| Нина_Корначёва | Дата: Воскресенье, 15 Июл 2012, 21:53 | Сообщение # 1 |
Группа: Проверенные
Сообщений: 194
Статус: Offline | 
Эрик Курмангалиев родился 2 января 1959 года в западном Казахстане в местечке Кульсары в семье врачей. Его отец был хирургом, а мать педиатром.
Эрик вспоминал: «Я постоянно пел – сколько себя помню. Сначала репертуар Людмилы Зыкиной, Ольги Воронец. У меня в детстве был такой низкий детский альт, который позволял мне подделывать их тембр. А потом, лет в двенадцать-тринадцать, я вдруг резко увлекся классической музыкой». Это произошло после того, как Эрик услышал в исполнении Софьи Преображенской арию Руджеро из оперы Генделя «Альчина». Тогда он начал записывать на магнитофон классические концерты, вызубривал все партии до последней ноты и, как сам признавался, «голосил сутки напролёт».
К увлечению сына музыкой отец относился резко отрицательно. «Он даже нередко колотил меня. Вообще в психологии восточных народов заложено, что мальчик, который хочет стать артистом, – это позор для семьи. Мужчина должен заниматься настоящим делом, и всё такое прочее. Но мой отец погиб, когда я был еще совсем маленьким, а мама меня всегда поддерживала», – говорил Эрик Курмангалиев.
Первый опыт сценического искусства Эрик получил в средней школе города Гурьева, играя мачеху Золушки в школьном драмкружке. Окончив школу, он поступил в Алма-Атинскую консерваторию на музыкально-педагогическое отделение. Для приемной комиссии он спел арию из «Орлеанской девы». Курмангалиев был обладателем необычного голоса – мужского альта (выше контртенора), что позволяло ему исполнять женские партии. Его диапазон - «до» третьей октавы и «си» большой октавы. Певец мог взять и «фа» третьей октавы, которую может спеть только женщина. В связи с этим он вспоминал: «Конечно, меня пытались переучивать: мол, как же так, мужчина почему-то поёт женским голосом. В Советском Союзе это было невозможно! Так что всякие инсинуации наблюдались по поводу моего тембра. Но окончательно я понял, что у меня действительно уникальные вокальные данные, только когда перебрался в Москву. Я поступил в Гнесинку, и на всех экзаменах по вокалу обсуждение моей персоны длилось по три-четыре часа. И всегда – всегда! – я находился на грани вылета». В конечном итоге Курмангалиев был отчислен из Гнесинки за несдачу экзамена по научному коммунизму. А потом попал в армию, где играл в полковом оркестре мотострелковых войск на большом барабане.
На втором курсе института имени Гнесиных он дебютировал как концертный певец на сцене Большого зала ленинградской филармонии имени Дмитрия Шостаковича в «Stabat Mater» Дж.Перголези (партия альта). В том же году он узнал, что дирижёр Валерий Полянский собираля репетировать 2-ю симфонию Альфреда Шнитке на сцене Концертного зала имени Чайковского. Это произведение композитор написал по заказу Би-Би-Си для контральто, причём Шнитке был уверен, что в СССР исполнителя с такими вокальными данными найти невозможно. «Поэтому, услышав меня, он испытал настоящий шок. Так я попал в поле зрения Шнитке, и мы начали сотрудничать», – вспоминал певец.
После этой работы специально для него и Аллы Пугачевой Шнитке написал кантату «История доктора Иоганна Фауста». Но выступить вместе с Аллой Борисовной им так и не удалось. Чиновники от Министерства культуры не могли допустить, чтобы скандальная эстрадная звезда выступала на классической сцене. На премьере в 1983 году, где он пел партию Мефистофеля, Пугачеву заменила солистка Большого театра Раиса Котова.
В 1984 году Курмангалиев исполнил партию контртенора в 4-й симфонии Шнитке в Большом зале консерватории с Академическим симфоническим оркестром Московской филармонии.
В 1985 году он окончил Московский музыкальный институт имени Гнесиных, спев Керубино в дипломном спектакле «Свадьба Фигаро» Моцарта, после чего стажировался в аспирантуре Московской консерватории имени Чайковского у профессора Н.Дорлиак. Курмангалиев брал мастер-классы у И.Бьенер, А.Рейнолдс, Ф.Кертин и Р.Кэйселли. Одновременно он работал в филармонии, в центре Стаса Намина и сам по себе.
В 1987 году Эрик стал лауреатом Международного конкурса молодых певцов в городе Хертогенбоше в Нидерландах, а в 1988 году Эрик выступил на фестивале советской музыки в Бостоне, где пресса назвала его феноменом и сравнила с легендарной оперной певицей Федорой Барбиери.
В 1992 году Курмангалиев исполнил роль Сонг Лилинг в драматическом спектакле Романа Виктюка «М.Баттерфляй» по пьесе американского драматурга Дэвида Хванга. На эту роль его уговаривали два месяца. Виктюк узнал об Эрике от Асафа Фараджева - выдающегося исследователя жанра музыкального театра. Плодом сотрудничества Виктюка и Курмангалиева стал действительно выдающийся спектакль, который потряс весь театральный мир.
