| Валентина_Кочерова | Дата: Среда, 13 Июн 2018, 06:41 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7146
Статус: Offline | ИВАН КОРЕЙША - ЮРОДИВЫЙ, ПРОРОК И ЦЕЛИТЕЛЬ
(08.09. 1783- 06.09.1861)
О юродивом пророке И.Я. Корейше сейчас уже мало кто помнит, а ведь в середине XIX в. слава о нем была столь велика, что этот целитель и ясновидящий вошел во все российские энциклопедии, вышедшие до образования СССР. К тому же он стал героем произведений таких маститых писателей своего времени, как Ф.Достоевский («Бесы»), Н.Лесков, Л.Толстой, А.Островский, И.Бунин.
Родился И.Корейша на Смоленщине. Поскольку отец у него был священником, то и сыну была уготована такая же судьба. Однако, закончив духовную семинарию, Иван принимать сан священника отказался, став преподавателем в духовном училище. В 1813 г. за какую-то серьезную провинность, о чем история умалчивает, Иван Яковлевич мог угодить в тюрьму. Испугавшись этого, молодой человек убегает в лес, где, судя по всему, и трогается умом. Только спустя 4 года его случайно находят в состоянии одичания и помутнения рассудка крестьяне, поселив затем новоиспеченного юродивого в баньке на краю деревни. Вскоре о юродивом Корейше пошла слава по округе, что, дескать, он умеет предсказывать будущее, изгонять любые хвори, помогает найти утерянное и многое другое. Народ повалил к баньке, где ютился юродивый, со всех концов России. Принимал он всех, плату за свою помощь не брал, однако ставил странное условие: разговаривал только с теми, кто вползал в баньку на коленках.
В 1817 г. И.Корейшу арестовывают по ложному доносу важного вельможи и отправляют в Москву, где он попадает в Преображенскую психиатрическую больницу – безумный дом. Барин осерчал на юродивого за то, что тот расстроил его «липовую свадьбу» на дочке смоленской купчихи – великой красавице. И хотя предложение было лестным для той, девица, испугавшись, что вельможа ее обманет, обратилась к провидцу Корейше, и тот сказал ей, что барин женат и у него трое детей. Это было абсолютной правдой, однако такая правда самому юродивому стоила свободы, поскольку в безумном доме его содержали в подвале на цепи, посадив на хлеб и воду. Правда слава о пророке прилетела в Москву раньше, чем сюда привезли самого юродивого, и народ опять-таки повалил к нему толпами. Начальство смекнуло, что на этом можно неплохо заработать, и стало пускать к Ивану людей, беря по 20 коп. за вход. И хотя это были огромные деньги по тем временам, в день юродивый принимал по 100 с лишнем страждущих его помощи. Он не только предсказывал будущее человеку, но также излечивал от всех болезней, давал мудрый совет, как поступить в тех или иных случаях, и так далее. Со временем его освободили от кандалов и даже поселили в просторную комнату, однако юродивый продолжал ютиться в ее углу – в привычных для него условиях. Он не брал ни от кого никакой платы за свою помощь, поэтому люди несли ему еду, которую он опять же раздавал нуждающимся. Приходили к пророку Корейше и богатые господа, и не всегда с желанием узнать только о своей судьбе, но и о будущем России, мира. Говорят, что юродивый всегда предсказывал то, что потом непременно сбывалось. Например, он предсказал Крымскую войну, смерть императора Николая Первого, который лично приезжал к нему в Преображенскую психиатрическую больницу, и мн. др.
Сразу оговоримся, никаких пророчеств о далеком будущем Корейша не оставил. О том, что будет с Россией в начале XXI в. и, тем более, после 2016 г., он не говорил. Да его, скорее всего, никто об этом и не спрашивал… В воспоминаниях об этом юродивом больше самых обычных бытовых сцен. Например, он прекрасно видел любого человека насквозь, поэтому если к нему приходили богатые лоботрясы, чтобы посмеяться над старцем, он легко уличал их в этом и пристыжал, о чем прекрасно рассказал в «Бесах» Достоевский. Иван Яковлевич не только изгонял любую болезнь из тела, но и предупреждал посетителя, чего он должен остерегаться в жизни. Например, излечив мещанина Кореева от пьянства, юродивый предрек ему кончину от огня. С тех пор тот стал остерегаться пожаров и даже спал по этой причине неспокойно, однако сгорел от огня внутреннего: съел или выпил чего-то непотребное, после чего умер в муках и с криками, что у него внутри все горит.
