| Валентина_Кочерова | Дата: Четверг, 31 Янв 2019, 13:24 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 6864
Статус: Offline | ИРИНА МИХАЙЛОВНА БАРОНОВА
(13.03. 1919 - 28.06. 2008)
Русская балерина, танцевала во Франции и США.
13 марта 1919 года, 90 лет назад, в холодном и голодном Петрограде, в семье колчаковского офицера Михаила Баронова родилась дочь, которую назвали Ирочкой. К моменту рождения дочери ее отец был, как и многие мужчины того времени, «на фронте». Где и за кого он воюет, доподлинно известно не было. А вот его жена, мать Ирочки, хлебнула горя ничуть не меньше. Ее отец, генерал Александр Вешняков, проживавший в столице Российской империи с женой и пятью детьми, наотрез отказался служить Советской власти. Даже советником. За что и попал в «расстрельные списки».
Каким-то чудом Михаилу удалось отправить на берега Невы весточку о том, что он находится в Одессе и просит супругу Лидию с дочерью поскорее прибыть к нему. Каким образом молодой женщине с малышкой удалось пробраться через несколько линий фронта и районы, где банды «зеленых», «синих», «черных» и прочих анархистов грабили поезда, тоже остается загадкой. Но, тем не менее, в Одессе в конце 1919 года воссоединение семьи произошло. Михаил не скрывал радости. Когда он впервые в жизни поднял дочурку на руки, разве он мог предположить, какое блестящее будущее ее ожидает? Что встречи с ней будут добиваться такие культовые фигуры ХХ века, как Пабло Пикассо, Сальвадор Дали, Анри Матиcс, Марк Шагал, Игорь Стравинский, Марлен Дитрих, Чарли Чаплин, Адольф Гитлер и многие другие? Нет, в тот момент Михаила мучила только одна мысль, чем накормить завтра девочку, как уберечь в этом всепожирающем пламени Гражданской войны, обеспечить ее право на существование…
Спустя несколько дней в Южную Пальмиру пробрался его бывший денщик-матрос. «Михаил Федорович, худо дело. Вашего тестя в Петрограде расстреляли большевики, особняк, в котором живет теща, „уплотнили“, оставив ей с детьми только две комнатки, сейчас ищут вас с семьей, потому что им кто-то сообщил, что вы служили под непосредственным началом адмирала Колчака. Бегите, Христа ради, пока Одессу комиссары не взяли…»
Сборы оказались недолги. Тем более, что вскоре в Одессу вошли красные. Медлить было нельзя. Они двинулись в путь на какой-то телеге. Днем прятались, ночью передвигались в сторону румынской границы. Несколько раз чуть не попались на глаза красноармейцам, но Бог миловал. А вот переправа через Днестр могла стать для Ирины роковой. Как и всякая годовалая малышка, она реагировала на любой дискомфорт плачем. А перевозчик, тайно переправлявший их ночью через реку, предупредил сразу: «Если ваша девочка пискнет, и ее услышат пограничники, я сразу же выброшу ее в воду. Иначе погибнем все…» Родители были полны отчаяния. Но одна мудрая женщина предложила: «А вы ей дайте кусочек сахару. Она будет его тихонечко посасывать и молчать». Так и сделали. А через полтора часа нарушители границы уже высадились на румынском берегу…
Они поселились в Бухаресте, и именно там, в возрасте 7,5 лет, Ирина впервые начала заниматься балетом. Ее первой наставницей стала мадам Можайская, тоже наша соотечественница, эмигрировавшая с мужем в Румынию. Но занятия продолжались недолго: мадам честно призналась матери Ирины: «У вашей девочки несомненный талант. Ее нужно срочно везти в Париж, больше того, что я дала, мне не под силу. Я ее только испорчу…»
В Бухаресте у Бароновых были более или менее сносные условия жизни. Какая-никакая работа. Покорять Париж, где нужно было начинать все с нуля, им не очень-то хотелось. Но карьера дочери (хотя тогда мог с полной уверенностью поручиться за то, что из нее вырастет великая балерина?) круто изменила их жизнь: они приехали в Париж… Нет, наверное, смысла описывать все трудности и проблемы, с которыми столкнулись Бароновы. Но Ирочка сумела своим трудолюбием, настойчивостью, самолюбием, верой в то, что все у нее получится, открыть двери своему таланту.
Георгий Мелитонович Баланчивадзе, принявший позже имя Джорджа Баланчина, открыл Баронову, как еще двух знаменитых Baby Ballerinas — Тамару Туманову и Татьяну Рябушинскую.
