|
МАРК БЕРНЕС
|
|
| Валентина_Кочерова | Дата: Четверг, 19 Май 2011, 22:38 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 6950
Статус: Offline | МАРК НАУМОВИЧ БЕРНЕС (Нейман) *
(08.10. 1911 - 16.08. 1969)
Советский актёр кино и дубляжа, певец. Народный артист РСФСР. Лауреат Сталинской премии I степени. Родился в городке Нежин на Черниговщине в семье старьевщика. Отец хотел, чтобы сын стал счетоводом, и даже отдал его в Харьковское торгово-промышленное училище. Но Марк решил по-другому - в 17 лет он сбежал в Москву и устроился статистом сразу в несколько театров: Театр Корша, Театр Революции, Малый театр. Нередко молоденькому пареньку, взявшему себе псевдоним Бернес, приходилось играть в 2-х театрах в один вечер.
В 1936 г. режиссер «Мосфильма» В.Червяков пригласил его на небольшую роль в фильме «Заключенные». Тут его и заметил прославленный в будущем режиссер С.Юткевич. В его фильме «Шахтеры» Марк сыграл одну из главных ролей - инженера Красовского. Своим нестандартным поведением перед камерой, ослепительной мужественной улыбкой, особой, «бернесовской» манерой общения с коллегами он покорил режиссера и тот пригласил Бернеса на съемки в новой кинокартине. Исполняя роль Кости Жигулева в фильме «Человек с ружьем», Марк чувствовал незавершенность этого образа, отсутствие в нем чего-то очень важного и весомого и высказал свое мнение режиссеру: этим последним штрихом должна стать песня. Режиссер согласился. С песней «Тучи над городом встали» М.Бернес и взошел на кинематографический олимп.
Всего же Марк Бернес снялся в 35 фильмах, среди которых безусловная вершина - роль Аркадия Дзюбина в фильме «Два бойца». Трудно сегодня поверить, что режиссер фильма Л.Луков собирался менять его на другого актера. А было так: во время подготовки к роли Бернес никак не мог почувствовать себя солдатом Дзюбиным. И вот однажды он ушел со студии удрученный: может, правы товарищи - не сложится роль, напрасно бьется с ним режиссер. Почти машинально забрел в парикмахерскую, попросил постричь. Рассеянно взглянул на себя в зеркало только тогда, когда поднялся с кресла, - ну и вид! Фасончик «под бокс»: короткие виски, голый затылок, небрежная челочка - готовый солдат Дзюбин! Он поделился нечаянной удачей с девушкой-парикмахером, а она просто-напросто не умела стричь.
На эстраде его ждал сногсшибательный успех. По сей день нет лучшего исполнителя таких ставших народными песен, как «Я люблю тебя, жизнь», «Сережка с Малой Бронной», «Любимый город», «Хотят ли русские войны?», «Прасковья» («Враги сожгли родную хату»), «Темная ночь», «С чего начинается родина?», «Если бы парни всей земли», и мн. др. Всего он исполнил более 100 песен, вошедших в золотой фонд отечественного искусства. Близко знавшие Бернеса люди отмечали: он никогда не говорил «я спою», а говорил: «я расскажу вам песню». И никогда не считал пение своей профессией: «Прежде всего я артист кино, а мои песни - это моя любовь».
Леонид Усач, з.а. России: "С Марком Наумовичем я довольно часто выступал на концертах во дворцах спорта и на открытых стадионах. Успех у Бернеса был ошеломляющим. Если говорить о певцах, то в 50–60-х годах по популярности ему не было равных. Поклонницы даже создали клуб «Ура, Бернес!». В те далекие времена правления Н.Хрущева был заведен порядок, который регламентировал продолжительность выступления артистов на так называемых правительственных концертах: специальная комиссия устанавливала репертуар артиста и время нахождения исполнителя на сцене - ни секунды меньше и уж, конечно, ни секунды больше, поскольку уже доложено наверх и охране, что концерт будет идти, скажем, 80 мин. Каждому певцу было установлено, сколько песен он будет петь при любых условиях. И все. Ни боже упаси спеть плюс еще одну песню! Больше никогда не попадешь в правительственный концерт. …Марк спел 2 разрешенные ему песни и ушел за кулисы. Аплодисменты загрохотали радостно, со всей силой. Бернес забежал за кулисы одухотворенный, могущий еще петь и петь. Зная строгий закон правительственных концертов, не разрешавший петь более позволенного, пошел петь 3-ю песню. Спел. Аплодисментов опять было много, и они перешли в ритмическую скандировку, как тогда говорили артисты. Овацией публика просила петь еще. Стоя за кулисами, Бернес поправил галстук, готовясь выйти на сцену и спеть 4-ю песню. Он даже шагнул в сторону сцены. Но тут произошло невероятное: маленький щупленький человек в черном костюме и лакированных ботинках как-то быстро и бесцеремонно всей своей хилой фигурой отодвинул Бернеса вглубь кулис, тем самым преградив дорогу артисту: «Нельзя! Вы свое спели и не дергайтесь, идите в гримерную. Все!» Подошли еще 2 человека в таких же черных костюмах. Один из них взял Бернеса за локоть и почти силой отвел вглубь кулис. Горько вздохнув, махнув рукой, он пошел в гримерную переодеваться. Долго сидел на красной бархатной банкетке, надеясь, что придет кто-нибудь из руководства, постарше этих черных головастиков, и скажет добрые слова извинений, объяснив все случившееся чрезвычайностью момента, ведь на концерте присутствует сам Никита Сергеевич.
