|
ИНТЕРВЬЮ С АКТЕРАМИ РУССКОГО ТЕАТРА И КИНО
|
|
| Анастасия | Дата: Вторник, 20 Ноя 2018, 00:09 | Сообщение # 16 |
 Admin
Группа: Администраторы
Сообщений: 282
Статус: Offline | МАНАНА ГОГИТИДЗЕ: « ДЕД БЫЛ ОЧЕНЬ СКРОМНЫМ...»
Драматическая актриса с дивным меццо-сопрано - натура яркая. Ее легко представить в образе генеральши Епанчиной - непосредственной и взбалмошной. Или в операх М.Мусоргского и М.Глинки. Манана Гогитидзе, как и ее дед, композитор А.Петров, свободна от последствий искушения медными трубами, хотя дважды стала лауреатом "Золотой маски". Она продолжила музыкальную династию, выбрав жанр мюзикла. В этом интервью певица рассказывает, что сплачивает большую семью и кто помог А.Петрову написать мюзикл.
- Манана, вы звезда мюзиклов. У вас есть роль, о которой мечтаете?
- Роль-мечта есть, но не уверена, что она осуществима для российского артиста, - выступить на Бродвее. Много прекрасных мужских ролей мне нравится. Я все время подпеваю мужским партиям, у меня низкий голос.
- Впервые на Бродвее вы побывали с дедушкой?
- Да. Я была студенткой. Дедушка водил меня на бродвейские мюзиклы. Я влюбилась в Нью-Йорк, Таймс-сквер, Бродвей. Сейчас понимаю и смело заявляю: наши артисты не хуже. Хорошо бы освежить воспоминания, потому что впечатление было неоднозначное. Все классно поют, классно двигаются и играют, но они как будто куклы. Нет такой жизни, страсти, как у наших артистов.
- Что Андрей Павлович слушал для души?
- Честно говоря, я не помню, чтобы дед слушал музыку для души - что-то было для работы или по чьему-то совету. Сужу по себе: если профессия связана с музыкой, то когда появляется возможность отдохнуть от нее, ты это делаешь. Я тоже люблю тишину, как и дед. А мужу, наоборот, нравится фоновая музыка. Мне это тяжело: я начинаю прислушиваться к словам, исполнению. Потому и в машине езжу в тишине, если не требуется по работе что-то слушать. В отпуске сейчас не выдала ни одной ноты! Хотя бывает, кто-то слово скажет и я к нему песню вспоминаю. А с друзьями мы любим попеть все подряд - от Пугачевой до рока. Так же было и с серьезными книгами: мама предлагала или читала, чтобы нас завлечь, несколько глав. Дальше мы читали сами. Знаете, дед с любовью и уважением относился к Ю.Шевчуку, и это было взаимно. Макаревич, Бутусов - он любил классический рок. Дед ко всем музыкальным жанрам, кроме откровенной попсы, относился с интересом: к року, мюзиклу, опере. Дома звучала Э.Фицджеральд, С.Уандер - один из любимых певцов моей мамы. У дедушки была полка с пластинками: "АBBA", "Битлз", помимо классики. Мы слушали.
- А ведь А.Петров и сам написал мюзикл, верно? Хотя он вроде бы не очень "рифмуется" с этим жанром.
- Вы правы: А.Петров ассоциируется с киномузыкой, но у него есть и балеты, и симфонические произведения, и оперы. Знаете, сама я на оперу прихожу крайне редко, для меня этот жанр сложный, не до конца могу его прочувствовать или понять, но оперу дедушки "Петр Первый" слушала раз, наверное, 12. В ней особая мелодичность. Дедушка написал мюзикл "Капитанская дочка" в соавторстве со своей дочерью - моей мамой. Дед начал писать, но понял, что не успевает, потому что параллельно были другие работы и тогда подключилась мама. К сериалу "Петербургские тайны" они тоже писали музыку совместно. Идея попробовать создать мюзикл вместе с русским композитором возникла в американском Театральном центре Юджина О’Нила, а идея взять сюжет именно пушкинской "Капитанской дочки" принадлежит моему деду. Была написана пьеса на английском языке. А спустя несколько лет в Бостоне состоялась премьера мюзикла. Чуть позже американская сторона привезла солистов в Петербург, а студенты курса, на котором я училась, были приглашены на роли второго плана и массовые сцены. Вот тогда мы, будучи студентами, сыграли "Капитанскую дочку" вместе с бродвейскими артистами в Учебном и Эрмитажном театрах. Для нас это был потрясающий, ни с чем не сравнимый опыт!
- Вы поете в мюзиклах, но вас легко представить, скажем, в "Хованщине"...
- Да! Многие говорят, что видят меня в опере - голос низкий, меццо-сопрано. Но, может быть, я еще не доросла до этого, а пока работаю в "легком" жанре. Меня с первого курса воспитывали на музыкальном материале, наш мастер считала: с музыки должно начинаться обучение, на музыке легче почувствовать драматическое начало. Мы, студенты, ставили "Небесные ласточки", я играла настоятельницу монастыря. Потом любимые многими "Голоса ушедшего века" - песни и романсы от начала XX в. до 1970-х, зрители очень его любили. Потом "Идиот" - драма в чистом виде. Там я играла маму Гани Иволгина, хотя репетировала генеральшу Епанчину, но не помню, что помешало ее сыграть.
- В семье не пытались повлиять на ваш профессиональный выбор?
- Никогда. В нашей семье всегда уважительно относились к личному выбору детей. Потому сложный период тинейджерства, когда я кинулась в рок, красила черной помадой губы, носила драные джинсы, все в семье молча пережидали. Сейчас я тоже в драных джинсах, но это модно, и надеюсь, выгляжу я "вполне прилично". А вот в старших классах школы это было не очень. Дед воспитывал нас своим примером: тем, что слушал сам, тем, как и о чем разговаривал с людьми. Я помню, как он отвечал по телефону, здоровался с соседями, - мы все это наблюдали. Думаю, воспитание своим примером самое лучшее. Мама и дед иногда специально подсовывали нам с братом что-то хорошее послушать, но не настаивали. Мы принимали.
- Кем был для вас А.Петров: другом, наставником?
- Ориентиром. Когда я уже училась в институте, мне захотелось обращаться к нему на "вы": хотя понимала, что это мой дедушка, но проснулось особое уважение. Кстати, дед всю жизнь с папой был на "вы". Очевидно это в крови, так как родная сестра деда, моя двоюродная бабушка, тоже на "вы" и с моим папой, и с моим мужем. Осознание масштабности личности Андрея Павловича пришло довольно поздно. Когда мы с братом Петром были детьми, фильмы с музыкой деда показывали часто, но никто не говорил: "Вот послушай, это музыка твоего дедушки!" И он не говорил: "О, моя музыка!" Мы просто слушали музыку, пели и танцевали под нее. И как-то, когда я в начальной школе училась, кто-то из гостей спросил: "А вы, вообще, понимаете, кто ваш дедушка?" "Нет", - говорим. Дед был очень скромным. Не принято было говорить о его известности ни дома, ни среди близких друзей. Если и говорили о его музыке, то только по случаю, по необходимости... И когда мы поняли, кто же такой наш дед, стали с братом высматривать титры, когда шли фильмы Рязанова, Данелии. И так радовались, читая его имя! Брат больше похож на деда. Сдержанностью, чувством юмора и даже формой ног. Петр - контрабасист в филармоническом оркестре. Его жена играет на арфе.
- Музыкой вы занимаетесь с детства?
- Да. Помню семейные посиделки: мы собирались за столом, я включала Уитни Хьюстон и пела с ней. А в музыкальной школе начала учиться с 5–6 лет. И там никто не обсуждал, чьи мы с братом внуки, да и фамилия у нас не дедова.
- Тут нельзя не спросить о знакомстве Андрея Павловича с будущим зятем...
- По понятным причинам я не присутствовала при этом, но, по рассказам, было так: мама в Грузии познакомилась с моим отцом, у них завязался роман. Грузинская деревня, козы, глушь, там никто не знал, кто такой Андрей Петров. Родители моего отца были против этого союза, но он бросил все, выкрал паспорт и уехал. Так и сбежал в одних штанах и майке. Представьте: звонят в дверь, открывает дедушка, а перед ним заросший щетиной незнакомый кавказский мужчина, который с сильным акцентом сказал: "Здравствуйте! Я Гиви". Дедушка невозмутимо предложил чаю.
- Он был очень сдержанным человеком, похоже...
- Да! Ни разу не слышала, чтобы он повысил голос. Дед и мой отец поладили. К тому же мой папа очень добрый, умный и обаятельный человек. И подчеркну: в нашей семье все очень уважительно относятся к личному выбору друг друга. Мы с мужем так же стараемся воспитывать нашего семилетнего сына Филиппа. Даем право на выбор, но объясняем, какие будут последствия. Дедушка был мудрым, спокойным, интеллигентным, образованным. Не с того начала: над этими всеми качествами я ставлю чувство юмора! Сам Андрей Павлович был далек от того, чтобы его отливали в бронзе. Он читал много стихов, перебирал, чтобы это подошло к фильму. Э.Рязанов всегда давал несколько вариантов стихов, включая собственные, но не указывал, чьи они. Дед это перечитывал и часто выбирал стихи Рязанова. Но вообще, о работе он говорил редко.
- Манана, как вам кажется, сегодня помнят А.Петрова?
- Люди могут не помнить лица композитора, имени, званий, но помнят музыку, что намного важнее. Спроси сейчас на улице: "Кто такой Андрей Петров?" — пожилые ответят, молодые, может, не вспомнят. Но если им спеть песенку из "Человека-амфибии" или "Я шагаю по Москве", поймут, о ком речь, так как знают эти фильмы и песни. Это ценно. И мы будем только рады, если когда-нибудь людям захочется узнать чуть больше о человеке, который написал эту музыку. Всегда хочется большего. Мы - моя бабушка, мама, я - стараемся популяризировать музыку дедушки: у нас есть Фонд Андрея Петрова и 2 крупных проекта: Фестиваль А.Петрова и Конкурс композиторов, который проходит раз в год. Сейчас идет второй тур этого конкурса, на первый было прислано 547 песен, в финал выйдут только 12 человек. Наш фонд поддерживается комитетом Санкт-Петербурга по культуре. Мы проводим концерты, ежегодно в БКЗ "Октябрьский" проходит концерт ко Дню города. Фонд и сквер в честь дедушки на Каменноостровском проспекте возникли спустя год после его смерти. Дедушка жил на Петровской набережной, это совсем рядом. Для него Петроградка - родной район, тут "Ленфильм" и школа, в которую мы ходили, теперь там учится Филипп. Там работала моя мама, а сейчас школа носит имя А.Петрова. Я рассказываю сыну о прадеде, но он пока не понимает, насколько это выдающаяся фигура.
- Ваш сын занимается музыкой. Как он относится к вашему творчеству?
- Филипп ходит в муз. школу. Считаю, муз. образование нужно абсолютно всем для общего развития. А вот станет ли музыка его профессией, не знаю, пока я в этом сомневаюсь. Сын был на моих спектаклях, видел маму-Урсулу (имеется в виду образ ведьмы Урсулы в мюзикле "Русалочка"). Когда он был совсем маленьким, я брала его с собой в гримерки, чтобы больше времени проводить вместе. Филипп видел, как я наношу грим: ему было интересно, я рассказывала, что и зачем делаю. Но на сцене, подозреваю, я сыну не очень нравлюсь, более того, он не любит, когда я пою! Не могу этого объяснить: видимо, срабатывает ассоциация с работой, а значит, разлукой. Он и дома просит не петь. А мужу, по-моему, нравится, как я пою. Антон не очень музыкальный человек - драматический артист, отлично танцует. Просьб спеть от мужа я не слышу, но он спрашивает о программе концертов и, если будет что-то, что ему хочется услышать, обещает прийти.
- Кем себя больше чувствуете: певицей, актрисой, преподавателем? Вы ведь вели курс в Театральной академии.
- Сложно сказать. Актриса и певица - 50 на 50. Преподавание - пока что нет. Этому нужно отдаться целиком. Когда я пыталась преподавать, поняла, что не могу разорваться. Я училась в аспирантуре, 4 года с моим педагогом вела курс актерского мастерства. Потом преподавала музыкальную грамоту на кафедре вокала, затем Ю.Шварцкопф, гендиректор Театра музыкальной комедии, предложил набрать курс артистов мюзиклов. Мы набрали, но не получилось вести: времени не хватало. У меня спектакль: я прибегаю к студентам в гриме на другой этаж, потом несусь на спектакль.
- Как вам кажется, насколько популярен сейчас мюзикл?
- Этот жанр сейчас на волне, судя по количеству мюзиклов в Петербурге и Москве, спросу у публики. Мюзикл позволяет совмещать и драматическое искусство, и вокал, и пластику. Таких жанров, если не брать оперетту, которая, думаю, угасает, больше нет. В опере мы не обращаем внимания на актерскую игру, первичен голос, в балете - пластика. А что важнее в мюзикле: сыграть или спеть? Пренебрежительных отзывов о мюзикле давно не слышала. Видимо, люди больше стали слушать и поняли: в мюзикле есть партии, которые ни один оперный певец не споет никогда. Как партию Джекила-Хайда - разные голоса, разная манера подачи звука. В мюзикле надо и хрипнуть, и гаркнуть, а это смущает оперного певца: как, я задену связки! Во-вторых, как я буду делать "плоский звук"?!
- Какой из ваших мюзиклов наиболее любим публикой?
- Безусловно, "Бал вампиров". Там, видимо, какая-то магия, судя по тому, что творится с публикой. Наверное, что-то похожее было на концертах "Битлз": на служебном входе не выйти! По Итальянской не проехать - стоит толпа людей. Мы играли спектакль 3 года, потом 2 года был перерыв. И после этой паузы на первый спектакль билеты ушли за 2 часа. Мама сказала: "Надо мне тоже сходить!" А билетов нет, достали ей с трудом. В прошлом сезоне у меня было по 28–29 спектаклей в месяц.
- Расскажите о своей героине - Ребекке из "Бала вампиров".
- Роль небольшая, у нее нет сольной арии. Даже поклонники придумали хештег "Арию Ребекке". Мне предложили эту роль сразу после мюзикла "Чикаго", а там я пела маму Мортон с двумя ариями! Я задумалась: уж больно маленькая роль, хотела отказаться, но мама отговорила от этого шага. Это роль-перевертыш: практически весь первый акт Ребекка - грозная хозяйка трактира, которая бьет мужа колбасой по башке за то, что он ей изменяет. Потом мужа кусает вампир, он умирает и в сцене похорон это совсем другая женщина. Дочь убежала к вампиру, эта гром-баба хоронит мужа. Она совсем одна... Для артиста эта перемена очень сложна и интересна.
- Наверное, фильмы-мюзиклы вы очень любите?
- Да, "Кабаре", "Чикаго", "Бурлеск" очень люблю, но на "Ла-ла-ленде" заснула. В кино бываю редко.
- Над чем сейчас работаете?
- Начинается новая постановка в Театре музкомедии - мюзикл "Граф Монте-Кристо". Параллельно в Петербурге идет "Демон Онегина", в котором я участвую, и концерт "Хиты Бродвея". Актриса я исполнительная и послушная. Сама я плохо сочиняю роль, но органично оправдаю ожидания режиссера.
- Фамилия деда вам мешает или помогает? Легко уживаетесь в большой семье?
- Менять фамилию мысли не было. У меня грузинское имя и грузинское отчество. Маму часто спрашивали, не родственница ли она А.Петрову. Она отвечала: однофамилица. Мы все хотим стать самостоятельными, а не прикрываться чужим талантом. Когда маме сказали: "А, вы мама Мананы..." - для нее это был новый этап в жизни. Она впервые услышала, что она не дочь композитора А. Петрова, а мать певицы Мананы Гогитидзе. Ревности и зависти в семье не бывает: все радуются друг за друга. Мечта моего отца-грузина сбылась: мы живем все вместе в загородном доме, а нас 10 человек. Он счастлив и шутит: "Давно в доме нет запаха пеленок!" Да, у нас очередь в ванную, но это мелочи. Папа - моряк, у него свой причал с корабликами на Неве. Моего дедушку часто спрашивали, как удается дружно жить в такой большой семье. Он отвечал: "У нас у всех хорошее чувство юмора". При дедушке вместе мы жили только летом на даче в Осиновой Роще, а теперь это наше гнездо круглый год.
- В вашей семье есть традиции?
- Традиций у нас не так много, но они есть. Во-первых, Новый год. Это праздник, который всегда с семьей! Так как мы артисты, нам довольно часто предлагают подработку в новогоднюю ночь, зачастую очень выгодную, но мы всегда отказываемся. Помню, когда я еще была студенткой, хотела поработать в новогоднюю ночь и купить себе компьютер. Но дед сказал: "Давай я тебе подарю компьютер на Новый год, но ты будешь дома, с нами!" Конечно, я согласилась. Еще одна традиция: отмечать именины Ольги. Моя прабабушка (мама дедушки) была Ольгой, моя мама Ольга и жена моего брата Ольга. Традиция очень давняя, помню ее с раннего детства. Почему-то больше ничьи именины не отмечаются. Только Ольга, всегда 24 июля и всегда с традиционным черничным пирогом, который готовится только раз в год!
Мария Башмакова
05.09. 2017. журнал "Русский мир"
https://rusmir.media/2017/09/05/gogitidze
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Среда, 06 Мар 2019, 20:57 | Сообщение # 17 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 6302
Статус: Offline | ЛЕОНИД ЯРМОЛЬНИК: «АРТИСТ НЕ ДОЛЖЕН ОПУСКАТЬСЯ ДО ЗРИТЕЛЯ, КАК И ПИСАТЕЛЬ ДО ЧИТАТЕЛЯ»
На съемках фильма «Одесса» В.Тодоровского
Завершились съемки фильма В.Тодоровского с рабочим названием «Одесса», продюсером и исполнителем главной роли которого выступает артист Л.Ярмольник - соавтор фильмов Тодоровского на протяжении нескольких десятилетий. В беседе с «ВМ» актер размышляет о проблемах современного кино, задачах артиста и рассказывает о великих режиссерах, с которыми его свела жизнь.
- Леонид Исаакович, вы - единственный из знакомых мне людей, который отказался от званий заслуженного и народного артиста. Почему?
- Я считаю, что это звание в последние десятилетия обесценено беспорядочностью его раздачи. Последние правильные «народные» - это народные артисты СССР. Для меня народными артистами являются М.Ульянов, Ю.Яковлев, Е.Евстигнеев, О.Табаков. Их звания совпадают с интересом зрителей к ним. Кроме того, я - выпускник Щукинского училища, работавший в Театре на Таганке. У меня перед глазами был яркий пример истинно народного артиста В.Высоцкого, который умер без каких-либо званий. Мне несколько раз предлагали, начиная лет с 45, присвоить звание. Но с 1983 г., когда я ушел из театра, мне понравилось быть «неуловимым ковбоем», то есть не числиться ни в каких списках, штатах и никому не принадлежать. Я свободный художник, работающий по договорам. И за все, что в жизни делаю, отвечаю лично, ни на кого не списывая свои просчеты. Но никто и не присваивает себе моих побед или удач.
- Любопытно, как вы оказались в этой профессии: ваш отец - военный, мать - медик... Вам нравилось, когда на вас обращали внимание или вы пережили какое-то театральное потрясение?
- Ну, если совсем просто, то да - я с раннего детства любил, когда на меня смотрят окружающие. Стишок на стульчике прочитать, скопировать то, что видишь по телевизору, поучаствовать в школьных вечерах самодеятельности... В 6-м классе прибился к народному театру им. Ленинского комсомола во Львове. Там выпускались спектакли, мы занимались сценической речью и движением. Но в то же время я много чем увлекался с не меньшим азартом - плаванием, конькобежным спортом, велосипедом.
- А как случились в вашей жизни первая рюмка водки, сигарета, влюбленность?
- Курю с пионерского лагеря - в мое время считалось неприличным не курить, это входило в кодекс «нормального пацана». Сигареты воровались, покупались, прятались. И если у тебя появлялась пачка «Мальборо», то ты становился самым крутым во дворе. К сожалению, мы умнеем только с годами, когда курение начинает влиять на сосуды, на давление. Что касается влюбленности, то мне всегда нравились девчонки лет на 5-7 постарше. Все надо мной издевались по этому поводу, но тем не менее у меня были свои пассии, которые нежно ко мне относились. Одна была блондинка, другая брюнетка, нравились обе одинаково. Став старше, стал обращать больше внимания на блондинок, в чем нет оригинальности. И последние 37 лет счастливо живу с блондинкой.
- Вы одно время серьезно увлекались «Битлз». Околомузыкальная тусовка того времени - это неизменная фарца пластинками и прочими раритетными предметами обихода. В вашей жизни все это присутствовало?
- И джинсы покупал на Беговой возле комиссионки, когда уже в Щукинском учился. И пластинки - за какие-то дикие по тем временам деньги. У меня был магнитофон «Комета», что было круто, и я записывал рок на кассеты за 2–3 руб. А «Битлз»? Это было сумасшедшее увлечение. У меня в школе была кличка Леннон, я купил на барахолке круглые очки, отпустил длинные волосы. Меня не пускали в школу, директор встречал на лестнице и, потрясая кулаком, отправлял стричься. А я, радуясь выпавшей свободе, шел в кинотеатр смотреть гайдаевскую «Кавказскую пленницу».
- И вы - бунтарь в душе - в итоге оказались в родственном по духу Театре на Таганке?
- Никогда не ощущал себя бунтарем. Речь шла о внутренних симпатиях, которые испытывал и которые были для меня важнее, чем то, что от меня требовали. Приказ «Встань в строй!» меня не устраивал. За годы я понял, что меньше всего люблю ходить строем.
Л.Ярмольник в фильме «Переводчик»
- Что осталось в сухом остатке от тех восьми лет, которые вы провели в Театре на Таганке?
- Еще учась в Щукинском училище, я за 2 года пересмотрел по 5-6 раз все любимовские спектакли. Я был влюблен в «Таганку»: в 1972–1976 гг. это был самый крутой театр страны. Естественно, моей тайной мечтой было работать у Любимова. Судьба была благосклонна: 1-й же показ курса, организованный нашим педагогом Ю.Катиным-Ярцевым, случился там. В те времена существовали худсоветы, и на нашем показе сидели все так называемые «кирпичи» этого театра - Высоцкий, Демидова, Филатов, Хмельницкий, Золотухин. Я играл водевиль, читал Жванецкого, изображал животных. Если бы меня попросили показать стриптиз, я бы и его показал, поскольку был готов на все! Меня взяли. Но самое удивительное, что как раз в Театре на Таганке я ничего особенного не сыграл, хотя проработал восемь лет до момента, когда Любимова лишили гражданства.
- Каков был Ю.Любимов? Вы ведь за свою жизнь поработали с очень большими режиссерами, вам есть с кем сравнивать…
- Он был абсолютным гением. Как и А.Герман. Это люди со своим видением мира, каждый - со своей планеты, даже со своей галактики. Я играл в семи его спектаклях, но это, увы, не были роли, по которым можно было понять, хороший я артист или нет. У Ю.Любимова были свои ориентиры - Высоцкий, Золотухин, Шаповалов, Филатов, многое строилось на них. Я помню, как начинал репетировать Раскольникова, но в глубине чувствовал, что, может быть, я и Раскольников, но не любимовский. А любимовский Раскольников - Саша Трофимов, который эту роль потом и сыграл. С годами я все это понимаю и не комплексую. Тем более что «Таганка» стала для меня невероятной школой: часами сидел в зрительном зале и смотрел, как работают Высоцкий, Золотухин, Демидова и как проводит репетиции Юрий Петрович.
- А как складывались отношения с Высоцким?
- Он относился ко мне очень внимательно. Именно Высоцкий был инициатором того, чтобы я вместо него играл Керенского в «10 днях, которые потрясли мир», когда он уезжал. Высоцкий репетировал со мной несколько раз, я играл в его костюмах Гитлера, Чаплина в «Павших и живых». Но сейчас понимаю, что играл плохо. Потому что играл не столько Керенского или Гитлера, сколько, как обезьяна, пытался скопировать самого Высоцкого. Ничего с этим поделать не мог: мне было не до исторических персонажей, я был в восторге от того, как это делал Владимир Семенович.
- Недавно Саша Захарова иронично сказала, что режиссер не может не быть тираном. В «Том самом Мюнхгаузене» вы работали с ее отцом - «тираном и деспотом» М.Захаровым...
- Это Захаров-то тиран и деспот?! Марк Анатольевич интеллигентнейший, умнейший человек. Он всегда что-то придумывал, помогал артистам. Работали мы в присутствии Г.Горина, который все наши удачные импровизации тут же вносил в сценарий. Это было абсолютное счастье! Я считаю, что этот фильм, из снятых Захаровым, - главное его кино - по сути, по содержанию, по исполнению. Фильм дорог еще и тем, что мы там плотно общались с моим другом О.Янковским.
- Раз мы заговорили о дружбе, не могу не вспомнить Сашу Абдулова, с которым вы познакомились в студенческой общаге ГИТИСа, дружили всю жизнь и снимались у него в картине «Бременские музыканты & Co». Не кажется ли вам, что он, чувствуя, что фильм станет единственным, щедро впихнул в него сразу все свои задумки?
- Это не самая удачная картина, но Саше очень хотелось снимать кино. Он любил «Бременских музыкантов», так как сам был замечательным другом. А дружба лучше всего выражена в этой истории. Он в картине собрал разом всех своих друзей - Янковский, Збруев, Пуговкин, Лазарев, Немоляева, Глузский, Певцов, Степанченко, Лазарев-младший. Мне очень нравилась вовлеченность Саши в процесс, но, к сожалению, он не успел стать настоящим режиссером. Хотя как актер он - глыба, знак своего времени. Режиссерская профессия приобретается опытом и требовательным отношением к себе. А у Саши это было.
- Вы снимались во многих хороших комедиях. Почему наше время не рождает новых Гайдаев?
- Формула гайдаевской комедии - это прежде всего безупречный вкус и хороший юмор, когда режиссер чувствует грань между тонкой шуткой и той, которая ниже пояса. Гайдай и Данелия, Рязанов и Сурикова - люди одного клана. Они сформировали вкус целого поколения. Сегодня тоже есть хорошие комедии, но они сделаны по другой формуле. Хотя, безусловно, в них живут и Рязанов, и Гайдай, и Данелия, потому что молодые режиссеры в хорошем смысле зависят от тех, кого я назвал. Но меняется время, скорости, приличия. Я видел прекрасные свежие комедии - «Домашний арест», ироничный сериал «Обычная женщина». Есть замечательные комедии Г.Константинопольского, и так, как он снимает, вообще никто снять не может. Недавно посмотрел его «Русского беса» -прекрасный фильм, хотя для меня и не бесспорный. Там есть вещи, которые я не догоняю, как говорит молодежь. Но думаю, что я их не догоняю потому, что там часто сюжетно не все срастается. И там замечательно работает Ванька Макаревич.
- Сын другого вашего близкого друга?
- Да, А.Макаревич - мой ближайший друг. Как и А.Адабашьян, Л.Агутин, Н.Расторгуев, Ю.Николаев. Эта дружба исчисляется десятками лет. Моих друзей объединяет то, что они похожи только на себя.
- Ну, тогда расскажите про вашу кругосветку, которую совершили в компании с Макаревичем, Сенкевичем, Леонидовым и Хейердалом?
- Мы облетели вокруг земного шара, с выпивкой и прочими сопутствующими атрибутами. Останавливались в удивительных местах. Тур Хейердал водил нас красивыми тропами, показывал пирамиды, мы были на острове Пасхи. Эта поездка - целая жизнь. Но по истечении лет я понимаю, что самое главное, что в ней были люди, с которыми меня свела судьба. Если бы я на все смотрел в одиночестве, то не был бы так впечатлен. Это похоже на то, когда смотришь хороший фильм дома один или в переполненном зрительном зале, который дышит в унисон с тобой.
- Такое, как «Барак» или «Мой сводный брат Франкенштейн»?
- Этими фильмами я горжусь. Я был там продюсером, потому что считал, что это - кино, которое нужно обязательно снять. «Барак» - величайший фильм, который сделали покойный В.Огородников и гениальный оператор Ю.Клименко, с которым мы потом работали у А.Германа в «Трудно быть богом». Фильм «Барак» не стареет, за него мне В.В. Путин вручил Госпремию в 2000 г. А что касается «Франкенштейна»... Я ведь много лет работаю с В.Тодоровским. Вот и сейчас мы завершаем новый фильм «Одесса», я там продюсер и играю одну из ролей. Когда Валера был еще студентом ВГИКа, то у него было 2 мечты - снять «Буги на костях», которые в прокате стали «Стилягами» (я там был продюсером). И вторую историю - «Холера» (рабочее название фильма «Одесса»).
«Одесса» - драма про большую семью, история местного короля Лира. У моего героя есть 3 дочери. Одну играет К.Раппопорт, другую - Е.Бриг, супруга Тодоровского, 3-я дочка возникает в телефонных разговорах с Москвой. Е.Цыганов играет моего зятя. Дело происходит в 1970-м, в разгар эпидемии холеры. Мой герой дорог мне тем, что я играл по сути дела своего отца. Его уже нет с нами, но жива мама, и я очень жду, когда картина будет готова, чтобы ей показать. Она для меня станет главным критиком. А вообще-то эта история связана и с Валериным детством, так как я играю дядю Гришу, которого он знал лично. Думаю, что это будет тот фильм, который мы всегда ждем от В.Тодоровского.
- Вы упомянули «Трудно быть богом». Много лет назад мы сидели в Киноцентре в вашем офисе, вас только утвердили на роль дона Руматы, вы были полны смелых надежд. Они оправдались?
- Они не могли не оправдаться. Работать с Германом было невероятно интересно и невероятно трудно. Мы много ссорились, потом мирились, уверяли, что жить друг без друга не можем.У нас были совместные планы, мы дальше собирались снимать «Скрипку Ротшильда». Герман смешно спрашивал: «Наверное, ты больше у меня не захочешь сниматься?» Потому что за 13 лет между нами много чего было. Но я ему искренне отвечал, что «с удовольствием посвящу остаток жизни этим съемкам». Из всех хороших фильмов это - самое необъяснимое, сложное, и с другой стороны - самое естественное кино. Которое снял гений.
- Герман изменил финал произведения Стругацких. Как вы для себя объяснили, почему ваш Румата не хочет возвращаться на Землю?
- Герман вообще изменил все произведение. Но, конечно, в фильме самое главное, что Румата на Землю не возвращается. Потому что на Земле много гадости, ужаса, предательства, коррупции. Не забывайте, что Герман всегда был «левым», он всегда обличал власть, объяснял, что в нашей жизни не так. Все его картины такие. И если предыдущие фильмы мастера касались реальных событий, связанных с нашей бедовой родиной, то «Трудно быть богом» не имеет земной биографии. Фильм имеет земное происхождение только с точки зрения взаимоотношений, ценностей, мечты. Румату ведь нельзя убить - это то, о чем мечтает человечество, которое хочет жить вечно, - он был мастером всех видов искусств. И если он получал травму, то принимал таблеточку и наутро был здоров - это тоже мечта человечества. Потом он включал машинку, и у него было золота столько, что можно было скупить все галактики. И при всем том, имея все эти возможности, будучи умным, чутким, трогательным человеком, он так и не сумел справиться с негодяями и предателями. И что бы Румата ни пытался сделать с этой планетой, защищая тех, кого мог защитить, - ничего у него так и не получилось. Эта борьба добра со злом - она бесконечная. Но, может быть, это естественно, и именно из-за этого и существует мир?
