| Нина_Корначёва | Дата: Суббота, 05 Янв 2013, 22:31 | Сообщение # 1 |
Группа: Проверенные
Сообщений: 194
Статус: Offline | ЭДИТ ПИАФ *
(19.12. 1915 - 10.10. 1963)
О ней писать почти невозможно. О ней написано всё. В 2-х своих книгах, одну из которых вы сейчас прочтёте, она с беспощадной откровенностью дополнила всех своих биографов. Впервые я увидел её в кафе на 2-ом этаже Эйфелевой башни - и не поверил своим глазам. Эта маленькая некрасивая женщина с беспредельно усталым лицом, с тёмными тенями под глазами, сутулящаяся, с трудом передвигающая ноги, кажущаяся значительно старше своих 46 лет - это Эдит Пиаф? Не может быть!
В тот же вечер она давала свой концерт. После ряда отличных эстрадных номеров под шквал аплодисментов на сцену медленно вышла та же пожилая некрасивая женщина. На сцене погас свет, осветился тюлевый занавес с силуэтом маленького оркестра. Короткое вступление - и Эдит начала петь... За свою жизнь мне неоднократно приходилось видеть удивительные преображения актёров, выходящих на сцену. Мне доводилось слышать весёлые анекдоты от Отелло, собирающегося через несколько минут задушить Дездемону, от превосходного Арбенина - накануне сцены отравления. Знаменитый Ленский перед сценой дуэли беззаботно беседовал на посторонние темы. И к их чести, надо сказать, что они, как правило, мгновенно воплощались в свои сценические характеры. Такое уж, видно, свойство настоящих артистов. Но то, что я увидел, - было чудо.
Эдит после первых же нот стала красавицей. Да-да, красавицей в полном физическом смысле этого слова. И не грим, не профессиональная техника, не жёсткая актерская дисциплина были тому причиной. Просто - фея искусства, прикоснувшись к ней своей волшебной палочкой, осуществила у меня на глазах чудесное превращение из андерсеновской сказки. И с каждой новой песней красавица менялась. Она была нежной и задумчивой, грозной и весёлой, ироничной и трагичной. Уже не было вокруг зрительного зала, не было публики, начисто и мгновенно забылись предыдущие артисты. Сама Франция с ее радостями и горестями, трагедиями и смехом пела правду о себе... Я до сих пор не знаю, какой всё же был голос у Эдит - сопрано, меццо, контральто? Она одинаково свободно и выразительно пользовалась всеми регистрами. Но думаю, что к ней, более чем к кому бы то ни было из её коллег, подошли бы крылатые слова нашего Утёсова относительно «пения сердцем». Мне никогда не приходилось видеть более идеального сочетания драм. актрисы и певицы в одном лице. Да-да, певицы в точном смысле этого слова - в её репертуаре были баллады, исполнение которых под силу, пожалуй, только оперным певцам. Эдит не укладывалась в обычные определительные рамки жанра. Это было явление уникальное. Её смерть - огромная потеря для французского искусства; многим её соотечественникам трудно поверить, что рядом с ними уже нет «воробышка», -она была, как и ныне здравствующий М.Шевалье, частью Франции, частью Парижа.
Нет смысла пересказывать её биографию. Сложная, трудная, подчас нелепая жизнь этой женщины была неразрывно связана с её творчеством. И песни Эдит не могли быть иными, чем её жизнь, которую она сама себе выбрала и которая приносила радость миллионам людей. Мы не знаем, какое место займёт Эдит в истории французского искусства. Но каждый раз, когда в беседе с её коллегами вспоминается Пиаф, - экспансивные, весёлые французы сразу грустнеют и, чуть склонив голову, тихо произносят: «Великая Эдит». Что же, возможно, это так и есть!
Никита Богословский
Мне не нравится, как свободно обращается Стендаль со словом «гений». Он находит гениальными и женщину, которая садится в экипаж или умеет улыбаться, и игрока в карты, который позволяет выигрывать своему противнику. Короче говоря, он не даёт этому слову парить в заоблачных высях. Тем самым я хочу сказать, что и эта женщина и этот игрок соединяют в себе на одну долю секунды те тайные силы, которые являются даром божьим и которые позволяют им достигнуть высшей степени совершенства. Позвольте же и мне, пользуясь стилем Стендаля, заявить, что мадам Эдит Пиаф гениальна. Она неподражаема. Другой такой никогда не было и не будет. Подобно Иветт Гильбер или Ивонн Жорж, Рашель или Режан,- перед нами звезда, которая одиноко сгорает от внутреннего огня в ночном небе Франции. Её-то и видят прижавшиеся друг к другу парочки, если они ещё умеют любить, страдать и умирать.