На другой день ему рассказывали, что в Лужниках после окончания концерта, окруженный мощной охраной, на сцену поднялся Хрущев. Артистов срочно выстроили в одну шеренгу. Хрущев жал им руки, приговаривая: «Молодцы, здорово!» Потом замолчал, задумался и громко спросил: «А что, товарища Бернеса уже нет? Уехал? А жалко. Хотел я ему кое-что сказать. Он совсем обленился. Народ просит спеть еще хоть одну песню, а он домой заспешил. Зазнался, может быть? Нехорошо…» Так, не поняв друг друга, разъехались в разные стороны 2 человека. Один, приехав домой, разделся, снял пиджак, на котором посверкивали золотые медали. Полуодетый, он двинулся к накрытому столу, налил себе большую рюмку. Выпил. Выпил еще и стал играть с собакой. Он любил животных больше, чем людей… Другой же, приехав домой, некоторое время стоял в коридоре, раздумывая, что же делать, как позвонить Хрущеву и извиниться. Сказать, что во всем виноват КГБ. Вечером выяснил по телефону, что гражданин его политического уровня не может звонить напрямую столь высокому лицу…Прошло время, все утихло, Бернес забыл и скандал в Лужниках, и обиду на этих молчаливо юрких «мальчиков» в черных костюмах, не пустивших его на сцену. Но где-то не забыли. Взять хотя бы нашумевшую в то время историю с гаишником. Ведь кто-то придумал ее сюжет. «На днях выезжаю на зеленую стрелочку с Солянки на пл. Ногина и едва-едва двигаюсь в сторону Ильинских ворот. Все это на малой-малой скорости. Неожиданно из-за магазина «Мясо» выбегает инспектор ГАИ с устрашающим, озлобленным лицом и жезлом приказывает мне остановиться. Останавливаюсь. Подбегает и громко, чтоб слышали пешеходы: «Прошу водительское удостоверение». «Пожалуйста. А что я натворил?» - «Еще спрашивает! На красный свет проехал и еще спрашивает. Ты из себя дурака не строй. Водительское удостоверение я задерживаю. Машину вон туда, во двор, поставь и домой на своих двоих». Нет, автоинспектор явно подвыпивши: обозленный, разговаривает со мной на «ты», и самое главное - он из своего укрытия никак не мог видеть, на какой сигнал светофора я выехал на пл. Ногина. Объехав автоинспектора, я не поставил машину во двор, а прямым ходом к себе на Колхозную пл., на Садовое кольцо. Сразу позвонил приятелю - полковнику ГАИ. Пожаловался на беспредел сотрудников. «Успокойся, Марк. Это они побаловаться решили, пощекотать твои нервишки. Послезавтра приеду к тебе обедать и привезу права. Будь здоров». Вот ужас! И никто не защитит. А если защитит, то только за мзду. Россия!» - так или примерно так рассказал мне эту историю Марк Наумович на гастролях в своем гостиничном номере ночью. И далее: «Назавтра часов в 7 позвонил мой друг Б.Андреев: «Марик, ты сегодня газету читал?» - «Нет, что случилось?» - «В «Комсомолке» написано, что ты нарушил правила движения, сбил гаишника и уехал с места происшествия. Давай надевай штаны и беги к начальству, доказывай, что ты не верблюд, а, наоборот, тихий, мирный мальчонка неизвестной национальности…» Быстро встал, быстро оделся и, не позавтракав, побежал по инстанциям: Минкультуры, ГАИ, редакции газет. И всюду мне отвечали с улыбкой во весь рот: «Да что вы говорите? Не может быть. Какое безобразие! Дорогой вы наш Марк Наумович, наше управление к этим делам отношения не имеет…» Так говорили всюду, куда бы Бернес ни обращался. А между тем на «Мосфильме» состоялось партийное собрание, на котором какие-то режиссеры, актеры, осветители осудили хулиганский поступок товарища Бернеса".
