| Валентина_Кочерова | Дата: Суббота, 27 Май 2017, 19:21 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 6950
Статус: Offline | ГЛАФИРА ИВАНОВНА АЛЫМОВА (Ржевская)
(1758 - 14.04. 1826)
Глафира родилась в селе Голяжье на задворках Брянской губернии. Оставшаяся без мужа многодетная мать сразу сдала новорожденную в монастырь. Через год родственники все же настояли на возвращении ребенка в семью. В честь приезда Глаши устроили большой праздник.
В небогатой семье отставного полковника Алымова уже подрастало 18 детей, но Иван Акинфиевич с радостью ждал прибавления.
- Знаю, девочка у нас будет! Назовем нашу радость Глашей! – сказал он однажды, приобняв беременную жену
Измученная многочисленными родами женщина неожиданно зло процедила в ответ:
- Глаза б мои не видели этого ребенка.
- Да что ж ты такое говоришь! – не поверил своим ушам Иван Акинфиевич, и схватился за сердце…
Оставшаяся без мужа многодетная мать сразу сдала новорожденную в монастырь. Через год родственники все же настояли на возвращении ребенка в семью. В честь приезда Глаши устроили большой праздник.
Она прожила замечательную жизнь. Знаменитый портрет Г.Алымовой украшает собрание Русского музея.
1776 год
Фрейлина Екатерины II, одна из первых русских арфисток.
А.Бенуа писал об этой знаменитой картине Дм. Левицкого: "Вот это истинный XVIII век во всем его жеманстве и кокетливой простоте и положительно этот портрет производит сильное неизгладимое впечатление как прогулка по Трианону или Павловску".
Действительно, прелестен этот портрет смолянки Г.Алымовой, сидящей за арфой и вот уже третье столетие застенчиво улыбающейся нам. Так же прекрасны портреты и других смолянок первого выпуска Смольного института - этого закрытого женского воспитательного заведения. Первый выпуск был особенно любим императрицей Екатериной и ее сподвижником И.И. Бецким, стоявшим у истоков женского образования в России и создания Смольного института.
Все смолянки, принятые в институт в год его основания (1764) находились под особенно пристальным вниманием просвещенной императрицы и ее сподвижника. И хотя во Франции давно существовало подобное заведение в Сен-Сире, но для России это был грандиозный эксперимент - можно ли вырастить и воспитать настоящих граждан, точнее, матерей будущих граждан. На большее сторонники Просвещения и не рассчитывали: они-то знали, как много требуется усилий, чтобы воспитать нового человека. Но высокопоставленные посетители Смольного среди всей толпы очаровательных смолянок больше всех выделяли самую маленькую, самую беззащитную и трогательную - 6-летнюю Г.Алымову, или, как ее звала государыня, Алымушку. Все знали печальную судьбу этого 19-го (!) по счету, в сущности, не нужного никому ребенка в семье полковника И.Алымова.
Здесь, под крылом заботливой начальницы Смольного института С.И. Делафон, девочка расцвела. Живая и милая, она стала всеобщей любимицей. Когда в Институт привезли арфу, Глафира сразу же попросилась брать уроки и очень быстро овладела сложным инструментом. Насыщенный распорядок дня не позволял смолянкам скучать, годы шли незаметно.
«Прелестныя воспоминания! Счастливыя времена! Приют невинности и мира! Благоговею перед вами!»
Глафира блистала среди учениц, но только в одном она чувствовала себя обиженной и даже ущербной. В редкие дни, когда родителям позволяли навестить своих дочерей, Глафира оставалась одна. Только на 7-й год обучения она увидела свою мать.
«Я дрожала при виде страданий, исказивших ея благородныя черты», - напишет Глафира в воспоминаниях.
Мать приехала, будучи больной, чтобы навсегда попрощаться с дочерью. Она по-прежнему была холодна с ней и сообщила, что лишает ее наследства в пользу многочисленных братьев.