Ирина Баронова, Тамара Туманова и Татьяна Рябушинская
Фантастическая девочка Ира в 11-летнем (!) возрасте дебютировала в Парижской Опере, в 14 лет танцевала партию Одетты в «Лебедином озере». В составе Ballets Russes de Monte Carlo объездила с гастролями почти весь мир. Ее первые заокеанские гастроли состоялись в 1933 году в США. А спустя несколько месяцев ей с особым упоением целовал руку после балета в Берлинской опере канцлер Германии Адольф Гитлер…
А в 1938 году Ирина впервые побывала с гастролями в далекой Австралии, стране, которая на долгие годы станет ее второй родиной, где она проведет и последние годы своей жизни. Но за 16 лет ее балетной карьеры Ирине рукоплескали до отказа заполненные залы десятков городов мира. А какими были у нее партнеры: Антон Долин, Серж Лифар, Юрий Скрябин, Марк Платов, Давид Личин, Пол Петров. Сплошные русские фамилии…
Ирина Баронова награждена престижной Медалью Нижинского, почётным Дипломом Школы Искусств Северной Королины, наградой Лусии Чейс Американского Театра Балета. В 1996 году она удостоилась королевской награды. Ее бесценный вклад в балет был замечен Королевой Елизаветой II.
В Советском Союзе ей довелось побывать значительно позже. К тому времени она уже была замужем за Сесилом Теннетом, театральным агентом и директором известных актеров. Представители советского кинематографа пригласили ее приехать на просмотр фильма «Война и мир», чтобы позже показывать его в Англии. Сесил предложил супруге поехать вместе с ним, так как это был хороший шанс для Ирины, чтобы посмотреть свою родину. Мама подробно описала ей, на какой улице и под каким номером находится дом в Ленинграде, в котором великая балерина родилась. Но сначала супруги прилетели в Москву.
Как вспоминала позже сама Баронова, ее поразил один случай: «Когда мы знакомились с Сергеем Бондарчуком, автором фильма „Война и мир“, и он услышал, что я говорю по-русски, то он и другие представители кинематографа окаменели… Потом они отвернулись от меня и не разговаривали. Позже мне объяснили, что им запрещено общаться с иностранцами, а я была, к тому же, беженкой из России…» Дом она свой нашла и даже заплакала, когда представила, как ее бедняжке-матери пришлось с годовалой дочерью на руках бежать отсюда от большевиков…
К сожалению, этот приезд в Россию оказался одним из последних «светлых пятен» для Ирины в тот период. В том же 1967 году погибает в автокатастрофе ее муж. Она осталась одна с тремя детьми: дочерями Викторией и Ириной и сыном Робертом. Правда, судьбы ее детей сложатся вполне достойно.
Дочь Ирина останется с нею до конца ее жизни в Австралии, Виктория отправится в Голливуд, где станет на восемь лет с 1986 по 1994 супругой знаменитому американскому комедийному актеру Стиву Мартину. Сын останется в Англии. сама Ирина снова вышла замуж, но и второго мужа похоронила спустя 7 лет. Она сама жила, как говорится, на два дома. Один из них был в Англии, другой — в Австралии, но в последние годы она практически не покидала Зеленый континент. Была вице-президентом Королевской Академии Балета Австралии, а также следила за развитием Австралийской Балетной Школы.
В 2005 г. в Австралии вышла в свет автобиографическая книга Ирины Бароновой «Ирина: Балет, жизнь и любовь» (на английском), над которой она трудилась четыре года.
Повествование книги начинается до рождения Ирины и заканчивается на сорока восьмом году её жизни, трагическом моменте – гибели в автокатастрофе горячо любимого мужа Сесила Тенната. Ради него Ирина оставила балет: в 1948г. английский театральный агент, директор Лоуренса Оливье и Вивьен Ли, Сесил Теннет дал ей два дня на то, чтобы решить, оставляет она балет, выходя за него замуж или нет. Ирина сделалa выбор в пользу семейной жизни и всегда была счастлива.
В декабре 2006 года Ирина Баронова давала интервью газете "Единение":
- В Румынии Вы начали заниматься балетом. Кто повлиял на Ваш выбор?
- Моя мама очень любила балет и сожалела, что не могла заниматься им в России: до революции это считалось неприличным для девушек из аристократических семей. Но, находясь за границей, мама решила, что с предрассудками прошлого нужно покончить и в Бухаресте отвела меня к хореографу мадам Можайской. В то время все были бедными. Мадам Можайская жила с мужем в одной комнате. Я и ещё две девочки приходили к ней и, держась за кухонный стол, занимались балетом. Мне было 7 с половиной лет, я никогда в жизни не видела балет и поэтому не могла понять, что же мама от меня хочет - мне так нравилось бегать на улице с моей любимой подружкой Дидиной.
Маленькая Ира с мамой. 1923.
