| Валентина_Кочерова | Дата: Воскресенье, 13 Июл 2025, 22:38 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7443
Статус: Offline | БОРИС ФЕДОРОВИЧ ГОДУНОВ
(1552 -1605)
Боярин, шурин царя Фёдора I Ивановича, в 1587–1598 гг.фактический правитель Русского царства, с 17 (27) февраля 1598 г. по 13 (23) апреля 1605 г. - первый русский царь из династии Годуновых. 27 февраля 1598 г. в Москве Земский собор избрал на царство Б.Годунова. Он правил всего 7 лет и более 4-х веков прошло после его кончины. Казалось бы, есть весьма веские основания говорить о давно прошедшем времени, которое никак не связано с настоящим. Однако подобный взгляд на былое был бы весьма поверхностным. Годунов выдвинулся во время опричнины: брат жены царя Федора Ивановича и фактический правитель государства при нем. Укреплял центральную власть, опираясь на дворянство; усиливал закрепощение крестьян.
"Божиею милостию, мы Великий Государь Царь и Великий Князь Борис Федорович всея Руси Самодержец.
В галерее правителей государства Российского трагический лик царя Бориса по-прежнему остается весьма актуальным объектом постижения и для историков, и для драматургов. Каждый раз, когда очередное поколение россиян стремится отыскать приемлемые ответы на извечные вопросы о совместимости гения и злодейства, морали и политики, возвышенной цели и низменных средств ее достижения, двойственная фигура царя Бориса поднимается во весь свой исполинский рост, выходит на авансцену Истории и с новой силой начинает волновать воображение россиян. О противоречивой личности царя лучше всех написал замечательный историк В.О. Ключевский: "Борис принадлежал к числу тех злосчастных людей,которые и привлекали к себе, и отталкивали от себя, - привлекали видимыми качествами ума и таланта, отталкивали незримыми, но чуемыми недостатками сердца и совести. Он умел вызывать удивление и признательность, но никому не внушал доверия; его всегда подозревали в двуличии и коварстве и считали на все способным. Еще при царе Федоре у многих составился взгляд на Бориса, как на человека умного и деловитого, но на все способного, не останавливающегося ни перед каким нравственным затруднением. При таком взгляде не было подозрения и нарекания, которого народная молва не была бы готова повесить на его имя".
Молва обвиняла Годунова в насильственной смерти младшего сына И.Грозного царевича Дмитрия Ивановича в Угличе. По сию пору среди историков нет единого мнения относительно причин смерти отрока, в чьих жилах текла кровь Рюриковичей. Еще в 1829 г. пушкинский современник историк М.П. Погодин обосновал гипотезу о том, что царевич Дмитрий в качестве сына И.Грозного от 7-го брака не считался легитимным наследником и не был опасен Годунову, ибо православная церковь признает законными лишь 3 брака. Однако как ни слабы были права царевича Дмитрия на престол они все же были сильнее, чем у боярина Годунова. И не так важно, был ли Борис виновен в смерти Дмитрия. Гораздо важнее другое: молва верила в виновность Годунова, ибо смерть царевича была ему выгодна, устранив конкурента и расчистив ему самому путь к престолу. По сию пору имя Годунова неразрывно связано с убиением Дмитрия. Его продолжают считать узурпатором, который овладел верховной властью преступным путем. Такова тема посвященных ему классических трагедий - "Борис Годунов" А.С. Пушкина и "Царь Борис" графа А.К. Толстого.
Спорам о личности Б.Годунова, фактически признал невозможность дать однозначный научный ответ на вопрос о его причастности к трагедии в Угличе: "До сих пор исторический материал, касающийся личной деятельности Бориса, настолько неясен, а полит. роль Бориса настолько сложна, что нет возможности уверенно высказаться о мотивах и принципах его деятельности и дать безошибочную оценку его моральных качеств".
Но как бы строго мы не судили о моральных качествах Годунова, нельзя не признать за ним право именоваться одним из самых выдающихся гос. деятелей в отечественной истории. Ему было присуще созидательное начало и он осознанно спешествовал возведению здания российской государственности. В пьесе графа Толстого "Царь Федор Иоаннович" Годунов так формулирует основную цель проводимой им политики:
"Кладя за камнем камень,
С трудом великим здание я строю,
Тот светлый храм, ту мощную державу,
Ту новую, разумную Русь,
О которой мысля непрестанно
бессонные я ночи провожу".
