| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 18 Сен 2020, 16:46 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Online | АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ ФАДЕЕВ *
(24.12. 1901 - 13.05. 1956)
Русский, советский писатель и общественный деятель, журналист, военный корреспондент. Лауреат Сталинской премии l степени. Кавалер двух Орденов Ленина. Член РКП. Член ЦК ВКП. Лауреат премии Ленинского комсомола.
Фигура А.Фадеева - одна из самых противоречивых в истории советской литературы. Как секретарь СП начинал кампании по травле Б.Пастернака, М.Зощенко и А.Ахматовой, как человек - восхищался их творчеством и втайне помогал деньгами. И.Эренбург говорил: «Фадеев был смелым, но дисциплинированным солдатом, он никогда не забывал о прерогативах главнокомандующего».
А.Фадеев родился в селе Кимры Тверской губернии. В 1908 г. его семья переехала в Приморский край. Во Владивостоке при колчаковщине в сентябре 1918 г. он стал коммунистом-большевиком. В группе "соколят" расклеивал по ночам листовки, всецело отдавался революционной работе, стойко переносил все трудности лесной партизанской жизни, В партизанском отряде прошел путь от рядового бойца и политрука пулеметной команды до комиссара бригады. А 5 апреля 1920 г. в бою с японскими интервентами был тяжело ранен, и бойцы по болотам, по пояс в ледяной воде, вынесли его из окружения. Как делегат Х съезда РКП(б) участвовал в подавлении кронштадтского мятежа и 18 марта 1921 г. снова был тяжело ранен. После пятимесячного лечения в ленинградском госпитале поступил на учебу в Горную академию, где в те голодные годы студенческий продовольственный паек состоял из нескольких сотен граммов ржаной муки и селедки.
Окончить академию Фадееву не пришлось: в феврале 1924 г. ЦК партии направил его на профессиональную партийную работу в Краснодар, а затем он был отозван в Ростов-на-Дону для работы в краевой газете "Советский юг". Много читал. Еще в академии 22- летний Александр написал свою первую повесть "Разлив". В 1924 г. его отправили на партийное задание на Юг и Александр был вынужден уйти из Горной академии. Литератор занял пост секретаря городского райкома Краснодара. Вечерами он сочинял: Фадееву пришла идея романа «Разгром» о партизанском отряде времен Гражданской войны. Писатель настолько увлекся работой над произведением, что решил отказаться от политической карьеры. В 1925 г. он переехал в Ростов-на-Дону и стал журналистом газеты «Советский Юг».
Роман «Разгром» Фадеев закончил в 1926 г. Он тщательно готовил рукопись к публикации: по 4-5 раз переписывал отдельные главы, сокращал и, наоборот, добавлял детали. В 1926 г. его по главам напечатал журнал «Октябрь». Роман принес Фадееву литературную известность: произведение перевели на английский, немецкий, французский, испанский и китайский языки. В декабре 1926 г. Фадеева пригласили стать оргсекретарем Российской организации пролетарских писателей (РАПП), и он переехал из Ростова-на-Дону в Москву. В 1927 г. писатель начал работу над романом «Последний из удэге». Литератор Ю.Либединский вспоминал: «Просидев за столом 8-10 часов, перекусив и поспав, он снова садился за работу, и опять на много часов. Так продолжалось 2-3 недели. К концу такой работы он доходил почти до изнурения, до общей слабости. В процессе этой работы он настолько овладевал текстом, что целые страницы мог читать наизусть».
Литобъединение РАПП создавалось, чтобы сплотить «всех пролетарских писателей» и сделать литературу «союзником революции». На пути к этой цели члены организации использовали разные методы, включая травлю и кампании в прессе против несогласных. Фадеев как секретарь организации публично осуждал писателей Б.Пильняка, Е.Замятина и А.Платонова за критику советской системы.
А.Фадеев и М.Шолохов на XVIII съезде ВКП(б). 1939.
Бумажной работы в РАППе было много, и Фадеев не успевал писать. В 1931 г. он делился мыслями с А.Серафимовичем: «Думал я о выходе из Секретариата, ибо работать там не имею возможности, а отвечать за его дела приходится. Дело в нашей системе работы, которая не приспособлена никак к работе с писателем. Мы меньше всего занимаемся писателем и литературой». В 1932 г. РАПП была расформирована - вместо нее создали СП СССР. Фадеев поддержал реформу в цикле статей «Старое и новое». На страницах «Литературной газеты» он проанализировал итоги работы РАПП и раскритиковал организацию. Это спасло ему жизнь: многие члены РАППа были обвинены в троцкизме и репрессированы. В 1933 г. писатель уехал на Дальний Восток. Из-за работы в РАПП ему уже 4 года не удавалось закончить роман «Последний из удэге». Фадеев писал поэту В.Луговскому: «Планы у меня большие. Надо закончить роман, написать несколько рассказов для «Правды», засесть основательно за теорию и за науки и одолеть поначалу не менее 2-х языков - немецкий и английский». Однако задуманное реализовать не удалось. Во Владивостоке он написал лишь 3-ю главу романа. В 1934 г. литератора пригласили в Москву и назначили зам.председателя оргкомитета СП - фактически одним из руководителей организации. В это время он часто ездил в командировки: как представитель СП он присутствовал на торжественных мероприятиях в Чехословакии, Грузии, Армении, разных регионах России. В 1936 г. писатель был в Испании и Франции на заседаниях Международной ассоциации писателей для защиты культуры.
А.Фадеев был женат дважды. Со своей первой супругой, писателем Валерией Герасимовой, он познакомился в 1923 г. в редакции журнала «Молодая гвардия», где он пробовал опубликовать свой роман «Разгром». Герасимова вспоминала: «Нельзя сказать, чтобы этот высокий человек в гимнастерке показался мне красивым. Но во всем складе было что-то поразившее меня. Веяло от этой фигуры не только по-настоящему мужской или спортивной, а скорее всего охотничьей хваткой». Несколько лет после встречи пара жила в разных городах: Фадеев был сначала в Краснодаре, потом в Ростове-на-Дону, а Герасимова - в Москве. В начале 1920-х годов они поженились и прожили вместе до 1929 г. В 1932 г. пара оформила развод.
Второй женой писателя стала актриса Ангелина Степанова. В 1936 г., когда Фадеев был с делегацией в Париже, на гастроли во Францию приехала труппа МХТ. Писатель увидел Степанову на сцене и подошел к ней после спектакля. По возвращении в Москву он сделал актрисе предложение, усыновил ее сына от первого брака, а вскоре у пары родился свой ребенок - Михаил. Литератор писал: «Жена моя… актриса очень талантливая, всю свою духовную жизнь отдающая этому своему любимому делу. В быту она мало похожа на актрису в привычном понимании, она - большая семьянинка, страстно любит детей, просто одевается, штопает носки своему мужу и пилит его, если он выпьет лишнюю рюмку водки».
