| Валентина_Кочерова | Дата: Вторник, 12 Апр 2022, 17:31 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | К 150-летию со дня рождения
СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ ДЯГИЛЕВ
(31.03. 1872 - 19.08. 1929)
Ровно полтора века назад в деревне Селищи Новгородской губернии в семье офицера и потомственного дворянина родился С.П. Дягилев, которому суждено было стать главным культуртрегером и реформатором европейского искусства 1-й трети ХХ в., открыть новые формы существования разных видов творчества и дать сильнейший импульс развитию мирового балета.
Фигуры, равной Дягилеву, история искусства не знала ни до, ни после его рождения. Трудно назвать имя мировой знаменитости, непричастной к его многогранной кипучей деятельности. Художники российские (Бенуа, Бакст, Рерих, Серов, Коровин, Головин, Гончарова, Ларионов, Судейкин и много кто еще) и европейские (Пикассо, Дерен, Матисс, Лорансен, Брак, Грис, Серт, Утрилло, де Кирико, Эрнст, Кокто…). Композиторы - Римский-Корсаков, Стравинский, Прокофьев, Равель, Дебюсси, Рихард Штраус, Пуленк, Сати, Орик, Мийо etc. Хореографы - сплошь первые имена ХХ в.: Фокин, Нижинский, Нижинская, Мясин, Баланчин, начинающий Лифарь. Банкиры и чиновники, великие князья и императоры, законодатели и создатели мод, балетные и оперные звезды, а также бесчисленное множество безымянных тружеников самозабвенно включались в его грандиозные авантюры, которые обернулись великими реформами, перевернувшими культурную жизнь Европы. Он обладал редкостным даром предчувствовать, открывать и объединять таланты, находя их повсюду, во всех сферах жизни (даже слуга его В.Зуйков был образцовым холуем - хитрым, нагловатым и преданным хозяину до последнего вздоха). И - что еще важнее - Дягилев знал, как надо реализовать открытое им дарование, еще до того, как сам его обладатель понимал, чего от него хочет этот самоуверенный вальяжный барин с седой «шиншилловой» прядью в набриолиненной шевелюре. Преследуя великие цели, он не смущался ни средствами, ни способами их достижения: льстил и безудержно врал, раздавал невыполнимые обещания и влезал в безнадежные долги, входил в союз с врагами и предавал друзей. Вполне отдавая себе отчет в собственном вероломстве, сам себя он характеризовал так: «У меня есть известная душевная наглость и привычка плевать в глаза, это не всегда легко, но почти всегда полезно».
Дягилев безжалостно эксплуатировал всех, с кем имел дело: от композиторов до костюмеров, заставляя их работать без сна и отдыха. Но умел так заворожить людей, что, трудясь круглосуточно, они были счастливы: к каждому, с кем работал, Сергей Павлович относился так, будто решительно все в тот момент зависело от этого человека. И каждый, плененный его харизмой, испытывал невероятный подъем, как правило, период работы с Дягилевым оказывался самым плодотворным и важным в его жизни. Он был успешен во всем, за что ни брался, и мог в одиночку свернуть горы. Так, еще в XIX в. он привез из Стокгольма в Петербург скандинавскую живопись, показав соотечественникам-современникам искусство Северной Европы и заставив их осознать свое положение «северной страны»; ежегодно представлял выставки российской современной живописи; издавал журнал «Мир искусства» - аванпост отечественного модернизма. Уже в ХХ столетии лично объехал сотни дворянских усадеб и организовал в Таврическом дворце выставку русских портретов 2-х веков (1705–1905) - более 6 тыс. эксп., открыв России ее собственное худ. наследие - в частности, Рокотова, Боровиковского, Венецианова. Вслед за Петром I (по семейной легенде, причастным к генеалогическому древу Дягилевых) он принялся рубить окно в Европу, организуя одно большое событие за другим в Париже:
1906 г. - выставка русского искусства (иконы, живопись и скульптура),
1907-й - «Русские исторические концерты» (симфоническая музыка и отрывки из опер),
1908-й - русская опера во всем своем великолепии, с Шаляпиным в роли Б.Годунова.
Наконец, 1909-й положил начало 20-летнему триумфу главной в истории балета мировой антрепризы «Русские сезоны», никогда не выступавшей на исторической родине.
