[ Правила форума · Обновленные темы · Новые сообщения · Участники · ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Форум » Размышления » Поет Олег Погудин » "РОМАНТИКА РОМАНСА" (Ведущий программы - ОЛЕГ ПОГУДИН)
"РОМАНТИКА РОМАНСА"
Валентина_КочероваДата: Четверг, 01 Мар 2012, 15:15 | Сообщение # 1
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
Серебряный голос «Романтики романсов»



Русские романсы в исполнении Олега Погудина – это Любовь в высшем её проявлении, это её духовое начало и земная страсть. Каждый звук, каждое слово – объёмны, зримы, осязаемы, значимы. Всё оправдано, прочувствовано, пропущено через сердце. Голос предельной красоты рисует сюжеты текста. Каждый романс – триединый слиток-сплав голоса, слов и рояльной россыпи.
Восхитительная смена спектральных цветов радуги исполнения – чарующее piano , убеждающее mezzo forte, захватывающее crescendo, щемящее diminuendo.

Элегантность, сдержанность. Вдохновенный взгляд, сдержанная мимика, подтверждающая значение каждого слова, уместные элегантные жесты, усиливающие смысл союза поэзии и музыки.

Произведения, которые всегда желанны для прослушивания. Каждая песня – маленький спектакль, где главную роль исполняет ювелирная игра голоса в сиянии декорации души. Обволакивающая пение музыка не втискивает его в жёсткие рамки ритма, а наоборот, мягко подчиняется свободе темпа.

Пел великий Артист, и ему вторили все души ценителей музыки. Высшее искусство, высшее мастерство – покорение сердец.

Каждый известный шедевр на концерте чудесным образом превращался в бриллиант магией ювелирного владения серебряным голосом.

И.Жгурова

Наслаждение творчеством…

21.10. 2000г. Пушкинский музей «Анастасия Вяльцева»



07.12. 2000г., Пушкинский музей, «Русский романс»



10.11. 2001г. Пушкинский музей, 25 программа



13.09. 2002г. Пушкинский музей «Песни Б.Окуджавы»



24.11. 2002г. Пушкинский музей «Николай Зубов»



03.01. 2003г. Пушкинский музей, Новогодний выпуск



06.12. 2003г. Пушкинский музей «Восемь романсов»



05.11. 2004г. Пушкинский музей «Романсы на стихи М.Ю. Лермонтова»





Олег Погудин является одним и тех редких певцов, которые смогли своим творчеством привлечь к себе и своим романсам такую большую аудиторию. Благодаря ему на большую сцену возвели романс как жанр, как явление, как бесценный труд талантливого человека.
Из публикаций об артисте



«Романтика романса» при Олеге Погудине наполнились каким-то дивным светом его личного обаяния и глубиной его мироощущения. Он очень интересно говорит.

"Романтика романса" помолодела и похорошела. От всей души благодарим Олега Погудина за выбор каждой темы и за счастье слушать его самого и певцов, которых он приглашает. Дай Вам Бог здоровья, счастья и творческих успехов на многие лета!

М.Новицкая

Олег Погудин очень достойно принял эстафету от Леонида Серебренникова. Он привнёс в неё много своего, но сохранил общую традицию, "классический" формат, который естественным образом сформировался на Вашем замечательном канале.
Огромная просьба к каналу Культура оставить в новом сезоне ведущим "Романтики Романса" Олега Погудина. Уникальность этого певца и человека неоспорима, на мой взгляд. Как ведущий передачи о романсе - интимном жанре, Олег Погудин очень органичен. Он вносит в нее человеческое тепло. Его любовь и преданность романсу, доказанная всей его жизнью, а не только словами и образованием, передается с экрана зрителю, что особенно удивительно при посредничестве техники. А это, на мой взгляд, очень важно в наше жесткое время
.
Из отзывов зрителей

Сезон 2005 – 2006 гг.



Первую передачу, посвященную творчеству Н.Брегвадзе, по техническим причинам выложить, к сожалению, не получится.

Запись второй программы. Выпуск посвящен творчеству и судьбе Изабеллы Юрьевой.

Выход в эфир 21.01.06

Звучит фонограмма романса «Я встретил Вас».

ОЛЕГ: «Наверное, многим из нас приходилось перелистывать страницы прошлого, страницы настоящих старых книг, альбомов; страницы воспоминаний; страницы фраз, звуков, мелодий, когда-то услышанных… В жизни каждого из нас существуют голоса, которые невозможно забыть…» 

Голос режиссера: «Извините, пожалуйста, у нас техника не готова. Еще раз можно?»

Олег улыбнулся, но было видно, что радости особой ему это не доставило.

Голос режиссера: «Извините, пожалуйста, извините!»

Дубль второй. Снова звучит фонограмма.

ОЛЕГ: «В жизни каждого человека существуют воспоминания; воспоминания дорогие; воспоминания, от которых невозможно отказаться. И эти воспоминания свойственно перелистывать, пересматривать, переслушивать. В жизни каждого человека существуют голоса, которые невозможно забыть; голоса, которые говорят о самом дорогом, о чём-то, может быть, пленительно-печальном или, наоборот, счастливо-радостном. Голоса, которые узнаются сразу. Иногда такие голоса узнаются всеми, и я хочу, чтобы сейчас мы вместе узнали голос, который прозвучит очень издалека…» 

Звучит голос Изабеллы Юрьевой: «Жалобно стонет ветер осенний…»

Олег присел на скамейку, задумался... И это не для публики и камер. Он погрузился сердцем в этот чарующий голос, и на лице отразилось столько чувств: тихое, нежное восхищение, преклонение, радость от встречи с прекрасным и печаль, очень светлая, и задумчивость... И казалось, что Олег в мыслях уже не здесь…

ОЛЕГ: «Без имени Изабеллы Юрьевой невозможно представить историю русского романса вообще; абсолютно невозможно представить себе историю русского романса и лирической песни XX столетия. В сегодняшней программе песни и романсы из репертуара Изабеллы Юрьевой». 



Олег исполняет романс «Ночь светла».

ОЛЕГ: «Мы много сегодня говорили о творчестве Изабеллы Даниловны Юрьевой, и сейчас не будем снова повторять слова – сейчас будут звучать песни, и я приглашаю на сцену Светлану Мариеву. Концертмейстер Ирина Коробова».

Светлана Мариева – дважды – поёт романс о свидании в белую ночь. Затем она исполняет ещё один романс.

ОЛЕГ: «Игорь Перфильев из города Архангельска. Концертмейстер Ольга Колдобина». 

Игорь Перфильев поёт два романса. «Я тебе ничего не скажу» и «Сердиться не надо».
Пауза, во время которой Олег спрашивает:«Так записано или нет?» 

Голос режиссера: «Записано».
Обращается к Олегу: «Вы не говорили, что солист Поморской филармонии, лауреат».

Олег говорит, что договорились объявлять именно так.

Режиссер: «Все тогда».

Олег, вздыхая, смеется. Обращается к режиссеру :«В программе, однако, изменения. Поставьте меня, пожалуйста, в известность».

Пауза затянулась.

Олег садится на скамейку и обращается к залу: «В такие минуты, когда случается быть не на сцене, а на записи, очень хочется так задумчиво сесть и порассуждать на тему творческой жизни вообще…  (Олег смеется и зал вместе с ним... ) Когда на сцене один человек – это более-менее просто; когда на сцене хотя бы два человека – это уже сложнее. Но такая фантастическая машина, как телевидение, кино – это архисложно. Я не прошу прощения, не прошу извинить – это все естественные совершенно моменты, просто… Не знаю… Просто хочется сохранить задушевность и не просто находиться друг с другом, а, может быть, о чем-то помечтать или поразмышлять». 

Обращается к режиссеру: «Мне обещали, что сейчас будет снова звучать голос Изабеллы Даниловны. Мы можем его услышать?» 

Звучит голос Изабеллы Юрьевой:

Я пишу тебе снова, видишь капли на строчках,
Все вокруг так сурово, без тебя, без любви...
Твои письма читаю, не могу оторваться,
И листки их целую, умоляю - прости.
Мой нежный друг, часто слезы роняю
И с тоской я вспоминаю дни прошедшей любви.
Я жду тебя, как прежде, но не будь таким жестоким.
Мой нежный друг, если можешь, прости.
 


ОЛЕГ: «Человека совсем недавно нет с нами на земле; очень давно уже нет на сцене – с 64-го года. Голос не просто живой – ощущение такое, что сидишь рядом и можно спросить: Изабелла Даниловна, а что Вы думаете вот по этому поводу или по этому поводу? Наверняка ответ был бы трогательный, чудный, дивный, настоящий. Тем, кому посчастливилось с ней общаться, – это очень хорошо известно. Среди нас есть те, кто беседовали с Изабеллой Даниловной; те, кто спрашивали у нее в чем-то совета и мнения – по поводу музыки, по поводу того, что происходит. Запись этого разговора за кадром, вернее, не за кадром – он будет в программе, но сейчас мы не выносим его на площадку… А я… послушав сейчас снова… непреодолимо прекрасное пение… Очень захотелось спеть».  (Олег смеётся, аплодисменты).

Олег обращается к режиссеру: «Я прошу мне помочь: мне нужен стул, гитара и соответственно выставить микрофон, пожалуйста». 

Снова долгая пауза.

ОЛЕГ: «Многие, и, в том числе, знаменитые, артисты, исполняли этот романс, и почти у каждого он звучал по-своему проникновенно. Но одно из самых правдивых звучаний, наверное, все-таки, в исполнении Изабеллы Юрьевой». 

Олег берет гитару, и звучит романс «Нищая»…
И КАК исполняет!.. В этом зале голос звучит настолько свободно, чисто, красиво… Изабелла Даниловна бы заслушалась...


ОЛЕГ: «Следующая исполнительница нашей программы – Наталья Остнич, г.Мегеон, Ханты-Мансийского автономного округа. Концертмейстер Ирина Коробова».

Наталья Остнич исполняет романс, в котором есть слова «И если вновь больное сердце стонет, заставь его забыть и замолчать» и романс «Ты напомнила вчера мне…», причём первый романс ей пришлось повторить ещё раз.

ОЛЕГ: «Дуэт Ирина и Сергей Зайцевы». 

Ирина и Сергей Зайцевы исполняют романсы «Караван» и «Очи черные».

После продолжительной паузы и выяснения готовности к работе снова звучит голос Изабеллы Юрьевой: «Сашка, ты помнишь наши встречи…»

На фоне этой записи Олег говорит: «В завершение нашей программы я приглашаю на сцену всех сегодняшних участников – лауреатов конкурса старинного романса имени Изабеллы Юрьевой».

Выходят все участники программы и, под аплодисменты зрителей, подхватывают эту песню…

После выяснения и уточнения некоторых технических моментов снова включается фонограмма с голосом Изабеллы Юрьевой, и Олег ещё раз приглашает на сцену всех участников программы. Делают еще один дубль.

Олег смотрит вверх: откуда доносится голос Изабеллы Юрьевой и, улыбаясь, произносит: «Голос с неба...». 

Закончилась запись второй программы, и впечатления от нее неоднозначные, и это не только мое мнение…
К сожалению, приглашением гостей занимается не Олег, а жаль… В памяти ярким воспоминанием остались только голос Изабеллы Юрьевой и голос Олега… Не знаю, выйдет ли эта программа в эфир – есть подозрения, что мы ее не увидим. Грустно, если это случится, поскольку только ради того, чтобы увидеть и услышать то, КАК рассказывал Олег об этой уникальной певице – только ради этого стоит ее посмотреть…


Валентина и Елена Федорова

Прикрепления: 3999033.jpg (16.1 Kb) · 9071944.jpg (71.2 Kb) · 6455272.jpg (17.1 Kb) · 6281988.jpg (21.9 Kb) · 3712575.jpg (16.9 Kb) · 3098031.jpg (26.1 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Четверг, 01 Мар 2012, 15:56 | Сообщение # 2
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
Запись третьей программы

Выпуск посвящен романсу в репертуаре Академического оркестра русских народных инструментов ВГТРК под управлением Николая Некрасова.

Звучит фонограмма романса «Я встретил Вас…», и, конечно, мы узнаем звучание Лешиной скрипки и Мишиной гитары…

ОЛЕГ: «Оркестр виртуозов, восхитительно дисциплинированный, с высоким мастерством исполняет музыку, искрящуюся весельем и поистине славянской задушевностью. Газета «Фигаро».

«Готовность сочетать русские народные традиции с классической культурой – здесь нет никаких преград, только взаимное обогащение. Австрийская газета «Овертаймс». А «Нью-Йорк Таймс» вообще назвала оркестр «Русским чудом».


Оркестр играет мелодию романса «Я помню чудное мгновенье» – совершенно бесподобное, чудное звучание! Аплодисменты… Великолепно!!!

ОЛЕГ: «Сегодня у нас замечательная встреча – встреча с прославленным коллективом – Академическим Оркестром русских народных инструментов… (Олег не хочет называть название компании аббревиатурой, а пытается, смеясь, запомнить ее название полностью)… с прославленным коллективом – Оркестром… Академическим Оркестром русских народных инструментов Всероссийской Государственной телерадиокомпании под управлением Народного артиста Советского Союза, лауреата Государственной премии СССР Николая Николаевича Некрасова.

Встреча долгожданная и волнительная, поскольку – насколько я знаю – Вы впервые в гостях у программы «Романтика романса», а программа об этой встрече давно мечтала. Не мне, наверное, рассказывать знающим Вас людям – а я уверен, что все, кто находятся в зале сейчас, очень хорошо Вас знают – о том, что на протяжении всей истории оркестра самые лучшие, самые замечательные исполнители, в том числе, и исполнители романса, считали за честь выступить с оркестром.
Бесконечная радость и счастье, что эта традиция продолжается и до сих пор. Мне бы хотелось сейчас тоже продолжить романсом наш разговор, нашу встречу, наше знакомство – по крайней мере, наше с Вами знакомство».


Олег поёт в сопровождении оркестра. В его исполнении звучит – и КАК звучит! – романс «Однозвучно гремит колокольчик». Звучит так чудно, так красиво, и голос разливается по всему залу…



ОЛЕГ (обращается к режиссеру): «Давайте сделаем дубль, только объясните, что нужно переделать? Технические или какие-то другие вопросы?
Так. Просто слезная просьба прибавить мониторы в таком случае. И, когда будет можно, дайте нам знать».


(Рабочие моменты: «Одну секундочку – сейчас Алла Сергеевна подойдёт».
«Извините, пожалуйста, у нас опять пауза небольшая – проблемы с аппаратурой».
После паузы: «Пожалуйста, мы готовы. Запись идёт».


ОЛЕГ: «Всё-таки один вопрос: запись без фонограммы?»
– «Без».
«Хорошо».

Дубль второй.

Олег повторяет отзывы из газет, обменивается репликами с режиссёром:
– Значит, закончился романс «Я помню чудное мгновенье».
– Да-да, пожалуйста.
– То есть, Николай Николаевич на сцене.
– Да, пожалуйста.
– Давайте с аплодисментов начнём!

Зал охотно аплодирует.

ОЛЕГ: «Сегодня – замечательный вечер, замечательный для публики, которая с нами сегодня, замечательный и для программы, поскольку впервые, насколько мне известно, в «Романтике романса» в гостях Академический Оркестр русских народных инструментов Всероссийской Государственной телерадиокомпании под управлением Народного артиста Советского Союза, лауреата Государственной премии СССР Николая Николаевича Некрасова.

Я бы хотел сразу всё-таки продолжить романсом, беседы давайте оставим на потом. Я буду представлять следующих артистов, и мы будем беседовать. Давайте продолжим романсом. Слишком много разговоров».


Поскольку Олег говорит не заученные фразы, а от себя, говорит, что думает, то поэтому, один дубль никогда не будет похож на другой…

Снова играет оркестр, и Олег еще раз – к нашей великой радости! – исполняет романс «Однозвучно гремит колокольчик».

ОЛЕГ: «Бывают в жизни артиста счастливые мгновения; счастливые мгновения, особенные для исполнителя, для певца – для человека, который свою жизнь связывает с исполнением романса, лирической песни, русской песни. На протяжении всей истории оркестра – это, конечно, хрестоматийно, это всем известно, но мне хотелось бы сегодня об этом снова напомнить – самые великие, самые значительные, самые достойные, самые знаменитые и гениальные певцы русские считали за честь выступать в сопровождении оркестра. За это – низкий поклон, признательность и благодарность и от меня лично, и от всех, кто Вас слушает. Спасибо!
Традиция эта продолжается до сих пор и, я надеюсь, будет продолжаться долго – столько, сколько мы сможем петь по-русски.

Я приглашаю на сцену следующего участника программы – Народную артистку России Анну Литвиненко».


Анна Литвиненко исполняет в сопровождении оркестра романсы «Ночные цветы» и «Очаровательные глазки».

ОЛЕГ: «Мне все хочется вспоминать имена великих, а перечислить их фактически невозможно – всех тех, кто… всех тех певцов, которые работали с оркестром. Это и дивная Ирина Константиновна Архипова, это и гениальный, фантастический Сергей Яковлевич Лемешев, это и Мария Биешу, это Виргилиус Норейка, это Артур Эйзен.
Перечислить, наверное, всех невозможно, но самое
(улыбается),самое замечательное и трогательное – это то, что оркестр пытается передать традицию: традицию исполнения народной песни, традицию исполнения романса людям, которые только начинают свой путь в искусстве или которые совсем немного еще прошли в своем творческом пути. Это – вещь бесценная, это то, что, наверное, иногда даже больше, чем само искусство. Мы говорили с Николаем Николаевичем об этом, и я понимаю, насколько это важно, насколько это дорого.

Сейчас я хочу представить следующую участницу программы – исполнительницу молодую, тем не менее – лауреата международных конкурсов, солистку московского театра «Новая Опера» Тамару Кривотенко».


Оркестр играет мелодию «Степь да степь кругом», и Тамара Кривотенко исполняет эту песню.

Женский голос:«Подождите – давайте ещё дубль сделаем, пожалуйста! (Смех в зале) У нас просто на вступлении что-то упало, как всегда – где-то не так…»

Олег: «Можно сразу?»
– «Да, можно сразу».

Песня исполняется ещё раз. Затем певица поёт романс «Отзовись» («Моя радость, о, где же ты?»).

ОЛЕГ: «Я приглашаю на сцену солиста Большого театра России, лауреата премии фонда Ирины Архиповой – Михаила Гужова».

Оркестр и Михаил Гужов исполняют романс «О, если б мог выразить в звуке…», затем – романс «Ямщик, не гони лошадей».

ОЛЕГ: «Все-таки, в завершение программы на одну минуту хотел бы я Вас ещё здесь задержать – остановить прекрасное мгновение… и… позвольте остаться надежде, что сегодняшняя наша встреча – пусть первая – все-таки, не последняя, и мы будем еще, Бог даст, наслаждаться пленительными звуками русской музыки в Вашем исполнении…»

Бурные продолжительные аплодисменты – так хлопают, когда вызывают «на «бис»…

Великолепная программа. Вот если бы только и телевизионщики работали так же четко, как Олег...
Еще очень хочется отметить - как бережно и с каким уважением работал Николай Некрасов с Олегом...


Вот и закончились два таких замечательных, таких необыкновенных вечера, когда впервые Олег Погудин предстал перед нами в несколько ином качестве – в качестве ведущего программы "Романтика романса".

Небольшой зал Пушкинского музея в дни обычных съемок записи программы вмещает, как правило, 80 человек, но всегда, когда в передаче принимает участие Олег, ставятся, насколько это возможно, дополнительные стулья, и тогда уже здесь могут разместиться более 100 зрителей.
Два прекрасных, но таких нелегких, волнующих вечера и для артиста, и для нас, поскольку все мы болели душой, переживали за него и старались хоть в какой-то степени помочь ему, насколько это было возможно…
Скажу сразу, что Олег просто блестяще справился с поставленной задачей, хотя в определенные моменты, ему было очень и очень непросто…

В декабре 2004 года Олег участвовал в программе, посвященной 190-летию со дня рождения М.Ю.Лермонтова, где ему была вручена медаль, где звучало столько дивных романсов… И что же? Все, из-за чего, собственно, и была задумана эта передача, – все было вырезано какими-то, ну, очень "творческими" людьми, и это было настолько обидно…

Поэтому, в этот раз все программы были записаны нами, и, по мере возможности, поскольку эта работа требует немало времени, мы постараемся выложить их как можно бережнее, чтобы донести до вас теплую, чудную атмосферу этих вечеров…

Олег Погудин не только Певец удивительный, но как прекрасна и речь его! Слушать его русский язык было просто наслаждением…
Очень радостно оттого, что на этих вечерах присутствовали и мои друзья из Петербурга и увидели своего земляка не только на сцене концертного зала… Какими счастливыми они уезжали, как радовались за Олега!..


Валентина и Елена Федорова
Прикрепления: 7918095.jpg (22.0 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Четверг, 01 Мар 2012, 18:39 | Сообщение # 3
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
Запись четвертой программы

Рождественская программа «Романтики романса»

Олег обращается к залу: «Положение у меня безумно трудное, но и у вас тоже. Сейчас пишется программа, которая, если все будет в порядке, если Бог даст, выйдет в эфир 7 января, т.е. в день празднования Рождества.

Я понимаю, что настолько задолго до события трудно, может быть, погрузиться в атмосферу Рождественского праздника – в то счастье, в то… ну, по крайней мере, для меня - это очень честно… в то ощущение Чуда – явного, настоящего, живущего Чуда. Вот.
Будем пытаться. Не знаю, как сейчас в ноябрьский, темный, по счастью, сухой, без дождя, но все-таки темный вечер, изможденные, утомлённые двумя такими (смеется) записями… Тем не менее каким-то образом надо вспомнить, ощутить эту радость – радость рождественского вечера. Попробуем это сделать вместе – Бог даст, получится… »


Голоса из зала: «Сделаем! Поможем!» Аплодисменты.

Режиссёру: «Я готов. Прозвучит (…) «Я встретил вас», тогда Миша пусть будет там. И без перерыва сразу же – первый романс. Да, и ещё одна просьба: мы после романса прервёмся – я пробегу текст глазами и попробую сосредоточиться. Нет-нет, фонограмма отзвучала – и… В принципе, мы готовы».

Голос режиссера: «Внимание, приготовиться – съемка начинается!»

Звучит фонограмма романса «Я встретил Вас…»
Олег под аккомпанемент Мишиной гитары исполняет лермонтовского «Ангела». Аплодисменты, цветы Олегу.


ОЛЕГ: «Спасибо. Цветы на рояле мне всегда дарят особенную радость – может быть, это не очень академично, может быть, это не очень в великих традициях, но, тем не менее, это так красиво!..
Мы говорим о Рождестве – говорим о Рождестве, празднуем его, отмечаем его… После «звуков небес» всякая земная песня окажется скучной и томительной. Те, кто испытывал хотя бы раз в своей жизни прикосновение по-настоящему к Высокому, те, кто хоть раз чувствовал прикосновение Божественной Благодати, – со мной согласятся. Те, кто ни разу еще этого не почувствовал – к сожалению, таких людей немало, и в наше суетное время их становится, как ни горько, все больше – тем я искренне, от всей души, от всего сердца желаю хотя бы раз с этим счастьем соприкоснуться. Не для того, чтобы забыть земные песни. Земные песни имеют не только право на существование в нашей обычной жизни, но в нашей обычной жизни они иногда помогают и даже спасают от скуки, от глупости, от нелепости, от неправды, которой наша жизнь изобилует, как, к сожалению, изобиловала всегда земная жизнь. И все-таки Рождество… Рождество, и в нашем случае – Рождество и Романс… Как можно это связать? Как можно провести какую-нибудь, хоть сколько-то изящную, художественную параллель между тем, что в принципе, наверное, соединить почти невозможно? Звуки небес – и песни земные… Всё-таки в чем-то можно. Рождество, приход Спасителя на землю для того, чтобы спасти человека – это акт торжествующей, всепобеждающей Любви – и в этом главное и самое точное определение всякого праздника христианского, в этом главное и точное определение праздника Рождества.
Романс – это, может быть, самая изящная, самая кроткая, самая смиренная, самая красивая форма, в которую заключена извечная и самая главная человеческая просьба – просьба о Любви. Любовь с Любовью встречается, как земля встречается с небом в праздник – великий праздник Рождества.

Романс не то, что наверняка, а абсолютно точно имел свое место, но, прежде всего, за праздничным Рождественским столом уступает первое и главное место молитвословиям… молитвословиям дивной… дивной службы Рождественской. Когда веселятся небесные и радуется земная… Когда звучит
(надо было видеть в этот момент лицо Олега и его сияющие глаза…) великим, могучим хором Слава Вышним Богу, и в человецах благоволение крепнет, и становится ощутимой, явной реальностью уверенность в Счастье вечном. Когда утомленный физически долгой ночной службой христианин идет к себе в дом и бережно несет в своем сердце искорки Счастья, искорки Веры в Вечное Счастье – чтобы разделить их с самыми близкими – своими домашними».

Долгая томительная пауза.



Голос режиссёра: «Так – идём по программе дальше. Так, идём дальше. Внимание, приготовились! Мотор пошёл – запись. Работаем!».

Звучит музыка. Выходит Снегурочка и поёт: «В лесу родилась ёлочка…», добавляя несколько больше эмоций этой привычной знакомой детской песенке.

ОЛЕГ: «Сегодня в нашей программе… Включите меня, пожалуйста! Сегодня в нашей программе принимает участие лауреат Международных конкурсов Мария Девятова.

Женский голос: «Олег, простите, ради Бога, я ничего не успела, Вас вывести… Простите!»
Олег: «Я могу сделать это после…»
Женский голос: «А! Извините!»
Мужской голос: «Стоп-стоп-стоп!»
Мария Девятова: «Можно?»
Мужской голос: «Да, пожалуйста!»

Мария Девятова: «Здравствуйте, дорогие друзья! От всей души я хотела бы поздравить вас с прошедшим Новым годом и уже наступившим Рождеством! И сейчас для вас с огромным удовольствием вместе с фолк-группой «Ярмарка» мы хотели бы показать фрагмент святочного обряда. Итак – внимание!»

Выступает «Ярмарка» – весьма самобытный и интересный русский народный коллектив.

ОЛЕГ: «Мария Девятова и вокальный ансамбль «Ярмарка»

Олег готовится петь, но тут «Голос» вспоминает о лежащих на рояле цветах и просит «Сергея» их убрать. Однако никто не спешит выполнить это распоряжение, и Олег сам собирает букеты и передаёт их в руки стоящих сбоку от сцены людей.

ОЛЕГ: «Необходимо микрофон как-то… Он просто уже на уровне пояса, по-моему. Установите, пожалуйста – переписывать всё-таки не хочется».

«Голос» снова обращается к «Сергею», выходит молодой человек и устанавливает микрофон, как надо.

ОЛЕГ: «Спасибо. Мы готовы, когда можно будет начать – скажите».

Голос: «Да, пожалуйста – мы готовы».

Олег, под аккомпанемент Миши, исполняет романс «Поручение и молитва». Аплодисменты, крики «Браво!», цветы Олегу.

ОЛЕГ: «Спасибо! Спасибо. Есть довольно распространенное и, в общем-то, абсолютно ошибочное мнение, что церковная жизнь, церковные праздники – это что-то отдельное от жизни вообще – обычной, человеческой, что нужно быть строгим, замкнутым, собранным, застегнутым на все пуговицы, когда ты отмечаешь праздник в Храме; и потом вот можно пуститься во всякие разгулы, когда наступают Святки, когда можно вроде бы отдохнуть от серьезности… Это одна из самых трагических бессмыслиц, оо из самых горьких проявлений еправды в нашей жизни. Нет разделения в человеческой жизни на более высокие сферы и более низкие, я имею в виду – разделения абсолютного. Человек – существо такое, что живет в очень разных измерениях и иногда умудряется сочетать в себе и низкое, и высокое – хотя горько, потому что человек призван все-таки к Высокому. И самое замечательное, самое значительное, самое счастливое – что в Высоком человек может радоваться… Если человек умеет радоваться Высокому – только тогда он радуется по-настоящему».

ОЛЕГ (не для записи): «Я должен взять сейчас сценарий, чтобы объявить правильно следующего участника программы».

Обращается к режиссеру: «Ах, да – цветы нужно убирать с рояля? Скажите, пожалуйста, сразу».

Пауза, цветы убирают. Рабочие реплики.

ОЛЕГ: «Я приглашаю на сцену солиста Камерного театра под управлением Бориса Покровского – Германа Юкавского».

Выходит молодой человек с гитарой (он уже «выступал неофициально» перед началом записи, которая всё никак не начиналась) и поёт песню.
Звучит фортепиано, исполняется романс «Я Вам не говорил…»


ОЛЕГ: «Для простого человека – хотя трудно сказать, что такое простой человек, потому, что в самых разных социальных слоях могут быть люди простые, люди замысловатые – «заковыристые», как говорят в среде деревенской… Так все-таки: для простого человека приход Рождества – это еще и счастливое время Святок. Счастливое по разным причинам, в том числе, и потому, что закончился долгий – сорокадневный – Рождественский пост. А предки наши, в общем, были набожными, и, по крайней мере, традиции старались соблюдать. После службы, после того, как была отдана дань тому, чему человеческое сердце, и разум, и душа необходимо отдаёт дань; после всего высокого, трепетного и самого главного наступало время, когда можно было спокойно… даже не так – не спокойно, а как-то, может быть, безгранично – веселиться.
Шуточные песни – это неотъемлемая черта нашей культуры. У каждого края, у каждой области – иногда даже у каждой деревни есть свои… свои припевки, свои размышления, свои присказки, свои поговорки, свои говоры, свои названия…

Сейчас мы встретимся с "Северной Скоморошиной" – так называется песня, которую исполнит Анна Семнина».


Анна Семнина почти скороговоркой исполняет весёлую песню – полную прибауток и присказок.

ОЛЕГ: «Партия фортепиано – Ольга Железнякова».

В сопровождении фортепиано Анна Семнина поёт романс «Отойди, не гляди…», а потом под аккомпанемент гитары и балалайки исполняет «Две гитары».

ОЛЕГ: «Солистка Большого театра России Карина Сербина».

Карина Сербина представляет своего концертмейстера, но её не слышно – микрофон не включён… Микрофон с извинением включают, просят её встать к нему поближе и повторить ещё раз.
Карина повторяет: «Разрешите вам представить – партия фортеп… Извините… (смеётся она, смеются зрители). Разрешите вам представить: партия фортепиано – Марина Агафонова». Затем исполняет романс, в котором есть такие слова: «Нет, никогда Вы не любили, и Вам любить не суждено». Следующий романс в исполнении Карины Сербиной – «Вернись, я всё прощу».


Карина Сербина: «Извините – я тут немножечко наврала во втором куплете...»
Женский голос (радостно): «Давайте дубль сделаем!»
Карина: «Давайте!»

Оживление в зале – певица всем определённо понравилась, её хочется слушать.
Романс «Вернись, я всё прощу» исполняется ещё раз. Снова аплодисменты – уже более продолжительные, крики «Браво!»

И вот звучит «Соловей»… На редкость красивое, свободное и сильное исполнение этого широко известного романса! Бурные аплодисменты.
Да, это, несомненно, талант – и большой талант. Сильнейший голос, который произвел впечатление не только на слушателей, но и на Олега – это было видно по его лицу.


ОЛЕГ: «Спасибо огромное! Спасибо!
Праздник – это ожидание Чуда. Праздник – как ожидание красивого Чуда. Праздник – как ожидание Красоты, иногда Красоты исполняющейся – этому сейчас мы были все свидетелями, и я… я сегодня впервые слышал, как Карина Сербина исполняет романсы, и не просто тронут и восхищен – рад тому, что на самом деле романс живет, как и раньше жил, на самых высотах отечественной музыки и вокального искусства.
О красоте хочется думать всегда – ее так мало осталось в нашей жизни; ее так мало осталось в нашей, может быть, даже судьбе. Не любит наше новое, нынешнее время красоты – не знаю, почему… Может быть, устало, может быть, иссякли какие-то силы – внутренние, которые позволяют мечтать и любить. Не хочется этому поддаваться. Романс помогает этому не поддаваться. Так помогает всякая прекрасная традиция, хотя Рождество – не просто традиция. Рождество – это отражение смысла и сути нашего существования. Но и в романсах – небольшими искорками, каплями – все равно рассыпается… рассыпается это Счастье – Счастье, которое хочется оставить себе, которым хочется поделиться со всеми».


Всё время слышен чей-то разговор, вероятно, каких-то технических работников.

ОЛЕГ (не для записи) :«Если будут говорить со мной так же громко, как и я, мне будет трудно… Скажите, пожалуйста, прописалось там что-то или нужно переписывать?»

Режиссер: «Помолчите там. Ну, вообще-то, кто-то там разговаривал очень слышно…»

ОЛЕГ: «Ну, конечно, слышно. Я думаю, что, когда я говорил про Карину, наверное, еще не было разговора…»

Режиссер: «Да-да, это – можно».

ОЛЕГ: «Хорошо, потому что у меня не получится так же соответствовать. Хотя я, действительно, восхищен (смеется), но снова… У меня просьба – внимания и тишины. Все устали смертельно».

Дубль второй.

ОЛЕГ: «Праздник, как свершение Красоты – может быть, короткое. Может быть. Нам всем понятно, что Чудо и Красота, они не могут продолжаться – по крайней мере, в нашей обыденной жизни – вечно… Да, наверное, и сердце человеческое не выдержало бы постоянного высокого градуса Красоты и Счастья, обремененное разными житейскими заботами, обремененное разными непониманиями, несовпадениями – в общем-то, из которых, как ни горько, и состоит наша жизнь… Но все-таки, как замечательно… как замечательно хотя бы на секунду остановиться и вихрем – радостным вихрем праздника – оторваться от привычной обыденной суеты и пошлости. Что может победить пошлость? Красота. Красота, которая, как утверждал великий Достоевский, спасет мир. Спасет именно этим, а в наши дни – вот поразительная вещь: сто с лишним лет спустя это пророчество обретает силу уже грозную. Грозную. Давайте постараемся беречь Красоту – любить её мы ещё все-таки умеем. Беречь… беречь, в каком-то смысле, разучились. Романс поможет сберечь Красоту. Поможет потому, что существуют те, кто его любят по обе стороны рампы. Те, кто поют – так дивно и прекрасно, как только что певшая Карина Сербина. Те, кто слушают – так же преданно, чисто, искренне, внимательно, как вы сегодня. Праздник – это Красота. Красота, наверное (смеётся)… наверное, если ещё что-то может спасти сейчас наш с вами мир… красота, наверное, может это сделать… С Праздником!»

ОЛЕГ: «У меня просьба: сразу поправить, настроить, чтобы потом не бегать с микрофоном».

Пауза. Миша настраивает свою гитару. Наконец, голос режиссёра сообщает: «Мы готовы».
Олег, под аккомпанемент своих музыкантов, исполняет русскую народную песню «Вдоль по улице метелица метёт».


ОЛЕГ: «Это не протокольно. Это не для записи. Закончились два очень сложных и тяжелых – для меня лично – дня. Тяжелых – просто по той причине, что это впервые в моей жизни, и для меня это не совсем свойственное дело.
За то, что все вы были с нами в это время, за вашу поддержку – мой сердечный, низкий поклон и благодарность…»


Олег трогательно улыбается, говорит «Спасибо!», кланяется… Аплодисменты. Крики «Спасибо!» в ответ. И уходя, он двумя руками посылает всем воздушный поцелуй…

Труд завершен. Даже не верится, что мы осилили это… Очень светлое и радостное осталось впечатление… И, зная исключительную требовательность Олега к себе, к тому, что он делает на сцене – наверняка что-то не случилось, не получилось, как он задумывал – следующие записи будут еще лучше, еще сильнее… Вот только бы побережнее отнестись к нему тем, кто записывает эти программы, поскольку несколько дублей пришлось делать из-за обыкновенной халатности и простой невнимательности.




Запись пятой программы

Выпуск посвящен творчеству Валерия Агафонова

Алла Сергеевна Гончарова: «Добрый вечер, дорогие друзья, минут через пять мы начнём нашу съёмку. Значит, я вам только хочу напомнить, что нужно делать... Поэтому у нас есть свои… свои какие-то запланированные вещи.
Например, цветы. Цветы, если можно, не дарите сразу после первых номеров, это нужно, чтобы они у нас всё-таки остались и в финале программы.
Мы снимаем две программы – сегодня, как и обычно. Значит, первая программа посвящена изумительному исполнителю романсов, питерскому человеку, Валерию Агафонову. Мы давно… пять лет наша программа… мы всё время мечтали сделать такую программу, ещё с Валерием Дмитриевичем Сафошкиным, которого сейчас уже рядом с нами нет. Вот. Ну, и, наконец, наша мечта сбылась, и самое приятное, что сегодня будут о нём говорить питерцы – Олег Погудин и Евгений Дятлов.

И вторая программа посвящена певице, которая родилась в другой стране, но которую мы все с вами любим, как свою, – это я говорю об Анне Герман. Сегодня её репертуар будет звучать в исполнении молодёжи. Кого-то вы, может, видели в нашей программе, а кто-то будет в программе впервые. Ну, я думаю, что они не подкачают все.

И ещё один момент. В прошлый раз мы записали программу, посвящённую Изабелле Даниловне Юрьевой. Сегодня мы сделаем небольшую дописку к этой программе. Значит, сначала будет программа Валерия Агафонова, а потом вы не расходитесь, мы вам не разрешим вставать, мы просто допишем несколько номеров к программе, посвящённой Изабелле Даниловне Юрьевой. Потом будет перерыв и вторая программа – «Анна Герман».

А завтра у нас снова рабочий день, и будут снова две программы.
Первая программа будет посвящена композитору Валерию Гаврилину – потрясающему композитору. К нам приедут из Питера Эдуард Хиль, Таисия Калинченко и потрясающая певица Наталья Герасимова. Вот.
А вторая программа будет посвящена Надежде Андреевне Обуховой, споют солисты Большого театра России.

Ну, я думаю, что сейчас будут все готовы, и мы скоро начнём».


Звучит фонограмма «Я встретил Вас…».
На белой скамье сидят Олег Погудин и Евгений Дятлов – оба с гитарами.
Затем включают запись: Валерий Агафонов поёт романс «Среди миров, в мерцании светил…»


ОЛЕГ (проникновенно, негромко): Занимает всё время один вопрос моё сознание и размышление… если… как если бы… ну, как-то, может быть, немножко отстранившись от самой песни… Как удаётся человеку… просто – с гитарой… просто выйти и сразу, без всякой подготовки, завоевать сердца, подчёркиваю – не только уши, но и сердца – всех тех, кто его будет слушать. Будут это два человека, пять человек, пятьсот человек, пять тысяч человек или аудитория в масштабах всей нации, которая составляет всё-таки почти двести миллионов человек? Сегодня мы говорим о человеке с гитарой – потому что Валерия Агафонова больше, собственно говоря, никак и не представить: не было в его жизни записей с большими оркестрами, не было в его жизни огромных сценических площадок, не было порой даже самой сценической площадки, а был какой-нибудь красный уголок в каком-нибудь ЖЭКе или на каком-нибудь заводе. Очень часто были встречи с любящими близкими глазами, встречи, которые сейчас, спустя двадцать с лишним лет после того, как его не стало, стали вдруг доступны огромному количеству людей, миллионам человек, доступны, по счастью, нам с вами, хотя этого могло бы и не случиться. Но всё-таки: выходит человек с гитарой, начинает петь. Останавливается время, останавливается мысль на самом главном и вечном, хотя и ничего не вечно. Ничто не пропадёт. Просто звучит открытое, честное, любящее и, безусловно, талантливое сердце. Сегодня мы будем вспоминать Валерия Агафонова, его песни. Но не песни, которые он написал, но песни, которые он оживил – другого слова мне здесь не подобрать. Дело опять-таки не том, что романс не приветствовался, не позволялся, запрещался несколько десятилетий и как бы вот так подпольно – иногда совсем подпольно – проникал на сценические площадки. Дело не в этом. Романс всё-таки пели – пели и оперные исполнители, пели и эстрадные исполнители, в том числе, знаменитые, одарённые – даже очень одарённые. Но, на мой взгляд, никто до Валерия Агафонова в семидесятых годах двадцатого столетия не заговорил на языке романса, как на своём родном языке. Это событие для меня лично было открытием в шестнадцать лет, когда я услышал в первый раз его записи, которые посоветовал послушать педагог в Театральном институте: я вдруг понял, что есть язык, на котором можно и необходимо говорить – говорить просто и обо всём.
Сегодня мы в программе вдвоём – я этому очень рад, потому что рядом со мной человек – не только тот, с которым мы закончили Театральный институт в 90-м году, вместе отучившись там пять лет, вот, но и близкий и дорогой мой друг – Евгений Дятлов, вот, и не случайно сегодня наша беседа в форме диалога о романсе, потому что, помимо театральной деятельности Жени на сценических площадках, у нас очень много пропето, пережито и проезжено с романсом вместе.
А теперь разрешите… разрешите начать – песней, которую, наверное, мало кто пел, кроме Валерия Агафонова, и которую он спел первым.


Олёг, аккомпанируя себе на гитаре, поёт «Опять, как в годы золотые…» Поёт сильно, красиво и как-то очень бережно.

ОЛЕГ: Первое знакомство началось у меня с творчеством Агафонова с пластинки «Песни сердца». Было это в 85 году на первом курсе института… Мы не работали ни разу, об Агафонове специально не говорили. И всё-таки… Можно, я задам тебе вопрос – банальный, но, тем не менее: как произошло твоё знакомство с Агафоновым?

Е. ДЯТЛОВ: На самом деле я в 86-м поступал в Театральный институт. И тоже, готовясь к поступлению, приехав в Ленинград тогда, и у сестры были пластинки Агафонова. И у меня в то время… Я довольно категорично относился к романсу, и мне до сих пор казалось, что это – такая архаика, и, возможно, на нём оттачивают своё искусство оперные певцы. (Короткий обмен репликами с Олегом.) Вот. И… Но ты уже сказал об этом. Действительно. Но чтобы петь так, как будто… Человек пел сердцем. И пел так… Я даже не мог себе представить, что можно петь романсы так, что я забывал, что это романс, что это… Просто я слышал, что мне говорит этот человек, – через голос, действительно, не через… через те слова, которые уже давно известны, не через те идиоматические обороты, которые я тоже, собственно говоря, неоднократно слышал. А что-то третье. Ну, оттуда, вот, через этот голос… Это магия какая-то была, и поэтому я, в то время увлекающийся рок-музыкой, я сидел и слушал, доходил до конца, опять переворачивал и опять слушал, опять и… и… и… вот все эти песни. Конечно, он меня тогда потряс, для меня это было открытие. Открытие. Причём, я совсем не вознамерился петь так же, и, скажем так, что я так могу… Нет. Для меня это было настолько не… не… не… воспринимаемо… я имею в виду, в том плане, что я мог бы так же. А Агафонов, то есть, вот эти вот все годы, пока мы учились… И опять же – и уже знакомство с тобой, и я видел, насколько ты, допустим, вот… твоё отношение к романсу. Я думаю, что это на меня тоже повлияло. И первые свои романсы, конечно, которые я уже начал исполнять, потому что мы пели отчётные концерты, нас просили, так сказать, это делать, это петь, вот… Я, естественно, был под обаянием Агафонова и… (дальше не удалось разобрать).

ОЛЕГ: Наверное, обаяние – самое точное слово.

Е. ДЯТЛОВ: Да. И я… То есть, наверное, всё… всё… всё голосовое богатство агафоновское, оно… я… я был пронизан им, поэтому, возможно, конечно, можно услышать какие-то отголоски в моём исполнении, я не знаю. Скорее всего, я до сих пор, по-моему, не избавился от этого, и как-то странно…

ОЛЕГ: В программе… в одной из следующих программ, когда отзвучали последние аккорды романса «Я встретил Вас», я не мог не удержаться, пусть опять-таки это не сильно ново, повторить: «И то же в Вас очарованье, и та ж в душе моей любовь». Есть в этой лирической формуле какой-то окончательный, точный ответ. Очарование Агафонова не проходит никогда. Любовь, которую рождает в душе это очарование, будет, наверное, оставаться той же, хоть мы – не растём, не взрослеем, а, может быть, даже, в каком-то смысле становимся всё старше и старше, мудрее, может быть, печальнее, но, тем не менее, та… искра – одновременно правды и счастья, которая звучала тогда – в 85-м, в 86-м, она, наверное, горит и до сих пор.
Знаете, было время у нас с Женей о многом наговориться, но вот в последние пять лет работа сильно разбросала по очень разным… и студиям, и спецификам, по разным жанрам, по разным городам. Я думаю, что очень долго мы сейчас говорим – за пять лет паузы в общении есть, что вспомнить, чем поделиться, но я попрошу сейчас, чтобы прозвучала песня.


Е. Дятлов поёт романс «Капризная, упрямая…» под собственный аккомпанемент на гитаре.

Что-то не так.

Е. ДЯТЛОВ: «Что, ещё дубль?»

Женский голос: «Да, будьте любезны! Очень нам понравилось!»

Евгений исполняет романс «Капризная, упрямая…» ещё раз.
Далее наступает и затягивается «техническая пауза», слышатся разные реплики.


ОЛЕГ, не выдержав: Скажите мне, пожалуйста, может быть, мы можем работать? В крайнем случае, Вы можете нас останавливать, говорить, и мы будем переговаривать, перепевать…

Мужской голос: Да, пожалуйста!

ОЛЕГ (подчёркнуто вежливо): Да? Спасибо большое.
ОЛЕГ: Мы не случайно сегодня постоянно упоминаем о Театральном институте – не только потому, что это были золотые годы в нашей жизни, вот, не только потому, что это – начало нашего творческого пути, может быть, нашей судьбы, но – потому что здание на Моховой, 34 в Петербурге – адрес Театрального института, теперь он называется Театральной академией… (улыбается) поразительным образом вплотную соседствует с домом номер 32, в котором и прожил фактически всю жизнь Валерий Агафонов. Не всю жизнь, конечно, ему доводилось всё-таки странствовать и быть солистом, представьте, Барнаульской филармонии – это петербургскому исполнителю, у которого… в общем-то, те люди, которым удавалось его слушать, бесконечно его любили. Ему довелось быть всё-таки актёром в Вильнюсском драматическом театре, пусть тоже недолго, а вот в Театральный институт, куда нам с Женей посчастливилось попасть, ему попасть не посчастливилось.
Судьба артиста вообще всегда… поразительно загадочна и очень красива, когда рассматриваешь её потом. Я думаю, Агафонов не только расстраивался, но знаю, что для него это было большой бедой – не попасть в Театральный институт. Год или больше он ходил вольнослушателем, и… в общем-то, всё-таки актёрская судьба не сложилась. Как знать, может быть, к счастью, потому что сложилась абсолютно судьба певческая. Трудно, наверное, решать постфактум… Важно знать о том, что с Моховой, 34, то есть, с Театральным институтом, у Агафонова были очень и очень прочные связи, которые не уходят и сейчас. 5 сентября, в день его Памяти – причём, оцените, насколько это поразительно – на лестнице, в парадной того дома, где его квартира была, вот уже второй год, по-моему, проводится его вечер Памяти: приходят люди с гитарами, поют романсы. Поют просто так – как смогут, так собираются. Кстати, и в прошлом году, и в этом году пришлось вынести это событие в скверик напротив потом – за обилием людей, которые пришли вспомнить Агафонова.


(Вздыхает). Не знаю, я всё говорю и говорю – получается монолог, а не диалог. Ты знаешь, если тебе что-то захочется добавить, включиться в разговор, то замечательно.

Е. ДЯТЛОВ: Я могу добавить свои впечатления, как артиста, о том, как он пел. Вот. Потому что, скажем так, о каких-то его биографических моментах… каких-то особенных… я не знаю, я могу только догадываться, и… Конечно, было б здорово послушать тех, кто его знал, о его жизни. Ну, это, наверное, будет уже любопытство – как он жил, что он делал…

ОЛЕГ: Практически не осталось людей, которые непосредственно с ним общались. Да и он ушёл уже довольно давно – двадцать лет назад, будучи всего сорока с небольшим лет.