Еще в годы правления царя Федора Ивановича царский шуринбоярин Годунов, уже ставший фактическим правителем государства, неусыпно радел не только об укреплении собственной власти, но и об улучшении нелегкой участи простого народа. Просчитывая ситуацию на несколько ходов вперед, боярин исподволь готовил соотечественников к тому, что после смерти царя Федора именно он, Годунов, и только он способен обеспечить бесперебойный ход державного правления. Царь Федор не имел наследников. Неизбежное пресечение династии Рюриковичей воспринималось современниками как величайшее и неотвратимое зло и лишь один Годунов сумел виртуозно использовать эту драматическую для грядущих судеб государства ситуацию в собственных интересах.
"Стараясь всеми силами уверить русских, что они должны в этом случае покориться воле Божией, Борис в то же время старался показать себя с самой выгодной стороны. Его милосердие, кротость, правосудие были беспримерны; его щедрость, великодушие, любовь к народу неописуемы".
Именно так современница Пушкина детская писательница А.И.Ишимова красочно живописала, как Годунов, стремясь снискать любовь россиян, шаг за шагом приближался к обретению царской власти. Борис преуспел в реализации своих честолюбивых замыслов. Он стал уникальной фигурой не только отечественной, но и мировой истории - первым в истории раннего Нового времени правителем, который, не принадлежа к царствующей династии, был вознесен на вершину власти волеизъявлением народа. Когда же после венчания на царство избранному всей землей верховному правителю государства Российского были поднесены богатые дары от представителей всех сословий, царь Борис "ласково благодарил их, но не хотел взять ничего, кроме хлеба, сказав, что богатство в руках народа ему приятнее, нежели в казне".
А.Чориков. Признание Б.Годунова на царство.1838.
Слова не расходились у царя Бориса с делами. Гос.историограф Н.М. Карамзин скрупулезно перечисляет права правителя на признательность соотечественников: страна находилась на высокой степени своего могущества, связи России с Европой укреплялись, царь правил твердо, кротко, мудро "и справедливо хотел именоваться отцом народа, уменьшив его тягости"; государевы милости щедро изливались на все сословия. Государева казна была полна и неуклонно пополнялась.
"Первые два года сего Царствования казались лучшим временем России с XV века или с ее восстановления - одним словом, все гос. состояния могли быть довольны за себя и еще довольнее за отечество, видя, как Борис в Европе и в Азии возвеличил имя России без кровопролития и без тягостного напряжения сил ее; как радеет о благе общем, правосудии, устройстве".
Царь Борис строил горда и крепости, продолжал освоение Западной Сибири, при нем было завершено строительство величественной колокольни И.Великого в московском Кремле. Впервые в отечественной истории молодые россияне были посланы в Европу для обучения, правда, никто из них не вернулся назад в Россию - все предпочли остаться за границей. А.К. Толстому импонировало стремление царя сблизиться с Европой и были ненавистны досужие разговоры о неизбывной отсталости России от Запада. Во время работы над пьесой "Царь Борис" он с нескрываемым возмущением писал одному из своих корреспондентов: "И откуда это взяли, что мы антиподы Европы? Над нами пробежало облако, облако монгольское, но было это всего лишь облако, и пусть черт его умчит как можно скорее".
В начале пьесы "Царь Борис" избрание боярина Бориса на царство запечатлено Толстым как начало эры процветания государства Российского.
Все благодать: анбары полны хлеба -
Исправлены пути - в приказах правда -
А к рубежам попробуй подойди
Лях или немец!
Увы, процветание оказалось недолгим. На Московское государство обрушился Великий голод 1601-1603 гг. Затяжные летние дожди 1601 г., продолжавшиеся 10 недель, сменились ранними и сильными осенними заморозками - весь урожай погиб. Невиданные в течение предшествующих 500 лет стихийные бедствия продолжались вплоть до 1603 г. и привели к баснословному росту цен на хлеб - более чем в 100 раз! Пропорционально этому росту цен на хлеб сократилась цена человеческой жизни. Даже за краюху хлеба могли убить. Почти треть тогдашних россиян вымерла от голода. Многократно увеличилось число разбойников. Уцелевшие и энергичные стали бежать на окраины Волги, Дона, Яика и в Сибирь, деятельно осваивая окраины государства. Ни одна экономика не смогла бы выдержать подобных потрясений. И редкий правитель сумел бы и не растеряться, и отыскать адекватные меры действия в столь сложной ситуации. Царь Борис сделал невозможное - и сумел минимизировать издержки от голода. Пушкин в исторической драме "Борис Годунов" от лица заглавного героя пишет об этом так:
Бог насылал на землю нашу глад,
Народ завыл, в мученьях погибая;
Я отворил им житницы, я злато
Рассыпал им, я им сыскал работы -
Они ж меня, беснуясь, проклинали!
