| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 09 Сен 2022, 23:03 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Online | К 90-летию со дня рождения
ВАСИЛИЙ ПАВЛОВИЧ АКСЕНОВ
(20.08. 1932 - 06.07. 2009)
Русский писатель, драматург и сценарист, переводчик, педагог. Его биографии хватило бы на 3 обыкновенные жизни. Он был лидером молодежной прозы в Советском Союзе 1960-х, приехав в Америку, стал одной из самых заметных фигур в эмигрантской русскоязычной литературе и, наконец, вновь вернулся на родину, чтобы обрести здесь статус живого классика.
В.Аксенов родился в Казани, был третьим ребенком в благополучной семье советских функционеров - председателя Казанского горсовета П.В. Аксенова и зав. отделом культуры газеты «Красная Татария» Е.С. Гинзбург. В 1937-м, когда будущему писателю не было еще и 5 лет, обоих родителей арестовали: отца обвинили в «притуплении большевистской бдительности», мать - в участии в троцкистской террористической организации. Старших детей, сестру Майю и брата Алексея, забрали к себе родственники, но младшего бабушкам отдать отказались, отправив в детский дом для детей заключенных. Год ушел у дяди будущего писателя, А.Аксенова, и его жены Ксении, чтобы разыскать Васю и забрать его к себе, в многодетное небогатое семейство. У родственников он прожил 10 лет.
Дом № 55/31 по ул. Карла Маркса в Казани, в котором Аксенов жил с 1938 по 1948 г.
Лишь в 1947 г. Е.Гинзбург, освободившись из лагеря и проживая в магаданской ссылке, добилась разрешения на приезд сына. Их встреча позднее нашла отображение сразу в 2-х значимых лит. произведениях советской эпохи - мемуарах Гинзбург «Крутой маршрут» и аксеновском романе «Ожог», персонаж которого, альтер эго писателя, рассуждает: «Прежде, особенно в раннем детстве, мне казалось, что тетя Ксеня заботится обо мне как мать. Она действительно заботилась, но... мать - это прежде всего бескорыстие чувства. И еще вот что: ей можно читать свои любимые стихи, и если ты остановишься, она продолжит с прерванной строчки».
Окончив школу в Магадане, Аксенов вернулся в Казань и поступил в мед. институт. Профессию врача посоветовали ему родители: объяснили, что «в лагере врачи лучше выживают». Несколько лет спустя из-за лагерного прошлого родителей Аксенова отчислили из института, но времена менялись, и он сумел не только восстановиться, но и перевестись в 1-й Ленинградский мед. институт. Окончив его в 1956 г., Аксенов получил распределение в Балтийское морское пароходство, но поработать там ему не удалось: снова сказалась «неблагонадежная» семейная биография. Несколько лет он трудился карантинным врачом в Карелии, в поселке Вознесение на Онежском озере, в Ленинградском морском торговом порту, затем - фтизиатром в туберкулезной больнице в Москве. Уже работая врачом, В.Аксенов стал писать, но сам поначалу относился к своему увлечению не слишком серьезно. Однако случай решил за него.
Одним из первых читателей рассказов молодого фтизиатра стал прозаик В.Померанцев. Он же показал их В.Катаеву, в те годы занимавшему пост гл. редактора в журнале «Юность». По легенде, Катаев даже не дочитал их до конца, сразу отправив в печать, очаровавшись первыми же метафорами начинающего автора и предсказав ему судьбу «настоящего писателя». Катаев оказался прав - через несколько месяцев, в 1960-м, в «Юности» вышла повесть Аксенова «Коллеги», затем, почти без перерыва, - романы «Звездный билет» и «Апельсины из Марокко». Для советской литературы они стали откровением: об их героях, их мировоззрении, языке, которым они изъясняются, даже их манерах одеваться спорили критики, а у читателей они обрели такую популярность, что, по словам писательницы З.Богуславской, трудно было разобраться, «то ли Аксенов внес в литературу городской молодежный сленг начала 60-х, то ли молодежь заговорила языком его героев». И хотя персонажи его повестей по духу были истинными выходцами из СССР - энергичными молодыми людьми, решавшими для себя вопросы чести и долга, всегда готовыми постоять за друга, - Аксенова не раз обвиняли в идеологической незрелости его книг: к примеру, К.Чуковский сетовал на использование «варварской лексики», а литературовед В.Панков в статье о «Звездном билете» отмечал «слабость идейной основы романа».
