| Валентина_Кочерова | Дата: Вторник, 21 Май 2019, 19:01 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 6951
Статус: Offline | ДИНА ВЕРНИ (Дина Яковлевна Айбиндер)
(25.01. 1919. - 20.01. 2009.)
Франц. натурщица и галеристка, искусствовед, певица, муза скульптора Аристида Майоля,Кавалер ордена Почётного легиона (1991)
В январе 2009 г. в Париже скончалась Дина Верни – женщина, которую во Франции называли воплощенной историей искусства XX в. За свою немалую жизнь она словно прожила несколько разных жизней, умудрившись слить их воедино и оставить свой след во многих областях, странах и сердцах. Ее знали даже не слышавшие ее имени туристы – по статуям, стоящим в садах Тюильри. Последним ее достижением было открытие Музея Майоля, которому она отдала не один десяток лет. Иногда кажется, что вся ее жизнь была запечатлена в произведениях искусства для которых она позировала, продавала и коллекционировала. Однако за статуями и картинами с трудом удается разглядеть истинную Дину, родившуюся в семье Я.Айбиндера. Местом ее рождения называют то Кишинев, то Одессу.
Ее отец до конца жизни сохранял румынское гражданство, а тогдашняя Бессарабия, столицей которой был Кишинев, принадлежала Румынии. Вероятнее всего, что в Одессу семья переехала вскоре после рождения Дины, спасаясь от разрухи и гражданской войны. Семья была музыкальная: отец – известный скрипач и пианист, мать преподавала музыку, тетя пела в опере, однако даже такие весьма мирные занятия не уберегли Якова от тюрьмы – то ли за сочувствие меньшевикам, то ли по ошибке… По семейной легенде, из заключения его освободили по личному указанию Ленина – исследователи склонны видеть в этом некоторое преувеличение, основанное на одном из указов СНК, на котором Владимир Ильич приписал требование «произвести значительные умягчения». Как бы то ни было, Якова освободили, после чего он решил немедленно освободить Одессу от своего присутствия.
Айбиндеры двинулись обычным эмигрантским путем тех лет – Варшава, Берлин, Париж. В Париже, в отличие от большинства бывших земляков, они не собирались сидеть на чемоданах в ожидании падения большевистского режима, а они предпочли выучить язык, найти работу и зажить нормальной жизнью. Яков устроился тапером в кинотеатр и постепенно оброс знакомствами среди богемы: двери его дома на рю Монд в Латинском квартале всегда были открыты для друзей – начинающих писателей, художников и просто всех интересующихся искусством. Дина, вывезенная из России в 6-летнем возрасте, мало что помнила о своей родине – разве что язык, на котором по привычке продолжали говорить дома. Она выросла в утонченно-красивую, интеллигентную, неуемно-любопытную и общительную девушку, которую друзья за врожденное обаяние и приобретенный шик прозвали Парижанкой. Училась в лицее, интересовалась физикой и химией, мечтала поступить в Сорбонну и думать не думала связать свою жизнь с искусством, однако, как известно, человек предполагает, а бог располагает.
Один из знакомых ее отца, архитектор Жан-Клод Дондель, дружил со знаменитым скульптором Аристидом Майолем. Однажды Дондель заметил, что 14-летняя Дина очень похожа на произведения Майоля, и не преминул рассказать о ней самому художнику. В то время Майоль находился в творческой депрессии и нуждался в приливе вдохновения. Он пишет юной девушке письмо с приглашением навестить его в мастерской: «Мадемуазель, мне сказали, что вы похожи на женщин Майоля и Ренуара. Мне бы хватило Ренуара».
По легенде, усиленно распространяемой самой Диной, родители не знали об этом приглашении – юная лицеистка одна отправилась воскресным утром в парижский пригород Марли-ле-Руа, где жил Майоль. Войдя в дом, она спросила у первого попавшегося гостя, кто из присутствовавших – хозяин дома. Ей посоветовали обратиться к самому старому. Дина увидела в толпе пожилого мужчину с длинной седой бородой, подошла к нему и представилась: «Я – та девушка, которая пришла с вами повидаться». Однако это оказался не Майоль, а его друг, художник Кеес Ван Дон ген. Наконец Дину заметил сам Майоль – он провел ее по дому, показал свои работы, а в конце разговора спросил, когда у нее будет свободное время. Как вспоминала сама Дина, «как все молодые, я была претенциозна. Я ответила – никогда».