Е. ДЯТЛОВ: В том-то и дело. Я… и мне это тоже… сознавание этого… довольно сложно, потому что, собственно говоря, фактически мы уже его…

ОЛЕГ: … ровесники.

Е. ДЯТЛОВ: … ровесники. Не представить. В общем, я так понимаю, что выбранный путь был очень непростой, тяжёлый… хотел ли он его сам, выбирал ли он его сам… Знаете, как – вот ты любишь это, и вдруг оказывается, что, чтобы это любить, надо очень многим заплатить, хотя… Причём, ты платишь не потому, что ты любишь, а потому что, скажем, в тех обстоятельствах, в которые ты поставлен своим рождением и той жизнью, эта любовь вдруг оказывается за пределами, скажем так, одобряемого, позволяемого…

ОЛЕГ: понимаемого…

Е. ДЯТЛОВ: … понимаемого, позволяемого – и так далее. И это, ну… это страшно, этому нет оправданий, и мне кажется, что его смерть в большом каком-то… ну, скажем так, в большой мере была результатом вот этого – вот этого трагизма его любви, его жизни, отношения к жизни, отношения к своему гению и тем, что он, кроме, как это петь, ничего больше, скорее всего, не хотел делать. Хотя… И я… это мои… скажем так, это мои впечатления, потому что я, в общем-то, с ним не общался…

ОЛЕГ: Я тебя сейчас перебью, но сегодня мы разговаривали с Таней Агафоновой – с его вдовой, и почти… почти слово в слово, почти – кроме одного, она, действительно, повторила почти буквально – потрясающе, Женя присутствовал при нашем разговоре – о том, что Валерий очень чётко отдавал себе отчёт: в том, чтобы делать то, что он любит, нельзя переступать определённые правила, после которых нельзя остаться самим собой. Он хотел петь романсы. Он хотел петь романсы, он не хотел петь патриотические песни, он не хотел становиться штатным артистом Ленконцерта, что называется, и поэтому «Ленконцерт» тогдашний его отправлял петь в ЖЭКи в заводские красные уголки. Тем не менее, почему я сказал, кроме одного – Таня сегодня на этом очень резко сакцентировала внимание: он ни-ко-гда не был при этом отягощён своим положением, он никогда не осознавал себя трагически, хотя, конечно, было трагическое. Но всё время – до самого конца… а знать – сам он прекрасно знал, что времени отпущено не очень много… до самого конца он не только радовался жизни, но насыщал этой радостью и оживлял огромное количество людей, с которыми ему приходилось общаться: это и художники, это и артисты… это и преподаватели, это и простые люди, которые, действительно, вот, в какой-то такой… узаконенной атмосфере неправды слышали его слова и ... эту самую правду.

Но мы продолжим песней. Я должен ещё раз сказать, что пусть сам Валерий Агафонов не относился к себе, как к трагической фигуре, тем не менее, наверное, в искусстве серьёзном это – фигура трагическая, поэтому песни его сплошь и рядом печальные. Мы с Женей пытались для сегодняшней программы определить хоть что-то, что могло бы быть не в откровенно минорном тоне – увы. Из достаточно богатого наследия творческого, агафоновского, почти всё – песни печальные. Но кому-то – кому, не знаю – уже после всё-таки его жизни пришло в голову потрясающее по простоте (оцените – это всё-таки 84-85 год) гениальное название первого альбома: «Песни сердца».


Олег поёт: «Ты сидишь одиноко и смотришь с тоской…»
Аплодисменты долго не утихают...


ОЛЕГ: На вопрос… (А это часто происходит, когда задают в очередной раз вопрос: ну, романс – почему? Почему – это печальный жанр, зачем, что Вы в нём находите? Его сейчас уже реже задают, а раньше, в середине девяностых годов, сплошь и рядом. Особенно – вот сейчас уже всё-таки это не так часто – такой: «Молодой человек, почему романс…» – и так далее.) …он всегда отвечал одной формулой, которая... : «Не хочется думать о том, что современно, а хочется думать и, главное, служить тому, что вечно». Вот фантастически здорово, наверное, служение Агафонова исполнилось – тому, что вечно. Да, романс печален. Да, романс печален всегда. И вообще редко счастливая любовь заявляет о себе песнями и стихами. Несчастная любовь заявляет о себе песнями и стихами всегда – на протяжении всей жизни человечества. Романс – песня о любви не просто, там, не знаю, на 99%, а почти на все 100%. Если есть романс не о любви, то это какая-то непонятная случайность. Но, как у Пушкина – опять повторяю фразы великих, не могу от них отделаться: «Печаль моя светла». Насколько это слышно всегда в пении Агафонова! «Светла» почему – потому что есть уверенность, что всё-таки всё преходяще: тупость чиновников… чванство соратников по цеху, непонимание какое-то, я не знаю, нездоровье, какое-то ещё досадное горе, которое не позволяет исполнить то, что ты хочешь, ну, хотя бы приближенное к твоему собственному идеалу. Всё равно всё это пройдёт – любовь останется. Останется любовь, и если ты смог хоть несколько слов, честных и искренних, в своей жизни ей посвятить, значит, ты уже жил не зря. Вот. Поэтому ещё хочется услышать песню Валерия Агафонова.

Е. Дятлов поёт «Сияла ночь, луной был полон сад…»
Выясняется, что певец был не совсем точен в словах этого романса. Он говорит «Извините!» и исполняет романс ещё раз. Затем Олег начинает петь «У вагона я ждал, расставаясь с тобой…», но после первых слов вдруг останавливается, начинает снова и исполняет «Ветку сирени» уже целиком.


ОЛЕГ: Мы много говорили… Сейчас счастливая возможность нам вспомнить, беседуя с теми, кто сидит напротив нас. Вот. Может быть, это было бы и здорово, хотя, правда, боюсь, что мы сейчас технически это просто не успеем выполнить – в рамках отведённой программы.
Хотя… хотя – вот скажите мне, пожалуйста. Наверняка большинству из здесь сейчас находящихся имя Валерия Агафонова всё-таки знакомо очень давно
. (Зрители нестройно отвечают «Да!») Да. При всём при том, что, в общем-то, даже и сегодня крайне редко можно о нём услышать. Ну, может быть, это в родном Петербурге несколько иначе.
Вот. Ради этого во многом делается сегодняшняя программа. Мне кажется, что артисты – такие артисты, какие увековечили себя в искусстве, как Валерий Агафонов – должны звучать столько, сколько будет искусство это – в частности, я говорю об искусстве романса – существовать. Должны. И мы должны о них вспоминать и помнить – помнить не только мемориальными досками, которая, наконец-то, слава Богу, я не помню, в прошлом году или где-то полтора-два года назад, появилась на Моховой улице, на доме, где он жил, о том, что здесь жил Валерий Агафонов. Но и так – в разговорах, в разговорах людей глаза в глаза, в разговорах с теми, кто его видел, кто его слышал лично, кто здоровался с ним, кто был очарован им при жизни и даже, может быть… А есть такие люди, которые были осчастливлены и оживлены, которые получили какое-то объяснение в жизни, какой-то, может быть, даже смысл в жизни через те слова, которые пелись Валерием Агафоновым.
А сейчас продолжим песней.
Прикрепления: 4323761.jpg (18.4 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Четверг, 01 Мар 2012, 20:01 | Сообщение # 4
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
Е. Дятлов поёт романс «Всегда и везде за тобою…»
Он спрашивает, всё ли получилось, и женский голос «сверху» отвечает «Да!»


ОЛЕГ: Сейчас – вдох, чтобы снова собраться с мыслями. Я хочу снова обратиться к аудитории. Мы волнуемся, и волнуемся не случайно: для Жени и для меня в каком-то смысле Валерий Агафонов – это святое, сердцевина сердца. Не случайно вот такое почти тавтологическое изобретение, оно говорит – сердцевина сердца. Какой-то источник, в котором существует радость правды и к которому необходимо прикасаться.
Представьте, что все эти слова – красивые, честные, талантливо спетые – звучат не сейчас здесь – в этом замечательном отреставрированном месте, не среди красивой подсветки, не на этой прекрасной картинке, не под стеклянными новыми куполами, а где-нибудь на кухне, где стоит старый – до боли знакомый всем нам – стол, которому уже двадцать лет и который… или, там, тридцать… и который помнит несколько поколений сидящих; где старенький радиоприёмник; где протёртое кресло – потому что другого невозможно в принципе достать и будешь стоять за ним в очереди пятнадцать лет. Это не пошлость, то, что я сейчас говорю, – это картина, в которой Агафонов творил чудо, и люди только в этих словах, и в этом голосе, и в этой мелодии могли это чудо обрести. И забывали о том, что гарнитур можно получить через пятнадцать лет, да и, вообще, нужен ли он – этот гарнитур? Без свеч, без канделябров, без бархата, без золота, без… не знаю, даже без нормальной выпивки – простите за то слово, которое я сейчас употребляю, потому что, может быть, хотелось себе позволить коньяк или шампанское, а, простите, пожалуйста, этого в принципе не найти. Я говорю это только для того, чтобы подчеркнуть, в каких условиях… в каких условиях иногда ярче всего проявляется Гений. Поэтому пускай трагическая судьба, но, наверное, оправданием трагизма артиста. От трагичности судьбы ярче проявляются грани таланта.


Мужской голос:«Извините, пожалуйста, у нас небольшая техническая пауза».

ОЛЕГ: Тогда скажите, пожалуйста, в каком мы формате времени, потому что мы можем разговаривать ещё два часа.

Олегу что-то ответили, он ещё о чём-то спросил. «Техническая пауза» затянулась. И артисты, и зрители «расслабились», стали разговаривать, смеяться… Наконец, мужской голос сообщил: «Мы готовы».

ОЛЕГ: Когда мы сегодня говорили с Таней Агафоновой, она тоже подчеркнула, останавливая на этом внимание: когда было опасно – физически опасно – рассуждать свободно о белогвардейском движении и… вообще о гражданской войне, Валерий Агафонов позволял себе совершенно открыто на тех же площадках, которые ему давали, исполнять так называемый «белогвардейский» романс. Романс этот – не «белогвардейский» романс, это – авторский, написанный Борисовым, товарищем Агафонова, актёром… в своё время… его тоже уже нет в живых… актёром Александринского театра. Вот. Тем не менее, это… тема эта ведь до сих пор тоже… одно из самых непосредственных, из самых честных переживаний Валерия Агафонова – в этих «белогвардейских» песнях, пусть написанных в шестидесятых-семидесятых годах.

Е. Дятлов исполняет этот «белогвардейский романс» на слова Юрия Борисова:

«Закатилася зорька за лес, словно канула.
Понадвинулся неба холодный сапфир.
Может быть, и просил брат пощады у Каина,
Только нам не менять офицерский мундир.
Задышала…


На этом месте певец вдруг останавливается – похоже, что он забыл слова. Олег подсказывает: «Затаилася…», после чего Евгений произносит: «Сейчас… Ещё раз, ладно?», получает в ответ «Пожалуйста!» и начинает сначала:

Закатилася зорька за лес, словно канула.
Понадвинулся неба холодный сапфир.
Может быть, и просил брат пощады у Каина,
Только нам не менять офицерский мундир.
Затаилася речка под низкими тучами…


Затем внезапно останавливается и говорит: «Ещё раз!»
О чём-то они с Олегом негромко разговаривают, что-то выясняют или уточняют.


ОЛЕГ: «Когда будете готовы – скажите. Звукорежиссёру вопрос можно?»

Женский голос: «Можно».

Е. ДЯТЛОВ: «Можно писать?» Услышав «Да, пожалуйста!», начинает в третий раз и благополучно поёт до конца:

Закатилася зорька за лес, словно канула…
Понадвинулся неба холодный сапфир.
Может быть, и просил брат пощады у Каина,
Только нам не менять офицерский мундир.

Затаилася речка под низкими тучами,
Задышала тревожная чёрная гать.
Мне письма написать не представилось случая,
Чтоб проститься с тобой да добра пожелать.

А на той стороне комиссарский редут - только тронь, а ну! -
Разорвет тишину пулеметами смерть.
Мы в ненастную ночь перейдем на ту сторону,
Чтоб в последней атаке себя не жалеть.

И присяга ясней, и молитва навязчивей,
Когда бой безнадежен и чуда не жди.
Ты холодным штыком мое сердце горячее,
Не жалея мундир, осади, остуди.

Растревожится зорька пальбою да стонами,
Запрокинется в траву вчерашний корнет.
На убитом шинель с золотыми погонами.
Дорогое сукно спрячет сабельный след.

Да простит меня всё, что я кровью своею испачкаю,
И все те, обо мне чия память, крепка,
Как скатится слеза на мою фотокарточку
И закроет альбом дорогая рука.


ОЛЕГ: Дорогая – по крайней мере, для Валерия Борисовича Агафонова – рука открывала альбом. Это, кстати, счастье. Сегодня Таня Агафонова (.?.) Да, в общем-то, он и был счастливым, и остался до конца… своего физического… жизненного времени. Голос его останется с русскими людьми навсегда – я в этом уверен. Чем больше живу, тем больше убеждаюсь, что (.?.) бояться не надо.

Обращается к Дятлову: Я попробую спеть песню – ну, по крайней мере, более радостную. Хотя, конечно, романс, конечно… конечно…

Олег поёт: «Как хочется хоть раз – в последний раз поверить…»
Бурные продолжительные аплодисменты.


Е. ДЯТЛОВ: Я что хочу сказать. Романс – и разговоры, действительно, происходят периодически со мной, значит, вопросы... Недавно с одним человеком мы спорили, и вот как раз о романсе, который я сейчас хочу спеть. Я просто говорю ему: – Вот скажи мне честно… честно, когда ни задумываться, там, отчитываться, соответствовать – не нужно вообще. Всё это – где-то там. И когда вот я… Была вот такая история с любовью, закончившейся ничем. Вот ты сам, ты лично, скажи честно: вот, ты плакал или нет? Говорит: – Ну, было, да. Я говорю: – Сейчас тебе неудобно? Говорит: – Ну, да. Я говорю: – Вот твоё «ну, да» – это и заключает с тобой в споре по поводу того, когда ты говоришь, ну, что ты поёшь эти романсы – сентиментальные, они и то, то, то… Я говорю, ну, тогда ты понимаешь, ты не мне это говори, ты себе это говори. Зачем ты плакал? Почему ты плакал? Почему в тот момент ты себя не спрашивал – плохо ты выглядишь, сентиментально ты выглядишь? Тебе просто было тяжело тогда. А сейчас, допустим, вот эта песня – «где ты, голубка родная?», ты представляешь вот такие слова, которые тебя корёжат … а тогда, когда ты плакал… я больше, чем уверен, что, может быть, допустим, слова можно было подобрать совершенно другие, но сам этот факт, вот этот момент – где она? Что с ней? Что? Отчего я плачу? Видишь, в чём дело, я ничего не имею против современных песен – песен о любви и даже, и там, рок-музыки, или есть какие-то другие достойные эстрадные песни, но только в тех, которые остаются, всё равно остаются, в них что-то есть такое, что передаёт именно саму суть человеческого состояния, человеческого вот этого высокого душевного отражания, накал, и… проверяется это временем, и потом всё равно выживает, остаётся навсегда, и дело у певца – это всё продолжать. И благодаря Валерию Агафонову, мне… этот романс – абсолютно мой, и я его очень люблю.

Е. Дятлов поёт «Дремлют плакучие ивы…»

ОЛЕГ: Программа, конечно, сегодняшняя – программа Памяти, вот, Памяти светлой и счастливой на самом деле, потому что настолько, насколько продолжается жизнь Агафонова… Программа и нашей памяти – памяти о том, когда романс был немодным, не просто непопулярным, а неразрешённым и опасным. Вот спеть романс в концертной программе означало лишиться концерта. Лишиться концерта – это означало лишиться зарплаты. Всё просто и всё так… как-то так… больно просто. Через всё это… через всё это – звучит чистый, необыкновенно правдивый голос. Конечно, было трудно. Не всё ли равно, куда ушли годы? Но если сердце тоскует о них, то слова (.?.) были правдой.

(Вздыхает.) Я всё-таки вынужден закончить сегодняшнюю программу. А сегодня… сегодня просто хочу вместе с вами поблагодарить Женю за то, что разговор этот состоялся.

http://video.yandex.ru/users....&cid=2#

Запись шестой программы

Выпуск посвящен творчеству и судьбе Анны Герман

Отзвучала фонограмма «Я встретил вас…»

Олег, в тёмном костюме и в тёмной рубашке, подходит к небольшому круглому столику, на котором стоит маленький белый приёмник – «транзистор», как его называли в своё время. Он крутит ручку настройки, «ловит» песню, и всё пространство большого зала заполняет такой знакомый и такой родной голос из уже далёкого прошлого: Анна Герман поёт романс «Гори, гори, моя звезда»…
Лучшего начала передачи, посвящённой этой замечательной и всеми, наверное, любимой певице, трудно было придумать…

Зрители затаили дыхание (вернее, дыхание перехватило), и в тишине, на фоне своего любимого романса, Олег начинает разговор.


ОЛЕГ: «… Можно, наверное, воспользоваться моментом – задержать звучание, задержать звучание дыханием любящего сердца. 82-й, кажется, год, или 83-й. Я помню очень точно не время – но я помню событие… Только что не стало Анны Герман. Это произошло, когда я, например, был маленьким ребёнком, не знал ничего, хотя постоянно слышал – слышал, и как родители поют, и как поют их знакомые, друзья, как поют просто на улицах, в парках… «А он мне нравится»… и, конечно, «Один раз в год сады цветут».
Но тогда я замер у экрана телевизора – замер случайно: я был в деревне, в деревне, в общем-то, затерянной, украинской, где бабушка с дедушкой живы до сих пор. Я услышал этот голос впервые, несмотря на то, что слышал много раз до этого. И я впервые в жизни услышал романс. На экране, потихоньку, на фоне деревьев… уплывала, пропадала фотография – портрет прекрасной, дивной женщины. Я… когда смог, наконец, вздохнуть… прервать это ощущение восторга… спросил: кто это? И услышал: Анна Герман. И ещё – тогда в первый раз я узнал, что её уже…»


И надо же было в ТАКОЙ момент ТАК бесцеремонно вторгнуться в дорогие сердцу воспоминания, так запросто и буднично, как ни в чём ни бывало, перебить Олега, идущего, как бы наощупь, дорогой этих воспоминаний и задушевно, негромко делящегося ими с теми, кто внимал ему всем сердцем!..

Женский голос: «Олег, извините, Вы не говорили о программе…»

Олег упавшим голосом что-то выяснял, объяснял («Если вы меня не вывели, то повторить я не сумею, потому что это – от сердца… Но… запишите»), вздохнул, потом с надеждой спросил: «А не прописано то, что я говорил?»

Женский и мужской голоса, вразнобой, но оба сразу, эту надежду разрушили…

Олег, с горечью: «Хорошо. Но в принципе, я не знаю, можно ли повторить это ещё раз… Вы мне скажите, когда мы будем писать, и у меня просьба: пусть фонограмма звучит тихонько, и это должно (.?.)…» Ему что-то говорят, Олег отвечает: «Хорошо… Хорошо… Хорошо… У меня просьба тогда – только первый куплет, и после этого уберите фонограмму и введите меня, ладно? Включение записали – всё нормально? Или…»

Женский голос торопливо «утешает»: «Не-не-не, только вот…»

После этого вопиюще несправедливого недоразумения снова звучит мелодия романса «Гори, гори, моя звезда», но вскоре и обрывается. На этот раз вмешивается мужской голос: «Я прошу музыкантов … уйти… или уйти, или стоять…» Речь идёт о музыкантах Олега, которые стоят невдалеке с инструментами, ожидая приглашения. Олег отвечает: «Нет, уйти они не могут, потому что…» – «Хорошо» – Достигнут компромисс, сверху звучит: «Спасибо большое. Извините».
Олег ждёт, когда снова включат фонограмму: «С любого момента… Мне для души просто нужно».
И вот снова завораживает и волнует далёкий голос Анны Герман:


«Гори, гори, моя звезда,
Звезда любви приветная.
Ты у меня одна заветная –
Другой не будет никогда…»


ОЛЕГ: «Голоса, которые… голоса, которые невозможно остановить ничем… кроме, может быть, восторга любящего сердца. Потому что всё иное выглядит глупо. Всё иное… всё иное поблекнет перед счастьем слышать голос любви, который проявляется в человеческой природе и проявляется дыханием самой любви.
Я не очень и сам, может быть, люблю, когда начинаются какие-то ретроспективные погружения, когда начинаются воспоминания, хотя очень люблю мемуары. Но вот когда начинают «а вот там было то-то, тогда-то то-то»… Тем не менее, должен сейчас погрузиться в одно из самых прекрасных воспоминаний – своих личных воспоминаний. В воспоминание, которое до сих пор дарит ощущение блаженства, которое испытал ещё подростком – едва не ребёнком. 82-й или 83-й год. Наверное, всё-таки 82-й. Проходя мимо телевизора – именно проходя: был в гостях у бабушки с дедушкой в глухой украинской деревне, где для ребёнка счастье – сам воздух, поле, речка, и вдруг внезапно остановился, как вкопанный, не мог идти дальше. Остановил меня голос – голос, который заставил посмотреть на источник звука, посмотреть на телевизор… и… и вот такая картинка – картинка телевизионная. Её используют постоянно, используют и в нашей программе – вы его часто слышите, настоящая. И, тем не менее… тем не менее, всё внове для меня. На фоне деревьев – я не помню, кажется, это были берёзы, а может, не берёзы… Деревья, деревья, деревья, сплошные деревья – и небо. Потихоньку тает портрет, фотография – портрет прекрасной, дивной женщины. Он становится всё неяснее, неяснее, неяснее – и потихоньку исчезает, исчезает в небе, в облаках. И звучит, звучит, не переставая, «Гори, гори, моя звезда». Двенадцати- или тринадцатилетним ребёнком я замер перед этими словами, ещё не зная тогда, что романс станет в каком-то… в каком-то… каким-то образом, смыслом в моей деятельности, в моей жизни. Пусть уже тогда приходилось петь на сценах, на больших сценах, но я впервые услышал романс в исполнении АННЫ ГЕРМАН. Совсем маленьким – конечно, сплошь и рядом: когда и компании у родителей, и застолья, когда мы были где-то на отдыхе, когда на каких-то танцплощадках, или просто в пансионатах, в парках – где угодно, внезапно люди – не приёмники, а люди – начинали петь «А он мне нравится» и «Один раз в год сады цветут». Это сопровождало меня всё детство, и я никак не мог запомнить, кто это поёт: настолько это было естественно, это был язык поколения, того поколения, которое, в общем-то, воспитывало меня, воспитывало во время моего детства. А это поколение – наверняка здесь присутствуют многие его представители, и, скорей всего, со мной согласятся – это поколение назовёт голос Анны Герман одним из самых… чистых и драгоценных своих голосов.

Говорить об Анне Герман трудно. Так же, как трудно говорить о каждом великом артисте и о великой певице. Но мы сегодня будем о ней говорить, и будем говорить по той же самой причине – я уже упоминаю о ней… Я упоминал о ней неоднократно, упоминаю всегда и буду упоминать и дальше – не сочтите за занудство: необходимо помнить, необходимо. Необходимо для того, чтобы оставаться самим собой, потому что правда, как и любовь, составляет суть жизни всякого человека.
Сегодня мы вспоминаем НЕСРАВНЕННУЮ, ДИВНУЮ и ПРЕКРАСНУЮ АННУ ГЕРМАН.

Песни, которые будут сегодня звучать, – песни из её репертуара, мы всё-таки предваряем песней, и вот почему. Анна Герман – не полька, не…


Обращается к редактору: «Простите, «полька» или «полячка» – как правильно? Всё-таки – полька, да?

Анна Герман родилась в Советском Союзе. Это – весьма известные факты, и я о них совсем вскользь упомяну. Не только родилась, но и до девяти лет прожила в нашей стране. Русский язык был её родным языком. Судьба сложилась так, что она попала в Польшу, ещё ребёнком, выросла там и стала, как это ни парадоксально, знаменитой русской певицей! При всей славе, при всей популярности, иногда оглушительной, в той же Польше, в Италии, в Соединённых Штатах Америки, в Австралии, при всех выигранных конкурсах, среди которых был Сопот, или «приз зрительской симпатии» в Сан-Ремо, что означало возможность стать знаменитой западной звездой в масштабах тогдашней эстрадной культуры европейской – и Джо Дассен, и Челентано, которые всем известны, при всём при этом Анна Герман, конечно, состоялась, как русская певица, поэтому мы имеем полное право о ней вспоминать, но и впрямую обязаны о ней вспомнить.
Сейчас я всё-таки хотел бы, как дань той культуре, в которой Анна Герман воспитывалась, как дань тому необъяснимому очарованию, которое таит в себе Земля Польская и её культура, несмотря на все наши вековые взаимные непонимания, но той культуре, которая, соприкасаясь с нашей, побеждает все недоразумения, – я хотел бы, чтобы прозвучала песня на польском языке: на стихи знаменитого польского поэта Юлиана Тувима, который говорил на русском языке, как на своём родном, но мы всё-таки будем слушать песню по-польски, и для этого приглашаю на сцену актрису Московского Художественного театра им.Горького Елену Коробейникову в сопровождении гитары Михаила Радюкевича».


Выходит девушка – хрупкая, большеглазая, причёсанная и одетая, вероятно, по моде «того» времени (платье «в цветочек с белыми манжетами и белым воротничком). Многие из нас познакомились с ней на спектакле «Голоса ушедшего века», после которого Елена Коробейникова, опять же для многих, стала Леночкой Коробейниковой.

Неизбежная «техническая пауза», и вот Миша уже берёт первые аккорды на гитаре. Леночка поёт по-польски, но отдельные слова всё-таки понятны, а то, что непонятно, всё равно доходит до сердца, благодаря проникновенному исполнению…

Снова пауза, во время которой Олег интересуется, записалось ли («У вас всё в порядке? Нужно ли переписывать?»), и получает ответ: «По-моему, всё очень хорошо».
Тем не менее, к общей, по-моему, радости, Леночка Коробейникова исполнила эту песню ещё раз.

(Небольшое отступление от темы: Всё-таки очень хотелось познакомиться с песней поближе. Поиски в Интернете, через Яндекс, завершились находкой несколько приблизительной, но всё-таки, как мне кажется, в основу песни было положено именно это стихотворение
:

Du holde Kunst,
In wieviel grauen Stunden..

(Песня Шуберта).

А может, милая, собраться
Хотя бы на день нам в Томашов?
Там в тихих сумерках сентябрьских
В осеннем золоте тогдашнем,

В том белом доме, в белом зале,
Что мебелью чужой заставлен,
Доскажем, что не досказали
В том нашем разговоре давнем.

При круглом столике доныне
Мы там сидим как неживые.
Кто расколдует нас, кто снимет
С нас, наконец, те чары злые?

Ещё из глаз моих стекает
К моим губам ручей солёный,
А ты сидишь, не отвечаешь
И виноград жуёшь зелёный.

Ещё пою тебе я взглядом
«Du holde Kunst!», и сердцу больно,
Но ехать и прощаться надо,
В моей руке твоя безвольна.

И уезжаю, оставляю,
И повторяя снова, снова,
Благословляя, проклинаю…
«Du holde Kunst!» О, если б слово!

Тот белый дом стоит как прежде
И до сих пор не понимая,
Зачем внесли чужие вещи
И тишина вошла немая.

Но сумрак осени остаться
Там должен, тишь, и тени наши...
...А может, милая, собраться
Хотя бы на день нам в Томашов?


Пока некогда было искать оригинал на польском языке, выяснять, причём здесь Шуберт и чей это перевод. Возможно, займусь этим когда-нибудь позже.

ОЛЕГ: «Любви негромкие слова» – название одной из песен. «Эхо любви» – название другой песни. Негромкие слова о любви, которые звучали оглушительнее многих утверждений счастливой жизни. У Анны Герман была в своём роде счастливая жизнь, хотя трудно представить себе жизнь, более исполненную испытаний… тяжёлых испытаний, чем те, которые выпали на её долю. Она не успела запомнить своего отца, которого репрессировали, когда ей был едва год, хотя сама потом… Вот человек, переживший очень большие потрясения и трагедии, может позволить себе ТАК говорить об этом: что она начала петь, когда мама таскала… носила её… (вздыхает) обивая пороги инстанций, пытаясь спасти её отца. Потом… потом встреча её мамы с другим человеком – человеком, которого тоже в Ургенч, где росла Анна Герман, занесла нелёгкая судьбина – война, ссылка. Человеком, который полюбился ей матери, который заменил ей отца. И опять совсем ненадолго… ушёл воевать за освобождение своей страны. И погиб. Геройски погиб, как было написано в телеграмме, которые тогда получали сотни тысяч семей, женщин. Но мама Анны Герман, которая жива и до сих пор, поехала искать могилу любимого человека, поехала искать в чужую страну. Страну, разрушенную фактически до основания войной, страну, которая не сулила никаких лёгкостей и радостей в жизни. Она не нашла могилу, но она нашла понимание у тех людей, ради которых во многом отдал жизнь её супруг. Они поселились во Вроцлаве, они жили бедно. Об этом знают очень многие и в то же время совсем не многие: те, кто с восторгом слушали Анну Герман и аплодировали ей, миллионная аудитория, об этом не знали ни-че-го. Не знали ни о маленькой комнате в коммуналке, в которой фактически прожила Анна Герман почти до конца жизни; не знали о том, что ей приходилось… испытывать, когда она была маленькая, потому что мама работала подённо, чтобы прокормить семью; о том, что замечательно рисующая маленькая Аня не могла поступить в художественную школу, потому что надо было выбирать ту профессию, которая могла бы прокормить семью. Не знали о том, что выступать Анна Герман начала по необходимости – как раз для того, чтобы получить какие-то приработки и заработки, потому что, закончив геологический институт, и… опять-таки – оцените глубину и трогательность юмора у человека, когда она, иронизируя над своим почти двухметровым ростом, смеялась, когда говорила: «Как такая дылда, как я, может лазать по пещерам?» Начала работать с, в общем-то, бродячей труппой, по маленьким городам, пока… Пока не пришло признание, пока не пришла слава. Слава… которая во всех обстоятельствах дальнейшей жизни, никогда… Никогда не мешала ей говорить искренне, правдиво и честно.
Я не хочу сейчас останавливать разговор, хотя музыкальная программа, передача, хотя мы больше должны петь, чем говорить, но вспоминать необходимо – хотя бы потому, чтобы учиться, хотя бы для того, чтобы иметь ориентир, и ориентир в нашем времени, в котором так много звёзд – и ни одна из них не светит.
Анна Герман на пике своей популярности, юной популярности, с фантастическим контрактом по Италии, попала в автокатастрофу, из которой, в принципе, выбраться живой ей помогло чудо. Полтора года пришлось лежать в гипсе, заново учиться ходить. У неё остались тогда две нити, которые связывали её с жизнью. По счастью, голос. И – любимый человек. Эти две нити помогли ей не просто жить ещё пятнадцать лет, но и стать, может быть, самой любимой певицей для огромного народа в семидесятых годах.

А теперь мы продолжим песней. Я не случайно говорю о том, что даже название – «Любовь» – так часто… вернее, слово «Любовь» так часто присутствует даже в названиях её песен.
Мы сейчас попросим выставить микрофоны, это будет долго, после этого я представлю следующую участницу программы».


На площадке устанавливают микрофоны для музыкантов Олега, они занимают свои места.
Олег отошёл куда-то за рояль, в центре осталась девушка – в длинном платье, с микрофоном в руках. И дальше началось Чудо – я не могу назвать ЭТО иначе, как и не могу писать об ЭТОМ без слёз – слёз сопереживания и тихого восторга…
Заиграла музыка, и вслед нежной мелодии зазвучали слова:




Естественно – аплодисменты, естественно – крики «браво!», ведь другого способа выражения благодарности артистам за исполнение нет. А ТАК хотелось благодарной тишины, чтобы ещё какое-то время побыть в ней, в волшебном далеке, наедине с собой – побыть в тишине, прислушиваясь к эху, постепенно затихающему где-то в твоей душе...

Но «грубая» действительность наступила сразу – начались «технические переговоры», в ходе которых выяснилось, что необходима перезапись… Надо ли говорить, что на этот раз мы были очень рады тому, что в записи где-то что-то кого-то не устроило…
Повторение, однако, было Олегом прервано на середине.


ОЛЕГ: «Стоп. У меня вопрос: можно вмонтировать – или лучше с начала?..»

Женский голос: «Нет, вмонтировать вряд ли получится».

После паузы –

ОЛЕГ: «Вы готовы?».

Женский голос: «Можно».

И замечательный дуэт несказанно порадовал нас ещё раз. Кажется, были незначительные отличия от первого исполнения – «музыкальное эхо» вроде звучало в других местах, голоса сплетались и расходились иначе, но это заметно только при прослушивании записи и значения для слушателей, по-моему, не имеет. Здесь не передать, конечно, всего впечатления… Именно эту песню мало было только слышать, надо было видеть и чувствовать неподдельное «проживание» её обоими исполнителями. Аплодисменты долго не умолкали...

Пауза, «переговоры». Посовещавшись с режиссёром, Олег представляет певицу
:
«В гостях у программы «Романтика романса» актриса Московского Художественного Академического театра имени Горького Ирина Фадина».

Возникла заминка. Олег отпустил своих музыкантов и хотел продолжать программу, но режиссёрам и операторам показалось удобнее записать «вне очереди» другой кусок, для которого «пригодились» бы уже стоящие на сцене микрофоны.

Женский голос: «Олег, а ещё будет секстетом?»

ОЛЕГ: «Квартетом. Квинтетом, вернее. Наверное – в финале».

Женский голос: «Так, может быть, сейчас её как-то исполнить, а не потом, чтобы не убирать и снова не ставить микрофоны?»

ОЛЕГ: «Да, но если вы хотите естественности и живости, то лучше исполнить концерт по плану. Э-э, по смыслу. Решайте – это не мои полномочия. Либо мы сейчас прописываем и убираем микрофоны, либо мы…»

Женский голос: «Олег, давайте мы сейчас это сделаем, потому что это будет потом очень долго и неудобно – убирать, ставить».

ОЛЕГ: «Хорошо. Ребята, задержитесь, пожалуйста».

Снова «техническая пауза» – стадия подготовки.

ОЛЕГ: «Скажите, когда будет можно».

Женский голос: «Работаем!»

Смех в зале.

ОЛЕГ: «Не работаем, к сожалению».

Слышны звуки настраиваемых инструментов – такое впечатление, что к выступлению готовится оркестр. Зрители переговариваются между собой, Олег продолжает «переговоры» с телевизионщиками. Наконец – «Давайте!» Олег исполняет пахмутовскую «Надежду» под аккомпанемент ребят.
На вопрос Олега, надо ли переписывать, женский голос отвечает, что не надо, но вмешивается мужской голос – всё-таки что-то не так.
Олег вздыхает, но соглашается: «Мы переписываем «Надежду» сейчас…» Песня звучит ещё раз.


ОЛЕГ: «Попробуем записать сейчас финал. Ребята, не уходите. (Пауза) Скажите, пожалуйста, только скорее. (Пауза) Ребятам-то уходить с площадки или мы пишем финал?».

Мужской голос: «Нет, не надо, не надо. Закончили, возвращаемся…»

ОЛЕГ: «Финал записали. Ребята, спасибо вам огромное и низкий поклон».

Из-за аплодисментов (зрители тоже благодарят ребят) не слышно начала следующих слов Олега.

ОЛЕГ: «… необходимая – не просто ощутимая, а необходимая – поддержка для всех, кто здесь выходит на площадку, и вы это очень чувствуете, потому что между нами почти нет никакого расстояния.

«В небе незнакомая звезда светит, словно памятник надежде». Памятник Надежде, Вере и Любви. Слово «звезда» затёрто нынешним нашим новоязом. Оно в нашем лексиконе превратилось в один из самых досадных штампов. Если спрашивают иногда, когда даёшь интервью, «Что такое для вас звезда как понятие?», я позволяю себе достаточно ёрнически, может быть, хулигански, говорить: «Астрономический объект. Тело космическое». Вот если говорить о звезде в том смысле, в котором о ней говорили Пушкин, Лермонтов, Гейне… великие поэты, литераторы, в том смысле, когда слово «звезда» стали прилагать к личности известного исполнителя, то Анна Герман здесь – в первом ряду. Её жизнь – это памятник Надежде. Её записи – это памятник Надежде.

Та песня, которая только что прозвучала, никто – при всём гигантском уважении к значительным, даже великим, певцам, которые исполняли эту замечательную песню Александры Пахмутовой на стихи Добронравова, при всём к ним огромном уважении – никто не смог озвучить эту песню так, чтобы каждому слову верило сердце. Это удалось только Анне Герман. Удалось…
(вздыхает) не знаю, почему. Человек испытывает иногда страдания и, тем не менее, не становится лучше. Человек возносится на вершину славы и вдруг почему-то становится пошлым и отвратительным. Человек обладает незаурядным талантом, даром, накапливает это всё и вдруг почему-то становится скучным. Но!.. Анна Герман обладала правом… правом поставить памятник Надежде – памятник, который в жизни каждого из нас иногда светит путеводным маяком. И когда одуреваешь – простите за это слово, иного не подобрать – от бестолковости кричащей пошлости нынешних дней, вдруг где-то прозвучит, как из далёкого, для меня в этом смысле – родного, 82-го года: «Гори, гори, моя звезда» – прозвучит так, что на всю жизнь западёт в сердце юного мальчишки, и он подумает и решит, что романс надо петь ВСЕГДА, потому что так спела когда-то дивная, прекрасная женщина. Может быть, впервые тогда почудилось понимание того, ЧТО ТАКОЕ ЛЮБОВЬ.» Аплодисменты.

ОЛЕГ: «Спасибо! (обращается к режиссёру): Вас устраивает? Или что-то переделать надо?»

Мужской голос сообщает, что переделывать не надо.

ОЛЕГ: «Хорошо. Спасибо. Разговаривать мы уже больше не будем – мы сегодня уже много раз говорили».

Снова перерыв в записи, но теперь он просто необходим для отдыха. Олег садится в кресло у столика.

ОЛЕГ: «Ирину я представил, поэтому сейчас сразу будем петь».

Мужской голос: «Так, мы готовы. Всё, пожалуйста».

Под аккомпанемент на рояле Ирина Фадина поёт песню «Представь себе, такое лишь случается…»
«Сверху» сказали «Давайте сразу!» и попросили убрать цветы с рояля. Песня записывается ещё раз.
Затем в том же составе исполняется песня «Для чего ты сказал среди ясного дня, что её ты жалеешь, а любишь меня?»
Аплодисменты долго не утихают, и Олег, не дождавшись тишины, представляет исполнителей
: «Ирина Фадина. Партия фортепиано – Наталия Коршунова».

ОЛЕГ: «Солистка Оперного… Ох, простите! Щас-щас-щас… Солистка Оперного театра при Московской консерватории Лариса Макарская».

Где-то что-то упало.

Женский голос: «Ещё разок, пожалуйста!»

После некоторых уточнений Олег повторяет: «Солистка Оперного театра Московской консерватории Лариса Макарская. Партия фортепиано – Владимир Бродский».

Лариса Макарская исполняет песню «Осень лес опалила огнём…» Затем певица берёт гитару и под собственный аккомпанемент исполняет песню «А он мне нравится…» («Мне говорят – он маленького роста…»).
Сообщение о том, что переписывать ничего не надо, вызывает новые аплодисменты зрителей.

Снова пауза, во время которой Олег обсуждает что-то с телевизионщиками. Решают, что раз только что была гитара, то и в следующем номере надо её использовать, потому что «уже стоит гитарный микрофон». Олег соглашается, но обсуждение «нюансов» продолжается ещё некоторое время.


ОЛЕГ: «Давайте так сделаем: будем считать, что она уже вышла, и я представлю, хорошо? Скажите, когда можно работать».

Женский голос: «Можно».

ОЛЕГ: «Сегодня мы снова встречаемся с неоднократным, на самом деле, гостем программы «Романтики романса»… «Романтика романса»…»

Неудивительно, что Олег слегка сбился – сегодня запись программ тянется очень долго. Улыбается он, сочувственно улыбаются зрители.

ОЛЕГ: «Сегодня мы снова встречаемся с неоднократным гостем программы «Романтика романса». У нас в гостях снова Инна Разумихина. Партия фортепиано – Татьяна Копелевич».

Олег садится за столик, и ему приносят чашечку кофе.

Под аккомпанемент гитары (собственный) и фортепиано певица исполняет песню «Есть на далёкой планете город влюблённых людей…», но вдруг сама прерывает исполнение.
Олег просит «добавить мониторы». Инна продолжает петь с того места, где остановилась, но, видно, «так не пойдёт», и её останавливают.
Инна спрашивает Олега: «Можно?» Измученный Олег молча показывает наверх. Оттуда раздаётся «Да!».
Песня исполняется с самого начала. На этот раз раздаётся свист какой-то аппаратуры – скорее всего, микрофона. Снова остановка. «Сверху» что-то советуют. Олег подходит к певице и объясняет ей какие-то технические тонкости – вроде того, что она стоит очень близко к микрофону.
«Давайте!» – и на этот раз песню «Есть на далёкой планете город влюблённых людей…» удалось допеть до конца. Пауза. Как будто всё в порядке – «пронесло…»
Затем Инна Разумихина исполняет песню «Сегодня последняя встреча».


ОЛЕГ: «Я так полагаю, что мы закончили? Финал уже записали».

Мужской голос: «Да. Спасибо всем».

Олег, смеётся с облегчением: «Да, спасибо всем!»

Все как будто ожили, зашевелились, загомонили… Напряжение спало, и замечаешь, что, оказывается, усталость чувствуется. А мы ведь «просто» сидели, слушая, хлопая и сопереживая. Каково же тогда Олегу?!..
А он, широко улыбаясь, медленно говорит: «Бурные продолжительные аплодисменты!» Улыбаясь ему в ответ, зрители дружно, от всей души, аплодируют…




http://www.youtube.com/watch?v=Likq_MLWDBU

Программа, посвященная творчеству Валерия Агафонова

Запись седьмой программы

Валерий Александрович Гаврилин

Звучит фонограмма романса «Я встретил Вас»

За круглым столом расположились земляки Олега: Эдуард Хиль, Таисия Калинченко, Наталья Герасимова… Все очень рады этой встрече, и между ними идет оживленный разговор. Олег в темно-синей рубашке и такого же цвета костюме.


ОЛЕГ: «В общем-то… в общем-то, правда… правда – слово, которое сегодня будет звучать очень часто, даже если мы не будем его произносить, потому, что правда – это… абсолютно точное свойство, может быть, даже суть творчества Валерия Александровича Гаврилина, которому мы сегодня посвящаем нашу программу.

У меня в руках замечательная книга. Книга называется «Слушая сердцем», в которой собраны статьи, выступления и интервью Валерия Александровича. Если кому-то посчастливится прикоснуться к творчеству Валерия Гаврилина – не только музыкальному, но и литературному – он поразится: этот человек настолько многогранен… Талант… талант – даже не талант: настолько многогранен гений этого человека, потому что читать его – одно удовольствие. Я процитирую его слова, посвященные другому великому его современнику, и это тоже надо оценить, насколько великий современник может относиться к великому современнику. Говоря про Свиридова, Гаврилин пишет: «В области камерной лирики Свиридов утверждает культуру пения здоровым красивым голосом – наиболее консервативную, но и наиболее объективную, здравую, понятную и приемлемую большинством слушателей. Вневременную, интернациональную, имеющую наибольший запас прочности и способность сохраниться бесконечно долго, если, конечно, не забывать за ней ухаживать».

Как хочется, чтобы перечитывали, ну, хотя бы иногда, великих – причем, совсем недавно живших еще с нами – люди, которые слишком часто, может быть, очень поспешно позволяют себе выходить и обращаться к многотысячной аудитории.

Но сейчас, в начале программы, мы… (вздыхает. Эдуард Хиль подсказывает: «Послушаем») послушаем… даже не то, что послушаем
(улыбается), Эдуард Анатольевич, а… ну – обратимся к песне. К песне».



Олег под аккомпанемент своих музыкантов исполняет песню «Любовь останется».

ОЛЕГ: «Годы, которые не вернутся, как не возвращаются никакие годы: ни прекрасные, ни страшные. В этом залог нашей постоянной печали; в этом залог, в общем-то, способности выживания, потому что, если бы все года могли возвращаться, неизвестно, перенесли бы мы это… перенесли бы мы сейчас, вот, в нашу эпоху спокойного отношения к пошлости, к неправде, перенесли бы мы сейчас чистый взгляд Валерия Александровича Гаврилина, обращенный на тех, кто сейчас держит эту эпоху в своих руках. Мы можем отговариваться: да, не дают, сюда не пускают, здесь нельзя, а тут страшно, но встретишься с этими глазами – и поймешь, что все-таки…. да – нельзя, не пускают, страшно, но что-то надо делать, потому что… потому что этот взгляд иначе пронзит, пронзит своею правдой – правдой, которую этот человек отстаивал всю свою жизнь. Не вернутся те года и, тем не менее, возвращаются – сладкой болью в наше сердце всегда. Возвращаются дивными мелодиями, дивной музыкой Гаврилина. Сегодня мы не говорим о Валерии Александровиче Гаврилине, как о великом нашем современнике, композиторе, авторе замечательной, блистательной симфонической музыки. Мы говорим от нем сегодня, как… о чудном, о потрясающем, тонком лирике, который подарил нам множество дивных творений, которые мы называем лирической песней, но можем, с определенной долей допущения, назвать романсом, и потому они имеют прямое отношение к нашей программе.

Я заканчиваю длинный монолог. Мне все время говорят, что я слишком длинно разговариваю, хотя я не могу себе позволить говорить о великих коротко, сжато – для этого надо быть хотя бы чуть-чуть самому… ну, дотягивать до их планки. А краткость не всегда есть сестра таланта – иногда, к сожалению, бывает и сестрой наглости, чего бы мне очень не хотелось.
Но! Сегодня в программе участвуют люди, которые не только имеют полное право говорить о Валерии Александровиче Гаврилине как большие, замечательные, великие артисты, но и как люди, которые были с ним лично знакомы и прошли очень большой жизненный этап совместно. Я буду представлять тех
(смеется), кто, на самом деле, не нуждается в представлении – просто таковы обычаи нашей программы.

А сейчас мы сделаем короткую техническую паузу для того, чтобы поменять микрофоны.
(Обращается к музыкантам) Ребята, спасибо!»

Музыканты уходят.

Пока технические службы работают, Олег общается со своими гостями, и отчетливо видно, что эта встреча для него – действительно большая радость. Слышно, как Олег негромко обсуждает с ними последовательность исполнения программы, советуется, время от времени задавая вопрос «наверх»: «Мы можем начать работать?»
Наконец, мужской голос сообщает: «Да, пожалуйста».


ОЛЕГ: «Эдуард Анатольевич, я не могу просто так общаться, как с приглашенным гостем программы, поскольку я привык уже последние дни – с публикой, которая и сроднилась с нами совершенно – делиться подробностями личной жизни: теми, которыми можно делиться.