Посмотрите на эту маленькую женщину, чьи руки подобны ящерицам. Взгляните на её лоб Бонапарта, на её глаза слепца, который обрёл зрение. Как она будет петь? Как она при этом выразит свои мысли? Как вырвутся из её узкой груди великие стенания ночи?! И вот она уже поёт, или, точнее, на манер апрельского соловья пробует исполнить свою любовную песнь. Слышали ли вы когда-нибудь, как трудится при этом соловей? Он старается. Он раздумывает. Он отшлифовывает. Он задыхается. Устремляется вперёд, отступает. И внезапно, найдя то, что искал, начинает петь. И потрясает нас. Несмотря на то, что Э.Пиаф постоянно изучала и изучает себя и своего зрителя, она быстро нашла свою песню. И вот уже голос, низкий, грудной голос своими бархатными интонациями завораживает нас. Его тёплые волны набегают, обволакивают, проникают в нас. Цель достигнута. Подобно соловью, невидимому глазом, Эдит тоже становится невидимой. Только её взгляд, её бледные руки, воскового цвета лоб, на который направлены лучи света, и нарастающий, поднимающийся всё выше голос, который постепенно заслоняет её и, увеличиваясь, как её тень на стене, смело заменяют нам эту маленькую застенчивую женщину. С этой минуты гениальность мадам Пиаф уже не вызывает сомнений, каждый может в этом убедиться. Она превосходит себя. Она превосходит свои песни, их музыку и слова. Она превосходит всех нас. Душа улицы проникает во все уголки города. И это уже не Э.Пиаф поёт, а идёт дождь, свистит ветер или накидывает своё покрывало лунный свет. «Уста тени». Это выражение было придумано применительно к её чудодейственным устам.
Жан Кокто, Член Французской Академии
(из предисловия к книге Э.Пиаф "На балу удачи". Москва, 1965 г.)
http://edith-piaf.narod.ru/bio.html
В ней не было ничего из тех качеств, что называют «звёздными». Рост 1, 47, щуплая фигурка, руки-спички… Манеры просты, порой вульгарны, язык грубоват. За кулисами она каждый раз умирала со страху. Но на эстраде наступало чудесное преображение - перед зрителями появлялась богиня песни, воплощённая душа Франции. Та Э.Пиаф, о которой до сих пор рассказывают легенды. Мифами окружена вся жизнь Эдит, начиная с 1-ой страницы. В её воспоминаниях говорится, что мать, уличная певица Анетта Майяр, родила её прямо на тротуаре, на плаще ажана, сыгравшего случайно роль повитухи. Что ж, неплохое начало для будущей истории. Хотя, чем чёрт не шутит, и такое может быть. А запись о её рождении в парижской больнице Тенон могла быть произведена после того, как новорождённую туда доставили для осмотра. Итак, Эдит Джованна Гассион появилась на свет, когда отец малютки Луи Гассион как раз приехал на побывку с фронта. Шла Первая мировая война, и Луи, как большинство мужчин призывного возраста, отправился бить «бошей». В мирной жизни он был бродячим акробатом и кочевал по парижским улицам, с трудом зарабатывая на еду и временный ночлег. Пока он крутил сальто и жонглировал, Анетта пела немудрёные песенки и обходила публику с подносом, на который сыпались монеты. Та же уличная жизнь ждала и малютку Эдит, но она этого ещё не знала и мирно агукала в одеяле - в Париже стоял нешуточный холод. Скоро Луи отбыл обратно на фронт, и Анетта занялась своим ремеслом уже в одиночку, оставив младенца на попечение матери. Эмма Майяр, бывшая цирковая наездница, берберка, родом из Марокко, была женщиной доброй, но крепко выпивающей. Говорят, молоко для Эдит она сдабривала «Перно», чтобы та слаще спала и не кричала.
Во время очередного приезда в Париж Луи отыскал дочь и обомлел: она была покрыта коростой и вшами, до предела истощена, её несоразмерно большая голова болталась на шее, как на верёвке. Проклиная всё на свете, акробат повёз девочку к своей матери в нормандский городок Берне, где мадам Луиза Гассион вела нешуточное хозяйство - публичный дом. Эдит показалось, что она попала в рай. Бабушка была ей не слишком рада, зато девицы наперебой ласкали «бедную крошку» и закармливали её конфетами. Её впервые в жизни отмыли дочиста, и тут выяснилось, что малышка не видит - у неё развилась катаракта. Целых 5 лет с миром её связывали только звуки, а именно фривольные песенки, которые распевали в борделе. «Много лет спустя, когда мне хотелось, как следует понять, «увидеть» песню, я закрывала глаза». - вспоминала Эдит.