Позже певец вспоминал: «Мне проще было спеть сольный концерт, чем участвовать в таком шоу». Это была невероятная история французского дипломата, который влюбился в китайскую оперную диву, счастливо прожил с ней 17 лет, а потом вдруг узнал, что певица на самом деле не певица, а шпион, к тому же не женщина, а мужчина. Эрику Курмангалиеву по замыслу режиссёра надо было объединить драматическое исполнение с ариями Баттерфляй из оперы Пуччини, проходящими через весь спектакль. В 1991 году, работая над этой ролью, певец говорил: «Я разделяю идею спектакля: только мужчина знает, какой должна быть настоящая женщина». В 1992 году за роль шпиона Сонг Лилинг Эрик Курмангалиев был признан «Лучшим актёром года». Спектакль имел большой резонанс, и после исполнения этой роли Курмангалиев стал известен широкой публике.
Спектакль просуществовал полтора года и закрылся. Курмангалиев вспоминал: «Я ушёл из-за хамского отношения администрации. Даже не ко мне – со мной-то, наоборот, эти люди всегда вели себя довольно мягко, потому что понимали: я уйду – и постановку придется закрывать. А вот с прочими актерами общались как с рабами. Но я честно выполнил все свои обязательства: ушёл только после того, как истёк срок действия моего контракта. А дальше начался вообще кошмар: чтобы не потерять спектакль, на мою роль ввели какого-то контртенора, который пел в микрофон. И полгода они разъезжали по стране с афишами, где было написано моё имя».
Ганимат Бисенгалиев, председатель культурного ОФ Марата Бисенгалиева рассказывал: «В 1992 году за роль в «Мадам Баттерфляй» Курмангалиева признали «Лучшим актером года». Эрик, астенического сложения, с жеманными манерами и неповторимым голосом выполнил задачу на все сто! Не секрет, что Эрик чувствовал себя женщиной в мужской оболочке. И страдал от этого. Это его личная трагедия, он не решился на операцию по смене пола, но стремился стать женщиной как-то иначе. И поэтому ему прекрасно удавались женские роли. Внутренняя борьба толкала его к частой выпивке. В последние наши встречи он не очень хорошо выглядел. Мы, его коллеги и друзья, понимали и искренне сочувствовали ему. Но решения проблемы просто не было».
В 1993 году Курмангалиев исполнил партию Орфея в опере «Орфей и Эвридика» с ансамблем «Благовест» в Эрмитаже, а в 1996 году спел партию князя Орловского в оперетте И.Штрауса «Летучая мышь» в московском театре «Геликон-Опера». В 1999 году он исполнил партию Танкреда в опере Дж.Россини «Танкред» в Вильнюсе, а в 1999 снова спел Орфея в «Орфее и Эвридике» Глюка на фестивале «Гранды Искусства» во Львове. В 2000 году он участвовал в концертном исполнении этой оперы (партия Орфея) в рамках Фестиваля симфонической и хоровой музыки в Уфе.
В 2001 году Эрик принял участие в ежегодном Харьковском фестивале органной и камерной музыки; в 2005 году участвовал в фестивале «Музыкальная осень Ставрополья», и в в том же году исполнил партию Танкреда в опере Дж.Россини «Танкред» в Большом зале Московской консерватории с оркестром «Русская филармония» под управлением Сергея Кондрашова.
По приглашению Святослава Рихтера Курмангалиев являлся постоянным участником международного фестиваля «Декабрьские вечера», вместе с Анастасией Вертинской участвовал в спектакле Анатолия Эфроса (фрагменты оперы Г.Пёрсела «Буря») по Шекспиру (роль Ариэля-Просперо). Выступал в Париже по приглашению Пьера Кардена, с которым познакомился в 1998 году. Неоднократно выступал с концертами в Домском соборе в Риге по приглашению Владимира Решетова.
Курмангалиев исполнял главные партии в операх «Адмет» Генделя, «Коронация Поппеи» Монтеверди, «Алкид», Бортнянского; с записями певца выпущены компакт-диски, пластинки, в частности канататы Баха и симфонии Шнитке.
Татьяна Рау, телеведущая, главный редактор радио «НС» рассказывала: «Очень многие упрекали его в том, что казах не может так петь, так одеваться, как Эрик. Но большего казаха и большего патриота своей Родины я не встречала. Он так говорил на казахском языке, что заслушаешься. Мне показалось, что Эрик очень ранимый человек, недооцененный нашей публикой. Он мне рассказывал, что когда жил в Кульсары, пас скот, над ним часто смеялись, подтрунивали из-за того, что у него такой необычный голос. Может, по этой причине он и оказался в Москве. Хотя мог бы быть гордостью нашей страны. Эрик рассказывал, что его очень хорошо принимали в Париже. Он всегда обращал внимание на то, как люди его воспринимают, понимают его или нет. И у меня было желание обнять его и прикрыть».
О Курмангалиеве сняты документальные фильмы «Голос», «Альт – Возрождение», «Салим-Мерюэрт». В 2005 году вышел фильм Рустама Хамдамова «Вокальные параллели», в котором главные роли сыграли Рената Литвинова и Эрик Курмангалиев. Это фильм рассказывал о нескольких бывших актрисах, которые, путешествуя по бескрайним степям, нашли старое пианино и начали по очереди исполнять классические арии. Эрик Курмангалиев там играл восточную красавицу с высоким голосом. Из-за отсутствия финансирования фильм снимался 8 лет.