- После съемок у Германа как бы вы сформулировали - чего не хватает российскому кино?
- Трудный вопрос. Сейчас скажу революционную вещь: нашему кино не хватает требовательного зрителя. Я сейчас не про кино авторское. Я про кино массовое, которое хочет уловить зрителя, чтобы сделать большие сборы.Это кино идет у зрителя на поводу, занимаясь угодничеством. В итоге зритель становится легковесным. А настоящее российское кино всегда отличалось от голливудского наличием героев, которые совсем по-другому чувствуют, переживают, поступают. Наше кино поддалось и пошло по пути американского экшена. Я не говорю, что это плохо, это хорошо, но это - боковая ветвь. На этом фоне мне лично еще ближе стали фильмы Тодоровского, почему мы с ним и работаем столько лет. Он снимает про то, что знает, про то, что чувствует, и так, чтобы это меняло зрителя. Я люблю то кино, после которого человек думает о сути увиденного, по крайней мере, несколько дней.
- Ну вот вы и сформулировали ответ на вопрос о задаче искусства и профессии артиста.
- Артист не должен опускаться до зрителя, как и писатель до читателя. Надо попытаться подтянуть его к себе. От того, что мы это упускаем - все наши проблемы. От этого мы и не можем смотреть телевизор сегодня. Потому что смотреть каналы с бесконечными ток-шоу о том, кто кому изменил и кого кому продал, - безнравственно. Но это смотрят дети - растет поколение, которое только в этом и разбирается. А им разбираться в этом не надо. От мамы с папой, от школы, от института они должны получить воспитание. Поэтому в известном смысле профессия артиста - очень ответственная. От того, как мы работаем, зависит то, кого мы выращиваем. Наша задача делать людей добрее, умнее, требовательнее. А для этого надо быть требовательным к себе. Это, кстати, касается и журналистов. А у нас пока все катится в сторону упрощения.
СПРАВКА:
Леонид Исаакович Ярмольник (род. 22 января 1954 г, Приморский край) - российский актер, продюсер, теле- и радиоведущий. Лауреат Госпремии России. Дважды лауреат премии «Ника». Среди наиболее известных работ Виконт де Люс («Красное и черное»), Феофил («Тот самый Мюнхгаузен»), Максимэн («Ищите женщину»), Мартин («Человек с бульвара Капуцинов»), Гриша («Московские каникулы»), Румата («Трудно быть богом»).
Елена Булова
28.02. 2019, газета "Вечерняя Москва"
https://vm.ru/news/600165.html
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Воскресенье, 31 Мар 2019, 12:11 | Сообщение # 18 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6302
Статус: Offline | ВЕРА ВАСИЛЬЕВА: «К БРИЛЛИАНТАМ Я РАВНОДУШНА»
Актриса, перешагнув определенный возрастной рубеж, наверное, имеет право на некоторые преференции. Она может нечасто играть спектакли и прибегать к помощи суфлера. Единственное, чего она не может себе позволить, так это выглядеть плохо, убеждена В. Васильева, которая и в 91 год остается ведущей актрисой Театра сатиры.
– Вера Кузьминична, что такое стиль, по-вашему?
– Мне трудно ответить. Стиль – это что-то от меня очень далекое. Я никогда не была стильной. И модной тоже не была.
– А когда начали обращать внимание на одежду, следить за модой?
– Пожалуй, когда снималась в картине И.Пырьева «Сказание о земле Сибирской», которая вышла на экраны в 1948 г. Съемки проходили на киностудии «Баррандов» в Праге. Я прожила там 2 месяца, а съемочных дней у меня были единицы, так что времени для хождения по магазинам было очень много. И вот там я приоделась буквально с ног до головы: весенний комплект одежды и обуви, зимний комплект, белье роскошное, сумочки, все-все-все, в общем. Я ведь была девочкой из очень бедной московской семьи, и никаких нарядов у меня не было, я донашивала вещи за своими двумя старшими сестрами. Порой от платья, из которого выросла старшая сестра, мама отрезала потертые на локтях рукава, и получался сарафанчик для средней сестры. Когда и она вырастала, то сарафанчик донашивала я. Вот и весь стиль. А чтобы как-то украсить вещь, чтобы она не выглядела очень уж затрапезной, мама пришивала, допустим, белый воротничок. То, что детали очень меняют вещь, я усвоила с детства. Кстати, когда я снималась в Праге, туда же приехала голливудская звезда Рита Хэйворд. Мне запомнилось ее платье – скромное и в то же время очень изысканное, с плиссированной юбкой. Мы с ней встретились на студии, нас представили друг другу, она меня обняла, и на следующий день снимок напечатали в газете. Подпись была такая: «Звезда Голливуда Рита Хэйворд на студии Баррандов встретилась с будущей звездой Советского Союза Верой Васильевой».
– Ее можно было назвать иконой стиля?
– Я в общем-то не знаю, как она одевалась. Мне просто платье понравилось. Хотела и себе такое сшить из синего креп-жоржета. Уверена, мне бы оно пошло.
– А кто являлся для вас иконой стиля?
– Пожалуй, никто. Мне одно время очень нравилась М.Дитрих. Но никогда в жизни ничего общего с ней я иметь не могла. Подражать? Смешно. Из наших актрис мне очень нравилась О.Андровская. Но я ее видела только на сцене. Как она одевалась в жизни – не знаю.
– М.Ладынина, с которой вы снимались, давала вам, начинающей артистке, какие-то советы в плане гардероба, поведения?
– Марина Алексеевна была на недосягаемой высоте от меня. Она была звезда. Я просто здоровалась с ней, и она кивала мне в ответ, проходя мимо. А через много лет мы с Мариной Алексеевной встретились на приеме, устроенном Н.Ельциной. Обрадовались друг другу, расцеловались.
– Когда вы начинали карьеру в кино, был ли какой-то стереотип, как должна выглядеть советская актриса? Должна ли быть худой или, наоборот, в теле?
– Особых критериев я не припомню. Это тогда не было проблемой – худенькой быть или полненькой. Я, например, всегда была довольно худощавой, но при этом щекастой. И для той же роли в «Сказании о земле Сибирской» мне нужно было поправиться, но… не удавалось. Щеки были, а фигура – нет. И тогда И.А. Пырьев придумал подложить мне в декольте чулки, чтобы придать некую пышность груди. Я по натуре своей человек тихий и незаметный. И роли у меня были такие же – простые девушки Манечки, Танечки...
– А был ли какой-то резкий поворот, когда что-то щелкнуло, и вы вдруг осознали себя не простушкой, а примой?
– Многое во мне поменяла роль графини в спектакле «Женитьба Фигаро». Когда я впервые примерила платье, которое было придумано талантливейшим В.Зайцевым, действительно у меня вдруг произошел некий щелчок.
– Вячеслав Михайлович давал вам какие-то советы относительно стиля?
– Нет, ничего конкретно он мне не советовал. Но я ко всему, что он делает, присматривалась и понимала, что бы мне подошло, а что – нет. Каждая минута его творчества была влюбленностью в тот образ. Примерка костюма превращалась в поэму.
– Когда в СССР повеяло эмансипацией, в моду вошли брюки, женщины сели за руль…
– Мой муж В.Ушаков – прирожденный барин. Несмотря на то, что родился он в очень простой семье, замашки у него были абсолютно не советские. Он пытался из меня сделать современную женщину и уговорил научиться водить машину. Послушавшись Володю, я пошла на курсы, получила права. Но так они у меня и лежат новенькие, потому что за руль я ни разу не села. Не мое это занятие, совершенно не мое. Стиль жизни нашей семьи создавал муж. У него был очень хороший вкус, и самое главное, он этим хотел заниматься. Я интереса к быту никогда не проявляла.
– Вера Кузьминична, а в чем заключался театральный этикет в советское время?
– По-моему, настоящий театральный этикет ушел в историю вместе с дамами XIX в. Когда я начала ходить в театр как зритель, все одевались одинаково, в меру нарядно, не вычурно. Я не помню, чтобы в театре переобувались. Может быть, в Большом это было заведено, а в драматических – нет. Сейчас я больше бываю в театре как зритель. И могу относительно себя сказать, что стараюсь одеться так, чтобы не выделяться. Платье с блестками нельзя надевать в зрительный зал. Такое платье годится лишь для сцены. Я сейчас обращаю внимание на то, что для многих поход в театр – это все же не рядовое событие. Сужу чисто внешне – нет ощущения, что забежали абы как в театр и ладно. И порой слышу, говорят: «А мы завтра в театр идем», – событийно так, с уважением. Не скрою, мне это приятно. У меня тоже отношение к театру очень благоговейное.
– А по магазинам любите ходить?
– Сейчас люблю. Обожаю примерять, выбирать. И порой, если честно, даже особенно не задумываюсь, необходима мне вещь или нет: нравится – покупаю. И получаю от этого колоссальное удовольствие.
– Не зря говорят, что шопинг – это своего рода терапия?
– Пожалуй, что так. Соглашусь. Но я лишь с годами это поняла.
– А как вы к украшениям относитесь?
– Равнодушна совершенно к драгоценностям. Особенно равнодушна к бриллиантам. А бижутерию, которая нужна на сцене, люблю. Перстни с камнями не ношу. У меня на руках кольца, это делает руку взрослой женщины законченной.
– Как вы тонко сказали – «взрослой женщины»...
– Все мы в старости неважно выглядим, но есть такие, кто окончательно плюнул на себя. А зрителей все же надо уважать. И быть благодарным за ту любовь, которую мы получаем, и стараться не огорчать их своим видом. Нельзя выглядеть жалкой, чтобы за спиной шептались: «Это та самая, которая 30 лет назад была красавицей и сводила всю Москву с ума». Недопустимо это, я считаю. Возраст, конечно, никого не красит. Но мы, актеры, должны бороться за какую-то иллюзию. И потому, когда я куда-нибудь иду, то не могу не думать о том, что обо мне скажут. Мне очень хочется, чтобы говорили: «Ей 91 год, а она так прекрасно выглядит». И потому я обязательно подкрашиваюсь, обязательно надеваю туфли, которые могут меня утомлять, но все-таки это каблук. Важно, чтобы от моего вида не ахнули в сторону жалости. Но, знаете, я очень легко живу. Мое сердце полно любви к театру и к моим близким. Мне хочется рассмеяться от того, что воспринимаю себя 15–16-летней девочкой, которой недавно исполнился 91 год.
Ольга Лунькова
04.01. 2017. журнал "Театрал"
http://www.teatral-online.ru/news/17296/
ВАЛЕНТИНА ТАЛЫЗИНА: «МЕНЯ НИКОГДА НЕ ВОЛНОВАЛИ МОЙ УСПЕХ И КРАСОТА»
Народную артистку России В.Талызину представлять не нужно. Все помнят по кино, а кому повезло – и по спектаклям Театра им. Моссовета, где она служит всю свою жизнь, и её лицо, и её удивительный голос. Есть в этой женщине что-то необычайно редкое, притягивающее к себе: открытость, доброта, а ещё та доверчивость и даже наивность, что испокон веку считалась на Руси истинной красотой. Как-то её остановила в поликлинике медсестра, которая после обычного приветствия сказала ей то, что, наверное, думает каждый из нас, видя её на экране или на сцене: «На вас посмотришь, и становится тепло».
– Валентина Илларионовна, как вы думаете, что наиболее востребовано публикой в разные времена?
– Человеческая душа. Мировоззрение человека, его духовный мир. Публика чуткая, её не обманешь! Она видит, что в театре настоящее, а что нет. И когда смотрит телевизор, вцепляется в это лицо, потому что оно притягивает и не отпускает от себя. А если это не так, переключает кнопку.
– Между настоящим искусством и успехом всегда можно поставить знак равенства?
– По опыту знаю: со временем всё устаканивается, и все, кто выходит на сцену, равны. Но к концу спектакля оказывается, что не все.
– Зрители изменились в связи с пришедшим к нам капитализмом?
– Нет. Зал либо затихает и хлопает, когда ему нравится, или шуршит бумажками и разговаривает. Это всегда живое, и всегда так будет – большой зал, маленький или площадь посреди города.
– Что для вас значит русский психологический театр?
– Это основа, плацдарм, мировое открытие и наше национальное достояние, как нефть и газ. Школа Щепкина, Станиславского – наше всё! А сегодня это моя боль. Слава богу, я пришла в театр, когда там были Мастера. Театром руководил Завадский, служили Марецкая, Плятт, Раневская, Сошальская, Л.Орлова, С.Бирман, Мордвинов, В.Серова, Оленин, Консовский, Б.Иванов. Именно они были моими университетами в профессии и в жизни. От каждого я что-то взяла. Они тепло, по-отечески, с любовью относились к молодёжи, отдавали всё лучшее, что было в их душе. Но больше всего меня воспитывали актрисы, которые не были известны широкой публике: С.Брегман, Н.Ткачёва, И. Соколова, Н.Молчатская. Им не удалось засветиться в кино, но именно они были добрее и щедрее всех, и я им до конца дней благодарна за науку. Театр жил творческими идеями Завадского, который каждую неделю встречался с труппой, читал нам Пушкина, говорил с нами о поэзии, театре, жизни. Весь театр дышал творчеством: были внеплановые работы, какие-то показы. Когда встал у руля П.И. Хомский, мы с ним тоже прекрасно работали 30 лет: никаких скандалов, разделов, всё честно, по справедливости. Он был величайший профессионал и деликатный человек.
– А почему вас сейчас терзает боль, что изменилось?
– После ухода из жизни 3 года назад Хомского в театре появился новый устав, где должность худрука исчезла, а творческим коллективом начала править директор В.Т. Панфилова. У нас нет ни худсовета, ни главного режиссёра, ни худ.руководителя, так как финансистке взбрело в голову взять на себя все эти функции. Но это не она придумала: идеологом директорского театра стал бывший вице-мэр Л.Печатников, на которого, говорят, заведено уголовное дело. Как директор Панфилова на месте: у нас не задерживают зарплату, с финансами всё в порядке. Правда, сейчас не выдали 13-ю зарплату и не устроили в Новый год утренник для детей. Но это мелочи. Главное – творческий процесс. На репетиции она даёт всего 3 месяца, а ведь мы – не фабрика. Когда-то С.Бирман говорила, что спектакль дозревает, как ребёнок.
В театре существует срочный и бессрочный договор. Срочный договор директор может не продлить. И, по сути, защитить нас некому. До сих пор в театре не было месткома, а когда он появился, Панфилова была возмущена: «Распустились совсем!» После нашего письма в вышестоящие инстанции с просьбой изменить ситуацию она бросила: «Вам не помогут ни письма, ни телевизор, ни статьи. Я ничего не боюсь!» Значит, наверняка у неё есть «крыша», и кому-то платятся большие деньги. Но у Панфиловой есть одно неплохое качество: как только кто-то заболел в театре, она как тигрица кидается на помощь: достаёт лекарства, устраивает в больницы. Когда ко мне приехала скорая, она влезла между врачом и столом и спрашивала: «А что вы сейчас ей даёте? А почему такая доза? А что лучше?» И всё-таки я глубоко убеждена: театром должен править тот, кто рождает идеи, кто сам был в шкуре артиста или режиссёра.А ещё я против самодурства. Например, Кончаловский убрал 2-х артисток из своего спектакля, сказав, что они якобы исчерпали творческий ресурс. Но не означает ли это, что исчерпал ресурс сам спектакль? Ведь если он крепко сделан, в нём появляются и воздух, и глубина, что позволяет расцвести артистам!
– Что-то подобное случалось у вас в театре?
– Да, у Завадского. Он одну актрису не просто снял с роли, а перевёл в пом.режиссёра. Она согласилась, но начала готовить моноспектакль и потом показала ему. Он смотрел и плакал. Признал свою ошибку и снова перевёл её в артистки. И она ещё долго играла в спектаклях театра. И конечно, при Завадском и Хомском никогда не было такой пошлости, цинизма и бесстыдства, как в спектакле «Великолепный рогоносец» в постановке Чусовой, которую пригласила директриса. Народ с её спектакля уходит в антракте, а Панфилова, похоже, хочет пригласить её на вторую постановку. Поверьте, мне больно обсуждать этого человека: мы с ней в добрых отношениях и многое вместе пережили. Я ей однажды сказала, что служу в театре 60 лет. А она мне: «А я 49. И вот мои святые». И показала на Орлову, Раневскую, Плятта, Марецкую. Я в ответ: «И у меня они святые». Казалось бы, нам делить нечего. Но чтобы добиться роли Вассы, мне пришлось немало потрудиться. Ведь после Хомского я осталась без ролей и в полной растерянности. Она всё обещала, но с места ничего не двигалось. Тогда я пришла к ней с предложением о постановке горьковской пьесы. Она: «Кто режиссёр?» Я: «Сергей Виноградов». Она: «Нет» – «Почему?» – «Он ставил у нас в театре, спектакль не имел успеха». Я возмутилась: «Он гениальный актёр и великолепный режиссёр с прекрасной школой». Она: «Это будет некоммерческий спектакль». Я: «Это будет коммерческий спектакль». Она: «Это будет не развлекаловка». Я говорю: «Это будет развлекаловка». – «Павел Иосифович не поставил бы этого автора». Я говорю: «Павел Иосифович ставил «Егор Булычов и другие». И добавляю: «А тебе не стыдно, что такая актриса, как я, в театре без ролей?» И тогда она говорит: «Ну, хорошо, беру этот спектакль под свою ответственность. Но только на малой сцене!» Я опешила: на малой сцене мне довелось играть только один раз в спектакле Андрея Житинкина. А она тут же: «Но ты же у меня потом попросишь большой зал». Я говорю: «Это ты, Валечка, у меня попросишь большой зал!» С моей стороны было, конечно, смелостью так говорить о нерождённом спектакле. Но я верила в успех. И когда кончился первый показ «Вассы», она пришла ко мне в гримёрку, и на глазах у неё были слёзы. Я не сдержалась: «Ну, когда мы будем на большой сцене?» Она: «Подожди, подожди». И в апреле мы уже играли на большой сцене во время празднования 95-летия театра. Кстати, «Васса» явилась нам как провидение: ведь 16 марта 2018 г. отмечалось 150-летие Горького.
– У нас сегодня всё заточено на молодость. Не боитесь, что бросят в ваш адрес: «Ваше время прошло, настала пора молодых?»
– Я ничего не боюсь. Когда пришла на первую репетицию «Вассы», сказала: «Я очень рада, что здесь нет мегазвёзд. Я себя такой не считаю: я старая театральная лошадь, давайте начнём работать».
– «Вассу» хорошо принимают зрители. Аплодируют, кричат «Браво!», забрасывают цветами. А как всё шло во время постановки?
– Мы с Серёжей встретились и нашли потрясающее решение. Я смотрела 3 раза «Вассу»: с Пашенной и 2 современных варианта. Скажу честно: так, как в нашем спектакле, никто никогда не ставил и не играл. Очень интересно было работать с Ю.Черкасовым, А.Бобровским! Л.Волкова, которая играет невестку старшего сына, просто расцвела. И.Климова блестящая, как и М.Кондратьева. Да все они близкие мне партнёры по духу, родные, любимые. Каждый подходил, целовал меня, когда были премьерные показы, и говорил в темноте за кулисами: «Не волнуйся». А как гениально работал С.Виноградов! У нас в него все влюблены. За его спиной потрясающая школа: Щукинское училище, он воспитанник Р.Виктюка, ученика А.Эфроса. А какой он скромнейший человек, спокойный, трудолюбивый, терпеливый. И молодой: ему всего 53 года. Вот кто мог бы возглавить наш театр!
– А вы чувствуете себя молодой?
– Я чувствую себя самой собой. Меня никогда не волновали возраст и красота.
– От чего, по-вашему, зависит молодость души?
– У каждого своё. Здесь и образ жизни, и природа, и талант не дают расслабиться.
– А таланту всегда дают в театре зелёную улицу?
– Нет, конечно. Надо доказывать на каждом спектакле и себе, и зрителям, что ты это можешь! Я никогда не обольщалась и часто переживала: «Сегодня тут чего-то не хватило, там не получилось». В «Мамаше Кураж» Хомский мне говорил: «Валя, больше!» Я и сама чувствовала, что надо больше. Но, думаю, ключик какой-то мы всё-таки не нашли. Хотя играла я всегда по-разному.
– Как вы относитесь к партнёру?
– Обожаю, когда он талантливый: мне с ним интересно. В «Егоре Булычове», я играла роль Ксении, жены Булычова, и спросила Виктюка: «Что мне играть?» Он говорит: «Как что? Она – купеческая дочка, он – первый и единственный мужчина в её жизни. Она влюблена в него, а он на неё не смотрит и ноги об неё вытирает». И я решила играть, что мне всё в нём нравится, и от этого счастья стала всё время смеяться. И когда гениальный артист Л.Марков, который Булычова играл, увидел, что я смеюсь, а зрители смотрят на эту дурочку и тоже хохочут, он взял и передразнил меня. А я от этого ещё громче засмеялась, и было смешно по-настоящему. Вот так роль и выстроила.
– Вы ещё делаете чтецкие программы. Когда стали этим заниматься?
– Давно. Завадский как-то предложил нашим мэтрам стать наставниками, и каждый взял себе ученика. Меня выбрала Марецкая и была со мной жёсткой. Я к ней пришла однажды, рыдая, и говорю, что у меня два года нет работы. «Ну и что? – сказала она. – И у меня не было! Что ревёшь? Делай так, чтобы твои золотые всегда блестели! Не стой на месте, работай над собой!» И я сделала одну чтецкую программу, потом другую...
– Я была недавно в театре Сац, где вы в концертной программе прекрасно читали стихи Бродского. Кто создатель этого действа?
– М.Славкин. Как-то в Доме Пушкина я читала стихи в концерте и вдруг услышала его хор «Преображение», и просто сошла с ума. В жизни никогда ничего ни у кого не прошу, а тут подошла к нему и, потупив глаза, сказала: «Если вам нужна чтица, я готова». Он посмотрел на меня, как сквозь стекло, сказал: «Угу», повернулся и ушёл. Прошло 2 года, он мне не позвонил. И тут в костёле на Б.Грузинской я читаю рождественские стихи, в том числе Бродского, в сопровождении органа и 2-х хоров, один из которых Славкина. После концерта подхожу к Мише и говорю: «Ну, и как я читаю стихи?» Он: «До слёз! Приглашаю вас в свою программу о Бродском». И когда мы выступили, я сказала: «Миша, я готова читать твою программу под лестницей и без гонорара».
– Для вас есть разница, где играть, в кино или в театре?
– Везде надо выкладываться. Но важнее для меня театр: там всё живое. Вот они сидят в зале и тебя слушают. Сегодня, сейчас. И дышат. И смеются. Никогда не смеялись, а сегодня вдруг раз и засмеялись на реплике. И ты думаешь, почему?
– В театре Моссовета вы служите ровно 60 лет? Отмечать будете?
– Зачем?! Прошла уже дата. Да никому и в голову не пришло. У меня только одно желание – сыграть комедийную роль у Островского в постановке С.Виноградова к своему юбилею. Я попросила Панфилову об этом, она категорически против: нет денег. Для циничной пошлой и бесстыдной Чусовой, которую никто в Москве уже не приглашает, деньги есть, а для талантливого режиссёра Виноградова – нет.
– Является ли возраст причиной не давать роли или главное всё-таки талант?
– Только талант. Возраст ни при чём. Можно быть молодым человеком, а в душе старым, а можно быть старым, но оставаться молодым. Главное то, что внутри тебя.
Наталья Савватеева
13.03. 2019. Литературная газета
http://www.lgz.ru/article....-loshad
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Понедельник, 02 Сен 2019, 10:47 | Сообщение # 19 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6302
Статус: Offline | АЛЕКСАНДРУ ФИЛИППЕНКО - 75!
«ФИЗТЕХ ПРЕКРАСНО РАЗРАБОТАЛ МОЗГИ, И ДО СИХ ПОР МНЕ ЭТО ПОМОГАЕТ»
А.Филиппенко - это буря и натиск, междометия, многоточия, «ой-ой-ой, ну да, ну да» и «Не знаю, дорогая, когда вам обещать…». И откладывание на потом любого разговора с прессой. Но есть несколько крючочков, на которые Александр Георгиевич ловится как карась на мотыля. Во-первых, это вопрос про его альма-матер - Московский физтех, куда он поступил после окончания школы с золотой медалью. И где учился на факультете молекулярной и химической физики по специальности «физика быстропротекающих процессов» - так в советское время шифровали теорию взрыва.
- Прежде чем читать с эстрады Зощенко, я работал старшим инженером в Институте геохимии Академии наук СССР, занимался изучением комплексов редкоземельных элементов методом электронного парамагнитного резонанса, - говорит Филиппенко только ему понятную тарабарщину, но я догадываюсь, что это что-то очень важное и секретное.
- И только потом перешел в лирики - в актеры Театра на Таганке. Это был серьезный шаг. Я должен был сделать выбор: либо уходить из Института геохимии, либо бросать сцену. В институте меня рекомендовали руководителем группы, а там была своя форма допуска к секретности. Была перспектива карьерного роста, но я все-таки ушел, о чем никогда не жалел. Но физтех прекрасно разработал мои мозги, и до сих пор это помогает. Когда приходит какой-то проект, я сразу вижу: синтетический он, поролоновый, бадузан-пена или чистый чернозем, на котором проклюнется росточек и даст хорошие плоды. Вот так в жизни причудливо тасуется карточная колода...
Азазелло. "Мастер и Маргарита" 2005.
После таких ностальгических воспоминаний кажется, что Филиппенко можно брать голыми руками - он ответит на любой вопрос. И не только о творчестве. Но нет, Александр Георгиевич не таков. Снова улиткой вползает в свой домик.
- Не будем, не будем сейчас говорить, я немного расслаблен после репетиции. С утра до ночи репетирую в «Гоголь-центре». Кирилл Серебренников выпускает спектакль по пьесе М.Макдонаха «Палачи». И я в нем занят. Так что все замечательно - ну, пока...
- Подождите-подождите, Александр Георгиевич. А вы знаете, что Кончаловский собирается ставить «На дне» Горького? Правда, не в Театре Моссовета, где вы с ним служите, а в другом театре? А ведь когда-то Сатина вы так играли, так играли…
- Да?! А где собирается ставить? Ах, да... Как же я не догадался?! (МХАТ им. Горького). Кстати, на концертах я читаю монологи Сатина. Потрясающе публика слушает…
- В кино есть что-то новое?
- В кино нового пока ничего нет. Все уже сыграл, все знакомо: Азазелло, Коровьев, гангстер Артуро Уи, Ленин, Кощей Бессмертный, командир подводной лодки и даже герой-любовник…
- Я вас запомнила по другой роли - злодея и убийцы из телесериала «Рожденные революцией». Я вашего лже-Санько в детстве боялась больше, чем Бабу-ягу...
- А-ха-ха-ха, я там знатного бандита сыграл...
- Ваша дочь по сериалу «Моя прекрасная няня» А. Заворотнюк, говорят, серьезно больна...
- Я слышал, мне уже звонили. Мы с Настей хорошо знакомы, но никогда не говорили о здоровье. Надеюсь, что у нее все будет хорошо. Рядом с ней всегда находятся серьезные люди, они ей помогут.
- Вы своих «однодневниц» - актрис Е.Проклову и И.Печерникову, которые тоже родились 2 сентября, - поздравляете?
- Не поздравляю, но всегда о них думаю. Если будете им звонить, передайте от меня привет. Мы обычно поздравляем друг друга с В.Гафтом. У него ведь тоже день рождения 2 сентября!
- Говорят, между вами пробежала кошка, после этого вы перестали играть спектакль «Сон Гафта, пересказанный Виктюком».
- Нет-нет, никаких кошек. Девы с Девами всегда сходятся. Я всегда читаю Валины стихи в своих концертных программах. Он на меня эпиграмму написал. Точно не помню, что-то типа: у зрителей дрожат коленки, когда читает Филиппенко. Так что у нас с Валей замечательные отношения.
Анастасия Плешакова
02.09. 2019. КП
https://www.kp.ru/daily....%2Fnews
СЛУЧАЙ, КОНТРАКТ И МОЛИТВА
Три важных жизненных принципа Александра Филиппенко
2 сентября А.Филиппенко исполнится 75 лет, перед юбилеем он с утра до вечера занят на репетициях, и мы долго договариваемся об интервью. Он назначает время, я звоню в полпервого ночи, и Филиппенко говорит, что передумал.
- Я уже все сделал и все сыграл - от Кощея Бессмертного до командира подводной лодки. И любовника я сыграл, и смерть. И в классической "мыльной опере" "Бедная Настя", где не было никакой чеховщины и полутонов. За меня говорят мои герои, мне нечего сказать. К тому же я очень устал. У меня сейчас в работе две роли - одна в спектакле Гоголь-центра - там мы репетируем МакДонаха, пьесу "Палачи". Я играю самого главного палача. Премьера будет в сентябре. Вторая - в Театре Наций, где у меня уже была первая встреча, там спектакль выйдет к Новому году: молодой режиссер Тимофей Кулябин ставит "Разбитый кувшин" Клейста. В конце сентября и 1 ноября у меня 2 грандиозных сольных концерта, один в Консерватории, другой в Зале Чайковского. Я читаю Гоголя и звучит музыка Шнитке. Перед юбилеем я хочу чуть-чуть отдохнуть - так случилось, что у нас есть маленькая часть дома в Ново-Переделкино, в районе Солнцево. Потом соседи уехали, продали нам еще часть. Там и собачки наши живут, норвич-терьеры - самые лучшие в мире псы. А еще там чудный маленький кусочек земли со старыми яблонями. В "Крохотках" Солженицына есть великолепная фраза: "Пока можно еще дышать после дождя под яблоней, можно еще и пожить!" Завтра я поеду на дачу, а под юбилей сбегу недели на 2: в начале сентября меня в Москве не будет. Мы поедем в Венецию. 3 дня там, а потом мы будем недалеко от нее, в Абано-Термах.
- Вы кажетесь абсолютно свободным, не подчиняющимся обстоятельствам человеком. Это действительно так?
В конце 60-х я был старшим инженером Института геохимии. А еще играл в эстрадной студии МГУ "Наш дом". В 1967-м нам дали грамоту за идеологическое воспитание подрастающего поколения, а играли мы "Город Градов" Платонова, произведение антисоветское. На 5-летнем юбилее Таганки, которую закрывали каждый день, я, Фарада и М.Филиппов выбегали и кричали: "Послушайте! Ведь если театры закрывают, значит, это кому-нибудь нужно? Значит, просто необходимо, чтобы каждый вечер закрывали какой-нибудь театр!" И когда по решению парткома МГУ закрыли наш театр, Ю.П. Любимов сказал: "Пусть Филиппенко приходит к нам. Я его знаю". На худсовете я почитал Зощенко, С.Черного, и меня приняли в труппу. Одновременно я учился в Щукинском училище. На Таганке к этому времени первая десятка актеров уже была. Главных ролей я не играл, но на концертах-то были Высоцкий, Хмельницкий, Смехов, фортепиано и я, вся наша бригада.
