| Валентина_Кочерова | Дата: Среда, 07 Сен 2011, 20:43 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7149
Статус: Offline | 
«Я больной, я старый клоун,
Я машу мечом картонным,
И в зубцах моей короны
Догорает светоч дня»
А.Н.Вертинский
«Желтый ангел»
В 1957 году в Париже, в нищете умер еще один блестящий артист – Юрий Спиридонович Морфесси.
Он родился в Греции в 1882 году, некоторое время спустя семья в поисках лучшей доли перебралась в Одессу. Мальчик довольно рано выказал способности к музыке: пел в церковном хоре и на частных вечерах у состоятельных горожан. Но всерьез о вокальной карьере до поры не помышлял, а готовился стать архитектором. Все, как водится, решил случай. Прогуливаясь как-то раз с друзьями в парке, Юра записал песню на чудо иностранной техники начала века – фонограф, – уж очень ему не терпелось узнать, как же его голос звучит со стороны. Оказалось – просто великолепно. Несколько дней спустя юноша был крайне удивлен, услышав, что ловкий владелец чудо-машины ставит его запись для гуляющей в саду публики, но уже за деньги. С того момента он решает всерьез заняться пением: не пропускает концерты заезжих знаменитостей, посещает занятия в консерватории, и, как итог, дебютирует на профессиональной оперной сцене. Морфесси стремительно завоевывает популярность. Оперные подмостки сменяются на участие в модных опереттах и эстрадных представлениях. По приглашению маститого столичного певца Николая Северского Юрий Спиридонович выступает в постановке «Цыганские песни в лицах», много ездит по Империи и вскоре становится подлинным «любимцем публики».
http://kkre-35.narod.ru/morfessi/nnv.mp3
Молодой исполнитель обласкан вниманием критиков и зрителей. Гонорары за выступления стремительно растут. Двери лучших залов страны гостеприимно распахнуты для талантливого артиста.
Незадолго до первой мировой войны он пел даже перед Николаем II на его яхте «Полярная звезда». Самодержец был в восторге и сделал музыканту «царский» подарок – золотые запонки с бриллиантовым двуглавым орлом.
В 1917 году певец оказался в эмиграции. По многим воспоминаниям, до крайности остро переживал отъезд из России, потерю слушателя. «Сам не понимаю, как это я мог оставить Россию? Это было в Одессе… Кругом паника, хаос, все мечутся, куда-то бегут. Я тоже собрал чемодан, вышел на улицу. Все бежали в порт, пошел и я. А там толпа. Все штурмуют пароход. Подхватило и меня… Сам не знаю, как очутился на пароходе. Потом Болгария, Париж. Стал выступать в ночных кабаре… И вот теперь кочую по Европе. Ты знаешь, тяжело! Вот я пою русские песни, романсы, но уже понимаю, что делаю что-то не то… Теряю обаяние, аромат русской песни. Кругом незнакомые чужие морды, ничто не вдохновляет. Не может русский артист, будучи оторванным от своей родины. Он как бы без корня, не питается соком родной земли, и поэтому душевно пуст. Вот так и со мной. Мельчаю… Это был крик души» – приводит воспоминания друга «князя цыганской песни» Константина Сокольского* известный коллекционер и писатель Борис Савченко.
Очень показательный монолог. Морфесси страдал. Причиной тому, как творческое, так и личное одиночество. Юрию Спиридоновичу – мужчине яркому, видному, обласканному вниманием публики, не везло со «слабым полом».
«Грек, по происхождению, черноволосый и черноглазый красавец, он прекрасно знал свои достоинства и держал себя на сцене «кумиром». Да и в жизни он «играл» эту роль: входил ли он в парикмахерскую, подзывал ли извозчика, давал ли в ресторане швейцару на чай – каждый жест его был величавым жестом аристократа…из провинциальной оперетты. И дамы критического возраста млели, а гимназистки и старые девы визжали у рампы» – делает яркую «зарисовку с натуры» в своих мемуарах конферансье А.Г.Алексеев.
Действительно, в судьбе Юрия Морфесси достаточно места отведено любовным страстям. Пассии артиста – женщины, большей частью, неординарные, с норовом, под стать кавалеру. Среди них роковая мулатка Монолита, неожиданно бросившая певца в разгаре отношений. Или Женя Мельтен из Австрии, покончившая с собой при загадочных обстоятельствах. В 1911 году неизвестная красавица так ранит сердце артиста, что он решает застрелиться и даже приобретает для этого револьвер. Выручили друзья-музыканты. В веселых пьяных кабачках, за кружкой вина его печаль быстро улетучивается.