Меж тем сам Дягилев на заре карьеры не желал такой судьбы. Он мечтал о благородной гос. службе по худ. части и успешно подвизался в штате Дирекции императорских театров: издавал ее роскошный «Ежегодник», превратив рутинную производственную статистику в арт-объект, участвовал в постановке балета «Сильвия». Но лидер по призванию - креативный, независимый и своенравный - не смог стать винтиком гос. механизма. Ссора с директором императорских театров С.Волконским оказалась роковой: С.Дягилева уволили «по третьему пункту», то есть без права поступления на гос. службу, - так выгоняли проворовавшихся шельмецов. Есть свидетельство, что Николай II, узнав об этом, воскликнул: «Какие глупые законы!» Но было поздно: будущий величайший импресарио всех времен и народов оказался сжеван бюрократической машиной российского государства и помимо своей воли вытолкнут на мировой простор. На благо миру и самому Дягилеву: едва ли в России - что императорской, что коммунистической - ему удалось бы осуществить 10-ю долю своих проектов.
Татьяна Кузнецова
31.03. 2022. газета "Коммерсант"
https://www.kommersant.ru/doc/5282749
СЕРГЕЙ ДЯГИЛЕВ. ОКНО В РОССИЮ
Он вписал свое имя в историю искусства золотыми буквами, не будучи сам артистом, и доказал, что организаторы тоже могут быть гениальными. Он считал себя потомком Петра Первого, который в свое время прорубил из России окно в Европу – и сделал ответный ход, не менее значимый: приехав в Европу, прорубил окно в Россию, произведя настоящий культурный фурор во всем мире русскими живописью, музыкой, но более всего – балетом. Все, кто был лично знаком с Дягилевым, вспоминали, какая большая у него была голова – настолько гигантская, что ему приходилось делать шляпы по особому заказу. При рождении Сережи это обстоятельство оказалось роковым для его матери, Евгении Николаевны, урожденной Евреиновой.
Родители С.Дягилева - Павел Павлович и Евгения Николаевна
Роды проходили долго и мучительно; 19 марта 1872 г. в Селищенских казармах Новгородской губернии младенец наконец появился на свет, а Евгения Николаевна через несколько дней скончалась, оставив 25-летнего отца Сережи, кавалергардского офицера Павла Павловича Дягилева безутешным вдовцом. Впрочем, несмотря на эти трагические обстоятельства, Сережа отнюдь не был лишен в детстве женского тепла. С самого рождения оказался он в любящих руках няни Дуни, которая вынянчила в свое время еще его мать. Няня до самой смерти будет играть большую роль в его жизни: заботиться о нем не только в детстве, но и тогда, когда он стал уже совсем взрослым и издавал «Мир искусства». Ее хорошо знали все сотрудники редакции. Художник Л.Бакст даже поместил ее на задний план своего знаменитого портрета Дягилева, написанного в 1906 г..
И благодаря еще одной женщине детство Сережи было счастливым и безмятежным: его отец через 2 года после смерти жены утешился и женился снова – на Елене Валериановне Панаевой. Тетя Леля, как называл ее Дягилев, мягкая, добрая и любящая, полностью заменила ему мать. Сам он позже говорил о ней: «Лучшей женщины не встречал на земле».
Е.Панаева с маленьким Сережей. 1875 г.
.
Павел Павлович вскоре после рождения Сережи был переведен в Петербург, где и женился на Елене Валериановне. Вскоре у них родились еще 2 сына, Юрий и Валентин. Семья жила хорошо и дружно, в доме постоянно звучала музыка, велись разговоры об искусстве и литературе. Павел Павлович, правда, был любителем поиграть в карты – и в итоге наделал огромные долги. Его отец пообещал с ними расплатиться, но с условием, что семья Дягилевых переедет к нему на Урал.
Таким образом получилось, что Сергей с 10-ти до 18-ти лет провел в Перми, в большом красивом особняке, который называли пермскими Афинами – там постоянно собирались самые образованные люди города, устраивали муз. и лит. вечера, благотворительные концерты и спектакли. Один из соучеников Сережи по Пермской гимназии впоследствии поделился своими воспоминаниями о нем:
«Это был не по годам крупный, рослый мальчик, с выдающейся по размерам головой и выразительным лицом. Не по летам и несоответственно с классом он был образован и развит. Он знал о вещах, о которых мы, его сверстники и одноклассники, никакого понятия не имели: о русской и иностранной литературе, о театре, о музыке. У него была изысканная, изящная внешность, что-то барственное во всей фигуре».