В 2005 году в Риге Курмангалиев участвовал в спектакле-пастиччо «Похищение Фаринелли», посвященном 300-летию Карло Броски. На основе спектакля с участием пяти контртеноров (Олега Безинских, Олега Рябеца, Сергея Ерегса и Рустама Яваева), в том числе Эрика Курмангалиева, был сделан документальный фильм «Farinelli. Show must go on».
В его репертуаре были партии и арии из опер Генделя («Тезей», «Ариодант», «Флавий», «Адмет», «Сирой»), Россини («Аврелиан в Пальмире», «Кир в Вавилоне», «Танкред», «Семирамида»), Пёрсела («Королева фей», «Дидона и Эней»), а также произведения Баха, Вивальди, Глюка, Моцарта, Страделлы, Сен-Санса, Россини, Гайдна, Беллини, Пуччини, Мейербера, Франка, Керубини, Люцци, Бизе, Верди, Каччини, Шуберта, Глинки, Чайковского, Рахманинова и Римского-Корсакова.
Он много работал за рубежом, но больше всего любил петь в России. «Я сейчас одержим поездками по России. Даже не думал, что окажусь в Волгограде, Краснодаре, Саратове, Ростове-на-Дону. Мечтаю объездить как можно больше российских городов», - говорил Эрик в одном из своих последних интервью.
В последние годы он не появлялся на неприятных ему светских тусовках, и гастролировал под именем Эрик Салим-Меруэт – в честь своих родителей. Бибигуль Тулегенова, народная артистка СССР, заслуженная артистка Казахстана рассказывала: «Это, конечно, уникальный певец. Таких голосов, как у Эрика, больше нет ни у кого в мире. Высокий и гибкий, его контртенор буквально гипнотизирует. К сожалению, и в России, и тем более у нас такие певцы мало востребованы. Когда он приезжал к нам, все беспрестанно восхищались его голосом. Он настоящий классический певец, способный исполнять старинную классику, церковную музыку. Это высоко духовная музыка, на которой действительно воспитывается человек, его характер. Мы с Эриком снимались в «Вокальных параллелях». Он очень обаятельный, интеллигентный, воспитанный человек».
Сам Курмангалиев часто говорил о себе в женском роде. «Была б моя воля, я бы вообще отменил градацию на мужчин и женщин. Мы все – дети природы, мы рождены для того, чтобы как можно счастливей прожить то время, которое нам отпущено. Вот и все. А все эти градации, разделения, границы – это политика, которая коверкает судьбы людей... Я думаю, что только мужчина знает, какой должна быть женщина, а женщина – каким должен быть «настоящий мужчина», – говорил Курмангалиев о своей роли Сонг Лилинг. Эрик в значительной степени, отождествлял себя с этой ролью, подчеркивая: «Я ощущаю себя в женском роде. Но при этом остаюсь мужчиной!». А на вопрос «Ты считаешь себя звездой?» он однажды ответил так: «Любой человек – маленькая звезда».
16 октября 2007 года Эрик Курмангалиев попал в больницу. Врачебный консилиум констатировал смерть певца 13 ноября 2007 года от печёночной недостаточности, и больной был отключен от аппаратов искусственного жизнеобеспечения.
Рената Литвинова рассказывала: «Я была в шоке, когда узнала о его смерти. Эрик Курмангалиев - безвременно ушедший талант. Я не могу до конца поверить - он ведь никогда не выглядел на свои годы (певец прожил всего 47 лет), казался всегда моложе. Несмотря на свой талант и славу среди знатоков, Курмангалиев не был раскрученным. Он был дерзкий - но вместе с тем и беззащитный. Присущая ему гордость и дерзость не давали ему возможности чего-то просить в профессии. Он не стал сражаться с Москвой, карьера его не интересовала. Эрик просто прыгнул в бурлящий ручей и разбился».
После смерти его тело кремировали, но урна с прахом в течение полугода так и не была предана земле. В последнее время своей жизни Эрик не работал ни в одной труппе, поэтому официально хлопотать за него было некому. Друзья же и родственники не смогли убедить столичные власти в значимости его персоны. А на родине в Казахстане ухаживать за его могилой было бы некому - родных у Эрика почти не осталось.
И только благодаря другу Михаилу Колкунову, бывшему артистическому директору театра Романа Виктюка, прах певца нашел пристанище на Ваганьковском кладбище. Теперь он покоится в одной могиле с бывшей солисткой Большого театра Галиной Петровной Нечаевой, которая скончалась в 2005 году и завещала свою могилу Михаилу Колкунову.
Михаил за три месяца до смерти певца познакомил его с Пьером Карденом. По словам Михаила, Эрик планировал дать большой концерт в театре Кардена, собирался выпустить альбом, где были бы не только оперные арии, но и эстрадные композиции.
- Эрик был оперным певцом с уникальным голосом, - вспоминал Михаил Колкунов. - Жаль, что он так и не спел в Большом театре партию Вани в опере Глинки «Жизнь за царя».
Об Эрике Курмангалиеве была подготовлена телевизионная передача из цикла «Легенды времени».
Андрей Гончаров
Использованные материалы:
http://chtoby-pomnili.com/page.php?id=240
|
| |
| |
| Нина_Корначёва | Дата: Воскресенье, 15 Июл 2012, 22:00 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Проверенные
Сообщений: 194
Статус: Offline | Я всегда пел, как птица!
