| Валентина_Кочерова | Дата: Вторник, 15 Апр 2025, 17:32 | Сообщение # 51 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7443
Статус: Offline | ВАЛЕРИЙ БАРИНОВ: «ХОЖДЕНИЕ ПО ЛЕЗВИЮ НОЖА»
23 марта в МТЮЗе в 250-й раз сыграли спектакль К.Гинкаса «Скрипка Ротшильда», поставленный им в 2004 г. 21 год роль гробовщика Якова играет В.Баринов, играет так, что страшно – и от него на сцене, от его персонажа, и за него, актера.
– Смотреть этот спектакль мучительно, от него невозможно защититься. И если смотреть это так больно, то как же это играть? Вы же со сцены не уходите все полтора часа действия.
– В спектакле есть момент, когда мой герой произносит: «Записал – два рубля сорок копеек – и вздохнул», и Кама мне говорит на репетициях – «Вот тут есть момент отдохнуть». Я соглашаюсь, мол, да, мне это уже очень нужно. На что Кама отвечает: «Да нет, не тебе! Публике от тебя!». Спектакль идет уже 21-й год, целая жизнь. Умер И.Ясулович, потрясающий артист, партнер, человек. У меня ощущение, что мне руку отрезали, что его нет, хотя Саша Тараньжин замечательно ввелся. Но я поворачиваюсь, а Игоря нет. Не проходит боль. Спектакль другой уже, чем на премьере, я не все физически могу делать, что делал тогда. Все-таки это большая разница, когда тебе неполных 60, как мне было на премьере, и когда тебе почти 80, как сейчас. Но у Камы есть потрясающая способность: он же слушает все свои спектакли, и вот он услышал 2-3 реплики, а потом заходит или звонит и начинает делать замечания по всему спектаклю. А я знаю, что он уехал с середины спектакля! Но комментирует он все. И настолько точно, как будто из зала смотрел. Так что спектакль формы не теряет.
Эта работа любопытно начиналась. Мы с Камой друг друга знаем много лет, еще с Ленинграда, где он ходил в волчьей шубе и вообще был красавчик и пижон. И вот как-то раз, уже в Москве, мы встретились у Эскиной, поговорили. Я тогда был в Малом театре. Ну, о чем может говорить режиссер с актером. Кроме того, ходили слухи, что он пробует на какую-то роль Ульянова и Петренко. Но по телефону он мне названия не сказал. Он же вообще ничего никогда не говорит. Я сколько с ним работаю, уже в МТЮЗе, всегда только по слухам могу догадываться, что Кама хочет ставить. Раньше Бархин мог позвонить тайно и сказать: «Валера, готовься, у тебя роль не главная, но большая». Это когда мы «Кошку на раскаленной крыше» ставили. А сам Кама – никогда. Приходишь на репетицию и только там узнаешь, что ты вот это будешь играть.
И вот он меня спросил: «Ты помнишь рассказ Чехова «Скрипка Ротшильда»? Я стал вспоминать, что это что-то про гробовщика, который играет на скрипке. И тут Кама говорит: «Это самое трагическое произведение для меня во всей мировой литературе вообще». И рассказал мне план: репетируем в МТЮЗе, потом уезжаем в Америку на полтора месяца, репетируем в Йеле, в репертуарном театре, и там выпускаемся. Я сижу, слушаю и понимаю, что ничего из этого не выйдет, потому что я в Малом театре занят на всех трех сценах примерно через день. Но, думаю, не буду сейчас ему ничего говорить, скажу позже, что из театра не отпустили. И потом – мне же интересно! Я никогда с ним не работал. А тут еще он говорит: «Давай почитаем». И мы начали читать текст. Кама тут же начал бороться с чеховской прозой. Чехов же потрясающий рассказчик, и скатиться в повествование очень легко. А нужно действие. Нужно ломать текст. Доходило до смешного. Когда я что-то не понимал, я просто нелогично произносил фразы. Мы читали два часа. Я пришел к нему днем, а выскочил на спектакль, когда уже было темно, и бегом бежал в Малый театр. Влетел к Коршунову в кабинет и говорю: «Я начинаю репетировать «Скрипку Ротшильда» у Гинкаса, мы уезжаем на полтора месяца в Америку, все!». А Коршунов – мой учитель, он меня знает хорошо: «Погоди, успокойся, сейчас посмотрим. Все сделаем». Я благодарен Малому театру, что они меня тогда отпустили, не сняв с основных ролей. Но они видели мое состояние и понимали, что я был готов уйти. И ушел бы, если бы не отпустили.
