|
ЛИЛЯ БРИК *
|
|
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 16 Дек 2011, 22:48 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | К 120-летию феноменальной Лили Брик
ЛИЛЯ ЮРЬЕВНА БРИК
(11.11. 1891 - 04.08. 1978)
«Муза русского авангарда», хозяйка одного из самых известных в XX в. литературно-худ. салонов. Автор мемуаров, адресат произведений В.Маяковского, сыгравшая большую роль в жизни поэта. Ее имя вошло в историю рядом с именем известнейшего поэта ХХ в. – В.Маяковского, чьей неизменной музой она была на протяжении 15 лет его недолгой жизни. Она вращалась в кругу литераторов, писала сама, писали и пишут о ней, ее имя регулярно появляется на экранах телевидения и кино, на сценах театров и выставках. О ней не только писали, но ее рисовали и фотографировали известнейшие мастера того времени.
Есть женщины, которые околдовывают мужчин. Л.Брик была именно такой женщиной. У неё были огромные карие глаза и ярко-рыжие волосы. В гимназии она отрезала себе косы – к ужасу родителей, к старости же, наоборот, заплела косу – к удивлению и восторгу почитателей. Лиля безоговорочно подчиняла себе мужчин, с которыми связывала свою жизнь. Её избранники не смели с ней спорить, считаясь с ее вкусами в литературе и в искусстве. «Лиля всегда права», - говорил Маяковский. Над ее портретами работали: Г.Блуменфельд и Б.Григорьев, В.Маяковский и Д.Бурлюк, Н.Денисовский и Д.Штеренберг, Ф.Платов и А.Тышлер, А.Галенц и С.Параджанов, Фернан Леже и Ив Сен-Лоран. Ей дарили свои работы: П.Пикассо и М.Шагал, Н.Гончарова и М.Ларионов, М.Сарьян и М.Кулаков. Известны ее фотопортреты работы А.Родченко, А.Штеренберга, О.Брика, В.Плотникова…
В личности Брик была одна загадка, тайна, которую она унесла с собой. Не в силах разгадать ее, люди выдумывают небылицы, а имя ее обрастает легендами. Знаменитые романы Лилии Юрьевны! Ее раскованное поведение, вольные взгляды порождали массу слухов и домыслов, которые передавались из уст в уста и помноженные на зависть оседали на страницах воспоминаний. Если Лиле нравился мужчина, и она хотела завести с ним роман, особого труда для нее это не составляло. Она была хороша собой, восхитительно одевалась, была независима. Что касалось моральных преград… «Надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но что другие это не понимают. И разрешать ему то, что не разрешают ему дома. Например, курить или ездить куда вздумается. Остальное сделают хорошая обувь и шелковое белье».- говорила она.
Ее не останавливало семейное положение «объекта» или его отношения с другими женщинами. Она хотела любить этого человека, проводить с ним время, путешествовать, но при этом… дружить с его женой. Маяковский заметил однажды: «Ты не женщина, ты - исключение». Ив Сен-Лоран, с которым была дружна Брик в старости, говорил, что «она никогда не произносила банальностей, у нее всегда был свой взгляд, и с нею всегда было интересно».
Сен-Лоран утверждал, что есть женщины, которые живут вне моды. К ним он относил К. Денев, М.Дитрих и Л.Брик…
Она родилась в Москве в семье юриста. Блестяще окончила гимназию, в 1909 г. поступила на мат. курсы Гернье. С 1911 г. училась лепке в Мюнхене на студии Швегреле. В конце 1915-го увлеклась балетом. Устроив в одной из комнат станок, стала брать уроки у балерины А.Доринской.
Существует легенда, что одним из первых почитателей чарующей красоты Лили стал сам Ф.Шаляпин. Великий певец проезжал по Петровке на тройке, когда увидел идущих по тротуару женщину и девочку. Сраженный очарованием незнакомок, он приказал кучеру остановиться и пригласил дам на свой спектакль в Большой. Но главным мужчиной в жизни Брик принято считать В.Маяковского, провозглашавшего: «Если я чего написал, если чего сказал - тому виной глаза-небеса, любимой моей глаза. Круглые да карие, горячие до гари…»
Лилия Юрьевна умела оценить гениальный дар поэта, но всю жизнь любила другого человека - Осипа Брика. Они впервые увиделись, когда ей было 13 лет, а ему - 17. Лиля влюбилась сразу, а Брик оставался равнодушным. Годы спустя она будет вспоминать: «С горя у меня полезли волосы и начался тик. В это лето за мной начали ухаживать, и в Бельгии мне сделал первое предложение антверпенский студент Фернан Бансар. Я разговаривала с ним о Боге, любви и дружбе. Русские девочки были тогда не по годам развитые и умные. Я отказала ему. По возвращении в Москву я через несколько дней встретила Осю в Каретном Ряду. Мне показалось, что он постарел и подурнел, может быть, от пенсне, в котором я его еще не видела. Постояли, поговорили, я держалась холодно и независимо и вдруг сказала: «А я вас люблю, Ося». С тех пор это повторялось 7 лет. 7 лет мы встречались случайно, а иногда даже уговаривались встретиться, и в какой-то момент я не могла не сказать, что люблю его, хотя за минуту до встречи и не думала об этом. В эти 7 лет у меня было много романов, были люди, которых я как будто любила, за которых даже замуж собиралась, и всегда так случалось, что мне встречался Ося и я в самый разгар расставалась со своим романом. Мне становилось ясным даже после самой короткой встречи, что я никого не люблю, кроме Оси».
Когда в феврале 1945 г. Осип умрет от сердечного приступа на пороге их общей квартиры (несмотря на офиц развод, они продолжали жить одним домом), она скажет: «Когда не стало Маяковского - не стало Маяковского, а когда умер Брик - умерла я».
Она вообще иногда говорила вещи, которые коробили почитателей поэта. Так, получив известие о самоубийстве Маяковского, Лиля первым делом поинтересовалась, из какого пистолета он застрелился. Услышав, что выстрел был произведен из браунинга, облегченно, как показалось многим, вздохнула: «Хорошо, что не из револьверчика. Как бы некрасиво получилось - большой поэт и из маленького пистолета».
Припоминают Брик и ложное известие о свадьбе парижской возлюбленной Маяковского Т.Яковлевой с виконтом дю Плесси. Поэт мечтал вырваться к Яковлевой в Париж, никак не мог получить разрешение на выезд и сильно из-за этого страдал. В один из дней, оказавшись в квартире Бриков, он стал свидетелем, как Лиле принесли письмо от ее сестры Эльзы, вышедшей замуж за француза и потому жившей во Франции. Лиля Юрьевна немедленно достала из конверта послание и в конце его, как бы случайно, прочла известие о грядущей свадьбе, о которой Эльза просила «Володе не сообщать». Разумеется, Маяковский был взбешен, выбежал из комнаты и пару дней не появлялся у Бриков.
О том, что на момент написания письма ни о какой свадьбе не было и речи, стало известно лишь много лет спустя. Яковлева, как оказалось, наоборот, ждала Маяковского в Париже и, только узнав о том, что тот не приедет, дала согласие на брак с дю Плесси. Почему в письме Эльзы появились строки о браке Татьяны, можно только гадать. Кто-то считает, что таким образом Брик попыталась вновь обратить Маяковского под свое влияние, которое до его увлечения Яковлевой было безграничным. Поэт впервые за долгие годы вдруг посвятил свои стихи не Лиле, а другой женщине. Хотя до этого писал: «Надо мной, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа».
Однажды в ответ на его неизменную фразу о том, что «Лиля всегда права», кто-то из друзей шутливо поинтересовался: «Даже тогда, когда она говорит, что шкаф стоит на потолке?» Маяковский тут же парировал: «Если шкаф находится в квартире на 2-м этаже, то с позиции 1-го этажа он, конечно, стоит на потолке». Возможно, сообщив в Москву, что сердце парижской избранницы не свободно, Эльза решила помочь сестре. В том, что Маяковский «случайно» подслушает не предназначавшиеся его уху строки, она не сомневалась.
Поначалу в Маяковского была влюблена именно Эльза. И в дом Бриков поэта привела тоже она, заставив Лилю и Осипа послушать его стихи. Судьбоносное знакомство состоялось в июле 1915 г. Маяковский назовет этот день «радостнейшей датой» своей жизни. Закончив читать, поэт взял тетрадь и на глазах влюбленной в него Эльзы спросил разрешения посвятить стихи… Лиле. Через полвека Лиля напишет в мемуарах: «Володя не просто влюбился в меня, он напал на меня, это было нападение. 2,5 года у меня не было спокойной минуты - буквально. Я сразу поняла, что Володя гениальный поэт, но он мне не нравился. Я не любила звонких людей - внешне звонких. Мне не нравилось, что он такого большого роста, что на него оборачиваются на улице, не нравилось, что он слушает свой собственный голос, не нравилось даже, что фамилия его - Маяковский - такая звучная и похожая на псевдоним, причем на пошлый псевдоним».
Лишь через несколько лет у Лили и поэта начнется роман. В память о котором влюбленные обменялись кольцами, на которых были выгравированы три буквы: «Л, Ю, Б». Представляющие из себя инициалы Лили Юрьевны, эти буквы, если читать их по кругу, складывались в бесконечное признание - люблюблюлюблю. Иногда Маяковский, появляясь в таком кольце на публике, получал записки: «Тов. Маяковский! Кольцо вам не к лицу».
Со свойственным ему юмором и быстротой реакции он отвечал, что потому и носит его не в ноздре, а на пальце. А через какое-то время стал использовать кольцо как брелок на ключах. В посмертной записке Маяковский назовет Брик членом своей семьи и попросит отдать «оставшиеся стихи Брикам, они разберутся». После знаменитой резолюции Сталина о том, что «Маяковский был и остается величайшим поэтом нашей эпохи», Лиля Юрьевна стала получать солидные гонорары за публикацию произведений поэта. Кстати, передать письмо Сталину о том, что работы Маяковского незаслуженно предаются забвению, Брик удалось через своего мужа, одного из руководителей НКВД В.Примакова. Вскоре генерала Примакова арестуют и вместе с Тухачевским и Якиром, как врага народа, расстреляют. Лиля Юрьевна тоже ждала ареста, как член семьи осужденного. Она даже перепишет свой дневник, вычеркнув из него все, что касалось опального супруга. Однако в отношении Брик никаких репрессий не последовало. Офиц. признанную музу Маяковского тронуть не посмели. А о том, что в посмертной записке было указано имя еще одной возлюбленной поэта - актрисы Вероники Полонской - предпочли поскорее позабыть…
Отношение к Лиле Юрьевне в лит. кругах было неоднозначным. А.Ахматова так описывала 38-летнюю Брик: «Лицо несвежее, волосы крашеные и на истасканном лице наглые глаза». По Москве ходили слухи о том, что Лиля и Осип - агенты НКВД, благодаря чему могут беспрепятственно разъезжать по миру. И что неспроста в день гибели Маяковского их не было в России. Говорят, что даже родная мать относилась к старшей дочери с неприязнью - не могла простить ей то, что она увела у Эльзы Маяковского, которого та любила до последнего дня своей жизни. Третьим офиц. супругом Брик стал писатель В.Катанян. Их дом всегда был полон гостей. Приглашенных хозяйка потчевала продуктами из валютного магазина «Березка» (недоступного простым советским гражданам), а сама довольствовалась бокалом шампанского.
М.Плисецкая, которая именно у Бриков познакомилась со своим будущим мужем композитором Р.Щедриным, вспоминала: «Денег у них водилось видимо-невидимо. Она сорила ими направо и налево. Не вела счету. Когда звала меня в гости, оплачивала такси. Так со всеми друзьями. Обеденный стол, уютно прислонившийся к стене, на которой один к другому красовались оригиналы Шагала, Малевича, Леже, Пиросмани, живописные работы самого Маяковского, всегда был полон яств. Икра, лососина, балык, окорок, соленые грибы, ледяная водка, настоянная по весне на почках черной смородины. А с французской оказией - свежие устрицы, мидии, пахучие сыры…»
Л.Брик, С.Параджанов и В.Катанян
В своей жизни Брик пыталась заниматься многим - снималась в кино, была моделью, танцевала, ваяла скульптуры. Но в историю вошла как человек, обладающий уникальным даром распознавать таланты. Она была одной из первых, кто пригласил в гости Б. Окуджаву и предложил записать его песни на магнитофонную ленту. Она помогла знаменитому режиссеру С.Параджанову, оказавшемуся за тюремной решеткой. В свои 86 лет Л.Брик была окружена не только старыми друзьями, но и молодежью. Попасть в дом легендарной женщины мечтали все. В.Катанян писал в своей книге: «У нее был «талант жить». В это понятие входили и уютный, красивый дом, радушное гостеприимство, умение угостить, собрать вокруг интересных людей, вести беседу так, чтобы собеседники опять и опять захотели ее увидеть. И хотели!»
Если она хотела пленить кого-нибудь, то легко достигала этого. А нравиться она хотела всем - молодым, старым, мужчинам, женщинам, детям. Это была ее судьба - нравиться! Рассказывают, что, когда кто-то из мужчин был ей особенно симпатичен, голос Лили становился молодым и задорным. Но как только она теряла интерес к человеку, то переставала обращать внимание на подобные детали. К 85-летнему юбилею легенды великий Ив Сен-Лоран специально изготовил потрясающее платье, которое и преподнес Брик в подарок. «Лиля обладала волшебной палочкой и великодушно касалась ею тех, кто выражал определенные взгляды и убеждения, кто был талантлив и неповторим, кто был смел, дерзок, нежен и беззащитен», - так писали о Брик французы в книге о 100 самых знаменитых женщинах мира. Из жизни Лиля Юрьевна ушла добровольно, приняв несколько таблеток нембутала. Становиться после перелома шейки бедра обузой своим близким она не захотела. Согласно завещанию, ее прах был развеян в живописном районе Подмосковья - около Звенигорода…
http://clubfonar.ru/viewtopic.php?f=11&t=9570#p61334
ЛИЛЯ БРИК В СУДЬБЕ ВЛАДИМИРА МАЯКОВСКОГО
"Эльзочка, не делай такие страшные глаза. Просто я сказала Осе, что мое чувство к Володе проверено, прочно и что я ему теперь жена. И Ося согласен". - сказала Лиля сестре. Этот разговор произошел летом 1918 г. на даче Бриков в Левашове. Эльза Каган наведалась туда проститься со старшей сестрой перед отъездом в Европу. В саду она обнаружила О.Брика, его жену Лилю и В.Маяковского, сидевшего у ее ног - тихого, счастливого, совсем не похожего на себя.
"Да, мы теперь решили навсегда поселиться втроем", - деловито подтвердил Осип. Бедная Эльза решила, что все происходящее - очередной футуристический эпатаж. Однако сильнее недоумения было острое чувство горечи: она все еще любила этого долговязого трубогласного Маяковского. Именно Эльза 3 года назад притащила его, своего давнего ухажера, в петроградскую квартиру Бриков. Маяковский только что закончил поэму "Облако в штанах" и, готовый читать свои произведения когда угодно и где угодно, самоуверенно расположившись в проеме двери, раскрыл тетрадь.
."Мы подняли головы и до конца вечера не спускали глаз с невиданного чуда". - вспоминала Лиля Юрьевна. Эльза торжествовала: ее друга приняли всерьез! Жаль, она не обратила внимания, какими глазами Маяковский смотрел на хозяйку дома. Дальше произошло нечто совсем уж странное. Закончив чтение, он, словно сомнамбула, приблизился к Лиле и, раскрыв на первой странице тетрадь с текстом, спросил: "Можно я посвящу это вам?" Под перекрестными взглядами сестер - восхищенным Лилиным и недоуменно-отчаянным Эльзиным - он вывел над заглавием поэмы: "Лиле Юрьевне Брик". В тот же день Маяковский восторженно выкрикивал своему другу К.Чуковскому, что встретил ту самую, неповторимую, единственную. Лиля же отнюдь не была склонна к подобным гиперболам, поскольку отличалась чрезвычайной трезвостью характера. До поры до времени ей просто льстило внимание "гения", как они с Осей тут же окрестили нового поэта.
26 февраля 1912 г., когда дочь юриста Ю.А. Кагана Лиля вышла замуж за недавнего выпускника юрфака О.Брика, у ее родителей просто гора свалилась с плеч. Для интеллигентных супругов, исправно посещавших лит. вечера и муз. салоны, старшая дочь была существом иной породы - странным и опасным. Едва девчонке исполнилось 13, как она поняла, что обладает безграничной властью над мужскими сердцами. Достаточно было Лиле бросить на выбранный ею объект свой горячий колдовской взор темно-карих глаз - и жертва начинала задыхаться от эротического угара. Однажды на Лилю, еще пребывавшую в нимфеточном возрасте, обратил внимание сам Шаляпин и пригласил в ложу на свой спектакль. А уж Федор Иванович знал толк в женщинах! Родители с гордостью зачитывали гостям оригинальные сочинения старшей дочери, не подозревая, что лит. даром обладает вовсе не Лиля, а влюбленный в нее до беспамятства учитель словесности, писавший за нее эти опусы! Чтобы спасти репутацию семьи, мать отправила Лилю к бабушке - в польский город Катовице. И что же? В нее влюбился родной дядя и потребовал у отца немедленно дать согласие на брак. Когда очередная любовная история юной Лили закончилась беременностью, ее в лучших традициях романов XIX в. отправили в глушь - подальше от позора. Там был произведен то ли аборт, то ли искусственные роды.