Скончался Иван Яковлевич Корейша ровно 6 сентября, как и предсказал сам себе. В этот день он лег ногами к образам, да и представился. Похороны его были настолько торжественными, что с ними не сравнить было даже довольно громкие проводы того времени Н.Гоголя или А.Ермолова. Достаточно сказать, что к гробу юродивого 5 дней шли люди, по нему отслужили почти 2,5 сотни панихид, а когда гроб понесли к церковному кладбищу храма Илии Пророка в с. Черкизово, народу собралось несколько сот тысяч. Люди падали перед гробом ниц, старались прикоснуться в нему (даже отгрызали щепки от гроба, цветы же расхватали в миг), а могилу пророка и целителя забросали деньгами… И это не смотря на то, что в этот день шел проливной дождь. К тому же и на удивление, что при таком многолюдии никто не пострадал.
Поразительно и то, что в безбожные времена советской власти не пострадала в Черкизово ни сама церковь Илии Пророка, ни старинное кладбище возле нее, которое сегодня называют мини-музеем малых архитектурных форм – уникальным собранием старинных надгробий, среди которых особо выделяется крест на могиле И. Я. Корейши. Люди до сих пор приезжают сюда со своими, бедами, болями и хворями. Говорят, что юродивый и после стольких многих лет после своей кончины продолжает помогать людям…
http://nlo-mir.ru/chelovek/45548-prorok-i-celitel.html
НЕПОСТИЖИМЫЙ КОРЕЙША ИЛИ СУМАСШЕДШИЙ ДОМ, КУДА МОСКВА ЕЗДИЛА СОВЕТОВАТЬСЯ
«Как же это так наобум решиться! Солидные-то люди, которые себе добра-то желают, за всякой малостью ездят к Ивану Яковличу, в сумасшедший дом, спрашиваться; а мы такое важное дело да без совета сделаем!» (Н.Островский. «Женитьба Бальзаминова»)
Советчик, о котором идет речь у Островского - И.Я. Корейша, известный московский юродивый. О нем писали и Толстой, и Достоевский – и все в ироническом ключе. У Лескова он выведен в рассказе «Маленькая ошибка»: о том, как мать 2-х взрослых дочерей подала Корейше записку с просьбой, чтобы бездетная дочь забеременела, да вышла несостыковочка: забеременела не та, о которой она просила, а младшая, незамужняя. Значит, и глубоко православный человек Лесков к Ивану Яковлевичу мистического пиетета не питал ни малейшего. Серьезнее всех из современников-литераторов к Корейше относился, видимо, Гоголь. В феврале 1852 г. Николай Васильевич приезжал к нему в Преображенскую психиатрическую клинику (там Иван Яковлевич прожил без малого 50 лет), сам находясь в состоянии, далеком от нормального. Что гений хотел спросить у юродивого – неизвестно. Они ведь так и не встретились. Гоголь подъехал на извозчике к больнице, подошёл к воротам, но стушевался и повернул назад. Просто постоял под окнами в глубоком снегу, да и уехал. И через несколько дней умер.
Макет здания Преображенской больницы, каким оно было во времена Корейши. Экспонат музея 3-й психиатрической больницы им. В.А.Гиляровского.
Впрочем, под окнами Корейши вечно кто-нибудь стоял. У Преображенской больницы собирались толпы жаждущих знать свое будущее. Главным образом это были женщины, в том числе и весьма знатные. Они постоянно толпились у ворот, дожидаясь своей очереди. Пускали «на Корейшу» по билетам, которые стоили 20 коп., причем в хороший день к прорицателю успевало пройти человек 60. В среднем в год больница собирала таким образом более 1000 руб. Тогдашний главный врач Саблер писал по этому поводу: «Мы очень бедны, если бы не Иван Яковлевич, не знаю, как бы мы сводили концы с концами». А так удалось даже купить пациентам первой и единственной на тот момент в Москве психиатрической клиники муз. инструменты и бильярд. Так кто же такой был этот Корейша, откуда взялся и чем, собственно, болел? В музее Преображенской больницы хранится его медкарта с диагнозом: «Деменция. Причины болезни – неистовые занятия религиозными книгами. Болезнь совершенно неизлечима».
История болезни. Музей Преображенской больницы.
Его и не лечили, просто кормили и более ничем не беспокоили. Такого лечить - только портить. О том, что творилось в голове у Ивана Яковлевича, можно судить по сохранившимся его записочкам, которые он посылал почитателям. К примеру, Ф.Буслаев - не последний и не самый глупый в России человек, лингвист, академик написал ему письмо: «Батюшка, Иван Яковлевич, благословите Феодора и не оставьте его в Ваших святых молитвах. Скажите, будет ли он благополучен. Скоро ли женится». Иван Яковлевич собственноручно начертал ответ: «1845 рока мца декемрея ХIV дня ко Господу молитесь да в адских полех совершенно изцелитесь. А женится не скороу. А животу пудет здоровоу». Академик всё понял и премного Корейшу благодарил. Кстати, свои эти записочки Иван Яковлевич подписывал без имени, просто: «Студент холодных вод».