Как это играется? Наверное, так же, как репетировалось. Я приходил раньше, надевал телогрейку, садился за верстак и ждал Каму. Все собирались, приходил Кама, смотрел на меня и говорил: «Вот как сидишь, так и сиди, давай вот с этого места начни». И я начинал с этого места, какое он указывал. Потом это превратилось у меня в игру. Я к его приходу выбирал позы и гадал, с чего он начнет. У нас с ним были довольно большие и откровенные разговоры. Он говорил: «Мы разные с тобой люди. Я – еврей. Ты – абсолютно русский. У тебя одни понятия. У меня другие. Ты даже топор иначе держишь, чем я». Мы когда приехали играть в Каунас, он нас водил по местам своего детства, повел в Девятый форт, где казнено очень много евреев со всей Европы. Он говорил, что никогда туда не ходил, только вот с нами. А вечером мы играли «Скрипку Ротшильда» – после того, как побывали в детском доме для больных детей, где Каму прятали маленького, в том, где по-прежнему были больные дети.
Я никогда не забуду тот спектакль. Как никогда не забуду, что были на месте, где было гетто, где стояли ворота, через которые Каму вывезли. На спектакль вечером пришел человек, которому принадлежала коляска, в которой Каму вывезли. То есть это была его детская коляска, которую его мама дала, чтобы Каму вывести. То есть это она его вывезла в коляске сына. Совершенно далекий от театра человек, он был в обалдевшем состоянии после спектакля, потому что понял, кого они тогда спасли, оказывается. Это было сильно. Но у нас с этим спектаклем вообще было связано много мощных человеческих моментов. Именно жизненных. Например, именно после гастролей «Скрипки Ротшильда» в Израиле сын Камы, который уже жил там, зашел ко мне и сказал: «Я впервые горжусь тем, что я родился в России».
Как играется спектакль... Я все время жду провала. Но это у меня еще с института. Каждый спектакль я жду, что упаду, сорвусь. Но если этот страх пройдет, я поеду в деревню табуретки делать. Это когда я в антрепризе играю, понимаю, что выкручусь в любом случае. А так, в спектакле, тем более, в «Скрипке Ротшильда», я каждый раз думаю: вот сейчас выйду и все поймут, что я все эти годы морочил всем голову.
– Но когда смотришь спектакли Гинкаса, ощущение, что режиссерская конструкция настолько мощная, что актер просто не может ее завалить, как бы ни сыграл. Разве что в обморок упадет.
– Кстати, у меня бывало несколько раз на его спектаклях, что казалось, вот-вот потеряю сознание. В «Скрипке» даже есть места, где я должен как бы проскочить. Потому что, если я пойду дальше по эмоциональной линии, не выдержу. Меня часто молодые актеры спрашивают: «Как вы его понимаете?» Да не понимаю я его совсем, сколько бы он ни говорил и ни показывал. Просто я его чувствую. И это меня завораживает в нем. Иногда он показывает, я повторяю, а он говорит: «Это совсем не то, что я просил, но это то, что надо». Момент актерского счастья.
Когда я ушел из Малого театра, Кама с Гетой мне сказали: «Положи у нас трудовую книжку». Я говорю, ребята, у нас с вами контракт, зачем это, мне это не важно. А они вдруг: «Нам важно. Для театра важно. Ты будешь играть, только когда сможешь». И действительно, вот уже 20 лет я и снимаюсь, и концерты у меня – все это мне разрешено. Но каждый свой спектакль в МТЮЗе я жду как праздник. Но праздник сладкой муки. Потому что это все-таки мука. Как и репетиции с Камой. Ты понимаешь, что получишь удовольствие. Но в основном это будет хождение по лезвию ножа. Кама иногда отпускает тебя на репетиции – и ты идешь, идешь по роли, по тексту, он не останавливает, смотрит, а ты идешь, идешь, идешь, и тебе становится страшно, и ты падаешь с этого лезвия. И только тогда он говорит: «Стоп». Но ты падаешь оттого, что получается. И все время думаешь, как это закрепить, как это понять. Он же кричит еще все время. Но я это все перевожу в юмор, потому что я очень не люблю, когда на меня кричат. И на меня он никогда не кричал. На ситуацию – да, но не на меня. Потому что меня не то, чтобы надо хвалить, но надо отмечать, когда я делаю правильно. И он это понимает, он это почувствовал. Меня это вдохновляет. Я ему как-то сказал: «Я на твои репетиции хожу как в кабинет реанимации».