Действительно, от идеологии Аксенов был далек. Он был стилягой, модником, завсегдатаем популярных кафе и большим ценителем джаза. «Элегантный, невозмутимый, гениальный Гленн Миллер посверкивал стеклышками очков, и мы замирали от предвкушения чудес. Всем нам просто не верилось, что джаз может так переворачивать душу», - напишет поздний Аксенов в романе «Вольтерьянцы и вольтерьянки», вспоминая свои молодые годы. Еще в годы занятий медициной он женился на Кире Менделевой, внучатой племяннице ректора ленинградского 1-го меда, однако семья не мешала ему слыть сердцеедом. Столь же свободно он чувствовал себя и в литературе, примеряя на себя различные формы и жанры - от биографического романа о Л.Красине «Любовь к электричеству» до детской дилогии «Мой дедушка - памятник» и «Сундучок, в котором что-то стучит», публикует экспериментальное произведение «Поиски жанра», жанр которого звучит так же, как и название. Казалось, будучи членом редколлегии «Юности» и признанным лидером новой молодежной литературы, Аксенов может позволить себе любые эксперименты. Но эпоха безудержной свободы оказалась недолгой.
В марте 1953-го на встрече с интеллигенцией в Кремле Н.Хрущев накинулся на В.Аксенова с руганью. Позднее, в романе «Ожог», писатель заставит читателей одновременно смеяться и ужасаться этой кулуарной сцене, переложив ее на худ. лад. «Книжку недавно одну взял, — тихо продолжал Глава, набирая силы для нового взлета. — Тошнить стало, товарищи. Не в коня пошел корм, товарищи (смех, аплодисменты). Ни пейзажа, товарищи, ни стройной фабулы, ни одного рабочего даже на уровне райкома нету. Ни зима, ни лето, товарищи, а попадье кочерга в одно место! (Долгий несмолкающий смех, переходящий в слезы). Да в другие времена за такую книжку! Семь шкур! С сочинителя! С жены! С детей! Сняли! - Теперь голос Главы звенел в самых верхних регистрах и вдруг, погашенный хитроватой улыбочкой, слетел вниз. - История беспощадна к ублюдкам и ренегатам всех мастей, а особенно одной, которую все знают!»
Биография Аксенова-диссидента началась в марте 1966-го, когда он был задержан за участие в попытке демонстрации на Красной пл. против реабилитации Сталина. В дальнейшем Аксенов не раз подписывал письма в защиту диссидентов, за что получил выговор с занесением в личное дело от Московского отделения СП. Всё чаще в прессе появлялись критические статьи, где его называли несоветским и ненародным писателем. Действительно, его стиль изменился: на смену ранним произведениям, пронизанным мечтами о светлом или не очень, но всё-таки будущем, пришли многоплановые, сложные по структуре и неспешные по темпу повествования произведения, где на первый план выдвигаются философские вопросы о судьбе, смысле жизни, соотношении внутренней и внешней свободы. Романы «Ожог» и «Остров Крым» Аксенов писал, не рассчитывая на их публикацию на родине. Они вышли в США, окончательно закрепив за Аксеновым статус антисоветчика.
Очередным рубежом в его биографии стал 1978 г. Аксенов совместно с А.Битовым, В.Ерофеевым, Ф.Искандером, Е.Поповым и Б.Ахмадуллиной принял участие в издании бесцензурного лит. альманаха «Метрополь». Он был издан в США, после чего Попов и Ерофеев были исключены из СП СССР. Аксенов в знак протеста также заявил о своем выходе из писательской организации. Впрочем, это мало что изменило. «Меня предупредили, что, если я буду публиковаться на Западе, мне придется распрощаться со своей страной», - рассказывал он позднее в интервью. Так что, когда Аксенову в 1980-м разрешили выехать в США, он понимал, что это билет в один конец. Он быстро оформил развод с Менделевой, женился на вдове режиссера Р.Кармена Майе, с которой его связывал многолетний роман, и вдвоем они отправились в США. Через пару месяцев после его отъезда вышел указ, лишивший писателя советского гражданства за «действия, порочащие высокое звание гражданина СССР».
В Америке их поначалу приютил владелец главного эмигрантского издательства «Ардис» Карл Проффер. Аксенов поначалу мечтал о продолжении писательской карьеры в Америке, но ей с самого начала помешал И.Бродский, давший разгромную оценку аксеновскому «Ожогу» и тем самым поставив крест на надеждах Аксенова издать роман на английском языке. Этот конфликт ознаменовал конец большой лит. дружбы: когда-то хорошие приятели, Аксенов и Бродский стали непримиримыми врагами. Впрочем, дела у Аксенова в Америке шли неплохо. Он преподавал в нескольких университетах США, включая университеты Джорджа Вашингтона и Джорджа Мейсона, его семинары «Два столетия русского романа» и «Современный роман - упругость жанра» пользовались большой популярностью у студентов. Публиковался в журнале «Континент» и альманахе «Глагол», работал на радио, позднее опубликовав свои радиоочерки в сборнике под названием «Десятилетие клеветы». В 1989-м в Штатах вышла его первая книга на английском «Желток яйца». В том же году он впервые после отъезда по приглашению посла США посетил Советский Союз.