Однако О.Брика, судя по всему, Лилино прошлое совершенно не смущало. Человек чрезвычайно умный и проницательный, он не мог не понимать: вряд ли из нее получится хорошая жена. К тому времени, когда на Лилю обрушилась любовь Маяковского, она уже давно успела потерять супружескую добродетель, о чем Осип прекрасно знал. К этой женщине его привязывало совсем другое. По собственному признанию Брика, его восхищала в ней безумная жажда жизни, он нуждался в ее редкой способности превращать будни в праздник. Кроме того, Осипа с Лилей объединяла и общая страсть: оба они увлеченно коллекционировали таланты, чувствуя в человеке Божий дар так же безошибочно, как хорошая гончая - нужный след. В семье Бриков Осип первым увлекся Маяковским: стал ежедневно приглашать поэта в дом читать стихи, издавал за свой счет его книжки. При этом его нисколько не смущало, что, приходя к ним, "гений" усаживался напротив его жены и, не сводя с нее страстного взора, повторял, что боготворит, обожает, не может без нее жить. Осип с восторгом слушал, как Владимир читал, обращаясь к Лиле: "Все равно любовь моя - тяжкая гиря, ведь висит на тебе, куда ни бежала б..."
Итак, Лиля все рассчитала точно и не сомневалась, что найдет у Оси поддержку. Привязанность мужа к поэту проверена, с Маяковским ее и так уже давно связывали близкие отношения. Зачем же осложнять жизнь глупым романом на стороне, когда можно замечательно жить втроем? К чему, в самом деле, все эти нелепые буржуазные предрассудки? Совсем не дело рушить брак, когда люди так глубоко понимают друг друга. А супруги Брик действительно понимали друг друга. До самого конца. Их союз оборвется лишь в 1947 г., со смертью Осипа. Увы, с Маяковским у Лили такого взаимопонимания не получилось...
В 1919 г. странное семейство перебралось в Москву - в маленькую комнатку в Полуэктовом пер. На двери значилось (как отныне будет значиться на дверях всех их квартир до самой смерти поэта): "Брики. Маяковский". Это убогое пристанище поэт обессмертил в стихах: "Двенадцать квадратных аршин жилья. Четверо в помещении - Лиля, Ося, я и собака Щеник".
У Бриков и Маяковского, как и у большинства москвичей, - ни отопления, ни горячей воды, ближайший действующий туалет - на Ярославском вокзале. Но даже при нищенском быте Лиля всегда умела устроить праздник. В тесную комнатенку Маяковского-Бриков по вечерам набивалась масса друзей: Пастернак, Эйзенштейн, Малевич. Угощали чаще всего лишь хлебом и чаем, но была Лиля, ее сияющий взгляд, ее загадочная улыбка, ее бьющая через край энергия. И гости на время забывали о смутной страшной реальности, угрожающе притаившейся за окнами, напоминавшей о себе частыми выстрелами и смачной руганью революционных солдат.
Об обожании Маяковским "Лилички" вскоре уже знала вся Москва. Однажды какой-то чиновник посмел пренебрежительно отозваться об "этой Брик", и Владимир Владимирович, развернувшись, от души влепил ему по физиономии: "Лиля Юрьевна - моя жена!Запомните это!" Власти запомнят это даже слишком хорошо. Как-то Маяковский и Лиля встретили в кафе Л.Рейснер. Уходя, Лиля забыла сумочку. Маяковский вернулся за ней, и Рейснер иронично заметила: "Теперь вы так и будете таскать эту сумочку всю жизнь". "Я, Лариса, могу эту сумочку в зубах носить. В любви обиды нет", - парировал Маяковский.
В отличие от поэта Лиля головы от любви не теряла. Например, она не поленилась переписать от руки "Флейту-позвоночник", разумеется, со словами "Посвящается Лиле Брик", и заставила Маяковского сделать обложку и рисунки. Вскоре нашелся букинист, оценивший этот раритет, и несколько дней после удачной продажи в Полуэктовом пер. гостей потчевали роскошными по тем временам кушаньями. До поры до времени все шло хорошо, пока не грянул неминуемый взрыв...
Однажды сквозь тонкие перегородки их новой квартиры в Водопьяном пер. Осип услышал резкий голос возмущенной Лили: "Разве мы не договаривались, Володечка, что днем каждый из нас делает что ему заблагорассудится и только ночью мы все трое собираемся под общей крышей? По какому праву ты вмешиваешься в мою дневную жизнь?!"
Маяковский молчал. "Так не может больше продолжаться! Мы расстаемся! На 3 месяца ровно. Пока ты не одумаешься. И чтобы ни звонить, ни писать, ни приходить!"
А ведь Осип предупреждал Володю, что такое может случиться. Он давно принял поставленные женой условия игры. Маяковский на словах тоже вроде бы их принял, но не ревновать не мог. О романе Лили с высокопоставленным советским чиновником А.Краснощековым судачили все, кому не лень. Брик урезонивал Маяковского: "Лиля - стихия, с этим надо считаться. Нельзя остановить дождь или снег по своему желанию". Однако душеспасительные речи Оси действовали на Маяковского как красная тряпка на быка. Однажды после такого разговора вся обивка кресел клочьями валялась на полу, там же, где отломанные ножки.
Новый 1923 г. Маяковский встретил в непривычном одиночестве в своей комнатке в Лубянском проезде, обычно служившей ему рабочим кабинетом. В полночь чокнулся со смеющейся Лилиной фотографией и, не зная, куда деться от тоски по Лиле, засел за поэму "Про это" - пронзительный крик о "смертельной любви поединке". Все вокруг конечно же знали, что Маяковский страдает оттого, что "Лиличка" его выгнала. Даже знакомый трактирщик сочувственно подмигивал ему и наливал водки в долг. Лиля постоянно натыкалась на Маяковского то в подъезде, то на улице. На столе у нее как снежный ком росла кипа записок, писем и стихов, передаваемых через домработницу Аннушку. "Я люблю, люблю, несмотря ни на что и благодаря всему, люблю, люблю и буду любить, будешь ли ты груба со мной или ласкова, моя или чужая. Все равно люблю. Аминь".
28 февраля наконец закончился срок моратория. Маяковский, сбивая прохожих и не чуя под собой ног, мчался на вокзал. Там его ждала Лиля - они договорились в этот день ехать в Петроград. Он увидел ее издалека на ступеньках вагона - все такую же красивую, радостную. Схватив в охапку, потащил в вагон. Народу вокруг уйма, не протолкнуться. Поезд еще не успел тронуться, в вагоне было холодно. Маяковский прижал Лилю к тамбурному окну и, не обращая внимания на то, что пассажиры толкаются, наступают на ноги и ругаются, стал выкрикивать прямо ей в ухо свою новую поэму "Про это". Лиля слушала как завороженная, ей было наплевать на испорченные новые ботики, на перепачканный рукав светлой шубки. Маяковский дочитал до конца и замолчал. На миг ей показалось, что она оглохла - так стало тихо. И вдруг тишину разорвали рыдания. Прислонившись лбом к оконному стеклу, он плакал. А она смеялась. Лиля была счастлива... Она вновь испытывала это упоительное чувство - быть музой гения; чувство, которое ей не мог дать ни один любовный роман. Когда Осип услышал поэму, он воскликнул: "Я же говорил!" Пока Маяковский томился в своем "одиночном заключении" и писал, Брик часто повторял Лиле, ссылаясь на проверенный веками опыт: именно любовные терзания, а отнюдь не счастье дают толчок к созданию величайших произведений искусства. И Осип оказался прав: уже в июне поэма вышла с многозначительным авторским посвящением - "Ей и мне" и Лилиным портретом работы А.Родченко. Лиля сполна вкусила славы. Теперь ей уже трудно будет от нее отказаться.
Однако интимные отношения Лили и Маяковского неудержимо катились под гору. За Краснощековым следовали все новые и новые увлечения: Асаф Мессерер, Фернан Леже, Ю.Тынянов, Л.Кулешов. Для Лили крутить романы с близкими друзьями было так же естественно, как дышать. Приятное разнообразие в ее жизнь вносили и регулярные поездки в Европу. Кстати, ни у Бриков, ни у Маяковского никогда не возникало проблем с визой: теперь уже ни для кого не секрет, что у странной семьи имелись высокие покровители на Лубянке. В Лилиной гостиной едва ли не ежевечерне пили чай всесильный чекист Я.Агранов и М.Горб, крупный начальник из ОПТУ. Поговаривали, что Агранов, приставленный властями приглядывать за творческой интеллигенцией, входил в число Лилиных любовников. Сама Лиля Юрьевна никогда не подтверждала этого факта, но и не опровергала. А Маяковский все чаще сбегал в Париж, Лондон, Берлин, Нью-Йорк, пытаясь найти за границей прибежище от оскорбительных для его "чувства-громады" Лилиных романов. В Париже жила сестра Лили Эльза (в первом замужестве Триоле), и там некоторое время Маяковский чувствовал себя лучше, чем где-либо.
Кроме того, Эльза была ниточкой, хоть как-то связывающей его с Лилей. Стараясь отвлечься от терзавшей тоски, он заводил необязательные романы и романчики, а Эльза пунктуально сообщала о них Лиле с комментарием: "Пустое. Не беспокойся". Повода для волнений и впрямь не было: ведь с каждой новой подружкой Маяковский непременно отправлялся за подарками "Лиличке" и по ее поручениям. А их обычно набиралось море. "Первый же день по приезде посвятили твоим покупкам. Заказали тебе чемоданчик замечательный и купили шляпы. Духи послал (но не литр, как ты просила, - этого мне не осилить) - флакон, если дойдет в целости, буду таковые высылать постепенно. Осилив вышеизложенное, займусь пижамками". И в конце - неизменное: "Ничто никогда и никак моей любви к тебе не изменит".- рапортовал Маяковский любимой.
День приезда из-за границы домой, к Брикам, Маяковский обожал. Лиля как ребенок радовалась подаркам, бросалась к нему на шею, немедленно примеряла новые платья, бусы, жакетики и тут же тащила его в гости, в театр, в кафе. Надежды, что она - только его, а он - только ее, ненадолго оживали. Но уже на следующий день Маяковскому приходилось отводить глаза, чтобы не видеть, как Лиля затягивается общей сигаретой с новым поклонником, пожимает ему руку. Не выдержав зрелища очередной "коварной измены", Маяковский хватал пальто и, шумно хлопая дверью, уходил, по его выражению, "скитаться". Кстати, писал он в периоды "скитаний" как никогда много.
Берлин 1926 г. В открытом кафе с живописным видом на город сидят свежая загоревшая на итальянском курорте Лиля и явно перевозбужденный Маяковский. Он что-то рассказывает, бурно жестикулируя и явно оправдываясь. Маяковский только что вернулся из Америки и исповедался Лиле: в Нью-Йорке у него случился роман с русской эмигранткой Элли Джонс, и теперь она ждет от него ребенка! "Но ведь ты совершенно равнодушен к детям, Володечка!" - только и сказала в ответ на эту сногсшибательную новость Лиля, продолжая потягивать коктейль, на ее лице не дрогнул ни один мускул. Он вскочил, яростно отшвырнул бокал, оскорбленный ее равнодушием. Она же абсолютно спокойно продолжила: "Знаешь, Володя, пока тебя не было, я решила, что наши отношения пора прервать! По-моему, хватит!"
Он лихорадочно пытался разгадать ее маневр: что это - месть за Элли и ребенка или продуманное решение? Может, и правда любовь давно ушла, остался лишь поединок самолюбий? "А ты стала еще красивее, Лиличка", - неожиданно вырвалось у него. В эту ночь Маяковский написал Элли: он окончательно убедился, что никого, кроме Лили, не любил и никогда полюбить не сможет. Что касается ребенка, то, он, конечно, примет на себя все расходы... Однако, следуя инстинкту самосохранения, Маяковский в конце концов начал делать попытки освободиться от Лилиной безграничной власти над ним.
"Лиличка, кажется, наш Володя хочет семью, гнездо и выводок", - заметил однажды Осип. Лиля навела справки и не на шутку переполошилась: флирт Маяковского с хорошенькой библиотекаршей Н.Брюханенко, на который она смотрела сквозь пальцы, явно грозил перерасти в нечто большее. В Ялту, где в тот момент отдыхала влюбленная пара, немедленно полетело отчаянное Лилино письмо: "Ужасно крепко тебя люблю. Пожалуйста, не женись всерьез, а то меня ВСЕ уверяют, что ты страшно влюблен и обязательно женишься!"
Тон полудетский, кокетливый, просящий и одновременно уверенный - вся Лиля в этом письме, она по-прежнему не сомневается в своей неотразимости. Разумеется, ее в первую очередь беспокоит не то, что Маяковский женится, а то, что тем самым "предаст" ее в качестве музы, единственной и вечной любви великого поэта. Примерно через 2 недели торжествующая Лиля показала Осе телеграмму от Маяковского, в которой он указал день и точное время своего приезда. На их условном языке это означало: он зовет ее. На вокзал Лиля пришла абсолютно уверенной в том, что никакая женщина никогда не займет ее места....
Наташа вышла из вагона, и первое, что она увидела, - стоявшую на перроне веселую Лилю. Успев перехватить особенный, жадный взгляд Маяковского, обращенный к той, Наташа не стала дожидаться дальнейшего развития событий и немедленно обратилась в бегство. А он и не пытался ее догнать, уже потонув в бездонном море Лилиных черных глаз. По дороге домой - а дом у них по-прежнему оставался общий - Лиля отчитывала Маяковского: "Захотел стать мещанским мужем, да? И нарожать детей? И перестать писать? И отрастить брюхо? И меня бросить, да?"
Она внушала ему: любить ее - значит писать и оставаться поэтом. "Нарожай я ему детей, на этом бы поэт Маяковский и закончился". - скажет Лиля Юрьевна впоследствии. Она вряд ли могла предположить, что их любовный поединок и его поединок с жизнью закончится трагедией. Хотя все уже шло к неумолимой развязке...
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 16 Дек 2011, 23:10 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | НОВАЯ ЛЮБОВЬ
Осенью 1928 г. Маяковский неожиданно засобирался во Францию - якобы долечивать воспаление легких. Едва он уехал, Агранов или кто-то другой из "товарищей", посещавших дом Бриков, шепнул Лиле, что на самом деле поэт отправился в Ниццу, чтобы встретиться там с Элли Джонс и своей маленькой дочерью, тоже Элли. На Лубянке, разумеется, читали все письма, приходившие Маяковскому из-за границы. "Вдруг останется там? А если женится на Джонс и сбежит в Америку?" - Лиля отчаянно искала выход. И нашла. В Париже, куда Маяковский приехал из Ниццы, Эльза, надо полагать, по Лилиной просьбе, познакомила его с очаровательной 22-летней эмигранткой Т.Яковлевой, моделью Дома Шанель. Цель знакомства - подбросить Маяковскому барышню в его вкусе, чтобы он увлекся ею и позабыл о женитьбе. Впервые Лиля просчиталась: Маяковский влюбился в Татьяну, причем всерьез. (Кстати, связывать свою жизнь с Элли он никогда и не собирался.) Вернувшись в Москву, Маяковский метался как тигр в клетке и рвался назад, в Париж. Лиля, узнав от друзей, какие телеграммы он отправляет Татьяне ("По тебе регулярно тоскую, а в последние дни даже не регулярно, а еще чаще"; "Тоскую по тебе совсем небывало"), не находила себе места от ревности. Раньше Маяковский так писал только Лиле.
В 1928 г. вышло его стихотворение "Письмо товарищу Кострову о сущности любви", посвященное Яковлевой. Для Лили это означало крушение Вселенной. "Ты в первый раз меня предал", - до глубины уязвленная, драматически заявила она Маяковскому. И на сей раз холоден остался он. НЭП заканчивался, на участившиеся аресты было все труднее смотреть как на случайность. Постепенно менялось и отношение властей к недавно еще обласканному Маяковскому: в Ленинграде с треском провалилась постановка "Бани", его итоговую выставку "20 лет работы" не посетило ни одно офиц. лицо, хотя были приглашены все, включая Сталина. Маяковский крайне тяжело переживал опалу, и, пытаясь отвлечь его от грустных мыслей, Лиля чуть ли не ежедневно собирала друзей и заставляла Маяковского читать свои новые и старые вещи. Ей хотелось, чтобы он слышал овации и восторженные отзывы друзей. И в них не было недостатка: Мейерхольд, стоя перед поэтом на коленях, восклицал: "Гений! Мольер! Шекспир!" Маяковский ненадолго оживлялся. И вот в один прекрасный момент на Лилю обрушились сразу два сообщения, каждое из которых было способно ее доконать. Первое - от самого Маяковского: позвав ее погулять по их любимым заснеженным переулкам, он сделал, возможно, самое трудное признание в своей жизни: "Все, Лиличка. Я твердо решил - женюсь на Татьяне и перевожу ее в Москву. Там жить не смогу, сама знаешь. Прости. Ведь мы давно ничего друг от друга не скрываем".
