|
"ЭТОТ ДЕНЬ МЫ ПРИБЛИЖАЛИ КАК МОГЛИ..."
|
|
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 07 Май 2010, 23:26 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | 2010 год: К 65-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они – кто старше, кто моложе –
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, –
Речь не о том, но все же, все же, все же...
А.Твардовский
Саморуков Владимир Владимирович
"СПАСИБО, ЧТО ОН БЫЛ"
Семейное расследование
- Я - Рагим Мусаев, внук ветерана ВОВ В.В. Саморукова. Разбирая архив деда, я нашел его переписку с учителем истории М.Безгиным, создавшим с учениками школьный музей освобождения от фашистов своей малой родины - села Городище Мценского района Орловской обл., что на самой границе с Тульской обл. Дед как раз воевал в тех местах и оказался для создателей музея ценным свидетелем. А места ведь замечательные! Дед всегда любил читать и хорошо знал, что воюет там, где жил, писал и охотился великий русский писатель И.С. Тургенев. Именно в этих местах происходит действие знакомых со школьной скамьи рассказов "Бежин луг", "Певцы", "Однодворец Овсянников", "Малиновая вода"...
Долгие годы дед вел дневник, составил свою родословную, но тему войны везде обходил стороной, ограничиваясь общими фразами. В советское время об этих боях старались не вспоминать. Разве что маршал К.К. Рокоссовский в своей книге "Солдатский долг" пишет о своем недовольстве февральским наступлением на Орел, обернувшимся огромными потерями при отсутствии результата. Эта переписка деда со школьным музеем, длившаяся несколько лет, наконец-то пролила свет на его боевую молодость. На основе писем, дневников деда и его газетных интервью разных лет я решил провести свое, семейное расследование, чтобы восстановить для себя события военных лет и понять, почему дед так не любил о них рассказывать. Однажды я, ученик 3 класса, под впечатлением школьного урока спросил:
- Дед, а сколько фашистов ты убил на войне?
- Не знаю
- Как это? Я бы обязательно запомнил, сколько врагов я убил!
Дед посмотрел на меня, печально улыбнулся моей наивности и сказал:
- Когда я стрелял, то понимал, что пущенные мною пули кого-то убивают, но сам я этого не видел. Убивать плохо. Даже на войне. Не все, воевавшие на немецкой стороне, оказывались идейными фашистами. Было немало людей, попавших на фронт не по своей воле. А дома их ждали семьи, жены, дети. В любом случае, даже фашисты - они тоже люди.
Для советского пионера 80-х годов ХХ в. эти рассуждения стали откровением. Дед не любил рассказывать о войне. Но хотел он того или не хотел, война была с ним постоянно: в привычке откладывать "на черный день", нежелании расставаться с немодными, на наш взгляд, но еще добротными, по его мнению, вещами. Да и события мирной жизни дед частенько мерил военной меркой. Отчасти переписка с М.Безгиным тяготила деда, заставляя заново переживать страшные дни войны. В то же время он был рад, что учитель приобщает учеников к поисковой работе, воспитывает в них патриотизм. Ему приятно было рассматривать фотографии школьников на раскопках в местах его фронтовой юности, нравились снимки школьного музея, в который он передал и свои фронтовые фотографии. Но больше всего он радовался тому, что своими воспоминаниями принимает самое непосредственное участие в этой работе, открывая, как оказалось, новые подробности не самого удачного для Красной Армии сражения, о котором не принято было много рассказывать.
"8 июля 2006 года.
Добрый день, уважаемый Михаил Николаевич!
Я получил Ваше письмо и рад оказать помощь в Вашем благородном деле. Считаю это своим долгом, делом чести. Я уже в солидном возрасте, 83 года, но помню все события, как будто это было вчера, и с радостью расскажу об известных мне обстоятельствах непосредственной жизни 116-й ОМСБ".
20 июня 1941 г. в школе № 1 г. Богородицка Тульской обл. прошел выпускной бал. Собственно, за громким названием скрывалось торжественное собрание, на котором выпускникам вручили "аттестаты зрелости". Никаких застолий до утра и дорогих нарядов не было и в помине. Дабы соответствовать значимости события, дед начистил свои парадные (они же единственные) ботинки и решил заштопать единственные брюки. Черных ниток не оказалось. Денег на них не было тем более. Пришлось использовать белые, выкрашенные химическим карандашом. Мне вручили похвальный лист за успехи в обучении. После собрания никто не хотел уходить домой. Решили прогуляться по вечернему городу. Никто и подумать не мог, что очень скоро из семнадцати выпускников-мальчиков в живых останутся лишь четверо.
- Дед, а как ты узнал о начале войны?
- Из репродуктора на "крестах" (перекресток улиц Ленина и Коммунаров в г.Богородицке). В те годы значительную часть новостей люди узнавали именно из уличных репродукторов. Пожилые люди запричитали, старухи заплакали.
- И что ты сделал?
- Ничего. Домой пошел. Я как раз возвращался с продуктами.
- И что дальше? Война ведь!
- А что война? Я понял, что пришло время больших и тяжелых испытаний. Но нас готовили к этому. В кино шли фильмы о войне, по радио пели песни: "Непобедимая и легендарная", "Когда настанет час бить врагов... не зевай!". Только что закончилась финская война, из которой СССР вышел победителем. Нам внушали, что страна готова дать отпор врагу, что война если и начнется, то продлится недолго. Мы верили, что никакой враг не сможет перейти нашу советскую границу и военные действия будут вестись на территории противника. Того, что случилось в действительности, мы не ожидали.
Вернувшись домой, дед пришел в военкомат и попросил направить его добровольцем на фронт.
- Дед, не страшно было идти на фронт? Ты же вполне мог остаться в тылу.
- Думаешь, в тылу было легче? Оставшиеся в тылу работали как проклятые, начались перебои с продуктами питания. К тому же вполне можно было угодить в оккупацию. Так что неизвестно, где было сложнее. Мы все были воспитаны в таком патриотизме, что буквально рвались на фронт.
Стремление защищать Родину было сильным не только у деда, но и у большей части его сверстников. Чтобы попасть на фронт дед даже сумел обмануть врачей и скрыть свою близорукость (- 3). Хитрость удалась, но юный враль не подошел по возрасту. Ему было только 17. Поэтому из военкомата его направили во Второе Московское военно-пехотное училище, одно из ведущих на тот момент учебных заведений этого профиля в СССР, подготовившее огромное количество военных специалистов для фронта.
25 сентября 1942 г. я окончил училище и мне было присвоено звание лейтенанта с направлением в действующую армию на должность командира взвода. Я прибыл в Калугу, которая только что была освобождена от фашистов, в 116й ОМСБ 2 состава, где получил назначение на должность командира взвода ПТР в 3-й отдельный батальон бригады. В конце ноября 1942 г. нашей бригаде торжественно вручили Красное Знамя, и мы выдвинулись из-под Калуги к фронту. На фронт мы шли обычной дорогой. Названия деревень уже не помню, шли мимо Козельска, Сухиничей, Плавска, Одоева и на Мценск. Шли своим ходом походным порядком по ночам, так как днем легко могли быть обнаружены и подвергнуты бомбежке. Под самый Новый год мы подошли к передовой и остановились в лесу в районе колхоза "Диктатура пролетариата" Плавского района Тульской обл. Впереди были село Городище, Мценск и город Орел. Новый 1943 г. мы встречали у себя в роте в землянке в лесу. Командный состав роты, разумеется, немного выпил, закусили, чем Бог послал, поздравили друг друга.
Примерно в это время у деда появилась столовая ложка. Он, по примеру других бойцов, отлил ее прямо в земле из алюминиевого фюзеляжа сбитого немецкого самолета. Судя по всему, переизбытка ложек в его подразделении не наблюдалось. Этой ложкой, напоминающей скорее маленький половничек, дед пользовался до конца жизни, не признавая никакие другие. На тот момент по штату личный состав бригады должен был составлять 6045 чел., но в силу находившихся на излечении в госпиталях, откомандированных, отставших во время марша и дезертировавших на поверке 1 января 1943 г. в наличии имелось 5830 человек.
- Дед, а где и как вы спали?
- Спали по-всякому. Когда попадали в деревню, то спали в избах на полу. Хорошо, если была солома. Спали полностью одетые, набиваясь на полу друг к другу так тесно, что если приходилось ночью встать по нужде, то вернуться на свое место было уже невозможно. Тогда разбегались и бросались прямо в гущу тел, после чего начинали работать локтями. Не сразу, но через некоторое время можно было добраться до пола. Во время наступления спали на снегу, стараясь лечь поближе к костру, чтобы согреться. Из-за этого нередко обгорали края шинели или валенки. В целом, одеты были тепло: ватные брюки, брюки форменные, телогрейки, безрукавки у офицеров и шинели. Кто-то обязательно назначался следить за костром. Он же каждые полчаса подавал команду: "Перевернись!", - иначе можно было замерзнуть. Если костер развести было нельзя, то спали на ветках деревьев прямо на снегу.
Время было тяжелое для страны. Она отдавала для фронта все. Питались нормально, хотя перебои бывали. Иногда не наедались, иногда объедались. Давали знаменитые фронтовые 100 грамм водки, которые кое для кого сыграли печальную роль: как привыкли к ним на войне, так и не отвыкли всю последующую жизнь. В начале февраля 1943 г. нам устроили всеобщий смотр, провели учения, и бригада заняла исходную позицию в Чернском районе против села Городище. Тургеневские места! Здесь он охотился, справа от Городища лежит тот самый Бежин луг, где происходит действие знаменитых "Записок охотника". Говорили, что и само село очень древнее и рядом с ним сохранились славянские курганы. Село Городище Мценского района Орловской обл. расположено на месте древнерусского города-крепости Домагощ, основанного вятичами еще в VIII в. и упоминаемого в Ипатьевской летописи под 1147 г. вместе с Москвой.
Крепость изначально строилась в неприступном месте. Помимо дубовых стен с востока ее защищал высокий берег Оки, с севера и юга склоны оврага, а с запада - вырытый в виде серпа ров и вал. С башен крепости, стоявшей на холме, на несколько километров просматривались окрестности, не позволяя врагу подойти незамеченным. Внутри крепости находились деревянные постройки, в том числе деревянный храм. На его месте в XVIII в. выстроили церковь. В 1943 г. немцы церковь взорвали, так как она была хорошим ориентиром для нашей артиллерии. Домагощ, название которого переводят как "гость в доме" или место, где обитает дух предков, словно притягивал к себе войны. Первой стала феодальная война черниговских князей Владимира и Изяслава Давыдовичей, выступавших в союзе с киевским князем Изяславом Мстиславовичем, с новгород-северским князем Святославом Ольговичем. В XIII-XIV вв. Домагощ неоднократно осаждался татарами и литовцами. Местные жители до сих пор находят чугунные ядра - последствия военных действий Смутного времени. Осенью 1941 г. Орловскую обл. в результате операции "Тайфун" оккупировали фашисты. К началу 1942 г. отступившая из-под Москвы 2-а танковая армия под командованием Гудериана вместе с 9-ой армией группы армий "Центр" закрепились на берегах рек Ока и Зуша и сформировали так называемый "Орловский плацдарм". Фашистские газеты именовали его "кинжалом, направленным в сердце России". Наступление на Мценск и Орел планировали начать с прорыва фронта в районе села Городище, которое к этому времени представляло собой крупный неприступный узел обороны немцев. Подразделениям Красной Армии численностью около 750 тыс. человек противостояла 2-я танковая армия немцев общей численностью порядка 300 тыс. Забегая вперед, отметим, что потери Красной Армии составили около 200 тыс. человек убитыми и ранеными. Линия нашей обороны представляла собой обычные укрепления. Позиции противостоявших нам немцев в военном отношении были прекрасно оборудованы: проволочные заграждения, землянки как дома, блиндажи в несколько накатов, окопы полного профиля с перекрытиями и ходами сообщения. Окоп нормального профиля имеет глубину 110 см, окоп полного профиля - 150 см. Немцы стояли там около полутора лет. Все подступы к селу Городище были заминированы. Саперы разминировали в минных полях только узкие проходы. Стоит сделать шаг в сторону - взрыв мины со всеми последствиями. Очень нас беспокоили снайперы. В такой ситуации наступлению должны предшествовать артиллерийская обработка переднего края, бомбежка с воздуха, при самом наступлении применение танков и т.д. Видимо, у командования не было возможности сделать это. До нас взять Городище безрезультатно пыталась 5-я Стрелковая дивизия.
И все же пара фотографий у деда сохранилась. Сделаны они, судя по дате на обороте, 17 января 1943 г., перед началом наступления наших войск. На одной из немногих фотографий той поры снялись командир нашей ПТР Смекалов Н.Н., командир взвода Соловьев В.А. и он. Фактически это весь командный состав роты ПТР, состоявшей из 2-х взводов. Для всех 3-х командиров война закончится в феврале 1943 г. Комроты Смекалов будет серьезно ранен в ходе первого наступления на Городище. Дальнейшая его судьба неизвестна. Его место займет дед, который в этой должности продержится тоже одно наступление. Если мне не изменяет память, то именно про Соловьева дед рассказывал, что он вместе другими бойцами устроился на ночь под танком, куда не задувал ветер, и было не так холодно. Утром танкист, забыв о спящих под его машиной бойцах, дал полный ход. Соловьеву переехало ногу, и его отправили в госпиталь. Пострадали и другие бойцы. Дед вспоминал, что его тоже звали под танк, но он отказался.
- Когда вы вступили в настоящий бой?
- Боевой крещение мы приняли 14 февраля 1943 г. Все началось с так называемой разведки боем. Производится наступление на позиции неприятеля, создается видимость начала наступления. Противник начинает обороняться и обнаруживает свои огневые средства, а наступающая сторона фиксирует их местонахождение. Делается это для того, чтобы при настоящем наступлении знать, где они установлены, чтобы в первую очередь их подавить, вывести из строя, облегчить наступающим выполнение боевой задачи, отвлечь противника и прорвать его оборону.
Из Журнала боевых действий 20 танкового корпуса: "14.2.43 Распоряжением Штарма 3 о вводе 116 ОМСБр в прорыв с задачей... развить успех. Атака была назначена на 3-00, но ввиду неготовности частей была перенесена на 4-30. 116 ОМСБр должна была быть введена в прорыв для развития успеха, но в действительности бригада вводилась не для развития успеха, а для прорыва переднего края обороны противника, т.к. впереди действовавшие части 5 и 283 СД успеха не имели. В 4-30 без артподготовки бригада вводится в бой. Атака успеха не имела. Моряки залегли на берегу Оки. Успех не намечался, к исходу дня моряки несли большие потери".
- Дед, ты ходил в атаки?
- В атаки ходил как все и со всеми. Особых подвигов не совершил, но свои офицерские обязанности выполнял добросовестно. Лично я не знаю почему, может быть по молодости, о том, что меня могут убить, никогда не думал. Укрепляет в себе уверенность и то, что ты являешься офицером, твои подчиненные видят в тебе человека, который прежде кого-либо умеет и может их защитить. Приходилось бывать в рукопашном бою, когда одна группа людей с винтовками в руках устремляется на другую такую же группу. В этих случаях старался помогать себе огнестрельным оружием, гранатой, не допуская встречи с противником грудь в грудь. Был у меня во взводе командир отделения старшина 1 статьи (сержант) П.Крылов, сибиряк, человек исключительной физической силы, который был постарше меня и уже успел повоевать на финской войне. Перед атакой он обычно говорил мне: "Держитесь за мной, лейтенант. В случае чего помогу".
- В фильмах идущие в атаку обычно кричат "За Родину! За Сталина!" Что кричали вы?
- Что кричали матросы, идя в наступление? Кричали по-разному: кто-то "За Родину", кто-то "За Сталина", но были и другие крепкие слова, о которых говорить и писать не принято.
По следственной привычке для того, чтобы восстановить картину происходившего в те дни, я решил найти других свидетелей и вскоре наткнулся на воспоминания об этом самом бое старшины второй статьи И.В. Старикова из Владивостока, воевавшего в соседнем первом батальоне: "На рассвете наш первый и третий батальоны пошли в атаку. Осторожно, без шума перебрались через Оку, вскарабкались на обрывистый берег. До передовой немцев - м. 400. Когда мы прошли по глубокому снегу половину этого расстояния, наш ротный первым сдёрнул шапку и надел бескозырку. Все, кто сохранил бескозырки, и я тоже, тут же последовали его примеру, другие распахнули или сбросили шинели, показывая тельняшки и, дружно грянув "полундра" (кто не знает, это - морское "ура"), рванули вперёд, к проволочным заграждениям "в четыре кола". И тут вся немецкая оборона засверкала точками огней. Страшное дело началось! Косили они нас из пулемётов в упор, хладнокровно. Мы падали, вставали, снова падали, ползли - но нигде не было укрытия в белом поле от пуль... Треть из нас всё же добралась до проволочного заграждения, а там ни одного прохода, везде густая колючая проволока! Здесь и ударила мне пуля прямо в рот, выбила передние зубы и вышла через щёку. Другая пуля сбила с головы бескозырку... Я упал... Прямо в локоть ударила разрывная пуля. Тут я и сознание потерял. Руку потом отняли, на этом и закончилась для меня война..."
- Дед, а были на войне необычные случаи?
- На войне все было. Однажды во время наступления я вместе с Игнатовым, командиром одного из отделений моего взвода, чуть не угодил в плен к немцам. Дело было ночью. Кругом стрельба, команды "вперед"... В связи с исключительной плотностью огня дальнейшее продвижение вперед стало невозможно. В наступлении мы потеряли ориентировку и уже подумали, что наступаем на своих. Мы сползли в воронку от снаряда, решили дождаться рассвета и сориентироваться. Когда стало рассветать, мы увидели, что немецкое боевое охранение уже перед нами. Мы так энергично наступали, что чуть не залезли в немецкие окопы. Слава Богу, этого не случилось. Решили ждать до вечера. Иначе уйти незамеченным из-под носа у немцев было невозможно. День тянулся год. Весь день просидели мы в воронке от снаряда, дожидаясь темноты. Если бы мы высунулись из ямы, нас сразу же расстреляли. Страшно хотелось есть. С собой у меня оказалась фляга с водкой, а у Игнатова - пара галет. Поели. К концу дня немцы с собаками вышли на поле добивать раненых. Мы испачкались кровью лежавшего рядом убитого солдата, упали лицом в грязь на дно воронки и притворились мертвыми. Тело того солдата сползло и частично накрыло меня. Немцы были совсем рядом. Мы чувствовали дым их сигарет. Я неплохо понимал разговорный немецкий и слышал, как один из солдат вскинул автомат и сказал: "Сейчас я их прошью", - на что другой ответил ему: "Не трать патроны на этих свиней, они все в грязи и давно уже мертвы". К Игнатову подбежала немецкая овчарка и начала его обнюхивать. Обычно эти собаки, найдя живого бойца, садились возле него и начинали лаять.
На войне человек часто бывает на грани со смертью, поэтому естественная реакция на это - страх. Это нормальная реакция для всякого человека, пока у него не "поехала крыша". Живот смерти боится! Внешнее пренебрежение к смерти, сила воли подавить этот страх, умение владеть собой, а когда нужно пойти на риск, чтобы выполнить боевое задание, - вот как надо вести себя. Чудо или судьба, но собака не залаяла. Немцы пошли дальше. Кто-то из них, уходя, говорил: "Что я здесь делаю? Дома у меня жена, дети, старая мать, а я должен убивать этих русских. Надоело!" Как только стал наступать вечер, мы начали выползать из воронки. Совсем рядом горела линия немецких костров, вдоль которых бегали все те же собаки, охранявшие своих хозяев. И снова собаки не залаяли. Судьба или какие-то другие сверхъестественные силы, но существует еще что-то, определяющее результат пребывания на фронте. Снег был очень глубок, ползти было трудно. Через некоторое время мы пошли перебежками. В общем, ушли. Свои уже не чаяли нас увидеть живыми.
"Журнал боевых действий 20 танкового корпуса": "15.2.43 116 ОМСБр до наступления светлого времени выходила из боя частично, а остальные части выходили вечером с наступлением темноты..." Задание командования мы выполнили, но потери в личном составе были весьма ощутимы. У меня во взводе выбыла 1/3 бойцов. Наутро нас сняли с позиции и отвели в какую-то деревню отдохнуть и привести себя в порядок. Через 3 - 4 дня нас вновь направили на передовую, где мы делали то, что положено на войне. Вот так и проходили фронтовые будни.
Дед понимал, что вопреки правилам военной науки их бригада воевала не умением, а числом, но написать этого не мог. Когда его спрашивали о самих боях, неизменно отделывался общими фразами, вспоминая поэтессу Ю.Друнину, бывшую во время войны санитаркой:
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Дед во многом придерживался внутренней довольно жесткой цензуры. Закрытость тем войны связана, с одной стороны, с тем, что не во всех случаях ход событий, участником которых он был, укладывался в официальную версию. Дед это признавал, но от этих признаний ничего не менялось. В апреле 2007 г. корреспондент программы "Время" Первого канала П.Полуйчик после продолжительной беседы с дедом сказал об этой его черте так: "Гриф секретности с его воспоминаний будет снят нескоро". Оказалось, никогда. С другой стороны, причиной этого молчания стало время, на которое пришлось становление деда как личности. Он вспоминал, что после боя один матрос его роты ПТР подошел к подбитому немецкому танку и, осмотрев его, сказал: "А броня у фрицев толще нашей". Слышать эту фразу могли 3 человека из их бригады. Через час матроса, рассматривавшего подбитый танк, забрали. Больше его никто не видел. Говорили, что его осудили по политической статье за подрыв боевого духа и пропаганду мощи вражеской армии. Вот так. В памяти деда жила и другая история. В первые дни войны подразделение, в котором служил его родной дядя Михаил, было окружено. Поняв, что он может попасть в плен, дядя деда застрелился. Он понимал, что его, бывшего царского офицера, перешедшего после Революции в Красную Армию, ни в плену, ни в случае возвращения из плена не ждет ничего хорошего.
Попробуем восстановить кое-что из "проверенного внутренней цензурой" деда. Ружья ПТР при всех своих достоинствах обладали одной особенностью: для достижения высокого поражающего эффекта вести огонь из них нужно с минимального расстояния. Ведь главное даже не в том, чтобы попасть в танк, а в том, чтобы поразить его экипаж. Почему? Оставшиеся в живых члены экипажа просто расстреливали бойцов ПТР, которые сами выдавали свое нахождение облаками пыли или снега, возникавшими в момент выстрела. Поэтому бойцам ПТР, дабы выжить, нужно было все время перебегать с места на место. Положение бойца ПТР на поле боя было незавидным. "Вполне типичным был случай, когда из бронебойной роты после первой же атаки немецкой танковой роты (10 танков) в живых не осталось ни одного человека, причём, 3 немецких танка отступили невредимыми". Про ПТРы даже говорили: "Ствол длинный, жизнь короткая".
Оборона у немцев была крепкая, и уже к 15 февраля мы понесли большие потери. Были они и в моем взводе - погибли мой заместитель ст.сержант Д.Рагулин, морпех Ромашкин и многие другие. Я, как видите, в ту пору уцелел. Бой был ночью, и очень жестокий. Немцы ответили всеми огневыми средствами. ПТРовцы, то есть мы, в основном, и били по огневым точкам врага.
Причина больших потерь в роте деда в том, что в боях за Городище и без того незавидное положение бойца ПТР усугублялось тем, что он работал и за себя, и за малую артиллерию, и за танки, которые в первой атаке участия вообще не принимали.
По данным "Журнала боевых действий 20 танкового корпуса" малая артиллерия не дошла до места боя "из-за недостатка тяговой силы", то есть обыкновенных лошадей. В пути остались и многие танки. Одна из цитат: "На маршруте остались отдельные танки (Т-34 - 4 танка и Т-70 - 4 танка) по техническим неисправностям, допущенным неопытностью водительского состава (заклинивание моторов Т-34-2 и неисправностью системы питания и смазки Т-70-4)". Называют и еще одну причину отставания танков: "ввиду большого снежного покрова".
- Дед, а что вы делали в перерывах между боями?
- Ничего не делали, отдыхали. Песни пели.
Дед знал бесконечное количество народных и советских песен, романсов, пел их хорошим, звучным голосом.
В низенькой светелке огонек горит,
Молодая пряха у окна сидит...
Большую часть этих песен сегодня уже никто не помнит. Наверняка, часть из них дед перенял от дальневосточных матросов. К примеру, песню про пограничника Коробицина не знает даже Интернет. А дед многие годы каждое утро начинал громогласным:
Сдавайся, красный командир! Сдавайсь!
Очисти нам границу!
Но даже глазом не моргнул
Отважный Коробицын.
И потом
Он банду бил, как надо бить,
И банда отступила...
Андрей Коробицын - реальный человек с Дальнего Востока. В ночь на 21 октября 1927 г. он погиб в неравном бою с 4 вооруженными бандитами, пытавшимися перебраться из Финляндии в СССР. Его именем названы погранзастава под Выборгом, его родное село в Вологодской обл., где установлен памятник, и даже ледокол-паром, по сей день курсирующий на линии Ломоносов-Кронштадт. Ледокол есть, а песню никто не помнит...
И еще дед любил песню "На безымянной высоте", появившуюся уже после войны, но история песни так напоминала пережитое им на фронте! Незнакомый поселок на безымянной высоте. Дымящаяся роща и горящий закат. Яростные атаки, перекрестный огонь, кружащие вражеские самолеты, численное превосходство противника и огромные потери среди наших бойцов. И как перекликались слова песни со словами деда:
Кто хоть однажды видел это,
Тот не забудет никогда.
Правда, дед всегда комментировал строчку "Землянка наша в три наката":
- Землянки на фронте в три наката никогда не делали, обходились двумя. Три наката - это уже блиндаж.
- Дед, а что такое накат?
- Накат - слой бревен, засыпанных землей.
Это дед знал хорошо. Он неоднократно показывал мне землянки в богородицком парке, вырытые нашими солдатами во время войны.
- Присмотрись: та, что побольше, - солдатская, поменьше - офицерская. Мы на фронте рыли такие же.
Вот только не знал дед, что в песне речь шла о конкретной высоте Безымянная у поселка Рубеженка Куйбышевского района соседней Калужской обл., которую в сентябре того же 1943 г. штурмовала 139-ая стрелковая дивизия, сформированная из сибиряков, которых было немало и в бригаде деда.
20 февраля 1943 г. бои достигли высшего напряжения. Наши позиции неоднократно бомбила немецкая авиация, обстреливала немецкая артиллерия, мы отбивали танковые атаки. После того, как командир нашей роты Н.Смекалов выбыл из строя, на его место назначили меня. Люди вели себя очень мужественно, храбро, отважно, проявляя инициативу. Высок был дух достижения Победы. Недаром немцы называли наших моряков чёрной смертью. Я считаю, что такие соединения, как наша бригада, были лучшими в составе Красной Армии. Перед самым боем артиллеристы говорили, мол, все огневые точки противника подавлены, стрелять по вам некому, пойдете в полный рост! Немцы оказали яростное сопротивление, и бой разгорелся вполне серьезный.
Из "Журнала боевых действий 20 танкового корпуса": "20.2.43 ... После мощной артподготовки /в 9-30/ начали наступление. Но как только наши бойцы подошли к проволочным заграждениям, так огонь противника сделался настолько интенсивным, что пехота была вынуждена залечь, неся большие потери".
Вот свидетельство другого участника того боя И.Бергера: "Мы лежали на берегу реки, как вкопанные. Пошевелиться было невозможно, ибо снайперы, размещенные на высотах и на колокольне церкви, вели уничтожающий огонь по всем, кто подавал малейшие признаки жизни. Часов в 12 прилетели немецкие самолеты и начали нас бомбить... Из роты в 130 человек нас осталось человек 20...". Помню такой момент. Наступаем на Городище. Светит солнце. Мы выдвигаемся к реке, к рубежу накапливания. В небе чирикают птицы, и тут же свирепствует смерть. В заминированном поле саперы проделали дорожку шириной около одного метра. Все наши ползли и перебегали только по ней, а снайперы как раз выбивали людей на дорожке. Тогда мне пришла мысль сойти с дорожки в чистое поле. Отбежав 5 м., я лег в снег. Не успел я это сделать, как за мною последовал зам.командира 2 роты по политчасти. Его тут же разорвало. Стало ясно, почему все жмутся к дорожке: мы находимся на заминированном поле. Но мы собрали свои силы в кулак и ударили. Страшен русский человек, когда он с винтовкой со штыком наперевес идет в атаку.
- Дед, а как во время наступления вы переправлялись через реки? Ока же не маленькая, да и течение в ней сильное.
- Через реки переправлялись кто как сумел: по льду и вброд. Лед местами был разбит артиллерией противника.
Местные жители, как легенду, рассказывают о том, что воды Оки, вышедшие из-под разбитого снарядами льда, были красными от крови советских бойцов, которые десятками гибли, пытаясь переправиться через реку под шквальным огнем противника. По воспоминаниям ветеранов 116 бригады в какой-то момент переправы через реку с немецкой стороны через усилитель раздался голос: "Морячки, здесь вам не Тихий! Искупаем в кровавой Оке!" Февральская вода и обломки льдин лишали шанса выжить даже легко раненных. Люди просто уходили под лед. При переправе через Оку нас поддерживали танки, если не ошибаюсь, 20-го корпуса, но их было немного.
Вот так корректно это обычно им и формулировалось. Деда прорвало только в самых последних письмах.
Конечно, я круглые сутки был вместе с матросами-солдатами и, естественно, не мог знать ничего, кроме задач, которые передо мной ставились, но полагаю, что нашу бригаду можно было бы использовать более эффективно, с большей результативностью. Прежде чем посылать людей в наступление, по правилам военной науки должны быть проделаны определенные работы для облегчения выполнения боевой задачи, прежде всего артиллерийская подготовка. Во время наступления пехоту должны поддерживать танки. В нашем случае всего этого сделано почти не было, что и повлекло такие большие потери. Бригады фактически не стало. Не знаю, насколько это верно, но слышал, что кого-то из высших начальников за эти упущения привлекли к ответственности. По данным все того же "Журнала боевых действий 20 танкового корпуса" 20 февраля 1943 г. в атаке участвовало всего 3 танка. Более того, 2 танка из них были подбиты.
Дед вспоминал, как помогал выбираться нашим танкистам из одного из подбитых танков. К переправившимся через Оку, среди которых был и дед, присоединился только один танк. Но и эти 3 танка "под огнем противника, смело маневрируя и уничтожая с хода огневые точки врага, способствовали пехоте занять Городище". Рассказывают, что переправившихся ждало новое испытание: холм, на котором обосновались немцы, был полит водой и заледенел. Крайне сложно было переправлять перебравшимся через Оку бойцам боеприпасы и подкрепление. И все это под нестихающим огнем немецкой артиллерии и жуткими бомбёжками "юнкерсов". Тем не менее, 21 февраля "в 6-00 116 ОМСБр:, не дожидаясь танков, начала атаку".