Главврач Преображенской больницы Саблер. Это он лечил, вернее, не лечил Корейшу
Проживал этот немыслимый человек в отдельной палате – довольно просторной, хотя простор этот им не использовался. С самого начала он провел по полу черту, разделившую помещение на 2 половины. В одной Корейша жил, а вторая постоянно оставалась пустой. Он и сам туда не заходил, и никого другого не пускал – ни персонал больницы, ни посетителей. Порядки в палате царили строгие и странные, и никто не смел нарушить установленные Иваном Яковлевичем правила. Подробное описание происходившего там оставил И.Прыжов, автор книги «26 московских пророков, юродивых, дур и дураков и другие труды по русской истории и этнографии»: «Войдемте в его палату. Стены уставлены множеством икон, на полу пред образами стоит большой высеребренный подсвечник. Налево низко молится странник с растрепанными волосами и в порыжелом от солнца кафтане. Направо, в углу, еще ниже молится баба. Прямо на диване сидит молоденькая девушка, а на полу возле него известная купчиха З-ая. Направо в углу, на полу лежит Иван Яковлевич, закрытый до половины одеялом. Он может ходить, но несколько лет уж предпочитает лежать. На всех других больных надето белье из полотна, а у Ивана Яковлевича и рубашка, и одеяло, и наволочка из темноватого ситца. И этот темный цвет белья, и обычай Ивана Яковлевича совершать на постели все отправления, как-то обеды и ужины, (он все ест руками - будь это щи, или каша) и о себя обтираться, все это делает из его постели какую-то темно-грязную массу, к которой трудно и подойти. Лежит он на спине, сложив на груди жилистые руки. Ему около 80 лет. Лоб высокий, голова лысая, лицо какое-то придавленное и так неприятно, что у меня не достало духу его рассмотреть…
Иван Яковлевич по великим постам велит приносить себе постные и скоромные кушанья (и ему приносят!), мешает их вместе, и сам ест и других кормит. И ханжи, которые дома не обходятся без постного сахару, едят у Ивана Яковлевича скоромные щи, веруя, что это богоугодное дело. Вообще же мешанье кушаньев имеет в глазах Ивана Яковлевича какое-то мистическое значение. Принесут ему кочанной капусты с луком и вареного гороху; оторвет он капустный лист, обмакнет его в сок и положит его к себе на плешь, и сок течет с его головы; остальную же капусту смешает с горячим горохом, ест и других кормит: скверно кушанье, а все едят. За обедом и ужином не запрещена Ивану Яковлевичу водочка. …Из других способов, которыми передается врачующая сила Ивана Яковлевича, замечательны следующие: девушек, он сажает к себе на колени и вертит их; пожилых женщин он обливает и обмазывает разными мерзостями, заворачивает им платье, дерется и ругается, без сомнения, придавая тому и другому символическое значение. Приехала к нему известная некогда красавица, купчиха Ш -а, и спрашивает его о чем-то, а он сказал, подняв ей подол: все растрясла, поди прочь!»
В Москве его другим и не знали. А вот в Смоленске г-на Корейшу ещё помнили одним из самых образованных людей, во всяком случае в области латыни и древнегреческого. Родился он в 80-х годах XVIII в. в семье священника. Причем не простого, а перешедшего в духовное сословие из дворян (не такое уж и частое явление). Иван Яковлевич и сам учился в Смоленской духовной семинарии. Но, окончив её, по неизвестной причине отказался принимать сан и несколько лет работал учителем. Закончилась его преподавательская карьера довольно странно: в один прекрасный майский день 1806 г. посреди урока Иван Яковлевич вдруг закрыл книгу и вышел из класса. Он пересёк двор, вышел за ворота и, не заходя домой и ничего никому не объясняя, как был, без каких либо вещей отправился на богомолье по святым местам. Побывал на Соловках, в Киевской Лавре, в обители Нила Сорского в Тверской губернии. В Смоленске объявился через 4 года.