В годы Большого террора Фадеев пытался помочь многим репрессированным писателям. В 1937 г. он публично поклялся своим партбилетом, что Ю.Либединский - «честный коммунист» и не поддерживал Троцкого. Это не помогло: Либединского исключили из партии. Похожая ситуация произошла и с венгерским поэтом Анталом Гидашом: несмотря на выступления Фадеева, его приговорили к 4-м годам тюрьмы. В 1938 г. его выбрали генсеком СП СССР. В декабре этого же года Сталин лично пригласил писателя на празднование своего 60-летнего юбилея.
А.Фадеев, Б.Пастернак, Н.Асеев. Москва, 1939.
В 1939 г. Фадеев стал членом ЦК КПСС. С 1941 г. он работал военкором Совинформбюро и газеты «Правда». В книге «Силуэты» Б.Полевой вспоминал: «Когда-то он в числе делегатов партийного съезда с винтовкой и парой гранат в руках бежал по льду Финского залива на форты мятежного Кронштадта. И теперь он заявил, что хочет видеть подлинную войну, даже если не даст в корреспонденцию ни одной строки». Писатель побывал на Западном и Калининских фронтах, а в 1942 г. Фадеев дважды прилетал в Ленинград и написал серию очерков о героях-защитниках города «Ленинград в дни блокады».
С.Михалков и А.Фадеев. Январь 1943. Великие Луки (Псковская обл.)
В начале 1943 г. советские войска освободили украинский город Краснодон. Тогда же стало известно про молодежную подпольную организацию «Молодая гвардия», члены которой сражались против фашистов. В сентябре 5 молодогвардейцев посмертно стали Героями Советского Союза, еще 45 юных бойцов были награждены боевыми медалями. Вскоре руководство комсомола обратилось к Фадееву с просьбой написать книгу на основе этой истории. Писатель вспоминал: «Тому, что я написал этот роман, я прежде всего обязан ЦК ВЛКСМ, который предоставил в мое распоряжение огромные материалы комиссии, которая работала в Краснодоне после его освобождения, задолго до того, как были эти материалы опубликованы в печати». Фадеев сам был в Краснодоне: встречался с родственниками и друзьями погибших, побывал в подвале, где проходили заседания «Молодой гвардии». Он тщательно изучал материалы. На листах оставлял пометки и складывал в отдельные стопки по темам - «в речь героя», «внешность», «очень важно». Незадолго до наступления советский войск немцы раскрыли организацию и убили большую часть ее членов. В 1945 г. роман был готов. «Молодую гвардию» печатали по главам в журнале «Знамя» и газете «Комсомольская правда».
"Вещь, чувствуется, масштабная, экспозиция неторопливая, широкая… Постепенное нагнетание, нарастание тревоги и беды сделано умело и сильно… Лучше стал писать Фадеев. Лучше" (Вс.Вишневский, писатель). В 1946 г. режиссер С.Герасимов поставил по роману «Молодая гвардия» спектакль, а вскоре начал съемки одноименного фильма. Однако творческий процесс пришлось остановить: в 1947 г. в газете «Правда» вышла редакционная статья с критикой романа. Писателя обвинили в том, что он не уделил достаточное внимание роли партии. Свое недовольство романом писателю высказал и лично Сталин. Он поручил Фадееву переписать произведение. Переработка заняла 3 года. Литератор говорил: «Я перерабатываю молодую гвардию в старую». Однако исправлять Фадееву пришлось не только это. Подпольную организацию в Краснодоне разоблачили из-за показаний одного из бойцов: его пытали, и он выдал других молодогвардейцев. Это был единственный герой романа, которому Фадеев придумал имя, остальные остались под своими. Личность молодогвардейца-предателя легко раскрыли - В.Третьякевич единственный не упоминался в романе. На семью Третьякевичей начались нападки: матери не позволяли ходить на могилу к сыну, братьев сняли с работы. Однако в конце 1940-х годов выяснилось, что предателем молодогвардеец не был: его оговорил следователь. Более того, именно В.Третьякевич был комиссаром всей «Молодой гвардии».
Фадеев переписывал «Молодую гвардию» по вечерам. Днем он работал в СП СССР: организовывал съезды и конференции, вычитывал новые произведения и оценивал творчество авторов. Участвовал во всех кампаниях против «неугодных» писателей.
В 1946 г. он по Постановлению Оргбюро ЦК КПСС «О журналах «Звезда» и «Ленинград» исключил из СП Ахматову и Зощенко. В сентябре этого же года во время выступления на президиуме правления СП обвинил Б.Пастернака в «чуждом советскому обществу идеализме». В 1948 г. писатель распорядился уничтожить весь тираж его сборника «Избранные стихотворения». Однако в это же время он выхлопотал для Ахматовой жилье, пенсию и пытался освободить из тюрьмы ее сына. А в разговорах со своим другом И. Эренбургом восхищался поэзией Пастернака и читал его стихи наизусть. В книге «Люди, годы, жизнь» Эренбург писал: «В беседах со мной он часто любовно отзывался о писателях, которых был вынужден публично осуждать. Это было не лицемерием, а драмой человека, отдавшего всю свою жизнь делу, которое он считал правым».
Б.Пастернак: "Фадеев лично ко мне хорошо относился, но если ему велят меня четвертовать, он добросовестно это выполнит и бодро об этом отрапортует, хотя потом, когда снова напьется, будет говорить, что ему меня жаль и что я был очень хорошим человеком. У него душа разделена на множество непроницаемых отсеков, как подводная лодка. Только алкоголь все смешивает, все переборки поднимаются".
В 1951 г. Фадеев выпустил вторую, исправленную версию «Молодой гвардии». Вскоре писателя наградили орденом Ленина. Роман сразу вошел в школьную программу и стал 2-м по издаваемости произведением детской литературы. В марте этого же года Фадеев написал письмо Сталину. Он просил руководителя государства дать ему годовой отпуск: «Они [замыслы новых повестей] заполняют меня и умирают во мне неосуществленные». Писателя отпустили, и в 1952 г. он поехал в Магнитогорск и Белорецк собирать материал для своего нового романа о рабочих «Черная металлургия». В 1953 г. первые главы были опубликованы в журнале «Огонек». Однако закончить работу Фадеев не успел: в течение года его 6 раз вызвали в заграничные поездки. В своем дневнике он писал: «Советская литература по своему идейно-художественному качеству, а в особенности по мастерству, за последние 3-4 года катастрофически катится вниз. А всё это происходит потому, что люди, способные дать образец, перегружены по уши чем угодно, но только не творческой работой».