Эдуард Анатольевич был моим педагогом в Театральном институте – это было достаточно давно. Сегодня я упоминаю об этом не только для того, чтобы выразить благодарность, которую никогда не поздно и всегда выражать нужно – не знаю, останется ли это в программе, это сейчас не суть важно, но важно вот что. С творчеством Валерия Александровича Гаврилина всерьёз – не с детскими песнями, вот, которые доводилось петь в детском хоре, а всерьёз с творчеством Гаврилина – я познакомился именно в Театральном институте, благодаря… позиции – принципиальной позиции – Эдуарда Анатольевича, что молодые актеры, будущие актеры просто должны учиться на этих песнях новому. Таисия Семёновна, к которой тоже фактически этот вопрос, эта же тема будет обращена, которая сейчас преподаёт в Театральной академии в Петербурге. Я знаю, что Вы тоже абсолютно так же относитесь к этой теме. И вот вопрос: Что – вопрос к Мастерам – что наиболее все-таки ценно? Прекрасная музыка, овладение формой, чистота интонаций – или внутренняя правда, честность и искренность, которые необходимы для того, чтобы стать артистом в любой области, тем более – в области драматического искусства?»


Э.ХИЛЬ: «… вот эта книга называется «Слушая сердцем» – получается, что мы раскрываем в себе душу Валерия Александровича…»

Голос режиссера перебивает: «Простите, в микрофон говорите…»

Э.ХИЛЬ: «А? Я в микрофон говорю».
РЕЖИССЕР: «Поближе к нему»
ОЛЕГ: «Вы знаете. Это будет неудобно, кстати…»

Олег совершенно прав, поскольку микрофон лежит на столе и Эдуарду Анатольевичу придется к нему наклоняться, что совершенно неудобно.
Какое-то время уходит на переустановку микрофона, попутно выясняются другие «технические» вопросы. Например:




ОЛЕГ: «Алла Сергеевна, разрешите мне работать, пожалуйста. Я представлю, когда будут люди выходить…»

Э.ХИЛЬ: «Можно продолжать?»
РЕЖИССЕР: «Да».
Э.ХИЛЬ: «Вот книжка, которая здесь лежит перед вами, называется «Слушая сердцем», а когда мы слушаем музыку Валерия Александровича, то мы видим там не только его сердце, его ум, знание всей культуры, но мы чувствуем его душу. Вот это, мне кажется, самое главное. Потому что… я долго не буду говорить – скажу только одну, один пример… Валерий Александрович дал мне как-то прочитать письмо Георгия Свиридова, и он сказал… пишет так: «Валерий Александрович, вчера второй раз слушал по телевидению Вашу песню «Два брата» и снова плакал. Берегите. Вы – жемчужина нашей страны». Вот. Мне кажется – это все, что можно сказать, лучше не скажешь».

ОЛЕГ: «Спасибо!»

Т.КАЛИНЧЕНКО: «Очень важно, чтобы студенты пели музыку Валерия Гаврилина именно потому, что она искренняя, что она требует чистоты интонаций, что она требует особенного подхода к себе и еще плюс к тому, что студенты находят в музыке огромное количество эмоциональных состояний, которые они могут воплотить в ней, и для меня поэтому музыка Гаврилина непременное условие пения ее».

ОЛЕГ: «Спасибо. Я попрошу продолжить песней, песней, которая… (смеется) в общем, будет посвящена нашему родному городу. А представить сейчас историю, особенно культурную историю Петербурга без творчества Валерия Гаврилина невозможно и немыслимо. Я с радостью, с внутренним счастьем ( а оно в полной мере отражается на лице Олега) – очень нежным и честным, представляю публике человека, которого представлять не нужно: Эдуард Хиль.

Эдуард Анатольевич встает, подходит к микрофону: «Песня Валерия Александровича Гаврилина на стихи Виктора Максимова «Нам ли севера бояться».
Поет весело, задорно, и Олег с такой добротой смотрит на своего учителя…


Э.ХИЛЬ: «Есть у Валерия Гаврилина чудное произведение – «Военные письма». Но, если кратко сказать: он уже погиб, а она получает похоронку, а письма от него все идут и идут. Сейчас мы с Таисией Калинченко в микрофон исполним дуэт из этого вокального сочинения – симфоническо-патетического. Называется этот отрывок «Рябины».

Исполнение настолько задушевное, так трогает… Как же в них, в мастерах старой школы, чувствуется тот, настоящий профессионализм…

Э.ХИЛЬ: «Сейчас спросим…»
ОЛЕГ: «Да, сейчас спросим, все ли в порядке, там что-то упало, или был какой-то хлопок».
Голос режиссера: «Нет-нет, это было уже после».

ОЛЕГ: «Да, всё хорошо. У меня к режиссеру колоссальная просьба: если мы будем дальше работать – подумайте о том, что люди здесь выходят, и они всегда будут на меня… спотыкаться».

Дело в том, что между скамейкой, на которой сидит Олег, и стульями публики очень небольшое расстояние, и люди, выходящие с цветами к артистам, постоянно задевают за угол скамьи Олега.

Режиссер: « Спасибо большое, я подумаю».

ОЛЕГ: «Да, и сразу же, если можно, меняйте стойку микрофона на ту, которая потребуется к следующему номеру».

(Непонятно, почему об этом вообще должен просить Олег, о чем думают технические службы?). Пауза. Олег, Эдуард Хиль и Таисия Калинченко разговаривают, и следующие слова Олега, обращённые к залу, являются как бы продолжением этого разговора.

ОЛЕГ: «Хорошо. Вот тема войны. Я достаточно в этом смысле молодой человек, хотя уже и не очень молодой, но все-таки спрашивать на расстоянии, спрашивать с громадной долей осторожности и почтительности, потому что, как и всякий русский человек, я ощущаю в себе право говорить о Великой Отечественной войне; говорить певческим языком – тем, которым удается мне разговаривать, но вот для Валерия Александровича эта тема совершенно не сторонняя, она прошла по его жизни, и прошла решительно и страшно. Вот когда-то были, вот, хоть какие-то разговоры об этом? (Обращается к гостям) Он делился чем-то?»

Э.ХИЛЬ: «Да, отец погиб. Отец – фамилия его была Белов, а у Валерия Александровича – Гаврилин, фамилия матери. Он погиб на фронте, а потом он вот при каких обстоятельствах попал в детский дом. Мать получила большой срок только за то, что она была руководителем детского дома, и она сохранила для весны, чтобы посеять, три мешка ржи. Вот. И приехала какая-то комиссия, кто-то сказал – и нашли эти три мешка. И ее посадили».

ОЛЕГ: «И он остался сиротой».

Э.ХИЛЬ: «Да. Он остался… он и сестра остались на улице, и вот мой пианист Юрий, который вместе с Валерием Александровичем учился в десятилетке, в Ленинграде, он рассказывает: «Привели мальчика, такого, наверное, лет 10, может быть, 12… Вот. И хотели, чтобы он учился в этом музыкальном училище. Он что-то такое сыграл на баяне. Вот. Потом стал учиться, потом закончил десятилетку, а потом уже поступил в консерваторию». Вот так сложились его первые годы, первые шаги в музыке».

ОЛЕГ: «Спасибо. Я попрошу… попрошу следующую (запнулся, сверяется с текстом). Всё, простите, сейчас переписываем. Мне трудно – я очень волнуюсь на самом деле… А волнуюсь… Просто масштабы темы, о которых нельзя говорить спокойно…

«Простите меня» – один из самых популярных, один из самых известных, один из самых любимых романсов Валерия Александровича Гаврилин. Слова эти на самом деле так уместны к нашей личной жизни, к нашей эпохе. Сколько раз надо просить прощения, у скольких людей и, может быть, даже, как ни парадоксально звучит, – у скольких мест и событий, что иногда, может быть, весь лексикон наш должен состоять из этого словосочетания – «простите меня». Следующая песня в нашей программе – этот романс, и я прошу его исполнить Наталью Герасимову. Партия фортепиано – Александр Окитченко».


Режиссёр: «Простите, пожалуйста, ещё раз произнесите…».

ОЛЕГ: «Правильно я фамилию, да, произнёс? Партия фортепиано – Александр Окитченко».

Наталья Герасимова исполняет «Простите меня».

ОЛЕГ: «Спасибо, спасибо. Я знаю, что, сколько бы мы ни говорили – а говорить мы можем очень много, и хотелось бы очень много говорить – в основном, в программе останутся потом песни, поэтому прошу сразу же следующую песню».

Наталья Герасимова исполняет песню «Черемуха».
Режиссёр, после некоторой паузы: «Пожалуйста, можно продолжать».


ОЛЕГ, весело, с улыбкой: «У нас идёт своя жизнь, может быть, отдельная, и сейчас камеры на публике, вот. Мне это бесконечно дорого, потому что можно сохранить естественность – значит, можно сохранить правду. А потом, я услышал вчера замечательное совершенно словосочетание, которое, наверное, я запишу себе в блокнот и вообще сохраню, как идиому, вот: «Чудо монтажа» – это то, что, наверное, сделает наш разговор (смеется) потом более причесанным и гладким Вот. Я смеюсь, смеюсь радостно, потому что – сколько бы ни было печали в нашей жизни, сколько бы ни было печали в конкретной жизни Валерия Александровича, а все-таки он всегда оставался очень счастливым и веселым человеком. Даже вот те два-три случая, в которых в общении… которые все-таки Господь подарил мне с ним лично, я помню человека, которому жить непросто, даже физически непросто, но который всегда светился счастьем и добром, причем добром действенным, добром, которым он хотел тут же поделиться с кем-то, и это не просто, чтобы осчастливить – в этом не было никакого… какой-то вот… никакого даже намека на превосходство – в этом было природное благородство».

Э.ХИЛЬ: «Вот он себя принижал даже, мне кажется».

ОЛЕГ: «Но, во всяком случае, делился, чем мог, он всегда очень счастливо, и поэтому в его шуточных и веселых песнях так же, как и в трагических песнях, звучит та же счастливая правда. Но снова слово – слово певческое – за Эдуардом Анатольевичем…»

Э.ХИЛЬ: «На стихи Льва Куклина «Белая ворона»

Далеко не молодой человек, но столько жизнелюбия в его озорной улыбке, что это невольно захватывает и зал… Все улыбаются и заряжаются его настроением. А уж на Олега смотреть до того радостно – как будто он вернулся в свою юность и вновь переживает свои счастливые студенческие годы.

Эдуард Хиль задорно пропел последний куплет:


«Кто-то на дубу, а может, на сосне
Каркнет удивлённо:
А это не по мне, вот это не по мне –
Белая ворона. Каррр!»,


вызвав оживление публики и одобрительные продолжительные аплодисменты.

ОЛЕГ: «Следующая песня звучала так часто, что, наверное, о ней говорить особо не нужно, к тому же…»

Э.ХИЛЬ, перебивая Олега: «Нет, только вот такая прелюдия… Был такой Анатолий Мерзлов, он работал в деревне, и загорелся трактор, а рядом был хлеб. И он бросился к этому трактору, чтобы спасти зерно».

ОЛЕГ: «Да, все газеты тогда, действительно, об этом писали».

Э.ХИЛЬ: «Да, он стал посмертно Героем Соцтруда, но там несколько… Валерий Александрович тогда услышал это, он говорит: «У меня волосы даже поднимаются. Я таких людей встречал». И он написал целый цикл, который называется «Земля». Вот из этого цикла песня «Мама».

Эдуард Хиль очень тепло поёт песню, припев которой, наверное, известен всем:
«Тихая моя, нежная моя, добрая моя мама…»

Э.ХИЛЬ: «Можно переписать?»
Режиссёр: «Если Вас что-то не устраивает – конечно».
Э.ХИЛЬ: «Да, сделаем вариант, потому что…»
Режиссёр: «Пожалуйста».

Песня «Мама» исполняется ещё раз.

ОЛЕГ: «Работаем?»
Режиссер: «Да, пожалуйста».

ОЛЕГ: «Поскольку мы, действительно, сегодня слишком мало, можем что добавить, к тому, что говорят люди, работавшие и знавшие; люди, которые общались непосредственно очень долго, то я снова передаю слово Таисии Калинченко, и до следующей песни».

Т.КАЛИНЧЕНКО: «Да, следующая песня… Валерий Александрович писал песни и к фильмам.И вот один из первых фильмов – он снят был давно, назывался он «Свадьба», и песня, звучавшая там в начале и в конце фильма на титрах, называлась «Песня невесты». И вот эту песню я впервые услышала, и она меня поразила своими совершенно не похожими интонациями на то, что звучало тогда. И я так рада, что сегодня я ее спою для вас. «Песня невесты» на стихи Альбины Шульгиной».

Певица только успевает произнести первые слова («Сшей мне белое платье …»), как её прерывают: «Давайте сначала!»
И Таисия Калинченко запевает снова (без музыкального сопровождения):


«Сшей мне белое платье, мама,
Самых белых цветов белей.
Поплыву я по улице, мама,
Словно лодочка меж кораблей…»


ОЛЕГ, обращаясь к режиссеру: «У нас всё технически в порядке?»
Режиссёр: «Да».
ОЛЕГ: «Хорошо». Обращаясь к Таисии Калинченко: «Тогда опять…»

Т.КАЛИНЧЕНКО, не дослушав: «Да, я хочу пригласить Эдуарда Анатольевича, мы с ним споем еще одну песню Валерия Александровича».

Э.ХИЛЬ добавляет: «Да, и из спектакля… А спектакль назывался – в нашем ТЮЗе шёл – «Иней на стогах», на стихи Альбины Шульгиной: «Не бойся дороги».

Этот дуэт надо было видеть: оба пели с огоньком, с энтузиазмом, так живо и задорно, как этого требуют слова песни:

«Не бойся дороги –
Были б кони здоровы.
Только зори багровы,
Видно, к ветру зажглись.

А от раны, от раны дорожной,
Есть трава – есть трава подорожник.
А сердечную рану – а сердечную рану
Сам рукою зажми!

Не бойся дороги –
Были б кони здоровы.
В придорожных столовых
Хлеб да соль на столе!

Ну, а сколько, а сколько в запасе?
Не гадай – не гадай понапрасну.
Было б солнышко в небе,
было б солнышко в небе
Да цветы на земле!

Не бойся дороги –
Были б кони здоровы.
Были б руки готовы
Руку друга найти!

А как верить, как верить охота,
Что за тем, что за тем поворотом,
Что за тем поворотом, вот за тем поворотом
Вновь – начало пути!


(Бурные аплодисменты, крики «браво!»)

Режиссёр: «Давайте переделаем».

ОЛЕГ подхватывает: «Давайте переделаем (Э.Хиль: «Да!»), потому что огромное удовольствие – послушать ещё раз».

Зрители смеются. Олег и Эдуард Анатольевич, тоже со смехом, обсуждают какой-то момент исполнения песни:

Э.ХИЛЬ: «…слово я спел… Неважно… Нет, слово неплохое, но…».
Олег: «Был контакт: Вот за тем поворотом вновь – начало пути».
Э.ХИЛЬ: «Да-да-да».
ОЛЕГ: «Пожалуйста».
Э.ХИЛЬ: «Перепоём?»
Режиссёр: «Пожалуйста».
Э.ХИЛЬ: «Можно?»
Режиссёр: «Пожалуйста».

Эдуард Хиль и Таисия Калинченко поют эту замечательную песню ещё раз. Олег прав – это, действительно, огромное удовольствие!

Э.ХИЛЬ: «Послушайте звук!».
Режиссёр: «Да нормально, хорошо!».
Э.ХИЛЬ: «Всё равно никто не знает этой песни!»

Смех в зале.

ОЛЕГ: «Не скажите, Эдуард Анатольевич, я, например, её вот с такого ещё возраста…»

Э.ХИЛЬ: «Да, ты знаешь, ты еще в Детском хоре ее пел».

ОЛЕГ (уже серьёзно): «Да. Я, кстати, не случайно касаюсь этой темы, потому, что следующая песня посвящена для меня родному городу; не только для меня, а также городу, с которым связано имя Валерия Гаврилина, хотя родился он не в Ленинграде, родился он под Вологдой, и вот какая, на самом деле, к нему там любовь – можно только позавидовать. Часто приходилось бывать в Вологде и часто – всегда, вернее – приходилось об этом слышать. Вот два есть таких вот символа и знамени города – Рубцов и Гаврилин. Но я хочу вернуться к Петербургу… (отвечает на какую-то реплику – видно, ещё об одном символе: «И вот еще, да… Но все-таки чаще о Рубцове и Гаврилине. Но, по крайней мере, вот, по моему опыту – может быть, просто по певческому опыту, поэтому»)

А… как-то… Вы знаете, вот… часто тоже приходится слышать о Петербурге, что он – город холодный, иногда это в таком комплиментарном смысле, т.е. академичный, ну, красивый, строгий, вот. Нередко слышишь – холодный и надменный…»

Т.КАЛИНЧЕНКО: «Москва теплее» (смеется).

ОЛЕГ (смеется): «Москва теплее, это правда. Но что касается холодности и надменности – я думаю, что не случайно… не случайно песни Гаврилина – не только песни, но вообще, его музыка – все-таки, в основном, рождались в Петербурге. Это на самом деле – голос Петербурга… Вот следующая песня, которую я попрошу сейчас исполнить Наталью Герасимову, следующая песня тоже, наверное, мои слова подтвердит, потому что она – о нашем городе, и в том смысле, в котором он, может быть, сам себя чувствует и сам о себе говорит».

Пауза.

ОЛЕГ (обращается к режиссеру): «Нам надо поставить, наверное, стойку».

Пауза продолжается, дважды что-то с грохотом падает. Наконец раздаётся голос режиссёра: «Да, пожалуйста».
Наталья Герасимова поёт «Город спит». После короткого обсуждения выясняется, что песню надо повторить, и певица исполняет её ещё раз.


ОЛЕГ: «Мы потихоньку приблизились к концу сегодняшней беседы – как обычно в этой программе – музыкально-певческой беседы, и колоссальное счастье, что сегодня нам удалось разговаривать на языке музыки высокой, музыки настоящей. Это счастье в последнее время выпадает столь не часто, даже редко. Вот песня, которая только что прозвучала, она вся пронизана светом, как Петербург в белую ночь. Вообще город наш достаточно туманный и пасмурный (улыбается), тем не менее, жажда света в нем настолько мощная, что как-то даже странно…»

Э.ХИЛЬ: «Была революция».

ОЛЕГ: «Да ладно – были революции и в других городах, вот… Собственно говоря, состоялась, к сожалению, одна, да и не только в отдельно взятом Петербурге. Вот. Я не об этом, вернее, не хотелось бы об этом… хотя можно и об этом».

Т.КАЛИНЧЕНКО: «Даже Валерий Александрович не удержался и написал веселую песню об этом».

ОЛЕГ (смеется): «Вот, вот… Как песни пронизаны светом – так же, как и все творчество Валерия Александровича, так же, как и все наши мечты и желания… Хочется, чтобы и в финале нашей передачи, программы сегодняшней, этот свет сохранился, и пусть он даже перейдет в улыбку, о которой я сейчас попрошу снова Эдуарда Хиля и Таисию Калинченко, вот. Но пусть он останется с нами навсегда, как и со всеми, кто знал Валерия Александровича Гаврилина и кто имел счастье с ним быть знакомым и работать».

Т.КАЛИНЧЕНКО: «Да, я думаю, что музыка его будет долго жить и на радость всем».

Э.ХИЛЬ: «Его очень долго упрекали, что вот у него такие лирические песни, минорные.
Я говорю: «Да, Валерий Александрович, а чтобы вот Вам что-нибудь такое современное написать?» Он говорит: «Ну, если будут стихи…» И однажды он пришел ко мне в пол-второго ночи… в тапочках, в пижаме… рядом мы жили. «Я, – говорит, – принес песню – такую, какую ты хотел». Вот мы ее сейчас вместе с Таисией Калинченко исполним. Называется она «Шутка», на стихи Альбины Шульгиной.

Песня до того хороша и исполнена так чудесно, весело, с огоньком, что я не удержалась и записала ее:

Дождь за окнами, идет за окнами, шумит за окнами опять.
Мы заохали, и вы заохали, и вы заохали – нельзя гулять.
И вы заохали – нельзя гулять.
Дайте музыку, скорее музыку, скорее музыку, музыку, все кувырком.
Скинь туфли узкие, скинь туфли узкие, скинь туфли узкие – и босиком!
Скинь туфли узкие – и босиком!

А за окнами, гроза за окнами, гроза за окнами гремит в саду,
Сирени мокрые, сирени мокрые, сирени мокрые кого-то ждут.
Сирени мокрые кого-то ждут.
Дайте музыку, скорее музыку, скорее музыку, музыку, все кувырком.
Скинь туфли узкие, скинь туфли узкие, скинь туфли узкие – и босиком!
Скинь туфли узкие – и босиком!

Дождь без устали, и я без устали, мы с ним без устали вдвоем,
Как сережками, качая люстрами, качая люстрами, танцует дом!
Дайте музыку, скорее музыку, скорее музыку, музыку, все кувырком.
Как сережками, качая люстрами, качая люстрами, танцует дом!
Качая люстрами, танцует дом!


Исполняя песню, Эдуард Анатольевич с Таисией танцуют – зажигательно, с такими сияющими молодыми лицами, как будто и нет прожитых лет… Потрясающе!!! А Олег… нет слов! Все на его лице: радость, восторг, счастье. Нежность неимоверная к этим дорогим для него людям…

Дождь без устали и я без устали, мы с ним без устали вдвоем,
Как сережками, качая люстрами, качая люстрами, танцует дом!
Дайте музыку, скорее музыку, скорее музыку, музыку, все кувырком.
Как сережками, качая люстрами, качая люстрами, танцует дом!
Качая люстрами, танцует дом!


Не аплодисменты – овация… Крики «браво!»

Требуется перезапись, и Эдуард Анатольевич этому только рад. Зал с удовольствием слушает такой разговор:


Э.ХИЛЬ: «Нет, скажите, как там по звуку, по звуку как?»
Режиссёр: «А по звуку – Таисия отстаёт».
ОЛЕГ: «А это потому что…»
Э.ХИЛЬ (перебивает):«А-а-а, как хорошо!»
Т.КАЛИНЧЕНКО: «Как можно под фонограмму отставать?»
Э.ХИЛЬ: «А вот так вот – ты отстаёшь! Прибавьте басов, чтобы она слышала басы! Она вообще любит свинговать!»

Все смеются.

Режиссёр: «Готовы?»
Э.ХИЛЬ: «Да!»

Повторное исполнение прерывают сами исполнители.

Э.ХИЛЬ: «По разным причинам…»
Т.КАЛИНЧЕНКО: «Будет сейчас ещё лучше!»

И Олег, и зрители уже не смеются – хохочут от удовольствия общения с этими неунывающими и жизнерадостными людьми.

К радости всех присутствующих, песня исполняется ещё раз (с начала и до конца) – ничуть не менее зажигательно. Какие же они молодцы – Эдуард Хиль и Таисия Калинченко!
Снова бурные аплодисменты и крики «браво!»


Э.ХИЛЬ: «Это ещё хуже, да?»

Взрыв смеха в зале.

Э.ХИЛЬ: «Хуже, да?»
Режиссёр (громко): «СУПЕР!»
Э.ХИЛЬ: «Супер, да? Супер… Супер, как разошлись».

(Смех, аплодисменты)

ОЛЕГ: «Браво. Браво!»

Т.КАЛИНЧЕНКО: «Зато все выучили эту песню Гаврилина – и то хорошо!»

ОЛЕГ: «На самом деле мы закончили программу. Закончили… и жалко, что так мало на неё времени. Эдуард Анатольевич, я, знаете, чему больше всего завидую (смеется) – это неиссякаемому юмору. Мне бы позаимствовать, вот чему так и научили – так это с юмором относится, ко всему, чтобы ни происходило вокруг. Вот.

Э.ХИЛЬ: «А Олег ведь хотел, когда учился, хотел рок-музыку…»

ОЛЕГ, перебивая, смущенно: «Да, ладно, ладно, ладно. Не рассказывайте сказки, сказки не рассказывайте!»

Все смеются вместе с Олегом.

Э.ХИЛЬ (не давая себя перебить): «Но… но они ехали всем курсом – ехали в Америку. «Что же мне петь?» Я говорю: «Что-нибудь русское». – «Может быть, что-нибудь джазовое?» – Ни в коем случае. И он, когда спел за границей в Америке русские романсы, он приехал уже сюда, домой в Петербург-Ленинград, на белом коне».

ОЛЕГ, улыбаясь: «Если полемизировать каждый раз… Одно дело, когда это все, вот, Вы, Эдуард Анатольевич, вспоминаете (смеется) где-то в зале, другое дело – на телевидении. Вся эта история – абсолютная правда, только относится к другому герою нашей программы, которого мы слышали вчера. Это абсолютно точная история про Женю Дятлова».

Смех в зале, аплодисменты.

Э.ХИЛЬ: «Олег, но ты же тоже русские романсы пел!»

ОЛЕГ: «Вот что я должен сказать – что я обязан Эдуарду Анатольевичу колоссальным романсовым репертуаром, с которым он меня познакомил за годы обучения в Театральном институте, и также обязан ему во многом встречей с Александром Николаевичем Вертинским, и вот это – поразительная вещь, об этом, наверное, в 87 году мне даже пригрезиться не могло. Но сейчас вспоминаю…

(режиссёру): У нас свой разговор, это не для записи. Но когда… когда я сейчас вспоминаю… Когда в 87 году, на ленинградском тогда еще телевидении, студент 2 курса Олег Погудин по настоятельной рекомендации, вот, и просто, фактически таком нажиме со стороны его педагога по вокалу Эдуарда Хиля, пел песни Вертинского, вот… тогда я не мог думать о том, что, спустя много-много-много лет, мы встретимся в программе, на центральном канале, и будем вспоминать человека, любимого нами всеми, и которому нам, действительно… с которым нам всем посчастливилось общаться и быть знакомыми. Кому-то, как мне, очень коротко и чуть-чуть, кому-то очень серьезно и очень надолго сопровождала всех: тех, кто живут сейчас с нами, тех, кто будут идти после нас, потому что такая музыка нужна для того, чтобы просто продолжался культурный русский род. Спасибо!

Аплодисменты, крики «Спасибо!» в ответ.

ОЛЕГ: «СПАСИБО!»

Передача закончилась, но у всех осталось такое доброе, светлое чувство и огромная благодарность Олегу за этот замечательный вечер. И публика, и артисты были счастливы этой встречей. А уж как счастлив был Олег…

Валентина и Елена Федорова

Прикрепления: 8937150.jpg (30.1 Kb) · 8852933.jpg (29.3 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Пятница, 24 Май 2013, 20:31 | Сообщение # 17
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
Романтика романса

Запись восьмой программы

Надежда Андреевна Обухова

Звучит фонограмма романса «Я встретил Вас…»

Олег исполняет романс «Я вновь пред тобою…» под аккомпанемент Мишиной гитары.


ОЛЕГ: «Опять-таки случайно… Очень много в жизни происходит случайностей, которые, спустя много лет осознаешь, как неслучайные события, а… (обращается к режиссеру): Это надо переписывать или нет? Я появился в мониторах только сейчас. В любом случае – давайте перепишем».

Пауза.

Режиссер: «Так, извините, спасибо».
ОЛЕГ: «Стойка остается?»
Режиссер: «Да».
ОЛЕГ: «Остается? Хорошо».

ОЛЕГ: «Я снова вспоминаю случайные события – случайные, которые спустя много лет осознаешь, как очень серьезную неслучайность. Радиоприемник, какая-то вечерняя программа, как обычно – на кухне, ночью, после института, когда какой-то стакан чаю необходимо хлебнуть для того, чтобы хоть чуть-чуть придти в себя после долгой и трудной работы творческой. Когда нет времени, суета и – поскорее, поскорее, поскорее – сейчас лечь спать, для того, чтобы завтра с утра снова погрузиться в работу… И вдруг замираешь… замираешь снова от голоса… Голос из радиоприемника… Голос, который вдруг заставил… заставил вслушаться и понять, что случилось что-то сверхъестественной важности; что-то совершенно и навсегда необходимое. Звучал романс «Я вновь пред тобою стою, очарован». Я слышал его впервые – не потому, что я его не слышал никогда до этого, а я услышал его ВПЕРВЫЕ. Романс завершился, диктор объявил: «Пела Надежда Андреевна Обухова». И я ВПЕРВЫЕ услышал это имя – не потому, что никогда не слышал об Обуховой, но вдруг соединилось волшебным образом вот это ощущение… Ах, ощущение (Олег даже выдохнул от внутреннего восторга воспоминаний) великолепной, блистательной, фантастической, феноменальной, точной и великой формы.

Если с романсом довелось встретиться гораздо раньше, то с тем эталоном – как нужно исполнять романс – я в своей жизни встретился тогда, в этом романсе «Я вновь пред тобою стою, очарован», исполненном Надеждой Андреевной Обуховой. Я не одинок в своей любви и в восторге, в очарованности перед этой певицей. Есть замечательные стихи Окуджавы, посвященные Обуховой, которые сильно длинны для того, чтобы я сейчас их читал, но первая строчка – «Зачем Вы пропели тот старый романс?» Для себя знаю – зачем: для того, чтобы дальше было понятно, как нужно петь романс.
Сейчас направо и налево раздаются титулы: там, король чего-нибудь, королева чего-нибудь, вот, королей романса бессчетное количество – романсов иногда не хватит на то, чтобы кто-то бы, каждый из этих королей, мог бы быть королем. Такое же количество королев во всяких разных жанрах песенных. Но если слово «королева» употребить по-настоящему, без всякого оттенка… неправильности, если употребить его так, чтобы пошлость не подкралась даже, вот… на несколько сотен метров к этому понятию, то о Надежде Андреевне Обуховой можно сказать: Королева. В полном смысле этого слова, с полным правом: по аристократическому происхождению; по пониманию себя в искусстве – пониманию, что она – великий Мастер, и, в то же время, как и для всякого человека, знающего себе настоящую цену и великого… человека очень простого; очень простого, может быть, не столько в общении, сколько в творчестве, в искусстве. Сочетание гениальности и простоты – уникальное сочетание. Оно оставляет право артисту жить в веках. Думаю, это право есть у Надежды Андреевны Обуховой и сейчас. Я хотел бы вместе с вами услышать ее голос.


Звучит голос Надежды Андреевны Обуховой: «Калитка». Голос волшебный, чудный, завораживающий… С таким чувством слушает его и Олег… и хочется оставить его одного и не мешать.

ОЛЕГ: «Один из самых любимых романсов – романс, который исполняли очень многие и исполняют очень многие; романс, о котором сама Надежда Андреевна говорила, чуть кокетливо-изящно: «Один из моих родственников его написал». И, действительно, если открыть ноты, увидишь фамилию автора – и это, действительно, Обухов. Один их самых замечательных, дивных, чудесных, русских голосов, долго-долго царивший на сцене Большого театра. Сегодня в разговоре о Надежде Андреевне Обуховой мы пригласили принять участие солистов Большого театра: это абсолютно правомерно, это замечательно.

Замечательно в том смысле, что для этих людей Надежда Андреевна Обухова – не отвлеченный персонаж, не историческая какая-то прошедшая реалия, а настоящая, крепкая и живая любовь. И сейчас для того, чтобы продолжить нашу программу, я приглашаю на сцену солистку Большого театра России Ирину Долженко.


(Гул восхищения, аплодисменты)

ОЛЕГ: «У рояля – Заслуженный артист России Игорь Виннер».

В исполнении Ирины Долженко звучит романс «Утро туманное…».

ОЛЕГ: «… сразу продолжить, потому что не хочется сразу прерывать прекрасные звуки, музыкальные просто речи, к тому же нам довелось сегодня много поговорить о Надежде Андреевне за пределами нашей передачи, может быть, если получится, и сейчас, но, вот, прежде всего – прошу петь».

Голос режиссера: «Чуть-чуть, на полшага ближе к микрофону».
Ирина Долженко: «Ещё?»
Голос режиссера: «Нет-не-нет, дальше, дальше…»
Ирина Долженко: «А, дальше…»
ОЛЕГ: «Нет, ближе к микрофону…»

Ирина Долженко исполняет романсы «Полюбила я на печаль свою…», «Нет, не тебя так пылко я люблю…» Следует обсуждение записи, решается, нужен ли дубль.

ОЛЕГ: «У меня кресло стояло на проводе, и ножка подкосилась, если там это…»
Голос режиссера: «Нет-нет, всё хорошо».

ОЛЕГ: «Всё хорошо. Тогда я всё-таки ещё на секунду … не отпущу ещё Вас на секунду, потому что мне хочется здесь, при Ирине Долженко, это сказать публично. Бывают счастливые… счастливые мгновения, когда понимаешь, что слово «культура» не просто слово, вот. Когда культура и традиция оживают в молодом, в красивом, в прекрасном облике и в прекрасном голосе – за это низкий поклон.

Если попытаться продолжать эту же мысль – все-таки хочется как-то продолжать ее не
банально. Мы часто говорим – культура, мы часто говорим – традиция. Так ли часто мы это чувствуем и так ли часто культура и традиция, которые мы, может быть, пытаемся почувствовать, насыщены настоящей жизнью? Никуда не уходит традиция: мы можем ее забыть или от нее отказаться, но она, в общем-то, существует. Культура без традиции не существует. Для того, чтобы продолжалась традиция, нужно вспоминать о великих Мастерах. Но вспоминать не только словами – можно перечитать массу литературы, воспоминаний и самой Надежды Андреевны, и воспоминаний о ней, воспоминаний о других великих людях, но, когда оживает… оживает по-своему перечувствованная, по-своему прочитанная и присвоенная манера великого исполнителя, сердце наполняется настоящей радостью – не в том смысле, что ничто не потеряно, а в том смысле, что абсолютно
(улыбается) есть уверенность, что все хорошее будет продолжаться. И всем тем, кто этому посвящает свою жизнь, огромное, огромное спасибо». (Обращается к режиссеру): «Мы меняем сейчас микрофоны на следующий номер».

Пауза, во время которой снизу поднимаются музыканты Олега – Миша, Лёша и Андрей. Приносят стулья, устанавливают микрофоны. Ребята занимают свои места и настраивают инструменты.

Олег за руку выводит в центр площадки девушку в легкой белой кофточке и длинной бордовой бархатной юбке. Она садится в стоящее перед микрофоном кресло и застывает в нём – спокойная и отрешённая настолько, что кажется даже величественной.
Следуют ещё несколько «технических» реплик, замечаний, предложений, затем Олег просит: «Скажите, когда можно будет работать», и получает разрешение: «Да, пожалуйста».

Олег встаёт позади кресла с сидящей в нём девушкой.
Они на два голоса поют романс «Не искушай меня без нужды». Как рассказать – не знаю. Это впервые. Олег в роли пылко влюбленного: только глаза – выражение их – выдают его чувства. Волшебно… «Немой тоски моей не множь...» Олег преклоняет колено перед девушкой… Ну, разве можно передать в словах сию картину? Зал очарован… Не просто бурные, а очень бурные аплодисменты, крики «браво!» Очень хочется ещё раз послушать этот дуэт, и, похоже, что это желание исполнится.


ОЛЕГ: «Тогда я сейчас представлю, вот… (негромко разговаривает с музыкантами): Что-то я вас не слышу, просто вообще…».

Обращается к режиссеру: «Скажите, мы можем немножко к музыкантам приблизиться, потому что мы с Машей не слышим совсем. Ребята говорят, что очень нечисто так получается. Технически мы можем немножко ближе быть к ребятам или ребята к нам? Скажите».

Режиссёр: «Да, пожалуйста».

Весело выбирается более удобное положение на сцене.

ОЛЕГ: «Да, скажите, когда можно будет работать».

Это как раз тот случай, когда весь зал готов с наслаждением слушать бессчетное количество дублей…

ОЛЕГ: «Я приглашаю на сцену студентку…

Олега прерывают: «Простите, еще разок».

ОЛЕГ: «Хорошо. Я приглашаю на сцену студентку второго курса Санкт-Петербургской Театральной академии Марию Мартиросян».

И снова звучит тот же романс, и снова Олег поёт с трепетом в голосе… Очень красиво смотрится этот дуэт, прекрасно передаётся настроение романса… И опять – крики «браво!» и просто неистовые аплодисменты



https://www.youtube.com/watch?v=e5RU4MEpKgE

ОЛЕГ: «У нас всё в порядке было?»
Голос режиссера: «Да».
ОЛЕГ: «Мы можем продолжать? Спасибо».

Музыканты встают, Олег подходит к ним, благодарит, прощается. Ребята уходят: в этот же вечер коллектив возвращается домой – в Петербург.

ОЛЕГ: «Поскольку техническая пауза растягивается, я могу воспользоваться своим нахальным правом попросить чашечку кофе?»

Пауза, действительно, «растянулась»…
Наконец, голос режиссёра: «Мы можем продолжать».


ОЛЕГ: «На сцене – солист Большого театра Сергей Мурзаев».

Аккомпанирует на рояле снова Игорь Виннер. Звучит романс «Уймитесь, сомнения страсти». К певцу подходит Алла Сергеевна. Она просит его снять очки и исполнить романс ещё раз. Певец удивляется, но очки снимает и поёт уже без них.

Пауза. Сергей просит промокнуть ему лицо: без очков на глазах выступили слёзы. Подходит девушка, промокает, пудрит ему лицо. Заодно пудрят лицо и Олегу. Он разговаривает с Сергеем. Разобрать удалось только завершение этого разговора.


ОЛЕГ: «… следующий. Ура! Нет, «ура» потому, что этот дубль был прекрасен по исполнению. «Слушайте, если хотите». Да».

Певец снова надевает очки и исполняет романс «Слушайте, если хотите, песню я вам спою…»

Голос режиссера: «Хорошо!»

ОЛЕГ: «Сейчас два слова, буквально, людям, которые нас слушают, два слова. (Обращается к Сергею Мурзаеву): Нет, останьтесь, пожалуйста, потому что… (смеётся). Мы продолжим музыкальную часть программы, хочется коснуться одной уникальной вещи в творчестве Надежды Андреевны Обуховой. Пожалуй, еще только, может быть, в творчестве Сергея Яковлевича Лемешева так непринужденно, так естественно, так природно сочеталась высокая классика с романсом – романсом не только великих классических композиторов, как Рахманинов, Чайковский, Мусоргский или Бородин, но и городской романс. Сейчас, вот как раз, мы были тому свидетелями, звучал Глинка, и сразу после этого романс городской. Я автора даже, наверное, сейчас не вспомню. Шишкин – автор «Ночь светла» он же… Это сочетание поразительное, для меня это сочетание невероятно счастливое, потому, что я все время пытаюсь не то, чтобы доказать, я пытаюсь как-то отгородиться от того понимания, что романс – это искусство легкое. Может быть, жанр, конечно, и полегче, чем академическая музыка, но романс требует того же понимания, того же проникновения, того же достоинства, что и всякая очень серьезная музыка. Сегодня наша программа, в том числе, и об этом. А сейчас – сейчас снова дуэт. Вообще счастье, когда слышишь, как замечательные, глубокие артисты дарят что-то совместное; что-то, что происходит между ними и вдруг становится общим достоянием – определенного уровня и качества красоты, которое недоступно одному солисту. Это касается дуэтов – тогда, когда их исполняют достойные или, тем более, великие гениальные артисты. Это касается… вот, например, вспоминаемого нами сегодня дуэта Надежды Андреевны Обуховой и Ивана Семёновича Козловского».

Обращается к Сергею Мурзаеву: «Сейчас я попрошу Вас представить Вашу спутницу – Вашу партнершу в следующем романсе».

Голос режиссера: «Нет, для этого надо взять микрофон».

ОЛЕГ: «Тогда я представлю сам. Меня просто просили, чтобы это сделал Сергей, или дать микрофон тогда ему или… Или я представлю сам – как удобнее?»

Голос режиссера: «Ну, подойдите, пожалуйста, поближе к вокальному и скажите немного».

ОЛЕГ (Сергею): «Все, объявляй».

СЕРГЕЙ МУРЗАЕВ: «Я приглашаю на сцену… (Олег: «Одну секунду».) Я приглашаю на сцену солистку Большого театра, Заслуженную артистку России, сопрано – Марию Лапкину. Романс Сергея Рахманинова на стихи Кольцова. Называется он «Два прощания». Ну, такой – не романс в чистом смысле этого слова, ну, он, что называется – диалог. Сейчас вы его услышите».

Сергей начинает: «Как ты, моя красавица, лишилась вдруг двух молодцев?», но его останавливают. Что-то уточняется, и Сергей начинает сначала. Однако допеть романс до конца дуэту не удаётся – что-то не так. На третий раз всё получилось хорошо.

ОЛЕГ: «Музыка Рахманинова, слова Кольцова; слова Пушкина, музыка Чайковского; слова Лермонтова, музыка Варламова; слова Тютчева, музыка... Музыка может быть, может быть кого-нибудь из менее известных композиторов. Я всё чаще и чаще задумываюсь над тем, как много людей осталось, и много ли их останется в самом ближайшем будущем – у которых будет право спокойно, природно говорить словами Пушкина, потом словами Блока, потом словами Твардовского, словами Окуджавы… Чтоб это было одинаково природно, естественно и близко. Для того, чтобы это все сохранилось, и для того, чтобы это осталось и дальше, нам всем нужно очень и очень много работать. Вообще жизнь интересная, но она (смеется) никогда не бывает легкой и счастливой. Казалось бы, Надежда Андреевна царила. Конечно, царила… На сцене. В душах тех, кто ее любил. Кто знает, от чего ей пришлось отказаться… Об этом не знает никто, потому что начало XX века в нашей истории (вздыхает) – территория, до сих пор запретная. Ведь предки ее были не просто русские дворяне, а аристократы, принадлежавшие элите российского общества, дореволюционного. Сама она об этом, по понятным причинам, не говорила, в воспоминаниях ее, которые сами по себе очень небольшие, краткой строчкой проходит дежурная, о том, что мы, барские дети, не задумывались о том, какой ценой доставалось нам образование, когда бедные крестьянские дети в это время страдали. Я вполне готов допустить, что, действительно, крестьянским детям жилось тяжелее, чем барским, но то, что Надежде Андреевне удалось пронести во всем великолепии культуру дореволюционной России до 60-х годов XX столетия – несомненная заслуга и ее, и тех, кто ее воспитывал. Мне очень хочется, чтобы эта традиция была живой, живой всегда – иначе… иначе становится неинтересно жить. В конце концов, не ради пошлых и дурацких припевов мы все существуем, но очень хочется существовать ради того, чтобы всегда, всегда можно было спокойно и честно разговаривать языком Пушкина, Ахматовой и Окуджавы. Спасибо вам!

***
Вот и закончилась последняя (очень надеемся, что последняя – в этом году) – восьмая – запись программы «Романтика романса» с участием Олега Погудина в роли ведущего. И сколько нового было увидено, услышано. Понято… А сколько пережито!..

Олег… Здесь он впервые выступал в новой, не очень свойственной ему роли – в роли творца и ведущего этой программы. Великолепный рассказчик, которого можно слушать часами, наслаждаясь его необыкновенным русским языком. Какой огромный внутренний багаж у этого человека, и ему столько есть, что рассказать людям. Всё, о чем он говорил, не было записано и выучено – был лишь набросок темы. Ни одного раза при перезаписи Олег не повторялся: все шло тут же – от сердца. И когда его в начале передачи просили начать с конца, потому что это ИМ так удобно – не надо переставлять микрофон, или еще что-то подобное, Олег резко отказывался: «Я же не робот или машина. Мне нужно войти в это состояние. Я хочу, чтобы все было искренне и правдиво».

Ну, такие «тонкости», судя по отношению, операторскую группу не очень волновали. Складывалось впечатление, что это артист должен работать для них, а не они – для артиста. Все это было крайне неприятно видеть.

Талантливый человек – талантлив во всем. Если первые две передачи Олег набирался опыта, учился, разбирался даже в технических тонкостях, то последние две Олег блестяще провел практически самостоятельно, заранее предопределяя какие-то моменты, чтобы избежать перезаписи. Ведь это технические службы должны думать о вовремя переставленном микрофоне, о цветах, которые нужно убрать с рояля, потому что начинается запись другого исполнителя. Думать о том, чтобы рояль стоял на месте, а не «уезжал», когда на нем начинают играть, чтобы артисты сами не искали себе стулья… Выставить нормально мониторы, чтобы артисты могли слышать себя. И таких накладок было не счесть. Для профессионалов это недопустимо. Так выматывать артиста, отвлекать от главного – того, что он должен донести до огромного количества людей, которые потом будут смотреть эту передачу, – непростительно. А мы еще удивлялись и пытались понять: ну, как можно было вырезать из прежних программ «Романтики романса» вручение Олегу Лермонтовской премии? Как можно было вырезать исполненный им необыкновенно романс «Дубовый листок»? Теперь мы очень хорошо понимаем, КАК. Да, «многие знания рождают многие печали». Иногда лучше бы этого и не знать, потому, что становится очень грустно. Ведь это все-таки – телеканал «Культура»…


Чтобы не заканчивать рассказ в таком минорном тоне, очень хочется сказать еще несколько слов об Олеге...

Всю эту работу он вынес на своих плечах. Это он писал все сценарии этих передач, это он так великолепно подготовился, это его задумки – Изабелла Юрьева, Валерий Агафонов, Анна Герман, Валерий Гаврилин, Надежда Обухова. В эти передачи он вложил столько души своей, столько сердца, и это настолько было понятно… И он не играл роль ведущего – эти имена живут в нем всегда и помогают ему своим светом, своим сиянием, когда нелегко, когда что-то не ладится. Он просто разговаривал с нами, рассказывал о бесконечно дорогих ему людях. Перед нами предстал человек с волевым характером, не прогибающийся и великолепно умеющий отстаивать свою внутреннюю позицию, свой взгляд на определенные вещи. Не терпящий халатного отношения к делу, не боящийся показаться неудобным. Человек, заставляющий считаться с его мнением. Но, в то же время, настолько мягкий, доброжелательный, учтивый – помогающий артистам преодолеть скованность, создавая для них наиболее благоприятную обстановку. Часто уходя в тень, чтобы дать дорогу начинающим исполнителям, возможность проявить себя.

Вот и еще одна планка взята с блестящим успехом. Не останавливаться на достигнутом, искать какие-то новые формы самовыражения… Это и «Музыкальный театр Олега Погудина», это и «Романтика романса», это и преподавательская работа в Академии Театрального Искусства. Вот только не знаю, КАК он это все успевает при таком насыщенном графике выступлений… За все то, что делает это человек на сцене или вне ее, наше уважение к нему безгранично.
От всех присутствовавших на записях этой передачи очень хочется выразить огромную благодарность Олегу Евгеньевичу за его поистине титанический труд, за вложенную в него душу.
СПАСИБО!!!

Валентина и Елена Федорова
Прикрепления: 3756724.jpg (209.1 Kb) · 1245488.jpg (225.6 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Пятница, 24 Май 2013, 21:39 | Сообщение # 18
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
30 января 2006 г. «Романтика романса»

Запись девятой программы

«Ямщицкая песня»

На площадке – рабочее движение перед началом записи: тянут провода, устанавливают микрофоны. То и дело сверху раздаются указания, например: «Я прошу оператора второй камеры занять своё место!». Олег – в чёрном сюртуке и белой рубашке – ходит по площадке, переговаривается с телевизионщиками.



Выходят музыканты: Роман Тентлер, Юрий Молотилов, Елена Молотилова, Ирина Истомина. Олег помогает им занять места, задерживается около Ромы с его большой бас-балалайкой.
Звучит «большая просьба»: «Отключить все мобильные телефоны!» Начало записи задерживается, зрители терпеливо ждут.




Наконец – голос оператора: «Внимание! Работаем! Олег, готовы?»

Олег: «Мы готовы». Подходит к микрофону.

Звучит фонограмма романса «Я встретил Вас…»



Олег у микрофона улыбается, убирает волосы со лба и поёт: «Вот мчится тройка почтовая…»
Аплодисменты, цветы. Олег что-то сказал...


Голос: «Поближе… микрофончик опустите, пожалуйста…»

Олег: «И прибавьте мониторы, пожалуйста, я не слышу себя вообще (произносит так: ва-а-пще)… Я спою две песни… ничего не слышу (с досадой)… Мы переписываем?»

Молчание… Олег повторяет свой вопрос: «Мы переписываем или дальше?..»

Голос: «Да, переписываем».

