| Валентина_Кочерова | Дата: Среда, 13 Сен 2023, 19:58 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ ЕРМОЛИН
(ок. 1415-1418 гг. – ок. 1481-1485 гг.)
В биографии этого замечательного человека больше «белых пятен», чем достоверных данных. Однако следы его деятельности говорят о нем больше, чем любые слова. Из 26 известных каменных сооружений, созданных на Руси с 1450 по 1475 гг., 11 связаны с его именем. 6 из этих 11 Ермолин строил с нуля, каждый раз становясь первопроходцем. Так было с трапезной Троице-Сергиева монастыря. Василий Дмитриевич впервые в России сделал и поставил каменные скульптуры. До него известны единичные скульптурные работы из дерева. Купец, зодчий, скульптор, он был еще и знатоком книжного дела, одним из самых просвещенных людей XV в.
…Разрушенный по диагонали собор лежал в развалинах. Не смолкая бил колокол. Люди бежали на площадь, сознавая, что случилось непоправимое. От страшной картины сжалось сердце каждого горожанина. Причудливое творение владимирских зодчих, казалось, было потеряно безвозвратно…Георгиевский собор в Юрьеве-Польском был каменной загадкой на протяжении многих веков. Лишь сейчас, вооружившись научным знанием, ученые увидели в его каменных рельефах модель мирового устройства, симфонию мирового оркестра. Между XV в., когда восстанавливали собор, и XIII, когда его строили, - пропасть. Мучительное чужеземное иго, опустошительные набеги, княжеские раздоры. Из пепла вставали города, из пепла возрождалась культура. К тому времени почти не осталось мастеров, традиции храмоздательства были практически утрачены. Ермолин, по поручению великого князя, отправляется поднимать храм Георгия. Действовать пришлось быстро, смело и в одиночку - подсказать было некому. Ему предстояло всего за один строительный сезон «поставить его, как и прежде». И он смог.
Вот уже более пятисот лет стоит собранный по крупицам собор. Так случилось и с кремлевским храмом Вознесения, сгоревшим в пламени очередного московского пожара. Безутешной княгине Марии, матери Ивана III, Ермолин пообещал поправить дело. Но вместо того чтобы, как тогда было принято, разрушить старое здание до основания и строить новое, Ермолин отважился на сложный и не застрахованный от неудач путь: восстанавливать. Неординарное решение проблемы не преминули отметить летописцы: «Домыслив о сем, Василий Дмитриев Ермолин с мастерами каменщиками церковь не разобрал всю; но горелый камень весь обломал и своды двигающиеся разобрал и одел ее всю новым камнем да кирпичем обожженным и своды свел, и всю свершил, так что дивились все необычному делу сему…».
В 1464 г. вел. князь Иван III повелел Ермолину украсить главные ворота Кремля. «Того же лета, месяца июля 15, поставлен святой великий мученик Георгий на воротах на Фроловских, резан на камени, а нарядом Васильевым, Дмитреева сына Ермолина».
За лаконичными строками летописи - борьба за рождение нового. Древняя Русь не знала скульптуры, объемные деревянные изображения и те были большой редкостью: запрещали церковные догматы, а Ермолин ставит каменный барельеф всадника не где-нибудь, а на воротах святая святых - Московского Кремля. Через 2 года он помещает на другой, внутренней, стороне ворот вторую скульптуру - Дм. Солунского. Спиной к спине два святых воина охраняли ворота твердыни.
Выбор покровителя не был случаен. К середине XV в. Георгий-змеееборец стал символом Москвы. Уже с конца XIV в. его изображали на печатях, а позже и на монетах. Героической силой Георгия дышало то время. Купец-путешественник Ермолин видел его на воротах и башнях генуэзской крепости в Суроже, на воротах Галаты - квартала генуэзцев в Константинополе. Есть свидетельства, что в XV в. над воротами столицы Возрождения - Флоренции - также нес свою службу каменный Георгий. За 30 лет каменные хранители Москвы стали настолько почитаемы, что превратились в православные святыни. При перестройке итальянскими мастерами стен и башен Кремля в начале XVI в. для скульптур были построены приделы к одному из кремлевских храмов. Время и люди не пощадили московскую святыню. Скульптура Дм. Солунского утеряна безвозвратно, а разобранный на кусочки каменный змееборец лежит в запасниках музея Московского Кремля. Вопрос финансирования не позволяет приступить к восстановительным работам. Пока нет возможности сделать даже копию ермолинского Георгия.