Летом 1922 г. мадам Луиза и её девушки повезли ребёнка в город Лизье в храм к св. Терезе, который славился чудесными исцелениями. И, как ни удивительно, Эдит в скором времени в самом деле прозрела. До конца жизни она не забывала благодарить «сестричку из Лизье», хотя не исключено, что к чуду приложил руку доктор из Берне, который провёл с ней курс лечения.
Скоро в город приехал почти забытый папаша Луи. «Хватит бездельничать, пора работать!» - подытожил он и увёз девочку в Париж. Она была слишком слабой для акробатических номеров, зато её куплеты нравились зрителям, увеличивая выручку маленькой труппы. Отец как мог заботился о ней. Когда однажды Эдит в восхищении застыла у витрины с нарядной куклой, он без колебаний отдал за игрушку 5 франков - все свои наличные. Портили дело только «мачехи», которых любвеобильный Луи менял как перчатки. В 15 лет Эдит ушла из дому. Правда, никакого дома не было, да и сейчас не стало: девушка просто перекочёвывала из одной дешёвой гостиницы в другую. Сперва она устроилась в молочную лавку, но хозяйка не позволяла ей петь, а без этого, как говорят, Эдит обойтись не могла, и тогда она решила стать, как Анетта, уличной певицей. Но для такого дела была необходима компаньонка, которая собирала бы деньги, пока та поёт. На роль таковой подошла 13-летняя Симона Берто по прозвищу Момон, тоже сбежавшая из дому. Много лет спустя она написала мемуары, где представила себя лучшей подругой Эдит и даже её сестрой по отцу. Все это, мягко говоря, не совсем верно. Но тогда, в 1931-м, девочки и правда были неразлучны. Поселившись вместе, они начали бродить по улицам и петь под аккомпанемент расстроенного банджо. Все заработанное проедали в ближайшем кафе в компаниях бродяг, воров и сутенёров. Здесь же потянулась череда первых возлюбленных: актёры, моряки, солдаты Иностранного легиона. Присутствие мужчины рядом, пусть даже быстротечное, давало Эдит, по её же словам, ощущение спокойствия, даже если наутро кавалер забирал её жалкие гроши и исчезал, наградив случайную подругу тумаками.
В 17 лет ей показалось, что она встретила своё счастье: Луи Дюпон по прозвищу Малыш был разносчиком продуктов в магазине. Он первым подарил Эдит скромный букетик фиалок и тем завоевал её. Скоро она забеременела, и практичный Малыш устроил её в мастерскую, где делали траурные венки. В феврале 1933 г. у них родилась дочь Марсель, и Луи стал всячески отговаривать Эдит от пения: «Баловство это всё. Вот венки - дело надёжное. Они всегда нужны». Потеряв терпение, молодая жена бросила своего мужа и в сопровождении Симоны вернулась на улицу. Дочку она таскала с собой, пока через 2 года та не умерла от менингита. Погоревав, певица вновь бросилась в водоворот жизни. Она ещё не знала, скольких близких ей суждено потерять... Через пару лет на Монмартре малышку Эдит знали все. Она не училась пению, но её необычный, красивый голос со временем окреп, наполнился болью и нежностью, исходящими из глубины души. Каждую песню она исполняла как в последний раз, не щадя связок. Однажды, когда она пела на ул. Труайон, её заметил один элегантный господин: «Разве можно так кричать? Ты же погубишь голос, а он у тебя очень даже неплох… Знаешь что, приходи-ка на прослушивание в кабаре «Жернис». Попробуем сделать из тебя певицу». Это был сам владелец кабаре Луи Лепле, ставший крёстным отцом Эдит в искусстве. Сочтя её репертуар слишком примитивным, он подобрал ей для первого выступления несколько песен получше. Он же придумал ей псевдоним Пиаф, что на парижском арго значит «воробушек».
«В «Жернис» поёт малютка Пиаф! Прямо с улицы - в кабаре!» - кричали афиши, а её голова шла кругом: «Бывает же такое!» Значит, завтра она не идёт «делать улицу» - петь во дворах, стучаться в окна и форточки своими пошленькими куплетами: «Да, мы потерянные, потерянные и нищие, // Которых любят по вечерам где угодно…» Похоже, Эдит Джованна Гассион уходит с улицы, раз завтра поёт в кабаре. В чём она выйдет на сцену? Об этом лучше не вспоминать. В связанном за ночь чёрном платье с одним рукавом, таком нелепом, что зал замрёт от недоумения: «Плакать над этим привидением с мертвенно-бледным лицом в кровавой помаде или смеяться?» Так или примерно так началась её Сцена. Почему примерно? Потому что вариантов описания чёрного вязаного платья с одним рукавом, равно как и дырявого свитера без рукавов, равно как простыни, платка, шарфа, косынки, накинутых на свитер,- множество, как, собственно, и тех, кто называл себя биографами певицы, близкими друзьями, родственниками, учителями… Иногда рассказы «очевидцев» разнятся до противоположного. С чем это связано? Наверное, с тем, что потом, став Пиаф, Эдит позволяла говорить и писать о себе всё, что угодно. Она вообще не любила скучать и была прекрасным игроком, умевшим всегда вовремя рассмеяться. Её смех ставил журналистов в тупик: они не понимали, как расценивать тот или иной эпизод из её жизни, о котором она сама только что рассказала? Росла в публичном доме? Жила на улице? Была наводчицей у воров? Спала с «баронами»?.. Неужели?