Такие встречи случаются раз в сто лет, сказал человек, пришедший на концерт Эрика Курмангалиева в Ставропольской краевой государственной филармонии. И добавил: когда-то, наверное, именно так чувствовали себя современники Федора Шаляпина, осененные его гением. Думаю, с этим безоговорочно согласятся все, кому довелось лично присутствовать на этом, безусловно, блестящем выступлении, ставшем не только ярчайшей страницей нынешнего фестиваля «Музыкальная осень Ставрополья», но и большим событием культурной жизни края вообще.
Даже давние поклонники «Осени…», видавшие и слыхавшие в свое время многих знаменитых, по-настоящему звездных исполнителей, ставят в ряду первых из них и Эрика, получившего бешеную популярность сначала как обладателя уникального для мужчины «женского» голоса - альта, а потом и как мастера высочайшего класса, виртуозно владеющего самыми изощренными и изысканными секретами оперного вокала. Вполне оправданно ведущие концертов представляют его «поистине легендарным вокалистом современности». У певца и творческий псевдоним необычен: Эрик Салим-Мерюэрт – это сочетание вобрало в себя имена его родителей (в девятилетнем возрасте Эрик потерял отца, а десять лет спустя скончалась от тяжелой болезни и мать, в память о них он и взял себе такое имя).
Он вышел на сцену в черном костюме с широким и длинным-длинным белоснежным атласным шарфом на шее, белые и тоже очень длинные кисти которого в течение всего вечера обрамляли фигуру артиста подобно крыльям. Прическа проста чрезвычайно – связанные в пучок на затылке черные волосы. В этой подчеркнутой простоте, как и в белом шарфе, был некий едва уловимый вызов канонам. Вызов не «в лоб», а пунктиром обозначенное стремление творческой личности к определенному образу. Как позже признался сам певец:
- Надоели смокинги, бабочки, фраки! Они обязывают к какой-то строгости, зажимают. Выходя к публике, надо надевать то, что будет тебя дополнять и помогать. А прическа осталась после съемок фильма «Вокальные параллели», где требовались длинные волосы. Пора стричься! – Эрик улыбается с хитринкой в глазах.
Он вообще очень улыбчив, даже как-то нервно смешлив, то и дело готов похохотать над, казалось бы, самой простой фразой. Явно живет в нем эдакое профессиональное кокетство человека сцены, привычка быть на виду, под прицелом сотен взглядов. Впрочем, посмеяться он разрешает себе только потом, после выступления. Во время концерта – сосредоточен, собран, в паузах, пока звучит оркестр, крепко закрывает глаза, словно уходит куда-то в свой, отдельный от нашего будничного мир. А голос его льется таким легким ручейком, так свободно, непринужденно, что просто не верится, что человек способен издавать такие звуки – красоты неслыханной, возносящейся к самому небу…
- Я всегда пел, как птица! – Эрик говорит об этом как о чем-то само собой разумеющемся. Дескать, ну и что?..
А ведь когда-то при поступлении в Гнесинское он столкнулся с неприкрытым неприятием со стороны ряда чиновников от образования: как же, «мужик поет женским голосом», скандал! А мужику от роду было девятнадцать лет, и он просто ужасно хотел петь. Поступал одновременно и в Московскую консерваторию, и в Гнесинку, и в Гнесинке его сначала не допустили до второго тура, а в консерватории прошел и тогда только был восстановлен в списке Гнесинки. В связи с чем с благодарностью вспоминает народную артистку СССР Наталью Дмитриевну Шпиллер, бывшую тогда председателем методического совета Минкультуры России: она пробила для талантливого «степняка» (Эрик родом из западного Казахстана) специальное, целевое место. Однако и после зачисления все еще многие сомневались, что с ним делать, как учить? «А надо было просто ставить мой голос на мое дыхание!». Знаменитый наш педагог Нина Львовна Дорлиак очень хотела сразу начать с ним заниматься, но в это время должна была уехать в тур по Франции. Он все же прошел выучку Нины Львовны, стажируяась у нее в аспирантуре Государственной консерватории им. Чайковского, и стараниями таких педагогов, как она, сумел найти свою нишу в искусстве.
Вечер вокальной музыки, как назвали концерт Эрика Курмангалиева в Ставрополе, вместил в себя произведения зарубежных композиторов ХVll-ХlХ веков. Звучали арии Адмета и Сероя из одноименных опер Генделя, ария Фарначи из оперы Моцарта «Митридат, царь Понтийский» (композитор написал ее в возрасте 14 лет, и уже тогда был виден гений), монолог Чио-Чио-сан из оперы Пуччини «Мадам Баттерфляй», ария Далилы из оперы «Самсон и Далила» Сен-Санса, каватина Танкреда из оперы «Танкред» Россини… Неожиданно прекрасен оказался дуэт сопрано и альта из «Реквиема» Джузеппе Верди, исполненный гостем вместе с солисткой Ставропольской филармонии народной артисткой России Ольгой Мещеряковой (знай наших!). Уже после финальных аккордов концерта певец, поскольку публика никак не отпускала, исполнил на бис песенку Леля из «Снегурочки» Римского-Корсакова, ставшую трогательно-теплым прощальным приветом залу.
Между прочим, приятно поразил гостя Ставропольский симфонический оркестр. Не ожидал от провинции такого высокого уровня, честно признался Эрик. Ему понравилось работать с нашими музыкантами, хотя времени на репетиции было, как всегда на гастролях, явно мало. Но работалось хорошо.