Олег: «Тогда у меня просьба: если что-то не так, останавливайте в начале песни, потому что…»

Голос, перебивая Олега: «А Вы меня все равно не услышите в начале песни…»

Олег, улыбаясь: «А Вы успейте сделать знак такой перед этим…» (показывает, какой примерно знак можно подать… улыбается).

Голос: «Все, начинаем, и, Олег, просто близко к нему не подходите, чуть дальше».

Олег: «Если не будет мониторов, я не услышу себя, я автоматически буду к нему приближаться – ничего не сделаешь. Вот здесь вот меня нет совершенно, а у меня оркестр сзади – я не слышу ничего. Если можно, давайте начинать».

В тишине раздаётся какой-то резкий скрип...

Олег: «Я прошу – тишина. В зале тишина».

Олег исполняет песню «Вот мчится тройка почтовая» ещё раз – так же замечательно.

Олег: «Совсем вроде бы небольшая такая пауза в нашем общении – в общении на программе «Романтика романса». Я, в общем-то, опять не придерживаясь правил, которые были когда-то установлены, хочу… хочу (смеется), хотя вряд ли возможно, совместить и концерт, поскольку вы сегодня присутствуете, в общем-то, на концерте, и то, что потом, уже совсем в другом… виде, будет потом показано в программе.

Хочу совместить, может быть, несовместимое, но иногда получаются счастливые и чудесные вещи. Получается разговор, который невозможен в зрительном зале, невозможен в театре или на концертной площадке, и получается разговор, который, в общем-то, очень не типичный для… для телепрограммы. Вот даже…
(тут к Олегу подходит гример и начинает аккуратно припудривать ему лицо, причёсывать волосы) …такая кухня. Знаете, надо предложение (смеётся) – вот это вот оставить обязательно…»

Смеется Олег, смеётся и зал, поддерживая предложение Олега аплодисментами. Улыбаясь, он стойко переносит эту процедуру, которая продолжается довольно долго, и терпеливо ждет её окончания. Уже причёсанный, он проводит рукой по волосам… Гримёр снова берётся за расчёску. Зрители, наблюдая сие действие, продолжают веселиться.

Олег: «У меня попутно вопрос рабочий: нормально все технически или надо микрофон…»

Голос: «Нет, нет – все хорошо».

Олег: «Всё хорошо. Когда-то были такие записки из зала с просьбой рассказать что-то о творческой кухне. Вот – наблюдайте». Смех в зале.

Олег сегодня настолько радостен и весел, что все невольно заразились его настроением. Атмосфера на площадке очень доброжелательная, и всем хорошо.
Гример, наконец, закончила свою работу, и Олег, облегченно улыбаясь, благодарит ее.


Олег: «Спасибо. То, что нередко происходит за кулисами, в концертных залах в том числе». Обращается к режиссеру: «Снимаем?»

Режиссер: «Да, пожалуйста»

Олег: «Сегодняшняя программа посвящена ямщицкой песне. Когда-то была мечта у меня – создать программу и вынести ее на площадку под названием «Песня ямщика»: так называется один из романсов Гурилёва – в свое время знаменитый, популярный. Так можно назвать программу, так можно назвать… так можно назвать судьбу. Часто говорят, что слишком серьезные темы, или мы их слишком серьезно затрагиваем. Но, знаете, романс – явление в нашей культуре настолько серьезное, что хочется говорить о серьезном и часто серьезно.
Ямщицкая песня – песня, которая родилась, в общем-то, не под пером композитора или поэта; песня, которая родилась из необходимости как-то выразить… ну, простите мне это слово – выразить все-таки тоску по счастью и по любви: тоску в долгой дороге, дороге опасной, дороге почти бесконечной. Даже сейчас, когда едешь от Петербурга до Москвы в комфортабельных поездах или на машине, когда видишь иногда целые десятки километров без жилищ, без хижин, без нормального освещения, особенно ночью – охватывает какая-то гнетущая и, в то же время, радостная, радостная тоска. Вот сочетание странное, тем не менее, это сочетание очень точно проявляется в русской народной песне, тем более, в песне ямщицкой. Выезжая в дорогу, даже между Москвой и Петербургом, а уж, тем более, куда-нибудь в степь или на восток, к Сибири, ямщик никогда не знал, доедет ли он до конечного пункта или придется ему замерзнуть, как в одной из самых любимых песен, в очень мажорном и таком звенящем, почти нежном ладу. «В той степи глухой замерзал ямщик…» Ямщик был к этому постоянно готов, но никогда ни один человек не будет готов к тому, чтобы долго быть одиноким; к тому, чтобы долго быть без тех, кто тебе дорог, близок – без самых родных. И вот тоску по этим родным, близким и, чаще всего, очень далеким люди складывали в песни – песни, которые звучали и в дороге, и на постоялых дворах. Песни, которые помогали жить, – это не простое словосочетание, пусть оно затёртое очень, особенно в недавнюю эпоху: «Песня, которая жить помогает» – песня, которая по-настоящему помогала и жить, и выжить…

Ну и, конечно… конечно, поскольку профессия удалая, поскольку профессия, связанная с постоянным желанием быстрее, быстрее, быстрее, быстрее поглотить эти огромные пространства, постольку эта профессия дарила и счастливые, удалые песни, хотя часто… часто трагично.

Сейчас мы возвращаемся к песням – к песням, которые в программе будут звучат не в том порядке, в котором мы сейчас их исполняем. Переходы к этим песням, которые сейчас я пытаюсь составить по концертному виду, в программе будут иные, а мы постараемся с вами вот сейчас тканью, вот живой тканью концерта, окунуться в мысли, чувства, образы тех людей, которые покоряли громадные российские пространства, когда это ещё было очень не просто. Не просто и сейчас, а тогда было – просто подвиг».


Олег исполняет песню «Когда я на почте служил ямщиком». Аплодисменты, цветы.

Олег, обращаясь к режиссеру:
«Скажите, записали мы это или нет?»
Режиссер: «Да – очень хорошо!»
Олег, улыбаясь: «Ну, замечательно!»

Олег: «Да, нам сейчас необходимо будет сделать перестановку на сцене, с микрофонами».

Небольшая пауза. На площадку вынесли круглый столик и стул, Олег сел. Вышли молодой человек с девушкой, встали перед микрофоном, как будто примериваясь к нему, отошли. Пауза затягивается, зрители переговариваются – в зале возникает лёгкий гул.

Олег: «Можем продолжать?»
Голос: «Да, пожалуйста!»
Олег: «Внимание! Нашу программу продолжает солист ансамбля песни и пляски МВД Алексей Волжанинов. Партия фортепиано – Владимир Бродский».

Снова выходит тот молодой человек, который примеривался к микрофону, и исполняет романс «Вот мчится тройка удалая…»

Олег: «Я представлю (сбивается), так…простите, пожалуйста – заслушался и забыл о своих (смеется) обязанностях. Следующий романс… Партия скрипки… партия скрипки - Александр Брондвебер (?)».

Зазвучало вступление, но тут же сверху донеслось: «Стоп-стоп-стоп. Стоп». Поправляют микрофон, и Алексей Волжанинов поёт:

Сердце будто проснулось пугливо,
Позабытого стало мне жаль;
Пусть же кони с распущенной гривой
С бубенцами умчат меня вдаль.


Припев:

Слышу звон бубенцов издалёка -
Это тройки знакомый разбег,
А вокруг расстелился широко
Белым саваном искристый снег.

Звон бубенчиков трепетно может
Воскресить позабытую тень,
Мою русскую душу встревожить
И стряхнуть мою русскую лень.


Припев.

Пусть ямщик свою песню затянет,
Ветер будет ему подпевать;
Что прошло — никогда не настанет,
Так зачем же, зачем горевать!


Припев:

Слышу звон бубенцов издалёка —
Это тройки знакомый разбег,
А вокруг расстелился широко
Белым саваном искристый снег.
А вокруг расстелился широко
Белым саваном искристый снег.


Олег: «Алексей Волжанинов!»

Оживление в зале: скрипач, уходя, задел стоящее в кадке искусственное дерево и прожектора бокового освещения… Пауза, во время которой всё снова приводят в порядок.

Олег вздыхает: «Прошу команды, когда можно будет работать».

Молчание… Пауза затягивается… Олег ходит перед микрофоном взад-вперёд.

Голос: «Да, пожалуйста, работаем».
Олег смеётся: «Сейчас вопрос к гримёру: нормально всё? А то мне делают жесты… Надеюсь, что нормально».
Голос сбоку: «Сейчас, Олег, подождите…»

Олег: «В этих ожиданиях для меня есть особая прелесть. Может быть, это эгоистично, может быть, это не могут со мной разделить остальные участники процесса, но я так хочу, чтобы остался отзвук голосов, которые только что исполняли, чтобы мы не в суете неслись дальше… Концерт, тем более, вот, когда в концерте участвует один исполнитель, он часто позволяет очень хорошо все прочувствовать. Когда у нас подряд один за другим идут исполнители – это труднее, поэтому… мне так очень радостно и хорошо (улыбается). Пусть звучит, пусть звучит это – то, что только что звучало.

У меня была мечта
(в этом месте Олег так хорошо, так по-доброму улыбается) – была мечта, которая пока не осуществилась… не знаю, может быть, осуществится: превратить все действие в гостиную – в гостиную, где все могли бы общаться вот в такие технические перерывы; могли бы выпить кофе (смеется) – любимый напиток на работе… Могли бы, может быть, даже поделиться какими-то своими размышлениями… «Мнениями» – слово не люблю, потому что, мнение – это очень субъективное ощущение, часто достаточно… достаточно категоричное, вот. А подумать о чем-то, помечтать о тех, кто писал эти песни, о тех, кто жил с этими песнями. Иногда, знаете, вот, всего… всего одну песню сочинил человек за жизнь, и это сделало его знаменитым – знаменитым, причем, не только во время его эпохи, иногда очень коротенькой (XIX век – это все-таки несколько эпох, которые сменяют одна другую подряд), а сделала знаменитым на многие-многие годы, может быть, навсегда».



На площадку выходит гримёр, и Олег, улыбаясь, восклицает: «Ура!» Ему пудрят щёки, нос, причёсывают волосы. Во время этой процедуры он продолжает разговаривать: «Опять сегодня мороз вечером обещали, да, волосы дыбом становятся…». В зале смех.

Высвободившись из рук гримёра, Олег подходит к столу и вдруг заразительно смеётся.
В это время заканчивается перестановка микрофонов, и сверху сообщают о готовности. Олег, сквозь смех: «Хорошо, я сейчас тоже буду готов!..» Он продолжает что-то говорить, но уже тихо, и слов не разобрать.
Голос сердится: «Я прошу продолжить съемку!»


Олег: «То, о чем я хотел сказать уже во время съемки. «Ямщицкая песня» – вот так мы её назвали, хотя этого термина не существует ни в музыковедческой литературе, ни в искусствоведческой литературе… (звонит мобильник…) Ну, всё-таки давайте мобильные телефоны выключим. Ямщицкая песня – потрясающий пример того, как русский романс взаимодействовал, а вернее, взаимопроникал в русскую народную песню, или как русская песня – народная – проникала в романс. Часто можно встретить в нотных сборниках такие… записи, надписи, подписи романса: слова Фёдора Глинки – вот как в романсе «Вот мчится тройка удалая», музыка народная, или слова Трефолева – это как в «Когда я на почте служил ямщиком» – музыка народная. Иногда музыку приписывают, или, действительно, аранжировки народных песен делали великие авторы, как Рахманинов, а слова уже были народные. Иногда весь народ уверен в том, что эта песня народная, тем не менее, существует и автор музыки, и автор текста. Мы начинали с народной песни – так, по крайней мере, расставляли песни: и «Вот мчится тройка почтовая», и «Когда я на почте служил ямщиком», и даже «Вот мчится тройка удалая»… и переходим к романсу – романсу, который ближе нам по времени, и, может быть, немножко другой по форме, но суть все равно остается та же. Суть… суть ямщицкого романса, как и всякого романса – бесконечная жажда любви, стремление к ней, где бы человек ни находился, тем более, если он находится в длинной, долгой и опасной дороге.

Я прошу на сцену следующего участника нашей программы, с удовольствием представляю его: Борис Дьяков – солист ансамбля песни и пляски Российской Армии имени Александрова».


Олег садится за столик. За роялем снова Владимир Бродский, звучит песня «Однозвучно гремит колокольчик…».

После этого выходит скрипач, встаёт рядом с певцом, и в сопровождении фортепиано и скрипки Борис Дьяков исполняет песню «Что так грустно…»:


Что так грустно… Взять гитару,
Запеть песню про любовь
Иль поехать лучше к «Яру»
Разогреть шампанским кровь…

Эй, ямщик, гони-ка к «Яру»!
Эх, лошадей, брат, не жалей!
Тройку ты запряг – не пару,
Так вези, брат, поскорей!

Темной ночью, белой вьюгой,
Снежной пылью заметет,
В сани сяду я с подругой,
Тройка с места понесет.

А когда приедем к «Яру»,
Отогреемся, друзья,
И под звонкую гитару
Будем петь мы до утра…

Эй, ямщик, гони-ка к «Яру»!
Эх, лошадей, брат, не жалей!
Тройку ты запряг – не пару,
Так вези, брат, поскорей!


Замечательное исполнение! Аплодисменты, цветы. Пауза.

Олег: «Просьба поменять микрофоны и мне дать микрофон ещё…»

Идет перестановка микрофонов. Олег дает необходимые указания.
На площадку выходят Евгений Дятлов с гитарой и его гитарист Николай Криворучко, который сразу начинает настраивать гитару. Под рост Евгения Дятлова регулируется микрофон.
Олег задает вопрос режиссеру: «Жене тоже надо торжественно входить в программу?» Голос отвечает: «Да, пожалуйста, представление».


Олег: «Я не случайно стою с двумя микрофонами. Следующий человек, следующий певец, следующий гость нашей программы – гость не редкий, человек, с которым я знаком много-много лет, и поэтому я отваживаюсь попытаться с ним поговорить здесь, сейчас – совершенно экспромтом. Я прошу на сцену Евгения Дятлова!»

Евгений: «Спасибо. Я хочу представить своего гитариста – Николая Криворучко. Мы с ним уже были в этой программе».



Олег, обращаясь к Евгению: «Я хочу задать тебе один вопрос… Как человек, который много путешествует, как человек, который нередко ездит на дальние расстояния, скажи пожалуйста: вот твое ощущение от ямщицкой песни? Что в ней такого особенного, что заставляет сто пятьдесят лет, по крайней мере, всех ее любить и откликаться на нее очень чистыми и настоящими эмоциями даже сейчас, в начале XXI века?»

Евгений: «Вообще, на самом деле, мне кажется, что, вот, человек, особенно русский человек – это человек, связанный с пространством, со временем и с чувствами, которые проверяются и пространством, и временем. Поэтому никуда ни пространство, ни время от нас не ушло, потому что до сих пор те же самые дальнобойщики или таксисты междугородки – это те же самые ямщики: это те же самые мужчины, и то же самое у них испытание. То есть, пока они в пути, пока они выполняют какую-то свою работу, всё их сердце живет только тем, что их ждет там, там, где они… вот всё, что они оставили – то есть, их любимые, их близкие, их родные и всё… всё, к чему они всегда возвращаются. Поэтому, мне кажется, это… вот, у нас такая тема – тема судьбы такой определённой: куда бы ты ни поехал, куда-то ты должен вернуться, и, по-моему, нас это еще и ждет, и ждёт, и ждет… Возможно, и в космос когда полетим, то ямщицкая песня очень будет актуальна».

Олег: «Вот ведь на самом деле мы не сговаривались, совсем не сговаривались по поводу ни этой темы, ни этой программы. Встретились за час, там, за два до сегодняшней записи, а говорим, отметьте, даже в той же лексике, но это я так… (смеется). Сейчас я передаю слово Жене, но уже музыкальное слово».

Евгений Дятлов очень красиво исполняет народную песню «Соколики»:

Что ж вы головы повесили, соколики?
Что-то ход теперь уж стал ваш не быстрёхонек?
Иль почуяли вы сразу мое горюшко?
Иль хотите разделить со мною долюшку?

Не горюйте, не печальтесь – всё поправится.
Пронесите побыстрее – всё забудется!
Изменила – ну так что ж,
Видно, стал ей не хорош!..
Буду вас любить, соколики мои!

Ну, быстрей несите, кони,
Обгоните-ка тоску!
Мы найдем себе другую – раскрасавицу-жену.

(Свистит)

А бывало к ней приедешь да обнимешься,
Приголубишь, приласкаешь, поцелуешься,
А бывало с нею – на сердце покойненько,
Коротали вечера мы с ней до зореньки.

А теперь лечу я с вами, эх, орёлики!
Коротаю с вами время горемычное,
Видно, мне так суждено
Да не знаю я, за что?..
Эх, забудем, всё забудем мы, всё прошло!

Ну, быстрей несите, кони!
Отгоните-ка тоску!
Мы найдем себе другую – раскрасавицу-жену
.
(Свистит)

Приглянулся моей кралечке богатенький.
Отдалась ему покорно вся за златенько,
А тогда она клялась со мною вечно жить,
Обещала никогда меня не разлюбить.

А теперь целует и ласкает старика,
Знать забыла моя краля Ваню-ямщика.
Даже думать я боюсь,
Своих мыслей я страшусь.
Отомстить хотел бы… да Бог уж с ней!

Ну, быстрей несите, кони,
Обогнать бы вам тоску!
Мы б нашли себе другую – раскрасавицу-жену.


Бурные аплодисменты, крики «браво!», цветы от молодого человека.

Голос режиссера: «Давайте сделаем дубль – что-то упало в конце…»
Олег: «Это струна лопнула! Нет, это не стук».
Голос режиссера: « А, ну, тем более – струна лопнула…»

Все оживились, заговорили как-то разом. Олег, вовсю улыбаясь, с горячностью в голосе: «Да это же, это же – искусство! Это же – жизнь!»

Евгений: «Давай поменяем струну… А давайте – мы запишем «Ямщика», а пока Коля поменяет струну!»
Голос режиссера: «Давайте, давайте – как скажете».
Олег: «Это, Лена, если нужно переписывать… потому что это хорошо спето было».
Евгений: «Да?»
Олег: «Конечно, чего там…»

Стихийно возникшая дискуссия шумно продолжается, Олег весел, много смеётся… Режиссер что-то отвечает… Из-за шума в зале слова почти неразличимы, но кое-что можно разобрать.

Олег: «Да нет, это так кажется… Мало того, когда в момент театр возникает… только вы ведь не любите театр…».

Голос режиссера: «Нет, нет – все хорошо. Всё очень хорошо».
Евгений: «Только я, единственно, испугался…»

Олег, разговаривая, смеется так заразительно… Уже серьезно обращаясь к залу: «Разговариваем мимоходом – потому что мы сейчас не пишем. Романс, наверное, самый знаменитый и очень близкий к нам по времени, вот, но… В общем, мало, кто понимает, о чем поет. А вот этот человек, который перед вами сейчас стоит, понимает, о чем поет…»

Кто-то что-то сказал, и Олег продолжает: «Понимает, понимает! Нет, по моему мнению – да». Смеётся: «Меня просили улыбаться чаще на этой программе…»
Евгений: «Я тебе помогаю!»

Евгений Дятлов: «Ямщик, не гони лошадей». Поёт, аккомпанируя себе на гитаре. Он исполняет этот романс иначе, чем Олег, – очень по- своему, голос звучит мощно и широко. Непривычно для нас, но очень интересно.
Бурные аплодисменты, крики «браво!», цветы от девушки.


Олег: «Я надеюсь, это записано?»
Голос: «Да, всё в порядке».

Снова аплодисменты, и Олег, отвечая на них, говорит: «Вы приходите на концерты – Женя выступает все-таки с концертами, слава Богу». И далее: «Мы меняем микрофонную экспозицию».

Снова пауза, во время которой на площадку выходят Миша, Лёша, Роман, Юра и Андрей. Им выносят стулья и пюпитры, устанавливают микрофоны. Ребята настраивают инструменты.

Олег: «Мы можем работать, да?»
Голос режиссера: «Да, пожалуйста».

Олег: «Находясь здесь, невозможно не вспоминать Александра Сергеевича Пушкина. Мне-то его вспоминать легко: я с ним пытаюсь дружить, как можно чаще, а сегодня и повод есть. Уж если Александр Сергеевич ямщикам, извозчикам посвятил хоть что-то, то, значит, наверное, все, что связано (улыбается) с ямщицкой культурой, достаточно дорого стОит. Заканчивать сегодняшний вечер очень приятно словами Пушкина и приятно заканчивать его мелодией – музыкой, которая родилась в конце XX столетия. Вообще, одно из самых ценных, самых дорогих, самых счастливых впечатлений – когда встречаются век минувший, уже давно-давно минувший, и век нынешний, потому что в этом есть самая глубокая и самая настоящая правда: значит, все, кто жил до нас, нам родственники – со всеми их бедами, но и со всем их счастьем, со всем… со всею их правдой и со всеми их подвигами. Иногда совсем скромными, но все-таки очень весомыми, очень значительными, как простая ямщицкая жизнь. Недаром она оставила столько прекрасных песен».



Звучит хорошо знакомая мелодия, и Олег исполняет «Дорожные жалобы». Как хорошо, что программа закончилась именно этим романсом!..



Олег: «Спасибо! Единственное, что хочется пожелать – чтобы путь этот не кончался, по возможности, никогда, но чтобы он был счастливым и отрадным, несмотря на все трудности. Спасибо!»

Прикрепления: 8384507.jpg (24.5 Kb) · 6204733.jpg (29.9 Kb) · 7782603.jpg (21.3 Kb) · 6583880.jpg (23.0 Kb) · 8444094.jpg (22.7 Kb) · 3671196.jpg (21.0 Kb) · 2163834.jpg (28.9 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Пятница, 24 Май 2013, 22:42 | Сообщение # 19
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
Романтика романса

Запись десятой программы

«Женская доля»



На площадку выходят Юра, Рома с бас-балалайкой, Лена и Ира с домрами. Олег подходит к ним, потом к микрофону.

Олег: «Мы можем работать? Молчание было ему ответом…»



И в тишине раздается какой-то металлический скрежет, потом повторяется ещё раз. Олег в недоумении прислушивается к странным звукам...:«Замечательно… В театре, на радио особенно… скрип двери…»

Голос режиссера: «Олег (Олег: «Да?»), просьба… Можно выйти, начать слова перед микрофоном, т.е. на авансцену?»

Олег: «А мы будем петь сначала, а не разговаривать».
Голос режиссера: «А, все понял. Спасибо, извините».
Олег: «Скомандуйте, когда начинаем…»
Голос режиссера: «Внимание!»

Звучит фонограмма романса «Я встретил Вас…».

Олег начинает программу с исполнения русской народной песни «Коробейники».

Про то, КАК это звучало, я писать не буду, ведь это и так понятно… Цветы, аплодисменты.

Олег начинает говорить:
«”Доля ты! – русская долюшка женская” – так хотели мы назвать эту программу…» но, махнув рукой, прерывает сам себя: «А, вы это все равно потом вырежете».

Голос режиссера: «Нет…»



Олег, обращаясь к режиссеру: «Будем менять микрофоны сейчас, нет?»
Голос режиссера: «Нет-нет, должен уйти оркестр».
Олег: «Хорошо».

Вздыхает. Ребята уходят. Пауза.

Голос режиссера: «Я прошу, это самое, дать столик».
Олег: «А, хорошо».

Олег подошёл к прозрачному стеклянному кругу в полу площадки, посмотрел вниз, обошёл его, нагнулся и посмотрел внимательно вниз ещё раз, сказал негромко: «Там сидеть, наверное, очень красиво...»

Ниже этажом под этим стеклянным кругом находится фонтан. Олег стоит в ожидании.

Голос режиссера: «Дима, будь добр, подойди, пожалуйста! (вопрос через некоторое время: – Куда?) Игорь, подойди, пожалуйста!»

Выносят стол.

Олег: «Мне удобнее там – если можно, по крайней мере…».

Стол со скрежетом ставят на краю площадки.

Голос взывает к Игорю:
«Посмотри микрофоны!». Молодой человек подходит, смотрит. Олег ходит, останавливается, что-то негромко говорит, снова ходит – ждёт.

Голос: «Пожалуйста, мы готовы».
Олег: «Высоко микрофон».

Микрофон снова поправляют. Олег, вздыхая: «Можно?»
Голос: «Да, пожалуйста!»

Олег: «Только что отзвучали слова Некрасова, отзвучали песней, которую принято считать одной из самых народных песен. Мы хотели назвать сегодняшнюю программу – это был девиз программы, когда она замышлялась, когда она задумывалась – «Доля ты! – русская долюшка женская», но, если продолжать словами Некрасова, то будет – «где тебя горше сыскать». А этого как-то не хотелось (смеется), поэтому… поэтому от замысла, от идеи, до ее воплощения прошел определенный путь, и на этом пути подумалось, что, наверное, самое счастливое в нашей жизни – это все-таки, все-таки отношение к тем, кого мы любим.

Сегодняшняя программа для меня счастливая. Сегодняшняя программа
(вздыхает, улыбается) сплошь населена прекрасными женщинами, я в ней единственный мужчина, я её ведущий, это уж моя обязанность – здесь все-таки находиться… А так, во всяком случае, для меня, вечер сегодня обещает быть прекрасным.

Сегодняшняя программа посвящена образу женщины в русской песне, в русском романсе. Я надеюсь, что этой теме мы будем посвящать много программ, не только сегодняшнюю… тому образу, который от горестного некрасовского «Доля ты! – русская долюшка женская» до прекрасного, возвышенного пушкинского гимна «мимолетному виденью» и «гению чистой красоты», тому, что всегда, во все времена – не только в России, в нашем Отечестве – слава Богу, питало всех мужчин-поэтов на то, чтобы создавать прекрасные творения. Творения, часть которых мы услышим сегодня. В гостях у «Романтики романса» – Евгения Кожевникова. Партия фортепиано Елена Гребенченко».


Звучит русская народная песня «На Муромской дорожке»:

На Муромской дорожке
Стояли три сосны.
Прощался со мной милый
До будущей весны.

Он клялся и божился
Одну меня любить,
На дальней, на сторонке
Меня не позабыть.

Взнуздав коня лихого,
Умчался в дальний край.
Оставил в моём сердце
Тоску лишь да печаль.

Однажды мне приснился
Ужасный, страшный сон,
Что милый мой женился,
Нарушил клятву он.

А я над сном смеялась,
Подругам говоря:
Не может это статься,
Чтоб мил забыл меня!

Но сон мой скоро сбылся,
И раннею весной
Мой милый возвратился
С красавицей женой…

На Муромской дорожке
Стояли три сосны.
Прощался со мной милый
До будущей весны.


Олег: «Нам нужно менять микрофоны?»
Голос режиссера: «Да, пожалуйста».
Олег переспрашивает: «Менять микрофоны нам нужно или нет сейчас?»



Идёт перестановка микрофонов, и Олег прохаживается в ожидании, разговаривая с залом… Нужен гример, но его что-то не видно… Пауза.

Олег: «Можно?»
Голос режиссера: «Да, пожалуйста».

Олег: «Остаётся только радоваться, что мы не присутствуем при съёмках кинофильма, особенно серьёзного. Там гримёр занимает внимание всех присутствующих на полчаса, на час, на два часа…»
Голос режиссера: «Мотор идет».

Олег, озорно улыбаясь, почти скороговоркой говорит: «Мотор идет, а гример не идёт». Смех в зале, смеется и Олег.

Олег: «Самое счастливое состояние рабочее – это когда существует команда. Мы во многом еще не притерлись друг к другу, но, во всяком случае, я очень часто испытываю настоящую радость от работы; радость, когда встречаются профессионалы во всех, во всех областях деятельности: художественной, культурной (раздается громкий звук скрипящей двери), в том числе, телевизионной. Поэтому для меня всякая встреча с гримером – радость (смеется) Я понимаю, что это отнимает время, но тем не менее…»

Появляются гримеры – на этот раз Олегом занимаются сразу две девушки: одна промокает и припудривает лицо, другая укладывает волосы.

Олег: «А здесь, кстати, всё очень трудно на самом деле… Здесь можно выйти только по этой лестнице, а там находиться, ну, вы сами видели, в общем-то, особенно негде. Комнатки наши ещё дальше находятся. Поэтому, в каком-то смысле, мы все в военно-полевых условиях».

Наконец, Олег «приведён в порядок», и гримёры покидают площадку.

Олег: «Так – теперь сразу резко и серьезно. Я готов, если можно, начнем…»
Голос режиссера: «Пожалуйста».

Олег: «Когда-то пение Надежды Плевицкой вдохновило Рахманинова на совершенно неожиданный для великого композитора поступок: он создал аранжировку одной из не очень до того знаменитых русских песен, а после того она вошла в репертуар едва ли не каждой уважающей себя певицы. Судьба Надежды Плевицкой стОит того, чтобы о ней поговорить отдельно, и, может быть, когда-нибудь мы снова вернемся к ее имени. Но сейчас я очень хочу, чтобы прозвучала песня – одна из моих любимых песен. (Вздыхает, подходит к столику)

Дальше – чудо монтажа, потому что, простите, я за всеми гримерными вещами забыл точно, как объявить… (Смотрит в бумаги, лежащие на столике, продолжает) А сейчас я очень хочу, чтобы эта песня прозвучала в исполнении гостя… гостьи нашей программы. Я приглашаю на сцену Оксану Низовскую. У рояля – Владимир Бродский».

Звучит русская народная песня «Едет-едет мой ревнивый муж домой…»

Белилицы румяницы
Вы мои,
Сокатитесь
Со бела лица долой.
Сокатитесь
Со бела лица долой,
Едет-едет
Мой ревнивый муж домой.
Ой-ли-лей
Ой-лёшеньки-лей-ля,
Едет-едет
Мой ревнивый муж домой,
Он везёт-везёт
Подарок дорогой.
Ой-ли-лей,
Ой-лёшеньки-лей-ля.
Он везёт-везёт
Подарок дорогой -
Плетёную
Шелковую батогу.
О-о-о-о-ой-ли-лей,
Ой-лёшеньки-лей-ля.
Плетёную
Шелковую батогу
Хочет-хочет
Меня молоду побить.
О-о-о-о-ой-ли-лей,
Ой-лёшеньки-лей-ля
Хочет-хочет
Меня молоду побить.
Я ж не знаю
И не ведаю, за что
О-о-о-ой-ли-лей,
Ой-лёшеньки-лей-ля.
Я не знаю
И не ведаю, за что
За какую
За такую за беду.
О-о-о-о-ой-ли-лей,
Ой-лёшеньки-лей-ля...

Только не было
Моей тут вины,
У соседа
На беседе я была.
О-ой-ля
Ой-лёшеньки-лей-ля,
У соседа
На беседе я была.
Да супротив
Холостого сидела,
О-ой-ля
Ой-лёшеньки-лей-ля,
Супротиву
Холостого сидела.
Холостому
Стакан мёду поднесла,
О-о-о-о-ой-ли-лей
Ой-лёшеньки-лей-ля.
Холостой
Стакан мёду принимал,
Ко стакану
Белы руки прижимал.
Ой-ля
Ой-лёшеньки-лей-ля,
Ко стакану
Белы руки прижимал.
При народе
Сударушкой называл,
Ой-ля
Ой-лёшеньки-лей-ля.
Ты сударушка,
Лебёдушка моя,
Понаравилась
Походушка твоя.
О-ой-ля
Ой-лёшеньки-лей-ля.
Белилицы румяницы
Вы мои,
Сокатитесь
Со бела лица долой.
Едет-едет
Мой ревнивый муж домой,
Хочет-хочет
Меня молоду побить.
Право слово,
Хочет он меня побить,
Я ж не знаю
И не ведаю, за что…


Замечательное исполнение… Народный говор, сильный звонкий голос…

Олег: «Скажите, пожалуйста, нужен дубль?»
Голос режиссера: «Нет».

Олег благодарит Оксану, и она уходит.

Олег: «У нас перестановка, и достаточно большая…»

Длительная пауза, во время которой «примериться» к микрофону выходила Ирина Скорик.

Олег: «Так, командуйте!»
Голос режиссера: «Пожалуйста!»

Олег: «Все гости программы – гости дорогие, но бывают особенно дорогие гости – люди, с которыми в жизни что-то связано; связано, прежде всего, в творческой… не только деятельности, но и в судьбе. Радостно, когда можно пригласить на сцену человека не только для того, чтобы услышать то, что он делает, тем более, когда он это делает прекрасно, но и человека, с которым можно что-то вспомнить и о чем-то поговорить.
Я, впрочем, сейчас говорить не стану, а приглашаю на сцену Ирину Скорик».


Под собственный аккомпанемент на гитаре Ирина исполняет романс «Он говорил мне…»

Он говорил мне: «Будь ты моею,
И стану жить я, страстью сгорая;
Прелесть улыбки, нега во взоре
Мне обещают радости рая».

Бедному сердцу так говорил он,
Бедному сердцу так говорил он, –
Но не любил он, нет, не любил он,
Нет, не любил он, ах, не любил он меня!

Он говорил мне: «Яркой звездою
Мрачную душу ты озарила,
Ты мне надежду в душу вселила,
Сны наполняя сладкой мечтою».

То улыбался, то слёзы лил он,
То улыбался, то слёзы лил он, –
Но не любил он, нет, не любил он,
Нет, не любил он, ах, не люби он меня!

Он обещал мне, бедному сердцу,
Страсти и грёзы, счастье, восторги,
Нежно он клялся жизнь усладить мне
Вечной любовью, вечным блаженством.

Страстною речью сердце сгубил он,
Страстною речью сердце сгубил он, –
Но не любил он, нет, не любил он,
Нет, не любил он, ах, не любил он меня!


Глубокое, проникновенное исполнение очаровало весь зал… Пауза, возня с микрофоном, который надо установить повыше, и Ирина Скорик исполняет только что прозвучавший романс ещё раз.

Олег, смотрит вверх: «Будем перестраиваться сейчас? (вздыхает) Поместимся мы здесь?»

Ответа нет. Пауза. Выходит Миша с гитарой. Пока он усаживается и настраивает гитару, Олег тихо разговаривает с Ириной.



Затем он уходит и возвращается с другим микрофоном, даёт его Ирине в руки. Установили стационарные микрофоны и перед ней, и перед Олегом. Ирина стоит, сложив руки с микрофоном на гитаре. Долгая тишина, слышна только Мишина гитара.


Олег: «Сейчас не включайте пока, пожалуйста… и скажите, когда можно будет работать».
Молчание…
Олег вздыхает: «Не говорят… (повторяет вопрос) Скажите, пожалуйста, мы можем работать?»

Олег, не дождавшись ответа, разговаривает с залом: «Знаете, что мы хотим сейчас сделать? По большому счету мы очень хотим коснуться нашей юности. Это бывает не очень просто, но иногда так желанно!… Много было разных событий, всегда счастливых, и с Ирой нам удавалось встречаться на сцене, хотя, может быть, и не так часто, как хотелось… Но друзьям – друзьям, с которыми много прожито и много сделано – мне очень хочется дать возможность сказать в программе хоть несколько слов. И вот тема у нас сегодня очень (улыбается), очень такая – обширная, общая даже, если можно сказать… (обращается к Ирине) Все-таки – «доля русская» и «доля женская». Вот, совсем то, что приходит в голову, – что можешь сказать об этом?»

Ирина: «Мне в голову пришли несколько строчек… мои собственные строчки:

«Ой, ты, доля горькая, лучинушка,
Плачет в поле девичья краса,
Словно долю – горькую судьбинушку –
У России-матушки взяла…»




Олег: «А продолжим мы песней».

Олег с Ириной, под аккомпанемент двух гитар, дуэтом исполняют русскую народную песню «По ком ты слезы проливаешь..»



По ком, по ком ты слёзы проливаешь?
По ком, по ком, ты слёзы льешь тайком?
По ком, по ком, душою ты страдаешь
И утираешься кисейным рукавом?
По ком, по ком, душою ты страдаешь
И утираешься кисейным рукавом?

Да так, да так судьба моя лихая,
Да так, да так судьба моя горька.
С немилым, постылым к венцу я шла, рыдая,
И слезы лилися у меня по бледному лицу.
С немилым, постылым к венцу я шла, рыдая,
И слезы лилися у меня по бледному лицу.

С немилым, постылым к венцу я шла, рыдая,
И слезы лилися у меня по бледному лицу…


Да, не часто нам удается увидеть такое исполнение… На два голоса… так задушевно и по-русски…. Очень красивый дуэт! Олег с Ириной и сами, похоже, получили такое удовольствие! А уж про впечатления зала и говорить не приходится. Аплодисменты – просто оглушительные, крики «браво!», цветы Ирине.

Олег: «Записано?»

Зрители, дружно: «Нет! Дубль! Дубль!» Это и понятно – кто же откажется ещё раз послушать такое замечательное и, главное, такое редкое исполнение!.. Смех в зале, аплодисменты.
Олег, улыбаясь, снова спрашивает:
«Записано?»

Зрители, с надеждой: «Нет!» Увы, голос режиссёра: «Да, спасибо!»

Олег: «Спасибо!»

По залу проносится гул разочарования, слышны вздохи: «Жалко…», аплодисменты.
К Олегу снова подходит гримёр. Он объясняет:
«Когда кран идёт, он отражается, блеск падает…»

Слышатся какие-то посторонние звуки, Олег восклицает: «Ой-ё-ёй! Что-то отлетело!..»

У микрофона – девушка в красном платье, с длинными светлыми распущенными волосами. Олег и работники телевидения выставляют ей микрофон. Затем девушка уходит, Олег подходит к столу, берёт в руки лист бумаги, читает.

Олег: «Мы готовы!»
Голос режиссера: «Да, пожалуйста, мы готовы».
Олег: «Солистка музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко Елена Максимова! Партия фортепьяно – Екатерина Ганелина».

Звучит знакомая мелодия, и Елена Максимова поёт:

Не корите меня, не браните,
Не любить я его не могла,
Полюбивши же все, что имела,
Все ему я тогда отдала.

Посмотрите, что стало со мною,
Где девалась моя красота,
Где румянец, что спорил с зарею,
Где волнистых волос густота.

Где девичий мой смех серебристый,
Где беспечная резвость моя,
Все ему одному безраздельно
Отдала безрассудная я.

Я готова забыть свое горе
И простить ему все его зло,
Не корите ж меня, не браните,
Мне и так тяжело, тяжело.
Не корите ж меня, не браните,
Мне и так тяжело, тяжело.


После исполнения все ждут решения сверху, но его всё нет и нет – значит, записали. И певица исполняет другой романс – «Напоминание»:

Ты помнишь ли тот взгляд красноречивый,
Который мне любовь твою открыл?
Он в будущем мне был залог счастливый,
Он душу мне огнем воспламенил.
В тот светлый миг одной улыбкой смела
Надежду поселить в твоей груди…
Какую власть я над тобой имела!
Я помню все, но ты, - ты помнишь ли?

Ты помнишь ли минуты ликованья,
Когда для нас так быстро дни неслись?
Когда ты ждал в любви моей признанья,
И верным быть уста твои клялись?
Ты мне внимал, довольный, восхищенный;
В очах твоих горел огонь любви.
Каких мне жертв не нес ты, упоенный?
Я помню все; но ты, - ты помнишь ли?

Ты помнишь ли, когда в уединенье
Я столько раз, с заботою немой,
Тебя ждала, завидя в отдаленье,
Как билась грудь от радости живой?
Ты помнишь ли, как в робости невольной
Тебе кольцо я отдала с руки?
Как счастьем я твоим была довольна?
Я помню все, но ты, - ты помнишь ли?

Ты помнишь ли, вечерними часами,
Как в песнях мне страсть выразить умел?
Ты помнишь ли ночь, яркую звездами?
Ты помнишь ли, как ты в восторге млел?
Я слезы лью, о прошлом грусть тоскует.
Но хладен ты, и сердцем уж вдали.
Тебя тех дней блаженство не чарует.
Я помню все; но ты, - ты помнишь ли?


Во время исполнения романса был слышен какой-то посторонний шум. Женский голос: «Лена, мы можем…»
Мужской голос перебивает: «Я попрошу техника подойти к камере номер два!»
Женский голос продолжает: «Лена, мы можем смонтировать, мы можем подцепиться к какому-нибудь проигрышу, поэтому смотри: если тебя всё устраивает, то мы можем переписать какой-нибудь хвостик…»
Лена: «По-моему, лучше будет, если переписать всё целиком». «Совещание» по этому поводу продолжается – с участием Олега.


Олег: «Давайте перепишем запись! Если мне слышно, значит слышно и на…»
Голос режиссера: «Пожалуйста».

Елена Максимова снова исполняет этот длинный романс – так же красиво и проникновенно.

Олег: «Как перезапись?»
Голос режиссера: «Спасибо, отлично».

Пауза. Снова меняют микрофоны. Снизу поднимаются девушка в открытом «бальном» платье голубого цвета и скрипач. Олег подошёл к микрофону, улыбнулся: «Если можно, то пишите…»
Голос режиссера: « Пожалуйста, мы готовы, мотор идёт».

Олег: «В который раз приходится замечать и говорить о том, что песни о любви достаточно грустные. Я, честно говоря, люблю эту грусть – люблю по-пушкински… «Печаль моя светла, печаль моя полна тобою…» – как писал Пушкин любимой тогда им женщине. Он много посвятил стихов любимым женщинам, разным женщинам, и все они были одинаково прекрасны. Я думаю, что не только стихи, но и женщины… В нашей сегодняшней программе тоже такое радостное и счастливое изобилие прекрасных поющих женщин.

Но чтобы не было уж совсем так грустно… в каждой песне – в каждой, которая звучит сегодня – все-таки звучит непреодолимая сила надежды на счастливое разрешение даже самых, казалось бы, сложных обстоятельств, обстоятельств сердечных – они всегда сложные… И все-таки вся эта любовь прекрасна… Любовь, которая не свершилась в таком вот бытовом, обычном, земном понимании, – она бывает еще более прекрасной. Как тот же Пушкин писал, совершенно для меня неожиданно, и до сих пор неожиданно, в «Евгении Онегине», когда погибает Ленский, Пушкин вдруг внезапно спрашивает: «Друзья мои, вам жаль поэта?» И отвечает: А что было бы, если бы он скончался «посреди детей, плаксивых баб и лекарей»? Сам Пушкин ответил на это вопрос, может быть, очень трагично, но самым лучшим образом: он не скончался посреди «плаксивых баб и лекарей», но оставил и детей, и счастливых людей – не только счастливых его литературой; счастливых и оттого, что они жили с ним вместе. Песни о любви счастливой – пусть они звучат и в нашей программе.

Я приглашаю на сцену нашу гостью из Петербурга: артистка театра и кино Алена Биккулова! Партия фортепиано – Владимир Бродский, скрипка – Александр Брондвебер».


Алёна Биккулова исполняет романс «Он уехал…»:

В дверь стучится летний ветер,
А на сердце зимний хлад.
Он уехал, он уехал,
Не вернется он назад.

Не слыхать мне песен звонких
И восторженных речей…
Он уехал, он уехал,
Слёзы льются из очей…

Говорят, весна вернется,
Расцветет природа вновь…
Все воскреснет, оживится –
Не вернется лишь любовь.

И весна мне не на радость,
И зима в душе моей.
Он уехал, он уехал,
Слёзы льются из очей.

Он уехал, он уехал,
Слёзы льются из очей.


Как хорошо исполнила Алёна этот романс! Нежно и очень трогательно… И голос звучал так красиво. Алёна по праву заслужила те бурные аплодисменты, которыми ее наградила публика.

Олег, который, сидя за столиком, с тёплой улыбкой слушал выступление своей бывшей ученицы и, как показалось, остался им очень доволен, подошёл к ней.


Олег: «Все в порядке?»
Алёна: «Да».
Голос режиссера: «Да».
Олег: «Следующий романс о любви?»
Алёна: «Да».

Олег вернулся за свой стол. Алена исполняет еще один романс, который она прежде пела в спектакле Учебного татра «Голоса ушедшего века» – «Я ехала домой»:

Я ехала домой, душа была полна
Не ясным для самой, каким-то новым счастьем.
Казалось мне, что все с таким участьем,
С такою ласкою глядели на меня.

Я ехала домой... Двурогая луна
Смотрела в окна скучного вагона,
Далекий благовест заутреннего звона
Пел в воздухе, как нежная струна.

Раскинув розовый вуаль,
Красавица-заря лениво просыпалась,
И ласточка, стремясь куда-то вдаль,
В прозрачном воздухе купалась.

Я ехала домой, я думала о вас,
Тревожно мысль моя и путалась, и рвалась.
Дремота сладкая моих коснулась глаз.
О, если б никогда я вновь не просыпалась...


Очень понравилось выступление Алёны. Её голос тоже «пел в воздухе, как нежная струна»...

Олег: «Все в порядке у нас?»
Голос режиссера: «Да»

Олег, довольный своей ученицей, улыбается и еще раз представляет ее: «Приходите на концерты: Алена Биккулова! (продолжает) Программу мы заканчиваем, но при этом нам нужно опять переставить микрофоны».

Пауза. Вышел Миша с гитарой, сел, стал гитару настраивать.

Олег: «Раз, два, три. Можно писать?»
Голос режиссера: «Да, пожалуйста».

Олег: «Мне хочется закончить сегодняшнюю передачу словами поэта, как и начали мы ее словами поэта. Оба поэта – современники, но, если один посвятил себя, может быть, более гражданскому служению, другой всю свою жизнь и все свое творчество посвятил одной единственной теме – Любви… Любви, в которой он никогда не был счастлив, но нет, наверное, в русской поэзии более проникновенных, более чистых и более счастливых строк, чем у Афанасия Фета».

Под аккомпанемент Мишиной гитары Олег поёт…

Сияла ночь. Луной был полон сад...

Олег: «Спасибо!(улыбается) Все время жду, как приговора, оттуда слова…»

Голос режиссера: «Всё – супер!»
Олег: «Хорошо! Спасибо!»



Зал благодарит Олега аплодисментами.

Закончился вечер, который никому не показался долгим. Мы все с удовольствием задержались бы еще... Впечатления остались только самые хорошие.
Атмосфера в зале была такой уютной, тёплой и радостной. Олег был замечателен: много шутил, улыбался, смеялся; в перерывах разговаривал со зрителями, делясь своими размышлениями.
Насколько мы смогли понять, сменилась операторская группа: всё работало слаженно и четко. Очень мало было перезаписи. Очень понравились и выступавшие артисты.


Валентина и Елена Федорова

Прикрепления: 1575125.jpg (26.0 Kb) · 9400417.jpg (24.4 Kb) · 1424257.jpg (24.1 Kb) · 7618490.jpg (27.9 Kb) · 2456176.jpg (23.0 Kb) · 8053149.jpg (27.2 Kb) · 8386344.jpg (25.1 Kb) · 0170024.jpg (26.0 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Пятница, 24 Май 2013, 23:37 | Сообщение # 20
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
31 января 2006 г. Романтика романса

Запись одиннадцатой программы

«Печаль моя светла...»
(А.С.Пушкин)

На площадку друг за другом выходят ребята: сначала появляется Рома с контрабасом, затем – Андрей с виолончелью, Миш с гитарой и Леша со скрипкой. Они стоят, разговаривают, Лёша поправляет Андрюше «бабочку». К ним подходит Олег.
Перед началом долго устанавливают микрофоны, кто-то играет на рояле. Олег спустился вниз по лестнице, потом вернулся, ходит по площадке. Сверху звучит просьба отключить мобильные телефоны – совсем. Сразу вспоминается вчерашний звонок, прозвучавший так неожиданно и невежливо в середине программы.

Музыканты занимают свои места, настраивают инструменты. Олег подходит к микрофону, к ребятам, что-то говорит.
Выходит гримёр, но на этот раз она занимается Мишей, причёсывает его.


Голос режиссера: «Внимание! Начинаем съёмку!»