- А еще вы были стилягой и участвовали в КВН...
- Одеваться как стиляга, носить узкие брюки, яркий галстук и ботинки на толстой подошве в 1964-м было уже не опасно, не то что в пятидесятых. Мой КВН был самым ранним, первым, домасляковским. В 1962 г. наш Физтех играл против команды Первого меда, которую возглавлял врач Г.Горин. Шли прямые передачи в эфир без репетиций, без монтажа.
- Есть ли у вас главные жизненные принципы?
- Надо идти за случаем. Когда я, работая на Таганке, заканчивал Щуку, был поставлен дипломный спектакль "Игроки", и я играл в нем Ихарева. А потом мне сказали: "Александр, худсовет собирается перенести "Игроков" на большую сцену театра Вахтангова". Так я стал вахтанговским артистом, и это было как аспирантура - наблюдать за работами Плотникова, Молчанова, Осенева, Ульянова стало моей великой школой. Я видел, как на гастролях Ульянов один день играл Ленина, второй Сталина, третий Разина, а потом Ричарда Третьего, и думал, что только абсолютно внутренне свободный человек способен на такое. И мои работы по Солженицыну - тоже случай. Мне позвонила Гениева из Библиотеки иностранной литературы, попросила прочесть главу из "Одного дня Ивана Денисовича" на их вечере. В 1-м ряду сидела Н.Д. Солженицына. Так родился сценический вариант повести. И помогал мне в этом великий художник-постановщик Д.Боровский, которого я знал еще с Таганки. Благодаря случаю, разговору с А.Уткиным, золотым гобоем России, с которым мы хотели сделать поэтический концерт, родился спектакль по "Крохоткам". Огромную помощь оказала Наталья Дмитриевна. В Щукинском училище Б.Захава поставил бы ей зачет по режиссуре. Сейчас я редко играю этот спектакль, он требует таких затрат энергии! Однажды я ходил с холтером, прибором, сутки просчитывающим сердце и пульс. Играл с ним "Один день Ивана Денисовича", а потом врач в ужасе меня спросил:
- А что у вас было в 22.10?
- Это финал Солженицына.
- Да у вас там 150-200 пульс, вы что, с ума сошли? Прекратите!
Мы с Натальей Дмитриевной пробовали сократить спектакль. А нельзя, не получается, там все очень точно, плотно выстроено. Советую всегда правильно составлять договор, это совершенно необходимо для людей зависимой актерской профессии. Тогда ты все-таки что-то можешь выторговать. Например, машину, чтобы она за мной уезжала и приезжала. На съемках "Бедной Насти" надо мной смеялись: Филиппенко выговорил себе 3 стула! А я в договоре написал, чтобы было у меня обязательно 3 стула, неважно где, но мои. На одном я, на другом костюм, на третьем текст. С договорами мне помогают жена Марина, потомственный телевизионный режиссер, дочка, кандидат исторических наук, и их подруга-юрист. Вот весь мой худсовет. А еще очень важно вовремя уйти на тренерскую работу. Жить аккуратней, без дерготни, зря не прыгать. Не выглядеть смешным. Внутри еще рок-н-ролл, а ты стараешься вести себя потише. В последнее время я часто вспоминаю реплику Юрского: "Саша, больше всего я не ожидал, что доживу до этого возраста". Другими словами, надо думать, как не испортить свой некролог.
Физтех учил нас: думайте по-другому. А сейчас и так все другое, и порой это сложно принять. Если бы те задачи, которые ставят передо мной сегодняшние режиссеры, я бы в 1975-м озвучил моему педагогу, великому Захаве, он бы меня на осень, на пересдачу экзамена отправил. Тут меня очень выручает молитва пожилого человека, которую я услышал от А.Германа, когда снимался в его фильме "Мой друг Иван Лапшин": "...Господи, ты лучше меня знаешь, что я скоро состарюсь. Удержи меня от попытки думать, что я по каждому поводу должен что-то сказать, чтобы это улучшить. Пусть я буду раздумчивым, а не тираном. Дай мне сил поменьше говорить о болезнях. Их становится все больше, а рассказывать о них все слаще. Дай мне крылья даже в немощи моей достигать целей. Усмири мою самоуверенность. И еще об одном прошу, Господи. Не жалей меня, когда у тебя будет случай преподать мне хороший урок, показав, что и я могу ошибаться..."
Алексей Филиппов
01.09. 2019. РГ
https://rg.ru/2019....ah.html
Четверг, 26 сентября, БЗ Консерватории, 19:00
ГОГОЛЬ. ШНИТКЕ. МЕРТВЫЕ ДУШИ
Вы когда-нибудь хохотали в Консерватории? У вас есть такая возможность! Прийти и услышать, как Филиппенко читает Гоголя. Уловить в «Мёртвых душах» живую сегодняшнюю реальность. И понять что-то новое о ней и о себе. Убедиться, что Гоголь радикальнее и острее любой современной оппозиции. И за 200 лет у нас ничего не изменилось... Перечитать «Мёртвые души» вместе с А.Филиппенко. И насладиться каждым нюансом языка бессмертного Гоголя. Заглянуть в зеркало великой литературы и узнать в нем себя. И, конечно, рассмеяться и выдохнуть. Много раз рассмеяться! Просто хохотать в консерватории! А музыка поможет.
Программа “Гоголь. Шнитке. Мёртвые души” объединила текст поэмы “Мертвые души” (Последние главы) и знаменитую “Гоголь-сюиту” Альфреда Шнитке, фрагменты из которой прозвучат концерте.
https://www.afilippenko.com/services1
Купить билеты: https://mosconsv.com/events/gogol_shnitke_mertvye_dushi/429364/
АЛЛА ДЕМИДОВА: «НЕ НАДО НИЧЕГО БОЯТЬСЯ»
Она часто говорит, что не надо ничего бояться. И в общении с этой удивительной женщиной понимаешь: а ведь она и правда не боится ничего, ведь и правда в страхах нет никакого смысла. Зато как много смысла в ее метких наблюдениях, точных оценках и скуповатых признаниях. В ее непростой судьбе и потрясающе легком отношении к самым, казалось бы, важным вещам. В этой нашей беседе мои вопросы и реплики уже не так важны, важен откровенный монолог великой актрисы. На нем и сосредоточимся.
- Невероятно, но я помню себя годовалой. Помню, как я сделала первые шаги: отец стоял в углу, он протянул руки, и я пошла к нему. Он меня поймал и радостно прижал к себе. Вот этот миг счастья во мне живет до сих пор. Потом в детстве и юности было много сложного: папа погиб на фронте, мать вышла замуж, я не принимала отчима, у меня с ним были сложные дела. Повзрослев, рано ушла из дома, снимала углы и комнаты, но матери звонила практически каждый день. Только отношений мать-дочь, о которых много и тепло говорят, у нас не было. В детстве я была стеснительным ребенком с плохой дикцией, что мне тоже не добавляло радости бытия.
Знаете, я так и не смогла понять у Любимова некоторые вещи. У него совершенно особые внутренние отношения. Н.Губенко, З. Славина - они первыми его предали. Но при этом были его первыми актерами. Он их не распознал. Хотя с его умом это было совсем несложно. Видимо, обманываться был рад. Я никогда не позволяла Любимову кричать на себя. Никогда! Он кричал на всех, а когда на меня он однажды пытался крикнуть матом, я повернулась и пошла прочь со сцены. Высоцкий схватил меня за руку и стал что-то объяснять Любимову. Не позволять главному режиссеру театра на себя кричать - это никакой не поступок. Это характер, который часто вредил, но другого характера у меня нет. Актерская профессия - подчиненная. Очень! А когда человек тебе подвластен, то как удержаться от соблазна и не повластвовать? Люди-то существа слабые. Когда у того же Высоцкого что-то не получалось, его Любимов нарочно обижал и унижал. Он считал, что так можно заставить актера встряхнуться. Вообще режиссеры много кричат, особенно в кино. И это понятно отчасти, кино - это такая громоздкая организация. Тогда на Таганке мы были все примерно одинаковые и большей частью играли массовку. Это потом стали вырастать индивидуальности, как трава сквозь асфальт. Первым, как ни странно, выскочил Губенко, за ним Высоцкий, Филатов, Золотухин.
Сегодня "Гоголь-центр" очень похож на нас, на тех молодых с Таганки. Молодежь из "Гоголь-центра" мне нравится своими поисками, я за ними наблюдаю, как за детьми. Часто думаю, что из вас дальше будет? Вопрос открытый. Я первая всегда здороваюсь, а отвечают мне или не отвечают, это их дело. И даже с теми, кто по молодости лет считались моими врагами и говорили про меня гадости, с ними тоже здороваюсь. Понимаете, сказанные гадости - это факт биографии тех людей, кто их произносил, а не мой факт. Это их мера жизни и их выбор. Мой диплом экономиста, который я получила в МГУ, никакого отношения к моей дальнейшей жизни никогда не имел. Это все очень разные вещи. Вообще, меня формировало не образование, а общение. Окружающие люди больше всего прочищали мозги и редактировали мировоззрение.
Актеру нельзя без таланта. Хотя сегодня пытаются: фонограмма, компьютерные технологии могут тебя выпихнуть. Но это все ненадолго. Это мыльный пузырь, который ярко блестит, а потом лопается. Чаще всего громко. А если жить в профессии долго, то талант первичен и обязателен, к нему еще должно прилагаться много труда. Актер по-настоящему проявляется после сорока лет. До сорока, по молодости лет - все хороши. Особенно в кино. В театре совсем иначе. В театре актеры проверяются на больших ролях, на классике. Если ты личность, то после сорока тебя интересно смотреть. Талант ранится, когда сталкивается с бытом, с грубой и чужой жизнью. Я с бытом вообще никак. Всю жизнь я в это не вникаю. Честно говоря, мне это никогда не мешало жить.
Нет денег - не страшно. Есть деньги - хорошо. Это моя формула жизни. Не хватает средств - могу поесть сухарь с чаем, хватает - могу пообедать в хорошем ресторане. У меня никогда не было желания работать ради денег .Я никогда не играла бытовые роли. Из-за этого я отказалась от многих фильмов, которые сейчас все смотрят. Отказалась от нескольких предложений Эльдара Рязанова. Он звал меня сниматься в "Гараже" и "Служебном романе", мне тогда казалось, что это неинтересно. Меня приглашали на главную роль в картине "Старые стены", которую потом сыграла Л.Гурченко. Я тоже отказалась. Я соглашалась на нехарактерные для себя работы у К.Муратовой в картине "Настройщик", где играла состоятельную вдову. Согласилась сняться в ее последнем фильме "Вечное возвращение". Но это я откликалась на режиссера. Кира - это тема для отдельного разговора. В котором будет много Одессы, этот удивительный город в Кире жил как ни в ком другом.
Мне всегда были интересны сильные, яркие, полные страсти роли, такие как Федра, Гертруда, чеховские "Три сестры" и "Вишневый сад". Но это все происходило в театре, это классика. Цветаевскую "Федру" мы стали делать с Виктюком. Цветаевские пьесы вообще никто не брал, они трудные. Мы с Романом года 2 бились над "Федрой". Она долго нам не покорялась, но труд все сделал, спектакль получился. Гений ли Виктюк? Я ни про кого бы так не сказала из живущих. Я скажу так: Виктюк останется в истории театра. Потому что он в этой истории открыл какую-то новую дверку. Гением себя мог назвать И.Смоктуновский. Мы с ним были соседи по даче. Я однажды его спросила: "Иннокентий Михайлович, вы гений?" "Да-а…" - вальяжно-серьезно ответил он мне. Поймав мой удивленный взгляд, Иннокентий Михайлович продолжил: "А как вы можете назвать актера, у которого за плечами есть роли Гамлета, князя Мышкина, Иудушки Головлева?"
Чувство слова у меня от того, что я всю жизнь много читаю. Раньше вообще читала все подряд, сейчас выбираю, но все равно читаю много. Умение писать случается от накопления прочитанного. У меня нашлась своя интонация. Простая интонация о сложных вещах. Она сейчас востребована. Критики часто пишут полную заумь, которую сложно и утомительно разобрать и тем более понять. Я часто не понимаю, для кого они пишут. Может, друг для друга? Но не для зрителя - это точно. О смерти говорить не люблю. Но об этом думающие люди, к которым я себя тоже причисляю, думают с детства. А о том, что там за чертой, вам тоже никто ничего определенного не скажет. Потому что никто не знает. Спокойны и уверены только те, кто искренне верит. Таких мало, но они более спокойны. Но жить им не легче и счастья у них не больше. У меня бабушка была человеком с абсолютной верой. Я не могу сказать, что она была счастливым человеком. Абсолютно счастливым может быть только идиот.
Уход с Таганки был трудным временем. Тогда Любимов уже вернулся в театр из-за границы, но у нас отобрали основную сцену, на которой были поставлены и игрались все мои спектакли. Ситуация была такова, что Любимов вроде вернулся, но фактически его почти не было в театре. Он отрабатывал свои контракты. И началась вакханалия. Начался тот театр, который не дай бог. Я перестала выходить на сцену. Директор театра меня пригласил и сказал, что актеры жалуются на мою исключительность, и предложил написать заявление о неоплачиваемом отпуске. Я написала в ту же минуту и ушла. И больше ни разу не переступила порог театра. Зайти снова туда не хочется. Сейчас это совершенно другой театр, который мне просто неинтересен. Знаю, что бывшего директора театра, фронтовика Н.Дупака года 2 назад туда не пустили. Говорить, что это свинство, я не хочу. Поэтому повторюсь: это другой театр. Он давно уже не мой. Театр - это не всегда лаборатория. Если режиссер авангардист, тогда да, это чаще лаборатория. Если режиссер приверженец реалистического, классического театра, - тогда трудно говорить о лаборатории.
В театре люди другие. На всю жизнь запомнила фразу Эфроса, который однажды сказал: "Актеры - это же не люди!" Мы, конечно, люди, но с другой психикой. С какой? Это долгий разговор. Талантливый человек часто поддержит чужой талант, а неталантливый не простит его никогда. Весь набор человеческих комплексов при не талантливом человеке. Но и талантливые люди не все щедрые. Все очень избирательно и индивидуально. Мы же всю жизнь живем в масках. Так устроены люди. Когда человек говорит, что он без маски, он или лукавит, или не хочет замечать своих масок. Я вот сижу с вами сейчас разговариваю - и играю роль актрисы, которая отвечает на вопросы. На которые она отвечала сто тридцать два раза. Но роль играю. Да.Вы не обижайтесь, обычно люди спрашивают о том, что они про меня уже знают, а чего не знают - о том и спросить не могут. Чего хочется от жизни? Вопрос на полдня разговора. Скажу так, не прочь была бы вернуться в детство, но с этим опытом. Тогда жизнь была бы совсем другая. И не моя. Религия нужна, она людей делает лучше. Ее люди обязательно должны были придумать. Когда человеку все дозволено, это катастрофа. У него нет моральных запретов, и он будет ломиться во все открытые двери.
Почему всю жизнь стою отдельно? Вначале это было от застенчивости. Да и сейчас тоже. Театральные актеры - люди застенчивые. И с масками нам жить легче как никому другому. У меня есть несколько масок, когда я могу закрыть свою застенчивость. Знаете, давно заметила, что хорошенькая внешне актриса со средними способностями может хорошо играть в жизни. И ей многое удается, не в профессии, а в жизни. Вообще сцена по молодости - это игра. В человеке заложено ощущение игры генетически. Возьмите сегодняшний все больший уход в интернетную виртуальность, это все из этой самой генетической схемы. Сцена в молодости - это абсолютно виртуальная жизнь. Потом все это перерастает в чувство долга. Болен ты или здоров, но ты должен это делать. Если ты откажешься, то ты уже не актер. У артистки муж умер или мама в реанимации погибает, она в этот же вечер выходит на сцену и играет. Для меня это понятно, и не возникает никаких вопросов. Если у женщины умирает муж, но остались маленькие дети, она же все равно будет готовить им кашу и суп. Чувство долга. Так и здесь. Вот если ты играешь самого себя в предлагаемых обстоятельствах, тогда трудно. Но обычно роль делается в театре по-другому. Никаких "я". Только отстраненно. Большие препятствия и большие роли - это составляющие актерского успеха. В опере надо петь, а в театре играть. А не существовать в предлагаемых обстоятельствах. Твое я мне не интересно. Мне никогда не импонировало это очень нашенское желание доказать и показать. Искусство - когда негромко .Я разучилась плакать, даже не помню, когда я последний раз плакала. Вот так, прямо бронхами. Не помню. Счастливые люди, которые умеют плакать. Я думаю, им легче. Хотя могу ошибаться. Мне жить по-прежнему нескучно, в моей жизни ничего не изменилось. По-прежнему работаю как вол. Если говорить по кино: снялась у Р.Хамдамова в фильме "Мешок без дна". Который никто нигде не видел кроме как на фестивалях.
Что касается театра - работаю у К.Серебренникова в "Гоголь-центре", играю там спектакль "Поэма без героя" по Ахматовой. Знаменитый режиссер А.Васильев, который лет 15 в России ничего не ставил, в прошлом году поставил со мной спектакль "Старик и море" по Хемингуэю. Удивительно, что для женщины поставил. Я 2,5 часа на сцене, нет, старика я не играю. Я текстом держу зал. К сожалению, этот спектакль мы играем редко, он дорогой и технически сложный: 4 дня уходит только на то, чтобы выставить декорацию. Не каждый театр может себе позволить пустить нас на четырехдневную установку декораций. Деньги, знаете ли. Сейчас их все считают. Не расстаюсь с моими поэтическими концертами, хотя 2 часа стихами держать в напряжении зал. Непросто, мягко говоря. Не по возрасту уже, но пока могу. В следующем году выходит, простите за выражение, полное собрание моих сочинений. Под одной обложкой будет шесть книг моих жизненных масок и альбом с фотографиями из моих ролей. Театр одним из первых откликается на изменение общества, развитие театра идет волнами, и волны эти не равномерны. Циклы у этой "кардиограммы" примерно двадцатилетние.
Почему 60-е годы прошлого века дали взрыв театру? Потому что после войны, после этого колоссального сгустка тяжелой военной энергии, прошло 20 лет. Выросло новое поколение, и случился взрыв искусства. Вспомнился случай: я однажды летела в одном самолете со знаменитыми фигуристами, олимпийскими чемпионами Л.Белоусовой и О.Протопоповым. Мы узнали друг друга, разговорились. Я не выдержала и спросила: "Как вам удается столько лет держать пальму первенства?" Белоусова мне ответила: "Мы всегда тренируемся в чугунных тяжелых поясах. И снимаем их только на соревнованиях, вот тогда и появляется вот эта легкость, которая всех изумляет". Ответ меня поразил. Я его запомнила на всю жизнь. Вот так и после войны, когда люди освободились от этого ужаса, появился этот взлет искусства. А за пиком всегда следует спад… Театр авангардный сейчас ищет новые пути. Но для этого театру нужны большие актеры, а их нет. Нет по одной простой причине: личности сейчас не востребованы. Мы живем в очень интересном времени, мне очень хочется дождаться и увидеть, куда это все повернет.Молодые, новые, мне многие интересны. Но после сорока надо что-то такое взять от жизни, чтобы потом поделиться со зрителями.
Был бы сегодня востребован Высоцкий? Это все неизвестно и только догадки. Он очень хорошо чувствовал время и откликался на это время, но чаще всего пародийно. Он пародировал лагерные, дворовые темы, он очень любил общаться с новыми людьми и через них узнавать что-то новое .Я очень хорошо помню, как он пришел на репетицию такой возбужденный и говорит: "Мне журналист Ф. Медведев рассказал, что на волков охотятся, ограждая их красными флажками". Вот так и родилась песня "Идет охота на волков". Он в этом смысле был очень живой человек. Но хватило ли бы у него поэтической энергии? Это уже вопрос к Богу. Нередко случается, что очень хорошие поэты замолкают.
Из биографии:
А.Демидова родилась и всю жизнь живет в Москве. Выпускница экономического факультета МГУ и Театрального училища им. Щукина. Была исключена из театральной студии с формулировкой "за профнепригодность". Почти 30 лет была ведущей актрисой Театра на Таганке, артистка никогда не признает протоптанных театральных троп. Ее Раневская в чеховском "Вишневом саде" была дама из эпохи декаданса. Актриса глубоко и очень талантливо читает поэзию Ахматовой и Цветаевой. Снялась более чем в 50-ти картинах, среди которых "Любовь Яровая", "Зеркало", "Щит и меч". Лауреат Госпремии СССР, народная артистка России. Актриса уверяет, что никогда не вмешивается в свою судьбу, но часто прислушивается к ее знакам.
Александр Ярошенко
12.09. 2019. РГ
https://rg.ru/2019....ia.html
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Вторник, 14 Янв 2020, 12:56 | Сообщение # 20 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6302
Статус: Offline | ЗИНАИДА КИРИЕНКО: «АКТРИСЫ СЕГОДНЯ ПОРОЙ ДАЖЕ НЕ ПОМНЯТ ИМЕНИ РЕЖИССЕРА…»
С именем З.Кириенко связаны самые волнующие кадры из шолоховских экранизаций, где она сыграла Наталью в «Тихом Доне» и Ирину в «Судьбе человека». Закончила ВГИК популярной актрисой – 5 картин в арсенале. Были и другие экранизации – толстовских «Казаков», герценовской «Сороки-воровки», проскуринского романа «Судьба».
Зинаида Михайловна – лауреат Госпремии СССР. Сейчас не снимается: трудно найти соразмерный материал. Выступает с концертами, творческими встречами, занимается общественной деятельностью. Кириенко – президент Фонда энциклопедии им. Шолохова, вице-президент Международного Славянского форума искусств «Золотой Витязь». Выступая перед журналистами накануне X Славянского форума искусств, который прошел в Москве, Севастополе, Пятигорске и др. регионах России, З.Кириенко сказала: –Организаторы «Золотого Витязя» проводят огромную работу во всех сферах культуры, но, к сожалению, она несоизмерима с тем негативом, который несет миллионам зрителей наше телевидение. Губительное влияние оказывается, прежде всего, на подростков и молодежь. Не могу не поделиться впечатлением от факта, до глубины души возмутившего меня – в какой-то передаче, где демонстрировались таланты юных, девчушка, плохо выговаривавшая слова, вдруг затянула: «Рюмка водки на столе…». Вначале, я думала, ослышалась – нет, там был хор, рядом стояли взрослые дяди и тети, улыбались и поощряли, уж не в школе ли это происходило?! Вот я и спрашиваю – как допустили такую пошлость, где элементарная цензура?! К сожалению, ее нет и в помине, и вряд ли что-то изменится в ближайшее время на ТВ…
– Какую проблему вы бы назвали наиважнейшей?
– Образования и воспитания подрастающего поколения. Знать больше других – еще не значит уметь отдавать, есть такие «знатоки», которые знают все, а передать молодым ничего не умеют. Образованный человек обязан думать о тех, кто идет вслед за ним: чем больше дадим своим детям, тем лучше исполним свою роль. Но сегодня, когда по ТВ показывают такие фейки, воспитывать детей ох, как сложно. Бездуховность беспрепятственно проникает на наш экран, а мэтрам хоть бы что: цензура – зачем она? Худсоветы – на что они сдались? Да с их помощью соблюдался хоть какой-то порядок! Понимаю, что времена другие, но твердить первокласснику, что он должен знать историю своей страны, необходимо. И учебники не должны быть такими, как сейчас. Наша школа давала одно из лучших образований в мире, и во что превращен процесс обучения?! Меня все это задевает, потому что я человек неравнодушный, и после меня останутся правнуки. В какую школу они пойдут, чему их там научат?! Рюмку водки поднимать? Или самостоятельно выбирать пол, по примеру просвещенной Европы?!
А вчера была мне отрада. В автобусе рядом со мной села женщина – трогательная, ухоженная, из позапрошлого века. И вдруг обращается ко мне: «Вы не представляете, как я рада, что вижу вас, вы столько добра людям сделали». «Спасибо, – говорю, – мне это приятно слышать, тем более, что я забыла, когда снималась. Не нужны сейчас такие актеры». И она столько еще сказала доброго, что мужчина с сыном-первоклашкой, сидевший напротив, не удержался: «А я смотрю – знакомое лицо». «Да как же вы не знаете, это же Зинаида Кириенко!», – воскликнула моя соседка.
На просьбу прокомментировать вопиющий факт, приведенный президентом «Золотого Витязя» Н.Бурляевым, когда чиновник Минкульта, отправляясь на похороны А.Баталова, не постеснялся спросить, кто это, актриса сказала: – Вы только вдумайтесь: он не знал Баталова, значит, вся история советского и российского кино прошла мимо него. Вряд ли ему интересно знать, что и сейчас происходит в стране, у него одна задача – занять кресло в нужном кабинете. И весь ужас в том, что от него будут зависеть судьбы тысяч соратников по интересам, когда он попадет в кабинет. Об актерах уровня А.Баталова должны знать современные дети, потому что искусство мастеров, проникая в детскую душу, дает представление о том, что такое хорошо, и что такое плохо. Дважды два, как ни крутите, четыре, и в воспитании новых поколений все повторяется, но с новым отношением к миру. Генетика имеет огромное значение, но то, что ребенок с раннего детства видит вокруг себя, также очень важно. А посмотрите, что нам преподносит ТВ: в сериалах идет пропаганда способов убийств, измен, отрицания всех религий, смешения полов – вот что интересно нашим «творцам». Страшно становится за Россию...
– Скажите, что, на ваш взгляд, отличает ваше поколение актеров?
– Известно, что сейчас актеров выпускают в несколько раз больше, чем нужно, а нашу мастерскую во ВГИКе окончили всего 11 человек, при том что поступили 23, и на 4-м курсе пришли еще Н.Фатеева и Л.Поляков. Всех распределили по студиям, как было принято в советское время. Но это не значит, что все стали звездами. А особенным в нашем поколении было то, что учились мы у С.А. Герасимова и Т.Ф. Макаровой. Об учителе своем могу говорить только в возвышенных тонах, потому что в моих глазах это был педагог-энциклопедист: с каждым работал по-особому, каждому мог помочь. Был у меня с ним такой случай. Играть Наталью в «Тихом Доне» мне было не просто, и когда во время подготовительного периода, на репетиции во вгиковской студии, у меня получилась самая сложная сцена, где я проклинаю Григория во время грозы, – я очень обрадовалась. Прокричала все эти проклятия, с рыданиями упала на стол, лежу и думаю: «Боже, какое счастье, у меня все получилось». И жду, что мастер сейчас меня похвалит. И вдруг вместо награды за такую правду эмоций Сергей Аполлинариевич начинает меня ругать – за волосы, которые накануне я чуть-чуть подкрасила. Поясню, что никакие вольности студенткам не разрешались, не было еще такого – с мастером чокнуться и выпить, губы и волосы мы не красили. Но надо знать мой характер: неожиданно для самой себя, от обиды, что меня не поняли, и какие-то волосы затмили главное, во мне родился протест, и на той же высокой ноте я стала кричать уже своему учителю: «Все, не нужна мне ваша Москва! Не нужен ваш Шолохов, ваша Наталья, ничего мне не нужно! И ВГИК ваш не нужен»! Вновь разрыдалась и упала на тот же стол…
Через несколько месяцев мы были на Дону. 1956 год. Весна прошла, лето кончалось, а грозы нет и нет. Наконец, сообщают – готовьтесь. Приехали на съемку, а на бахче от жары аж все арбузные плети пересохли… И – вот что значит психолог! – после того откровения Герасимов не провел со мной ни одной репетиции в полную силу, как должно быть в картине; требовал, чтобы текст по мизансценам все потихоньку проговаривали про себя. Снять предстояло один дубль, и мастер опасался, что, репетируя, выплеснем эмоции. Великий психолог, он, повторю, с каждым работал по-особому. Одному помогал найти интонацию: например, Глебов, гениальный актер, в кадре в точности повторил напор герасимовских интонаций. Быстрицкую в сцене, где Григорий дрался со Степаном, а она, избитая мужем, сидела под телегой и лишь выглядывала оттуда, не поубивали ли они друг друга, – заставил добыть нужную эмоцию, обидев ее. Она разрыдалась, полезла под телегу плакать, а он сказал Раппопорту: «Володя, теперь можно снимать». Он специально довел ее до этого состояния, зная, что это необходимо для мизансцены. А как он показывал старику Мелехову, как нужно хромать: 19 дублей сняли, а он все показывал и показывал, пока не добился того, что ему было нужно. Актер смеялся, что теперь в жизни хромать будет. А Боре Новикову, заметив у него в усах огуречные семечки, мог сказать: «Посмотри в зеркало, и это – казак?!». А меня Сергей Апполинариевич называл «актрисой двух-трех дублей», он верил, что я все сделаю, как надо, но внутреннее сомнение, видимо, все-таки было, и он не репетировал со мной в полную силу. И когда уже гремел гром, но еще не было дождя, и по потрескавшейся земле катилось перекати-поле, мы начали снимать эту сцену. Ливень обрушился уже во время съемки, в помощь дождю стояли три поливальные машины. У нас все получилось, крупный план доснимали на студии. А здесь, доиграв, я упала на мокрую землю… Дождь все лил и лил, но нам и нужен был именно такой – для создания атмосферы. Когда уже сели в машину, я обратила внимание на небо – невероятной красоты, расписанное узорами, как у художника.
Кто сейчас занимается такой режиссурой?.. К сожалению, время позволяет засорять искусство, сегодня может снимать каждый, у кого есть деньги, а в наше время истинных деятелей культуры на пальцах можно было пересчитать. В кино работали редкие таланты, которые были способны представить страну в исторической перспективе. У Герасимова история страны через семью Мелеховых отражена и в Гражданской войне, и в революции. И что осталось от этого хутора, от огромной семьи – одна Дуняшка?! Фильм переворачивал души зрителей, с такими же чувствами смотрят его и сегодня. И я одного не могу понять – зачем переснимают «Тихий Дон»? Шедевры случаются редко. А народ именно так оценил этот фильм. Бондарчук, между прочим, еще при Герасимове хотел снимать «Тихий Дон», но мастер ему не позволил. Сказал: «После моей смерти снимешь». Думаю, ни один ремейк не оправдал свое появление и не достиг уровня оригинала. Копия есть копия. Герасимовская экранизация – достояние страны, которое нужно ценить.
– Правда ли, что в Сергея Герасимова поголовно были влюблены все студентки?
– Мастера мы обожали, преклонялись перед ним. Как на богов, смотрели на педагогов, не то, что сейчас, по знакомству, по каким-то взаимоотношениям попадают и в институт, и на роли. Время изменилось донельзя, между понятиями любви и секса поставили знак равенства. А Герасимову после первого курса, когда снималась в его картине «Надежда», я и сама призналась в любви. Было так – мы ждали на репетицию моего партнера Н.Довженко, разговорились, и Сергей Аполлинариевич сказал: «Расскажи о себе». И я стала рассказывать ему про свою семью. Про трагедию родного отца, который был репрессирован, про то, как непросто у мамы сложилась жизнь, расчувствовалась, и – разрыдалась. Он внимательно слушал, а тут еще по радио радыгинскую «Рябинушку» передавали: «Ой, рябина кудрявая, белые цветы…». Чуть успокоившись, я спросила: «Вам, наверное, все всё рассказывают про себя?». А он: «Нет, так, как ты – никто». И вдруг я сказала: «Я люблю вас, Сергей Аполлинариевич!». Меня поразило такое его участие. А он посмотрел на меня и сказал: «Это хорошо, а ушко у тебя, как пельмешко». Я не поняла, причем тут пельмени, а потом узнала, что Герасимов был настоящим мастером и по пельменям… Он поцеловал меня в щеку – таким был ответ на мое признание. И слава Богу!.. Я и не ждала большего, и была ему очень благодарна. А во время съемок «Молодой гвардии» Герасимов был влюблен в Н.Мордюкову – она играла Ульяну Громову – и ездил к ее родным просить руки. Уж не знаю, какой там был разговор, но сватовство, как коллеги рассказывали, не состоялось. И тогда Тамара Федоровна встала стеной и устроила 3 свадьбы, в том числе и Нонну с Тихоновым поженила.