В 1990 г. В.Аксенову вернули советское гражданство. 3 года спустя, в 1993-м, российские власти подарили семье писателя квартиру в высотке на Котельнической набережной, взамен отобранной после отъезда у М.Аксеновой квартиры ее бывшего мужа Р.Кармена. Отныне Аксенов делит свое время между Москвой и Биаррицем. В доме в Биаррице он продолжает работать над новыми романами, которые в 2000-м выходят из-под его пера во множестве - «Московская сага», «Вольтерьянцы и вольтерьянки», «Москва Ква-ква», «Кесарево свечение», «Редкие земли», «Таинственная страсть».
Президент РАХ З.Церетели вручает В.Аксенову мантию и знак почетного члена академии, 2005.
В Москву он приезжает всё чаще - ради общения с издателями, читателями и друзьями. Аксенов снова оказывается в центре лит. жизни страны. По его роману «Московская сага» сняли сериал, мгновенно получивший популярность. В том же году его роман «Вольтерьянцы и вольтерьянки» удостаивается Букеровской премии. А последний законченный роман «Редкие земли» получает неожиданный оммаж от стиляг нового поколения: солист группы «Мумий Тролль» И.Лагутенко, искренний поклонник Аксенова, даст такое же название одному из популярнейших дисков группы.
15 января 2008 г., выезжая из двора дома на Котельнической набережной, Аксенов неожиданно потерял сознание. Приехавшая «скорая» отвезла писателя в больницу, где у него диагностировали обширный инсульт. Врачи Института им. Склифосовского и госпиталя Бурденко несколько месяцев пытались его спасти, но многочисленные осложнения из-за сопутствующих заболеваний, включая сахарный диабет, не позволили ему встать на ноги. Василий Аксенов умер в НИИ им. Склифосовского. Он похоронен в Москве на Аллее писателей Ваганьковского кладбища.
Екатерина Милицкая
20.08. 2022. Известия
https://iz.ru/1379955....aksenov
ВАСИЛИЙ АКСЕНОВ: ТАКОЙ ЖИЗНИ И ТАКИХ ДРУЗЕЙ, КАК В СССР, в ШТАТАХ БЫТЬ НЕ МОЖЕТ
То, что В.Аксенов так или иначе покинет Советский Союз, можно было предсказать уже по его ранним повестям. В «Коллегах» одни студенты-медики становились судовыми врачами с перспективой объехать весь свет, а другой становился врачом в северном поселке. Удивительно, но у первых все было хорошо, а их коллега едва не погибал. В «Звездном билете» есть 2 брата: старший и младший. Старший сидит в Москве, занимаясь серьезными делами, а младший легкомысленно рвется с друзьями на «ближний Запад», в Таллинн, где проводит несколько сложных, но счастливых месяцев. И опять-таки, старший погибает, а у младшего в целом все здорово. Сама логика аксеновских текстов подсказывает, что свобода (в том числе внутренняя, в том числе свобода передвижений) обеспечивает везение тем, кто ее выбрал.
Неудивительно, что В.Катаев после публикации «Звездного билета» потерял пост гл. редактора журнала «Юность»; куда удивительнее, что это, по словам Ст. Рассадина, «наикрамольнейшее сочинение» в принципе опубликовали в СССР, а вдобавок еще и экранизировали под названием «Мой младший брат». Не зная, как облечь в слова свой гнев, официальные критики нападали на молодежный жаргон, который любят аксеновские герои, на «языковую вульгарщину», «развязность, разухабистость и самонадеянность». Возмущались словом «шмакодявка», которое «может оказаться принятым на вооружение прочитавшими книгу». Наконец, кто-то в отчаянии сформулировал и провизжал главную претензию к персонажам: «Комсомол для них даже не существует!»
В.Аксенов, В.Ерофеев, В.Высоцкий
Несмотря на этот шквал ярости, тексты Аксенова как-то продолжали публиковаться в СССР. А сам он не испытывал никакой ненависти к родной стране, и не собирался ее покидать. Тот же Рассадин вспоминает, как в 1976 г. Аксенов пришел в ужас, узнав, что его друг А.Гладилин решил уехать на Запад: «Что он там будет делать? Он же там пропадет!…» И, вопреки распространенному мнению, Василий Павлович никуда не эмигрировал: просто получил приглашение читать лекции в американском университете, улетел из «Шереметьево-2» (с фантастической легкостью получив разрешение на выезд), а через несколько месяцев был лишен гражданства.
«Почему госмужи СССР так поступили со мной? Неужто сочинения мои так уж сильно им досадили? Разве я на власть их покушался?» - спрашивал Аксенов в книге «В поисках грустного бэби». На самом деле ответ очевиден.