Пожарный огнь их домы истребил,
Я выстроил им новые жилища.
Они ж меня пожаром упрекали!
Царь Борис навсегда утратил любовь россиян. Молва утверждала, что голодом и пожаром Бог покарал Московское государство за грехи царя Бориса, взошедшего на престол через убиение царевича Дмитрия. И переубедить молву было невозможно. Ф.Годунов, провозглашенный после смерти отца царем, в результате боярского заговора был свергнут с престола, взят под стражу и вскоре убит вместе с матерью. Так возникла питательная среда, из которой произросла продолжительная русская Смута. Н.Карамзин от лица Истории вынес царю Борису обвинительный приговор. "Но имя Годунова, одного из разумнейших властителей в мире, в течение столетий было и будет произносимо с омерзением, во славу нравственного неуклонного правосудия. Если Годунов на время благоустроил Державу, на время возвысил ее во мнении Европы, то не он ли и ввергнул Россию в бездну злополучия, почти неслыханного - предал в добычу Ляхам и бродягам, вызвал на феатр сонм мстителей, и самозванцев истреблением древнего племени Царского? Не он ли, наконец, более всех содействовал уничижению престола, воссев на нем святоубийцею?"
Будет ли этот приговор пересмотрен - покажет будущее.
Семен Экштут, доктор философских наук.
08 декабря 2024.журнал "Родина"
https://rodina-history.ru/2024....om.html
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Воскресенье, 20 Июл 2025, 19:48 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7443
Статус: Offline | МИФЫ О ГОДУНОВЫХ
В истории России рубежа XVI–XVII вв. и начала XX в. наличествует явная закономерность: и перед Смутой, названной современниками «конечным разорением Московского государства», и перед смутой, во время которой русский народ, по пророчеству К.Н. Леонтьева, из «Богоносца» превратился в «Богоборца», – была убита царская семья (Годуновы и Романовы) и убиты дети – наследники престола: сын И.Грозного царевич Димитрий и сын Николая II цесаревич Алексей. Однако если в отношении цареубийства начала XX в. (сквозь тотальную клевету и столь же неразборчивую апологетику) к нам начинает доноситься дух исторической правды, то в отношении событий 400-летней давности этого сказать нельзя. Оба события – и убийство царевича Димитрия, и убийство царя Федора II Борисовича с матерью – непосредственно связаны с историей рода Годуновых, пристальное ознакомление с которой вызывает у добросовестного исследователя вопрос: когда же наконец Годуновы займут в русском национальном сознании подобающее им место?
Начать хотелось бы с небольших отрывков из двух худ. произведений. Вот первый отрывок (место действия – Кострома, начало XIV в.): «Коням дали овес, ратные, теснясь к котлам с горячими щами, жрали, сопя и толкаясь ложками… Бориса ввели в высокий терем, где представили четырем незнакомым боярам,и он тоже наконец оказался за обеденным столом и сейчас уписывал за обе щеки мясные пироги и кашу, давясь, краснея, что не может оторваться от еды, и виновато взглядывая на старого боярина Захарию, что молча, без улыбки, ждал… (В недавней замятне у Захарии убили взрослого сына, Александра…)»
А вот второй отрывок (место действия – Москва, начало XVII в.):
Воротынский:
Ужасное злодейство! Слушай, верно,
Губителя раскаянье тревожит:
Конечно, кровь невинного младенца
Ему ступить мешает на престол.
Шуйский:
Перешагнет; Борис не так-то робок!
Какая честь для нас, для всей Руси!
Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,
Зять палача и сам в душе палач,
Возьмет венец и бармы Мономаха…
Воротынский:
Так, родом он незнатен; мы знатнее».
Первый отрывок взят из романа Д.М. Балашова «Великий стол», а второй – из драмы А.С. Пушкина «Борис Годунов». Описываемые здесь события обрамляют историю одного из самых значительных родовых сообществ России – потомков известного костромского боярина XIII в. Захарии Зерна-Чета, основателя Костромского Троицкого Ипатьевского монастыря.