Итак - октябрьский вечер 1935 г. Кабаре «Жернис». На сцене - Эдит. Ей 20 лет. Гадкий утёнок. Ничего «женского». А зал, подогретый шампанским, колышется в мехах, духах, шелках. Неужели кому-то есть дело до этого жалкого зрелища? Но вот она допела 1-ую песню, шум стихает. И уже после 2-ой зрители все как один смотрят на сцену. Контраст увиденного и услышанного превзошёл все ожидания. Владелец «Жерниса» Луи Лепле доволен. Ведь он сам откопал это «нечто». Как бы это «нечто» правильно назвать: «самородком», «талантом», «находкой»? Л.Лепле - профессионал, он знает толк в своём деле, знает, как развлечь публику! А какая у «нечто» история - уличная, грязная, бесприютная, с пьяными кабаками, казармами, солдатами, «котами», «баронами», легавыми. Если вытащить Эдит из этой отвратительной окрошки, возможно, что-то и получится. И никаких вложений… И вот, дрожа от страха, она допевает:
«А у нас, у девчонок, ни кола ни двора,
У верчёных-кручёных, эх, в кармане дыра.
Хорошо бы девчонке скоротать вечерок,
Хорошо бы девчонку приголубил дружок...»
- и - буря аплодисментов. Громче всех хлопали знаменитые шансонье М.Шевалье и Мистингет. Триумф изменил жизнь Эдит - впервые у неё появились деньги, наряды, богатые поклонники. Друг Лепле, писатель Ж.Буржа, занялся её образованием и приохотил к чтению, хотя писать без ошибок она так и не научилась. Сам Лепле работал с её репертуаром, подбирая песни под созданный для неё образ «уличной девчонки». Он ни разу не попытался соблазнить её - Эдит далеко не сразу поняла, что патрон предпочитает мужчин.
Белая полоса в её жизни оборвалась внезапно - 6 апреля 1936 г. её покровитель был убит, причем Пиаф тут же обвинили в соучастии. По одной из версий, Лепле потребовал от неё разрыва с любовником-бандитом, и тот решил отомстить. Доказать это не удалось, но газеты перемыли «преступнице» все кости. Из-за этого Эдит нигде не могла найти работу - ни в одном зале, ни в одном кабаре, и снова покатилась по наклонной. Вино, ночные пирушки, случайные любовники… Спас её поэт-песенник Раймон Ассо - он единственный отозвался на просьбу о помощи и стал писать для неё песни. А потом бросил жену и переселился к певице. Он стал для неё настоящим Пигмалионом: учил правильно говорить, изящно двигаться, орудовать ножом и вилкой. С необычным для поэта мужеством разогнал её друзей-сутенёров. Благодаря ему она из «уличной девчонки» превратилась в эстрадную диву. Он же помог ей получить ангажемент в самом знаменитом парижском кабаре «АВС». На другой день после её выступления «король богемы» Ж.Кокто писал в «Фигаро»: «Мадам Пиаф гениальна! Неподражаема! Такой, как она, ещё никогда не было и не будет!» Немалая доля успеха причиталась Ассо, который снабдил Эдит новыми песнями. Благодаря ему Пиаф познакомилась со своей бессменной композиторшей М.Монно и аккомпаниатором П. Дрейфусом. Но сам Ассо недолго был рядом - постепенно его опека наскучила Эдит, и они расстались. Со многими бывшими возлюбленными Пиаф умудрялась сохранять дружбу, но с ним этого не вышло. Он остался один и до самой смерти в 1968 г. продолжал оплакивать утраченную любовь.
Пиаф была некрасива, но умела покорять мужчин на зависть многим красавицам. Влюблённость требовалась ей как воздух, и первые признаки состояния влюблённости обычно подмечала Симона. «Посмотри, - обращалась к ней Эдит, - какие у Жана голубые глаза! Никогда таких не видела». Вскоре Жан начинал захаживать к певице, а потом и поселялся там. Она обожала, когда в комнате были разбросаны мужские вещи, пахло табаком, а на стуле висел недавно снятый пиджак, еще хранящий тепло тела. Но идиллия продолжалась недолго. В конце концов она говорила: «Знаешь, Момон, а у него глаза не голубые, а какие-то тусклые, серые». Так заканчивались почти все её романы. На прощание отвергнутые любовники получали стандартный набор, состоявший из пары галстуков, часов с цепочкой и связанного ею самой свитера того же голубого цвета.