При всей образованности и изящности манер юного Дягилева, он совсем не принадлежал к типу тихих и скромных мальчиков-мечтателей: был активным, жизнерадостным, шумным, споры зачастую решал не разговорами, а драками. Не сильно изменились его манеры и после того, как он, окончив Пермскую гимназию, перебрался в Петербург и поступил на юрфак университета.
Пермская мужская классическая гимназия, где в 1883–1890 гг. учился Дягилев. Конец XIX в.
Интересно относящееся к тому времени воспоминание А.Бенуа – в будущем соратника Дягилева по «Миру искусства» и Русскому балету, – которое характеризует не только юношу Дягилева, но и вообще его манеру общения с людьми, оставшуюся у него на всю жизнь. Бенуа вспоминал, как в лето их знакомства, когда Дягилев только-только приехал в Петербург, вел с ним на природе, растянувшись на траве, серьезную беседу об искусстве – и тут Сергей без предупреждения набросился на него и принялся мутузить, громко хохоча при этом. «В своих отношениях с Сережей я часто возвращался к этому случаю. За эти годы Сережа, «выжимая» из меня (и из прочих других) все, что мы могли ему дать, с какой-то странной легкостью переходил от состояния мира в состояние борьбы с нами, нередко “клал нас на обе лопатки” и принимался ни за что ни про что “тузить” – впрочем, прибегая уже к способам не физического, а морального (и “делового”) воздействия».
В студенческие годы Дягилев мало интересовался учебой, все внимание уделяя музыке, живописи, театру, литературе. Он был активным участником кружка, который впоследствии станет ядром журнала «Мир искусства», – в него входили, помимо вышеупомянутого Бенуа, художники К.Сомов и Л.Бакст, начинающий музыкант В.Нувель, а также двоюродный брат Дягилева Дм. Философов, ставший на долгие годы не только ближайшим другом Сергея, но и его любовником.
худ. В.Серов. Дм.Философов. 1899.
Начались их отношения с романтического путешествия по Европе, когда обоим было по 18 лет. Особенно сильное впечатление на Дягилева во время этого путешествия произвела Венеция – и осталась его самым любимым городом на всю жизнь. «Я так люблю Венецию, что хотел бы, подобно Вагнеру, умереть там», – писал он в 1902 г. мачехе. Спустя 27 лет его пожелание исполнилось.
Первые годы в Петербурге Дягилев лелеял серьезные муз. амбиции: он умел петь, прекрасно играл на ро яле, пытался сочинять. Однако все эти попытки провалились, не встретив одобрения ни у профессионалов, ни у друзей, и Сергей уже в достаточно юном возрасте понял, что его призвание – быть ценителем искусства, критиком, организатором. Благо для этого у него имелись уникальные данные: тончайшее худ. чутье и широта взглядов на искусство, мощная практическая жилка и кипучая энергия. Сразу после окончания университета он начал собирать картины, вынашивал проекты создания музея, проведения выставок, открытия худ. журнала. Осуществить последние 2 пункта ему удалось, причем с блеском. Развив бурную организационную деятельность, он одну за другой проводит выставки («Скандинавская», «Выставка немецких и английских акварелистов», «Выставка русских и финляндских художников»), находит меценатов для журнала и, наконец, совместно с Философовым и др. друзьями студенческих времен начинает выпускать «Мир искусства» в 1898 г. Влияние журнала на культурную жизнь России на рубеже XIX–XX вв. было огромным. Многие исследователи считают, что он вообще в корне изменил в стране отношение к культуре – встряхнул от спячки, открыл глаза на современное искусство. Журнал выходил 5 лет, и Дягилев все это время был его гл. редактором, определял генеральную политику редакции, писал концептуальные статьи. Вокруг «Мира искусства» объединились лучшие художники модерна, критики, музыканты, поэты, под его эгидой проводились ежегодные худ. выставки, вызывавшие в обществе большой резонанс.
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Вторник, 12 Апр 2022, 19:03 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | 
худ. К.Сомов. Обложка журнала «Мир искусства». 1900.
