| Валентина_Кочерова | Дата: Четверг, 28 Фев 2019, 13:13 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 6948
Статус: Online | ОЛЬГА ЛЬВОВНА КЕРЕНСКАЯ
(26.11. 1863 - 10. 1975)
В мае 1918 г., О.Керенская, жена в тот момент уже бывшего премьера Временного правительства России, бежала вместе с сыновьями Олегом и Глебом из холодного и голодного Петрограда в Усть-Сысольск и поселилась в пригородном местечке Кочпон. Она хотела одного - выжить и хотя будущая столица Коми встретила ее не слишком гостеприимно, здесь ей и ее сыновьям удалось спастись от голодной смерти. Впрочем, длинные руки ВЧК достали ее и в этом таежном краю…Ольга Львовна помогала мужу, как могла: иименно она придумала ему знаменитую прическу «бобрик», которую он носил до конца своей жизни.
 
А.Керенский, окончив с золотой медалью гимназию в Ташкенте, поступил на юрфак Петербургского университета. Там он познакомился с блестящей и очень интеллигентной семьей Барановских. Ее глава - генерал Л.Барановский, его тесть - известнейший ученый-китаевед академик В.П. Васильев.
  
Лев Степанович Барановский Васи́лий Па́влович Васи́льев Федор Михайлович Керенский
А вот дети генерала увлекались революционными идеями, коими заразили и питерского студента. Впрочем, более, чем революцией, Саша Керенский увлекся О.Барановской - красивой девушкой с короткой стрижкой и вьющимися волосами. Его отец - бывший директор той самой Симбирской гимназии, которую окончил будущий вождь пролетариата В.Ульянов,– не разрешил сыну жениться, пока тот не закончит учебу, поэтому обвенчались Александр и Ольга только летом 1904 г. в имении академика Васильева в селе Каинки. Вскоре у них родился сын Олег, а спустя 2 года - Глеб.
Александр Федорович сделал великолепную адвокатскую карьеру. Он участвовал в крупных полит. процессах, в расследовании расстрела рабочих на Ленских золотых приисках, защищал армянских революционеров и, наконец, стал депутатом Госдумы. 27 февраля 1917 г. ему позвонили из Думы и пригласили на экстренное заседание - император издал указ о ее роспуске. Керенский наскоро простился с женой и детьми и тех пор они почти не виделись. Революционная волна захлестнула его и подняла на вершину гос. власти. В бытность Керенского премьером, его жена Ольга Львовна чаще видела его на фотографиях, чем воочию. Положение «соломенной вдовы» усугубляли рассказы многочисленных доброжелателей о реальных и выдуманных романах ее столь популярного муж. После большевистского переворота Александр Федорович покинул Петроград, а Ольга Львовна осталась в столице одна с сыновьями. Новая власть поначалу ею не интересовалась – большевикам просто было не до нее. А Керенская зарабатывала на жизнь, набивая табаком папиросные гильзы на продажу.
Сам Керенский за границей,
Там, где царские отбросы,
А жена его в столице
Набивает папиросы, – такой стишок опубликовала тогда одна из петроградских газет.
Благодаря одному знакомому Ольга Львовна сумела устроиться машинисткой в петроградское отделение Центросоюза: «Моего жалования хватало только на несколько фунтов хлеба или другого какого-либо продукта. Советские деньги ничего не стоили, меновая торговля шла вовсю, и из квартиры исчезали одни вещи за другими. Были проедены все портьеры. Швейная машина, шуба Александра Федоровича, продались одна за другой серебряные ложки и другие серебряные вещи – одним словом, все, что имело спрос и могло понадобиться в деревне, откуда спекулянты привозили продукты в обмен на вещи и только на вещи».-
Профессия машинистки еще пригодится ей в эмиграции. Позже Керенская написала в своих воспоминаниях, как к ней зашел один видный эсер и предложил спрятать у нее несколько мешков с пожертвованиями солдат в пользу Учредительного собрания. Ольга Львовна возмутилась, что он предлагает это сделать ей – женщине с двумя детьми и такой опасной фамилией, но из гордости взяла. Вскоре знакомые сообщили ей, что ночью ожидаются повальные обыски и она не нашла ничего лучшего, как спрятать опасные мешки на черной лестнице, прикрыв их рогожей. К счастью, во время обыска схрон не нашли.