В феврале 1956 г. состоялся XX съезд КПСС, на котором Хрущев развенчал культ личности Сталина. Доклад произвел на писателя сильное впечатление. Он писал Ю.Либединскому: «Совесть мучает. Трудно жить, Юра, с окровавленными руками». Теперь Фадеев проводил много времени в одиночестве на даче в Переделкино. Однако он продолжал работать: составлял сборник «За тридцать лет». Туда вошли статьи, речи и письма литератора об искусстве.
13 мая 1956 г. А.Фадеев покончил жизнь самоубийством. После себя он оставил письмо к членам ЦК КПСС: "Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии. Нас после смерти Ленина низвели до положения мальчишек, уничтожали, идеологически пугали и называли это «партийностью». <...> …Меня превратили в лошадь ломового извоза, всю жизнь я плелся под кладью бездарных, неоправданных, могущих быть выполненными любым человеком, неисчислимых бюрократических дел".
Александр Фадеев, предсмертное письмо ЦК КПСС
Однако о существовании письма современники Фадеева не узнали. Причиной смерти писателя назвали алкоголизм. Впервые послание опубликовали только в 1990 г. А.А. Фадеев был похоронен на Новодевичьем кладбище.
https://www.culture.ru/persons/10568/aleksandr-fadeev
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Вторник, 18 Май 2021, 17:31 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Online | «ИСКУССТВО, КОТОРОМУ Я ОТДАЛ ЖИЗНЬ СВОЮ, ЗАГУБЛЕНО»
65 лет назад, 13 мая 1956 г., на даче в Переделкине застрелился Александр Фадеев. Перед тем он дал пощечину партии и правительству. Предсмертное письмо Фадеева увез с собой примчавшийся в Переделкино председатель КГБ Серов. То, что в нем было написано, случайным людям, действительно, лучше не видеть:
«Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии и теперь уже не может быть поправлено. Лучшие кадры литературы, в числе, которое даже не снилось царским сатрапам, физически истреблены или погибли, благодаря преступному попустительству власть имущих; лучшие люди литературы умерли в преждевременном возрасте; все остальное, мало-мальски способное создавать истинные ценности, умерло, не достигнув 40-50 лет. Литература - это святая святых - отдана на растерзание бюрократам и самым отсталым элементам народа, и с самых «высоких» трибун - таких как Московская конференция или XX партсъезд - раздался новый лозунг «Ату ее!» …Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушивается подлость, ложь и клевета, ухожу из жизни. Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение уже 3-х лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять. Прошу похоронить меня рядом с матерью моей.…»
Как говорила домработница Ландышева, утром 13 мая Фадеев приходил к ней на кухню, но от завтрака отказался. Выглядел очень взволнованным. Потом поднялся к себе в кабинет и написал 2 письма. Одно было адресовано жене, другое - в ЦК КПСС. Закончив писать, Фадеев лег на диван, обложился подушками и выстрелил из револьвера системы "наган" прямо в сердце...
Ему ответили посмертной пощечиной, занесенным на могилу выговором. В напечатанном в «Правде» некрологе говорилось, что «А. А. Фадеев в течение многих лет страдал тяжелым недугом - алкоголизмом, который привел к ослаблению его творческой деятельности… В состоянии тяжелой депрессии, вызванной очередным приступом болезни, писатель покончил жизнь самоубийством». Иными словами, Фадеев спился, поэтому исписался и потом застрелился. Это, разумеется, было не так, но ведь, кроме ранних вещей, в том числе прекрасного «Разгрома», он оставил очень немногое. Переписанную по указанию Сталина «Молодую гвардию» и 2 неоконченных романа: «Последнего из удэге» и «Черную металлургию». Возможно, был прав друг Фадеева М.Шолохов, ударивший его в спину на ХХ съезде КПСС. Тогда Шолохов сказал: - Фадеев был достаточно властолюбивым генсеком и не хотел считаться в работе с принципом коллегиальности. Остальным секретарям работать с ним было невозможно. 15 лет тянулась эта волынка. Общими и дружными усилиями мы похитили у Фадеева 15 лучших творческих лет его жизни, а в результате не имеем ни генсека, ни писателя…
После съезда Фадеев перестал быть членом ЦК: Хрущев его не любил, и Шолохов подыграл Хрущеву. Он больше не был и генсекретарем СП, литературным наркомом. Из лагерей возвращались писатели, аресты которых визировал Фадеев. Они спрашивали его, почему на столах у следователей лежали их письма, адресованные лично ему. Об этом после самоубийства Фадеева говорил Эренбург: ему казалось, что выхода у бывшего литературного наркома не было. А Ю.Олеша вспоминал, как в 30-е годы, когда его собственная литературная карьера уже шла под уклон, он случайно встретился с Фадеевым. Тот еле поздоровался, спутник Олеши сказал, что это от большой спеси. Олеша возразил: ему казалось, что Фадеев человек совестливый - он многое понимает и боится, что ему не ответят. Еще он сказал, что может прийти время, когда Фадеева погубит совесть. Это произошло в Доме литераторов. Олеша тогда, по обыкновению, был нетрезв, но его слова оказались пророческими.
А теперь о том, какое все это имеет значение сейчас, когда старые страсти остыли и нет больше ни партийных тайн, ни прежней компартии, ни страны, которой она управляла. Обстоятельства изменились, но остались люди - они по-прежнему делают карьеру, переступая для этого через себя. Или не переступая - и тогда им мало что угрожает. Как это было с карьерными современниками Фадеева, номенклатурными литературными генералами. Известные писатели были самыми официально богатыми людьми в СССР: до денежной реформы 1948 г. советские люди получали от 200 до 5000 руб. в месяц, а некоторые писатели зарабатывали до 65 тыс. - много больше академиков и членов правительства. Авторские отчисления за спектакли и многомиллионные тиражи делали свое дело: на счету драматурга Корнейчука лежало 12 млн. руб., и он был не единственным писателем-миллионером. При этом те, кто входил в писательскую верхушку, от души ненавидели друг друга.
Во время войны недоброжелатели Фадеева пытались лишить его власти: они писали письма в правительство, уверяли, что он отошел от дел, невменяем, раздает мандаты руководителей случайным людям. На его место метили многие, очень многие из них основательно замарались в предвоенных и послевоенных чистках и проработках. И прекрасно жили дальше. Трагедией Фадеева стало то, что он служил делу, в которое истово верил. Его родители были революционерами, он тоже с молодых лет служил революции. Партизанили и воевали многие, но он искренне ощущал себя солдатом партии, рядовым великого дела. И при этом трепетно, свято относился к литературе. А еще Фадеев был доброжелательным и честным человеком. Это оказалось смертоносным сочетанием.