Параллельно с редакторской деятельностью Дягилев в течение 2-х лет состоял на гос. службе – чиновником особых поручений при директоре Императорских театров. Одним из основных его поручений на этой службе было издание «Ежегодника Императорских театров» – и в результате первый номер обновленного «Ежегодника» произвел настоящий фурор.
Однако Дягилев обладал слишком яркой индивидуальностью, чтобы быть просто устраивающим всех чиновником. Очень скоро его отстранили от постановки балета Делиба «Сильвия», в ответ он отказался от заведования «Ежегодником». Последовало скандальное увольнение по 3-му пункту – без права занимать впоследствии гос. должности. Он их больше и не занимал, хотя лично император впоследствии в обход закона приглашал его на службу. В 1904 г. по ряду причин закрывается «Мир искусства» – дело было и в материальных сложностях (меценаты окончательно отказались финансировать проект), и в моральной усталости членов редакции, в том числе самого Дягилева. Не последнюю роль сыграло и отдаление от журнала Философова, который увлекся, благодаря влиянию Дм. Мережковского и ЗГиппиус, религиозно-мистическими вопросами, – впоследствии они стали издавать более подходящий им по направлению «Новый путь». Гиппиус вообще много сделала для того, чтобы оторвать Философова от Дягилева – ощущая себя андрогинным существом, она решила, что нашла в лице Дмитрия идеального андрогинного же любовника, и приложила все усилия, чтобы завоевать его. Осуществить ей это удалось лишь отчасти – Философов действительно отдалился от Дягилева и заключил с ней и Мережковским тройственный союз, но мог предложить Гиппиус лишь духовные отношения. Окончательным разрывом отношений Философова и Дягилева стал скандал с рукоприкладством в ресторане в 1905 г., который Дягилев закатил, когда узнал, что Философов пытается у него отбить молодого любовника.
«Мир искусства» к тому времени уже не выпускался, и Дягилев со свойственной ему энергией взялся за другие проекты. После прошедшей с триумфом выставки русского худ. портрета в Таврическом дворце он решил, что пора вывозить русское искусство за границу. «Я хочу выхолить русскую живопись, вычистить ее и, главное, поднести ее Западу, возвеличив ее на Западе…» Эта цель Дягилева блестяще осуществилась в 1906 г., когда в Париже, на Осеннем салоне, прошла выставка русской живописи и скульптуры – начиная со старинных икон и заканчивая творчеством «мирискусников». В том же году Дягилев завел во Франции массу полезных связей и нашел спонсоров, помощь которых позволила ему проводить дальнейшие русские сезоны, – удавалось ему это прежде всего благодаря безграничному обаянию, которое он всегда умел включать в нужный момент. Дебюсси однажды заметил, что своим очарованием он мог оживить камень – что уж говорить о богатых покровителях искусства. Безусловный успех выставки вдохновил Дягилева на продолжение миссионерской деятельности – и уже в следующем году он знакомит Париж с русской музыкой, тщательно подобрав репертуар «исторических концертов» так, чтобы, с одной стороны, представить максимальное худ. разнообразие, а с другой – внутреннюю цельность российской муз. традиции. И исторические концерты, и поставленная на следующий год опера «Борис Годунов» с Шаляпиным прошли в Париже на ура – и настала очередь балета.
Началу балетного – самого значимого – периода в жизни Дягилева предшествовало знакомство с В.Нижинским, состоявшееся в 1908 г. На этом знакомстве стоит остановиться подробнее, настолько важно оно было для обоих: Дягилев во многом именно благодаря ему организовал Русский балет, ставший одним из самых значительных культурных явлений XX в, Нижинский же стал звездой мировой величины, живой легендой. На момент их знакомства Нижинский был 18-летним многообещающим танцовщиком, выпускником театрального училища, только-только поступившим в Мариинский театр. Несмотря на то, что его карьера едва началась, уже ходила слава о его необычайно высоких прыжках. Его называли человеком-птицей. Сам Вацлав, когда его однажды спросили, в чем заключается секрет его знаменитых прыжков с остановкой в воздухе, отвечал: «Это совсем не трудно: вы поднимаетесь и на один момент останавливаетесь в воздухе».