Через пару дней жена Агранова Валентина в задушевном разговоре с Лилей заметила, что Володя стал "плохо вести себя за границей", критиковать Россию. Похоже, он действительно хочет жениться на этой Яковлевой и собирается остаться в Париже, по другую сторону баррикад. Слушая Валентину, Лиля нервно курила одну сигарету за другой. Вряд ли она тогда отдавала себе отчет в том, что, играя на ее чувствах, Лубянка вершила свои дела отчасти и ее руками. 11 октября 1929 г. у Бриков, как всегда, на огонек собрались друзья. Тут же мрачнее тучи сидел Маяковский. Вечерняя почта доставила письмо от Эльзы. Лиля "почему-то" решила зачитать его вслух. В письме сообщалось, что Яковлева выходит замуж за какого-то виконта, венчание пройдет в церкви, как полагается, с флердоранжем, в белом платье. По мере приближения к концу письма Лилин голос звучал все менее и менее уверенно: сестра предусмотрительно просила ничего не говорить Володе, иначе он может устроить скандал и расстроить Татьянин брак. Лиля смущенно прочла это замечание вслух и запнулась: Маяковский молча поднялся из-за стола и вышел из комнаты. Лиля не просто доставила себе невинное женское удовольствие угостить Маяковского хорошей"новостью: ей было прекрасно известно, что на самом деле Яковлева в то время и не помышляла о замужестве - ведь виконт дю Плесси только-только начал ухаживать за Татьяной! Однако именно в октябре Эльза поспешила заверить Яковлеву, что Маяковский к ней в Париж точно не приедет, так как ему отказано в визе. Возможно, этим и объясняется то, что Яковлева неожиданно перестала ему писать (а может быть, ее письма просто перестали до него доходить). Он же слал и слал ей "молнии", полные горечи и недоумения: "Детка, пиши, пиши и пиши! Я ведь все равно не поверю, что ты на меня наплюнула".
Весной 1930 г. Брики вдруг решили прокатиться в Берлин - как значится в офиц. документах, "осматривать культурные ценности". Складывается впечатление, что эта совместная поездка - а супруги уже много лет никуда вместе не ездили - была в первую очередь нужна не им, а кому-то еще. Похоже, что Бриков просто в нужное время уехали из Москвы. 15 апреля в одном из берлинских отелей их ждала вчерашняя телеграмма, подписанная Аграновым: "Сегодня утром Володя покончил с собой". В Москве обезумевшую от горя Лилю ждал еще один удар: предсмертное письмо Маяковского (тоже почему-то написанное за 2 дня до смерти!): "Товарищ правительство, моя семья - это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская. Если ты устроишь им сносную жизнь - спасибо".
Верная себе Лиля тут же позвонила Hope Полонской и попросила не приходить на похороны, чтобы "не отравлять своим присутствием последние минуты прощания с Володей его родным". Нора не пришла - в это время ее как раз вызвали к следователю... На следующий день после похорон, 18 апреля 1930 г, Лиля попросила Нору зайти к ней. Актриса МХАТа Вероника Полонская, жена М.Яншина, была последней любовницей Маяковского, с которой в свое время его свела сама Лиля, чтобы отвлечь от опасной соперницы Яковлевой. Нора чистосердечно рассказала Лиле и о романе с Маяковским, и о его последних днях. Стоило Лиле уехать, как Маяковский вдруг стал грубо требовать, чтобы Нора бросила Яншина и вышла за него замуж. Говорил, что ему невыносимо тяжело жить одному, что ему страшно. В тот роковой день, 14 апреля, он был почти невменяем. (Весной 1930 г. депрессия Маяковского достигла пика, и он уже с трудом себя контролировал.) Видя его состояние, Нора пообещала после спектакля объясниться с мужем и переселиться к поэту в Лубянский проезд. Когда она ушла - раздался выстрел. Всю свою долгую жизнь Лиля Юрьевна проклинала эту берлинскую поездку, повторяя, что если бы она была рядом, Маяковский остался бы жив. Она не сомневалась, что это было самоубийство.
Имя В.Полонской, упомянутое в предсмертном письме, забудется как случайное, а в истории рядом с именем великого поэта останется только она, Лиля Брик, его вечная любовь. 23 июля вышло правительственное постановление о наследниках Маяковского. Ими были признаны Л.Брик, мать и две его сестры. Каждой из них полагалась пенсия в 300 руб., по тем временам немалая. Лиля также получила и половину авторских прав, другую половину поделили родные Маяковского. Признав за Брик все эти права, власти, по сути, признали факт ее двоемужия... В предсмертной записке Маяковский писал: «В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста, не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил».
Но сплетни поползли по городу уже через несколько часов, после того как стало известно о трагедии. Шептали разное: и про болезнь, и про странную жизнь втроём: Лиля - Осип - Маяковский. И про то, что виновата в случившемся вовсе не Брик, а Полонская. Что же было такого в этой молодой актрисе? ...Незадолго до смерти Л.Брик упала и сломала шейку бедра. Не желая стать бременем для близких, она приняла большую дозу нембутала. Перед смертью она написала мужу записку: "В смерти моей прошу никого не винить. Васик, я тебя боготворю. Прости меня. И друзья простите. Лиля". В советских газетах некролога не появилось, но западные газеты широко откликнулись на ее смерть.
"Ни одна женщина в истории русской культуры не имела такого значения для творчества большого поэта, как Л.Брик для поэзии Маяковского. В смысле одухотворяющей силы она была подобна Беатриче. Поэты, артисты, интеллектуалы и многочисленные друзья до конца ее дней приходили к Лиле, плененные ее обаянием и не утихающим интересом ко всему, что творилось вокруг". - писала одна французская газета. Прах Лили по ее желанию был развеян над подмосковным полем – около Звенигорода. Так ушла из жизни муза поэта, яркая свидетельница 20-х годов с их безмерными страстями и неосуществленными надеждами.
http://www.proza.ru/2011/09/17/175
ИННА ГИНСC: «ЛИЛЯ БРИК ДВАЖДЫ СПАСАЛА МАЯКОВСКОГО ОТ САМОУБИЙСТВА»
Маяковский при жизни всегда был в центре внимания. Да он и не мог не привлекать всеобщего интереса: поэт-новатор, трибун, красавец огромного роста, никогда не лезший за словом в карман. Но как это обычно бывает с людьми знаменитыми и необычными, кроме почитателей его всегда окружала и шелуха слухов и сплетен. Обывателю было интересно все: от того, сколько он зарабатывает и как играет на бильярде, до того, как строятся отношения поэта с его музой и любовью Л.Брик. Для того, чтобы представить, какой же все-таки была эта легендарная женщина, мы решили обратиться к единственной оставшейся в живых свидетельнице Лилиной жизни - искусствоведу И.Генс, которая была женой пасынка Л.Брик В.Катаняна. Инна Юльевна по-прежнему живет в квартире, где Лиля Юрьевна провела последние 20 лет своей жизни.
В небольшой квартирке на Кутузовском проспекте все напоминает ее прежнюю хозяйку: и множество книг с ее портретами, вышедшими и в России и за рубежом, и обстановка с прекрасными картинами на стенах, которые Лиле дарили ее знакомые художники, и украшающие стены русские дореволюционные подносы, которыми она увлекалась, и коврик над кроватью, подаренный Маяковским, и мн., мн. другое.
- Инна Юльевна, вы последний свидетель жизни Л.Брик, у вас осталось после смерти вашего мужа множество писем и документов. Поэтому вы, как никто другой, можете рассказать нам правду о ней, ее отношениях с В.Маяковским. Какой она была в повседневной жизни, в чем секрет ее удивительного обаяния, где проходит граница между истиной и легендами.
- Прежде всего самая большая ложь - это обывательские сплетни о жизни втроем - Маяковский, Лиля и Ося Брик, то, что французы называют «менаж а труа». Лиля вышла замуж за О.Брика в 1912 г., безумно его любила и преклонялась перед его интеллектом. Интересно, что сначала, в 1913 г., у молодого поэта-футуриста был роман с сестрой Лили Эльзой, и лишь через 2 года ее место в сердце Маяковского заняла Лиля. Это была любовь с первого взгляда, любовь, которую он сохранил до последнего дня жизни. Вскоре после их знакомства вышла его поэма «Облако в штанах» с посвящением «Тебе, Лиля».
- При этом Брик сохранила отношения и со своим бывшим мужем. Вы согласны, что такие отношения не совсем обычны?
- Естественно, даже мои знакомые, вполне интеллигентные люди, скептически покачивают головами, когда я им рассказываю о своей беседе с Лилей на эту тему. Но ведь Осип, Лиля и Маяковский и не были обычными людьми. Они в своих взглядах резко возвышались над обычными пошловато-житейскими понятиями о любви. Для них любовь меньше всего ограничивалась сексом, а были они связаны куда сильнее необычным родством душ, полным взаимопониманием во всех вопросах, а в особенности в том, что касалось искусства. И именно поэтому Лиля и не изменила своего отношения к Осипу даже после его любовной связи, а затем и женитьбе на Е. Соколовой-Жемчужиной, с которой он прожил долгие годы, не расставаясь с Лилей.
Повторяю: духовно, а не общей кроватью. Правда, Лиля сочувственно относилась к ней, так как под одной крышей они не жили, кроме военных годов эвакуации в Перми.
- Но известно, что у Л.Брик было немало романов при жизни Маяковского. Как она это объясняла?
- Лиля Юрьевна, безусловно, любила Маяковского, была его музой в подлинном смысле этого слова, постоянно восхищалась им, внушала уверенность в себе, что ему было так необходимо. Ведь при всей своей физической мощи и внешней самоуверенности он был крайне ранимым человеком. Она никогда ему не льстила, искренне считала его гениальным поэтом, но порой ей было с ним крайне трудно. Человек он был нелегкий, подверженный всепоглощающим страстям, прежде всего по отношению к самой Лиле. Она знала о его хронических мыслях о самоубийстве, они ее безмерно тревожили, и дважды она его спасала от этого шага. Кроме того, Лиля очень любила жизнь и самых разных людей и только чисто физические отношения ни настоящей любовью, ни изменой не считала и к многочисленным интрижкам Маяковского относилась абсолютно без ревности. Первые признаки ревности она проявила, когда появились его стихи, посвященные Т.Яковлевой. Маяковский познакомился с ней и влюбился в нее в Париже. Но многие годы спустя Яковлева, уже живя в Америке и будучи замужем за очень богатым человеком, А.Либерманом, признавалась, что порвала с Маяковским, потому что поняла: никто в его душе Лилю не заменит, а быть на вторых ролях ей не хотелось.
- Чем можно объяснить успех Лили у мужчин? Была ли она красавицей? На фото этого не заметишь. Или кокеткой, умевшей вскружить голову мужчине?
Сначала у Маяковского был роман с сестрой Лили Эльзой (на фото Лиля и Эльза)
- Нет, даже в молодости в обычном смысле этого слова красивой она не была. У нее были прекрасные лучистые глаза, но фигура была не из лучших. У нее были тонкие ножки, которые она с присущим ей вкусом тщательно скрывала под длинными юбками или брюками. Ведь она была первой женщиной в Москве, надевшей брюки. Вообще вкус у нее был отменным. Но ее мистическое обаяние заключалось главным образом в том, что она была великолепным собеседником. Разговаривая с мужчиной, она как бы погружалась в него, жила только его интересами, а кому из мужчин это не польстит? Кроме того, она была очень образованным человеком, могла беседовать на самые разные темы. И всегда шикарно и модно одевалась. Никто никогда не видел ее непричесанной, неухоженной или небрежно одетой. Я провела с Лилей Юрьевной 15 лет, после того как вышла замуж за В.Катаняна, и, даже живя вместе на даче в Переделкине, не могла не удивляться, как она следит за собой: тщательно, но так, что посторонние этого не замечали. А в том, каким вниманием она окружала каждого, кто с ней сталкивался, Лиля Юрьевна была несравненна. И неудивительно, что ее последний муж В.А. Катанян, мой свекор, ушел от красавицы-жены, оставив ее с подростком сыном, прожил с Лилей Юрьевной 40 лет и до последнего ее дня боготворил Лилю в полном смысле этого слова. И даже мой муж, который очень любил мать и болезненно переживал уход отца из семьи, благодаря такту и доброте Лили Юрьевны тоже очень привязался к ней, сохранив на всю жизнь не только уважение, но и восхищение ею.
- По всей видимости, она была человеком, обладавшим огромной волей. Достаточно вспомнить, что Лиля сама ушла из жизни, когда решила, что страдания от возраста и болезни превышают радости.
- В мае 1978 г. в возрасте 86 лет Лиля Юрьевна упала и сломала шейку бедра. Она прекрасно понимала, что в этом возрасте ей уже не подняться с постели. Выбрав момент, когда муж уехал по делам, она проглотила припасенный нембутал - сильнейшее снотворное и стала писать предсмертную записку, которую закончить не успела:.. Вся Лиля в этой записочке. Найти в себе силы сказать самые теплые и ласковые слова мужу фактически с того света, да еще и извиниться…Когда после ареста ее предыдущего мужа Примакова в 1936 г. и его расстрела в 1937 г. от нее все отвернулись и лишь ее давний друг и друг О.Брика В.Катанян был с ней, она не только оценила это, а была предана ему все последующие годы. И несмотря на то что она была еще сравнительно молодой женщиной 47 лет, она никогда ему не изменяла, даже при всех своих авангардных взглядах на верность.
- Была ли она добрым человеком? Вы ведь могли наблюдать ее не только в светской обстановке.
- Она была не просто добрым человеком. На ее счету огромное количество добрых дел. Когда она еще получала деньги за переиздания трудов Маяковского, она помогала даже незнакомым людям. А получала она за переиздание, поскольку в своей предсмертной записке Маяковский написал: «Лиля, люби меня. Товарищ правительство, моя семья - это Лиля Брик, мама, сестры… Если ты устроишь им сносную жизнь - спасибо. Счастливо оставаться. В.Маяковский. 12/IV - 30 г.» Когда срок получения денег истек, у нее все равно всегда находилось время помочь больным друзьям.
Слева направо: Тамидзи Найто, Б.Пастернак, С.Эйзенштейн, О.Третьякова, Л.Брик, В.Маяковский, 1924 г
А чего стоит история ее отношений с режиссером Параджановым! Она лишь дважды встречалась с ним до его ареста, но знала многое о нем от моего мужа Васи, который с ним дружил, и была покорена его талантом. А помогать и по мере сил поддерживать таланты она всегда считала своей первейшей обязанностью и долгом. И, несмотря на годы застоя и, естественно, далеко не благожелательное отношение к Параджанову со стороны офиц. властей, она регулярно писала ему письма со словами поддержки и посылала посылки, которые его так выручили. И при помощи Арагона сумела освободить его раньше срока. Чем, несомненно, спасла ему жизнь. В послевоенные годы, когда ее сестра Эльза Триоле и ее муж писатель Луи Арагон буквально голодали в разрушенном послевоенном Париже, она любыми путями переправляла им продуктовые посылки и тем самым спасала их от голода. Ее отличительной чертой было всегда помнить, что именно любят ее многочисленные друзья. Она никогда не забывала, что кому подать, когда к ней приходили гости. А гости приходили ежедневно и к обеду, и к ужину. Ее жажда и интерес к жизни поражали и притягивали к ней людей. Так она познакомила М.Плисецкую, талант которой ее восхищал, с Р.Щедриным - талантливым и начинающим тогда молодым композитором, и стала посаженной матерью на их свадьбе. Она всячески помогала поэту А.Вознесенскому, через своих многочисленных знакомых на Западе рекламируя его и помогая ему в его контактах во Франции и Америке.
- Вы говорите, что Лиля Юрьевна очень любила вашего мужа. Как она отнеслась к вашему браку?
- С присущей ей широтой и демократизмом. Она ничего обо мне не знала, я была для нее провинциальной девочкой из Эстонии. Но тем не менее я не почувствовала никакой вражды или снобизма. Конечно, у меня было немало провинциальных привычек, так как я росла в суровых условиях военного и послевоенного времени, без семьи и дома. И я всегда буду благодарна Лиле Юрьевне за то, как тактично она меня от этих привычек отучала. Она обожала делать подарки, и практически никто не уходил из ее дома без подарка, меня и моего мужа это коснулось в полной мере.
- С ваших слов Л.Брик предстает каким-то безгрешным розовым ангелом.