В мае 1474 г. до Москвы докатились отголоски «великого труса». Редкое в столице явление, землетрясение поразило самое сердце Кремля - новый, возведенный до сводов собор рухнул. Кто знает, как пошла бы история, если бы Успенский собор дозволили строить Ермолину. Двумя годами раньше московский митрополит Филипп и ве. князь Иван III поручили строительство главного храма государства двум приближенным - В.Ермолину и И.Голове, сыну и брату великих казначеев .Все лето в Москву возили белый камень. 30 апреля собор был торжественно заложен, но вскоре между подрядчиками вышла «пря». Ермолин указывал на недостатки в технологии, заранее предсказав возможную трагедию, но не был услышан. Достраивать храм поручили не ему. Позже, уже после трагедии, его диагноз подтвердил итальянец Аристотель Фиораванти, выписанный из Милана для завершения строительства.
Именно ему принадлежит нынешний собор.
Ермолин не уставал экспериментировать. Трапезная и поварня, построенные им в любимом Троице-Сергиевом монастыре, поразили знаменитого путешественника XVII в. архидьякона П.Алеппского. Он восторженно отзывается о первой: «Эта трапеза как бы висячая, выстроена из камня и кирпича с затейливыми украшениями, посредине ее один столб, вокруг которого расставлены на полках в виде лесенки всевозможные серебряно-вызолоченные кубки».
Двухэтажное здание с башней было увенчано флюгером, к одной из стен прикреплена резанная Ермолиным икона Богоматери Одигитрии. За гармоничный силуэт искусствовед А.И. Некрасов назвал ее «Ермолинской мадонной» .Именно в трапезной Троице-Сергиева монастыря впервые появился тип торжественной одностолпной палаты. Как полагают, трапезная Ермолина предвосхитила будущую архитектуру и могла послужить образцом для Грановитой палаты в Кремле. Увы, сейчас мы можем увидеть ее только на сохранившихся иконах.
В то время далеко не каждый купец умел читать и писать. Ермолин владел целой мастерской по переписке книг. В рукописном сборнике Московской Духовной академии, хранившемся ранее в библиотеке Троице-Сергиева монастыря, академиком А.А. Шахматовым была найдена летопись. Она содержит уникальные сведения о строительной деятельности В.Д. Ермолина в период 1462-1472 гг. Это позволило академику назвать летопись Ермолинской, так как, именно Василий Дмитриевич или его семья были ее заказчиком. Заказчик скромен: обо всех работах Ермолина в летописи говорится лаконично, приводятся лишь сухие сведения. Все восторженные отзывы содержат другие документы. В хранилищах Сергиевой лавры сохранилось, подшитое к «Хождению за три моря» А.Никитина, письмо Ермолина секретарю польско-литовского короля Казимира IV Якобу, известное как «Послание от друга другу». В письме Ермолин обещает выполнить просьбу о пересылке богослужебных книг. Для этого ему пришлось организовать процесс их переписывания и переплета: «А я многим доброписцам велю таковы книги сделать по твоему приказу с добрых списков, по твоему обычаю, как любит воля твоя. А я твоей милости добре хочю ласкове подружить, да и послужить».
Кем же был В.Ермолин? Потомственный купец. Его предок, В.Капица, упоминается в «Сказании о Мамаевом побоище» в числе 10 купцов-сурожан, отправившихся с Дм. Донским на великую Куликовскую битву. Прадед Василия, купец Ермола, по предположениям, был заказчиком Спасского собора московского Андроникова монастыря. На склоне лет он стал его игуменом. На одной из житийных миниатюр можно увидеть монаха Ефрема, наблюдающего за тем, как А.Рублев расписывает собор. Отец Василия, Дм. Ермолин, также к концу жизни отойдя от торговых дел, стал иноком Троице-Сергиева монастыря. Василий пошел по стопам отца и стал купцом-сурожанином. Сурожанами называли русских купцов, торговавших в далеком Суроже, ныне Судаке. Этот крымский город с генуэзской крепостью был некогда одним из центров торговли средиземноморского бассейна и для России - своего рода окном в Европу.