Помню, как мы (нас было трое) подбили немецкий танк. Он пер на нас с грохотом, лязгом и стрельбой. Кто-то занял более удобную безопасную позицию, а я и упоминавшиеся уже мною Игнатов и Тихонов, пропустили танк через свои позиции и забросали его противотанковыми гранатами. Танк был подбит. Экипаж пытался уйти, но его расстреляли из автоматов. Трудно все это вспоминать теперь. Вскоре стало ясно, что наши войска преодолели только передний край обороны противника и вышли к главной полосе обороны, проходившей по высотам, где были мощные опорные узлы. Положение наших частей усугублялось регулярными бомбардировками авиации и постоянными контратаками противника, в одну из ночей 116 ОМСРб отбила их 8. 21 февраля 1943 г. я был контужен и тяжело ранен осколком мины при очередной перебежке во время наступления. Произошло это неожиданно и просто. Мы наступали. Когда мы втроем вскочили, чтобы перебежать, примерно в 3,5 м. от меня и несколько вправо прилетела из миномета мина и разорвалась. Я тут же получил тупой удар по ноге выше колена и встать на ноги уже не смог. Один из нас вообще не проявил признаков жизни, а третий зажал то ли руку, то ли бок и убежал в тыл. Ранение было в верхнюю треть правого бедра, оказалось тяжелым с повреждением кости и седалищного нерва.
Дед вспоминал, что он пролежал в полузабытьи на снегу почти сутки. Сил не было даже на то, чтобы пошевелиться. Вдруг он увидел, что к нему подошел наш лыжник из разведроты. Каким-то чудом он определил, что одно из множества валявшихся на поле тел принадлежит живому человеку.
Он скинул с лыж стоявший на них станковый пулемет, положил меня на лыжи и отвез меня на 600 м. к реке, откуда мы начинали наступление, к полевому госпиталю. Когда он передавал меня врачам, я спросил:
- Как зовут-то тебя?
- Гришка Юткин.
Это все, что известно об этом бойце. В 3 томе Книги памяти Приморья я нашел сведения о рядовом Г.М. Юткине, 1916 г. рождения, пропавшем без вести летом 1943 г. под Курском. Может быть, это он? В феврале 1943 он вполне мог быть под Орлом, да и призывался он из Тернейского района Приморского края, а дед говорил, что 116-я отдельная военно-морская бригада, в которой он служил, почти полностью состояла из дальневосточных матросов.
Дед вспоминал, что, начав приходить в себя в полевом госпитале, он почувствовал, что на снегу у него страшно промерзла раненая нога. Решено было ее ампутировать. Молоденькая медсестра прижала ногу к себе и теплом своего тела отогревала до утра. Раненую ногу спасли, но ходить двадцатилетний инвалид научился только через год.
От этого ранения я страдал всю жизнь. Нога стала неполноценной, из-за повреждений нерва развился хронический радикулит. Село Городище было взято, взяты пленные, трофеи. Бой продолжался.
"Журнал боевых действий 20 танкового корпуса": "В 16-00 командир 116 ОМСБр вводит в бой свой резерв - батальон автоматчиков - и овладевают Городище... В течение дня бой за Городище продолжался с прежней силой, борьба за траншеи велась мелкими группами. Выбивали противника штыком и гранатами. По овладению Городище - понесли ощутимые потери и особенно 116 ОМСБр. Комбриг 116 докладывал в 19-00: "В стрелковых батальонах осталось по 150 активных штыков...". Противник потерял до 100 чел. убитыми и ранеными, отошел в Ниж. Ущерово".
После трёхсуточного, почти непрерывного, боя в ночь на 24.02.1943 г. обескровленная бригада (потеряла в боях более половины своего численного состава, в том числе 1009 чел. убитыми и пропавшими без вести) была отведена в тыл. Место моряков заняла свежая 342-я стрелковая дивизия. Правда, вскоре эта дивизия отступила, не выдержав натиска врага. Окончательно Городище было освобождено только в июле 1943 г. Позднее не слишком щедрый на похвалу Г.К. Жуков отмечал, что "не раз отличались моряки... Они покрыли себя боевой славой и в значительной степени содействовали общему успеху советских войск".
В середине апреля командовавший на тот момент бригадой полковник А.Ф. Кустов направил ходатайство о присвоении бригаде почётного наименования "тихоокеанская" как символ отдания долга памяти погибшим морякам и продолжения их традиций. Но к 25 апреля 1943 г. после боев за Городище и Красное Сергиево по данным отчета начштаба бригады подполковника М.Бочкова численность бригады составила 1 838 чел. Погибло, ранено и пропало без вести 3 992 чел., то есть 2/3 бригады. Присваивать почетное наименование было просто некому.
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 07 Май 2010, 23:33 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | "Журнал боевых действий 20 танкового корпуса": "В 16-00 командир 116 ОМСБр вводит в бой свой резерв - батальон автоматчиков - и овладевают Городище... В течение дня бой за Городище продолжался с прежней силой, борьба за траншеи велась мелкими группами. Выбивали противника штыком и гранатами. По овладению Городище - понесли ощутимые потери и особенно 116 ОМСБр. Комбриг 116". В мае 1943 г. оставшихся в живых моряков бригады влили во вновь формировавшуюся в районе г. Белева Тульской обл. 110-ю стрелковую дивизию Брянского фронта (3 формирование), которая принимала участие в Орловской, Смоленской и Брянской наступательных операциях, одной из первых вступила на землю Белоруссии, участвовала во взятии Кёнигсберга. Боевые действия закончила в мае 1945 г. выходом к Вислинскому заливу. Среди ее воинов командир орудия ст. лейтенант Е.Фрадков, удостоенный за бои в Восточной Пруссии звания Героя Советского Союза. Когда в 2007 г. премьер-министром России стал М.Фрадков, дед с гордостью прочел в официальной прессе, что Михаил - сын именного того героя войны. И только в 2010 году я узнал, что родственниками эти Фрадковы были только в прессе. Подвиг Е.Фрадкова от этого своей значимости не потерял. Но и спустя годы бойцы, выжившие в те дни, несмотря на то, что в их жизни были и другие сражения, в один голос говорят, что именно этот бой за Городище остался перед глазами на всю жизнь.
С этого времени фактически прекратилась моя связь со 116й ОМСБ. Писать было некому. Судьбу своих товарищей я не знал, но знал, что большинства из них уже не было, это факт. Написать в Штаб бригады не догадался, да и посчитал нетактичным отвлекать от боевых дел своими личными интересами. Слышал, что бригада была снята с позиций, так как наступать уже не могла. Известно, что личный состав пехотных соединений и частей за время войны менялся несколько раз. Дело доходило до того, что в некоторых частях не оставалось даже человека из первоначального состава. Жаль, бесконечно жаль ребят, навсегда оставшихся на поле боя, жаль их родных. Но с потерей одних приходили другие. Велика Россия! Несомненно то, что за время ВОВ подобные результаты были и в других соединениях, частях, подразделениях. Для меня же начались "хождения по госпиталям": Серпухов, Бугуруслан, Уфа. Помню, как в ожидании поезда с другими ранеными лежал на носилках в вестибюле просторного вокзала на ст. Скуратово. По дороге в госпиталь долго стояли на вокзале в Туле, которая запомнилась своим удивительно вкусным черным хлебом.
С тех пор, бывая в Туле, дед обязательно покупал черный хлеб.
Тула нас не приняла, и нас повезли в Москву, оттуда в Серпухов, где я лежал около месяца. Ко мне приезжала мама. Как ей было тяжело доехать до меня, один Бог знает! Везде стояли кордоны и заграждения. Через несколько дней меня увезли в Бугуруслан, а затем в Уфу в Башкирии. Долго лечился. В Уфе я узнал об освобождении нашими войсками Мценска, а потом и Орла, в честь которого в Москве был дан первый за войну артиллерийский салют. Первоначально я думал, что пролежу в госпитале месяца полтора, а оказалось, что пролежал до 2 сентября 1943 г. Только через 6 мес. я был выписан из госпиталя с представлением 3-месячного отпуска по ранению. Одновременно мне дали инвалидность 2-й группы и положили пенсию 365 руб. По истечении отпуска мне удалось обмануть врачей, заверив, что я здоров. Будучи признан ограниченно годным, я служил в различных частях, где учил солдат, готовя маршевые роты для фронта.
Земля села Городище до сих пор хранит следы тех боев. Холмы в районе слияния Оки и Зуши перерыты, много старых траншей, обвалившихся блиндажей, дзотов. На тульском берегу Оки на месте позиций Красной Армии установлен Поклонный Крест. На орловском берегу, на самом бугре, у взорванной немцами церкви братская могила погибших воинов, в которой похоронено 760 чел. Много погибших и умерших от ран похоронены в братских могилах на границе Орловской и Тульской обл. На вершине одного из древних курганов стоял советский крупнокалиберный пулемёт. Уже в 1980-е годы во время раскопок этого кургана археологи обнаружили двухметровый слой стреляных гильз. Сложно поверить, что все это происходило не где-нибудь, а в тургеневских местах, где, кажется, до сих пор соревнуются деревенские певцы, бьет источник малиновой воды, живет однодворец Овсянников и рукой подать до того самого Бежина луга... Местные жители, вернувшиеся в Городище после освобождения, вспоминали, что от села в полтораста дворов не осталось ни одного целого кирпича, всё было в воронках да траншеях. 3 года после освобождения на поле боя вырастала трава в рост человека. Говорили, что это от того, что земля пролита кровью. В земле было столько осколков и прочего металла, что тяпка затуплялась за 2-3 час. Очень много женщин и детей покалечилось и поубивалось на минах, на которые до сих пор иногда нарываются трактористы.
Война есть одно из величайших бед народа, и очень бы было хорошо, чтобы она у нас никогда не повторилась. Бесконечно жаль ребят, которые погибли молодыми в боях за с.Городище, но что поделать, война есть война, люди гибнут, получают ранения... наша бригада, считаю, свое дело сделала. Ведь каждый удар по врагу способствовал Победе. За эти бои я был награжден позднее орденом Красной Звезды. Я очень доволен, что моя судьба сложилась так, что воевал и служил Родине честно и полно, отдавал себя без остатка. Это не сказка, а самая настоящая быль. Так было. Люди шли на смерть за свою горячо любимую Родину.
Может, я не все написал, многое упустил, что-то уже в памяти стерлось, простите, если так. Благодарю за присланную фотографию. Мне очень приятно, что Вы и ребята проявили большой интерес и, я бы даже сказал, любовь к людям, отдавшим свою жизнь за Родину. Многие представители современной молодежи этой темой не интересуются. Наше поколение стремилось защищать Родину, а теперь многие уже в мирное время служить не хотят. В некоторой степени в этом виновато наше правительство, которое, в основном, чествует участников войны словами. Многие фронтовики по различным причинам бедствуют, а ведь им осталось так немного. Но серьезной материальной поддержки нет. По-моему, создание приличных условий значительно укрепило бы авторитет участников войны. Молодежь поняла бы, что Родина не забывает своих сынов-воинов, и была бы настроена соответствующим образом, что очень важно для государства.
В.В. Саморуков.
Не верится, что человек, который рассказывал нам с братом сказки про братца Лиса и братца Кролика, катал на санках, помогал решать задачки про встречающиеся поезда... Просто не верится, что это мой дед в феврале 1943 выжил в тех окопах под селом Городище. Думаю, он и сам порой не верил в это, потому и не любил вспоминать и рассказывать о войне. Ведь воевал он именно для того, чтобы его потомки не знали всех ужасов войны. Мы их и не знаем. То немногое, что нам известно, это лишь верхушка ужасающего айсберга. И каким же нужно быть человеком, чтобы после всего пережитого сказать своему внуку: "Убивать плохо. Даже на войне. Даже фашисты - они тоже люди".
P.S.: 9 мая 2008 г. в квартире деда раздался звонок телефона. Отец снял трубку и услышал знакомый голос:
- Здравствуйте, это Михаил Безгин. Будьте добры, пригласите Владимира Владимировича.
- ...Владимира Владимировича больше нет. Уже две недели.
- ...Спасибо, что он был...
ДЕВОЧКА БЕРТА ИЗ БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА
Чем старше становлюсь, тем пристальнее вглядываюсь в прошлое – в свои детские годы, выпавшие на войну. Когда началась война, мне было 3 года. Жили мы в Минусинске, на ул. Подсинской. Отца моего – Григория Исаевича Рыбина – призвали в первый же день войны. Трёхмесячные курсы танкистов он окончил досрочно и в звании сержанта был направлен на Ленинградский фронт. Отец воевал в составе отдельного танкового батальона, весь личный состав которого состоял из танкистов, не имеющих боевого опыта. В одном из писем домой он рассказывал, как во время боя вытащил из горящего танка раненого товарища. Из района, занятого фашистами, они ползли к своим три дня, вернее, три ночи, чтобы не попасть в плен. Всё это время они «питались» болотной жижей. Тела их распухли от голода и холода, сапоги пришлось разрезать, так как снять их было невозможно.
Когда в Ленинграде начался голод, военные переживали блокаду вместе с ленинградцами: отец писал, что они добровольно отдавали половину своего пайка детям. Эхо той страшной блокады докатилось и до нашего сибирского городка. Весной 42-го я увидела из окна, как хромая девочка лет 9 бродит по нашему огороду, выкапывая палочкой из-под оттаявшей земли клубни. Моя мама – Мария Ивановна – привела её к нам и накормила картошкой. А хлеба у нас не было. Хлеб мы с мамой и старшей сестрой Шурой и сами ели редко. Берта ела картошку, стараясь не уронить ни одного кусочка, ни одной крошечки, и рассказывала, что они с мамой – эвакуированные из Ленинграда, что мама болеет, не может встать, и у них совсем нет еды. Мы слазили в подполье, нагребли картошки и понесли в дом, где жила Берта. Её больная мама лежала в холодной комнате и нехорошо кашляла. В комнате была только железная кровать и единственный стул. Мы сходили за дровами, истопили печь. Наша мама напарила в железной кружке корешки солодки.
Хрупкая женщина тонкими муз. пальцами взяла из маминых рук кружку и заплакала. Она пила горячий напар, ела картошку и плакала, плакала... И кружка дрожала в её руке. А Берта сидела на единственном стуле и тоже пила горячий напар. Эту картину я не забуду никогда в жизни.
Наши новые соседи чудом остались в живых. Согревшись и успокоившись, мама Берты рассказала, что в феврале 1942 г. в город прорвался железнодорожный состав с продовольствием. После разгрузки в теплушки посадили женщин и детей и пытались вывезти из города в тыл, но состав разбомбили. Лишь немногие уцелевшие смогли по шпалам выбраться из этого ада. Берта обморозила ноги, и ей ампутировали полстопы, поэтому она и хромает. Весной 1942 г. в наш дом пришла похоронка. В ней сообщалось, что наш отец геройски погиб 11 марта 1942 г. – сгорел в танке и похоронен в братской могиле. Собрались соседки, прочитали, многие плакали. Похоронки приходили на ул. Подсинскую часто. Женщины и дети читали их все вместе. И вместе плакали – о каждом не вернувшемся. Вместе было хоть немного, но легче…А через несколько дней пришло письмо от отца: «Иду в семнадцатый бой». Письмо от живого папы опоздало: похоронка дошла быстрей. Лихолетье мы пережили благодаря тому, что нам с сестрой назначили пенсию за погибшего отца – по 200 руб. Это давало возможность покупать одежду. От голода нас спасал огород: своя картошка, свекла, морковь, лук и репа. Из Артемовска приезжала к нам баба Катя – папина мать, готовила нам «сладости»: томлёную в русской печи калину да паренки из свеклы и репы. А чай мы пили «вприкуску» с распаренными в кипятке корешками солодки. И всё это время мама делилась нашей немудрёной едой с нашими соседями-блокадниками. Мы дружили с Бертой, особенно – моя старшая сестра Шура, ведь они были ровесницами.
Мама долго не хотела верить, что отец погиб. Ведь бывало, что и после похоронки мужчины возвращались. И она ждала, ждала... Пока её ни увидел К.Назаров, пришедший с японской войны. Он влюбился в маму с первого взгляда! Да и как можно было не влюбиться – мама была красавицей. Миниатюрная, с тонкой талией и длинными-длинными чёрными косами. Я любила встречать её с работы. Походка у неё была быстрая, летящая, ноги маленькие, обутые в туфельки на высоком каблуке. Голова поднята гордо, косы уложены венцом, в 2 ряда. Даже самое простое платье смотрелось на ней по-королевски. В 1948 г. мама вышла за Костю замуж. Жили они душа в душу, в 1949 г. мама родила ему дочь Людмилу, нашу младшую сестру. Костя был замечательным отчимом, я звала его папой, потому что любил он нас всех искренне.
Мама овдовела второй раз в 1956 г. Наш второй папа Костя умер от туберкулёза. У многих пришедших с войны, подорвавших на ней здоровье, был недолгий век. А письма от Берты приходили в наш дом и спустя годы после войны. Берта, уехавшая с мамой из Минусинска, не забывала поздравить нашу маму с праздниками и писала, что всегда помнит ту военную картошку и тот чай из корней солодки – такие сказочно вкусные.
Альбина
А.Г. Наумова, в девичестве Рыбина, после окончания Красноярского мед. института, который закончила и её сестра Александра, по распределению приехала в Туву – в 1962 г. Работала врачом до 1997 г., сейчас на пенсии, инвалид первой группы. Её супруг – В.И. Наумов – тоже врач, хирург-травматолог, сейчас инвалид 1-й группы. Врачом стала и дочь Светлана. Внуку Ванечке 10 лет. Именно для него пишет сейчас Альбина Григорьевна подробные воспоминания: о своём роде, о войне, о жизни. Чтобы знал и помнил.
ЦА №5 (3-10 февраля 2006)
Поблекли строчки писем фронтовых,
назад полвека присланных тобою...
Порой я перечитываю их.
Последнее - из Ржева, с поля боя.
Притихла ночь, но тишина - ловушка,
в безмолвии тревожном трудно спать:
"Какие любит доченька игрушки?
Вернусь и будем вместе с ней играть...
"Ты не вернулся к нам, а жизнь идет,
внучат уже имеет наша дочка...
И им она когда-нибудь прочтет
отцовских писем ласковые строчки.…
Какие разные письма. Горький говорил о том, что нельзя сказать ничего такого, о чем бы и как бы ты ни говорил, что не характеризовала бы тебя самого. За каждым письмом – живой человек. И С.Лурье, очевидно, счастливый в браке и привыкший говорить с женой обо всем, и в сыне уже видящий друга и помощника. И П.Сорокин – совсем мальчишка, такой трогательный с этим его шелком, и горе его матери за кадром и, конечно, бабушки. Такие простые письма, вообще ни о чем, вроде бы. А они обо всем. В письмах этого мальчишки все до озноба ясно, война и горе, как они есть .А Абрам Семенович – явно замполит, комсорг или парторг. И Наташа Черняк! Фотография, видеосъемка вечера! Увидела, рассмотрела этот вечер и захотела поделиться, хоть как-то сохранить. Война, страшно, больно, бомбардировщики, неизвестно, будет ли завтра, будет ли полчаса спустя, а она замечает тонущую в облаках луну! Эта девушка выжила на войне и стала серьезным ученым - химиком. Кто-то великий, про своего ученика сказал на первый взгляд парадоксальную фразу, но только на первый: «Он стал поэтом. Для математика у него слишком мало воображения». С.И. Лурье родился в 1894 г. в Могилёве. В июле 1941 добровольно ушёл в 8-ю дивизию народного ополчения Красной Пресни. Эта дивизия, как и многие другие, в первых числах октября оказалась в окружении. В жестоких, неравных боях на смоленской земле погибли почти все ополченцы – защитники Москвы, в том числе, и С.Лурье. Сохранилось 20 его писем.
15 июля 1941
Люленька, дорогая!
Вот я уже третий день в лагере. Предварительно за сутки прошли 40 км. Представь себе, это не так уж страшно. Прошёл очень хорошо и бодро. Кормят хорошо и сытно. Встаём в пять часов утра, до семи – зарядка, умывание, чай. С семи до трёх – занятия с перерывом 10 мин. после каждого урока. С 3-х до 5 – обед и отдых. Спать ложимся в 22.30. Живём пока в самодельных шалашах. Живём в прекрасном лесу, весь день и ночь на воздухе. Я сильно загорел и чувствую, что с каждым днём становлюсь всё сильнее и крепче. Ну, кончаю, сейчас будет ночная проверка и надо ложиться спать. Крепко, крепко целую. Привет всем. Моня.
23 июля 1941
Сыночек мой дорогой и любимый!
Вот твой отец и красноармеец, борющийся за твоё счастье и жизнь. Не забывай этого никогда и поэтому будь дисциплинирован и благоразумен. Не делай ничего лишнего, не купайся до потери сознания, не заплывай далеко. Обещай мне это крепко, и мне легче будет переносить трудности, так как я буду знать, что у меня растёт благоразумный сын. Теперь сообщу немного о себе. Получил форму – брюки, гимнастёрку и телогрейку серого цвета. Получил ботинки (они мне велики) и завтра получаю пилотку-шапку. Имею ружьё, патроны, лопатку. Живём в лесу, в самодельных шалашах, спим на земле, подстелив траву или сено, а иногда, в походе, без всякой подстилки. Встаём в 4 часа утра, ложимся спать в 10 час. вечера. Я сильно загорел. Сейчас учимся делать противотанковые земляные заграждения, земляные укрытия по фронту и другое. Один раз стрелял боевыми патронами. Сделал несколько походов пешком по 20-30 км сразу, ездил в теплушке в поезде, переплывал в лодке через реку. Едим мы 3 раза в день. Утром в 8 ча. – чай и кашу или суп. В 3 часа дня обед из 2-х блюд: суп и каша, вечером в 8 часов – суп или каша. Часто бывает пшённая каша, и я стал охотно её есть. Советую и тебе научиться есть всё, что дают.
14 августа 1941
Сыночек мой дорогой, крепко любимый!
Наконец, появилось немного свободного времени, и я могу написать тебе письмо. Я пока называюсь ополченцем, но прохожу обучение как красноармеец. Моемся в речке, сами стираем бельё, едим из общего котелка, а, в общем, дружим друг с другом. Несколько дней подряд мы проходили по 30-50 км в день, да ещё с большой нагрузкой (винтовка, патроны, лопата, вещевой мешок). Сначала было трудно, а теперь ничего. Мой тебе наказ: никогда не бойся любой работы, любых трудностей, так как в жизни всё пригодится. Всякая выполненная тобой работа, как бы она ни была скромна – полезна государству, и ты помогаешь обороне страны. Скоро у тебя начнётся учёба, в этом году помощников – папы и мамы – у тебя не будет. Жду от тебя хороших отметок.
Целую, будь мужественен. Твой папа.
28-29 августа 1941
Чувствую себя хорошо, лучше, чем думал. Вчера, например, всю ночь шёл дождь, мы спали не в палатках. Ночью проснулся, смотрю, а я лежу в луже с водой. Здорово промок, но крепче завернулся в полотно палатки и так проспал до утра. Утром обсушился у костра и здоров. Лагерная жизнь даёт себя чувствовать и придаёт большую закалку. На днях начали делать для себя землянки.
31 августа 1941
29 августа были в бане, баня находится на полном самообслуживании. Сами заготовляем дрова, топим печь, таскаем из речки воду и даже сами купаемся. 30 августа нас снова повели на санобработку, но уже полевую. Прямо на лугу принимали душ, соответствующая установка приехала. Очень неплохо снова помылись, пока наши носильные вещи не прошли обработку. От того, что мы спим, не раздеваясь, на земле, рядом друг с другом у многих заводятся вши. У меня пока – нет. Я понимаю, как вам теперь тяжело. Вопрос эвакуации это очень тяжелый и важный вопрос. Мне сейчас издалека советовать что-либо очень трудно, не зная обстановки. Что бы ни было, не падай духом, но если будем живы и вновь увидимся, то вновь заживём и наживём.
Красноармеец П.Сорокин, 1921 г. рождения, москвич, успел написать 2 письма своей маме. Он воевал на эскадренном миноносце «Яков Свердлов», что базировался на Балтике. Первое письмо Пётр отправил на 2-й день войны.
24 июня 1941, Кронштадт
Дорогая мама! Обо мне прошу не беспокоиться, хотя сейчас такая обстановка. Скоро уходим на передовые линии. Я буду сообщать о себе, в этот раз придётся участвовать в войне. Сейчас находимся в Кронштадте, ждём приказа, чтобы выйти в море и встретиться с врагом. Мама, прошу, не волнуйся. Целую, твой сын П.Сорокин.
Письмо второе и последнее.
1 июля 1941, Таллин
Здравствуй, мама! Шлю привет и желаю всего хорошего в твоей жизни и здоровья. Я жив и здоров. Сейчас нахожусь в Эстонии. Мама, жизнь наша теперь состоит из того, чтобы защищать нашу родину от врагов, что мы и делаем. По переходу из Кронштадта в Таллин нами была обнаружена подводная лодка противника, которая пыталась нас атаковать. Но мы вовремя заметили и потопили эту лодку. Это наше первое боевое крещение. Мама, конечно, и с нашей стороны есть потери. Недавно один из наших кораблей был торпедирован подводной лодкой и затонул. Мама, если мы будем в Кронштадте, то я тебе пришлю шёлк на платье и часы. Мама, обо мне прошу не беспокоиться. Если погибну где-нибудь, то погибну за нашу родину и за тебя. Передай привет бабушке и другим.
Затем до свидания. Целую, твой сын П.Сорокин. Мама, пусть бабушка не волнуется.
«Яков Свердлов» погиб утром 28 или 29 августа в Балтийском море. Когда возвращался из Таллина в составе эскадры, во главе которой шёл крейсер «Киров». В феврале 1942 г. мама П.Сорокина получила страшное письмо.
Извещение:
Ваш сын краснофлотец Сорокин Пётр Алексеевич, уроженец г. Москвы, в августе 1941 г. при обороне гор. Таллина пропал без вести.
Черняк Абрам Семёнович (1906 – 1989)
14 декабря 1944, действующая армия:
С Новым 1945 годом! Родненькие мои, дорогие Фанюсик и доченька! Дорогая семейка Дворниковых! Славная светёлочка! С Новым Годом! С новыми победами! С новым счастьем! Поздравляю всех вас и шлю гвардейский фронтовой привет. 1945 будет последним годом для фашистской мракобесии, этот год должен окончательно уничтожить фашистского зверя в его собственной берлоге. В этом году над Берлином будет развиваться знамя победы. В этом году должно всё миролюбивое человечество торжествовать победу и вместе с ней установить мир и порядок. Будем надеяться, что этот год будет для нас годом торжества совместно со всеми. Встречая Новый год в своей тесной, дружной семейке, поднимите бокалы за Новый год, новое счастье, за нашу победу и за тех, кто здесь на фронте решает задачу, поставленную верховным Главнокомандующим: уничтожить фашистского зверя и водрузить знамя победы над Берлином. Да здравствует Победа! Да здравствует наша Родина! Да здравствует Красная армия и её верховный главнокомандующий т. Сталин! Такую примерно речь я бы закатил, если бы был Вашим соучастником по встрече Нового года. Надеюсь, что эту миссию возьмёт на себя Коля. Вообще, это, в конечном счёте, не важно, - главное, чтоб этот год принёс нам всем счастья, здоровья. Бодрость и много-много хорошего. И скорой встречи, при которой мы бы смогли отпраздновать победу. Вот тогда-то мы и погуляем, тогда-то заживём по-новому. Все свои силы отдам на благо нашей Родины и своей жизни. Так будем твёрдо верить, что все наши лучшие желания исполнятся в 1945 г.
Дорогим деткам Станюсеньке, Светлюсеньке и Женечке желая всего наилучшего. Расти крепкими, здоровыми, сильными. С новыми силами взяться за учёбу, трудиться и быть во всём примерными. Детвора. Не забудьте потребовать, чтоб Вам организовали ёлочку, вокруг которой можно было бы повертеться, поплясать. Так будьте здоровы, веселы, бодры. Желаю счастья и всего наилучшего. Все мои мысли с Вами. Целую крепко, обнимаю всех Вас. Всегда Ваш папкин.
Москвичка Н.Я. Черняк боевой путь на передовой действующей Армии начала в марте 1943 г. и закончила в мае 1945. Участвовала в боях на курской дуге, по освобождению Украины, Польши.
18 июня 1943
Мамуля родная! Только сегодня отправила тебе большое письмо, но сейчас такое изумительно красивое небо, такой чудесный вечер, что я просто не могу удержаться, чтобы не написать тебе ещё пару слов. Описать погоду сегодняшнего вечера я не в силах. Получится скучно. Но эти маленькие молочные облака на голубом ещё, но уже потемневшем небе, освещённые луной – огромной и блестящей, то тонущей в облаках, то снова сверкающей – это, честное слово, очень-очень красиво. И 3 дерева на фоне неба. И гудит тяжело нагруженный бомбардировщик, летит куда-то на задание. А кругом всё так красиво. Как будто и нет войны. Но война во всём. Даже в тихом чудесном вечере. Темнеет. Кончаю – трудно писать. Наташа.
(подборка писем - О.Булгакова)
История фронтового письма
Пройдемся по солнечной стороне. Познакомились перед самой войной. Нетрадиционно: у лотка с мороженым. Сережа уронил мне на ногу холодный вафельный кружок. Я вскрикнула. Он заглянул в глаза.
- Простите, - проронил виновато - Но это вы остались без мороженого!
Зашагала прочь. Не выдержала - обернулась.
- Пройдемся по солнечной стороне, - предложил он. - Надо согреться.
Так начался короткий и длинный - величиной в жизнь - довоенный роман. Сначала наяву. Потом, увы, только в памяти.
В субботу, 21 июня, я разбила зеркало. Когда нагнулась подобрать осколки, почувствовала: что-то случится. И случилось. Уже назавтра лица ленинградцев война изменила до неузнаваемости. Сергей не захотел прощаться. Записку принес его друг: "Было бы еще трудней. Можешь считать, что мороженым я тебя заморозил от ступней до затылка на время, пока не вернусь". Не сбылось. С фронта пришло первое и последнее письмо: "Привет тебе, Снежная королева! Когда мне плохо, вспоминаю теплый день и нашу солнечную сторону. Покамест жив и здоров. Постараюсь вернуться. Твой Сережа". О страшных буднях на Ленинградском фронте ни слова - щадил меня, наверное. Каждый день ему тогда писала. Надеялась - откликнется. К его родителям пойти не решалась, хотя от госпиталя, где работала, до их дома - рукой подать. В начале 42-го было уже поздно: в дом попала бомба. О судьбе Сережиных близких так никогда и не узнала. Простая история. Недолгая. Думаю, не у меня одной подобным образом сложилось. В жизни "после" многое было. Но такого сильного чувства не испытывала больше никогда.
