| Валентина_Кочерова | Дата: Вторник, Вчера, 10:57 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7117
Статус: Offline | ВИКТОР НИКОЛАЕВИЧ СОРОКА-РОСИНСКИЙ
(26.11. 1882 - 01.10. 1960)
Русский и советский педагог, создатель известной Школы-коммуны для трудновоспитуемых подростков им. Достоевского...
Революция - это все новое. Новый строй, новая философия, новые люди. Новая педагогика. А все старое летит в тартарары как негодное, вредное. А если годное? Невозможно же допустить, что за века человечество не придумало ничего хорошего.Чем же плохо было дореволюционное образование в России, кроме того, что оно было не всем доступно? Ведь оно давало системные знания, широкий кругозор, навыки дальнейшего развития. Но можно ли быть педагогом нового, соц. государства, директором экспериментальной школы и не отказываться от всего хорошего, что было в прошлом? Это крайне непросто. Однако В.Н. Сорока-Росинский попытался. Революционер по духу и вместе с тем старорежимный гуманитарий в лучшем смысле этого слова, президент "республики ШКИД", он не был в свое время оценен по достоинству. А спустя годы имя его вошло в историю.
В Новгороде-Северском Черниговской губернии, в семье штабс-капитана Н.М. Сороки и дочери священника Т.К. Росинской родился сын. Мальчика назвали Виктором. Вскоре семья переехала в Брест-Литовск - новое место службы отца.
Брест-Литовск. Мужская гимназия
Здесь Виктор окончил гимназию. Он был единственным ребенком в семье и, по собственному признанию, изнывал от одиночества. Будни скрашивало общение с солдатами. Они рассказывали мальчишке сказки и пели песни. Спасали от одиночества и книги: под влиянием образованной и начитанной матери Виктор с детства полюбил чтение. Он зачитывался историями про Петра I и Суворова - последний стал для юноши настоящим кумиром. Позже правила жизни знаменитого полководца определили принципы педагогики В.Сороки. После гимназии встал вопрос о выборе дальнейшего жизненного пути. Отец поддерживал стремление сына пойти по его стопам, мать же склонила его продолжить образование в Санкт-Петербургском университете. Юноша отправился в столицу и поступил на историко-филологический факультет. Учился он на одном курсе с А.Блоком и тоже поначалу увлекался стихами. Однако не только поэзия будоражила сердце студента: одновременно с изучением языков и литературы Виктор был вольнослушателем Санкт-Петербургского археологического института. Он даже подал заявление во 2-й вуз о разрешении параллельно учиться полноценно в обоих. И это поразительно, ведь молодой человек не только учился, но и занимался репетиторством - надо было платить за учебу (50 руб. за семестр), за квартиру (20 руб. в месяц), да и вообще иметь деньги на досуг. В свободное время студент любил ходить в театры.
На 3-м курсе Виктор подпал под обаяние философа и психолога Н.Лосского, который читал филологам лекции и вел практические занятия по экспериментальной психологии. Будущий педагог так проникся его идеями, что присоединился к работе психологического кабинета, занялся вопросами индивидуальных особенностей памяти, воображения, внимания. За успешные психологические эксперименты талантливый студент получил императорскую стипендию и освобождение от платы за обучение. После окончания университета Виктор Николаевич устроился преподавателем истории в частную женскую гимназию Федоровой и продолжал изучать психологию. Стал посещать лекции В.Бехтерева, в основном те, которые касались психопатологии, в частности нарушений детской психики. Позже молодой ученый под началом психолога А.Лазурского начал сотрудничать с лабораторией экспериментальной психологии Военно-медицинской академии.
В это же время Виктор Николаевич под псевдонимом Росинский публикуется в журнале "Вестник знания". По его мнению каждому человеку необходимо прежде всего познать самого себя, чтобы "не было лишних, никудышных людей - и маленький человек, и гений, оба сумели бы вполне использовать все свои силы и дать людям все, что могли; никто тогда не зарывал бы понапрасну своих талантов в землю". Потом были другие статьи: во всех работах психологические вопросы автор рассматривает в связи с запросами педагогической практики. В 1907 г. он написал "Очерк теории словесности", начал работу над большим трудом "Курс русской грамматики для взрослых".