Дягилев не мог не заинтересоваться восходящей звездой, к тому же весьма привлекательной наружности, и упросил князя Львова, на содержании которого находился в тот момент Нижинский, «уступить» ему юного танцовщика. В результате слабовольный Нижинский на 5 лет поступил практически в полное распоряжение Дягилева и стал первой его «Галатеей». Уже на следующий, 1909 г. о нем, как и о других звездах русского балета, узнали за пределами страны: в Париже состоялся первый русский балетный сезон, для подготовки к которому Дягилев пригласил хореографа-новатора М.Фокина и художников-декораторов Бенуа, Бакста, Рериха, Коровина. Париж, для которого балет был устаревшим и давно пришедшим в упадок жанром, был потрясен. «Красный занавес поднимается над праздниками, которые перевернули Францию и которые увлекли толпу в экстазе вслед за колесницей Диониса», – писал впоследствии о первых дягилевских балетах Жан Кокто. Сам Дягилев был не просто техническим организатором, но неким идейным центром, концептуальным лидером, на котором держался весь проект. Он полностью вникал во все стадии постановки, подбирал сотрудников, диктаторски устанавливал свою волю, зачастую вступая таким образом в конфликты с композиторами, хореографами, исполнителями. Многие жаловались, безуспешно пытались спорить, уходили от него, но чаще всего возвращались – его балет был лучшим: самым новаторским, передовым и блистательным.
Труппа Русского балета
С 1909 г. Русский балет прочно обосновывается в Европе, выступая ежегодно с новыми постановками в Монте-Карло (где была устроена постоянная его резиденция), Париже, Лондоне; гастролируя и по другим странам, выезжая за пределы Европы – в том числе в Америку. В 1911 г. была сформирована постоянная труппа – часть артистов согласились уйти из российских театров, часть – такие звезды, как Карсавина и Кшесинская – совмещать, не покидая Мариинского театра. Произошло это тоже из-за Нижинского – его как раз из Мариинского театра уволили, причем по ничтожному поводу: танцуя в «Жизели» в костюме, сделанном для него Александром Бенуа, он, по настоянию Дягилева, не надел поверх трико полагающиеся в те времена артистам балета трусики. После формирования постоянной труппы Дягилев начинает привлекать Нижинского к хореографии. Ему было недостаточно танцевального гения Вацлава – он хотел сформировать из своего фаворита настоящего творца. Репетиции балетов Нижинского проходили мучительно, потому что он не обладал даром четко выражать свои мысли, но все же ему удалось поставить «Весну священную» на музыку Стравинского и «Послеполуденный отдых фавна» Дебюсси. Именно из-за выдвижения на передний план в качестве балетмейстера Нижинского от Дягилева ушел Фокин, успевший поставить такие шедевры, как «Петрушка» и «Дафнис и Хлоя».
В.Нижинский и С.Дягилев
В 1913 г. Дягилев отпустил Нижинского на гастроли в Южную Америку – сам он, после того как гадалка предрекла ему смерть на воде, панически боялся водных путешествий. До Южной Америки Вацлав добрался уже обрученным человеком – во время путешествия его быстро взяла в оборот энергичная венгерка Ромола Пульска. Узнав о свадьбе Нижинского, Дягилев был в ярости – ломал столы и стулья, в бешенстве метался по комнате. Восприняв этот поступок как предательство, Дягилев уволил Нижинского из Русского балета – казалось, все было кончено. Потом, впрочем, остыл, помог своему протеже во время войны выбраться из Австрии, где тот был интернирован, в Америку, предлагал возобновить сотрудничество. Скорее всего, они снова могли бы плодотворно работать вместе, если бы не Ромола, которая постоянно вставала между ними и даже начала судиться с Дягилевым, требуя, чтобы тот выплатил Нижинскому 500 000 франков за выступления в Русском балете. Вскоре Нижинский, всегда отличавшийся психической нестабильностью, сошел с ума. Дягилев никак не мог с этим смириться и несколько раз пытался с помощью эмоциональной встряски вернуть своего Вацу: водил его в 1924 г. на одну из репетиций, а в 1929-м, за несколько месяцев до своей смерти, на «Петрушку» в Гранд Опера. Но чуда, увы, не произошло.