– Сейчас актеры снимаются параллельно в 5-9 проектах – это нормально, по-вашему?
– Режиссерам сегодня важно, чтобы актриса просто проговорила текст, и по внешнему облику соответствовала. И сегодня есть талантливые актрисы, но порой они даже не помнят имени режиссера, у которого снимаются. А в обычном общении, поделюсь, меня возмущает возглас «вау», которым грешат и молодые артисты. Казалось бы, что особенного, раньше сказали бы «О, Господи!», какая разница? Просто помню, как это «вау» впервые прозвучало в рекламе, а потом все стали его повторять. Это же засоряет наш великий русский язык – язык Пушкина и Лермонтова, ведет к его вырождению. Тем самым и нация теряет себя. А в нашей профессии, если душа пуста, и тебе нечего сказать, будешь повторять текст, как это «вау», и получать денежку, не беспокоясь о том, во имя чего «творишь». Только стоит ли?..
Беседу вела Нина Катаева
06.12. 2019. газета "Столетие"
http://www.stoletie.ru/kultura....724.htm
«ЭТИ НИЧТОЖЕСТВА - ГЕРОИ?». ВАЛЕНТИНА ТЕЛИЧКИНА - ОБ УМЕНИИ ЖИТЬ ДОСТОЙНО
К 75-летнему юбилею актрисы
«Не может быть!», «Зигзаг удачи», «Встретимся у фонтана», «Бригада», «Большой». В фильмографии В.Теличкиной более 150 ролей. Корреспондент «АиФ» побеседовал с Народной артисткой России в преддверии её юбилея - 10 января Валентина Ивановна праздновала 75-летие.
- Валентина Ивановна, на фестивале православного кино «Радонеж» вы были в жюри. Я заметила одну любопытную вещь. Когда ваш коллега, выступая, сказал, что телевидение - это преступная организация, вы начали кивать в знак одобрения...
Так резко - преступной организацией - я телевидение бы не называла, потому что, слава богу, оно бывает разное. Но одно могу сказать точно: сейчас, в очень сложное время, когда со всех сторон идут нападки на Россию, нужно поддержать зрителя и не только развлекать, но и образовывать его .У Василия Федорова есть замечательное стихотворение:
Все испытав, мы знаем сами,
Что в дни психических атак
Сердца, не занятые нами,
Не мешкая, займет наш враг,
Займет, сводя все те же счеты,
Займет, Засядет, Нас разя...
Сердца! Да это же высоты,
Которых отдавать нельзя.
Понимаете, о чём я? На телевидении идёт борьба за сердца. Но какая борьба? Между чем и чем? Убить это сердце или наладить его биться в нужном ритме? На нашем ТВ очень, очень много вещей, которые унижают достоинство человеческое. Все эти скандалы, все эти пошлости. Почему-то героями стали в большинстве своем какие-то ущербные персонажи. Но ведь можно делать программы о людях настоящих! Которые преодолевают трудности, несмотря ни на что, остаются достойными людьми, продолжают любить друг друга, помогают друг другу бескорыстно. Ну невозможно же всё время заниматься растлением человека, доказывая, что вот эти ничтожества, которые увлекаются всевозможными извращениями, бесконечно скандалят, ненавидят Родину, мать свою, и есть герои.
- А как вы считаете, откуда растут ноги? Ведь не могут руководители телеканалов, производящих эти шоу, не понимать, что такое ТВ не несет «разумное, доброе, вечное»…
- Откуда ноги растут? Из желания быть богатыми. Конечно, за продвижение подобной продукции на экране платят наши враги, которые желают нам погибели. Ну, это мы знаем, у России всегда были недоброжелатели. А внутри страны у нас самый большой враг - это желание огромных денег. Я считаю, что хорошее док. кино, где представлена истинная история России, даёт возможность воспитывать зрителя. Более того, такими программами можно было бы учить ребят в школах. Я бы очень хотела, чтобы рейтинговые сейчас программы типа «Время покажет», когда они прибегают к использованию киноматериалов, сделали бы экскурс в историю, показали бы отрывки из документальных фильмов, где представлены очень разные точки зрения. Нашему ТВ нужны четкие исторические факты, с осмыслением, с комментариями - на этом можно воспитывать нормальное отношение к жизни человека.
- Кстати, насчет желания денег. Есть две точки зрения. Кто-то говорит, что художник должен быть голодным, чтобы «мирские» удовольствия не затмили его разума. И есть другой взгляд: художник должен быть голодным в духовном смысле этого слова, но он не должен думать о куске хлеба для своего ребенка.
- Я абсолютно согласна со второй точкой зрения. А первое утверждение - конечно же, оно неверное, и им часто пользуются лукавые люди для своих манипуляций. Нет! Человек должен достойно жить, у человека должна быть достойная зарплата, он должен жить в нормальных условиях - это безусловно. И здесь, конечно, нужна помощь государства. Конечно, во главу угла невозможно ставить заработок, но любой мужчина, который не может обеспечить едой, одеждой и образованием своих детей, не будет себя считать достойным, не будет! Значит, если этот человек нужен государству - даже если он не занимается невероятно важным гос. делом, но он родил для страны детей и занимается их воспитанием, - государство должно ему помочь. И выучить этих детей, и одеть, и обуть, и развлечь. Особенно сейчас, когда невероятно тяжелое время настало. Так что, нет-нет, не должен быть ни художник голодный, ни просто отец любой профессии. Сейчас нужно обеспечить работой людей. За тунеядство раньше верно отправляли на принудительные работы. Но это правильно только в одном случае: когда человек просто не хочет ничего делать, но хочет развлекаться и воровать.
- Ваш коллега Л.Куравлев, когда устанавливали памятную доску режиссёра Т.Лиозновой, сказал: «После таких мастеров, какими были Татьяна Михайловна, Л.Гайдай, я не могу играть в сегодняшнем кинематографе».
- Я поддерживаю его мнение в одном случае: если из всего того, что тебе предлагают, нет действительно того, чем ты можешь послужить и себе, и зрителю. Зрителю - тем, что он увидит тебя. Он же тебя любит! Но ни в коем случае нельзя соглашаться на то, что дискредитирует и профессию, и тебя, отдельно взятого актера. Я стараюсь сниматься, но очень тщательно отбираю роли, потому что предложений до сих пор много, несмотря на то, что мне уже 8-й десяток. Я рада, что востребована. Однако если меня приглашают просто похлопотать лицом - конечно, это мне не нужно. Потому что, слава богу, идут еще и советские фильмы, и российские фильмы, в которых есть достойные мои работы. И лучше уж ничего, чем лишь бы что-то, конечно нет. Так что нужно соизмерять, что тебе важнее. Роскошная жизнь или достойная жизнь. Никогда я не буду чувствовать себя достойно, если буду в какой-то пошлости сниматься. Сколько бы там за нее я ни имела денег. Лучше уж сократить свои желания, потребности. На нашу пенсию можно жить. Более того, и у Куравлева, и у меня есть возможность отказываться от плохих ролей ещё и потому, что Собянин
добавил нам к пенсии достойные доплаты.
Ольга Шаблинская
10.01. 2020. АИФ
https://aif.ru/culture....ostoyno
ВАЛЕНТИНА ТАЛЫЗИНА: «СКОЛЬКО ОТДАШЬ, СТОЛЬКО И ПОЛУЧИШЬ»
У В.Талызиной, народной артистки России, актрисы театра им. Моссовета, которому посвящено более 60 лет её жизни, сегодня юбилей. Она по-прежнему красива, энергична, полна оптимизма и готова к творческим победам.
- Валентина Илларионовна, вы работали с замечательными актрисами - Марецкой, Раневской,с режиссёром-легендой Ю. Завадским. Тяжело было?
- Легко не было никогда. С Раневской я играла в 2-х спектаклях, с Марецкой в 2-х или 3-х. Как-то я, тогда молодая артистка, сыгравшая какую-то роль, была приглашена Ильинским в одну радиопередачу. Меня ему рекомендовали. А он сказал: «Вы не действуете!» и снял с роли. Вот где я рыдала! Но потом поняла: сколько отдашь, столько и получишь. Завадский был образованным человеком, потрясающим худруком, прекрасным режиссёром. Театр при нем наполняла удивительная творческая атмосфера. Потом пришёл П.Хомский, который тоже свято относился к искусству. И, Слава Богу, это было в моей жизни.
- Были какие-то значительные моменты, которые запомнились?
- Когда мы с моим однокурсником В.Бероевым стояли в Париже на сцене театра Сары Бернар, и он сказал: «Валька, тебе в Париже хлопают!»
- А где вы ещё бывали?
- Где только ни была: в Америке, Канаде, Австралии, всю Европу исколесила. Жаль, в Японии не была. Маленькая страна на карте, а такая интересная.
- Что запомнилось в Америке?
- Там всюду наши, русские, а они прекрасные зрители, принимают всегда хорошо. Мы с Б.Щербаковым играли спектакль «Двое с большой дороги», где 2 человека весь спектакль врут друг другу: она, что хозяйка дома, а он, что милиционер. Мы объездили всю страну, начиная с 95-ого, когда был расколот Советский Союз, и уровень юмора в городе узнавали по тому, на какой реплике начинал смеяться зрительный зал. Смеялись на 2-й реплике, на 3-ей, на 10-й. И только в Биробиджане начали хохотать на 1-й.
- А где-то хотели остаться жить, хоть в той же Америке?
- Ой, нет, никогда и нигде! Боже упаси! Нам с Борей дали на время гастролей хорошую трёхкомнатную квартиру, у него комната, у меня и полный холодильник еды. В последний вечер перед отъездом он говорит: «Талызина, пойдём, прогуляемся!» Я: «Нет, не пойду, буду спокойно собираться, а ты иди». Я сидела, смотрела на эти стены и думаю: «Я бы через неделю здесь повесилась». Он пришёл: «О чём думаешь?» Я ответила, он говорит: «Пожалуй, я бы тоже». У меня есть 2 любимых города - Великий Устюг и Венеция. В каждом была по 3 раза. Великий Устюг – сумасшедший город! Там советская власть не тронула ничего. Маленький, все храмы целые, стоит на речке Сухона, какой-то остров IX в. Венеция тоже сказочная, каналы, маленькие улицы. Не так давно я была там с дочкой и внучкой, которая без троек сдала сессию в Щепкинском училище, и мы устроили ей такой подарок. И она говорила, показывая на здание: «Ой, мы только что это сдавали по ИЗО, и это сдавали». И я была счастлива, что настояла на поездке.
- Как вы оцениваете этот рубеж- 60 лет в театре?
Прощать надо. Кроме глобальных преступлений можно простить всё. Войти в положение человека, который это сделал, и простить.
-Вы за возвращение Крыма в Россию?
- Да! Я 40 лет ездила в Дом актёра в Ялте. Никуда больше, и даже когда появилась якобы свобода, тоже ездила только туда. Однажды, войдя в Средиземное море возле Ниццы, прозрачное, голубое, я сказала себе: «А в Ялте не хуже!» В Крыму мне люди всегда говорили, как они тоскуют по России! И когда всё случилось 18-го марта 14 г., я 28-ого была уже там: у меня был концерт в Севастополе. И мне рассказывали в облисполкоме, как это совершалось, какая была обстановка. Это была не война, но каждый пустяк мог перевесить - туда или сюда. И все хотели в Россию. А я люблю, чтоб сразу всё завязать и это бы не распадалось. У меня одна бабушка - украинка, мама родилась в Сибири. И я болею за то, что происходит сейчас на Украине. У всех русских, и у тех, кто там не живёт, болит об этом душа. У меня ведь и польские корни есть: мой прадед - пан Галицкий и бабушка - полька, так что мне интересна история России и с этой стороны. Поколения сменялись, столетия шли, а поляки не могут забыть, что они были в Кремле и там не удержались. А по отцовской линии от XVI в. у меня татары есть. Ну, а я чисто русский человек. И думаю, что в России нашей есть что-то такое, что не победит нас никто и никогда.
Наталья Савватеева
23.01. 2020. Проект «Культура двух столиц»
http://russcult.ru/article.php?id=2170
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 20 Мар 2020, 18:29 | Сообщение # 21 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6302
Статус: Offline | МАРК РОЗОВСКИЙ: «МЫ ЖИВЕМ БЕЗ ВСЯКОГО УМА»
Спектакль Марка Розовского "Горе без ума" о том, что все наши сегодняшние беды идут от безумия
Поставленный М.Розовским в театре "У Никитских ворот" спектакль по грибоедовской пьесе называется "Горе без ума". Безумие стало главным содержанием нашего времени, считает режиссер: "Сейчас мы живем без всякого ума. Интеллект все менее востребован, происходит деградация культуры, гражданского сознания". Мы действительно обезумели?
- Вы изменили название пьесы Грибоедова. Ваш спектакль называется "Горе без ума". У Грибоедова от ума страдал Чацкий. Означает ли смена названия, что Чацкому вы тоже отказываете в уме, тем самым следуя за Пушкиным, который раньше всех усомнился в умственных способностях этого героя: "Первый признак умного человека - с первого взгляду знать, с кем имеешь дело, и не метать бисера перед свиньями"?
- Пушкин прав: не надо метать бисера перед свиньями. Но сегодня свиньи хрюкают с экрана телевизора и у них есть доступ в интернет - все проплачено и все дозволено. В пушкинские времена ум был светочем, а нынче востребована посредственность, которая жаждет триумфов и ради собственного вознесения готова на все. Молчалины торжествуют по-прежнему. Количество пройдох и мошенников увеличилось, да и качество их превзошло все ожидания. Например, главного тюремщика страны ловят на грандиозных хищениях по части… наручников. Тут не Грибоедов, тут Гоголь отдыхает! Или: то, что Ленин до сих пор не похоронен по-человечески, - ну не глупость ли? Или: мы продали "Калашникова" по всему миру и вздыхаем: почему все погрязли в насилии? Или: на мой вопрос, как бы он хотел умереть, мой молодой знакомый по имени Игорек ответил: "В президиуме!" Подчеркиваю, ответил всерьез.
Я называю таких людей - "идиоты по собственному желанию". Имя им легион. Подобных примеров "горя без ума"можно привести тысячи. Наше сегодняшнее "горе" от того, что ум перестал быть наряду с совестью главным мерилом человека, а сделался лишним, ибо в системе ценностей деньги и успех стали превыше всего. Гражданина Перельмана - умника и скромнягу - многие посчитали чокнутым. Вдумайтесь, его примеру сколько человек последовало? Конечно, на Руси всегда были и есть светоносные идеалисты и праведники. Но кто задает тон? "Очень много разных мерзавцев ходит по нашей земле и вокруг", - поэт революции ставил такой диагноз, обращаясь к вождю той же революции. Изменив название великой грибоедовской пьесы, я лишь хотел проакцентировать, что все наши сегодняшние беды идут от безумия от невостребованности интеллекта, культуры - ведь довольно часто убеждаешься, что за компьютерами сидят на кнопках этакие неандертальцы и питекантропы. Нам никак не удается пересадка мозгов Сахарова Шарикову!
- В Архангельске 59-летнего мужчину обвинили в пропаганде нацизма. Он опубликовал на своей странице во "ВКонтакте" хрестоматийное фото Парада Победы 1945 г., на котором советские солдаты держат опущенные немецкие знамена. Как вам такое обвинение? Скажите, это не безумие?
- Это не безумие. Это очередная катастрофа по причине безмозглости. А ведь поблизости родина Ломоносова!
- В программке к этому спектаклю вы сообщаете зрителю: "Безумие - вот тема моего спектакля. Безумие - вот главное содержание нашего времени". Разве только нашего? Разве в истории человечества бывали когда-нибудь времена, не отмеченные безумием?
- От этого не легче! Разве Н.Некрасов не подхватил грибоедовскую тему, сказав "Бывали хуже времена. Но не было подлей". То, что творится в мире сейчас, - взывает к колоколам: фашизм остался недобитком, безответственные тупицы мечтательно талдычат о пользе возвращения в сталинщину, нам предлагаются новые войны и кровопролития… Это ли не безумие сегодняшнего дня?! Окститесь! - призывал Л.Толстой, которого самого гнобили как выжившего из ума старика. Мир сложен. Даже устройство таракана может удивить. О его психологии не говорю. Там свои глубины. А вот дурака понять невозможно. Фамусовское общество - сплошь недолюди - полузвери. Они непредсказуемы. Они видятся такими влюбленной в карьериста Молчалина Софье во сне, а Чацкому - наяву, в мистической реальности. Мир, конечно, спятил, но его санитары тоже этакие людишки со сдвигом, все с придурью… Вот и сегодня разум покидает нас, когда мы сталкиваемся с чьей-то пошлятиной и бредом. Тот же Маяковский шутил: "Прежде, чем сходить с ума, надо его иметь". Так что не Чацкий-Чаадаев - нынешняя "демшиза", а вполне нормальные с виду все эти наши фамусовы-скалозубы - душевнобольные, ибо вообще без души. Душа страдает, а эти - победители всегда и во всем, существа без комплексов, ограничителей, то бишь без морали. Холуи - Молчалины, стукачи - Загорецкие, глухие ко всему и вся - Тугоуховские… Вот их-то и припечатал Грибоедов, их бы всем скопом - в психушку!.. Но в реальности всегда сажали Чаадаева-Чацкого. Горе без ума - поэтому.
- Вы можете назвать явственные признаки безумия, характерные именно для нашего времени, нашего государства, нашего общества? Чем, например, безумие 70-х годов или 90-х отличается от нынешнего?
- В 70-е годы страна пришла к стагнации, которая в 80-е привела к перестройке и необходимости перемен. Крах Советского Союза - результат его паранойи во всех сферах жизни. И все же спасение пришло. Ум стал совмещаться со свободой, и в 90-е возникла надежда на их желанную гармонию, но что-то снова треснуло из-за войны в Чечне, из-за бесконечных атак коммунистов на Гайдара и Ельцина, из-за всяческих ошибок в экономике и политике. Народ устал от мозговой слабости и половинчатости реформ. Мы так и не вырулили к лучшей жизни. К тому же нефтянка своей запредельно низкой стоимостью в тот период не помогла, наоборот, угробила все надежды. Ныне нас убеждают, что все будет в порядке. Наша больная на голову новейшая история сделает очередной рывок к грядущему счастью. Очень может быть. Давайте верить в это и работать над его приближением. У умных людей просто нет другого выхода.
- Вы включили в спектакль фрагменты из переписки Пушкина с Чаадаевым, а именно их размышления о России, о Востоке и Западе, о европейском или азиатском путях развития нашей страны. Как это все соотносится с темой безумия?
- П.Чаадаев, как известно, стал прототипом или, точнее, прообразом Чацкого. Пьеса Грибоедова была написана в 1824 г., то есть за год до восстания декабристов. А переписка Пушкина и Чаадаева, осуществленная, между прочим, на блистательном французском языке, - это диалог 2-х великих умов России, размышляющих о ее истории и, главное, о том, кто мы - Европа или азиаты?..
Россия спасла Европу - мнение Пушкина, - заслонив собой ее от монгольского нашествия, вобрав в себя Восток. Отсюда все наши беды! - спорит Чаадаев. Согласитесь, этот спор чрезвычайно актуален и сегодня. И дело тут уже не только в географии, а в историческом менталитете. Мне кажется, эти великие тексты должен знать со школы каждый русскоговорящий человек. Если, конечно, он патриот истинный, а не тот, кто сегодня беззастенчиво торгует своим псевдопатриотизмом.
- Чем в прежние времена компенсировалось отсутствие ума? Чем оно компенсируется сегодня?
- Раньше отсутствие ума было позором. Сегодня отсутствие ума (да и совести) частенько приветствуется.
- Принято считать, что отсутствие ума можно компенсировать силой ("сила есть - ума не надо"). Но, может, сильному как раз и нужен ум? Может, ему-то он нужен больше, чем кому бы то ни было? Чем сильнее человек, тем умнее он должен себя вести. То же относится и к сильным державам - не пристало им размахивать ядерным оружием перед всем миром.
- Абсолютно согласен с вами, с каждым вашим словом. Кому-то надо, чтобы ядерная война была в шаговой доступности. Сердце не работает, голова не соображает, а жизнь продолжается? Так не бывает.
- На ваш взгляд, почему дурная голова ногам покоя не дает? Почему дураки так активны? Чего им неймется? Почему жажда деятельности обуревает их сильнее, чем умных людей?
- Э, нет. У них не деятельность, а только видимость деятельности. Другое дело, что это многих устраивает. Есть множество людей, которые жалуются на жизнь, на судьбу, при этом абсолютно ничего не делают и ни на что не способны. Впрочем, так называемые "деятельные дураки" еще более опасны. Это и есть современное "фамусовское общество". Для него главное в жизни - тусовка, бесконечный отдых, любое, пусть самое пустое, развлечение. Я знаю людей, которые даже на протестные митинги и демонстрации ходят как на тусовку. Но ведь это чистая "репетиловщина"! В своем спектакле я это явление вывожу без всякой актуализации Грибоедова - наш зритель ловит смысл классического образа, из которого, как я думаю, впоследствии родились "Бесы" Достоевского, ни больше, ни меньше.
- Что такое коллективное безумие? Чем оно явлено сегодня в России? Чем оно явлено в мире?
- Вот как раз этим "бесовством" и явлено. Потеря честных мотиваций и ориентиров, где зло и где добро, ведет ко всеобщему оглуплению, массовому скотству, привычке состоять в постоянной пустоте. Что-то слишком много дури скапливается в нашей жизни в последнее время. Может, оттого, что нам пудрят мозги?
- Безумие заразительно? Оно может приобретать характер эпидемии? Не породила ли такую эпидемию наша нынешняя телепропаганда?
- Эпидемия - слабое слово. Эпидемия лечится. А "наша нынешняя телепропаганда" сознательно засылает в общество заразу. Не хочется думать, что это гос. политика. Но тогда почему гос. "канализация" так дурно пахнет? Почему госканал в "Прямых эфирах" позволяет себе бульварщину? Почему ищет и находит ежедневную грязь и разносит мерзости по всей стране? Желтизна растлевает общество, внедряя в народ чертовщину. Но надо понять: нельзя построить рай в аду. Сами будете жариться на сковородках!
- Безумие обладает магией, завораживающей силой?
- Если телевизионный террор не прекратится, тотальная пошлость победит и снесет к черту великую русскую культуру. Признаки нашей деградации хорошо видны. Скажем, в русском языке уже отменены почти все знаки препинания (загляните в интернет - ужаснетесь!). Опечатки пропускаются, от сокращений - волосы дыбом, сленг, стеб, ненормативная лексика - уши вянут, глаза лезут из орбит. В телевизионных титрах ежедневно ошибки на ошибках. За что нам в школе ставили двойки по русскому языку? Сегодня мы заслуживаем колы с минусом! Я 3-й год участвую в проведении так называемых "всенародных диктантов" (дело очень даже полезное!), и, будучи обескуражен фантастической неграмотностью многих молодых людей, думаю: а ведь они не виноваты. Ведь они круглосуточно общаются эсэмэсками в своих смартфонах и уже давно не держат книги в руках. Раньше мы хотели что-то узнать и распознать. Теперь же наш ум может спать и похрапывать. Ему на блюдечке с голубой каемочкой поднесут в готовом виде любую информацию - только сумейте нажать кнопочки в правильном порядке. Надо быть уж очень большим ослом, чтобы этому не научиться. При этом лучшие ослы прогрессируют и становятся боевыми хакерами. Да, безумие способно очаровывать и завораживать. Оно умеет множиться и распространяться, как саранча. У нас сегодня Гоголь и Кафка - на каждом сантиметре пространства. И Грибоедов над ними витает, живой, остроумный и предельно честный. Будем так же помнить о его трагической судьбе - как он, русский европеец, был разрезан на куски в Тегеране. Кем? Да тогдашним безумным "ИГИЛОМ" (организация запрещена в России), вот кем!
- Мы заложники нашего безумного времени?
- Перефразируя поэта, мы - заложники вечности, а у времени мы действительно в плену. Никуда не денешься! Лишь Искусство с большой буквы способно нас сегодня спасти. Им живу, на него надеюсь.
Валерий Выжутович
05.07. 2018. РГ
Марк Розовский - Народный артист РФ. Родился в 1937 г. в Петропавловске-Камчатском. Окончил факультет журналистики МГУ. Руководил студенческим театром МГУ "Наш дом", получившим широкую известность. После закрытия театра ставил спектакли во МХАТе, БДТ и Театре им. Ленсовета, Рижском театре русской драмы, Театре им. Маяковского, в кино, на телевидении и на эстраде. В 1975 году поставил первую в СССР рок-оперу "Орфей и Эвридика". В 1983-м организовал Театр "У Никитских ворот" и стал его худ.руководителем. Поставил спектакли "Бедная Лиза", "Доктор Чехов", "История лошади", "Романсы с Обломовым", "Дядя Ваня", "Гамлет" и др. Автор пьес "Концерт Высоцкого в НИИ", "Кафка: отец и сын", "Триумфальная площадь", "Песни нашего двора", "Харбин-34", "Папа, мама, я и Сталин", "Человек-волк"... Автор сценария кинофильма "Д’ Артаньян и три мушкетера", либретто оперы "Пятое путешествие Колумба".
https://rg.ru/2018....ma.html
АЛЕКСАНДР БЕЛЫЙ: «У НЕКОТОРЫХ АКТЕРОВ В ГРИМЕРНЫХ СТОЯТ ИКОНКИ»
Заслуженный артист России о взаимоотношениях театра с православной верой
Уже более 30 лет служит актёр А.Белый в одном из старейших театров России - Малом. В числе самых ярких спектаклей с его участием - «Три сестры», «Царь Фёдор Иоаннович», «Царь Борис», «Князь Серебряный». Его предок - священник, пострадал за веру, но и у самого артиста с православием в жизни связано очень многое.
- Александр Юрьевич, обратила внимание, что ваш театр посещают священнослужители. Это говорит о многом.
- Да. Священнослужители у нас бывают на спектаклях - как зрители, и за кулисами. После ремонта театр, естественно, был освящён. У нас даже звонница своя есть. Она состоит из колоколов, которые удалось спасти, когда уничтожали храмы. В некоторых спектаклях эти колокола раньше звучали. Просто сейчас технически легче использовать запись колокольного звона. Как-то ко мне через моих знакомых обратился человек. Он спросил об одном из колоколов. Я сказал, что такой колокол у нас в театре есть. Оказывается, в 1930-х годах, когда он был маленьким мальчиком, его мама спрятала дома под диваном один из колоколов разрушенного московского храма. Спустя много лет они отнесли этот колокол в Малый театр.
- Теперь храмы восстанавливают и новые строят. Вас это радует?
- К сожалению, некоторые храмы утрачены навсегда. Конечно же хорошо, что строят новые храмы. Другое дело - есть понятие «намоленный храм», как, например, Пименовская церковь возле м. «Новослободская».
Так случилось, что она никогда не закрывалась. А в новые храмы прихожанам и священнослужителям ещё нужно вдохнуть жизнь, и для этого потребуется время. А знаете, что означает выражение «сорок сороков»? Это 1600 куполов храмов, которые были в Москве. Моя крёстная ещё в советское время, в 80-х, по работе оказалась в здании ЦК КПСС на Старой пл. А с верхнего этажа здания открывался роскошный панорамный вид города. Так вот она сказала мне: «Сорок сороков - это когда по городу идёт своеобразная вязь из церковных куполов. Купола одной церкви как бы переходят в купола следующей». Помните у С.Есенина: «Я люблю этот город вязевый…»?
- Н.В. Гоголь говорил, что театр - это такая кафедра, с которой можно сделать миру много добра. И вместе с тем до сих пор можно услышать, что театр - не от Бога. Что скажете?
- Это сложный вопрос. Ещё есть прекрасная фраза А.Н. Островского: «Без театра нет нации». В 1990-х годах, когда начались все эти тяжелейшие преобразования, мы думали, что, наверное, людям сейчас не до театра... Ничего подобного: в те годы, как, впрочем, и сейчас, на наших спектаклях яблоку негде было упасть. Я даже спрашивал у людей: «Почему вы идёте в театр? Сейчас такая тяжёлая жизнь. Ведь порой на кусок хлеба денег не хватает». Люди отвечали, что в театре к ним относятся уважительно, с ними ведут разговор, не оскорбляя, не погружая в какую-то грязь. Ведь со зрителем по-разному можно разговаривать. Есть театры, которые рассчитаны на эпатаж, демонстрирующие на сцене порой весьма неприглядные вещи. У нас этого никогда не было и не будет. Я думаю, что театр, старающийся пробудить в людях добрые чувства, угоден Богу. Даже в советские времена многие наши актёры были людьми верующими. Только это не выпячивалось на всеобщее обозрение. Сегодня у некоторых актёров в гримёрных можно увидеть иконки. Вера - это духовная опора, которая необходима актёру в его непростом труде.
- Вы исповедуетесь, причащаетесь?
- Конечно. Однажды во время поста я пошёл в храм причаститься, исповедаться и говорю батюшке: «Грешен я, сейчас идёт пост, а я веселю народ». Он спрашивает: «А что ты делаешь?» Отвечаю: «Я актёр, служу в Малом театре». Честно говоря, я ожидал услышать от него какое‑то строгое наставление, а он посмотрел на меня внимательно, выдержал небольшую паузу и говорит: «Ну что делать... Людям непросто жить, а ты даёшь им положительные эмоции. Иди, весели народ - это твоя работа». Мне понравилось, что в его словах не было никакого фарисейства, никакой фальшивой назидательности.
- У вас есть постоянный духовник?
- Был - отец Владимир в Пименовской церкви, где я крестился, будучи уже человеком взрослым. Но, к сожалению, его не стало. Мудрый и прозорливый священник, он никогда не давал конкретных советов, а как бы подталкивал тебя в нужном направлении. А ты потом уже сам находил правильный путь и способы решения своих проблем.
- Какую молитву читаете чаще всего?
- «Отче наш». До революции часто употребляли выражение: «Ты должен это знать как «Отче наш». Эту красивую, очень сильную молитву знали практически все. Насколько я помню, она единственная заповедана именно Богом. Я знаю многих людей, которым в каких-то сложных жизненных ситуациях эта молитва очень помогла. Прочитаешь несколько раз, успокаиваешься, и начинают приходить какие-то здравые мысли о том, как поступить в той или иной ситуации. Может быть, не совсем уместно, но мне в связи с этим вспомнилась небольшая история, связанная с нобелевским лауреатом Н.Бором. У него над дверью висела подкова, и когда его спросили: «Вы же - физик, материалист. Неужели вы верите, что эта подкова приносит удачу, счастье?» - он сказал: «Она приносит удачу даже тем, кто не верит». Это, конечно, не о христианской вере, но некоторая аналогия есть, ведь и маловерному иногда молитва может помочь. Кстати Н.Бору принадлежат слова: «Не наше дело предписывать Богу, как Ему следует управлять этим миром».