В 1908 г. Виктор Николаевич перешел работать в престижную Введенскую гимназию преподавателем философской пропедевтики. Все складывалось хорошо, практика радовала результатами, теория увлекала многообещающими открытиями. Но внезапно педагог так отчаянно влюбился, что чуть было не потерял все. Девушка была очаровательной, роман развивался стремительно. Как-то молодой человек пришел к возлюбленной без предупреждения и встретил еще одного героя-любовника. Соперник - бежать, дама, сгорая от стыда, хватается за револьвер. Закончилось все трагически. В октябре 1909 г. Сорока оказался под следствием в качестве обвиняемого. Ему грозила каторга. А сколько пришлось о себе выслушать! Однако в ходе следствия было установлено, что покойная постоянно держала в туалетном столике заряженный револьвер, нюхала кокаин и часто говорила своим друзьям о самоубийстве. До суда не дошло, но репутация была испорчена, работа потеряна, но характер, конечно, вырулил, ну и Суворов со своей "Наукой побеждать" подсобил. Постепенно все наладилось. Сорока нашел место учителя истории в реальном училище А.К. Копылова, затем в 1913 г. перебрался в Стрельну - в новую и очень перспективную гимназию.
1913 г.-- один из самых благословенных периодов как в истории дореволюционной России, так и в жизни В.Сороки. Он еще молод и успешен в профессии, работу свою любит, полон исследовательского энтузиазма, но жизнь уже течет чуть более размеренно, есть время и желание гулять по стрельнинским паркам, размышлять о настоящем и будущем. Будущее завораживало. Да, виделось оно разным, но чрезвычайно волнующим, интересным. Сорока не был вовлечен в политику, но чувствовал приближающиеся перемены, воспринимал их как необходимый этап развития России, ожидал и обновления школы. Разразилась мировая война. С одной стороны, общество было охвачено патриотическим подъемом, с другой - многих завтрашний день пугал непредсказуемыми перспективами. Бояться неизвестности Сорока отказывался. В это время он много пишет о необходимости образовательной реформы, о важности усиления роли школы в воспитании нового поколения. В сложный период, когда мужчины ушли на фронт, а женщины заменили их на фабриках, нужно было думать о детях, о том, как их не просто вырастить, но воспитать достойными людьми, "как если бы каждый первоклассник предназначался к занятию государственных должностей, где необходимо иметь хорошо воспитанное государственное чутье и чувство огромной, нравственной прежде всего, ответственности".
Революцию Виктор Николаевич принял. Разрушения, которые она принесла, счел неизбежными для переломного периода. Свою миссию увидел в их преодолении. Именно в этот период все его накопленные знания в психологии, педагогике, филологии и истории интегрируются в одно большое дело - помощь тем, кого историческая стихия выбросила на обочину жизни. Символичным жестом становится переход к двойной фамилии, что стало результатом объединения 2-х начал: отцовского и материнского. С 1918-го по август 1920 г. Сорока-Росинский работает в Путиловском училище им. Герцена - по сути, школе для великовозрастных. Ученики были сложными, но он нашел с ними общий язык. В 1920-м ему предложили возглавить особый детский дом - школу социально-индивидуального воспитания им. Достоевского для трудновоспитуемых. Сорока-Росинский согласился и позвал в свою команду верных товарищей, в том числе будущую жену, Э.А. Люминарскую.
Основным контингентом школы стали подростки 11–14 лет - беспризорники и малолетние преступники, грубые, циничные, морально дезориентированные. На бюрократическом языке "дефективные". Никакой спец. программы обучения и воспитания для таких подростков не было, притом что спец. школы для сирот и беспризорников уже существовали. В Поволжье работала Знаменская школа-коммуна Яранского уезда Вятской губернии, в Гомельском районе - школа-коммуна П.Н. Лепешинского. В Стрельне входила в силу коммуна "Красные зори" Игнатия Ионина, а под Полтавой в колонии им. Горького пробовал свои силы в перевоспитании трудных подростков А.Макаренко. Но хоть явление и существовало, методика еще не родилась. Зато были поставлены задачи. В первую очередь всех нужно было научить трудиться. Упор на труд понятен. Гос. ресурса не хватало, поэтому было весьма неплохо решить проблему беспризорников их же собственными силами. Ну и условия для труда должны были создать тоже сами трудящиеся.