Олег: «Нет, не начинаем! Сначала заканчиваем грим, а потом начинаем. У меня просьба сейчас к Лене – если что-то не так, то остановите, пожалуйста, в начале работы, ладно?»
Лена: «Хорошо».
Голос режиссера: «Внимание! Начинаем!»

Звучит фонограмма романса «Я встретил Вас…»

Олег подходит к микрофону, и музыканты сразу начинают играть.


«Слыхали ль вы за рощей глас ночной,
Певца любви, певца своей печали…»


Этим романсом А.Верстовского на стихи А.С.Пушкина Олег начал программу…

Лена: «Олег, повторим с самого начала, потому что в начале было нечетко: там что-то щелкнуло, но просто… я как бы не слышала. Повторите, если нетрудно. Спасибо».

Выясняется, что «щёлкнула» оборвавшаяся на скрипке струна…

Олег: «Я думаю, мы сейчас тогда поступим иначе. Так или иначе, мы в программу вступили – тогда сейчас, пожалуйста, переставьте микрофоны. Мы запишем оба романса в финале, а сейчас продолжим программу».

Лена: «Хорошо».

Идет установка микрофонов, и Олег принимает в этом непосредственное участие.
Выходит певица, которая участвовала во вчерашней программе. Вчера она была в красном платье, сегодня на ней платье зелёное с чёрным. Она встаёт перед микрофоном, затем отходит в сторону.


Женский голос: «Если можно – от рояля подальше».

Раздается какой-то странный гул, который всё более усиливается…

Олег смеется: «Звуки космической музыки…»

Наконец, всё готово, и запись начинается.

Олег: «На холмах Грузии лежит ночная мгла;
Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою,
Тобой, одной тобой... Унынья моего
Ничто не мучит, не тревожит,
И сердце вновь горит и любит – оттого,
Что не любить оно не может.


Сегодня, в стенах музея Пушкина, мы проводим программу, посвященную творчеству Александра Сергеевича Пушкина. Звучит это, может быть, немножко казённо, может быть, немножко не оригинально, тем не менее… Пушкина хочется касаться так часто, как только это возможно, тем более, когда обстоятельства позволяют это делать. Мы не будем размышлять ни о творчестве Александра Сергеевича, потому что об этом, во-первых, размышляли очень достойные и даже – даже гениальные люди. Мы не будем давать никаких оценок своих – таких каких-то, может быть, иногда… вообще всегда беспомощных, иногда даже нелепых. Мы попытаемся сегодня говорить о счастливом Пушкине, счастливом своей любовью. Именно поэтому я процитировал одно из самых близких и дорогих мне стихотворений, которое, в общем-то, подарило девиз творчеству многих людей, моему тоже… Послушайте, мы очень давно не воспринимаем слова «уныние» или «печаль» так, как воспринимал их Пушкин. Для него в этих словах не было ничего фатального: они были проявлением возвышенного и не мешали радоваться и веселиться, даже когда он размышлял о самых сложных вопросах современной ему жизни; размышлял так, что мы до сих пор его словами размышляем об этих же вопросах.

В сегодняшней программе опять счастливо, помимо ведущего…
(смеется) счастливо для ведущего, в первую очередь, но я думаю, что и для программы, участвуют одни женщины. Это прекрасно, потому что, в данном случае, красота великой, самой драгоценной нашей поэзии сочетается с красотой естественной, которой так, так мало в сегодняшнем дне.

Я приглашаю на сцену Елену Максимову – солистку музыкального театра им.Станиславского и Немировича-Данченко. Партия фортепиано – Екатерина Ганелина».


Олег отходит к столику и садится. Елена Максимова исполняет романс «Ночной зефир»:

Ночной зефир струит эфир.
Шумит, бежит
Гвадалквивир.

Вот взошла луна златая,
Тише… чу... гитары звон...
Вот испанка молодая
Оперлася на балкон.

Ночной зефир струит эфир.
Шумит, бежит
Гвадалквивир.

Скинь мантилью, ангел милый,
И явись, как яркий день!
Сквозь чугунные перилы
Ножку дивную продень!
Ночной зефир струит эфир.
Шумит, бежит
Гвадалквивир.


(Улыбнёмся, отступая от темы: в перерыве многие зрители, недоумевая, спрашивали друг у друга, что это за «Гвадалквивир» такой и куда он «шумит, бежит»…)

Почти в конце исполнения романса в поле зрения вдруг появился человек, который не нашёл другого времени, чтобы убрать какую-то стойку… О том, что он при этом попадает в кадр, он, видимо, не подумал…

Олег, громко и сердито:
«Можно не греметь, когда идет запись? Не появляться… У меня, Лен, вопрос: трещат мониторы очень сильно? Это слышно только мне или на записи?»

Лена: «Нет, у меня все чисто».

Олег: «Хорошо. А вот этот вот юный… молодой человек, который так громко в конце песни… Это не помешало?…»

Лена: «Нет, я этого не слышала».

Олег: «Хорошо. Все равно переписывать?»

А.Гончарова: «Леночка, вот в самом конце, «Ночной зефир» – там что-то… мне не очень понравилось. Вас всё устроило?»
Лена: «Если сомнения – давайте перепишем».
Олег: «Нет, просят операторы – просят переписать, потому, что там видно, как…»

Снова раздаётся какой-то грохот. Мужской голос: «Пожалуйста!»
Романс звучит снова – на этот раз без помех.
Затем Елена Максимова исполняет романс «Царскосельская статуя»:


Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.
Дева печально сидит, праздный держа черепок.
Чудо! не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой;
Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит.


Режиссёры молчат, и это, вероятно, означает, что запись получилось хорошей с первого раза.
Немного подождав, певица исполняет третий романс – «Старый муж, грозный муж»: поёт очень эмоционально, как того требует содержание:


Старый муж, грозный муж,
Режь меня, жги меня:
Я тверда, не боюсь
Ни ножа, ни огня.

Ненавижу тебя,
Презираю тебя;
Я другого люблю,
Умираю, любя.

Режь меня, жги меня;
Не скажу ничего;
Старый муж, грозный муж,
Не узнаешь его.

Он свежее весны,
Жарче летнего дня;
Как он молод и смел!
Как он любит меня!

Как ласкала его
Я в ночной тишине!
Как смеялись тогда
Мы твоей седине!


Олег внимательно слушает, и лицо его при этом очень выразительно: он как будто тоже поёт – неслышно, про себя. При последних словах он даже энергично кивнул головой и, смеясь, захлопал.

Олег: «Испанская, цыганская песня… Наконец, «Дева над вечной струей» – гекзаметр,
написанный в лицее, написанный… посвященный статуе, а тем не менее статуя такая живая, что кажется… хочется ее утешить и успокоить. Нет, все равно будет вечно сидеть… Ни войны, ни революции – ничто ее оттуда, по счастью, не сдвинуло, надеюсь, не сдвинет и наше беспамятство. И будем мы помнить не только стихи, но и то, как люди жили, чувствовали, как они любили».


Олег идёт к своему столику и заглядывает в бумаги: «Солистка Московского музыкального Камерного театра под управлением Бориса Покровского – Елена Кононенко! Партия фортепиано – Алексей Нестеренко».

Елена Кононенко – в длинном, чёрном с золотом, платье - поёт романс «Ночь»:

Мой голос для тебя, и ласковый, и томный,
Тревожит позднее молчанье ночи темной.
Близ ложа моего печальная свеча
Горит; мои стихи, сливаясь и журча,
Текут, ручьи любви, текут, полны тобою.
Во тьме твои глаза блистают предо мною,
Мне улыбаются, и звуки слышу я:
Мой друг, мой нежный друг... люблю... твоя... твоя!..


К певице подошла Алла Сергеевна Гончарова, они тихо поговорили между собой. Решено «Ночь» перезаписать, и этот романс звучит ещё раз. Затем Е. Кононенко исполнила «Заклинание»:

О, если правда, что в ночи,
Когда покоятся живые,
И с неба лунные лучи
Скользят на камни гробовые...


Третьим в исполнении этой певицы прозвучал романс «Фонтану Бахчисарайского дворца»:

"Фонтан любви, фонтан живой,
Принёс я в дар тебе две розы…»


Во время исполнения этого романса Олег шевелит губами, двигает рукой, качает головой – участвует, сопереживает?..
Пауза, рабочие разговоры, перестановка микрофонов.


Олег: «Гитарный – справа..»

Снизу появился Миша с гитарой, потом куда-то отошёл. Олег, обращаясь к режиссеру: «А сейчас «Юноша и дева» или будем прописывать? А мне удобнее, конечно сейчас записать. Как хотите, если… Совсем короткий переход – давайте запишем!»

Голос режиссера: «Пожалуйста».

Олег: «Вроде бы снова поразительное явление: у Пушкина парадоксально… Фонтан Слез в Бахчисарайском, Ханском дворце становится ключом отрадным… «Лейся, лейся, ключ отрадный», – говорит Пушкин, хотя фонтан, по его же версии, по версии легенды, которую он так прекрасно, поэтически изложил – Фонтан Скорби, Фонтан Памяти… памяти как раз любви несчастной, погибшей от сильной ревности.
Наверное, есть оправдание в таком парадоксе. Вообще Пушкина оправдывать не надо, он не требует оправдания, но тем не менее, для нас это важно и интересно. Есть оправдание, потому что всякая печаль…»
(Олега прерывают)

Голос режиссера: «Стоп. Извините пожалуйста… Не надо ходить во время монолога. Вы в кадре, понимаете…»

Это не очень удачно вновь появился Миша…

Олег, вздыхает: «Давайте дальше писать. Я прошу вас подойти, чтобы микрофон поставить…»

Слова Олега расслышать не удалось, поэтому остался только конец его монолога: «… но это мысли за кадром. А сейчас мы продолжим романсом».

Под Мишин аккомпанемент Олег поёт романс «Юноша и дева»

"Юношу, горько рыдая,
Ревнивая дева бранила
…»

Что-то с грохотом падает… Олег не выдерживает и резко говорит всё, что он думает по поводу подобных помех. Миша начинает играть снова, но раздаётся женский голос.

Лена: «Извините гитару я не слышу…»

Наконец, всё в порядке, и Олег с Мишей благополучно исполнили романс «Юноша и дева» ещё раз. Аплодисменты, цветы обоим исполнителям.

Миша отходит к окну и стоит там, рассматривая зал, в ожидании следующего выхода. Сзади раздаётся какое-то громкое «ржание»…

Олег просит поставить микрофон для очередной исполнительницы – девушки в зелёно-чёрном платье.


Олег: «Разговаривая о Пушкине, не хочется превращаться в публициста, не хочется говорить избитые вещи совершенно о вечном несчастье России. Наше Отечество – оно прекрасно, прекрасно, почитай, во всех смыслах. Ему, как ни горько, совершенно все равно, что происходит с его детьми, особенно с лучшими детьми. Я сейчас говорю, конечно, о Пушкине. Сам он по этому поводу, может быть, и страдал, но никогда и нигде не позволил себе… не позволил себе ничего оскорбительного в адрес Отечества. Мало того, когда Отечество необходимо нуждалось в его поддержке, он всегда, всегда поддерживал, несмотря на то, что ему очень многое не нравилось в тех, кто управлял Отечеством, в том, что они делали… Эта черта Гения. Люди, которые проще, которые не гениальны, они, к сожалению не выдерживают…
Я снова прошу прощения за свою несдержанность… Что делать… очень горько, когда такая прозрачная, тонкая материя искусства, которой мы пытаемся служить… Когда на нее нагружают слишком много – она не выдерживает.

Нельзя в шелковых сумках носить кирпичи – это невозможно, потому что они прорвутся, перестанут быть прекрасными… если вообще нужно делать шелковые сумки. Это все за кадром, я пытаюсь собраться как-то внутренне с мыслями, потому что
(вздыхает)… потому что хочется говорить о прекрасном, тем более, когда… когда Гений позволяет говорить о прекрасном своими словами.
Я вернусь – вернусь к одному из своих самых любимых романсов «Фонтану Бахчисарайского дворца». Вроде бы, с одной стороны, мы слышим дивную музыку Власова… Парадокс… Парадокс, что Фонтан Скорби, Фонтан Слёз – так он именно и называется обычно для туристов, которые приходят в Ханский дворец, посещают его, и им непременно показывают фонтан, который сейчас, кстати, вовсе не плачет, никакой серебряной пыли нет – он иссохший. Но при Пушкине, вполне вероятно, еще какие-то слезы там лились. А для Пушкина Бахчисарайский фонтан – это «ключ отрадный», и он просит его «журчать и журчать…» Почему так? И может быть вообще так, что трагичное, не просто печальное – трагичное сочетается с радостью? Может. Да, погибла Мария… Да, вероятней всего, погибла Зарема. И это не пустые мечты – как сам Пушкин спрашивал: «Неужели Мария и Зарема – всего лишь мечты?» Нет. Когда я был в Бахчисарайском дворце на экскурсии в первый раз
(смеется), девушку, которая вела экскурсию, звали Зарема. Это потрясающе! С Пушкиным, на самом деле, всегда связаны вот такие чудеса. Чудеса, которые подтверждают необходимость Пушкина в нашей жизни, необходимость его навсегда. Этот парадокс, на самом деле, объясним для Гения легко. Для людей попроще нужно приложить очень серьезные усилия, чтобы объяснить этот парадокс. Может быть радость от печали при одном-единственном условии: если человек умеет любить. И, как сказано в самой Великой книге, «Печаль ваша в радость будет, но только при одном условии – если будете уметь любить». Для этого вовсе не обязательно быть гением. Просто нужно стараться не забывать то, что природно принадлежит каждому человеку: желание любви.
Солистка московского музыкального театра им.Станиславского и Немировича-Данченко – Анастасия Бакастова. Партия фортепиано – Анна Рахман"


Анастасия Бакастова, как и предыдущие певицы, тоже исполняет три романса: «Зимний вечер» («Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя»), «Я Вас любил…», «Редеет облаков летучая гряда». Если первые два стихотворения Пушкина известны широко, то третье, пожалуй, стоить привести целиком:

Редеет облаков летучая гряда.
Звезда печальная, вечерняя звезда!
Твой луч осеребрил увядшие равнины,
И дремлющий залив, и черных скал вершины.
Люблю твой слабый свет в небесной вышине;
Он думы разбудил, уснувшие во мне:
Я помню твой восход, знакомое светило,
Над мирною страной, где все для сердца мило,
Где стройны тополя в долинах вознеслись,
Где дремлет нежный мирт и темный кипарис,
И сладостно шумят полуденные волны.
Там некогда в горах, сердечной думы полный,
Над морем я влачил задумчивую лень,
Когда на хижины сходила ночи тень -
И дева юная во мгле тебя искала
И именем своим подругам называла.


Олег просит поменять микрофоны для своих музыкантов: «Если всё записано, то поменяйте, пожалуйста, на оркестр. Миша, пригласи ребят, пожалуйста!»

На площадке – движение: ходят люди с микрофонами, за которыми волочатся кабели, занимают свои места появившиеся Миша, Андрей, Рома и Лёша. Звучат настраиваемые инструменты.

Олег: «Скажите, когда можно будет писать».
Голос режиссёра: «Пожалуйста!»

И снова звучит романс, которым Олег начал программу и во время исполнения которого лопнула струна на Лёшиной скрипке…

«Слыхали ль вы за рощей глас ночной
Певца любви, певца своей печали…»


Олег поёт, и постепенно всё как будто становится на свои места: его голос уносит куда-то высоко, оставляя далеко внизу прозвучавшие недавно голоса «прекрасных поющих женщин…

Олег: «Скажите, пожалуйста, записали мы, или там надо переписывать?»
Лена: «Нет, все хорошо»
Олег: «Третий куплет чисто?»
Лена: «Мне понравилось!»

Смеётся Олег, смеются зрители, которым тоже «понравилось»…

Олег: «Следующим романсом мы заканчиваем эту программу – по крайней мере, сценически мы ее заканчиваем.
Романс этот в своем роде знаменателен, потому что… потому что очень много композиторов писали музыку на эти слова Пушкина. Вообще, как ни парадоксально… парадоксально, правда только то, что мы этого не замечаем – для нас совершенно просто: вот Пушкин существует… Пушкин, Пушкин, Пушкин – имя, вроде бы, настолько ПРИТЁРЛОСЬ а нашем произношении, что почти ЗАТЁРЛОСЬ
(Олег интонацией подчеркивает эти слова) в нашей памяти, главное – в памяти нашего сердца. Но вдруг открываешь какие-то хрестоматийные энциклопедии – и тебя поражает: большинство романсов в 19 веке были написаны на стихи Пушкина.

Вроде бы абсолютно естественно, тем не менее – поразительно, потому что Пушкин настолько самодостаточен в своей поэзии, что музыка очень редко сочетается с поэзией Пушкина настолько, чтобы хотя бы ей не мешать. Иногда, конечно, сочетается творениями гениев – если мы будем говорить о Чайковском. Если мы будем говорить о Глинке, если мы будем говорить о Рахманинове или Римском-Корсакове. Но все-таки большинство романсов в 19 столетии были написаны на стихи Пушкина. Понимаете, что нам дало право сегодняшнюю программу «Романтики романса» посвятить Александру Сергеевичу? Хотя вроде бы… вроде бы больше этим должны заниматься литературоведы или, может быть, какие-то серьезные люди. Очень хочется, чтобы слова Пушкина звучали молодо и счастливо – такими, какими он их написал. В конце 20 столетия на стихи Пушкина тоже писали музыку. Есть дивные, замечательные романсы Исаака Шварца, есть романсы других композиторов – более или менее академических, классических или совсем простых авторов. Автором романса, которым мы сейчас заканчиваем программу… автор этого романса – очень еще молодой человек, петербургский композитор Игорь Балакирев. А слова, на которые написана эта музыка, звучали так часто, что я не хочу повторять их без музыки».


Это был Подарок, которого ждали, может быть, неосознанно, не отдавая себе отчёта – ждали душой… Зал замер в предвкушении Чуда, и в абсолютной тишине зазвучали удивительно замечательная мелодия и непередаваемо красивый голос Олега, донося до каждого сердца такие вроде бы простые в своей откровенности – гениальной откровенности – слова «Признания»:

Я Вас люблю, - хоть я бешусь,
Хоть это труд и стыд напрасный,
И в этой глупости несчастной
У ваших ног я признаюсь! ..




Конечно, аплодисменты были бурными, были и крики «браво!», и цветы – но всего этого было мало, чтобы выразить нашу благодарность за радость сердца, подаренную Олегом…

Олег: «Можно переписать, если это нужно…»

Это было очень нужно, очень, но, на этот раз – к сожалению, запись получилась хорошей с первого раза…

Зато на площадку снова выходят Елена Максимова и Екатерина Ганелина, чтобы в третий раз исполнить романс «Ночной зефир», две предыдущие записи которого, оказывается, так и не получились удачными…


Валентина и Елена Федорова

Руся М.:

Прикрепления: 2873827.jpg (29.2 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Суббота, 25 Май 2013, 13:30 | Сообщение # 21
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
31 января 2006г. Романтика романса

Запись двенадцатой программы

"Цыганские мотивы"

Выходит Олег – в чёрной рубашке, с гитарой. На площадке уже привычная суета перед началом записи – идёт подготовительный процесс…

Олег сел перед микрофоном, начал было играть, но что-то не так: «У меня подводится что-то здесь». Микрофон тут же загудел, его поправили.

Олег: «Можно начинать?» Тишина.

Олег: «Давайте уберем стол на эту программу – он занимает все пространство».

Оператор у камеры рядом с нами возражает: «Давайте оставим!»

Олег: «Хорошо, давайте оставим. Только у меня просьба – сдвинуть его». Стол сдвигают.

Олег: «Если можно начинать, давайте начнем. Скажите мне, пожалуйста, будет ли заставка или сразу начнем?»

Голос режиссера: «Будет».

Звучит фонограмма романса «Я встретил Вас…» и прерывается. После небольшой паузы фонограмма звучит снова.

Олег с гитарой один на сцене… Под собственный аккомпанемент он поёт:


Ты говоришь, мой друг, что нам расстаться надо,
Что выпита до дна, до дна любовь моя...


Аплодисменты, цветы.

Найти слов сейчас, я пожалуй, не смогу... При первых аккордах этого романса вмиг исчезает все вокруг… Год назад я впервые услышала его в исполнении Олега – и была потрясена его манерой исполнения настолько, что, помнится, чуть ли не до утра слушала-переслушивала его бессчетное количество раз и каждый раз открывала для себя ещё что-то в этом удивительном звучании…

Олег, с гитарой в руках, ходит по площадке, затем останавливается, опираясь на гитару.


Олег: «Спасибо. Я не случайно хочу еще какое-то время подержать в руках гитару. Я не случайно начал передачу с этой песни, хотя, может быть, она не самая знаковая, простите за слова из нового языка. Может быть, она не самая представительная, но, тем не менее, в этой песне, которую очень часто выдают за цыганскую, выдают с момента ее рождения – выдают, может быть, в сборниках, выдают артисты, в том числе, великие артисты – как Пётр Константинович Лещенко, который и сделал ее по-настоящему знаменитой. В этой песне, как ни поразительно, очень просто соединились две самые, на мой взгляд, главные мечты: я не хочу употреблять слово «фантазии», хотя по форме, может быть, это и фантазии – во всяком случае, мечты русского человека о цыганской мечте…Тема эта громадная, тема эта неисчерпаемая, и, я надеюсь – никогда не исчерпается, потому что сочетание русской и цыганской музыки произвело на свет что-то совершенно фантастическое. В общем-то, во многом это то, что мы сейчас называем русским городским романсом. А две мечты, о которых я сейчас говорил в представлении, подчеркиваю, русского человека – это, во-первых, воля. Воля, о которой мечтали наши предки с незапамятных времен, о которой мечтаем мы до сих пор, и, видимо, будут мечтать наши потомки, потому, что понятия «Россия» и «воля» – это понятия, которые очень родные друг другу, которые наверное, (смеется) не могут существовать друг без друга, но все-таки (смеется) не могут окончательно подружиться. Не могут подружиться, в первую очередь, в наших сердцах, поэтому мы всегда ищем вот это вот ощущение, эту веру, любовь – ищем где-то. Цыганская музыка и цыганский напев нашим предкам давали пищу для этой мечты – мечты о воле…

И вторая мечта – мечта о любви, которую не сдерживает ничто, никакие надуманные человеческие бытовые законы, которая все побеждает, – любви, которая является единственной ценностью в жизни. Не случайно самым любимым произведением Пушкина при его жизни была поэма «Цыганы». Она издавалась самым большим тиражом, пока был жив Александр Сергеевич. Сегодняшняя программа посвящена – хотя это слово здесь не совсем уместно… Сегодняшняя программа – это попытка соприкоснуться с цыганской музыкой в том виде, в каком ее могут подарить нам сегодня очень талантливые люди, и я сейчас с радостью, с огромной, счастливой радостью, приглашаю на сцену группу «Лойко».


По традиции в начале нашей программы я представляю всех участников – это требование, которое, может быть, и не очень такое… но, тем не менее, надо соблюсти какие-то обязательно приличия, вот (смеется). А сейчас мне еще и очень приятно это делать: Сергей Эрденко (скрипка, вокал), Михаил Савичев (гитара, вокал), Георгий Осмоловский (скрипка, бэк-вокал).

Теперь мы вынуждены прерваться на обычные для нас изменения микрофонной экспозиции».
(Даже эти слова были сказаны Олегом очень красиво.)

У Олега волосы не совсем в порядке. Наверное, он чувствует это, потому что спрашивает, как он выглядит. Зрители решают, что надо причесаться, сверху отвечают, что ничего не надо. Олег реагирует кратко: «Ура!»

Пока меняют микрофоны, Олег уходит, возвращается, стоит, ждёт. Оператор рядом с нами ворчит: «Гримёра нет у нас? Причесать надо – всё время волосы падают!»


Олег сам проверяет микрофоны: «Раз, два, три…»

Трио появляется на площадке, музыканты настраивают инструменты.

Олег: «Тогда скомандуйте, пожалуйста, когда мы можем писать». Садится за столик.
Снова спрашивает:
«Лена или Володя, простите, вы слышите меня? Скажите, когда можно начинать работать!»
Голос режиссера: «Да-да, пожалуйста».

Группа «Лойко» начинает свое выступление с романса «Ямщик, не гони лошадей».
Исполнение непривычное – какое-то слишком уж эмоциональное…
(Сергей Эрденко, когда поёт, держит скрипку двумя руками у груди, двигаясь всем телом в такт песне; когда он замолкает, то играет на скрипке.)


Лена: «Можно еще один дубль сделать?»
Олег: «Звук недостаточен. Лена, а можно еще чуть-чуть прибавить голос?»

Делают дубль.

Олег подходит к исполнителям с микрофоном:
«Хочется, чтобы звучала музыка без слов, но сейчас очень хочется попросить, чтобы это случилось, а все слова, которые по поводу этой мелодии, а….не знаю (смеется), как это… музыки или мелодии – ну, мелодии, наверное, это вернее. Попрошу сейчас сказать Сергея Эрденко, потому что вот уж эту мелодию русские люди считают своей абсолютно родной, вот, от Аполлона Григорьева до Владимира Высоцкого. На самом деле ребятам, ну, уж есть, что сказать по этому поводу»

Олег уходит за столик.

Сергей Эрденко: «Эта такая вещь, которая называется «Цыганская венгерка». Очень многие ее знают как романс «Две гитары», а в народе она известна как «Цыганочка». Она была написана цыганским композитором в XIХ веке – Иваном Васильевичем Васильевым. Это был один из последних дирижеров знаменитого Соколовского хора. Он очень много написал всякой музыки, очень интересной. Но его дружба с Аполлоном Григорьевым… она обличилась в «Цыганской венгерке». Мы сейчас хотим исполнить ее в инструментальном изложении, может быть, так, как она звучала в XIX веке».

Музыканты начали играть, но что-то не так. Начинают сначала. Звучит «Цыганская венгерка».

Очень интересное исполнение: сначала Сергей Эрденко играет на скрипке, как на гитаре, а Георгий Осмоловский играет на скрипке, «как положено», затем – наоборот. Потом оба играют на скрипках «нормально». Олег, сидя за столом, смеётся. Темп всё убыстряется и убыстряется. Олег слушает с улыбкой. Затем играет только гитарист, а оба скрипача «произносят ритм» в микрофон…

Звучит романс «Пара гнедых»: Сергей Эрденко поёт, держа скрипку в руках. В его исполнении этот романс больше похож на шлягер… Исполняется цыганская песня – поют то по-цыгански, то по-русски («зачем сгубили молодца – меня…»), то без слов: «ай-ай-ай!..» Олег качает в такт головой, улыбается.

Звучит красивый романс (на стихи А.Фета), и Олег слушает его очень сосредоточенно:


Снова слышу голос твой,
Слышу и бледнею;
Расставался, как с душой,
С красотой твоею!

Если б муку эту знал,
Чуял спозаранку –
Не любил бы, не ласкал
Смуглую цыганку.

Не лелеял бы потом
Этой думы томной
В чистом поле под шатром
Днем и ночью темной.

Что ж напрасно горячить
Кровь в усталых жилах?
Не сумела ты любить,
Я – забыть не в силах».


Олег обращается с вопросом к режиссеру: «Мы можем сделать дубль романса?» Они переговариваются.

Олег: «Да, хорошо. Тогда я, с Вашего позволения, не буду прерывать действие, которое мы сейчас наблюдаем, потому, что говорить не хочется, хочется слушать».

Во время перезаписи исполнители обрывают сами себя на второй строке, начинают снова. Затем звучит романс «Очи черные»: поёт Сергей Эрденко, держа скрипку в правой руке, щёлкает в такт пальцами. Олег слушает внимательно, сосредоточенно, иногда сводит брови к переносице, иногда улыбается. Напоследок исполняется романс «Две гитары» – с добавлением цыганских слов:

«…Что же ноешь ты, мое
Ретиво сердечко?
Я увидел у нее
На руке колечко!..

Басан, басан, басана,
Басаната, басаната!
Ты другому отдана
Без возврата, без возврата!»


(Басан, басаната – на одном из цыганских диалектов означает «играй, наигрывай».)

Лена: «Олег, ничего – я просила бы переписать «Пару гнедых», можно?»

Олег: «Это надо ребят спрашивать (смеется): переписывать?»

Сергей Эрденко, улыбаясь: «С удовольствием!» Делают дубль романса «Пара гнедых».

Олег: «Я представлю еще раз наших гостей. Мы с Аллой Сергеевной поговорили с ними немножко до начала программы – мне жаль, что многие этого не слышали, но услышат по телевизору, услышат на ваших концертах. Вообще бывает редко (смеется), что артисты одаренные и умные – сочетание всегда счастливое. Мне сегодня с ребятами очень коротко удалось пообщаться, но очень здорово, когда можно не только в плане того, что ребята показывают на сцене, но и в разговоре о каких-то, пусть даже не всегда совсем одинаковых, взглядах на то, что происходит в искусстве, в жизни, но всегда своим, всегда настоящим, всегда от сердца идущим, всегда с талантом. Спасибо огромное!

Я еще раз представляю для всех группу «Лойко»: Сергей Эрденко, Михаил Савичев, Георгий Осмоловский!

Заканчиваем программу песней, хоть сейчас мы переходим к такому… к такой
(смеется) исторической несколько… исторической попытке совместить очень разные по истории, по восприятию жизни, культуры… но совмещение счастливое… Песня, которая сейчас прозвучит, – я даже не знаю, кем она написана – в сборниках, в старинных сборниках она идет под названием «Цыганская таборная песня». Прославили ее замечательные отечественные певцы – Вадим Козин и Тамара Церетели. Я услышал впервые эту песню в исполнении Тамары Церетели: она меня сразу пленила – песня, не только певица – певица само собой, но и эта песня. Но самое счастливое в этой песне – это четверостишие, вернее, даже два… две фразы в последнем куплете этой песни… Я даже настолько был ими восхищен, что назвал этой фразой… этими фразами свой первый, выпущенный в России, выпущенный в Отечестве, диск: «Я сохраню слова любви». В этом, в общем-то, наверное, главное предназначение любого поющего, любого певца – где бы он ни пел: на оперных подмостках, или даже, может быть, в ресторане. Бывает, в ресторанах случаются замечательные артистические дивные судьбы – достаточно вспомнить Петра Константиновича Лещенко.

Надо сохранить слова любви – этому помогает романс, как ничто другое. Наверное, вот так законсервированы в романсе слова любви, законсервированы – простите опять это слово – не очень лирическое, даже совсем не лирическое, не очень романтическое, но, тем не менее, для того, чтобы взять… и вдруг внезапно открывшийся романс помог этим счастливым воздухом снова, снова надышаться, снова ощутить вкус – вкус счастья и любви, которые не зависит от бытовых, политических, социальных, каких-то временных условностей. Все равно всегда, всегда оно остается с людьми ровно столько, сколько мы умеем любить.

Нам придётся перестроить микрофоны…»


На площадку выходит Миша, который всё это время стоял у окна. Олег приносит ему стул. Миша садится и настраивает гитару. Олег снял пиджак и остался в рубашке и жилете.

Появляется гример: причесывает Олега, «промокает» и пудрит ему лицо. Олег благодарит:
«Спасибо огромное!» С рубашки Олега снимают маленький микрофончик, с пояса – коробочку. Сверху говорят, что пиджак надо надеть: «Вернёмся к форме!»



Олег: «Я надену пиджак, мне не сложно, но я снял его перед камерой… Если это принципиально – я надену его обратно».

Оператор что-то объясняет Олегу… Олег надевает пиджак и докладывает о своей готовности, с улыбкой отдавая честь. Как здорово и озорно получилось это у него! Смех в зале, кто-то подсказывает: «Воротничок, Олег, поправьте! (Олег, улыбаясь, поправляет) Вот так, хорошо!»
Снова добрый смех – Олег взлохматил только что уложенные гримёром волосы…
Звучат «Жигули»…


Я полюбил тебя на Волге,
И сердце билось трепетно в груди…»


Лена: «Олег, Вы не возражаете сделать еще один дубль?» Олег не возражает.
Лена: «А давайте, Олег, тогда вправо, чуть подальше, чтобы не было задувания».

Олег: «Хорошо, давайте найдем компромисс…» – и что-то объясняет Лене, очень живо жестикулируя…

Лена (чувствуется, что с улыбкой, очень доброй): «Спасибо Вам, дорогой, спасибо!»



Аплодисменты – зрители тоже от души благодарят Олега. Растроганный Олег смехом скрыл смущение…

Олег: «Можно сразу? Сейчас отсмеюсь… песня-то грустная (все смеются, Олег тоже…) То есть, она, конечно, не грустная – это как обычно: всё прошло, и только воспоминания нам дарят счастье».

И «Жигули» звучат ещё раз! Аплодисменты, крики «браво!»

Олег: «Скажите, я сорвался или не сорвался в первом куплете?»
Лена:«Олег, прекрасно! Моя любовь к Вам БЕЗГРАНИЧНА!»

Браво, Лена! Аплодисменты!

Олег смеётся…

Вот и закончились два вечера, проведенные нами с Олегом Погудиным, и впечатления остались очень светлые, радостные и добрые.
Жаль только, что время прошло слишком быстро… Не в пример первым записям программы, когда даже зрители выходили безумно уставшими (о ведущем я даже и не говорю), эти записи проходили довольно чётко и слаженно. Не было того разгильдяйства со стороны технических служб, которое мы наблюдали на первых съёмках, хотя и здесь тоже присутствовали некоторые неприятные моменты, из-за чего приходилось делать дубли, но, тем не менее…

Непонятна была ситуация с гримёром, которая почти всегда отсутствовала на площадке, и её порой приходилось ждать довольно долго. Такое ощущение, что здесь идёт так много записей, что гримёр везде просто не успевает…
Теперь работа уже не была для Олега такой изнурительной и не стоила таких нервов, как раньше, и это было хорошо. Наиболее понравились «Ямщицкие песни» – это задумка, если не ошибаюсь, самого Олега. «Женская доля», «Печаль моя светла» – замечательно!




Валентина и Елена Федорова
Прикрепления: 0710306.jpg (28.3 Kb) · 8591239.jpg (21.0 Kb) · 5303259.jpg (25.2 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Воскресенье, 26 Май 2013, 12:08 | Сообщение # 22
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
5 мая 2008 г.



«ЛЮБОВЬ И РАЗЛУКА»

К 85-летию со дня рождения Исаака Шварца

Сегодня на запись этой программы пришло так много народа, что я даже затрудняюсь сказать, сколько было рядов. А люди все шли и шли. Последние приготовления: проверка аппаратуры, звука, света и программа, посвященная 85-летию со дня рождения Исаака Шварца начинается.

В зале появляются Олег с музыкантами. Естественно, они были встречены радостными аплодисментами. Олег, улыбаясь, подошел к микрофону и поздоровался: было видно, что он рад нам, что ему приятно видеть сегодня давно знакомые лица.


Ребята настраивают инструменты, Олег начинает распеваться, проверять звук.

Я ехал к вам: живые сны
За мной вились толпой игривой,
И месяц с правой стороны
Сопровождал мой бег ретивый…


Как же потрясающе сейчас звучал голос Олега – даже не так, как обычно. Сильный, звенящий, как будто перелив колокольчика, и звук его сейчас охватывал все окружающее пространство и эхом поднимался под высокую стеклянную крышу музея. Ребята подстраивают инструменты, а Олег продолжает.

Летят качели, ветер обгоняя,
Весенним днём, весенним днём,
И сладко-сладко сердце замирает –
Ведь мы вдвоём, ведь мы вдвоём...
Все выше, выше к белым облакам!
Качели тут, качели там!
И ты летишь, легка,
Со мной всё выше в облака!..


Нет, все-таки, неблагодарное это дело – петь на одной площадке с Олегом Погудиным: никакому артисту этого не пожелаю. Стоило ему только встать перед микрофоном, как все предыдущие исполнители просто напрочь исчезли из памяти. И вот сейчас осознаешь с какой-то новой силой – насколько же он несравним и насколько же он недосягаем…

Олег продолжает
:

Растут, растут невидимые крылья…

Останавливается и обращается к режиссеру: «А Вы знаете, у меня ничего не изменилось. Можно еще прибавить?» Продолжает:

… какой размах!
Земля, река, деревья – всё поплыло,

… Качели тут, качели там!
Ты летишь, легка…


Останавливается: «А инструменты можно с монитора убрать?»



Ребята играют. Олега опять просит убрать звук с мониторов. Звучит вступление, и Олег начинает петь:

Красотки томный взор
не повредит здоровью.
Мы бредим с юных пор:
любовь, любви, любовью.
Не правда ли, друзья,
не правда ли, друзья,
с ней, может быть, несладко,
а без нее нельзя.

Не правда ли, друзья,
Не правда ли, друзья…


Останавливается и просит режиссера прибавить мониторы.

Вперед, судьба моя!
А нет, так Бог с тобою.
Не правда ли, друзья:
судьба, судьбы, судьбою?
Не правда ли, друзья,
не правда ли, друзья,
с ней, может быть, несладко,
а без нее нельзя?..


Олег обращается к режиссеру:«У меня просьба – не убирайте мониторы, пожалуйста. Если там все в порядке, можно начинать».

Режиссер: «Все в порядке».



Олег что-то говорит музыкантам, а редактор программы просит отключить мобильники. Начинается запись программы: звучит вступление, которое плавно переходит в «Ваше благородие…» Но что-то не получилось, и делается второй дубль, а потом и третий. Звучат аплодисменты, и на середину зала выходит Казарновская. Дело в том, что первую часть программы, которая называлась "Л.Н.Толстой и русский романс" (к 180-летию со дня рождения) вела она. И сейчас как ведущая "Романтики романса" она представляет Олега.

– По желанию юбиляра поет его любимый певец, который подготовил программу из его романсов и лирических песен. И его пожеланием было, чтобы сегодня Заслуженный артист России Олег Погудин был в программе «Романтика романса». Это очень приятно, потому что, действительно, композитор всегда имеет свои преференции, всегда имеет тот эталон, то звучание голоса, которое ему бы хотелось, чтобы сопровождало какие-то встречи, программы, концерты.

И я сейчас хочу пригласить Олега Погудина, который будет сегодня вечером с вами, и пожелать от всех от нас совершенно замечательному человеку, замечательному композитору Исааку Шварцу долгих-долгих лет жизни и долгих лет творчества для всех нас.


Казарновская уходит, как я поняла, насовсем, и ее место у микрофона занимает Олег.
Вот теперь звучат, действительно, горячие аплодисменты. Олег оглядывает зал и очень по-доброму улыбается.


Я ехал к Вам: живые сны
За мной вились толпой игривой,
И месяц с правой стороны
Сопровождал мой бег ретивый…


Олег: «Я не знаю, сколько сегодня удастся записать песен: начинаем мы знаменитым циклом песен, вернее, это песни, написанные к знаменитому фильму «Станционный смотритель». В общем-то, они живут своей, особой жизнью и, тем, не менее, они очень характерны для творчества Исаака Иосифовича. Характерны в том смысле… Я не буду сегодня долго говорить,(голоса из зала: «Говорите, говорите…») я просто пытаюсь настроиться сам, понять, что на самом деле происходит. А происходит вот что: Исааку Шварцу исполняется 85 лет – и это невероятно. Вероятно, потому, что песни его сопровождают (смеется),хоть и не сопровождают – всю мою, по крайней мере, сознательную жизнь – меня. Но все-таки ощущение, что они настолько молоды, что человек, который написал их, не может быть в таком серьезном возрасте.

С одной стороны – это огромное счастье: человек, который может рассказать – сам может рассказать – о войне, которую он прошел, сам может рассказать о великих людях, с которыми он встречался. И имеет право говорить – и делает это прекрасно. Мы часто осуждаем романс, мы пытаемся определить его очень разными словами, и всегда это неточно, потому что романс неуловим. Его нельзя точно математически вычислить, показать, определить, наконец. Но очень точно чувствуешь и слышишь, где романс дышит, где романс живет, где он существует, а где он умер. В песнях Исаака Шварца – в любой, в каждой из них – романс дышит, присутствует, существует, и, собственно говоря, это – по крайней мере, по моим ощущениям, по моему восприятию музыки двадцатого столетия – это самое настоящее, самое дорогое, самое драгоценное продолжение русского романса».

Город пышный, город бедный,
Дух неволи, стройный вид,
Свод небес зелено-бледный,
Скука, холод и гранит.

Всё же мне вас жаль немножко,
Потому что здесь порой
Ходит маленькая ножка,
Вьется локон золотой...


Звучат аплодисменты. Олегу дарят цветы. Миша настраивает гитару. Идет запись.

Не спрашивай, зачем унылой думой
Среди забав я часто омрачен,
Зачем на всё подъемлю взор угрюмый,
Зачем не мил мне сладкой жизни сон.

Не спрашивай, зачем душой остылой
Я разлюбил веселую любовь
И никого не называю милой –
Кто раз любил…


В этом месте у Олега дрогнул голос, и он останавливает запись.

Режиссер: «Можете начинать заново, как Вам будет удобно».

Олег еще раз исполняет этот романс, и это было выше всяких слов… В студии очень жарко. Олег вытирает платком пот с лица…

Олег: «Я прошу прощения: одну секунду… жарко».

Долго ль мне гулять на свете
То в коляске, то верхом,
То в кибитке, то в карете,
То в телеге, то пешком?..


Крики «браво!», цветы и аплодисменты.

С наступлением темноты на площадке добавили свет, поэтому в зале стало еще жарче, и в таких условиях Олегу работать совсем не просто. После каждого исполнения он вытирает пот с лица. Вот и сейчас к нему подходит гример: Олег терпеливо переносит все эти процедуры.
Звучит вступление, но у ребят что-то не получилось, и запись останавливается. Второй дубль.




Красотки томный взор
не повредит здоровью.
Мы бредим с юных пор:
любовь, любви, любовью.
Не правда ли, друзья,
Не правда ли, друзья,
с ней, может быть, несладко,
а без нее нельзя...


Олегу настолько жарко, что он даже обмахивается полами пиджака. Музыканты настраивают инструменты.

Жаркий огонь полыхает в камине,
тень моя, тень на холодной стене.
Жизнь моя связана с Вами отныне...
Дождик осенний, поплачь обо мне…


Крики «браво» и цветы… По вискам Олега струится пот…

Олег: «У меня просьба к режиссеру – вернуть мониторы. Спасибо».

Режиссер: «Одну секундочку: давайте сделаем паузу. Сейчас к Вам подойдут гримеры, ладно?»
Олег: «Хорошо».

К Олегу опять подходит гример. У Андрея от жары тоже блестит лицо, и кто-то из зала просит «обиходить» и его.



Олег: «Я должен сказать, что вот сейчас опять, слава Богу, мы в преддверии празднования Дня Победы. Песен о войне хороших много написано. Но не так много написано хороших песен о войне в то время… в самое ближайшее к нам. У Шварца есть замечательные… замечательные тем, что они могут быть… что они вневременные. Они, в принципе, вообще о человеке воюющем, воевавшем. О человеке, который любит, о человеке, который хочет вернуться домой, и в то же время – о человеке, если можно так выразиться, спокойно-мужественном. Он знает, что он должен сделать, он знает, что если судьба определила его воевать… Скорее всего – это не его выбор, но если так произошло, он должен выполнить то, что должен. И все-таки, ему очень хочется… очень хочется не просто выжить, а выжить ради счастья любви, которую он испытал или которую он ждет, которая неминуемо должна свершиться.

Сам Исаак Иосифович воевал, и ему, как и Булату Окуджаве, на стихи которого написано множество песен, – им обоим это очень хорошо известно, известно по-настоящему – они это прошли. И поэтому слова и мелодии этих песен дают нынешним артистам, нынешним певцам уникальную возможность говорить, используя вот это право говорить – замечательных авторов. Давайте от сердца – говорить просто, говорить возвышенно.

Часто, говоря о романсе, я употребляю это слово. Вообще, это слово как-то потихоньку уходит из нашего обихода: все меньше и меньше его произносят, меньше и меньше говорят, а уж возвышенно существовать в наше время умеют очень немногие. Вот знаете, если песни Шварца собирают такую аудиторию, если они до сих пор заставляют открыто и счастливо напитать сердца, значит, возвышенность… значит романтизм, романтика, если хотите, – не обречены: надо только не разучиться их слушать.

Следующая песня – о войне, и в нашем сегодняшнем вечере, наверное, единственная песня о войне, но для меня она бесценна. Дальше – песня».


Затихнет шрапнель,
И начнется апрель.
На прежний пиджак
Поменяю шинель.
Вернутся,
Вернутся полки из похода,
Такая,
Такая сегодня погода…


Олег не совсем удовлетворен тем, как это получилось, и поэтому просит режиссера сделать еще один дубль. Нам же послушать ее еще раз – только в радость… Олег оборачивается и что-то говорит музыкантам. Потом обращается к режиссеру: «Я себя не услышал».

Режиссер: «Если Вы хотите – давайте перепишем».
Олег: «Да».
Режиссер: «Только сейчас, одну секундочку. Начинаем».

Олег отходит в стене, чтобы вытереть пот с лица.

Олег: «Можно начинать».
Режиссер: «Начинаем».

Затихнет шрапнель,
И начнется апрель.
На прежний пиджак
Поменяю шинель.
Вернутся…


Леша взял не ту ноту, и запись останавливается. Олег резко поворачивается к Леше и укоризненно качает головой.

Режиссер: «Сейчас, тогда одну секундочку… Готово, начали».

Затихнет шрапнель,
И начнется апрель.
На прежний пиджак
Поменяю шинель.
Вернутся,
Вернутся полки из похода,
Такая,
Такая сегодня погода…


Олег поет и при этом так хорошо улыбается…

… Что мы все еще молодые
И крылья,
И крылья у нас золотые!


Камера идет поверх Олега: он, улыбаясь, смотрит в нее. Аплодисменты, крики «браво». Музыканты встают и кланяются. Олегу настолько жарко, что он опять обмахивается полами пиджака. Ребята настраивают инструменты.

Олег: «Ну, даже если говорить о связи времен, которая не прерывалась и, Бог даст, не прервется, замечательно делать это с помощью песен Шварца. Потрясающая сегодня первая половина – песни на стихи Александра Сергеевича Пушкина, вторая половина – на стихи Булата Окуджавы, и в этом есть какой-то очень светлый залог. Залог преемственности, залог продолжения, если хотите. И в этом есть традиция, которую в наше время необходимо оберегать.

Люди талантливые приходят в этот мир нередко. Они приходят с каждым поколением, они приходят снова, снова и снова. Прозвучать удается очень немногим, даже среди этих талантливых людей. А когда талантливые люди прошли очень долгий, серьезный и, как бы это ни звучало странным в применении к песням Шварца, великий путь, а звучит это странно потому, что, все-таки… это лирические песни – в самом настоящем смысле этого слова. Это песни изящные, это песни интимные – песни про самое дорогое и сокровенное. Так вот, когда талантливым людям удается прозвучать, – это великое счастье, это редкость. За это счастье мы должны благодарить судьбу. За то, что эти песни состоялись, за то, что они прозвучали, за то, что они звучат и будут звучать дальше. Следующая песня снова на стихи Булата Окуджавы».


Звучит вступление… Но что-то не так, и Олег делает жест рукой, останавливая запись. Стоит в раздумье… Второй дубль.

В нашем старом саду, там, где тени густые,
Отчего же слова ты мне шепчешь пустые?..

..Разве сердце свое для тебя не открыл я?..


Исполнение прерывается голосами, и Олег замолчал, буквально на полуслове. Жарко до того, что он снимает пиджак.

Режиссер: «Я так догадываюсь, что будет еще дубль?»

Музыканты настраивают инструменты. Олег надевает пиджак.

Режиссер: «Пожалуйста, начинайте!»

В нашем старом саду…

Цветов на столе уже достаточно приличная гора.
Олег о чем-то просит режиссера, но из-за голосов в зале его слов не разобрать.


Олег: «Качели» мы исполнять не будем, чтобы долго не задерживать».