«Разгром» был прекрасной книгой, но, главное, он точно попал в литературную конъюнктуру своего времени. К тому же Фадеев понравился Сталину, и к нему вождь отношения не менял, в отличие от многих других своих любимцев. Фадеев многое понимал и до 1956-го. Идеал все больше расходился с реальностью, цель все меньше оправдывала средства, и, чтобы хоть как-то с этим примириться, он пил. В мед. документах Фадеева написано, что в 1954 г. он лечился от алкоголизма 4 мес., в 1955-м - пять с половиной. Во время запоев он уходил из дома и пропадал неделями. В историю вошли слова Сталина, которому вдруг понадобился Фадеев, а тот был пьян: - Как часто у вас случаются эти запои? Раз в месяц? А не могли бы вы, как коммунист, свести их к одному разу в 2 месяца?
Но Фадеев не мог этого и как коммунист. А еще он больше не мог писать. Роман «Черная металлургия» должен был состоять из 60 печатных листов, для посмертной публикации удалось собрать 3, - а работал над ним Фадеев с 30-х годов. На литературу не оставалось ни времени, ни сил - все отнимала работа, руководство СП и статьи, которые он должен был писать по должности. К тому же он растерял внутреннюю свободу и писательский кураж. То, что он сочинял, стало гос. делом, на это приходилось равняться другим. Его недоброжелателям из числа советских писателей-важняков это было бы нипочем, а он так не мог. В отличие от них он был настоящим писателем, и именно поэтому его дар иссяк.
В день самоубийства Фадеева К.Чуковский так писал о нем в своем дневнике:«…В нем - под всеми наслоениями - чувствовался русский самородок, большой человек, но боже, что это были за наслоения! Вся брехня сталинской эпохи, все ее идиотские зверства, весь ее страшный бюрократизм, вся ее растленность и казенность находили в нем свое послушное орудие. Он - по существу добрый, человечный, любящий литературу «до слез умиления», должен был вести весь литературный корабль самым гибельным и позорным путем - и пытался совместить человечность с гепеушничеством…». Обстоятельства времени и места делали судьбу Фадеева неизбежной. Чистый, талантливый и сильный, словно выкованный из стали человек шел прямой дорогой, следуя за своей верой… А в результате оказался Бог знает где, и превратился Бог знает во что. В наше время души стали мельче, совести сговорчивее, убеждения не слишком глубоки, да и платить за них пока приходится не так дорого. И все же порядочным людям стоит помнить о том, что случилось с А.А. Фадеевым.
Алесей Филиппов
10.05. 2021. газета "Культура"
https://portal-kultura.ru/article....vorit-n
ВЫСТРЕЛ В ПИСАТЕЛЬСКОМ ПОСЕЛКЕ
65 лет назад в казенном дачном коттедже подмосковного поселка Переделкино застрелился человек, которого миллионы советских людей считали «самым главным» современным писателем и образцом коммуниста. Это был автор «Молодой гвардии» А.Фадеев…
«Фадеев лежал на широкой кровати, откинув руку, из которой только что – так казалось – выпал наган, вороненый и старый, наверное сохранившийся от Гражданской войны. Белизна обнаженных плеч, бледность лица и седина – все как бы превращалось в мрамор», – записал поэт Е.Долматовский, одним из первых прибывший на место трагедии.
«13 мая 1956 г, примерно в 15:00, у себя на даче, в Переделкино Кунцевского района, выстрелом из револьвера покончил жизнь самоубийством кандидат в члены ЦК КПСС писатель Фадеев Александр Александрович. При осмотре рабочего кабинета сотрудниками КГБ Фадеев лежал в постели раздетым с огнестрельной раной в области сердца. Здесь же на постели находился револьвер системы «Наган» с одной стреляной гильзой. На тумбочке возле кровати находилось письмо с адресом «В ЦК КПСС», которое при этом прилагаю», – гласила реляция председателя КГБ И.Серова партийному руководству страны. В некрологе, который поспешно вычитывали лично члены Президиума ЦК, покойного постарались унизить: «Фадеев в течение многих лет страдал тяжелым недугом – алкоголизмом, который привел к ослаблению его творческой деятельности…». Для официальной печати столь нелицеприятная оценка признанного автора идеологически выдержанных произведений, писателя «из школьной программы» – дело немыслимое. Ведь Фадеев немало значил для советской цивилизации.
Роман А.Фадеева «Молодая гвардия» был издан на многих языках. Фрагмент экспозиции Музея «Молодая гвардия» в Краснодоне
Понятие «солдат партии» не было для него риторической фигурой. В революцию он пришел школяром, его «символ веры» получил закалку на Гражданской войне и при подавлении Кронштадтского восстания. «Я стал революционером прежде, чем писателем», – заявлял Фадеев с гордостью, и отсвет боев за рабочее дело придавал его образу особый героический ореол. Особенно в глазах писателей младшего поколения, которые перед Фадеевым трепетали. В начале 1920-х, совсем молодым, он некоторое время работал в Замоскворецком райкоме ВКП(б) п/р Розалии Землячки. Она умела выковывать борцов – и Фадеев на всю жизнь сохранил восторженные воспоминания о знаменитой большевичке. В 1925 г. он писал ей: «Я Вам чрезвычайно благодарен, вся эта «учеба» Ваша вошла в плоть и кровь, стала чем-то неотделимым. Ведь многие внутренние процессы и во мне, и в целом ряде товарищей, которых мне приходилось наблюдать, совершались незаметно для Вас, а это было – буквально – рождение и воспитание большевика, освобождение его от пут прежнего воспитания – остатков мещанства, интеллигентства и проч.».