Талант этого необыкновенного артиста поражает многосторонностью: много лет Эрик увлеченно занимался классическим балетом, восточными танцами, о его драматическом даровании ходят легенды. Не случайно в 1992 году за роль Сонг Лиенг в спектакле Р. Виктюка «М. Баттерфляй» по пьесе американского драматурга Дэвида Хванга он был назван лучшим актером года: так были оценены по достоинству все грани его мастерства. И все же основным своим призванием Эрик считает пение. Природой (или самим Богом?) данные голосу сила и гибкость позволяют исполнять сложнейшие произведения композиторов эпохи барокко, классиков-романтиков, русских композиторов. Курмангалиев – желанный гость на самых престижных сценах всего мира. Правда, по иронии судьбы в Италии до сих пор не привелось бывать, хотя итальянских композиторов он очень любит и много поет их сочинений. А вот в Париже Эрик выступал не раз – по приглашению Пьера Кардена, известного ценителя классической музыки и пения. К своим слушателям в России певец относится с особым теплом. В течение целого ряда лет с удовольствием принимал участие в международных фестивалях «Декабрьские музыкальные вечера» Святослава Рихтера. Наконец, стоит добавить, что имя Эрика занесено в Книгу рекордов Гиннесса как признание его вокального феномена. Впрочем, американская страсть регистрировать всяческие рекорды в данном случае вызывает улыбку: ну можно ли в принципе привести к некоему общему знаменателю талант?!
Эрика никак нельзя воспринимать «экзотикой». Да об этом и не думаешь вовсе, когда слушаешь его выступление. Просто ощущаешь светлую, легкую радость. Наверное, в значительной мере это обусловлено позицией самого артиста: он никогда не чувствовал, что «не такой, как все». И на «дурацкие» вопросы о собственной неординарности отвечает без раздражения:
- Всегда ощущал себя нормальным. Искусство и должно быть таким! А когда начинают оценивать по половым признакам, искусство заканчивается! Когда мы слушаем музыку Чайковского, разве думаем, кто он был в жизни?
Впрочем, услышав, что в мире сейчас известны всего два таких голоса, тут же быстро с любопытством спрашивает: а кто второй-то? Мол, ну-ка, ну-ка… И далее с детской непосредственностью утешает:
- Ну если и есть, то такой репертуар, как у меня, больше никто не поет! Я ведь пою только то, что люблю. Иначе просто не имеет смысла браться и выносить на публику.
Никаких звездных амбиций тут нет. Эрик Курмангалиев и впрямь отличается пристрастием к редко, а то и вовсе никем не исполняемым произведениям классики. На этом строит сейчас новый проект: программа мало звучащих творений Россини, Моцарта, Беллини, которую представит на сцене Большого зала Московской консерватории.
- А то у нас на все времена один «Севильский цирюльник» и все. Хотя у автора столько других шедевров!
Несмотря на триумфальный успех «М. Баттерфляй», сотрудничать с Виктюком дальше желания у Эрика нет: «Тяжело с ним! Да и эстетика его не нравится…».
И все-таки удивительны причуды природы: как мог в абсолютно непоющей семье отца-хирурга и матери-педиатра появиться и вырасти этот чудо-голос?
- Не знаю сам! – искренне изумляется и опять заливисто хохочет. – Сколько себя помню, столько пою. Лет в 12 четко осознал, что классическая музыка – это мое. Все остальное померкло. Хотя танцевать тоже любил и, если бы меня не увлекло вокальное искусство, наверное, стал бы танцовщиком...
Вне сцены Эрик одинокий человек, семьи нет. Но заботиться есть о ком: после гибели младшего брата остались два племянника, которых он помогает «выращивать». Вообще довольно часто бывает в Казахстане, куда приглашают знаменитого земляка. Туда отправится и после перелета из Ставрополя в Москву.
Среди современных оперных исполнителей предмет поклонения для Эрика - Ирина Константиновна Архипова, сумевшая сохранить в весьма преклонном возрасте чистоту голоса… Хотел бы и для себя такого творческого долголетия.
Кроме музыки, он ужасно любит…спать! Да это и понятно: при таких физических нагрузках, которых требует сцена, отдых так нужен. Еще Рахманинов говорил, что нет в мире ничего вожделеннее сна! А вот телевизора у него просто нет. Вот вам еще один верный знак нормальности собеседника! Кто сегодня в здравом уме увлекается телевизором, извините…
Еще Эрик, выросший на широких просторах Казахстана, очень любит природу.
- Когда попадаю в степь, сразу раскрывается душа, хочется петь, никого нет, кругом одни бараны… Пой сколько тебе угодно…
- Про баранов чистая правда, доводилось нашему герою и в пастушках ходить.
- Конечно, за три дня мало что успел посмотреть в Ставрополе. Но все же немного прогулялся и увидел, что «город милый, зеленый. Люблю тихие, спокойные города. В такие города хочется возвращаться»…
Наталья Быкова
http://www.stapravda.ru/2005/10/07/2005-10-07-12.shtml
Призрак оперы
За это время имя Эрика Курмангалиева, сыгравшего главную роль, уже успели порядком подзабыть. Однако недавно он вновь заставил о себе заговорить. Еще бы: мужчина, который поет оперные арии женским голосом, сегодня – явление уникальное. Со времен кастрата Фаринелли таких певцов можно пересчитать по пальцам одной руки.