Доставшийся Сороке-Росинскому детский дом, расположенный на пересечении Старо-Петергофского проспекта и Курляндской ул., тогда являл собой жалкое зрелище: во многих помещениях были выбиты стекла, не было ни мастерских, ни спортзала, сохранилась лишь хорошая библиотека. Все тут нуждалось в ремонте и обустройстве.Разумеется, никакого вклада в облагораживание пространства вчерашние бродяги, воришки и попрошайки вносить и не думали - они хотели спать до обеда, шататься по окрестным улицам, собирая окурки и обворовывая прохожих, резаться вечерами в карты. Заставить их работать ради абстрактной идеи не представлялось возможным. Виктор Николаевич, или, как прозвали его подопечные, Викниксор, решил занять юную шпану трудом интеллектуальным. В день проводилось по 10 уроков, а после учебы - театр, книжный клуб, издание собственной газеты, выступления и диспуты. Подростки над этими инициативами сначала посмеивались, но все же любопытствовали: для одних это было воспоминание о прежней жизни, для других - окно в новую. По замечанию С.Маршака, Сорока-Росинский пытался устроить в своем детском доме что-то вроде Царскосельского лицея для пролетариев.
Плакат 1920-х годов
Физический труд в жизни учеников тоже присутствовал. Подростки заготавливали дрова, убирали помещения, дежурили в столовой. Не все было гладко, случались инциденты. Но кто хоть немного работал с трудными детьми, тот знает: прогресс всегда сочетается с откатом назад. И руки часто опускаются, и выгорание наступает. Но если не сдаваться, результат будет. Не стопроцентный, кого-то вытащить не удастся, чья-то травма окажется непреодолимой - увы. Это суровая правда жизни: у каждого врача есть свое кладбище, а у каждого педагога - свои неудачи и провалы. Возможность таких неудач была заложена в систему изначально. Условно дверь школы оставалась открытой, каждый мог отказаться от доброго отношения педагогов: либо просто сбежать, либо загреметь за особо тяжелые проступки в "Лавру" - то есть перейти на последний круг ада исправительной системы Петрограда (после революции часть помещений монастыря приспособили под тюремные камеры). Но все же потеря даже самого безнадежного - это рубец на сердце.
Викниксор боролся за каждого, хотя иллюзий по поводу своих подопечных не питал: "За время беспризорности многие из них так одичали, что в них проснулись инстинкты первобытного человека, для которого насилие было средством существования, жестокость - естественной оборонительной реакцией. Нам надо было следить, чтобы они не избивали слабых или чем-нибудь не понравившихся им новичков: ведь и стаи первобытных людей приканчивали своих собратьев, ставших из-за увечья, слабости или старости им помехой. Наши ребята приносили из беспризорности и такие древние обычаи, как обращение в рабство неоплатного должника, как беспрекословное повиновение главарю шайки". - вспоминал он позже.
И вот этих "пещерных" детей нужно было вернуть в XX в. Нужна была строгая дисциплина. Тут на помощь пришла "суворовская педагогика" с ее принципом "каждый воин должен понимать свой маневр". Но не дисциплиной единой. Важно было этих диких волчат к себе расположить, а это уже вопрос доверия. Сорока-Росинский ввел самоуправление. Рисковое предприятие. Позволь неразумным совещаться, выбирать, нести ответственность за принятые решения - и здравствуй, анархия. А тут все же вышла республика. Однако его методы не всем были по душе, часто они откровенно расходились с новыми, советскими принципами воспитания. В 1925 г. на одном из съездов представители Наркомпроса зачитали ленинградским педагогам доклад о естественности отмирания школы, о том, что ее в соц. государстве должен заменить завод.