Что это означало – быть железным большевиком, строителем нового мира? Преданность идее, суровый нрав, непреклонность, когда коллективная воля партии прикажет покарать врага. В то же время – личная честность, аскетизм. Формула «близость к народу» тоже не была фикцией. Будучи одним из самых влиятельных людей страны, Фадеев мог месяцами жить в деревенской избе или в рабочей коммуналке, познавая быт колхозников или металлургов. Старался выжигать в себе колебания, сомнения – всю эту, как тогда говорили, интеллигентщину. Он сам признавался: «Рефлектирующий Фадеев – уже не Фадеев». Со стороны иногда так и казалось: всегда подтянутый, издалека заметный по ранней седине, писательский вождь изъяснялся чеканными формулами, был голосом власти. Нередко – громил тех, о ком еще недавно с не менее высокой трибуны отзывался с уважением. Надо, значит, надо, и прочь сомнения. Фадеев был истовым приверженцем идеи – и сохранял непоколебимую стать, даже когда внутренне содрогался. Во многом именно об этом «Разгром» – его лучшая книга, вышедшая в свет в 1927-м. Этот роман стоит в одном ряду с такими «непринаряженными» произведениями о Гражданской войне, как «Тихий Дон» М.Шолохова, «Россия, кровью умытая» А.Веселого, «Сорок первый» Б.Лавренёва. В «Разгроме» революционная масса показана вовсе не такой, какой она «должна быть». В отряде Левинсона собрались герои, но отнюдь не идеальные борцы за светлое будущее. Они подчас корыстолюбивы, жестоки, сварливы. Темные нравы… Впрочем, как и у басилевсов Гомера. Эти люди не похожи на рыцарей революции, их еще долго придется перековывать…Допустимо ли насилие ради революционной целесообразности? Здесь – главный нерв «Разгрома», и, по-видимому, этот вопрос стал роковым для Фадеева, отозвавшись и в его сбивчивом предсмертном послании. «Нужно было жить и исполнять свои обязанности» – так завершается роман. Борьба с врагами, борьба с самим собой – и великое слово «нужно».
С 1938 по 1954 г., с небольшим перерывом, Фадеев возглавлял СП СССР – с 1946-го был и председателем правления, и ген. секретарем организации. Тогдашний писательский союз – это от 2 тыс. до 4 тыс. «перьев, приравненных к штыку». И главное – это идеологическая опора государства. В те годы шли споры о «партийности в литературе», а Фадеев был живым олицетворением этой самой партийности. Причем писательским министерством он руководил не по-чиновничьи, поскольку пылко любил литературу, считал ее краеугольным камнем гос. здания. Старания его не пропали даром: страна стала читающей именно в фадеевские времена. Да, цензура била обухом, а партийная критика – и острием топора, но не было установки на формирование равнодушной и темной массы.
Фадеев почти не писал, служба отнимала все силы, и это его угнетало.
Советские военкоры М.Шолохов (на 1-м плане слева), Е.Петров (Катаев) и А.Фадеев (на 2-м плане слева направо). Западный фронт. 1941 г
«Я прожил более чем 40 лет в предельной, непростительной, преступной небрежности к своему таланту, в том неуважении к нему, которое так осудил Чехов в известном письме своему брату», – признавался он поэтессе Маргарите Алигер в годы войны. Правда, после этого признания его общественная активность лишь возросла. И только на дружеских попойках он с тоской декламировал любимые стихи:
«Цвет небесный, синий цвет
Полюбил я с малых лет…»
НА ХХ съезде КПСС Фадеева оскорбила, наверное, не столько финальная речь Н.Хрущева о культе личности, сколько выступление М.Шолохова, который выдал бывшему генсекретарю СП СССР размашистую казачью оплеуху. Сталин доверял Фадееву больше, чем кому-либо. Видел в нем не просто преданного, но и неглупого сотрудника – не столь уж частое сочетание. К тому же Фадеев умел управлять людьми, не любил роскоши, чурался кумовства, не разводил вокруг себя льстивую свиту. Он не делал скидок для вчерашних собутыльников, а на их недоумение отвечал так: «В том и состоит моя принципиальность, что я не продам интересы советской литературы за дружеский ужин со стаканом водки! За это вы все меня и любите!» Кого-то другого за такие маневры могли записать в сатрапы и лицемеры, но Фадеева действительно любили. Здесь многое держалось не на поступках, а на обаянии.
«Неестественную идею управления литературой он воплощал с ловкостью и изяществом, которыми восхищался даже требовательный Эренбург», – писал В.Каверин уже в пору подведения итогов, писал не для официальной прессы, а значит, без лукавства. Сохранилось воспоминание о том, как к Фадееву явился директор издательства с предложением в очередной раз переиздать «Разгром». Бумага с пометой о солидном гонораре легла на стол писательского генсека. А тот строго сказал: «Сначала нужно проверить, распродано ли предыдущее издание». Притом что лишних денег у него не водилось, за длинным рублем писатель никогда не гнался. В понимании Сталина это и означало «мыслить по-государственному». Не потому ли на праздновании 60-летия вождя в узком кругу именно автор «Разгрома» произносил главный тост?
Фадееву многое прощалось. В писательских кругах ходила байка о том, как однажды литературный генсек, вдруг срочно понадобившийся Сталину, неизвестно куда исчез – его несколько дней не могли найти. При встрече Сталин спросил:
– А где это вы пропадали, товарищ Фадеев?
Фадеев, всегда верный себе, ответил честно: – Был в запое, товарищ Сталин.
– И сколько дней длится у вас обычно такой запой?
– Дней десять-двенадцать.
– А вы не могли бы, как коммунист, проводить это мероприятие в более сжатые сроки? Скажем, дня в три-четыре?
И снова на очередном заседании Фадеев выступал в роли главного докладчика – как совесть державы. Но один раз Сталин все-таки подверг своего любимца суровой публичной критике. Вождю продемонстрировали новый фильм С.Герасимова – экранизацию «Молодой гвардии». Роман к тому времени уже получил Сталинскую премию 1-й степени и считался эталонным образцом комсомольской героики. Успех книги нельзя было назвать дутым: в библиотеках она не залеживалась, а театральные залы, когда шли спектакли по этому роману, никогда не пустовали. После фильма вождь перечитал книгу – и нашел там искривления политической линии. «Вы изобразили молодогвардейцев чуть ли не махновцами, но разве могла существовать и эффективно бороться с врагом на оккупированной территории организация без партийного руководства?» – упрекнул он автора.
Первое издание романа «Молодая гвардия». 1946.
В декабре 1947-го со статьи в «Правде» началась кампания против романа. Фадееву пришлось оправдываться, и он по-большевистски – в ударные сроки – переработал «Молодую гвардию» в соответствии с пожеланиями товарища Сталина. Возможно, в романе стало даже больше исторической правды: после войны выяснилось, что организатор партийного подполья в Краснодоне Филипп Лютиков постоянно держал связь с молодогвардейцами. И казнили Лютикова, после зверских пыток, вместе с любимыми героями Фадеева. В новой редакции романа писатель подчеркнул организующую роль опытных большевиков – таких как Лютиков.Критика не выбила из-под Фадеева кресло, он остался могущественным генсекретарем СП. Для идеологов наступало непростое время: шла борьба с космополитами. Снова довелось осуждать недавних друзей – правда, эта кампания не обернулась смертными приговорами.