Последняя любовь пришла к Морфесси в конце 20-х, в Югославии, где он имел тогда ангажемент. Ее звали Валентина Васильевна Лозовская. Она была, едва ли не вдвое младше избранника, при этом обладала незаурядной индивидуальностью, силой духа и привлекательной внешностью. «Моя невеста оказалась редкой и необыкновенной русской девушкой. После семейной драмы – ее отец был замучен и убит большевиками, – В.В.Лозовская, вдохновляемая жаждой мести, со своими братьями очутилась в рядах Добровольческой Армии… Передовые позиции, три ранения, Георгиевский крест» – так пишет о своей жене Юрий Спиридонович в книге личных воспоминаний – «Это женщина-воин… Еще и выдающаяся спортсменка. На состязаниях в плаванье она побила рекорд мужчин пловцов… Взяла первый приз на женских автомобильных гонках. И вот теперь – я у тихой пристани!»
Не сбылись надежды стареющего «светского льва». Короткое время спустя после шумной свадьбы, выяснилось, что у Валентины сохранились отношения с прежним любовником, богатым югославом. Влюбленный муж пытался бороться: увез жену подальше от соперника, во Францию, в свою парижскую квартиру. Но где ему было тягаться с миллионером? «Молодая» сбежала обратно в Белград, предварительно обобрав Морфесси «до нитки». Для него это было колоссальное душевное потрясение.
Несколькими годами позже у него случился недолгий брак с ресторанной певицей Адой Морелли, который также закончился разводом и разочарованием. Так и не нашел «седовласый наш баян» «тихой пристани». В покинутой Одессе остался сын Николай, которого он так и не увидел.
Скончался Юрий Спиридонович, всеми забытый, в маленькой квартире в Париже.
Закончилась «одиссея» русского грека. Остались в прошлом амурные терзания, ностальгия, мелкие стычки с собратьями по ремеслу.
При жизни, он, как и Петр Лещенко, не особенно ладил с Вертинским, хотя, бывало, выступал на одной сцене. Каждый из них нашел место в собственных мемуарах, чтобы «ужалить» конкурента.
Однажды два артиста чуть не подрались, выясняя, кто же из них «круче» в музыкальном плане.
«Мой приятель, Юра Морфеси, в свое время имел большой успех в Петербурге – как исполнитель цыганских романсов. Но, попав в эмиграцию, он никак не мог сдвинуться с мертвой точки прошлого:
-Гони ямщик!
-Ямщик, не гони лошадей!
-Песня ямщика!
-Ну, быстрей летите кони!
-Гай-да тройка!
-Эх, ямщик, гони-ка к Яру! и т.д.
-Юра, говорил я ему, – слезай ты ради бога с этих троек! Ведь их давно и в помине нет.
Куда там! Он и слышать не хотел. И меня он откровенно презирал за мои песни, в которых, по его выражению, ни черта нельзя было понять» – пишет Александр Николаевич в воспоминаниях о коллеге и сопернике.
Время рассудило оппонентов: имя Вертинского переживает, бог знает, какую волну популярности, а Морфесси помнят сотня-другая любителей жанра, хотя и пел он когда-то перед Николаем Романовым.
А последний император музыку, судя по всему, уважал, и артисты довольно часто выступали в «царских палатах». Одной из державных любимец была несравненная Надежда Плевицкая.
*Юрий Морфесси, не смотря на значительную разницу в возрасте, очень дружил с К.Т.Сокольским (Кудрявцевым), называл ласково «Соколенок» и был с ним очень откровенен, как видно из приведенного выше диалога. Их дружба прервалась с началом II Мировой Войны: Сокольский уехал из Югославии в Ригу, где и прожил до самой смерти в 1991 году. А Морфесси остался на Западе. Большим другом Юрия Спиридоновича был также известный исполнитель Жорж Северский, сын оперного певца и одного из первых российских авиаторов Николая Северского (Прокофьева) (1870-1941).
Н.А.Кривошеина, содержавшая в период рассвета «русского Парижа», ресторан «Самарканд» в своих мемуарах «Четыре трети нашей жизни» пишет о нем так:
«Жорж Северский (1896-1972) был почти профессионал; сын известного до революции в Петербурге опереточного певца Северского и брат знаменитого авиаконструктора…
В войну 1914-го года и он, и отец его, и брат – все были военными летчиками.
Он пел английские и американские песенки тех времен, как, например, репертуар гремевшего тогда на весь мир певца Мак-Кормика, но и некоторые русские песни, и даже советские – братьев Покрасс. Голосок имел небольшой, сладкий, старательно учился английскому прононсу, был роста невысокого, с бледными глазами и чем-то неподвижным в лице. Успехом он пользовался немалым, особенно у высоких, крупных дам бальзаковского возраста…»
Помните «портрет» Морфесси «кисти» А.Алексеева? Любили, наверное, покутить на пару два записных «сердцееда»?!