Существует суровая статистика. Говорят, в Ленинграде после победного дня 45-го года примерно на 5 барышень 1 кавалер приходился. Но мне кажется, лучше всего о судьбах нашего поколения скажут не цифры, а судьбы. Потому что боль одного человека - это его личная боль, ни с чем не сравнимая.Теперь я почтенная старушка - М.В. Степанова, так называемого "переходного возраста" с этого света на тот. Тем не менее образы, которые близки и проживают в памяти, от этого нисколько не блекнут... Когда гуляю с внучкой, частенько говорю ей: "Давай пройдемся по солнечной стороне". Все-таки редко люди всерьез задумываются о завтрашнем дне, иначе бы прощались по-иному - как в последний раз. Слишком мало мы ценим по-настоящему любящих нас людей, бездумно их теряем и в современном Петербурге, одержимом всякими идеями: кто - выжить, кто - нажиться. Все, невзирая на возраст, во что-то верим. Помните, у Окуджавы: "...как верит солдат убитый, что он проживает в раю, как верит каждое ухо тихим речам твоим, как веруем мы сами, не ведая, что творим..." Иногда в городской толпе мне чудится Сережино лицо - такое, каким оно было много лет назад. Счастливые минуты не забываются. Читаю внучке "Снежную королеву" - про то, как злой тролль разбил зеркало и осколки попали в глаза людей, делая их жестокими. При этом вспоминаю то самое зеркало, которое разбила перед самой войной. Это она, война, искажает все лучшее, ломает судьбы, делает нас одинокими. Отчего же человечество повторяет ошибки, как бестолковый школяр, которому все нипочем? Подумайте...
Записала Евгения Сивкова
Им столько было на Земле обещано:
рассветы были ясны и тихи,
еще росли им суженые женщины,
еще писались лучшие стихи.
А мальчики ушли в поля солдатами
и с тех полей в бессмертье поднялись.
И лишь черта осталась между датами,
которая перечеркнула жизнь.
А.Твардовский
http://retromoscow.livejournal.com/21776.html?page=2
Нина Данова:
Закончились официальные праздники по случаю 65-летия Победы, но в памяти людской память о тех, кто сражался и трудился для победы, должна храниться вечно! "Через года, через века помните, какой ценой завоёвано счастье, пожалуйста, помните! Убейте войну, прокляните войну, люди земли!..." ( Р.Рождественский "Реквием")
Мой отец окончил знаменитую Качинскую школу военных лётчиков (она была создана в 1910 г., а в конце 90-х её зачем-то расформировали) и служил в Забайкальском ВО. Они много летали и днём и ночью, регулярно проводились учения, т.е. лётчики были подготовлены очень хорошо, за успехи маршал Блюхер наградил отца именным оружием. 1937 год, отец делегат окружной партконференции, с докладом выступил Блюхер, а в последний день конференции было объявлено, что он арестован как враг народа. Отец, тогда ещё молодой офицер, не мог этому поверить и много размышлял, как же жить дальше. А дальше были бои на Халкин-Голе, а в начале июля 1941 г. полк полетел на запад, на войну с Германией. В начале октября 1941 года 9 тяжёлых бомбардировщика в полдень без истребительного прикрытия вылетели на боевое задание - разгромить колонну танков, движущихся из-под Орла на Москву. У цели их встретили немецкие истребители и завязался тяжёлый бой, 2 истребителя были сбиты, наши выполнили задание и сбросили бомбы на цель, но на базу вернулся только один самолёт, остальные горящими факелами врезались в землю. Отец покинул горящий самолёт на малой высоте и, едва раскрыв парашют, ударился о землю. Придя в себя, приготовил пистолет - последняя пуля себе, передвигаться не мог, сломаны ноги, обгорели руки и лицо, вдруг услышал детский шёпот:" дяденька, не стреляй, мы свои". Мальчишки, видевшие бой, прибежали к месту падения отца, прикрыли его сеном, спрятали парашют, а вечером пришли взрослые, переложили его на телегу под сено и так в течение 3-х (!) суток, передавая его из рук в руки, переправили через линию фронта. Отец уже был без сознания, только смутно помнил, как крестьянки смазывали его обгорелое лицо сметаной. В конце февраля 1942 г. он вернулся в строй и воевал уже до победы. Начиная с 1942 г. наша дальняя авиация бомбила Берлин и отец много раз бывал в его ночном небе, посылая врагу бомбовые "приветы".
50-е годы. Как-то раз в тёмный осенний вечер к отцу, возвращавшемуся поздно домой, подошёл вор и , достав нож, потребовал снять пальто, на что отец ответил, что фашистов на войне не боялся, а уж на своей-то земле бояться ему некого. Беседа продолжилась дома, куда он привёл (к ужасу мамы) "гостя", показал ему свой парадный мундир с многочисленными наградами, рассказал о войне, о боевых товарищах, чаем напоил(!), уходя, "гость" признался, что недавно вышел из тюрьмы, что потрясён услышанным, назвал свою кличку и пообещал, что наш дом будет в безопасности, а времена были непростые.
80-е годы. Много раз вся дивизия собиралась в Москве, приезжали со всей страны с детьми, внуками, размещались в гостинице "Россия", сколько было воспоминаний, встреч, рассказов, ходили в театры, на концерты, в музеи. Неповторимо прекрасные встречи! Я познакомилась с необыкновенными людьми, с которых, как у Маяковского, можно "делать жизнь", назову лишь нескольких. С.Я. Федоров - строил Комсомольск-на-Амуре, во время войны занимал высокие командные посты, выйдя на пенсию, долгое время был директором музея авиации в Монино. В.Я. Белошицкий был штурманом полка, а после войны много сделал для наших вооружённых сил. Их уже нет с нами, а с А.И. Лебедевым я имею счастье общаться по сей день и это огромное счастье. Он написал несколько книг об однополчанах и до сих пор преподаёт в академии Жуковского. О жизни каждого из них можно было писать книги и ставить фильмы.
90-е годы. Ветераны перестали носить боевые награды, а на западной Украине стало опасным ношение просто орденских колодок, они с болью в сердце об этом рассказывали.
2010 год. Каждый год, храня память об отце и его однополчанах, я бываю на встречах ветеранов АДД (авиация дальнего действия), совсем мало осталось фронтовиков, но на этих встречах обязательно бывают нынешние командиры, которые с огромным уважением относятся к истории АДД и людям, её делавшим, и , глядя на этих смелых и мужественных лётчиков, в чьих руках штурвалы современных бомбардировщиков с ядерными зарядами на борту, и слушая их отчёты перед ветеранами, верю, что наше небо надёжно защищено.
|
| |
| |
| Анастасия | Дата: Суббота, 08 Май 2010, 22:39 | Сообщение # 3 |
 Admin
Группа: Администраторы
Сообщений: 237
Статус: Offline | 30 апреля мой дед был награжден медалью "65-лет победы в Великой Отечественной Войне", также ему было вручено Удостоверение ветерана ВОВ. Когда кончилась война, ему было всего 11 лет. Ни его родители, ни родители моей бабушки не воевали. Все сражались в тылу. К сожалению, у моего деда сейчас проблемы с памятью, поэтому ничего рассказать не смог, кроме как спеть пару раз "Дорожка фронтовая". Да и разговаривать с ним уже трудно. Он давно уже не в себе, а в последнее время это стало особенно сильно заметно (за сутки, что я провела рядом с ним, он спросил мой возраст более 10 раз).
 
А бабушка. Бабушка... Она на 5 лет младше деда. В семье 10 чел., из них 8 детей. Многодетная семья. Вырубка, колхоз, голод. Рассказала только одно: «старшая из сестер начала отекать от голода, а младшие дети тыкали в ее щеку пальцами и оставались "дырки", а мама рыдала, при виде этого всего». И заплакала, а я вместе с ней. Больше я ее мучить не стала.
Рукопись этой книги более 30 лет пролежала в столе автора, который не предполагал ее публиковать. Попав прямо со школьной скамьи на самые кровавые участки Ленинградского и Волховского фронтов и дойдя вплоть до Берлина, он чудом остался жив. «Воспоминания о войне» - попытка освободиться от гнетущих воспоминаний. Читатель не найдет здесь ни бодрых, ура-патриотических описаний боев, ни легкого чтива. Рассказ выдержан в духе жесткой окопной правды. Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся историей страны.
ХРАНИТЕЛЬ И ВОЙНА
Эта книга выходит в серии «Хранитель». Ее автор и герой - Н.Н. Никулин, знаменитый ученый, историк искусств от Бога, яркий представитель научных традиций Эрмитажа и Петербургской АХ. Он - глубокий знаток искусства старых европейских мастеров, тонкий ценитель живописного мастерства. У него золотой язык, прекрасные книги, замечательные лекции. Он воспитал несколько поколений прекрасных искусствоведов, в том числе и сотрудников Эрмитажа. Он пишет прекрасные рассказы-воспоминания. Но сегодня Николай Николаевич - тихий и утонченный профессор, выступает как жесткий и жестокий мемуарист. Он написал книгу о Войне. Книгу суровую и страшную. Читать ее больно. Больно потому, что в ней очень неприятная правда. Истина о войне складывается из различных правд. Она у каждого своя. У кого - радостная, у кого - трагическая, у кого - полная божественного смысла, у кого - банально пустая. Но для того, чтобы нести людям свою личную правду, надо иметь на это право.
Н.Н. Никулин - герой войны, его имя есть в военных энциклопедиях. Кровью и мужеством он заслужил право рассказать свою правду. Это право он имеет еще и потому, что имя его есть и в книгах по истории русского искусствоведения. Хранитель прекрасного и знаток высоких ценностей, он особо остро и точно воспринимает ужасы и глупости войны. И рассказывает о них с точки зрения мировой культуры, а не просто как ошалевший боец. Это тот самый случай, когда точный анализ и достоверные описания рождаются из приемов, больше присущих искусству, чем техническим наукам. И рождается самое главное ощущение, а из него - знание. Войны, такие, какими их сделал XX в, должны быть начисто исключены из нашей земной жизни, какими бы справедливыми они ни были. Иначе нам всем - конец!
Михаил Пиотровский
Директор Государственного Эрмитажа
Предисловие:
Мои записки не предназначались для публикации. Это лишь попытка освободиться от прошлого: подобно тому, как в западных странах люди идут к психоаналитику, выкладывают ему свои беспокойства, свои заботы, свои тайны в надежде исцелиться и обрести покой, я обратился к бумаге, чтобы выскрести из закоулков памяти глубоко засевшую там мерзость, муть и свинство, чтобы освободиться от угнетавших меня воспоминаний. Попытка наверняка безуспешная, безнадежная... Эти записки глубоко личные, написанные для себя, а не для постороннего глаза, и от этого крайне субъективные. Они не могут быть объективными потому, что война была пережита мною почти в детском возрасте, при полном отсутствии жизненного опыта, знания людей, при полном отсутствии защитных реакций или иммунитета от ударов судьбы. В них нет последовательного, точного изложения событий. Это не мемуары, которые пишут известные военачальники и которые заполняют полки наших библиотек. Описания боев и подвигов здесь по возможности сведены к минимуму. Подвиги и героизм, проявленные на войне, всем известны, много раз воспеты. Но в официальных мемуарах отсутствует подлинная атмосфера войны. Мемуаристов почти не интересует, что переживает солдат на самом деле. Обычно войны затевали те, кому они меньше всего угрожали: феодалы, короли, министры, политики, финансисты и генералы. В тиши кабинетов они строили планы, а потом, когда все заканчивалось, писали воспоминания, прославляя свои доблести и оправдывая неудачи. Большинство военных мемуаров восхваляют саму идею войны и тем самым создают предпосылки для новых военных замыслов. Тот же, кто расплачивается за все, гибнет под пулями, реализуя замыслы генералов, тот, кому война абсолютно не нужна, обычно мемуаров не пишет. Здесь я пытался рассказать, о чем я думал, что больше всего меня поражало и чем я жил четыре долгие военные года. Повторяю, рассказ этот совсем не объективный. Мой взгляд на события тех лет направлен не сверху, не с генеральской колокольни, откуда все видно, а снизу, с точки зрения солдата, ползущего на брюхе по фронтовой грязи, а иногда и уткнувшего нос в эту грязь. Естественно, я видел немногое и видел специфически.
В такой позиции есть свой интерес, так как она раскрывает факты совершенно незаметные, неожиданные и, как кажется, не такие уж маловажные. Цель этих записок состоит отчасти в том, чтобы зафиксировать некоторые почти забытые штрихи быта военного времени. Но главное - это попытка ответить самому себе на вопросы, которые неотвязно мучают меня и не дают покоя, хотя война давно уже кончилась, да по сути дела, кончается и моя жизнь, у истоков которой была эта война.
Поскольку данная рукопись не была предназначена для постороннего читателя, я могу избежать извинений за рискованные выражения и сцены, без которых невозможно передать подлинный аромат солдатского быта - атмосферу казармы. Если все же у рукописи найдется читатель, пусть он воспринимает ее не как литературное произведение или исторический труд, а как документ, как свидетельство очевидца.
Ленинград, 1975
Читать книгу по ссылке:
http://www.belousenko.com/books/nikulin/nikulin_vojna.htm
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Пятница, 21 Май 2010, 10:17 | Сообщение # 4 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | ДМИТРИЙ СЕРГЕЕВИЧ ЛИХАЧЕВ. ПИСЬМА ВОЕННЫХ ЛЕТ
Д.С. Лихачев. 1944
Мой дедушка с великим вниманием относился к письмам, фотографиям, документам. Мелким предметам, которые кажутся незначительными, но сопровождают нас в жизни. Как всякий архивист, он понимал - это свидетели истории одного человека, семьи и всей страны в целом. И все это нужно хранить. У меня остался шкаф орехового дерева, который бабушка называла «Истомин», потому как, по легенде, он принадлежал легендарному адмиралу. «Истомин» от верхней полочки и до нижнего тугого ящика заполнен фотографиями нашей семьи, начиная с начала прошлого века. И еще там есть один особенный альбомчик. На его обложку дедушка приклеил лист картона с надписью «Это альбом особенно ценный, здесь редкие блокадные открытки». Дедушка прекрасно знал, когда-нибудь его не станет, пройдут годы. И нужно заранее позаботиться, чтобы правнуки не распорядились альбомчиком бессмысленно.
Когда я была маленькая, мне показывали эти открытки. Вынимать их из прорезей в альбоме было нельзя. Мне объясняли: «Город был осажден, все голодали, умирали от голода. А лучшие ленинградские художники рисовали эти открытки». На каждой штамп - «Проверено военной цензурой». Сами изображения неяркие, приглушенные по цвету. Дворцовая пл., а над ней в небе аэростаты. Горит дом, и пожарные спасают людей. Маршируют по набережной канала Грибоедова девушки-дружинницы. Смотришь - и становится страшно. Хотя и не рисовали блокадные художники ужасов - им это было запрещено, но состояние тревоги передавали очень точно. Прошло много лет. Умерли мама, бабушка, дедушка, а потом и тетя - все мои дорогие блокадники. И только тогда я раскрыла альбомчик и прочитала эти письма, помеченные 1943–1944 гг.
«Казань, ул. Комлева 9, комната 57. Дмитрию Сергеевичу Лихачеву. 19.6.1943
Дорогой Дмитрий Сергеевич! Не сразу ответил на вашу открытку, так как ждал, что меня мобилизуют. Но как раз пришла телеграмма из Ташкента о том, что прошла защита моей диссертации и мне присуждена степень. Благодаря этому получил броню и остаюсь в Институте. Положение Мануйлова и Глинки пока неопределенное. Надеюсь, что и они останутся, но не уверен. От научной работы совсем отбился: отчасти ожидание призыва, отчасти семейные дела и Наташа. Но надеюсь в ближайшее время засесть за что-нибудь древнеисландское или, наоборот, за что-нибудь злободневное. Щерба нашелся. Он поехал в Кыштым защищать диссертацию. Я еще до сих пор не получил медали «За оборону Ленинграда», так что скоро на меня будут пальцами показывать на улице. В.А. и В.М. уже получили и очень задаются. Привет всем Вашим. Ваш МСК».
«Казань, ул. Комлева 9, комната 57. Лихачеву Дмитрию Сергеевичу. 27.6.1943
Дорогой Дмитрий Сергеевич! Получил Ваше письмо с просьбой о квартире и с доверенностью. Сегодня же два раза был у Вас, но не достучался. В соседней квартире говорят, что у Вас живут. Вероятно, редко бывают дома или, как многие ленинградцы, живут в нескольких местах. Я сам живу в 2-х местах. Непременно выполню вашу просьбу. Я жив и здоров. Наташа тоже. Огородами не занимаюсь. Мануйлов и Глинка до сих пор под сомнением. Пока я уполномоченный. Привет Вашим. Ваш М.С.- Каменский.
У дедушки было мало друзей, одним из них был выдающийся ученый-филолог, специалист по древнеисландской литературе М.И. Стеблин-Каменский. Всю жизнь они с дедом были на «Вы» - по академической традиции. В семье считалось, что именно Михаил Иванович познакомил деда с бабушкой. Все они тогда работали в издательстве АН. В конце 1930-х дружить домами, ходить в гости было небезопасно - обычно в гости ходили только к родственникам. Дед в тот период поддерживал приятельские отношения только со Стеблиным. Благо жили они на Петроградской стороне на соседних улицах. Во время войны его жена - Ольга Сергеевна была мобилизована. Стеблин-Каменский остался в блокадном городе с 4-летней дочкой Наташей. Когда семья дедушки была эвакуирована летом 1942 г. в Казань, Стеблин-Каменский приглядывал за оставленной квартирой Лихачевых. Дело в том, что во время блокады в пустующие квартиры хаотично вселялись люди. В письмах упоминается дочь Стеблин-Каменского маленькая Наташа. В.М. Глинка и В.А. Мануйлов - литературоведы, которые вместе со Стеблиным-Каменским возглавляли Пушкинский Дом с лета 1942 г.
В 1-м номере журнала «Нева» за 1989 г. по инициативе дедушки был опубликован рассказ Михаила Ивановича «Дракон», написанный про блокаду Ленинграда сразу же после войны. Михаил Иванович этой публикации уже не увидел. Вот что написал дед о своем друге в предисловии: «Служа и живя в Пушкинском Доме и спасая его от зажигательных бомб, от водопроводных и иных аварий и получая блокадный паек, Михаил Иванович защищает в Ташкенте диссертацию о древнеанглийской поэзии. Да, да, в Ташкенте, не выезжая из блокадного Ленинграда. Его оппонентами выступили 2 ученых с мировыми именами - Шишмарев и Жирмунский и, обращаясь к пустому стулу, присудили невидимому Михаилу Ивановичу кандидатскую степень. Все необычно в его жизни. И вот через несколько лет книги Михаила Ивановича переводятся на скандинавские языки. И самое удивительное: в Исландии переводятся его книги об Исландии. По отзывам исландских ученых - это лучшее, что написано о них. А вот потрясающая открытка. Самодельная. Автор вырезал картонный прямоугольник, на нем сделал рисунок карандашом и надпись «Новгород. Развалины церквей на Синичьей горе». На обратной стороне текст:
«Ленинград, Лахтинская, дом 9. Лихачеву Дм.Сер.
Привет из Новгорода. Спасибо за книгу, прочел с удовольствием. Н.Воронин».
Выдающийся историк Н.Н. Воронин учился с дедом в университете. Они были знакомы всю жизнь, вместе, уже после войны боролись за сохранение памятников древнерусского искусства. Очевидно, Н.Н. благодарит за книгу «Оборона древнерусских городов», которую дед написал вместе с историком М.Тихановой в самое голодное время, ранней весной 1942-го и которая была тогда же издана. О Н.Н. Воронине дед написал главу в своих «Воспоминаниях»: Воронин ушел добровольцем в армию, подорвался на мине около Стрельны, лишился нескольких пальцев на ноге и был вывезен вместе с другими ранеными в Москву. Потом мы вместе с Николаем Николаевичем много занимались открытием Музея древнерусского искусства им. Андрея Рублева. Время было хлопотливое, наши статьи в защиту памятников то отказывались печатать, то сокращали в самых важных местах, то печатали с опозданием, когда памятник был уже взорван. Дедушка очень любил Новгород Великий. Сказались его профессиональные интересы, ведь он исследовал новгородские летописи. Он часто туда ездил, а в 1937-м, перед рождением дочерей, они с бабушкой жили там все лето. Поэтому Н.Н. и прислал ему открытку с изображением разбомбленных новгородских церквей. Как только Новгород освободили наши войска, дедушка поехал туда. Вот отрывок из его воспоминаний: «В январе-феврале был освобожден Новгород. В мае дорога к Новгороду была восстановлена, и В.А. Мануйлов предложил мне поехать в Новгород - посмотреть, что там осталось. Поезд остановился в поле. Поле это и был Новгород. Потом я разглядел Софию и некоторые церкви. Рядом с нами на соседних путях стояли поезда, из которых выгружали колхозные семьи. Это были семьи бывших новгородцев. Боже, какой поднялся плач, когда люди увидели, что долго мечтаемый ими Новгород не существует. Это был плач, который надо было записать: “Новгород ты наш распрекрасный, что же с тобой сделали?” Плакали дети, женщины ничком бросались на землю…»
Старинная открытка с изображением Образской церкви во Пскове. Напечатано на машинке.
«Казань, ул. Комлева 9, комн. 57. Дмитрию Сергеевичу Лихачеву.
6 августа. Дорогой Дмитрий Сергеевич! За хлопоты о газете - спасибо. Квитанции с письмом еще не получила. Ждем на этих днях директора. Тогда, вероятно, многое решится. Уже работаю, хотя ремонт не начался - обещают завтра. Днем очень тихо, в квартире одна. Когда-то Вы выберетесь. Привет всем, Ваша В.П.»
Это письмо написала В.П. Адрианова-Перетц, которая в судьбе деда сыграла важную роль. А после ее смерти он возглавил отдел древнерусской литературы в Пушкинском Доме.
«Казань, Комлева 9, кв 57. 8. 11. 44
Дорогие Зиночка и мамочка! Вчера был у тети Оли, затем на обеде у Варвары Павловны. Она состряпала пирог, замечательный суп, песочное печенье и пр… Затем вечером был у Петерсона, пил чай у него с фруктами. Сегодня же разузнаю на гор. станции о билетах. Хочу выехать 10, так как 9 получу деньги из Жакта за ремонт и зарплату. Детям никакой обуви и галоши не привезу. Целую крепко. Опять от Вас нет писем, только получил два за эти дни (дня 4 назад). Митя».
«Казань. Комлева 5, к 57. З.А.Лихачевой.
Дорогие Зиночка, мамочка и детки! Все свои дела я закончил кроме одного: осталось получить около 400 руб. от Жакта. Возможно, завтра получу – тогда сразу же еду брать ж.д. билет. Был вчера у Феди и застал празднование. Хотя был только Володя с женой и сыном, но ужин был роскошный: такого у них не бывало до войны: пироги, булочки, пирожные (Софья Марковна научилась готовить), свинина, колбаса, винегрет, закуски и т.д. Я съел 5 булочек с вареньем! Ночью едва мог спать. Три дня хожу по гостям. Но надоело здесь отчаянно. Связался я с этими жактовскими деньгами и напрасно: надо было ехать и плюнуть на них. В Москве постараюсь достать билет не через АН, а на вокзале. Целую Вас всех крепко. Не могу достать детям учебники. Теперь уж не пишите. Митя. 9.11.44».
«Казань, Комлева 9, к 57 .З.А. Лихачевой 10.11.44
Дорогие Зиночка и мамочка! Вчера по-настоящему шел снег: не таял. Зима устанавливается. Сейчас утро: жду 10 час., чтобы идти к управхозу о деньгах. Получить деньги с управхоза: представляете себе, какая это задача! Если получу - еду брать ж.д. билеты. Думаю, что открытка эта придет, когда я уже буду в Казани. Вчера был в гостях у Елизаветы Ивановны. Комната у нее хорошая и в хорошей семье. Сейчас в городе Тамара: сготовила мне обед. Вообще, когда она приезжает, она каждый раз готовит мне щи и кашу. Готовит на «буржуйке», «буржуйка» же здорово пригорела. Нина предлагает вернуть нашу, но я пока не беру, так же как и кровать, т.к. у Нины живут надежные жильцы и она к себе не переезжает. Целую крепко всех. Митя».
«Казань, Комлева 9, комн 57. З.А.Лихачевой.
«Дорогие Зиночка и мамочка! Я должен был выехать 11-го и уже имел 10-го билет до Казани. Но 10-го выяснилось, что я должен остаться еще на неделю. Ужасно досадно. Так хотелось скорее выехать и вот как не везет. Приеду расскажу. Думаю, что около субботы-воскресенья выехать удастся. Постараюсь искать детям галоши, но до сих пор детских мне не попадалось. Купил 5 тетрадей в косую. Не скучайте - все будет хорошо. О здоровье не беспокойтесь: физической работой я не занимаюсь и в комнате относительно тепло: топлю печурку остатками досок от потолка. Целую всех крепко-крепко. Митя .13.11.44».
Вся семья Лихачевых была эвакуирована в Казань летом 1942 г. Однако потом дед вернулся в Ленинград один. Там должен был сделать какие-то дела - и обратно. Все эти письма написаны 8, 9, 10 и 13 ноября 1944 г. Какая-то очень напряженная и, возможно, страшная история произошла с дедом в эти дни. В своих воспоминаниях он пишет, что у него украли документы и карточки. Возможно, было и еще что-то. Почему ему не давали выехать, можно только догадываться. Знаю, что и во время войны органы госбезопасности не оставляли бывших репрессированных в покое. Весной 1942 г. дед пережил имитацию ареста и допросы с «нажимом». Потом его буквально силой заставили эвакуироваться с Пушкинским Домом, в милиции перечеркнули ленинградскую прописку. Хотя дед с семьей не хотели уезжать из города. История имела продолжение. В 1944-м, когда блокаду Ленинграда сняли, деду запрещали возвращение в Ленинград. Каким-то чудом он сумел все же вернуться и привезти семью.
З.А. и Д.С. Лихачевы на прогулке в Ботаническом саду. Ленинград. 1941
Бедный дедушка. По письмам чувствуется. Голод.Только что пережили ужасы блокадной зимы 1941–1942 гг., самой страшной зимы. Поэтому так подробно дед описывает все, что он съел в гостях, даже количество булочек подсчитывает. Как он стремится достать эти детские галоши, эти школьные тетрадки. Он все делал для своих детей и был настоящим главой семьи в патриархальном смысле этого слова. Блокаду в нашей семье вспоминали каждый день. Нам не разрешали оставлять ничего на тарелках - надо было съедать все. Бросить хлеб в помойное ведро было немыслимо. Дед и бабушка подбирали все крошки, это был характерный жест, по которому блокадники узнавали друг друга. За обедом дед обычно говорил: «Если бы не бабушка, вас всех не было бы. Вы должны быть ей благодарны» Зимой 1941–1942 гг. бабушка вставала в 2 часа ночи и шла занимать очередь в магазин. Очередь разгоняли милиционеры, но женщины писали у себя на руках номерки, прятались в подворотнях, а потом снова занимали свои места в очереди. Делалось это потому, что в магазин надо было ворваться в 9 утра, к 10-11-ти там уже могло ничего не остаться, и карточки тогда были бы не отоварены. В нашей семье карточки отоваривала именно бабушка. Выменивала свои вещи на толкучках - на Ситном и Дерябкином рынках.
Всю жизнь дед интересовался историей блокады, собирал книги и статьи на эту тему. В 1990-м писал, что правда о блокаде так и не опубликована. Он рассказывал мне о кирпичном заводе, где сжигали трупы (потом об этом появились статьи и телепередачи). Он считал, что во время блокады погибло не 600 тыс. - эту цифру и сейчас называют как официальную, а не менее 2 млн. В прошлом году на Пискаревском кладбище в архиве я получила справки на всех членов нашей семьи, которые умерли во время блокады. Это 6 чел., включая дедушкиного папу С.Лихачева. Страницы, где дедушка описывает смерть отца в 1942 г., я и сейчас не могу читать без слез. Наверное, самое страшное о блокаде дед и бабушка не рассказывали. Но в 1957-м они решили вместе написать воспоминания о блокаде. Написали как ученые. Все только по делу, никаких эмоций. Только факты. Много лет спустя, уже в 1970-х А.Адамович и Д.Гранин задумали свою «Блокадную книгу». Гранин попросил у деда машинопись воспоминаний. Прочитав, сказал, что готов включить в свою книгу некоторые отрывки. Ведь полностью их не пропустила бы цензура. Дед сказал: «Даниил Александрович, не трудитесь. Придет время - и воспоминания издадут». Так и вышло. Их напечатали в январе 1991 г. в 1-м номере журнала «Нева». Название - «Как мы остались живы». Я и сейчас думаю - дед ничего лучше не написал.
Зинаида Курбатова
журнал "Наше наследие", 2001 г.
http://www.nasledie-rus.ru/podshivka/10010.php
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Среда, 24 Июн 2020, 18:46 | Сообщение # 5 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | 2012 год:
Нина Корначева:
СЕРГЕЙ ЛОЗНИЦА: «ОККУПАЦИЯ - ЭТО ПРИХОД ВЛАСТИ, ДИКТУЮЩЕЙ НАРОДУ СВОЮ ВОЛЮ»
Фильм С.Лозницы «В тумане» - в основном конкурсе 65-го международного Каннского кинофестиваля.
«В тумане» - экранизация повести белорусского писателя В.Быкова, совместное производство 5 стран: России, Германии, Латвии, Голландии и Белоруссии. Два белорусских партизана должны выполнить приказ: убить местного жителя за сотрудничество с немцами. Но предатель ли приговорённый к смерти? Сможет ли доказать свою невиновность? Лозницу снова притягивает неразрешимая ситуация, когда «поток событий сносит любые доводы и лишает возможности диалога». Встреча режиссёра с произведениями Быкова произошла в начале нулевых. Тогда же повесть «В тумане» превратилась в сценарий, но только спустя 11 лет сценарий стал фильмом.
- Чем зацепила повесть?