- Нет, она никак не была розовым ангелом. Даже ко мне она часто бывала резка и несправедлива, и порой я уходила от нее в слезах. Но как только я приезжала домой после ее резких реплик, раздавался звонок, и она полным очарования голосом не только извинялась передо мной, молодой девчонкой, а признавала себя неправой. Думаю, что, будь она менее широкой, более злой и завистливой, она никогда не снискала бы уважение и восхищение не только Маяковского и Брика, но и всех своих мужей и поклонников, среди которых были более чем незаурядные люди.
Когда в 60-е годы у нее случился инфаркт и ее госпитализировали в обычную больницу, где в палате было еще 4 совершенно простые женщины, то ее простота и доброта снискали ей любовь всех этих простых работниц, которые и о Маяковском-то толком не знали.
- Каковы были отношения между Лилей и ее сестрой Эльзой Триоле?
- Они очень любили друг друга, но это были скорее отношения «любовь - зависть - ревность». Эльза никак не могла забыть, как Маяковский, с которым у нее был бурный роман, перекинулся на Лилю. Успех Лили у мужчин плюс любовь одного из талантливейших поэтов ХХ в. вызывали у Эльзы ревность, так как, несмотря на то что она была красивее Лили, такого успеха у мужчин Эльза не имела. А потом Эльза стала популярной французской писательницей, издававшей под именем Эльзы Триоле по роману в год. Кроме того, она была женой известного поэта Луи Арагона, а Лиля оставалась лишь музой Маяковского - сама ничего не создав, хотя была способным скульптором, имела литературные способности и вообще была натурой артистичной.
- Создается впечатление, что Лиля Юрьевна прожила какую-то нереально красивую жизнь, несмотря на страшные годы войн, голода и репрессий, через которые прошла наша страна со времени 1917 г.
- Это очень далеко от истины. Мы просто сосредоточили свое внимание на ее качествах, таких как обаяние, доброта и внимание к людям. А пережить ей пришлось с лихвой все прелести коммунистического режима. До последних дней она не переставала винить себя в том, что ее не было в Москве во время самоубийства Маяковского. С какой стойкостью она переносила всю хулу от рапповцев и др. гонителей Маяковского, когда его перестали печатать и считали лишь «попутчиком»! Так продолжалось до того, как Сталин произнес свое известное изречение о том, что Маяковский был и остается лучшим и талантливейшим поэтом нашей эпохи. А ведь произнес он эти слова после длинного письма к нему Л.Брик, сумевшей через своих друзей передать это письмо ему лично в руки. А арест ее мужа, комкора Примакова, после чего она, ставшая женой врага народа, висела на волоске от того, чтобы превратиться в лагерную пыль. Никто не может сказать с уверенностью, но из достоверных источников известно, что ее имя стояло в списках Л.Берии на расстрел и Сталин лично вычеркнул ее фамилию. А смерть - самого близкого ей человека, ее первой любви. В 1945 г. у него случился сердечный приступ на лестнице в их арбатской квартире и он уже не смог подняться. Лиля в течение нескольких месяцев не могла прийти в себя. Нет, жизнь этой выдающейся женщины, несмотря на кажущуюся легкость и красивость, вовсе не походила на сплошной праздник. Хотя сама Лиля Юрьевна для нас - тех, кому посчастливилось знать ее лично, - была настоящим праздником.
Лиля и Маяковский в Крыму, 1926 г.
Е.Кореневская
http://gazeta.aif.ru/online/superstar/66/32_01
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Среда, 14 Ноя 2018, 15:48 | Сообщение # 3 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | 127 ЛЕТ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ЛИЛИ БРИК
Историк моды и известный ведущий программы «Модный приговор» А.Васильев поделился удивительной историей о единственной встречей с музой «Серебряного века». Ему лишь однажды, в юности, довелось встретиться с этой женщиной. Произошла встреча в Музее изобразительных искусств им А.С. Пушкина на Волхонке:
- Это была невысокая, сутулая женщина с лицом старой куклы, с длинными ресницами, выкрашенными в рыжий цвет волосами, которые она заплетала в хилую косу. На ее скрюченных артритных пальцах сверкали многочисленные перстни, на плечах лежала шаль от Ива Сен-Лорана с длинной бахромой. Как только она появилась в музее, послышался шепот «Это же Лиля Брик, сама Лиля Брик».
После ему удалось познакомиться с ее пасынком режиссером В.Катаняном и женой И.Генс. Васильев дважды был приглашен в квартиру Брик на Кутузовском проспекте и видел потрясающие работы Модильяни, Параджанова, множество икатов, украшавших дом.
- Инна Генс даже передала в мою коллекцию два наряда работы Дома моды мадам Gres из гардероба Л.Брик, ранее принадлежавших ее сестре Эльзе Триоле, - добавил Васильев.
Лиля Юрьевна благоволила Плисецкой, она старалась не пропускать спектаклей, а если и случалось, то всегда присылала от своего имени огромную корзину цветов. Однажды она вручила ей кольцо, украшенное большим бриллиантом, так как она решила поддержать балерину, которую в последний момент не взяли в гастрольную поездку в Лондон.
В 1973 г. в СССР широко отмечалось 80-летие со дня рождения Маяковского. На офиц. мероприятиях Брик не присутствовала, но в её дом на семейный вечер по случаю дня рождения поэта прибыло немало гостей. Через 3 года, когда Лиле Юрьевне исполнилось 85 лет, торжество в её честь устроил Ив Сен-Лоран: на обед в парижский ресторан Maxim's были приглашены многие её друзья и знакомые, включая Полину и Филиппа Ротшильдов - владельцев винодельческих предприятий, которые, бывая в Москве, неизменно навещали Брик. Один из подарков Полины - норковую шубу из коллекции К.Диора - Лиля Юрьевна носила вплоть до последней своей зимы.
12 мая 1978 г., находясь в Переделкине, она получила перелом шейки бедра, после которого утратила возможность вести прежний образ жизни. Несмотря на хороший уход и постоянное присутствие близких, она постепенно угасала и всё больше чувствовала собственную беспомощность. 4 августа, дождавшись, когда Василий Абгарович уедет в Москву, а домработница отлучится на кухню, она написала записку, в которой извинилась перед мужем и друзьями и попросила никого не винить в своей смерти. Затем она приняла большую дозу нембутала. Спасти её не удалось. Через 3 дня состоялось прощание. На панихиде выступали В.Плучек, К.Симонов, Р.Райт, М.Алигер, А.Зархи. Проститься с Брик прилетел из Грузии С.Параджанов с сыном Суреном. Кремировали её в том же здании, где и Маяковского.
Единственным советским изданием, разместившим небольшой некролог в связи со смертью Брик, оказалась «Литературная газета». Зато зарубежная пресса подготовила много публикаций - так, одна из японских газет откликнулась на кончину «музы русского авангарда» словами: «Если эта женщина вызывала к себе такую любовь, ненависть и зависть - она не зря прожила свою жизнь». Разбирая архивы, Василий Абгарович нашёл написанное Лилей Юрьевной завещание, в котором она просила развеять её прах в Подмосковье. Катанян выполнил просьбу жены: последний обряд был проведён на одном из полей под Звенигородом. Позже там появился памятник-валун с буквами - ЛЮБ.
Дневники и воспоминания
В течение многих лет жизни - начиная с гимназического возраста - Лиля вела личный дневник. В настоящее время её тетради и блокноты находятся в архивах; содержание некоторых откровенных записей, согласно решению правонаследников Лили Юрьевны, не может быть обнародовано ранее 2028 г. Поэтому после ее смерти опубликованной оказалась только малая часть её дневников. Так, в книге «Пристрастные рассказы» (2003, 2011), одним из составителей которой была распорядитель архива - искусствовед И.Генс-Катанян, напечатаны фрагментарные записи от 1955 г., в которых воспроизводятся подробности поездки Лили Юрьевны и В.Катаняна в Париж. В том же издании помещены дневники, охватывающие весьма драм. период жизни Маяковского и Брик - с 1929 по 1932 г. Однако эти записи, по мнению исследователей, лишь конспективно воссоздают картину того времени; в них беглым пунктиром отмечены отдельные вехи из литературной биографии Маяковского и дана краткая информация о Бриках. Подобная лаконичность и осторожность объясняется тем, что в 1930-х годах, после ареста В.Примакова, Лиля Юрьевна уничтожила свои дневники, в которых могли содержаться какие-либо компрометирующие сведения. Позже она восстановила их по памяти - в сокращённом варианте, без лишних подробностей.
Воспоминания о своей жизни, Маяковском, Осипе, встречах с разными людьми Лиля Юрьевна писала с перерывами в течение нескольких десятилетий. В СССР при жизни автора были напечатаны лишь небольшие отрывки из её мемуарного наследия (первая публикация относилась к 1932 г., последняя - к послевоенному периоду). В середине 1970-х годов в Италии вышла закамуфлированная под интервью её книга «С Маяковским». В 1975 г. литературовед Бенгт Янгфельдт издал в Швеции фрагмент воспоминаний Брик о последних месяцах жизни поэта. Незадолго до своей смерти Лиля Юрьевна завизировала мемуарный текст, который в начале 1990-х вошёл в виде отдельной главы в книгу В.В. Катаняна «Имя этой теме: любовь». В XXI в. И.Генс, собрав хранившиеся в доме Брик-Катаняна рукописи, подготовила к печати книгу «Пристрастные рассказы» (название, среди прочих вариантов, было некогда придумано самой Лилей Юрьевной), в которую были включены не только воспоминания разных лет, но и часть эпистолярного наследия Брик.
Аудиозаписи
В 1950-х годах в доме Брик-Катаняна появился катушечный магнитофон. Благодаря записям, сделанным в их квартире в разные годы, сохранилось авторское чтение стихов тех литераторов, что бывали в гостях у Брик. Так, существует запись от 1954 г., когда на устроенном Лилей Юрьевной вечере собрались Н.Хикмет, П.Неруда, Л.Арагон, Д.Бурлюк, Э.Триоле. В 1961 и 1966 гг. в доме Брик-Катаняна отмечались дни рождения поэта А.Кручёных, который также читал при включённом магнитофоне свои произведения. Электромеханическое устройство использовалось Лилей Юрьевной для написания звуковых писем, адресованных Триоле и Арагону, а также К.Симонову. Брик придавала большое значение умению литераторов донести свои стихи до слушателей. К примеру, в начале 1960-х годов, познакомившись со стихами студента-филолога из Ленинграда В.Сосноры, она призналась автору: «Жаль, что нельзя послушать Вас. Только иногда магнитофонную запись. Я убеждена, что Вы сейчас № 1».
При жизни Л.Брик её единственное «аудиопоявление» перед массовой аудиторией состоялось в 1968 г, когда на гибкой пластинке, являвшейся приложением к советскому лит.-муз. журналу «Кругозор», прозвучали её комментарии к стихотворению Маяковского «А вы могли бы?» (поэт читал его в 1920 г. в фонетической лаборатории Института живого слова; Брик в этот момент находилась рядом). Уже после её смерти студия книгозаписи «Ардис» выпустила диск, на котором Лиля Юрьевна в течение 56 мин. читает поэму Маяковского «Про это». Запись, как уточняется в аннотации, была сделана В.А. Катаняном в 1950 г.
- Прочитала четко и почти вдохновенно. Никакой аффектации, словно бы идя за текстом, почти повинуясь ему. В некоторых местах явственно слышится и волнение, и боль. Это записывалось на тот же самый магнитофон, который «часто ставили на стол во время ужина (с согласия присутствующих), и таким образом сохранились разговоры людей, которые приходили в дом».
Фразу Пастернака Бенгт Янгфельдт записал со слов литературоведа Р.Якобсона и впервые включил в книгу «Будетлянин науки», вышедшую в свет в Стокгольме в 1992 г.; расшифрованная магнитофонная запись не была авторизована Якобсоном, скончавшимся 10-ю годами ранее.
https://vm.ru/news/555736.html
https://peoplelife.ru/43100_22
Бенгт Янгфельдт - шведский литературовед-русист, переводчик и издатель. Профессор кафедры славистики Стокгольмского университета, в 1989-2000 гг. – редактор журнала «Artes», издаваемого совместно Королевской академией музыки, Королевской академией свободных искусств и Шведской академией. Является автором целого ряда книг и исследований, посвященных русской литературе и изданных в Швеции и за рубежом. Автор книг о Р.Якобсоне, В.Маяковском, И.Бродском. Хорошо знавший Л.Брик, он впервые полностью опубликовал их с Маяковским переписку.
Б.Янгфельдт (слева) и Л.Брик на открытии выставки «20 лет работы» в Москве. 20 июля 1973 г. Фото из архива Б.Янгфельдт
Книга вышла на русском языке в Швеции в 1982 г. В послеперестроечное время эти письма были изданы также в России. В его книге о Маяковском поражает обилие не публиковавшихся ранее материалов.
-Многих из ближайшего окружения Маяковского я имел честь знать лично, некоторых из них близко – Л.Брик, В.Катаняна, Р. Якобсона, Луэллу Гринкруга, Луэллу Краснощекову, Г.Катанян, Риту Райт, Т.Яковлеву и В.Полонскую. Памяти тех, кто дал мне так много, посвящается эта книга.
Читать по ссылке: https://biography.wikireading.ru/62043
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Понедельник, 05 Авг 2019, 23:18 | Сообщение # 4 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | 41 ГОД СО ДНЯ СМЕРТИ ЛИЛИ БРИК
4 августа 1978 г. ушла из жизни Л.Брик - жена О.Брика и самая большая любовь В.Маяковского. Её боготворили и проклинали одновременно. Считали «музой русского авангарда», а за спиной шептались о бесчисленном шлейфе мужчин. Отец Лили, Юрий Александрович Каган, увлекался творчеством Гете. Свою старшую дочь он назвал в честь Лили Шенеман – возлюбленной немецкого поэта и мыслителя.
Гете был помолвлен с Шенеман, но спустя полгода разорвал помолвку, а в конце жизни говорил, что Лили была его первой и, возможно, самой сильной любовью. Л.Брик в чем-то повторила судьбу Шенеман: она стала возлюбленной и музой Маяковского, но никогда не была его законной женой. Любовь для Брик была «только сейчас». Но зато чувства бушевали по полной. Режиссер Вс. Пудовкин, с которым Лиля работала в 20-е годы на «Мосфильме» и в которого имела неосторожность влюбиться, не разделил ее чувств, предпочел сохранить дружеские отношения. С горя Лиля пыталась отравиться, приняла большую дозу «Веронала». Но ее успешно откачали, а через некоторое время она также успешно забыла о своей страсти к великому режиссеру.
Вскоре Лиля стала не просто музой, но и главной возлюбленной Маяковского. Ей он посвятил поэмы «Флейта-позвоночник», «Люблю» и знаменитое стихотворение «Лиличка!» Когда Маяковский прочитал Лиле и её мужу только написанное «Облако в штанах», Осип вызвался напечатать поэму за собственные деньги. С этого момента Брики следили за творчеством своего поэта неустанно. Интересовало оно их и с коммерческой точки зрения. То, что Маяковский страдал от разного рода «увлечений» Лили, ничуть не волновало его «гражданскую» жену, которая говорила: «Страдать Володе полезно, он помучается и напишет хорошие стихи».
За хорошие стихи Маяковский получал хорошие деньги, что позволяло при этом еще лучше жить «семье». Осенью 1915 г. Маяковский въехал в дом неподалеку от Бриков. В 1918-м они с Лилей сыграли главные роли в картине «Закованная фильмой», сценарий к которому написал сам поэт специально для Брик .
Она играла балерину, он – художника. Пленки с этим фильмом не сохранилось - почти полностью кинолента сгорела во время пожара на киностудии. Остались только отдельные кусочки. Весной 1919-го Брики переехали в московскую квартиру, но уже не одни, а вместе с поэтом. Сама она признавалась, что разделяла чувства влюбленного поэта, но и разрывать отношения с мужем не планировала. Да и сам Осип считал ревность признаком мещанства. В 1927 г. выходит фильм «Третья Мещанская» («Любовь втроём») режиссёра А.Роома. Интересно то, что сюжет опирался на историю жизни «семьи» Бриков и Маяковского. Считается, что именно на съемках Лиля влюбилась в Маяковского. Их любовный треугольник казался многим неприемлемым: Осип имел постоянную возлюбленную на стороне, Лиля крутила романы с другими мужчинами, а Маяковский встречался с другими женщинами, чтобы забыть Брик. В 1918 г. Брик и Маяковский обменялись символическими кольцами. На одном были выгравированы инициалы поэта, на втором - его музы. По его задумке, буквы ЛЮБ, если вращать кольцо, превращались в бесконечное «люблю». О своем «обручении» Лиля сообщила сестре Эльзе: «Я сказала Осе, что мое чувство к Володе проверено, прочно и что я ему теперь жена. И Ося согласен».