Особенно активно русские купцы работали с итальянцами. Вольный воздух Возрождения не мог не вдохнуть купец-путешественник. В летописи Ермолина называют «предстателем». Предстатель - покровитель, старшина, заботник. На языке строителей - организатор работ, глава артели, - то есть, купец был одновременно и заказчиком, и организатором, и зодчим. И в этом Ермолин не одинок. В XIV-XV вв. в Западной Европе, и прежде всего в Италии и Англии, зажиточные коммерсанты возводят соборы, строят дворцы, заказывают картины. Так, например, в Прато позднеготический дворец Датини, украшенный внутри и снаружи фресками, связан с именем знаменитого предпринимателя Франческо ди Марко Датини. На средства коммерсантов и банкиров были построены дворец семейства Даванцати и палаццо Питти во Флоренции. По заказу флорентийского цеха купцов знаменитый художник Сандро Боттичелли написал композицию «Аллегория Силы». «Мона Лиза» Леонардо да Винчи - портрет жены флорентийского купца.
В.Д. Ермолин вполне заслуженно встает в один ряд с этими выдающимися деятелями, которые жили не одними только торговыми заботами, но и вносили свой вклад в развитие и возрождение культуры. И все же наш Ермолин уникален. Во всяком случае, трудно найти подобную - столь многогранную - фигуру. Встреча с такими людьми, - не только предмет удивления, но и еще один повод поразмышлять о настоящей роли личности в истории. Таких людей - не самых знаменитых, но оставивших СЛЕД, в истории много. Энтузиазм и неординарность Ермолина сродни духу приключения тверского купца А.Никитина. Близкие по мироощущению, быть может, они не один раз встречались: Ермолин отличался смелостью мысли, широтой кругозора.
И еще один вопрос, возникающий при знакомстве с личностью Ермолина: откуда это желание сохранить следы старины? Почему он выбирал трудоемкое восстановление вместо новой постройки? Возможно, здесь говорила не просто любовь и уважение к своим корням, но и влияние Европы, которая открыла для себя античность и на ее основе создавала новую культуру. Для Ермолина такой античностью представлялась домонгольская Русь. Можно ставить ему в вину то, как была восстановлена резьба на стенах Георгиевского собора в Юрьеве-Польском, - хаотично, нелепо, без системы. Но если бы не Ермолин, одной загадкой и одной древней былью стало бы меньше.
Наталья Машкова
Журнал "Новый Акрополь", 2002.
https://www.newacropolis.ru/magazines/2_2002/V_Ermolin_perv_r_res/
ПЕРВЫЙ РУССКИЙ РЕСТАВРАТОР
Весной 1446 г. в подмосковном Троице-Сергиевом монастыре во время утренней трапезы случилось небольшое происшествие. Монах Дионисий выбросил из своей кельи принесенный ему завтрак с громким возгласом: "Собаки наши такого не ели!" Игумен Досифей стал уговаривать Дионисия, а тот только твердил: "Что могу поделать, если вашего хлеба и варева не могу есть. А знаешь сам, как я вырос в моих домах, где не такой снедью кормили!" Почему такое незначительное событие в монастырской жизни было подробно описано в летописи "Древние жития Сергия Радонежского"? И что это за "смиренный инок", которого всевластный игумен должен был уговаривать и выслушивать его укоры? Этим монахом был Дм. Ермолин - один из богатейших московских купцов, прозванный по деду Васкиным, отец В.Ермолина.