Несмотря на то что эта история похожа на легенду, она на самом деле имела место. Осенью 1958 г. на свободу вышел человек, в блатном мире известный под кличкой Лихой. И ничем бы не прославился этот вагонный ворюга, если бы на запасных путях железнодорожного вокзала в Котласе не сел играть в буру с тремя бывшими зэками, освободившимися из лагеря вместе с ним. Та котласская игра была необычна тем, что в качестве жертвы (пятого) была выбрана личность, каждому известная, - популярный киноактер М.Бернес. И сделано это было неслучайно. В середине 50-х годов он снялся в фильме «Ночной патруль», где ему досталась роль завязавшего с преступным миром старого вора Огонька. По воровским понятиям завязавший вор мог рассчитывать на спокойную жизнь только в том случае, если за ним не было никаких серьезных грехов перед товарищами и если он не купил свою свободу ценой предательства. В случае с Огоньком все обстояло несколько иначе. Перед миллионной аудиторией он пропагандировал свой уход, склоняя к нему других воров. Причем уже не киношных. Сегодня подобное отождествление экранного героя с реальной действительностью выглядит смешно, а в те годы это было вполне закономерно. Сыгравший вора Бернес попал в разряд «сук» и был приговорен «законными» ворами к смерти. И убить артиста должен был поставивший его на кон Лихой. Та игра состоялась 24 октября, и к 1 ноября 1958 г. знаменитый актер должен был погибнуть от бандитского ножа. И он бы погиб, если бы в дело внезапно не вмешался еще один человек, тоже бывший уголовник. Этот человек, который был всего лишь невольным свидетелем той игры, был страстным поклонником М.Бернеса. Когда он понял, что над его любимым артистом нависла смертельная опасность (а он-то знал, что такое карточный долг в среде уголовников), то решил во что бы то ни стало спасти своего кумира. С городского телеграфа он позвонил по телефону в Москву одному из своих приятелей и объяснил создавшуюся ситуацию. С точки зрения уголовных традиций он поступал предательски, однако в душе оправдывал свои действия не менее весомым аргументом: ведь Бернес не имел никакого отношения к преступному миру, он артист, который отлично сыграл роль в фильме. Короче, приятель звонившего все прекрасно понял и тут же поспешил предупредить артиста о грозившей ему опасности. Благо дом на Сухаревской, где жил Бернес со своей 5-летней дочкой Наташей (жена артиста умерла незадолго до этого), знали многие москвичи.
Когда Бернес узнал от совершенно постороннего человека, что его собираются убить, он в первые минуты просто не поверил в это. Однако незнакомец был весьма убедителен в своих доводах, и Марк Наумович принял единственно правильное решение - он в тот же вечер отправился в МУР, к его начальнику И.Парфентьеву. Из числа сыщиков-муровцев были выделены 4 опера, которым было приказано посменно охранять Бернеса везде, где бы он ни появлялся. А в качестве постоянного телохранителя к артисту был прикреплен мастер спорта по самбо, который в 1949–1955 гг. работал в охране члена Политбюро Н.Булганина. Дни с 26 октября по 1 ноября 1958 г. можно смело назвать одними из самых драматичных в судьбе Марка Наумовича - он ограничил до минимума свои выходы из дома и все свои действия согласовывал с охраной. Однако убийца в те дни так и не объявился. Не пришел он и в последующем, хотя ждали его в течение 2-х недель. Что случилось с Лихим, доподлинно неизвестно. По одной из версий, по пути в Москву он попал в руки милиции, попытался бежать и был застрелен. После этого беспрецедентного случая М.Бернес больше никогда не играл в кино преступников. В том же злополучном 1958 г. Г.Свиридов выступил в г«Правде» с разгромной статьей. Близкий к властям композитор писал о Бернесе: «Пластинки, напетые им, распространены миллионными тиражами, являя собой образец пошлости, подмены естественного пения унылым говорком или многозначительным шепотом. Этому артисту мы во многом обязаны воскрешением отвратительных традиций «воровской романтики» - от куплетов «Шаланды, полные кефали» до слезливой песенки рецидивиста Огонька из кинофильма «Ночной патруль». И далее он риторически вопрошал: «Почему же к исполнению эстрадных песен у нас все чаще привлекают безголосых актеров кино и драмы, возрождающих к тому же пошлую манеру ресторанного пения?»
Ходили слухи, что статья была явно заказной, в основе которой лежали личные, весьма натянутые отношения между Бернесом и всемогущим тогда зятем Хрущева А.Аджубеем. Как бы там ни было, Бернес очень быстро ответил Свиридову, но не в прессе, а с эстрады - исполнением 2-х новых песен «Я люблю тебя, жизнь» и «Враги сожгли родную хату». Результат: сотни благодарственных писем и восторженные отзывы слушателей. «Я не люблю сытых, благополучных песен. Если несчастный человек станет чуть счастливее, если вдруг услышит, что кто-то разделил его одиночество, значит, с моей песней все обстоит благополучно». -
говорил Бернес. Когда ему исполнилось 49 лет, когда судьба подарила ему женщину, ставшую его последней женой и музой. Избранница была на 18 лет моложе его.
Рассказывает Лилия Бодрова-Бернес: «Впервые мы увидели друг друга 1 сентября 1960 г. на школьном дворе. Я почему-то подумала, что это Н.Крючков. Так и сказала своему мужу (Люсьену Но, фотокорреспонденту «Пари-матч»): «Люсьен, посмотри, Крючков привел свою дочь». А Люсьен ответил: «Это не Крючков, а Бернес!» Школа располагалась в Банном пер. и в то время была единственной в Москве французской спецшколой. Судьба распорядилась так, что мой сын Жан и дочка Марка Наташа сели за одну парту. Через какое-то время на родительском собрании мы с Марком Наумовичем оказались за одной партой, той, за которой сидели наши дети. Марк к тому времени уже 4 года как овдовел и жил вдвоем с дочерью. Прошло 3 месяца, и он сказал мне: «Уходи от него», имея в виду Люсьена».