"Никто не возражал, никто не выступал, все молчали. Одни из-за глубоко вкоренившейся еще со времен гоголевского Луки Лукича привычки во всем потрафлять начальству. Такие уже теперь искренне чувствовали себя отмирающими. Другие потому, что отлично чувствовали всю бесполезность каких-либо выступлений". - вспоминал Виктор Николаевич. В том же году было расформировано несколько школ, та же участь постигла и школу им. Достоевского. Сороке-Росинскому предложили учесть ошибки и проявить себя в школе № 39 на Невском проспекте, благо она была оборудована мастерскими и учащимся там было чем заняться помимо чрезмерного обучения гуманитарным наукам. Но тут биографию Викниксору испортила... слава. В самом начале 1927 г. в печать вышла книга 2-х его бывших воспитанников - Г.Белых и Л.Пантелеева.
Книгу высоко оценил Горький, которого тоже помотало в юности и молодости, не только сочувственно отнесся к истории бывших беспризорников, но и увидел, какую определяющую роль в их судьбе сыграл Викниксор. Но потом повесть прочитала Крупская - главный идеолог коммунистического воспитания. Обозвав школу им. Достоевского "бурсой", она разгромила в пух и прах всю викниксоровскую систему: "Никаким трудом не пахнет в ШКИД. Школа работает исправно, но учат там составлять диаграммы творчества Лермонтова, учат Карамзина, читают "Бедную Лизу", "Наталью, дочь боярскую", изучают эпоху И.Грозного. Занимаются еще нем. языком. Ребята просят обучать их политграмоте, им отвечают: никакой политграмоты вам не полагается". - писала она в статье 1927 г.
Возмутилась председатель Главполитпросвета и тем, что ученики школы на уроках распевали скабрезные куплеты, бузили и подворовывали на кухне, словно дети, выросшие на улице, должны перевоспитаться мгновенно, от одного осознания, что им выпала великая честь стать новыми, советскими гражданами. Посетовала Крупская и на то, что заведующий с таким вот контингентом вел себя слишком строго. По ее логике выходило, что если директор, сталкиваясь с низкими проявлениями своих учеников, называет подлость подлостью, то он попирает их человеческое достоинство, унижает их и лишает надежды на будущее. Что ж, типичная реакция чиновника от образования. Типичные воззрения бюрократа, что с детьми лучше не очень-то умничать, что учить их надо простым и понятным житейским навыкам, а не Лермонтова с Карамзиным разбирать.
Но если с Крупской все понятно, то от вмешательства в дело Макаренко по-настоящему горько. Уж он-то прекрасно понимал, каково это - работать с подростками, отравленными улицей, уж он-то отлично знал, что огрубевшую натуру ребенка не исправят ни полит. программа, ни обещание светлого будущего, ни задушевные беседы. Без души, конечно, ничего не выйдет, педагог без сердца все равно что птица без крыльев. Но необходимы еще сила, твердость, авторитет. Сила - это характер, а уж в отсутствии характера Сороку-Росинского точно нельзя было упрекнуть. Авторитет, если он настоящий, всегда держится на знаниях и умениях. Этой базой ленинградский педагог тоже обладал в полной мере. Получив блестящее образование, он продолжал учиться всю жизнь, вгрызаясь в суть разных наук, перенимая опыт передовых ученых. Новые теоретические построения он всегда проверял на практике и отлично разбирался в детской психологии.
Макаренко опробовал на практике новую методику - воспитание трудом, но у него были для этого условия: земля, пространство, ресурс. Сорока-Росинский получил школу, к которой не прилагались ни сельхозугодья, ни мастерские. Ему со своими подопечными негде и не из чего было хоть что-то производить. Каким же трудом мог воспитывать он новое поколение? Убрать за собой в спальне, подежурить в столовой, приготовить дрова, помыть общую лестницу - это само собой. Но не по 10 же час. тряпкой махать. Владимир николаевич сделал ставку на старое доброе системное образование, как в прежних гимназиях - с изучением наук и искусств в их последовательности и тесной взаимосвязи. То, что раньше позволить себе могли лишь немногие, он сделал доступным для самых обделенных.
А что увидел Макаренко? Он увидел, что школа им. Достоевского - "это только школа, что ее обитатели ничего не делают, а только учатся, и это основной метод школы". Только учатся - каково? А ведь могли и не учиться - саботировать занятия, ничего не слушать, не читать, не писать, ничем не интересоваться. А тут дети за 2 года овладевали иностранными языками, читали доклады, писали газетные фельетоны, ставили спектакли. У людей в конце концов появилось будущее. Выпускники школы поступали в разные вузы, становились инженерами, военными, писателями, режиссерами. Разве это не результат? А Макаренко назвал опыт "республики ШКИД" "педагогической неудачей". Через год, впрочем, "несоветской" объявили и систему Антона Семеновича. Все та же Крупская, к слову.