- Срифмовалась с одним из воспоминаний детства. В детском саду у одного мальчика пропала игрушка. Мальчик пожаловался, а поскольку одна из воспитательниц была его мамой, то дело приняло серьёзный оборот. Всю нашу группу выстроили, как мы были после дневного сна - в одних трусах и майках, - и велели вору сознаться. Поскольку никто не сознавался, воспитательница пригрозила, что вызовет милицию с собаками. «Собака сразу же разнюхает вора!». Меня охватил ужас: я почему-то был уверен, что собака укажет на меня. Так мы простояли шеренгой довольно долго. Вечером пришли родители и разобрали нас по домам. На следующее утро я увидел того мальчика, игравшего как ни в чем не бывало со своей «украденной» игрушкой. Оказалось, накануне он просто забыл её дома. Я снова испытал шок - перед нами никто не собирался извиняться. Я подговорил часть группы в знак протеста бежать во время прогулки. Явился домой, бабушка отправила меня обратно в сад, захлопнув перед носом дверь. Вечером от родителей мне снова попало. В тот день я сполна пережил травму непонимания другими того, что происходит с тобой. История Быкова созвучна моему детскому переживанию: вы ничего не можете сделать, чтобы восстановить справедливость. Об этом картина. О границе между каждым из нас и внешним миром, которую невозможно пересечь, проникнуть в то, что другой думает, знает…
- Человек по своей природе одиночка. Значит, каждый из нас в плену трагической невозможности вырваться за плёнку собственного видения мира?
- Есть области непознаваемости. Можете мыслить близко, соглашаться, полагая, что у вас есть общие определения. Но возникнут моменты, которые выведут вас из заблуждения. Несмотря на достигнутое согласие, существует нечто, отделяющее меня от других. И это нечто никому не передать.
- Вы обращаетесь к времени Второй мировой войны, оккупации Белоруссии, отношениям между местными жителями, немцами и партизанами. В картине «Счастье моё» был эпизод схожей тематики. Видимо, война оголяет провода, концентрируя проблемы, обостряя вопросы морального выбора.
- Мое обращение к этой теме связано с тем, что текст Быкова оказался мне близок.
- Вы его знали?
- Мы с ним беседовали несколько раз в начале нулевых в Германии. Что же касается темы войны, то мне кажется, что расхожие представления об этом явлении достаточно поверхностны. Война возникает, когда люди обретают внутреннюю готовность убивать себе подобных. Когда каждый человек, участвующий в военных событиях, готов взять ружьё и стрелять в неизвестного… потому что этот неизвестный одет в форму другой армии, другой страны. У вас нет никакого личного отношения к человеку, которого вы убиваете. Вы никогда его не видели. Можете его и не увидеть, как пилот, бросающий бомбу. При этом вы совершаете личностный поступок, переступаете через определённую линию. Становитесь убийцей. И прекрасно понимаете это.
- То есть каждая война возникает в условиях так называемого мира?
- Существует среда, из которой рождается война. Для того чтобы человек превратился в убийцу, ему необходимо пройти через определённый этап. Я рассматриваю проблему абстрактно, она касается русских, французов, немцев. «Враги сожгли родную хату»? Обстреляли, как было в начале Финской войны, наш пограничный пост? То, что это была провокация, станет известно потом. Люди совершают свои действия здесь и сейчас. Им нужны оправдания своих действий.
- Со школьной скамьи мы знаем, что наша война - Отечественная, народная, благородная. Можно сколько угодно говорить о злодеяниях сталинских упырей, мы защищались от «вероломного вторжения». И значит, с точки зрения морали это справедливая война.
- Для каждого человека любая война складывается из банальных событий: принятия конкретных решений, ведущих к тому, что война распространяется или прекращается. Каждый ответственен за её продвижение. Меня интересует личное отношение человека к среде, поражённой «сознанием войны». У Быкова подробно рассмотрены обстоятельства жизни человека, вовлечённого в эту воронку. Путевой обходчик Сущеня жил с семьёй, не хотел работать на немцев. Но когда к тебе приходят соседи или добрые знакомые и говорят: если откажешься работать нас расстреляют, - как вы поступите? Вы уже подчинились обстоятельствам; каждый ваш поступок - шаг, пусть с точки зрения глобальной истории - микрошаг. Меня интересует история с точки зрения этих микрошагов.
- Вынужденный выбор стоит не только перед героем, но и партизанами, которые получают приказ убить. Дилемма чудовищная. Впрочем, приказ убить отдают не только в военное время.
- «Войной» мы называем определенный исторический период. Та же психологическая среда, только в пассивной фазе, присутствовала, скажем, в 30-е годы, в 20-е. Когда в СССР шла гражданская война против собственного народа. Тогда тоже были враги, были резервации, куда этих врагов загоняли. Была пропаганда, которая доходчиво объясняла, почему этих людей следует уничтожить. И - как следствие - росла агрессия по отношению к думающим иначе.
- Можно называть врагами сколько угодно людей.
- Есть же результат большой работы, кропотливых чисток. Все зависит от того, как вы определяете слово «враг». Человек, принадлежавший другому кругу, сословию, был врагом по определению. Аристократию успешно отстрелили - значит, с этим врагом практически покончили. Инженеров подрастили новых.
- Машина работала эффективно: разбирались и с профессурой, и со священниками.
- Не только машина, но и сознание нового поколения, пришедшее на зачищенное место. Да и сейчас носители иного мировоззрения так или иначе выталкиваются в резервацию. Дальше можно добавить, допустим, слово «дестабилизация», и всем становится ясно, почему вы - враг.
- Моральный выбор, о котором писал Быков, в той или иной мере касается каждого. Обычное течение жизни порой остро ставит перед нами вопросы выбора.
- Жизнь по своей сути трагична. Среди разнообразных воздействий вы вынуждены принимать то или иное решение, которое влечёт за собой потери.
- Отказ от компромисса сегодня - тоже поступок.
- Это слишком абстрактная формулировка.
- Отказ от денег, которые диктуют художнику идеологический заказ. Отказ подписать очередной донос на Ходорковского, войти в список «ПУ».
- Существуют принципы этического характера, которые нельзя нарушать.
- Десяти заповедей нам недостаточно?
- Есть нечто, что не укладывается в 10 заповедей. К примеру, постулат «Не навреди» - может быть дополнительным ориентиром. Не исключаю возможность компромисса, но лишь там, где вы не нарушаете внутренних нравственных законов.
- Цитата: «Общество находится в состоянии, когда законы, восстанавливающие справедливость, не работают. В такой ситуации проблема выбора особенно сложна». Эта ваша фраза характеризует и время, про которое вы снимаете, события в порабощённой Белоруссии, и современность.
- Когда вы говорите «порабощённая Белоруссия», что вы имеете в виду?
- Фашистскую оккупацию.\
- Подождите. Но было же великое княжество литовское, польское, жамойское, которое было занято Российской империей. С точки зрения кого вы говорите? Если с точки зрения местных жителей, литвинов, которые потеряли свою идентичность, то они были втянуты в империю. С точки зрения какой исторической перспективы вы рассуждаете?
- Даже после знакомства с историческими исследованиями, открывшими всю «многокрасочность» войны, считаю, что сталинский геноцид не отменяет варварства фашистов на территории СССР.
- Я это не оспариваю. Мы говорим о терминах. Сейчас на русский переведена книга Рышарда Капушинского «Империя». Он жил с родителями в польско-белорусском г. Пиньске. Вход советских войск в 1939-м ему запомнился. Выкатили пушку, расстреляли костёл. Офицер пил водку и кричал, что Бога нет. В следующие месяцы начали пропадать люди, отправляли соседей в Сибирь. Начался голод. Ваш отец вынужден скрываться, потому что служил в Польской армии, а в какой армии служить поляку? Как вы относитесь к людям, установившим эти «новые» законы? Через 2 года приходят немцы и тоже бесчинствуют. Через 4 года вернутся русские. Вас трижды порабощают! Можно сказать мягче, но это оккупация, то есть приход власти, диктующей народу свою волю.
- Когда читаешь Быкова, при всей психологической полифонии оккупация описывается с поставленными точками над «и»: фашистская оккупация - чудовищная чёрная сила, которая ввергает человека в тьму заведомо проигрышного выбора.
- Я с этим не спорю. Но у нас весь этот период существует в спрессованном виде. Как если всю историю войны представить последними кадрами самых ужасных битв. Мы забываем, что оккупация тянулась 4 года, в ней было своё развитие. Простой вопрос: почему обороняющаяся армия в таком колоссальном количестве попадает в плен - за полгода несколько миллионов? Видимо, в том числе и потому, что советская власть замучила людей. В той же Белоруссии, где расстреливали костёлы, никто ещё не знал, что такое немцы. Еще и с цветами встречали. Это же прекрасно описано у Кузнецова: как украинский дед радовался, что краснозадых прогнали, и потом, к своему изумлению, обнаружил, что фрицы такие же мародёры. В течение нескольких месяцев от иллюзий ничего не осталось. Но эти месяцы тоже были. Я читал воспоминания инженера из блокадного Ленинграда, писавшего о людях, в первые дни войны уезжавших из города в деревню - переждать военные действия. Достаточно распространённым было заблуждение о том, что Шиллер с Гёте идут под свастикой со своей великой культурой спасать гибнущую от коммунистов территорию. А какая надежда была в 1945 г., когда освободили, подписали капитуляцию, может, теперь что-то изменится? И какое постигло разочарование… Вот в чем трагедия. Легко винить во всем группу, засевшую где-то там наверху. При этом забывается, что власть иллюзорна. Держится она на согласии каждого человека по отношению к правителю, который тобой управляет. Всё на согласии. Когда его нет, рушится мгновенно власть, которая на самом деле эфемерна.
- Сложилась забавная ситуация. Из «антироссийского» режиссёра, коим вас назвал целый ряд изданий после фильма «Счастье моё», те же авторы, еще не видя картины, уже провозглашают вас российским, белорусским и даже советским режиссёром.
- Зачем мне реагировать на глупости? Оставим мёртвым хоронить своих мертвецов. Объяснять, что это не советский, не антисоветский, не антироссийский, не пророссийский и даже не реалистичный фильм, потому что какая в принципе в кино возможна «реальность»? Если фильм в итоге складывается не столько на экране, сколько в вашей голове - к какой «действительности» он имеет отношение? Зачем лишать кинематограф его главного преимущества - возможности оставаться иллюзией?
Лариса Малюкова
15.05. 2012. Новая газета
http://www.novayagazeta.ru/arts/52592.html
2013 год:
СЮЖЕТЫ И ГЕРОИ ВОЙНЫ
Безвестные и знаменитые фронтовые фоторепортёры, а также обозреватель «Новой газеты» А.Поликовский - о павших и живых, о слезах и подвигах, о боли и терпении. О торжестве человеческого духа. О том, как шли к Победе…
Комбат
фото Макса Альперта, 1943
Фотограф Макс Альперт сидел в неглубоком окопчике, когда началась атака. День был летний, знойный, жаркий. Когда фигура офицера возникла на фоне неба, фотограф едва успел поднять объектив и нажать на спуск. Тут же рядом что-то грохнуло, раздался крик: «Комбат убит!» - и по спине фотографа забарабанили комья земли. Потом фотограф сумел из разбитой камеры осторожно вынуть плёнку. Кадр с комбатом, поднимающим бойцов в атаку, оказался цел.
Я знаю это фото с детства. В советское время фотография называлась «Коммунисты, вперёд!». Я так думаю, что это название дали ей в редакции, а сам Альперт говорил, что назвал это фото просто «Комбат». Что там кричит молодой офицер, поднимая солдат в атаку на поле около деревни Хорошее Луганской обл., - точно уже не установишь. Может: «За Родину! За Сталина!» Может: «Встали все!» - и дальше по-матерному. Но, скорее всего, - посмотрите на его губы - он кричит только одно слово: «Ура!»
Фотография потрясающая. Она чёрно-белая, но каким-то таинственным образом вмещает в себя то, что вмещать не может: цвет. Чувствуешь густую синь неба. Видишь ослепительный блеск солнечных лучей на пистолете. И даже идущий снизу жаркий запах травы ощущаешь. Как передано движение, как на фоне неба встаёт эта рельефная, сильная фигура в гимнастёрке! Сжатый кулак левой руки и пистолет в поднятой правой - какая пронзающая диагональ. И как много безграничного, спокойного неба в этой фотографии, снятой за мгновения до хрипа, мата, тяжёлого падения тела, крови и смерти.
Фотограф не знал имени офицера, которого сфотографировал. Ходить по этому полю с блокнотиком и спрашивать имена он не мог. Он считал, что это командир батальона. Потом, после войны, он стал получать десятки и сотни писем от людей, которые узнавали в молодом офицере своего отца, брата, сына, друга. Безымянный комбат со скуластым русским лицом в этих письмах получал сотни разных имён и фамилий. В рассказах людей он был уроженцем Москвы и Свердловска, крестьянином из-под Пскова и студентом из Уфы, кадровым военным из Казани и призванным в армию учителем из Ленинграда. Были люди, которые играли с ним до войны в футбол, ходили с ним в кино, служили с ним в одной части и даже видели его умирающим на том летнем поле раскалённым днем 1942 г. И если взять всю сумму того, что писали фотографу люди, то выходило, что на его фото был какой-то всеобщий, всесоветский комбат, состоявший в родстве с тысячами людей и бывший другом тоже тысячам.
Была создана комиссия Минобороны, которая определила, что на фото не командир одного из батальонов 220-го стрелкового полка 4-й стрелковой дивизии, как думал фотограф, а мл. политрук А.Ерёменко. Но не все с этим согласились. По этому небольшому чёрно-белому фото ползали, изучая каждый его миллиметр, лупы многих исследователей. Одни утверждали, что офицер не может быть политруком, потому что у политруков не было таких знаков различия на петлицах. Другие утверждали, что это не армейский офицер, а офицер погранвойск или дивизии НКВД. Третьи говорили, что это и вовсе не младший политрук Ерёменко, потому что похоронка на Ерёменко пришла в январе 1942 г., то есть за полгода до того момента, как фотограф в своем неглубоком, маленьком окопчике нажал на спуск. Так кто же тогда? Пусть нет с последней точностью установленных имени и фамилии, пусть не слышно, какие слова кричит, пусть непонятно, в каком звании, сколько кубиков на петлицах, где похоронка, кому пришла, чьи друзья дали из винтовок последний салют у свеженасыпанного холмика… и какая женщина после войны вышла за другого. Пусть ничего этого не известно и пусть вообще мы ничего не знаем о человеке в пилотке, который на наших глазах рванул пистолет с бедра и полуобернулся в крике. Главное мы всё равно знаем. Молодой офицер Красной армии поднимает солдат в атаку. Через несколько мгновений он будет убит.
фото А.Гаранина, 1941
Всё удалось вместить фотографу в этот кадр. Во-первых, страна. Она узнаваема с первого взгляда. Этот лес, на него достаточно взглянуть, и ты уже в нём. Во-вторых, дорога, этот сухой летний просёлок между высоких деревьев, ведущий к станции, на которую каждый из нас хоть раз в жизни приезжал вечерней электричкой. Посмотрите, как плавно вздымается дорога впереди, чтобы потом снова уйти вниз. А еще обратите внимание на левый край кадра. Там за столбом с плакатом виден штакетник забора. За ним высокая берёза с богатой листвой, дальше угадывается в тени дерева старый дачный дом. Ненарушаемая тишина леса, тихий уют дачного посёлка, старые дома с этажерками, на которых, покосившись, стоят старые журналы, террасы, на которых еще недавно милые люди пили чай в семейном кругу, ощущение мира и счастья - и колонна солдат в полной амуниции, в касках, со скатками и штыками, шагающая на войну. В фотографии настолько чётко и ясно выражена идея, что невольно возникает мысль о том, что кадр постановочный. Не будем лицемерить: в истории войны и фотодела есть примеры того, как иногда делались знаменитые и не очень знаменитые кадры.
В.Сталин однажды бомбил большое поле неподалёку от Москвы, а знаменитый режиссёр снимал это как фронтовую бомбёжку. Форсирование Днепра группа фотографов снимала на пруду. Специально выделенные бойцы переплывали пруд на лодках и плотах не под звуки огня, а под звуки щёлкающих фотокамер. Были и фотографы, которые всегда имели при себе свой собственный реквизит: трофейный пистолет, трофейный автомат, трофейную каску. Они раскладывали эти вещи, чтобы оживить кадр, сделать его более «военным». Известно и имя фотографа, который зимой возил в кузове приданной ему полуторки 3 замёрзших немецких трупа и в нужный момент выкладывал их на пленэр. Другой знаменитый фотограф чуть ли не всю войну возил с собой тяжёлое красное знамя, позаимствованное в красном уголке ЖЭКа или в парткоме фабрики. Но даже если фотограф, сделавший этот потрясающий кадр, заранее знал, что сейчас здесь пойдёт колонна, и быстрыми ударами позаимствованного у хозяев дачи молотка приколотил к столбу заранее припасённый плакат, - это ничего не меняет. Обмана в кадре нет. Тысячи людей повторяли написанные на плакате слова про себя и вслух. Фотограф просто сделал зримыми мысли людей.
Эти слова сказал Молотов, выступая с обращением к советскому народу в 12 часов дня 22 июня 1941 г. Как удалось этому закоренелому сталинскому бюрократу, пропахшему интригами и подлостью, всю жизнь проведшему в затхлой атмосфере номенклатуры, этому обладателю ничего не выражающего лица, которое некоторые сравнивали с совсем другой частью тела, найти такие единственно точные, прямые и простые слова - я не знаю. Но он сумел. Скорее всего, он написал своё выступление сам, а потом обсуждал текст со Сталиным. Слова эти, в их чёткой, суровой простоте, оказались написанными не только на фанерном плакатике в подмосковном лесу - подобно библейским письменам, они оказались написанными горящими буквами в сознании людей и в самой истории. Колонна шагает по просёлочной дороге мимо столба с немудрёной фанеркой, на которой большими печатными буквами написаны самые правильные слова в мире. Я там не был, я в то время не жил, я не стоял у репродуктора с закинутым вверх лицом и Молотова не слышал. Но я всё это знаю какой-то глубинной, неличной памятью. Всё здесь, на этой фотографии, понятно и до потрясения, до ужаса знакомо: чёткий шаг солдат, движение правой руки командира на широком, ритмичном шагу, высокое летнее небо и даже серое дерево телеграфного столба, стоящего на обочине.
Солдат
Рядовой Овчаренко ехал лесом на телеге с боеприпасами, когда вдруг по просёлку его нагнали 3 грузовика с немцами. Из кабины вышел серый офицер. 22-хлетний крестьянский сын до сего дня ни разу в жизни не видел немцев. Он стоял с винтовкой в руках, глядя в недоумении и на офицера, и на непривычного вида машины, и на странные каски на головах у тех, чужих, сидящих в кузове. Офицер подошел к Овчаренко, вынул у него винтовку из рук и что-то сказал на своём непонятном языке. Тут русоволосый дюжий парень вспомнил, кто он и где, сунул руку под борт телеги, выдернул топор и ударом с 3-х рук - так раскалывают с хакающим выдохом полешко - разбил немцу голову. А вслед за тем, выхватив из телеги 3 гранаты, пошвырял их под брезент, в кузова грузовиков. Овчаренко за этот подвиг присвоили звание Героя Советского Союза. Есть и донесение с описанием события, подписанное командующим Южным фронтом генерал-лейтенантом Рябышевым. Но когда я недавно рассказал об этом происшествии одному умному и интеллигентному человеку, то получил в ответ: «Не верю!» Вот в лётчика Горовца, сбившего в одном бою 9 немецких самолётов, верит. В артиллериста Кольчака, в одном бою уничтожившего 4 немецких танка (2 из них в одиночку), верит. В другого летчика, Девятаева, угнавшего у немцев самолёт, верит. А в красноармейца Овчаренко, зарубившего топором 2-х немецких офицеров (да, 2-х; он потом ещё одного на огороде догнал) и взорвавшего гранатами 2 грузовика, не верит. Где же тут, в рассказах о войне, проходит грань между возможным и бывшим? Между тем, что способен совершить человек, и тем, на что он ни при каких условиях не способен? Между страшным и смешным? Между жизнью и смертью? Между неправдоподобием правды и правдоподобием лжи?
Чем больше узнаёшь про ту войну, тем сильнее понимаешь, что в этом 4-летнем эпохальном событии, вовлекшем в себя миллионы людей и тысячи единиц ревущей, стреляющей, громыхающей техники, могло быть всё: возможное и невозможное, вероятное и невероятное, закономерное и случайное. Я знаю устную историю об одном человеке, который тихим вечером выбрался из окопа и уселся под кустиком. Тут прилетела мина - и оторвала ему голову. Я знаю другую историю, про другого человека, которого спасла от осколка металлическая пластинка, щегольства ради засунутая в погон. Я знаю ещё одну историю, про то, как в прифронтовом лесу встретились 2 шедшие гуськом разведгруппы, наша и немецкая, обе в маскхалатах, и после секундного замешательства разошлись на параллельных курсах: вы в наш тыл, мы в ваш, у вас своя задача, у нас своя. Всё это могло быть или было? Выдумка или правда? Эпос или анекдот? Самые удивительные события происходили во время войны, как героические, так и юмористические. Например, в параде белорусских партизан 16 июля 1944 г. на минском ипподроме принимал участие козёл Малыш. Он провёл год в партизанском отряде и много раз рисковал вместе с партизанами жизнью под немецким огнём. На параде, мимо трибуны с огромным портретом Сталина и стоящими с ладонью у фуражки офицерами, козёл Малыш шел в чёрных очках, с санитарной сумкой на боку и лентой с немецкими орденами на шее. Вы в это верите? На самом деле всё равно, верите вы в это или нет, потому что козёл, торжественно шествующий на параде, - факт.
Рядовой Овчаренко, зарубивший топором немцев, погиб в январе 1945 г. Фотографии его я найти не смог. Но зато есть другая фотография другого солдата, сделанная неизвестным мне фотографом. Фото сделано до 1943 г.: погон нет. Он едет на фронт в вагоне-теплушке. Устроился неплохо: открытая банка консервов на полу, кусок чёрного хлеба в руке. Может, и выпил. И веселится вовсю, изображая крутость вояки: перепоясался пулемётными лентами, как матрос Гражданской войны, повесил на грудь бинокль, а на пояс клинок. До победы далеко, но этот парень не унывает и не трусит. Он удобно устроится в кузове, покемарит в окопе, попьёт чайку под артогнем и водочки по случаю праздника. Он победит в войне.
Полуторка
фото Аркадия Шайхета, 1943
Застряли. И лужа вроде не такая уж глубокая, и грязь не такая густая, а вот встала и не идёт! Ну что ж, 3 бойца попрыгали прямо в грязь из кузова, сержант вылез из кабины вместе с шофёром, и началась обычная, привычная, по сей день знакомая любому русскому автомобилисту работа. Надо подсунуть обломок берёзы под заднее колесо, лом - под переднее. Шофёр вон спешит на помощь с только что срубленным деревцем в руке. Сейчас тоже будет подкладывать под колёса. Это ГАЗ-ММ, или полуторка. Посмотрите, какие у неё узкие, субтильные колеса. И вообще этот грузовичок не отличается ростом и телосложением. Он меньше «Газели», а какой-нибудь модный пикап типа Nissan Navara покажется рядом с ним откормленным культуристом. Мощность мотора - 50 сил - кажется нам сейчас невозможно маленькой. У мотоцикла, на котором гоняет подросток, и то бывает больше! Как же так, как же с таким слабеньким движком и на таких узеньких колёсах да по размытым просёлкам, и по заросшим полям, и по продавленным в снегу танковым колеям, и вброд по рекам, и даже по лесам, налетая на пеньки и ударяясь головой о потолок кабины? А вот так. Уметь надо.
Надо уметь полуторку завести - при вечно полумёртвом аккумуляторе только ручкой; надо уметь тяжёлой зимней ночью, встав раньше всех, разжечь костерок под мотором, чтобы согреть его; надо уметь на рассвете раздобыть где-нибудь ведро кипятку и вылить его на заледеневший капот; и надо уметь переключать скорости так, как теперь уже никто не переключает, искусство утеряно: с двойным выжимом педали сцепления и перегазовкой.
Я думаю, шофёр, который сейчас несёт срубленное деревце, гордится своей полуторкой. Дело в том, что это настоящая полуторка, а не её упрощённый военный вариант. Как их отличать? Ну прежде всего по крыльям: у полноценной полуторки крылья имеют плавный рисунок, а у сокращённой, военного времени, они резко прямоугольные. Такие легче было делать из обыкновенного кровельного железа. Ещё у настоящей полуторки 2 фары, а на полуторку военного выпуска ставили только одну, левую. И тормоза на такую полуторку ставили только задние, но этого, конечно, на фотографии не увидишь. Ещё на полуторке военного выпуска не было ни бамперов, ни клаксонов, ни глушителей, а на этой бампер есть и клаксон тоже. Вон он торчит, этот заляпанный в грязи рожок, и какое, наверное, наслаждение для шофёра побибикать громко, объезжая по обочине вставшую колонну танков. Полуторкой грузовичок назвали потому, что он брал в кузов 1,5 т. груза. Но это по инструкции. А без инструкции брал 3 и не разваливался. У него рама под кузовом, и он крепкий. Миллион этих грузовичков, увязая колёсами в грязи и снегу, за 4 года перетаскали в своем кузове всю эту длинную, изнурительную, нечеловеческую войну: ящики со снарядами и коробки с тушёнкой, носилки с ранеными и пулемёты, дрова и мазут, авиационные моторы и брёвна, ленинградских детей и опаздывающую на собственную гибель пехоту. Этот грузовичок был неприхотлив до крайности, то есть зимой питался бензином А-56, а летом, в жару, согласен был ездить на керосине. А где горловина бака, куда заливать горючее? Современный шофёр, 5 раз обойдя вокруг полуторки, так и не догадается, что крышка бака прямо у лобового стекла. Из бака в карбюратор горючее попадает без всякого насоса, самотёком. Правая фара разбита, а левая заложена железкой, в которой хитрый шофёр прорезал узкую дыру. Правильно, так лучше, чем вообще без фары.
Все возятся в луже, только фотокорреспондент «Фронтовой иллюстрации» попрыгал по грязи на пригорок и оттуда снимает. Но это ненадолго. Вот сейчас круглолицый шофёр со сдвинутой на стриженый затылок пилоткой подсунет свою корягу под заднее колесо, сядет за руль, ногой в обмотке прижмёт тяжёлую педаль газа. Полуторка взревёт, и солдаты повернутся к фотографу: «Эй, товарищ капитан, идите толкать!» И он пойдет толкать.
Разведчики
Разведчики вернулись из немецкого тыла. Это май 1942 г., Юго-Западный фронт. В центре кадра, в ушанке набекрень, стоит разведчик по фамилии Саморалов, а имени его до нас не дошло. От остальных не дошло и фамилий. Саморалов объясняет деловито, что они там, в немецком тылу, видели. Вокруг них собрались офицеры, которым эти сведения нужны как воздух, собрались солдаты, чтобы поглазеть на этих суровых, особых, чуть загадочных и легендарных людей. Эти мужики с резкими лицами, в ушанках и телогрейках - штучный военный товар. При отборе людей из маршевых рот офицеры-разведчики имеют преимущество выбора. Есть приказ Сталина, в котором сказано, что разведчиков нельзя использовать в общевойсковом бою, нельзя затыкать ими дыры в обороне и посылать в атаку на близлежащую высоту. Их следует беречь, этих профессионалов далёких поисков, ночных рейдов и молниеносных захватов. Без них армия слепнет, теряет противника, оказывается в тумане сомнения и неопределённости.
Для любого пехотинца, танкиста, артиллериста, связиста линия фронта - это линия, которую нельзя пересечь. Там, с той стороны, - пространство, наполненное чужой жизнью, чужой речью, чужими людьми, чужими машинами, чужими запахами. Попасть туда, к тем людям, в тот мир, означает смерть. А для разведчика такой линии не существует. Хоть минные поля, хоть колючая проволока, хоть поле, простреливаемое пулемётами, хоть река, вся открытая немецким наблюдателям, - он умеет пройти их, переползти, переплыть. Он единственный в огромной армии, состоящей из военных десятков специальностей, ходит туда. Туда разведчики ходят далеко, бывает, что и на полсотни километров. Зимой в дальние рейды они берут с собой лишнюю пару валенок - для языка, которого они терпеливо караулят, часами лёжа за околицей деревни или на обочине дороги. И вот, оглушённый ударом приклада по голове, немец видит направленный в лицо ствол ППШ и чувствует, как ему на ноги заботливо натягивают русские валенки. Так он лучше пойдёт по снегам, не обморозится, не упадёт. Чтобы язык не кричал, ему впихивают в рот тряпку или стягивают горло верёвочной петлёй. Если же предстоит бросок через нейтральную зону в свои окопы, то языка «ускоряют» ударами ножа в зад. Это действует лучше ругани.
У каждого разведчика есть нож, финка или кинжал. Все они имеют пистолеты: как правило, немецкие парабеллумы. Некоторые, идя в тыл врага, берут и немецкий автомат. Он легче нашего ППШ. Гранаты - обязательны. Это пехота может лазить по окопам в несвежих, заляпанных грязью маскхалатах. А разведчик надевает чистейший маскхалат в последнюю минуту перед тем, как поставить ногу на вырубленную в замёрзшей земле ступеньку, перевалиться через бруствер и уйти в метель. Малейшее пятно на маскхалате выдаст его, когда он поползёт по снежной целине. Зимой разведчик затягивает лицо марлей, чтобы оно не темнело на снегу, летом закрашивает его зелёным и коричневым. В разведвзвод не посылают приказом, туда идут по своей воле. Но мало хотеть, надо иметь такой железный организм, который позволяет тебе километрами идти по лесу, сутками не есть, ночами не спать, лежать на мокрой листве и не простужаться. Надо иметь такие нервы, которые позволяют тебе не кашлять и не чихать вблизи врага. Кто хоть раз непроизвольно чихнул в тот момент, когда разведгруппа лежит в 10 м. от немецкого переднего края, или судорожно закашлялся, не выдержав напряжения, в ту секунду, когда мимо кустарника проходят серо-зелёные в низких касках, - того отчисляют из разведки.