Беседовала Ирина Колпакова
24.04. 2018. газета "Крестовский мост"
http://www.krest-most.ru/?c=article&id=729
ЕВГЕНИЙ КНЯЗЕВ: «БЕЗ РЕМЕСЛА НЕ БУДЕТ НИКАКОГО ИСКУССТВА»
Актер Театра им. Вахтангова, ректор Театрального института им. Щукина Е.Князев о том, можно ли научить быть артистом, чем хороши сегодняшние студенты и каково предназначение театра.
- Театр - это искусство или ремесло?
- Без ремесла не будет никакого искусства. И этим ремеслом нужно владеть! Театр невозможен без слова, без смысла, без актерской игры и режиссуры, музыки и сценографии. Только когда все компоненты органично сходятся и работают на одно дело, получается спектакль, который интересен зрителю. Но много позже одна из тысяч постановок станет искусством. Посмотрите, в истории ХХ в. очень немного спектаклей, буквально перечесть по пальцам, которые мы считаем искусством. Поэтому повторю вслед за Незнамовым, героем пьесы «Без вины виноватые» Островского: «Вам, может быть, угодно считать свою игру искусством, мы вам того запретить не можем. Я откровеннее, я считаю свою профессию ремеслом, и ремеслом довольно низкого сорта».
- Говорят, что вахтанговцы - особенные. Это правда?
- На этот вопрос никто никогда не ответит. Когда Е.Вахтангов ушел из жизни и театр осиротел, его ученики искали себе человека, который повел бы их дальше. Приглашали многих режиссеров, позвали, например, Мейерхольда, который, само собой, стал выстраивать репетиции и спектакли по-своему, на что мои «предки» воспротивились и сказали Всеволоду Эмильевичу, что в его услугах они больше не нуждаются. Вот так сурово. Был блистательный режиссер А.Д. Попов, который даже поставил несколько спектаклей, однако и он не «прижился», как не «прижился» А.Завадский. И только в 30-х годах был выбран преемник из учеников Евгения Багратионовича - Р.Н. Симонов, возглавлявший театр долгие годы и выпестовавший созвездие блистательных актерских индивидуальностей: Ц.Мансурова, М.Астангов, Н.Гриценко, Н.Плотников, Ю.Яковлев, М.Ульянов, В.Лановой…
- В чем принципиальное отличие вахтанговской театральной школы?
- Отличие нашей школы от других, вероятно, в том, что методология, которая была создана более ста лет назад, в 1914 г. практически не изменилась. Один из ее авторов - Б.Е. Захава, который впоследствии стал ректором института и был им на протяжении полувека и при котором студия при театре стала ВУЗом. У нас действует кафедральная система преподавания, и только так мы учим своих студентов. Даже если приглашаем педагога из другой школы, то сначала спрашиваем, готов ли он служить по нашей методологии, просим побывать на занятиях, чтобы понять, что и как у нас происходит. Также есть несколько разделов обучения, которые существуют только в нашей школе. Если говорить предметно, например, этюды к образам. Это один из методов работы над ролью. Студентам предлагается поразмышлять на основе лит. материала, но не играть его, а фантазировать. То есть даны характеристики персонажа, а ты сам придумываешь этюды, подбираешь костюм... Еще одно очень важное отличие - у нас много педагогов. Только на кафедре актерского мастерства работают порядка 30 человек, которые все включены в процесс. Это принцип той, старой вахтанговской, школы, ведь студент у одного педагога учится мыслить, у другого - владеть словом, у третьего - темпераменту, и только тогда он обретает индивидуальность. Поэтому у нас индивидуальное обучение, штучная работа, а процент выхода - как и в любой другой профессии.
- «Правила поведения в Театральном институте Щукина» 1946 г. издания действуют до сих пор?
- Да. На первый взгляд в них нет ничего особенного, но это не так. Это устав, который гласит, в частности, что каждый студент должен здороваться с педагогом вставая, и это не зависит от того, сколько раз в день ты этого педагога видишь. Или что студенты должны сами обслуживать свои спектакли, тем самым познавая все составляющие театральной работы. Они учатся правильно завязать кулису, чтобы потом быстро ее развязать, строить и складировать декорации, гладить костюмы, подавать реквизит. И знания передаются не из уст в уста, а из рук в руки. В прямом смысле слова.
- Неужели настолько принципиально, умеет ли студент отгладить свой костюм?
- Только так они будут относиться к работе монтировщика или костюмера с большим уважением. Только так поймут, что не исключительно на сцене «царствуют и правят» и не только благодаря им получается спектакль, а именно благодаря работе огромного коллектива. Еще раз вспомню Островского, который говорил: «Я предлагаю тост за всех служителей искусства, за всех тружеников на этом благородном поприще без различия степеней и талантов».
- С 2003 г. вы - ректор Театрального института им. Щукина. Студенты нового тысячелетия - это абсолютно другое поколение? Чему их непременно надо учить?
- Я вижу, как ребята приходят на 1-й курс с ощущением своей значимости, но уже на 2-м смотрят на тебя более робко, на 3-ем появляется растерянность, а к 4-му понимают, что только-только начали что-то узнавать. И когда спрашиваешь: «Ну что, сейчас бы начать учиться?» В ответ слышишь: «Да! И мы бы уже не пропускали лекции, на которых говорят о Софокле…» При этом у них есть энергия, азарт в постижении нового, драйв, потому зрители так любят приходить на студенческие спектакли. По большому счету студенты во все времена одинаковы, разница только в том, что сегодня они овладели новой письменностью - интернетом и прочими техническими средствами, о чем мы всего 40 лет назад и подумать не могли. У них уже есть портфолио, они могут ответить на любой вопрос, лишь нажав кнопку на гаджете. И возникает ошибочное ощущение, что это знание. А мы претендуем на то, чтобы они действительно что-то знали, чтобы читали, потому что образование, как и культура, с моей точки зрения, насаждается. Человек, за редким исключением, не полюбит классическую музыку, не пойдет сам в музей или театр, если его не приведут и не скажут какие-то особенные слова, чтобы увлечь, заинтересовать. Культуру надо прививать! Сначала это делают родители, потом учителя, а затем и мы. И кроме того, что мы насаждаем и прививаем, мы еще и требуем! Если при поступлении отговорка «давно читал и забыл» еще возможна, то на наших экзаменах это не пройдет.
- Они романтики, прагматики или циники?
- Современный студент часто становится прагматиком. Но все еще есть и идеалисты, и чаще всего именно из них и получается что-то. Когда ставишь перед собой благородную цель научиться быть артистом, а не стать известным и продать себя подороже, талант разовьется. Если хочешь служить, а театр - это именно служение, то и судьба будет более благосклонна. Я бы пожелал студентам научиться терпению и пониманию, что быстро ничего не бывает.
- Вообще можно научить быть артистом?
- Никогда и никого, и не только в этой профессии, научить нельзя. Если человек чувствует способность к тому или иному делу, он впитывает и приумножает все то, что ему говорят. Мы говорим про тех, кто состоится и составит славу театра, а таких в любые времена на каждом курсе было и есть процентов десять. Они не просто одарены, они впитывают, трансформируют и приобретают индивидуальность, они чуть легче идут вперед, хотя легких путей никогда не бывает.
- На ваш взгляд, есть среди студентов и выпускников Щуки будущие звезды? Можете назвать имена?
- Талантливых ребят много, но давайте лучше говорить о сегодняшних молодых актерах, это будет правильнее. Например, о В. Добронравове, который учился у меня на курсе. Сначала он поступил на коммерческое отделение, а уже на 2-м курсе его за «упрямство» перевели на бюджетное место, к 4-му он играл в училище главные роли и после выпуска попал в Театр Вахтангова. Он всегда был готов к работе, не отказывался ни от каких ролей, и теперь спустя всего 10–12 лет у него главные роли в театре. Я смотрю на него и горжусь, потому что он становится настоящим мастером. Нередко мы вместе играем, как в спектакле «Царь Эдип». При этом на сцене еще и моя учительница - Л.Максакова. У меня даже есть такая фотография: я, учитель и ученик.
- Сегодня актерскому мастерству учат едва ли не повсеместно вне зависимости от статуса и профиля учебного заведения. Это создает конкуренцию, подстегивает, или, напротив, получается, что профессия «размывается»?
- Нет никакой конкуренции. Это ужас! Этой профессии не может учить любой артист, сколь бы хорош он ни был. Нельзя просто войти в класс и начать преподавать. Даже великолепный М.А. Ульянов сам признавался, что у него не получается. А сейчас все кому не лень набирают курсы по 60–70 человек. И получается, как по многим специальностям, перепроизводство, а свое место в профессии находят те же самые 10%, которые и должны найти.
- Как вы относитесь к экспериментам на театральной сцене?
- Ничего хорошего не получилось бы без экспериментов! Люди, которые рискуют, которые обрекают себя стать «расстрельными», привлекают на себя на гнев и «левых», и «правых», - движут театр. Честь им и хвала! Из гениев, которые шли вопреки, - наш Е. Вахтангов. Представим на секундочку, что было бы, если бы Евгений Багратионович прекрасно себя чувствовал в день премьеры «Принцессы Турандот» и присутствовал бы на спектакле. Не думаю, что К.С. Станиславский, видя это «безобразие» на сцене, похвалил бы Вахтангова. Напротив, полагаю, что здорово бы его отругал и не было бы в дальнейшем ни вахтанговского направления в театральном мире, ни Театра им. Вахтангова в частности.
- Бесконечные сомнения, мучительный поиск, ожидание телефонного звонка. Многие не выдерживают эмоционального напряжения в работе или невостребованности и уходят из профессии. Никогда не сомневались в своем выборе, ведь поступили не с первого раза
- Есть те, кто поступает легко, и для них в этом нет никакого события, а есть другие, которые пробиваются годами. Я поступал всего дважды. Сначала после школы, а потом после окончания Тульского политеха, получив специальность горного инженера. Когда не поступил первый раз, это не означало, что меня не взяли. Просто на 2-м туре предупредили, что дальше не пропустят, потому что молод, но порекомендовали обязательно прийти на следующий год. Однако родители были уверены, что без должных связей никогда не поступлю. Да и вообще были против, сказали получить сначала «нормальное» образование, а уж потом делать что душе угодно. И я смирился, хотя театр никогда не бросал - занимался в самодеятельности. Заканчивая институт, понимал, что сейчас придется куда-то идти работать инженером, и почувствовал, что не смогу. Решил попробовать еще. Вторая попытка была в Ленинградский театральный институт (сегодня - Российский госинститут сценических искусств (РГИСИ)). Меня брали, и после этого четко осознал, что пойду в театральный. Вообще получилась интересная история. Поступал в разные институты, и даже мог бы учиться у О.Н. Ефремова в Школе-студии МХАТ, но выбрал Щуку. Однажды Ефремов, когда я стал худруком курса и показывал своих выпускников во МХАТе, меня узнал и то ли в шутку, то ли всерьез сказал: «Жаль, что не пошел ко мне учиться!»
- Ни разу не хотелось все бросить, потому что думалось, что ничего не получается?
- Эти муки бесконечны! Когда начинаешь работу над новой ролью, то приходят тревожные мысли, что все куда-то делось, и как с этим быть - непонятно. И до конца так и не знаешь, получилось ли? Р.Туминас (худрук Театра им. Вахтангова) никогда не говорит «хорошо». Позже, если случится что-то особенное на спектакле, отметит: «А сегодня было… так!» Это высочайшая оценка. Однажды после того, как я отыграл сцену в спектакле «Маскарад», Римас Владимирович пришел ко мне в гримерку и сказал: «Вот это правильно». У меня аж комок к горлу подступил. Но, если бы можно было начать все с начала, я ничего не хотел бы изменить. Всё, к чему я пришел, я пришел через большую работу. Я свою жизнь люблю и ценю.
Беседовала Елизавета Пивоварова
Культура РФ.
https://www.culture.ru/materia....kusstva
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Воскресенье, 09 Авг 2020, 19:08 | Сообщение # 22 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6302
Статус: Offline | ЧЕЛОВЕК ДЕЛА: АЛИСА ФРЕНДЛИХ О ТЕАТРЕ И О СЕБЕ
- Если театр вернется к своему главному предназначению – составить момент сопереживания между сценой и зрителем, – это будет победа театра.
Актриса широчайшего диапазона, сыгравшая Элизу Дулиттл в «Пигмалионе» Шоу, Катарину в «Укрощении строптивой» Шекспира, Малыша в инсценировке «Малыша и Карлсона», гордую полячку в «Варшавской мелодии» Зорина и советскую начальницу в «Служебном романе», Алиса Фрейндлих – прежде всего и поверх всего – человек дела, выбранного ею с детства. Ее поколение артистов, художников, интеллигентов очень много работало над гуманизацией нашего непростого мира. В свете теперешних итогов то ли сил у них все же не хватило, то ли молодые поменяли курс.
- Самое сильное житейское впечатление, то, которое не вытравишь?
- Их было немало. Думаю, пусть это и прозвучит довольно банально, но самым сильным жизненным впечатлением, переживанием стало рождение дочки, тот момент, когда она явилась на белый свет.
- А самое сильное потрясение от искусства? Или их тоже было немало?
- Наверное, их было несколько. Уж точно не одно. Я часто вспоминаю три момента, когда я рыдала. Первый – «Легенда о любви», которую я посмотрела в Мариинском театре. Тогда танцевала А.Осипенко. Поставил этот балет Якобсон. Я потом видела «Легенду о любви» в других исполнениях, но только Осипенко заставила меня рыдать в ложе. Второе потрясение – балет М.Бежара на муз. Малера. Танцевал тогда Хорхе Донн. Это был первый приезд Бежара в Россию. Тоже, помню, на этом балете утопала в слезах. И третье сильное эстетическое переживание, которое тоже рыданием обозначилось, – это «cНежное шоу» В.Полунина. Вообще, я много плакала и над фильмами какими-то, и над спектаклями, чувствительная я тетка… Но эти 3 потрясения сильнее всего.
- Почему вы решили стать артисткой?
– На этот вопрос я, пожалуй, не отвечу. Почему? Может, потому, что никогда ничего другого и не решала для себя. Хотя были какие-то отступления, коротенькие, но с детства потребность была во что-то играть, в кого-то играть. И папа влиял, конечно, со своими репетициями и трогательным вмешательством в мои игры. Он все время со мной во что-то играл. И тетушка с мужем, консерваторцы, «работали». Все время рядышком было что-то театральное, артистическое.
- Вы были свидетельницей того, как Б.А. Фрейндлих, ведущий артист Александринского, тогда Пушкинского, театра, репетировал?
- Я тогда не понимала, что это репетиция. Маленькая была – 4 года, не больше. Это было еще до войны. С начала войны мы уже жили отдельно, папа с мамой к тому моменту разошлись. Так что это мои довоенные, самые детские впечатления. Я просто помню, как он перед зеркалом что-то такое изображал, а я сидела рядом и вторила. А что до консерваторцев, моей тетушки с мужем, то они постоянно пели, распевались. Ходила года в 4 на взрослые оперные спектакли, потому что это были их дипломные спектакли, на которые родственники были званы, в том числе и я. Смотрела «Корневильские колокола», «Евгения Онегина», «Пиковую даму».
- Интересно, что все ваши потрясения от искусства связаны с музыкальным, не драмтеатром…
- Да, сначала меня привлекал музыкальный театр. После войны я бегала в Мариинский. Моя соседка по коммунальной квартире имела абонемент, но не всегда могла пойти в театр, и иногда я ходила на спектакли. Сидела на галерке, слушала и смотрела оперы и балеты.
- Были ли в вашей жизни моменты, когда казалось, что сделали неправильный выбор? В профессии я имею в виду…
- Нет. У меня были 2 измены. Когда училась в школе, не было кружка, в который я не ходила бы: и драматический, и певческий, и балетный, и танцевальный в Доме пионеров. Но вдруг в 6-м или 7-м классе, уже после войны, у нас появился предмет «астрономия», и я захотела стать астрономом, мне захотелось заниматься звездами. И довольно долго я изменяла первому своему увлечению. А потом появились предмет «психология» и предмет «риторика», и мне вдруг захотелось непременно быть адвокатом. Юристом, но непременно адвокатом…
- Чтобы защищать?
- Да. Такие были страстишки. Потом эти страстишки стыдливо ушли, стушевались. Главное победило.
- Сейчас любят говорить «петербуржец в таком-то поколении». Вы в каком поколении петербурженка?
- Давайте посчитаем: мои внуки, моя дочь, вот я, папа, мама, бабушка, прадедушка, прабабушка… Думаю, что я 6-е поколение. А может, и глубже, потому что по линии бабушки мои предки раньше появились в Петербурге – когда стеклодувные заводы под Питером стали строить, туда приглашали мастеров-стеклодувов из Германии. Вот тогда они и приехали в Россию. А дедушкино поколение, то есть Фрейндлихи, приехали в начале XIX в. Есть бумага, где мой дед просит о русском подданстве. Он уже был в России давно – в Новгороде, по-моему, а приехав в столицу, в Петербург, попросил подданства. Наверное, год 1828-й, какой-то такой. Не знаю, кем он был, но документ такой у нас хранится.
- Вы интересуетесь историей своей семьи?
- Насколько могу углубиться, интересуюсь конечно. Сейчас очень трудно восстановить все это в памяти, потому что умерло и бабушкино поколение, и мамино. Во время войны было не до расспросов, да я и маленькая была. Даже если бы не было войны, мне это все было тогда не сильно интересно. Не говоря уж о том, что с начала войны немцев выселяли, сажали, так что лучше про немецкое прошлое было не вспоминать. А когда можно стало вспоминать, тех, кто мог бы вспомнить, уже не было. Тетушка, папина сестра, была последний источник, который мог бы нам что-то рассказать. То, что она успела рассказать и поведать, мы знаем. Кое-что узнали в лютеранской церкви, в кирхе на Кирочной ул. Среди сохранившихся бумаг церковного архива есть свидетельство о крещении, о конфирмации.
- Если я не путаю – есть у протестантов конфирмация?
- Конечно есть. Один из главных обрядов. У них же нет таинства миропомазания. Конфирмация – момент сознательного исповедания веры. Один из важнейших обрядов в протестантизме…
- Вы оказались в городе во время блокады, помните это страшное время?
- Конечно помню. Другое дело, что в моей памяти нет последовательности никакой. Есть калейдоскоп событий, деталей, поворотов, картинок и так далее. В связный сценарий это никоим образом не выстраивается. Если мне надо вспомнить об этом, то я очень напрягусь, что-то уходит, что-то возвращается.
- Не любите вспоминать про это?
– Почему? Я вспоминаю, когда приходит какой-то момент. По аналогии что-то вспоминается. Ассоциативный ряд вдруг выплевывает картинку.
- Вас в какой-то момент эвакуировали?
- Нет, мы провели всю войну в блокадном Ленинграде.
- Чудом выжили…
- Думаю, да. Можно назвать это чудом. В первую зиму – самую тяжелую, с 41-го по 42-й, там, конечно, бабушка была главной поддержкой. Я уж столько раз об этом говорила, что неловко повторяться, но… повторюсь. Бабушка со своей немецкой дисциплиной устроила нам железный режим. Маленький кусочек хлеба, который давался на всех, разрезался на кусочки и выдавался по часам. Я очень хорошо помню эту картинку: у нас висели часы, они шли всю войну, не останавливались. И вот мы все сидим, не спуская глаз с циферблата – от первой выдачи до второй, смотрим на стрелки, как удав на кролика.
- У вас была коммунальная квартира?
- Да, коммунальная. И довольно большая. Другое дело, что в самом начале войны нашу квартиру разбомбило. Мы в это время были в бомбоубежище, поэтому не пострадали. А квартира пострадала: и окна вылетели, и потолок рухнул. Собрали вещи, которые можно было собрать, и перебрались к папиному брату, который жил в этом же доме. Тоже в коммунальную квартиру, но комната была 25 м., и мы там все разместились. А нас было: Зоя с сыном, папина сестра с дочкой, бабушка, мама и я… 7 человек. Вот так мы сгрудились около буржуйки и жили. Тогда же еще было печное отопление. У дяди была большая изразцовая печь, но печь-то топить было нечем, поэтому стояла буржуйка, а труба ее входила в изразцовую печь. Вокруг буржуйки составили кровати, спали рядышком, грелись друг о дружку. Помню, как с бабушкой ходили далеко во двор за хорошей водой. А с молодой тогда еще своей невесткой бабушка отправлялась за водой к прорубям. Мы жили на Мойке, это не очень чистая река. Но не до выбора было. Откуда-то привозили питьевую воду. А чтобы мы совсем не завшивели, бабушка вместе со мной (это я очень хорошо помню) ходила во двор за снегом: мы разгребали сугроб, черный, грязный, набирали в ведра более-менее чистый снег, потом бабушка его таяла и этой водой нас мыла.
- Вы читаете книги о войне и блокаде, и если да, то какие кажутся наиболее… адекватными?
- Читала «Блокадную книгу» Гранина и Адамовича. А так не очень-то я читала и читаю. Когда началась школа после войны, я и сама все помнила. И помню. Я помню, как пошла в блокадную школу с января 1943 г. В декабре 1942-го мне исполнилось 8, мама пошла за карточками в ЖАКТ, а ей не дают карточки, говорят: «Раз дочке 8 лет, должна идти в школу, иначе не дадим карточек». Я пошла учиться и с этого времени помню более-менее отчетливо все. Сценарно, не так калейдоскопично. Помню, как спускались в бомбоубежище, как начинали писать, не снимая рукавичек. Бумаги не было, нам давали стопку газет, и мы писали на полях. Так мы учились писать буквы. Ни о каких тетрадках и речи быть не могло. Помню, что мы должны были носить в школу кружку, и каждый – что мог из съестного. Ну это уже 43–44-й годы, когда стало не скажу, что сытно, но не так голодно. Не 125 граммов. В общем, каждый приносил кусочек хлеба, кто с маслом, кто без. И в кружку нам наливали чай! Из чего был этот чай, не знаю, но у каждого из нас была своя кружечка для школьного чая.
- Вы учились в знаменитой 239-й школе, «школе со львами»…
- После войны я на 3 года уезжала в Таллин, с 3-го до 6-го класса училась там. Отчим мой там служил, поэтому мы и уехали. Мама регулярно возвращалась в Ленинград, чтобы не отобрали комнату. А вот первые 2 военных класса я помню очень хорошо. Нас, малышей, сбивали в отряды, и мы ходили в госпитали. Школа же на Исаакиевской пл., а по всему периметру площади, во всех этих зданиях – Институте растениеводства, «Астории», «Англетере», Зубовском институте – были сплошные госпитали. Мы ходили в них октябрятскими отрядами, читали раненым стихи, пели песни. Даже помню, что именно я им пела. Очень хорошо это помню…
- Вы с самого детства хорошо поете…
– Тогда я пела очень хорошо. Сейчас не пою. Искурила голос. Пела раненым: «Эх, дороги, пыль да туман…», «Севастопольский вальс», «Темную ночь» из фильма «Два бойца». Одни из первых моих слез, ну, кроме детских, когда тебя шлепают, были на фильме «Два бойца» с М.Бернесом и Б.Андреевым. Он вышел как раз в 43-м… Я смотрела этот фильм в кинотеатре и бегала на него безостановочно. Мыла пол в мамино дежурство по коммунальной квартире, зарабатывая этим право посмотреть кино. И без конца смотрела «Двух бойцов», без конца… Не знаю, раз 40 его смотрела. И каждый раз плакала. А в госпиталях пела «Темную ночь» Агатова и Н.Богословского, если не ошибаюсь. Это был мой коронный номер.
- Еще один вопрос, которым, надо полагать, тоже все надоедают, но как не спросить: у вас был любимый учитель в Театральном институте?
- 60 лет занимаюсь этим грешным делом, лицедейством, и не устаю вспоминать Б.В. Зона. Мне все время вспоминаются его рекомендации, посылы, наставления. Я работаю по Зону всю мою артистическую жизнь. Он рассказывал нам, как стажировался у Станиславского. Когда-то Зон был формалистом, театральным авангардистом, его за это даже очень бранили и обижали. У него был Новый ТЮЗ, смешной такой, несколько хулиганский, новаторский, авангардный театр. А потом, когда он побывал в Москве на спектаклях МХАТа и встретился со Станиславским, загорелся его системой, его идеями. Борис Вульфович рассказывал нам очень многое из того, что он видел во МХАТе, пока жил там и стажировался. Все спектакли пересмотрел того периода. Каждый раз, когда мы ставили свой студенческий спектакль, на репетициях он страшно любил искать жизненные аналогии и ассоциации, что, в общем, безумно важно в нашем актерском деле. Кроме того, он всегда рассказывал, как такую-то роль играл Москвин, как такую-то роль играл Дикий. И эти параллели, которые у него возникали, очень сильно западали в сознание. Из тех его воспоминаний тоже можно было извлечь целую главу актерского мастерства.
- Правда ли, что он считал – кино портит артиста, и поэтому запрещал своим студентам сниматься?
- Я такого не помню. Он не разрешал халтурить вне стен Театрального института, подрабатывать все равно где – в кино ли, в театральной массовке или на эстраде. Я знаю, что И.Владимирова он выгнал с 1-го курса актерского факультета, когда узнал, что он подрабатывает у Н.Акимова в Театре Комедии – то ли в массовке, то ли куплеты какие-то пишет. Зон за это Владимирова выгнал! Нельзя было совмещать. Учиться, нарабатывать мастерство, а потом – работать. Но не подрабатывать. Мы даже в елочных представлениях не играли. Только учеба.
- А правда ли, что он велел своим ученикам вести дневники?
- Да, правда. Мы все вели дневники. Обязательно. Дневники не житейские, а творческие. Конечно, это были примитивные, школярские записи. Впрочем, не знаю, у кого как. У меня – так. Мой дневник был абсолютно школярский. Впечатления от уроков, спектаклей, фильмов. Вообще любые впечатления. Зон брал наши записи, читал, потом обсуждал. Он очень отслеживал все наши параллельные дисциплины. Ходил, смотрел, что мы делаем на ритмике, слушал, что поем. Выбирал нам педагогов. Кстати, именно он привел в Театральный институт Зою Лодий. Замечательная певица, маленькая, горбатенькая, с невероятным голосом. В свое время ее звали «Северный соловей». Ей всегда ставили на сцену высокий стульчик, она на него усаживалась и пела. Она преподавала в Консерватории. И Зон упросил Зою Петровну, чтобы она на нашем курсе вела вокальный класс.
- В книге, посвященной Зону, я прочел ваше письмо Борису Вульфовичу. Вы очень хорошо пишете. Никогда не пытались писать мемуары, воспоминания?
- Нет, не пыталась. Я всегда в очень большом затруднении, когда мне надо что-то написать, даже поздравительную открытку. Всегда очень мучаюсь, когда пишу. Но если у меня что-то иногда и получается, то только благодаря Иде Славиной, моему потрясающему школьному педагогу по русскому языку и литературе.
- Какую свою роль вы считаете самой удачной?
- Никто из артистов не решится ответить на такой вопрос, по-моему. Если суммировать впечатления зрительские и впечатления коллег, то, наверное, это та роль, которую я сыграла на склоне лет, вернувшись для этого спектакля, для этой роли в Театр Ленсовета. Пьеса «Оскар и Розовая Дама» французского драматурга и режиссера Эрика-Эммануэля Шмитта. Спектакль поставил В.Пази. Я играла этот спектакль почти 6 лет. Пази пригласил меня в мой старый любимый театр как гостью. Мне было 70 лет, когда я играла этот спектакль. Он очень мне дорог. Там сиделка – старенькая, пожилая, волонтер. И мальчик, который умирает от рака. Это моноспектакль, я играла все роли. Спектакль был построен как воспоминания сиделки после смерти мальчика о том, как все происходило. Это давало право мне сыграть и мальчика тоже.
- Вопрос, на который артисты тоже не любят отвечать: есть роль, которую вы мечтали сыграть?
- Есть такие роли, которые я хотела бы сыграть, но не сложилось. Хотя мне грех жаловаться, я довольно много сыграла прекрасных ролей в Театре Ленсовета. Когда ушла в БДТ, ролей стало поменьше. Огромная труппа, да и возраст сужает круг возможных ролей. В Театре Ленсовета я была еще в том возрасте, когда опыт уже есть, а лета еще позволяют, и очень хотела, чтобы И.Владимиров поставил мюзикл. 2 мюзикла у него выпрашивала – хотела сыграть Оливера Твиста в «Оливере» и Элизу Дулиттл в My fair lady («Моя прекрасная леди»). Я сыграла Элизу Дулиттл, но в пьесе Шоу «Пигмалион», а мне хотелось ее еще и спеть. Владимиров был против. Он сказал, что всякий мюзикл зарубежный, который мы берем, – это создание автора, режиссера и композитора, совместное. И раз мы ставим этот мюзикл, значит, строим по чужим лекалам, прихватываем чужие идеи. Надо создать свой мюзикл. Это – позволительно. Пользоваться чужим – не позволительно. И он поставил свой мюзикл – «Дульсинею Тобосскую» А.Володина. Саша Белинский принес нам эту пьесу, свеженькую, из-под пера. Это не был мюзикл в чистом виде, но первая попытка такого музыкально-драматического действа. Мюзиклы М.Захарова были попозже, чем наша «Дульсинея…».
- Хороший был спектакль. М.Боярский очень хорошо играл будущего, нового Дон Кихота, студента теологии, а А.Равикович…
- Равикович блистательно играл Санчо Пансу. Музыку к спектаклю написал Г.Гладков. Превосходный композитор, который владеет муз. драматургией. Мелодическими доблестями может похвастаться не один композитор, а вот владеть муз. драматургией может далеко не каждый. Гладков блистательно владел именно этим…
- Вы снялись в абсолютном кинематографическом шедевре – «Сталкере» А.Тарковского. Как работал Тарковский и как работал ваш партнер по этому фильму А.Кайдановский?
- Я не знаю, как про это рассказывать. Роль моя в этом фильме очень локальна. Первая сцена, когда сталкер уходит в Зону, и последняя, когда возвращается. Вот и вся моя роль на двухсерийный фильм. Поэтому мои встречи с Тарковским были так коротки, что я мало что могу сказать. Вот мне сейчас надо ехать на фестиваль Тарковского в Иваново, П.Лунгин этот фестиваль организовал, и надо там что-то говорить, а что – ума не приложу…
- Ну вот вы сейчас и отрепетируете, что там говорить…
- Что уж тут репетировать. Я в панике. Не знаю, что рассказывать. Знаю только, что Тарковский никогда не ставил никакой актерской задачи. Он создавал атмосферу, а задачи не ставил. Впрочем, я не знаю, как он работал с другими артистами, с теми, кому надо было сыграть протяженную роль. У меня-то два локальных момента. Но он создавал атмосферу, которая нужна в данный момент для данного эмоционального состояния актера. Он читал стихи своего отца, Арсения Тарковского. Другие какие-то стихи, которых я не узнавала, потому что просто не знала их. Читал такие стихи, которые атмосферно заряжали именно тот миг, который нужно сыграть.Что касается последнего монолога жены сталкера, то он был моей пробой. Потом Тарковский съездил в экспедицию, снял материал на заброшенной электростанции в Эстонии, вернулся, и я второй раз сыграла этот монолог уже в павильоне. Тарковский хотел взять куски из моей пробы, но… не сошлись шарфики. На пробе у меня был один шарфик, а во время съемок другой. А потом выяснилось, что весь отснятый материал пошел в брак, потому что, с великим трудом добыв пленку «Кодак», по неопытности нарушили какую-то технологию при ее проявке. Весь материал погиб! Картину остановили. Целый год Тарковский с братьями Стругацкими переписывали сценарий. Немножко ломали его. Сценарий получился у них уже на 2 серии, а была одна. Потом стали снимать заново, и я в 3-й раз сыграла монолог.