Род Ермолиных давно был известен в Троице-Сергиевом монастыре. В начале XV в. им принадлежали села Ермолино и Спасское-Семеновское в окрестностях Дмитрова. Дмитрий вел торговлю с Азовом, Судаком и Константинополем, знал греческий и татарский языки и относился к той немногочисленной группе московских купцов, которых называли "гостями-сурожанами". Они-то постепенно переходили в ряды земельной знати Руси. Автор «Жития» уделяет много внимания необычному монаху Дионисию-Дмитрию, который, не обращая внимания на монастырский и насмехался над приношениями. Мало того, строптивый монах уходил самовольно из кельи и говорил прихожанам о жадных монахах такие слова, что летописец не мог их передать. Тем не менее, летописец с уважением отзывался о Ермолине как о человеке: "…многоречист и пресловущ в беседе, бе бо умея глаголати русски, гречески, половецки".
Воспитанный таким отцом, В.Д. Ермолин помимо родительских капиталов получил широкий и критический взгляд на окружающую русскую действительность. Что же документально о нем известно и насколько эти сведения достоверны? Существует так называемая Ермолинская летопись, дошедшая до нас в списке XVI в. Она найдена и исследована в 1904 г. академиком А. А. Шахматовым, который назвал ее Ермолинской, потому что в ней содержался ряд сведений о строительной деятельности Василия Ермолина в период с 1462 по 1472 г. Ермолинская летопись интересна не только тем, что содержит перечень работ зодчего, но и несколько необычным для летописей задорным, а иногда и еретическим тоном изложения. Это позволяет предположить или авторство самого Ермолина, или же то, что летопись была составлена по его заказу и с его критическими указаниями и ироническими вставками, дающими далеко не хвалебное освещение деятельности русских князей времен его отца и деда.
Если Дм. Ермолин «глаголил» критически громогласно, то сын его Василий сделал это более капитально — пером в рукописи, памятуя о потомках, которые ее прочтут. Об этом выдающемся для своего времени человеке почти ничего не известно. Академик М.Н. Тихомиров привел факты, которые лишь косвенно указывают на его возраст: в 1463 г. Василий Дмитриевич выдал дочь за боярина Дм. Бобра. Утверждая через рукописное слово самого себя, В.Ермолин, по-видимому, велел писцам делать вставки по годам, где указывалось, что и когда под его руководством строилось или реставрировалось. Летопись — единственный документ, из которого мы узнали о Ермолине как о зодчем, скульпторе, реставраторе и строителе, и ее краткие записи очень ценны для биографии мастера. Из этих записей известно, что в 1462 г. Василий Дмитриевич построил "во Фроловских воротах" каменную церковь св. Афанасия, поновлял камнем стену от Свибловой башни до Боровицких ворот и на тех же Фроловских (Спасских) воротах поставил белокаменный рельеф св. Георгия, фрагмент которого дошел до наших дней и хранится в Третьяковской галерее. Следующая запись относится к 1469 г. В ней сообщается о обновлении 2-х каменных церквей во Владимире — Воздвижения "на торгу" и церкви "на Золотых воротах".
Из 2-х последних записей узнаем, что в 1471 г. Ермолин "повелением великого князя" в Юрьеве-Польском церковь св. Георгия, которая "вся развалися до земли", "собрал все изнова и поставил, как и прежде". И запись под 1472 г. рассказывает о ссоре Ермолина с другим предстателем — И.Голова, после чего Василий Дмитриевич отказывается от участия в работах по сооружению Успенского собора в Кремле. Этот перечень, записанный самим мастером или с его слов, говорит о значительности тех работ, которые ему поручались, и поэтому можно поставить имя В.Д. Ермолина в первом ряду зодчих Древней Руси.
Вероятно, в это время Ермолину было не более 50-ти лет. Размах строительных работ в Москве требовал не один десяток зодчих и тысячи строительных рабочих — каменщиков, камнеломов, резчиков. Вновь, как при Дм. Донском, из подмосковных Мячковских карьеров везли блоки и плиты известняка, легко поддающегося теслу каменотеса. Отличные свойства этого материала строители знали по опыту своих предков, которые еще в домонгольский период русской истории участвовали в сооружении владимиро-суздальских храмов. И в этом размахе деятельности развился и окреп талант Ермолина. Работало несколько строительных артелей, возглавляемых подрядчиком. Василий Дмитриевич был таким подрядчиком и руководителем работ; был он и нарядчиком, т. е. старостой артели, и проектировщиком, конструктором, реставратором, а иногда и скульптором.