На своей земле разведчики всегда держатся отдельно от пехоты и как-то на отшибе. И развлечения у них тоже свои собственные, особенные. То они взорвут гранатой стальные двери в румынские винные погреба и устроятся с бидонами в рощице, а то угонят у начальника штаба полка трофейный автомобиль и катаются на нём по окрестностям. Начальство на это закрывает глаза, и вообще с этими первоочередными кандидатами на смерть предпочитают не связываться. Потому что, когда завтра понадобится язык, или нанести на карту точное расположение вражеских батарей, или узнать, что там за движение у немцев по ночам и почему весь лес урчит моторами, то это они пойдут туда, куда никто не может пойти. Потери разведгруппы несут страшные. Вот только один пример, в котором тоже нет ни имён, ни фамилий: не сохранились. Пятеро разведчиков не в первый уже раз пошли через линию фронта. Но то, что получалось всегда, в этот раз не удалось. Их застала осветительная ракета и немцы закидали гранатами. Четверо убиты, один - тяжело ранен. Его слабые движения и стоны видели и слышали его товарищи из наших окопов. Двое разведчиков пошли за ним, первый подполз, успел спросить: «Живой?» - и тут же был убит выстрелом из автомата. Теперь подполз второй, сумел завернуть раненого в шинель, обвязал верёвкой и уполз назад. И всю ночь, до самого утра тяжело раненного, впадающего в беспамятство разведчика через лужи талого снега, сугробы и грязь вытягивали на верёвке в наши окопы… На разведчиков немцы охотятся, как на зверей. На колючую проволоку они подвешивают консервные банки; в окоп запускают овчарку, которая чует приближение чужих и поднимает лай; между линиями колючей проволоки ставят мины-растяжки, в траву вбивают низкие колышки с кольцами проволоки. Разведчик знает, что ему грозит в плену, и потому, действуя в одиночку на нейтральной полосе, часто держит в руке гранату на боевом взводе. Если вдруг окажется, что он ошибся в расчёте и вдруг очутился в кольце врагов, перехитривших его, то он разжимает руку.
Граната
фото В.Тёмина, 1941
Мы не знаем, где находится это поле с высокой травой, каковы координаты тощего кустика с веткой, облепленной ягодами, где растёт низкий густой перелесок, состоящий из молодых берёз и осин. Мы не знаем также, где именно распахнулось над головой белое выцветшее небо в лёгких облаках. Место съёмки неизвестно. Но совершенно точно мы знаем, что это русская средняя полоса. Угадывается день позднего лета или ранней осени. Ягоды на тонких ветках кустарника уже сморщились. Приглядишься и видишь там, у земли, сухие стебли, дикую траву, ощущаешь идущий снизу густой дух распаренной в полдень земли. Неизвестно имя пехотинца, который, припав к земле, размахивается, чтобы бросить гранату. Это офицер: в левой его руке, едва видной в траве, пистолет. Солдат был бы с винтовкой. Погон на плечах нет, их ещё не ввели. Значит, это первое или второе лето войны, когда немец наступает. Вот в перелеске уже слышны их громкие, не таящиеся голоса, слышны даже их шаги, и вот они появляются из-за деревьев, пугающе близкие, в незнакомой серой форме, в касках грубых и наглых очертаний, с автоматами поперек груди и с карабинами в руках. И пехотинец в новенькой советской каске, на которой нет ни царапинки и ни вмятинки, размахивается, чтобы бросить гранату и вступить в свой первый в жизни бой. Возможно, это случайное, не предусмотренное никакими штабными планами столкновение. Одни тёплым солнечным днём шли по полю во весь рост, не таясь, переговариваясь и балагуря, а другие лежали в траве, на тёплой земле, во время короткого привала после долгого отступления. Не видно окопов, хотя бы мелких. Не видно других бойцов, а обычно при съёмках боя в кадр обязательно попадает чья-то бегущая нога или пригнувшаяся спина. Это безлюдье вокруг заставляет предположить, что наших в поле немного, 2-3 чел. Кто-то в этот момент лежит в траве и с бьющимся сердцем, прищурив левый глаз, уже видит в прицеле широкую серую грудь немецкого ефрейтора-балагура, шагающего с расстёгнутым воротом. На старых фотографиях, сделанных в годы войны, все показано очень ясно и очень чётко. Есть свои и есть чужие. Опознавание происходит мгновенно. Достаточно одной детали, чтобы ощутить грубую враждебность чужих и родную близость своих. Например, каски. Их силуэты знакомы мне с детства, хотя у меня не было военного детства. Но я знаю тупой силуэт немецкой каски так, словно тысячи раз видел его. Он кажется мне отталкивающим. И совершенно так же я знаю плавный силуэт нашей каски.
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Среда, 24 Июн 2020, 22:30 | Сообщение # 6 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | Немецкая каска всем своим видом вопит о том, что ее носитель - враг и пришёл нас убивать. Наша каска всем своим видом говорит о том, что мы - хорошие люди и нам есть что защищать. В руке у советского пехотинца ручная противопехотная граната РГД-33. Как отчётливо видны её донышко и ребристая оболочка! Это так называемые насечки оборонительного чехла. Радиус поражаемой зоны у гранаты с оборонительным чехлом 25 м. Сейчас пехотинец бросит её, она полетит, кувыркаясь в светлом воздухе позднего лета, упадёт под чьи-то немецкие ноги и ровно через 4 сек. рванёт всеми своими 140 гр. тротила. Такие гранаты изготовлялись миллионами на сотнях заводов, фабрик и маленьких кустарных мастерских (а запалы к ним - на пуговичных фабриках). Это не самолёт, где нужны сложные чертежи и тщательный присмотр инженера; это не танк, при производстве которого необходимы навыки и станки; эту гранату, примитивную в своей конструкции, могли сварганить любой металлоремонт и любая артель инвалидов. Размеры и пропорции при этом не обязательно соблюдались. Граната, приходящая на фронт из бывшего цеха по производству навесных замков в Кинешме, могла иметь более длинную ручку, чем такая же граната, сделанная в холодном фабричном подвале в Александрове. И насечки у гранаты могли быть разные по рисунку. А вместо оборонительной рубашки за неимением металла могли накрутить колючую проволоку. И всё-таки это была она, узнаваемая с первого взгляда, привычная миллионам солдат, всем на фронте знакомая РГД-33, длинная ручка которой так удобно ложится в ладонь.
Партизаны
фото С.Коршунова, 1944
Лесозаготовитель Малашенко получил от немцев пистолет с целью защиты самого себя от партизан. Он быстро одумался, снова пошёл к немцам, сдал им пистолет и попросил выдать справку о том, что никакого оружия он не имеет. Справка нужна была ему для представления в лес, партизанам. И немцы, войдя в его положение и хорошо понимая ситуацию, выдали ему такую справку! Это не анекдот, это быль. Так же как быль всё то, что делал в немецком тылу полковник А.В. Герман. Полковник по узкоколейке наладил движение поездов с партизанами. Поезда, не останавливаясь, проходили станции с немецкими гарнизонами. Гарнизоны закрывали глаза на эти ходившие вне расписания - из леса в лес - поезда. Обращать на них внимание было себе дороже: из дебрей могли выйти такие люди, что от станции осталось бы пожарище. В Белоруссии было 373 942 партизана. Это сведения Центрального штаба партизанского движения. Это соответствует примерно пяти общевойсковым армиям. Вообще-то белорусы - спокойные люди. Доброжелательные, и гостеприимные, и неспешные, и раздумчивые, и не склонные к экзальтации. Чтобы действительно разозлить белоруса, надо сильно постараться. Немцы постарались. А кто сказал, что белорус, если его разозлить, воткнёт врагу нож в спину и спокойно пойдёт обедать, - я не помню.
На снимке фотографа группа белорусских партизан-комсомольцев. В центре высокий мужчина в щегольской - американской? - шляпе. Где он взял её в лесу? Но носит, несмотря ни на что, и даже красную звёздочку на неё приколол. Трое, стоящие в 1-м ряду (двое мужчин и девушка в короткой шубке), вооружены, что называется, до зубов: помимо автоматов ППШ-41 у них ещё и пистолеты на щегольских металлических цепочках. Не стоит, наверное, удивляться ни этой белой шляпе со звёздочкой, ни приталенной шубке, в которую одета девушка с автоматом, ни её аккуратной шляпке. (Автомат ППШ, кстати, весит 5,5 кг., и таскать его с собой по лесу для невысокой девушки не так-то просто.) Модные вещи у партизан в лесу бывали. В бригаде Ковпака в ходу были бельгийские конверты и итальянская бумага. Понятно, откуда всё это бралось. В один белорусский партизанский отряд однажды даже доставили пишущую машинку, сняв её прямо с начальственного стола в немецкой комендатуре. В головных уборах у этого отряда полный разнобой. Парень слева в папахе, а парень сзади - в шлеме танкиста. Вон женщина в тёплом пальто - это весна, и в лесу ещё холодно - уютно обмотала себе голову тёплым платком. Совсем по-мирному выглядит. Ещё там есть парень, который пилотку носит чуть ли не на ухе, на манер испанских республиканцев.
А поглядите на мужчину в кепке, который правой рукой держит автомат, а левую сунул в карман. Ему сказали, что сейчас прилетевший из Москвы фотограф будет снимать для газеты, и он тут же принялся застёгивать свой куцый пиджачок. Это пиджачок столяра из Бобруйска или заводского слесаря из Минска. Застегнул, а оказалось, не на те пуговицы. Так и стоит с сильно сжатым ртом и зорким взглядом в косо застёгнутом пиджаке. Нет в этих людях ни страха, ни остервенения, а есть какое-то непередаваемое в словах, глубокое спокойствие. И у всех круглые, знакомые, родные белорусские лица. 16 июля 1944 г. в Минске на ипподроме состоялся парад белорусских партизан. В параде участвовали 30 тыс. чел. - целая армия вот таких вот мужчин в куцых пиджаках, фетровых шляпах, выгоревших пилотках, залатанных гимнастёрках, папахах и кепках, а также женщин в ситцевых блузках и хлопчатобумажных юбках, с пистолетами на поясах и тяжёлыми автоматами на истёршихся от долгой носки кожаных ремешках. До победы еще далеко, впереди ещё очень много боли и крови. Но я сильно надеюсь, что все эти люди, которые сейчас так спокойно и с таким достоинством глядят в направленный на них объектив, доживут до парада на ипподроме.
Сапоги и валенки
Это бегут пехотинцы. Они в ушанках с пропотевшим засаленным нутром и в длинных серых шинелях, впитавших в себя воду дождей, жижу болот, талый снег, раскисшую грязь. В грязь им приходится падать в каждой атаке. А не падать нельзя, убьёт. Они падают, где застигает их разрыв, а потом тяжело поднимаются и бегут дальше, в серый туман, в сырые сумерки, в мутное утро, в дурную бесконечность этой великой, великой, великой и мучительной войны. Шинели пехотинцев отяжелели и покрылись где рыжими, где бурыми, где жёлто-зелёными пятнами. Полы обтрепались, бьют и хлопают им по икрам, по ботинкам. Ботинки прохудились. Бедная, обтрепавшаяся, с утра не евшая, с марта не мывшаяся в бане, с февраля не имеющая писем из дому, с подтянутыми от голода животами, обречённая в каждой атаке на убой, терпеливая к жизни и смерти и всё-таки ещё живая пехота!
Создать танковые армады, проламывавшие немецкую оборону, стране удалось; выпустить в небо истребители, завоевавшие господство в воздухе, удалось тоже, а вот снабдить пехотинцев хорошей и однообразной обувью - не получилось. В Красной армии чуть ли не до конца войны был разнобой с обувью. И оттого кто-то из этих пехотинцев бежит сейчас в ботинках с обмотками - обмотки уже в 1941 г. были анахронизмом, однако дожили в армии до 1945 г., - кто-то в тяжёлой порыжевшей кирзе, а кто-то в намокших, разбухших валенках, в которых на каждом шагу тяжело хлюпает вода. Вы попробуйте весной бегать в атаку в намокших валенках, набравших по 5 л. воды на каждую ногу. Пальцы окаменели, их не чувствуешь. Ещё попробуйте в валенках полазить по окопу, залитому водой. Мучительно в этих никогда не просыхающих, потемневших от влаги валенках карабкаться на пригорок по тающему льду. Ноги скользят и срываются. И тут ведь не детская игра в Царя горы, тут правила другие: ты лезешь и скользишь, а по тебе в этот момент стреляют. Нет, лучше поставьте их на ночь к печке-буржуйке (это если есть землянка и в ней есть печка) - и сквозь наплывающий сон и тяжело опускающиеся веки наблюдайте душный пар, который отдают в спёртый воздух маленького земляного убежища отсыревшие валенки... А есть ещё самодельные сапоги, которые мастерят умельцы. Подмётка берётся от ботинок, голенище шьётся из брезента. Хорошая вещь. Если такие самодельные сапоги у человека есть, то он может и не ждать чуть ли не до лета, пока в действующие части подвезут сапоги фабричного производства и отдадут приказ заменить ими валенки. А если нет? Тогда по скользкому льду и по жидкой глине лазай в валенках.
Посмотрите, как они бегут в атаку. Не быстро и не медленно, а ровным, размеренным шагом глубоко уставших и уже давно привыкших к усталости людей. На спинах у них вещмешки, и до чего же худые их вещмешки. Они съёжились, эти мешки-дистрофики. В них болтаются бритвенный станок в потёртой коробочке, обмылок в газетной бумажке, расчёска-гребешок, чтобы было чем расчесать волосы в бане, до которой дай бог добраться через месяц живым и здоровым, с целыми руками и ногами и 3 сухаря, которыми, может быть, удастся пообедать сегодня ночью, когда промокшая насквозь, пахнущая потом, табаком и гарью пехота войдёт наконец в безымянную деревеньку, в которой ещё с утра стоял немец. Война изнурительна. Нам, привыкшим к душу 2 раза в день, не понять, как можно месяцами жить без горячей воды. Нам не понять, как можно ходить в одном белье и в одной одежде месяцами. Нам не ощутить всей усталой, зудящей кожей появление на теле вшей. Нам не дойти до такого безразличия, чтобы уже не воспринимать запахов в ночной избе, где на холодном земляном полу спят вповалку, не выпуская из озябших красных рук автоматов, двадцать пехотинцев и один офицер. У него - он же всё-таки офицер - ноги в носках, а не в портянках, и смена чистого белья в вещмешке, и он её бережёт на красный день. А так - ходит, как все, в пропотевшей линялой майке под пропотевшей же гимнастёркой и в давно порыжевших сапогах со скошенными подмётками.
Снайпер
фото С Баранова, 1944
Вот так лечь за пригорок и лежать на холодной земле за кучей сушняка 10 час. подряд, высматривая в оптический прицел ту сторону фронта. Там, в глиняном, укреплённом досками немецком окопе идёт своя жизнь: слышны голоса, звяк котелков, под вечер раздаётся протяжный вой губной гармошки. Там и песни поют, свои. И медленно поворачивается в сушняке ствол мосинской винтовки, плавно движется на 10 град. влево и на 10 вправо, выцеливая чей-то лоб, затылок или левую сторону груди. Девушка в ушанке, лежащая на сырой земле за охапкой сушняка, хорошо знает правила своей работы. Именно поэтому она подняла ладонь в предупреждающем жесте. Пусть фотограф скорее уходит. Конечно, кадр сделан в момент, когда немцев поблизости нет: никакой снайпер не позволит снимать себя в боевой обстановке. Снайпер должен быть незаметен. Генерал Баграмян однажды пришёл на поляну, где проходил съезд снайперов его фронта, и не увидел там ни одного человека. Хотя их съехалось 150. Но генерал увидел только кусты. Это и были замаскировавшиеся по всем правилам своей науки снайперы в маскхалатах. Терпение в неподвижности - вот главное в работе снайпера. Описаны случаи, когда девушки-снайперы долгими часами выносили без единого звука и движения укусы туч комаров и ночью возвращались в землянки с распухшими багровыми лицами и посиневшими руками. Еще эта девушка-снайпер знает, что должна убивать с первого выстрела. И наверняка знает, что ни при каких обстоятельствах не должна попасть в плен.
Из уст в уста на фронте передаются рассказы о девушках, захваченных в плен со снайперскими винтовками в руках. Т.Барамзиной, которая, защищая блиндаж с ранеными, отстреливалась до последнего патрона, немцы выкололи глаза, воткнули в живот штык и выстрелили в голову из противотанкового ружья. Снайперская пара, Н.Ковшова и М.Поливанова, тоже отстреливались до конца. Они были ранены и взорвали себя гранатами. Имя девушки на фотографии неизвестно, известен только год и фронт: 1944-й, 3-й Прибалтийский. Зато с уверенностью можно сказать, что она училась в ЦЖШСП - Центральной женской школе снайперской подготовки, что в поселке Силикатный, в 3-х км. от Подольска. Довоенные занятия у девушек были совсем невоенные: студентки, лаборантки, воспитательницы детских садов. Как они чувствовали себя, хладнокровно выцеливая и убивая человека? После первого убийства их мутит, тошнит, знобит. Потом привыкают. Артиллерист, выпуская снаряд, не знает, кого убьёт. Пехотинец, в суматохе боя выпуская очередь, знает только направление, в котором высылает смерть. Так же и лётчик бомбардировщика, он отделён от жертв бомбометания несколькими километрами воздуха. И только снайпер отчётливо видит в прицел лицо своей жертвы, может рассмотреть веснушки на носу, беззаботно жующий вкусный ломоть колбасы рот, русую прядь на лбу. Снайпер - хладнокровный охотник на человека. Поэтому его так ненавидят те, на кого он охотится.
Девушкам на фронте труднее, чем мужчинам. Это солдат стригут наголо, а девушкам как обходиться со своими косами, чёлками и длинными волосами? Парикмахера на фронте нет. Летом девушки льют из вёдер воду на головы друг друга, а ещё они красят ногти зелёной кашицей из травы. Обратите внимание, как аккуратно и красиво уложены длинные волнистые волосы под ушанкой. И каким приятным маслянистым блеском отливает идеально чистая, всегда в образцовом состоянии, снайперская винтовка с дальнозорким прицелом. Это очень трудная работа - вот так часами лежать в поле, высматривая малейшее движение, шевеление, цель. Надо взглядом обшаривать каждый куст, каждый пригорок, каждую ямку, каждое дерево. От беспрерывного напряжения слезятся глаза. От долгой неподвижности затекают руки и ноги. От многих часов на холодной земле стынет тело. Не помогают ни ватные штаны, ни надетое под низ бязевое бельё - длинные, до колен, трусы с завязками и такая же длинная рубашка. Согревает в эти холодные дни ранней весны только горячая пища. Когда её привозят на передовую, то первым поесть дают разведчикам и снайперам.
Жиздра
фото М.Савина, 1943
Жиздра - городок на юге Калужской обл., затерянный в густых лесах. Он лежит между Калугой и Брянском. В Калугу наши вернулись уже в декабре 1941 г. и пошли было дальше, но в 15 км. от Жиздры наткнулись на прочную немецкую оборону и остановились. Немцы стояли в Жиздре 1,5 года. Они уплотнили жителей городка, переселив их по нескольку семей в каждый дом, а сами жили в освободившихся домах. В Жиздре у них были своя пекарня и своё кладбище, которое они разместили на площади перед большим белокаменным собором XVIII в. Кресты на кладбище были из берёзовых поленьев, на каждом кресте фанерка с надписью от руки (имя, фамилия, звание, годы жизни) и сверху каска. Летом 1943 г. Красная армия снова пошла на Жиздру. В густых лесах вокруг городка шли тяжёлые бои. Когда немцам пришло время оставлять маленький городок, в котором они так уютно - со своим собственным тёплым Brot и берёзовыми поленьями, так чудно потрескивающими в печках, - прожили 1,5 года, они решили уничтожить его. Тут не было ни ярости отчаяния, ни истерики проигравших, а был жестокий, холодной головой обдуманный план. Городок был разбит на квадраты, и в каждом квадрате немцы планомерно поджигали дома. Улицы и проулки маленького городка, затерянного в калужских лесах, выгорали. Тогда сапёры подвозили взрывчатку к торчащим из пожарищ стенам и взрывали их. Они ровняли улочки с землёй в прямом смысле этого выражения. Жителей немцы сгоняли на станцию, грузили в поезда и вывозили в Германию как рабочую силу. Небольшая часть жителей - в основном женщины с детьми - ушла в лес. Большой белокаменный собор св. князя А.Невского немцы взорвали.
Когда первые советские части вошли в Жиздру - города, отмеченного на картах, уже не было. Не было ни домов, ни сараев, ни собора, ни механических мастерских - ничего. Были только чёрные пятна гари и белые остовы печей, кое-где кирпичные трубы, и ещё кое-где обуглившиеся брёвна и раскиданная по огородам убогая мебель, и повсюду битый кирпич. Люди в этом лунном пейзаже отсутствовали. В мёртвой тишине мяукала кошка. Смотреть на эту мяукающую кошку нет сил. Может быть, потому, что, глядя на неё, переселяясь в её разум, испытываешь наивное, детское недоумение: что случилось? и за что это всё? Почему эти люди в сером, которые так уютно жили полтора года в местных одноэтажных домах и даже давали иногда ливерную колбасу, вдруг как сошли с ума и стали жечь, жечь, жечь?! Почему эти люди, которые только вчера заботливо наливали молочка в посудинку, вдруг стали бить прикладами других людей, и орать, и стучать ногами в двери, и плескать мерзко пахнущим керосином на пол, и швыряться палками, на которые намотана пропитанная всё тем же керосином горящая пакля, и с грохотом переворачивать шкафы с посудой, и мочиться в печи?! Почему вдруг рухнули балки в том темноватом, подслеповатом и родном доме, где эта серо-белая русская кошка провела всю свою жизнь, ловя мышей и сладко сворачиваясь во сне на колченогой табуретке? И за что дюжая немецкая образина прострелила ей ухо? Бедная кошка. Истошным криком она рассказывает солдату в телогрейке и ушанке о своей ужасной беде и о судьбе маленького безвинного городка Жиздра. И просит поесть.
До войны в Жиздре было 13 тыс. жителей. В момент освобождения количество жителей было ноль. После войны жителей стало чуть больше тысячи: женщины с детьми вернулись из лесов, кое-кто демобилизовался и вернулся в родные места, да и некоторые из угнанных вернулись из Германии. Но этот милый, уютный, симпатичный городок, затерянный в калужских лесах, уже никогда не оправился от войны. Судьба словно решила прибить его ещё раз. В 1989 г. на его низкие крыши и густую зелень выпали чернобыльские радиоактивные дожди. Сейчас в этом тихом городке-инвалиде живут 6 тыс. чел. Гернику знает весь мир. Спасибо Пикассо, он нарисовал Гернику! А маленькую калужскую Жиздру никто не нарисовал. Смиренный городок молчит. Вот только кошка мяукает на пожарище, до сих пор слышно.
Брызги шампанского
фото Я.Халипа, 1943
Это странно прозвучит, но на войне, где на каждом шагу кровь и смерть, было много музыки. Молодые офицеры Красной армии -
лейтенанты 22-х лет, капитаны 24-х и майоры 25-и - в свободные от войны часы в землянках, блиндажах, избах и просто в чистом поле слушали изящную мелодию «Рио-Рита», и танго «Брызги шампанского», и еще одно танго «Месяц спит», и Tonight оркестра Марека Вебера, и Yanstep Эванса, больше известный как «Девушка из Мадрида». Дважды Герой Советского Союза лётчик-истребитель В.Попков имел в своей эскадрилье состоявший из лётчиков джаз, и сам играл в нём. Один из самолётов эскадрильи был украшен надписью: «Весёлые ребята», что было и общим названием молодой воздушной компании, и признанием в любви к Утёсову. Другой лётчик, мл. лейтенант 189-го штурмового авиационного полка Ю.Давыдов, в своём дневнике, состоящем из коротких записей, упоминает о музыке чуть ли не через строчку. «Были танцы под джаз. Погода нелётная». «Сегодня вечером был концерт». «Без изменений. Вечером были танцы». «Натащили приёмников и слушаем музыку». Может сложиться впечатление, что 22-летний лейтенант находится не на фронте, а развлекается в отеле «Метрополь». Но на самом деле такого впечатления сложиться не может, потому что фразы о музыке перебиваются столь же короткими фразами о лётчиках, не вернувшихся на аэродром. Самого Давыдова, который летал не очень хорошо и всё время совершал ошибки в пилотировании, почти месяц не выпускали в бой, заставляя тренироваться на учебном Иле. В конце апреля 1945-го его наконец отправили в самостоятельный полёт, он сделал 2 вылета - и был сбит в 3-ем. Его дневник нашли рядом с самолётом.
Меломаны-офицеры возили с собой в чемоданах переносные патефоны Московского патефонного завода и Ленинградского граммофонного завода треста Главширпотреб, а также железные коробочки с запасными иглами. Возили они с собой и свои драгоценные коллекции пластинок. О, эти пластинки в белых бумажных конвертах, из толстой, негнущейся пластмассы, с красными и синими ярлыками, украшенными серебристыми и золотистыми надписями! Чтобы устроить музыку, надо было поднять крышку патефона, с внутренней стороны, как правило, украшенную фотографией любимой девушки, положить на тяжёлый диск с тонкой резиновой или фетровой прокладкой пластинку и осторожно поставить на неё большую, замысловато изогнутую никелированную загогулину, оснащённую иглой. И тогда раздавалось шипение, а вслед за ним дружно вступали трубы и скрипки оркестра. Эта музыка и сегодня первыми же тактами задевает сердце и влечёт в нежную лирическую даль. В танго и фокстротах того времени столько эротики и любви, столько тоски по большим городам, по сияющим в ночи окнам, по ландышам и сирени, по изящным женским силуэтам. Эта музыка исполнена невероятной тоски по романтическому Парижу и пылкой Латинской Америке, по всему тому огромному и прекрасному миру, который невозможен для лейтенанта, который лежит со своим патефоном под крылом самолёта в ожидании, когда расчистится небо и его снова пошлют в бой.
А некоторые возили с собой по фронтам не патефон, а скрипку, гобой, аккордеон. Выпускники консерваторий, призванные в пехоту, когда представлялась возможность, играли для только что вышедших из боя рот, а бывшие учащиеся муз. школ, ставшие водителями танков, в немецких городках вытаскивали на улицу из оставленных хозяевами домов пианино и, сидя за инструментом в телогрейке, играли своим товарищам-танкистам весёлые песенки. Чувство недосягаемой, прекрасной жизни усиливалось в молодых офицерах в те дни, когда беспрерывной чередой шли дожди, и когда товарищи не возвращались с задания, и когда очередного друга с простреленной грудью, выбитым глазом или изувеченной ногой увозили в медсанбат. Однажды в такие дни молодой лейтенант Сурис, будущий советский искусствовед, находясь на полевом узле связи, поставил пластинку на свой переносной патефон и поднёс телефонную трубку к патефону. Он всего лишь хотел порадовать знакомую девушку-телефонистку, но она, услышав музыку, быстро переставила провода в своей технике, создавая соединение. И благодаря ей музыку слушал теперь ещё один знакомый офицер на передовой. Девушка всё переставляла и переставляла провода в коммутаторе, создавая новые соединения, а когда пластинка кончилась, в гудении, шуме и треске полевой связи вдруг возник чей-то незнакомый далёкий голос, который сказал: «Спасибо, ребята, а поставьте что-нибудь ещё...»
Смех
фото Б.Игнатовича, 1942
На одном форуме я прочитал реплики людей, обсуждавших фотографию Фей Шульман в партизанском отряде. Для тех, кто не знает, кто это такая, надо сказать, что эта молодая женщина ушла из гетто в лес, там присоединилась к партизанам и фотографировала их, что никак не мешало ей принимать участие в боевых операциях. После войны она с мужем уехала в Канаду. На фотографии молодая Фей стоит в лесу, имея по правую и левую руку вполне галантных кавалеров с автоматами и в кирзовых сапогах, а сама она в модном пальто леопардовой расцветки и в изящной шапочке, тоже леопардовых цветов. И люди удивлялись: ушла из гетто в лес, а такая модная! Вокруг кошмар войны, а такая весёлая! Холокост, а она кокетничает! Есть фотография, сделанная в Ленинграде зимой 1942 г., в самое страшное время голода и холода. На фотографии молодая красивая женщина в дорогой шубе и с совковой лопатой в руке вышла во двор чистить снег. Ей весело, и она смеётся. Она смеётся, хотя в это время матери по улицам волокут на фанерках трупики своих детей. И в ледяной квартире клубится пар чьего-то слабого, уходящего дыхания. А она смеётся. И мы, которые не знаем, сколько ей ещё дано будет жизни этой страшной зимой, смотрим на фотографию в недоумении, не в силах понять этот лёгкий, весёлый смех в умирающем городе и эту улыбку на красивом лице.
А на другой фотографии изображены люди из партизанского отряда, собравшиеся на берегу реки. Нельзя сказать, что все они модники, но некоторые одеты совсем неплохо. На одном из партизан белый полотняный костюм. Так бывает, что партизан идёт на задание как на свидание - в белом полотняном костюме? Мы, опять же, не можем себе представить, что люди, уходя в лес, прихватывали с собой модное леопардовое пальто и белый полотняный костюм; нам трудно понять, как это во время войны, рядом с сожжёнными деревнями, разбомбленными городами, подбитыми танками, убитыми солдатами - люди могли смеяться, улыбаться, кокетничать, флиртовать, влюбляться и даже рассказывать друг другу анекдоты. Анекдоты во время войны были, это точно. Советские анекдоты теперь уже трудно понять тем, кто не жил в советское время, все они нуждаются в объяснении. Нужно поэтому объяснить, что Военторг, ответственный за снабжение военнослужащих товарами народного потребления, вызывал страшное раздражение в самых широких солдатских и офицерских кругах. И вот анекдот: «Фельдмаршал Паулюс собрался сдаваться и спрашивает: «А как вы нас будете кормить?» Отвечают: «В столовой Военторга!» - «Тогда мы будем сражаться до последнего!» Были и частушки:
Сидит Гитлер на берёзе,
а берёза гнётся.
Посмотри, товарищ Сталин,
как он навернётся.
Я не знаю, что вызвало такой громкий и жизнеутверждающий смех этих 6-х, на которых фотограф нацелил объектив своей «лейки». Может быть, он рассказал им анекдот про Военторг, а может, паренёк в телогрейке только что проорал диким фальцетом частушку. Правда, может быть и так, что они смеются без видимой причины, просто оттого, что им хорошо. Война, а им хорошо. Смерть рядом, а им весело. Сияет белозубой улыбкой парень в чёрной ушанке, заливается крепыш в съехавшей на ухо пилотке, раздвигает твёрдый негнущийся рот мужик в кожаной кепке и лыбится долговязый в камуфляже, с тонкой шеей и шапчонкой с повязанными наверх ушами на бритой голове. И мальчик с оттопыренными ушами, с автоматом ППШ и во взрослой телогрейке, которая ему велика размеров на пять, - тоже смеётся вместе со всеми.
Вооружены они хорошо. Стволы на их плечах суммарно составляют такую огневую мощь, что они могут хоть сейчас зарыть в землю роту немцев. У них 2 пулемёта на 7-х: мужчина в кепке и рубашке с отложным воротничком держит за ствол танковый пулемёт Дегтярёва, снятый с подбитого танка в каком-нибудь поле, а его друг в пилотке держит на плече пулемёт «максим», у которого снят защитный щиток. Это обычная практика войны: торчащий вверх щиток выдавал расположение пулемётчика и мешал таскать пулемёт. Есть у них и оружие полегче: автомат Шпагина на груди парнишки и винтовка Мосина в руках у долговязого… Но что всё-таки они так радуются? Может быть, они только что вернулись с задания, где им удалось пустить под откос поезд с немецкой техникой, а может, они заложили фугас в опору моста и теперь представляют, как всё это хозяйство рвануло в нужный момент. Ещё может быть, что фотограф пообещал им, что организует после съёмки баню, а после бани стол с самогонкой. А может быть и так: они только что узнали, что к ним уже едет посыльный из того самого Военторга, про который они травят анекдоты, и везёт им новые сапоги. Это, конечно, маловероятно, но чего не бывает на войне?