Монастырь основан в память явления Захарии Божией Матери с предстоящими апостолом Филиппом и священномучеником Ипатием, епископом Гангрским, и этот знаменательный факт весьма важен для традиционного русского сознания, как он был важен и для потомков боярина – Сабуровых, Годуновых, Пешковых, Вельяминовых-Зерновых. Потомство боярина Захарии дало России не только двух царей (Бориса и Федора Годуновых), трех цариц и великих княгинь (Соломонию Сабурову, Е.Сабурову и И.Годунову), но и целую плеяду выдающихся гос. деятелей – дипломатов и военачальников, бояр, думных дьяков, сынов боярских. Уже из одного перечисления видно, что доверенные бояре царствующего дома Рюриковичей, породнившиеся с ними за столетие до начала Смутного времени, Сабуровы и Годуновы никак не могут быть названы «вчерашними рабами». Между тем пресловутая «незнатность» Сабуровых и Годуновых, которые в местнических спорах «посидели» представителей самого родовитого московского княжества и боярства, продолжает путешествовать из книги в книгу, из фильма в фильм, из учебника в учебник…
Если обратиться к их научной достоверности, то окажется, что роман Балашова основан на источниках, а вот произведение Пушкина в значительной степени на домыслах и слухах. Точно так же и исторические полотна знаменитых отечественных живописцев имеют совсем разное отношение к реальности. Это в очередной раз напоминает нам о величине служения и ответственности художника. К.Н. Леонтьев писал по этому поводу: «Люди, поставленные особым Божиим даром на ту степень славы, на которой стоит творец “Войны и мира”, должны помнить, что всякая книга, изданная ими, всякая статья, ими подписанная, может судиться не только как произведение мысли и поэзии, но и как нравственно-гражданский поступок».
Несмотря на яркие образы, созданные Пушкиным, А.К. Толстым и целой плеядой художников слова произведения, так же как публицистика Смутного времени и историография XIX–XX вв. с их версией об убийстве якобы властолюбивым и жестоким Борисом царевича Димитрия не больше чем клевета. В момент смерти царевича у Годунова не было не то что «прав», но и возможностей вступления на престол: его занимал молодой и безусловно дееспособный царь Федор Иванович (представление о «слабоумии» этого праведного и деятельного государя – еще один миф), у которого вскоре родилась дочь. Мало того, сама возможность наследования царевичем Димитрием (сыном И.Грозного от 7-го брака, сам факт которого побудил Церковь отлучить царя от причастия и наложить на него епитимию) отеческого престола была близка к нулю. Н.М. Карамзин писал о трагической смерти царевича: «Для вероятности сего злодейства надобно доказать связь его с пользой властолюбия».
Но при всем своем влиянии на дела в русском государстве Годунов, по справедливому замечанию крупнейшего современного исследователя годуновского наследия Л.Е. Морозовой, не имел никаких возможностей для наследования трона у 700-летней династии Рюриковичей. К тому же, в отличие от нас, он не мог знать и о том, что родившаяся через год после гибели царевича Димитрия наследница царя Федора вскоре умрет, а сыновей у него так и не будет. Поэтому «преступления» Годунова кажутся нам (вслед за Карамзиным), «нелепостями, достойными грубых невежд, которые хотели злословием льстить царствующей фамилии Романовых».
«Кровавые мальчики» в глазах царя Бориса – это не объективно установленный факт, а знак полит. борьбы: миф об убийстве Годуновым царевича встречается чаще всего в иностранных и проромановских источниках Смутного времени. Тщательное исследование вопроса приводит к выводу: представление о Борисе-убийце не осталось всего лишь одной из басен, а попало в историографию именно благодаря упорному и своевременному повторению – с целью обоснования воцарения как безусловно нелегитимных Лжедмитриев, так и всенародно избранной династии Романовых. В черновых набросках к «Истории государства Российского» Карамзин совсем не был уверен в оценке гибели царевича, но слишком однозначное восприятие этого труда, равно как и худ. гения писателя и поэта (но не историка!) А.С. Пушкина привело к тому, что образ Годунова как соправителя якобы слабовольного царя Федора Ивановича, а затем и как убийцы царевича Димитрия стал наиболее общепринятой оценкой годуновского наследия и учеными, и общественным сознанием в целом.
Карамзин писал: «Что если мы клевещем на сей пепел, если несправедливо терзаем память человека, веря ложным мнениям, принятым в летописи бессмыслием или враждою?» Остается только вслед за М.П. Погодиным удивиться: «Сам Карамзин был расположен защищать Бориса и первый, к славе своей, заметил несправедливость летописей; удивительно, что после в “Истории” он переменил свое мнение, не показав причин, которые его к тому побудили».