В 1934 г. Майолю было 73 года, и к этому времени он уже давно был признанным классиком. Когда-то он учился у академиста Жерома, находился под влиянием Гогена и Джакометти, ткал гобелены и рисовал, почти ослеп, по настоянию врачей обратился к скульптуре, обучался у Родена и прославился статуями обнаженных женщин – мощными и лаконичными одновременно. Дина поразительно напоминала его произведения: неудивительно, что даже супруга художника Клотильда, обычно весьма неодобрительно относившаяся к моделям, хотя сама она когда-то была моделью своего мужа – с первой же встречи была на удивление тепла с нею, а вскоре и полюбила как родную дочь и с той первой встречи Дина стала постоянно бывать у Майолей, позируя художнику и общаясь с его семьей.
Поначалу идея позировать ее не привлекала, но Майоль платил весьма щедро, 10 франков в час, и эти деньги для Дины были совсем не лишними. Она приходила в мастерскую почти каждый день и позировала по 3 час., а каникулы проводила вместе с Майолями в родном городке художника Баньюль-сюр-Мер. На многих ранних изображениях ее голова наклонена вниз, а взгляд сосредоточен и серьезен – на самом деле в это время Дина делала уроки: Майоль даже сделал для нее спец. подставку, на которую Дина ставила учебники. Уже скоро она стала не просто любимой натурщицей художника, но и настоящей музой, вдохновлявшей его последние годы.
Хотя их сотрудничество больше всего известно по обнаженным статуям, поначалу художник лепил их с Дины одетой: «Я изображаю не натуру, а свои представления о ней». Майоль был очень застенчив и так никогда и не осмелился просить ее раздеться: она сама предложила ему позировать обнаженной. В то время она с друзьями увлекалась нудизмом, и нагое тело для нее было столь же естественно, как для Майоля – его лепить. Уже через год скульптор представляет слепленную с Дины статую «Леда», затем следуют «Ева», «Мысль», «Воздух», «Река». Помимо скульптур, Дина – после стольких лет без кисти – снова вдохновила Майоля на живопись: ее образ запечатлен на десятках картин и сотнях рисунков. Несмотря на многочисленные слухи об их любовной связи, исследователи все же считают, что отношения Дины и Майоля были чисто платоническими: он любил ее как дочь и музу, она преклонялась перед ним как перед талантливым художником и учителем. Однажды он, гуляя с Диной и ее отцом, сказал ему: «Вы создали эту девушку, но именно я ее придумал!» И верно – Дина настолько полно совпала с созданным за годы до ее рождения образом майолевской женщины, что было даже удивительно, как она умудрилась родиться в далекой Бессарабии, а не в его собственном доме, среди статуй…
Уже скоро Майоль стал одалживать Дину своим друзьям: она позировала знаменитому колористу, последнему импрессионисту Пьеру Боннару, который изобразил ее на большом полотне «Обнаженная в тени» и фовисту Раулю Дюфи, написавшему с Верни целую серию акварелей. Став своей среди парижской худ. богемы, она достаточно близко сошлась с сюрреалистами и даже подружилась с Анд ре Бретоном и Жаком Превером. Однако позирование и учеба в Сорбонне, куда Дина все же поступила на хим. факультет, не занимали все ее время. Она вела свойственную молодежи тех лет раскрепощенную, немного авантюрную, свободную жизнь, где было место и приключениям, и легкому безумству. С удалью пела цыганские песни в русском ресторане Доминика (эмигранта Л.Аронсона) и снималась в сюрреалистических кинофильмах, она даже некоторое время подумывала стать профессиональной актрисой, принимала загадочное участие в Испанской революции (по разным данным, она то ли проводила через границу рядом с имением Майоля нелегалов, то ли сама недолгое время бродила по Испании с партизанским отрядом).
