| Валентина_Кочерова | Дата: Понедельник, 13 Дек 2021, 16:15 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | БОРИС АЛЕКСЕЕВИЧ ПРОЗОРОВСКИЙ
(30.06. 1891 - ноябрь 1937)
Мы странно встретились и странно разойдемся.
Улыбкой, нежностью роман окончим наш.
И если памятью к прошедшему вернемся,
То скажем – это был мираж
Композитор, пианист, аранжировщик, концертмейстер. Его романсы в наше время становятся всё более популярными, несмотря на долгое забвение и жизненные обстоятельства, не способствовавшие известности его творчества.
Б.Прозоровский происходил из древнейшего княжеского рода. В летописях неоднократно можно найти упоминание «боляр Прозоровских». Прозоровские были связаны родственными узами с другими родовитыми фамилиями. К примеру, на полотне немецкого живописца, относящегося к концу XVII-го – началу XVIII-го в., запечатлевшего семейство князя Волконского, среди прочих домочадцев выведен и А.А. Прозоровский, приходившийся мужем одной из княжон Волконских. Один из представителей рода Прозоровский стяжал себе известность, как археолог. Несмотря на многовековую историю, к концу XIX в. семья сильно обеднела. Отец Бориса Алексеевича был военным врачом, широко известным в Тифлисе, куда Прозоровские перебрались из Петербурга. Профессия отца определила, казалось бы, и судьбу сына. Тяжёлое материальное положение, усугубившееся после развода родителей, заставило его стать военным медиком: он получил фундаментальное образование, окончив Военно-медицинскую академию в Петербурге.
С детства Борис тянулся к музыке: он рос под звучание пластинок с голосами А.Вяльцевой и В.Паниной, Н.Плевицкой и А.Давыдова, Муз. способности Бориса были столь же очевидны, сколь и невозможен был для него выбор муз. карьеры. Мать желала для сына профессии «серьезной», «прочной», отец поддержал ее в этом. Да, представители дворянских фамилий музицировали, пели, даже писали неплохие романсы - достаточно вспомнить Т.Котляревскую (во втором замужестве графиню Толстую), князя Ф.Г. Голицына, графа А.А. Голенищева-Кутузова, барона В. Врангеля. Но становиться профессиональным музыкантом потомственному дворянину все же было неприлично. Борис вынужден был подчиниться и пошел по стопам отца - стал военным врачом.
Можно только догадываться о душевных терзаниях молодого человека, несущего груз, с одной стороны, такой фамилии, с другой - бедственного материального положения. Первый же романс Прозоровского из изданных в 1911 г. - «Экспромт» на стихи его друга Ю. Трейчке - предельно экспрессивен, в нем уже определяется мелодический и гармонический язык будущего композитора. В том же году ушли из жизни В.Панина, С.Давыдов, в 1913-м не стало А.Вяльцевой. А в 1914 г. выстрел в Сараево оборвал пусть не очень спокойную, но все же мирную жизнь. Глядя на ноты романсов, написанных после начала войны, видно, как сильно изменилась их общая тональность. Печаль и ощущение невозвратимой потери в одних и преувеличенное, порой истеричное веселье в других - как верный признак того, что прежняя жизнь уже не вернется никогда.
В 1916 г. Прозоровский объединил 15 своих романсов в сборник «Песни печали и любви». Они не имели успеха и публикой замечены не были. В старых нотах популярной дореволюционной серии журнала «Цыганская жизнь», которую издавал Н.Х. Давингоф (его дочери и был посвящен романс «Экспромт»), нашлись под № 516, 525, 531, 536 знакомые названия романсов: «Сад мой, сад», «Летний сад», «Роза», «Отчего я грущу», «Жасмин», «Последний аккорд». В этой серии непопулярные романсы не издавались. После октябрьского переворота 1917 г. отец помогает Борису перебраться в Тифлис. Здесь он полностью отдается музыке: аранжирует песни и романсы, с успехом выступает как пианист, продолжает сочинять. Наконец-то Прозоровский н вплотную подошел к осуществлению своей мечты - заниматься концертной деятельностью, но для этого нужна была певица. И в 1920 г. встретились 2 человека, созданные друг для друга, родился дуэт, ставший событием эстрадной жизни России того времени.