Пятнадцать лет назад спектакль «М. Баттерфляй» потряс весь театральный мир. Когда выяснилось, что томная восточная красотка с высоким голосом и грациозной походкой на самом деле – мужчина, в это поначалу мало кто поверил. Когда же все сомнения развеялись, в театр стали ходить именно на Эрика Курмангалиева, игравшего ту скандальную роль. Спектакль просуществовал полтора года и, разрываемый внутренними проблемами, закрылся.
Закрылся от всего мира и Курмангалиев. О его жизни долетали лишь какие-то невнятные слухи. А в этом году певец вновь появился в артистической среде – на Венецианском фестивале режиссер Рустам Хамдамов представил свой фильм «Вокальные параллели», где одну из главных ролей исполнил Эрик. Узнать его было, впрочем, нелегко: Курмангалиев вновь играет восточную красавицу с высоким голосом и грациозной походкой…
Таких голосов, как у Эрика Курмангалиева, больше нет ни у кого в мире. Высокий и гибкий, его контртенор гипнотизирует: есть в этих звуках что-то запретное, но манящее, табуированное, но искушающее…
Когда-то, несколько веков назад, так пели юные кастраты в солнечной Италии. Молоденьких певцов подвергали жестокой экзекуции, чтобы сохранить их изящные голоса – не дожидаясь возрастной ломки.
Голос Эрика потому и уникален, что ради него не пришлось ложиться под нож – такой тембр дан певцу от рождения. А он лишь умело использует свой природный дар.
Этим голосом я наслаждалась недели две. Почти ежедневно мне пришлось общаться с автоответчиком, который то пел изысканные трели, то истерично хохотал, то надтреснутым фальцетом выговаривал какой-то издевательский текст.
Запись на автоответчике менялась каждые пару-тройку дней. Так и представлялась картина: томный и надменный хозяин, приходя вечером домой, выслушивает мои настойчивые послания, а в ответ придумывает что-нибудь более экстравагантное. Когда мне показалось, что заочное знакомство слишком затянулось, объявился и хозяин.
– Да, это Эрик. Вы спрашиваете, можно ли сделать со мной интервью? А откуда вы обо мне узнали?
После секундного замешательства (это шутка или искреннее удивление?) я начинаю увлеченно объяснять: ну как же, кто не знает Эрика Курмангалиева, звезду спектакля «М. Баттерфляй», заново открытую на недавнем Венецианском фестивале?
– Вы знаете, ни «М. Баттерфляй», ни «Вокальные параллели» мне, честно говоря, не интересны, – нетерпеливо прерывает меня Эрик. – Я оперный певец и хочу говорить только о классической музыке. Ну как, вы еще не передумали делать со мной интервью?
Как вы полагаете – могла ли я ответить отказом?
Летят «утки»...
Нет мне никакого прощения! Позорно пропустить звезду мировой оперной сцены в толпе у модной столичной кофейни – это еще постараться надо. В свое оправдание могу сказать одно: я выискивала в серой массе яркое пятно – ведь все знают страсть Курмангалиева к роскошным, вызывающим нарядам.
А уже позвонив ему на мобильный, с удивлением обнаружила: в двух шагах от меня стоял скромный парень в темном пальто, замотанный до ушей теплым шарфом.
Эрик: «Да никуда я не пропадал. Я постоянно гастролирую. Чаще всего, конечно, за границей. Но и концерты по России в последнее время – не редкость. Россия вообще, судя по всему, изголодалась по классической музыке. Публику в провинции просто тошнит: к ним по два-три раза в год приезжает вся эта шушера – дутые попсовые исполнители, так называемая российская эстрада. Поэтому там, в глубинке, люди с удовольствием ходят на концерты классической музыки».
– Но в Москве, если я не ошибаюсь, вы в последний раз выступали лет пять назад…
Эрик: «Я давал гала-концерт в 2002 году, в октябре. Он тогда имел большой резонанс: скажу прямо, за прошедшие несколько лет такого феерического выступления на сцене Большого зала Консерватории больше не было».
Пока Курмангалиев разъезжает по миру, в театральной Москве множатся слухи вокруг его имени. Каких только разговоров, объясняющих его отсутствие, не приходилось слышать…
– Эрик, давайте опровергать или подтверждать многочисленные слухи. Я вот слышала такую «новость»: Курмангалиев стал воинствующим мусульманином, так что сейчас ему не до пения.
Эрик: «Ничего подобного. Я – космополит по жизни, человек мира. Поэтому в любой стране чувствую себя как дома. Но пока ни к какой религии не примкнул».
– Слух второй: Курмангалиев ушел в шаолиньский монастырь, где прожил несколько лет, – мол, поэтому его нигде не видно.
Эрик (долго смеется): «Ольга, это все легенды, о которых я слышу впервые только от вас».
– Хорошо, а что за история с завещанием легендарного танцовщика Рудольфа Нуреева? Говорили, что перед смертью он попросил одного своего друга написать про вас книгу – как о человеке, который навсегда войдет в мировую культуру…
Эрик: «Тоже слухи, увы. Не знаю, может, Рудольф и знал о моем существовании, но я не верю, что он написал такое завещание. Ко мне действительно обращался один писатель – иностранец с русскими корнями, который уверял, что Нуреев лично просил его встретиться со мной и выпустить книгу обо мне. Но вы знаете, сколько в мире проходимцев, которые просто хотят на чужой славе заработать деньги. Этот человек – из такой породы».