Эдит всегда боялась, что её бросят, и поэтому бросала своих возлюбленных первой. Место Ассо рядом с ней занял актёр П.Мерисс - красивый, безупречно воспитанный и холодный, как айсберг. В пылу скандала Пиаф обзывала его «снулой рыбой», била посуду, бросалась на него с кулаками, а он спокойно сидел и читал газету. Потом она выкипала, остывала, он целовал её, и они отправлялись отмечать примирение в ближайшее кафе. Поль потерял самообладание только раз - в 1940-м, когда немцы вошли в Париж. Он сидел и плакал, глядя, как по их улице катят танки с чёрными крестами. Эдит не плакала и даже приняла предложение оккупационных властей спеть в Германии. Тем, кто её критиковал, она отвечала: «Я буду петь для наших ребят в лагерях военнопленных. Представляете, как им нужна поддержка?» И она действительно спела и снялась с пленными на большой фотографии. Вернувшись в Париж, она отдала фото подпольщикам, и те изготовили поддельные паспорта для всех 150 пленников. Приехав в лагерь ещё раз, Пиаф тайком передала паспорта французам, и часть из них сумели бежать. И это - не миф. Эту историю она рассказала, когда после освобождения от оккупации её пытались обвинить в коллаборационизме. Защищать её пришли не только спасённые беглецы, но и друзья-евреи, которым она помогала скрываться от нацистов. В конце разбирательства члены комиссии встали навытяжку и отдали честь этой маленькой женщине. К тому времени она давно рассталась с Мериссом и жила с поэтом Анри Конте. Их долгий роман завершился из-за того, что Анри не захотел бросить жену. Но в то время на горизонте Пиаф уже возник Ив Монтан - молодой итальянский эмигрант, которого по-настоящему звали Иво Ливи. За его обезьяньими ужимками, торчащими ушами и гнусавым марсельским акцентом Эдит сразу распознала талант, но её привлекло не только это. Ей было уже под 30, ему - на 5 лет меньше. Рядом с полным жизни Монтаном она тоже чувствовала себя моложе и в благодарность решила сделать из него звезду. К тому времени у нее была уже масса полезных связей, и скоро газеты, ещё недавно смеявшиеся над итальянцем, стали называть его «певцом, которого ждали».
Влюблённый Ив звал её замуж, но она отказалась. Её отталкивали его мужской шовинизм, привычка во всём быть главным, а еще больше - постоянные измены. В конце концов ревнивая Эдит по своей привычке бросила его первым, сменив на музыканта Жана-Луи Жобера. Ей понравилось зажигать звезды, но преемники Монтана были на редкость бездарны. Единственным исключением оказался маленький паренёк с огромным кривым носом и непроизносимой фамилией Азнавурян. Благодаря Пиаф весь мир узнал его как Ш.Азнавура. Для неё он стал всем - секретарём, шофёром, сиделкой, психоаналитиком. Всем, кроме возлюбленного. «Эта Мадемуазель Противоречие совмещала черты дворовой девки и святой Терезы. Если вы входили в её круг, то уже не могли выйти из него... Между нами была дружба, граничащая с влюблённостью, было братское взаимопонимание, но никогда не было постели». - рассказывал он позже.