С Кайдановским на съемках «Сталкера» я общалась совсем мало. Потом – побольше. Когда он снимал «Простую смерть» по «Смерти Ивана Ильича» Л.Толстого, позвал играть эпизод. В.Приемыхов играл у него главную роль, а я играла его жену, довольно равнодушную к умиранию своего мужа даму. Не могу сказать ничего особенного, что мне бы запомнилось. Как он с героем работал, я не знаю, не видела, моя же роль была довольно небольшой, буквально несколько эпизодов. Нормальный, вежливый, интеллигентный, тактичный человек. Когда был партнером в «Сталкере», не требовал ничего, не капризничал, не тянул одеяло на себя. А режиссер? Не знаю. Я ведь этот фильм даже не видела. Не знаю, как он получился, хотя Приемыхов хороший артист и он хорошо играл в этом фильме.
- Так получилось - не знаю, хотите вы того или нет, нравится вам это или не нравится, – но самая ваша знаменитая кинороль – в «Служебном романе». Как вы относитесь к этому фильму и к этой роли?
- Да, фильм редкой живучести. Наверное, это происходит за счет какой-то доброй интонации самого Э.Рязанова, он человек очень добрый, веселый, с юмором, контактный. Очень симпатичный человек. Наверное, это всегда проецируется на работу. Как я могу к этой роли относиться? Метаморфоза какая-то произошла с персонажем, это уже интересно. Мне всегда интересно, когда в роли заключается какая-то метаморфоза. И в театре мне хотелось войти в спектакль одним человеком, а выйти другим. Войти цветочницей Дулиттл, а выйти леди Дулиттл. И в роли в «Служебном романе» это было для меня самое завлекательное. А почему этот фильм так популярен? И почему эта роль у меня самая известная? В самом деле, в каком бы ты ни была городе и какое бы ни было поколение, от стариков до молодых, все подходят и говорят: «Ой, мы вас видели в «Служебном романе»!» Чем это объяснить? Повторюсь, доброй, человечной интонацией. И, конечно, органичность, достоверность и узнаваемость присутствуют в фильме, что тоже подкупает.
- Долгое время вы были знаком, как теперь говорят, брендом Театра Ленсовета. Какие спектакли этого театра вам особенно дороги?
«Дульсинея Тобосская». «Люди и страсти», замечательный был спектакль. Это был такой, простите за суховатое слово, альманах немецкой театральной классики. Очень интересный посыл в подборе фрагментов из пьес немецких классиков. Отрывки были выстроены по принципу: казнящий – казнимый, казнимый – казнящий. Я играла в этом спектакле 2-х королев. Одну, казнящую, Елизавету из «Марии Стюарт» Шиллера. Другую, казнимую, Марию Антуанетту из «Вдовы Капет» Фейхтвангера. Такие вот получались взаимоотношения между властью и просто человеком. Сен Жюста играл Боярский. Марию Стюарт Г.Никулина. 2 этих эпизода – встреча Марии Стюарт с Елизаветой и встреча Сен Жюста с Марией Антуанеттой – шли один за другим. А потом весь 2-й акт был выстроен на комедии Брехта «Кавказский меловой круг». Равикович играл Аздака. Такое мажорное, что ли, завершение темы взаимоотношений человека и власти. И опять же Г.Гладков, написавий музыку на стихи Гейне и Гете. Великолепные у него получились зонги. Интересно, что целиком пьесу Фейхтвангера пытались поставить в «Современнике», но не получилось у них. Целиком она не состоялась. А вот фрагмент – беседа Сен Жюста и Марии Антуанетты перед казнью королевы – замечательный. И там еще есть фрагмент: суд над Марией Антуанеттой. Но спектакль не вмещал уже столько фрагментов. Пришлось отказаться. А целиком пьеса – рыхлая, неинтересная, за исключением двух этих эпизодов…
«Малыш и Карлсон» мне очень дорог, где Равикович играл Карлсона, а я Малыша. Был хороший спектакль «Укрощение строптивой». Случайно сохранилась его запись. Вообще, так обидно, когда исчезают хорошие спектакли. «Дульсинею…» не записали. «Люди и страсти» сняли все-таки на телевидении. Есть какая-то жалкая копия. «Укрощению…» больше повезло: когда театр был на гастролях в Москве, телевидение засело в зале и прямо со спектакля записало представление. Не знаю, для каких целей. В фонд тогда не снимали и канала «Культура» в помине не было. Пленка валялась в архиве, и какой-то умный человек, пока пленка еще теплилась, перевел ее на цифру. Теперь эти диски мы друг дружке дарим. Я от поклонников получила два диска «Укрощения строптивой», черно-белый вариант. Видимо, при перекодировке, перезаписи пленки на цифру цвет не сработал.
- Вашим партнером, Петруччио, в «Укрощении…» был Дмитрий Барков?
- Да. А его слугу играл Равикович. Слугу другого вельможи играл А.Петренко. И это был потрясающий дуэт. Изумительные были двое слуг – Равикович и Петренко.
- Помню, как на одном спектакле Равикович вас всерьез шарахнул по голове. Петруччио – Барков унес вас со сцены на плече, как дрова.
- Господь с вами, это мизансцена такая была. Вам показалось, что мне шарахнули по голове всерьез. Ну и прекрасно – значит, хорошо, слаженно сыграли. Так и было поставлено. Меня так и уносили каждый раз, как дрова.
- Есть ли, по-вашему, незаслуженно забытые артисты? И если есть, то кого бы вы назвали?
– В Ленинграде сначала, а потом в Петербурге был артист Пантелеймон Крымов, Патя Крымов. Актер замечательный. Ученик Зона, которого Борис Вульфович часто вспоминал на своих уроках. Я с Патей снималась в фильме у Э.Климова «Похождения зубного врача» по сценарию А.Володина. Патя играл моего отца. Это был второй фильм Климова. Первый – «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен». Не могу сказать, что совсем забытая актриса, это было бы неверно, но все-таки лучше, чтобы ее больше помнили и чаще вспоминали, – очень хорошая актриса Э.Попова. Начинала в театре Комиссаржевской, потом работала в БДТ. Тоже ученица Зона, кстати говоря. Вообще, Зон выучил очень многих. И не только артистов, но и режиссеров. З.Корогодский его, Л. Додин его, А.Белинский его…
- Вы долго работаете в театре, изменился ли театр?
- Это вопрос, отвечая на который не обойдешься одной-двумя фразами. Мне кажется, что изменился. И кажется, что не в лучшую сторону. Наверное, я уж очень консервативна. Не могу принять сегодняшние театральные тенденции. Актер сегодня совсем не главное в театре, главное – режиссерские, а то и дизайнерские изыски. Я этого не принимаю. Понимаю, что в истории театра это – разминка. Авангард, который населяет современные спектакли, исключает присутствие эмоциональной составляющей. Хорошо, когда режиссер изобретателен. Владимиров в «Укрощении строптивой» тоже был изобретателен. Но эта его изобретательность не исключала сильной эмоциональности. Нужны спектакли, в которых присутствуют эмоции, требующие сопереживания зрительного зала. А не просто – сидит зритель и оценивает: «Смотри-ка, как интересно: под потолок взлетел артист, а что это с полу такое поднимается?» Дым, как правило, с полу поднимается. Режиссерские изыски не бывают лишними в театре. Но вот необходимыми в театре являются чувства, эмоции. Мысли и эмоции – я вот так скажу. Если у вас присутствуют 2 эти составляющие – тогда выдумывайте, сочиняйте и дым, и полеты под потолок – и будете гением. Если вы сумеете совместить эмоции, мысли и ваши изыски – станете гением. Если театр, переболев этой «чумкой», вернется к своему главному предназначению – составить момент сопереживания между сценой и зрителем, – это будет победа театра, не утратившего фантазии и потребности оживить и обновить сценическое пространство. А пока театр по горизонтали ищет что-то интересное, необычное, а вертикаль исчезает…
- Э.Кочергин говорил примерно то же самое, что и вы, но объяснял это тем, что нет современной драматургии. Вы с этим согласны?
- Согласна. За неимением пьес режиссеры сами пытаются «сочинять». Но с драматургами всегда было непросто. Был хороший, скажем так, выброс в 60-е годы: Арбузов, Розов, Володин, Зорин, позже появившиеся Вампилов, Петрушевская. 60-е, 70-е и даже хватило на 80-е, а Петрушевскую и на 90-е .А знаете, я сейчас подумала: драматургов всегда не хватало, иначе бы не делали инсценировки. Хорошая проза была в помощь. Хорошей прозой и сейчас пользуются, когда есть хорошие инсценировщики. Но это всегда делается в тандеме с режиссером. Режиссер заболевает идеей, находит прозу и ищет того, кто эту прозу превратит в пьесу. Не хочу обидеть хорошую прозу, но все одно – не драма. Заменитель. Из прозы только при наличии сильного режиссерского замысла можно сделать хороший спектакль. Так поступал Товстоногов. Правда, у него была Роза Сирота, которая разминала актерский материал, и Дина Шварц, которая искала и готовила прозаический материал. «Идиот» возник таким образом, «Три мешка сорной пшеницы», «Тихий Дон»…
- Сейчас появилось понятие «потерянное поколение», но не в хемингуэевском, а в несколько ином смысле: молодые люди, которые, не находя себе места в современной России, уезжают, эмигрируют. Вы согласны с таким определением?
- Все в России немного заболели рублем. Когда душу подменяет кошелек, все дороги ведут туда, где кошелек поплотнее. Вот это и есть проблема. Может, я ошибаюсь. Вы скажете мне: «А в XIX в. без конца мотались за рубеж учиться, возвращались и приносили славу российской науке и культуре». И художники, и композиторы, и писатели, и ученые. Чьи воспоминания ни начнешь читать, везде заграница, Запад, Европа присутствуют как некая питательная среда. Но тогда-то ехали за знаниями, а сейчас – в большей мере за деньгами, чем за знаниями и умениями. Едут по «кошельковому» принципу…
- Над чем вы сейчас работаете?
- С марта мотаюсь на съемки фильма В.Тодоровского в Минск. Съемочная группа выстроила там себе павильоны. Фантастика: дешевле построить павильон в Минске и гонять туда огромное количество народа – всю съемочную группу, чем снимать в Москве. У меня это в голове не укладывается. А сейчас снимают в Москве – буду ездить в Москву. Условное название сценария «Большой». Весь сюжет строится вокруг балета, вокруг девчонки из города Шахтинска. Серая мышка вырастает в очень талантливую балерину. И всякие препятствия возникают на ее пути. Сюжет разработан со знанием дела. Я играю бывшую хорошую балерину, которая преподает в училище. И вот она эту девочку талантливую вычислила из всех. И опекает ее, ведет до последнего через все трудности, разные, в том числе и «кошельковые». Кошелек там тоже работает.
- Как закольцевалось интервью – мы начали с балета и им же закончили…
- А я очень хотела быть балериной. Но опоздала в балетное училище. Когда в 49-м вернулась в Петербург, мне было столько лет, что в балетное училище уже не брали.
- Есть у вас любимые места в нашем городе?
- Закаты у Петропавловки, если смотреть с Троицкого моста. В хорошую погоду такие закаты бывают – до слез…
Никита Елисеев
22.06. 2015. журнал "Управление бизнесом"
http://www.businesspuls.ru/archives/5284
ЕВГЕНИЙ СТЕБЛОВ: «В ТЕАТРЕ ДЕМОКРАТИЯ НЕВОЗМОЖНА, И В ВЫБОРЫ ХУДРУКОВ Я НЕ ВЕРЮ»
- Евгений Юрьевич, снимаетесь ли вы сейчас в кино?
- 2 года назад снялся в фильме режиссера-дебютанта Саши Франк «Он+она», но фильм пока почему-то не выходит на экран. Впечатления от творческого процесса – самые приятные. Прочитал сценарий и согласился встретиться с режиссером. Был удивлен, что режиссер - на большом сроке беременности. «Вот такая мужественная молодая женщина», - подумал я. Работали легко. Саша понимает – о чем она снимает фильм. Она любит своих героев, хотя они люди – другого поколения, сопереживает им. Очень жду выхода фильма на экран. Но позицию продюсера, который держит фильм на своей личной "полке", понять не могу. И потому переживаю за судьбу Саши, которая на первом же своем кино столкнулась с жестокими реалиями кинопроизводства в России.
- Считается, что современное кино – продюсерское, в то время, как хороших продюсеров - единицы. Если сравнить кино советское и современное, в том числе и по организации производства и проката, что можно сказать?
- Сегодня в кино главный тот, кто руководит финансами, тогда как раньше главным человеком в кино был режиссер. Если продюсер преследует исключительно экономическую цель, то и творческого прорыва быть не может.
- Вы, как первый заместитель А.Калягина в Союзе театральных деятелей (СТД), как могли бы объяснить целый «букет» скандалов в театральном мире? Худруки гонят известных артистов, известные артисты бунтуют... А во всем обвиняют почему-то журналистов?
- Журналисты придают масштаб театральным конфликтам, но, конечно, они ни в чем не виноваты. Я бы не стал их обвинять – они делают свою работу. Журналисты - это журналисты - никто их не заставляет клясться на Библии. В Щукинском театральном училище, где я учился, висел плакат со словами М.Щепкина: «Священнодействуй или убирайся вон», который означает служение театру. Кстати, я тоже уходил из театров, но делал это тихо – без скандалов.
- А.Домогаров, с которым вы играете в вашем театре, в театре им.Моссовета, время от времени грозится уйти из театра и пишет об этом в соцсетях. Что вы думаете об этом?
- Домогаров – хороший артист, и в театре ведет себя как интеллигентный человек. Если он иногда скандалит или грозится уйти из театра, значит у него на душе неспокойно. Я бы посоветовал Саше почаще ходить в храм.
- В ваш театр пришел новый худрук Евгений Марчелли. Что вы думаете об этом назначении?
- С Е.Марчелли лично познакомился только 8 сентября. К сожалению, у нас большой дефицит хороших худруков. Помню, как на молодежном форуме "Таврида" в Крыму я предложил Д.Медведеву (он тогда был премьер-министром) ввести в театрах систему стажировок для молодых и талантливых режиссеров. Он спросил: "А кто это будет оплачивать?" На что я ответил: "Театр может оплатить одного стажера". Эта система будет способствовать подготовке кадров, в том числе и будущих руководителей. Дело в том, что далеко не каждый талантливый режиссер может руководить театром. Замечу, что не так много желающих это делать.
- Существует ли сегодня идеальный союз худрука и директора театра?
- В Вахтанговском театре получается эффективно руководить театром директору Кириллу Кроку и худруку Р.Туминасу. Правда, у них тоже не сразу получилось этот прекрасный творческий союз, но вместе они пришли к хорошим результатам.
- Сегодня плеяда артистов: Е.Миронов, С.Безруков, И.Апексимова, В.Машков руководят театрами. Значит, актер в принципе может быть неплохим худруком?
- У актера должна быть мудрость. Актеры - люди эмоциональные, и многим из них до мудрецов очень далеко, а театр - сложная система. С одной стороны, это довольно точная модель государства, а с другой стороны, - все-таки худ. образование. В горбаческие времена, когда была очень популярна тема демократии, знаменитый Р.Плятт шутил: "Что же у нас теперь профсоюз и роли будет распределять?". В театре демократия уместна только в гражданских, человеческих вопросах, но не в профессиональных. У многолетнего худрука театра им .Моссовета П.Хомского стиль руководства был более демократичный, но все равно он принимал решения единолично, руководствуясь "аристократизмом духа". Последнее слово всегда было за ним.
- Но в былые времена в том же «Современнике», или в «Малом театре» артисты сами выбирали худрука. Может быть, и сейчас есть смысл их выбирать?
- Назначение худруков – это прерогатива департамента культуры и Минкультуры. На мой взгляд, департаменту и Минкульту не мешало бы больше советоваться с СТД РФ. В театре демократия невозможна, и поэтому в выборы худруков я не верю. Есть творческая воля руководителя, и она напоминает диктатуру. Артисты, которые не согласны с диктатурой того или иного руководителя, уходят из театра. Так было, есть и будет.
- Вы наблюдаете за ситуацией, которая сегодня разворачивается с артистом театра «Современник» М.Ефремовым?
- Признаюсь, меня коробит, когда М.Ефремова называют «гениальным артистом». На мой взгляд, талантливый, одаренный, - не более того. Гений – этот тот, кто открывает новое худ. пространство. Какое новое худ. пространство открыл Ефремов? Гением считали М.Чехова, и он был гением. Мое личное мнение о Ефремове – «человек без царя в голове». Если человек не умеет пить, то не надо пить. В передаче В.Вернику сам Ефремов сказал, что «не бухает, а подбухивает». Но само питие связано с недостатком силы воли. То, что Ефремов – угробил человека, - уже свершилось. Но то, что сейчас происходит на судах, на ТВ, - за гранью добра и зла. Это какая-то вакханалия, которая вредит Ефремову во всех отношениях. Одно дело – «бес попутал» и человек раскаивается, а другое- сатанинский вертеп вокруг убитого человека – С.Захарова.
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 20 Ноя 2020, 19:46 | Сообщение # 23 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6302
Статус: Offline | СЕРГЕЙ МАКОВЕЦКИЙ: НЕ НАХОЖУСЬ В ЗАЗЕРКАЛЬЕ, СТАРАЮСЬ БЫТЬ В РЕАЛЬНОЙ ЖИЗНИ
- Сергей Васильевич, вы служите в театре уже несколько десятилетий. Нет ли выгорания, усталости от работы? Есть ли способы борьбы с ним?
- Я в театре действительно уже 40 лет. И мне кажется, что у меня еще остались азарт и желание. Как только я почувствую, что мне скучно, значит, надо точно покидать профессию. Но пока этого нет, несмотря на то, что уже 40 лет в театре и много сыграно. Тем не менее, вот играя "Дядю Ваню" каждый раз я, поверьте, радуюсь. Особенно когда много спектаклей. Я думаю: "Боже мой, у меня еще и завтра, и послезавтра". Что это такое? Я не знаю. Сумасшествие? Может быть.
- Вы проживаете столько жизней за своих героев…
- Это же удивительное ощущение! Когда ты проживаешь, когда ты отдаешь зрителю, когда ты с ним делишься, зритель тебе отвечает либо не отвечает. Это все как-то взаимно. Может быть, я ему что-то объясняю, он что-то воспринимает, он себя жалеет, отвечает мне взаимностью. Может, это и держит, и заставляет опять выходить на сцену. А если ты еще получаешь удовольствие, если ты вдруг понимаешь, что спектакль прошел фантастично, а актер не может этого не понимать! Значит, хочется в следующий раз тоже это испытать. Очень сложно это объяснить словами - что заставляет тебя постоянно выходить на сцену. Вроде бы вчера было гениально, зачем и сегодня? Я несколько раз режиссеру говорил - вчера сыграли гениально, зачем играть и сегодня? Он растерялся: как зачем? А я и сам думаю - зачем, ради чего? Изменить мир? Нет. Изменить человека? Актер с такими глобальными мыслями не выходит, иначе он ничего не сделает. Получить удовольствие? Да. Что-то такое рассказать? Да. Чем-то поделиться, чем-то сокровенным, даже не связанным с пьесой? Да. Перед кем-то покаяться? Да. Принять чье-то покаяние? Да. Вот все это вместе.
- Роли как-то оказывают влияние на ваше мировоззрение?
- А кто его знает. Наверное, что-то корректируют, но не совсем. Потому, что если бы роли оказывали влияние на человека, можете себе представить, человек, с одной стороны стал бы, как я иногда говорю, потрепанной купюрой, где непонятно, какого она достоинства. А ты же все-таки человек. Ты просто в каждую роль вкладываешь частицу самого себя. Иногда роль тобою движет. Ты совсем не ожидал от себя таких качеств, а ты сыграл какую-то роль и вдруг тебе говорят: "Сереж, мы не ожидали от тебя такого, неужели ты такой?" А потом смотрят "Дядю Ваню" и говорят, да нет, другой.
- Что вас привлекло в роли профессора Лейбе в фильме по роману Гузель Яхиной "Зулейха открывает глаза"?
- Меня привлекло, как передать состояние, когда человек в коконе. Как? Ну не будешь же на голову надевать яичную скорлупу. Автор написала, что он в яйце, а как это - в яйце? Я узнал у своих друзей-врачей, что это состояние называется дереализация. Она проявляется по-разному: кто-то воспринимает все в черно-белом, кто-то помнит подробности, но совсем не помнит, как оказался, например, в окопах… Кто-то, как мой доктор Лейбе, может прекрасно поставить диагноз, общается с людьми, но подробности боли, его состояния мозг закрывает, пока чужая боль не открыла его глаза и он не увидел, где он, и принял это как должное. Вот это мне интересно было попробовать - как это передать, чтобы это было убедительно. Одно дело на бумаге написать: "Он вошел в кокон, ему хорошо, он не видит подробностей, для него столыпинский вагон - госпиталь". А как это передать? Какими глазами, какими движениями? Вот в этом был интерес. Поэтому я согласился исполнить роль доктора Лейбе.
- А вам самому часто удается читать книги, а не сценарии?
- Признаюсь честно, в последнее время не очень много читаю. Но вот если романы гремят, я их обязательно читаю. Такая, знаете, собственная амбиция: а как же я? Все хвалят, а я?
- Люди сейчас не только смотрят фильмы и читают книги, но много времени проводят и в соцсетях…
- Я, например, в соцсетях не состою, не гуляю там. У меня нет Facebook, у меня нет ВКонтакте. Друзья заставили создать Instagram. Но я в них не брожу. Все гуляют в соцсетях, для многих это вторая жизнь, а может, и главная. Нравится это или не нравится - это атрибуты современности. Конечно, это бывает очень удобно. Иногда самому приходится зайти: "Алиса, скажи мне, пожалуйста, вот это и вот это". "Сейчас найду", - она мне отвечает. И находит, если меня что-то интересует или какой-то вопрос, или надо что-то посмотреть, прочитать, или узнать какую-то информацию для роли. Я тоже пользуюсь, только в них не сижу. Не нахожусь в Зазеркалье, стараюсь все-таки быть в реальной жизни. Есть уши - и ты все слышишь, есть глаза - и ты все видишь, есть душа - и тебе очень многое не нравится. Но стараешься как-то это преодолеть. Выходишь на сцену и думаешь - лучше играть "Дядю Ваню"
Владимир Федоренко
27.09. 2019. РИА НОВОСТИ
https://ria.ru/20190927/1559162977.html
КАМА ГИНКАС: «ТЕАТР НЕ ПЕРЕДАЕТСЯ»
- Творческая лаборатория “Вешалка” п/р О.Лоевского проходит в Красноярском ТЮЗе не первый год. В этот раз ученики К.Гинкаса в присутствии своего учителя представили эскизы по разным сценам из “Гамлета”. Тем самым театр накануне 55-летия отдал дань памяти одной из наиболее ярких вех в собственной истории: почти полвека назад молодой Гинкас сам выпустил здесь “Гамлета”.
– Прежде я считал, что лаборатории О.Лоевского – это бред, невозможно за несколько дней сочинить нечто путное, но артисты ТЮЗа и мои ребята-режиссеры доказали мне, что пусть не на века, но для разового показа можно создать что-то стоящее. Интересно, что в 4-х из 5 эскизов Гамлет – человек уже поживший, познавший жизнь, он ничему не удивляется. В одной из сцен он радуется встрече с Розенкранцем и Гильденстерном, старыми приятелями, зная, что они пришли его предать. Но славное доброе прошлое невозможно перечеркнуть в одночасье, и он рад им, несмотря ни на что.
– Ваш Гамлет в далеких 70-х, насколько я помню по фото и описанию, – совсем молодой человек, а все люди из его окружения, включая Клавдия и стражника Марцелла, были его друзьями и однокашниками. Что вас подтолкнуло к такому решению?
– Мой тогдашний возраст, прежде всего. Я сам недавно окончил вуз и ставил эту пьесу о себе и своем поколении. Посмотрите на меня: в черной одежде с длинными рукавами, с цепочкой на шее – так с XVIII в., с романтических времен, одевали Гамлета. Мама сшила мне, еще подростку, гамлетку (как я ее называл) из черного вельвета, с белым воротничком – сам придумал фасон. В юности еще и берет носил – серый, за неимением черного. Когда гамлетка износилась, мама сшила копию. В таком виде поступал к Товстоногову. Еще со школьной скамьи я сочинял “Гамлета”, в студенческие годы репетировал с юным Г.Тараторкиным. И сразу понял, что в Красноярск попал, чтобы поставить “Гамлета”. Оглянулся вокруг – а в труппе сплошная молодежь. Получился спектакль о пацанах и девчонках, выброшенных из теплого домашнего уюта, из студенческого братства. Саша Коваленко, мой Гамлет, играл вхождение в жизнь. Играл чистого мальчика, искреннего идеалиста, еще не представлявшего, что можно улыбаться людям – и одновременно быть мерзавцем. Что ближайший друг может оказаться твоим убийцей, а юный дядя, почти ровесник тебе, – любовником твоей мамы и убийцей отца. Как и другие из некогда близкого круга Гамлета – кто-то подличает, а кто-то его просто уничтожает. Мы с Г. Яновской, моей женой, с которой вместе приехали работать в Красноярск, успели уже испытать это на себе: бывшие однокашники, попавшие в управления культуры, закрывали наши спектакли, прекрасно зная, что для режиссера это смерть. Или кастрировали их, что тоже чудовищно обидно.
Мы в “Гамлете” рассказывали историю о себе, и оформление в спектакле было соответствующим. Э.Кочергин, один из крупнейших художников современности, решил, что раз мы ставим “Гамлета” в Сибири, все должно быть из дерева – кругом же тайга. Он говорил, что любой сибиряк может построить лодку. А как строится лодка? Возводится на кружалах, специальных деревянных приспособлениях. Кочергин поставил на сцене огромные кружала, обил их фанерой – в ней имелось несколько разломов, через которые проникали лучи прожекторов, что создавало интересную игру света и теней. По форме декорация напоминала лодку – и в то же время это была ленинградская подворотня, с ее проходными дворами, хорошо знакомая нам с Кочергиным. А самые тонкие люди видели в этом катакомбы ранних христиан – и, действительно, в нашей постановке проступало что-то дохристианское.
– Удивительно, что вам в то время разрешили играть такой спектакль.
– Конечно, о чем тогда ставились “Гамлеты”? Борьба за королевский трон, артисты в костюмах из бархата. Ничего подобного у нас не было. Но нам повезло. В местном крайкоме партии работала потрясающая женщина, М.А. Сидорова. С ее помощью был основан Красноярский ТЮЗ, она защищала в нем направления в режиссуре, совершенно не похожие на те, что поощрялись в Советском Союзе. Она быстро поняла, что “Гамлета” закроют немедленно. И устроила так, что премьеру мы дважды сыграли поблизости в закрытом городе атомщиков, где трудились столичные инженеры и ученые. Профессура пришла в восторг. Когда мы показали, наконец, спектакль в Красноярске, местные проверяющие не посмели перечить московским специалистам. Но это оказалась наша первая и единственная постановка, принятая здесь сразу.
– Почему пришлось пробивать остальные?
– Сразу видно, что вы еще молоды и не помните особенности советского времени. Тогда не позволялось ставить зарубежную драматургию, даже классика не приветствовалась. Надо было выпускать производственные пьесы, в ТЮЗе же – истории о пионерах. А мы с Генриеттой Наумовной поставили “Гамлета”, “451 градус по Фаренгейту”, “Сотворившую чудо”, “Плутни Скапена”, “Кражу” В.Астафьева. “Кражу” пришлось переделывать, это была очень острая проза для тех лет: у писателя детдомовцы – дети ссыльных, а у нас они, по совету опытного человека, одного из авторов инсценировки Н.Нечаева, стали послереволюционными беспризорниками, обездоленными вроде как не по вине советской власти. Очень боялись, как на это отреагирует Астафьев. После просмотра Виктор Петрович выпил водки и сказал: “Это не мое, но получилось замечательно”.
– Вы поставили здесь и “Судьбу барабанщика” Аркадия Гайдара.
– И ее в результате закрыли, а нас отсюда выгнали. Те партийные идиоты явно не читали Гайдара. Они думали, что его повесть – о пионерской организации. А когда мы в нее вникли – поняли, что она об одиночестве честного мальчика в советское время и опасности его окружения. Такая трактовка в то время выглядела, разумеется, совершенно неприемлемо. С нами ушла и часть артистов. И все же после увольнения мы собрались на гастролях в Ленинграде, запланированных прежде, и сыграли наш репертуар, “Гамлета” показали аж дважды – с немыслимым успехом! Нам даже предлагали остаться со всеми спектаклями и создать свой театр на базе Дома милиции в ДК им. Дзержинского. Но городу такой театр оказался не нужен. И мы разъехались кто куда.
– Вам приходилось возвращаться к прежнему материалу?
– Лет 10 назад я ставил спектакль “Шуты Шекспировы” – собрал в нем шутов из разных пьес драматурга. Причем не только профессиональных, но и тех, кто прикидывается шутами. Гамлет очень долго валяет дурака, изображает сумасшедшего, а потом сходит с ума на самом деле. У короля Лира есть шут, но в конце они, по сути, меняются ролями. Ричард юродствует, притворяется немыслимо влюбленным в леди Анну у гроба ее мужа, а она почему-то верит этому убийце. Я показал, как Ромео превращается в Гамлета, а Джульетта – в Офелию. Как влюбленный человек, только что искренне признававшийся в любви, на следующем жизненном этапе предает свою возлюбленную. Мне хотелось, чтобы дальше артистка перевоплотилась в леди Анну, хоронящую мужа. Но спектакль не получился, и нет желания к нему возвращаться. Что ж, бывает. Хотя я пытаюсь вколотить в своих студентов мысль, что препятствие – наше спасение. Да, порой что-то не складывается. Но надо пробовать, искать. Например, нет персонажа – значит, его можно придумать. И нередко он оказывается одним из самых важных в спектакле.
В Красноярском ТЮЗе служил актер А.Ушаков – худой, лысоватый, старше всех в труппе, ему тогда было лет под 40. В “Гамлете” он сыграл роль без единого слова – наставника и охранника Клавдия, заботившегося о нем с детства. Понятно, что такой человек никому не позволит тронуть своего воспитанника – возможно, тот без него и к власти бы не пришел. Это я почерпнул у Товстоногова. Помню, разбираем в студенчестве самостоятельно какой-то отрывок, долго мучаемся. Тот приходит, не зная материала, читает строк 10: “Ну, давайте так – герой идет к женщине, она дает ему пощечину”. Мы, ошарашенно: “Георгий Александрович, она буквально через фразу говорит, что любит его”. “Тем лучше!” – отвечает. И для меня это урок навеки – что в человеке много всего разного, и это может проявляться одновременно. Можно ударить – и тут же сказать о любви.