М.Кармен, Б.Ахмадулина, В.Аксенов, Б.Мессерер
Этот писатель в первых же своих книгах «нес в себе заряд только что родившегося чувства свободы, с которой никто тогда не умел обращаться» (слова Б. Мессерера). Ни в «Звездном билете», ни в «Апельсинах из Марокко», ни в «Затоваренной бочкотаре», ни даже в самиздатовском альманахе «Метрополь», ставшим причиной колоссального скандала, не было ничего явно антисоветского. Но для советской власти они были невыносимы, как острая зубная боль, и что-то с этим автором, конечно, надо было делать. Хотя Аксенов догадывался о том, что его лишат гражданства, новость полученная им в Америке, все равно стала для него ударом. Он проклинал тех, кто лишил его родины и «48 моих лет, прожитых в России». А потом рассказывал друзьям о своей ностальгии - особенно сильно он тосковал по Грузии и Крыму. И добавлял, «что такой жизни и таких друзей в Штатах быть не может».
Страсть к свободе появилась у него в детстве, - наверное, иначе и быть не могло. В феврале 1937-го арестовали его мать, «троцкистку» Е.Гинзбург. Еще через 5 мес. арестовали отца, партийного деятеля. Пытками выбивали из него признания, требовали, чтобы он оклеветал своих друзей. Однажды почти чудом разрешили свидание с сыном («Вася бросился ко мне, вскарабкался на колени, обвил своими ручонками мою шею, прижимался, ласкался, целовал и непрерывно говорил: «Папа! Папа! Папа!..») Только чудом П.Аксенова не расстреляли, заменив смертный приговор 15-ю годами лагерей. Мать дожила до 1977-го (и написала книгу «Крутой маршрут», первые главы которой вслух читала 16-летнему Василию), а отец - до 1991-го.
Даже проживая в США во вполне комфортных условиях Аксенов мечтал о возвращении на Родину. «Юность под Сталиным вспоминается как полоса полнейшей бессмыслицы. Потерянное время. Хотя оно, может, и не было потеряно. Потому что в этой забубенной хаотической жизни возникало спонтанное сопротивление: «Да катитесь вы все к чертовой матери. Ничего я не боюсь». - говорил он потом. Естественно, в 20 с небольшим лет он стал стилягой и фанатом джаза. А в 1952-м опубликовал первый текст - совершенно дурацкое (это определение самого Аксенова) стихотворение, в котором, однако, уже был мотив свободы и полета: герои, вчерашние студенты, неслись на пассажирском «ИЛе» в неизвестное, но манящее будущее.
Через несколько лет Аксенов написал повесть «Рассыпанные цепью»; В.Катаев прочитал первые страницы и сказал: «Он станет настоящим писателем. Замечательным. Дальше читать не буду. Мне ясно. Он - писатель, умеет видеть, умеет блестяще выражать увиденное». Он же предложил название «Коллеги». Название «Звездный билет» для следующей повести (которая поначалу называлась «Орел или решка?») придумал другой классик советской литературы, К.Симонов. И это, конечно, был тот случай, когда молодой писатель проснулся суперзвездой. И для него, и для его сверстников это было время радостного оптимизма. «30-летние мужчины - главная сила Земли, они действуют во всем мире, осваивают Антарктиду и верхние слои атмосферы, добиваются лучших результатов во всем, женщины очень любят тридцатилетних, современные физики к 30 годам становятся гениями…» - писал он в 29. Его первые вещи полны огромного обаяния, которое ничуть не выветрилось со временем, и которое не могут заслонить поздние, куда более грустные книги.
Но на самом деле и обаяние, и оптимизм не покидали Аксенова. Даже в 80-е, когда казалось, что его навсегда отрезали от родины, что он никогда туда не вернется, что придется превращаться в американского писателя. Вернувшись в СССР ноябре 1989-го, он осторожно говорил: «Надеюсь, многое проснется в моей душе». И действительно - проснулось. Мало того, что его запрещенные книги вроде «Ожога» или «Острова Крым» были опубликованы и мгновенно стали бестселлерами, впереди были другие, не менее замечательные тексты: «Московская сага», «Новый сладостный стиль», «Вольтерьянцы и вольтерьянки», «Редкие земли», «Таинственная страсть»…
Тем, кто общался с ним уже в XXI в. (мне, например), он запомнился как необыкновенно вежливый, ироничный, очаровательный собеседник, в котором не было ничего от забронзовевшего живого классика, хотя именно живым классиком он и являлся. Зато в нем прекрасно ощущалась молодость, которую он пронес в себе до вполне солидного возраста. Молодость, и еще внутренняя свобода - качество, переоценить которое нельзя. О чем В.Аксенов и продолжает напоминать со страниц своих книг.
Николай Герасимов
22.08. 2022. портал "Культурная эволюция"
https://www.yarcenter.ru/article....-mozhet
|
| |
| |