Смоленская семинария, где учился Корейша
Там бывший учитель Корейша поселился в старой заброшенной бане, завел огород, кормился от собственных трудов. И пророчествовал. К нему довольно быстро потянулись люди. В баньку к Ивану Яковлевичу они вползали на четвереньках – таково было его условие. Возможно, это делалось для того, чтобы ограничить поток желающих нарушить его уединение. Но если так — не слишком-то это помогало, и в конце концов Корейша ушёл жить в лес. Его, впрочем, разыскали и там…Когда в 1812 г. в Смоленск пришли французы, Иван Яковлевич укрывал у себя в лесу отставших при отступлении русских солдат. Позже, когда через Смоленск отступали уже французы, он присоединился к ним. Зачем – непонятно, просто шёл некоторое время на Запад с Наполеоновской армией. Вроде бы, перевязывал раненых. Впрочем, вскоре был задержан казачьим разъездом и водворен обратно в Смоленск. За что Корейшу всё-таки поместили в психиатрическую больницу – точно неизвестно. Есть 2 версии. По одной он что-то такое напровидел про 150 тыс. рублей, выделенных из казны на восстановление Смоленска, но осевших в карманах губернатора и его окружения. По другой – неосторожно дал совет одной барышне. Она собралась замуж, но незадолго до свадьбы отправилась к Корейше чтобы спросить: будет ли счастлива в замужестве? В ответ Иван Яковлевич стал стучать кулаком по столу и кричать: «Разбойники! воры! бей! бей!». Невеста решила, что это её жених – разбойник, и от свадьбы решительно отказалась. Но жених был непрост, имел большие связи и упросил смоленского губернатора избавить общество от безумного возмутителя спокойствия. Невесту вернуть это ему не помогло – она вообще не пошла замуж, а постриглась в монахини, со временем сделалась игуменьей и долгие годы вела почтительную переписку с Иваном Яковлевичем.
Возможно, как это часто и бывает с разными, но не противоречащими друг другу версиями, имело место и то, и другое одновременно (возможно также, что «разбойник и вор» жених имел отношение к тем самым 150 тыс.). Как бы то ни было, Ивана Яковлевича схватили и повлекли в больницу, где освидетельствовавшие его врачи определили – и с медицинской точки совершенно справедливо – вышеупомянутую деменцию. После чего, за неимением в Смоленске собственной психиатрической клиники, отправили беднягу в Москву, в Преображенскую больницу. Но земля слухами полнится. О сверхъестественных способностях Корейши в Москве прознали быстро. Можно сказать, его слава шла впереди него. Уже на 3-й день к Ивану Яковлевичу явился смотритель больницы, пожелавший спросить, выздоровеет ли его дочь. Но даже вопроса задать не успел, как юродивый забормотал: «Ох, больно, жалко! Ох, корь, корь – три дня помечется, повысыпит – на третий день здоровье». Вскоре к больной приехал врач и поставил диагноз: корь. Девочка выздоровела. С тех пор к Ивану Яковлевичу и потянулись со всей Москвы. Его бесконечно спрашивали о женихах и болезнях, о засухах и морозах. За год до начала Крымской войны Корейша стал вдруг предлагать своим посетительницам щипать корпию (мелкая ветошь из старой, расползающейся льняной ткани. Использовалась как перевязочный материал). Что это значит – те поняли, когда началась война, и женщинам пришлось идти в сестры милосердия…
Благодарить его за все эти чудеса предлагалось дарами: калачами, яблоками и нюхательным табаком. Ничем этим Корейша сам не пользовался, а раздавал другим посетителям: считалось, что «дары», побывав в его руках, освящаются и с их помощью потом происходят всякие чудеса. Одна барыня рассказывала, что однажды у нее так загноилась рана на пальце, что медики настаивали на ампутации. Но вместо этого она вспомнила, что в ее комоде лежит сверток табаку, полученный ею когда-то от Ивана Яковлевича. Она посыпала палец табаком, и всё как рукой сняло. Но табак-то ещё ладно… В качестве целебного средства использовался и песок, которым санитары посыпали кровать больного. Песок этот почитатели Ивана Яковлевича разбирали и хранили, как драгоценность. А уж после смерти чудотворца служители больницы стали продавать этот песок по таким ценам, что сравнение с драгоценностью теряет всякий метафорический смысл. Причем поговаривали, что, когда запасы настоящего «песка из-под Ивана Яковлевича» исчерпались, бизнес вовсе не был остановлен – просто «целебный» песок стали изготавливать доступными средствами, по тому же рецепту. И ничего, работало! Многие от такого чудо-песка выздоравливали…