И она ушла. Вместе с 7-летним Жаном. И ни разу не пожалела об этом. Бернес не делал разницы между приемным сыном и родной дочерью - к обоим относился одинаково строго. Он никогда не помогал им делать уроки и запрещал это делать жене: считал, что, если не хотят учиться, не надо им жить дальше… «Иногда от него можно было услышать: «Лиля, что ты так много внимания уделяешь детям? У них вся жизнь впереди. А мы не знаем, сколько нам дано». В быту Бернес был абсолютно неприхотлив. Правда, любил, чтобы все было чисто, красиво, однако по дому сам никогда ничего не делал, гвоздя в жизни не забил. Если видел, что где-то непорядок, говорил: «Лиль! Поправь». За все 9 лет совместной жизни, которые были им отпущены, они практически не расставались. Жена сопровождала его во всех поездках. Лишь однажды Бернесу пришлось уехать в Ростов одному: Лилия вынуждена была остаться дома: заболели дети. Так он каждый день звонил и говорил: «Ну почему тебя нет рядом?»
«Уезжая из дома по делам, Марк звонил мне каждые полчаса: я там-то, делаю то-то. Он не давал мне минутки побыть одной и сам не хотел быть один. Помните, он спел: «Три года ты мне снилась…»? Это про себя спел. А про меня говорил: «Ты - моя лебединая песня». Я до сих пор не могу назвать себя вдовой. Я его жена. Жена - это ведь тоже профессия». Последние слова умирающего Бернеса были обращены к любимой жене: «Уйди, тебе же тяжело. - И тут же добавил: - Куда ты?»
(Из книги Ф.Раззакова «Звезды и криминал»)
Будучи смертельно больным, Марк Наумович записал последнюю песню «Журавли», оказавшуюся пророческой. 17 августа 1969 г. его не стало. Это случилось в субботу, а в понедельник ему должны были присвоить звание Народного артиста СССР.
«Вновь, пластинка, кружись,
Настоящее прошлым наполни.
Он любил тебя, жизнь.
Ты люби его тоже и помни». — написал в дни прощания с М.Бернесом Е.Евтушенко
http://www.peoples.ru/art/music/stage/bernes/
ОН ПЕЛ СЕРДЦЕМ
Именно с песнями в первую очередь связана его феноменальная популярность. Бернес не был певцом в привычном понимании этого слова, не знал нот, пел исключительно на слух, но творил со слушателями совершенно поразительные вещи, которые не были под силу профессиональным вокалистам с поставленными голосами. В его творчестве "кончалось искусство", уступая истине, голосу сердца и души. Его лирический герой мог с легкостью охватить своим прищуренным лукавым взором парней всей земли или признаться в любви самой жизни. "Почему, дружок? Да потому, что я жизнь учу не по учебникам"... Бернес как никто другой олицетворял настоящую советскую песню, но вместо того, чтобы без остатка раствориться в имперской эстетике, он очеловечил ее. Осторожным, волшебным прикосновением превратил в явление, неподвластное смене идеологий и культурных контекстов. Потому и остался навсегда. Не в истории - в памяти. У него было мало друзей. Если он любил кого-то, то любил по-настоящему. Помогал. А если не любил человека, то говорил это в лицо, ничего не скрывая. Одним из его близких друзей был З.Гердт.
Личная жизнь у актера тоже была весьма непростой. Влюблялся он редко, но сильно, и о своих любимых женщинах предпочитал не распространяться. Свою настоящую, большую любовь Бернес встретил в 1959 г., когда привел своего сына в школу. "Сам он к тому времени был 4 года один - его первая жена умерла от рака", - рассказала в одном из интервью вдова актера Л.Бодрова.
Новую жизнь они начали с ремонта в квартире. Конечно, трудно было поначалу, Марк Наумович был сложным человеком. Но любовь помогла им остаться вместе. Говорят, что все наши болезни от нервов. Может быть, и так. Бернес всегда жаловался на сердце, но умер он от тяжелой болезни, которую трудно излечить, но легко заработать, если много трудиться и еще больше переживать и нервничать. Незадолго до смерти он попросил сына: "Запиши на кассету несколько моих песен -"Три года ты мне снилась", "Романс Рощина" и "Журавли", и на моей панихиде включите только их. Никакой траурной музыки". Родные Марка Наумовича исполнили его последнее желание. Бернесу не исполнилось и 60, когда его не стало.
Его похоронили на Новодевичьем кладбище.
http://www.shansonprofi.ru/archiv/notes/paper162/
"Три года ты мне снилась"
"Песенка моего друга"
"Мужской разговор"
"Все еще впереди"
"Тополя"
"Москвичи"
"Я работаю волшебником"
|
| |
| |
| Нина_Корначёва | Дата: Пятница, 07 Окт 2011, 20:28 | Сообщение # 2 |
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline | К столетию Марка Бернеса
ПЕТЬ СВОИМ ГОЛОСОМ
Знаменитый киноактер, в мир моей юности он вошел не героем экрана, а человеком с эстрады. Один на один с микрофоном перед многолюдством залов и стадионных трибун, он запоминался не столько внешним обликом, хотя в память навсегда врезалась и его сутуловатость, и ранняя седина, и характерный прищур, но прежде всего голосом, которого, как с сомнамбулическим упорством твердили все вокруг, у него якобы не было. А меня завораживал именно голос, удивительный тембр, невероятное богатство интонаций и вообще все, что умел этот голос сотворить на коротком пространстве песни. Впрочем, это я сейчас, задним числом, так думаю. А тогда, в плену всеобщего гипноза, тоже считал: Бернес поет замечательно, но, увы, без голоса. Это убеждение-заблуждение разделяли и поклонники, и недруги его таланта, авторы дружеских эпиграмм («Петь можно с голосом и без, что доказал нам Марк Бернес») и проработочных статей, яростно требовавшие изгнать с эстрады «микрофонных шептунов». И даже самые верные друзья - поэт К.Ваншенкин в посвященном Бернесу стихотворении - тоже не сомневались: «А голоса, собственно, нет…» Не сомневался и я, пока в середине 90-х моя дочь, помешанная на «Наутилусе» и «Аквариуме», впервые услышав Бернеса, восторженно не воскликнула: «Какой голос!»
