| Валентина_Кочерова | Дата: Воскресенье, 05 Фев 2012, 23:24 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 6948
Статус: Online | ИВАН СЕМЕНОВИЧ КОЗЛОВСКИЙ
(24.03. 1900 - 21.12. 1993)
Советский и российский оперный и камерный певец, режиссёр оперы. Народный артист СССР, лауреат 2-х Сталинских премий 1-й степени, Народный артист Украины.
Родился в с. Марьяновка Киевской губернии в крестьянской семье. С 1907 по 1917 г. пел в хоре при Свято-Михайловском монастыре, в 15 лет участвует в постановках Общества украинских актеров. Учеба у известного педагога Е.Муравьевой в Киевском музыкально-драматическом институте им. Лысенко пришлась на 1917 – 1919 -е годы. Дебют на оперной сцене состоялся в театре Садовского, где Козловский исполнил партию Андрея в «Запорожце за Дунаем» Гулака - Артемовского. Некоторое время пел в знаменитом хоре А.Кошица. Закончил Киевскую учительскую семинарию, С 1916 г. пел в передвижных оперных труппах в Полтаве и Харькове; в 1925 г. – солист Свердловского театра; в 1926 г. был принят в труппу московского Большого театра, солистом которого являлся до 1954 г.
Чтобы петь те партии, которые ему хотелось, Козловский организовывает вне театра гос. оперный ансамбль. Отношения с дирекцией Большого не складываются, и певца увольняют в конце 30-х годов. Неожиданно для него самого, Сталин возвращает его в театр на исключительных условиях, присвоив звание Народного артиста СССР и наградив орденом Ленина. Иван Семенович становится ведущим тенором Союза, соперничая с С. Я. Лемешевым. У него появляется масса поклонниц. Голос Козловского имел самый большой динамический диапазон - от 75 до 150 децибел.
В репертуаре Козловского насчитывалось более 50 оперных партий, в их числе: Юродивый в "Борисе Годунове" Мусоргского, Ленский в "Евгении Онегине" Чайковского, В.Галицкий в "Князе Игоре" Бородина, Царь Берендей в "Снегурочке" Римского-Корсакова и др. Исполнял партии западного репертуара, среди которых выделялись Лоэнгрин в одноименной опере Вагнера и граф Альмавива в "Севильском цирюльнике" Россини, Юродивый в "Борисе Годунове" Мусоргского. Примечательно, что до Козловского роль Юродивого считали эпизодической – певец делает ее одной из центральных. В его исполнении страшно звучали слова: "Нельзя молиться за царя-ирода. Богородица не велит!"
С самого начала творческой деятельности и до последних лет жизни Козловский много выступал в концертах, преимущественно с программами русских старинных романсов, русских и украинских народных песен, камерной лирики русских композиторов (Глинка, Даргомыжский, Чайковский, Рахманинов). В поздние годы пел и записывал русскую духовную музыку.
Голос Козловского – высокий (лирический) тенор красивого и очень индивидуального, сразу распознаваемого тембра. Певец был в высшей степени артистичен (и на сцене, и на концертной эстраде) и, как крупные русские артисты старой школы, умел выразительно артикулировать текст. Его пение было исключительно эмоциональным, иногда даже балансирующим на границе строгого вкуса (это случалось преимущественно в западном репертуаре).
Современники писали о его репертуаре: «Здесь вы найдете и горе, и радость безмерную, и угнетенность, и смирение». Козловский говорил, что петь надо так, чтобы «не рвать на себе рубаху», уметь голосом убедить слушателя в замысле композитора. Певец считал, что надо беречь голос, это один из элементов певчей дисциплины. На улице он не разговаривал, ходил закутанным в шарф. Дочь Анастасия пишет, что отец «больше всего на свете любил музыку, и ради этой страсти готов был жертвовать всем. Бог наградил его уникальными вокальными данными. И отец свято берег этот божий дар, стараясь не растратить понапрасну, не повредить, как будто бы нес за него огромную ответственность перед Богом и людьми. Это был мучительный труд - сохранить голос до старости. И ему это удалось»
Бессменный секретарь певца в течение 45 лет, Н. Ф. Слезина рассказывает, что Иван Семенович был «неутомим в работе, беспредельно требователен к себе и к тем, с кем работал, но в то же самое время я не знаю ни одного человека, кто так уважал труд певца». Он каждый вечер ходил в Консерваторию - на одном из кресел директорской ложи Большого зала даже была прикреплена табличка: «Здесь слушал музыку великий русский певец И.С. Козловский».
В 54 года певец оставляет сцену Большого театра. Он говорил, что пение – это избыток здоровья. Иван Семенович был замечательным волейболистом, прекрасно играл в теннис, любил плавать в море, в 75 лет занимался на кольцах. Вплоть до 80-ти лет Козловский давал ежегодный сольный концерт, исполняя сложные произведения Рахманинова, Чайковского, Верди, Вагнера.