В 1928 г. Виктора Николаевича уволили из системы Наркомпроса. В 1930-м для верности добили "Последней гимназией" - еще одной книгой о жизни в школе им. Достоевского, тоже написанной ее бывшими учениками. Вот только если "Республика ШКИД", несмотря на юмор, граничащий порой с зубоскальством, была проникнута все же чувствами добрыми, то новая повесть явилась злобным памфлетом. Есть версии, что это был полит. заказ, но не конкретно на Викниксора, а на разоблачение его "буржуазной педагогической системы". Что до исполнителей, то ими могли двигать банальные зависть и ревность. Точь-в-точь как мелочная мстительность двигала их же персонажем, доносчиком Богородицей - самопровозглашенным преподавателем политграмоты, уволенным Викниксором за абсолютную профнепригодность. Дорогу в школу Сороке-Росинскому перекрыли, впрочем, совсем уж людоедских планов на него не было. Напротив, чтобы он мог обеспечивать себя и семью, ему оставили возможность работать в Педагогическом институте Герцена, заниматься методическими разработками и публиковать статьи в третьеразрядных газетах.
Группа выпускников отделения СПОН Института им. Герцена. 4-й во 2-м ряду слева - Сорока-Росинский. 1927.
В середине 1930-х ветер снова переменился. Оказалось, что из-за экспериментов в школьной системе, из-за упора на трудовое воспитание упало качество общего образования. Почти все школы-коммуны и школы-колонии закрыли. В 1935-м развалили коммуну Дзержинского, отстранив от ее управления Макаренко, которому припомнили брата-белоэмигранта. В это же время активно громили "Красные зори" - за то, что там развели какую-то "хлевологию": наладили крепкое хозяйство и стали слишком уж независимыми. Опять пришли разлад и неразбериха, но, как ни странно, именно в это время Сорока-Росинский пригодился в школе. Хотя, может, и не странно: кадров уже критически не хватало.
В 1936 г. Виктора Николаевича позвали работать учителем русского языка и литературы средних классов в школу № 38. Еще через 3 года он перешел работать в школу № 210 к старому товарищу С.Басову. Череду трагических событий запустила война. Сначала эвакуировалась на юг и вскоре пропала без вести жена, затем под бомбежку попал поезд, увозящий из Ленинграда его учеников - дети погибли. Потом жизнь в блокадном городе, голод, болезни. Эвакуация самого педагога в состоянии жесточайшей дистрофии. В пути его обокрали мародеры: лишили рукописей практически законченных учебников и документов. После тяжелая жизнь на Алтае и в Киргизии. Только в 1948 г. педагог смог вернуться в Ленинград. Следующие 7 лет он работал в разных школах, потом вышел на пенсию, но продолжал заниматься с учениками индивидуально на добровольных началах: буквально просил знакомых учителей отправлять ему самых сложных, неуспевающих школьников, чтобы подтянуть их до хорошего уровня. И вытягивал самых безнадежных.В 1959 г. Виктора Николаевича навестил Л.Пантелеев. Он вручил бывшему наставнику свою новую книгу, "Повести и рассказы". На титульном листе надпись: "Дорогому Виктору Николаевичу 35 лет спустя - с уважением и наилучшими пожеланиями"....
В 1960 г., спеша к одной из своих учениц, Виктор Николаевич, не отличавшийся хорошим зрением, попал под трамвай. 6 лет он не дожил до экранизации "Республики ШКИД" и столько же - до настоящей славы. После фильма о талантливом ленинградском педагоге стали писать в газетах, о нем выходили новые книги, подготовленные его учениками. Опубликована была и его собственная книга "Школа им. Достоевского". Правда, она осталась незавершенной...
В.Н.Сорока-Росинский похоронен на Серафимовском кладбище.
Марина Ярдаева
06.04. 2024. журнал "Русский мир"
https://rusmir.media/2024/04/05/soroka-rosinski
|
| |
| |