С долей иронии Керенская позже вспоминала, как во время обыска «один из солдат только спросил меня, почему у нас так много портретов Керенского, и когда узнал, что это квартира его семьи, то, против ожидания, он не удвоил своего рвения при обыске, не сделался грубым, а только покачал головой и глубокомысленно сказал: «Да, бывает, бывает!» Вероятно в его уме встало имя Керенского и тот ореол, которым он был когда-то окружен, и с именем которого, наверное, у этого простого солдата было связано представление о богатой и сытой жизни. А тут в холодной, едва освещенной и уже наполовину опустошенной квартире он увидел все свидетельства бедности, полуголодного существования, и его «бывает, бывает», вероятно, резюмировало все промелькнувшие в его голове мысли о превратностях судьбы».
Вскоре ее все же арестовали и даже этапировали в ВЧК в Москву, заставив подписать бумагу о разводе с мужем, что она сделала с чистой совестью, поскольку их семья фактически развалилась.Чекисты отпустили ее и разрешили жить в Петрограде, но она уехала в незнакомый и далекий Усть-Сысольск. В Коми Керенскую, ее мать М.В. Барановскую и сыновей привез питерский архитектор А.Холопов и поселил в Кочпоне.
Дом сохранился в жилом состоянии до сих пор... Взвалить на себя такую обузу, Холопова попросил уроженец Коми Питирим Сорокин, - он хорошо знал семью Керенских, поскольку во Временном правительстве занимал пост личного секретаря премьер-министра. Весной 1918 г. он встретился с Александром Федоровичем в Москве на конспиративной квартире и там бывший премьер мог попросить своего соратника позаботиться о его семье. Дочь Холопова Ариадна Шмидт так описывает Ольгу Львовну, с которой впервые встретилась в день отъезда на привокзальной площади: «Я увидела высокую худую женщину с бледным желтым лицом и с растрепанными волосами тусклого пепельного цвета, выбившимися из-под шляпы. Правда, глаза были красивые: большие, карие и очень тревожные и грустные. У нее был усталый, замученный вид».
Возможно, провожать свою семью на вокзал приходил и сам Керенский, переодетый и неузнаваемый. К семье он не подходил, а смотрел издали, как они садились в поезд. Об этом пишет в своих воспоминаниях Ариадна со слов Ольги Львовны.
В Кочпоне ей с сыновьями выделили маленькую комнату. Большую часть времени они возились на огороде, летом собирали грибы, ягоды и щавель. И это было не так-то просто для закоренелых горожан. Как-то в лесу им попались ложные опята. Питерская барышня не очень-то разбиралась в грибах, а потому пожарила их, съела сама и накормила сыновей. Потом знакомый врач Холопова вытаскивал их чуть ли не с того света, но в любом случае можно сказать, что в Кочпоне петроградские беженцы не голодали. Вениамин Полещиков в своем очерке приводит дневниковые записи жены Бруцкуса Эмилии Осиповны, прибывшей в Усть-Сысольск через 3 недели после мужа. Она пишет, что молока и хлеба у них было вдоволь, а картофель и мясо они доставали в городе. А Олег Александрович на склоне лет вспоминал о своем пребывании в Кочпоне с теплотой. В одном из интервью он рассказывал, что там его кормили ржаными пирожками, и они за время пребывания в Усть-Сысольске не знали голода. Кроме того, у него было ружье, и он охотился на уток, впрочем, не слишком успешно. Ему в то время было 13 лет.