С ней играла сама императрица, вел. княгиня Наталья Алексеевна, а первая жена наследника престола Павла Петровича занималась с ней музыкой, посылала ей цветы и записки. Но особое внимание Алымушке стал уделять 64-летний Бецкой, куратор Смольного.
Он был человеком одиноким, и казалось, что в этой девочке он нашел дочь или внучку. И она, чувствуя его любовь, особенно была к нему расположена. Но в этой идиллии оказалось не все так просто. Бецкой задумал воспитать из Глафиры жену или, по крайней мере, фаворитку. Не будем забывать, что это было время Просвещения, деятели которого были убеждены, что "человеческая глина" подвластна воспитанию и из нее можно сделать все, что захочешь. Вот и Бецкой решил вылепить себе такую женщину, какую он не находил в обществе за всю свою долгую жизнь. Весной 1776 г. первый выпуск смолянок закончил курс. Алымушка удостоилась золотой медали Первой величины и золотого вензеля (шифра) Екатерины на белой ленте, что делало 17-летнюю девушку фрейлиной двора. Перед ней открывались невиданные ранее горизонты. А между тем Бецкой увез ее в свой дом. Оба попали в весьма двусмысленное положение. Алымова пишет, что Иван Иванович поставил перед ней дилемму: "Кем Вы меня хотите видеть - мужем или отцом?" Она отвечала, что отцом.
При этом отметим, что записки Алымовой полны недомолвок и противоречий, но ясно одно: удочерять ее, делать наследницей, как и брать в жены, Бецкой явно не хотел, но при этом страшно ревновал, устраивал бурные сцены гнева, а потом глубокого раскаяния. Возможно он понимал, что такой брак покажется государыне мезальянсом, и опасался скандала. И видел в Алымовой свою фаворитку, сожительницу - такие дамы живали у него в доме и раньше, но при этом (если, конечно, можно верить мемуаристке) желал, чтобы решение об этом она приняла сама. Но уже в раннем возрасте в характере Глафиры проявились черты, которые не воспитывал в ней Бецкой: расчетливость, изворотливость ума, прагматизм. Партия с Бецким ей казалась невозможной по множеству причин. Да, дом старика Бецкого навевал ей скуку - жизнь при дворе с его вечным ощущением праздника, атмосферой кокетства и волокитства непреодолимо втягивала девицу, выросшую в строгой дисциплине в 4-х стенах Смольного и рвавшейся к развлечениям и суете светской жизни.
Глафира была назначена в свиту к вел. княгине Марии Федоровне - второй супруге Павла Петровича - в качестве компаньонки. Поначалу молодые женщины сдружились, но потом по неизвестной причине отношения расстроились. Некоторые считали, что Мария Федоровна приревновала Глафиру к Павлу и постаралась с ней расстаться. По другой версии, дорогу ей перебежала другая прыткая смолянка - фрейлина Нелидова, занявшая сердце Павла. Повод для расставания с великокняжеским двором нашелся вполне основательный - Глафира совершенно неожиданно для своего покровителя Бецкого решила выйти замуж за вдовца, который был старше ее на 20 лет. Его звали А.А. Ржевский.
Он был чиновником и литератором, а главное - одним из предводителей петербургских масонов, имел множество знакомств, дружил с наследником престола Павлом. По характеру Ржевский был человеком сентиментальным, но честным и добрым. Державин писал, обращаясь к нему: "Тебе, чувствительный, незлобный,/ Благочестивый, добрый муж".
Семейная жизнь супругов началась в непростой обстановке. Бецкой, узнав о намерении своей воспитанницы выйти замуж, был вне себя от гнева, но пойти против воли государыни Екатерины, одобрившей этот брак, он не мог. Зато предложил молодоженам поселиться у него в доме.
Но из этого ничего хорошего не вышло: Бецкой ревновал Глафиру к мужу, вмешивался в их семейные отношения, стремился опорочить супруга в глазах его молодой жены. Вскоре Ржевским пришлось бежать от ревнивого старика в Москву. Так дороги Глафиры и Бецкого окончательно разошлись (Бецкой умер в 1799 г., а Ржевские жили весьма мирно, воспитывали родившихся у них 3-х сыновей и дочь). Не забывала Глафира и свои старые связи при дворе, пользовалась расположением Екатерины и даже добилась, чтобы ее дочь Марию пожаловали во фрейлины.