Несмотря на то, что брак втроем давал некоторую свободу всем его участникам, Лиля ревновала Маяковского и всячески препятствовала его отношениям. В последние годы жизни Бриков и Маяковского втроем поэт всё чаще старался уезжать заграницу, сгорая от раздираемой его ревности и ссор с Лилей. Но и там он был под неустанным контролем любимой, которая в своих письмах требовала всё больше и больше с Маяковского в «семью»:
«Очень хочется автомобильчик. Привези, пожалуйста. Мы много думали о том – какой. И решили – лучше всех Фордик. 1) Он для наших дорог лучше всего, 2) для него легче всего доставать запасные части, 3) он не шикарный, а рабочий, 4) им легче всего управлять, а я хочу обязательно управлять сама. Только надо купить непременно Форд последнего года выпуска на усиленных покрышках-баллонах; с полным комплектом всех инструментов и возможно большим комплектом запасных частей». - из письма Лили в Париж Маяковскому, 1927 г.
Счастью Брик не было предела. Правда, через некоторое время, в упоении рассекая по московским улицам, она случайно сбила ребенка - маленькую девочку, но дело удалось замять. Лиля пристально следила за личной жизнью Маяковского, но при этом никогда не ограничивала его в выборе подруг, так он мог отвлечься от неё самой. А вот знакомство Маяковского в Париже с Т.Яковлевой, молодой моделью дома Шанель, заставило поволноваться Брик не на шутку. .
Маяковский стал ей посвящать стихи, а по возвращению из Парижа начал собирать документы для заключения брака. Теперь Лиля - не единственная его муза. Отвадила она Маяковского от парижанки с помощью поддельного письма, в котором якобы говорилось, что Яковлева в скором времени выходит замуж. «Ты в первый раз меня предал»,- с горечью сказала Владимиру Лиля, когда он вернулся в Москву. 30-е годы складывались для поэта неудачными: годом ранее ему отказали в визе во Францию, где он собирался обручиться с Яковлевой, провалились его выставка «20 лет работы» и постановка пьесы «Баня». Судя по мемуарам Брик, смерть Маяковского она восприняла как нечто закономерное. Брики в момент гибели Маяковского находились за границей. Журналист В.Скорятин, работая с многочисленным документами, пришел к выводу, что они специально покинули своего друга в феврале 1930 г., так как знали, что он будет убит. Кроме того, в Москве в 20-е годы давно ходили слухи о причастности Брик с спецслужбам, вроде ЧК и ОГПУ. Узнав о смерти Маяковского, Брики спешно вернулись из своего путешествия по Европе. Теплые чувства к поэту Лиля сохранила на всю жизнь и жалела, что не оказалась рядом с ним в момент гибели. После смерти Маяковского Лиля занимается подготовкой собрания сочинений поэта. Возникают сложности с публикацией, и она пишет письмо Сталину, в котором просит помочь в издании собрания сочинений. Именно на ее письме Сталин пишет: «Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи. Безразличие к его памяти и произведениям - преступление». Слова вождя сомнению не подвергаются. Маяковский становится главным поэтом Советского Союза.
- Я стреляюсь, прощай, Лилик.
- Подожди меня!
«Приснился сон - я сержусь на Володю за то, что он застрелился, а он так ласково вкладывает мне в руку крошечный пистолет и говорит: «Всё равно ты то же самое сделаешь». Сон оказался вещим...
В последние несколько месяцев до смерти Брик очень плохо себя чувствовала. В довершение всех бед в мае 1978 года она сломала шейку бедра, неудачно вставая с кровати на своей даче в Переделкино. Травма в общем-то не самая серьезная, если бы не возраст пострадавшей – 87 лет. Как ни старались врачи, но кость никак не срасталась, и Брик все это время была прикована к постели. А для нее, человека активного, такое положение было самой худшей пыткой. В конце концов, видимо, поняв, что ходить как прежде ей больше уже не суждено... Панихида по Л.Брик состоялась в понедельник 7 августа в Переделкино. Друг покойной французский писатель Л.Арагон приехать не сумел, зато пришло множество других друзей Брик. Вот как вспоминает об этом драматург Л.Зорин:
«У гроба толпились разные люди, почти не стыкующиеся друг с другом. Подтянутый, респектабельный Симонов выступил не то от себя, не то от советской литературы. Он заверил, что „никому не удастся оторвать от Маяковского Брик“. Добавил, что „эти попытки смешны“. С ним рядом неподвижно стоял редковолосый худой человек, полуседой, в серебристой щетине, с остановившимися глазами. Он страстно крикнул: „Сестра моя! Друг мой! Никто на земле, кроме тебя, не смог возвратить мне свободу, ты вырвала меня из застенков, вернула меня мирозданию, жизни!“ Я узнал его. Это был Параджанов. Поднятую им тему продолжила хрупкая Рита Райт. «Если бы все, – сказала она, – кому помогла ты, сюда пришли, то им бы не хватило здесь места». Ее поддержала одетая в черное, совсем незнакомая мне старуха. Объяснили, что это Шевардина, первая любовь Маяковского, которая вошла в его жизнь еще до встречи с М.Филипповой, впоследствии увековеченной в «Облаке». Судьба Шевардиной была черной – она просидела 17 лет, вернулась в пустой, равнодушный мир. Лиля Юрьевна ее нашла и пригрела.Шкловский, сидевший у гроба безмолвно, крикнул высоким рыдающим голосом, с трудом выталкивая слова: «Маяковского… великого поэта… убили! Убили после его смерти! Его разрубили на цитаты! Но… из сердца… никто…» Тут он замолк…»
Спустя несколько часов тело Лили Брик кремировали в том же самом крематории, где огню был предан В.Маяковский. С последним надгробным словом к покойной обратились поэтесса М.Алигер и кинорежиссер А.Зархи. Затем, согласно завещанию покойной, ее прах был развеян в поле неподалеку от одного из самых живописных мест Подмосковья – старинного Звенигорода. Позднее там будет установлен камень с выбитыми на нем инициалами: ЛЮБ.
https://ekb-room.ru/ya-ne-d....o-34362
https://biography.wikireading.ru/77452
Издательство "Молодая гвардия", 2019.
Имя Л.Брик - музы Маяковского, приверженки свободной любви, щеголихи и любительницы талантов, сестры писательницы Э.Триоле и любимой фотомодели родоначальника конструктивизма А.Родченко - до сих пор будоражит умы. Ей приписывают заслуги и обвиняют в злодеяниях. Она неотделима от высокой поэзии и желтых сплетен, от русского авангарда и заграничного шика. В нее безумно влюблялись и страстно ненавидели, она спасала от тюрьмы и доводила до истерики. Почему к ней тянулись великий футурист Маяковский и красный командир Примаков, режиссеры Л.Кулешов и С.Параджанов, поэт А.Вознесенский, композитор Р. Щедрин и балерина М.Плисецкая? Как эта не очень красивая женщина умудрялась уводить мужчин из семей, сохраняя дружбу с их женами и детьми? Что ее связывает с чекистами, и как ей удалось уцелеть в Люциферов век? Ее биография - это рассказ о кульбитах нашей истории и искусства, о советском и буржуазном, о Сталине и Хрущеве, о смерти и сексе. Книга Алисы Ганиевой погружает читателя в мир страстей, поэзии, подавленных комплексов и загадочной магии под названием «Лиля Брик».
http://gvardiya.ru/shop....va_veka
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Суббота, 13 Ноя 2021, 00:56 | Сообщение # 5 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | К 130-летию со дня рождения
У ЛИЛИ БРИК ОДНАЖДЫ ВСТРЕТИЛИСЬ ПЛИСЕЦКАЯ И ЩЕДРИН
Про Л.Брик все знают. Ее записывают в ведьмы или феи. Заглядывают ей под юбку - в духе времени. И будто бы она сама - вождением автомобиля, стилем унисекс и революционными идеями свободной любви - давала поводы. И кажется, что никому уже не интересно, почему в ее глазах поэт П.Неруда видел "пурпур русского авангарда". Отчего она, совсем не эталонная красавица, казалась неземной Иву Сен-Лорану и хореографу Р.Пети. Редко кто вспомнит даже, что благодаря ей появился первый музей Маяковского. Что она когда-то помогала, кого одевала, кого подкармливала, кого одаривала, а кого и просто вдохновляла - футуристов и "ЛЕФовцев" Хлебникова, Крученых, Пастернака. Что ей и позже многие поэты были благодарны - Слуцкий, Вознесенский, Коган и Глазков. Попросту спасла и вытащила из тюрьмы Параджанова. Она умела безошибочно диагностировать таланты и видеть - настоящее. И отделять пустышки от прекрасного - не забывая ни о модных чулках, ни о фасонах платья, ни об автомобилях последней марки. Про кого-то говорят: со странностями. Но это не про Л.Брик: она не странная. Она - загадка. 11 ноября ей исполнилось 130 лет. И не случайно - этот разговор с Р.Щедриным, крупнейшим из современных российских композиторов. Он помнит…
- Когда-то ваша жена М.Плисецкая в своей книге вспомнила, как вы впервые встретились с ней в доме Л.Брик осенью 55-го. Там были еще французские гости - актер Жерар Филип с женой и кинокритик Жорж Садуль. И вы, еще совсем молодой композитор, играли свою музыку на бриковском "Бехштейне"…
- Да, с Лилей Юрьевной я познакомился раньше, в 1952 г., когда мне еще не было 20-ти. Привел меня к ней поэт В.Котов, помните, он написал "Не кочегары мы, не плотники". Потом, правда, спился и погиб, такая судьба у него, российская. За 2 года до этого, в 1950-м, я поступил в консерваторию. До этого 6 лет жил в интернате. Выдержал вступительные экзамены, родители купили мне путевку на 10 дней в дом отдыха на берегу Оки. Отец был с Оки, дед с Оки, так что как бы в родные места. Деревенский дом в Алексине родители продали. А в доме отдыха комната была человек на 6, И как-то так в разговорах вдруг стали проскальзывать цитаты Маяковского - "вошла ты, резкая, как "нате!", муча перчатки замш"… А я очень любил раннего Маяковского, просто бредил. И тут слово за слово с соседом по комнате: "А вы любите?" - "Да". - "Раннего?" - "Раннего". - "Первый том?" - "Первый". Тот, где главным образом любовная лирика. И сосед говорит: вас надо познакомить с В.Котовым. Оказалось, он жил неподалеку. Родители тогда поменяли квартиру, теперь у нас была маленькая однокомнатная на Красносельской. А Котов жил на Комсомольской, рядом. Такие вот, знаете, совпадения из жизни мальчишек советской поры. Познакомились - и уже Володя предложил однажды: пойдем к Лиле Брик, она и деньги дает на такси, и кормит. Я удивился: а что, разве она еще жива? - Жива, и у нее рояль есть. Слабаешь им свой "Левый марш" или "По морям, играя, носится с миноносцем миноносица" - я ведь уже писал на стихи Маяковского. И мы пошли, это был 1952 г., товарищ Сталин был еще живой.
- К Лиле Брик так легко мог попасть кто угодно?
- Нет, если бы Лиле Юрьевне и ее мужу, В.А. Катаняну, не понравилось, как я "слабал" свой "Левый марш", - ничего бы не произошло. А поскольку хозяевам очень понравилось, я сыграл по их просьбе еще раз и еще, и был как бы принят в ее салон. А у Брик в любое время дня, любое время года первым делом усаживали за стол. Священное правило.И у них был хороший рояль "Бехштейн", она получала треть всех авторских за Маяковского. Потом Хрущев отменит ей все это и ей, и наследникам Горького, А.Толстого. И она станет все продавать, в том числе и рояль. Но все равно останется хлебосольной. В те годы, по-моему, я один был там музыкант. Потом появился М.Таривердиев, Э.Лазарев, но это позже. А тогда она меня часто просила - поиграйте что-нибудь на рояле.
- Тогда ведь часто "дом Лили Брик" называли полузабытым словом "салон". Почему?
- Через Лилю Юрьевну я познакомился со многими. Здесь всегда было интересно. К ней приходили такие люди, как художник Тышлер, Шкловский, приезжал Арагон, конечно, с ее сестрой, Э.Триоле. Помню П.Неруду, дружившего с К.Симоновым, - Лилю Юрьевну это удивляло. Она сама потом сблизилась с Симоновым через его жену Ларису. А тогда Неруда сказал ей: это человек, с которым приятно съесть хороший кусок мяса. Настоящий такой. Представляете, мне было почти 20, мы росли на скудной эстетической диете, - а тут на стенах автопортреты Маяковского, картины Пиросманишвили, конструктивистов. Это был не такой салон, как, знаете, сейчас богатые люди могут пригласить послушать какого-то скрипача… Нет-нет, тут было общение личностное.
- Круг избранных был узок? Кто это, "золотая молодежь" тех лет, к которой иногда относят шестидесятников?
- Да я же говорю, когда я попал к Брик, Сталин еще был жив - какая "золотая молодежь"? И потом, по своему опыту скажу: шестидесятники были голодранцы. Я не считал обидным, что Лиля Юрьевна давала мне деньги на такси. Мне не хотелось жить за счет отца, который мало зарабатывал, студентом я подрабатывал и в похоронном оркестре, и хором каким-то руководил и где-то ресторанчике. Это, кстати, дало и хорошую школу, чисто музыкантскую - поиграть немножко на контрабасе, на ударных, на кларнете или на трубе, не умеючи.
- И все-таки загадка остается: чем Лиля Брик так всех притягивала? Разгадка - в имени Маяковского?
- Прежде всего это был очень хлебосольный дом. Конечно, я знал 1-й том Маяковского. И А.Вознесенский на знаменитой встрече Хрущева с творческой интеллигенцией в марте 1963 г., где я тоже был, начал свое выступление с Маяковского. А почему Лиля Юрьевна пригрела В.Котова? Потому что он работал в "Комсомолке" и напечатал там целый "подвал" - "Нецитируемый Маяковский", - где вытащил как раз 1-й том. Потом был пленум СП, его громил Сурков, его выгнали из "Комсомолки" - и Лиля сразу его пригрела, накормила, дала денег на такси, напоила водочкой, которую он очень любил.
- Вы ведь дружили с Брик много лет?
- Мы даже жили 5 лет с ней в одном доме. До этого мы встречались на Спасопесковском пер. - там ее квартира была на 4-м или 5-м этаже, но без лифта. Ей уже трудно было подниматься, и она, не знаю как, но получила трехкомнатную квартиру в новом доме напротив гостиницы "Украина". Мы с Майей, поженившись, получили двухкомнатную квартиру в том же доме на Кутузовском проспекте, 12. У нас в другом подъезде была крошечная двухкомнатная, без передней, так что можно было с лестницы прыгнуть - и сразу в постель…
- Муж Лили Брик, В.Катанян, написал либретто для вашей первой оперы "Не только любовь". Вы написали музыку к его пьесе "Они знали Маяковского", к одноименному фильму. В этом доме волновались о судьбе вашей "Поэтории" по стихам Вознесенского, живо обсуждали, как ваша "Кармен-сюита" возмутила министра культуры Фурцеву, которая кричала Плисецкой-Кармен, чтобы она "ляжки убрала"?
- Да, тогда не видели ни одну репетицию, приехали уже на премьеру "Кармен-сюиты" - и второй спектакль уже запретили. И моя первая опера "Не только любовь" в Большом провалилась с треском. Как сказал тогда Симонов - "потому что боялись секса". Сначала обрадовались, что опера про колхозников. А там сюжет - немолодая председательница колхоза в телогрейке полюбила 17-летнего парня. В ней вдруг проснулось что-то. Этот фрейдовский мотив в 61-м году казался для Большого театра абсолютно недопустимым…
- Но через много лет ваши дороги с Лилей Брик и ее домом разошлись - а почему?
Мы с Лилей Юрьевной поссорились. Началось с того, что Василий Абгарович затеял восстановить "Барышню и хулигана", подлинную киноленту, где Лиля с Маяковским. И попросил меня написать музыку - это 1 час 15 мин. А я как раз тогда был очень занят, симфонию писал, какие-то еще неотложные дела. Говорю Лиле Юрьевне: в этом материале все на музыке, это огромная работа, я сейчас не могу. К.Симонов тогда сказал: вы напишите письмо С.Лапину, председателю Госкомитета по телевидению и радиовещанию. Письмо подписали мы с режиссером Юткевичем, Катанян как автор сценария. И я пробился к Лапину - что было не так просто, министр, - целый час его уламывал. Он дал команду студии "Экран". И когда подошло время, звонит Лиля Юрьевна. Я объясняю: не могу сейчас. И она мне: предатель! - и швырнула трубку. Меня это дико обидело. Я всегда помогал безотказно, у меня машина была - возил ее, и Майя говорила - как шофер. Через неделю позвонил - они не стали разговаривать… И все, и мы больше не общались.
- Жизнь развела?
- Когда-то я сказал, что люди, которые в моей жизни оказали на меня огромнейшее влияние, - мой отец, мой друг А.Вознесенский и Л.Брик. И это правда. Чем дальше уходит время, тем я все чаще думаю: в моей судьбе ее салон сыграл большую роль - во-первых, потому что там я встретился с Майей…
Игорь Вирабов
11.11. 2021. РГ
https://rg.ru/2021....oj.html
Вениамин Смехов к 130 летию Лили Брик
В 1970-х В.Смехов дружил с .Брик. О ней важная глава в Вениамина Смехова книге "Жизнь в гостях".