– Значит, вы с Нуреевым не были знакомы?
Эрик: «К сожалению, нет».
– Скажите, а какой самый необычный слух вы о себе слышали?
Эрик: «Из последнего: Курмангалиев сделал операцию по перемене пола и сейчас живет в Москве в образе дамы. Причем этот слух родился в недрах Большого театра, не просто так. Я очень долго смеялся, когда услышал подобное. Впрочем, я привык ничему не удивляться: сколько себя помню, вокруг моей персоны вечно ходят какие-то разговоры и сплетни».
Вернемся к нашим баранам
Долгое время обладатель уникального контртенора и не подозревал, что чем-то отличается от других. До совершеннолетия он жил в глухом казахском ауле, пас овец и баранов и мало задумывался о собственной исключительности.
Эрик: «Хотя я постоянно пел – сколько себя помню. Сначала репертуар Людмилы Зыкиной, Ольги Воронец. У меня в детстве был такой низкий детский альт, который позволял мне подделывать их тембр. А потом, лет в двенадцать-тринадцать, я вдруг резко увлекся классической музыкой. Что хорошо было в советские времена: тогда и по телевизору, и по радио постоянно транслировались концерты классики. Я заставил родителей купить мне магнитофон – знаете, тогда продавались такие громадные механизмы с катушками – и записывал концерты, вызубривал все партии до последней ноты и голосил сутки напролет».
– Как родители относились к вашему увлечению музыкой?
Эрик: «Отец был очень против. Он даже нередко колотил меня. Вообще в психологии восточных народов заложено, что мальчик, который хочет стать артистом, – это позор для семьи. Мужчина должен заниматься настоящим делом, и все такое прочее. Но мой отец погиб, когда я был еще совсем маленьким, а мама меня всегда поддерживала».
– Когда пришло понимание, что вы не такой, как все?
Эрик: «Когда я приехал в Алма-Ату поступать в консерваторию. У себя в ауле я пел, пел, пел, а тут вдруг приехал в Алма-Ату – и все ахнули. Конечно, меня пытались переучивать: мол, как же так, мужчина почему-то поет женским голосом. В Советском Союзе это было невозможно! Так что всякие инсинуации наблюдались по поводу моего тембра. Но окончательно я понял, что у меня действительно уникальные вокальные данные, только когда перебрался в Москву. Я поступил в Гнесинку, и на всех экзаменах по вокалу обсуждение моей персоны длилось по три-четыре часа. И всегда – всегда! – я находился на грани вылета».
– Вы комплексовали или гордились, что ни на кого не похожи?
Эрик: «Я не комплексовал и не гордился. Понимал, что это – мое естество. Со второго курса я начал гастролировать по всему Союзу, что уже говорит о многом. Хотя, конечно, мне пытались ставить препоны. Была одна такая народная артистка, не буду называть ее фамилию, – так вот, на каждой комиссии она обязательно заводила разговоры о том, что мое творчество – это влияние буржуазной культуры и что советская общественная мораль не позволяет нам расслабляться и выпускать таких вот «профессионалов» на сцену».
Пугачевский бунт
Тогда же – на втором курсе Гнесинки – произошла встреча, которая надолго определила дальнейшую певческую карьеру Курмангалиева.
Эрик: «Шел восьмидесятый год. Мы с моей подружкой Еленой Шароевой, решив петь дуэтом, стали узнавать, где нужны вокалисты. И как раз в это время дирижер Валерий Полянский собирался репетировать Вторую симфонию Альфреда Шнитке – на сцене Концертного зала имени Чайковского. Это произведение великий композитор написал по заказу Би-би-си для какого-то контральто, причем Альфред Гарриевич был уверен, что в СССР исполнителя с такими вокальными данными найти невозможно. Поэтому, услышав меня, он испытал настоящий шок. Так я попал в поле зрения Шнитке, и мы начали сотрудничать. После той первой работы специально для меня и Аллы Пугачевой мэтр написал кантату «Доктор Фауст». Но, к сожалению, выступить вместе с Аллой Борисовной нам так и не удалось».
– Почему?
Эрик: «Это сейчас на сцену Большого зала Консерватории может выйти любой человек, который в состоянии заплатить деньги. А тогда к этому относились очень серьезно. Чиновники от Министерства культуры не могли допустить, чтобы скандальная эстрадная звезда выступала на классической сцене. Поэтому они сделали все, чтобы сорвать наш проект. И в итоге на премьере вместе со мной выступала солистка Большого театра Раиса Котова, которая заменила Пугачеву».
– Вы и позже работали вместе с Альфредом Шнитке. Каким он вам запомнился?
Эрик: «Интеллигентнейший, образованнейший, мягкий. Он был очень светлым, ни капли негатива. Хотя в то время на него начались такие гонения со стороны Союза композиторов, что вынести их мог только сильный духом человек. Хотя, может, именно из-за мягкости Шнитке эти гонения и были возможны. Им казалось проще стереть человека, который не противится их пыткам. Хотя на деле оказалось, что он – великий композитор».
– Вы это тогда понимали?
Эрик: «Конечно. Не понять такое – невозможно».
– Еще вы очень долго сотрудничали со Святославом Рихтером…
Эрик: «Это было больше, чем сотрудничество. Мы много общались и вне работы. Рихтер – потрясающий во всем: Музыкант и Человек с большой буквы. И в то же время – шалунишка, хулиган, очень веселый и открытый. Мы даже частенько выпивали вместе, но все равно во время вечеринок наши беседы были о музыке».