Немногие дотошно разобравшиеся в данном вопросе историки однозначны в своей оценке: С.Ф. Платонов писал о Годунове, что «его моральная реставрация есть прямой долг исторической науки», а С.Б. Веселовский был уверен в том, что потомки Захарии Чета заслуживают серьезного монографического исследования – с сильным апологетическим настроем. Действительно, как личные качества, так и цивилизационные заслуги царя Бориса весьма велики и в значительной мере предопределены общими родовыми качествами потомков Захарии Чета. До сих пор непревзойденным исследованием о них остается работа С.Б. Веселовского «Из истории древнерусского землевладения. Род Дмитрия Зернова (Сабуровы, Годуновы и Вельяминовы-Зерновы)», законченная в 1938 г. Досконально изучив все доступные источники, академик, реабилитировавший генеалогический подход в советской историографии, пришел к весьма знаменательным выводам.
Во-первых, он установил исконное русское, а именно костромское, происхождение Захарии Чета, а стало быть, нет никакой возможности говорить о Годунове как о «татарине»: легенда о выезде якобы татарского мурзы Захарии Чета возникла очень поздно и иллюстрирует характерное для XVII в. падение национального самосознания (родовитое московское боярство с 400-летней родословной начало выводить себя «от прус» и «от немец»). Во-вторых, хотя в истории боярских и княжеских родов мы можем нередко наблюдать вековые связи родичей с тем или иным монастырем, тем не менее ни один род не превзошел в этом отношении Годуновых, которые более трехсот лет всем родом, а не отдельные лица, оставались верными Ипатьеву монастырю и проявили себя как благочестивые представители русской знати. Предок Годуновых уже при Иване I Калите выехал из Костромы в Москву, но вплоть до XVII в. род продолжал холить и лелеять родовой монастырь, построенный пращуром. Видные бояре Сабуровы и Годуновы, разбогатев на службе отечеству, превратили небольшой окраинный Ипатьев монастырь в общеизвестную и повсеместно почитаемую обитель.
Чтобы судить о росте благосостояния этих родов, достаточно ознакомиться с описями вкладов в монастырь: богатели семьи, богател и монастырь. И самое удивительное, отношения представителей разных ветвей единого потомства Захарии Чета на протяжении XIII–XVI вв. (400 лет!) были скреплены не только кровными узами, но и осознанным ощущением единого монолитного родового тела, служившего России всем богатством данного им таланта, воли и ума, своей жизнью. Вот что писал Веселовский по этому поводу: «Удивительно… род имеет свое лицо (как человек?). Впечатление, что род живет через века, как будто организм. Дух захватывает от поступи в веках, повадки, общего духа, основных линий поведения – множества отдельных людей, одного рода…».
Такова оценка Веселовским предков царя Бориса, а вот что можно сказать о его потомках. В XVII–XIX вв. бытовало мнение, что Борис был неграмотен (поэтому, видимо, он хотел открыть в Москве университет). Однако при изучении архивных материалов обнаруживается целый ряд подписей Годунова под грамотами. А то, что мы знаем о его детях – Федоре и Ксении, напрочь рушит и этот миф.
Известно, что Федор Годунов (1589–1605) с малых лет готовился отцом к управлению государством и занимал положение соправителя (сохранилась их совместная печать). Трагически закончившееся правление Федора II Борисовича продолжалось менее года, но этот сын якобы неграмотного государя остался в истории как составитель карты России (издана в Германии в 1614 г.), а перед убиением поляками мужественно защищал себя и свою вдовую мать (событие достоверно воссоздано художником К.Маковским в картине «Агенты Дмитрия Самозванца убивают сына Бориса Годунова»). В этот момент ему было всего 15 лет.
Еще более знаменательный пример гармоничного развития представляет К.Годунова (1581–1622), которой посвятили свои полотна К.Е. Маковский, Н.В. Неврев, В.И. Суриков, а А.Н. Островский – так и ненаписанную драму. Современник Годуновых И.М. Катырев-Ростовский писал: «Царевна же Ксения отроковица чюднаго домышления, зелною красотою лепа… Во всех женах благочинийша и писанию книжному навычна, многим цветяше благоречием, воистину во всех своих делах чредима; гласы воспеваемыя любляше и песни духовныя любезне желаше».