Первое из его сооружений - надвратная церковь над Фроловской башней Кремля, возведенная в 1462 г. по заказу Ивана III. Одновременно Ермолин реставрирует и достраивает белокаменную стену от Боровицких ворот до Свибловой башни. Но ничего из этих работ не сохранилось до нашего времени. Под руководством Ермолина в то же время изготавливались 2 белокаменные фигуры для украшения Фроловской башни.
Св.Георгий. Фрагмент скульптуры В.Ермолина
Одна из них - фигура Георгия Победоносца (явление небывалое на Руси, где не знали и не видели круглой скульптуры из камня-известняка) - была гербом Москвы и украшала парадные ворота Кремля. Вот тут-то и пригодились отличные качества мячковского известняка - мягкого, поддающегося резцу, но стойкого против непогод и времени. Эта единственная в своем роде, первая русская круглая белокаменная скульптура сохранилась полностью. Очищенный от позднейшей аляповатой окраски, бюст Георгия Победоносца теперь находится в Третьяковской галерее, как памятник скульптурной деятельности ермолинской артели. Второй белокаменной скульптуре не повезло. Она исчезла в веках, и о ней можно судить лишь по скупой записи на страницах летописи.
Первым удачным опытом крупных реставраторских работ Ермолина в Кремле следует считать восстановление в 1467 г. Соборной церкви Вознесенского женского монастыря. Этот храм, не достроенный до барабана, в 1407 г. пострадал от пожара. Его кирпично-белокаменные части были попорчены огнем. Вдова князя Василия II Темного, княгиня Мария, которая заключила соглашение с «предстателем» В.Ермолиным, полагала, что лучше все пожарище разобрать и выстроить церковь заново, потому что так всегда раньше делали на Руси. Но зодчий принял иное решение. "Василий Дмитриев Ермолин с мастеры помыслив о сем и не разобраша, но изгорелье камены обломаша и своды разбиша и сделаша около ея всея новым камением, да кирпичом новым сженым и свода сведоша, и всея совершиша, яко всем дивитися необычному делу их", - с восторгом сообщает Ермолинская летопись. Зная свойства белого камня и обожженного кирпича, Ермолин обложил, как бы облицевал ими стены обгоревшей церкви, усилив их тем самым, и удачно свел над ними своды. В 1468 г. перестройка была закончена, но очередной московский пожар в 1476 г. вновь превратил церковь в руины. Полвека спустя остатки церкви разобрали, а на ее месте заложили новую в 1519 г. Но опыт реставрации такого рода уже пошел по Руси… Слава о В. Д. Ермолине как удачном и способном строителе, зодчем и реставраторе разнеслась далеко по Руси.
Отошедший от бремени строительства Василий Дмитриевич принимает участие в изложении русской истории, в распространении рукописных книг. Живой и связный слог письма показывает, что автор его был образованным, культурным человеком, с большой эрудицией. Следов деятельности Ермолина сохранилось мало; немногое о нем можно узнать из скудных сведений старинных летописей. Даже год смерти неясен (1481–1485); он взят на основании того, что после 1485 г. записи изложены совершенно другим слогом. Но и эти скупые строчки летописи показывают нам человека энергичного, опытного зодчего, руководителя и организатора архитектурно-строительных работ, которого можно считать родоначальником московской школы реставрации древнего зодчества. Смелый новатор в белокаменном декоре, Ермолин первый на Руси создал круглую белокаменную скульптуру, которая могла получить дальнейшее развитие, если бы не запрет церкви на подобного рода декор культовых зданий. Знаток и организатор рукописного книжного дела в Москве, Василий Дмитриевич и здесь оставил след своего неутомимого ума и умелых рук. И если взглянуть глазами современника на ту тяжелую обстановку, которая окружала зодчего, следует отдать ему должное как одному из замечательных людей средневековой Москвы.
А.В. Викторов, РусАрх
http://www.rusarch.ru/viktorov1.htm
|
| |
| |