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Четверг, 16 Мар 2023, 13:45 | Сообщение # 6 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | ЕЕ ЛИЛИЧЕСТВО. ЛИЛЯ БРИК
Обзор книги Алисы Ганиевой «Лиля Брик. Её Лиличество на фоне Люциферова века».
Книга из серии ЖЗЛ 2011 г.,в свободном скачивании недоступна. Еще для сведения – материалы для книг этой серии тщательно проверяются редакторами... Начнем с конца. Актриса Т.Егорова (та самая, «Андрей Миронов и Я):
«На каждом спектакле «Клоп» Маяковского в Театре Сатиры она буквально лежала в первом ряду, в середине – в черных касторовых брюках, в черной шелковой блузе, волосы выкрашены в красно-рыжий цвет и заплетены в косу, которая лежит справа на плече как у девицы. Лицо музы, теперь уже мумии, набелено белилами, на скулах пылают румяна, высокие брови густо подведены сурьмой, а намазанный густо красной помадой ротик напоминает смятый старый лоскуток. Бриллианты везде: в ушах, на костлявых и скорченных пальцах. Мумия держится на трех точках: ногами упирается в сцену, шея зацепилась головой за спинку кресла, берцовые кости лежат на самом краю сиденья, ноги вытянуты, позвоночник висит на свободе».
Лиля родилась в семье еврея Урия Кагана. В свое время он пешком пришел в Москву из Либавы учиться на юриста. Специализировался на юр. помощи своим соотечественникам. Мать – Елена Юльевна, из богатой еврейской семьи Риги. Семья была зажиточной: регулярно выезжали на роскошные курорты Западной Европы, а в Москве жили на фешенебельной Ильинке.
 
Обе девочки прекрасно одевались, играли на рояле, щебетали по-французски и по-немецки. С О.Брик ком она познакомилась в 13 лет в политпросветительском кружке!. Сразу после знакомства он начал ей звонить, но практически сразу же он ее бросил. Лиля уезжает с матерью в Тюрингию, откуда буквально забрасывает его любовными письмами. С фотокарточек того времени на нас глядит совершенно обычная девушка: пухловатое лицо, невыразительные глаза, большая несоразмерная голова, нескладные плечи, тяжелая челюсть. Девичий дневник Лили Каган (если ему верить) пестрит именами поклонников. Вот она во время поездки флиртует с офицером, сидя на ящике с копчеными гусями. Правда, тот сразу же удаляется, когда она признается, что еврейка. В Тифлисе ее атакует прогрессивный, получивший образование в Париже татарин, правда, предлагает не руку и сердце, а 2 тыс. руб. на туалеты и поездку по Военно-Грузинской дороге. В прусском городе Катовице при посещении бабушки в нее влюбляется родной дядя. Ося по прежнему молчит. Лиля просит одного из своих поклонников достать цианистый калий. Приняла три таблетки, но ее просто пронесло! Оказалось, что мать нашла флакон, выбросила яд, тщательно промыла флакон и насыпала туда обычное слабительное.
Лиля начинает после гимназии учиться в Лазаревском институте. Затем на физико-мат. отделении, затем на архитектурных курсах в Газетном пер., и все бросает. Она ветрена, хотя имеет хорошие способности, но она хочет развлекаться. Янгфельд, известный скандинавский биограф Лили, пишет: «Однажды Крейн (композитор, музыкант-скрипач) лишил Лилю невинности, пока ее подруга мыла посуду в соседней комнате».
Сама Лиля: «Сестра Крейна вышла на кухню мыть посуду, в столовой на диване все и произошло. Он был не так уж и юн – под 30. Больше мы с им не встречались».
Однако вскоре она поняла, что беременна и тут же рассказывает все… Осипу, впрочем, она всю жизнь будет посвящать его в малейшие нюансы своих похождений. Тот тут же предлагает выйти за него замуж – «прикрыть стыд», как тогда говорили. Но Лиля отказала. Вместо этого она уговаривает мать уехать с ней подальше от Москвы, но не в Ниццу, а в захолустный Армавир к тетушке Иде, маминой сестре. Она даже хотела сохранить ребенка, но впавшие в панику тетка и мать моментально находят ей врача для аборта – знакомого тетиного мужа из ж/д больницы. Аборты тогда в России были запрещены.
Подпольный аборт имел грустные последствия – у Лили не могло больше быть детей. И не послужила ли ее бездетность стимулом к раскрепощенной разнузданности? Однако есть и сомнения. Муж племянницы последнего мужа Лили В.Катаняна, профессор В. Степанов вспоминает: «… интересно неожиданное признание Лили Юрьевны в одном из семейных разговоров, что она могла бы родить Володе ребенка, но боялась, что после этого он перестанет быть поэтом». Или прогрессивная Лиля хорошо предохранялась? В пользу последнего говорит реплика, брошенная в 1978 г. зав. музеем Маяковского Г.Грихановой в разговоре с маяковедом О.Смолой: «Сознательно лишила себя способности иметь детей, чтобы быть свободной и чувствовать себя 100% женщиной». Так или иначе юная грешница и ее врач сильно рисковали. По тогдашнему закону полагалось за аборт 3 года в исправительном доме, а врач еще бы лишился практики. Аборты узаконят только через 12 лет.
Нового фаворита Лили звали Гарри Блюменфельд. Он только что вернулся из Парижа, изучал там живопись. Именно он посоветовал ей ехать в Мюнхен учиться на этот раз ваянию. Она поступает в мастерскую Ганса Швегерле. Отец приезжает часто и умоляет ее бросить это бессмысленное занятие. Он буквально боготворит дочь, что придает ей уверенность в отношениях с мужчинами. И не только с мужчинами.. «Рядом с ней в мастерской работала Катя, девушка из Одессы. Всего на год старше Лили, но весьма умудренная для своего возраста. Лили становилась все более посвященной в тайны и технику любви...».- пишет Янгфельд..
Она закрутила в Мюнхене еще 3 романа одновременно. После занятий встречалась с Абрамом Азархом, днем гуляли, а ночи проводили в его комнатушке с отдельным входом прямо с улицы. В Мюнхен прибыли одновременно Ося и Гарри. К Блюменфельду она бегала прямо в отель, ак с Осей бесконечно искали свободное ателье. В конце концов Лиля бросает Азарха и остается с Блюменфельдом. Он рисует ее ню. Картин получилось две: «Женщина в корсете» ( « Я розовом элегантном корсете, в тонких шелковых чулках и утренних туфлях») и «Венера» ( «Я голая на кушетке, покрытой ослепительно белой простыней»).
Лиля Блюменфельда не любила, но жалела. Дело в том, что тот болел сифилисом. Почему не заразилась? Либо она относилась к небольшому проценту людей, невосприимчивых к сифилису, либо болезнь протекала в скрытой форме. Врач предупреждал ее об опасности заражения, однако они продолжали жить вместе. Вдобавок Гарри оказался болен туберкулезом - он умер от него в 26 лет. Вот что пишет сама Лиля: «Впоследствии я узнала, что он попал в сумасшедший дом. Что он женился, и у него был ребенок. Потом несколько раз приходил к нам в Петрограде. Был уже тогда неизлечимым морфинистом, бросался на людей и требовал у них морфия».
Получив известие о болезни отца,она возвращается в Москву. Еще одно увлечение брошено.. Случайно в фойе Художественного театра сталкивается с Бриком, а на следующий день на еврейском балу снова признается ему в любви. А еще через день тот предлагает выйти за него замуж. Каганы счастливы – наконец то непутевая дочь свяжет свою жизнь с представителем состоятельной и уважаемой семьи. А вот Брики пытались вразумить сына, такое родство их ужасало. Они были полностью в курсе ее скандальных похождений. Осип не сдавался и 26 марта 1912 г. сыграли свадьбу. Лиля отказалась идти в синагогу, и раввин Мазе совершил обряд в доме Каганов. В свадебное путешествие не поехали и сразу после церемонии пошли домой, в подаренную им новенькую квартирку, не забыв прихватить с собой шампанское.
Как же Осип пошел на брак с распущенной скандальной женщиной? Янгфельд полагает: «Свободное отношение Лили к сексу совсем не беспокоило Осипа по той простой причине, что сам он никак не связывал любовь с эротикой и сексом. И если Лиле было свойственно обостренное половое любопытство, то Осип таковым не страдал.Его даже не возмущало то, что это любопытство не ослабело и после свадьбы».
Это уже Лиля: «Мы никогда не спали с ним в одной постели, он этого не любил, говорил, что тогда не отдыхает».
Летом 1912 г. молодые поехали в Нижний Новгород по делам фирмы. Зимой уезжают в Читу. Две осени подряд проводят в Туркестане, все по делам. И тут началась война. В Москву стали прибывать раненые, и Лиля вместе с золовкой Верой, окончив мед. курсы, работают в перевязочной госпиталя. Но эра милосердия быстро прерывается переездом в Петербург, где Осип по протекции знаменитого тенора Собинова поступает на службу в автомобильную роту. Семья не бедствует: сначала проживают в 2-комнатной квартире с полным пансионом на фешенебельном Загородном проспекте, затем в январе 1915 г. перебираются в 3-комнатную квартиру, а в 1917 г. – 6-комнатную, где одну из комнат переоборудуют для занятий Лили балетом. Забурлила светская жизнь. Катанян-мл. пересказывает откровения мачехи: «Встречались и нувориши, и дамы полусвета. Завтракали с князем Трубецким, жуликом и проходимцем».
В числе ее знакомых исключительно эксцентричные люди, изменявшие мужьям и любовникам актрисы, представители богатейших нуворишеских семейств, у одного из которых имелся роскошный автомобиль и обезьянка, для которой приглашали маникюршу. Случайно в дачном поезде, по ее словам, она встречает Распутина. Тот пригласил ее в свою квартиру, но Ося заявил категорически, что об этом не может быть и речи. Лиля была раздосадована, какие перспективы тут открывались. Тем более, что с самого начала семейной жизни у нее были романы на стороне, о которых она в подробностях рассказывала мужу. Причем, некоторые из любовников остались друзьями семьи на всю жизнь.... Но теперь в Петрограде Лиля отчаянно скучает.
Янгфельд: «Бездеятельность и скука повергли её в отчаяние. Однажды во время прогулки она столкнулась с двумя молодыми людьми из московского бомонда и отправилась с ними в оперетту. Потом они продолжили вечер в ресторане. Выпили много вина. Лиля рассказала им о приключениях в парижском борделе. Спутники предложили ей показать подобное заведение в Петрограде. На следующее утро она проснулась в комнате с огромной кроватью, зеркалом на потолке и задернутыми шторами... Спешно вернувшись домой, она все рассказала Осипу, который спокойно ответил, что нужно принять ванну и обо всем забыть».
Итак, подошли и к Маяковскому.
Поначалу он был любовником Эльзы. Брики встречались с ними у ее родителей Каганов, на богемных тусовках, так что сказать, что это была первая встреча и вспышка любви, нельзя. Умер Ю.Каган, и Эльза привела любовника в роскошную квартиру Бриков на ул. Жуковского. Лиля вспоминает: «Поздоровавшись, он пристально посмотрел на меня. Он был совсем другой. Не было в нем и следа прежней развязанности. Мы умоляюще шепнули Эльзе: «Только не проси его читать». Но она не послушалась, и мы в первый раз услышали «Облако в штанах». Читал потрясающе: он жаловался, негодовал, издевался, требовал, впадал в истерику».
Маяковский безвозвратно полюбил Лилю. Эльза до конца жизни так и не могла оправиться, ведь это ей было посвящено «Облако». Но стоило ему увидеть рыжую, как он тут же, в присутствии мужа, перепосвящает поэму Лиле. После чтения у Бриков Маяковского от Эльзы как отрезало, он пропадал в Петербурге, даже переписку с Эльзой перепоручал другим. Она собирается принять яд, но потом просто почувствовала полное отвращение к жизни. «Облако в штанах» с посвящением «Тебе, Лиля», было напечатано тиражом 1050 экз. за счет Брика за 150 руб. Причем, часть этих денег Маяковский просто прикарманил, о чем прекрасно знала и Лиля, и Осип. При этом как мужчина Лиле он совершенно не нравился: «Мне не нравилось, что он был большого роста, что он любит слушать свой голос, не нравилась даже его фамилия – как пошлый псевдоним».
Но все-таки Лиля, уставшая уже от своего расползания с Осей, утомленная обществом любовников-нуворишей и мещан, с наслаждением окунулась в стихию футуристического бедлама.
Новый 1916 г. встречали у них: Маяковский явился в красном кашне и с кастетом, Шкловский – в матросской блузе, Бурлюк – с лорнетом, Каменский – с выкрашенным одним усом и с нарисованной на щеке птичкой, Эльза - с высокой башней из волос с пером. А Лиля была практически голой: в очень коротком шотландском килте и русским платком вместо лифа. Пили контрабандный спирт (был «сухой закон») с вишневым сиропом. Маяковский продолжает заваливать Лилю своими стихами: написана «Флейта- позвоночник». В ней –ревность, отчаяние, желчь, боль. Летом 1916 г. он чуть было не застрелился. При этом его отношения с Эльзой возобновились...
Он служит все в той же блатной автомобильной роте, что и Осип, туда его пристраивает М.Горький. Эльза торжествует – ей хотя бы время удалось вернуть любовника. Но ему нужна была только Лиля. И он добился своего.
Они встречаются пока полутайно, часто в домах свиданий, он еще не впущен в ее жизнь на постоянных правах. Ося совсем не ревновал, а Лиля начинает приручать Маяковского. Она одевает его как денди, появляется их первая совместная фотография. У Маяковского нет своего дома, опекунов, а тот сразу все. А Брики сразу понимают, кто к ним прибился. Появляется их лит. салон. Осипу как еврею полагалось под конвоем ехать служить на станцию "Медведь", но он симулировал болезнь и до самой революции жил нелегально.
А Эльза все пытается бороться. Растравливает в поэте ревность к другим Лилиным любовникам, а они действительно были. Срывается к нему из Москвы в Петроград, но все реже и реже. После большевистского переворота множество роскошных квартир на Жуковского пустеют. И Брики тут же перебираются из 2-комнатной в 6-комнатную. Осипу больше не нужно скрываться. Он знакомиться с наркомом просвещения Луначарским и становится посредником между новым правительством и богемой. Его даже избирают в петроградскую гор. Думу по спискам РСДРП. А Маяковский настолько не ужился с большевиками, что уехал в Москву – до лета 1918 г. С Лилей переписываются, но редко. Началась страшная гражданская война, но Брикам все на пользу, они богатеют, покупают роскошные вещи, она начинает заниматься балетом Привычно играет сердцем поэта – то отпустит цепь, то натянет.
Любовников у ее хватало и без него. Но и отпустить его было нельзя – у нее был нюх на таланты, перспективные таланты. Любила же она только Осю – холодного, не желавшего спать с ней. В марте 1918 г. в отношениях произошел перелом: в письмах вместо «Володеньки», появляется «Щен».
Маяковский в Москве сожительствует с художницей Е.Ланг, появляется с ней на всех богемных тусовках. Это быстро доходит до Лили в Петербурге. Не сработала ее тактика: ценный поклонник стал обиваться от рук, стоит наказать его и выдрессировать, испугать своим молчанием. И летом 1918 г. она приезжает в Москву, навести порядок и начинает жить с Маяковским совершенно открыто. Медовый месяц они провели в Левашове под Петроградом. Причем, уже втроем. Брики снимали в одном из барских левашовских домов 3 комнаты с полным пансионом и вели идиллическую жизнь: прогулки, сбор грибов, карты. Домработница Поля привозила из города деликатесы, сахар, особый хлеб Лиля ходит по даче практически без ничего... и объявляет Осе, что они с Маяковским любят друга. Но стоит тому пальцем пошевелить, она немедленно его бросит. Не пошевелил... После Левашова Маяковский поселился в отдельной пока еще квартирке рядом с Бриками, а в начале марта 1918 г. троица вслед за правительством переезжают в Москву. Там была только коммуналка в Полуэктовом пер. между Остоженкой и Пречистенкой.
В огромной квартире, куда заселился также художник Давид Штеренберг с женой, было очень холодно. Топили всего одну комнату с камином, куда снесли все вещи и укутали стены и пол коврами и половиками. Было и голодно, но Лиля ни единой минуты в жизни не работала и не собиралась. Всегда держала домработниц, кухарок и помощниц. Зато очень пригодился Маяковский, который вкалывал сутками, в тех же Окнах РОСТА. Якобсон сообщает Эльзе в Париж: «Лиле Володя давно надоел, но он превратился в такого истово мещанского мужа, который жену кормит-откармливает».
Это было так. Осенью 1919 г. он был изгнан из коммуналки в Полуэктовом и поселился в рабочем кабинете, выделенном ему правительством Лубянский проезду, 2 кв. 12.