Однако, по словам дочери, Козловский жил с ощущением непонятости. «Где-то в глубине души его поселилась Великая Печаль. Ему казалось, что его не понимают… родные и близкие, государство, чиновники, с которыми у него всегда были непростые отношения». Не раз по неизвестной причине «свыше» поступало заявление «это петь нельзя». Например, на открытии киевского дома-музея украинского поэта М.Рыльского Козловскому запретили исполнять песню «Ой, у полi криниченька». В поздние годы Иван Семенович пел и записывал русскую духовную музыку. В 60-е чиновники уничтожают в магазине Львова 400 пластинок с рождественскими колядками – замысел, который певец вынашивал долгие годы.
Козловский мечтал хоть раз послушать оперу в Ла Скала, но его не выпускали за рубеж - возможно, из-за старшего брата, также певца, эмигрировавшего в Америку. Русский хоровой тенор зарубежные слушатели могли слышать только по радио. По мысли Козловского, главное – это оставить след в искусстве, а значит и в жизни. Он на собственные средства построил в родном селе муз. школу, которую мечтал превратить в интернат для одаренных детей. В Марьяновке действует дом-музей И.С. Козловского, где к 100-летию певца воздвигнут монумент, символизирующий горящую свечу. На псковщине экскурсоводы показывают алтарную часть Святогорского монастыря, где Козловский пел на пушкинских праздниках. В Вене существует общество «поклонников Козловского».
Умер Иван Семенович Козловский под старое рождество в возрасте 90 лет. Созданные им вокально-сценические образы вошли в историю мирового театра. В Москве на доме №7 в Брюсовом пер. открыта мемориальная доска памяти И.С. Козловского. На мемориале Новодевичьего кладбища, где похоронен певец, выбиты слова посвящения: "...и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь..."
Как утверждают очевидцы, девицы, которые окружали Козловского, были некрасивыми. Поклонниц Козловского называли «сыры». Откуда пошло это название? Есть версия, по которой жаркие почитательницы его таланта засекли, говоря современным языком, какой сорт сыра их кумир как-то купил в Елисеевском магазине. Они тут же купили его и поделили между собой.
http://www.bionames.ru/bio/biographies/Kozlovskij_Ivan_Semenovich/
ИВАН КОЗЛОВСКИЙ: «ОСТАТЬСЯ РАВНОДУШНЫМ НЕ МОГУ»
16 октября 2008 г.
В 1927 г. И.Козловский исполнил партию Юродивого в опере Мусоргского “Борис Годунов”. Это стало вершиной его творчества и шедевром в мировом исполнительском искусстве. С тех пор Иван Семенович спел около 50 самых различных партий. Голос знаменитейшего тенора XX столетия любим и сегодня.
Я держу в руках письма Ивана Семеновича к его другу из Киевского оперного театра Н.Шостаку. Разглядываю почерк на пожелтевших листочках, старинные голубые и белые конверты с алым гербом Советского Союза. Еще не выцвели синие чернила от авторучки “Ванюрчика”, как его называли дома. Послания, отпечатанные на машинке, тоже читаются хорошо. Кое-где рукой певца исправлены буквы, над отдельными строками - добавления. Видимо, спешил, перепечатывать было некогда. “И.С. часто занят - все бесплатные концерты, юбилеи всех знатных людей, а Ванюрчик — трудись”, — писала в Киев некто Оксана, гостившая у Козловских. В его московской квартире вечно жили родственники, односельчане, знакомые. Он всех принимал и всем помогал.
“Дорогой Николай Григорьевич! Окажите любезность. Если есть Оксана в Киеве, то она сможет вручить В.С. Костенко это лекарство. А коли уехала, то вручите, пожалуйста, при оказии. Может быть, не надо прибегать к операции? Циневых приветствую — пусть “не чухается” и приезжает лікуватися” — пишет он Шостаку.
Эти драгоценные письма 1963, 1966, 1968, 1969 и 1972 г. попали ко мне случайно. Их адресат давно умер, жена с дочерью уехали в Америку. Письма оставили соседу по дому, тоже артисту. Он подарил их мне. “Киев, ул. Пушкинская, 20, кв. 21, Шостаку Н.Г., - читаю адрес на конверте. И обратный: “Москва, ул. Неждановой, 7, кв. 81, И.Козловский”.
Живя в Москве, я не раз проходила мимо этого особняка. Иван Семенович тогда был жив. На сцене уже не выступал, но концерты давал часто. У меня дома хранились фотографии, на которых он запечатлен с дедушкой моего мужа. Дед А.Л. Колтыпин, коренной москвич, был помощником режиссера Большого театра и работал непосредственно с Козловским. Он и его жена-балерина рассказывали, что газеты не только хвалили, но и травили великого тенора. Напишут неприятное, а перед спектаклем кто-то подбросит Ивану Семеновичу статью. Тот прочтет, расстроится и заявит, что выступать не будет. Козловский был звездой первой величины и позволял себе многое.
- Я Ивана Семеновича и так успокаиваю, и эдак, убеждаю, что все подстроили злопыхатели, не стоит обращать внимания. Народ его все равно любит. Буря утихала, певец выходил на сцену и уходил с нее под гром аплодисментов — рассказывал Арсений Леонидович.