– Каким педагогом был Товстоногов?
– Формально – абсолютно никаким. Его раздражала необходимость иногда приходить к нам на занятия. Он появлялся раз в 1, 5-2 месяца, и никто не знал, когда будет следующий визит. Но в те редкие часы он давал нам больше, чем иные преподаватели, объяснявшие что-то ежедневно. Только нужно было его услышать. Талант не передается, мироощущением и мировоззрением можно заразить. А школа – это ремесло, и ему есть шанс обучиться. Я считаю, что стою на ногах благодаря Товстоногову. И даже кое-что передаю своим ученикам.
– Перед выпуском новой премьеры “Кошка на раскаленной крыше” вы говорили, что посвятили ее своему отцу. Человек строит, строит что-то всю жизнь, а потом все рушится. А разве это не о театре? Режиссер создает свой мир, свой дом, но во что он превратится после его ухода?..
– Разумеется, все, что мы делаем, – всегда о себе. Не верьте тем, кто говорит, что пишет или ставит о народе, о родине – врут! Либо бездари. Просто мы являемся частью общества, и естественно, что наша личная история, если хватит широты мировоззрения, будет перекликаться с тем, что вокруг. Но мне не хотелось бы углубляться в тему, кому и что останется после нас. Мы не молоды. Недавно умер Марк Захаров. Что он оставил? Замечательных артистов, театр со своим лицом. То же самое было после Товстоногова. Отец дает жизнь. Но отчим, даже очень чуткий и внимательный, а тем более дядя с улицы, не сможет сделать то же самое. Новому режиссеру придется создать другой театр. А это всегда хирургия, снос стен, отталкивание зрителя, любившего тот, прежний мир. Но по-другому никак. Театр не передается.
Беседовала Елена Коновалова
19.11. 2019. газета «Экран и сцена»
http://screenstage.ru/?p=11949
Памяти Василия Ланового
ВАСИЛИЙ ЛАНОВОЙ: «ЕСЛИ НЕ БУДЕМ ЖЕСТКИМИ, НАС БЫСТРО СОЖРУТ!»
- Василий Семёнович, сегодня в обществе крайне противоречивые настроения. Либерально настроенная часть говорит: «Нужно быть дипломатичными. Зачем ссориться со всем миром?» А кто-то, наоборот, поддерживает жёсткие силовые методы: «Больше уважать будут!»
- Если не будем жёсткими, нас быстро сожрут! Мы должны понять: на нашу страну столько ртов открывалось. Те же американцы всё время твердят: «А почему это Россия должна таким гигантским земельным участком обладать?» А ваше какое дело?! Мы же не спрашиваем, почему у вас есть это и то! В мире всегда были и будут желающие поживиться Россией! И каждый раз Россия даёт по мордам этим людям! Тут никаких «дипломатических» соплей нельзя распускать. Потому что так будет продолжаться и дальше. Ещё бы - такая площадь, такие богатства! Когда мы говорим об отношениях России с враждебно настроенным Западом, чего тут либеральничать?! О чём тут можно рассуждать?! Выше интересов государства нет ничего. Всё остальное - преходящее.
- А если говорить о том, что творится внутри страны? Звучат мнения, что демократию у нас только на словах декларируют, а на самом деле в стране диктатура.
- Посмотрите, что делается сегодня в мире, что творят либералы и прочая шваль! К чему приводят расхлябанность, «разгул свободы»! Поэтому я за сильную гос. власть. Иначе... «И по камешкам, по кирпичикам растащили нашу благода-ать». В такой огромной стране, как Россия, только отпусти вожжи... Через день всё распадётся, растащится по кусочкам! Если государство не имеет железной руки, тогда страдает вся страна. Только в сильной стране будут на достойном уровне и промышленность, и культура, и наука, и образование.
- Россия была крайне ослаблена после развала СССР. Едва стала подниматься с колен в нулевых, как санкции сильно ударили по нашей экономике... А сегодня, по-вашему, положение нашей страны...
- Страна с колен поднимается. И, как бы все они там на Западе ни крутились, слава богу, возрождается великая Россия! Я думаю, для них это тоже хороший урок - и Европе, и Америке, и всем другим шведам! Не цепляться к нам, не бодаться с нами! Иначе у самих начнутся проблемы.
- В этом году исполняется 45 лет фильму «Офицеры». А вам каким запомнилось военное поколение?
- Это было великое поколение. Великое! В фильме «Белорусский вокзал» есть песня «Мы за ценой не постоим». Вот это поколение не постояло. Победили в страшной войне! Подняли страну, уже через 2 года карточки отменили! Восстановили производство... Невиданно! Потому что все тогда были государственниками. Патриотами. Держава для них была важнее частных интересов! Мы вечно обязаны военному поколению за подвиг и за спасение Родины. Тут 2-х мнений быть не может. Ну разве что у подлецов...Я слышал тут одного ублюдка, который сказал: «Не надо было защищать Ленинград. Надо было сдать, и не было бы никаких потерь». Каково это было слышать тем, кто выдержал, вынес ЭТОТ УЖАС? К сожалению, сегодня такие идиоты встречаются. Но это не русское племя.
Я несу портреты мамы и папы в «Бессмертном полку». И, пока силы будут, буду нести. Правильно, что сейчас у нас вновь возвращаются к воспитанию любви к Родине с малых лет, что всегда было главным предметом забот государства в нашей истории и в царские времена, и в советские. Я вижу, как воспринимает молодое и совсем юное поколение фильм «Офицеры», когда встречаюсь со зрителями. Вижу, что с ними делается, как у них слёзы в глазах стоят... У нас великие военные картины были - «Летят журавли», «В бой идут одни «старики». А то, что сегодня иногда снимают… Об этом даже говорить не хочется…
- Василий Семёнович, «АиФ» выпустил «Детскую книгу войны». Это дневники детей, переживших кошмар военного времени - блокаду Ленинграда, оккупацию, тяжелейшую жизнь в тылу. Сейчас мы работаем над её аудиоверсией. И, как только вам привезли это издание, вы сами перезвонили и сказали, что готовы участвовать в этой акции. Почему вы так быстро согласились?
- Я 3,5 г. был в оккупации на Украине. Мама и отец отправили нас, как и каждый год отправляли, отдыхать к бабушке и дедушке под Винницу. Через 2 недели они должны были приехать... Мы - 2 мои сестры и я - уехали из Москвы 20 июня 1941 г. 22 июня в 5 утра мы сошли на ст. Абомеликово, а над нами летели сотни самолётов бомбить Одессу. Вот так для меня началась война. Мне было 7 лет, младшей сестре - 4 года, старшей - 10. Родители не приехали ни через год, ни через 2, ни через 3... 10 апреля 1944 г. была освобождена Одесса, немцев выбили. И они снова побежали через нас - в Бессарабию. Мама приехала к нам только в конце мая 1944 г. Я побежал встречать её на станцию, обогнал 2-х сестёр. Вижу: 2 вола тянут арбу. На арбе сверху сидит женщина. Худю-ющая! С громадными глазами. И... я пробежал мимо. Не узнал маму! А Дмитрий, хозяин волов, крикнул: «Васылька, це ж мамка твоя! Куды ж побиг?» Я вернулся. Долго смотрел на неё. Она смотрела на меня. Вот эти мамины глаза я помню всю жизнь… И, когда Дмитрий меня поднял и швырнул к ней наверх, мама вцепилась в меня и не отпускала. Наши родители разливали противотанковую жидкость на химзаводе в самом начале войны. «Жидкость Молотова» «била» по нервной системе, были поражены нервы рук и ног. Родители остались инвалидами на всю жизнь…Всё, что связано с войной, у меня в памяти осталось буквально по дням. Она для меня оказалась самым главным событием в жизни. Поэтому для меня лучшая поэзия - военная, лучшие песни - военные. Я выпустил 5 дисков военных песен и стихов. Для меня самая большая святыня - вклад наших родителей в нашу Победу...
Ольга Шаблинская
13.04. 2016. АИФ
https://aif.ru/culture....sozhrut
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 02 Июл 2021, 22:50 | Сообщение # 24 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6302
Статус: Offline | АНТОН ХАБАРОВ: «НЕ ЛЮБЛЮ ДИПЛОМАТИЮ В НАШЕЙ ПРОФЕССИИ»
Худрук Губернского театра С.Безруков говорит, что идеальной творческой формулой для артиста психологического театра всегда являлось так называемое «расширение амплуа», то есть развитие творческого диапазона. Опираясь на этот принцип, он в своем премьерном спектакле «Дядя Ваня» и назначил на роль Астрова актера А.Хабарова. Поэтому наш первый вопрос…
- Антон, что вы для себя почерпнули в работе над «Дядей Ваней»?
- Я работал, как и всегда, методом проб и ошибок: читал письма Чехова, искал литературные аналоги Астрова. Посмотрел едва ли не все театральные постановки и фильмы по «Дяде Ване», которые есть на планете Земля, нашел даже с Энтони Хопкинсом. Он великолепный артист, но, к сожалению, это клюква с режиссерской точки зрения, стереотипы про Россию. Больше всех в роли доктора Астрова мне понравился Олег Борисов. Я нашел отрывки записи с ним и много общался с людьми, которые видели его на сцене МХАТа. Сцену безумно пьяного Астрова отметила критика. Для меня очень ценно, что в ней есть что-то новое в прочтении. Да и в целом я убежден в том, что чем дальше от артиста роль, тем она ему лучше удается, поскольку приходится тянуться к тому характеру и образу, которым не соответствуешь.
Мне любая роль дается тяжело, не могу сказать, что я вышел и сыграл. У меня никогда так не получается. Мне кажется, у меня такой тотальный страх провала, поэтому я сильно углубляюсь в роль и копаю. К примеру, долгое время я общался со своим другом хирургом Тагиром Якубовым. Есть такой стереотип, будто врачи не особо мучаются, когда теряют пациентов: настолько они привыкли смотреть в лицо смерти. Это неправда. В вашем журнале можно рассуждать о профессии, это очень ценно для меня. Так вот, самая сложная для исполнения и решения сцена у Астрова – это пьяная сцена. Все артисты, которых я видел в роли врача Астрова, играли кураж, легкую весёлость, русские люди так не пьют. Тем более, Астров сам говорит: «Я напиваюсь ТАК раз в месяц!» Очевидно, что это запой, в котором топится вся боль и отчаяние. Я сейчас читаю книгу Ф.Шаляпина «Маска и душа». Кстати, Станиславский решил повторить тот же биографический эффект и написал книгу «Моя жизнь в искусстве», эти книги очень похожи, но Шаляпин издан раньше. Он пишет, что 20-го числа, в день зарплаты, юристы, художники, врачи, которые жили с ним в одном квартале, напивались и превращались просто в свиней – такой был разительный контраст. Вот и мы старались выстоять на контрастах: сначала зритель видит Астрова благородным человеком в белом костюме. И вдруг он предстает таким пьяным, что думаешь: «Да это же какой-то другой спектакль!» Этим нашим открытием я дорожу.
- Вы говорите, что публика эмоционально реагирует на «пьяную сцену». Но о каких эмоциях может идти речь, когда в зале 50% зрителей?
- Да, но и этого достаточно, чтобы почувствовать ту отдачу, которая не всегда бывает при полном зрительном зале. У Някрошюса как-то спросили, зачем он ставит восьмичасовые спектакли, кто на них будет ходить? Он ответил, что только те, кому это действительно необходимо. И сейчас именно так.
- Премьеру «Дяди Вани» можно было увидеть онлайн. Как вы относитесь к театру в онлайн-режиме? Каково актеру не чувствовать зрителя?
- Это как свидание по скайпу – ни о чем, просто какое-то впечатление, это 20-я копия спектакля. Ты же ничего не чувствуешь, не происходит обмена энергией, просто играешь в пустоту. А театр – живое искусство. Спектакль играется здесь и сейчас. Это, если хотите, магия!
- В связи с пандемией пробы в кино проводят онлайн либо же просят записывать самопробы. Некоторые актеры негодуют по этому поводу. Как вы относитесь к таким кинопробам?
- Я негодую не как артист, я могу записать самопробы. Но если бы я был режиссером, то повесился бы, потому что самопробы похожи на гениальное пение в ду?ше. Там тебе кажется, что ты поешь, как Карузо. Но что такое работа на площадке? Это работа в условиях стресса, часто с большими выработками, в конце концов, с партнером, коллеги поймут. Дома, в комфорте, как и на самопробах, ты гениальный артист. Чаще всего, когда этот артист приходит на площадку и ему вдруг кто-то портит настроение, – все, он уже ничего не может сыграть. Психика ведь у всех разная. Самопробы я воспринимаю как «ожившую» фотографию в «Гарри Поттере», не более того.
- Своим любимым советским актером вы называете Олега Борисова. Почему именно он?
– Я у него научился подходу к профессии, фундаментальному разбору роли. Как артист, технически он был удивительно оснащен. Он и педагог великолепный, потому что те книги, которые я читал, просто кладезь. У него разные роли, например, его фильм «Крах инженера Гарина» – работа уровня Де Ниро, это голливудское кино. Кстати, Де Ниро разыскивал Олега Ивановича на Каннском фестивале, где фильм Борисова «Единственный свидетель» получил награду. Так вот, я вам скажу, это не самый лучший фильм Борисова. Если б Де Ниро увидел другие его фильмы – «За двумя зайцами», «Остановился поезд», он бы вообще, мне кажется, сошел с ума и ушел бы из профессии. Я шучу, конечно! Де Ниро – один из моих любимых артистов.
- Вы много снимаетесь в кино. Какие у вас впечатления от российского кинематографа?
- Советское кино, которое было великим, ушло безвозвратно. Российский кинематограф сейчас переживает не самый лучший период, но потихоньку возрождается. Невозможно читать сценарии, которые предлагают. Я после первой страницы уже понимаю, буду работать в проекте или нет. Из последнего, что я вычитал в сценарии: «Закуска на столе встревожена», «Андрей делает Маше смазь по лицу». Шедевр, правда? Подобных ремарок у меня накопилось уже очень много! Я очень люблю смотреть комедийное ток-шоу Грэма Нортона, где на одном диване зачастую сидят гости со всего мира. Америка и Голливуд – многонациональные, там огромный рынок артистов, большая конкуренция! В нашей стране в актерской среде нет конкуренции в принципе, у нас очень закрытое сообщество, никого не пускают. Если бы в Голливуде не было конкуренции, наши артисты там давно снимались бы. Пока снимается только Ю.Колокольников, который без акцента говорит по-английски. А мы говорим, как Шварценеггер в «Красной жаре».
- Видела, как вы в инстаграм изображали Фредди Меркьюри. Может, готовитесь исполнить роль фронтмена «Queen»?
- Нет, конечно, это просто шутка. У Рами Малека был год, чтобы подготовиться к роли Фредди Меркьюри. Если такой проект запустится у нас, то главного героя найдут за неделю до съемок. Да и примет ли наша публика такой фильм, сложно сказать однозначно.
- Вы себя называете пропагандистом театра, говорите, что театр – лучшее, что есть. Помните, на каком спектакле вы впервые побывали и какие у вас были впечатления?
- Моя мама, когда была мной беременная, все время ходила в театр. Я часто ездил с бабушкой на кукольные спектакли в Театр Образцова. А так, первые сильные впечатления были у меня от «Таганки», куда я много ездил, в том числе и со школой. По правде говоря, школьникам неинтересно в театре, они приходят туда часто не по своей воле. Чтобы взять их внимание, нужно очень много сил! На моей памяти это получалось только у А.Верткова. Как-то мы пришли на спектакль в ГИТИС, в зале сидели школьники и дурачились. И только когда на сцену выходил Вертков, они обращали внимание на происходящее на сцене.
- К.Райкин как-то сказал, что больше всего не любит кашель в зрительном зале. По его мнению, это признак того, что зрителю скучно. По каким признакам вы определяете зрительскую скуку?
- Так же, по кашлю, и еще по светящимся телефонам – зритель смотрит, сколько времени осталось до конца спектакля. Когда у меня случились первые аплодисменты на большой сцене в «Современнике» на спектакле «Дама с камелиями», у меня было ощущение, что меня облили ледяной водой. Я даже не понял, что произошло, кому аплодируют. Но так как на сцене я был один, понял, что это мне аплодируют в середине спектакля. Энергия зала очень чувствуется.
- Ваш педагог А.Коршунов говорил: если ты посмотрел плохой спектакль, и режиссер спрашивает, как тебе постановка, отвечай: «Не ожидал!» Часто ли вам приходилось видеть неудачные постановки?
- Я не люблю дипломатию в нашей профессии, это самое сложное. Я видел много плохих спектаклей. Конечно, мне приходится иногда лавировать, не обижать людей, это отвратительное чувство. Это понимает каждый артист, который видел плохой спектакль своего коллеги и не знает, что сказать. Я сразу понимаю, что спектакль плохой: он меня не заражает, я не сопереживаю.
- Вы увлекаетесь научной литературой. В связи с этим вопрос: верите ли вы в театральные приметы?
- Еще в самом начале актерской профессии я мог бы сесть на сценарий. Я видел артистов, которые сидели на тексте, а потом играли премьеру, и я думал: «Может, ты не так сел, это тебе вообще не помогло»! Это какая-то клиника. Актерская профессия – это профессия здоровых людей, потому что невозможно скакать в своей психике, если ты будешь нездоровым, у тебя не получится. Это стереотип, что художник должен быть голодным, нищим, без уха и так далее, совсем не обязательно. Об этом очень хорошо говорят Нолан, Тициан.
- Вы сказали, после 40 лет актера ждут самые хорошие роли в театре…
- Да, самые лучшие мужские роли написаны именно на этот возраст, а на сегодняшний день роль Астрова – моя любимая роль. Она лучше, чем влюбленный юноша Арман Дюваль в «Даме с камелиями».
Екатерина Сивцова
22.05. 2021. журнал "Театрал"
https://teatral-online.ru/news/29451/
ПАВЕЛ КАПЛЕВИЧ: «СТИЛЬ НЕ ПРИВИВАЕТСЯ: ОН ЛИБО ЕСТЬ, ЛИБО НЕТ»
П.Каплевич закончил актерский факультет Школы-студии МХАТ, а также был актером, режиссером, продюсером, креативным директором, сценографом, художником по костюмам, дизайнером, но при этом специального худ. образования так и не получил. Он оформил множество спектаклей в различных театрах, придумал интерьеры магазинов и ресторанов.
– Что для вас включает в себя понятие «стиль»?
– Стиль и в жизни и в театральном искусстве – законообразующая вещь для человека, который занимается визуалистикой. Стиль это то, что видит глаз (то есть к стилю поведения это отношения не имеет). Стиль, к сожалению, не прививается: это либо в человеке присутствует, либо нет. Я завидую баерам, которые работают в больших международных компаниях и умеют составлять совершенно несоединимые вещи, создавая непередаваемый стиль. Я так не могу. Я считаю себя в каком-то смысле недообразованным человеком, мое происхождение достаточно примитивно. Я родился в небольшом курортном городке, где не было ни музеев, ни «стилеобразующих людей», поэтому я вынужден был формировать себя сам, что я и сделал. Для меня города-законодатели стиля – это Париж или Петербург. Моя жизнь сложилась так, что я прожил 6 лет в Питере, который априори формирует стиль. Москва этого не делает. Вспоминаю, как переехав из Питера в Москву, я ехал в троллейбусе по Садовому кольцу и чувствовал, что моему глазу постоянно чего-то не хватает. Потом осекся и понял, что еду уже не по Питеру, где каждый переулок художественно закончен, отшлифован и украшен вензелем или решеткой.
Я точно знаю, что моим нынешним вкусом и стилем я обязан солнцу, морю, природе и всему этому умноженному на Петербург, который очень на меня повлиял. Но я не могу сказать, что люблю Питер. К сожалению, я так и не сумел его полюбить. Он для меня чуждый город, который вытолкнул меня из себя. Я счастлив, что когда-то унес оттуда ноги, потому что если бы я там остался, меня уже могло бы не быть, он слишком тяжел для меня. Но Питер таков не для всех, у меня есть друзья, которые, приехав туда с юга страны, чувствуют себя там крайне комфортно.
– Кроме города на Неве, что еще способно повлиять на стиль?
– Спектакли, которые там ставились в свое время, тоже были очень стильными. Не случайно именно оттуда произошли все эти стильные ребята – Тимур Новиков, Сережа Курехин и др. При этом Курехин эклектичен, разнознен, но он для меня является ролевой моделью стиля. А в Москве меня сформировали Рустам Хамдамов, А.Васильев, Р.Виктюк, ну и, конечно, Г.Волчек. Ей в какой-то момент показалось, что мы с ней созвучны во многом, но при этом я являюсь представителем другого поколения и это, наверное, навело ее на мысль, что соответствуя ее системе координат, я смогу немного на нее влиять. Так случилось, что мы с ней вместе работали более четверти века.
– А стиль Галины Борисовны тоже ведь создавали вы?
– Нет, это не совсем так. Хотя определенное влияние на ее манеру одеваться, конечно, я оказал. Как-то она увидела на мне белые высокие кроссовки и захотела такие же, поняв, что ей это тоже подходит. Мы с ней корпулентные ребята и для нас важно в одежде делать какие-то яркие пятна, чтобы оттянуть внимание от плотности фигуры. Я превратил для себя эти пятна в яркие платки и шарфы, которые ношу постоянно. Галина Борисовна тоже любила яркие шарфы и всегда обращала внимание на обувь. Она всегда носила необычной формы туфли и ботинки. Но сказать прямо, что я на нее влиял, не верно, мы скорее влияли друг на друга. Мне очень жаль, что она отказывалась ставить спектакль, сославшись на плохое самочувствие. Я уверен, что если бы Галина Борисовна согласилась, то почувствовала бы себя значительно лучше, но она отказалась. У нас был прекрасный материал, это пьеса о Каренине, написанная В.Сигаревым, называется «А. Каренин». Эта история полностью посвящена Алексею Каренину и его подруге, а Анна Каренина здесь появляется лишь эпизодически. Я хотел, чтобы эту пару играла М.Неелова с С.Юшкевичем. Галина Борисовна поначалу увлеклась этой пьесой, а потом, к сожалению, передумала. Жаль.
– Как можно охарактеризовать ваш стиль в искусстве?
– Мой стиль – это полиформа, смешение жанров и благодаря этому, рождение нового произведения из разных якобы несостыкуемых вещей. Вот, например, я делал балет Щелкунчик, где вдруг все герои начинают петь, как в опере. Такое когда-то в «Поп-механике» делал С.Курехин, но это была более радикальная история, нежели у меня. Для меня стиль это палимпсест. Это старинное понятие, когда на рукопись, написанную на пергаменте, наносился новый образ. Позже это понятие было распространено и на наскальные росписи первобытного искусства, когда на стенах с полустершимися от времени росписями наносили новые изображения. Этот принцип использовали и средневековые мастера, когда по старым росписям в храмах или иконным изображениям писали новые образы. Теперь это стало иметь и практическое значение, которое относится не только к древним рукописям. То, что я делал в Третьяковской галерее тоже было полимпсестом: через другие виды искусства, через другие стили, через другие времена у меня оживала картина «Явление Христа народу», проходя разные времена, 200 лет до своего написания, 500 лет до того, как она появилась и ныряла в нынешний день. Эти видоизменения и есть для меня полимпсест, а именно стиль.
– Как понятие стиля влияет на ваш собственный внешний вид?
– Ботинки и брюки на мне довольно стандартные, зато платок на шее вполне мог бы соответствовать персонажу из XIX в. А носки на мне при этом, один в горошек, а другой в полоску. Я стараюсь создавать свой стиль, акцентируя внимание на нескольких точках. Пытаюсь создать аккорд, который так же, как и мой стиль, состоит из разных нот. Я долго не знал, как к этому подступиться и вынужден был все красить одной краской. Например, я делал костюмы к спектаклю «Пигмалион» в «Современнике» и все на сцене у меня было окрашено в фиолетовый цвет, так как это соответствует цвету фиалок, которые продавала Элиза Дулиттл. Или, например, в спектакле Нижинский, все костюмы были окрашены в белый цвет. Я тогда еще не владел определенной системой и оставался в монохроме. Такими навязчивыми повторениями собственного стиля, я добивался своего места в театральном искусстве, но однажды я понял, что существуют не только худ. способы, но есть и концептуальные. И это я назвал «полиформой» и это мной придуманное понятие, и кстати, это слово тоже придумано мной.
Марина Хилькевич
09.11. 2019. журнал "Театрал"
https://teatral-online.ru/news/25587/
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Понедельник, 04 Окт 2021, 14:01 | Сообщение # 25 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6302
Статус: Offline | ОЛЕГ ЯНКОВСКИЙ: «БЕЗ СКАЗКИ ЖИТЬ ТРУДНО»
Олег Янковский. Один из самых ярких, талантливых и любимых в стране актеров. Его мужское и актерское обаяние действует на всех, независимо от возраста и пола. Это интервью Олег Иванович дал незадолго до смерти… Он долго не соглашался на разговор, его глаза улыбались, и он говорил: «Ну, зачем вам это интервью?» Но все же согласился. И вот день интервью настал. Не передать то волнение, которое я испытывала перед нашей встречей. Янковский вместе со Збруевым стоял перед служебным входом ДК «Выборгский», увидев меня, сказал: «Ну, пойдемте, поговорим…» А когда перед спектаклем прозвучал 3-й звонок, Олег Иванович спросил: «Хотите, продолжим завтра?»
Кадр из к/ф "Храни меня, мой талисман
- Вы как-то сказали, что избалованы сказками…
- Да нет. В жизни сказки было мало. Жизнь у меня была достаточно тяжелая. Рождение в городе Джезказгане. Эвакуация. Репрессированный отец. Потеря отца. Мама поднимала 3-их детей. А сказка… Это я сказал о фильмах, - я снялся в нескольких очаровательных картинах - «Обыкновенное чудо», «Барон Мюнхгаузен». Потом сам снял фильм «Приходи на меня посмотреть», потому что эта ниша была свободна, и мне хотелось сделать что-то наподобие сказки. И детям, и взрослым без сказочного момента, который бы дарил душе и сердцу положительные эмоции, очень трудно жить.
- Вам не хватает таких фильмов?
- Не хватает.
- Какая, на ваш взгляд, тенденция в российском кинематографе?
- На будущее я смотрю с оптимизмом. Даже если не ухаживать за полем, из земли прорастает такое количество разных цветков и трав… Вообще Россия так организована Господом богом, и, может, в этом наша сила, что мы при всех катаклизмах очень духовная страна, и здесь все прорастает казалось бы без всяких предпосылок для этого. Думаю, что еще будут какие-то взрывы духовные, - и в литературе, и в кино, и в театре.
- Были в последнее время какие-то яркие культурные впечатления?
- Я живу в мире культуры, поэтому информирован, наверное, больше чем среднестатистический зритель. Я знаю, на какой спектакль или фильм пойти. «Возвращение» Звягинцева очень понравилось. Не могу сказать, что я испытываю от современного кино такие потрясения, какие были в 70-е годы от фильмов «Смерть в Венеции», «Конформист», «Полет над гнездом кукушки». А «Крестный отец»! А какая там музыка Н.Рото! Казалось бы фильм о мафии, криминальный, а на самом деле такая мудрая картина, о таких понятиях как семья, предательство, чувство крови. Там такие шекспировские страсти...
- Хочется?
- Страстей? Да лучше бы не надо. В искусстве хочется. А в жизни нет… Конечно, в моей профессии обязательно нужны эмоциональные впечатления, чтобы можно было по-хорошему позавидовать. Но, увы, сегодня нет психологических открытий. Искусство стало каким-то холодным, расчетливым. А искусство в первую очередь должно быть связано с эмоциями.
- В таком случае, где вы черпаете эти эмоции? От общения? Или, может быть, из книг?
- Не могу сказать, что я читающий человек. Иногда начинаю читать и вскоре ловлю себя на том, что не понимаю, что читаю. Поэтому беру в руки книгу, когда уже знаю, что это замечательное произведение. Когда появился П.Коэльо, взахлеб стал читать его произведения. Очаровательная книга – «Похороните меня под плинтусом» П.Санаева, в которой он описывает свое детство…
- Ваша бабушка говорила, что «когда рождается ребенок, должно быть 5 лет дома»…
- Именно так было в нашей семье. Была атмосфера тепла, добра и любви. Моя мама очень много работала, она должна была одна поднимать 3-их детей. Но чтобы дома было тепло, не обязательно 24 часа находиться дома. Можно сутками находиться дома и в атмосфере будет витать такое, что мало не покажется! Добро сеется по-другому. Делайте добро, любите ребенка, и все. Тут никаких других правил нет. Если от вас исходит тепло, то все будет хорошо…
- Вы как-то сказали, что мечтаете, чтобы спросили, с кем пришел Филипп Янковский, глядя на вас…
- Это была такая история с Тарковским. В ресторане ЦДЛ сидели Арсений и Андрей Тарковские. И спросили: «С кем это Арсений пришел?» - «С сыном». Прошли годы. Андрей уже снял «Иваново детство», «Рублев». В очередной раз пришли в ресторан. «С кем сидит Андрей Тарковский?» – «С отцом». В моем случае это сложнее. Потому что я артист, а поэтов больше знают по произведениям. Но мне очень приятно, когда говорят о моем сыне. Радость, удача сына для отца самое главное. Для меня был счастливый день, когда мы вместе получили «Нику». Я – за роль в картине «Любовник», а Филипп – за фильм «В движении». Есть фотография, где мы оба, безумно радостные и счастливые, стоим с «Никами».
- Филипп похож на вас по характеру?
- По характеру нет. Что-то есть общее в пластике, в движении.
- Часто с ним общаетесь?
- Не могу сказать, что часто. Он занят, я занят. Когда в Петербурге были гастроли Ленкома, а Филипп в Петербурге заканчивал работу над фильмом «Меченосец», нашли время, и с удовольствием посидели, пили кофе, любовались Исаакиевским собором, разговаривали о фильмах, о перспективах.
- Хотели бы поработать вместе с Филиппом?
- У нас было предложение от Акунина – я должен был в фильме Филиппа сыграть повзрослевшего Фандорина. Это было бы интересно.
- Наверное, это здорово подчиняться сыну…
- Что значит подчиняться? Хотя да, он ведет, он сталкер. Но я всегда становлюсь соавтором режиссера. Даже такой режиссер как А.Тарковский, у которого жесткая режиссура, авторское кино, все равно он, так или иначе, прислушивался к моему мнению. Режиссер ведь предлагает конструкцию, а душу в роль вдыхает актер. И от того, насколько ты будешь интересен, активен, зависит спектакль или фильм. Иногда даже режиссер удивляется. Я вспоминаю после одного из последних прогонов спектакля «Синие кони на красной траве» М.Захаров сказал мне: «Олег Иванович, зайдите ко мне в кабинет». И сказал фразу, которая запомнилась на всю жизнь: «Олег, я вам уже в этой роли ничем не могу помочь». От режиссера услышать такое дорогого стоит. Это самая большая актерская награда.