Комсомол, война, подполье – эту героическую сторону жизни Фадеев познал и прочувствовал. Но в разгар расправы с космополитами ему поручили написать главный производственный роман современности – о черной металлургии, о строительстве коммунизма, сопряженном с не угасшей еще классовой борьбой. На «стальную» тему навел писателя Г.Маленков, и это начинание одобрил сам вождь. Основным консультантом стал И.Тевосян – один из столпов индустриализации, заместитель Сталина по Совмину, энергичный министр черной металлургии. Фадеев начал роман – и заставил себя увлечься, объездил не менее 15 заводов в разных городах необъятной страны. Он основательно готовился к своей «главной песне».
«Помимо обширных выписок из учебников общей металлургии писатель детально изучает отдельные разделы физико-химических основ металлургического производства. Это изучение и позволило с должным знанием дела собрать необходимый материал о направлении и осуществлении технического прогресса в черной металлургии. Можно только удивляться огромной предварительной подготовке к созданию художественного произведения таким крупным писателем», – отмечал взыскательный специалист в области металлургии А.Самарин, светило из Московского института стали, будущий академик. Замышлялась энциклопедия советской жизни, эпический гимн строителям коммунизма с рассказом о нескольких поколениях рабочих. Сюжетная основа такова: персонажи «Черной металлургии» отстаивают передовой способ литья, готовятся совершить рывок в теории и на практике. Им мешают вредители, заскорузлые перестраховщики. В трудной борьбе побеждают прогрессисты – и советская металлургия делает уверенный шаг к коммунизму. Ведь «плавка» – это не только работа с металлом, это и «переделка, перевоспитание человека, превращение его в человека коммунистического общества». Так широко замахивался Фадеев. Он врос в заводскую среду, полюбил своих героев, поверил в чудодейственную силу новой технологии. И вдруг все рухнуло. Фадеев с горечью признавался в одном из писем: «В борьбе за некоторые технические открытия, называвшиеся тогда «революцией в металлургии», оказались правыми не «новаторы» (ибо это были раздутые лженоваторы), а «рутинеры» (ибо они оказались просто честными и знающими людьми)».
К.Чуковский называл А.Фадеева «литературным маршалом». И это не было преувеличением.
Теперь нужно было все начинать с нуля, переписывать многостраничный роман… Считается, что именно этот крах авантюрной металлургической теории сломал Фадеева. Интересно, вот если бы Пушкину доказали, что Сальери не убивал Моцарта, а Борис Годунов непричастен к гибели царевича Дмитрия, бросился бы он переписывать свои трагедии? Впрочем, Фадеев относился к литературе как к политическому высказыванию и за каждый сюжетный поворот готов был отвечать по всей строгости партийной дисциплины. После смерти Сталина он оказался почти банкротом – во многом потому, что роман с металлургией не сложился. Все громче звучали чьи-то издевательские куплеты о легендарном фадеевском недуге:
Когда он выпьет минерального,
Тогда мы видим генерального.
Когда хлебнет он натурального –
Тогда не видим генерального.
Весной 1953 г., вскоре после смерти Сталина, Фадеев направил «в верха» нервическую записку: поделившись своими тревогами в связи с упадком литературы, он попросился в отпуск, чтобы освободить время для работы над «Черной металлургией». Выступил он и с предложением реорганизовать СП: избавить творческих работников от изнурительных общественных нагрузок, а управление литературой передать… да хоть напрямую партийным органам! Но Хрущев и Маленков – новые лидеры державы – не соизволили его даже принять. Опытный политик, он быстро понял, что оказался в изоляции. Руководство Союзом фактически перешло к поэту
А.Суркову. Фадеев к нему, своему заму, относился очень неровно: то дружески, то ревниво, то неприязненно. Впрочем, бороться за власть автор «Разгрома» не стал – то ли от усталости, то ли из внутреннего благородства. На Втором Всесоюзном съезде советских писателей, проходившем в декабре 1954 г., главный доклад зачитывал Сурков – новый руководитель СП СССР. Правда, титула «генерального» он, как и Хрущев, не получил: настало время первых секретарей. Вроде бы Фадеев и хотел сбросить с плеч управленческие заботы, однако отставка не принесла ему счастья. Он привык вершить судьбы литературы, привык к вниманию властей, а тут сразу очутился, что называется, за бортом. На ХХ съезде Фадеев не был избран членом ЦК: он откатился на ступеньку ниже в партийной иерархии, стал лишь «кандидатом». А из лагерей и ссылок возвращались коллеги, побывавшие по ту сторону революционной целесообразности. Реабилитированные. Литератор и партийный функционер И.Черноуцан вспоминал:
«Однажды после затянувшегося заседания в СП мы вместе с Фадеевым вышли из его кабинета в приемную. Навстречу нам поднялся худой, бледный, плохо одетый человек. Это был, как оказалось, И.Макарьев, бывший соратник Фадеева по РАППу, только что вернувшийся в Москву из лагеря.
– Ах, Иван, де ты? Что ты? Почему ты до сих пор не заявился ко мне? Ты ведь знаешь, как я рад тебе! – радостно обратился к нему, раскрыв объятия, Фадеев.
Макарьев отступил на шаг назад и отвел руки за спину:
– Товарищ Фадеев, – до тех пор, пока вы не объясните мне, почему мои письма к вам оказались у моего следователя, я вам руки не подам – сказал он подчеркнуто сухо и официально,
Фадеев вспыхнул до корней волос и, резко повернувшись, молча вышел из приемной. А когда он наконец овладел собой, все еще потрясенный и взволнованный, говорил мне:
– Ну как он мог поверить, что я предал его? А что до писем, так письма его ко мне я послал в прокуратуру потому, что в них было пламенное и даже несколько неожиданное для частной переписки восторженное, экзальтированное выражение любви и преданности Сталину. Я был уверен, что они послужат лучшим доказательством его полной невиновности и абсурдности выдвинутых против него обвинений. По-видимому, следователь-подлец только показал издали ему мои сопроводительные письма и прокомментировал их провокационным образом: «Что вы упираетесь, гражданин Макарьев, ведь вот даже ваш ближайший друг обличает вас в предательстве и шпионаже! Узнаете почерк?» Как я докажу Ивану, что все это гнусная и злобная провокация? Где мои письма, да и где сейчас этот следователь? Наверное, и сам он уже расстрелян…»
И.Макарьев наложил на себя руки через 2 года после смерти Фадеева. Говорят, реабилитированного товарища обвиняли в растрате партийных денег, но среди причин самоубийства называли и муки совести в связи с гибелью Фадеева.11 мая 1956 г. Фадеев в последний раз побывал в высоком кабинете. Хрущев пригласил к себе писателя и нескольких ветеранов-молодогвардейцев. Обсуждались спорные вопросы романа: одному из предателей Фадеев дал вымышленную фамилию – Стахович, но в этом персонаже узнавали комсомольца В.Третьякевича, который был комиссаром «Молодой гвардии». На скором суде во время войны Третьякевича оговорили – и Хрущев пытался восстановить справедливость. Вспыхнул конфликт. Писатель вспылил и даже, по имеющимся свидетельствам, в лицо назвал Хрущева троцкистом. А через 2 дня Никита Сергеевич уже редактировал фадеевский некролог.