В 1920 г. с отличием окончив институт, Иван ушел добровольцем в Красную армию. (Во время ВОВон ездил с концертами по фронтам, пел в освобожденных городах). Его определили в 22-ю стрелковую бригаду инженерных войск и направили в Полтаву. В перерывах между службой ему разрешают петь в передвижных оперных труппах. После демобилизации уже известного певца приглашают в Харьковский оперный театр. Затем — Урал, Свердловск. И, наконец, вызов из Москвы. В Большой театр он пришел уже мастером.
Услышав его, В.Немирович-Данченко сказал:
- Вы храбрый человек. Идете против течения. Понимаю, что вам трудно, но плывите, не останавливаясь, не сглаживайте углы и не ждите сочувствия тех, кому вы кажетесь странным.
Зрители им восхищались. Сам Шаляпин восклицал:
- Здорово поет сволочь Козловский!
Молодого певца любили за голос и за то, что каждую роль он подавал по-своему. Недаром самой знаменитой в его исполнении стала партия Юродивого, раньше считавшаяся мелкой и проходной. А Козловский сделал ее чуть ли не главной! У зрителей перехватывало дыхание, когда он выводил: “Отняли копеечку!” и “Нельзя молиться за царя-ирода. Богородица не велит!”
Он вообще любил экспериментировать. В 1942 г. “осовременил” “Севильского цирюльника” такими словами: “Откройте, а то сейчас объявят воздушную тревогу”. Вмешивался в режиссуру. В “Риголетто” знаменитое “Сердце красавиц” заканчивал, уйдя за кулисы. Напросился в партнеры к балерине О.Лепешинской и выполнял несложные поддержки.
Дирекции это не нравилось. Певцу не давали партии, о которых он мечтал. Кроме того, молодой человек не скрывал, что недоволен порядками в театре. Наконец, у него появился соперник С.Лемешев. Кончилось тем, что в 1930 г. Козловского уволили. И вдруг он, совершенно неожиданно для себя, нашел защитника в лице... Сталина. Тот, оказывается, был поклонником его таланта. И вождь возвратил Козловского в театр, присвоив звание народного артиста СССР и наградив орденом Ленина. С этого момента выходец из Украины становится ведущим тенором страны.
Из Большого театра Козловский ушел в 1954 г. Интриги его доконали, но петь он не переставал. Даже в 80 лет выступал с концертами. В 1984 году певец снялся в фильме “И жизнь, и слезы, и любовь”
Татьяна Хлебникова
http://rg.kiev.ua/page5/article12096/
Неподражаем был голос И.С. Козловского. Красота его необычна. Любые эпитеты, любые прилагательные превосходных степеней будут находиться по касательной к этому волшебному тенору, `соскальзывать`с него. Ближе всего к сущности его, пожалуй, определение "неземная красота".
Такие певцы, рождающиеся раз в столетие, как бы даруются нам свыше. Живой легендой Козловский стал уже к концу 20-х годов и оставался таковой до конца жизни. Его несравненный голос, его артистическое обаяние должны были стать достоянием мира музыки всех стран и континентов. Но жестокая историческая судьба распорядилась иначе...
Книга составлена из воспоминаний, интервью, статей И.С. Козловского. Впервые печатаются письма Ивана Семеновича, среди них - письма жене, актрисе Г.Е. Сергеевой. Заключает книгу рассказ В.Солоухина `Золотое зерно`, герой которого - И.С. Козловский.
http://lib.rus.ec/b/188468
"Да исправится молитва моя" (Д.Бортнянский)
"Христос воскрес"
"Ах ты, степь широкая"
"Горними тихо летела душа небесами"
"Девушка пела в церковном хоре"
"Дивный терем стоит"
"Друг сердечный, счастлив будь"
"Здесь хорошо"
"Не щебечи, соловейку"
"Вечерний звон"
"Чёрные брови, карие очи"
Серенада Арлекина из оперы "Паяцы"
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Суббота, 28 Май 2022, 20:10 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6948
Статус: Online | Об И.С. Козловском вспоминает его внучка А.Ю. Козловская-Тельнова
«ПОШЛИ, БОЖЕ, ХОРОШО ПЕТЬ...»
Два знаменитых тенора ХХ в. – Марио дель Монако и И.С. Козловский. Справа Рубен Симонов. 1959 г.
- С какого времени вы помните своего деда?
- Пожалуй, с 1970 г., когда дедушке было уже 70 лет, а я была еще маленькой. И с тех пор до последних дней его жизни мы были очень дружны. Он очень на меня повлиял за те 20 лет, что мы были рядом. И чем дольше я живу, тем больше понимаю, насколько важным было для меня его влияние. Мы очень о многом с ним разговаривали. Дед относился ко мне доверительно и потому говорил со мной откровенно. Я была у него единственной внучкой. Мы жили неподалеку от Брюсова пер., поэтому я могла часто бывать в доме деда. Особенно когда стала ходить в школу. Она была здесь, рядом, за углом. В школе нас кормили плохо, и я почти ежедневно старалась зайти к дедушке повидаться и вместе с ним пообедать. Хотя в то время, когда я приходила, дедушка только садился завтракать. Позже, во время учебы в университете, я заходила к нему реже. Но все равно мы виделись с дедом по нескольку раз в неделю. Для меня это были очень хорошие времена. Дедушка часто ходил на концерты в консерваторию. Многие этому удивлялись, потому что обычно музыканты редко ходят на концерты, в которых они не заняты. А он обязательно 2-3 раза в неделю бывал в концертных залах. Один ходить не любил и часто брал меня с собой. Иногда мы ходили вместе гулять по вечерним московским улицам. Дедушка был умным, интересным собеседником.