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 17 Мар 2023, 13:01 | Сообщение # 7 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | 
Но временное отлучение одного из Лилиных мужей крылось не только в истовом мещанстве…Она свои бесчисленные романчики, а Маяковский все не может выдавить из себя мещанина. Он периодически избивал Лилиных любовников, например, напал прямо на улице на некоего Жака Израилевича, даже вызывали милицию. Очередной любовник, к тому же бросивший её.
В.Шкловский: «Он с ней жил, был представительный такой мужчина. Красивый такой еврей. После того, как он ее бросил, Лиля случайно встретилась с ним. Тот что-то острил. Лиля, глядя на него, при всех громко обозвала его и пошла прочь».
Ледниковый период продлился недолго, и уже осенью 1920-го Лиля открыто выходит с Маяковским в свет. Однако он узнает о ее романе с Н.Пуниным. Тот записывает в дневнике: «Зрачки ее переходят в ресницы, есть что-то наглое и пошлое в ее лице с накрашенными губами и темными веками. Но она сама знает много о любви чувственной. Ее спасает способность любить, определенность требований. Физически она создана для меня, но она разговаривает об искусстве…»
Пунин не был ни в малейшей степени влюблен в нее, тем не мене Брик увлеклась им не на шутку. Они продолжают встречаться. Пунин: «Вечером я вернулся от нее из «Астории», позвонил, и сказал ей, что меня она интересует только физически. Если она согласна принять это – будем видеться. Если нет – прошу ее сделать так, чтобы никогда ее больше не видеть. «Не будем видеться». Попрощалась и повесила трубку».
В отношениях с мужчинами для Лили главным была власть над ними и постоянное подтверждение собственной неотразимости... Она еще очень долго не могла оправиться от удара – как? кинула не она? кинули ее саму, ни в грош не оценили ее знание и понимание искусства? Лиля пытается вернуть Пунина, но натиск проваливается. Самонадеянная, она натолкнулась на полное равнодушие, к тому же Пунин как раз в 1923 г. встретил Ахматову.
Видно, Ахматова что-то слышала об их романе. Когда зашел разговор о ней с Л.Чуковской, презрительно обронила: «Я ее видела впервые в театре. Когда ей было примерно 30 лет. Лицо несвежее, волосы крашеные, на истасканном лице – наглые глаза».
Осенью 1920 г. Брики и Маяковский переезжают в Водопьяный пер, 3, роскошный, 3-этажный. Квартира в 8 комнат принадлежала семье присяжного поверенного Гинзбурга. По новым законам она должна была быть уплотнена, но благодаря хлопотам вселили туда не семью рабочих, а эту троицу. Домработница Аннушка заняла каморку для прислуги, в огромной столовой поселилась Лиля. Там стоял стол с самоваром, а кровать Лили пряталась за ширмой. В смежной комнате – кабинет Осипа. В одной из людских держали… поросеночка. Его судьба трагична. Он выпал из окна. Сломал ногу, и его съели. Вслед за хрюшкой выпал из окна и разбился и Лилин любимый рыжий котенок . Маяковский и Осип Брик стали очень прилично зарабатывать. Её мать, ловко устроившаяся в Лондоне в советской хоз. организации АРКОС, присылала оттуда духи, перчатки, сумочки.
 
Летом сняли дачу в Пушкино, где собиралось много гостей. Да и квартира превратилась в публичный клуб. Лидия Гинзбург:
«Лиля Юрьевна потом с ужасом вспоминала, как они жили втроем в 2-х комнатах. Они повесили на дверях объявление «Брики никого не принимают», но все заходили туда завтракать, обедать и ужинать».
Осенью 1921 г. Лиля на 3 мес. уезжает в Ригу, хотя намеревалась уехать в Англию, но тогда дип. отношения между странами были разорваны, и визы не выдавались. Латвия тоже не принимала советских граждан, поэтому ей выправили удостоверения сотрудницы дип. представительства РСФСР. Лиля развила бурную деятельность с переговорами со всеми издателями о публикации Маяковского, в огромных количествах закупала продукты, но так и не смогла купить Маяковскому резиновую ванну. Тот никогда не мылся в общих ваннах и душевых, боялся чем-то заразиться. В ее письмах появляется несвойственная ей ранее мания – она постоянно пишет Осипу и Володе о своей верности и и требует того же и от них. Но сама развлекается с сотрудником Наркомата иностранных дел М. Альтером. Почему пишет про «верность»? Да потому, что уже не хочет терять выгодного Маяковского. А Осипу совершенно все равно...
Маяковского тем временем увлекает Зинаида Гинзбург. Весть об этом быстро доходит до Лили. Она неистовствует: «Мне рассказали о том, как ты напиваешься и как ты влюблен в младшую Гинзбург. Как пристаешь к ней, ходишь и ездишь с ней в нежных позах по улицам. Через две недели буду в Москве. И сделаю вид, что ничего не знаю. Но требую, чтобы все это было ликвидировано. Если все не будет исполнено до последней мелочи – придется расстаться. Хорошо же ты выполняешь условия «не напиваться» и «ждать». Я до сих пор выполнила и то, и другое».
Лилю больше волнует то, что вся Москва над ней потешается. Она начинает уже формировать миф о неземной любви к ней Маяковского и срочно возвращается в Москву. Издательские хлопоты закончились ничем, никому там Маяковский был не нужен, но в апреле 1922 г. Брик снова в Риге. В этот раз ей удалось договориться о 10-дневных гастролях поэта. И тот к ней присоединяется в роскошной гостинице «Бельвю». А ведь роман с дипломатом в самом разгаре, просто он уехал на пару недель в санаторий. Гастроли оказались провальными, но Лиля получила немецкую и английскую визы и отправилась сначала в Берлин, затем в Лондон, где у нее начинается роман с Львом Гершманом, переводчиком из АРКОСа., хотя Лили хотелось бы уехать к М.Альтеру на немецкий курорт Санкт-Блазиен. Но ей нужно было в Берлин, встречать Осипа и Володю - они умудрились получить визы.
В Берлине встретились все интеллектуальные сливки бывшей царской России: Белый, Пастернак, Есенин, Северянин, сменовеховцы во главе с А.Толстым. Однако все мечты Лили о совместных с Маяковским походах по музеям разбились о действительность. Тот день и ночь проводил в покерном угаре, выходил только в цветочный магазин, где покупал Лиле охапки цветов вместе с вазами. Ужинали в роскошном ресторане «Хорхер», где Маяковский платил за всех. Так что бродить по культурным местам приходилось с Осей. Лилю эта поездка к Маяковскому сильно охладила. Когда тот уехал на неделю в Париж, она вздохнула с облегчением. Впрочем, там все было то же самое: карты в 4-х стенах и никакого интереса к тому, что его непосредственно не касается. По возращении в Москву Маяковский выступает с лекциями о Париже и Берлине. Количество людей, желающих послушать его, зашкаливает. У Политехнического музея столпотворение, даже вмешивается конная милиция. Лиля в бешенстве. Именно тогда звучит ее приговор: 2 мес. разлуки, до 28 февраля 1923 г., а там решим, что делать.
Эти 2 мес. Маяковский каждый день бегает с Лубянки в Водопьяный пер. и заглядывает в окна, передает записки, книжечки, цветы и живых птичек в клетках. Срок ссылки кончился, и Лиля великодушно прощает Маяковского, тот вручает ей написанную поэму « Про это», они уезжают в Петроград, где прячутся ото всех в гостинице «Европейская».
  
А летом троица улетает в Германию рейсом Москва-Кёнигсберг. Сначала в роскошный санаторий под Гётингемом, потом на остров Норденрей, куда приезжают Эльза, Елена Юльевна, Шкловский и еще несколько друзей. Маяковский вел себя паинькой: никаких карт, загорание на пляже, ловля крабов.
Лиля же не бросила свои забавы. Еще летом 1921 года она знакомится с главой Дальневосточной республики А.Краснощековым, однако летом 1921 г. его отстранили от этой высокой должности. Его назначили пом. наркома финансов и в 1922 г. он возглавляет воссозданный Промышленный банк.
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Вторник, 21 Мар 2023, 13:33 | Сообщение # 8 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | 
Впервые Лиля увидела его на даче в Пушкино, Краснощеков жил по соседству с женой, сыном и дочерью. Он очень подходил Лиле для ее коллекции героев. Тот сопротивлялся недолго, роман с ним она не скрывала, гордилась им, но во время их курортной жизни Краснощекова арестовали: тот давал под самый низкий процент ссуды своему брату, устраивал оргии в ленинградской гостинице «Европейская» дарил золото и меха продажным дамочкам, барствовал на роскошной даче. Его судили и дали срок – 6 лет. В день оглашения приговора Лиля фланировала по Парижу, пыталась попасть и в Англию, но на границе ее развернули, как любовниу персоны нон-грата Маяковского. И тут происходит чудо – Краснощеков помилован, а Маяковский отправляется в США. Однако в Париже, куда он попал проездом, в отеле у него похищают огромную сумму – 25 тыс. франков. Эльза и он засели в одном из парижских кафе и занимали там у всех попавшихся на вид русских. Аванс на 6-томник прислал Госиздат. Поездка состоялась, но денег было крайне мало. Через 3 месяца деньги совсем закончились и Маяковский вынужден покинуть Нью-Йорк в самой дешевой нижней каюте. Куда же девались деньги от его выступлений? Они девались к Лиле. По подсчетам Янгфельда, поэт ухнул ей в долларах все те же 25 тыс франков, которые брал с собой на все путешествие. Лиля с головы до ног оделась в роскошные меха. А с Маяковским они встречаются уже в Берлине, в дорогом «Курфюстен-отеле». Жили в разных номерах, и поэт ни разу не сделал даже попытки возродить их отношения.
А о романе с Элли Джонс он все рассказал Лиле – той было все равно, лишь бы не отрывался от нее в финансовом плане. По возращению в Москву Маяковский получает ордер на отдельную квартиру в Гендриковом пер.: 3 спальни по 10 м. и гостиная. Но переехать сразу не получилось, так как квартира была в ужасном состоянии и вся в клопах. Маяковский отправляется в южное турне, чтобы заработать деньги на ремонт, и все их переводит Лиле, которая руководила перепланировкой и изготовлением новой мебели.
  
Случилось кое-что еще. Осип в 1925 г. страстно, по-настоящему влюбился в Е.Соколову – Жемчужную, жену известного сценариста В.Жемчужного. Дни он проводил с ней, но вечером всегда возвращался в Гендриков, но Лиля была в бешенстве... А Маяковский стал отцом, Элли Джонс родил дочь Хелен.
Она просила перевести ей 600 долларов на госпиталь, но ничего не получила. Неизвестно, когда Лилия узнала о рождении девочки, но не ранее 1928 г. Сам поэт это рассказать не мог – он боялся ее доноса в ГПУ. Маяковский снова без конца ездит по регионам РСФСР. Нужны деньги, кроме этого, в Москве ему становится просто морально невыносимо – Лилины похождения кололи глаза. Ему хотелось нормальной семьи, но вырвать Лилю из сердца не получалось, так что он по-прежнему высылал ей все заработанное.
В январе 1927 г. она выезжает в Вену и снова требует денег, денег: "195, почему молчишь? Получила 205 долларов и 20 фунтов". И так бесконечно, каждый день. В Вене она пробыла всего несколько дней, но успела заехать и в Чехословакию, на курорт Францесбал, где сестра Эльза лечилась от ревматизма. Летом живут на даче в Пушкино. Галина Катанян в шоке от царивших там нравов... А в апреле Лиля начинает клянчить у Маяковского автомобильчик. В Париже у него роман с девушкой Асей, а Лиля тем временем рассекает по Москве в коляске роскошного кулешовского мотоцикла и не стесняется просить его о покупке в Париже необходимых для мотоцикла деталей. Она пишет удивительное даже для нее по нахальству письмо: «Очень хочется автомобильчик. Привези. Мы с Левой долго думали – какой? И решили – Фордик. Только купить нужно непременно Форд последнего выпуска, с полным комплектом инструментов и большим количеством запасных частей».
И действительно Форд для Кулешова был куплен и доставлен в Москву. В Пушкино он теперь приезжал на этом чуде заграничной техники. Лиля остригла волосы под «гарсон», хотя Осип не одобрил, считал такую прическу под мальчика.Отпуск она провела с Кулешовым в Тифлисе, Сочи, Батуме, Гагре, а Маяковский постоянно отправлял им деньги.
8 июля: «Деньги получила. Гостиница Ореанда»
18 июля: «Переведи лишние 20 червонцев, задолжала Кулешову»
19 июля: «Переведи деньги. Батуми, Госбанк, не меньше 30-ти».
То есть, Кулешов свой кошелек для нее держит закрытым. Парочка проезжала на поезде Харьков, где как раз гастролировал Маяковский. Он уговорил Лилю остаться хотя бы на день, но когда она уехала, поэту стало так одиноко, что он вызывает к себе из Москвы Наташу Брюханенко, бедную красивую студентку МГУ с детдомовским прошлым.
Днем она работала в Госиздате, где на лестнице и столкнулась с Маяковский. Он повел ее в кафе и продемонстрировал Брику:«Вот такая большая и красивая мне нужна».
Летом, пока Лиля с Кулешовым была на Кавказе, Маяковский даже привозил Наташу в Пушкино. В своем единственном полотняном платьице она чувствует себя нищенкой, но принимать от поэта не хочет ничего, едва удалось сшить для нее шелковое платье. Маяковский не отпускал ее ни на шаг, она покорно торчала часами в прокуренной бильярдной, ожидая его. Их союз уже активно обсуждается в окружении Лили, и все почему-то уверены, что Маяковский на Наташе женится. Вскоре новость доходит и до нее:
«По существу, он мне не нужен, он всегда невероятно скучен, но я не могу допустить, чтобы Володя ушел к другой, да ему и самому это не нужно».
Против и Осип: из их дома ушла бы слава, да и денежки немалые тоже. Лиля забрасывает Маяковского письмами с.признаниями в любви. И тот сдается… С Наташей он какое-то время еще встречается и даже выдает ей 500 руб. на новое зимнее пальто. Та простодушно, желая его отблагодарить, набирает его телефонный номер, и трубку снимает Лиля: она обворожила Наташу, как делала со всеми женщинами поэта, нейтрализовала ее добротой, «заботой», то есть вела себя так, как будто связь Маяковского с другой женщиной была в порядке вещей. Ну, а как иначе? Не драть же друг другу волосы?
1928 г. проходит для Лили с шиком. Она мотается по заграницам, поездки оплачивает снова Маяковский, который опять не вылезает из гастрольных туров. В апреле Лиля едет в Берлин, а поэт в это время валится с тяжелым гриппом. но она его там очень ждет... больше не Маяковского, а заказанные ему зернистую икру, 2-3 килограммовые коробки монпансье, 2 фунта подсолнуховых семечек и 4 коробки по 25 папирос «Моссельпрома». Но поэт все не выздоравливал, что, впрочем, не мешало ему посылать крупные суммы. Плюс к Лиле он содержит еще и Эльзу, которая вконец обнищала и перебивалась продажей грошовых бус из всего, что под руку попадется, даже из чечевицы. А Лиля оправляется в Париж, где скупает все подряд: темно-синий вязаный костюм, туфли, часики, носовые платки, белье в промышленных количествах, сумочки. Но мечтает о большем.
Первый Форд был куплен Маяковским все-таки не для нее, а для Кулешова. А теперь Лиля мечтает об авто лично для себя. И заказывает ему «Рено» последней модели: с бамперами спереди и сзади, добавочным прожектором на боку, очистителем переднего стекла, фонариком сзади, теплой попонкой, чемоданом и двумя запасными колесами, часами с двухнедельным заводом. Но автомобиль деньги требовались немалые. Маяковский пытается продать своего «Клопа» режиссеру Эрвину Пиксатору, но дело не выгорело. За парижские лекции платили явно недостаточно. Оставалась надежда только на издательство «Малик». А Лиля возмущена: «Неужели не будет автомобильчика!!! Я так замечательно научилась ездить. Пожалуйста, купи!!!».
Телеграфирует ему каждый день.
«Если уж у тебя не хватает денег, то пошли через Амторг 450 долларов хотя бы на Фордик без запасных частей!!!».
Наконец в середине ноября Маяковский покупает «Рено» серой масти за 20 тыс. франков. И в январе 1929 г. машина прибывает в Москву. Лиля сшила специальный костюм для езды, выписала из Парижа перчатки и шапочку. Она даже вздумала поехать на «реношке» в Ленинград.
С ней отправился знаменитый фотограф А.Родченко, а Лиля взяла в дорогу 2 платья, чтобы менять их во время съемок. Доехали только до Твери, там машина начала чихать, решили вернуться. Впрочем, у Лили были еще и 2 шофера – Гамазин и Афанасьев. А Маяковский регулярно привозит детали из зарубежных поездок. Весной 1929 г. поэт снова во Франции. А Лиля страдает – она, ужас, влюбилась, но безответно! Вс.Пудовкин, ученик Кулешова, оказался совершенно глух к ее чарам. Лиля совершает попытку самоубийства, приняв веронал, но ее откачивают. Свою сердечную драму она в подробностях рассказывает Маяковскому, но тот, даже не дослушав, выходит из комнаты.