Человек другого поколения, она и ведать не ведала всего того ужаса, что лился на нас, советских людей, из черных тарелок репродукторов до самой смерти Сталина и еще много лет после. Хор им. Пятницкого («Загудели-заиграли провода, мы такого не видали никогда») и любимая песня вождя «Сулико» - это еще было лучшее. А так все больше «Мы сложили радостную песню о великом друге и вожде» - это при Сталине. «Сегодня мы не на параде, а к коммунизму на пути, в коммунистической бригаде с нами Ленин впереди» - этот маразм уже при Хрущеве, а потом, с удвоенной силой, при Брежневе. На этом фоне голос Бернеса, сама его манера петь были поступком. Он дерзал петь для себя и от себя, как поет всякий нормальный человек, понимая, что громко можно петь только для всех, а для каждого - надо петь проникновенно, а значит, негромко. Выходя на эстраду, к микрофону, то есть занимая, по понятиям того режимного времени, важное командное место, место оратора, руководителя - Бернес каждым спетым словом эту дистанцию между собой и публикой ликвидировал начисто; он мгновенно спускался с командных высот вниз, к обычным людям, становился одним из них, причем не равно малым, а равновеликим.
Всей своей повадкой - уверенным, но и каким-то домашним выходом на сцену, и главное, всей манерой пения, без суетливой жестикуляции и малейших претензий на профессиональный вокал, то серьезной и проникновенной, то с легкой иронией, сложностью и богатством интонационной «оркестровки», в которой не было ничего бездушно заученного, он помимо того что доносил до слушателей всю глубину песни, еще и давал каждому почувствовать, сколь бесценным даром может быть такое, всей полнотой личности окрашенное пение, сколь великое это право - право на собственный голос. Пусть не сотрясающий люстры и не берущий верхнее «ля», но зато неповторимо индивидуальный, несомненно, человечный, непередаваемо свой. Спетые им песни еще и поэтому хотелось петь: его исполнение всегда как бы предполагало их доступность простому смертному. Рискну предположить, что во многом благодаря Бернесу дерзнули выйти на публику многие наши барды. Он, можно сказать, торил дорогу авторской песне, которая в конце 50-х только начинала наступление на официозную культуру. Он, по сути, и был первым авторским исполнителем, поскольку активно участвовал в создании большинства песен своего репертуара: искал, редактировал стихи, уговаривал переделывать готовые строки - короче, был в полном смысле этого слова соавтором, ибо знал, заранее слышал, какая песня ему нужна. Не зря его с благодарностью вспоминали и Окуджава, и Высоцкий, а он неспроста 2 песни полузапрещенного тогда Высоцкого успел спеть, а к песням Окуджавы, уверен, внимательно прислушивался.
Б.Окуджава, человек чрезвычайно сдержанный, свой поразительный комплимент Бернесу спрятал даже не между строк, а буквально между слов: «Ну, Карузо, наверно, лучше пел… Наверно». Здесь знаменательно не только обозначенное паузой сомнение, но и само сопоставление (а скорее, противопоставление) Бернеса и знаменитого тенора. Классический вокал в глазах Окуджавы был синонимом, а в известном смысле и квинтэссенцией официозного искусства. Бернес в своем искусстве всякому официозу оставался чужд. Окуджава и это отметил: «Ну что ж, у Карузо был свой репертуар, а у Бернеса свой». Да, у него был свой репертуар - поначалу сложившийся почти самопроизвольно из песен, исполненных в фильмах, а потом формировавшийся годами и в муках, причем не только творческих, но зачастую и в муках борьбы с цензурой. Ведь не только стилистика исполнения, но и содержание песен в угодную власти эстетическую доктрину вписывалось, скажем так, не вполне безупречно, а иной раз и вовсе не вписывалось. Уже в самой первой из них, «Тучи над городом встали» из фильма «Человек с ружьем» (1937), предгрозовое ощущение исторического перелома соотнесено не только с мечтой о «счастье народном», но и с ожиданием счастья любви паренька с Нарвской заставы. Песня стилизована под народную, и Бернес подпускает в ее финал нарочито простецкие интонации - это ироническое снижение пафоса окончательно погружает нас именно в мир личности, в ее азартно-озорное стремление к свободе и счастью даже на самых роковых перепутьях истории.