Нас это не очень-то обрадовало: мы бы с удовольствием задержались и послушали бы еще пару дублей…

Кавалергарды, век недолог,
и потому так сладок он…


Аплодисменты… просьбы из зала исполнить «Качели». Олег улыбаясь, молча качает головой: нет. Вероятно, были какие-то накладки, и режиссер предлагает сделать еще один дубль.

Олег: «Мне пришло в голову, что очень… притом, что очень трудно определить романс, как-то точно… точно описать его, но название следующей песни – одно из самых(улыбается) точных описаний романса, которое мне когда-либо приходилось слышать и читать. И опять, не могу не поклониться двум замечательным людям, одного из которых мы сегодня чествуем любя, – Исааку Шварцу, и другому человеку – Булату Окуджаве, которым вместе удалось так точно, так прекрасно выразить невыразимое, – в этом, собственно говоря, и состоит суть искусства, тем более, такого искусства, как романс».

Еще он не сшит, твой наряд подвенечный...



… Две вечных дороги — любовь и разлука —
проходят сквозь сердце мое...


Долгие продолжительные аплодисменты.

Олег: «Я очень хочу эти аплодисменты сейчас… конечно, они, в каком-то смысле, будут видны и слышны в программе… Я очень хочу сейчас адресовать их Исааку Иосифовичу, потому что он очень ждал этой программы, он очень ее… желал, он очень хотел, чтобы она состоялась. И сегодня для меня особый праздник: очень немного людей, которым мне хочется… хочется объясняться в любви. И вот Исаак Иосифович – один из таких людей, поэтому я сегодня бесконечно рад. Рад, что вы поддерживаете эти чувства, рад, что они для вас такие же искренние, горячие, – это, в общем-то, самое главное, наверное, самый главный ему подарок.

Пускай… пускай, может быть, во всех разных условиях, условностях нашего существования, нашей жизни – порой непростых, порой глупых, порой нелепых, пусть, может быть, если это будет Богу угодно, удастся композитору Шварцу написать еще хорошие добрые песни сейчас – в начале двадцать первого века, которые могут звучать еще очень долго, долго и долго. И этого я ему очень желаю».




Олег принимает последние цветы и покидает зал.
Звучит мелодия «...Капли датского короля…», которая переходит в заключительные аккорды передачи.

Очень хорошее впечатление у меня осталось от записи этой программы. Все писалось быстро и четко, все команды работали профессионально. Олегу никто не мешал, и все его просьбы моментально учитывались. Надеюсь, что и монтаж программы будет сделан на должном уровне.




http://www.youtube.com/watch?v=0-TKrGu-H-k&feature=player_embedded
Прикрепления: 8822809.jpg (19.8 Kb) · 2990944.jpg (28.6 Kb) · 5668950.jpg (28.0 Kb) · 3771463.jpg (24.0 Kb) · 6793435.jpg (25.8 Kb) · 4652323.jpg (28.5 Kb) · 5378845.jpg (29.8 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Воскресенье, 26 Май 2013, 15:07 | Сообщение # 23
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
29 августа 2010 г. ТКЗ «Дворец на Яузе»

(В эфире 25 сентября 2010.)

Вчера прошла очередная записи программы «Романтика романса». В этой области у нас уже есть определенный опыт прошлых лет, когда мы присутствовали на всех записях программ, которые вел Олег Погудин. И поэтому было интересно посмотреть, а как все это будет происходить в другом зале и с другими ведущими, тем более, что в сегодняшней записи будет принимать участие и наш любимый певец. И хотя было заранее известно, что Олег споет всего лишь два романса, тем не менее, на эту программу приехало очень много его поклонников.

Скажу сразу, что мнения о программе были весьма противоречивы, а порою, даже кардинально противоположные. Кому-то понравилось, а кто-то еле высидел, и то только одно отделение.
Ну, сколько людей, столько и мнений. Но, пожалуй, я не стала бы так огульно говорить, что все было плохо. Конечно, как правило, в записи каждой программы есть свои плюсы и минусы – ну, как без этого? Но вот лично мне многое в этом вечере понравилось, и я совсем не пожалела потраченного времени. Попробую обо всем по порядку.

Изначально понравилось само расположение зала: всего в пяти минутах от метро «Электрозаводская». Сам вид здания тоже был весьма внушителен: видимо, у него богатое историческое прошлое. Ну, так и есть: я не поленилась и нашла в Интернете информацию о нем.




http://www.yauza-palace.ru/about-palace/history/index.php

Чистенько, аккуратненько и все приятно глазу. Работают там милые и доброжелательные люди, будь то гардеробщицы или же работники зала. И с ними, действительно, было приятно общаться: и сразу же вспомнился Театр Эстрады...



Сам зал тоже понравился: находиться в нем было уютно. Но особо сильное впечатление произвело на меня оформление сцены – настолько оно было неожиданным и очень красивым. Причем, оно, как нельзя лучше, подходило для записи именно романсовой программы. Вот эти милые романтические балкончики, старинные люстры, а вот в этом окне постоянно появлялись новые видеосюжеты, которые были специально подобраны к каждому романсу. И всякий раз, картинка была очень в тему… Вот бы Олег здесь когда-нибудь выступил с сольным концертом.



Очень хорош был вот этот белый рояль. По тому, как стояли стул и микрофон, можно было подумать, что все это уже приготовлено для Олега: может, один романс он исполнит под собственный аккомпанемент? Ведь к тому времени стало известно, что его выступление будет в самом начале программы. И тут же промелькнула мысль, что работники телеканала «Культуры» явно промахнулись и чего-то недодумали. Тут и к бабке ходить не надо, чтобы понять, что после выступления Олега в первый же подходящий момент зал попросту опустеет… Люди дождутся окончания первого отделения и покинут зал. Собственно, так и случилось. Народ досидел до антракта и потом дружно двинулся к гардеробу.



Обращали на себя внимание и вот эти две необычные люстры, которые постоянно меняли свой цвет: с коричневого на белый, с голубого на зеленый, с красного на желтый, то есть, в зависимости от направленного на них света. И следить за всеми этими превращениями в течение всего вечера было очень интересно. Иногда даже намного интереснее того, что в данный момент происходило на сцене… и такое было. Первым вот на таком ярко-голубом фоне на сцене появился Святослав Бэлза, а потом к нему присоединилась и Мария Максакова.



Я не буду пересказывать то, что они говорили – суть в том, что в начале будет записываться выступление Сергея Никитина, а уж потом они будут представлять всех следующих артистов. Голоса ведущих звучали совсем негромко, особенно Бэлзы – я было подумала, что они работают без микрофонов, но нет, микрофоны были, но, тем не менее, голоса звучали непривычно тихо. Так я еще сидела во втором ряду, а как было слышно людям в двадцатом, не знаю… А потом, от работающих кондиционеров или чего-то еще, на сцене был постоянный шум, и он серьезно мешал – так он был слышен.

Что хочется отметить сразу, так это то, что запись программы вели настоящие профессионалы своего дела. Все предусмотрено заранее, продумано, все четко отлажено – в общем, к ним абсолютно никаких претензий. Даже тележка с камерой ездила по рельсам совершенно бесшумно… и тут же припомнился первый кремлевский концерт Олега, когда вот такая же тележка просто достала нас своим скрипом.


Практически ни один артист не перезаписывался, заминка вышла только с Сергеем Никитиным, с которого и начался сегодняшний вечер. Обычно он сам аккомпанирует себе на гитаре, а тут решил выступить еще и с музыкальным коллективом. И что-то в записи не пошло, и образовалась довольно большая пауза. И, видя, что она затягивается, Сергей тихонько запел «Я спросил у ясеня…», предлагая зрителям петь вместе с ним. И как-то сразу в зале очень потеплело, и люди с удовольствием откликнулись на его просьбу. Вот лучше бы он ее и записал, потому что романс на стихи Фета, который никак ему не давался, слушать было очень грустно. Ну, не надо было бы ему этого делать: романсы - это совершенно не его стихия, да и с голосом серьезные проблемы…



Рабочие сцены убирают стулья и микрофоны: на сцене остается только рояль, и мы несколько озадачены: а как же будет петь Олег? А вот теперь ведущие представляют нашего дорогого петербуржца, при появлении которого, зал просто взрывается оглушительными аплодисментами! Олег великолепен: ясное, открытое лицо, знакомая нам всем улыбка, очень теплые глаза, оглядывающие зал… Все решилось достаточно просто: Мише тут же вынесли стул, а Олег вышел на сцену с микрофоном в руках.

Я ехал к Вам: живые сны
За мной вились толпой игривой…


И сразу же к сцене устремилось такое количество народа, что даже образовалась очередь, чтобы вручить Олегу цветы. Думаю, что человек двадцать, не меньше. Олега не то, чтобы задарили, он попросту утопал в цветах. Он присел у края сцены: так легче было удержать это необыкновенное количество букетов. Даже по нашим меркам – это было нечто… Олег, радостный, счастливый таким приемом и, как мне показалось, немного растерянный – чувствовалось, что даже он сам не ожидал такого обилия цветов – благодарил своих зрителей за такой сердечный прием. Миша, как вы понимаете, тоже не остался без цветов.

- Спасибо. Я очень признателен, очень благодарен, но я вынужден буду занять немного времени – унести цветы за кулисы, просто потому, что здесь сейчас их негде разместить.


Тебя я лаской огневою
И обожгу, и утомлю…


И после второго романса картина повторилась с новой силой. Это был самый настоящий триумф Олега Погудина!!! И это надо было видеть! Думаю, что все, кто был сейчас за кулисами, были просто ошеломлены увиденным. Абсолютно уверена, что в течение всей истории этой программы, ни одному артисту никогда не дарили такого огромного количества цветов. Мне кажется, что Олега давно уже можно смело заносить в книгу рекордов Гиннеса.



Что понравилось, так это то, что каждому участнику программы были предоставлены равные права: два романса, не более. И хотя всем хотелось, чтобы Олег спел еще, но раз существует такое правило, то его надо придерживаться. А вот тут, конечно, вспомнились Тарханы…

Следующими выступало таллинское трио «Романс». Нормальные голоса, все хорошо, но вы ж понимаете, каково слушать кого бы то ни было после Олега… А вот посмотрите, как красиво сейчас смотрится сцена…




Кроме Олега, я никого не записывала, поэтому не могу сказать, какие романсы были исполнены: не запомнила…

А по поводу солиста Геликон-Оперы Алексея Тихомирова (бас) были различные мнения, но вот мне понравилось его выступление. Во всяком случае, слушать его было не в тягость…
Прикрепления: 5994152.jpg (108.4 Kb) · 5918107.jpg (29.8 Kb) · 4716628.jpg (23.3 Kb) · 7624156.jpg (20.4 Kb) · 1256323.jpg (17.7 Kb) · 0140123.jpg (22.9 Kb) · 2197542.jpg (23.3 Kb) · 0702765.jpg (16.3 Kb) · 2978203.jpg (19.2 Kb) · 3795463.jpg (27.6 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Воскресенье, 26 Май 2013, 15:38 | Сообщение # 24
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
А вот на выступлении этой певицы мне хочется остановиться более подробно. Я не раз видела это имя на афишах, но вот слышать как-то не приходилось. Нина Шацкая. Пожалуй, помимо Олега, ее выступление мне особенно запомнилось. Можно даже сказать, что своим голосом, своей манерой пения, она меня просто очаровала.



Я залюбовалась ее зеленым платьем – настолько оно было красиво и так она была хороша в нем… Очень понравился ее голос – он удивил меня своей необычной красотой, причем, певица прекрасно владела им и очень тонко чувствовала само понятие романса. А это нынче на нашей эстраде большая редкость. А поскольку романс сейчас в моде и поют его все, кому не лень, то порою слушать это бывает просто нестерпимо, особенно тем, кто привык его слышать в исполнении Олега Погудина.

Одним из романсов был «Звезды на небе». Это совершенно иное исполнение: Олег поет его по-другому. Акценты расставлены совсем на других словах, все иначе, но, тем не менее, в ее исполнение это получилось очень красиво. Голос сильный, свободно льющийся – в этом они чем-то похожи с Олегом. Движения, жесты – все соответствует очарованию романса и в этом проглядывается яркая индивидуальность этой певицы. Она не похожа ни на кого. Пожалуй, по степени таланта, она мне чем-то напоминает Валентину Пономареву…



В общем, я получила большое удовольствие от выступления этой певицы. Зачастую, слушая романсы в исполнение других артистов, откровенно маешься, дожидаясь, когда же они закончат, а тут мне было совсем не скучно… Я даже в Интернете нашла ее сайт и прослушала несколько романсов и мне понравилось. Что-то больше, что-то меньше, но, в общем, свое мнение относительно Нины Шацкой, у меня не изменилось.



Ну, со Ф.Скляром изначально все было понятно. Романсы в рок -н -ролльном исполнении – это, конечно, на большого любителя: тут надо было просто перетерпеть.




Это баритон, солист Мариинского театра, артист Санкт-Петербургского театра Музыкальной комедии Владимир Самсонов. Совершенно не помню название первого исполнемого им произведения, но вот чем-то оно было схоже с песнями Вертинского. Это был некий музыкальный моноспектакль, с полным набором театральных приемов, но вот мне манера его исполнения почему-то совсем не понравилась. Во время его пения я примеривала эту вещь на Олега и даже представила себе это исполнение – и как бы изысканно это могло получится у него… А уж песню Владимира Высоцкого ему вообще не надо было трогать. Кошмар какой-то…

Ну, вот на этом и закончилось первое отделение программы. Не сговориваясь, все дружно решили, что, наверное, хорошенького понемножку и пошли в гардероб. Один из устроителей программы, увидев, как мы покидаем зал, с грустью заметил: «Погудинцы уходят…». Так что, про второе отделение я ничего не могу вам сказать.

Несколько слов о ведущих программы. К Бэлзе у меня вопросов никаких, но вот Мария Максакова неприятно удивила. Неужели перед началом программы, хотя бы в общих чертах, нельзя было ознакомиться со своим текстом? По-моему, она правильно не представила ни одного артиста. Постоянно запиналась, что-то путала, даже в произношении фамилий были накладки. Все это произвело очень неприятное впечатление. А так, в общем, запись программы должна получится совсем неплохая. Во всяком случае, это было лучше того, что я ожидала.

Естественно, что ни в коей мере я не беру сейчас в расчет ту "Романтику романса", которую когда-то вел вел Олег. Это абсолютно другие программы, которые совершенно невозможно поставить в один ряд, с тем, что сейчас выходит в эфир и тут даже сравнений не может быть никаких...

Но вот, вроде и все…
Прикрепления: 8385215.jpg (15.1 Kb) · 5233305.jpg (17.9 Kb) · 8226042.jpg (18.1 Kb) · 6379149.jpg (14.5 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Воскресенье, 26 Май 2013, 15:46 | Сообщение # 25
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
http://videobox.tv/video/2068802/

Вчера посмотрела "Романтику романса", на записи которой присутствовали многие из нас. Молодцы, мне все понравилось! Наконец-то для работы над программой подобралась хорошая профессиональная команда, на результат работы которой приятно посмотреть. И как же здорово, что "Романтика романса" началась с выступления Олега! И показали его хорошо, жаль только, что маловато было крупных планов. Про ведущих ничего не могу сказать: они мне просто никак... выйти на сцену и объявить выход артиста, как в обыкновенном концерте - задача совсем не сложная. Я все время вспоминаю программы, которые тогда вел Олег... этого уровня, конечно, не достичь никому и тут уж ничего не сделаешь. Может, просто надо почаще писать на форуме "Культуры", чтобы программе вернули его замечательного и неповторимого ведущего? Кто знает, ведь капля камень точит... И еще я подметила один момент: чего-то я не припомню, чтобы такие бурные аплодисменты и "браво" звучали после выступлений А. Тихомирова и В. Самсонова. И сильно подозреваю, что эти восторженные аплодисменты были взяты с выступления Олега и поровну распределены между двумя этими артистами, чтобы, так сказать, не все досталось только Олегу... А потом, когда пел Самсонов, показали двух моих очень хороших приятельниц и я никогда не поверю, чтобы с такой любовью, которая просто читалась на их лицах, они слушали этого солиста Мариинского театра. Все это могло относится только к одному определенному артисту... значит и тут немножко позаимствовано из выступления Олега. Вот так вот...
 

Валентина_КочероваДата: Воскресенье, 26 Май 2013, 15:56 | Сообщение # 26
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
4 декабря 2010 г. «Дворец на Яузе»

(в эфире 11 декабря 2010г.)

"Романтика Романса"

«ФРАНЦУЗСКАЯ ПЕСНЯ»

Когда я ехала во «Дворец на Яузе», на запись программы «Романтика романса», то поймала себя на мысли, что еду просто на концерт Олега, поскольку в этом зале все построено таким образом, что зритель, собственно, и не очень ощущает, что он присутствует не на обычном концерте. Технические и записывающие службы работают настолько четко и слаженно, что порою просто забываешь об их присутствии. И это, на самом деле, такой колоссальный отрыв от того, что нам приходилось наблюдать на записи программы в Пушкинском музее на Пречистенке.

Народу не просто очень много – в зале переаншлаг и, конечно, более всего этому способствовало участие в записи программы Заслуженного артиста России Олега Погудина, который сегодня не просто исполнит несколько романсов: все второе отделение полностью отдано ему и его новой французской программе. И вот именно поэтому, зал сегодня настолько переполнен зрителями: и теми, которые с большим удовольствием уже не в первый раз услышат эту программу, и теми, которым в этот вечер только предстоит познакомиться с ней…

Но, пожалуй, все по порядку… В первом отделении, известный композитор Александр Журбин, представит свои самые популярные романсы и песни из мюзиклов и кинофильмов не только в своем, авторском исполнении, но и в исполнении своих гостей.

На сцене появляются ведущие: Мария Максакова и Святослав Бэлза. Не знаю, как кого, но костюм, который был на Марии, меня, так просто шокировал. Понятное дело, что он от кутюр и стоит немалых денег, но ведь сегодня не показ мод, а запись программы «Романтика романса», которая предполагает совсем иной стиль одежды, а костюм Арлекино с короткими панталончиками на завязочках, мягко говоря, не очень вяжется с тематикой программы. Но, справедливости ради, хочу сразу добавить, что свой текст ведущая сегодня выучила хорошо и ни разу не сбилась, так что тут претензий нет никаких.

Александр Борисович свое выступление вел сам и за то время, пока шла запись, у меня сложилось впечатление о нем, как об очень веселом, энергичном и жизнерадостном человеке. Он рассказывал о себе, о своем творчестве, о сыне, живущем и работающем сейчас в Америке. Тот тоже пошел по стопам отца: Лев Журбин – альтист и композитор.
И их совместное семейное выступление оставило у меня очень доброе и приятное впечатление. Я совершенно не помню название песен, которые были представлены, но вот ту, которая исполнила жена Александра Журбина – Ирина Гинзбург – мне понравилась. Причем, она же является и автором текста, поскольку сама Ирина – поэт и переводчик. Приятная женщина, очень небольшого роста, но в которой чувствуется решительный и волевой характер и при том, никогда не забывающая о том, что она - женщина… И по всему было видно, что у этой творческой супружеской пары очень прочная, крепкая, связующая нить и что это любящие друг друга люди: ведь не так давно они отметили жемчужную свадьбу. И очень я порадовалась за Александра Борисовича, что у него такой надежный и крепкий тыл…

Очень многие песни Журбина еще с тех, советских времен помнятся и любимы, но вот те новые, которые были представлены сегодня в этой программе, к сожалению, не оставили у меня абсолютно никакого впечатления и вот это меня озадачило… Почему же так получилось? Ведь композитор - интересный, талантливый человек, а вот чего-то в его современных произведениях недостает. И даже довольно известные романсовые певицы не спасли положения. Не знаю, может быть, я и не права, но сейчас я пишу исключительно только о своих впечатлениях.

Очень приятное воспоминание оставило выступление актрисы театра и кино Екатерины Гусевой, которая, кстати, совсем недавно, второй раз стала мамой. Красивая женщина, с хорошим голосом, для которой романс - не только повод для появления на сцене. Она прекрасно чувствует всю его красоту и очарование, и даже весь ее облик настолько гармонирует с тем, о чем она поет, что лучшей ведущей для «Романтики романса» представить себе сложно. А Мария, как показывают предыдущие записи, все-таки, ну, ни самая удачная кандидатура для этой программы… А Екатерина Гусева, хотя я и слышу романсы в ее исполнении уже не первый год, в своем роде, стала для меня самым настоящим открытием на последнем лермонтовском празднике в Тарханах…

Уж насколько мне понравилась в предыдущей программе Нина Шацкая, но и та в этот раз не впечатлила. Что-то не совпадало… И когда я впоследствии размышляла об этом, то пришла к выводу, что, быть может, композитор, желая не отстать от сегодняшнего дня, пытается писать музыку для современного слушателя, который живет уже в совершенно другой стране и с другим отношением к жизни, и вот именно здесь и происходит какая-то нестыковка?..

Да, вот еще что: на всем протяжении записи, световое оформление сцены было очень интересным и на мой взгляд, весьма удачным и продуманным.

Перед самым завершением, Святослав Белза попросил зрителей на время перерыва покинуть зал, так как Олег Погудин перед записью хочет провести еще одну репетицию.

Вот, пожалуй и все, что я могу сказать о первом отделении записи программы «Романтика романса».


Когда зрителей вновь впустили в зал, то возникла некоторая заминка: по техническим причинам начало второго отделения немного задержали и это вполне нормально, ведь, все-таки, это не обыкновенный концерт, а концерт-съемка, когда такие моменты вполне допустимы и ничего в этом страшного нет. И те, кто сегодня пришел сюда, должны бы это хорошо понимать. И подавляющие большинство людей спокойно и терпеливо ожидали начала. Но, видимо, люди, сидящие на балконе, быть может их и было-то совсем немного, неожиданно стали громко кричать, требуя начинать и, как мне показалось, даже топая ногами. И это было настолько неприятно и я бы даже сказала, дико, что сразу стало понятно, что это абсолютно случайные зрители, которые каким-то непонятным образом очутились на этом концерте. Приличные люди, хоть сколько себя уважающие, никогда не будут вести себя подобным образом.

На сцене вновь появляются ведущие программы. На этот раз Мария сменила костюм, но то коротенькое платьице, которое было на ней, все-таки, скорее подходит для ведущей какого-нибудь развлекательного шоу, но никак ни для «Романтики романса».


Святослав Белза, объявляя выход Олега, говорит, что артист своим талантом и обаянием давно завоевал огромную зрительскую любовь и его часто называют в прессе «Серебряный голос России». Это мне напоминает, знаете, такой анекдот, как однажды Стерна спросили: «А как Вы относитесь к Давиду Ойстраху?» Он сказал: «Это второй скрипач в мире». «А кто же первый? – спросили его с удивлением. Он сказал: «Первых много…».
Вот у нас много «золотых голосов России», но есть один, неповторимый - Серебряный…


Естественно, что всем поклонникам Олега очень понравилось вот такое замечательное представление их любимого артиста. И как-то я все больше и больше начинаю проникаться уважением к Святославу Игоревичу: мне кажется, что он даже чисто по-человечески, с большой симпатией относится к Олегу и за время их совместной работы, успел в полной мере оценить талант и мастерство этого артиста. И в этом он мне очень напоминает Антона Орлова – главного дирижера Президентского оркестра. И, быть может, что спустя какое-то время, в одной из программ Белзы, в качестве приглашенного гостя мы увидим Олега Погудина? Собственно, а почему бы и нет? - ведь Олег прекрасный собеседник, с которым общаться - одно удовольствие, и разговор может получиться весьма интересным.

Мария Максакова еще раз объявляет: «Олег Погудин!» и под восторженные зрительские аплодисменты, улыбающийся Олег выходит на сцену. Кажется, что и ему тоже понравились слова ведущего, которые, действительно, были сказаны очень искренне.

Мария обращается к Олегу
: Вы представляете сегодня очень интересную новую французскую программу и, наверное, Вы сами о ней расскажите?

С.Б.: Эта программа подготовлена в рамках года «Россия-Франция. Франция – Россия». И звучала она уже и в России, и во Франции – и это свидетельствует о высокой культуре Певца – надо сказать…

Причем, Белза, произнес это слово именно так, с большой буквы и это настолько всем понравилось, что сразу же, после этих слов раздались аплодисменты. И Олег, смеясь, тоже поблагодарил его…

С.Б.: Это правда. И начнем мы с «Парижских фантазий» Булата Окуджавы и Олега Погудина.

Олег: Короткая совершенно техническая минутка: принесут микрофоны…

Обычно, когда Олег сам себе аккомпанирует, то на сцену выносят стул. Сегодня же он с гитарой стоит перед микрофоном.

У парижского спаниеля
лик французского короля,
не погибшего на эшафоте,
а достигшего славы и лени…


Олег: «Я хочу представить своих друзей, хорошо вам знакомых по многим нашим выступлениям, в том числе и по выступлениям, в которых звучали французские песни. Я хотел бы совсем коротко остановиться на предыдущей песне.

Булат Шалвович любил Париж, любил Францию: так случилось, что он даже ушел из жизни в Париже. Вот в этом есть какая-то особая… щемящая, очень… тем не менее… верная, точная черта наших отношений культурных с Францией, в особенности со столицей французского государства.

Сегодня в программе будут звучать песни на французском языке. Тем не менее, некоторые из них очень хорошо известны нам в их русском варианте: об этом чуть позже. Некоторые вошли в ткань нашей песенной традиции настолько, что мы не просто не представляем без них песенной жизни двадцатого века, но, в произведениях многих отечественных авторов, мы можем услышать отголоски тех самых песен – некоторые из которых сегодня будут звучать, которые в пятидесятых, шестидесятых, даже чуть раньше, в сороковых, но, в пятидесятых и шестидесятых годах точно – царили на музыкальной песенной площадке вот всего того времени. В общем-то, можно сказать – всей той эпохе. И, в каком-то смысле, - пятидесятые, шестидесятые годы можно назвать эпохой шансона, эпохой французской песни».


À Paris
Quand un amour fleurit
Ça fait pendant des semaines
Deux coeurs qui se sourient
Tout ça parce qu'ils s'aiment
À Paris…


Зал взорвался аплодисментами и криками «Браво!» А кто-то помнит, чтобы концертах Олега было иначе?..
 

Валентина_КочероваДата: Воскресенье, 26 Май 2013, 19:19 | Сообщение # 27
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline


Олег: «Следующий романс в своем роде… вернее, следующая песня – это, в определенном смысле, уникальное произведение… Париж в особенности, Франция, в том числе, но Париж – в особенности, связан с именами многих великих деятелей отечественной культуры начала двадцатого столетия. В первую очередь, конечно, это связано… ну, в нашей, по крайней мере, программе, в нашей мысли – в первую очередь это связано с великими эмигрантами. В мае месяце этого года, тоже в рамках «Года культуры Франции в России, России во Франции», произошло небольшое событие, где мы презентовали – действительно, это было впервые – три романса на стихи Пушкина и Лермонтова в переводе Марины Цветаевой, в переводе на французский язык.



Париж связан с именами – я повторюсь – очень серьезных, достойных и великих деятелей культуры. Во многом и очень во многом с исполнителями - с певцами. Исполнителями – неправильно сказать – с певцами, которые прославились в России, которые состоялись в России, которые были не просто известными, но знамениты, чья слава гремела по всей стране, у которых в жизни было все: и успех, и репертуар, и ведущие площадки и залы, и даже богатство. Можно сказать – не состояние, но богатство. Достаточно вспомнить несколько имен: это и Вертинский, это и Морфесси, это и великий Шаляпин, это и Надежда Плевицкая – люди, которые, уехав из страны в начале двадцатого столетия – немногие из них состоялись в той же степени, в которой состоялись уже в отечестве. Некоторые закончили жизнь достаточно не просто грустно, а трагично. Некоторым судьба, все-таки, улыбнулась, позволив вернуться домой или прожить относительно… относительно… Нет, безмятежную – нельзя сказать – относительно достойную. Но среди этих имен необходимо назвать и Марину Цветаеву, имеющую отношение к песне по духу, по сути по своей. И в эмиграции в Париже, в начале тридцатых годов – в конце двадцатых, начале тридцатых годов, ей почему-то стало необходимо перевести великих русских авторов на французский язык.

Мы сегодня исполним одно из этих произведений: любимое, известное нам в оригинальном, конечно, варианте на стихи Пушкина, на музыку Исаака Шварца, из кинофильма «Станционный смотритель».





Если только что прозвучал перевод с русского на французский язык, то теперь вариант обратный и очень по-своему интересный, поскольку романс, который мы сейчас исполним, родом из девятнадцатого столетия и романс, оригинально написанный в России. И он не переводной из французской музыкальной традиции, просто Сергей Донауров написал свой знаменитый, прославившей его, и вплоть до сих пор прославляющий его постоянно, романс «Пара гнедых» на французском языке. В некоторых изданиях Апухтина так и значится: у стихотворения «Пара гнедых» сноска из Донаурова. А тексты, в принципе, достаточно близки друг к другу, хотя, мне апухтинский перевод кажется значительно более глубоким, пусть более трагическим, но по поводу русского мировозрения в отличие от французского, даже, когда мы говорим о драме или о трагедии – мы говорим об этом по-разному. Для нас все принимает вселенские масштабы и я это, кстати, очень люблю, и стараюсь следовать этой традиции, там, где мне позволяют силы, здоровье и обстоятельства. Французы, как и многие европейцы, но французы, может быть, в особенности, не склонны драматизировать обстоятельства до последнего: все-таки, всегда остается какой-то шанс избежать трагической развязки. В общем-то, может быть, в этом только и разница между двумя текстами, но еще кроме отсылок в донауровском тексте к Босфору и Константинополю, которых в русском тексте нет и, может быть, это и хорошо. Все желающие, кому действительно, эта тема интересна, могут найти материалы по этому поводу и в Интернете, и в других источниках – это сейчас стало достаточно просто и легко. И я рад тому, что это стало просто, потому что, если у человека есть желание, он может при чистом уме и сердце понять, какие присвоенные традиции и привычки следует сохранить, какие нет. Вот мне кажется, что музыкальные традиции, в особенности, традиции поэтические, традиции изящного, которые мы активно присваивали из французской культуры, нужно оставлять и так же, как и наши деды и прадеды, оживлять их и наполнять русским душевным и духовным содержанием. Итак, «Пара гнедых»



… в сегодняшней программе, да, пожалуй – это последнее произведение, которое можно назвать переводным, с русского на французский язык и надо отдать должное автору, который, по-счастью, жив и поет до сих пор. Я желаю ему еще петь столько, сколько он сможет и жить, как можно дольше, поскольку из поющих людей – это тот, на которого можно равняться и по сию пору. И пока он существует, никто не может сказать, что такой песни не было, что так люди не пели, что все это какие-то технические ухищрения или давно отжившая, ушедшая эпоха.

В романсе, который сейчас прозвучит, текст не соответствует русскому оригиналу, но! – низкий поклон Шарлю Азнавуру, в том числе и за это – что в этом романсе он обращается сразу к нескольким источникам. К романсам, которые существовали в России, которые пелись и поются до сих пор: это и сам знаменитый «Две гитары» и еще несколько романсов, о которых, может быть имело бы смысл поговорить, но они не связаны никак с французской темой. Тем не менее, я попрошу вас… попрошу вас поверить, что текст этот вполне соответствует музыкальному содержанию и великой традиции самого этого романса. А если у кого-то будет желание познакомиться с ним поближе, познакомиться с переводом – то это тоже вполне сейчас доступно. Итак, Шарль Азнавур «Две гитары».


Ekh raz yechtcho raz yechtcho mnogo mnogo raz…



Ну, тут уж восторгам зрительного зала не было конца, ведь многие сегодня этот романс в исполнении Олега услышали впервые, а я еще до сих пор прекрасно помню нашу реакцию на него на премьере французской программы Думаю, что при показе передачи, эти аплодисменты в полном объеме, конечно же, не войдут, а жаль… И тут же следом…


Padam...padam...padam...
Des «veux-tu» en voilà par paquets
Et tout ça pour tomber juste au coin d'la rue
Sur l'air qui m'a reconnue…


Долгие-долгие аплодисменты и огромное количество цветов…
Олег говорит режиссеру, «что ему очень тяжело петь при такой тихой озвучке». С балкона, даже не разобравшись, кричат, чтобы он говорил погромче.


Олег: «Это была техническая деталь, она не предназначена для публики»


Sous le ciel de Paris,
S'envole une chanson.
Elle est née d'aujourd'hui
Dans le coeur d'un garçon…
Прикрепления: 0497200.jpg (24.7 Kb) · 3006388.jpg (20.4 Kb) · 2500524.jpg (20.2 Kb) · 1904492.jpg (21.0 Kb) · 4827728.jpg (15.2 Kb) · 8406542.jpg (21.5 Kb) · 5984735.jpg (13.2 Kb) · 3400491.jpg (27.6 Kb) · 2561482.jpg (14.6 Kb) · 3999334.jpg (16.6 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Воскресенье, 26 Май 2013, 19:44 | Сообщение # 28
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline

Près de Notre-Dame,
Parfois, couve un drame,
Oui, mais à Paname,
Tout peut s'arranger…


Олег: «Мы приблизились к финалу сегодняшнего выступления, но необходима короткая, потому что… не только, потому что, о французской песне можно очень долго говорить, очень долго можно слушать эти прекрасные произведения и (улыбается) долго можно их петь, не испытывая при этом усталости ни от мелодии, ни от текста – это, кстати, редкость. Вообще, когда целый жанр в своей полноте не вызывает привыкания и усталости на протяжении, может даже многочасового прослушивания – но это счастье.

Я заканчиваю сегодняшний монолог: и словесный, и музыкальный о французской песне – вернее, мы его заканчиваем песней тоже, своего рода, знаковой. Не очень люблю это слово, не очень его понимаю, но, как сказать?.. Значительной, масштабной, достойной, очень важной для нашей отечественной песенной культуры и не только песенной. В 1981 году на советские экраны вышел фильм «Тегеран-43» и помимо прекрасной игры, в том числе и французских актеров, в нем была… была, естественно, музыка, как и у всякого фильма. И в нем прозвучала замечательная, прекрасная песня, которую пел Шарль Азнавур, и которую он поет до сих пор и которую мы все прекрасно знаем. Исполняет ее множество отечественных артистов в самых разных вариантах: на русском и французском языке. Соло, в дуэтах, даже хорами. Это замечательно, это здорово потому, что название этой песни в переводе на русский язык – «Вечная любовь».




Собственно говоря, и смысл и тема этой песни – они бесконечно близки, наверное, самому важному. Мы, так или иначе, все время пытаемся говорить о любви. О любви в ее вселенских масштабных проявлениях, часто в трагических – это в наших традициях. Но не только… Если для человека главное в его жизни – это любовь, если то, ради чего он живет, то, к чему он стремится, то, чего он ищет, то, что он хранит – называется любовь – этот человек в полной, в самой серьезной мере – русский культурный человек.

Во многом об этом следующая песня, завершающая наш сегодняшний разговор о французской песне. Песня написана по-французски, но, тем не менее, как будто бы, от русского сердца…



Une vie d'amour
Que l'on s'était jurée
Et que le temps a désarticulée
Jour après jour
Blesse mes pensées…



an mal an
Mon amour
T'aimer encore

Et toujours


Гром аплодисментов, крики «браво!», огромное количество цветов – все, как всегда, ведь зрительская любовь к Олегу Погудину неизменна…

На сцену выходят ведущие и улыбающейся Святослав Белза, под непрекращающиеся аплодисменты обращается к Олегу: «Вечная любовь к Франции, к Парижу, к России – к кому угодно, но я думаю, что тут такое количество Ваших поклонников, что просто так Вас не отпустят».

Зрители очень довольные таким поворотом дел, смеются: ага, значит Олег сейчас опять будет петь! И что-то я не припомню, чтобы когда-нибудь на записи программы ведущий предлагал какому-либо артисту выйти на бис…


Олег: «Если хотите, эта песня, она очень хорошо перекликается с песнями Вертинского. И вполне вероятно, что, может быть, хотя бы отчасти, она и родилась, потому, что ее автор с огромным уважением, интересом и любовью относился к русской песне, в том числе, к Вертинскому, которого он видел, когда Вертинский выступал в ресторане, где работал его отец – я говорю сейчас о Шарле Азнавуре. Мы снова исполним его песню. А вообще, должен поделиться, что для меня, по крайней мере, Шарль Азнавур – один из… можно так сказать – один из учи-те-лей существования на сцене. Я бесконечно его люблю и не только за его песни, но и за манеру существования. Вот вдумайтесь – с пятидесятых годов до сих пор – фактически шесть десятков лет существования достойнейшего, на самых разных площадках: малых каких-то, может быть, ресторанных заведений, до ведущих площадок мира, как Карнеги-Холл, и "Олимпия", и даже у нас в Кремле несколько было его концертов.

Вот тут у меня закончилась кассета:слушая Олега, я просто проглядела этот момент. Но мир не без добрых людей и я очень благодарна и признательна Нине Корначевой, которая прислала мне этот отрывок.

- Я когда говорю, говорим о певцах, вообще, когда заходит разговор о певцах, я меряю всё по этому критерию, и перед этим критерием благоговею сам, смотрю на эту планку и понимаю, что к этому, вообще-то, нужно тянуться. Испытываю колоссальную досаду, когда люди, у которых есть и силы, и возможности, и талант, не смотрят на эту планку. Достичь её дано не всем, но, по крайней мере, стремиться к ощущению того, что певец - это больше, чем песня, певец - это, в том числе, особенно певец авторской песни, - это, в первую очередь, наверное, всё-таки, жизненная позиция. Она не должна быть обязательно какой-то революционной, ни в коем случае не должна быть позой, но позиция должна быть. И вот следующая песня, она, конечно, она немножко, она снова грустная, но, вы знаете, это тоже какая-то перекличка между русским романсом и французской песней, очень, кстати, тонкая и точная перекличка. Песня о том, тема банальная, о юности уходящей, прошедшей, о юности, которая даёт нам возможность жить и дальше, и свет, который продолжается с нами на протяжении всей нашей дальнейшей жизни, когда мы из неё уходим. Мне хотелось бы, чтобы такое отношение к жизни - по-настоящему романтическое, по-настоящему ответственное, по-настоящему прекрасное и в то же время изящное, сохранялось и в наших песнях, и у наших певцов».

И лишь только Олег закончил говорить, с балкона раздался грубый мужской крик: «По-русски спой!»

Я еще, хоть как-то могу понять, когда подобные моменты - и то, не в такой форме! - иногда случались в новогодний вечер в БКЗ, ведь там зрители начинали праздновать еще до начала концерта, а уж к началу второго отделения, некоторые разгоряченные головы мужского пола требовали от артиста что-нибудь нашего, для души…. Но сейчас, на записи программы, тема которой была заявлена заранее, это вопль был настолько глуп и безобразен, что тут абсолютно было ясно, что собой представлет данный субъект. И каким, вообще, ветром занесло его сюда, непонятно? Вот самый, что ни на есть, настоящий слон в посудной лавке, которому до французской программы, а уж тем более до размышлений Олега о французской песенной культуре – вообще, как до луны. Ему б что-нибудь попроще, а тут такие тонкости…

Мне очень понравилась реакция Олега на эту непристойную выходку, а вернее сказать – его не реакция: если обращать внимание на всех дураков, никаких нервов не хватит. А тут у Олега даже не изменилось выражение лица и он, улыбаясь, совсем легко и очень конкретно поставил этого наглеца на место.


«Вам не кажется, что это не совсем культурно? Все-таки идет запись программы " Романтики романса" каналом "Культура»... Хотя бы на «вы» к человеку обратились» (это спасибо Ирине Н. – у меня на тот момент диктофон уже не работал) Кстати, при необходимости, Олег умеет это делать очень даже неплохо…

И напоследок, на «бис», Олег поет «Молодость»



Car tous les instants
De nos vingt ans
Nous sont comptés…


Ну вот и все: запись закончена. И думаю, что многие согласятся со мной, что Олег свою часть программы провел великолепно.
И все то время, пока он находился на сцене, меня не покидало чувство, что программа «Романтика романса» после столь долгого перерыва вновь обрела своего самого лучшего ведущего…


фото Валентины и Анастасии

http://videobox.tv/video/18242233/
Прикрепления: 4992043.jpg (19.7 Kb) · 1463252.jpg (17.7 Kb) · 9456735.jpg (18.9 Kb) · 1593119.jpg (14.8 Kb) · 3407191.jpg (15.7 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Вторник, 28 Май 2013, 18:17 | Сообщение # 29
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
Романтика романса - 2010

Олег Погудин в новогоднем гала- концерте



http://www.youtube.com/watch?v=lWUnOF3z0UE
 

Валентина_КочероваДата: Вторник, 28 Май 2013, 18:33 | Сообщение # 30
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
28.05. 2011. "Романтика романса"

Конкурс ТВ Культура "Романс. XXI век"



http://www.youtube.com/watch?v=-nPacrJiD4E

"Я встретил Вас"
Олег Погудин, Нина Шацкая, Эдуард Хиль



https://www.youtube.com/watch?v=x_ZZEqk5xCo
 

Валентина_КочероваДата: Вторник, 28 Май 2013, 19:56 | Сообщение # 31
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline


Запись из "Дворца на Яузе" от 3.12. 2011. (в эфире 25 февраля 2012 года)



https://www.youtube.com/watch?v=_GCa6ywMjL0

Новогодний выпуск программы "Романтика романса", 2012 год.

Эфир программы - 02.01.2012.



https://www.youtube.com/watch?v=XC4C04zLIPU&index=44

«Романтика романса». Гала-концерт 17.10.2012г. Крокус-Сити-холл



http://www.youtube.com/watch?v=ED1zQRQNtjE#t=14
Прикрепления: 5123125.jpg (26.5 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Вторник, 28 Май 2013, 20:30 | Сообщение # 32
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
"Романтика романса"

Запись программы 21 апреля 2013 г.

«Любовь и разлука» Вспоминая Исаака Шварца…
Сольная программа Олега Погудина

Вот с тех самых пор, когда «Романтика романса» стала записываться на сцене Дворца на Яузе, и Олег Погудин стал приглашенным артистом этих программ, то вот нам, давним и горячим поклонникам этого абсолютно уникального дарования певца – и с этим уже никак не поспоришь! – участие во всех этих программах, по одной единственной причине, даются немалым трудом и терпением. И вот почему.

Дело в том, что, как правило, за один раз записываются сразу две отдельные программы, которые, естественно, будут показаны в разное время. И если в самый первый раз, ведущие – скорее всего, не продумав этот момент, или же, абсолютно даже не предполагая ничего подобного, поскольку, вряд ли они раньше сталкивались с таким явлением - сначала решили записать программу с Олегом Погудиным, а уже потом следующую – то, увидев, как отслушав его, 80% публики покидает зал – они испытали настоящее чувство шока, поскольку, помещение зрительного зала, практически, сразу же опустело. И понятно, что давать потом такую картинку в эфир, было решительно невозможно. И чтобы хоть как-то выйти из создавшегося положения, всю оставшуюся часть публики с балкона и бельэтажа в срочном порядке стали рассаживать в партере.

И вот уже после такого инцидента, все дальнейшие программы с участием Олега Погудина стали записываться только в последнюю очередь – и я их очень хорошо понимаю. Но нам-то до него это же все надо еще как-то выдержать и высидеть – а вот почему? – догадаться, наверное, совсем несложно...

А потом, когда зритель целенапраленно идет только на одного артиста, а в нашем случае - это Олег, то слушать других исполнителей он совершенно сейчас как-то не особо расположен. Он просто вынужден это делать...

Так что, и в этот раз мы должны были заранее запастись терпением и постараться быть объективными, и доброжелательными зрителями по отношению к другим артистам… насколько это было возможно. И скажу вам честно – ну, мы очень старались это делать, хотя это и не всегда получалось.


Ну понятно, что заявленное в программе имя Олега Погудина – а тут и к бабке ходить не надо – гарантированно обеспечивало переаншлаг данному мероприятию. И кто бы в этом сомневался…

Наверное, если уж рассказывать о вчерашнем концерте-съемке, то, чтобы все было понятно стороннему читателю, надо рассказывать сразу же о двух программах, которые записывались в этот вечер.

Тема первой совершенно замечательная: вечер памяти композитора Марка Минкова «Не отрекаются любя…». Хорошо, что в фойе продавались программки – это, конечно, сильно сказано. На самом деле - это просто набранный на компьютере перечень названий песен и имен артистов и на двух листочках, распечатанный на принтере текст – вот, собственно и все. Да и за это огромное спасибо устроителям – можно хоть заранее знать, что нас сегодня ждет и к чему готовиться. Прежде и этого не было…

Как всегда, ведущие программы – Мария Максакова и Святослав Белза. Хоть я и не очень жалую Марию – ну, не по душе мне, когда буквально все читается с листа – и ни одной своей мысли, и даже в именах заявленных артистов неправильно ставится ударение. А с другой стороны – если за день они записывают четыре программы – то тут, конечно, нагрузки огромные и такое количество текста выучить очень сложно. Но, справедливости ради, хочу отметить, что одежда ведущей в этот раз мне очень даже понравилась: во всяком случае, она вполне соответствовала самому названию программы. А вот Святослав Белза, как это ни печально говорить, на мой взгляд, немножечко сдал… Ну, от этого никуда ведь не деться – годы все равно берут свое, ведь 26 апреля ему будет уже 71.

Писать подробно о выступлении каждого артиста, вряд ли есть необходимость: кто будет смотреть эту программу, сами смогут составить впечатление о каждом из них. Скажу только одно, что в основном, все было на определенном, ровном уровне и за малым исключением, почти никто из них не вызвал какого-то откровенного неприятия.

С первого дубля записаться получалось далеко не у всех, и на это были разные причины. Это могли быть проблемы какого-то технического плана, а кто-то из артистов просто забывал слова. Но, какая бы на то ни была причина, переслушивать все это во второй раз никому совсем не хотелось. Да к тому же еще при таком большом количестве людей, в зале была такая духота…

Конечно, серьезно выделилось выступление Екатерины Гусевой с песней «Не отрекаются любя…» Вот это было очень сильно и, действительно, взяло за душу. И потом – она же хорошая актриса и нашла такой прекрасный образ, и так его замечательно показала, что это было сразу и по достоинству оценено всем зрительным залом. И вот тут каких-либо усилий, чтобы слушать ее, не было затрачено абсолютно никаких, поскольку выступление было очень талантливым и, на самом деле, каждое слово этой песни было пропущено актрисой через свое сердце. Я просто очень близко видела ее глаза…

Хорошее впечатление оставил Иван Викулов, солист театра «Московская оперетта» с песней «Мы слова найдем такие нежные». Очень даже приятный голос и не лишенный обаяния артист. И пока он пел, в его лице я угадывала некоторые черты то Сергея Есенина, а то Юрия Гуляева. Вот что-то такое было очень схожее между ними. Он совсем еще молодой человек: ему 31 год.




Я не стала снимать всех участников этой программы: не видела в этом особой необходимости, да и свет нижних ламп, прикрепленных на всем протяжении сцены за самые ее края, бил прямо в лицо зрителей первого ряда и порою даже слепил. Так что, где уж тут нормально снимать…

Ожидалась Ольга Остроумова с песней «Мой милый, если б не было войны…» Но по каким-то причинам ее заменила другая артистка, фамилию которой я просто не запомнила.

Вообще, надо сказать, что выйти на сцену с такой песней, которую совершенно гениально исполняла светлой Памяти великая Валентина Толкунова – это очень смелый и ответственный шаг, на который надо решиться и совершенно точно отдавать себе отчет в том – а имеешь ли ты право на это? Хватит ли у тебя таланта исполнить ее, не на таком, конечно уровне, поскольку это просто невозможно, но хотя бы, сколько-нибудь прилично, чтобы это не вызвало отторжения зрительного зала, поскольку голос Валентины Толкуновой незабываем и у всех еще на слуху. И эта песня навсегда, как мне кажется, будет соотноситься только с ней.