Никакой политикой Ольга Львовна и ее друзья не занимались, а потому власти не сразу ею заинтересовались. Вот только в июне 1918 г. первый номер газеты «Зырянская жизнь» поместил о ней заметку. Якобы Керенская скупает на местном рынке продукты по заоблачной стоимости, и именно поэтому местные овощи имеют столь высокую цену. Керенская дала вполне достойный ответ, опубликованный в той же газете: «Гибнет Россия - наша родина, в борьбе изнемогают брошенные нами союзники, немцы уже готовы праздновать кровавый пир победы, а для «Зырянской жизни», конечно же, важнее, какую цену платит Керенская за продукты, причем сообщаются заведомо ложные сведения».
Редакция газеты поместила свой комментарий, отметив, что «не только немцы готовы праздновать кровавый пир, но и более ужасный враг - голод и потерявшие стыд и совесть контрреволюционеры, стремящиеся задушить народную Советскую власть».
Незадолго до Второй мировой войны в конце 1930-х Александр Федорович снова женился на Лидии Триттон,- англичанке из Австралии. Она была значительно моложе его, считалась красавицей и пользовалась большим успехом у мужчин. Ради Керенского она оставила мужа, оформила развод и обвенчалась с новым избранником. Александр Федорович не уставал повторять, как он счастлив с женой. В 1946 г. она умерла в 46- летнем возрасте. Однако главные неприятности у Ольги Львовны и ее друзей были впереди. 29 июня в Кочпоне состоялся сход, где главным предметом обсуждения стало пребывание в деревне жителей Петрограда. Людей тревожили Керенская и Бер Бруцкус. Казалось подозрительным, что этот человек, не будучи ссыльным, живет в деревне. Вероятно, он шпион, а Керенская наверняка состоит в переписке со своим мужем, который ведет на этот край англичан. 15 июля отношения с местными жителями обострились настолько, что Беру Бруцкусу пришлось вернуться в Петроград. Кроме того к непрошеным гостям стали наведываться представители усть-сысольской власти. Обвинения были все те же: занимаются спекуляцией, скупают продукты и тем самым повышают цены на рынке, да и за квартиры платят неслыханные деньги. Однако хозяева домов, где жили петроградцы, все это отрицали.
В августе 1918 г., когда Ольга собиралась возвращаться в Петроград, за ней пришли чекисты. Она решила, что это дело рук бывшего урядника, а ныне секретаря кочпонского исполкома Холопова (однофамильца архитектора). Он был очень недоволен тем, что в подведомственном ему местечке живет жена Керенского и этого недовольства не скрывал. Но, как оказалось, секретарь был ни при чем. По просьбе усть-сысольской милиции бывший урядник составил справку, что «Керенская ни в чем предосудительном не замешана и никакой агитации против советской власти не творит».
Эта справка до сих пор хранится в ее деле в архиве ФСБ. 19 августа трибунал Котласского укрепленного района послал Усть-Сысольской ЧК телеграмму с требованием арестовать и отправить Керенских в Котлас. 23 августа Ольга Львовна была вызвана в Усть-Сысольскую уездную ЧК, арестована и допрошена на предмет антисоветской деятельности в городе и окрестностях. Из сохранившегося дела о ее аресте следует, что арестовали ее по приказу из Котласа.
Любопытен протокол от 20 августа 1918 г. из дела КП-5176 по обвинению Керенской из архива Управления ФСБ по Республике Коми, который приводит А.Хрусталев в газете «Вечерний Котлас»: «Член ЧСК по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем по Усть-Сысольскому уезду М.Ляпунов согласно полученной телеграмме из Котласа в с. Кочпон Усть-Сысольского уезда в присутствии начальника гор. милиции производил обыск в квартире О.Л. Керенской. Подозрительной переписки и имущества не найдено, но взято три письма на имя матери Барановской. Кроме того, найдено один фунт табаку 2 сорта. По заявлению ее матери, табак этот привезен из Петрограда, а в семействе Керенского курящих не имеется. О вышеизложенном постановил: записать в настоящий протокол табак в количестве одного фунта, реквизировать за законную плату как находящийся у некурящих лиц, каков подать на распоряжение в гор. милицию, а три письма в следственную комиссию на рассмотрение. Член ЧК, председатель Чрезвычайного революционного штаба Ляпунов, начальник гор. милиции А.Сивков. Присутствовала гражданка Петроградской губернии Зайдеман».
Согласно все тому же архивному делу, осенью 1918 г. в сопровождении секретаря следственной комиссии уездной ЧК В.Савина (будущего классика коми литературы) и С.Колегова семья Керенской была препровождена в Котлас.
Ольга Львовна прожила 90 с лишним лет, последние годы в семье мл. сына Глеба. Свою судьбу она подытожила так: «Если бы меня спросили, жалею ли я, что мне пришлось жить в такое бурное время и оказаться выброшенной за борт жизни, я бы ответила: нет, не жалею. На мою долю выпало посетить «сей мир в его минуты роковые», я жила и живу во времена грандиозных событий. Разделяя судьбу русских, я выпила свою чашу до дна…»
Когда из Котласа ей с сыновьями удалось вернуться в Петроград, жить там было не на что, тому же у Глеба начался туберкулез. Ольга Львовна написала ходатайство к властям с просьбой разрешить ей выезд за границу, но получила отказ. Помог ей знакомый врач, бывший эсер Б.Соколов, сам не раз побывавший в чекистских застенках и собирающийся покинуть родину. Он достал поддельные документы на имя эстонского гражданина, его жены и двоих детей и таким образом вывез семью Керенского в независимую Эстонию. Чтобы Ольгу Львовну на границе не распознали, ей купили белокурый парик и очки. При пересечении границы в багаже Керенской чекисты обнаружили золотой карандаш с надписью: «Александру Керенскому от почитателей». Соколов был уверен, что все кончено, однако их выпустили. Чекист дал понять, что обо всем догадался, но не стал губить несчастную женщину.
«Нелегко мне было решиться на этот отъезд. В России я оставляла все, что мне было дорого в прошлом, кроме детей. Я ехала за границу без денег, одна с детьми, не зная даже, в какую именно страну мы едем, не имея за границей ни родных, ни друзей. Мы предполагали, что Александр Федорович живет в Англии, но того, что мы едем к нему, у меня не было и в мыслях. Наша семейная жизнь была кончена, окончательно разрушена. И я имела все основания предполагать, что муж. живет за границей со своей новой семьей. Рядом с грандиозным водоворотом событий, вертевшим, коверкавшим и ломавшим Россию, рушилась, ломалась и окончательно сломалась и моя семейная жизнь. И из-под всех развалин прошлого, и личных, и общероссийских, я должна была выкарабкиваться сама, как умела, таща за собой и моих детей, иногда только хватаясь за протянутые из жалости чужие руки», – вспоминала Ольга Львовна годы спустя.
Из Эстонии Керенские перебрались сначала в Швецию, а затем в Лондон. Там Ольга Львовна встретилась со своим мужем и офиц. развелась. Их отношения за это время окончательно испортились. Александр Федорович уехал в Париж, где редактировал газету «Дни». Накануне гитлеровской оккупации перебрался в США, где прожил всю оставшуюся жизнь. Скончался 1 июня 1970 г. в нью-йоркской больнице от артериосклероза на 90-м году жизни. Его тело переправили в Лондон, где жили сыновья и бывшая супруга, и захоронили на кладбище Патни Вел. Там же 5 лет спустя была похоронена и О.Л. Керенская-Барановская. Своим детям она сумела дать достойное образование, они окончили частную школу, а затем и университет, став дипломированными инженерами.
$IMAGE10
Могилы Керенских на Лондонском кладбище Патни Вел
|
| |
| |