Как известно, чуть ли не вся съемочная группа фильма «Два бойца» (1943) собирала одесский песенный фольклор, чтобы сочинить для Бернеса знаменитые «Шаланды» - песню, на исполнение которой уже вскоре после выхода фильма за «блатную романтику» был наложен многолетний запрет, что не мешало народу с упоением распевать ее на всех застольях. (Не отсюда ли потянется ниточка к ранним «блатным» песням Высоцкого, в которых мотив ухода от якобы «нормальной» жизни в угрюмую и опасную вольницу уголовного мира звучит уже на уровне идейного постулата?) А Бернес и «Темную ночь», песню, навсегда обессмертившую его имя, в фильме не поет, а именно напевает, и тоже с интонациями, в которых можно расслышать «блатные» нотки. Необходимость отмежеваться от общепринятой стилистики диктовалась поразительным содержанием песни, в которой ценности частной жизни - любовь, семья, дом - оказывались единственной опорой в черном мраке войны и смерти, придавая песне обобщающую силу мифа. И есть своя судьбоносная справедливость в том, что песня, будто надиктованная и напетая авторам свыше, в лице Бернеса тотчас обрела конгениального исполнителя. Он спел ее так, словно оказался заранее созданным для нее медиумом, будто сама песня, воспользовавшись артистом как совершенным инструментом, себя исполняет. В нечеловеческих обстоятельствах войны эта песня помогала человеку снова вспомнить в себе человека.
Собственно, искусство Бернеса всегда вдохновлялось именно этой задачей. И именно поэтому он, не будучи сознательным противником того, что потом назовут «командно-административной системой», всем складом своего дарования был этой системе противоположен. Вполне допускаю, что он этой своей невольной оппозиции даже не осознавал, как не осознавало ее и руководство страны. Взаимная несовместимость ощущалась нутряной системой опознавания «свой - чужой», и именно здесь надо искать причины того, что на высшем уровне Бернес властями никогда обласкан не был, зато в опалу попадал то и дело. Он осмеливался оспаривать у официозного искусства монополию на патриотизм и гражданственность. И ради этого шел наперекор «идеологическим установкам»: песню «Москвичи» («Сережка с Малой Бронной») спел (а по сути, и создал, найдя и отредактировав стихи, заказав музыку) в 1957-м, когда так явно скорбеть о погибших, впрямую говорить о трагедии войны было «не рекомендовано», а песню «Враги сожгли родную хату», вообще запрещенную в 40-е, вернул людям в 1960-м.
Случались у него и относительные неудачи. Зато среди удач (а их не один десяток) есть песни просто выдающиеся. Казалось бы, такая, в общем-то, очевидная песня, как «Я люблю тебя, жизнь». В чем секрет ее невероятной популярности? Да потому, что тут с головы на ноги перевернуто все мировосприятие советского человека! Которому если и полагалось любить, то отнюдь не жизнь, а родину, партию, Сталина. А тут простой, обыкновенный человек поет: «Мне немало дано, ширь земли и равнина морская». Это был действительно гимн новых времен, уже с более или менее человеческим лицом. Мир отдельного человека, его труд и его призвание, старость и даже его смерть (вспомним его бессмертных, его посмертных «Журавлей») - все это Бернес стремился объять мужественной и безбоязненной нежностью своего «непевческого» голоса.
Михаил Рудницкий
06.10. 2011 Новая газета
http://www.novayagazeta.ru/data/2011/112/24.html
"Вечерняя песня"
"В жизни так случается"
"Я улыбаюсь тебе"
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Вторник, 09 Окт 2018, 11:57 | Сообщение # 3 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6950
Статус: Offline | К 107-летию со дня рождения...
ЕГО ЗНАЛА ВСЯ ОГРОМНАЯ СТРАНА
Одна из последних фотографий Марка Бернеса
Добрый и нежный по жизни, в искусстве Бернес был бескомпромиссен до жестокости. Сколько раз он на записи браковал инструментовку, создавая проблемы не только аранжировщику и оркестру, но и редакции за попусту оплаченное студийное время!.. Однажды он увлекся мелодией совершенно неизвестного композитора и отдал подтекстовать ее И.Гофф. Но пока она работала, Бернес в мелодии разочаровался, и отдал стихи, которые ему очень понравились, Э.Колмановскому. Конечно, это было травмой для начинающего композитора, но получилась песня «Я улыбаюсь тебе». А «Я люблю тебя, жизнь» Бернес заказывал одному за другим 6-ти известнейшим композиторам, и все 6 вариантов безжалостно забраковал! Один из авторов не захотел хоронить песню и зазвучала «Я люблю тебя, жизнь!» с непринятой Бернесом мелодией! И где эта песня? Приговор Бернеса обжалованию не подлежал. Все в его жизни должно было быть лучшего качества: элегантный, со вкусом подобранный или сшитый костюм, изысканно обставленная квартира, высочайшего класса звукотехника. И автомобиль был у него всегда в полном порядке. Из туристической поездки в Англию он привез автомобильный гудок, игравший веселый мотивчик, и началась нескончаемая тяжба с таможней. Его спросили: «Марк Наумович, зачем Вам это надо?» И он сказал: «А для чего же мне жить?» Ко всему еще он в силу своей инициативности и контактности необычайно легко устраивал свой быт в условиях развитого социализма, имел к этому склонность и вкус, и даже был не чужд некоторого бизнеса. Эти его качества высоко ценились окружающими, иногда терявшими чувство меры. Как-то ему позвонила жена известного поэта и без обиняков заявила: «Марк, мне нужен шкаф для спальни!» Он возмущался : «Что я ей – управляющий?».