- А каким, по вашему мнению, был характер деда?
- Чтобы точнее ответить на этот вопрос, нужно вспомнить его детство. Ведь когда ему было немногим более 7 лет, он перенес сильное душевное потрясение – мать отправила его из родной деревни Марьяновка в Киев, в церковно-приходскую школу при одном из монастырей. Там он жил, учился, пел в церковном хоре, но очень страдал от обиды, что его отлучили от родного дома. Эта обида всю жизнь бередила его душу и, видимо, повлияла на формирование характера. Он был сложным ребенком, и его отношения в обителях складывались не просто. Религия же стала его убеждением, потребностью души. Он всегда ходил в храм, искренне соблюдал православные обряды, постился. Правда, нужно заметить, что он никогда не пел в храме на клиросе и ходившие в свое время слухи по этому поводу не соответствовали действительности. Дед всегда молился перед едой, только читал не традиционную, а составленную им самим молитву.
- Вы ее помните?
- Помню! Она звучала так: «Пошли, Боже, хорошо петь, прославлять род свой, долго жить на свете». Жизнь показала, что Бог услышал его молитвы. Он был человеком строгих нравов и умел высоко нести свое человеческое достоинство. Он прекрасно понимал, что голос – дар Божий и, чтобы его сохранить, нужно обладать большим терпением и самодисциплиной. Например, после спектакля или концерта, а также после принятия горячей пищи или чая он как минимум час или полтора не выходил на улицу. А выходя из дома, непременно заматывал горло длинным теплым шарфом. На улице не разговаривал, если была плохая погода, тем более зимой. Никогда не целовался в губы, оберегаясь от случайной инфекции. Поэтому, насколько я помню, у него никогда не было насморка, не болело горло. По своим душевным качествам он был человеком отзывчивым и добрым, но та самая детская обида породила в нем настороженность в отношении к людям. Это сказалось не только на его личной жизни, но и проявилось в решительном поступке, когда в 1954 г. он ушел из Большого театра.
- Иван Семенович покинул оперную сцену, когда ему было всего лишь 54 года. В чем же была причина его ухода?
- В тот год дедушка был в длительной гастрольной поездке по стране. Желающих послушать «самого Козловского» оказалось так много, что он согласился давать по 2 концерта в день вместо одного, установленного правилами. Сейчас бы этот порядок вызвал недоумение, но тогда его непослушание сыграло плохую роль. В «Комсомольской правде» появился фельетон модного тогда газетчика Нариньяни, в котором автор обвинял Козловского в стяжательстве. Якобы певец требовал за концерты двойную ставку! Заканчивался фельетон оскорбительной фразой: «Как не стыдно человеку зарабатывать столько денег?» И это бросили в лицо человеку, который во время войны добровольно, как истинный христианин, построил на свои деньги танк, а позже в своем родном селе построил и оборудовал детскую муз. школу. Наверное, сейчас, прочитав об этом, люди будут смеяться или возмущаться, вспоминая обстановку в стране в 50-е годы. Но тогда деду было не до смеха. Его, уважаемого народом ведущего певца оперной сцены, фактически публично облили грязью. Он обратился за помощью в администрацию Большого театра, но не получил должной поддержки. И тогда пришло решение: уйти из театра. После этого он не выступал 2 года, хотя сохранил прекрасную форму. И только позже, когда обида немного утихла, стал записываться на студии, петь в отдельных концертах. Жить без пения он просто не мог. Я уверена, что его призвание было предопределено свыше. Ему это было написано на роду, потому-то и судьба складывалась так, как было угодно Богу.
- А когда, по-вашему, он осознал, что его призвание быть певцом?
- О его раннем детстве мы уже говорили. А позже, когда у него начал ломаться голос, он вернулся в Марьяновку и, понимая, что петь ему нельзя, ушел в соседнюю деревню и там уединился, вел аскетическую жизнь. Чтобы прокормиться, работал в конюшне. Дед с детства любил лошадей. Он хорошо держался на лошадях, умело ими управлял и с удовольствием за ними ухаживал. Свою привязанность к лошадям он пронес через всю жизнь. Был такой занимательный случай. Для деятелей культуры организовали скачки на ипподроме. Дед принял участие в этих скачках и даже выиграл заезд. На него из всех присутствующих поставил ставку в тотализаторе только один человек, который и получил большую по тем временам сумму. Его любовь к лошадям передалась по наследству моей маме и дальше моей дочери Соне, которая обожает ездить на лошадях.