Посмотрите, кстати, на их сапоги. Посмотрите на эти тяжёлые, грубые, запылённые, плохо гнущиеся сапоги, которые они таскают 3-й год подряд. Посмотрите на шахтёрскую кепочку, на отложной воротник рубашки, на пиджак в мелкую тонкую полоску, купленный после долгих примерок в провинциальном магазине в счастливом 1940 г., на полинявшую ушаночку и рукава телогрейки, в глубине которых прячутся маленькие руки мальчишки с грязными пальцами. И на лица этих людей посмотрите ещё раз, прежде чем попрощаться с ними, - вот как счастливо, легко и беззаботно могут смеяться люди на войне.
Красноармеец Булатов
фото А.Капустянского, 1945
Взвод разведки 674-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии фотографируется на ступеньках Рейхстага. Не только на этом фото, но и на многих других фотографиях, сделанных в майские дни 1945 г. в Берлине, видны такие же красивые, молодые лица уверенных в себе и весёлых людей, обвешанных автоматами, пистолетами, гранатами и орденами. Они знают, что война заканчивается. Они победили. Армия, пришедшая в Берлин, уже не очень-то соблюдает требования устава в отношении одежды. Есть фото, на котором два командира двух полков в мае 1945 г. позируют в телогрейках, и на голове у одного из них почему-то маленькая белая папаха. На этом фото командир взвода разведки лейтенант С.Сорокин стоит на ступенях Рейхстага тоже в далёком от уставных требований кожаном эсэсовском пальто. На переднем плане красноармеец Г.Булатов, он в телогрейке. 30 апреля 1945 г. Булатов вместе с 9-ю другими бойцами разведвзвода (10-й, П.Долгих, был убит на площади) ворвался в Рейхстаг и выставил в окно 1-го этажа красное знамя. За несколько часов до этого, сидя в какой-то немецкой развалине неподалёку от центра города, лейтенант Рахимжан Кошкарбаев, послюнявив хим. карандаш, печатными буквами написал на красном знамени - бывшей немецкой перине свою фамилию, фамилию сидящего рядом красноармейца и номера полка и дивизии.
Г.Булатов небольшого роста, он самый маленький во взводе. В Рейхстаге лейтенант Кошкарбаев подсадил маленького солдата со знаменем в руках на подоконник и сказал: «Ставь, Булатов!» Это было 30 апреля в 14 час. 25 мин. И вот сейчас, когда всё уже позади, парень из затерянного в вятских лесах поселка Слободской с тихим, серьёзным и задумчивым лицом стоит в центре Берлина, закинув за спину, стволом вниз, свой ППШ. До сих пор идут споры о том, кто первым ворвался в Рейхстаг и водрузил над ним красное знамя. Вряд ли удастся установить это с полной точностью. Десятки штурмовых групп - среди них группа капитана Макова из 5 человек, группа артиллеристов капитана Агеенко, группа майора Бондаря из 4-х человек, Савенко и Ерёмин из батальона капитана Самсонова, разведчики 756-го стрелкового полка Егоров и Кантария с официальным знаменем № 5 - продвигались к Рейхстагу с разных направлений и в разное время. Только официальных знамён, предназначенных для водружения над Рейхстагом, было 9. Но были ещё и самодельные - неизвестно их число, - которые солдаты и офицеры делали по собственной инициативе. Знамёна эти, попав в Рейхстаг, появлялись то тут, то там, вывешивались в окнах, прикреплялись к статуям, а ближе к вечеру и на другой день переставлялись выше и выше, вплоть до крыши и главного купола.
Поминутного расписания, учитывающего появление многочисленных знамён в окнах простреливаемого насквозь Рейхстага, не существует. Командиры, писавшие донесения, путались в часах и минутах, умышленно или неумышленно указывали разное время, один и тот же командир мог в 2-х донесениях об одном событии указать 2 разных часа. Командир 674-го полка 150-й стрелковой дивизии подполковник А.Плеходанов (это он ходил по Берлину в телогрейке и папахе) в ночь с 29 на 30 апреля сказал своим разведчикам, что в войсках началась выдача официальных знамён Военного совета. «Но нашему полку этот жребий не выпал». Смиряться со жребием, считал командир полка, необязательно, разведчики могут и сами сделать себе знамя. Разведвзвод в этот момент находился в здании МИД, в канцелярии Гиммлера. Здесь в подвале, где в последние дни ночевали эсэсовцы, они сняли с кровати перину, распороли её и покрасили в красный цвет. Откуда взяли краску - не знаю. Так же, несколькими днями позже поступил фотограф Е.Халдей, который собственноручно нашил на красную скатерть вырезанные из жёлтой ткани серп и молот и забрался на крышу Рейхстага. Все они, те, кто стоит сейчас со светлыми лицами на ступеньках Рейхстага, очень молоды. Булатову 19, его командиру Сорокину - 23, Габидуллину - 20, Провоторову (он слева на фото, с орденом Отечественной войны на груди) - 24, чуть старше Орешко - ему 26. Он справа, на куртке у него висит фонарик, с которым он только что лазил в подвалы Рейхстага.
Это Победа. Это последние мгновения войны. Дальше будет жизнь. Г.Булатов, у которого на фотографии такое чистое и светлое мальчишеское лицо, вернётся домой, в свой поселок Слободской, будет пить и бесконечно рассказывать про войну, получит от собутыльников прозвище Гришка-рейхстаг и не будет знать, куда девать 3 общие тетрадки, в которые он записал свои воспоминания. Он будет пытаться пристроить их в какой-нибудь журнал, но они нигде не окажутся нужными. В 1973 г. бывший разведчик, вернувшись из Москвы с празднования Дня Победы, покончит жизнь самоубийством. Где сейчас три тетрадки с его рассказами о войне, я не знаю.
Победители
фото Е.Халдея, 1946
С утра только об этой игре и говорит Москва. «Динамо» против ЦДКА! Красно-синие против бело-голубых! Федотов против Карцева! И уже с 3-х дня начинается движение народа туда, на Ленинградку, к серой чаше знаменитого стадиона. За час до начала игры у стадиона «Динамо» густеет толпа. Идут на футбол молодые офицеры с орденами на груди, в свои 25 лет избегнувшие ста смертей; идут на футбол скромные бухгалтеры, ныне сидящие в нарукавниках за счётами, а еще год назад пробивавшие дыры в немецкой обороне в составе штурмовых инженерно-сапёрных батальонов; идут на футбол токарь и слесарь с завода «Красный пролетарий», совсем недавно евшие из одного котелка кашу в окопах; идет на футбол интеллигентный студент-филолог в круглых очках, прекрасно знающий, как убивать в рукопашном бою; идут на футбол генералы с золотыми погонами, всего год назад оглушительными матюгами разгонявшие танковые заторы на военных дорогах. Это не просто люди идут на футбол - это идут на футбол те, кто выжил, кого не убили, кого не сожгли, кто не умер с голоду, кто не сгорел в танке, кто не врезался в землю в истребителе, кто не умер на операционном столе в прифронтовом госпитале, под скальпелем не спящего 3-и сутки хирурга в марлевой маске и окровавленном кожаном фартуке. И оттого, что все эти люди выжили и победили, - воздух в овальной чаше стадиона сияет счастьем.
ЦДКА или «Динамо»? Федотов или Карцев? Федотов, конечно, уже не тот, что до войны, играет больше в оттяге, раздаёт пасы, но может и рвануть вперёд, и засадить в «девятку» с подъёма. Карцев же быстр как никогда, летает по полю стремительно, за его рывками не успевает защита. И вот уже расселись на трибунах все эти весёлые мужики с опытом жизни и смерти и в ожидании начала обсуждают шансы команд и травят друг другу байки. И вдруг по трибунам катится приглушённо-уважительное: «Смотрите… Вон туда смотрите… Вон кто приехал на футбол!» Лётчик И.Кожедуб, трижды Герой Советского Союза, ни разу не сбитый, сам сбивший в воздушных боях 19 «юнкерсов» и 16 «мессершмиттов», - идёт по трибуне к своему месту. Последний раз он сбивал в апреле над Берлином. Это тот самый лётчик, который горел, но умудрился потоком воздуха сбросить пламя с крыла. Это тот самый Кожедуб, который называл свой истребитель Ла-5 «жеребцом» и имел среди достопримечательностей своего 176-го полка медведицу Зорьку и собачку Кнопку. Это тот самый знаменитый лётчик, который вопреки всем инструкциям возил своего ординарца, сына полка и рижского мальчика Давида Хайта, с аэродрома на аэродром в фюзеляже самолёта. И это тот самый Кожедуб, который украдкой целовал свой истребитель в крыло, после того как самолёт выносил его из страшных передряг в небе.
Сейчас он с женой Вероникой живёт в тесной коммунальной квартирке в Монине. Чтобы попасть в их комнату, надо пройти через другую, в которой живёт ещё один лётчик. Душа нет, в душ надо ходить в санпропускник воинской части. Но и пахнущий керосином примус на кухне, и душ в санпропускнике, и жареная картошечка на сковородке, и пара-тройка бутылок водки, распитые с однополчанами под шелест монинских лип, и вечерний футбол на «Динамо» - во всём этом теперь есть такой прекрасный мирный уют и такая счастливая радость наконец-то наставшей послевоенной жизни. А если наутро после вечера с однополчанами молодая жена мягко упрекает его, то лётчик столь же мягко поясняет ей ситуацию: «Три танкиста выпили по триста - гордый сокол выпил девятьсот».
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Среда, 24 Июн 2020, 22:37 | Сообщение # 7 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | И в семье снова мир и любовь. Поглядите на лётчика-истребителя И.Кожедуба, такого героя вы никогда не видели! Весь блеск победителя на этом фото. Вот так надел китель, тяжёлый от звёзд и орденов, и поехал на электричке из Монина в Москву. Фуражка с крылышками ВВС чуть набекрень, подломленная в середине «беломорина» во рту. Волевое лицо лихого лётчика-аса гладко выбрито, и твёрдый воротничок офицерского кителя подпирает твёрдый подбородок и облегает сильную шею. И сидит трижды Герой Кожедуб не в почётной ложе, а просто на трибуне.
Берлин. Победа. Тишина.
фото А.Морозова
Берлин уже взят, и у Рейхстага уже отгремели все салюты, и уже ушли от него все те люди, что кричали, и стреляли в воздух, и обнимались, и пели, и плясали, и пили. Площадь, усыпанная горами битого камня, опустела, с неё ушли не только люди, но уползли с рокотом и недавно бывшие здесь танки и самоходки. Ушла и та, что смешила всех, потому что на башне у неё вместо привычного «На Берлин!» было написано: «Боевая подруга». Война кончилась, и даже праздник окончания войны кончился. Начинается мир. Деревья стоят чёрные, голые, но живые. В небе пусто и тихо, и в нём не гудит, выискивая наземную цель, самолёт. И тогда ранним утром, по безлюдным улицам Берлина, к Рейхстагу приходит одинокий солдат с вещмешком и котелком за спиной и с автоматом на груди. Его старая шинель истрепалась, она вся в пятнах, полы грязные. Он не знает улиц Берлина, но это его не смущает, он находил дорогу и не в таких местах. Обратите внимание, он не пострижен наголо, а привилегией не стричься наголо пользовались в Красной армии немногие: например, приближённые к начальству ординарцы, штабные писари. Но он явно не из них. Ещё разведчики. Так что, может быть, он полковой разведчик. Солдат закладывает руки в глубокие карманы своей толстой, тёплой, грязной шинели и долго стоит на краю площади перед Рейхстагом.
08.05. 2013. Новая газета
http://www.novayagazeta.ru/issues/2013/2030.html
2015 год:
NK:
КОНЦЕРТ "ПЕСНИ НАШЕЙ РОДИНЫ" (В. ЛАДЮК)
Как-то упоминала уже об открывшемся в наших краях новом зале московской филармонии. Это зал им. С.В. Рахманинова - «Филармония - 2» (бывший КЗ в Олимпийской деревне). Несколько раз была уже там на разных концертах (инструментальная и хоровая музыка, худ. слово). Вчера был концерт «Песни нашей Родины. О войне… о мире… о любви». В нем принимали участие В.Ладюк, АСО Московской филармонии, Академический Большой хор «Мастера хорового пения, Гос. капелла Москвы им. В.Судакова.
Впервые я услышала В. Ладюка 2 года назад в театре Новая опера на Крещенском фестивале, посвященном 200–летию со дня рождения Дж. Верди. В прошлом году случайно оказалась в КЗЧ на совместном его концерте с Хиблой Герзмавой. И вот, месяц, наверное, назад услышала по «Орфею» очень понравившийся баритон в анонсе концерта «Песни нашей Родины». Оказалось, что это – В.Ладюк. Решила сходить послушать, как он поет не оперный репертуар. Концерт мне очень понравился. Он был выдержан в классическом (с точки зрения построения программы и ведения концерта) стиле. Исполнение песен В.Ладюком перемежалось выступлениями хоров и оркестра. 1-е отделение было посвящено песням военной поры и более поздним песням о войне. Во 2-м отделении звучали лирические песни А.Бабаджаняна, М Магомаева, А.Пахмутовой и др. Не могу сказать, что абсолютно все мне понравилось, но в целом настроение после концерта было очень приподнятое. Знаете, в прежние годы (ещё 2 года назад) мне на День Победы вполне хватало лирических песен. А в нынешней обстановке очень хочется, чтобы вместе с ними звучали и патриотические песни. Во вчерашнем концерте как раз так и было. В 1-м отделении были исполнены «Священная война» - хор, «Вот солдаты идут», «Темная ночь», «Жди меня» (К.Молчанова) - В.Ладюк, «Солнце скрылось за горою» - хор, «На безымянной высоте», «Последний бой» - В.Ладюк, «Журавли» - хор, «Песня о далекой Родине» ( из к/ф "Семнадцать мгновений весны"), «День победы» - В.Ладюк. Как только зазвучала песня «День Победы» зал встал в едином порыве и всю песню слушал стоя, сопровождая её аплодисментами.
2-е отделении началось с прелюдии «Памяти Подольских курсантов» (новое сочинение А.Пахмутовой, очень красивое) - исполнял оркестр. Потом В.Ладюк исполнил «Шум берез» (К.Орбеляна), «Благодарю тебя» и «Ноктюрн» А.Бабаджаняна. Затем хор перенес меня в детство, потому что зазвучал «Марш энтузиастов» . Потом снова пел В.Ладюк – «Синяя вечность» (М.Магамаева), «Как молоды мы были» (А.Пахмутовой). Красиво прозвучала «Беловежская пуща» в исполнении объединенного хора. В конце концерта были исполнены «Мелодия», «Знаете, каким он парнем был» (А.Пахмутовой). На бис были исполнены «Русский вальс» и «Поклонимся Великим тем годам». Слова последней песни написал поэт-фронтовик М.Львов. Мне очень нравилось, как её исполняла Л.Зыкина. Примерно в середине песни зал на словах «поклонимся Великим тем годам» снова встал. Долго аплодировали после этой песни, а когда после представления участников концерта ведущий поздравил всех с наступающим праздником и воскликнул: «Ура!», зал дружно подхватил: «Ураааа!»
Я выложу 2 песни – лирическую «Жди меня» и патриотическую «Поклонимся Великим тем годам», как иллюстрацию к концерту.
Зал этот мне очень нравится. Хорошая акустика. Здесь выступали уже много знаменитых певцов, чтецов, танцевальных ансамблей и т.д. Не знаю, может быть потому, что зал открыт относительно недавно и не очень «раскручен», и у него в связи с этим есть какие-то льготы по аренде, но билеты на все концерты, на которых я побывала, стоили от 700 до 1200 руб. На вчерашний концерт билет в середину 13-го ряд партера стоил 1000 руб. А участников концерта, ведь, было очень много, в смысле помимо В.Ладюка - 2 хора, оркестр, ведущий.
2017 год:
6 мая 2017 г. Дом Л.Зыкиной и ГКД совместно с Московским комитетом ветеранов войны и Российским Союзом ветеранов проводят ежегодное большое концертное мероприятие «Будем Жить!», посвящённое празднованию 75-й годовщины со дня победы в Сталинградской битве и 72-летию Победы в ВОВ 1941 - 1945 гг. Это будет театрализованное представление с использованием уникальных шоу-технологий, специализированной видеопроекции, исторического киноряда док. кадров военных лет. Худрук. мероприятия - народная артистка СССР, академик РАЕН, доктор искусствоведения, профессор, ветеран ВОВ Э.Быстрицкая.
В память о великом подвиге нашей Армии в борьбе против нацизма на сцене исполнят песни великой Победы звёзды российской эстрады; участие в концерте примут ведущие артисты театра и кино, прославленные коллективы России, среди них: И.Кобзон, Л.Лещенко, Сводный оркестр Минобороны РФ, Кубанский казачий Хор, Т.Гвердцители, А.Маршал, коллектив «Бурановские бабушки», Варвара и др. Главными гостями концертного мероприятия станут ветераны войны и трудового фронта.
Режиссёром-постановщиком программы «Будем Жить!» является Народный артист России, главный режиссёр ГКД Е.Глазов. Сценарий мероприятия содержит детализированную разработку Военно-исторической реконструкции боевых действий под Москвой основанных на док. фактах.
http://kremlinpalace.org/ru/events/koncertnaya-programma-budem-zhit
2018 год:
С 22 апреля по 9 мая 2018 г. в преддверии 73-ей годовщины со Дня Победы на территории всей России и за рубежом состоится акция "Георгиевская ленточка 2018".
Георгиевская ленточка – это символ и дань памяти тем, кто пал, спасая мир от фашизма; это благодарность людям, отдавшим все для фронта; это символ уважения к ветеранам и гордости за Великую Победу.
В дни проведения акции тысячи «Волонтеров Победы» со всех уголков страны будут раздавать Георгиевские ленточки прохожим и рассказывать о ее правильном использовании.
Как нельзя носить Георгиевскую ленточку на одежде
Сегодня из наградной лента стала символической. Однако требует она не меньшего почтения. Потому вешать ее на сумку или завязывать на запястье, мягко говоря, не корректно. Также не стоит размещать ленту на головном уборе, завязывать в волосы, прилеплять на брюки, и, разумеется, на обувь. Для тех же, кто хочет повесить двуцветный символ на одежду - идеально место - на груди, возле сердца. Так же можно закрепить ленту на воротнике рубашки, но только при условии, что она не треплется на ветру, а бережно подколота булавкой. Самые популярные формы крепления - бантиком, конвертиком или вот такой петелькой с нисходящими концами.
Для автомобилистов и владельцев велосипедов знаком неуважения будет повесить ленточку на колесо, дворник или дверную ручку. А вот в салоне машины вешать георгиевскую ленточку не возбраняется, кстати, как и на антенну. Но помните, как только увидите, что ленточка запачкалась или порвалась - немедленно замените ее на новую.
Георгиевская ленточка - это символ не сломленного духом народа, который боролся, победил фашизм в ВОВ. Этот символ - выражение нашего уважения к ветеранам, дань памяти павшим на поле боя, благодарность людям, отдавшим все для фронта. Всем тем, благодаря кому мы победили в 1945 году.
http://www.shtrih.ru/blog/article/georgievskaia-lentochka/
2020 год:
КАК ПОЯВИЛСЯ «БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК»
Принято считать, что движение «Бессмертный полк»придумали в 2012 г. в Томске – именно там впервые горожане прошли с портретами своих родственников-ветеранов. На самом деле это не так. Шествие памяти, сегодня охватившее уже не только Россию, но и города др. стран, в 2007 г. придумал житель Тюмени, пенсионер, ветеран МВД и журналист Г.Иванов. Вернее, идея патриотической акции ему приснилась.
12 лет назад Г.Иванов в ответ на предложение пронести во время парада в День Победы портреты родственников-ветеранов получил немало сухих отписок. А некоторые представители власти вообще недоумевали: зачем тащить на официальное мероприятие фотографии родственников. Пусть ветеранов – но не героев же! Идея шествия с портретами фронтовиков Иванову действительно приснилась.
– Только прошла первомайская демонстрация, Тюмень готовилась отмечать День Победы. Я вернулся с мероприятия домой, сел в кресло и задумался: а чем будет отличаться демонстрация 9 мая от первомайской? Да практически ничем! Те же шарики, цветочки, многочисленные флаги столь же многочисленных партий, реклама предприятий города и области. А ведь фронтовики уходят вместе с эпохой воинов-победителей, с каждым годом их становится все меньше.
Поэтому, решил тюменец, нужен какой-то другой формат, чтобы главным атрибутом Дня Победы оставались лица воинов-победителей.
– Задумавшись, я задремал, и мне приснился замечательный сон – по главной улице Республики в День Победы идут тюменцы и несут портреты своих родственников – бабушек, дедушек, отцов, матерей. Тысячи горожан в одном строю с теми, кто когда-то боролся за сегодняшнюю мирную жизнь!
8 мая 2007 г. он через газету обратился к жителям города с призывом поддержать акцию и выйти на парад с портретами своих фронтовиков. Конечно, надежды на то, что с портретами ветеранов выстроится целая колонна, было мало, но в тот год несколько человек гордо несли снимки фронтовиков, в их числе и Геннадий Кириллович с портретом отца – К.М. Иванова, орденоносца, командира противотанковой пушки. После этого идею подхватила тюменская школа №40, ученики которой, как оказалось, уже не первый год в День Победы в холле учебного заведения создавали галерею из портретов родственников-ветеранов. В 2008 гю 9 мая они пронесли эти портреты в колонне и с тех пор каждый год открывают парад. В конце 2008 г. Г.Иванов разослал десятки обращений об организации акции на адреса партий, губернаторов, региональных министерств и ведомств и в СМИ. Первыми идею поддержали Кемерово, Саратов и Уфа. В поддержку акции Иванов получил сотни писем. В 2010 г. в 65-ю годовщину Победы «Парад Победителей» под разными названиями начал проводиться в городах России, Украины, Беларуси, Приднестровья.
– Понемногу движение приобретало размах, а параллельно мы узнавали, что подобные мероприятия проводились еще в Советском Союзе, например, в 1965 г. в Новосибирске горожане вышли на демонстрацию с портретами фронтовиков, в эти годы выходили с портретами на парад и вдовы бойцов. Вопрос только, почему не сделали тогда эту акцию массовой? Если возникла хорошая идея, не надо ее забывать. – рассказывает Г.Иванов.
В 2012 г. идею подхватил Томск: 9 мая прошло шествие 5 тыс. томичан с портретами ветеранов. Они назвали акцию «Бессмертный полк», и именно это название впоследствии прижилось.
– Тогда во многих населенных пунктах России были созданы штабы «Бессмертного полка», назначены координаторы, отвечающие за организацию акции, создан сайт движения, устав. Правда, о том, что такая акция в стране уже проводится несколько лет – увы, ни слова не было сказано, – говорит Геннадий Кириллович. А в июне 2015 г. в Вязьме Смоленской обл. на съезде было учреждено движение «Бессмертный полк России», сопредседателем избрали известного актера В.Ланового, депутата Госдумы Н.Земцова и тюменца, автора идеи «Бессмертного полка», Г.Иванова. В этом же году с портретом своего отца колонну «Бессмертного полка» возглавил В.Путин. В 2016, 2017 и 2018 г. рядом с президентом идет и Геннадий Кириллович.
Интерес к «Бессмертному полку» способствует и негативу: мелькают скандальные новости о найденных после парада портретах ветеранов, о том, что кого-то заставляют насильно участвовать в шествии и нести снимки неизвестных фронтовиков. Основное обвинение – в том, что народную инициативу сегодня присвоила власть.
– Как известно, инициативы, проекты могут быть народные, а могут быть инородные. Давно уже речь идет о поиске национальной идеи. Вот же она – всегда рядом и никогда не менялась. Это историческая, семейная, народная память. У кого-то есть опасения, что «приватизация» испортит движение «Бессмертный полк». Но посмотрите на шествия последних лет – разве те, кто несет портреты своих ветеранов, похожи на людей, которых пригнали на парад силой? Вот эти все тысячи людей принудили выйти? Мы сами хотели, чтобы власть заинтересовалась движением – не зря же я в 2008 г. рассылал письма с обращениями о поддержке акции с портретами. Другое дело, что не все поняли, что несет в себе эта идея, – размышляет Г.
Иванов.
Еще один повод для споров – точка зрения, что главным смыслом «Бессмертного полка» является сохранение только личной семейной памяти о поколении ВОВ. Поэтому считается, что нести портреты победителей должны только их родственники, прямые потомки. По мнению Геннадия Кирилловича, это неправильно.
– За годы войны погибли миллионы людей, в числе которых были 17-18-летние парнишки. У них не было жен, детей, не успели они оставить после себя внуков-правнуков. Но они воевали, им тоже принадлежит Победа. Разве не должно быть их лиц в колонне «Бессмертного полка»? Если так рассуждать, то получается, что если бы А.Матросов не совершил свой подвиг, то его портрет тоже не «имел права» принимать участие в шествии, ведь он был беспризорником, детдомовцем. Сколько таких сирот унесла война! А сколько имен фронтовиков уже забыто, потому что у них не осталось родственников? Разве они не заслужили права находиться в рядах «Бессмертного полка» вместе со своими однополчанами? Никто и никому не вправе указывать – чей портрет нести в полку, ведь День Победы – это не родительский день, страну защищали миллионы солдат, защитники Отечества, и они не могут быть чужими. А сведения о них можно находить в Книгах Памяти – они есть в каждом регионе. Главное – желание! Ничего не надо делать из-под палки, нужно заинтересовать, и ребята с удовольствием будут этим заниматься. У нас же дадут шарики в руки, школьники их в небо выпустят, все, дело сделано, в акции поучаствовал. Но есть конкретные люди, фронтовики, труженики тыла, узнать о которых будет интересно молодому поколению. И тогда не будет возникать негатива по поводу того, что кто-то несет чужие портреты, а эти портреты после шествия не окажутся выброшенными на помойку.
«Бессмертный полк» – это не просто официальное мероприятие к 9 мая, для галочки. «Бессмертный полк» побудил многих искать свои корни, восстанавливать семейное древо, объединяться. В этом смысл движения. У Иванова множество идей, он продумывает все до мелочей. Например, обратил внимание на то, что тыльная сторона портретов фронтовиков зачастую пустует. Поэтому предложил указывать дополнительную информацию о бойце или же поместить туда портрет жены ветерана, а в процессе шествия поворачивать снимки. А еще он обратился к школьникам и попросил их разучить самые разные песни военных лет, чтобы во время парада звучали не только всем полюбившиеся «Катюша» и «Смуглянка», но и другие, подзабытые, но не менее хорошие песни –«Севастопольский вальс», «Сережка с Малой Бронной» и мн. др. Кроме того,колонна с портретами ныне живущих фронтовиков должна быть сформирована отдельно и открывать шествие «Бессмертного полка». Портреты своих героев-фронтовиков брали с собой на Эльбрус и вершины Крыма тюменские альпинисты. А теперь Г.Иванов надеется, что акция «Бессмертный полк» пройдет и в космосе. Главное, подчеркивает он, чтобы при проведении шествия не возникало никакого раздрая, потому что главная его цель – объединять.
Елена Сидорова
09.05. 2019. Правмир
https://www.pravmir.ru/mne-pri....yj-polk
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Суббота, 08 Май 2021, 16:47 | Сообщение # 8 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | ВОЙНА МОГЛА НАЧАТЬСЯ В НАЧАЛЕ МАЯ
Погода и провал плана «Барбаросса»
Войну нередко сравнивают с шахматами, с игрой, в которой соперники передвигают фигуры по определённым правилам. Однако, если слон увязает в грязи, ферзь примерзает к клетке, а поля на доске засыпаны снегом, необходимо учитывать эти обстоятельства в стратегии и тактике. Победителем партии станет наиболее изощрённый игрок, способный учесть большее количество привходящих моментов.
Карл фон Клаузевиц в своём труде о войне много внимания уделяет фактору непредсказуемости, называя его трением. Вот, например: «Если полководец не охватывает всего... то возникает путаница заключений и соображений и утратится возможность правильного суждения. Знание трения генералу безусловно необходимо, чтобы, где можно, его преодолевать и не ждать точности там, где из-за трения её не может быть». Военное искусство в том и состоит, чтобы учесть как можно большее количество факторов на пути к намеченной цели и сопоставить их с наличествующими ресурсами. В процессе разработки замысла кампании скорректировать намерения, а возможно, и отказаться от них. История неоднократно демонстрировала, насколько уязвимы военные планы перед «её величеством» погодой. Достаточно вспомнить битву в Тевтобургском лесу в 9 г. - ставшую началом конца Римской империи, или кампанию Наполеона 1812 г., в которой большая часть его армии погибла на русских просторах. А какую роль сыграла погодная составляющая в истории Великой Отечественной?
Вопрос не праздный, ведь из него, по сути, вытекает другой: а мог ли Третий рейх победить в восточном походе? Итак, остановимся на плане «Барбаросса». Генерал-фельдмаршал В.Кейтель в своих воспоминаниях говорит, что наступление на СССР назначалось на 12 мая 1941 г. Однако неблагоприятные гидрометеорологические условия и вызванные ими испорченные дороги заставили изменить планы. Подобные данные были и у генерал-фельдмаршала Ф.Паулюса, который говорил, что в соответствии с планом «Барбаросса» наступление на Советский Союз должно было начаться в середине мая 1941 г. При этом указывалось, что момент наступления находился в зависимости от погодных условий. В чём же причина переноса начала нападения на Советский Союз?
Оказывается, в мае – начале июня в основных районах планируемого нападения царили половодье и распутица. При этом взятая за основу тактика блицкрига подразумевала быстрое передвижение. Распутица гарантировала: не только колёсной, но и гусеничной технике не пройти, наступление увязнет в грязи, заданной скорости перемещения достичь не удастся. А значит, СССР сможет осуществить мобилизацию и переброску войск в заданные районы и, судя по всему, отразить нападение. Агрессору приходилось ожидать хороших дорог. Так наступление затянулось более чем на месяц. Вместо середины мая роковая дата была перенесена на 22 июня 1941 г. Действия вооружённых сил Третьего рейха в начале Восточной кампании не без оснований считаются успешными, темп наступления – высоким. Погода поначалу оказалась на стороне вермахта: лето – осень 1941 г. были достаточно сухими, и это позволило быстро передвигаться по советской территории. Однако вермахту пришлось столкнуться с песчаными и болотистыми местностями, данные о которых имелись в руководствах и пособиях генерального штаба, но мало кто из командиров обращал внимание на эти труды.