Обратим внимание на последнюю характеристику – музыкальность царевны Ксении: она не только любила петь и слушать пение, она сочиняла песни сама (и часть из них сохранилась). Кроме того, Ксения известна как талантливая златошвейка. Вот что пишет по этому поводу современная исследовательница Н.А. Маясова: «Мелкие стежки тонкого крученого шелка так искусно лепят объем ликов, что пропадает впечатление шитья; кажется, что они написаны кистью». В Троице-Сергиевой лавре хранятся две работы Ксении: покровец для изголовья гробницы Сергия Радонежского, на котором вышито изображение Пресвятой Троицы, и покров на жертвенник: выполненная за счет комбинирования 15-ти различных узоров и швов, работа отличается выразительностью лиц, объемностью фигур, изяществом и вкусом в подборе цветов драгоценных камней, в сочетании жемчужного и золотого шитья. Что касается истории воцарения потомков Захарии и отношения к ним Рюриковичей, то это отдельная тема: не успел внук Захарии Дм. Александров сын Зерно выехать к И.Калите на службу, как его дети уже подписывают духовные вел. князей и выполняют особые поручения, и так происходит на протяжении XIV и XV вв. (в отношении Сабуровых).
XVI в. стал логичным завершением отношений двух родов: Василий III женился на С.Сабуровой (нельзя не отметить, что эта сопротивлявшаяся пострижению «ворожея» иностранных источников позднее была канонизирована как прп. София Суздальская!), а его внук, царевич Иван, женился на Е.Сабуровой. Трагическая судьба царевича Ивана, отложившаяся в массовом сознании через призму картины И.Е. Репина «Иван Грозный и сын его Иван», остается всего лишь частью худ. вымысла: кто стал виновником смерти царевича, неизвестно, а так как никто не мог ее предвидеть, то можно говорить о том, что Ивана прочили в цари, а Евдокию, соответственно, в царицы.
Картина М.И. Авилова «Царевич Иван на прогулке», в сравнении с поспешным в своей смелости произведением Репина, – своего рода образец исторической достоверности: в ней не отражено никаких исторических событий, но вместе с тем она не противоречит источникам. Одновременно с возвышением Сабуровых произошло возвышение и их близких родичей – Годуновых, и тем самым поднялся род, который, по словам Веселовского, «из всех боярских родов отличался совершенно исключительной сплоченностью и верностью старым боярским традициям, а после пресечения династии Рюриковичей – воцарился». Это воцарение средней ветви потомков Чета, сменившей у престола старшую, произошло, не в последнюю очередь, благодаря тому, что Годуновы сумели «сохранить на протяжении трех веков родовую дисциплину и верность родовым традициям». Мало того, царь Борис «не только не боялся соперничества своих сородичей, как это часто бывало, но, очевидно, был уверен в их родовой дисциплинированности и неизменной поддержке не за страх, а за совесть».
Годунов не «почивал» на троне – он трудился, служил Церкви и воспитывал народ. Как в 381 г. Константинополь был назван на Вселенском Соборе Новым, Вторым Римом, так в 1589 г., еще до своего воцарения, Борис способствовал тому, чтобы в Уложенной грамоте Московского Освященного Собора, утвердившего в России патриаршество (давняя мечта Русской Церкви) была офиц. закреплена идея России как Последнего, Третьего Рима. При царе Борисе началось массовое церковное строительство: будучи благочестивым человеком, правитель тратил огромные средства, делая грандиозные пожертвования монастырям. В этот период продолжилась характерная для времен Стоглавого Собора симфония духовной и гос. властей. Во время коронации нового царя, 3 сентября 1598 г. происходила сознательная ориентация на чин византийских василевсов, и Борис стал первым русским царем, венчанным на царство одним из 5-ти патриархов Вселенской Церкви. Неудивительно поэтому, что Посольская книга по связям России с Грецией зафиксировала обращение к русскому царю как к царю России –Третьего Рима («Богом поставленному и Богом избранному самодержцу святому царю всеа Руси и всех благоверных христиан»), а патриарх Иерусалимский Софроний V писал в письме Борису, что «кроме Бога инаго помошника не имеем и заступника и покровителя во днях сих, и на тебя возлагаем все наше упование и надежду».
Годунов не только достойно нес свое служение, но и совершил деяния, к которым его, казалось бы, никто не обязывал, и которые вместе с тем демонстрируют всю глубину личности царя Бориса Федоровича, равно как и глубокое проникновение им в суть русской национальной идеи. Он вознамерился создать в Москве новый, главный, собор – в честь Воскресения Христова: Святая Святыхи.Русский царь явно апеллировал к двум более ранним событиям: утверждение праздника Обновления храма Воскресения Христова в Иерусалиме (Воскресение словущее) принадлежит св. византийскому императору Константину. А Характерно, что после смерти русского царя, как и после смерти царя Соломона, наступает смутное время. Но аналогии с замыслом царя Бориса есть не только в истории предшествующих цивилизаций, но и в последующей истории России.