Предсмертное послание Фадеева вышло противоречивым и резким – так мечется человек, угодивший в ловушку. Опубликовать его удалось только в годы перестройки. Писатель проклинал «товарища Правительство». Здесь нет покаяния, нет страха перед возмездием «за преступления сталинских лет». Скорее разочарование в новых хозяевах жизни. Хотя современники указывали на иные причины самоубийства. Считалось, что Фадеев испугался расплаты за участие в репрессиях.
Друзья искренно оплакивали его – теперь уже опального, оплеванного.
«И мне кажется, что Фадеев с той виноватой улыбкой, которую он сумел пронести сквозь все хитросплетения политики, в последнюю минуту перед выстрелом мог проститься с собой такими, что ли, словами: «Ну вот, все кончено. Прощай, Саша»», – писал Б.Пастернак. Обстоятельными и в то же время надрывными стихами откликнулся на выстрел в Переделкине поэт Б.Слуцкий. В них многое схвачено точно:
Любил рубашки голубые,
Застольный треп и славы дым,
И женщины почти любые
Напропалую шли за ним.
***
Хитро, толково, мудро правил,
Судил, рядил, карал, марал
И в чем-то Сталину был равен,
Хмельного флота адмирал…
Арсений Замостьянов, кандидат филологических наук
https://историк.рф/journal/выстрел-в-писательском-поселке/
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Суббота, 25 Дек 2021, 21:02 | Сообщение # 3 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Online | К 120-летию со дня рождения
СОЛДАТ И РОМАНТИК
Один мой знакомый анархист как-то сознался: «Честно говоря, свою организацию мы копировали не с кубинских барбудос. Че Гевара, конечно, хорош, но нет в нём нужного накала. А вот «Молодая гвардия» - это уж наше всё!». Такое признание дорогого стоит, особенно если вспомнить, что когда-то начитанные ученики злой эпиграммой Наума Коржавина: «Проснулась совесть, и раздался выстрел. Естественный конец соцреалиста» доводили до слёз многих ни в чём не виноватых «училок», которые вдалбливали нам на уроках литературы творчество советского писателя А.Фадеева.
Говорят, что нет худшей судьбы для произведения, чем попасть в школьную программу. К роману Фадеева «Молодая гвардия» это относится в полной мере. Когда тебя глушат патриотизмом в таких дозах да ещё и угрожают нарисовать «пару» по литературе, тут поневоле начнёшь сочинять анекдоты про съёмки нового варианта фильма «Молодая гвардия», будто бы осуществлённые чукчами. «Тундра, снег, метель. Идёт чукча на лыжах, стучится в ярангу: «Олега Кошевая дома? Нет? Передайте, что приходила кровавая гестапа и, аднака, очинна абиделась!»
На командном пункте у командующего Западным фронтом генерала-лейтенанта И.С. Конева (слева) писатели М.Шолохов, Александр А.Фадеев и В.Катаев
Нет дыма без огня - то кино, что нынче иной раз всё-таки показывают по телевидению, есть и впрямь не что иное, как серьёзная переделка того первого фильма, лидера проката 1948 г., который, как пишут, «дал творческий импульс целой плеяде молодых актёров, среди которых В.Тихонов, Н.Мордюкова, К.Лучко, Е.Моргунов, С.Бондарчук, Г.Юматов». Сюда же можно вписать и Т.Лиознову, которая была ассистентом режиссёра С.Герасимова, а впоследствии показала, что может снимать фильмы про войну ничуть не хуже. Над герасимовской «Молодой гвардией» тогда будто навис какой-то рок. Кино переделали в 1964 г., и основные переделки были связаны с новыми решениями КПСС о культе личности Сталина. Если учесть, что сам роман Фадееву пришлось переписывать, как раз чтобы отобразить «руководящую и направляющую роль Коммунистической партии», причём чуть ли не по личному указанию того же Сталина, то во всём этом видна какая-то дурная насмешка. Думается, если бы писатель дожил до этого момента, то весь кордебалет доставил бы ему немало поводов для мрачных шуток. Но вышло так, что самой мрачной шуткой явилось его самоубийство.
А.Толстой и А.Фадеев на Белорусском вокзале. 1944.
Считается, что он пошёл на это именно из-за того, что его заставили переписывать «Молодую гвардию». Дескать, изломал себя на коленке, запил - и вот вам результат. На самом деле - вряд ли. Он отлично понимал, что такое партийная дисциплина и алкоголь, поскольку они вошли в его жизнь практически вместе - пить Александр Александрович начал в 16 лет, коммунистом стал в 17. Так что понятие о субординации он впитал не то чтобы с молоком матери, но каким-то похожим образом. Раз партия сказала - надо делать, потому что партия не может ошибаться. А вот отдельные партийные деятели - запросто. Особенно те, которые, по признанию Фадеева, сделали всё, чтобы «проза художественная пала так низко, как никогда за время существования советской власти. Растут невыносимо пухлые, скучные до того, что скулы набок сворачивает, романы». Уже из этого короткого отрывка ясно, что мастером слова он был незаурядным. Ясно и то, что после такого выступления партийные авторы «пухлых и скучных» романов стали забрасывать руководство жалобами, что, мол, секретарь СП СССР Фадеев очень болен, много пьёт и его пора отправить в отставку как более не способного осуществлять свои функции.
Им можно было бы ответить строками из Булгакова, которого Фадеев, кстати, очень ценил и в последние годы жизни всячески поддерживал: «Что-то недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин...». Да и постом своим он тяготился ужасно, умоляя Сталина освободить от занимаемой должности и дать наконец заняться прямым делом писателя - литературой. Кстати, на написание своего главного произведения, «Молодой гвардии», он всё-таки вымолил себе двухгодичную отставку…Так что не переделка романа и не отставка с поста главы СП заставили Фадеева взять в руки пистолет. Ближе всех к пониманию ситуации подошёл К.Чуковский: «В нём чувствовался русский самородок, большой человек... по существу добрый, любящий литературу «до слёз умиления»... Он барахтался в жидкой зловонной грязи, заливая свою совесть вином».