Уже летом 1941 г. немецкие войска начинают жаловаться на неблагоприятные гидрометеорологические условия. Оказалось, немцы плохо переносят жаркую погоду, а засуха вызывает проблемы снабжения водой. Колодцы не покрывали потребности большого количества личного состава. К тому же требовалось поить изнурённый нагрузками гужевой транспорт. Возникли сложности и с передвижением по просёлочным дорогам. Колонна поднимала облака пыли, идущие в хвосте задыхались. Снег, дождь, лёд и др. напасти. Упорное, героическое сопротивление Красной армии снизило темп наступления вермахта. Занять территорию Советского Союза до Волги уже не представлялось возможным. На 1-й план вышло окружение Москвы – центрального узла коммуникаций.30 сентября 1941 г. вермахт начал наступление, целью которого был захват советской столицы. Прогноз погоды предвещал неблагоприятные для наступления условия. Однако в приказе командующего группой армий «Центр» указывалось, что в результате наступления на Москву советское сопротивление будет сломлено «несмотря на снег, дождь и лёд».
Пленные немцы в Подмосковье. Декабрь 1941.
Первое, с чем пришлось столкнуться немецким войскам, – плохие дороги, становившиеся практически непроходимыми в результате интенсивных осадков. Продвижение осложнялось тем, что вермахт двигался по пути, где недавно отступали советские войска, разбивая грунтовку. Идущие в авангарде немецкие подразделения добивали дорогу. Следующим за авангардом подразделениям доставалось уже полное бездорожье. В описании хода боевых действий 4-й танковой группы красочно описывается, как после Смоленска немецкая армия «завязла в клейком грунте», колёса всё глубже погружались во влажную глину. Вытянуть технику удавалось лишь при помощи мускульной силы животных и военнослужащих. Для увеличения подвижности техники колёса обматывали цепями, использовали домкраты и лебёдки. Генерал-полковник Э.Гёпнер сетовал: «даже танки и тягачи должны признать, что есть границы и для их проходимости». Солдатам ставилась задача снять вручную жидкую грязь с дороги, но первая же прошедшая по твёрдому грунту колонна снова превращала путь в «непроходимое месиво».
Другой способ улучшения транспортных артерий – оборудование гатей. Однако деревянные настилы уходили в глину через 2 часа передвижения по ним военной техники. Генерал Ф.Байерлайн вспоминал, что в картах от Смоленска к Москве обозначались приличные дороги, но на самом деле они оказались лесными просеками, на которых застревали даже танки. Построенная сапёрами бревенчатая гать могла обеспечить проезд только гусеничного транспорта. Непроходимость дорог обусловила и нехватку бензина. Автомобилям приходилось двигаться на 2-й скорости, что увеличивало расход топлива. Танки пришлось оборудовать дополнительными ёмкостями с горючим. Темп наступления снижался, снабжение войск ухудшалось по мере продвижения в глубь советской территории. Удаление от железнодорожных путей ставило войска в зависимость от состояния грунта. В связи с этим командующий 3-й танковой группой генерал-полковник Г. Гот пришёл к умозаключению, что «не русская зима, осенние дожди положили конец немецкому наступлению». У пехоты, идущей по слякоти, свои напасти: вода попадала в обувь, обмундирование, шинели, плащ-палатки были постоянно мокрыми и грязными. Залитые дождями окопы становились непригодными для использования. Из-за дождей подводила и авиационная техника. Полевые аэродромы не функционировали из-за размокшего грунта. Особенно это касалось тяжелых самолётов. Буксировать авиационные средства не удавалось даже при помощи мощных зенитных тягачей, потому что тросы лопались, не выдерживая нагрузки. Из-за облачности оказалась малоэффективна воздушная разведка. Метеорологические условия в сочетании с проблемами поставки запасных частей привели к существенному сокращению истребителей и бомбардировщиков в авиационных частях. Холод оказался не слаще распутицы.
На смену распутице пришли холода, заморозив слякоть и сделав дороги проходимыми. Планы Третьего рейха предусматривали окружение Москвы, ограничение снабжения столицы. В приказе командования группы армий «Центр» указывалось на необходимость «использовать... непродолжительное время бесснежной морозной погоды». Преимущество оказалось недолгим – обильные снегопады снова остановили немецкий транспорт. Военнослужащие вермахта не выдерживали морозов, тёплой одежды и обуви у них не было. Пошатнулась дисциплина. О соблюдении правил ношения формы речи уже не шло. Чтобы согреться, под китель и брюки подкладывали бумагу, поэтому особо ценилась одежда больших размеров. За отсутствием газет часто использовались советские агитационные листовки. Несложно представить смех бойцов Красной армии, взявших в плен очередной ходячий мешок с советской пропагандой.Также возникла проблема расквартирования. Спать немцам приходилось в тесных помещениях, прижавшись друг к другу. Помыться было сложно, из-за отсутствия горячей воды распространились кожные, кишечные болезни, вши.
Гитлеровцы под Сталинградом, январь 1943.
Генерал-полковник Г.Гудериан упоминает, что в начале ноября 1941 г. «морозы впервые нанесли нам тяжёлые потери». К 17 ноября каждый полк, находящийся в подчинении Гудериана, потерял не менее 400 чел. обмороженными. Масштаб потерь от переохлаждения виден на примере 82-го пехотного полка. За время боя под Тулой 5–6 декабря убитыми и ранеными было потеряно 100 чел., обмороженными – 800. Для сравнения: с 22 июня по 10 ноября боевая убыль личного состава того же полка составила 800 военнослужащих, 200 чел. – вследствие болезней. Холодная погода привела и к проблемам с немецким вооружением. Автоматическое оружие могло стрелять только одиночными выстрелами. Чтобы поместить боеприпасы в казённую часть артиллерийских орудий, их приходилось предварительно очищать ото льда. На холоде часто отказывала связь. Замёрзшие радиостанции переставали работать, телефонные провода рвались. От мороза автомобильное масло загустевало, переставая защищать трущиеся детали от повреждений. Износ техники повысился. При холодном пуске она выходила из строя. Трансмиссию во время холостого хода приходилось включать, чтобы коробка передач при движении не трескалась из-за повышенной вязкости замёрзшего масла. Атаки советских войск заставляли вермахт держать технику наготове, для чего требовалось прогревать моторы. Расход топлива в связи с этим значительно увеличивался. Аккумуляторы на время стоянки снимали с техники. Для прогрева танков под ними разводились костры. Чтобы гусеницы не примерзали за время остановки, их устанавливали на подложку из дерева или сена. Если снежный покров превышал полметра, немецкие танки уже не могли пройти. Солдаты и лошади проваливались в сугробы, у вермахта не было саней и лыж.
Все эти факторы отразились во время наступления на Тулу 5–6 декабря 1941 г. Героические действия советских солдат в сочетании с погодными условиями окончательно решили исход операции «Тайфун». Впервые за Вторую мировую войну немецким войскам был дан приказ об отступлении. Генерал-фельдмаршал В.Кейтель говорит о том, как СССР помогли «бесконечные пространства, людские резервы и русская зима». Но не в том ли и состояла ошибка Третьего рейха, что он не смог оценить масштабы кампании, психологию и гидрометеорологические условия? Это ли не есть пренебрежение к «трению» Клаузевица? К тому же надо учитывать, что советские военнослужащие действовали в тех же условиях, что и немецкие. В мемуарах и научных обобщениях немцы неоднократно отмечали природную находчивость, способность красноармейцев адаптироваться к сложным условиям. Например, в изданной недавно на русском языке брошюре люфтваффе «Русские подручные средства и находчивость» (1944 г.) говорится, что Красная армия использует «недостатки своих путей и дорог, сознательно сохраняя их в качестве тактического средства «пассивной обороны» своих огромных пространств». Погода выступила важной составляющей истории Великой Отечественной войны. Недооценка погодного фактора в значительной степени определила крах немецкого наступления на СССР. Обширная территория с переменчивой погодой сделала план «Барбаросса» игрой в рулетку. Рулетка оказалась русской.
Алексей Кузнецов, военный историк
05.05. 2021. Литературная газета
https://lgz.ru/article/18-6783-05-05-2021/voyna-mogla-nachatsya-v-mae/
«НЕ-ВЫ-НО-СИ-МО!»
Не розовое детство юной Розы
3 октября 1941 г., когда танки Гудериана с ходу захватили Орёл, Р.Л. Заседателевой-Солоухиной едва стукнуло 14. Свои воспоминания о военном времени – об оккупации, об угоне в Германию, о работах у бауэра под Кёнигсбергом, о репатриации – она писала в середине 2000-х гг., когда ей было за 80. Но писала как бы детскими глазами, балансируя на стыке мемуарного свидетельства и художественной прозы. О предыстории мемуаров, как и о своей послевоенной судьбе, Р.Заседателева рассказала в журнале «Юность» (1998, № 7–9). Там же она раскрыла своё эпистолярное ноу-хау – переписку с родными, минуя цензуру, в обход остарбайтерской почты и немецкой цензуры. Переписка шла через 2-х знакомых немцев – почтальона Гельмута под Кёнигсбергом и кого-то из приличных немцев-постояльцев, квартировавших у них в Орле. Первый как бы писал второму, а в итоге Розина родня из первых рук узнавала правду об остовской жизни. А затем и весьма широкий круг знакомых – вплоть до всесоюзного: эти письма цитировались в советских пропагандистских изданиях.
«Самая большая радость в жизни – это тот миг, когда меня освободили НАШИ из немецкой неволи. Это произошло 5 мая 1945 г. недалеко от Кёнигсберга. Немецкое население в организованном порядке эвакуировалось из района 23 февраля, но мы, 8 орловских девушек, спрятались от этой эвакуации и сидели по подвалам, по амбарам 3 месяца, дожидаясь наших. В эвакуацию погнали около 300 человек русских рабочих, бывших тоже в этом посёлке...»
Воспоминания Р.Заседателевой-Солоухиной экспрессивны, ощутим и художественный замах – чуть ли не с оглядкой на остовскую прозу В.Сёмина. Один только рефрен – «Не-вы-но-си-мо!», возникающий всякий раз, когда физические или нравственные муки маленькой остовки зашкаливают, – один только он чего стоит! И осмысление происходящего, его обобщение – тоже своё, не заёмное: «Чтобы вы совсем не сдохли, сегодня переселяемся» – одной этой фразой схвачена вся философия эксплуатации. В её тексте множество интересных и не поддающихся изобретению наблюдений и деталей: и про отношения советских людей в немецкой неволе с поляками, и про гитлерюгенд, и про бессовестных врачей, и про различные «отголоски» лагеря смерти в Штуттхофе. Ни разу не уклонилась она от еврейской темы: тут и жёлтые звёзды на евреях Орла, и их (евреев) внезапное исчезновение, и их массовое убийство в Штуттхофе, и еврейские платьица и другая одежда, доставшиеся ей и её подружкам от убитых евреек, свозившихся сюда со всей Пруссии, Прибалтики и Северной Польши.
Немецкие танки на Гостиной улице Орла
Что ж, детство у Розы было таким «нерозовым», таким голодным и таким недетским, их рабство в Германии было таким, по выражению Розы, «неандертальским», что этот рефрен – «Не-вы-но-си-мо!» – можно было бы повторять без умолку. Вернувшись в Орёл, Роза бросилась догонять своих сверстников и саму себя. За один год прошла программу сразу 3-х классов – 8-го, 9-го и 10-го. Единственная 4 в аттестате зрелости не позволила ей поступить в институт без экзаменов, но, сдав все экзамены на пятёрки, Роза стала студенткой 2-го Ленинградского мединститута. Выучившись на детского врача, она отправилась по распределению в Нарьян-Мар, где её случайно встретил, где в неё по уши влюбился и откуда её вывез залётный московский корреспондент «Огонька» В.Солоухин. Вся тяготы и все прелести московской и алепинской писательской жизни с Солоухиным описаны в её вдовьих заметках в той же «Юности».Сама Роза Лаврентьевна умерла в 2017 г, на 92-м году жизни. Одна из последних её фотографий сделана в селе Алепино Собинского района Владимирской обл., где у В.Солоухина, певца владимирских просёлков, была изба. Здесь же, на сельском кладбище, похоронены и он, и его жена. Больше 20 лет там проходят Солоухинские праздники, в бывшей солоухинской избе планируется открыть мемориальный музей.
Ниже – избранные фрагменты из воспоминания Р.Л. Солоухиной-Заседателевой «На задворках победы», впервые опубликованные в 2008 г. Отобранные фрагменты рассказывают о времени немецкой оккупации Орла.
Дома. Орёл, 1949.
* * *
На стенах новые объявления: «Всем трудоспособным от 17 лет до 50 зарегистрироваться на бирже труда. Явка ежедневная обязательна...». Каждый день обходит местный полицай Саенко. Крикнет: «На биржу» – идёт дальше. Мама на биржу не ходит. Всё время болеет. Тёте Мане 60 лет. Бабушка – старая. Лида глухонемая. Бегаем на биржу мы с Валькой. Там собирают большими группами женщин, и конвойные разводят на разные работы, всё больше на расчистку от камней и снега проезжих улиц или вокзала. Мама перестала даже бельё стирать. У неё после стирки опухает лицо, заплывают и слезятся глаза, руки до локтей в болячках...
* * *
В комендатуре выдали по стакану грязной, почти чёрной соли и по кульку горелой сои, отродясь невиданного нами продукта. Из неё невозможно ничего слепить, невозможно сварить. Ещё твёрже делается. И сушью – не угрызёшь.
* * *
На бульваре, который ведёт к горсаду, появилась виселица. В ряд висит 5 человек. В стёганках, босые. На большой планке успела прочитать: «Партизан». Никто не видел, когда была совершена казнь. Утром испуганные прохожие бросались на другую сторону улицы. Я, увидев повешенных, побежала назад – домой. Боковым зрением определила контуры всех 5 человек. Одна девушка. Молодая, блондинка. Ужас от этой виселицы охватил город. Проклинают немцев.
* * *
На стенах новые объявления: «За сокрытие коммунистов – расстрел». «За порчу немецкого имущества – расстрел». «За появление евреев без жёлтых звёзд – расстрел». «За уклонение от общественных работ – расстрел».
* * *
Из головы не выходят строки из листовок: «...уничтожайте склады, овощехранилища...» По-видимому, мы сейчас работаем на таком «уничтоженном» хранилище. Женщины, сидящие на корточках, помнят эти листовки. У одной из них рядом с нею работают 2 её сына, 7 и 8 лет. Они следят за костром, пекут картошку. Обжигаясь ею, жадно едят.
– Мои мальчики целыми днями, сутками напролёт просят есть, – говорит их угрюмая мать... – Работаю где придётся. И стираю на немцев, и шинели ихние латаю, и перчатки вяжу... Не умирать же моим мальчикам с голоду.
* * *
Городские люди ходят в пригородные деревни менять добро на что-либо съестное. Простыни, скатерти, полотенца – на крупу, муку. На выезде из города шлагбаум, стоят, пропускают солдаты. Предупреждают, чтобы возвращались до темноты, до комендантского часа. Они знают, что мы несём новые, хорошие вещи, но никогда не заглядывали в наши сумки. Взяв с собой чёрную вязаную шленковую скатерть, идём и мы с Валькой. Тётенька развернула нашу скатерть с красными розами по чёрному полю, вздохнула и сказала: «Несите, ребятёнки, эту красоту обратно. Мне она не надобна. А мама ваша пусть вспоминает свою жизнь. Я вам и так крупки насыплю».
* * *
Ночью взорвали музыкальную школу, в которой я училась в 3-м классе на фортепьяно, а Валька – на баяне. По сторонам разлетелось множество клавиатур от роялей. Они лежат как гигантские зубы фантастических великанов. 3-этажное здание школы по ул. 7-е ноября превратилось в руины. С биржи полицай привёл расчищать дорогу от развалин. Кирпичи и камни носим к реке Оке.
* * *
Немцы настреляли зайцев. Сами чистили, потрошили. На плите-голландке пекли в докрасна раскалённой сковородке. За стол они усадили нас всех, маму, бабушку, Лиду, Вальку, тётю Маню, и мы наравне с ними обсасывали ароматные косточки.
* * *
Наши самолёты налетают каждый день. Бомбы взрываются, и мы бегаем смотреть, что разбомбили. Камня на камне не осталось от домов на центральных улицах города. Говорят, совершенно разрушили завод Медведевский. Но целый немецкий парк танков, который стоит в мастерских на нашей улице, – цел и невредим. Мы боимся наших бомбёжек. Не объявляется тревоги. Бежим, прячемся, услышав гул. Взорвутся 2–3 бомбы, и самолёты удаляются. При наших налётах прячутся и немцы.
* * *
Город заполонили войска СС. Они не живут по домам, а размещаются в «казармах» – в аптеках, школах, в уцелевших особняках. На них чёрная с иголочки форма. Все как на подбор красивые, высокие. Во всём облике – превосходство. Но превосходство это не перед нами, а перед немцами, которые в зелёной форме. На рукавах у СС страшные эмблемы: череп мертвеца с костями наперекрест.
Бюллетень газеты «Орловская правда», где 16 августа 1943 г.было опубликовано одно из писем Розы домой
* * *
Кого боимся – так это мадьяр. Их называют карателями. И перевести на русский – не знаю как. У них конница. Они делают облавы в городе, неожиданно налетают на деревни. Вылавливают из лесов сбежавших пленных, говорят, расстреливают пленных на месте. Мадьяры сожгли дом Маруси Мерцаловой, стоявший на отшибе деревни, на горе. Ему, как бы только одному было видно, что там, за «нашей» горой. К Марусе, наверное, приходили из леса пленные, наверное, она их подкармливала. Говорят, что даже деревенские помогали ей, приносили кое-какую еду, продукты. Знали, что могут наведаться пленные. Конница мадьяр прискакала в Неполодь. Сразу – на гору, к Марусиному дому. Говорят, пленные успели убежать. «Кто был?» – «Мужик нищий». Мадьяры облили дом бензином. Сгорел дотла....Все знают, что в лесах прячутся, партизанят наши пленные. Слух ходил, что деревня устраивает «прятанки» для них – хлеб, картошку. Заправлял всеми этими связями с партизанами дядя Лёша Селихов, деревенский староста, назначенный немцами, друг и приятель дяди Миши.
* * *
Целая немецкая рота сколачивает гробы. Хоронят павших только ночами. Палят салюты, а к утру вырастает грядка свежих могил с белыми берёзовыми крестами, поперечной дощечкой с начертанными на ней масляной краской именем, фамилией, годом рождения и смерти солдата. Загробной мастерской занят бывший магазин неподалёку от нашего дома, а в грузовиках около него под натянутым тентом, укрытые брезентом лежат, ждут своей очереди, ждут захоронения сотни покойников. Городской сад, бульвары, все скверы в нашем городе взбугрены могилами с крестами, именами солдат. Никто их не посещает. Один только раз видела рыдающего солдата над свежей могилой
.* * *
Иду по Кооперативной мимо банка. Старинное, массивное кирпичное здание цело и невредимо. Уже год, как на нём висит портрет Гитлера. Большой. До 2-го этажа.По проезжей части мальчишка и старик на плечах несут тяжёлое бревно. Рядом, с автоматом, немец-конвой. На спинах мальчишки и старика – жёлтые звезды. Обогнала, оглянулась – Сенька! Старик, согнувшийся под бревном, – его отец, фотограф с Ленинской. Сенька улыбнулся, поздоровался со мной. Некоторое время иду рядом с ним. Кругом валяются брёвна, обломки сучьев, а Сенька и его отец тащат именно это бревно.
– Далеко направляетесь с бревном? – спрашиваю Сеньку.
– В казарму печку топить.
– Можно обвязать бревно и тянуть волоком. Легче было бы...
– Нет. Конвой велел именно нести на плечах...
Я только сейчас узнала, что Сенька еврей. Он учился в нашей школе на класс старше меня...
* * *
По городу прокатился слух: ночью всех евреев куда-то увезли. На грузовиках. Когда немцы с криком выгоняли Алькину семью, она через забор убежала в соседний дом. Она видела, как её старых родителей немцы подсаживали на кузов грузовика. Машина тронулась, и Аля не выдержала. Выбежала на улицу, догнала машину и на ходу вскочила на кузов. Говорили, что всех евреев расстреляли в овраге за Орликом и будто они сам по очереди рыли ямы и закапывали мёртвых, партию за партией. Город всполошился. Все пошли навещать своих знакомых евреев. На улицах стоят толпы народу. Сбегали и мы с Валькой к Райхманам на Безбожную № 6. Немец вышел на террасу, сказал – нет их больше. Мы, одноклассники Альки, обошли все «известные» овраги вокруг города. Оголённой земли нигде не было, ни на Монастырке, ни за Орликом. Поползли новые слухи: увезли евреев в Польшу в душегубки. Уцелела одна Сусанна, продавщица Детгиза, известная красавица. Говорят, влюбился в неё офицер и спрятал.
* * *
Мороз лютый. Говорят, от болезней и голода умирают пленные сотнями. Разруха. Метель. Хочется есть. Где фронт?
* * *
Конвой привёл в аптеку. Оказывается, здесь общежитие для офицеров. С Шурой делаем генеральную уборку. Чистим на улице на снегу ковры, которые висят у офицеров на стенах. За работу получили деньгами – по 2 марки. Не знаем, много это или мало. В городе ничего не продаётся.
* * *
Новые объявления на стенах биржи: «Желающие добровольно выехать на работу в Германию должны регистрироваться на бирже труда. Возраст – от 17 до 35 лет. Проезд в комфортабельных вагонах бесплатный. Дорожное содержание бесплатно. Проживание в Германии в комфортабельных условиях – бесплатно. Заработная плата – средняя по всей Германии. При желании возможно возвращение по прежнему месту жительства. Обратный проезд – бесплатно». Ух ты! У нас с Шурой загорелись глаза. Почему бы не съездить на 2 недельки, посмотреть и вернуться обратно. Тем более что всё это бесплатно. Говорят, что уже уехало 4 поезда. Провожали с музыкой, цветами. На бирже никаких списков уехавших нет. Были 2 состава на лесозаготовительные работы в брянский лес. Спрашиваем у дяди Миши его мнение по поводу добровольцев. «Держи карман шире! Здесь всё подгребают подчистую, а там – вот вам на блюдечке. Да немца надо знать, как знаю их я. Он мозги сломает, а подсчитает, сколько ты ему стоишь!»
* * *
Расстреляли весь пансионат для душевнобольных в Кишкинке. 120 человек, всех насмерть.
* * *
На соседнем дворе живёт художник. Раньше в ДК бывали его выставки. Говорят, он и сейчас рисует. Но раньше были пейзажи, интерьеры и виды «Дворянского гнезда». Теперь рисует портреты Гитлера. То поясной портрет, то во весь рост. Все знают об этом.
* * *
Немцы – разные. Иной что-то тайком сжёвывает в коридоре, а другой приносит с солдатской кухни нам полный котелок кулеша, хотя мы вроде бы его и не просили. Мы ничего не просим у немцев. Нет... Просим спички и керосин. Сегодня солдат, уезжая от нас, оставил бутылочку, как раз хватило в лампу.
* * *
Солдаты в нашей квартире веселятся. Всё время поют. Но поют одну и ту же песенку: «Виайнст Лили Марлен»... Почти у каждого солдата есть губная гармошка, и они все умеют на ней играть. Играют вальсы, марши. По слуху играют. Нот у них никаких нет. Мне очень хочется иметь такую гармошечку. И кажется мне, я быстро бы освоила этот инструментик. Солдат предлагает мне поиграть. Но я не могу прислонить её к губам после него. Сами же немцы передают гармошки друг другу, и тот сразу берет её в губы, когда по ней ещё течёт слюна.
* * *
Полицай Саенко каждый раз упоминает гестапо, если не выйдем на работу на биржу. Сегодня он с солдатами устроил облаву. Из домов выходили женщины, наспех одевались. Выгоняли всех трудоспособных. На улице уже большая колонна. К ней пристроилась и я. Обещают сегодня выдать карточки. Наконец пришли к бирже. Мороз 30 гр. Секретарша вынесла на крыльцо столик, стала всех переписывать. Имя, фамилию, год рождения. Я давно прибавляю себе 2 года, чтобы меня брали на работу вместо мамы. (Мне 14.) Господи! Где НАШИ? Никаких известий, никаких слухов. А ведь где-то наши побеждают, разбивают немецкие танки. Эти танки на буксирах тянут в наш город на ремонт. Целый полк ремонтников обретается по домам. Это мы – на задворках победы. Немцы на захваченных территориях заставляют нас работать на них. Как же можно было нас бросить в пекло к немцам? Не-вы-но-си-мо!
Павел Полян
05.05. 2021. Литературная газета
https://lgz.ru/article/18-6783-05-05-2021/ne-vy-no-si-mo-/
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Воскресенье, 08 Май 2022, 13:28 | Сообщение # 9 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | ВОКЗАЛ ПОБЕДЫ
Белорусский – один из самых узнаваемых московских вокзалов. Его нарядная архитектура с первого раза остаётся в памяти каждого, кто хоть однажды побывал на раскинувшейся перед ним площади Тверской заставы, неподалёку от исторического центра столицы.
Вокзал, являющийся западными воротами железнодорожной Москвы, часто менял название. Сначала – Смоленский, потом – Брестский. С 1912 г. назывался Александровским. А с 1922‑го – Белорусско-Балтийским. Нынешнее наименование он носит с 1936 г. Но наступило время, когда Белорусский вокзал стал по-настоящему историческим. Стал символом всенародного единения патриотов и защитников Родины. В течение нескольких месяцев начиная с лета 1941‑го в западном направлении отсюда ежедневно уходило до 80 воинских эшелонов. За годы Великой Отечественной с Белорусского вокзала были отправлены десятки тысяч железнодорожных составов. В основном – на фронт. Слёзы, прощания… Многим было не суждено вернуться домой, им, павшим героям, – честь и слава на все времена.
В первые же часы войны В.Лебедев-Кумач написал стихи, хорошо известные каждому из нас: «Вставай, страна огромная…» Вскоре благодаря композитору А.Александрову родилась песня, которая, без преувеличений, стала вровень с народным подвигом в той войне. При первых её аккордах невольно расправляются плечи… А Краснознамённый хор – полноправный соавтор песни.
худ. Д.Ананьев. Ансамбль Александрова на Белорусском вокзале. 1941 г.
Всенародная премьера «Священной войны» состоялась возле Белорусского вокзала. Ветеран Краснознамённого ансамбля красноармейской песни и пляски Ю.Емельянов вспоминал те исторические минуты: «Сразу после напряжённой репетиции мы выехали на Белорусский вокзал для выступления перед бойцами, уезжающими на передовую. Вид хорошо знакомого нам всем вокзала был необычен: все помещения до отказа заполнены военными; как говорится, яблоку негде упасть. На всех новое обмундирование. В зале ожидания был сколочен из свежевыструганных досок помост – своеобразная эстрада для нашего выступления. Поднялись мы на это возвышение, и у нас невольно зародилось сомнение: можно ли выступить в такой обстановке? В зале – шум, резкие команды, звуки радио… Слова ведущего, который объявляет, что сейчас впервые будет исполнена песня «Священная война», тонут в общем гуле. Но вот поднимается рука А.В. Александрова, и зал постепенно затихает… С первых же тактов мы почувствовал, что песня захватила бойцов. А когда зазвучал второй куплет, в зале наступила абсолютная тишина. Все встали, как во время исполнения гимна. На суровых лицах волнение, слёзы, и это передалось нам – исполнителям. И у нас у всех тоже слёзы стояли в глазах… Песня утихла, но бойцы потребовали повторения. Вновь и вновь – 5 раз подряд! – пели мы «Священную войну».
А затем великая песня стала гимном Великой Отечественной. Именно так – гимном сопротивления захватчикам. Трудно представить Победу без таких песен, в них точнее всего проявилось наше моральное превосходство над врагом. А слова её и сейчас затрагивают самые заветные душевные струны:
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой!
И невозможно слушать эту песню сидя.
В первые недели 1941-го на Белорусском вокзале был вывешен и самый известный военный плакат «Родина-мать зовёт!» художника Ираклия Тоидзе. Это худ. высказывание не менее сильное, чем песня «Священная война». И ещё одно слагаемое победы, хотя и появился плакат в самые чёрные дни войны, когда Красная армия отступала… Глаза Родины-матери с тех пор навсегда – в душе каждого, кто видел этот плакат.
Как и вся Москва, как и вся страна, вокзал непоколебимо встречал врага. На его стенах есть ранения от немецких бомб и осколков. Но, как и вся страна, Белорусский выстоял. Пришло время побед – долгожданное, выстраданное, завоёванное доблестью нашей армии. Не могло не прийти. В мае и летом 1945 г. на Белорусский вокзал начали прибывать усыпанные цветами и украшенные знамёнами эшелоны с демобилизованными солдатами – из Берлина, из Кёнигсберга, из Праги. Играли баяны. И снова плакали женщины – только на этот раз от счастья. Московский перекрёсток с перроном и рельсами, уходящими далеко на Запад, стал центром внимания всего Советского Союза. Ведь воевала вся страна! Все ждали своих бойцов. И Белорусский вокзал смотрелся совсем иначе, чем в 1941-м. Тогда он провожал эшелоны величественно и сурово. А 4 года спустя, после первых майских дождей, вокзал выглядел празднично. Переполненный самыми счастливыми людьми на Земле, он стал местом надежды, местом встреч. И вокзалом Победы – на все времена. С тех пор и навечно 9 Мая – главный день для нас. Всё лучшее, что было и будет в истории нашей страны, смешалось и объединилось в его палитре.
У каждого из нас – личное отношение к этому празднику. Оно – в старых, потемневших, зернистых семейных фотографиях. Оно – в рассказах дедов и прадедов. Самые священные и близкие душе страницы истории – это 1945 г. Мы поверяем нашу совесть высокой планкой тех дней. Дотянуться до них не удаётся. Но смысл праздника в том, чтобы ощущать эту высоту. Ажурные башни Белорусского вокзала – они и сегодня парят над нами в московском небе. 9 мая с одной из платформ отправится поезд Памяти о Великой Отечественной, о Победе. А в самом Белорусском вокзале расположился небольшой, но интересный исторический музей, посвящённый военным и послевоенным годам. На перроне установлен памятник «Прощание славянки». И конечно, есть мемориальная доска в честь первого исполнения марша «Священная война».
С Днём Победы, наш фронтовой вокзал! С Днём Победы, дорогие друзья!