… Мне очень жаль было эту певицу – она старалась как могла, но не с ее голосом это петь, да и вообще, ей категорически нельзя было брать ее в свой репертуар. Надобно, все-таки, в таких случаях реально оценивать свои возможности... Она попросту испортила ее, и вот слушать такое исполнение было действительно мучительно и тяжело. И честно говоря, за это время мы от всего этого все уже так устали, что не могли дождаться окончания съемок этой программы.

Понравился Владислав Косарев с песней «Слушая песню Сольвейг» и зрители очень тепло отнеслись к нему. Но вот когда он захотел сделать второй дубль – что-там пошло не совсем так, то мы как-то сразу несколько напряглись – может не надо и так все хорошо?.. А кто-то из зрительного зала и вовсе так и сказал: «А зачем?». Бедный Владислав – он даже переменился в лице, явно не ожидая такой реакции от публики. Но и нас надо понять – мы уже настолько устали, ведь на запись программы по плану отводилось полтора часа и половина девятого на сцене уже должен быть Олег. А на часах уже девять, а еще не записаны три участника. И в связи с этим, уже как-то сами собою начали возникать определенные мысли – а на метро-то мы сегодня успеем?

Вот кто мне еще очень понравился, так это дует Екатерины Новоселовой и Игоря Портного с песней «Старый рояль». Ребята разыграли ее просто замечательно, и главную роль здесь сыграла Катя, а Игорь ей только подыгрывал. И здесь даже зрители оживились и заулыбались…

Нина Шацкая сделала два дубля «Реквиема» Марины Цветаевой. И вот от ее исполнения у меня осталось какое-то двойственное чувство. Все-таки - ту, прошлую Аллу Борисовну здесь трудно перепеть…

А вот совсем еще молодая исполнительница Александра Шерлинг доконала нас совершенно. Я даже не сосчитаю, сколько дублей она сделала с песней «Спасибо, музыка, тебе». Нет, я ровным счетом ничего плохого не могу сказать про ее голос: он в наличии и довольно сильный. Но, уж не знаю, то ли от волнения – хотя, глядя на нее, в это как-то трудно было поверить – мне совсем не понравилась ее вот такая, несколько развязная и высокомерная манера исполнения. Причем, совершенно непонятно, чем вообще, она была обусловлена? Зрителя, деточка, надо завоевывать, очаровывать и уж никак не глубиной декальте... С такими манерами далеко не уедешь...

И в какой-то момент исполнительница просто напрочь забыла слова и долго потом пыталась их вспомнить, чем вызвала уже неприкрытое раздражение в зале: «Слова надо учить!»
В общем, худо-бедно, но как-то она ее наконец-то допела, и мы все вздохнули с облегчением. Все, отмучились.

И уже в самом конце вечера, ведущая пригласила на сцену вдову Марка Минкова, которая, конечно же, была встречена аплодисментами, цветами и теплыми словами.

Вот такой эта была запись программы «Не отрекаются любя…». И в какой уже раз опять подумалось, что как бы было бы хорошо абсолютно всем, если бы Олег записывался вообще один, без никого. И зрители были бы счастливы, да и другим артистам было бы не обидно. Ведь вон сколько в зале цветов и все они почему-то предназначаются только одному... А зависть, сами понимаете, чувство не очень хорошее...
Прикрепления: 9591219.gif (6.8 Kb) · 4673637.gif (3.3 Kb) · 9529304.jpg (25.6 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Вторник, 28 Май 2013, 20:36 | Сообщение # 33
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
На то, чтобы поставить аппаратуру, свести вместе инструменты, проверить их на звучание, ушло никак не меньше получаса, а может быть даже и больше. И все это время Олег находился на сцене, принимая во всех этих технических обустройствах самое непосредственное участие. А это, надо сказать, процесс довольно утомительный и не из самых приятных. Но Олег был в таком прекрасном настроении: шутил, смеялся и даже какие-то технические несостыковки его совсем не раздражали.
Кажется, что он успел отдохнуть: красивый, загорелый – ну просто, любо-дорого посмотреть!..


И нам сразу как-то полегчало, и зал даже взбодрился, хотя, собственно, никакого действия на сцене пока еще толком не происходило. А Леша, чтобы скрасить затянувшуюся паузу, потихоньку стал наигрывать какую-то веселенькую мелодию, за что от зала сразу же получил одобрительные аплодисменты.

По просьбе режиссера, чтобы послушать, как звучат инструменты и голос, Олег исполняет пушкинские «Приметы». И знаете – и я это говорю абсолютно без всяких там, каких-либо преувеличений – вот куда что ушло… И как будто не было только что никаких записей и все только-только начинается… И вновь, как бывало уже не раз, после звучания других голосов, настолько отчетливо понимаешь – какая же, все-таки, это Величина– по профессионализму, по мастерству! Какой же небывалой силы талант у этого совершенно изящного человека, которого я никак не могу поставить в один ряд ни с каким другим артистом. А голос сейчас был какой изумительной красоты!...

Ну и еще для проверки пару куплетов «Кавалергардов» и все - запись программы «Любовь и разлука», посвященная 90-летию со дня рождения Исаака Шварца, начинается.


С.Б.: Добрый вечер, преданные поклонники романса!
М.М.: Здравствуйте, дорогие зрители и телезрители.

С.Б.: Уверен, что сегодня все мы получим истинное наслаждение от романсов настоящего петербуржца, выдающегося Мастера. Его имя – Исаак Иосифович Шварц.

М.М.: Конечно, Петербург всегда радовал нас яркими композиторскими именами: Василий Соловьев-Седой, Андрей Петров, Вениамин Баснер, Валерий Гаврилин - каждый из них, конечно, глыба. Но имя этого автора всегда стояло особняком. Исааку Шварцу в этом году исполнилось бы 90 лет. Кому посчастливилось с ним работать, произносили одно слово – Гений.

С.Б.: Его называли отшельником. Он трудился в тиши кабинета, в своей творческой гавани, в поселке Сиверской Ленинградской области и сочинял удивительные, трогательные, прозрачные… я бы сказал – ажурные шедевры.

Наша программа еще при жизни Шварца страстно мечтала пригласить его к нам. Но из-за болезни, недомоганий это стало невозможным. И тогда сам автор сказал: «Пригласите Олега Погудина. Пусть он споет все мои песни. Лучше него это не сделает никто».


Ну тут, конечно же, такие замечательные слова в адрес любимого нами артиста, были встречены залом очень одобрительными аплодисментами. И последущие слова ведущей совершенно потонули в их звучании…

М.М.: Надо сказать, что и наши, и ваши желания совпали и мы с огромной радостью выполняем пожелание автора. Встречайте – Заслуженный артист России Олег Погудин!

Очень радостные аплодисменты! Ну еще бы, ведь сколько мы ждали этого момента...

Я ехал к Вам: живые сны
За мной вились толпой игривой…


Вот это, действительно – наслаждение творчеством, наслаждение голосом… Ой, как же я хочу в Пушкинские Горы!!! Ведь Олег и Михайловское – для меня совершенно единое целое и одно без другого даже представить себе невозможно…

Долгие, долгие продолжительные аплодисменты… А вот теперь пошли и цветы, которые так бережно все это время мы хранили для него. И как же люди искренне радуются новой встречей с любимым артистом!




С.Б.: Прозвучал романс Исаака Шварца на стихи Пушкина из кинофильма Сергея Соловьева «Станционный смотритель» и именно музыка к этому фильму предопределило дальнейшее знакомство и сотрудничество Шварца с великим японским режиссером Акирой Куросавой. И их фильм «Дерсу Узала» получил «Оскара», как лучший зарубежный фильм.

М.М.: Ну, Вы еще рассказали занятный факт о том, что этот «Оскар» хранится на Мосфильме.

С.Б.: Это правда, поскольку фильм считался советским, хотя его снимал японский режиссер.



М.М.: Я бы хотела спросить у Олега. Скажите, вас многое, наверное, роднило… ну, как Вам сказать? Любовь к Петербургу, любовь к поэзии, потому что, он очень ясно сказал, что он предпочел бы именно в Вашем исполнении слышать свои произведения. Поэтому, мне бы хотелось спросить – что же именно в вас общее?

Олег: Вообще, на самом деле, я сначала этому слову испугался немножко – «роднило», а потом понял, что оно, наверное, самое точное. Все-таки, разница в возрасте у нас с Исааком Иосифовичем огромная – сорок с лишним лет. И, наверное, роднило – здесь самое точное слово.

Дело в том, что для меня вот, во времена моего детства, Ленинград тогдашний - это, однозначно, музыка Исаака Шварца. Причем, даже для маленького ребенка – это и песни, естественно, из «Белого солнца пустыни» и из «Соломенной шляпки». Фантастические мелодии… фильм называется «Мелодии белых ночей». Вот, чтобы не было тавтологии – мелодия – я не могу подобрать другого слова – она там, наверное, гениальна. Это одна из самых прекрасных мелодий, которая была написана и для кино вообще, и в советский период нашей музыкальной истории.

Роднило и роднит до сих пор, потому, что я не могу, в этом смысле, говорить об Исааке Иосифовиче в прошедшем времени.

Роднит, наверное, желание красоты, чистоты, изящности и, в то же время, чтобы эти все качества, эти все чувства, эти все проявления - они были простыми. Чтобы они были доступные, чтобы они могли переходить от сердца к сердцу. И, наверное, среди авторов-песенников... не cовсем это, может быть здесь, корректное слово, не совсем изящное, но, тем не менее – среди авторов, которые писали песни – Исаак Иосифович, на мой взгляд, ближе всего к этому.

Фантастическая возможность слышать что-то очень главное – я сейчас цитирую кого-то из музыковедов, который сказал прекрасно о Шварце – что он слышал гармонию небесных сфер, он слышал звуки божественные и мог их передать в очень доступной форме с помощью своих мелодий, с помощью своих песен прямо к сердцу слушающего.

Я, когда пою на сцене, я стараюсь - в меру своих возможностей, в меру отпущенного таланта, в меру опыта - делать то же самое. Но, даже если отставить какой-то профессионализм, какой-то опыт, даже если не говорить о певческой одаренности… это то, что мне необходимо в жизни. Это то, что для меня самое… желанное, и вот, наверное, в этом смысле – это роднит.


С.Б.: Но завоевать симпатии такого блистательного Мастера, как Исаак Шварц, было непросто. С чего началось ваше знакомство?

Олег: Вы знаете, оно как раз началось… ну, уж конечно, не с какой-то моей подачи. Исаак Иосифович, он же – Вы знаете – он жил, в общем, достаточно… ну, нельзя сказать затворнически, но, во всяком случае, он…

М.М.: Нелюдимо.



Олег: Нет, не нелюдимо. У него как раз было очень много гостей в его домике в Сиверской. Но он, может быть, был далеко от какого-то общего потока событий. И опять-таки, я должен сказать - разница в возрасте...

Исаак Иосифович услышал просто в моем исполнении… я думаю, что он услышал несколько своих песен. Но сейчас… я уже имею право об этом говорить, могу говорить и говорить, что есть и письменные его автографы с такими словами. Он считал, что романс «Любовь и разлука» - а я его цитирую: «Романс «Любовь и разлука» Погудин поет идеально».

Оценка эта фантастическая: от автора вообще такое услышать очень трудно, а, тем более, от автора великого. От автора, песни которого исполняли самые замечательные, самые блистательные артисты и эстрады – не только эстрады в нашей стране.

И знакомство состоялось по его желанию. Собственно говоря, если бы немножко жизнь была не такой суетливой, суетной в тот период у нас гастрольной – вот, в какой-то попытке набрать обороты, попытке утвердиться, попытке устояться – может быть, получилась бы какая-то, более серьезная работа, какое-то, более серьезное сотрудничество. Исаак Иосифович просил записать его произведения, просил записать компакт-диск с его песнями, что, к сожалению, мы выполнили уже только после его ухода.


С.Б.: Но все-таки, выполнили.

Олег: Выполнили. Я просил его, но так, очень… очень осторожно, но просил написать что-то, что я мог бы исполнять - если не цикл, то хотя бы, какой-то романс. И мы неоднократно об этом говорили, мы пытались даже размышлять о поэзии, что может быть написано. К сожалению, в последние годы он был не очень здоров и это тоже не случилось.

В общем, наших встреч было порядка всего, наверное, семи или восьми. Мы говорили… и знаете… вот… как-то, ну так – я сейчас уже вынужден говорить о себе. Собственно говоря, это мои какие-то ошибки, своего молодого периода жизни. С другой стороны – я не представляю себе свою жизнь иначе.

Когда я встречался с людьми – с достойными, великими людьми – я пытался впитать человека. Надо было бы говорить о профессии, надо было бы, наверное, говорить о музыке, надо было бы говорить о деталях, о чем-то еще… Но, вот с Исааком Иосифовичем это было какое-то фантастическое единение, родство. Можно было говорить о чем угодно: о погоде там, допустим. Тоня, его супруга, приносила чай… Мы сидели, беседовали о чем-то вообще… Но вот это что-то – вообще – оно драгоценно, потому, что во всех песнях, которые мы сейчас исполняем – это что-то – его интонации, его чуть-чуть такой ироничный, и, в то же время, бесконечно глубокий, печальный взгляд. Его крохотные совершенно руки, которые… руки музыканта, за которыми следить - бесконечное удовольствие. Его какие-то быстрые оценки, иногда, кстати, очень резкие. Его, в тоже время, какая-то бесконечная нежность и его потрясающая интеллигентность, и какая-то, часто извинительная интонация: то есть, он что-то скажет резкое, но потом говорит: «Но, Вы понимаете, но вот если можно так сказать…».

Это все осталось и останется навсегда. Это все вот в тех песнях, которые мы исполняем и без этого их быть уже не может. Без этого уже быть не может этой программы.

Простите мне пространные такие разговоры…


С.Б.: Нет, это все очень важно. Мы сейчас будем слушать, именно учитывая то, что это человек, впитавший в себя и автора.

Олег: И, конечно, Петербург. Сейчас вот будет несколько романсов как раз из кинофильма «Станционный смотритель».

На мой взгляд, вообше, о Петербурге очень мало хороших песен – так вот не повезло городу, в свое время, имперской столице – когда еще не набралось, наверное, достаточно материала, чтобы писать какие-то красивые песни. А потом советский период, когда мелодии прекрасные, а тексты очень спорные.

О Петербурге, наверное, те вот романсы, которые написал Шварц - они одни из самых прекрасных и это богатство нашего города. Города моего любимого, моего родного и это, что нас с ним тоже очень роднит и связывает.


М.М.: Благодарю и оставляю Вас наедине со зрителями.

Город пышный, город бедный,
Дух неволи, стройный вид,
Свод небес зелено-бледный,
Скука, холод и гранит…


Не знаю, как кому, но мне сегодня понравилась работа видеорежиссера. Каждая картинка вполне соотносилась с исполняемым произведением. Вот и сейчас очень даже уютно было смотреть на экран и видеть падающий снежок и старый петербургский двор... Весьма приятная сердцу картина…
Прикрепления: 6357384.jpg (24.0 Kb) · 7263543.jpg (23.9 Kb) · 8570878.jpg (19.7 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Вторник, 28 Май 2013, 20:41 | Сообщение # 34
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
Не спрашивай - зачем, душой остылый,
Я разлюбил весёлую любовь,
Я никого не называю милой,
Кто раз любил, уж…


Что-то Олегу самому не понравилось в своем исполнении, и он прерывает запись:

- Извините. Сначала лучше? Или… наверное, сначала.

Олег что-то говорит Леше, и тот утвердительно кивает головой.

Режиссер: Да-да, сначала. Готовы?

Олег: У меня просьба еще. Бас… именно басовые частоты уберите. У меня просто один бас в ушах, я ребят почти не слышу. Не по громкости, не по уровню, а по басу именно. Частоты уберите.

Спасибо. И тогда можем начать. Командуйте.

Вновь звучат аплодисменты.

От юности, от нег и сладострастья
Останется уныние одно...


Теперь как будто бы все в порядке. И после этого романса к сцене выстраивается почти что очередь, чтобы вручить любимому артисту цветы...

Совсем не понравилось одно только обстоятельство: почему-то столики для цветов были вынесены за кулисы, и Олег, чтобы положить очередные букеты, все время уходил туда. Но дело, конечно, не в этом, а в том, что эту зрительскую любовь, эту благодарность артисту, ради которого они, собственно говоря, и находятся в этом зале, на экране никто не увидит. Вот это мне совсем непонятно - чем эти столы, заполненные такими красивыми цветами, мешали съемочному процессу?

Далее по программе играют ребята. Звучит пьеса из кинофильма «Мелодия белой ночи». Молодцы: так красиво ее сыграли… А я, глядя на экран, все пыталась понять – это Старо-Невский проспект, или же я ошибаюсь?

На сцену выходят Олег и ведущие программы.


М.М.: Одна поклонница сказала, что играть и слушать музыку Шварца – великое счастье. Его пианизм – продолжение шопеновских традиций, глубина и трагизм – продолжение традиций Шостаковича. Если бы он написал только один фортепианный концерт для кинофильма «Мелодии белой ночи», который вы только что слышали, – имя композитора осталось бы в истории киномузыки.

С.Б.: Это все правда. Он был, действительно, поэтом музыки. У него было множество высоких и заслуженных званий, наград. Он был Народный артист России, лауреат Государственной премии, троекратный лауреат кинематографической премии «Ника». Об «Оскаре» я уже говорил.

Но, кроме того, у него была еще одна, очень важная для него, премия – это Царскосельская художественная премия за – как гласила формулировка – "Уникальное собрание романсов на стихи русских поэтов XIX-XX веков". И в этом списке любимых поэтов, рядом с Пушкиным, Фетом, Полонским, Буниным – Булат Окуджава. Его Исаак Иосифович считал великим поэтом.


М.М.: И это неудивительно. Их связывала не только многолетняя творческая и человеческая дружба, их связывало настоящее братство.

Они почти ровесники. Их жизнь и судьба во многом схожи. Оба подростками остались без отцов в страшные годы репрессий. Оба воевали, выжили и очень ценили общность взглядов на жизнь.


С.Б.: Булат Окуджава так говорил о Шварце: «У него удивительный дар извлекать музыку из самого стихотворения. Ту самую единственную музыку, которая существует для каждой строчки».

И сейчас, я думаю, Олег Погудин нам как раз подарит несколько произведений Исаака Шварца на стихи Булата Окуджавы.


Мария с улыбкой обращается к Олегу:

- Сцена Ваша…

И теперь по программе идет песня, которая была для нас радостным, но и несколько неожиданным подарком по одной только причине…

На экране сцена из фильма "Белое солнце пустыни" – качающейся на морской волне баркас…


Ваше благородие, госпожа разлука,
Мы с тобой родня давно…


- Ах... Извините!

Олег сам с досадой прерывает запись, которая началась так здорово! Ну, ему видней… Впрочем, ничего страшного – нормальный процесс, тем более, что это, вообще-то, премьера этой песни.

- А… – скажет сейчас кто-то… – Кого-то вы во второй раз даже слушать не могли, а тут – ничего страшного.
Да, и это именно так и есть, поскольку мы пришли сюда исключительно только ради его выступления, а во-вторых, все, что ни делает на сцене этот артист, – для нас чрезвычайно интересно, и Олег уже не раз подтверждал это своим творчеством. Да и слова эти родились отнюдь не на пустом месте… На скольких записях мы за эти годы уже побывали…

На самом деле, и я могу честно в этом признаться, если бы это было возможно – а у нас уже давно были такие мысли, но это вряд ли одобрят устроители передачи, – мы бы вообще приходили только ко второму отделению. То есть, как раз к тому времени, когда бы начинали записывать Олега... Вот так.


- Сначала. Аплодисменты.

Ваше благородие, госпожа победа,
Значит, моя песенка до конца не спета….


Здо-ро-во! А уж какие аплодисменты прозвучали вслед за ней – не передать!

( Я надеюсь, что все предыдущие исполнители уже разъехались по домам и их не слышат... )

Но один вопросик – маленький такой, для Балашихи... у зрителей, наверняка все-таки появился к Олегу...

Небольшая пауза: наш Лешечка опять скрадывает ее своими наигрышами, и к нему подключаются Рома и Миша…


- Приготовились. Тишина.

Аплодисменты. Олег на сцене.

Затихнет шрапнель, и начнется апрель.
На прежний пиджак поменяю шинель.
Вернутся полки из похода.
Такая сегодня погода.

Вернутся, вернутся полки из похода…


Теперь режиссер останавливает съемку: его что-то не устроило по звуку.

Олег: Командуйте.

В назначенный час заиграет трубач,
что есть нам удача средь всех неудач,
что все мы еще молодые
и крылья у нас золотые...


На этот раз все получилось великолепно! Зрители с удовольствием аплодируют Олегу, а он, глядя в зал, улыбается и только успевает принимать цветы, а их опять такое количество…

На сцене Олег и ведущие программы.


С.Б.: Любопытно, что один из своих первых…

Святослава Белзу прерывает режиссер, поскольку тот несколько не вовремя начал, ведь Олег еще только на подходе: ему нужно было время, чтобы отнести цветы.

- Вот теперь можно.



С.Б.: Любопытно, что один из своих первых романсов Шварц написал на стихи Михаила Светлова. И однажды они договорились о встрече. Шварц тогда был молодым: у него был бурный роман, и он изрядно опоздал. А Светлов отличался, как вы знаете, сокрушительным остроумием. Однажды в Доме творчества писателей, на юге, осмотрев лежащих на пляже писательских жен, он сокрушенно сказал: «Тела давно минувших дней».

Хотя в зале и прозвучал смех, но не думаю, что вот такие воспоминания могли понравиться Олегу. Меня, честно говоря, от них несколько покоробило – я просто совсем не ожидала услышать их от Святослава Игоревича. И дальнейшие его слова я тоже опускаю, мне они тоже не пришлись по душе, поэтому я их приводить не буду. Надо признать, что это был не самый удачно выбранный материал, с которым Бэлза вышел на сцену

М.М.: Олег, Я хотела бы у Вас спросить. Как Вы видите – в чем тайна обаяния романсов Исаака Шварца? В чем… вот их звенящая такая, искренняя нота? И как получается, что сквозь года – неважно – сейчас Вы их исполняете, и люди очень живо воспринимают их, как будто они абсолютно новое произведение сегодняшнего дня?



Олег: Я думаю, что, во-первых, – это прекрасные мелодии. Вообще наше время с мелодией не дружит, и вот сейчас красивых даже мелодий, не говоря уж о прекрасных или великих мелодиях – даже о значительных мелодиях говорить, как правило, не приходится – если мы говорим об эстрадной песне. А ведь это песни эстрадные – вот то, что писал Исаак Иосифович. Это песни, которые исполнялись и исполняются до сих пор в домашних застольях. Прежде всего – прекрасные мелодии. Кроме того – потрясающая искренность, абсолютно вот такая душевная открытость и, в то же время, богатство души.
Все это, когда проявляется в музыке, – это невозможно не услышать, это невозможно не полюбить. И думаю, что эти песни всегда будут любимы и желанны.


С.Б.: Олег, вот в отличие от Вас, мне не повезло в том отношении, что Исаак Шварц, наверное, чуть ли не единственный большой композитор, с кем мне не довелось ни разу встретиться.

Олег: Жаль…

С.Б.: Да, действительно, жаль, но тем любопытней от Вас узнать – каким он был в жизни? Каким он был мелодистом – мы все знаем. А вот каким он был в жизни – замкнутым или открытым, гостеприимным, веселым, грустным?

Олег: То, что удалось мне…

Олег оборачивается к Мише.

- Вообще в нашей команде есть человек, который с Исаак Иосифовичем общался очень долго – десятки лет. Миша Радюкевич. Он, собственно говоря, сам вырос в Сиверском, и они были соседями, фактически, с Исаак Иосифовичем. Поэтому, если хотите задать совершенно конкретные вопросы (Олег улыбается) ,вот, пожалуйста, терзайте гитариста, прекрасного гитариста Михаила Радюкевича.

Олег обращается к Мише:

- Миша, ты можешь что-нибудь сказать такое… ну, потому что, в быту, действительно, ты с ним общался гораздо больше.

Миша подходит к микрофону.

- Во-первых, в быту он был очень простой человек. И к нему, я знаю, что… знаю хорошо свою Сиверскую – что все приходили к нему за советом, с просьбой. И он очень, очень многим помогал – нуждающимся в какой-то поддержке, потому что все-таки Исаак Иосифович был известным человеком и у него были какие-то рычаги. Он старался не для себя, он помогал своим землякам в Сиверской. И он был очень эмоциональным человеком – он остро реагировал на всю несправедливость, что творится в мире. Он не боялся высказываться честно, вот даже в те далекие годы, когда…

Олег добавляет: Когда это было небезопасно.

С.Б.: Ну, а слухи о его отшельничестве – они преувеличены?

Миша: Абсолютно преувеличены. Просто, я так понимаю, что для него это было необходимым условием для творчества. И вот в Сиверской он черпал силы для вдохновения. И так как он, действительно, довольно рано перенес первый инфаркт, ему нужен был определенный режим, определенные прогулки, дышать свежим воздухом, и, я думаю, что благодаря Сиверской – он, собственно говоря, он смог так долго творить и черпать энергию в этом месте.

Ведущие: Спасибо.

Миша передает микрофон Олегу.

Олег: Я могу добавить только одно, что при наших нечастых встречах… А, кстати, нам повезло. Мы всем ансамблем были один раз у Исаака Иосифовича. Как раз консультировались у Исаака Иосифовича по поводу его песен, по поводу того, как их исполнять.

Я должен сказать, что он был бесконечно добрым человеком. Это качество тоже – оно вообще всегда редкое. В наше время оно редчайшее, и, собственно говоря, это его душевное качество – оно… оно слышно в каждой его песне.


С.Б.: И сейчас мы в этом убедимся еще раз.

М.М.: Я еще хочу предложить, Олег, Вам – раз мы уже начали, в общем-то, представлять Ваших музыкантов – сцена, как всегда, Ваша – и, возможно, перед следующей песней Вы представите Ваших музыкантов?

Олег: С огромным удовольствием. Я прошу тогда их встретить аплодисментами.

Идет представление музыкантов.

Олег: И вот совсем короткая еще реплика. Мы не договаривались об этом говорить, но…

Песни, которые мы отобрали сегодня, вспоминая военную страницу жизни Исаака Шварца, – мы не случайно их отобрали. Они поразительны. Ведь пришлось и ему, как и Окуджаве, воевать. Пришлось быть раненым, пришлось выжить в войне.

Песен о войне у Шварца немало. Во всех в них поразительная, щемящая, очень чистая нота юности и влюбленности в жизнь. Это очень нечасто случается, хотя это мы слышим в песнях, которые были написаны во время Великой Отечественной войны, – за что мы их тоже любим.

Вот этот очень тонкий, порой ироничный, но бесконечно влюбленный в жизнь и в человека взгляд Мастера – он во всех этих песнях существует. И, опять-таки, это очень простые песни, который каждый из нас может спеть у себя дома за столом, у себя во дворе, на лавке, среди друзей и родных, и всегда со счастливым – пусть печальным, но со счастливым чувством вспомнить тех, кто когда-то ушли в страшные военные годы, защищая нас, чтобы мы могли, в том числе, петь эти песни.


Кавалергарды, век недолог
и потому так сладок он.
Поет труба, откинут полог,
и где-то слышен сабель звон...


Думаю, что телезрители, которые впервые услышат этот романс в исполнении Олега Погудина, получат огромное удовольствие…
Прикрепления: 5233400.gif (19.0 Kb) · 6585998.jpg (24.8 Kb) · 8725142.jpg (21.3 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Вторник, 28 Май 2013, 20:53 | Сообщение # 35
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
И с тех пор горит во мне огонек той веры...
Капли датского короля пейте, кавалеры!


Родной, любимый голос, дорогой сердцу человек – и о какой вообще усталости может сейчас идти речь? Олег с такой великой щедростью каждый раз нас врачует этими замечательными, целительными каплями, что мы с ними запросто выдерживаем и страшную жару, и холод и еще многое другое…

Со сцены убирается микрофонная стойка и сейчас настает очередь музыкантов. Звучит всем нам знакомая «Элегия» из кинофильма «Станционный смотритель». И ребята здесь тоже на высоте. И картинка на экране как раз то, что надо. Старый осенний парк, медленно падающие золотистые листья. Прекрасное соединение музыки и пейзажа… Молодцы ребята, хорошо работают.




Все прошло на «браво!», но, тем не менее, Алексею что-то не понравилось. Посовещавшись с Юрой, он обращается к режиссеру.

- Скажите, а можно дубль сделать?

Режиссер, судя по всему, не совсем понимает, зачем это понадобилось музыканту?

- Нет, можно если…
- Не нужно.


На сцену вместе с ведущими выходит и Олег.

С.Б.: Прозвучала щемящая «Элегия» из музыки Исаака Шварца из фильма «Станционный смотритель». Нам хочется вновь вернуться к творческому содружеству композитора с Булатом Окуджавой.

Известно, что всего Исаак Шварц написал более тридцати романсов на стихи Булата Окуджавы. И когда Булат Шалвович ушел из жизни, то Исаак Шварц ощутил не просто невосполнимую потерю, а буквально, сиротство и посвятил памяти своего знаменитого друга романс «Дождик осенний, поплачь обо мне…».


М.М.: И Окуджава когда-то посвятил Шварцу стихотворение, где есть такая строчка:

Я не то, чтобы от скуки - я надеялся понять,
как умеют эти руки, эти звуки извлекать?..


С.Б.: Вот те самые маленькие руки, о которых говорил Олег…

Олег: И при том, что Исаак Иосифович не играл на скрипке, он… а как раз первая фраза, если вы помните:

Музыкант играл на скрипке -- я в глаза ему глядел.
Я не то, чтоб любопытствовал -- я по небу летел…

Но мне кажется, что у великого поэта Окуджавы как раз было очень точное видение и понимание души этого великого музыканта. Именно, поэтому был о скрипке разговор.


Какая-то несостыковка получилась у ведущих с текстом и Олег их выручает:

- Мы продолжим песнями на стихи Булата Окуджавы. И, действительно, это один из самых замечательных творческих союзов в истории не только советской, но и русской песни, российской песни. Наверное, вот такой уникальный, потому что… я даже не знаю, (обращается к С.Белзе) с энциклопедическими Вашими знаниями о жанре романса, может, сможете мне еще подсказать какой-нибудь…

С.Б.: Ну, вот только триумвират знаменитый – Бабаджанян, Рождественский и Магомаев.

Олег: Ну, возможно, возможно, хотя Окуджава и Шварц слит настолько, что, разделить, действительно, вот мелодику стиха и мелодию музыкальную, фактически, невозможно.

С.Б.: То есть, это одни струны души. И общая судьба, и война и вообще - люди культуры.

М.М.: Творческое единение.

Олег: И ко всему, ко прочему, уже завершая какие-то наблюдения, но для меня они очень дорогие - мне кажется, что вот как раз песни Шварца-Окуджавы – это совершенно точное продолжение традиции русского городского романса. Когда спрашивают, а вот возможен ли романс в наше время? – я всегда отсылаю к этим песням. Это почти наше время. И значит – возможно.

С.Б.: Возможно. Еще один букет романсов. Олег Погудин.

Стойка для микрофона вновь занимает свое место и Олег начинает…

В нашем старом саду, там, где тени густые,
отчего же слова ты мне шепчешь пустые?


А вот тут появившаяся на экране картинка не могла не вызвать улыбку. Ребята явно не прочитали текст романса. Картинка красивая, спору нет – майский цветущий яблоневый сад. Но у нас- то вроде, как по тексту, сейчас несколько другое время года...

В нашем старом саду листья поздние падают с клена…



Ну ладно, что ж теперь, пусть будет весна – мы, собственно, даже совсем и не против…

Эх, какие же красивые цветы Олег вынужден уносить за кулисы, а вот чтобы их показать многочисленным телезрителям?...

Ну а дальше, в смысле экранного сопровождения, было все, как надо.


Потому что перед ней две дороги - та и эта,
та прекрасна, но напрасна, эта, видимо, всерьез.
..

И грациозный поклон. Зал в полном восторге: сплошные «Браво!» - так что, чего уж тут удивляться?...



Олег улыбается:

- Спасибо!

Поднимает на поклон музыкантов и им тоже достаются заслуженные аплодисменты.

Олег: Мы подходим к финалу нашего сегодняшнего выступления. Я хотел бы поблагодарить всех тех, кто вместе с нами сумел до конца сегодняшнего, в общем, довольно сложного дня, сохранить атмосферу сердечности и внимания к тому, что, на самом деле, является драгоценным в нашей жизни.



Эти песни, действительно, драгоценность, которая не подвержена никаким влиянием природы внешней, по крайней мере, природы материальной. Они только требуют внимания нашего сердца. Насколько мы будем внимательны нашим сердцем к этим песням, столько мы сами будем оставаться живы и столько мы ровно вот это время не проржавеем, не сгнием, а останемся… останемся людьми. Людьми, которые в самых разных обстоятельствах и испытаниях, могут, все-таки, сохранить главное. Самое главное, самое драгоценное! Любовь к другому человеку…

Вот такая, очень серьезная судьба у этих, вроде, незамысловатых песен.

Я еще и бесконечно признателен… сегодняшним… Ну и постоянным, и сегодняшним тоже, дорогим друзьям-ведущим «Романтики романса» за то, что сегодня мы смогли… смогли вспомнить замечательного, прекрасного, талантливого – одного из самых добрых - человека, одного из самых добрых людей, с которым мне довелось быть знакомым. Одного из самых замечательных людей, которых нужно помнить всегда. Исаака Шварца.


Эх, не вовремя Миша затеял настраивать свою гитару: если бы Олег начал петь сразу же после своих слов, то эффект был бы вообще потрясающий! А Миша чуть смазал его... Ну ладно, главное, что на экране будет так, как надо...


То берег, то море, то солнце, то вьюга,
То ласточки, то воронье...


Во всем зале сейчас происходит какой-то общий праздник единения, любви и огромного чувства радости от того, что нам сегодня посчастливилось вновь услышать. Замечательная атмосфера! И создал ее именно Олег.



С.Б.: Ну что ж, друзья, мы сегодня получили тройное удовольствие: от Высокой музыки, Поэзии и Исполнения. Исполнения Олега Погудина.

Аплодисменты. Олег благодарит зал и за их громом разобрать все слова ведущей, обращенной к Олегу, просто не представляется возможным.



М.М.: Олег, мы благодарим Вас и музыкантов и конечно же, ждем вас (а это уже к нам, зрителям) у экранов телевизоров в программе «Романтика романса»…

С.Б.: И постараемся вас не разочаровать.



Олег от души, сердечно благодарит ведущих, прощается с ними и все артисты покидают зал.

- Спасибо всем. Съемка окончена.

Очень приятно, скажу я вам, было видеть, наблюдать на всем протяжении сегодняшнего вечера такое, очень теплое, дружеское, хорошее расположение ведущих к Олегу, не только в отношении какого-то творческого содружества, но и в плане чисто человеческих взаимоотношениях. И это было не сыграно специально для экрана, это было просто так, как оно есть на самом деле. Ни Марии, ни Святославу Игоревичу никакие артистические приемы, в этом смысле, здесь применять не было никакой надобности...
И это, кстати, происходит уже – я давно для себя отметила этот факт - с самых первых записей программ Олега Погудина.

Ну вот, собственно, и все. На часах уже одиннадцатый час – главное, что в метро успеваем… Конечно же, мы вышли из зала, как выжатые лимоны, но настроение у нас было замечательное. И вот, в связи с этим, может стоит, наконец-то, подумать о наиболее приемлемом здесь варианте съемок Олега?

Чтобы не мучить какой уже раз стольких людей – наверное, самое лучшее - это записать с ним за один вечер две разные программы. Думаю, что это сразу избавит от всяческого рода неудобств и ведущих, и самого артиста, да и нас, зрителей…


Олег, а Вам огромное спасибо за выдержку, за Вашу прекрасную работу и за то, что вспоминаете Вы Исаака Иосифовича добром и любовью не только в памятные даты, но и на протяжении всех этих лет, почти на каждом своем концерте…



https://www.youtube.com/watch?v=tfWixk9zt50
Прикрепления: 9977382.jpg (20.1 Kb) · 6246090.gif (3.8 Kb) · 1198312.jpg (21.0 Kb) · 9583414.jpg (21.3 Kb) · 9911572.jpg (19.7 Kb) · 8117701.jpg (15.5 Kb) · 5188789.jpg (25.0 Kb) · 7817728.jpg (26.2 Kb) · 4412549.jpg (25.2 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Пятница, 27 Дек 2013, 09:23 | Сообщение # 36
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
«Песни Булата Окуджавы»

Эфир от 21 декабря 2013 года



https://www.youtube.com/watch?v=6YbhW-BJ1Jk
 

Валентина_КочероваДата: Вторник, 14 Окт 2014, 20:34 | Сообщение # 37
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
К 200-летию М.Ю.Лермонтова

анонс программы от 19.09. 2014.

http://tvkultura.ru/article/show/article_id/118525

Эфир от 12 октября 2014 года



https://www.youtube.com/watch?v=oj5d-cOHsas

01 марта, 2015. Московский Губернский театр

"ТОЛЬКО РАЗ" (Запись РР, посвященная Б.Фомину)



https://www.youtube.com/watch?v=M5yPmTXX2Ig
 

Валентина_КочероваДата: Среда, 13 Янв 2016, 22:15 | Сообщение # 38
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
31.12. 2015. Крокус Сити Холл

Только раз в году. Гала-концерт

Руся М.:



https://www.youtube.com/watch?v=o6X3MZQyz6E

06.01. 2018. КЦ "Москвич"

(запись от 11.11. 2017)

Романсы, песни, вальсы, зарубежные шлягеры

Нина Подгорнова:



https://www.youtube.com/watch?v=CjheK42HSlM
 

Валентина_КочероваДата: Вторник, 27 Ноя 2018, 16:44 | Сообщение # 39
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
"ЮБИЛЕЙ В КРУГУ ДРУЗЕЙ"

Запись программы 24 ноября 2018 года

В последнее время мне очень полюбились концерты-съемки "Романтики романса" своей замечательно-радостной, абсолютно не наигранной и по-настоящему дружеской атмосферой, которая на протяжении всего времени царит на сцене, и мы, как зрители, видя все это и даже некоторым образом участвуя в этом действии, от души и смеемся, и радуемся вместе с Олегом и ведущими программы.

Что же касается ее технической части, то и тут все просто замечательно. Работает команда профессионалов: слаженно, четко и быстро. И если бы не камеры, кран и рельсы у сцены, даже можно было забыть, что мы присутствуем на записи, а не на просто концерте.

В этот раз программа была знаковая, юбилейная, и конечно же, зал был переполнен давними поклонниками этого замечательного артиста. Сегодня цветов особенно много, хотя сцена здесь совсем не приспособлена для того, чтобы артист мог спокойно их принимать: всякий раз это сопряжено с определенной трудностью. И вот потому я была в некотором раздумье: очень уж не хотелось лишний раз напрягать Олега… А с другой стороны, следующий концерт уже в Кремле – и уж там-то точно к сцене подойти совсем невозможно: каждый год около нее настоящее столпотворение, а уж в этом году и подавно.

По давно заведенному правилу, эту программу я всегда стараюсь стенографировать, поскольку в эфир все равно она выйдет в урезанном виде, ведь какая-то ее часть наверняка останется за кадром, а ее всегда хочется сохранить. Поэтому для своего архива я постараюсь максимально точно передать ее словесную часть. Правда, некоторые слова Олега и ведущих скрадывались аплодисментами, и тут уж ничего не поделаешь, но самое главное останется…
Формат работы большой и потому я буду это делать постепенно, по мере возможности.

Итак… на сцене под аплодисменты появляются наши любимые артисты – все очень рады их видеть - и техническая служба.



Проверяется аппаратура, музыканты настраивают свои инструменты. Настраивается звук и, в связи с этим, Олег сейчас общается с режиссером.


фото - Н.Корначевой

Елена Рахмина:



https://www.youtube.com/watch?v=k7tqSuhttaQ

Звучат аплодисменты и на сцену выходят ведущие. Екатерина, как всегда, ослепительно хороша!

Евгений: Здравствуйте, уважаемые зрители и телезрители.

Катя: Сегодня нам предстоит радостная – я в этом не сомневаюсь – яркая встреча с замечательным артистом. Его имя известно всем, кто любит романс.

Е.: Катюша, я скажу больше: это имя произносят в числе мэтров романсового исполнительства.

К.: А я, Женя, скажу еще больше. Этот артист исполняет не только романсы: в его творчестве есть и много других произведений и направлений. Но, обратите внимание: всегда только то, что состоит в родстве с этим удивительным и уникальным жанром. Народные песни, бардовская лирика, шедевры мировой эстрады, советские песни.

Е.: Ну что ж, пора назвать имя артиста и пригласить его на сцену. Сегодня у нас в гостях…

К.: Погодите, погодите, Женя… Почему же в гостях? Ведь для этого певца "Романтика романса" - дом родной. И не только потому, что он часто выступает у нас: мы всегда помним, что этот артист был ведущим нашей программы.

Е.: Да уж, Катюша, самое главное-то я и забыл. Тогда мне ничего не остается, как пригласить его к себе домой, на нашу сцену. Конечно же, это была шутка… Дорогие друзья! Встречайте! Народный артист России Олег Погудин!

Под радостные аплодисменты на сцену выходит улыбающийся Олег.

К.: Здравствуйте, Олег.
Е.: Спасибо Вам, что Вы нас не забываете.

Олег: Не забываю, да? Хорошее выражение…

К.: для начала программы, (смеется) да?…

Олег: Да. По-моему, мы дружим(смеется)

К.: Олег, мы Вас очень ждали…

Олег: Охотно верю. И вижу. И чувствую. Спасибо. (аплодисменты)

К.: Существует такое выражение - "Его Величество романс...". Олег, на Ваш вкус, оно не слишком пафосное?

Олег: Слишком пафосное. Но, на мой вкус… Дело в том, когда в девяностые годы прошлого столетия романс еще был очень молод, ну, даже хронологически, - когда это возникало словосочетание в афишах – я просто бранился. Если в газетах там, в лицензиях каких там ни было – просто тоскливо и уныло. Но! История отечественной песни с девяностого года, честно говоря, не подарила ничего такого… эстрадной песне, конечно.., ничего такого, что стоило бы отнести в уровень в ранг величия. Поэтому, опять-таки, вне своей воле, заметьте, - наш любимый, дивный, красивый, изящный, в общем-то, достаточно скромный и, в то же время, прекрасный жанр под названием "романс", он действительно обрел в полной степени слова – величие, как одно из своих качеств. Поэтому "Его Величество романс" – не в смысле, что корона на него надета, а в смысле того, что это великое достояние нашей культуры отечественной – да, теперь я это вполне принимаю, ну, по крайней мере, так и собираюсь считать.

К.: Скажите нам, пожалуйста, что же, что же за магнит заключен в романсе? Что в нем такого, что побудило Вас посвятить романсу всю свою жизнь, творческую жизнь, по крайней мере?

Олег: (пытается сделать серьезный вид) Катя, мне так приятно, что Вы считаете меня умным человеком…

К.: Не только я, Олег…

Олег: (смеется) Нет, это я просто про магнит. Я лихорадочно роюсь в голове и пытаюсь вспомнить школьный курс физики, которую я сдал на "отлично" в десятом классе в школе, но тут же вот забыл, как только потом поступил в театральный институт, то есть, вот эту вот часть…

К.: … ну, самое свойство магнита: магнетизм – то, что притягивает…

Олег: А, притягательность…

К.: Притягательность.

Олег: Притягательность в романсе конечно огромная, собственно говоря, это то, что отличает этот жанр. И притягательность, так сказать, двухсторонняя, в двух разных даже направлениях. Это притягательность чисто физическая: прекрасные мелодии, трогательные стихи, которые заставляют трепетать сердце, не сильно нагружая при этом нашу голову, но они при этом, красивые… И вторая притягательность – как раз, более, может быть, важная - романс ведь, фактически, без исключения - это песня о любви. То есть, есть, конечно, философские романсы, условно говоря, и скорей, все-таки, это песня на философскую тему, если мы будем говорить о немецкой музыке, если мы будем говорить о Шуберте или Шумане. Но я не музыковед, но, тем не менее, там можно часто встретить размышления такого вот вселенского масштаба о каких-то событиях, которые, в общем-то, в нашей жизни как бы не решить без религиозного или научного мировоззрения. Но романс не про это. Романс – про любовь, а поэтому он притягателен. Назовите хоть одного человека, которого хоть когда-нибудь не тянуло к другому человеку: вот этот магнит он сильнее всех остальных. Романс, собственно говоря, про это…

Первые слова Евгения тонут в аплодисментах...

Е.: …сегодня может и обязан звучать только романс. Может быть, Олег, начнем с какого-нибудь знакового: самого-самого…

Олег: Ну, раз уж у нас такая патетическая сейчас беседа, то я с огромным удовольствием спою не самый веселый, но самый, на мой взгляд, прекрасный и самый значительный русский романс, в котором, собственно говоря, сплелись и все мелодии, и все мысли и все чувства, которые характерны для русского человека и для этого жанра – русского романса. (аплодисменты)

Гори, гори, моя звезда…

Если говорить про исполнение этого романса, то новых слов-то, уже, собственно, и не подобрать – сколько их было сказано за все эти годы. Могу только добавить, что сегодня оно было особенно изумительно и так щемяще-пронзительно, и настолько тронуло душу, как будто я его услышала чуть ли не впервые. Вот это свое ощущение я помню даже сейчас...

Е.: Олег, всем известно, какое место в Вашем творчестве занимают песни Булата Окуджавы: для нескольких поколений российской интеллигенции его голос был нравственным камертоном. И вот сразу несколько вопросов: когда и как Вы решились обратиться к его песням и почему?

К.: И кто способен расслышать их сегодня? Ведь время идет, ценности жизненные меняются, люди меняются или это не так?

Олег: Катюш, вот я смотрю на Вас с Женей несколько лет уже на экране и в жизни… Люди, конечно, меняются, но если судить, допустим, по вам, по публике, которая приходит в этот зал, по публике, которая эту программу любит, слушает, ждет – мы не меняемся в главном. У нас меняются лица, безусловно: не у Вас, конечно, а у нас, у тех, кто встречает юбилеи в ближайшее время. У нас меняется осанка, у нас меняется походка – это я, собственно говоря, уже цитирую Булата Окуджаву. В одной из его прекрасных песен "Арбатский романс" есть такие слова: "еще моя походка мне не была смешна, еще подметки не пооторвались…" Кстати, замечательное продолжение…

Знаете, когда я начинаю говорить об Окуджаве, я волей-неволей цитирую его слова, потому что они лучше, чем все, что я о нем скажу:"за каждым поворотом, где музыка слышна, какие мне удачи открывались…" Вот это не проходит.

Мы слышим музыку, а Окуджава – он великий поэт, но, в тоже время, он, не будучи великим музыкантом, он - великий мелодист. Все его мелодии рождены огромным любящим сердцем и прекрасным слухом. Слухом не только физическим, слухом душевным – слухом, который способен уловить и услышать в жизни самое важное для лирики, лирики не только поэтической, но и лирики песенной.

Абсолютно важно и необходимо – он способен был услышать любовь. Но это слух. А еще был такой дар, что как поэт и музыкант – он мог передать все то, что он чувствует своим прекрасным большим сердцем, он мог передать своими песнями. И в этом смысле его песни, конечно, никогда не перестанут не только нравится, но и восхищать, но и воспитывать новые и новые поколения людей, для которых русский язык будет родным. Что касается… вот я, Женя, теперь ответил на Ваш вопрос – я много раз об этом говорил и будет скучно повторяться…

С песнями Окуджавы я встретился еще ребенком. Родители, которые учились в МВТУ имени Баумана здесь в Москве, они и жили на этих песнях, просто поэтому я пел те песни, которые пою сейчас, страшно сказать – сорок пять лет назад. Пел и, естественно, умом, может быть, не понимая то, о чем написано, но голос был хороший уже тогда и, собственно говоря, потом и солистом фактически сразу стал Детского хора Ленинградского радио и телевидения, то есть, это был профессиональный интерес уже в детстве. А вот сердце у маленького ребенка оно, наверное, гораздо лучше чувствует, чем сердце взрослого человека, - правду и неправду, любовь и нелюбовь.