Юность деда пришлась на годы революции и Гражданской войны. В 1919 г. его мобилизовали в Красную Армию. Он, естественно, попросился в кавалерию, но прослужил в ней недолго. Однажды, когда кавалеристы запели в строю, командиру настолько понравился голос рядового Козловского, что, для того чтобы сохранить его, деда перевели в тыл, в инженерные войска, а оттуда послали учиться пению в Киев. А уже в 1924 г. дед приехал на прослушивание в Москву, в Большой театр. Но, как он рассказывал, волнение помешало ему в первый же раз показать себя как следует. Вскоре он стал ведущим солистом Свердловского оперного театра. А в 1926 г. его приняли в Большой театр, где он пел почти 30 лет.
- Среди старшего поколения ходили досужие разговоры о его неравнодушном отношении к женщинам?
- На ваш вопрос можно ответить так. Дед, как и другие творческие личности, был натурой артистической. И, естественно, ему нравилось производить хорошее впечатление на его почитателей и почитательниц, приятно было сознавать, что он нравится женщинам. Он любил делать женщинам комплименты, и его радовала их реакция. Но ведь в цивилизованном обществе это – часть светского этикета. Дедушка всегда был очень скромным, деликатным человеком и джентльменом по отношению к женщинам. По современным меркам – просто пуританин. Никогда не позволял себе даже намека на вульгарность и тем более циничность. Богемность была ему чужда. После того как он расстался с моей бабушкой – актрисой Г.Е. Сергеевой, вся его жизнь сосредоточилась на творчестве. В делах ему помогала секретарь Н.Ф. Следина, домашнее хозяйство вела О.Н. Андрианова. Они долго вместе прожили в этом доме, и между ними были очень теплые отношения. Ну, и я уже говорила, что дедушка любил нашу семью.
- А за рубежом Иван Семенович ни разу не гастролировал?
- Насколько я знаю, деда за рубеж не выпускали. Он как-то рассказывал мне, что однажды попросил Сталина отпустить его на гастроли за рубеж, и якобы вождь народов то ли в шутку, то ли всерьез сказал ему: «Проси что угодно, только не это». Тогда мы не знали, да и не смогли бы разгадать, чем был мотивирован ответ Сталина. Оставалось лишь предполагать, что невыездным деда сделали из-за его старшего брата, однако мы старались не обсуждать этот вопрос, так как дедушка очень любил своего брата. Как и он, тоже был в детстве отправлен матерью в Киев, в монастырскую школу, где получил религиозное воспитание и учился пению. Позже он даже пел в известном тогда хоре Кошица. Но в 1918 г. эмигрировал в Америку. Там он жил долго, собрал свой хор и успешно выступал с концертами. Но в конце жизни полностью ушел в религию, служил в одном из православных храмов недалеко от Нью-Йорка и умер в чине протоиерея.
Иван Семенович нравился сильным мира сего, в том числе и Сталину, и я думаю, что это избавило его от жестких преследований за «грехи» брата; все ограничилось тем, что его не выпускали, как раньше говорили, за «железный занавес». А в конце 80-х он уже никуда не мог поехать. Так что показать себя в Европе ему, к сожалению, не довелось.
- А музыкальность братьев Козловских передалась ли следующим поколениям? Проявились ли у кого-нибудь вокальные способности?
- Нет, ни у моей мамы, ни у ее сестры больших вокальных способностей не выявилось. А меня дедушка сам учил пению. Он садился за рояль, и мы начинали вместе распеваться. Доходили до ноты «ми», и дальше у меня ничего не получалось. Дедушка говорил мне, что не нужно сосредотачивать внимание на трудностях и тогда получится само собой. Я пыталась следовать его совету, но из этого все равно ничего не вышло. Позже я однажды попала на мастер-класс Г.Вишневской и убедилась, что существует определенная техника для разработки голоса. Вот тогда я поняла, что дедушка не смог поставить мне голос, поскольку никогда не преподавал и не знал этой техники. Но, кроме того, виноват был и мой настрой – я не хотела быть певицей. Меня интересовала психология, и эту специальность я получила, окончив МГУ.
- Иван Семенович, как говорят, был очень радушным и остроумным человеком.
- Да, действительно! Когда к нам приходили гости, дедушка оживлялся, улыбался, много шутил, даже кого-то разыгрывал. А во время прогулок он иногда подговаривал меня разыграть кого-нибудь из знакомых прохожих. Например, подобраться к шедшему впереди мужчине, обнять его за шею и радостно крикнуть: «Здравствуй, папа!» Представляете, какова была первая реакция на эту шутку?! Но деду это нравилось, тем более что он умело сглаживал ситуацию. Или, например, за столом он потихоньку клал свою ложку в карман сидящему рядом, а потом поднимал шум и «находил» ее у соседа. Были у него и свои чудачества. Хотя он не был по-настоящему суеверным человеком, но входил и выходил из помещения в одну и ту же дверь. С этим, помню, был один курьезный случай. Однажды он приехал в Большой театр и, как всегда, вошел через служебный подъезд (кажется, №16). Пока шел спектакль, рабочие начали класть у этого подъезда новый асфальт. Когда перед окончанием спектакля у этого подъезда стали собираться поклонницы Козловского, их предупредили, что асфальт не успеет остыть и потому певец выйдет через другую дверь. Но поклонниц это не убедило. «Мы знаем его привычки лучше вас», – заявили они и не расходились. Это смутило рабочих. Они куда-то сходили и вскоре начали делать помост из досок поверх подсыхавшего асфальта, по которому после окончания спектакля и вышел дед. Нужно сказать, что его поклонниц обмануть было трудно. Они знали все: и где он живет, и когда и по каким дорожкам гуляет. Некоторые фанатки пытались даже залезать к нему в окно квартиры по водосточным трубам. Дело доходило до того, что вызывали пожарных, чтобы их снять с этих труб. А одну пришлось смывать брандспойтом.