Прожив 6 лет рядом с Эдит, Азнавур покинул её, но не предал. К сожалению, этого нельзя сказать о многочисленных «друзьях», которые шумной чередой проходили через дом Пиаф. Пользуясь её щедростью, они объедали её, крали деньги, интриговали, а потом исчезали, чтобы после вывалять певицу в грязи в своих лживых мемуарах. Конечно, были и настоящие друзья - Маргерит Монно, актер Лулу Баррье, великолепная М.Дитрих. Их с Эдит объединяли не корысть, не постель, а нечто большее - искусство, которому все они трепетно служили. В октябре 1947 г. Эдит впервые пела в Америке. Вначале янки были разочарованы - они ожидали разряженную парижскую диву в кружевах и блёстках, а увидели невзрачную и скромно одетую женщину, поющую на непонятном языке. Пиаф специально спела пару песен на английском, но с таким акцентом, что их приняли за итальянские. Но её обаяние сделало своё дело - выступление она закончила под гром аплодисментов. Американцам особенно понравилась песня «Жизнь в розовом цвете», так называли модное бродвейское кабаре. В Нью-Йорке произошло и ещё одно событие: Эдит познакомилась с соотечественником, 30-летним чемпионом по боксу Марселем Серданом. Он оказался не узколобой гориллой, какими часто представляли боксёров, а человеком неглупым и очень добрым. А глаза у него были голубые-голубые…
Сообщение отредактировал Нина_Корначёва - Суббота, 05 Янв 2013, 22:46 |
| |
| |
| Нина_Корначёва | Дата: Суббота, 05 Янв 2013, 23:00 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Проверенные
Сообщений: 194
Статус: Offline | 
В Париже между ними вспыхнул роман. Он поселился у неё, забыв, что в провинции его ждут жена и двое сыновей. Газеты торопливо пережёвывали сенсацию, обвиняя Пиаф в том, что из-за неё Марсель проиграл несколько поединков. «Пожирательница мужчин лишает Францию спортивной надежды», - кричали заголовки. А им было всё равно. Они гуляли по набережным Сены, он носил её на руках, как ребёнка, покупал дорогие подарки. Однажды принёс норковое манто и накинул ей на плечи. Зарывшись лицом в дивный мех, она плакала от счастья. А наутро купила ему запонки с бриллиантами от Картье: «Мой мужчина достоин самого лучшего». Симона, до сих пор жившая с Эдит, изнывала от зависти: почему одним всё, а другим ничего? Она попыталась соблазнить Марселя, но он был твёрд, как скала. Вероломной подруге указали на дверь. Осенью 1949-го Марсель улетел в Америку на очередной поединок. Эдит в Париже не находила себе места, ежедневно звонила ему за океан и требовала быстрее приехать. Единственное, чего боялся чемпион, были воздушные перелёты, но ради любимой он решился. 27 октября самолет «Констеласьон», на борту которого находились Сердан и еще 48 человек, заблудился в тумане и врезался в гору на Азорских островах. Узнав об этом, Эдит словно окаменела от горя, но тем же вечером вышла на сцену кабаре «Версаль». «Я пою в память о Марселе Сердане», - бросила она в притихший зал. Давясь слезами, спела 2 песни и без сил рухнула на пол…
Она долго приходила в себя. Кто-то из друзей принес ей столик для спиритических сеансов, и она подолгу беседовала с духом Марселя. Ей казалось знаком судьбы, что возлюбленного звали так же, как её покойную дочь, и она просила прощения у них обоих. Скоро в дом опять проникла Симона, предложившая привычное лекарство - алкоголь. Они напивались так, что вползали домой на четвереньках мимо оторопевшей консьержки, лая при этом по-собачьи. Потом снова начались любовные похождения. Первым после Сердана стал американский певец Эдди Константин, из которого Эдит тоже пыталась сделать звезду, даже сыграла с ним в муз. спектакле «Малышка Лили». За ним настала очередь старого знакомого Ж.Пиллса. За него Пиаф в 1952 г. даже вышла замуж - ироничный и спокойный шансонье показался ей желанной «тихой гаванью». Но за спокойствием скрывалось равнодушие. Не желая выслушивать её бесконечные исповеди, Пиллс начал всё чаще исчезать из дома, а потом и вовсе пропал из её жизни так же тихо, как появился.
Вся жизнь Пиаф после гибели Марселя была методичным саморазрушением. За 15 лет она пережила 4 автокатастрофы, 2 клинические смерти и одну попытку самоубийства. Особенно тяжёлой стала авария в августе 1952 г., когда один из возлюбленных певицы, велогонщик Андре Пусс, не вписался в поворот на горной дороге. В промежутках между операциями врачи кололи Эдит морфий, и в итоге она пристрастилась к этому наркотику. Усилия всех её друзей и курсы лечения не дали результата - в лучшем случае она «пересаживалась» с наркотиков на спиртное. Это оказало роковое влияние на её внешность. Она ещё больше похудела, кудри свалялись тусклыми прядями, и в итоге она остригла их. Её лицо, по отзывам очевидцев, напоминало «череп, обтянутый кожей». И всё равно она продолжала притягивать мужчин. Велогонщика сменил музыкант Ж.Льебрар, за ним последовали галерист Андре Шеллер и шансонье Ж.Мустаки. Все они были моложе Эдит, которая с грустью говорила: «Популярность имеет свои минусы. Теперь все мужчины, когда спят со мной, ни на минуту не забывают, что имеют дело с самой Пиаф».
Как ни странно, в этот период она спела лучшие свои песни. Боль и горечь соединились в них с отчаянным вызовом судьбе, с желанием по-прежнему жить и любить. Это и «Падам, падам», написанная её старым другом А.Конте, и «Милорд», слова которой принадлежат Мустаки. И, конечно, «Я не жалею ни о чём» - этот бессмертный шедевр в сентябре 1960-го принес Пиаф молодой поэт Ш.Дюмон. "Это я, это моя жизнь, - воскликнула Пиаф, услышав песню в исполнении автора. - Я обязательно ее спою". И в самом деле: слова песни были ее жизненной философией. Эта формула касалась и совсем не безоблачного детства.