Однажды в Бухаресте мы увидели афишу о выступлении балерины Тамары Карсавиной из труппы Дягилева. Мама повела меня на спектакль. После его завершения мама сказала, что хотела бы видеть меня также хорошо танцующей как Каpсавина… Позже мадам Можайская сказала маме, надо ехать во Францию и отдать дочь в хорошую балетную школу.
Для моих родителей переезд был новым испытанием: опять новая страна, поиски работы, привыкание ко всему новому. Но они всё же решились и мы переехали в Париж. Я стала заниматься у известного хореографа Ольги Преображенской и впервые увидела большую настоящую студию, зеркала, много учеников, среди которых уже блистала моя ровесница Тамара Туманова. Помню, я пряталась за рояль, чтобы меня было меньше заметно, но Преображенская каждый раз «доставала» меня оттуда.
Я видела, каких успехов добивались мои одногруппники и у меня появилось тщеславие: если они это могут, то я тоже должна суметь так танцевать. На смену тщеславию позже пришла настоящая любовь к этому виду искусства: балет стал частью моей жизни. Я очень благодарна родителям, мадам Можайской и О.Преображенской, давшим мне такой большой шанс. Для моих мамы и папы я была, фактически, как лотерея: ведь моя карьера могла быть и неуспешной и тогда все их затраты и ожидания в отношении меня расстроились бы. В целом, у меня была очень интересная жизнь и мне посчастливилось выступать в первоклассной Балетной Кампании русских беженцев за границей.
- Как складывалась Ваша дальнейшая профессиональная деятельность?
- Мои первые выступления проходили в театре Русского Балета в Монте Карло. В 1933 году театр поехал на гастроли в Америку. В нашей труппе было 100 человек, свой оркестр из 20 человек, и нам даже был выделен свой поезд. С нами везде ездили наши хореографы – Мясин, Фокин, Баланчин, Нижинская - самые гениальные учителя в моей жизни. Фокин “ставил” на мне «Синюю бороду», Преображенская - «Тщётную предосторожность» и т.д. Фокинские балеты «Тришка», «Сульфида», «Жар-Птица» ставятся в разных театрах мира до сих пор.Гениальное не умирает: Шекспир, например, остаётся в истории и его пьесы ставят всегда. Мясинские балеты скоро начнут восстанавливать в Австралии. С театром мы объездили много стран.
Шопениада с Антоном Долиным. Гастрольный тур.Сидней.1938
– В своей книге Вы пишете, что были знакомы с Сальвадором Дали, Пабло Пикассо…
- Наши костюмы и декорации делались этими художниками. Мы с ними общались, обсуждали наши наряды, были вместе на вечеринках.
- Вы побывали на гастролях во многих странах. В 1938 году Вы приехали в Австралию. Каковы были Ваши впечатления?
- Мы были не первыми: до нас австралийских зрителей с русским балетом познакомила балерина Ольга Спесивцева. Наша труппа привезла в Австралию 20 балетов, а всего их в нашем театре было поставлено уже 50. Так как в Австралии в то время мало кто знал, что такое балет, иногда случались казусы. На открытии сезона в Сиднее мы давали «Золушку». Через 20 минут после начала спектакля четверо зрителей (отец, мать и двое их детей) покинули зрительный зал и стали требовать в кассе вернуть им деньги. Администратор поспешил разобраться, в чём дело, интересуясь, не были ли плохими места. Но семья ответила, что места – достаточно хорошие, а проблема в том, что "прошло уже 20 минут с начала спектакля, а со сцены не было слышно ни одного слова..." В целом, публика принимала нас очень гостеприимно, у нас появилось много хороших друзей. Когда я позже вернулась в Австралию, наша школа была зарегистрирована уже в 68 странах.
- Как Вам работалось в Голливуде?
- Меня всё время сопровождало чувство: «Поскорей бы уехать оттуда». Ощущалась колоссальная некультурность. Голливуд делал хорошие кинофильмы в своих типично голливудских жанрах. Но меня не привлекали голливудские звёзды, эта Фабрика Грёз. Не чувствовалось у них души и сердца. Это совершенно другая порода людей. Вот балет… Это совсем другой дух. В Голливуде мы встретили некоторых русских артистов, таких же беженцев, как и мы, которые пытались найти свой место в американской киноиндустрии… Джерри (Герман Севастьянов, племянник С.Станиславского, первый муж Ирины Бароновой) познакомил меня с Акимом Тамировым, его женой Татьяной, братьями Шаляпинынми, Федей и Борисом, сыновьями известного певца Фёдора Шаляпина. Они были друзьями Джерри с тех пор, когда жили ещё в Париже, боролись за жизнь и откладывали деньги, чтобы поехать в США, страну огромных возможностей. Аким Тамиров был великим артистом и сделал хорошую карьеру в Голливуде… Мне всегда было весело находиться в их компании: мы стали близкими друзьями. Братья Шаляпины бывали частыми гостями в доме Тамировых и Тамара бесконечно готовила для них котлеты.