- Поклонниц у Ивана Семеновича было много. А друзей?
- Дедушка был человеком общительным, но разборчивым в людях. За этим столом сидели многие известные люди: и солисты Большого театра, и актеры МХАТа, музыканты и композиторы, дети Ф.Шаляпина, известный шахматист В.Смыслов. Однажды дед пригласил нашу примадонну А.Пугачеву. Имея в виду ее опыт организации и субсидирования больших культурных акций, он обсуждал с ней проект постановки оперы «Снегурочка» на одном из стадионов. У него были очень хорошие отношения с нашими знаменитыми басами М.Михайловым и М.Рейзеном. А друзей у деда было немного: Б.Шаляпин и П.Массальский.
Валентина Воронова
26.03. 2004. Независимая газета
https://www.ng.ru/saturday/2004-03-26/15_kozlovsky.html
«ХОРОШО ПЕТЬ И ДОЛГО ЖИТЬ»
О чём просил Господа Иван Козловский
Популярность Народного артиста СССР, солиста Большого театра И.С. Козловского была необычайна. Его знали и любили люди самых разных возрастов, профессий, интересов. О нём, его творчестве много написано и рассказано с экрана. Но мало кто знает, какое место в его жизни занимала православная вера, что он делал для Церкви.
В его доме было несколько икон. Одной - Спасителя - певец особенно дорожил: она родительская, раньше висела в их сельском доме. Рядом образы Богородицы и Симеона Богоприимца. Икону пророка Илии написал и подарил Козловскому настоятель Псково-Печерского монастыря архимандрит Алипий, один из героев известной книги «Несвятые святые».
- Когда я была маленькой, дедушка несколько раз брал меня с собой в этот монастырь. Помню, как вечерами, накануне богослужения, они с о. Алипием уединялись и подолгу беседовали. Видимо, тогда же он исповедался архимандриту.
- А как молился Иван Семёнович?
- Утром, вечером, днём, часто своими словами. У него были небольшие молитвы, и он произносил их с чувством: «Вразуми, Создатель!», «Боже, пусть будет Добро!», «Боже, дай мне хорошо петь и долго жить на свете!»
Сам Козловский в семейном кругу иногда жаловался на свой нелёгкий характер. Рассказывал внучке Ане, как мальчишкой обиделся на воспитателей и сбежал из Михайловского монастыря в Киеве, где учился в гимназии-бурсе. Прошёл пешком 60 вёрст до родной хаты. Мама его накормила, уложила спать, а утром отправила назад. И тоже пешком - в назидание. Позже отец сказал Ивану, что мать весь день и следующую ночь молилась, чтобы с сыном всё было хорошо. Отец предложил ей съездить в монастырь. Доехав, узнали, что Ваня вернулся в обитель и попросил прощения.
Есть легенда, что в 11 лет Ивану довелось общаться с императором Николаем. Государь приехал в Киев на открытие памятника Александру II и посетил церковную службу. Его внимание привлёк удивительно красивый голос солиста. Мальчика подвели к царю. Император спросил, как его зовут, и похвалил. А через несколько лет всё рухнуло: монастыри разграбили, памятник снесли. Козловский, отличник по предмету «Закон Божий», был принудительно мобилизован в Красную армию. От передовой спас голос: стоило Ивану запеть, как его отправили в инженерные войска, а потом – руководить самодеятельным муз. театром. Его слушателями стали красноармейцы. Они сидели в зале с винтовками и гранатами. Однажды солдат прямо перед сценой шутки ради замахнулся гранатой. Музыкантов как ветром сдуло. Лишь Козловский не сбежал, а перекрестился: «Господи, помилуй!» В зале засмеялись, оценили его смелость, концерт был продолжен. Немалое мужество требовалось и для того, чтобы исполнить перед высоким начальством во главе с самим Сталиным романс «Христос воскрес» на стихи запрещённого в то время Мережковского:
«Когда б Он был меж вас и видел,
Чего достиг ваш славный век,
Как брата брат возненавидел,
Как опозорен человек…
Какими б горькими слезами
Перед толпой Он зарыдал!»
- Когда он закончил петь, в зале на несколько секунд зависла тишина. Все смотрели в сторону ложи, где сидел главный слушатель. Сталин зааплодировал, и все стали аплодировать за ним.
- Он всегда ходил в церковь, несмотря ни на что: в любой мороз, в любую погоду. Есть большая заслуга Ивана Семёновича в сохранении нашего храма Воскресения на Успенском Вражке. - рассказывал близкий друг Козловского митрополит Питирим (Нечаев).