Когда в 1796 г. на престол вступил Павел I, Алымова пыталась возвратить прежнее расположение государя и вернулась ко двору вслед за мужем, получившим служебное место в столице. Она ввязалась в какие-то придворные интриги, рассорилась с Нелидовой и другими влиятельными дамами двора. В своих записках она упирает более всего на свое отвращение к интригам, бескорыстие и простоту. Но этому верить нельзя: она была опытной интриганкой, завистливой и тщеславной, всюду искала такого положения, которое, как она проговаривается в мемуарах, было бы "полезно детям моим" да и ей самой. Но на этот раз ее интриги не получились, и она проиграла в борьбе с ей подобными.
Не сложилась и карьера у мужа. При Павле он был в Петербурге судьей, но допустил какие-то ошибки и в конце царствования государя Ржевские впали в немилость, что по тем временам было заурядным событием - непредсказуемое поведение и дикий нрав позднего Павла хорошо всем известны. Удрученный своим положением, Ржевский умер, оставив, как писали в те времена, "у гроба своего безутешную вдову", получившую, впрочем, от нового государя Александра I большую пенсию за мужа и 63 тыс. руб. на уплату его многочисленных долгов.
Но скорбь Глафиры Ивановны была недолгой, и вскоре она вышла замуж вторично. Этот брак, как и все ее предыдущие матримониальные истории, не был бесспорным, с точки зрения тогдашней морали. Она завязала роман с молодым человеком, а затем вознамерилась выйти замуж за своего любовника - он был младше Глафиры лет на 20, да к тому же не был дворянином. Это был И.П. Маскле, савоец, учитель франц. языка. Он переводил с русского басни Хемницера и Крылова, чем и известен в истории русской литературы.
По-видимому, чтобы избежать скандала, Глафира добилась аудиенции у Александра. То, что ей сказал либеральный царь, имеет легкий оттенок скандальности и двусмысленности: "Никто не вправе разбирать, сообразуется ли такое замужество с нашими летами и положением в свете. Вы имеете полное право располагать собою и, по-моему, прекрасно делаете, стараясь освятить таинством брака чувство, не воспрещаемое ни религией, ни законом чести. Так должно всегда поступать, если это только возможно. Я понимаю, что одиночество Вам в тягость; дети, будучи на службе, не могут оказывать Вам должного ухода. Вам нужен друг. По уважению, которое Вы внушаете, в достоинстве Вашего выбора нельзя сомневаться".
И здесь столько двусмысленности и почти нескрываемых намеков.
Вероятно, в разговоре с государем Ржевская просила еще пожаловать своему избраннику дворянство. Государь не возражал. Более того, впоследствии энергичная Глафира добыла при дворе для своего супруга камергерский ключ, а потом и хорошее место в МИДе.
На старости лет Глафира начала писать воспоминания, известные сейчас как ее памятные записки . В них она рассуждает, в состоянии ли человек противиться предначертанной судьбе. Она еще не закончила свои воспоминания, когда ее внук, П.Свистунов, принял участие в восстании на Сенатской пл. Его сослали в Сибирь. Глафира близко к сердцу приняла судьбу внука, заболела и скончалась на 60-м году жизни. Она похоронена на Ваганьковском кладбище. Так закончилась жизнь женщины, которой некогда слепой перст судьбы указал встать в толпу девочек-смолянок и быть среди них самой младшей и беззащитной...
Оглядываясь на свою жизнь, она говорила: "На поприще, где всякий подвигается ощупью, я с безпечностию отдавалась на волю судьбы. Среди развращения я сохранила чистоту нрава и всегда действовала прямо, никого не вооружая против себя. Все это истинная правда".
Евгений Анисимов.
24.09. 2007. Еженедельник "Дело"
http://www.idelo.ru/480/18.html
|
| |
| |