М.Бернес был ярчайшим представителем очень интересной общности – российские евреи в искусстве. Вообще любому народу в диаспоре свойственно противоречивое желание ассимилироваться, не отвергая при этом своих корней. Марк Наумович гордился своим еврейством, хорошо знал идиш, а когда ему не нравилась песня, говаривал: «Ребе, это не получилось!» Однако в творчестве его героем был, конечно же, русский советский человек. Согласно старой еврейской пословице «Пой песню того человека, на чьем возу ты едешь», из поколения в поколение в естественном стремлении ситуироваться у евреев развилась чуткая мембрана к реалиям страны пребывания и постепенно они стали великими певцами чужих песен, во множестве случаев опережая в этом аборигенов. И Бернеса можно назвать первым в этом ряду. Правда, для него, диаспорного еврея не первого поколения, эти песни были уже своими. Как и у любого другого певца, в его репертуаре нет-нет да и мелькали еврейско-одесские интонации. Но показательно, что их-то как раз поставляли композиторы-великороссы – Н.Богословский («Шаланды полные кефали»), Б.Мокроусов. («Песня фронтового шофера») А песни с явно русскими интонациями писали для Бернеса евреи – М.Блантер ( «Враги сожгли родную хату» ), М.Фрадкин («Течет река Волга»)… Это к тому, что в последнее время в средствах массовой информации все чаще и безграмотнее национальность путают с творческой природой…
Так уж распорядилась судьба – «Журавли» взлетели после смерти певца, и ему было не дано порадоваться популярности своего последнего творения. Но он предугадывал успех песни, придавал ей огромное значение, и назвал ее, единственную новую, среди песен, которые потом звучали на гражданской панихиде по нему. Когда он исполнял свою коронную песню «Шаланды, полные кефали», публика была уверена в том, что так проникновенно петь об Одессе может лишь тот, кто родился в этом прекрасном городе. Однако на самом деле Бернес (Нейман) родился в городе Нежин (ныне райцентр в Черниговской обл. Украины). Его отец Наум Самойлович Нейман был старьевщиком, мать Фаня Филипповна – домохозяйкой. В 1916 г., когда Марку было 5 лет, семья переехала в Харьков. Будучи еще подростком, он блистательно дебютировал на сцене харьковского муз. театра «Миссури». В 1929 г. окончил театральные курсы в Харькове, после чего приехал в Москву, был статистом в Малом и Экспериментальном театрах, играл в Театре Революции.
В кино Бернес с 1935 года («Заключенные»). . Начиная с первых фильмов, герои Бернеса приходили на экран с песней, сразу же уходившей в народ, многие из них живы по сей день. После войны Марк Наумович продолжал сниматься в главных и эпизодических ролях. Были интересные работы – вор Огонек в фильме «Ночной патруль», Косарев в «Тарасе Шевченко», Чубук в «Школе мужества». Однако постепенно концертная деятельность заняла главное место в его артистической жизни. Бернеса часто спрашивали о его непривычной для русского слуха фамилии. Но артист никогда не рассказывал, как появился и что означает его псевдоним. Зато Марк Наумович любил подшутить над ним и частенько рассказывал анекдоты. Одним из самых любимых у артиста был вот этот: «Всех талантливых людей в нашей стране зовут Сергеями: Сергей Рахманинов, Сергей Есенин, Сергей Эйзенштейн, Сергей Прокофьев, Сергей Бондарчук, Сергей Маркбернес…»
М.Бернес был женат дважды. Первая жена Полина Семеновна умерла в 1956 г. Дочь от этого брака Наталья, родившаяся в 1954 г., окончила восточный факультет МГУ, в настоящее время живет в США. В 1960 г. на стадионе в Лужниках в программе Московского мюзик-холла Бернес впервые исполнил песню «Враги сожгли родную хату». Написанная за 15 лет до того и лишь однажды прозвучавшая тогда по радио (в исполнении В.Нечаева), она обрела в лице Бернеса исполнителя, раскрывшего весь трагизм произведения, и стала одной из лучших песен его репертуара. В четырехсерийном фильме «Щит и меч» (1968) за кадром в исполнении Бернеса прозвучала песня «С чего начинается Родина». Чтобы записать знаменитых «Журавлей» Я.Френкеля на стихи Р.Гамзатова, уже не встававший с кровати Бернес поднялся, зная, что идет на свою последнюю в жизни запись. Вернувшись, сказал жене: «Кажется, хорошо…» Он не обладал серьезными вокальными данными и даже не знал нот, но задушевность, теплота, умение актерски «сыграть» песню привели его на эстраду. Говорят, первая партия пластинок со знаменитой «Темной ночью» была забракована, потому что работница студии звукозаписи плакала и ее слезы попали на матрицу, из-за чего появился ненужный шорох… Песни Бернеса поют до сих пор, так же, как и смотрят фильмы с его участием.
http://jew-observer.com/yubilej/ego-znala-vsya-ogromnaya-strana/
Вечер для друзей МАРКА БЕРНЕСА к 100-летию артиста. 16 октября 2011 г.