В конце 30-х годов Северский перебрался в США, где остался довольно популярным певцом.
Hа общественных началах работал вице-председателем Общества бывших русских лётчиков в Америке.
Старший брат Георгия Александр Северский (1894-1974)- превзошел отца и брата в области авиации.
Потеряв ногу в Первую мировую войну, он не взирая на ранение, продолжил службу.
В 1927 году стал гражданином США. Основал компанию, на базе которой сконструировал уникальный самолет-амфибию. В дальнейшим был советником правительства США. Считался лучшим военным специалистом по боям в воздухе. Удостоен многочисленных наград. Его именем названо одно из подразделений Нью-Йоркского Технологического Университета.
http://www.emigrants.su/yurij-morfessi
В современных театральных рецензиях мы не встретим определения, подобного вынесенному в заголовок этой публикации. Так писали в начале XX века. И относились эти слова, как правило, к актерам так называемого «легкого жанра». Появился новый жанр на подмостках кафешантанов, кабаре и театров миниатюр, ставших в короткий срок центрами «культурного» времяпрепровождения. Спектакли театров миниатюр существенно отличались от тех, которые шли в обычных драматических театрах. Строго говоря, эти представления нельзя было назвать спектаклями. На протяжении вечера исполнялись несколько рассказов, куплеты, шутки, одна-две сценки и даже танцы. Программы, предлагаемые зрителю, носили увеселительный характер и по содержанию были незатейливы, а подчас и примитивны. Но, несмотря на это, театры миниатюр пользовались большой популярностью. И в течение нескольких лет получили широкое распространение.
Особую известность у одесситов в 1918-1919 гг. получил Дом артиста, располагавшийся в здании на Греческой площади (впоследствии кинотеатр им. Котовского, сегодня - Центр болгарской культуры). Внизу размещалось фешенебельное кабаре с самой известной тогда эстрадной певицей Изольдой Кремер и молодым Александром Вертинским, а вверху маленький игорный зал. Кабаре и ресторан принадлежали Ю.С. Морфесси, который и приглашал разных актеров для участия в концертной программе. Имя его, сегодня несколько призабытое даже самими одесситами, в то время гремело с театральных подмостков. Морфесси был талантом многогранным: сыграл сотни ролей в драматических, опереточных, оперных спектаклях, десятки постановок оформил в качестве театрального художника. Писал акварелью, сочинял стихи, выступал с концертами романса и песни…
Юрий Морфесси родился в семье мелкого служащего, выходца из Греции. В 1890 году на прогулочной яхте во время шторма погиб его сорокапятилетний отец Спиридон Морфесси и мать одна воспитывала троих детей, что, впрочем, не помешало дать им всем хорошее воспитание и образование. Обучаясь в греческом коммерческом училище, Юрий выказал незаурядные способности в черчении и рисовании. Мечтал стать архитектором, даже участвовал в проектировании дома в Одессе. Но на том, к счастью для истории, дело и кончилось. Первые уроки пения мальчик получил в церковном хоре. Специально постановкой голоса с ним никто не занимался, но театром и музыкой он грезил с детства. Мальчишкой он уже знал многие оперные партии, немало часов проводя в Театральном переулке Одессы, слушая через раскрытые окна голоса артистов и советы их учителей. Как это часто бывает, осуществить мечту помог случай.
Рассказывают, что однажды ясным солнечным днем Юра гулял в Дет-ском парке, что под Приморским бульваром. Его внимание привлек голос уличного торговца-грека. За умеренную плату тот предлагал всем желающим на себе испробовать действие нового аппарата, «последнего достижения научной мысли» - фоно-графа. Юрий записал «для истории» романс «Дремлют плакучие ивы». К удивлению Морфесси, его пением заинтересовался находившийся рядом импрессарио Одесской оперы. Поставленный от природы голос и врожденная артистическая интуиция способствовали тому, что начинающего певца взяли в театр, сразу доверив ему ответственную роль - партию Валентина в «Фаусте» Гуно.
Рассказывают еще, что начало творческой биографии Юрия Морфесси связано с именем «короля баритонов» ХХ века Маттиа Баттистини. В составе итальянской труппы тот часто гастролировал в России, выступал и на сцене оперного театра в Одессе. Юный певец-любитель и знаменитый итальянец встретились в гостиной известной одесской меломанки Э.Цакни. Баттистини сразу обратил внимание на незаурядные певческие данные молодого человека и посоветовал серьезно заняться голосом. Юрий начал брать частные уроки пения, собирался ехать для обучения вокалу в Италию, но так и не раздобыл достаточно денег.
Тем не менее, начало карьере было положено. Юрия постоянно приглашали выступить в многочисленных любительских концертах и оперных постановках.
Нелегко пришлось молодому певцу, но, благодаря неутомимой работо-способности, прекрасным вокальным данным в 1904 году Морфесси уже исполнял ответственные партии. Однако оперная карьера длилась недолго. Он понимал: чтобы петь на большой сцене с великими мастерами, нужно много учиться. Материальные трудности не позволяли серьезно заниматься музыкальным образованием и в конце очередного театрального сезона Морфесси подписывает контракт на работу в опереттах и едет в Ростов-на-Дону. Тут он выступает с такими мастерами сцены как Монахов, Пионтковская, Давыдов, Жулинская. Постановки шли с таким успехом, что слава о них докатилась до столицы. Морфесси был приглашен в Петербург, где под впечатлением творчества признанных звезд русского и цыган-ского романса тех лет он начинает выступать с программами романсов. Успех пришел практически сразу. Под Петербургом, в знаменитом ресторане «Новая Деревня», Юрий Спиридонович проводит свободное время, где слушает знаменитые хоры Н.Шишкина и Е.Полякова. Цыганское исполнительство поразило Морфесси, и он переходит на эстраду, где и приобретает огромную популярность. Этому способствуют не только модный репертуар, прекрасная сценическая внешность, но, главным образом, удивительная красота голоса певца, благородная манера исполнения. Именно там его пение услышал Федор Шаляпин, после чего назвал Юрия «Баяном русской песни».
О молодом даровании быстро прослышали и в Москве. Так и началось: выступив в петербургском «Буффе», Юрий Морфесси спешил в златоглавую, где его уже ждали в «Эрмитаже», «Летучей мыши», в знаменитом «Яре». Когда певец появлялся в «Яре», его всегда бурно приветствовали не только гости, но и цыганские артисты, и начинался импровизированный, полный искрометного, безудержного веселья концерт Морфесси в сопровождении хора цыган. Деньги и вино текли рекой. За кулисы несли цветы и ворох записок от поклонниц с признаниями в любви и просьбами о встрече. Он даже не читал эти послания, только горестно вздыхал и, как бы извиняясь, говорил друзьям: «Ну, разве я могу кругом успеть и всем угодить». Домой он уходил через черный ход. Билеты на его концерты продавались на два месяца вперед. Совершал он и регулярные гастроли на периферию, не забывая при каждом удобном случае наведываться в Одессу и непременно устраивать там благотворительные концерты. Одна из одесских газет писала: «Этот гречонок за 5 минут заставил всех поверить, что он – разудалая русская душа. Певец русской печали». А однажды, приехав в родную Одессу, Юрий Спиридонович заболел сильнейшим воспалением лёгких. Врачи даже посоветовали ему оставить карьеру опереточного певца.
Он становится необыкновенно популярным. Многие композиторы считают за честь поместить на обложках своих только что опубликованных произведений посвящение: «Талантливому артисту-певцу, Баяну русской песни и романса Юрию Морфесси». Издатели наперебой добивались права на титульных листах свежих изданий помещать рекламу: «Репертуар известного исполнителя цыган-ских романсов, любимца публики Юрия Морфесси» - с перечислением его коронных номеров: «Эх, раз! Еще раз!», «Потому я тебя так безумно люблю», «Вы просите песен», «Я помню вальса звук прелестный», «Ямщик, не гони лошадей».
Причём не отставала от столицы и Одесса, забрасывавшая приглашениями ставшего знаменитым земляка. Однажды в 1915 году Юрий Спиридонович удостоился чести петь в высочайшем присутствии и так понравился императору, что был приглашен в качестве гостя на царскую яхту «Полярная звезда» - милость в те времена для артиста из ряда вон выходящая. В годы войны он дает благотворительные концерты, записывает пластинки с патриотическими песнями, занимается сбором средств на нужды фронта.
Осенью 1917 года Юрий Морфесси вместе с Фёдором Шаляпиным гастролирует по Восточно-Сибирской дороге. Выступления в Екатеринбурге, Чите, Владивостоке, Харбине, впереди поездка и выступления в Японии… Весть о революции заставляет Морфесси вернуться в Петроград. Узнав о смерти царской семьи, с первой волной русской эмиграции Юрий Морфесси отправляется к южным границам России. Он снова в родной Одессе…Здесь проходят его прощальные концерты…
А в 1920 году Белая армия и, казалось, вся Одесса покидают Россию. Покинул ее на греческом эсминце «Пантера» и Морфесси, причём навсегда. Последнее его выступление на родной земле состоялось в Одессе. Родина большая кончалась, как и начиналась, родиной малой. Его поклонники вспоминали горькую исповедь артиста: «Сам не понимаю, как это я мог оставить Россию. Это было в Одессе, ведь я одессит... Кругом паника, хаос, все мечутся, куда-то бегут. Я тоже собрал чемодан, вышел на улицу. Все бежали в порт, пошел и я. А там толпа. Все штурмуют пароход. Подхватило и меня, и я сам не знаю, как очутился на пароходе. Не может русский артист творить, будучи оторванным от своей родины. Он как бы без корня, не питается соком родной земли, и поэтому душевно пуст. Это был крик души. Главное же - это был прекрасный русский человек, любивший свою родину и тосковавший по ней.
Морфесси объехал с концертами несколько стран, тщетно пытаясь найти постоянный заработок. Его встречали Константинополь, Венеция, Вена, Бухарест, Варшава, Прага, но везде он был чужим, изгоем из непонятной страны, которая захотела жить только по ей понятным законам… Наконец он оказывается в Париже: поет сначала на сценах маленьких кабаре, а затем в фешенебельном, только что открывшемся ресторане «Кавказ», затем в знаменитом «Эрмитаже».. Именно Юрий Морфесси, а не Петр Лещенко был первым исполнителем знаменитого танго «Черные глаза», и именно в его интерпретации танго стало всемирно популярным. Кстати, именно у него в свое время московские цыгане учились петь и таборные песни, и салонные цыганские романсы. По воспоминаниям современников, он был очень красивый, плотный, держался прямо, иногда выступал в поддевке и в сапогах, а иногда в черкеске и во фраке. Любимец публики с великолепной экспрессией, он умел в трехминутной песне или романсе поведать целую человеческую судьбу. Его выступления доводили дам до истерик от восторга, до слёз и рыданий от любви, умиления и обожания.
Вместе с тем, встречавшиеся в Париже с Морфесси в один голос утверждают, что немногие из эмигрантов переживали разлуку с родиной так трагически, как Юрий Спиридонович. С белоснежной шевелюрой, розовощекий, с черными бровями под Станислав-ского, он не скрывал своей ностальгии. Она читалась в его глазах, кричала словами романса «Тоска мне выжгла очи». Свою трудную судьбу он воспринимал как расплату за вынужденную ошибку.
Нелёгкие переживания, а также неудачи в личной жизни (его, когда-то неотразимого сердцееда, оставили одна за другой две жены) в конце концов сорвали Юрия Морфесси с насиженного места. После полутора десятков лет работы в Париже он вдруг отправляется скитаться по Европе. Там все то же - выступления в ресторанах, кабаре. Судьба забрасывает его в 1936 году в Югославию. В репертуаре пристально следившего за жизнью в СССР Морфесси появляются произведения Блантера и Дунаевского. Король романса поет «Катюшу», «Вольный ветер», «Сердце» из кинофильма «Веселые ребята».
Все это неслучайно. Ностальгия не оставляла Юрия Спиридоновича до конца его жизни. В одном письме Морфесси писал другу: «Скучаю по России, только там меня бы поняли по-настоящему. Артист, оторванный от своей родной земли, он как бы без корня - ему нечем питать свое творчество, и потому он душевно пуст, живя старым запасом. А на сколько его хватит?..». Он очень страдал на чужбине, но как-то не мог вернуться в Союз. В 1941 году Морфесси возвращается в Париж, но после попытки немцев привлечь его к антисоветской пропаганде почти сразу же покидает его и переезжает в Англию. После войны Морфесси снова приезжает в Париж, но уже практически не выступает. Болезни, тяжкое разочарование в последнем браке, гложущая тоска по России отнимают последние силы. В 1957 году больной и покинутый всеми Юрий Морфесси окончил свои дни. Последний свой спектакль он сыграл за несколько дней до смерти.
Он умер гражданином России, так и не приняв никакого другого гражданства. Когда его провожали в последний путь, впереди гроба несли портрет артиста в сценическом костюме и гриме цыгана Будулая – в соответствии с завещанием покойного. И в России интерес к жизни и творчеству Ю. Морфесси с годами не исчез, количество поклонников его таланта велико, его голос часто звучит в радиопередачах, о нем написан ряд очерков, его романсы звучат с эстрады.
http://www.odessitka.net/content/view/298/138/
|
| |
| |