Место Нижинского в сердце Дягилева недолго оставалось вакантным – очень скоро он нашел себе новый материал для лепки: 18-летнего Л.Мясина, который на момент знакомства с Дягилевым танцевал в кордебалете Большого театра и собирался переходить в драму. Судя по бурной личной жизни Мясина – только женат он был четырежды – можно предположить, что предпочтения у него были сугубо гетеросексуальными. Однако Дягилев умел делать предложения, от которых невозможно было отказаться, – и Мясин ответил согласием, перебравшись вслед за Дягилевым в Монте-Карло, где стал на 6 лет главным балетмейстером Русского балета, дерзким и авангардным. Одним из самых громких его проектов стал «Парад», поставленный в 1917 г. по либретто Кокто на музыку Сати и оформленный декорациями и костюмами Пикассо – это было первое его появление в качестве театрального художника. «Парад» представлял собой ряд хореографически решенных цирковых номеров, в качестве персонажей, помимо цирковых артистов, в балете фигурировали и люди-небоскребы в костюмах из кубических картонных конструкций. «Парад» знаменовал собой постепенное прощание дягилевского балета с эпохой модерна и слияние его с современным искусством.
Через 7 лет Мясин ушел от Дягилева и из Русского балета, завязав отношения с английской танцовщицей, однако впоследствии еще несколько раз в 20-х годах ставил для Дягилева балеты – тот умел профессиональные отношения ставить выше личных обид. Сам Русский балет к тому времени был уже не совсем русским. Костюмы и декорации для него оформляли в основном французские художники (Пикассо, Матисс, Дерен, Брак), в труппу набирались иностранцы, хотя примам непременно давались русские псевдонимы. Россия, в которой произошла революция, отделилась от Европы практически непроницаемой стеной, хотя периодически из нее удавалось выбираться молодым талантам. Так в Русском балете появились С.Лифарь и Г.Баланчивадзе, он же Джордж Баланчин.
Отношения у Дягилева к Советской России было двойственным. С одной стороны, он осуждал революцию, с другой – проявлял интерес к тому, что происходит на родине, рвался туда, лелеял мечты показать там свои балеты. Только известие о том, что в России арестованы оба его брата, разрушило все его надежды побывать на родине. Самым ярким проявлением его интереса к Советской России стал балет «Стальной скок» на музыку Прокофьева, идею которого объяснял так: «Я хотел изобразить современную Россию, которая живет, дышит, имеет собственную физиономию. Не мог же я ее представить в дореволюционном духе! Это постановка ни большевистская, ни антибольшевистская, она вне пропаганды».
Последние годы жизни с ним провел С.Лифарь, выходец из Украины, из которого Дягилев тоже сделал творца – не только выдающегося танцовщика, но и балетмейстера. Лифарь впоследствии написал большую книгу «Дягилев и с Дягилевым», в которой он достаточно подробно вспоминает о своих отношениях с великим импресарио. Лифарь рассказал, как Дягилев учил его воспринимать искусство, водя по улицам и музеям итальянских городов, как присылал для чтения книги по искусству, по которым тот потом должен был держать экзамен, подробно описывая свои впечатления от увиденного и прочитанного. Рассказал он и о бешеных сценах ревности, которые Дягилев частенько ему устраивал, – Лифарь называл своего грозного любовника и наставника Отеллушка.
Незадолго до смерти Дягилев начал постепенно отходить от балета, увлекшись собиранием библиотеки, в которую попали такие редчайшие книги, как 2 экз. сожженного при Екатерине II «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева, оригиналы книг первопечатника И.Федорова и мн. др. раритетные фолианты. Появилось у него в последний год жизни и еще одно новое увлечение – талантливый 16-летний музыкант И.Маркевич. С Лифарем, впрочем, Дягилев, несмотря на заметное охлаждение, не расстался – и именно Лифарь провел с ним последние недели его жизни в Венеции, в августе 1929 г.
От чего умер Дягилев, до сих пор точно неизвестно. Он страдал от фурункулеза, радикулита и диабета, но что именно послужило причиной резкой слабости и лихорадки, которые в короткое время свели его в могилу, врачи так и не могли определить. Похоронен Дягилев в Венеции, на острове Сан-Микеле, на его памятнике высечены слова, которые он написал Лифарю за 3 года до смерти: «Венеция – постоянная вдохновительница нашего успокоения». Хореографы и танцовщики до сих пор приносят на его могилу стоптанные пуанты и разную балетную атрибутику – в знак вечного уважения и восхищения.
https://biography.wikireading.ru/146064
|
| |
| |