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Воскресенье, 26 Мар 2023, 17:13 | Сообщение # 9 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | 
Всеволод Пудовкин
Но была и еще одна причина для стресса – Т.Яковлева. Эльза, жалуясь на зубы, затащила Маяковского к доктору в качестве сопровождающего. Туда же зашла и роскошная красавица Яковлева. Она была наслышана о Маяковском, да и тот немало о ней слышал. Они влюбились с первого взгляда…
Впрочем, встреча не была для нее чем-то необычайным: она и без того вращалась в светских кругах, каталась на пролетке с Коко Шанель и ее любовником, великим князем Дмитрием Павловичем, играла на фортепьяно в 4 руки с С.Прокофьевым, дружила с Жаном Кокто. Когда полиция арестует в тулонском отеле Кокто и его любовника Ж.Маре, Татьяна полетит ему на выручку и будет врать, что те ждали ее с подругой. Вокруг Яковлевой вились поклонники: миллионер Леон Манташев, дипломат виконт Бертран дю Плесси, Шаляпин, Вертинский, принц Бурбон-Пармски, но она пока не торопилась бросаться в омут страстей, изучала искусство, зарабатывала в качестве манекенщицы, начала изготавливать и продавать шляпки. Встречу с Яковлевой подстроила, конечно же Эльза. По требованию сестры она периодически подкидывала Маяковскому девушек в качестве временных любовниц, гидов и переводчиков. Но она и подумать не могла, что тот влюбится не мимоходом, а серьезно. И писала о ней с неприязнью Лиле: «Татьяна в полном цвету, высокая, длинноногая, с яркими желтыми волосами, довольно накрашенная. Она пользуется успехом, французы падки на рассказы эмигрантов о пережитом, для них каждая красивая девушка – в некотором роде Мария-Антуанетта».
Сводничество Эльзы имело и еще один резон. Они с Лилей панически боялись, что тот все-таки доберется до Америки и встретится там с дочерью. Чтобы Маяковский не уехал вместе со своими деньгами, требовалась яркая приманка. Так что жена врача срочно телефонировала Эльзе, как только Яковлева записалась на прием, а та притащила с собой поэта. Операция удалась, встреча состоялась. Дождавшись Татьяну в приемной, Маяковский вызвался ее проводить домой, к бабушке, в такси кутал ее ноги своим пальто, а у дома рухнул перед ней на колени прямо на мостовую и признался в любви. Они стали встречаться ежедневно – оба высокие, красивые. Однако свои отношения не слишком афишировали. Бабушка и слушать не хотела о красном поэте, да и того за отношения с белоэмигранткой по головке не погладили бы. Но ему было все равно. Он мечтал вернуть Татьяну в Россию.
Имя Брик возникло тут же. Маяковский пояснил Татьяне, что он с Лилей чрезвычайно дружны, но у них давно уже ничего нет. При этом, он чуть ли не впервые не назвал ее женой. Вместе с Татьяной они ездили по магазинам, чтобы купить Лиле товары по списку. И уже через 2 недели Маяковский предлагает ей руку и сердце, но та в больших сомнениях – вернутся в разоренную Россию? Что скажет бабушка и дядя, которые с большим трудом вытащили ее из красной мясорубки? Так что возвращался Маяковский один, но перед этим оставил все свои деньги в роскошном цветочном магазине – каждую неделю оттуда доставляли Татьяне дюжину отборных роз.
Не успел он приехать, как тут же завалил ее телеграммами и письмами. Начал хлопотать и о получении нового заграничного паспорта. А что же Лиля? Ей он сразу же все рассказал. Она, возможно и не придала бы значения этому увлечению, но многочисленные стихи, посвященные Татьяне, а не ей…Какое возмутительное нахальство, всему миру объявил, что она больше не муза...
«Пишет мне еще и письма в виде стихов, что обижаться я на него не вправе, что мы с ним в расчете, и что не нужно перечислять взаимные обиды. Что мне это невыгодно и что я еще и в большом перед ним в долгу».
Она в бешенстве и срочно пишет Эльзе письмо с требованием рассказать о Яковлевой. Сама Татьяна в воспоминаниях утверждала, что отношения с Маяковским у них были чисто платоническими, что взгляды у них в семье был пуританскими и она решила хранить себя до свадьбы с поэтом.
Трон Лили сильно зашатался. Она старательно замалчивала имя Яковлевой, потому что должна была оставаться единственной музой. Когда впервые после эмиграции в Москву приехал Роман Якобсон, она тут же примчалась в аэропорт и через ограду кричала ему «Ромик, только молчи!». Н.Брюханенко, уже верный солдат Лили, телефонирует ей, что Маяковский готов застрелиться, если срочно не увидит Татьяну. Брик в те дни была похожа на главнокомандующего фронтом – к ней в штаб стекались донесения. Однако Маяковский увидел Татьяну довольно скоро, весной. Ехал в Париж через Прагу, пытаясь там продать «Клопа» в тамошний театр, не вышло. Но все-таки он подписал контракт с издательством «Малик», деньги были нужны невероятно. На нем полностью висели 2 семьи: Брики и мама с сестрами.
В Париже Маяковский с Яковлевой провели вместе 2 весенних месяца, отдыхали на побережье, где поэт пытался сорвать куш в казино. Но она все равно колебалась. По возвращению в Москву поэт переживал мощные Лилины атаки: она внушала ему, что шляпница – вовсе не такая невинная овечка, как ему кажется, что у нее наверняка десятки любовников, и что в Россию вертихвостка никогда не приедет. Она искала пути, как переключить внимание Маяковского на другой объект.
Для этого была выбрана Норочка – молодая актриса Вероника Полонская. И Маяковский клюнул и все больше вовлекался в новый роман, но об Яковлевой не забывал, с нетерпением ожидая третьей поездки, которая должна была стать решающей. А Татьяне Эльза подробно поведала о новой любовнице Маяковского. Операция была в самом разгаре…Сестры чуть не ежедневно обмениваются новостями. Лиля рассказывает об увлечении Маяковского Норой. Эльза внимательно следит за жизнью Татьяны. Она вводит в курс дела сестру: Татьяна катается на дорогих автомобилях, меняет поклонников, как перчатки, а Брики усаживают Маяковского на диван для серьезного разговора: «Дома был с Володей разговор о том, что его в Париже подменили. Мы убеждали его в том, что нет никакого смысла ехать туда, Оставайся лучше с Норой, вон как девочка тебя любит».
Та очень устраивала Бриков: несмотря на молодость, была замужем за известным актером М.Яншиным, так что ничем не угрожала существованию их «семьи». Но Маяковский внезапно заупрямился и был настроен решительно. Правда, Татьяна нежданно-негаданно ушла из его фокуса внимания, а его последняя телеграмма вернулась с пометкой «Адресат выбыл». Его пламенные письма остаются без ответа,возможно они перехватывались. Зато Лиля охотно пересказывала ему все сплетни о том, как Татьяна проводит время, которыми ее ежедневно снабжала Эльза, которая тут же сообщала Татьяне о новых романах Маяковского. В общем, возвращение эмигрантки становилось все более фантастическим. Поездка в Париж была отменена. Принято считать, что отказ поэту во въездной визе подстроила Лиля, но скорее всего, ему отказали компетентные органы. А Татьяна, так и не дождавшись его в Париже, сделал вывод, что их роману пришел конец и принимает предложение руки и сердца от виконта дю Плесси. Эту новость преподнесли Маяковскому в театральной форме. Тот в бешенстве уезжает в Ленинград. С дю Плесси Татьяна прожила чуть более 10 лет. В Варшаве, где ее муж работал в посольстве, ей не нравилось, и она добилась возвращения в Париж. Таким образом разрушив карьеру мужа, она получила взамен его ненависть. Скоро она застала мужа с дочерью советского полпреда Красина, однако с мужем Татьяна так и не развелась из-за ребенка. Второй раз она вышла замуж за Алекса Либермана.
Их свадьба состоялась только после смерти дю Плесси, самолет которого был сбит в 1941 г. над Ла-Маншем. Вместе со вторым мужем и дочкой Яковлева переехала в США, где муж стал гл. редактором глянцевого журнала «Вог», а потом и вовсе хозяином издательской империи «Конде Наст». Татьяна же открыла шляпную мастерскую, куда приходили М.Дитрих и Э.Пиаф, Э.Лаудер. С Марлен она близко подружилась. А в Москве дело шло к трагедии... Встречу Маяковского с Полонской, как обычно, подстроили Брики. Ося в мае 1929 г. неожиданно пригласил ее на скачки, куда чуть не силой потащил и поэта. Он вызвался забрать ее после репетиции в Художественном театре, но не пришел – заигрался в бильярд в гостинице «Селект». И она самостоятельно добиралась к Катаеву, где собралась вся ипподромная компания, в том числе и артист М.Яншин, за которого Нора вышла в 17 лет, шафером был М.Булгаков.
Все закрутилось на следующий же день. На свиданиях Маяковский был мягкий и деликатный, уже через пару дней привел ее к себе на Лубянский проезд,...Встречались в основном там. Полонская была влюблена и дико ревновала Маяковского к другим женщинам. Летом поэт выступал в Сочи, а Нора отдыхала в курортном поселке Хоста. Она послала ему телеграмму и, Маяковский немедленно примчался. Они чудесно провели время. Тот звал ее с собой в Ялту, но Нора побоялась, что слух об их романе дойдет до мужа. А в Москве Маяковский уже встречал ее на вокзале с двумя красными розами.
«На улице встретила Полонскую с Володей и с Яншиным по бокам. Тусклое зрелище», - запишет Лиля в дневнике.
Несмотря на сводничество, она недовольна. У Маяковского дела тоже не очень: провалилась «Баня», печатают все меньше, тем не менее Лиля заводит роман сразу с двумя экзотическими мужчинами:
турецким поэтом Назымом Хикметом и крупной партийной шишкой из Средней Азии с красивым, но очень неприятным лицом. Летом Лиля проводит с ним несколько дней в Ленинграде. А Маковский уже называет Полонскую невесточкой. Появляется с ней везде, даже приводит в отсутствие Лили в Гендриков. А Брики упорно добивались английской визы для очередного вояжа. В первый раз им отказали, Лиля попала там в черный список из-за связи с Маяковским. Тот вроде бы устроил им визу через Наркомпрос. Но тут в «Комсомольской правде» публикуется фельетон, в котором задается планомерный вопрос – почему это нельзя командировать в Англию кого-то одного, а не обоих Бриков сразу? Что это за семейные поездки за гос. счет? Маяковский развивает бешеную деятельность, и их все-таки выпускают – за свой счет. Они едут к музеям, шмоткам, букинистам, синематекам. В Берлине оказалось, что переехал их любимый отель «Кюрфюстен», на его месте гостиница за 20 марок в день с розовыми занавесками.... Ходили в кино, выступали в клубе при советском посольстве, встретились с Эльзой и ее новым мужем Арагоном и все вместе оправились в Англию через Голландию. А Маяковский в Москве смурной и хмурый: его доканал провал его юбилейной выставки – молодежь туда рвалась, но не пришел ни один коллега, ни одно офиц. лицо. От Лили у него масса поручений, в том числе внести пай в жилищно-строительный кооператив им. Красина. Вслед за московской, провалилась и ленинградская премьера «Бани».
 
А тут еще и Нора. Поэт буквально терроризирует ее ревностью, требует уйти от мужа. От Яншина удавалось пока скрывать их связь, но Полонская прекрасно жила с родителями мужа и не собиралась оставлять актерство, как этого требовал Маяковский. Дело усугубилось тем, что она забеременела. Аборт оказался очень тяжелым, тем более, что в больницу к ней приходил только Яншин, а главное, что теперь не подпускала к себе Маяковского, а того такое равнодушие приводило в бешенство. Он устраивал ей некрасивые сцены в присутствии друзей и мужа, хлопал дверьми, вытаскивал ее для объяснений в другие комнаты. Нора была обязана каждую минуту уверять его в своей любви. Непонятна и ситуация с жильем. Одновременно со взносом пая на кооператив, куда Маяковский должен был переселиться с Бриками, он записывается в очередь на квартиру в дом Федерации советских писателей напротив Художественного театр, причем, пытается выбить жилье до возвращения Бриков. Судя по всему, тройственный союз ему опротивел. При этом он прекрасно понимал, что Лиля его никуда не отпустит, поэтому хотел получить новую квартиру втайне.
Бурные ссоры с Норой у Маяковского проходили чуть не каждый день. Поймав ее на мелкой лжи - ходила в кино с мужем, а сказала, что на репетиции – он совсем перестал ей верить. После очередного скандала, 12 апреля, он пишет предсмертную записку. Он стал грубым с людьми, хамил, огрызался, но в то же время не мог оставаться один. И трагедия была вовсе не в Норе. А в том, что испарялся смысл жизни. С Норой примирились, и поэт на время вроде бы оставил страшные мысли. Та уговорила его не видеться хотя бы 2 дня, взять паузу. Но тот обещания не сдержал, и уже 13 апреля в поисках компании явился к Катаеву, где собрался весь бомонд., Нора тоже была приглашена, причем, наврала Маяковскому, что идти не собирается. Увидев ее там, тот рассвирепел! Все присутствующие, а там был и муж Норы, видели, что назревает скандал. Маяковский и Нора бешено переписывались на картонке из-под торта. Вышли в другую комнату. Там Маяковский выхватил револьвер и, направляя его то на себя, то на Нору, оскорблял ее последними словами. А Катаев и Олеша даже находили все это пикантным и нарочно подначивали Маяковского издевательскими шуточками. От Катаева гости уходили ночью, все вместе, при этом Маяковский шумно шантажировал Полонскую, грозя все рассказать мужу, а Яншин при этом был совсем рядом.
И во наступил роковой день 14 апреля. Нора была у него утром, но на 11 час. у нее была назначена важная репетиция, а Маяковский требовал, чтобы она туда не ходила, отказалась от театра и от мужа. Запирал ее в комнате. Та отвечала, что мужа не бросит, не объяснившись, что театр тоже не бросит. Позже режиссер-документалист В.Манский, который часто снимал Полонскую, вспоминал, что она прямо все рассказала ему. .Маяковский при ней достал что-то из письменного стола, потом поцеловал Нору, казался совсем спокойным, попрощался с ней до вечера, поцеловал и дал денег на такси. Она вышла, прошла несколько шагов по квартире, услышала выстрел. Бросилась назад и увидела на полу пока еще живого Маяковского, рядом – маузер. Началась паника, сбежались соседи гепеушники, начались опросы соседей.
А Лиля с Осипом в этот день приплыли из Лондона в Амстердам, где купили Маяковскому трость и коробку сигар, но они ему уже не понадобились…Вокруг смерти сразу же зазмеились слухи и домыслы. Прошло всего несколько минут после того, как лежа на ковре, еще живой, но в агонии, поэт силился поднять голову и что-то сказать Норе. Тело, обращенное в момент смерти головой к столу, оказалось повернутым головой к двери. Был подменен пистолет. Тело вскрывали дважды и оба раза без судебных патологоанатомов. Второе вскрытие оказалось необходимым для проверки на сифилис, слухи о котором вновь вспыхнули после загадочной фразы в офиц. некрологе «Самоубийству предшествовала длительная болезнь…».
Сначала тело вынесли во двор, где уже собралась огромная толпа. Затем его отвезли зачем-то в Гендриков пер. Там в присутствии многочисленных плакальщиков и плакальщиц в его комнате извлекли из черепа мозг. С лица дважды снимали посмертную маску.
Лиля узнала о его смерти лишь на следующий день, в Берлине, где ее ждала телеграмма «Сегодня утром Володя покончил с собой». И… рассердилась. В письме к сестре: «Володик доказал свой чудовищный эгоизм. Застрелился. Для себя-то это, конечно, проще всего. Но ведь я бы все на свете сделала для Оси, и Володя должен был не стреляться – для меня и Оси».
В полпредстве организовали их срочное возвращение. Похороны отсрочили. На границе их встречали верные Катаняны, которые процитировали им его предсмертное письмо. Яковлева узнала о смерти в Варшаве, на 4-м месяце беременности, была потрясена.
Брики наконец-то приехали из Берлина. Сразу с вокзала отправились в Дом Писателей, где стоял гроб.
Младшая сестра поэта Ольга, завидев ее, рухнула посреди зала на колени и зычным голосом начала декламировать его стихи: «Тебя пою, накрашенную, рыжую…».
Скандала удалось избежать только чудом. К гробу шли десятки тысяч людей. Лиля стояла в почетном карауле, при этом каждые полчаса целовала мертвого поэта и требовала того же от близких. Играл струнный грузинский оркестр. Гроб выносили 10 чел., в том числе и Осип.
|
| |
| |