Вере в Ивана Яковлевича были подвержены люди и весьма высокого положения. Из воспоминаний князя А.Долгорукого: «Вот один случай, который убедил меня в его прозерцании. Я любил одну А.А.А., которая, следуя в то время общей московской доверенности к Ивану Яковлевичу, отправилась к нему. Возвратившись оттуда, между прочим, рассказала мне, что она целовала руки, которые он давал, и пила грязную воду, которую он мешал пальцами; я крепко рассердился и объявил ей формально, что если ещё раз поцелует она его руку или напьется этой гадости, то я до неё дотрагиваться не буду. Между тем спустя недели 3 она отправилась вторично к нему, и когда он, по обыкновению, собравшимся у него дамам стал по очереди давать целовать свою руку и поить помянутою водою, дойдя до неё, отскочил, прокричав 3 раза: «Алексей не велел!»; узнав это, я решился к нему поехать и понаблюсти за ним; первая встреча моя была с ним: как только я взошел, он отвернулся к стене и начал громко про себя говорить: «Алексей на горе стоит, Алексей по тропинке идет узенькой, узенькой; холодно, холодно, холодно, у Алексея не будет ни раба, ни рабыни, ноги распухнут; Алексей, помогай бедным, бедным, бедным. Да, когда будет Алексей Божий человек, да… когда с гор вода потечет, тогда на Алексее будет крест». Эта история совершила в князе Долгоруком великий духовный переворот…
О об одной княгине, обращавшейся к Ивану Яковлевичу, рассказывает и Прыжов: «Княгиня В-ая умирала и лекаря отказались её лечить. Вот она велела везти себя к Ивану Яковлевичу; вошла к нему, поддерживаемая двумя лакеями, и спрашивает о своем здоровье. В это время у Ивана Яковлевича были в руках два большие яблока. Ничего не говоря, он ударил княгиню этими яблоками по животу, с ней сделалось дурно и она упала; еле-еле довезли её домой и, чудо! на другой день она была здорова!»
Преображенская психиатрическая больница, ныне 3-я психиатрическая им. В.А.Гиляровского, ул.Матросская тишина, 20. Именно сюда ездили к Ивану Яковлевичу.
Драться яблоками – это для Ивана Яковлевича была вполне обычная практика. Однажды к нему пришла барыня с приживалкой, у которой в это время болела голова. Дело было в первые годы пребывания Корейши в больнице, тогда он ещё вставал. И в описываемый момент как раз прогуливался по больничному саду. Увидев приближающихся к нему женщин, Иван Яковлевич бросился наперерез, повалил на землю приживалку, уселся на неё верхом и стал что есть мочи колотить её по голове очередным яблоком. Страху несчастная, конечно, натерпелась, но голова у неё прошла. Кстати, барыней была родная бабушка Прыжова, она же и рассказала ему о Иване Яковлевиче. В результате на свет и появилось исследование «26 московских пророков, юродивых, дур и дураков и другие труды по русской истории и этнографии» - бесценное свидетельство, из которого мы в основном и знаем подробности об Иване Яковлевиче. Прыжов в своей книге несколько желчен и излагает историю с позиций нарочитого рационализма. Впрочем, доведенный до абсолюта рационализм самого Прыжова в итоге привел в «Народную расправу» — в кружок тех самых Нечаевцев, которые у Достоевского описаны в «Бесах». Там описан и Корейша под видом юродивого Семена Яковлевича – и в самом ироническом ключе, не хуже, чем у нечаевца Прыжова. Литературный клубок вокруг столь далекого от литературы человека, как пациент Преображенской психиатрической больницы И.Я. Корейша, завязался, конечно, тугой…
В глубокой старости Ивана Яковлевича чуть было не забрали из Преображенской больницы – вдруг объявилась его племянница, стала звать в Смоленск, «на чистый, прохладный воздух». Иван Яковлевич сначала даже согласился, написал прошение начальству, чтобы его отпустили. Но, получив положительный ответ, тут же передумал и решительно заявил, что никуда из больницы не пойдёт, «а в ад тем более». Вскоре он мирно почил, причем накануне последнего своего дня на земле впервые лег спать ногами к образам — так, как положено одним только покойникам. 5 дней, пока гроб с телом стоял в церкви, поклонники Ивана Яковлевича без устали трудились, обкладывая его ватой и тут же разбирая эту сделавшуюся волшебной вату себе впрок, на случай какой-нибудь будущей надобности. Наконец, Корейшу похоронили- недалеко от Преображенской больницы, на Черкизовском кладбище, причём по распоряжению митрополита Филарета – рядом с церковью. И хотя прошло уже 150 с лишним лет, к нему на могилу по-прежнему ходят страждущие. Говорят, помогает.
http://drug-gorod.ru/ivan-yakovlevich-koreysha/
|
| |
| |