В это же время Дина впервые вышла замуж – трудно сказать, какие чувства двигали ею, ибо почти никаких данных об этом браке, кроме слухов и весьма противоречивых рассказов самой Верни, не сохранилось. Известно лишь, что ее супруг был выходцем из России и что брак этот был весьма недолог: муж не вынес той скорости жизни, к какой привыкла Дина, той энергии, которая бурлила в ней – она до старости привлекала к себе поклонников, однако она же была и причиной скорых расставаний. По одной из легенд, псевдоним Верни – единственное, что оставила себе Дина на память о замужестве, – был производной от фамилии супруга, то ли Верник, то ли Верное…
Когда летом 1939 г. во Францию пришла война, Майоль вместе с семьей и Диной укрылся в своем родном Баньюль-сюр-Мер, рядом с испанской границей. Пока скульптор работал над своей статуей «Гармония», натурой для которой как обычно служила Верни, сама она помогала беженцам перебраться в Испанию: втайне от художника сотрудничала с марсельской группой Сопротивления, организованной журналистом Вэрианом Фраем. Одетая в приметное красное платье, встречала беженцев в буфете ж/д станции и провожала их «тропой Майоля», показанной ей когда-то Аристидом, через границу в Испанию. Когда она начала засыпать прямо на сеансах, Майоль обо всем узнал – позже он написал портрет Дины в том самом красном платье. Вскоре ее арестовали, обвинив в переправе нелегалов. Нанятый Майолем адвокат на суде сумел доказать ее невиновность. Пытаясь уберечь Дину от дальнейших арестов, художник направил ее в Ниццу к своему другу А.Матиссу. В письме он писал ему: «Я посылаю вам главное в своей работе, которое вы сведете к одной линии». Матисс много рисовал Дину. Она вспоминала, что ему очень нравилось разговаривать с нею: он не ожидал от модели такой начитанности и образованности и с удовольствием беседовал с нею на всевозможные темы. Анри мечтал написать с Верни «новую Олимпию» – парафраз знаменитой картины Э.Мане, однако этот замысел так и остался незавершенным.
От Матисса Дина уехала в Париж, налаживать связи Сопротивления и была арестована гестапо и полгода провела в тюрьме. В то время нацисты уже начали еврейские зачистки, и еврейке Дине, даже если бы оккупанты не доказали ее связи с Сопротивлением, в любом случае грозил концлагерь. От верной гибели ее спасло лишь заступничество придворного скульптора Гитлера Арно Брекера, который в молодости дружил с Майолем: как раз в это время он привез в Париж свою выставку. Майоль пришел на выставку, чем вызвал немалый гнев участников Сопротивления, чуть не открыто обвинявших скульптора в коллаборационизме, и упросил Брекера помочь. Дину освободили; а ее отец, арестованный примерно в то же время, был отправлен в Освенцим, где и погиб. В 1944 г. Аристид, направлявшийся к своему другу Раулю Дюфи, попал в автомобильную катастрофу и через неделю скончался. По некоторым данным, аварию подстроили члены Сопротивления, таким образом наказавшие престарелого скульптора за сотрудничество с оккупантами, впрочем, ни доказать, ни опровергнуть эту версию никто не возьмется. По завещанию, имение в Баньюль-сюр-Мер отходило его жене и сыну Люсьену, а картины, скульптуры и коллекция предметов искусства – Дине. Когда скончался Люсьен Майоль, он оставил Дине не только имение отца, но и собственные работы. Всю оставшуюся жизнь она старалась оправдать доверие художника, заботясь о сохранении его памяти и пропаганде его творчества.
После окончания войны Дина почувствовала себя не у дел. По совету Матисса, с которым подружилась, она решила открыть галерею и начать собирать картины и предметы искусства. Сняла помещение на ул. Жакоб в Латинском квартале и начала выставлять как работы Майоля, Анри Руссо, Марселя Дюшана, Сержа Шаршуна. Если не считать краткого существования галереи Пегги Гуггенхайм в Лондоне, это была первая галерея, принадлежавшая женщине, к тому же ей было всего 28 лет! Благодаря великолепному вкусу, хватке и предприимчивости Дина вскоре добилась немалых успехов: с ее легкой руки огромную известность получили такие художники-абстракционисты, как Серж Полякофф, которого она встретила, когда он зарабатывал на жизнь исполнением песен по кабакам, и которому устроила первую персональную выставку, Пьер Алешински, Жан-Мишель Атлан. Галерея, как и сама Дина, никогда не ограничивалась какими-нибудь рамками стиля или направления – в ней выставлялись все, кто ей нравился, а ее вкусу, воспитанному Майолем и Матиссом, могли позавидовать виднейшие искусствоведы.
Вскоре после войны Дина вторично вышла замуж за дипломата и знатока искусства, но брак, несмотря на рождение 2-х сыновей, снова был недолгим. Со временем Бернар и Оливье Лоркен стали верными соратниками матери в ее делах. Последний раз Верни была замужем за бароном Дюпольдом, но и этот союз закончился тяжелым разводом. Не каждый мужчина был способен выдержать ее необыкновенную энергию и жизненную силу, не всякий был способен уступать место в ее сердце картинам, галерее и давно умершему Майолю… Впрочем, слухи о ее амурных похождениях не утихали до самых последних лет – она сама никогда не опровергала их, считая бесплатной рекламой, а друзья называли их происками конкурентов.
