама, решила умерить ее самомнение. Уличив девочку в непослушании, учительница поставила ее в угол на колени, на несколько долгих часов. Надо ли говорить, что Глаша умела жаловаться. Учительницу уволили. Пришедшая на ее место госпожа Лафон стала другом Глаши до конца своей жизни.
Умело манипулируя окружавшими ее женщинами и девочками, Глафира еще не знала, какое впечатление производит на одного из немногих мужчин, появлявшихся в стенах Института.
Его звали Иван Иванович Бецкой. Личный секретарь императрицы, президент академии искусств, начальник каменного градостроения – Иван Иванович был активным государственным деятелем.
Когда Глафира поступила в Институт, ему было около шестидесяти четырех лет. Он никогда не был женат - в молодости славился любовными похождениями, но, по его утверждению, не смог найти идеал. Помогая Екатерине Второй в организации Института, Бецкой не скрывал, что надеется вырастить абсолютно новое поколение молодых женщин, умных, физически развитых, с высокими моральными качествами. Встретить свою любовь он уже не надеялся, учитывая преклонный возраст,и старался исключительно для будущего России.
Смышленая маленькая Глафира годилась ему во внучки, и Иван Иванович, выделив ее среди других учениц, ревностно играл роль доброго дедушки. Глафира отвечала взаимностью и всем заявляла, что обожает его. Она радовала покровителя прилежной учебой.
Когда в Институт привезли арфу, Глафира сразу же попросилась брать уроки и очень быстро овладела сложным инструментом.
Насыщенный распорядок дня не позволял смолянкам скучать, годы шли незаметно.
«Прелестныя воспоминания! Счастливыя времена! Приют невинности и мира! Благоговею перед вами!»
Глафира блистала среди учениц, но только в одном она чувствовала себя обиженной и даже ущербной… В редкие дни, когда родителям позволяли навестить своих дочерей, Глафира оставалась одна. Только на седьмой год обучения она увидела свою мать.
«Я дрожала при виде страданий, исказивших ея благородныя черты», - напишет Глафира в воспоминаниях.
Мать приехала, будучи больной, чтобы навсегда попрощаться с дочерью. Она по-прежнему была холодна с ней и сообщила, что лишает ее наследства в пользу многочисленных братьев.
Когда пожилая женщина вышла из института, ее нагнал Бецкой и неожиданно предложил зайти вместе в церковь. Там, у иконы, он поклялся, что теперь заменит Глафире и отца, и мать.
«Он перед светом удочерил меня», - констатировала Глаша в дневнике…
Последний год обучения ознаменовался присутствием в стенах института художника Левицкого. Живописец вызывал для позирования специально отобранных императрицей девиц. Мало кто знал, что цикл портретов был заказан благодаря идее Ивана Бецкого. Это был повод запечатлеть обожаемую им Глафиру Алымову для потомков. Иван Иванович подарил своей пассии великолепное платье.
«Знала бы я, сколько стоит этот подарок», - позже сокрушалась Глафира.
Она закончила Институт в 1776 году с самыми лучшими результатами. Торжества по случаю первого выпуска Смольного института длились несколько месяцев. Маскарады, театральные постановки, балы гремели на весь Петербург. Лучшие ученицы по умолчанию становились фрейлинами. Празднества омрачились смертью Натальи Алексеевны, жены наследника престола, Павла Петровича.
Глафира Алымова успела получить расположение умирающей. Теперь, когда Екатерина Вторая присмотрела новую жену для сына, фрейлины покойной княгини по умолчанию переходили к следующей хозяйке.
Отношения с будущим императором Павлом Первым и его юной супругой складывались у Глафиры сложно. Она видела, что нравится наследнику престола и понимала, что его внимание к ней раздражает Марию Федоровну. При дворе ходили слухи, что интерес Павла к фрейлине Алымовой был удовлетворен. Но действующая императрица Екатерина Вторая продолжала благоволить Глафире, и это было ее единственным гарантом стабильности.
Иван Бецкой поселил Глафиру в своем роскошном особняке. Девушка не понимала, как себя вести с пожилым покровителем.
«Если бы этот несчастный старик сказал, что хочет видеть меня своей женой, то я была бы его навеки!» - напишет Глафира через сорок лет…
Ей было всего семнадцать, когда поэт и дипломат Ржевский предложил ей руку и сердце. Он был старше возлюбленной ровно на двадцать лет, и помнил ее трогательной девочкой-смолянкой, игравшей на арфе. Он не был ни богатым, ни влиятельным, но Глафира поняла, что с этим человеком ей будет хорошо.
Обезумевший от страсти старик Бецкой предпринял попытки опорочить Глафиру перед женихом, перед императрицей, перед наследником престола…
Но Глафира победила и вышла из сети интриг почти незапятнанной. Она получила благословение императрицы, и вышла замуж за Ржевского.
Некоторое время супруги жили в доме Бецкого, но вскоре ситуация сделалась слишком двусмысленной… Глафира с мужем съехали. Иван Иванович не выдержал разлуки, его разбил паралич.
В течении двадцати семи лет семейная жизнь Глафиры была счастливой и безоблачной.
Державин сравнивал ее с прекрасным и плодовитым оливковым деревом.
Красавицу-дочку Марию Глафира устроила фрейлиной ко двору Павла, ставшего императором. Она не могла себе представить, в какую сеть интриг втравливает своего ребенка…
Мария завладела сердцем любимца Павла Первого, юного дипломата Свистунова. Павел захотел сам организовать венчание юной пары в Петергофе.
Главный придворный интриган Кутайсов сделал так, что мать и отец невесты опоздали на церемонию. Павел, отличавшийся болезненной пунктуальностью, не простил опаздания. Любимый муж Глафиры, Ржевский, потерял все должности и умер от горя…
Глафира полностью разочаровалась в некогда обожаемом императоре Павле. Плюс ко всему ее сын Паша на балу в Зимнем дворце сделал неосторожный шаг в сторону императора. Павел заключил шестнадцатилетнего юношу в Петропавловскую крепость. Его сын, Александр, узнав о судьбе Паши, умолил отца выпустить его. С тех пор Глафира Алымова боготворила Александра Павловича, и была счастлива, когда тот взошел на престол.
Будучи уже пятидесяти лет от роду, Глафира встречает свою последнюю любовь. Заезжий француз, отличный переводчик басен Крылова… Красавец был младше невесты на двадцать лет. Глафира знала, как избежать кривотолков. Она направилась прямиком к императору Александру Первому.
- Вы всей своей жизнью доказали, что вольны выбирать себе друга! – сказал мудрый император, и благословил влюбленных.
На старости лет Глафира начала писать воспоминания, известные сейчас как памятные записки Глафиры Алымовой. В них она рассуждает, в состоянии ли человек противиться предначертанной судьбе. Она еще не закончила свои воспоминания, когда ее внук, Петр Свистунов, принял участие в восстании на Сенатской площади. Его сослали в Сибирь. Глафира близко к сердцу приняла судьбу внука, заболела и скончалась в 1826 году. Она похоронена на Ваганьковском кладбище.
Оглядываясь на свою жизнь, она говорила: "На поприще, где всякий подвигается ощупью, я с безпечностию отдавалась на волю судьбы. Среди развращения я сохранила чистоту нрава и всегда действовала прямо, никого не вооружая против себя. Все это истинная правда".
Роберт Тальсон
https://www.proza.ru/2011/08/08/784
|
| |
| |