Дома с мужем Гэри Севастьяновым. 1940
- Cтав взрослой, когда Вам в первый раз удалось поехать в Россию?
- Моего мужа Сесила Теннета, как театрального агента и директора известных актёров, представители советского кинематографа пригласили приехать на просмотр фильма «Война и мир», чтобы позже показывать его в Англии.Муж сказал мне, что это шанс - увидеть мою историческую родину. Я посоветовала ему сообщить русским властям, что я была беженкой из России, чтобы у него потом не возникло проблем. Муж так и сделал, на что ему ответили, что обо мне давно всё известно, чтобы я ничего не боялась и приезжала.
Перед отъездом моя мама рассказала мне, как найти улицу в Санкт-Петербурге, где она жила с родителями. По приезде в Советский Союз к нам приставили переводчицу. Мы сказали, что нам её не нужно, потому что я хорошо говорю по-русски, но она всё равно ходила с нами.
В то время русские балеты не пускали за границу. Но когда труппа русского балета, наконец, приехала из СССР, в её числе была и Галина Уланова. Артисты тоже ни с кем не разговаривали. Позже приезжала Майя Плесецкая, дивная балерина… Мы, люди причастные к балету, всегда были рады видеть гастролирующих артистов балета в Англии и приглашали их на встречи. Я помню, когда после спектакля две студентки-англичанки хотели поговорить с М.Плuсецкой, она согласилась. Но в отношении меня…
Потом я узнала, что артисты не имеют ничего против меня, просто им было запрещено подобное общение. Во время пребывания в России, мы с мужем поехали в Ленинград, я нашла ту улицу и дом (Пантелеймоновская, дом 20), где моя мама жила со своими родителями до революции; мне было грустно и я даже заплакала. Наша переводчица утешала меня и говорила, что мы, Советская власть, Вам всё простили, передайте своей маме, пусть она приезжает в СССР, если хочет. Я была очень зла в душе: эта власть убила моего дедушку и других родственников ни за что, а теперь я слышу слова о каком-то прощении…
- Приезжали ли Вы после этого?
- Позже я бывала в СССР ещё пару раз. Это произошло во время «снятия занавеса» и окончания «Холодной войны». В Bагановской школе интересовались тем, как работали Мясин, Фокин, Баланчин. Потому что, когда они уехали из России, о них больше никто ничего не знал. Нас очень хорошо принимали, студенты и преподаватели слушали нас с огромным вниманием. Мы много ходили по музеям, театрам, по широким городским улицам. Но хамское поведение некоторых людей… Помню, как один прохожий на Красной Площади грубо толкнул меня локтём и на мой вопрос: «Разве Вы не можете пройти чуть подальше от меня, места ведь много», ответил с удивлением: «Ты что – сахарная что-ли!» В целом, у меня было впечатление, что я стою около дома, в нём люди говорят, как и я, по-русски, но войти в этот дом я не могу: мы – чужие. Мы мыслим по-другому.
- Вы никогда не видели своих родственников, оставшихся в России после революции?
- Видела. Однажды я получила письмо через одного нашего дирижёра, которое написала дочка моей двоюродной сестры. Потом, во время моей последней поездки в Россию, при Брежневе, я познакомилась с этой семьёй. Честно сказать, нам было трудно понять друг друга. Они просили меня помочь им навсегда уехать из России. Я ответила, что это невозможно, у меня – небольшой дом. На что они ответили, что смогут спать на полу на матрасе (5 человек!). Я настаивала, чтобы они сначала приехали ко мне в гости, посмотрели на жизнь: ведь они не знали английского языка, не имели нужной для Англии профессии. Я сделала им приглашение. Позже Посольство Великобритании отказало им в визе. Потом мы разговаривали по телефону, они жаловались на отказ и просили меня позвонить Королеве Елизавете, чтоб она приказала Посольству Великобритании в Москве дать нам визу. Я ответила им, что это нереально, на что они стали укорять меня в том, что я знакома с самой Королевой, и, значит, мне ничего не стоит это сделать. Позже наши отношения с ними прекратились и больше я о них ничего не слышала.
- В чём различия русского балета от других?
- У балета любой страны – свои национальные черты. В русском балете - больше экспрессии, «изюминки» на сцене. Русские люди, если счастливы, то всегда показывают это, если печальны, то и не скрывают этого.
- Были ли Вы знакомы с Рудольфом Нуриевым?
- Да, я знала и Рудольфа, и Михаила Барышникова. Они оба – замечательные танцоры. Французский балет стал намного лучше после того, как там поработал Нуриев, а Михаил Барышников многое сделал для американского балета.
|
| |
| |