Через две недели зал «Олимпия» потрясённо слушал, как маленькая женщина поёт:
«Нет! Я не жалею ни о чём -
Ни о добре, которое мне сделали,
Ни о зле, которого не помню».
«Я начинаю жизнь с нуля» - так кончалась песня, после которой громадный зал сотрясли овации. Но сказать это было гораздо проще, чем сделать. Удерживал груз прошлого, тянули назад друзья, твердившие в один голос - всё хорошо, менять ничего не надо. На имени Пиаф к тому времени кормились десятки людей, судьбами которых она распоряжалась с бесцеремонностью истинной звезды. Одних прогоняла, как С.Берто, которая попалась на краже хозяйских драгоценностей. Других возвышала, как 26-летнего греческого парикмахера Теофаниса Ламбукаса, ставшего её последней любовью. По привычке решив сделать из него звезду эстрады, она придумала ему новую фамилию - Сарапо. Это была единственная известная ей греческая фраза, означавшая «Я тебя люблю».
Незадолго до этого Эдит вернулась из поездки в Америку, где завела роман с художником Дугласом Дэвисом. Вскоре они расстались, 2 года спустя Дуглас разбился на самолёте. Умерла от перитонита и давняя чудесная подруга Эдит - композитор М.Монно. Узнав об этих 2-х смертях, певица плакала: «Я всем приношу несчастье!» Тео Сарапо утешал её: «Нет, мне ты принесла счастье. Много счастья!» В октябре 1962 г. они поженились. На церемонии все обратили внимание на отёкшее лицо и слезящиеся глаза невесты, рядом с которой жених выглядел особенно молодым и цветущим. Но голос Пиаф остался тем же, и она доказала это во время долгого турне по Франции вместе с Тео. Публика тепло принимала её, ещё не зная, что это прощальные гастроли.
В апреле следующего года Эдит в бессознательном состоянии поступила в больницу города Нейи - у неё отказала печень. После экстренных мер она пошла на поправку и уехала на юг, в деревушку Пласкасье близ Граса. Вскоре, однако, стало ясно, что её нельзя спасти. Она не может есть, мучается страшными болями, её вес уменьшается до 34 кг. Рядом с ней остаются муж, верный Лулу Баррье и сиделка С.Маргантен. Она умерла в бессознательном состоянии 10 октября, хотя официальной датой смерти стало 11-е, когда тело на спец. самолёте доставили в Париж.
14 октября стотысячная толпа провожала «малышку Пиаф» на кладбище Пер-Лашез. Власти никак не откликнулись на событие, церковь запретила отпевать Эдит как «безнравственную особу». Но парижан это ничуть не смутило: они хоронили свою любимицу, своего «воробушка». Тео Сарапо плакал и бросался на гроб, словно пытаясь и после смерти соединиться с любимой. Он ждал недолго - в 1970 г. певец, чья известность быстро канула в Лету, погиб в автокатастрофе. А старый друг Пиаф Ж.Кокто умер через несколько часов после неё, когда готовил речь, посвященную её памяти. После Эдит дорогие ей люди один за другим уходили из жизни…
Наверное, она прожила бы дольше, если бы берегла себя и не доходила во всём до конца, до предела, за которым - гибель. Но тогда она не была бы той Э.Пиаф, которую помнят и любят до сих пор. Её судьба - плохой пример для подражания… Но стоит лишь нажать кнопку магнитофона, как тут же всё естество слушателя начинает растворяться в силе её магического голоса, который живёт во времени сам по себе, как огромный, сверкающий сгусток энергии, замешанный на безудержной страсти к жизни.
Лион Измайлов
журнал "Вокруг света"
http://www.c-cafe.ru/days/bio/18/piaf.php
В России о Пиаф узнали благодаря радиопрограммам, книгам Н.Кончаловской и сразу полюбили. Голос Эдит прозвучал даже в эпизоде культового телефильма "Семнадцать мгновений весны". Правда, сама песня "Милорд (Milord), избранная как фон к диалогу героев, в действительности вошла в ее репертуар в другую эпоху - в 1959 году.
ЭДИТ ПИАФ "МОЯ ЖИЗНЬ"
Читать: http://knigosite.org/library/read/48096
ЭДИТ ПИАФ "НА БАЛУ УДАЧИ"
Читать: http://www.modernlib.ru/books/piaf_edit/na_balu_udachi/read/
Н.КОНЧАЛОВСКАЯ "ПЕСНЯ, СОБРАННАЯ В КУЛАК"
Читать: http://www.modernlib.ru/books....ead
В России о Пиаф узнали благодаря радиопрограммам, книгам Н.Кончаловской и сразу полюбили. Голос Эдит прозвучал даже в эпизоде культового телефильма "Семнадцать мгновений весны". Правда, сама песня "Милорд (Milord), избранная как фон к диалогу героев, в действительности вошла в ее репертуар в другую эпоху - в 1959 г.