На песнях Окуджавы я вырос: другое дело, что исполнял я их только под гитару в компаниях или в театральном институте, когда учился, даже на зачете. Целый зачет по речи сценической у меня была композиция по песням и стихам Окуджавы, как потом композиция по песням и письмам Александра Вертинского, которые фактически мне позволили закончить театральную академию – сейчас она снова называется институт, петербургский, - с красным дипломом, - то есть, это очень давняя история. Но исполнять на сцене песни Булата Шалвовича я стал только когда он ушел уже из жизни, когда он сам не мог озвучить то, что он написал, а он это делал гениально - не как певец, безусловно, но как тот, кто это все создал, родил и, всякий раз предъявлял публике, тем, кто его слушал – неважно, двадцать человек или стадионы – он предъявлял это абсолютно исполнено, абсолютно наполнено - так, как, в общем, ни один исполнитель, конечно, сделать не сможет. Даже самый превосходный.


Е.: Что ж, мы ждем в Вашем исполнении песни Булата Окуджавы. (аплодисменты)

Когда внезапно возникает еще неясный голос труб,
слова, как ястребы ночные, срываются с горячих губ…


Звучат аплодисменты, зрители пошли с букетами к сцене… Все записалось с первого раза…

Мне нужно на кого-нибудь молиться.
Подумайте, простому муравью…


Цветы, аплодисменты, переходящие в овации. На сцене появляются ведущие.

Е.: Олег, мне доводилось видеть и слышать немало Ваших концертных программ и у меня создалось впечатление, что Вы весьма неравнодушны к танцевальным ритмам и в Ваших концертных программах их много - танцевальных ритмах и мелодий.

Олег: (удивленно) У Вас сложилось такое впечатление?

Е.: (улыбаясь) Да, у меня!

Олег (смеясь): Как два просто великих танцора мы сейчас это будем обсуждать весело. (от души смеется)

Е.: Даже если взять пару концертов, которые Вы успели дать на "Романтике романса", Вы очень…

Олег: (пытается быть серьезным, но это у него не очень получается)... я не спорю, я нисколько не спорю, конечно. Это весь вопрос или Катя что-то добавит?

К.: Нет, я бы хотела еще у Вас спросить кое о чем.

Олег: Катя-то знакома в отличие от нас с танцевальным жанром, поэтому…

Е.: (первые слова из-за смеха не слышны) ... мне все проще: текст увидел, прочитал и забыл, мне не так все сложно: я половину Ваших слов не понимаю, так что…

Смеются абсолютно все, в зале аплодисменты и потому ответных слов Олега совершенно не разобрать…

Олег: Все в порядке, абсолютно. Давай, давайте дадим слово Кате.

С микрофоном Олега некоторые неполадки и пока его налаживают, артисты на сцене оживленно общаются.

На сцену вызывается гример. Ну вот, все в порядке и запись продолжается.


Е.: (повторяет свой вопрос) Олег, вспоминая Ваши концерты, у меня создалось впечатление, что Вы весьма неравнодушны к мелодиям, наполненными танцевальными ритмами или я ошибаюсь?

Олег: Покажите мне хотя бы одного человека равнодушного к мелодиям с танцевальными ритмами. Они могут, конечно, у некоторых вызывать раздражение или печаль глубокую, но подавляющее большинство слушателей и это точно на нашем опыте проверено, причем, в России - на громадных площадках, на камерных площадках, за рубежом – если ты начинаешь петь танго, люди просыпаются, оживают… нет, ну до танцев в зале у нас не доходило пока, по крайней мере, но, во всяком случае, отклик самый-самый счастливый и радостный, поэтому я думаю, что я не исключение и, конечно, талантливые танцевальные мелодии и ритмы меня радуют и заставляют – заставляют в хорошем смысле слова, включать их в свой репертуар.

К.: Наверное, Вы не можете не согласиться с тем, что есть такое понятие – русский вальс, хотя всем известно, что этот танец пришел из Австрии: его родина - Вена. А еще есть такое понятие… как русское танго, хотя танго, родина танго - Аргентина. Вы согласны с этим?

Олег: С понятиями спорить, вообще, дело бездарное: мы ведь артисты, можем только их либо проявить эти понятия, либо дезавуировать. Если мы плохо исполним свою работу, то любые понятия, даже самые прекрасные, они просто вряд ли… ну, вот люди говорят: ну, вот что это за понятия? А если мы хорошо делаем свою работу…

К.: Очень хорошо.

Олег: (улыбается) Как хорошо, да: вот стоим и хвалим друг друга. (все смеются) Знаете, что самое чудесное: что вот у каждого здесь присутствующих на сцене – у ведущих, у Вашего покорного слуги, у музыкантов, которые за моей спиной, - я не буду говорить даже про техническую команду, которая все это обеспечивает, весь этот праздник – у нас, на самом деле, исправно, - по крайней мере, радоваться, что не все в жизни в этой мы пропустили. Что мы делаем какие-то хорошие вещи на протяжении многих лет, потому что, много-много лет вы приходите нас слушать и смотреть. Если бы мы были совсем нерадивые работники, вряд ли бы это продолжалось. (смеется. Аплодисменты в зале)

Конечно, танго, как танец… ну, Кать, я говорю с профессионалом, мне стыдно сейчас будет. Ты лучше меня в тысячу раз это все знаешь… Что вальс, что танго, безусловно, они имели свое место рождения, свою философию, свою понятийность, – если мы будем цитировать наш вопрос. Но самые великие и самые любимые жанры, они, конечно, приживаются в самых разных странах. И вот тут нельзя сказать, допустим, что танго Оскара Строка уступает танго Гарделя или Пьяццо́ллы по художественному уровню. Но они разные, как темперамент. Есть темперамент латиноамериканский: те из авторов танго, в частности, Пьяццо́лла – если я не музыковед, конечно, если я правильно помню – которые получили образование в Париже – это аргентинское танго или французское уже танго, - пойди, пойми…Темпераменты различаются. Темперамент аргентинцев, темперамент… у парижан, вообще, отдельный темперамент. Русский темперамент тоже.

Русское танго, как русский вальс наполнены настоящим лиризмом. Ведь в европейской культуре все даже самое мощное, самое серьезное, даже самое трагическое всегда представлено с некоторым оттенком иронии, - ну, чтобы не было неудобно, если что, - мы культурные же люди, правильно, ну, нельзя же совсем доводить, разорвать страсти в клочья. А русскому человеку как раз свойственно очень простое отношение в этом смысле к жизни, к отношениям. Мы исполнены лиризмом: если мы плачем, то плачем по-настоящему, если мы смеемся – мы смеемся от души, если мы любим – мы любим, не оглядываясь на какие-то, может быть, даже вещи, на которые стоило бы оглянуться, но, тем не менее… Это наша душа, это наш темперамент и, собственно говоря, наши вальс и танго, они, может быть, менее страстны, чем те произведения…


К.: …аргентинских товарищей…

Олег: (улыбается) Вот знаешь, я веду себя, как настоящий артист: я вот говорю-говорю, а, на самом деле, наше дело показать.

К.: Мы танцуем?

Олег:… в моем случае – спеть. Давайте, действительно, перейдем к песням. (смеется)

Е.: Итак, мы сейчас услышим танго Оскара Строка в исполнении Народного артиста России Олега Погудина! (аплодисменты)

Олег: Это, наверное, самое романсовое танго. Сегодня у нас такой, все-таки, постоянно… поклон романсу, постоянное обращение к романсу в самых разных жанрах, и самое страстное, но самое прекрасное…

Вчера я видел вас случайно,
Об этом знали вы едва…


Аплодисменты, цветы…

Режиссер: …пауза. Будьте добры пойти по правую руку в кулису.

Олег на некоторое время уходит за кулисы. Несколько минут паузы и запись продолжается.

К.: Любой романс, любая песня – это ведь не только часть культуры, но и часть истории: эта часть судьбы той страны, в которой эта песня была написана. В Вашем репертуаре есть песни, которые были написаны во время Великой Отечественной войны. Как часто Вы их исполняете? Как их принимает публика, какой отклик они в Вашем сердце находят?

Олег: По времени близкой к Дню Победы мы исполняем, и даем эти концерты всегда в Москве и в Петербурге каждый год. Ну, бывали редкие исключения, когда были далекие гастроли.

Эти песни мы очень любим, но надо отметить такую вещь: мы исполняем те песни, которые при определенных обстоятельствах можно назвать романсом. Это все песни о любви, но родившиеся в жестоких, трагических обстоятельствах войны, в те самые годы, про которые один человек сказал: "Когда говорят пушки, музы молчат", но это было несколько раньше. Другая чудесная женщина-поэт сказала: "А музы не молчали…"

Не молчит никогда человеческое сердце и… у меня в жизни не было, слава богу, настолько жестоких испытаний, какие пришлось пройти нашему отечеству в сорок первом-сорок пятом годах, но некоторые сложные и трагические моменты бывали. И вот я поэтому могу тоже сказать, что в самые тяжелые обстоятельства любому человеку – я в этом уверен, мне не только кажется, - человеку не нужно никаких патетических высказываний, ему не нужно говорить какие-то моральные, высокие вещи, его не нужно мотивировать какими-то философскими умозаключениями. У каждого человека в минуты самых сложных испытаний, прежде всего, говорит и слышит сердце. И мы, даже самые мужественные, даже самые сильные, даже самые, как бы вроде бесчувственные из нас, в самых сложных испытаниях, мы всегда нуждаемся в каком-то утешении внутреннем, – что, недаром все то, что происходит, происходит недаром, происходило все то, что со мною было. А лучше всего в этом смысле успокаивает и дает надежду на дальнейшую жизнь именно любовь. И вот те песни, которые мы поем, это все песни о любви и поэтому их исполнять несложно.

Я, как обычно, очень долго и немножко путано отвечаю, все-таки, на Ваш вопрос… Эти песни мы включаем и в другие концертные программы, которые мы посвящаем двадцатому столетию. Это нетрудно, потому что абсолютное большинство из них фактически сказаны тем же самым лирическим героем, который произносит тексты романсов или песни Булата Окуджавы или, допустим, романсов Андрея Петрова, Исаака Шварца. (аплодисменты)

Е.: Олег, а можно у Вас узнать, как Вы считаете, эти песни, песни военных лет, будут звучать в будущем? Ведь поколение ветеранов уходит, уходят свидетели того времени – их становится все меньше и меньше. Останутся ли эти песни и будут ли они востребованы дальше в поколениях?

Олег: Они останутся, безусловно, в концертных программах и в театральных спектаклях – мы же ходим смотреть трагедию Шекспира – допустим, неважно, как называется "Ричард III" или там "Генрих VIII". Исторические реалии для этих песен очень важны, но они, эти песни, не исчерпываются историческими реалиями. Хорошие по-настоящему песни останутся и в общем потреблении – их будут исполнять и дома, под гитару. Я уверен "Темная ночь" вообще никогда не уйдет из репертуара русских певцов и просто из нашего быта.

Что касается песен более скромных по уровню: ну, не все песни одинаково художественного уровня, безусловно. И что касается песен, которые очень уж сильно привязаны ко времени в основе своих политических реалий или тех фактов и событий, которые мы сейчас пересматриваем в смысле даже не фактическом, конечно, а в смысле эмоциональном, то в спектаклях, посвященных этому времени, это останется навсегда, поскольку это время в истории нашей страны самое трагическое и самое героическое, - то, конечно, эти тексты, эти мелодии, эти события мы будем художественно вспоминать, наблюдать, плакать над ними, радоваться, я думаю, всегда, сколько будет существовать русский народ. (аплодисменты)

Ночь коротка, спят облака,
И лежит у меня на ладони
Незнакомая Ваша рука…

"Браво!", аплодисменты, цветы…

Темная ночь,
только пули свистят по степи…

"Браво!", аплодисменты, цветы… На сцене вновь ведущие программы.

К.: Артист Олег Погудин поет на пяти.., нет, даже кажется, на шести.., если я не ошибаюсь, может быть, даже на семи…

Олег: Побольше… набавляй-набавляй… (смеется)

К.: …языках! Напомните, пожалуйста, Олег, на скольких языках Вы поете?

Олег: Много песен пою, да, где-то на пяти-шести, но, в принципе, на пятнадцати. (аплодисменты)

Е.: Скажите, пожалуйста, а какой из этих языков Вы считаете более музыкальным?

Олег: Вы профессиональный певец, ответьте с ходу…

Е.: (напевает) Parla più piano e nessuno sentirà…

Олег: Только выберите между Фрэнком Синатрой и итальянским текстом, а то у Вас итальянский с английским акцентом.

Е.: (улыбается): Хорошо. Я просто плохо знаю итальянский…

Олег: Нет, сейчас больше всего поют… (Евгению) Что Вы прибедняетесь все время?

Е.: (оправдываясь) Я? Нет, я…

Олег: Потому, что на мне фрак надет, а на Вас смокинг? Не волнуйтесь…

Идет такая шутливая перепалка: улыбаются, смеются все…

Олег: На самом деле, отчасти, Вы ответили на вопрос: наиболее использованный для песни сейчас язык английский, но, при том, что я его достаточно хорошо знаю и свободно на нем общаюсь, я не считаю его именно певческим языком. Самый, все-таки, конечно, язык певческий - итальянский. Безусловно, пение на итальянском языке грамотное – оно даже лечит голос. Но, в каждом языке, Вы знаете… вот в прошлой программе мы пели на шведском. Вроде бы в разговоре, шведский я знаю, к счастью, тоже свободно – шведский совсем не певучий язык, но вдруг, в каких-то сочетаниях музыкальных, этот язык становится единственным возможным в данной, вот конкретной песне.

Тоже, например, можно сказать про немецкий, который вовсе не благозвучен на наше, по крайней мере, славянское ухо, но написано на нем вокальных произведений огромное количество и самых гениальных.

Из тех языков, которым я отдаю предпочтение по пению, чисто физически – сейчас я не про искусство – это конечно, итальянский, русский, безусловно – он, на самом деле, очень удобный для пения язык. И, возможно, французский, который язык для пения неудобный, но выразительность французского языка и красота его, насколько обаяние его, настолько мощное, что, в общем, петь на нем приятно, хотя непросто.

К.: А на каком языке сейчас прозвучит произведение в Вашем исполнении?

Олег: (негромким, обвораживающим голосом) Так Вы можете попросить, Катя, и я исполню на любом, (смеется) на каком попросите. В рамках тех пятнадцати, конечно.

К.: На французском. Спасибо. (аплодисменты)

Sous le ciel de Paris
S’envole une chanson…

Аплодисменты, цветы…

Siempre que te pregunto
Si algun amor me escondes… ("Quizás, Quizás, Quizás")

Море восторга, "браво!", продолжительные аплодисменты, цветы: Олег еле удерживает такое их количество…

Олег: (улыбается) И пусть после этого артисты кокетничают и говорят, что их путь усыпан не розами, да?

Е.: Олег Евгеньевич, если позволите, у нас к Вам…

Олег: Мы опять перешли на отчество? Что я такого сделал сегодня, что ты (смеется) смущаешься все время? (хохочет)

Е.: (пробует еще раз) Олег, давайте перейдем снова на русский язык: дело в том, что у нас с Катюшей есть к Вам небольшая просьба.

К.: Знаете, Олег, есть такая песня, она появилась на свет довольно давно, и сразу эту песню все очень полюбили, потому что от нее веет каким-то теплом. И название у нее такое замечательное – одно из самых-самых нежных русских слов – "Надежда"

Олег: Катюш, Ваша интонация настолько исполнена теплом, что так и хочется Вас слушать.

К.: (продолжает) … "Надежда" - песня, которую мы все любим и знаем.

Олег: …нет, ну, правда-правда-правда. Попробуйте не согласится со мной… (аплодисменты)

К.: Попробуйте, Вы не согласиться, Олег, и не спеть нам эту песню.

Олег: Тем более, что только что, вот буквально, прошел замечательный, чудесный юбилей Николая Николаевича Добронравова. Это счастье, что они не просто с нами – Александра Николаевна и Николай Николаевич, а то, что они до сих пор творят: вот буквально они показывали мне этим летом новую песню. Новую! Сейчас. И что они выходят на сцену, и что они дарят нам свои произведения и смотрят за нами, за всеми теми, кто их песни исполняет, и всегда нежно и вот с таким теплом именно дают очень правильные советы. Поэтому, я не просто обещаю Вам, что спою эту песню, а сделаю это с огромным наслаждением.

Е.: Для вас поет Народный артист России Олег Погудин! (аплодисменты)

Светит незнакомая звезда,
Снова мы оторваны от дома…

Да уж, с цветами Олегу приходится явно нелегко…

Е.: Дорогой Олег, если Вы позволите, я сейчас воспользуюсь своим служебным положением и скажу Вам много теплых слов.

Вы уникальный, талантливый артист, который на эстраде, на сцене, уже достаточное количество лет. Вы приобрели свою публику, Вы приобрели какую-то невероятную свою манеру исполнения, манеру поведения на сцене. Вы очень талантливый, яркий артист и публика в этом зале - тому доказательство - и те концерты, те аншлаги, которые Вы собираете по всей стране. Программа "Романтика романса" Вас очень любит и ценит.

Олег: Спасибо, Женя... (аплодисменты)

Е.: Мы готовы слушать Вас вечность, но, к сожалению, у нас осталось времени всего на одну песню.

К.: Или на один романс. Пожалуйста, выберите что-нибудь и исполните для нас.

Олег: Катюш, … Вы очень хорошо..., так изящно подсластили пилюлю с Женей, Вы так много хороших слов сказали… (Олег еще что-то добавляет, хохоча…) Но это вырежут, это эксклюзив, так сказать, для публики.

К.: Нет, это оставят.

Олег: А, только это оставят? (все смеются)

Вернемся к серьезному… (Ну, у Олега это явно не получается...) Катя просто так хорошо сказала, а я боюсь просить ее повторить.

К.: Нет-нет, я с удовольствием. Мы просим Вас…

Е.: Мы готовы Вас слушать всегда, вечность – это правда. Нам доставляет огромное удовольствие Ваше исполнение Ваших романсов, песен, Ваша интерпретация. К сожалению, "Романтика романса" не может просто снимать по двенадцать часов подряд.

Олег: (смеется) Исключительно Погудина, я согласен. (хохочет)

Е.: У нас просто мало времени осталось, но мы еще хотели бы Вас послушать: времени осталось всего на одну песню или романс.

К.: Мы заинтригованы: что же это будет? Чем Вы завершите сегодня нашу программу, Олег?

Е.: Вы, наверное, оставили на закуску что-то самое вкусное?

Олег: Да, дело в том, что есть такие… ну, закуска – слово-то ужасное... Как закуска соотносится с романсом? Хорошо, на десерт, хотя бы сказал, я не понимаю…

В зале хохот…

Е.: ... на десерт оставили, простите,.. если у меня закуска – обычно десерт… (все остальные слова участников программы тонут во всеобщем хохоте, заметьте, не смехе…)

Олег: (делает серьезное лицо) Есть вещи, которые не приедаются – это мы можем и о закусках, закусках не в виде десертов – и нашу счастливую, на самом деле, очень такую веселую ноту в общении. Поверьте! – между коллегами по цеху – это такая редкость!... Вот вы не представляете, какие замечательные люди стоят перед вами на сцене – я не себя имею в виду. Потому что, (аплодисменты) наши сейчас все шутки, комплименты, какие-то там замечания – это все искренне, это все направлено только на одно, чтоб всем вам и нам было хорошо. Чтоб было хорошо в профессии, чтоб было хорошо в жизни, чтоб мы могли радоваться даже тогда, когда играем или исполняем в музыке трагедии. Это очень редко.

Артисты – живые люди и людей с хорошим характером среди них очень мало. Я вот, например, к этим людям не отношусь, а те, кто сегодня со мной на сцене стоят рядом, они с прекрасным характером, талантом и умением. Вот. Но, (аплодисменты) возвращаясь к десерту или закуске – это кому уж как хочется…

Есть вещи, которые не приедаются и в кулинарном смысле, есть вещи, которые не приедаются… я вынужден сейчас употребить это слово, потому что мне трудно найти что-нибудь иное, чтобы не разрушило своим пафосом философским ту, очень нежную структуру, в которой мы находимся. То, очень нежное произведение, которое будет звучать сейчас. Но это, строго говоря, и песня и романс.

Песня – потому, что, все-таки, это близкое по времени к нам произведение: оно написано совсем не так давно, хотя, кажется уже и целая вечность прошла, но я-то помню еще то время, когда она появилась и поразила меня в самое сердце своей невероятной красотой. Маленьким ребенком, естественно, я не понимал всех смыслов, которые заключены в прекрасных словах Окуджавы, но пленительная музыка Шварца, она уже тогда и обволакивала каким-то теплым счастьем, и проникала в сердце щемящей, очень чистой, очень свежей нотой, от которой не хотелось отрываться.

Так вот, это - песня, потому что написана не очень давно. Но это - романс, абсолютно точно по своему духу, не только настроению. Не только душевным каким-то качествам эмоциональным, но и по духу. Это песня песен… И закончим мы, если позволите..., начинали мы с романса романсов "Гори, гори, моя звезда" и закончим мы песней песен, по крайней мере, в нашей эстрадной отечественной жизни - "Любовь и разлука" (аплодисменты)

К.: Для вас поет Народный артист России Олег Погудин.

Идет вступление...

Олег: Простите, перепишем вступление… Пожалуйста, простите.

Еще он не сшит, твой наряд подвенечный
И хор в нашу честь не споет…

"Браво!", цветы, овации, потом долгие-долгие аплодисменты…

Олег: Спасибо!

К.: Вот и подошла к концу наша встреча с Народным артистом России Олегом Погудиным. Дорогой Олег! Мы с Вами не прощаемся. Не забывайте, что здесь Вы у себя до-ма. Возвращайтесь домой почаще.

Олег: С удовольствием.

Е.: Уважаемые зрители! Давайте скажем спасибо нашему артисту. Ваши аплодисменты!

Дружные аплодисменты…

Олег: Спасибо!

К.: Ну, что же… Пора сказать - до свидания, до новых встреч в программе "Романтика романса".

Ну вот, запись программы закончена. Как видите, все записывалось практически с первого дубля. И сама программа, и та чудесная атмосфера, созданная на сцене Олегом и ее ведущими произвела на всех очень радостное и счастливое впечатление. Все было просто великолепно! И потому, огромное спасибо всем участникам "Романтики романса" за доставленное удовольствие от этой записи!

С нетерпением будем ждать новой встречи!
Прикрепления: 9823688.jpg (39.8 Kb) · 9808296.jpg (26.2 Kb) · 0190518.jpg (30.8 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Четверг, 29 Ноя 2018, 15:03 | Сообщение # 40
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline
К.: Любой романс, любая песня – это ведь не только часть культуры, но и часть истории: эта часть судьбы той страны, в которой эта песня была написана. В Вашем репертуаре есть песни, которые были написаны во время Великой Отечественной войны. Как часто Вы их исполняете? Как их принимает публика, какой отклик они в Вашем сердце находят?

Олег: По времени близкой к Дню Победы мы исполняем, и даем эти концерты всегда в Москве и в Петербурге каждый год. Ну, бывали редкие исключения, когда были далекие гастроли.

Эти песни мы очень любим, но надо отметить такую вещь: мы исполняем те песни, которые при определенных обстоятельствах можно назвать романсом. Это все песни о любви, но родившиеся в жестоких, трагических обстоятельствах войны, в те самые годы, про которые один человек сказал: "Когда говорят пушки, музы молчат", но это было несколько раньше. Другая чудесная женщина-поэт сказала: "А музы не молчали…"

Не молчит никогда человеческое сердце и… у меня в жизни не было, слава богу, настолько жестоких испытаний, какие пришлось пройти нашему отечеству в сорок первом-сорок пятом годах, но некоторые сложные и трагические моменты бывали. И вот я поэтому могу тоже сказать, что в самые тяжелые обстоятельства любому человеку – я в этом уверен, мне не только кажется, - человеку не нужно никаких патетических высказываний, ему не нужно говорить какие-то моральные, высокие вещи, его не нужно мотивировать какими-то философскими умозаключениями. У каждого человека в минуты самых сложных испытаний, прежде всего, говорит и слышит сердце. И мы, даже самые мужественные, даже самые сильные, даже самые, как бы вроде бесчувственные из нас, в самых сложных испытаниях, мы всегда нуждаемся в каком-то утешении внутреннем, – что, недаром все то, что происходит, происходит недаром, происходило все то, что со мною было. А лучше всего в этом смысле успокаивает и дает надежду на дальнейшую жизнь именно любовь. И вот те песни, которые мы поем, это все песни о любви и поэтому их исполнять несложно.

Я, как обычно, очень долго и немножко путано отвечаю, все-таки, на Ваш вопрос… Эти песни мы включаем и в другие концертные программы, которые мы посвящаем двадцатому столетию. Это нетрудно, потому что абсолютное большинство из них фактически сказаны тем же самым лирическим героем, который произносит тексты романсов или песни Булата Окуджавы или, допустим, романсов Андрея Петрова, Исаака Шварца.
(аплодисменты)

Е.: Олег, а можно у Вас узнать, как Вы считаете, эти песни, песни военных лет, будут звучать в будущем? Ведь поколение ветеранов уходит, уходят свидетели того времени – их становится все меньше и меньше. Останутся ли эти песни и будут ли они востребованы дальше в поколениях?

Олег: Они останутся, безусловно, в концертных программах и в театральных спектаклях – мы же ходим смотреть трагедию Шекспира – допустим, неважно, как называется "Ричард III" или там "Генрих VIII". Исторические реалии для этих песен очень важны, но они, эти песни, не исчерпываются историческими реалиями. Хорошие по-настоящему песни останутся и в общем потреблении – их будут исполнять и дома, под гитару. Я уверен "Темная ночь" вообще никогда не уйдет из репертуара русских певцов и просто из нашего быта.

Что касается песен более скромных по уровню: ну, не все песни одинаково художественного уровня, безусловно. И что касается песен, которые очень уж сильно привязаны ко времени в основе своих политических реалий или тех фактов и событий, которые мы сейчас пересматриваем в смысле даже не фактическом, конечно, а в смысле эмоциональном, то в спектаклях, посвященных этому времени, это останется навсегда, поскольку это время в истории нашей страны самое трагическое и самое героическое, - то, конечно, эти тексты, эти мелодии, эти события мы будем художественно вспоминать, наблюдать, плакать над ними, радоваться, я думаю, всегда, сколько будет существовать русский народ.
(аплодисменты)

Ночь коротка, спят облака,
И лежит у меня на ладони
Незнакомая Ваша рука…


"Браво!", аплодисменты, цветы…

Темная ночь,
только пули свистят по степи…


"Браво!", аплодисменты, цветы… На сцене вновь ведущие программы.

К.: Артист Олег Погудин поет на пяти.., нет, даже кажется, на шести.., если я не ошибаюсь, может быть, даже на семи…

Олег: Побольше… набавляй-набавляй… (смеется)

К.: …языках! Напомните, пожалуйста, Олег, на скольких языках Вы поете?

Олег: Много песен пою, да, где-то на пяти-шести, но, в принципе, на пятнадцати. (аплодисменты)

Е.: Скажите, пожалуйста, а какой из этих языков Вы считаете более музыкальным?

Олег: Вы профессиональный певец, ответьте с ходу…

Е.: (напевает) Parla più piano e nessuno sentirà…

Олег: Только выберите между Фрэнком Синатрой и итальянским текстом, а то у Вас итальянский с английским акцентом.

Е.: (улыбается): Хорошо. Я просто плохо знаю итальянский…

Олег: Нет, сейчас больше всего поют… (Евгению) Что Вы прибедняетесь все время?

Е.: (оправдываясь) Я? Нет, я…

Олег: Потому, что на мне фрак надет, а на Вас смокинг? Не волнуйтесь…

Идет такая шутливая перепалка: улыбаются, смеются все…

Олег: На самом деле, отчасти, Вы ответили на вопрос: наиболее использованный для песни сейчас язык английский, но, при том, что я его достаточно хорошо знаю и свободно на нем общаюсь, я не считаю его именно певческим языком. Самый, все-таки, конечно, язык певческий - итальянский. Безусловно, пение на итальянском языке грамотное – оно даже лечит голос. Но, в каждом языке, Вы знаете… вот в прошлой программе мы пели на шведском. Вроде бы в разговоре, шведский я знаю, к счастью, тоже свободно – шведский совсем не певучий язык, но вдруг, в каких-то сочетаниях музыкальных, этот язык становится единственным возможным в данной, вот конкретной песне.

Тоже, например, можно сказать про немецкий, который вовсе не благозвучен на наше, по крайней мере, славянское ухо, но написано на нем вокальных произведений огромное количество и самых гениальных.

Из тех языков, которым я отдаю предпочтение по пению, чисто физически – сейчас я не про искусство – это конечно, итальянский, русский, безусловно – он, на самом деле, очень удобный для пения язык. И, возможно, французский, который язык для пения неудобный, но выразительность французского языка и красота его, насколько обаяние его, настолько мощное, что, в общем, петь на нем приятно, хотя непросто.


К.: А на каком языке сейчас прозвучит произведение в Вашем исполнении?

Олег: (негромким, обвораживающим голосом) Так Вы можете попросить, Катя, и я исполню на любом, (смеется) на каком попросите. В рамках тех пятнадцати, конечно.

К.: На французском. Спасибо. (аплодисменты)

Sous le ciel de Paris
S’envole une chanson…


Аплодисменты, цветы…

Siempre que te pregunto
Si algun amor me escondes…
("Quizás, Quizás, Quizás")

Море восторга, "браво!", продолжительные аплодисменты, цветы: Олег еле удерживает такое их количество…

Олег: (улыбается) И пусть после этого артисты кокетничают и говорят, что их путь усыпан не розами, да?

Е.: Олег Евгеньевич, если позволите, у нас к Вам…

Олег: Мы опять перешли на отчество? Что я такого сделал сегодня, что ты (смеется) смущаешься все время? (хохочет)

Е.: (пробует еще раз) Олег, давайте перейдем снова на русский язык: дело в том, что у нас с Катюшей есть к Вам небольшая просьба.

К.: Знаете, Олег, есть такая песня, она появилась на свет довольно давно, и сразу эту песню все очень полюбили, потому что от нее веет каким-то теплом. И название у нее такое замечательное – одно из самых-самых нежных русских слов – "Надежда"

Олег: Катюш, Ваша интонация настолько исполнена теплом, что так и хочется Вас слушать.

К.: (продолжает) … "Надежда" - песня, которую мы все любим и знаем.

Олег: …нет, ну, правда-правда-правда. Попробуйте не согласится со мной… (аплодисменты)

К.: Попробуйте, Вы не согласиться, Олег, и не спеть нам эту песню.

Олег: Тем более, что только что, вот буквально, прошел замечательный, чудесный юбилей Николая Николаевича Добронравова. Это счастье, что они не просто с нами – Александра Николаевна и Николай Николаевич, а то, что они до сих пор творят: вот буквально они показывали мне этим летом новую песню. Новую! Сейчас. И что они выходят на сцену, и что они дарят нам свои произведения и смотрят за нами, за всеми теми, кто их песни исполняет, и всегда нежно и вот с таким теплом именно дают очень правильные советы. Поэтому, я не просто обещаю Вам, что спою эту песню, а сделаю это с огромным наслаждением.

Е.: Для вас поет Народный артист России Олег Погудин! (аплодисменты)

Светит незнакомая звезда,
Снова мы оторваны от дома…


Да уж, с цветами Олегу приходится явно нелегко…

Е.: Дорогой Олег, если Вы позволите, я сейчас воспользуюсь своим служебным положением и скажу Вам много теплых слов.

Вы уникальный, талантливый артист, который на эстраде, на сцене, уже достаточное количество лет. Вы приобрели свою публику, Вы приобрели какую-то невероятную свою манеру исполнения, манеру поведения на сцене. Вы очень талантливый, яркий артист и публика в этом зале - тому доказательство - и те концерты, те аншлаги, которые Вы собираете по всей стране. Программа "Романтика романса" Вас очень любит и ценит.

Олег: Спасибо, Женя... (аплодисменты)

Е.: Мы готовы слушать Вас вечность, но, к сожалению, у нас осталось времени всего на одну песню.

К.: Или на один романс. Пожалуйста, выберите что-нибудь и исполните для нас.

Олег: Катюш, … Вы очень хорошо..., так изящно подсластили пилюлю с Женей, Вы так много хороших слов сказали… (Олег еще что-то добавляет, хохоча…) Но это вырежут, это эксклюзив, так сказать, для публики.

К.: Нет, это оставят.

Олег: А, только это оставят? (все смеются)

Вернемся к серьезному…
(Ну, у Олега это явно не получается...) Катя просто так хорошо сказала, а я боюсь просить ее повторить.

К.: Нет-нет, я с удовольствием. Мы просим Вас…

Е.: Мы готовы Вас слушать всегда, вечность – это правда. Нам доставляет огромное удовольствие Ваше исполнение Ваших романсов, песен, Ваша интерпретация. К сожалению, "Романтика романса" не может просто снимать по двенадцать часов подряд.

Олег: (смеется) Исключительно Погудина, я согласен. (хохочет)

Е.: У нас просто мало времени осталось, но мы еще хотели бы Вас послушать: времени осталось всего на одну песню или романс.

К.: Мы заинтригованы: что же это будет? Чем Вы завершите сегодня нашу программу, Олег?

Е.: Вы, наверное, оставили на закуску что-то самое вкусное?

Олег: Да, дело в том, что есть такие… ну, закуска – слово-то ужасное... Как закуска соотносится с романсом? Хорошо, на десерт, хотя бы сказал, я не понимаю…

В зале хохот…

Е.: ... на десерт оставили, простите,.. если у меня закуска – обычно десерт… (все остальные слова участников программы тонут во всеобщем хохоте, заметьте, не смехе…)

Олег: (делает серьезное лицо) Есть вещи, которые не приедаются – это мы можем и о закусках, закусках не в виде десертов – и нашу счастливую, на самом деле, очень такую веселую ноту в общении. Поверьте! – между коллегами по цеху – это такая редкость!... Вот вы не представляете, какие замечательные люди стоят перед вами на сцене – я не себя имею в виду. Потому что, (аплодисменты) наши сейчас все шутки, комплименты, какие-то там замечания – это все искренне, это все направлено только на одно, чтоб всем вам и нам было хорошо. Чтоб было хорошо в профессии, чтоб было хорошо в жизни, чтоб мы могли радоваться даже тогда, когда играем или исполняем в музыке трагедии. Это очень редко.

Артисты – живые люди и людей с хорошим характером среди них очень мало. Я вот, например, к этим людям не отношусь, а те, кто сегодня со мной на сцене стоят рядом, они с прекрасным характером, талантом и умением. Вот. Но,
(аплодисменты) возвращаясь к десерту или закуске – это кому уж как хочется…

Есть вещи, которые не приедаются и в кулинарном смысле, есть вещи, которые не приедаются… я вынужден сейчас употребить это слово, потому что мне трудно найти что-нибудь иное, чтобы не разрушило своим пафосом философским ту, очень нежную структуру, в которой мы находимся. То, очень нежное произведение, которое будет звучать сейчас. Но это, строго говоря, и песня и романс.

Песня – потому, что, все-таки, это близкое по времени к нам произведение: оно написано совсем не так давно, хотя, кажется уже и целая вечность прошла, но я-то помню еще то время, когда она появилась и поразила меня в самое сердце своей невероятной красотой. Маленьким ребенком, естественно, я не понимал всех смыслов, которые заключены в прекрасных словах Окуджавы, но пленительная музыка Шварца, она уже тогда и обволакивала каким-то теплым счастьем, и проникала в сердце щемящей, очень чистой, очень свежей нотой, от которой не хотелось отрываться.

Так вот, это - песня, потому что написана не очень давно. Но это - романс, абсолютно точно по своему духу, не только настроению. Не только душевным каким-то качествам эмоциональным, но и по духу. Это песня песен… И закончим мы, если позволите..., начинали мы с романса романсов "Гори, гори, моя звезда" и закончим мы песней песен, по крайней мере, в нашей эстрадной отечественной жизни - "Любовь и разлука"
(аплодисменты)

К.: Для вас поет Народный артист России Олег Погудин.

Идет вступление...

Олег: Простите, перепишем вступление… Пожалуйста, простите.

Еще он не сшит, твой наряд подвенечный
И хор в нашу честь не споет…


"Браво!", цветы, овации, потом долгие-долгие аплодисменты…

Олег: Спасибо!

К.: Вот и подошла к концу наша встреча с Народным артистом России Олегом Погудиным. Дорогой Олег! Мы с Вами не прощаемся. Не забывайте, что здесь Вы у себя до-ма. Возвращайтесь домой почаще.

Олег: С удовольствием.

Е.: Уважаемые зрители! Давайте скажем спасибо нашему артисту. Ваши аплодисменты!

Дружные аплодисменты…

Олег: Спасибо!

К.: Ну, что же… Пора сказать - до свидания, до новых встреч в программе "Романтика романса".

Ну вот, запись программы закончена. Как видите, все записывалось практически с первого дубля. И сама программа, и та чудесная атмосфера, созданная на сцене Олегом и ее ведущими произвела на всех очень радостное и счастливое впечатление. Все было просто великолепно! И потому, огромное спасибо всем участникам "Романтики романса" за доставленное удовольствие от этой записи!



С нетерпением будем ждать новой встречи!
Прикрепления: 2637812.jpg (31.8 Kb)
 

АнастасияДата: Вторник, 25 Дек 2018, 15:27 | Сообщение # 41
Admin
Группа: Администраторы
Сообщений: 238
Статус: Offline
"ЮБИЛЕЙ В КРУГУ ДРУЗЕЙ"
(Эфир от 23.12. 2018)


https://www.youtube.com/watch?v=1SlVp24u31M

SvettRim:

https://www.youtube.com/watch?v=8szgg3yX_HI

РОМАНТИКА РОМАНСА. РУССКИЙ РОМАНС. ОЛЕГ ЕВГЕНЬЕВИЧ ПОГУДИН
(эфир от 15.02. 2020)
Не так часто я хожу на концерты, но, всякий раз, ожидание такое долгое и такое счастливое. За некоторое время перед концертом-съемкой было несколько снов-ожидания. И каждый раз утром, просыпаясь, я говорила себе: "Настенька, ты тоскуешь, ты ждешь. Потерпи немножечко, осталось не так долго, всего пара недель". И вот наконец этот день настал. Огромная большая радость! Великолепный Олег Погудин, очаровательная Катя Гусева, такой смешной своей импровизацией Евгений Кунгуров.

Русский романс Олега. Моя первая любовь. "Динь-динь-динь", "Капризная, упрямая", "Ямщик, не гони лошадей". С того далекого альбома "Жаворонок" у меня все и начиналось. Их слышать - это великое счастье для меня.
"Романтика романса" в моей жизни стоит огромным особняком, отдельной частью моей души. Ведь, как можно описать словами всю ту атмосферу, которая там происходит? Счастье, улыбки, смех и Олега Евгеньевича, и ведущих, и музыкантов, и зрителей в зале; диалоги, настроение. Нет, не передать. Надо там быть, надо просто окунуться в мир этой чудной Романтики романса, в мир того, что не попадет в эфир и будет безжалостно вырезано. Я не буду писать о том, что было на сцене, о чем были разговоры, что исполнялось. Только хронологией. И ТВ версией (но это уже совсем не то).

Хочу поблагодарить за романс "У камина". В момент звучания этого чуда меня переполняла такая буря эмоций... И выразить отдельно "Ямщик, не гони лошадей". С моими долгими промежутками посещения концертов, я не узнала ее под аккомпанемент ансамбля. Он всегда был прекрасен, но как можно было сделать еще лучше? Оказывается, можно. И мне остается только ждать скорой следующей встречи с любимым артистом, с притягательным романсом, с дорогим мне голосом.
 

Валентина_КочероваДата: Вторник, 12 Май 2020, 15:28 | Сообщение # 42
Группа: Администраторы
Сообщений: 6942
Статус: Offline

Русский романс в творчестве Олега Погудина

Программа концерта
Аккомпанемент:

• Михаил Радюкевич – гитара
• Алексей Баев – скрипка
• Роман Тентлер – контрабас
• Юрий Молотилов – баян
• Андрей Иванов – виолончель
• Елена Молотилова – домра малая
• Ирина Козырева – домра альтовая
• Олег Вайнштейн – рояль


1. «Я встретил Вас...» - муз. В.Шереметева, обр. А.Спиро, сл. Ф.Тютчева
2. «Ночь светла» - муз.Я.Пригожего, сл. Л.Г., ред. М.Языкова
3. «Утро туманное» - муз. В.Абазы, сл. И.С. Тургенева
4. «Динь-динь-динь» - муз. и сл. Б.Юрьева
5. «Бубенцы» - муз. В.Бакалейникова, сл. А.Кусикова (с О.Вайнштейном)
6. «У камина» - муз. Я.Пригожего, сл. С.Гарина (с О.Вайнштейном)
7. «Все, что было» - муз. Д.Покрасса, сл. П.Германа (с О.Вайнштейном)
8. «Только раз» - муз.Б.Фомина, сл. П.Германа


9. «Ямщик, не гони лошадей» - муз. Я.Фельдмана, сл. Н.Риттера
10. «Капризная, упрямая» - муз. и сл. А.Кошевского (с О.Вайнштейном)
11. «Гори, гори, моя звезда» - муз. П.Булахова, сл. В.Чуевского ( вместе со всеми музыкантами)


12. «Дорогой длинною» - муз. Б.Фомина, сл. К.Подревского ( вместе со всеми музыкантами)

Съемка «Романтики романса» с участием Олега Погудина  - это всегда предвкушение замечательного, радостного вечера с искрометным юмором, шутками и смехом всех участников программы, включая и зрительный зал – на афишном концерте такого не увидишь! И, вместе с тем, это редкая возможность увидеть работу артиста вот в такой теплой, дружеской, неформальной атмосфере, когда на сцене встречаются люди, очень расположенные друг к другу и которым всегда есть о чем поговорить и они с удовольствием это делают… Но через секунду – мотор - и начинается запись… И вот это мгновенное перевоплощение, когда на сцене уже совершенно другой человек – уже Артист с большой буквы, само воплощение Высокого искусства – просто не верится, что только что он от души смеялся, что-то рассказывал, вспоминал или по-доброму подтрунивал над Евгением… И  все эти неоднократные наблюдения за таким неформальным общением, на  самом деле,  играют немаловажную роль в плане своего собственного представления об Артисте, дают более развернутую картину о нем, когда зритель имеет редкую возможность увидеть любимого артиста в необычном формате…

То, что зал переполнен – об этом можно даже не говорить, это понятно заранее - и то, что будет много цветов… Вот всем хорош этот зал, но вот эта оркестровая яма на сцене – просто беда. Понятно, что для спектаклей и других представлений, она вероятно необходима, но когда речь заходит о выступлении здесь Олега Погудина – ну, за столько-то лет, неужели непонятно, что здесь особый, исключительный случай. Что очень много зрителей придут сегодня с цветами для своего любимого артиста, а значит, ему придется во время всего вечера как-то перешагивать эту яму, чтобы их взять… а это всегда сопряжено с определенным риском. И мне совершенно непонятно, почему нельзя заранее продумать этот серьезный вопрос? Почему бы не проложить, как вариант, деревянный мостик, как-то обыграв его, чтобы при съемке он не бросался в глаза,  или же на время съемок закрыть эту яму полностью, по всему периметру сцены, тем самым обеспечив безопасность артиста? Вот это вопрос номер один. Ведь, право же, всякий раз, собираясь сюда, стоишь перед дилеммой – покупать или не покупать цветы? С одной стороны, совершенно не хочется лишний раз напрягать артиста, а с другой – уже будучи сидя в зале, в полном наслаждении от того же романса «У камина» - непременно будешь сожалеть и корить себя за то, что пришла без цветов. Вот и попробуй в данной ситуации найти правильное решение. А потом, любой концерт, любое выступление Олега Погудина – будь то небольшой зал областного ДК или же самая престижная сценическая площадка – представить без цветов не-воз-мож-но. Это нонсенс. Так не бывает и не будет никогда. Так что, учитывая эти обстоятельства, безопасность артиста всегда должна стоять у руководства зала на первом плане.

Второй вопрос, который до сих пор мне непонятен ни с какой стороны –  почему на сцене нельзя поставить столик для цветов? При желании, найти для него место – всегда можно. Почему же их нужно обязательно тут же уносить за кулисы? Мне даже жалко стало эту женщину, которая непосредственно занималась этим – она замучилась бегать с охапками букетов туда-сюда… Ну, кому мешает это проявление зрительской любви к своему любимого артисту с технической точки зрения? Почему нельзя показать, насколько он любим, на всю страну? Когда и кому мешали цветы при съемках? В общем, вот это то, что мне не нравится в этом процессе, а в остальном, все безукоризненно.

Все снималось четко, с первого дубля – ну, это уже, в том числе мастерство и профессионализм самого артиста. Очень интересно было услышать от Олега его рассказ о вручении ему Царскосельской премии «За постижение души русского романса», его позицию по каким-то определенным вопросам. Запомнился и понравился момент, когда Евгений начал задавать Олегу вопросы лично от себя, которые волновали именно его, и ему хотелось получить ответ непосредственно от Олега, ему важно было знать именно его мнение. Вот это было интересно: как правило, Е.Кунгуров обычно придерживается заранее написанного текста… И что всегда очень нравится и подкупает в этом общении артистов на сцене – здесь нет ни капли наигранности и заранее продуманных ходов – только текст ведущих. В остальном же полная импровизация, насколько она возможна при съемке…

Каждая запись с участием Олега Погудина всегда интересна и познавательна, но вот эта, как мне кажется, в еще большей степени. В этот раз Олег много  времени уделил рассказу о своем постоянном и замечательном коллективе, которому 3 марта этого года исполняется уже 20 лет. Цифра серьезная и внушительная… Наряду с ребятами, в концерте сегодня принимал участие и Олег Вайнштейн, который тоже отвечал на вопросы ведущих, делился своими воспоминаниями, своей встречей с романсом и отношением к нему. В общем, все было очень интересно и как жаль, что весь вечер в полном объеме наверняка не войдет по времени в программу, которую мы увидим по телевидению…

Что касается самого концерта, то есть, выступление Олега – без всяких преувеличений, он был в высшей степени чарующим... Наслаждение всем происходящим – исполнением, самой программой – все романсы встречались с таким бурным восторгом,  такими долгими аплодисментами, часть которых, видимо, все-таки вырежут - уж слишком много времени они занимали… А какой ослепительный был сам Олег.. Блистательный, безукоризненный - само изящество - глаз не оторвать… Я от души любовалась им весь вечер. Навряд ли даже самая хорошая съемка сможет полностью отразить всю картину – нам в этом повезло.

Редкий случай – в этот раз мне понравились все видеопроекции, чувствовалось, что они были продуманы и в большей или меньшей степени, но соответствовали теме исполняемых произведений. И Олег очень выигрышно и органично смотрелся на их фоне. Просто замечательно! Так что вечер по всем статьям получился превосходным! И огромное спасибо всем артистам и техническим службам, которые были задействованы в съемке этой программы.


https://youtu.be/BtVV2uI_2WA
Прикрепления: 9266523.jpg (9.2 Kb) · 2743913.jpg (13.2 Kb) · 3110405.jpg (8.6 Kb) · 5302840.png (50.5 Kb)
 

Форум » Размышления » Поет Олег Погудин » "РОМАНТИКА РОМАНСА" (Ведущий программы - ОЛЕГ ПОГУДИН)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск: