| Валентина_Кочерова | Дата: Вторник, 01 Ноя 2011, 20:43 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7147
Статус: Offline | АНТОНИНА ВАСИЛЬЕВНА НЕЖДАНОВА
(16.06. 1873 - 26.06. 1950)
Крупный муз. критик прошлого века Стасов однажды написал, что почти все значительнейшие русские музыканты родились не в столицах, а внутри России, в провинциальных городах или в поместьях своих отцов, и там провели всю первую молодость. Этими размышлениями он хотел подчеркнуть, что подлинная музыкальность рождается вместе с ребёнком на вольной природе, в народной стихии, вдалеке от академических школ.
Наверное, все так и есть, особенно если принять во внимание, что будущая певица провела детство в деревне Кривая Балка, неподалёку от Одессы. Близость моря, долгое жаркое лето и благодатная земля с обилием даров создавали все условия для озорной, бесшабашной жизни, но строгие родители - школьные учителя - не давали дочери целиком отдаться уличным забавам и строго следили за тем, чтобы приоритетными для нее стали наивные и практичные ценности их поколения - семидесятников - долг, трудолюбие, скромность. Потому то и характер Неждановой отличался двойственностью. С одной стороны, в жизни она казалась лёгким, весёлым человеком, не зацикливающимся на мелочах. С другой - была до педантичности дисциплинирована; даже став примой, не позволяла себе ни малейшей поблажки. В проявлении чувств была сдержанна, за что её часто укоряли, указывая на актёрскую холодность. Однако именно родительское воспитание, а не прославленное нар. пение, во многом помогло провинциальной девочке с красивым, но не сильным голосом добиться высот вокального искусства.
Правда, поначалу отец противился тому, чтобы Тоня чрезмерно увлекалась музыкой, ибо верный настроениям того времени он считал, что искусство слишком эфемерно для реальной жизни, а артистическая деятельность не является трудовой. Дочери полагалось учиться, штудировать естественные науки, математику, языки и историю. Ну а способности к пению можно реализовывать и по примеру собственных родителей: отец, Василий Павлович, играл по любительски на скрипке, а мать, Мария Николаевна, отлично пела в свободное от работы время. Однако в силе характера еще маленькой Тоне не откажешь. Ей было всего 7 лет, когда ее участие в церковном хоре привлекло массу народа. Голос девочки умилял односельчан, которые восхищенно говорили: «Вот же канареечка, вот же голосок ласковый!»
Поступив в Одесскую гимназию и освободившись от непосредственного контроля родителей, она, 12-тилетняя, около года посещает муз. училище по классу фортепьяно, а затем берёт уроки пения у сестры знаменитых братьев Рубинштейн - Софьи Григорьевны. К окончанию гимназии обаятельная девушка обретает интересных, интеллигентных и по своему влиятельных друзей. Её как родную принимают в семье крупного чиновника Министерства народного просвещения Фармаковского. По видимому, сказалось сильное увлечение Антониной его сыном Борисом. С искренним теплом относится к Неждановой и доктор Бурда, который окажет ей позже решающую финансовую помощь. Заканчивая гимназию, девушка оказалась на распутье - в ней боролись родительские наставления и собственные пристрастия. ОНа ловила себя на мысли, что её влекут и точные науки (Антонина даже посещала лекции на мед. факультете Одесского университета), и музыка.
16 лет исполнилось Антонине, когда умер отец. Теперь выбор сделали обстоятельства - нужно помочь семье, и в память об отце она становится преподавателем в гор. женском училище. 8 лет Нежданова тащит постылую учительскую лямку, а душа просит сцены, рампы, чарующих звуков романсов. Ни одной оперной премьеры не пропускает она в Одесском театре, и чем больше слушает местных знаменитостей или заезжих гастролёров, тем сильнее растёт её желание петь самой, тем более что Тоню иногда приглашают выступить в любительских концертах. Восхищение друзей её способностями подстёгивают честолюбивые мечты.
Когда младшие сестра и брат подросли, Нежданова решила, что самое время подумать и о себе. В октябре 1899 г. она отправилась в Петербург с желанием поступить в консерваторию, но столица с её прославленными педагогами в гостеприимстве Неждановой отказала. Прослушав девушку, экзаменаторы объявили ей, что её голос для карьеры оперной певицы недостаточен, но Антонина не привыкла отступать, тут и понадобилась материальная помощь доктора Бурды, который обещал перевести деньги в оплату за учёбу в Московскую консерваторию. Она очень волновалась на прослушивании: пела точно, но с трудом взяла верхнюю ноту в «Колыбельной» Чайковского. Причина была простой и ясной: диапазон её голоса был развит недостаточно, однако эта ошибка не помешала выдающемуся педагогу, итальянцу Умберто Мазетти, разглядеть в абитуриентке будущую большую певицу. Нежданову приняли в избранный класс.
Неизвестно, как бы сложилась творческая судьба певицы, не окажись у истоков её пути такого великолепного мастера, каковым был Мазетти, проявив себя как тонкий и умный педагог. Он «подарил» Неждановой её голос. Первые 4 мес. он вообще не занимался с новой подопечной и, лишь присмотревшись к ней, оценив её необычный, яркий голос, начал вокальные упражнения. Диапазон певицы, не превышал полутора октав, Мазетти как бы предоставил возможность постепенно проявиться самой природе, осторожно, без напряжения подталкивая голос к верхним регистрам. Таким образом, именно итальянский педагог заложил основы уникального мастерства певицы, в исполнении которой поражала прежде всего раскованность и лёгкость в партиях любой сложности. Он же научил Нежданову и трепетному, заботливому отношению к собственному голосу: петь не больше 2-3 час. в сутки - 20 мин. упражнений, потом обязательный 20-минутный отдых.
Антонина Васильевна берегла свой голос пуще всего на свете, часто по этой причине отказываясь от выступлений, некоторых партий, гастролей. Она относилась к голосу свято, словно осознавала, что дан он ей не за какие то особые заслуги, а просто так, случайно, и она не вправе распоряжаться им, как транжира. Зато до конца дней певица сохранила нежный звонкий «колокольчик» своего природного инструмента и никто никогда не слышал старческого, плавающего дребезжания в её пении. А свой последний концерт Нежданова дала на радио 4 августа 1943 г.
26 февраля 1902 г. в Большом театре проходила проба голосов. Как утверждали газеты, свежестью и приятностью голоса произвела наиболее приятное впечатление А.В. Нежданова, спевшая партию Лючии. Однако в тот раз в театр она не попала. Принимая во внимание особые таланты дебютантки, ей предложили место в Мариинском театре, однако Нежданова отказалась. Стать артисткой Большого певице помог его величество случай. Однажды заболели все три (!) исполнительницы партии Антониды в опере «Иван Сусанин». Дирекция императорских театров вспомнила о молодой певице и попросила её выручить спектакль. Сразу отметим, что Нежданова вошла в историю русской оперы как лучшая исполнительница труднейшей партии Антониды. День 1 мая 1902 г. ознаменован началом творческого пути замечательной русской певицы.
Уже в первом сезоне она выступила в 8-ми операх. Однако вскоре по распоряжению дирекции Большого театра Неждановой был передан весь репертуар тогдашней примадонны Эмилии Кристман. И посыпались блестящие рецензии, цветы от поклонников, признание критики. Успех!.. Тесное творческое общение связывало певицу с такими корифеями русской оперной сцены, как Собинов, Шаляпин, Рахманинов, Танеев., однако самые тёплые чувства она питала к Леониду Витальевичу, который являлся практически постоянным партнёром певицы на оперной сцене. Собинов трогательно называл Антонину Васильевну в письмах: Нежданчик. Она редко гастролировала, отказывала в ангажементах лучшим мировым театрам, - трудно представить перспективную артистку, у которой не закружилась бы голова от оглушительного успеха, выпавшего на долю Неждановой. И совсем уж невозможно объяснить, почему она с таким упорством отвергала предложения «Ла Скала», оперного театра в Монте Карло и Нью Йорке.
Только дважды Антонина Васильевна согласилась на заграничные гастроли - в Париж в 1912 г., где партнёрами певицы были Энрико Карузо и Титта Руфо, и в 1922 г. - в Западную Европу, - измучившись от постоянных лишений в послереволюционной России. Но остаться за границей, жить там она так и не смогла. Она была так привязана к своей родине, что пожертвовала всемирной славой ради приверженности ко всему русскому, дорогому и такому понятному. Ее феноменальное искусство, восхищавшее несколько поколений слушателей, стало легендой. Ее творчество заняло особое место в сокровищнице мирового исполнительства. Б.Шоу, ошеломленный исполнением Неждановой русских песен, подарил ей свой портрет с надписью: «Я понимаю теперь, почему природа дала мне возможность дожить до 70 лет - для того, чтобы я услышал лучшее из творений - Нежданову».
К.С. Станиславский писал: "Дорогая, чудесная, удивительная Антонина Васильевна! Знаете ли, чем Вы прекрасны и почему Вы гармоничны? Потому что в Вас соединились: серебристый голос удивительной красоты, талант, музыкальность, совершенство техники с вечно молодой, чистой, свежей и наивной душой. Она звенит, как Ваш голос. Что может быть прекраснее, обаятельнее и неотразимее блестящих природных данных в соединении с совершенством искусства? Последнее стоило Вам огромных трудов всей Вашей жизни. Но мы этого не знаем, когда Вы поражаете нас легкостью техники, подчас доведенной до шалости. Искусство и техника стали Вашей второй органической природой. Вы, как птица, поете потому, что Вы не можете не петь, и Вы одна из тех немногих, которые будут превосходно петь до конца Ваших дней, потому что Вы для этого рождены на свет. Вы - Орфей в женском платье, который никогда не разобьет своей лиры. Как артист и человек, как Ваш неизменный почитатель и друг я удивляюсь, преклоняюсь перед Вами и прославляю Вас и люблю".
Сама Нежданова вспоминала: "Благодаря тому, что в своей семье я была окружена муз. обстановкой - мои родные пели, друзья и знакомые, посещавшие нас, также много пели и играли, мои музыкальные способности развивались очень заметно. Мои родители обладали хорошими голосами, музыкальной памятью и прекрасным слухом. В детстве от них я научилась петь по слуху много самых разнообразных песен. Когда я была артисткой Большого театра, моя мать часто бывала на оперных спектаклях. На другой день она совершенно правильно напевала слышанные ею накануне мелодии из опер. До глубокой старости голос у нее сохранился чистым и высоким".
Несмотря на тяготы жизни она находила время на посещение одесских театров. Ее поразил певец Фигнер, его умное пение произвело потрясающее впечатление на Нежданову. «Именно благодаря ему у меня возникла мысль учиться пению, когда я еще работала учительницей одной из одесских школ»..
Почти 20 лет Нежданова регулярно выступала на радио. Ее постоянным партнером в камерных выступлениях был Н.Голованов. В 1922 г. они совершили триумфальное турне по странам Западной Европы и Прибалтики. С 1944 г. Антонина Васильевна - профессор Московской консерватории.
 
Похоронена на Новодевичьем кладбище.
http://www.belcanto.ru/nezhdanova.html
Всё тихо вокруг и темно
Сирень
Матушка-голубушка
Что мне жить и тужить
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Воскресенье, 21 Июл 2024, 21:43 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7147
Статус: Offline | К 151-летию со дня рождения
УДИВИТЕЛЬНАЯ СУДЬБА АНТОНИНЫ НЕЖДАНОВОЙ
И.С. Козловский называл её «скрипкой Страдивари» и говорил: «Вы наш камертон». Станиславский восклицал: «Ну, Антонина Васильевна, вы не женщина – вы Орфей в юбке!».Она пела на одной сцене с Э.Карузо и Ф.Шаляпиным; Б.Шоу считал её «лучшим творением природы», а С.Рахманинов посвятил ей свой знаменитый «Вокализ», и на вопрос певицы, почему в нём нет слов, ответил: «Ваш голос выразит все лучше, чем слова». На одном из концертов композитор сидел в публике и слушал в исполнении Антонины Васильевны арии Франчески из собственной оперы «Франческа да Римини». Как же должно было взволновать Рахманинова пение Неждановой, если при его сдержанности, даже высокомерии, композитор вышел на эстраду и стал экспромтом аккомпанировать певице. Она вызывала восторженные отклики у всех, с кем бы ни встречалась. Как однажды вспоминала Нежданова, когда она впервые вышла на сцену Большого театра, ей потом принесли огромную корзину роз и маленькую записочку: «Пусть жизненный путь ваш будет усыпан алыми розами». Так и случилось: судьба не просто благоволила ей, а устилала дорогу жизни цветами. Своим талантом певица покорила не только родную Москву и Петербург, но и всю Европу.
В 1912 г. Нежданова решила попробовать свои силы в знаменитом театре Гранд-опера в Париже. Приехала заранее, чтобы сделать себе новые туалеты для роли и для жизни, ведь Париж – столица моды! Но когда она отправилась на репетицию, швейцар с удивлением посмотрел на ее лицо и отказался пропускать – русская певица, по его мнению, не была похожа на артистку, потому что была без грима, белил и румян. После спектакля «Риголетто» изумлённая парижская критика признала Нежданову величайшей из современных певиц. Спектакли с её участием шли с аншлагами и огромными сборами в течение месяца. С 1914 г. Антонина Васильевна активно участвовала в благотворительных концертах в помощь русской армии, вязала теплые вещи для солдат, однако организм певицы не выдержал такого перенапряжения. Она заболела дифтеритом, а после выздоровления судьба подарила ей неожиданную встречу. В 1915 г. 42-летней Неждановой, на ужине у композитора Ипполитова-Иванова, был представлен 24-летний дирижер Н.Голованов.
Вряд ли прима Императорского театра могла предположить, что с этим молодым человеком она свяжет всю свою дальнейшую жизнь. Однако их союз продлился более 30 лет, вплоть до ее ухода из жизни. В годы гражданской войны Нежданова выступала перед красноармейцами, но сказать, что ей это доставляло удовольствие, нельзя. В залы пришла новая публика. Певице становилось не по себе, когда во время ее выступления между слушателями раздавался смех и шиканье. В 1922 г., измученная революционными лишениями, Нежданова, при помощи Луначарского, вместе с мужем отправилась на зарубежные гастроли. Турне по городам Западной Европы и Прибалтики стало грандиозным.
За 9 мес. она выступила почти 50 раз. За границей певице предлагали райскую жизнь, но когда иностранный импресарио вручил ей контракт на гастроли по Америке, она не на шутку испугалась. Вместе с Головановым они тянули время и придумывали всяческие отговорки и как только получили телеграмму из Большого с просьбой вернуться, поспешили обратно в Москву. В числе поклонников таланта Неждановой – первые лица государства.
«Берегите своё горлышко, свой голосок, его Владимир Ильич очень любил», - говорила ей Н.Крупская. Трудно понять, почему искусство Неждановой, такое тонкое и беззащитное, пользовалось успехом у нового режима.
Однако поклонение певице не имело ничего общего с традиционным обожанием актрис. Имя Неждановой окружал ореол возвышенной недоступности, почти что святости. И сегодня в каждом театральном музее есть отдел, посвященный ее творчеству. Даже квартира Антонины Васильевны стала музеем. В ее честь переименовали старейший переулок в Москве, хотя в нем жили и другие, не менее знаменитые деятели культуры. Несмотря на то, что карьера певицы закончилась очень давно, а записи голоса, хотя и сохранились, все же несовершенны. Для отечественной оперной сцены Нежданова все же значит больше, чем совершенная вокалистка. С ее именем связана сама чистота оперного пения, а ее искусство реализует идеальные представления о нем. Манера ее пения признана классической, поэтому искусство Неждановой и ее слава шире границ ее эпохи. Художник К.Юон признался ей: "Музыка Вашего пения мною воспринималась всегда как-то символически, как "голос вечно женственного" начала в жизни. Редчайший тембр Вашей музыки волновал всегда, как способен волновать знакомый и близкий голос горячо любимой девушки..."
В пении Неждановой артистично не слово, не фразировка, не интонация, а сам звук. Именно это так ценил Рахманинов, посвятивший ей свой "Вокализ". В этом-то и заключено высшее искусство бельканто - пение без слов становится самодостаточным языком, совмещая в себе музыку и поэзию. Искусство Неждановой произвело революцию на отечественной оперной сцене. Прежде русское пение могло быть драматично, могло быть в высшей степени театрально, но она внесла в русский классический репертуар необыкновенную и непривычную поэзию звука.
Пение Неждановой являло некоторый вокальный абсолют. Она победила драматизм, ценившийся у нас выше, чем совершенное пение. Ее исполнение с Собиновым "Лоэнгрина" совершило худ. переворот. Эту оперу они пели как никто в мире, внося в нее прозрачную лирику без тени усилия, без намека на страстность. Она продемонстрировала на сцене Большого театра, всегда относившейся к виртуозности с долей скепсиса, как тонка, самобытна и увлекательна может быть виртуозность сама по себе. В каком-то смысле она была антиподом Шаляпина. Даже удивительно, что артисты часто выступали в одних спектаклях, находясь при этом на противоположных полюсах оперного искусства. В пении Неждановой, таком простом, таком бесхитростном, не было, казалось, ничего психологически сложного, как не было в нем и любования звуком. Любовались им, ломали головы над тем, что же заключает в себе ее искусство, слушатели. Это идеальное пение и в самом деле ускользает от характеристик. Внутреннюю тему искусства Неждановой сегодня определить сложно, гораздо труднее, чем темы других певиц, ее младших современниц.
Пение Степановой энергично, жизнерадостно, жизнеутверждающе, горячо даже в самые трагические моменты. Искусство Катульской, напротив, выражает элегическую печаль. А пение Неждановой соединяет в себе и то, и другое, и нечто большее. Оно не воспринимается как драм. послание из ее времени в наше. Не воспринимается и как театр, хотя Надежда Васильевна была очень внимательна к театральной отделке своих ролей, например, брала уроки у Ермоловой, готовя партию Виолетты. Нежданова владела искусством не касаться жизни, парить над ней, быть отстраненной от своего времени и от своей эпохи. Она не выражала их темы, поэтому она актуальна и сегодня. Искусством преодолевать притяжение земли и проходить сквозь время певица владела не только в пении, но и в жизни. Неясно, кем на самом деле она была. Ее биография нам до конца не известна, ее симпатии и антипатии таинственны. Собинов называл ее "Нежданчик", а рабочие за сценой называли "Нашей Нежданихой". Она была близка и тем, и другим, и от всех одинаково далека.
Мемуары певицы написаны удивительно легко. О войне, голоде, революции, разрухе, неприятии ее искусства новым зрителем она пишет без тени внутреннего усилия, без малейшего душевного напряжения, словно берет колоратурные пассажи. "В концертах для рабочих я старалась петь по возможности простые произведения, но не раз замечала, что колоратурные пассажи, стаккато, трели вызывали смех. Слушатели не стесняясь хохотали во время исполнения "арии с колокольчиками" из оперы "Лакме", думая, что голосом выделываются какие-то акробатические фокусы специально для того, чтобы смешить. "Соловей" Алябьева вызывал восторг. Здесь трели и пассажи воспринимались, как настоящее пение соловья".
И рядом, на тех же страницах, описание совершенно несвоевременных, невозможных в то время поездок за границу каждое лето, морских купаний на итальянской Ривьере.
Сравнивая искусство Неждановой с искусством великой Обуховой, более молодой выпускницы Мазетти, нельзя не видеть, что, в отличие от последней, ее образ с минувшей эпохой не связан и ее воплощением не казался. Голос же Обуховой и ее вокальная манера всегда пробуждали в слушателях острую ностальгию по прошлому. Нас не может сегодня удивлять то, что Нежданова, только раз выступавшая за границей, теперь завоевала мир. Роль иностранки - это та главная роль, которую она сыграла в своей жизни. Нежданова была иностранкой в Москве, так как здесь непривычна и не принята была подобная виртуозность. Она была иностранкой на оперной сцене, где певица, несмотря на все усилия, казалась каким-то странным созданием. Она была иностранкой в нашей системе отношений и при нашей власти, несмотря на то, что власть ценила ее.
Гений Неждановой не имел связей с временем, эпохой и той страной, где певица провела свою жизнь. Ее вокальный талант вполне мог быть востребованным и стилистически актуальным в Италии или в Германии. И, пожалуй, сегодня мы понимаем, что Нежданова везде была бы немного иностранкой. Она была иностранкой на земле. Не соловьем даже, а иным существом, не имевшим с птицами ничего общего, кроме крыльев.
https://svyatye.online/article....danovoy
https://www.belcanto.ru/sov-nezhdanova.html
Ах, сравню ли тебя
Вечерком за речкой
Зачем тебя я, милый мой, узнала
Когда б вы поняли меня
|
| |
| |