В день «Скрипки Ротшильда» я с утра себя накачиваю на нелюбовь ко всему живому. Но я вообще считаю, что художник всегда должен быть в оппозиции. Не к власти. К жизни. Он должен в принципе не воспринимать ее. Я начинаю существовать как артист, когда мне больно. Значит, мир вокруг должен меня не устраивать. Если вокруг все хорошо, что я буду играть? От чего я буду отталкиваться? «Скрипка Ротшильда» в этом смысле идеальный материал. Я в день «Скрипки» не снимаюсь, не трачусь ни на что. И – бедные мои домашние, которые понимают, что меня нельзя трогать. Но и мне лучше уйти. Когда прихожу в театр в день «Скрипки», разговариваю со всеми, шучу, но этот зверь во мне, он уже ворочается, рвется наружу. Интересно, я переиграл сотни ролей, были удачи, были большие режиссеры, но только Гинкас дал мне, кажется, великую роль. Я только одного боюсь. Вовремя не уйти.
Катерина Антонова
25.03. 2025. журнал "Театрал"
https://www.teatral-online.ru/news/37335/
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Понедельник, 14 Июл 2025, 13:48 | Сообщение # 52 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7443
Статус: Offline | К 90-летию худрука Малого театра России
ЮРИЙ СОЛОМИН: «БОЛЬШОЙ КОРАБЛЬ ВСЕГДА ИДЕТ СВОИМ ХОДОМ»
35 лет Мастер руководил Малым театром. В честь его юбилея коллектив подготовил выставку «Малый театр. Мой дом – Моя судьба», которая откроется на Цветном бульваре, а также 24 июня на Исторической сцене состоялся гала-концерт с участием всей труппы. В самом же театре к юбилею Мастера открыли его мемориальный кабинет. Кабинет – просторный и светлый, и всё в нём напоминает о том, что начинался Малый театр как императорский. На полу – персидский ковер синих тонов, он здесь с 1947 г. Антикварная мебель – самых разных времён, например, стулья из карельской березы помнят ещё императорский период, а диванчику довелось даже поучаствовать в спектакле «Горе от ума». В основном, – мебель самого театра, редко что приобреталось специально, разве что, рабочее кресло. Среди обстановки немало подарков, например, кресло с высокой спинкой, похожее на трон, – презент японской делегации. Есть подарки учеников. Кабинет был абсолютно рабочим пространством, в котором Юрий Мефодьевич проводил большую часть своей жизни, и театр постарался сохранить его таким, каким он был при нём. Грядёт 270-й юбилейный сезон. Более 60 лет театр был связан с именем Соломина. Он пришёл в него в 1957 г., как артист, сыграл огромное количество ролей. Среди них – сделавшую его знаменитым – царя Фёдора Иоанновича. Его облачение стало одним из значимых экспонатов кабинета. Интересна история создания этой роли. Поставил спектакль, с И.Смоктуновским в главной роли, Б.Равенских, имевший репутацию режиссёра-диктатора. Спектакль шёл с оглушительным успехом, но Смоктуновский ушёл во МХАТ, и Соломину за 10 дней пришлось осваивать сложнейшую роль. Это было уникальное исполнение, абсолютно не похожее на то, что играл предшественник. На сцене был царь, совестливый русский человек с огромным сердцем, который мучился от того, что власть невозможна без крови и зла.
Эту роль Соломин играл около 30 лет. Сегодня царская бархатная накидка, украшенная позолотой и камнями, задаёт тон экспозиции. Справа от входа в кабинет, в специальном шкафчике – награды Соломина. Их так много, что разместить решили лишь 5-ю часть, самые дорогие для артиста: медаль Героя Труда РФ, Орден «За заслуги перед Отечеством» и медаль «За честь и достоинство», полученную в Чите, откуда юбиляр был родом. Здесь же несколько фото с высокопоставленными лицами. На особом счету – «Золотая маска» и Орден Восходящего солнца. С Японией у артиста было связано очень много, одна из самых знаменитых киноролей Соломина – Арсеньев в фильме А.Куросавы «Дерсу Узала».
На открытии кабинета показали открытки, которыми Куросава долгие годы поздравлял Соломина со всеми праздниками. Зная, как артист любит животных, тот часто рисовал собачек и кошечек, изваяния их можно видеть в разных местах кабинета. Одно время красовалось здесь и знаменитое изображение тигра, которого Куросава нарисовал буквально за ночь, торопясь к дню рождения «Соломина-сан». Экспонируется и работа Ю. Ракши, посвящённая фильму. Артисты свято чтут профессиональные заветы руководителя, в коллективе бережно относятся к заведенному им укладу жизни. Открывая в честь юбилея Юрия Мефодьевича новое экспозиционное пространство, театр незримо чувствуем его присутствие. И это – правда. Присутствие Соломина чувствуется во всём, и прежде всего, в тех портретах и фотографиях, которые украшают кабинет.
Над рабочим столом прижизненный портрет М.С. Щепкина, одного из основоположников русской актёрской школы, написанный Н. Невревым по заказу Третьякова.