Тамара Церетели в 1917 г. поступила на медфак Тифлисского университета, но посещала лекции недолго. Ее великолепное грудное контральто услышали специалисты и привели ее в Тифлисскую консерваторию, где директор Н.Черепнин и известный грузинский композитор З.Палиашвили добились для нее стипендии - случай для того времени неординарный. Студентку Тифлисской консерватории Прозоровский увидел на ее сольном концерте, где она выступала с программой романсов и песен. Бархатного тембра голос, обаяние, прекрасная внешность - в этой 19-летней девушке было все, что нужно композитору. Они начали заниматься. Борис старается приблизить исполнительскую манеру Тамары к цыганской, создает концертные номера, пишет для нее обработки старинных романсов и цыганских песен: «Позволь, мангэ», «Клены», «Время минувшее», «Всплески моря». Но главное - он сочиняет для нее романсы! Именно Церетели дала жизнь на эстраде таким классическим впоследствии вещам, как «Вам девятнадцать лет», «Вернись!», «Летний сад», «Кольца», «Мы только знакомы», «Плачет рояль» и, конечно, знаменитый «Караван». Начались их совместные выступления на вечерах, в салонах, на праздниках. Успех их дуэта был столь неоспорим, что Прозоровский решает оставить службу, а Тамара - обучение в консерватории.
Много позже Тамара Семеновна в одном из интервью скажет: «Всю мою деятельность обусловил Б.Прозоровский, этот замечательный человек и музыкант». А вот что пишет в своих воспоминаниях А.Менакер: «В доме Полицеймако и Фиш на ул. Пестеля я познакомился с Б.А. Прозоровским. Его нетрудно было уговорить сесть за пианино. Он пел удивительно проникновенно, с тонким вкусом. Именно в такой домашней обстановке услышал я только что написанный „Караван". Потом, когда я слышал Т. Церетели, исполнявшую его романсы, улавливал благородное и тонкое влияние Бориса Алексеевича!»
Осенью 1923 г. творческий дуэт переезжает в Москву. Теперь и столица услышала романсы Прозоровского. В 1924 г. композитором были написаны «Кольца», «Мне жаль черемухи моей», «Мы только знакомы», «Янтари», «Смятый букет», «Вино в бокале», «Старый напев», знаменитая «Газовая косынка» («Ты смотри, никому не рассказывай»). А «Черный флаг» на сл. С.Городецкого: романс-монолог, написанный в стиле А.Вертинского, нельзя просто спеть, его можно только прожить, - а это не всем под силу, почему такой сильный номер и отсутствует в репертуаре даже признанных мастеров эстрады.
Был вечер жуткий и морозный,
Жемчужный снег звенел, летя,
Когда, маня улыбкой ложной,
Она покинула меня.
Я ненавижу Коломбину,
Изменницу я не люблю,
Я сердце от нее отрину,
Я навсегда ее покину,
Другая скажет мне: «Люблю!»
Припев:
Быть может, ты? Быть может, ты?
О, если б я в тебя влюбился!
Но нет, не те, не те черты,
Нет ничего, чем я пленился,
Не те глаза, не те уста,
И сердце у меня как льдина.
Ах, где же ты, моя мечта!
Ах, где же ты! Коломбина!
Духами брызнула в перчатки,
Надела белый свой берет,
И поцелуй обманно сладкий
Мне подарила тет-а-тет...
Но в темноте у самой двери
В карете ждал ее мой враг,
Я не могу себе поверить,
Я не могу всю скорбь измерить...
Кто развернул мой черный флаг?..
Припев
Сейчас в уютном ресторане
Звенит бокал в ее руке,
Ей поцелуй лицо румянит,
И мушки нет уж на щеке.
Она пригрелась к Арлекину,
Дает свою ладонь ему,
Я ненавижу Коломбину,
Я навсегда ее покину,
Другая скажет мне: «Люблю!»
Припев
Пройдут часы, уснут проклятья,
Столетья долгие пройдут,
Но Коломбину буду ждать я
В тоске медлительных минут...
И все, кто в страсти безнадежной
От милых сердцу далеки,
И все, кто любит слишком нежно,
Придут в печали белоснежной
Под черный флаг моей тоски!
Прозоровский и Церетели получают приглашение на гастроли в Америку, Англию, Австралию на выгодных условиях, но эти поездки остались неосуществленными. В стране все активнее велась борьба с романсом как с жанром - и, как следствие, с самыми успешными его исполнителями. В феврале 1925 г. против Прозоровского было сфабриковано дело «о даче взятки за концерт». Он был арестован, но дело до суда не дошло. Зато последовала высылка из Москвы с запретом на выступления в столице сроком на 3 года. Спасают Прозоровского гастроли в Крыму и на Кавказе. В эти годы пишутся удивительные, живущие до сих пор романсы «Я не вернусь», «Разрыв», «Снежинки», «Довольно...», «Старая сказка», «Две буквы», «Клавиши», «Огни заката». Все они проникнуты печалью расставания, пронзительным ощущением потери. Это настоящие шедевры, написанные искренно, на одном дыхании. В этом перечне особняком стоит романс-монолог «Скрипач» из цикла «Гримасы Запада». Картина, обрисованная в «Скрипаче», столь трепетно воспроизведена муз. средствами, что понятно: автор писал явно не о Западе. А в 1927 г. «Музпред» начинает записывать на грампластинки лучшие романсы Б.Прозоровского в исполнении Т.Церетели. Массовыми тиражами печатаются ноты.