Хорошо известен Новый Иерусалим под Москвой, созданный с той же целью: «перенеся» сакральные для христианства места и символы из Святой Земли и Византии на Русь, подчеркнуть и прославить духовную славу русской цивилизации. Между тем замысел Нового Иерусалима – самобытное повторение (спустя полвека) замысла Годунова, который первым синхронизировал храм Гроба Господня в Иерусалиме и храм в Москве. Точно также и храм Христа Спасителя помимо позиционирования как памятник изгнанию «двунадесяти языков» в 1812 г., проектировался, создавался и обустраивался при Николае I именно под влиянием формулы «Православие. Самодержавие.Народность», а при Александре II и Александре III – как центр православного паломничества в Святую Землю и Византию.
Но вернемся к Святая Святых Б.Годунова. При Лжедмитрии I реликвии святыни, призванной стать центром сакрального мира, были разграблены и уничтожены поляками. Все, что осталось, – это похожие на иерусалимские по исполнению раки русским чудотворцам, созданные при царе Федоре и царе Борисе. Со Святая Святых был связан и проект переустройства Кремля, который Годунов не успел осуществить; это удалось, но уже не в русском стиле, правителям XVIII и последующего веков. Таким образом, именно царь Борис в был первым русским самодержцем, который попытался внутреннее, духовное осознание сакрального преемства Древний Израиль–Рим–Византия–Россия закрепить внешне – посредством грандиозного архитектурного проекта.
В архитектуре, иконописи, стенописи, ювелирном искусстве и книжной миниатюре в правление Годунова происходило бурное цветение, традиционно именуемое «годуновским стилем». Царь покровительствовал книгопечатанию и образованности, боролся с питейными заведениями, продолжил освоение Сибири, развивал гор. инфраструктуру, вел продуманную хоз. политику (например, ввел запрет на бездумную рубку леса, регламентировал добычу «мягкой рухляди», запретил вывоз детей из родных мест). Он регулировал демографию и запретил отбирать землю у аборигенов Урала, Сибири и Дальнего Востока, взимать подати с больных и увечных. Царь Борис не вел войн и отношения с соседями строил только при помощи дипломатии. Это время характеризуется поощрением торговли и отодвиганием русской границы (без войн!) все южнее и южнее. Царь умело использовал борьбу Речи Посполитой и Швеции за Ливонию и ослабление Крыма, не забывая при этом и о турецком направлении: он поддержал Молдавию против Турции.
Результаты дали себя знать и в духовной, и в культурной, и в гос. жизни: как отмечает Л.Е. Морозова, «все посещавшие Москву иностранцы отмечали, что никогда прежде русский царь и его дворец не были столь великолепны».
И здесь видится причина будущего извращения образа Годунова (это печальный закон геополитики): сильный и процветающий сосед вызывает опасения. «Сложность и многогранность его деятельности обнаружили во всем блеске его правительственный талант и его хорошие качества – мягкость и доброту; но эти же свойства сделали его предметом не только удивления, восторга и похвал, но и зависти, ненависти и клеветы», которые «обратились в средство полит. борьбы и интриги» – писал о царе Борисе С.Ф. Платонов. Нельзя не согласиться и с митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном: «Есть все основания считать Годунова человеком благонамеренным. Настойчивые попытки многих исследователей найти в характере Бориса одну из причин обрушившихся на Россию бед объясняются довольно просто: не умея или не желая вникнуть в духовную подоплеку событий, историки искали “виноватого”».
Так, как охарактеризовал сознание И.Грозного времен опричнины доктор исторических наук С.В. Перевезенцев, можно охарактеризовать и все русское общество перед Смутой. Перевезенцев отделяет личность Грозного царя (негативна во второй части жизненного пути и характеризуется гордыней: «Справившись с многочисленными врагами-изменниками, он не справился сам с собой» Кризис в начале XVII в. стал кризисом несоответствия высокого служения и личностного уровня многих представителей русской нации. Духовная подоплека Смуты заключалась в том, что к началу XVII в. Россия одновременно переживала эпоху своего расцвета и входила в период предвозвещенного надломом опричнины упадка: наряду с высочайшими достижениями наблюдался регресс общего духовного уровня нации. Это выразилось в том, как легко произошел отказ от собственной веры и своей, русской, династии, отказ от национальной самобытности: достигнув пика развития, Россия не оценила в должной мере то, что имела. И. Грозный понял свою ошибку, свидетельством чего является знаменитый синодик; русский народ также покаялся, свидетельством тому – очищение России от интервентов, избрание М.Романова и Разрешительная грамота 1607 г., которая, что парадоксально, почти неизвестна исследователям. Немногим чем через полгода после канонизации царевича Димитрия, 3 февраля 1607 гю, царь В.Шуйский призвал патриарха Ермогена с митрополитом Пафнутием и архиепископом Арсением и отправил их к «прежебывшему» Патриарху Иову – просить, чтобы тот разрешил «всех православных крестьян в их преступлении крестного целования и во многих клятвах».