- Вам удалось посмотреть целиком «Доктор Живаго»?
- Целиком так и не смог посмотреть. Мне подарили DVD, но нет времени. Но какие-то определяющие сцены я посмотрел. Это честная картина, сделанная нравственным человеком, коим я считаю А.Прошкина. Приятно, что фильм выдвинули на ТЭФИ. Сценарист фильма Ю.Арабов много добавил от себя. Комаровский всегда считался отрицательным персонажем. Но мы посмотрели на него через призму сегодняшнего дня и современных людей.
- Много «Комаровских» сегодня?
- Думаю, что много.
- Встреча с Ларой выбила его из состояния равновесия…
- Да. Он, действительно, жил очень хорошо, пользовался плодами жизни. Но так часто бывает в жизни. Он сильный хитрый человек. Хотя у него, безусловно, есть своя нравственность. Во многом виновата сама Лариса. Все-таки импульс дает женщина.
- Тяжело устоять перед импульсом?
- Очень! И Адам не смог этого сделать, - надкусил яблочко. Тем более, когда разница в возрасте. Я играю Тригорина в «Чайке». А.П. Чехов, который понимал жизнь, любил женщин, тоже прописал такую историю. Тригорин – умный, образованный человек, а, встретив Нину Заречную, стал вести себя как ребенок. Не буду называть имен, но знаю примеры из жизни, когда люди в возрасте, встречая молодую женщину, получают настолько сильный импульс, и впадают в детство. Человек не понимает, что с ним происходит.
- Любовь?
- Любовь может быть односторонняя. Вы же видите, как молодые девочки выходят замуж за мужчин намного старше их, явно по расчету. И творят с мужчинами Бог знает что. И мужчины терпят…
- Знаю, что вы собираетесь снять фильм по мотивам «Героя нашего времени», где вы собираетесь затронуть эту же тему…
- Не хочется говорить о том, чего пока нет. Но там история другая: наоборот мужчина испугался, потому что не был внутренне готов к этим сильным чувствам. Думаю, отклик в сердцах зрителей будет найден, потому что в этом положении многие находятся. Когда прожита какая-то интенсивная жизнь, и душа становится истерзанная как половая тряпка. И мужчина испугался чувств, атаки со стороны женщины. Но это дело будущего...
- Страсть, на ваш взгляд, разрушает?
- Конечно!
- Правда, что в фильме «Анна Каренина» вы сыграли Каренина, который значительно отличается от привычного образа?
- Зная, как его играли в предыдущих фильмах, мне казалось, что он заслуживает какого-то другого подхода. С режиссером фильма С.Соловьевым мы нашли общий язык. Думаю, что симпатии будут на стороне Каренина. Его очень жалко. Он все потерял. И жену, и сына. Сцена, когда он отказывается от сына, когда говорит: «Я ненавижу сына. Страшно в этом признаться», игралась на таком нерве.
- Сыграв такие роли, что-то переламывается в душе?
- Нет! Переламываться не должно. Иначе можно сойти с ума. И такие случаи бывают, когда актеры заканчивают свою жизнь печально. Но должен быть контроль и крепкая психика, иначе «поедет крыша». При этом у артиста должна быть подвижная нервная система. Нервы-канаты актеру не помогут, - пока их растеребишь. Хороший актерский организм от Бога сродни скрипке Страдивари.
С Робертом Де Ниро
- В одном интервью вы сказали, что у актера обязательно должен гореть глаз. А если не горит?
- Значит - не артист! Хотя много актеров, которые все замечательно делают на технике. Но если учесть, что глаза – это зеркало души, то, конечно, душа должна искрить.
- От чего у вас бывают ощущения полета?
- Наверное, когда все как-то складывается. И хорошая погода, хорошее настроение, и в семье все хорошо, и в работе. Тогда хочется лететь, и не бояться ничего.
- А чего вы боитесь?
- Каких-то экспериментов в работе. Нужно заниматься политикой выстраивания своей творческой жизни. А годы разные, предложения разные, режиссура разная. Нужно с молодежью экспериментировать. Когда все складывается, тогда готов к экспериментам.
- Вы осторожный человек?
- Осторожный. «Рыба» все-таки. Лавирую. У меня достаточно дипломатичный характер. Одна из заповедей М.Захарова, которую он мне сказал, когда взял меня в театр: «Не портите ни с кем отношения, потому что враг из Москвы не уезжает». Вообще Марк Анатольевич - потрясающий человек и гениальный режиссер. Он чувствует потенциал актера и может раскрыть даже то, что дремало в актере. Допустим, мог ли я предполагать, что он мне даст роль Ленина в спектакле «Синие кони на красной траве», а потом роль Мюнхгаузена? Он обладает хорошим глазом, чутьем, интуицией. С Захаровым мы много чего сделали, и дай Бог еще сделаем.
- Вы говорили, что долго жили на четвертой скорости. А сейчас на какой?
- Не знаю, какая скорость. Но живу интенсивно. И в театре, и в кино работа есть.
- Свободное время – это праздник?
- Нет. Заведенный ритм жизни породил не самое хорошее: я не могу организовать себе отдых. Люблю посидеть в кресле-качалке с чашечкой кофе, трубкой. Подумать о роли. Почти всю роль Каренина выучил на веранде вместе с супругой. Она проверяла текст. Там такие огромные монологи! Если бы вы меня спросили, что самое сложное в работе над ролью, я бы ответил: «выучить текст». Ведь его нужно не просто выучить. Он должен опуститься с головы в ноги. Ты не должен о нем думать. Только тогда можно обрести правильное состояние и интересно существовать на сцене и перед камерой.
- Вы склонны к самоанализу?
- Очень.
- А за людьми наблюдать любите?
- На самом деле, это мое любимое времяпрепровождение, когда приходилось часто уезжать из Москвы. Например, когда снимали «Ностальгию», или когда я играл полгода во Франции, я очень любил выбрать какую-нибудь уютную площадь, сесть там и часами за чашечкой кофе наблюдать за людьми, за их нравами.
- Наверное, только заграницей вы можете себе позволить сидеть на площади и пить кофе. А как вы вообще относитесь к популярности? Она может испортить?
- Тьфу-тьфу, держусь пока. «Крыша не поехала». Но испытание это очень тяжелое. Медные трубы надо уметь пройти. Актеры должны быть любимы. Какая популярность обрушилась на Безрукова после «Бригады»! А как любят наших эстрадных звезд! Все естественно. Частые появления на экране назвать популярностью трудно. Это узнаваемость. Исчезни на полгода и тебя забудут. А когда роль сыграна хорошо, и это попало в сознание, оставило след, заставило зрителей задуматься, значит, вошло глубоко. И такого актера долго не забудешь. То, что творил И.Смоктуновский, играя Князя Мышкина, в моем сознании осталось надолго… А мне Господь бог послал «Щит и меч», потом «Служили два товарища». Я был готов сниматься во всем, в чем предлагали сниматься. Ошибок много наделал. Потом сказал себе «стоп-стоп»… Ведь нужно выстраивать свою творческую жизнь, анализировать, в чем ты участвуешь, с кем ты работаешь, не идешь ли ты на компромиссы.
- Одна из моих любимых картин с вашим участием «Влюблен по собственному желанию»…
- Хорошая, добрая картина. Помните, когда на часах 00.00, началась новая жизнь, а они уже вдвоем. У С.Микаэляна было желание снять продолжение, но потом поняли, что дважды в одну воду входить нельзя.
- Вы говорите себе слова вашего героя Барона Мюнхгаузена «Улыбайтесь, господа, улыбайтесь»?
- Говорю. Бывают ведь трудные периоды. Я, безусловно, расположен к депрессиям. Особенно осенью. Ноябрь, когда в 4 часа темно… Организм сопротивляется, и… начинается. Вот тут надо занимать себя работой и говорить «Улыбайся, улыбайся». Греет мысль - скоро Новый год. А потом день будет прибавляться.
Беседовала Татьяна Болотовская
P.S. Народный артист СССР О.И. Янковский умер 20 мая 2009 г. от рака поджелудочной железы. Его по праву называют «русским Аленом Делоном». Однако любовь и признание телезрителей актер получил не только благодаря привлекательной внешности, а скорее, из-за величины таланта и великолепной игры в самых разных образах.
13.09.2021. журнал "Культурная столица"
http://kstolica.ru/publ....-0-1486
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Суббота, 20 Ноя 2021, 18:26 | Сообщение # 26 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6302
Статус: Offline | К 70-летию со дня рождения
ВИКТОР СУХОРУКОВ: " Я И ВОЛК-ОДИНОЧКА, И КОТ-ОДИНОЧКА"
В год Быка В.Сухоруков резко поменял свою жизнь - ушел из Театра Моссовета, где был звездой, оборвал все старые связи. Ведь не мальчик - 70 лет 10 ноября отмечает. А он и юбилей отменил, сказав: «Фигня все это!» Но накануне круглой даты все-таки рассказал, что происходит сегодня в жизни В.Сухорукова, который никогда не забывает своего прошлого.
- Виктор Иванович, все-таки юбилей, а вы манкируете.
- У меня каждый год юбилей, люди придумали себе цифры, и для них юбилеи - это такие нули и пятерочки. Ну а тройка чем плоха или двойка? Любой день рождения бывает впервые и в последний раз в жизни человека. Короче, отношусь к этому равнодушно и даже где-то раздраженно, потому что сам себя к чему-то начинаешь обязывать, подводишь итоги, сочиняешь концепцию прожитой жизни. Вот я себе придумал на день рождения путешествие в Израиль, а коронавирус эти планы нарушил. И что мне делать? Подчиниться тому порядку, который продиктует ситуация? Не хочу. Мой юбилей, и я хочу им руководить и владеть. Не хочу юбилея, хочу пребывать в радости жизни.
- Что входит в ваш набор «радость жизни»?
- Первое - востребованность, второе - хочу, чтобы по мне скучали, знать, что где-то ждут. И конечно, самое главное, сегодня я занимаюсь тем, чем я хочу заниматься, - даже не здоровье. Потому что знаю: как только меня посетит нездоровье, поменяется жизнь, участь, общение с людьми, да и сам с собой начну вести себя иначе.
- А как насчет материальных радостей? Например, поесть?
- Радость в том, что у меня с этим нет проблем - поесть, попить или поехать куда-то. Кушаю все подряд, но раз в неделю позволяю себе не есть. По моим запросам у меня нет никаких вздохов/охов. Захочу - все будет.
- Мог ли мальчик из Орехова-Зуева, сын фабричных рабочих, грезить о таких словах: «У меня все будет»?
- Поверь, мне по-настоящему нечего было надеть, чтобы выйти в люди - бедность была, точнее, необеспеченность. Не зря же я однажды спросил одного модного человека: «Что самое главное в одежде?», и он ответил: «Обувь». А я никогда прежде над этим не задумывался. Зато сегодня понимаю, что могу быть одетым как угодно, но каковы на тебе туфли или кроссовки, говорит о твоем статусе. Хотя я никогда не заботился о статусе, потому что вообще не понимаю, что это такое и до сих пор не смогу объяснить это другим. Тем не менее люди любят произносить: «Не по статусу».
- Но, надеюсь, сейчас-то у вас ботиночки по статусу?
- Ой, и не одна пара! Даже есть такие, которые ни разу еще не надел = немецкие, купил в Германии, в Нюрнберге. У меня и смокинг от П.Кардена висит: я купил его в Москве в 90-е. Мне его по блату продали за миллион - рублей по нынешним временам тысяч 10 будет.
- А вы какую одежду предпочитаете?
- Яркую, хорошую, хотя знаю, что у меня нет стиля. Один режиссер тут все грозит познакомить со стилистом, чтобы тот подобрал мне одежду по образу и возрасту, но я к этому не прислушиваюсь, хотя и не отказываюсь. Почему? Все равно ничего не понимаю, поэтому надеваю то, что нравится. Люблю рубашки, терпеть не могу пиджаки. Одежду люблю свободную.
- Может быть, взять пример с бывшего партнера по театру - Олега Меньшикова? Глядя на него, понимаешь, что он сам себе стилист, правда, очень экстравагантный.
- Не хочу, не буду - у него фамилия другая. И если бы я с ним сосуществовал сегодня, как раньше, наверное, чему-нибудь да научился бы. Да и не все мне в его стиле нравится. Но, как мне кажется, тут самое главное быть чистым. Людей надо уважать, к ним надо приходить чистым и не обязательно шикарным. И в этом считывается уважение и общественная значимость человека. То есть они для меня - люди, соседи. Еду тут в такси, и водитель меня спрашивает: «Операции случайно не делаете? Я фильм «Брат» знаю наизусть - он же старый, а вы все такой же». То есть он удивился, что я сохранился хорошо. А меня, знаешь, оскорбляет, когда мне намекают на операции. Единственное, что я сделал, - это бросил курить и пить, и очень давно. Иногда позволяю себе раз в 2 недели голодный день. Много пью чаю, но ничего не делаю для того, чтобы выглядеть чуть лучше, чем положено.
- В этом году вы резко ушли из Театра Моссовета, где поработали много лет в статусе звезды. Не жалеете? Повернули бы назад?
- Расставаться тяжело - жалеть нельзя. Не оглядывайся - там ничего не изменилось, - сказал один умный человек. Я уходил не от себя - я уходил к себе. И ушел не от Театра Моссовета, а от конкретных людей, которые там остались. Это режиссер Ю.Еремин и новый худрук Е.Марчелли. Агрессивность и хамство первого, равнодушие и пустота второго меня угнетают. Они мне не по сердцу. Я не увидел в нем лидера. А мне нужен лидер, пассионарная личность.
- Это значит, что вы переходите в Театр им. Вахтангова, где репетируете старшего Болконского в спектакле «Война и мир»
- Когда Римас Туминас пригласил меня на такую роль, я понимал, что он рискует, но схватился за нее, подумал, что если не съем, то понадкусываю. Я пошел за ним, как в школу, будучи, извини, глубоко пожилым человеком. Репетирую во втором составе с Женей Князевым, но я его сразу предупредил, что в затылок дышать не буду, только аккуратно наступлю на его тень. И Женя мне сам сказал, что мы с ним разные: он - кудрявый, высокий, я - лысый, маленький, но есть тема, и я хочу сыграть ее и замысел Римаса. При этом отдавал себе отчет в том, что могу не выйти, не сыграть. Даже сказал Римасу: «Отдаюсь себя полностью, поэкспериментируй со мной. Мне не нужны премьеры, юбилеи, но дай мне хоть разочек сыграть этого Болконского». И вдруг на следующий день меня срочно вызывают на репетицию, и который день он меня бомбит, муштрует, рисует, рожает.
- А как вы, актер №1, соглашаетесь на 2-й состав?
- Я не за ролью пришел и не в Театр Вахтангова, при всем моем величественном уважении к нему. Я за Римасом, потому что он, по моему убеждению, - режиссер мира. Победили спортсмены - плачу, проиграли - тоже плачу.
- Время, в котором живете, - какое оно для вас?
- Оно мое, по-другому не скажешь. А другого и нет, и у меня нет выбора. В политическом смысле я доволен жизнью. В творческом - неоднозначно и по-разному. В личном плане, конечно, я ущербный человек.
- Это вы-то ущербный?
- Сейчас объясню: в понимании общества у человека должна быть семья, дети, внуки, правнуки, какие-то друзья-однополчане, друганы автосервиса. Но у меня ничего этого нет, и в этом есть странность. Странность, которая дает обществу право судить обо мне по-разному.
- Вы по натуре одиночка? Одинокий волк?
- Да. И мало того, я в философском смысле и даже в биологическом могу сказать о себе, что я и волк-одиночка, и кот-одиночка.
- И вам никто не нужен?
- Это уже другой вопрос. Нужен. Когда с тобой кто-то рядом, поменьше болтаешь среди людей. А когда никого нет в доме, то как вырвешься к людям и начинаешь болтать, никому слова не даешь сказать.
- Одиночество множит комплексы?
- Комплекс был лет 40 назад, а сейчас - нет. Мне с самим собой интересно, потому что я планирую жизнь. А когда ты себе организовываешь жизнь, тебе с самим собой скучно быть не может. Есть понятие лично твоего детства: я так мало видел, слышал, читал, что сегодня, будучи очень взрослым человеком, осознаю это. Знаю, что люблю музыку, но с одного щелчка ты можешь поймать меня на том, что я не знаю Бетховена, не всего Чайковского слушал. Или кино… Ведь его столько было в моей жизни, но без меня. И я рыдаю от досады - почему этого не знал? Оно не только бы украшало мою жизнь, а и меня самого сделало бы интереснее, лучше и, может быть, даже загадочнее.
- От чего еще вы можете заплакать?
- Я очень сентиментальный. Победили спортсмены - плачу, проиграли - тоже плачу. На хорошем спектакле плачу, а на плохом ругаюсь. Могу прослезиться, даже когда по телевизору врут, обманывают, показывая больных детей. А тем более, когда человек совершает подвиг или, наоборот, становится ненужным обществу.
- А что может рассмешить клоуна - так вас часто называют?
- Не только острый юмор, но и глупость тоже может рассмешить.
С семьей сестры Гали
- Вы хотели бы иметь много денег? Чтобы совсем не думать о них? Например, вам предложили миллион в месяц.
- Не отказался бы. Открою секрет - не бедствую, но вопрос понятный: я не знаю, как бы повел себя с деньгами, о которых ты говоришь. Но сегодняшний Сухоруков, не имеющий, а только думающий об огромных деньгах, стал бы их тратить - на все! Даже сегодня у меня нету мыслей копить или приобрести что-то крупное, мощное. Молодые актеры сейчас скупают, перепродают что-то, открывают рестораны и магазины. А я все меряю по молодости, по прежней жизни. И если вспоминать детство, молодость, сегодня я - богатейший человек. У меня великолепная квартира, чудный район, я зарабатываю деньги, у меня нет долгов. Могу поехать куда угодно, помогаю родным людям. И можно в юбилей задать себе вопрос: «А чего ты хочешь?» Ничего не хочу - только этого не отмените, чтобы не потерять то, что имею. Нет, я не богатый, я - зажиточный. От глагола «зажил».
- Готов ли зажиточный Сухоруков пожертвовать часть гонорара на благотворительность, на больного ребенка или старика?
- Нет, не хочу. Пусть другие этим занимаются. Расскажу историю! Недавно собрали 150 млн на больного ребенка дяденьке, а потом на него же завели уголовное дело. Потому что когда пришло время купить лекарство для ребенка, денег не хватило. А где миллионы? Оказалось, что дяденька купил себе автомобиль, и когда ему сказали: «Что ж ты творишь? Твоему ребенку люди деньги собрали?» - «А я договорился с одной фирмой - пообещали достать укол дешевле. Оказались мошенниками». Это как проверка - у меня ребеночек больной, а поможет ли он? Есть у него сердце или нет? Гаденыш он или как? Помогу не помогу - неважно, это мое волеизъявление. Но хочу спросить: «Когда люди вам помогают, вы-то сами что творите?» Прекрасный пример Жанна Фриске… Это потом ее родные люди скажут, что она была смертельно больна, безвозвратно уходила. И все равно кликнули клич, и поклонники ее дарования стали собирать деньги. И собрали миллионы, чтобы потом нам показать по телевидению «шоу»: как отец ее дерется с зятем за миллионы, которые теперь никто найти не может. А она умерла. Это тоже крайность, но мои ответы такие же крайние, как и сам вопрос.
- Но не все же жулики? И многим помогают, и чистота расходов строго проверяется.
- У нас есть Министерство здравоохранения, соцзащиты, которые должны этим заниматься. Потому что одному помогут, а десятерым как быть? Я все равно помогаю, в других вещах трачусь. Когда я бесплатно снимаюсь у студента ВГИКа - это не помощь? Помощь - это широкое жертвенное понятие, и я жертвенностью этой занимаюсь.
- Виктор Иванович, вы часто оглядываетесь на прошлое. Почему?
- Меня часто упрекают, мол, вы хотите, чтобы мы жили, как вы? Нет, не хочу, чтобы вы жили плохо или хуже, чем сейчас. Но чтобы оценить сегодняшний день, надо иметь пример, а у вас его нет. Чего вы бунтуете? Вы сытые - вот и все. Революции поддерживали люди, которым, наверное, чего-то не хватало. А вам чего не хватает? По телевидению идет реклама колбасы - колбасы!!! А я за ней из Орехова-Зуева на электричке ездил.
- Но тот, кто не жил в то время, этого не знает и в своем незнании не виноват.
- Иначе поставлю вопрос: «Чем ты недоволен?» Ответа конкретного и внятного я ни от кого пока не слышал.
- А вы-то всем довольны? Тем, что происходит за окном?
- Нет, конечно. Я живой человек, но, опять же, прошлое мне говорит: «Не забывай - шаг за шагом, зернышко по зернышку». Последние 20 лет страна не стоит на месте, в моих глазах она все равно имеет развитие, и я счастлив, что появился наконец клич выселить всех людей из бараков, из аварийного жилья. Когда-то я шутил: если бы я был президентом, у меня бы была программа из 3-х пунктов - дети, старики и жилье. Почему? Ребенок рождается - его не спрашивают, но он приходит в этот мир как избранник и должен получить его в таком виде, чтобы быть счастливым. И старики должны уходить, не жалея ни о чем - чисто, красиво, благодарно. Вот 2 категории человечества, а между ними - дом. У каждого должно быть место на Земле, куда он может в любое время дня и ночи прибежать, упасть на подушку или без нее и выспаться.
- Хорошим бы президентом был Сухоруков.
- А еще труд, труд, труд - и больше ничего. Потому что добродетель и пороки - это тоже труд.
- Вы многое сыграли в кино. А что не сыграли? О чем жалеете?
- Были пробы у Н.Лебедева в «Мастере и Маргарите»: пробовался аж на 3-х персонажей. И один из них - Левий Матвей. Какие потрясающие были пробы, но не произошло. Это моя печаль из прошлого. У меня с детства была мечта - стать артистом. Поэтому рвался в пионерские лагеря, стройотряды, где есть общество, песни, какое-то озорство. Но в детстве после скарлатины потерял слух - слышал всего полтора метра. И я мальчишка, фабричный, глухой, годами искал спасения от глухоты. Но мать этим не занималась, зато профессор Александрова взялась и всеми способами вычистила все мои ушные каналы. Когда услышал белый свет, я его испугался. И меня взяли в армию уже со слухом. А все было ради мечты и она сбылась. В Орехове-Зуеве играл в Народном театре, а тот, между прочим, был спутником МХАТа им. Горького. Артисты к нам приезжали, и сама Доронина тоже приезжала. А мы свои спектакли привозили в филиал МХАТа, где сейчас Театр Наций. И там я играл мальчика в очках в спектакле «Два цвета». Первым попал в московский театральный вуз. Представляешь, какой был шок в Народном театре - «Витька устроился!». Я до сих пор не могу поверить, что так было, и было со мной. «Да нет, Сухоруков, ты - оттуда, с тобой это было» - у меня волосы дыбом на лысой голове. Так вот о ролях.
Первая для меня была и есть - Павел I, во что я долго не верил, и скажу почему. Мне внушили, что я никто, ничто, и звать никак, зубы редкие, уши лопоухие, а тут я - царь! Это не должность - избранник Божий! Я даже поначалу решил, что на студии ошиблись. На встрече с режиссером Мельниковым мне казалось, что и речь у меня никудышная для царствования, и рост не тот, и вообще. Сухоруков, орехово-зуевский мальчик, сыграет царя! Ты только вдумайся! Много лет потом я все равно встряхивал головой и думал: «Как это у меня получилось?», а это все Мельников - вгляделся и рискнул. Помню, как зашел к нему в кабинет (он сидел на кожаном диване), а я перед ним юлой вертелся. И через 40 мин. он, раскрасневшийся, гладил диван ладошкой и говорил ассистентке: «Ну что, Татьяна, будем считать, что Павел у нас есть». Но все равно потом, встретившись с О.Янковским, проверял решение на маститых: «Вот, Олег Иванович, попробовали мы Сухорукова на роль Павла I. Как вы к этому относитесь?» На что Олег Иванович тогда сказал: «Знаю этого актера - сумасшедший, но талантливый. Думаю, что сгодится». У меня 3 такие роли есть, на которые я гляжу и не понимаю, как я это делал, - Павел I, в картинах Балабанова «Счастливые дни» и «Про уродов и людей». А что касается театра - Фоменко мне чудо в руки бросил: мне 24 года, а он позвал на роль старика в спектакль по Белову. И я приехал к нему в Ленинград и сыграл этого старика. Вот сейчас я снимался в сериале «Цыпленок жареный», где играю главного мафиози в Петрограде 1919 г. Борьба с самогоноварением и контрабандой спирта. Впервые я - герой-любовник: я целуюсь, валяюсь с проститутками в постели, танцую пьяный канкан с кордебалетом. Я там чертовски хорош - и сыт, и пьян, и нос в табаке. Да еще с усиками. А в картину «Чемпион мира» меня пригласили на роль сталинского сокола - руковожу советской делегацией, приехавшей на чемпионат мира по шахматам. Корчной и Карпов сошлись в битве за шахматной доской. Еще закончил съемки у молодого татарского режиссера в полном метре «Миколай». И согласился участвовать в док. фильме «Кремль. Цари. Время».
- Хоть вы и не любите юбилеи, но знаю, что уже готов моноспектакль.
- Я был в Мухалатке в Крыму - в доме-музее Юлиана Семенова. Его дочь, приехавшая из Франции, угощала меня арбузом и повела показывать дом. Я остановился у стены, которая вся была увешана крохотными фотографиями в рамочках. Кого там только не было - чуть ли не королева английская, и везде подписи. Я стал вглядываться, особенно в автографы, и отчего-то мне захотелось эти автографы расшифровать - где, когда, почему? Что они делали, что пили, ели, о чем говорили? А потом, купаясь в море, подумал - а сколько у меня таких фотографий с автографами людей, которые для меня дороги.И я вдруг вытащил архивную коробку с фотографиями и набрал огромное количество материала. У меня, оказывается, есть автограф от Мамина, давшего мне путевку в кино картиной «Бакенбарды». Вытащил фотографию Любшина, когда тот приезжал с творческим вечером к нам, призывникам, в Орехово-Зуево, а я ему кричал: «Подарите мне фотографию». А он: «Если адрес оставишь, я пришлю через 10 дней». И ровно через 10 дней я получил конверт, где на фотографии было написано: «Виктор, я выполняю свое обещание, всего тебе доброго, Слава Любшин».
Я обнаружил фото Т.Дорониной, которую в жизни так и не встретил, но после картины «Старшая сестра» я в нее страшно влюбился. А Гафт? Я уже играю спектакль «Царство отца и сына» в Театре Моссовета, из которого в этом году ушел. Стук в дверь в гримерку, открываю - стоит Гафт с женой О.Остроумовой. А я - мокрый, полуголый после спектакля. «Сухоруков, ты знаешь, что ты космос?» - говорит он и дарит мне книгу с автографом. Я все собрал и теперь гордо могу сказать, что придумал юбилейный спектакль для себя. Но в чем мое ликование? Упорядочив свои воспоминания, я не рассказываю про них, не рассказываю про себя - я рассказываю про нас. И даже не рассказываю про нас - я играю нас: Н.Сазонову, Т.Доронину, С.Говорухина и В.Сухорукова. В Ессентуках этот вечер имел огромный успех. Рубашку для этого спектакля специально мне шила сестра. И когда я для нее выбирал в магазине ткань, продавщица спросила: «Точно эта?» - «Да». А она и говорит: «Епископат». То есть из этой ткани шьют для епископов. Не странно ли это?
- А вы всегда все про себя понимаете?
- Не всегда. Раньше себя иногда придумывал. Я искал путь. Изобретал то, что бы делало меня интереснее. Хотя чаще скатывался в чудачество и в странность, чем в интерес.
- Странности, за которые до сих пор стыдно?
- Ну что, рассказывать, как я ящик мандаринов украл? И те же ребята, что продавали эти мандарины, меня спасли от тюрьмы. А украл потому, что хотел потом пропить. Было стыдно. Как потом было стыдно, когда меня из Театра комедии выгоняли. Не может быть жизнь пресной. Но за любую остроту жизни может быть стыдно, поверь мне. То, что я уже падал, я понимал. Спасала интуиция, как я говорю, беременное чутье. Как мне рассказывали сами женщины, в этот период у них все обострено. И такая обостренность у меня была часто. Накопились какие-то обстоятельства, которые вынудили заговорить мой внутренний голос: «И что делать-то будем? Это конец, Сухоруков. Давай все с чистого листа, но только жертв и потерь будет много. Пойдешь - пойдем, не пойдешь - падай дальше». Я выбрал путь жертвенный, более скромный, скупой, но зато сегодня понимаю, что это только дразнилка была. И хотя мне ничего не обещали, но когда я участь свою изменил, жизнь пошла такая, что только успевай улыбаться - вот и все.
- Это больно - резкая перемена участи?
- Не больно. Я к ней приготовился. Почему я внутренний голос назвал Богом? Он предупредил, что я должен дать согласие, никто не прикажет - только ты сам, и тогда все получится. Я успел. Другое дело, что за все расплатился жизнью.
- А вам не кажется странным, что официант, который сейчас нас обслуживает, носит вашу фамилию - тоже Сухоруков, зовут Константин. В вашей жизни такие странности часто случаются?
- Все равно никто не поверит, что он - Сухоруков, хотя это факт для меня самого поразительный. Больше скажу, вчера ехал в метро на репетицию в Театр Вахтангова. А теперь внимательно слушай: сижу в вагоне и повторяю про себя текст: «Это выходит, что они через 4 перехода будут под Смоленском» - эта фраза у меня звучит в голове. А надо мной стоят 2 парня, и один другому говорит: «Вчера в Смоленске был…» Я вздрогнул, мне стало немножко не по себе, решил, что они меня подслушивают. И таких сочетаний в моей жизни было очень и очень много. Я даже стал их записывать в блокнотике. Еще одна история. Работая в Ленинграде, я много лет ездил в Карелию за грибами - там на Сямозере была база отдыха СТД. И вот я как-то пришел с грибами, пошел купаться на озеро, и у меня с шеи срывается крестик, утонул. Легкий шторм был. Проходит день, другой, а на третий пошел купаться - была прекрасная погода. Накупался и стал бродить вдоль берега. И вдруг, точно зайчик солнечный, мне в глаз ударил блик. Опускаю глаза вниз - мой крестик лежит. Прямо на песочке, возле моих ног - он ко мне вернулся. Это очень серьезная история, которая у меня случилась. И сколько раз в дороге, в пути, когда я ехал из пункта А в пункт Б, в печали или в досаде, мне встречался какой-то человек: я с ним заговаривал, и после этого - как облегчение, поддержка и благословение. И такое было со мной неоднократно.И верю я в это. Почему? Трижды помереть мог - и от пьянки, и от одиночества, и от потери ориентира. Но сижу сегодня с тобой сытый, благополучный и еще чего-то рассуждаю. Это великая победа или великое чудо одного маленького талантливого человека.
- Прекрасный финал. Чистый Акакий Акакиевич.
- Ну да, Акакий В.Сухорукова. Я очень сильный, я все сам, никого не гружу. Меня за это даже сестра Галя ругает. Но я настолько к этому привык - для меня это норма.
марина Райкина
09.11. 2021 МК
https://www.mk.ru/culture....ha.html
|
| |
| |