В 1964 г. она подарила Франции 18 скульптур Майоля с условием, что они будут установлены в саду Тюильри (позже к ним добавились еще две). Условие было выполнено: статуи, изображающие Дину, круглый год красуются на лужайках неподалеку от Лувра. Остряки даже прозвали Дину «мадам Тюильри». С тех пор она могла почивать на лаврах – столько прижизненных памятников не ставили еще никому! Однако спокойствие было не в ее характере. Еще в 1959 г. Верни впервые посетила Советский Союз – пыталась найти новых художников и была немало разочарована зашоренностью и ограниченностью артистической жизни в СССР. Прошло почти 10 лет, прежде чем Дина решилась повторить визит: по воспоминаниям, она бесстрашно лазала по подвалам и чердакам, где подпольные художники устраивали свои мастерские, лихо пила водку на коммунальных кухнях и пела под гитару цыганские романсы. Познакомилась с И.Кабаковым, Э.Неизвестным, О.Рабиным, М.Шемякиным, В.Янкилевским и другими художниками-нонконформистами и даже смогла вывезти их работы во Францию. С этого момента продвижение непризнанного властями советского искусства стало одним из главных направлений ее деятельности – недаром она любила повторять: «Я француженка, но во мне течет русская кровь».
В 1971 г. Дина помогла эмигрировать М.Шемякину – по его воспоминаниям, она была влюблена в него и предлагала райские условия для работы при единственном условии – своем полном контроле, однако художник предпочел свободу и сбежал от нее на третий день. В 1973 г. она устроила в своей галерее первую выставку русского авангарда, открывшую многим русским художникам дорогу на Запад. В среде диссидентов она познакомилась с жанром блатной лагерной песни и столь ею впечатлилась, что непременно решила представить в Европе и этот вид советского искусства.
«Очарование языка, юмор, тоска и жестокая сила в этих песнях создают неповторимую поэзию, где грубость граничит с нежностью», – писала она. Дина выучила наизусть две дюжины песен – другого способа вывезти их из СССР не было, и даже брала уроки вокала, чтобы достойно их исполнить. В 1975 г. она записала в Париже альбом «Блатные песни», моментально обретший на исторической родине статус культовой легенды. Три песни принадлежали Юзу Алешковскому, которого Дина тоже пригрела в эмиграции и даже организовала исполнение его песен (конечно, в переводе) самим Ивом Монтаном. После подобных выходок въезд Верни в Советский Союз был надолго запрещен. Она всегда действовала по принципу «Я покупаю то, что не в моде, и оно становится модным».
Помимо картин множества найденных и раскрученных ею художников, Дина собрала одну из крупнейших в мире коллекцию кукол, а также потрясающее собрание старых экипажей, среди которых были даже карета Шатобриана, которую он использовал в бытность послом в Италии, и омнибус Тулуз-Лотрека – ныне на основе этой коллекции открыт музей. В своем поместье в Метанвиле недалеко от Парижа она разводила породистых лошадей, которых нередко одалживали у нее для съемок исторических фильмов. Однако главной целью в ее жизни стало создание настоящего музея Майоля. Для этой цели она присмотрела старинное здание на рю Гренель, украшенное скульптурами и фонтаном, когда-то особняк был монастырем, отелем и кабаре, а в последнее время его поделили на квартиры, которые заселили разномастные жильцы. В течение 15-ти лет по кусочкам выкупала особняку владельцев. Ради этого она продала свою коллекцию кукол (за нее она выручила почти 5 млн. долларов) и уникальное собрание автографов, среди которых были письма Ж.Санд, к которой Дина всегда питала настоящую страсть, принесшее еще больше 30-ти млн. Наконец в 1995 г. Музей Майоля был открыт – в нем представлены не только его работы, но и Руссо, Пикассо, Кандинского, Дега, Энгра, Матисса. Многие сравнивают музей с самой Диной: он получился такой же живой, страстный, ни на что не похожий, полный любви и воспоминаний…
Вклад Дины Верни в культуру Франции был оценен по достоинству – в 1991 г. она была названа Кавалером ордена Почетного легиона. Говорят, своих гостей Дина Верни всегда провожала словами: «Вы должны в этой жизни быть счастливым. Не отчаивайтесь и всегда смотрите в будущее»... Она скончалась, не дожив всего 5 дней до 90-летнего юбилея. В одном из многочисленных некрологов было сказано: «Мы знали ее как женщину из бронзы, но столь же правильно было бы назвать ее женщиной из ртути – до последних дней она была такой же подвижной, живой и непредсказуемой».
Виталий Вульф
https://biography.wikireading.ru/169165
|
| |
| |