Козловский не раз помогал спасать храмы. В конце 1920-х он, солист Большого театра, часто ездил молиться в церковь Троицы на Воробьёвых горах. В то время она находилась за городской чертой, настоятелю разрешали звонить в колокола. Но при строительстве МГУ храм оказался под угрозой. Козловский писал во все инстанции, напоминал, что Кутузов молился здесь накануне военного совета в Филях, что «важно сохранить памятник нашей героической истории!». Лауреат Сталинских премий, народный артист СССР, он умел найти веские аргументы. А вот спасти храм в с. Марьяновка, где его крестили, где с 6 лет он пел на клиросе, не удалось. В 1930-х годах певцу сообщили: местная власть закрыла церковь и решила устроить в ней ДК… им. И.Козловского. Он с трудом добился, чтобы убрали его имя. Во время войны здание разрушили фашисты.
В 1960-х годах певец задумал построить в Марьяновке муз. школу. Без копейки госсредств - только на отчисления от своих концертов. Сделать это оказалось непросто: частная школа при социализме была немыслима. И всё же он добился своего. Ему разрешили переводить деньги на счёт Союза композиторов, и уже оттуда их направляли в школу.
- Иван Семёнович считал, что вера без дел мертва, он помогал очень многим людям - и знакомым, и незнакомым. Накануне больших праздников он обязательно составлял длинный список имён и адресов, и по этому списку его добровольные помощники разносили подарки.
«Запомнился один старик, живший в доме напротив МХАТа. Мы позвонили в квартиру. Нам долго не открывали. Наконец на пороге появился седой мужчина в поношенном халате и в стоптанных тапочках. Узнав, от кого мы и с какой целью, он вдруг зарыдал и с восклицанием «Ванечка!» упал на колени и стал истово молиться перед иконами в красном углу».- рассказывал один из таких помощников, реставратор Л.Кузнецов.
Иван Семенович прожил 93 года. Уникальный голос он сохранил до глубокой старости: последний сольный концерт дал в возрасте 87 лет. Молитвы были услышаны.
Устюгов
23.02. 2022. газета "Крестовский мост
https://www.krest-most.ru/svoj-krest/horosho-pet-i-dolgo-zhit/
Интервью легенды оперной сцены И.С. Козловского Святославу Бэлзе. (1990)
И.С. Козловский: Вера... Надежда... Любовь... (2010)
Док. фильм -- исследование, попытка эмоционального анализа структуры личности христианского «Орфея» - оперной легенды И.С. Козловского.
«Три пронзительные по своему душевно-эмоциональному накалу теленовеллы заставляют возвращаться к ним снова и снова, и мне, постоянно ищущему ответы на вечные и главные вопросы в жизни, они были даны». (Из газетной рецензии, март 2011г.)
Автор и режиссер Ю.Коваленко впервые включила в фильм уникальную запись своего последнего интервью с И.С. Козловским (вскоре после встречи, в декабре 1993г., он ушел из жизни), а также раритетную хронику. Об И. С. Козловском - не только как об артисте, но и как об уникальной личности, неизвестной широкой публике, вспоминают Т.Доронина, Б.Руденко, Г.Писаренко, ушедшие Б.Ахмадулина и А.Корнеев; сестры Михоэлс, а также родные и близкие артиста.
ДВА СОЛОВЬЯ НА ОДНОЙ ВЕТКЕ
Бывший директор КЗ им. Чайковского - о необычном соревновании С.Лемешева и И.Козловского
Мне рассказал об этой маленькой муз. истории Б.А. Четвертушкин, бывший директор зала им. Чайковского, человек с редкостной памятью. Это, наряду с присущей ему высокой порядочностью, гарантирует правдивость записанного мной повествования.
Народные артисты СССР: С.Лемешев, Е.Степанова, И.Козловский
- Случилось всё в самом конце 1949-го или начале 1950-го. Трудился я тогда в Радиокомитете СССР. Приглашает меня к себе руководитель Оперного ансамбля, гл. дирижер оркестра Всесоюзного радио О.М. Брон. Он загорелся идеей сыграть для радио оперу Бизе "Искатели жемчуга". Красивейшее романтическое сочинение. Его особенная сложность - чрезвычайно высокая для тенора нота "си" в романсе Надира "В сияньи ночи лунной" - кульминации спектакля. О чем же сообщил мне Брон? Ни больше, ни меньше, что спеть Надира согласился С.Я. Лемешев. Современные молодые люди не знают, что такое оперный кумир в середине прошлого века в СССР. Да еще тенор! Пуговицы и хлястики, оторванные от его пальто, приравнивались к чудодейственным амулетам. След от его ботинка на московском снегу студентки целовали по очереди. Между прочим, в жизни Лемешев был мягким и застенчивым человеком.
"Приглашайте Сергея Яковлевича на запись!" - распорядился Брон. Но дня через два случилось непредвиденное. Только я договорился о приходе Лемешева в столичный Дом звукозаписи, как Брону позвонил Козловский: "Я узнал, что вы возобновляете "Искателей жемчуга". Очень рад! И, если не возражаете, готов работать с вами". Не возражаете... Да какой дирижер отказался бы заполучить Козловского?! Поэтому Брон не сказал Козловскому, что его опередили. И не кто-то, а сам Лемешев. Пустил ситуацию на самотек.