Необходимо упомянуть о сложности идентификации авторства некоторых романсов Прозоровского. Его имя, крупно напечатанное на обложке нот, являлось знаком качества и коммерческого успеха этих произведений. Поэтому оно стояло, во-первых, на нотах романсов, им написанных, во-вторых - на нотах романсов и песен, им обработанных (при этом после названия романса мелким шрифтом значилось «романс А. Давыдова», «аранжировка» или «с напева (такого-то исполнителя)»). Иногда он подписывался «Б. Прозоров» («Нет, я вас не люблю», «Цвела сирень», «Отчего я грущу»). А когда антиромансовая кампания набрала обороты, то чтобы вывести из-под «удара» Реперткома написанный Прозоровским, фактически запрещенным автором, романс и оставить его в репертуаре, издателям помогли те же ссылки: «аранжировка», «с напева» или просто «старинный романс» (например: «Тихо... все тихо". Запись и муз. обработка Б.Прозорова». Эта мелодия 1929 г. «всплыла» в 1947-м в фильме «Весна» и вовсе под авторством И. Дунаевского - «Бархатом синим...»). Все это создавало путаницу, и истину установить порой уже невозможно.
1927—1929 гг. были, возможно, самыми плодотворными и удачными в муз. жизни Б.Прозоровского. Он - мэтр жанра, ему предлагают переехать в Ленинград на «идеологически выдержанную творческую работу». Но... весной 1929-го в городе на Неве состоялась Всероссийская муз. конференция, на которой было окончательно решено запретить исполнение и издание жанра цыганского романса, так как «наряду с религией, водкой и контрреволюционной агитацией музыка цыганско-фокстротного направления, заражая рабочего нездоровыми эмоциями, играет не последнюю роль в борьбе против соц. переустройства общества». В 1930 г. на Прозоровского поступил донос. Последовал арест. 10 июня того же года Правительством СССР было принято постановление «О сооружении Беломоро-Балтийского канала», которым предписывалось использовать на строительстве 120 тыс. заключенных ОГПУ. Среди последних оказался и Б.Прозоровский. Освобожден он был досрочно. Москва 1933 г. встретила его неприветливо, но, к счастью, возобновляется творческий союз с Т.Церетели. 17 апреля 1933 г. под аккомпанемент Прозоровского певица записывает на пластинку 4 вещи: песни в его обработке «Не на сердце кольцо» и «Жигули», романс Прозоровского «Ты смотри, никому не рассказывай» (т. е. «Газовую косынку») и романс «Я старше вас» Б.Фомина, который постоянно приписывают Прозоровскому. Эта пластинка оказалась последним прижизненным изданием для композитора.
1 декабря 1934 г. (в день убийства Кирова) по личному указанию Сталина ЦИК СССР принял постановление «О внесении изменений в действующие УПК союзных республик», упрощавшее процедуру судебных разбирательств. Первая волна репрессий затронула оставшихся «представителей старой интеллигенции и дворянства», поголовно объявленных «белогвардейцами». За несколько месяцев в Москве и Ленинграде десятки тысяч человек были арестованы и отправлены в лагеря. Для Прозоровского 3-й в его жизни арест обернулся ссылкой в город Свободный, что рядом с Благовещенском. Именно там в 1935 или в 1936 г. его встретил находившийся на гастролях В.Козин. Когда же начался Большой террор, Прозоровский был переведен в один из лагерей под Хабаровском. А 25 декабря 1934 г. на экраны вышел фильм «Веселые ребята» - и начала свое восхождение звезда И.Дунаевского, в отличие от Прозоровского точно отразившего в своих произведениях, как говорили тогда, «пульс времени».
И еще один, последний документ. Приказ наркома внутренних дел Н.Ежова №00447 от 31 июля 1937 г: «Предписываю начальникам республиканских, краевых и областных УНКВД в течение 4 месяцев, с августа по ноябрь 1937 г., провести операцию по изъятию и репрессированию антисоветских и социально опасных элементов, которые содержатся в тюрьмах, лагерях, трудовых по селениях и колониях, а также членов их семей, способных к активным действиям». Были определены две категории наказания. Борис Алексеевич попал под первую - в ноябре 1937 г. он был расстрелян.
В 1957 г. Б.А. Прозоровский был реабилитирован посмертно «за отсутствием состава преступления». Да, режим уничтожил человека, но его яркие, волнующие, нежные мелодии живут до сих пор. С этими замечательными творениями не справится никакой режим, никакая гос. машина, потому что всегда существуют Любовь, Нежность, Страсть и Счастье! А значит, всегда будет существовать их самый искренний выразитель - русский романс.
Сергей Сметанкин, режиссер
https://german121german.blogspot.com/2020/11/1891-1937.html
|
| |
| |