Вокальные параллели
Несмотря на известность в оперном мире, культовой личностью Эрик стал после роли в спектакле Романа Виктюка «М. Баттерфляй». Его и сегодня продолжают узнавать по той работе пятнадцатилетней давности.
– По телефону вы предупредили, что говорить о «М. Баттерфляй» вам совсем не интересно…
Эрик: «И сейчас могу повторить все то же самое».
– Но почему? Разве это не заманчиво – попробовать себя в чем-то новом?
Эрик: «Так я и попробовал. Но вы не забывайте, что любая театральная постановка – это всегда коллективное творчество. Я понимал, что если я соглашусь, спектакль будут ставить именно на меня. И значит, десятки людей станут зависимы от моей персоны. А поскольку я – человек свободолюбивый, не терпящий компромиссов в творчестве, то мне важно было знать наверняка: «М. Баттерфляй» получится по-настоящему фееричным, имеющим отношение к театральному искусству, а не окажется обычным мыльным пузырем, который раздуют и преподнесут охочим до жареного зрителям. Меня уговаривали два месяца, пока я не согласился».
– И спектакль стал явлением в театральном мире. Леонид Парфенов, к примеру, в «Намедни» поставил премьеру «М. Баттерфляй» в один ряд – по значимости – с убийством Раджива Ганди, референдумом о сохранении СССР и распадом Югославии…
Эрик: «Да, эта постановка стала серьезным событием. И только благодаря моему участию. Но знали бы вы, сколько сил мне стоил каждый выход на сцену. Я ведь там не только пел, но и плясал, и произносил монологи. Мне проще было спеть сольный концерт, чем участвовать в таком шоу».
– Спектакль «М. Баттерфляй» продержался на сцене полтора года. А потом вы ушли. Из-за усталости?
Эрик: «Нет, я ушел из-за хамского отношения администрации. Даже не ко мне – со мной-то, наоборот, эти люди всегда вели себя довольно мягко, потому что понимали: я уйду – и постановку придется закрывать. А вот с прочими актерами общались как с рабами. Но я честно выполнил все свои обязательства: ушел только после того, как истек срок действия моего контракта. А дальше начался вообще кошмар: чтобы не потерять спектакль, на мою роль ввели какого-то контртенора, который пел в микрофон (при слове «микрофон» на лице Курмангалиева появляется брезгливая маска. – Авт.). И полгода они разъезжали по стране с афишами, где было написано мое имя».
– А почему про свою работу в фильме «Вокальные параллели» вы тоже не хотите говорить? Режиссер – Рустам Хамдамов, ваша партнерша – Рената Литвинова, картина была в этом году показана на Венецианском фестивале… Есть о чем рассказать.
Эрик: «Мы снимали эту ленту целых восемь лет – периодически возникали проблемы с финансированием. Так что сняли, выпустили – и до свидания. Кино – не мой жанр».
– Но фильм вам понравился?
Эрик: «А я его пока не видел. Как-то не складывается собраться и посмотреть, что получилось. Да и нет особого желания. У меня сейчас другие задачи: мы с моими коллегами занимаемся тем, что реставрируем неизвестные оперы Моцарта и Россини – разыскиваем их по крупицам, переписываясь с музеями в Европе, Америке».
«Вокальные параллели» – кино очень странное. Несколько бывших актрис, путешествуя по бескрайним степям, вдруг обнаруживают старое пианино. И – начинают по очереди исполнять классические арии. Поразительно: многие рецензенты даже не догадались, что в роли одной из певиц выступает мужчина. (Я, например, долго хихикала, прочитав такой пассаж «кинокритика»: «Простые казашки, которым сподручнее было бы петь народные песни и воспитывать детей в своих юртах, заливаются рядом с овцами изысканными и вышколенными в лучших вокальных школах мира голосами. Кстати, в фильме снимались всамделишные оперные певицы, которые поют всамделишными голосами». – Авт.)
Монологи для фильма написала Рената Литвинова. Она же играет роль подружки восточных певиц. Не самой доброй, между прочим: ох, с каким злобным выражением лица она бросает в героиню Курмангалиева яблоки!
– Как работалось с Ренатой Литвиновой?
Эрик: «Ужасно! Снимали при любых погодных условиях, не важно – холод или зной, в лицо постоянно пускали дым, от которого я начинал задыхаться. А еще было очень неловко ходить в открытых туфлях, да еще тонкие чулки оказались такими неудобными! Сплошной кошмар!»
– Какая-то полная безнадега. Скажите, а что вас порадовало в последнее время?
Эрик: «Проект плотного сотрудничества с Пьером Карденом. Мы познакомились в 1998 году – великий кутюрье увидел запись с моим концертом и сразу решил пригласить к себе в театр. Тогда, семь лет назад, это было просто сольное выступление в Париже. А совсем недавно мы встретились и решили, что нужно придумать что-нибудь необычное. Как раз сейчас обсуждаем, будет ли это спектакль или шоу. Думаю, если мы с вами встретимся где-то через полгода, я уже смогу рассказать что-то более конкретное».
Ольга Сапрыкина
http://www.peoples.ru/art/theatre/opera/kurmangaliev/
Сообщение отредактировал Нина_Корначёва - Воскресенье, 15 Июл 2012, 22:07 |
| |
| |