Патриарх Иов в сопровождении прп. Дионисия Радонежского прибыл в Москву. 16 февраля 1607 г. в Москве состоялся представительный Церковный Собор, на котором «прежебывший Иов Патриарх да Святейший Ермоген, Патриарх Московский и всея Русии, советовав с митрополиты и со архиепископы и епископы» о преступлении всеми православными христианами крестного целования на верность царю Б.Годунову, а затем царю Федору II Борисовичу, царице Марье и царевне Ксении, «презельне согласующе, изложиша прощальную грамоту».
Суть ее такова: Димитрий-царевич «прият заклание неповинно от рук изменников своих» (при этом ни слова не говорится о царе Борисе); династия Годуновых была законно провозглашена, но незаконно свергнута. При этом царь Василий, бывший глава следствия по «угличскому делу», также не сказал ни единого слова против своего предшественника. Таким образом Годуновы еще в 1607 г. были, так сказать, «реабилитированы», народ покаялся в своих грехах, ставших причиной Смутного времени, и тем самым очистил от домыслов и клеветы царскую семью. Однако и спустя 400 лет понимание того, что убийство царевича Димитрия как будто бы по приказу Годунова было делом рук тех, кому нужно было похитить для самозванца имя Рюриковича, чрезвычайно редко встречается в историографии и публицистике. Между тем царевна Ксения прекрасно это понимала: «О горе мне, бедной покинутой сироте! Самозванец, который называл себя Димитрием, а на самом деле был только обманщиком, погубил любезного моего батюшку, мою любезную матушку и любезного единственного братца и весь наш род, теперь его самого тоже погубили, и как при жизни, так и в смерти своей он принес много горя нашей земле».
Если историкам все же удалось (в значительной степени именно под давлением общественного чувства) закрепить в массовом сознании истинный облик членов династии Романовых, и в особенности последней царской семьи, принесенной в жертву новому режиму, то о Годуновых массовое сознание продолжает мыслить абсолютно бредовыми, неаргументированными, происходящими из уст «клеветников России» мифами (доселе актуальны пушкинские слова:
«Оставьте нас: вы не читали
Сии кровавые скрижали…
Бессмысленно прельщает вас
Борьбы отчаянной отвага –
И ненавидите вы нас…»
В очередной раз подтверждая, сколь легко позднее русское сознание поддается соблазну осквернения своей истории, своих правителей и своего национального достоинства. Обидно и горько, слыша справедливое именование Ипатьевского монастыря «колыбелью дома Романовых», о тех же, кто основал и на протяжении четырехсот лет оберегал этот монастырь, не слышать аналогичного: Ипатьев монастырь – «колыбель дома Годуновых». Народ, по-прежнему, безмолвствует. Разрешительная грамота 1607 г. как бы подвела черту в истории династии Годуновых – они никогда больше не вступали на русский престол. В это время была еще жива царевна Ксения (в иночестве Ольга), которая в своих песнях так оплакивала ушедшую «цветущую сложность» русской цивилизации:
«А сплачетца на Москве царевна,
Борисова дочь Годунова:
“Ино Боже, Спас Милосердой,
за что наше царьство загибло,
за батюшково ли согрешенье,
за матушкино ли немоленье?
А светы вы, наши высокие хоромы!
Кому вами будет владети
После нашего царьсково житья?
А светы, браные убрусы!
Береза ли вами крутити?
А светы, золоты ширинки!
Лесы ли вами дарити?
А светы, яхонты-сережки!
На сучье ли вас задевати, –
После царьсково нашего житья,
После батюшкова преставленья
А света Бориса Годунова?”»
Максим Емельянов-Лукьянчиков, кандидат истор. наук
28 мая, 2008. Православие.ру
https://pravoslavie.ru/5717.html
|
| |
| |