На стене справа – портреты актёров Малого театра В.Пашенной, учительницы Соломина, и А.Ленского, учителя Пашенной. На мольбертах под портретами две исторические фотографии, зримо воплощающие такое понятие, как «передача традиций в Малом театре». На одной – А.П. Ленский приветствует в театре свою любимую ученицу В.Н. Пашенную, на другой – Вера Николаевна, в окружении своих учеников, держит за руку любимого ученика Ю.Соломина. Есть фото со знаменитыми «стариками», с торжественными юбилейными заседаниями труппы на сцене. Вот так традиции, о которых во всех интервью говорил худрук, буквально из рук в руки передаются в Малом театре. На фото видим то, что сделало Соломина тем худруком, артистом и режиссёром, которого мы знаем, – это Школа, которую он прошёл в ВТУ им. Щепкина.
Преподавать Юрий Мефодьевич начал в 60-е годы, и сейчас в труппе Малого театра работает более 40 его учеников – от первых выпускников, таких как В.Бочкарёв и Л.Полякова, до молодёжи – В.Шаталовой и В.Тяптушкина, играющих ведущие роли. Вспоминали на открытии кабинета и такие его слова: «Малый театр – это большой корабль, который идёт своим ходом, потому что у него слишком большая и важная историческая основа, тот фундамент, который заложили ещё в XIX в., и закладывали дальше выдающиеся артисты и режиссёры. Мы не можем отклоняться от этого пути, он для нас единственно верный и правильный».
При этом, подчёркивают, Соломин был открыт новым течениям в режиссуре и всем предложениям, с которыми к нему приходили, например, предлагая создать серию роликов про «связь времён», где хотели рассказать о спектаклях в совершенно неожиданной для Малого театра манере. Он говорил: «Покажите, если это достойно, дадим дорогу». Он никогда не препятствовал новому, но прекрасно понимал, как важно сохранять традиции. Документы, рассказывают о ролях Соломина-актёра в «Живом трупе» Толстого и «Лешем» Чехова, интересно разглядывать пометки, которые делал артист, готовясь выйти к зрителям. Видим и первую его роль в спектакле «Когда горит сердце» – «без ниточки», как говорили в императорском театре, то есть, настолько маленькую, что умещалась на одном листочке, не надо было сшивать с другими.
Среди документов студенческий билет Юрия Мефодьевича и пропуск в Малый театр. Здесь же тетрадь для записей – «Киргизская студия», в которой описана работа с его 1-м курсом в училище. А спектакль Соломина «Ревизор», визитная карточка Малого театра на данный момент, идёт с постоянными аншлагами, в последние годы каждый сезон открывают именно им. А вот переписка Соломина со зрителями. Особенно дорожил он письмами своей первой учительницы из Читы, которая, как он говорил, «помогала ученикам становиться людьми».
Рассказывал, как она подкармливала их в тяжёлое послевоенное время. Переписывались они всю жизнь, она разбирала его роли как профессиональный критик, и он обязательно отвечал. Так, в одном из писем извинялась за то, что не сразу отреагировала на фильм с его участием «Адъютант его Превосходительства». Обращает на себя внимание карандашный портрет Соломина, сделанный пятиклассницей из 41 школы Николаева. На обороте – письмо, в котором школьница пишет о том, что несколько раз смотрела сериал «Адъютант его Превосходительства», и что его герой для неё образец того, каким должен быть настоящий человек, на которого нужно равняться. Крупенникова показывает легендарную тарелку, которую выпустили к 125-летию Малого театра в 1949 г. К этой дате был создан и док. фильм «Мастера Малого театра», который в далёкой Чите увидел школьник Юра и заявил, что поступать будет только в Щепкинское училище. Потому что хочет «попасть к этим людям».
В театре планируют сделать кабинет худрука музейным пространством: экскурсии будут проходить каждую субботу, вплоть до конца июня, а потом они станут частью постоянных экскурсионных программ. После экскурсий со зрителями будут встречаться актёры и режиссёры, работавшие с Соломиным. А встречи Юрия Мефодьевича с посетителями, вот за этим овальным столом, никогда не проходили формально, как радушный хозяин, он всегда говорил: "А налейте нам чаю, дайте конфет", и от этой благодатной атмосферы зависело многое в нашем театре. Так что мы не просто так назвали выставку "Малый театр. Мой дом – моя семья". 4 ноября 2023 г. Юрий Мефодьевич собирался приехать в театр, и прямо у машины у него случился инсульт. В Боткинскую его доставили быстро, и все очень надеялись, что всё обойдется, но 11 января 2024 г. Юрия Мефодьевича не стало...
Нина Катаева
03.06. 2025. Журнал "Театрал"
https://www.stoletie.ru/kultura....838.htm
|
| |
| |