Козловский ревниво относился к Лемешеву, даже временами, как мне казалось, испытывал чувство потаенной зависти. Трудно понять, почему. По славе и общественному признанию они были равновеликие. Народ в своей безмерной любви ставил их рядом. Правда, Лемешев был светским человеком. Козловский тяготел к Православию, часто давал концерты в сопровождении духовной музыки, участвовал в церковных песнопениях в Божьих храмах (однако, как мы увидим дальше, был не чужд суеверия). Чем они уж точно различались - выбором репертуара. И вдруг такая сшибка! Если Козловский узнает, что Лемешев уже ангажирован на партию Надира, он непременно отменит свое предложение. Да и Лемешев, прослышав про закулисные переговоры, способен дать нам от ворот поворот. Мы с Броном попали в цугцванг. Впрочем, на первых порах нам везло. Позвонил Лемешев и сообщил, что его жена приболела (он поставил условие - записывать оперу вместе с ней). И я с легким сердцем позвонил Козловскому:
- "Иван Семенович, приезжайте завтра - будем записывать".
- "Ну что вы, Борис Андреевич! Я так не могу, ведь это не какая-нибудь легкая песенка. Я должен всерьез подготовиться. Сначала романс Надира промурлыкать, а уж потом работать с оркестром" - ответил Козловский.
"Хорошо, - согласился я. - Приезжайте "мурлыкать" утром, а запишем всё вечером".
Как сейчас помню, день был ненастный, дождливый. Встречаю Козловского на пороге Дома звукозаписи. И как-то не придаю значения, что на Иване Семеновиче галоши. Из фойе открываю дверь - в тамбур, потом шагаю за вторую дверь - в студию, поворачиваюсь, а Козловского нет. Я обратно в тамбур. И вижу: Иван Семенович сидит и шарит по полу рукой. Он мне объясняет: "Знаете, снимал здесь галоши и уронил портфель". Оказалось, согласно одной из примет, в которые верил Козловский, на оброненную вещь надо сесть и немного на ней посидеть, чтобы прогнать "злых духов". Вот он и сидел на портфеле и искал галоши. А поднявшись, велел, к моему изумлению, передать Брону, что после такого происшествия репетировать не станет. А уже заказана студия, подобрана бригада с виртуозом звукозаписи Брагинским. И время, и люди - всё на вес золота. Что делать? Я опять вспомнил Лемешева. Звоню:
- "Сергей Яковлевич, как настроение?"
- "Да вот сидим с женой, чаёвничаем, обсуждаем, как лучше петь романс Надира".
Чувствую - удача.
- "Сергей Яковлевич, а вы не хотите сегодня же вечером порепетировать? У оркестра свободные часы, и можно это сделать".
- "С удовольствием!" - помню, ответил Лемешев. И я его вытащил, а звукорежиссера Брагинского предупредил: "Имей в виду, Лемешев "мурлыкать" не привык. Он репетирует обычно в полный голос. А ты его в это время записывай".
Сергей Яковлевич был, что называется, в ударе. Сразу спел Надира изумительно. И труднейшее "си" исполнил виртуозно. А через неделю и Козловский сообщает, что он готов к звукозаписи. И уж тут мы с Броном возликовали. Заиметь Надира в исполнении 2-х корифеев - это какой же подарок для многомиллионной аудитории радиослушателей! Тут-то и произошла у них настоящая сшибка.
Иван Семенович пришел в студию в приподнятом настроении. Некоторые места промурлыкал, а романс спел с оркестром в полный голос. Правда, он почему-то считал, что запись не ведется. Но звукорежиссер делал свое дело. Все у певца получилось и на следующей репетиции. В том числе великолепно выходила фермата (остановка) на ноте "си"... А потом пошла окончательная запись оперы с другими исполнителями. И Козловский вдруг - не знаю по какой причине - "си" переводит на "ре"! В партитуре Ж.Бизе ферматы на ноте "ре" в этом месте нет. С Броном - паника. Время для записи кончилось. И только наш звукорежиссер спокоен, приглашайте, мол, Ивана Семеновича на прослушивание. Мы только потом оценили это спокойствие. Уселись слушать романс Надира. Воздух наполнился нежнейшими звуками, неповторимый тембр брал за душу: "В сияньи ночи лунной тебя я увидал..." Мы слушали умиленно, а Иван Семенович, я видел, сидел и нервничал, ждал, конечно, как прозвучит его "ре". И вот идет строка "Где ты, греза и счастье?". В слове "греза" - как раз эта злосчастная фермата. Козловский ожидает здесь ноты "ре", а слышит великолепное свое "си".
Оказывается, звукорежиссер Брагинский смонтировал репетиционный вариант с окончательным. Иван Семенович просиял. А при расставании удивил нас своей осведомленностью: "Проверьте, чтобы и у Лемешева были все "си", которые указаны в партитуре". Раскрыл наш заговор...
Александр Кочетков
01.03. 2020. журнал "Родина"
https://rg.ru/2020....go.html
|
| |
| |