Обычно, когда хотят упрекнуть какого-нибудь офицера, допустившего оплошность или поставленного в неловкое положение, говорят: «В таких случаях раньше было принято стреляться». Фадеев, будучи «генералом от литературы», показал, что так принято и в его время.
Константин Кудряшов
21.12. 2011. АИФ
https://aif.ru/culture....sovesti
ФАДЕЕВ: ПЕРЕЗАГРУЗКА
Жизнь многих писателей куда тусклее их книг. Не то – случай А.Фадеева. Жизнь его – драматический сюжет с войной в юности, головокружительным взлётом в зрелости и точкой пули в конце.
Советское литературоведение представляло Фадеева однобоко. Фадеевистика перестроечного и послесоветского времени грешит откровенным вымыслом. Сначала его определили в классики и покрыли бронзой, потом объявили конъюнктурщиком и чуть ли не палачом. Ещё позже сделали вид, что такого писателя вообще нет… Юрий Бондарев в 2001 г. сформулировал: «Фадеева не заглушили шумом, поднятым после его смерти. Но до сих пор его заглушают молчанием и тишиной».
Фадеевский юбилей – хороший повод нарушить это молчание.
Фадеев – писатель недореализовавшийся. Наступавший, по Маяковскому, на горло собственной песне. В канун 50-летия он назвал себя автором «лишь двух с трудом законченных произведений» – «Разгрома» и «Молодой гвардии». Остальное либо не закончено, как его opus magnum – эпопея о Гражданской войне на Дальнем Востоке «Последний из удэге», либо относится к малым формам.
Глубоко трогают его очень личные, откровенные письма 1949–1956 гг. в Спасск-Дальний Асе (Александре) Колесниковой. В неё он впервые в жизни влюбился – ещё мальчиком, во Владивостоке, не сказав тогда о своих чувствах. В письмах лит. генерала, взрослого седого мужчины по-прежнему жил искренний и наивный «мальчик с большими ушами» – нежный и ранимый, идеалист и романтик, которого не все видели за гранитно-медальным обликом большого писателя и чиновника.
Много лет не бывавший в Приморье, он без ошибки вспоминает улицы, фамилии знакомых, даже погоду, воскрешает юношеские переживания. Мечтает о том, как ещё приедет заканчивать «Удэге»: «Мне так безумно хочется в Приморье!» Не смог, не вырвался, не приехал…
Почти всё, что было им передумано, прочувствовано и написано, уходит корнями в улицы революционного Владивостока, побережье Японского моря, распадки и сопки. Даже в «Молодой гвардии» подпольщики Краснодона поют в фашистском застенке марш дальневосточных партизан: «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперёд…» Партизаны, героика, романтика – первый план; второй и главный – рождение нового человека. Об этом – весь Фадеев: от дебютного «Разлива» до забуксовавшей «Чёрной металлургии».
В последние годы Фадеев говорил о замыслах, которые его заполняют и умирают неродившимися, о том, что из писателя он превратился «в акына или ашуга». Называл себя несвободным, переобременённым «человеком-учреждением». И всё-таки не оставлял административных постов – в СП, Верховном Совете СССР, Всемирном совете мира… Верил, что всё это важно, – да так оно и было. Вот только литература уходила всё дальше – «как молодость и как любовь», говоря словами Есенина. Фадеев это понимал: «Я прожил более чем 40 лет в предельной, непростительной, преступной небрежности к своему таланту».
Самоубийство – всегда загадка. Ни официальная версия об алкоголизме из оскорбительного хрущёвского некролога, ни неофициальная о «замучившей совести», пробуждённой ХХ съездом, его не объясняют. «Обе хуже» и обе в равной степени далеки от истины.
Последние несколько месяцев Фадеев не пил вообще – здоровье не позволяло: сердце («бравурный сердечный разнобой, похожий на современную музыку»), гепатит, бессонница, полиневрит. Что до совести – да, наверное, в те времена и на той должности святым было остаться нельзя. Но и злодеем Фадеев не был совершенно точно. Сегодня опубликована масса прежде закрытых документов. Нет ни одного доказательства, что он кого-то погубил. Зато список тех, кому он помогал (даже если одновременно приходилось критиковать публично), огромен. Одних спасал от ареста, других вытаскивал из тюрьмы, третьих поддерживал после лагеря, четвёртым помогал восстановить честное имя. Фадеев был одним из тех, кто приближал оттепель. Ещё до ХХ съезда написал десятки ходатайств о реабилитации. Обращался к Хрущёву и Маленкову с предложениями дать творческим работникам больше самостоятельности, свободы: «Не слишком ли мы их «заопекали»?» Новые вожди его игнорировали: за 3 года не нашли времени для аудиенции, о чём Фадеев пишет в предсмертном письме в ЦК, опубликованном только в 1990 г.
Этот последний текст, оплачен жизнью... Вероятно, к самоубийству привёл целый комплекс причин: общественных, личных, медицинских, творческих… Фадеев страдал от своей невостребованности новым руководством, переживал кризис, месяцами лежал в больницах. В поздних письмах – отчаяние, угнётенность («Никто, решительно никто никогда не понимал, не понимает и не может понять меня…»), одиночество. Эхо выстрела, прозвучавшего в Переделкине тем воскресным днём, слышится теперь на каждой фадеевской странице. Буквализировав избитую метафору, он поставил последнюю точку кровью собственного сердца.
Сегодня Фадеев не в моде. Но как писатель он был серьёзен и искренен, а это уже немало. Литература для него была не развлечением – он всерьёз приравнивал перо к штыку. Убеждён, что с «Разгромом» – стремительным, лаконичным, похожим на стихотворение, раскалённым, – он вошёл в нашу литературу навсегда (да и в мировую: известно, что эту книгу читал Ф.Кастро, направляясь на яхте «Гранма» совершать революцию на Кубе). Рано списывать и «Молодую гвардию», за которой стоят жизнь и правда. Не вина Фадеева, если сегодня над этой книгой не плачут, как плакали раньше; она не стала хуже – это мы стали другими. Но подо льдом бежит живая вода, в недрах спящего вулкана кипит лава. Под неброскими переплётами искрят от высокого напряжения строчки, корчатся и осыпаются буквы, обугливаются от внутреннего жара страницы. Убеждён: Фадееву – и далеко не только ему из великой и ужасной эпохи мучеников и героев – необходимо возвращение и переосмысление. Новое прочтение, повторное открытие, свежий взгляд, свободный от перекосов как просоветской однозначности, так и антисоветской предвзятости.…
Василий Авченко
22.12. 2021. Литературная газета
https://lgz.ru/article/-51-6814-22-12-2021/fadeev-perezagruzka/
|
| |
| |