"Гимн любви" (Док.фильм)
A quoi ca sert l'amour
Sophie
Mon manege a moi
La foule
Padam, Padam
«Я вела ужасную жизнь, это правда. Но также - жизнь изумительную. Потому что прежде всего я любила ее - жизнь. И любила людей: моих возлюбленных, моих друзей, а также незнакомцев и незнакомок, составляющих мою публику, для которой я пела, часто превозмогая себя, для которой хотела умереть на сцене, допев свою последнюю песню. Я любила всех прохожих, которые узнавали и днем и ночью мою скромную фигуру, мою походку. Любила толпу, которая, я надеюсь, проводит меня в последний путь, потому что я так не люблю оставаться одна. Я боюсь одиночества - этого ужасного одиночества, которое охватывает тебя на рассвете или с наступлением ночи, когда спрашиваешь себя, в чем же смысл жизни и зачем ты живешь», - сказала однажды Э.Пиаф, которой 19 декабря 2015 г, исполнилось бы 100 лет. В честь этой даты вспоминаем самые яркие высказывания великой певицы - о любви, публике и жизни...
• Молодая девушка - была ли я когда-нибудь ею?
• Если у мужчины красивые руки, по-настоящему красивые, он не может быть уродливым внутри. Руки не лгут, как лица.
• Мой легионер! Я потеряла его, конечно, потому что не была создана для счастья.
• От мужчины нужно уйти до того, как он подумает, не уйти ли ему.
• Я умираю от любви пятьсот раз за вечер.
• Когда любовь остывает, ее нужно или разогреть, или выбросить. Это не тот продукт, который хранится в прохладном месте.
• От любовного пожара не застрахуешься.
• Когда я не умираю от любви, когда мне не от чего умирать - вот тогда я готова издохнуть!
• Даже телефонный справочник можно спеть так, что весь зал будет рыдать.
• Публика втягивает тебя в свои объятия, открывает свое сердце и поглощает тебя целиком. Ты переполняешься ее любовью, а она - твоей. Потом в гаснущем свете зала ты слышишь шум уходящих шагов. Они еще твои. Ты уже больше не содрогаешься от восторга, но тебе хорошо. А потом улицы, мрак, сердцу становится холодно, ты одна.
• Я пою не для всех - я пою для каждого.
• Я всегда отличала друзей от наперсников. С друзьями мне приятно поговорить, от наперсников я ничего не скрываю.
• Жизнь - это лучшее орудие самоубийства.
• В конце концов, мы не властны над нашей жизнью. Мужество в том, чтобы пройти свой путь до конца.
• Артисты и публика не должны встречаться. После того как занавес падает, актер должен исчезнуть как по мановению волшебной палочки.
https://afisha.mail.ru/concert/articles/46752/
Совместный концерт к 100-летию Э.Пиаф дали французские и российские артисты. Он прошел в российском посольстве в Париже. На вечере присутствовали многочисленные представители артистического мира Франции, известные политики, общественные деятели.
"После ноябрьских терактов многие концерты во французской столице были отменены, но участники сегодняшнего вечера решили, что он обязательно должен состояться. Это наша общая акция солидарности с Парижем и парижанами". - сказал посол РФ во Франции А.Орлов. В этот вечер в здании посольства, расположенном в XVI столичном округе на бульваре Ланн, напротив дома, где прошли последние годы певицы, не умолкали овации. "Я пела сегодня с особым чувством. Никогда не забуду этот день", - призналась французская участница концерта Кристель Лури.
На сцене сменяли друг друга французские и российские исполнители. Зал тепло встретил Народного артиста России ОЛЕГА ПОГУДИНА, признанного одним из лучших исполнителей песен Пиаф.
"Сегодня Париж и Пиаф были снова вместе. Я благодарна российским дипломатам за этот вечер". - сказала корр. ТАСС почитательница таланта певицы, известный парижский адвокат Альенор Камара.
http://tass.ru/kultura/2540695
Любовь_Львова:
Всегда интересно вернуться к легендарным личностям, которых знают, любят и почитают во всем мире! Я думаю, что песню( гимн души) "Нет, я ни о чем не жалею", могут петь не все, а такие, например, наши замечательные исполнители как А.Баянова и ныне высокочтимый, наш уникальный и любимый народом Олег Погудин. Да, есть М.Матье, есть еще исполнители, но сравниться с Э.Пиаф может, на мой взгляд, только тот, кому дано петь с настежь открытыми душой и сердцем, как это было у великой француженки, с непростой судьбой!!!
 
|
| |
| |