М.Левитин, гл. режиссер театра "Эрмитаж" собрал своих друзей и друзей М.Бернеса, чтобы вспомнить этого певца, любимца публики, народного артиста России. Левитин - блестящий рассказчик, он говорит о жизни и творчестве М.Бернеса так, будто сам был знаком с ним лично.
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Суббота, 16 Окт 2021, 21:15 | Сообщение # 4 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6950
Статус: Offline | К 110-летию со дня рождения...
ГОЛОС - ЭТО ДУША
Певец и киноактер, один из самых любимых исполнителей 40-60-х годов, согревал слушателей своим удивительно теплым, душевным тембром голоса. Критик и ведущий телевизионной "Кинопанорамы" А.Каплер сказал о М.Бернесе, наверное, точнее всего: "В определенных условиях актер превращается в достояние народа, становится персонажем общественным". Это было именно о Бернесе. В те годы были особенно популярны песни с хорошими, умными и добрыми стихами, и певцы с негромкими, но характерными, чуть хриплыми и осипшими, но такими дружескими и искренними, безыскусными голосами. Может и потому, что в те времена люди и сами больше любили петь, а не искать для фона жизни треки из "Тик-Тока" и "из телевизора". А помимо лирических М.Бернесу очень удавались песни гражданского звучания - такие, чтобы тоже хотелось жить интересно, честно и вместе со всей страной. Они были написаны и спеты без пафоса, понтов, желания кому-то понравиться. Стоит вспомнить хотя бы такие: "Я люблю тебя жизнь", "Хотят ли русские войны", "С чего начинается Родина", "Если бы парни всей земли", "Москвичи ("Сережка с Малой Бронной и Витька с Моховой"). Фактически даже не песни, а добрый, неспешный разговор с хорошим другом. Спетые и сыгранные при этом без внешних эффектов и аранжировочной вычурности, с простыми мелодиями и откровенными, искренними стихами…
Но в этих песнях столько тепла, силы, невозмутимости и любви, что хиты М.Бернеса, ныне почти забытые, и сегодня звучат актуально, светло и ободряюще, вне времени и моды, порой для кого-то даже спасительно. Просто Бернес, который сыграл и в кино - в фильмах "Истребители", "Два бойца", "Человек с ружьем" и "Ночной патруль" работал не певцом, актером или артистом театра оперетты (было в его биографии и такое, да даже и драмтеатр)… Нет, он как раз и работал волшебником! Точнее, право, и не скажешь.
Александр Алексеев
08.10. 2021. РГ
https://rg.ru/2021....et.html
В.Высоцкий называл Бернеса своим кумиром и другом и очень гордился тем, что успел с ним поработать. Как-то в 60-е он пришел к нему домой и 2 часа исполнял свои песни. В результате потом Бернес спел «Братские могилы» в фильме «Я родом из детства», и Высоцкий говорил: «Такому человеку я мог бы отдать все, что он захотел бы спеть из моего…» Он особенно восхищался тем, что Бернес «никогда не позволял себе петь плохую поэзию» (и с возмущением сравнивал его песни с хитом 70-х «Яблони в цвету», который казался ему весьма глупым по тексту). Бернес действительно готов был часами обсуждать с авторами текстов и композиторами каждую строчку и каждую ноту. По словам Богословского, «Марк иногда учил песню долго и мучительно. Требовал повтора мелодии в аккомпанементе, в оркестре - без этого просто боялся петь. Это был некий психологический барьер, а может быть, просто привычка».
Из-за песни «Три года ты мне снилась» тот же режиссер Л.Луков едва не лишил его роли во 2-й серии фильма «Большая жизнь»: Бернес отказался петь ее наотрез, и был просто взбешен тем, что Луков заставлял его это сделать. Ему казалось, что это «не его песня», он ее не понимал. В результате он всю ночь с ней возился, напевал ее и в итого сжился с ней: наутро пришел на запись «тихий и ласковый». Характер у него вообще был довольно взрывным: как вспоминал тот же Богословский, «Марк следовал своим эмоциям, которые были невероятно раскиданы, начиная от нежной ласки и кончая в некоторых случаях почти злобой. Он мог из-за какой-нибудь мелочи устроить скандал, но мог простить и элементарную подлость».
Бернесу не было нужды учиться нотной грамоте, «прокачивать» голос или осваивать дюжину муз. инструментов. Он обладал главным - бронебойным обаянием, тонким вкусом, точным расчётом, а также пониманием песни как таковой. Словом, был тем, что принято называть словом «шансонье». Композитора Э.Колмановского эти качества Бернеса приводили в изумление: «Это был единственный из известных мне исполнителей, который работал и с поэтом, и с композитором. Он не писал стихов и музыки, но тем не менее, был в высшей степени профессиональным знатоком песни. Иногда он приходил и говорил „это место надо переделать“, делал тончайшие замечания по части инструментовки. Воспринимал и чувствовал всё очень тонко и точно».
https://aif.ru/culture....a_rozha
В 1971 г. на ЦТ вышел док. фильм "Поговорить нам необходимо", запоздалое посвящение певцу и официальное признание его заслуг. Разговор действительно назрел, но оказалось, что так, как Бернес, с народом разговаривать никто не умеет.
"Я спешу, извините меня"
"Песня посвящается моя"
"Когда поет далекий друг"
|
| |
| |