Арсений Замостьянов
04.05. 2022. Литературная газета
https://lgz.ru/article/-18-6832-04-05-2022/vokzal-pobedy/
В МОСКВЕ ОТКРЫЛИ ПАМЯТНИК ОПОЛЧЕНЦАМ, ОБОРОНЯВШИМ ГОРОД В ВЕЛИКУЮ ОТЕЧЕСТВЕННУЮ
В столице состоялось открытие памятника, посвященного подвигу четырех дивизий Московского народного ополчения во время Великой Отечественной.
Памятник установлен в сквере на пересечении улиц Теплый Стан и Академика Виноградова. Скульптурная часть монумента - 12 фигур ополченцев, идущих вперед. На боковых поверхностях стены и на главном фасаде также располагаются барельефные изображения московских гор. улиц в дни войны. Добровольцев, которые изъявили желание идти на фронт, в столице было более 300 тысяч. Из них в июле 1941 г. в столице сформировали 12 дивизий народного ополчения общей численностью 120 тыс. человек. В октябре 1941-го, во время 2-й волны формирования частей народного ополчения, было создано еще 4 дивизии - всего около 40 тыс. человек. Их подвиг и увековечен на юго-западе столицы.
Артем Локалов
05.05. 2022. журнал "Родина"
https://rg.ru/2022....iu.html
СВЕТОВОЕ ШОУ «ЭТОТ ДЕНЬ ПОБЕДЫ» ПОКАЖУТ НА ФАСАДЕ ТЕАТРА САТИРЫ
9 и 10 мая с 21:00 до 3:00 на фасаде Театра Сатиры в Москве будет транслироваться видеопроекция, посвященная героям ВОВ и всем ныне живущим ветеранам. В световом шоу объединены строки из песни «День Победы», архивные военные фотографии и плакаты, а также современные графические эффекты. Акция нацелена на сохранение памяти о Победе и людях, которые защищали Родину. Мэппинг организован благотворительным фондом «Память поколений» в рамках ежегодной акции «Красная гвоздика». С 2015 г. организация оказывает адресную помощь ветеранам ВОВ и ветеранам всех боевых действий, в которых принимала участие Россия.
06.05 .2022. газета "Культура"
https://portal-kultura.ru/article....-satiry
ОТРЕСТАВРИРОВАННУЮ ДИОРАМУ «ШТУРМ САПУН-ГОРЫ 7 МАЯ 1941 ГОДА» ОТКРЫЛИ В СЕВАСТОПОЛЕ
Легендарное здание, получившее мировую славу, Диорама «Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 г.» вновь открыта после реставрации и готова принимать посетителей. Торжественная часть продолжилась у Обелиска Славы воинам-освободителям. В память о подвигах защитников и освободителей города-героя к Вечному огню вынесли прославленные боевые знамена частей и подразделений, принимавших участие в боях за Севастополь. Сапун-гора – особое место в истории Севастополя. Ведь именно здесь 7 мая 1944 г. началось героическое освобождение города от немецко-фашистских захватчиков. Перенестись в то время жителям и гостям города помогли военно-исторические клубы России. Оглушительные взрывы и выстрелы, пулеметные и автоматные очереди, как итог – красные штурмовые флаги – Знамена Победы на заветной высоте.
Многочисленные интерактивные площадки фестиваля собрали тысячи севастопольцев и гостей города. Среди них «Фронтовое письмо», «Книга Памяти», «Штыковой бой», медицинский лагерь, «Напиши письмо ветерану», ретро-фотоателье. Посетителям были представлены выставки «За год до Великой Победы. Севастополь 1944 год», из фондов Музея обороны Севастополя, выставка ретро-автомобилей и оружия, выставка находок поискового отряда «Долг».
Не обошелся фестиваль без традиционной солдатской каши из полевой кухни. В течение дня волонтеры Победы раздавали присутствующим георгиевские ленточки – символ праздника Великой Победы. Завершилось мероприятие праздничным концертом.
07.05. 2022
http://culture.gov.ru/press....un_gore
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Воскресенье, 07 Май 2023, 22:22 | Сообщение # 10 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | СТАВКА БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЖИЗНЬ
Жесткие и жестокие решения Ставки Верховного Главнокомандования в 1942 г. переломили в нашу пользу ход войны.
Маршалы Советского Союза: К.Ворошилов, С.Буденный, С.Тимошенко, Г.Кулик, Б.Шапошников. 1940 г.
Вчитываясь в документы 1942 г. мы во многом по-новому осознаем цену коренного перелома в ВОВ.
В своем выступлении 7 ноября 1941 г., которое стало кульминационной точкой военного парада, Сталин обратился ко всей стране: "Враг не так силен, как изображают его некоторые перепуганные интеллигентики. Немецкие захватчики напрягают последние силы. Нет сомнения, что Германия не может выдержать долго такого напряжения. Еще несколько месяцев, еще полгода, может быть, годик - и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений".
Верил ли сам Верховный Главнокомандующий в реальность подобных сроков окончания войны или же хотел дать острастку "перепуганным интеллигентикам". Очевидно другое: весь 1942 г. Сталин действовал исходя из понимания того, что война продлится не один "годик", а имеющиеся в его распоряжении ресурсы - военные, экономические, финансовые и, главное, людские - ограничены, поэтому распоряжаться ими надлежит бережно, по-хозяйски. В последние часы уходящего 1941 г. он подписал приказ № 00138 Ставки Верховного Главнокомандования о формировании 1-го и 2-го гвардейских стрелковых корпусов, "с тем, чтобы они подчинялись командованию фронта, а не армии". Эта фраза, красным карандашом вписанная в текст приказа рукой Сталина, нуждается в комментарии.
Верховный требовал, чтобы 2 новых корпуса, каждый из которых помимо стрелковых дивизий имел по танковой бригаде в составе 10 тяжелых танков КВ, 16 средних танков Т-34 и 20 легких танков Т-60, после окончания их формирования были использованы в полном составе в качестве резерва командующего фронта, а не переданы в одну из обескровленных армий и не растащены там побатальонно для затыкания многочисленных дыр. Стрелковый корпус - это оперативно-тактическое объединение, способное в наступлении прор - вать оборону противника в полосе нескольких километров на всю ее тактическую глубину. Война предстояла долгая, и контрудар по врагу следовало наносить сжатым кулаком, а не растопыренными пальцами! В том, что Верховный рассуждал именно так, убеждает весьма выразительный пример.
Главный маршал артиллерии Н.Н. Воронов вспоминал, что в начале войны он, тогда генерал-полковник артиллерии, предложил Верховному из имеющихся в резерве 76-миллиметровых орудий сформировать для обороны Москвы 10 противотанковых артиллерийских дивизионов. Сталин инициативу одобрил, но внес одно существенное уточнение: предложил назвать но - вые формирования не дивизионами, а полками. Он полагал, что не только размер, но и имя новых формирований имеет значение: "Я стал возражать, какой же это полк из 16-ти пушек?
- Нет, нет, вы вдумайтесь. Что значит дивизион? В нашем понимании, это - единица маленькая. Командир дивизиона попадет в подчинение к какому-нибудь небольшому общевойсковому начальнику, с ним никто и считаться не будет, а в результате и артиллерию используют неправильно. Давайте, право же, назовем новые подразделения полками. Командир артиллерийского полка - это звучит! С ним не только командир дивизии, глядишь, и командир корпуса посчитается! Мало орудий в полку? Что же поделаешь. Сейчас случается, что в дивизии людей меньше, чем в нормальном полку. Но командир дивизии все-таки остается командиром дивизии. Так что пусть у нас будут артиллерийские полки. После мы увеличим в них количество батарей, как только наша про - мышленность получше снабжать нас будет".
В этом колоритном примере - сталинский стиль руководства во время войны. Верховный требовал, чтобы военачальники по-деловому относились к тем ограниченным ресурсам, которые имеются в их распоряжении, учились ими маневрировать и профессионально использовать. Эта мысль красной нитью проходит через все сталинские приказы и указания 1942 г. А раньше всех других военачальников Красной армии осознал и претворил ее в жизнь командующий войсками Западного фронта генерал армии Г.К. Жуков.
1 января 1942 г. он подписал приказ № 0137/оп "Об организации боя". Приказ был нацелен на то, чтобы переломить сложившуюся неблагоприятную ситуацию, при которой командиры дивизий, полков и батальонов халатно относились к организации боя, не проводили рекогносцировку на местности и не умели организовать взаимодействие родов войск на поле боя.
Уже первый абзац приказа демонстрировал суровый жуковский стиль руководства войсками: "Проверив ряд армий в организации ими боя, я пришел к выводу, что в своей массе командармы и командиры соединений недопустимо плохо организуют бой. В результате плохой организации боя части топчутся на месте, не имеют успеха и несут большие потери".
Командующий фронтом приказал: "Командирам всех степеней помнить, что отдача приказа это только начало организации боя. Необходимо непрерывно изучать обстановку в динамике боя и немедленно, при надобности, на нее реагировать. Как правило, командирам стрелковых батальонов и командирам артиллерийских дивизионов размещаться на одном КП".
Генерал Жуков решительно потребовал, чтобы пехотные командиры учились взаимодействовать с артиллерией. Это было самое слабое звено в организации боя. В 1941 г. после сокрушительного поражения войск Западного фронта, подвергшегося мощному удару немецких армий, Сталин приказал судить и расстрелять командование фронта во главе с генералом армии Д.Г. Павловым.
В приказ наркома обороны № 0250 от 28 июля 1941 г., разъясняющий Красной армии мотивы столь сурового приговора, Сталин собственноручно вписал фразу, что Павлов и его подельники были преданы суду военного трибунала и осуждены "за трусость, самовольное оставление стратегических пунктов без разрешения высшего командования, развал управления войсками, бездействие власти". Он же вставил в текст приказа слова "и этим дали врагу возможность прорвать фронт".
Ситуация исправлялась медленно и большой кровью. Да, 1942 г. продемонстрировал эффективность мобилизационной экономики. Эвакуированная на Восток промышленность стала снабжать Красную армию новыми самолетами, артиллерийскими орудиями, танками. Однако понадобилось время, чтобы добиться результативного использования новой техники на поле боя. Командиры Красной армии только начинали осваивать азы взаимодействия родов войск, допуская при этом непростительные ошибки, ведущие к неоправданным потерям.
Одна из таких ошибок была отмечена Ставкой ВГК. 22 января 1942 г. появился приказ Ставки № 057 "О боевом использовании танковых частей и соединений". В приказе откровенно и жестко говорилось о неэффективном использовании танков на поле боя: "Общевойсковые начальники крайне торопливы в использовании танковых соединений - прямо с хода бросают их в бой, по частям, не отводя времени даже для производства элементарной разведки противника и местности".
Ставка потребовала устранить эти недостатки и впредь "не допускать ввода в бой танков без предварительной разведки и рекогносцировки командиров пехоты, артиллерии и танковых начальников".
1942 г., когда всё было на кону, - год ручного управления страной и армией. Это касалось и кадровых вопросов. 24 января Сталин в качестве наркома обороны подписал приказ № 061 о производстве назначений на руководящие должности в действующей армии: "На должности командиров бригад, дивизий и им равных соединений всех родов войск назначения не производить без моей санкции".
Но в этом же году сталинский стиль руководства войсками Красной армии претерпел существенную трансформацию. Вплоть до конца войны Верховный Главнокомандующий не предъявлял военачальникам облыжных обвинений, а терпеливо и обстоятельно старался разъяснять им суть собственных претензий и не спешил с оргвыводами. Когда командование Юго-Западного фронта послало заявку на подачу доп. вооружения, новых дивизий и танковых соединений из резерва Ставки, то 27 мая Сталин тёмно-синим карандашом написал директивное письмо, содержащее обоснованный и назидательный отказ в их просьбе командующему фронтом маршалу Тимошенко и членам Военного совета Хрущеву и Баграмяну: "Имейте в виду, что у Ставки нет готовых к бою новых дивизий, что эти дивизии сырые, необученные и бросать их теперь на фронт - значит доставлять врагу легкую победу. Имейте в виду, что наши ресурсы по вооружению ограничены, и учтите, что кроме вашего фронта есть еще у нас другие фронты. Не пора ли вам научиться воевать малой кровью, как это делают немцы? Воевать надо не числом, а умением. Если вы не научитесь получше управлять войсками, вам не хватит всего вооружения, производимого во всей стране. Учтите все это, если вы хотите когда-либо научиться побеждать врага, а не доставлять ему легкую победу. В противном случае вооружение, получаемое вами от Ставки, будет переходить в руки врага, как это происходит теперь".
Весь 1942 г. вождь лично контролировал весь комплекс общих вопросов, так или иначе связанных с мобилизацией, поручив детальную разработку частностей и их практическое воплощение человеку, которого хорошо знал со времен Гражданской войны и которому безусловно доверял.
Армейский комиссар 1-го ранга (с декабря 1942-го - генерал-полковник) Е.А. Щаденко, зам. наркома обороны - начальник Главного управления формирования и укомплектования войск Красной армии, в 1942 г. побывал в кремлевском кабинете вождя 30 раз. Генерал армии Жуков - 36 раз. 16 января 1942 г. с грифом "Секретно" было принято подписанное Сталиным постановление ГКО "О порядке передвижения военнообязанных в военное время и ответственности за уклонение от воинского учета". Этот исторический документ не утратил своего утилитарного значения и в наши дни. Постановление гласило: "Запретить военнообязанным и призывникам выезд из постоянного места жительства без разрешения военкомата того района или города, на территории которого они проживают или состоят на воинском учете. Лиц, уклоняющихся от воинского учета, призыва и мобилизации, предавать суду военного трибунала".
С секретным документом по распоряжению Сталина был ознакомлен Щаденко, который оперативно разработал ряд конкретных мер, направленных на скорейшую реализацию постановления. Если постановление ГКО состояло из 6 общих пунктов, то приказ Щаденко от 24 января 1942 гю включал 18 конкретных положений, не допускающих никаких двусмысленных или противоречивых толкований. Щаденко перечислил все те особые случаи, при которых военнообязанные могли получить разрешение на выезд: перевод по службе, выезд на учебу, выезд на работу по приглашению предприятий и учреждений, перемена места жительства по болезни, выезд к родным в связи с несчастными случаями. Приказ детально растолковывал, как военнообязанным и призывникам следует поступать, чтобы не попасть под суд военного трибунала. Они, прибыв на новое место жительства на срок более 10 дней, а командированные по делам службы на срок более одного месяца, должны были "становиться на военный учет не позднее 48 часов по прибытии".
Щаденко был опытным управленцем. Он прекрасно осознавал, что отдача приказа - это только начало централизованной организации любого управляемого процесса. Поэтому зам. наркома непрерывно изучал, как его приказ исполняется в центре и на местах, фиксировал наиболее значимые факты, связанные с уклонением призывников от учета, призыва и мобилизации, и незамедлительно на них реагировал. Щаденко не стал скрывать многочисленные случаи незаконного предоставления некоторыми военкоматами броней и отсрочек от призыва в ряды Красной армии лицам, не имеющим на это никакого права. Вот текст приказа от 15 марта 1942 г.: "Военной прокуратурой и комендантом Москвы установлено, что брони и отсрочки иногда предоставляются по явно непроверенным, порою фиктивным документам, по знакомству. Например, нектоВ.С. Братухин, состоя на службе в магазине № 19 "Гастроном" зам. директора, в декабре 1941 г. был забронирован в качестве электротехника завода № 478. Никто не проверял его фактического места работы Помощник директора завода "Динамо" по кадрам Журавлев 27 февраля 1942 г. обратился с ходатайством в Пролетарский рай воен - комат отсрочить явку в часть некоего Бурцева Д.С. со ссылкой на то, что он является портным высокой квалификации и работает по выполнению заказа ГКО. После отказа тот же Журавлев 6 марта 1942 г. вновь просил об отсрочке от призыва Бурцева, но уже мотивируя это тем, что Бурцев незаменимый молотобоец на заводской кузнице. Только путем выборочной проверки в течение нескольких дней штаб МВО и комендант Москвы выявили 3298 чел., незаконно забронированных".
14 апреля 1942 г. замнаркома подписал новый приказ. Если в предыдущем приказе № 0192 шла речь о плохой работе столичных военкоматов, то новый приказ № 0283 вскрывал вопиющие злоупотребления военкомов на местах: "В результате бездеятельности и оторванности военкоматов от военно-учетных столов, многие военкоматы не имеют точных сведений об оставшихся на учете людских ресурсах и вместо тщательной их поверки доносят о невыполнимости получаемых нарядов (военкоматы Марийской АССР, райвоенкоматы Саратова). По этому же пути идут и областные военкоматы, например, Башкирский военком донес об исчерпании ресурсов, а при поверке обнаружено 5678 чел. Имеют место такие позорные явления, как освобождение от призыва за взятки. Так, Сталинский райвоенком Свердловска старший политрук Алексеенок за освобождение от призыва 9 чел. райпромкомбината потребовал и получил кожаное пальто и хромовые сапоги; таким же мошенническим путем этот политрук освободил еще 60 чел. Гавриловский райвоенком Чкаловской области майор Ибрагимов освободил от призыва 2-х военнообязанных за взятки. В военкоматах Алтайского края взяточничество и подлоги свили прочное гнездо. Все виновники этих злоупотреблений преданы суду и понесут заслуженное наказание"
В течение 1942 г. Верховный Главнокомандующий произведет ряд принципиальных перестановок в высшем военном руководстве. Все предвоенные маршалы отойдут в тень и станут фигурами 2-го плана. Будет отдан под суд и по суду лишен воинского звания и всех наград маршал Кулик. Маршала Ворошилова направят "на тыловую военную работу. Маршала Шапошникова (в связи с ухудшением состояния здоровья и по его собственной просьбе) освободят от должности начальника Генштаба и заменят на этом ответственном посту наиболее ярким представителем "шапошниковской" школы генералом Василевским. В том же году перестанут командовать фронтами маршалы Буденный и Тимошенко. И высоко взойдет звезда генерала армии Жукова.
26 августа постановлением Совнаркома СССР, предварительно одобренным Политбюро ЦК ВКП(б), Жукова назначат зам. Верховного Главнокомандующего Красной армии и Военно-морского флота. На следующий день постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) он будет назначен 1-м замом наркома обороны, а маршал Буденный от этих обязанностей освобожден. Оба этих документа, цветными карандашами написанные рукой В.М. Молотова, цветными карандашами (коричневым и зеленым) подпишет Сталин.
P.S. Из нашего далёка многим порой кажется, что ВОВ была одним сплошным подвигом, растянувшимся на 1418 дней и ночей. Но за эти 4 года бывало всякое. И помнить о том, какой ценой и какой кровью преодолевались неумение, расхлябанность, человеческий страх и страх брать на себя ответственность, - необходимо. И в память о тех, кто в тяжелейшем 1942-м ковал Победу под Сталинградом. И ради тех жестоких уроков, которые дала потомкам Великая Отечественная.
Семен Экштут, доктор фил. наук.
03.11. 2022. журнал "Родина"
https://rg.ru/2022/11/03/stavka-bolshe-chem-zhizn.html
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Вторник, 09 Май 2023, 12:03 | Сообщение # 11 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | СТАВКА-1943. ДЕВЯТЬ ДНЕЙ ОДНОГО ГОДА
Вчитываясь в документы 1943 г. мы во многом по-новому постигаем механизм функционирования центра принятия решений в годы Великой Отечественной.
1943 г. - это прорыв блокады Ленинграда, победа под Сталинградом и пленение фельдмаршала Паулюса, Курская битва, форсирова - ние Днепра, освобождение Киева. В этот год заместители Сталина, не апеллируя к авторитету вождя и не стремясь заручиться его поддержкой, собственной властью смело принимают ответственные решения - и дело начинает идти на лад. Этот рассказ не о решениях, ставших историческими, а о людях, которые эти решения принимали и проводили в жизнь. Итак, девять дней из жизни высшего руководства страны.
День первый. 6 января 1943 г.
Указом Президиума Верховного Совета СССР в Красной армии введены погоны. Момент для введения новых знаков различия выбран в высшей степени удачно. В это самое время войска Красной армии действуют активно и ведут ряд наступательных операций. Ленинградский и Волховский фронты готовятся к проведению операции "Искра". Цель операции - прорыв блокады Ленинграда. Калининский фронт завершает Великолукскую наступательную операцию. Воронежский фронт и Брянский фронт готовятся к Воронежско-Касторненской опеции. Воронежский фронт ведет Острогожско-Россошанскую операцию. Юго-Западный фронт уже начал Миллерово-Ворошиловградскую операцию и готовится к Ворошиловградской операции. Донской фронт изготовился к броску, который войдет в историю военного искусства: до начала легендарной операции "Кольцо" всего-навсего 4 дня. Цель операции - уничтожение войск противника, окруженных в районе Сталинграда. Командование фронтов и армий, используя благоприятные обстоятельства времени и места, посылает ходоков - своих представителей - в тыл страны для приобретения прод. и пром. товаров.
6 января 1943 г. зам. наркома обороны генерал-полковник интендантской службы А.В. Хрулев подписывает приказ № 013 и собственной властью решительно пресекает эту порочную практику: "Красной армии наша страна дает все необходимое для жизни и боевой деятельности войск. Трудящимися республик Советского Союза за время войны послано в действующую армию большое количество разнообразных подарков. В таких условиях посылка из фронтов и армий в тыл страны для закупки товаров или сбора подарков всякого рода ходатаев и попрошаек, дезорганизующих к тому же транспорт и местный рынок, является тягчайшим преступлением". Хрулев приказывает всем начальникам гарнизонов и областным военкомам выявлять таких ходатаев и попрошаек, "немедленно арестовывать и направлять в распоряжение военных советов округов для предания суду военного трибунала".
День второй. 12 января.
Генерал-полковник в очередной раз принимает на себя ответственность и подписывает 2 новых суровых приказа № 025 и № 026, в которых идет речь о вопиющих недостатках в работе тыловых военных округов. В Сибирском военнокруге питание бойцов организовано исключительно плохо: в котел постоянно закладывают нечищеный картофель и овощи: "В ряде войсковых частей, военных училищах и госпиталях округа, в результате нерадивого отношения командования этих войсковых частей и учреждений к вопросам питания красноармейцев, имеет место недодача продуктов и плохое приготовление пищи (невкусно, однообразно)".
Замнаркома действует бесповоротно: отстраняет от занимаемой должности исполняющего обязанности начальника Управления прод. снабжения СибВО полковника интендантской службы С.А. Гурьенкова, понижает его в воинском звании на одну ступень и назначает с большим понижением - на должность зам. командира запасной стрелковой бригады по тылу. В 1946 г., вскоре после окончания войны, начальник отдела по заготовке зерна фуража и сена Минского военного округа подполковник Гурьенков будет уволен из армии.
В тот же день Хрулев твердо наводит порядок в работе тыловых служб Среднеазиатского военнокруга. Выяснилось, что на складах округа военное имущество хранится из рук вон плохо и систематически расхищается: "В ряде хранилищ имущество свалено в кучи и не рассортировано; новое хранится вместе со старым, завшивленным, не прошедшим дезинфекции. Бунты (временные хранилища) во дворе склада укрыты плохо, имущество промокает, не просушивается, покрывается плесенью, а металлические изделия ржавеют. Около 3-х вагонов новых ватных шаровар и телогреек хранились вместе со старыми, покрытыми плесенью, в результате новые вещи отдают сильным запахом плесени, а 100 шт. совершенно сгнило; до 60000 пар кожаной обуви б/у хранятся с марта месяца 1942 г. навалом, не рассортированы и ремонт их организован очень слабо".
В это же самое время бойцы отправляемых на фронт маршевых пополнений не имеют положенного им обмундирования. Например, 6 маршевых рот общей численностью 2112 чел. отправили на фронт "совершенно необеспеченных шинелями, поясными ремнями, валенками, меховыми рукавицами, подшлемниками, с 1 парой теплых портянок, по одному вещевому мешку на 2 человека"
Хрулев властью зам. наркома отдает под трибунал бывшего начальника склада, снимает с должности начальника отдела вещевого снабжения округа и понижает его в воинском звании - с подполковника до майора.
Хрулев не ограничивается поиском и наказанием "стрелочников". Он метит выше и "за систематическое недообеспечение вещевым имуществом маршевых пополнений" отстраняет от занимаемой должности окружного интенданта САВО генерал-майора интендантской службы А.Д. Калачева и отправляет его на фронт в качестве начальника тыла 4-й ударной армии. Генералу наказание пошло на пользу. Он сделал правильный вывод из этой истории и на новом месте службы получил известность в качестве образцового интенданта, своевременно снабжающего войска всем необходимым. В годы войны Калачев, умело организовавший армейский тыл в период наступательных боев, заслужил 2 боевых ордена - Отечественной войны I степени и Красного Знамени, а еще 3 ордена (два Красного Знамени и орден Ленина) получил за выслугу лет в Красной армии и лишь в 1956 г. с почетом был уволен в отставку.
День третий. 11 февраля.
600-й день войны. В.М. Молотов в качестве зам. Сталина по ГКО цветным карандашом подписывает постановление ГКО СССР № 2872 сс "О мерах по развитию работ по урану". Начались практические работы по созданию советской атомной бомбы. Совершенно секретный документ гласит: "Научное руководство работами по урану возложить на профессора Курчатова И.В. Обязать руководителя спец. лаборатории атомного ядра провести к 1 июля 1943 г. необходимые исследования и представить ГКОк 5 июля 1943 г. доклад о возможности создания урановой бомбы или уранового топлива".
День четвертый. 23 февраля.
В день 25-летней годовщины Красной армии Верховный Главнокомандующий в приказе № 95 говорит об успехах в наступательных боях за последние 3 месяца и одновременно предостерегает, что на быструю победу над врагом рассчитывать не приходится.
"Из этого, однако, не следует, что с гитлеровской армией покончено и Красной Армии остается лишь преследовать ее до западных границ нашей страны. Думать так - значит предаться неумному и вредному самообольщению. Думать так - значит переоценить свои силы, недооценить силы противника и впасть в авантюризм. Враг потерпел поражение, но он еще не побежден. Немецко-фашистская армия переживает кризис ввиду полученных от Красной Армии ударов, но это еще не значит, что она не может оправиться. Борьба с немецкими захватчиками еще не кончена, - она только развертывается и разгорается. Глупо было бы полагать, что немцы покинут без боя хотя бы километр нашей земли. Красной Армии предстоит суровая борьба против коварного, жестокого и пока еще сильного врага. Эта борьба потребует времени, жертв, напряжения наших сил и мобилизации всех наших возможностей".
Если 7 ноября 1941 г. Сталин, выступая перед участниками военного парада на Красной пл., уверял их в скорой победе над фашизмом, то 23 февраля 1943 г. он не только не называет сроков окончания войны, но и исподволь подводит всех воинов Красной армии к мысли о том, что война предстоит долгая.
День пятый. 12 марта.
Сталин получает докладную записку В.М. Молотова и А.И. Микояна о порядке рассмотрения уголовных дел о расхищении и разбазаривании пром. и прод. товаров в Узбекистане. Секретарь ЦК КП(б) Узбекистана И.А. Юсупов и нарком внутренних дел Узбекской ССР А.З. Кобулов "сообщают, что на территории Узбекской республики значительно возросло число случаев хищений пром. и прод. това - ров, особенно на предприятиях пищевой и текстильной промышленности, а также в торговой сети. Так, за II полугодие 1942 г. только органами НКВД было возбуждено на расхитителей товаров 2423 уголовных дела".
Юсупов и Кобулов обратились с просьбой: для решительного пресечения хищений и разбазаривания товаров разрешить создать республиканскую "тройку" (1- секретарь, глава республиканского НКВД и республиканский прокурор), "предоставив ей право рассматривать дела во внесудебном порядке и приговорить к расстрелу 50 чел. расхитителей с конфискацией принадлежащего им имущества с последующим объявлением приговора в печати от имени Прокуратуры".
Молотов и Микоян посчитали эти меры чрезмерными и сочли возможным все дела о хищениях по-прежнему рассматривать в установленном судебном порядке и ограничиться меньшим применением высшей меры наказания в отношении злостных расхитителей товаров (до 20 чел.). Окончательное решение мог принять только Сталин.
Взяв в руки толстый зеленый карандаш, вождь размашисто наложил резолюцию поверх машинописного текста докладной записки Молотова и Микояна: "Расхитители не просто воры, а враги государства. Я против предложения т.т. Молотова и Микояна. Я за предложение Юсупова и Кобулова. На своем предложении настаиваю. И. Сталин".
Молотов, Микоян и "всесоюзный староста" Калинин незамедлительно присоединились к предложению вождя, и оно было оформлено постановлением Политбюро ЦК ВКП(б). Организацией чрезвычайной "тройки" в Узбекистане дело не ограничилось. 25 мая 1943 г. постановлением Политбюро за подписью Сталина аналогичный орган внесудебной расправы был создан в Киргизии: "В целях пресечения бандитизма, грабежей, злостного хулиганства и крупных хищений соцсобственности" республиканской "тройке" было разрешено приговорить к расстрелу 150 чел.
День шестой. 3 апреля.
Нарком внутренних дел СССР Ген. комиссар госбезопасности Л.П. Берия посылает Сталину обстоятельную докладную записку о военнопленных. Шеф тайной полит. полиции выступает в роли гуманиста, обеспокоенного высокой смертностью среди военнопленных и предлагающего хорошо обоснованные меры по борьбе с заболеваниями и смертностью. Нарком информирует Верховного Главнокомандующего, что с начала войны по 25 марта 1943 г. НКВД "учтено всего 291 579 чел. военнопленных. За время войны на 25 марта 1943 г. всего умерло военнопленных 132 105 чел., в том числе офицеров 521 чел. Следует отметить, что смертность среди офицеров значительно ниже смертности рядового состава".
На 4-х стр. машинописного текста нарком деловито сообщает Сталину об уже проведенных мероприятиях НКВД по сокращению смертности среди военнопленных. "Для медобслуживания военнопленных в лагеря направлено 282 чел. медработников и необходимые медикаменты и медсредства". Это решение Берия принял собственной властью. Но этим он не ограничился и "для дальнейшего улучшения положения военнопленных" попросил Сталина санкционировать ряд новых гуманитарных инициатив: увеличить на 25 % норму питания для ослабленных военнопленных и военнопленных, занятых на тяжелых физ. работах; закрепить за НКВД 9 поездов-санлетучек для вывоза больных и раненых военнопленных с фронта в тыл; обеспечить лагеря для военнопленных всеми видами мед. снабжения и выделить доп. коечный фонд для больных военнопленных в количестве 10 000 мест. Эти, в высшей степени неожиданные предложения для человека, само имя которого по-прежнему ассоциируется исключительно с незаконными репрессиями. Сталин одобрил все предложения Берии, уже через день они были утверждены постановлением ГКО N 3124 сс от 5 апреля 1943 г. и получили силу закона.
День седьмой. 18 июня.
На бланке НКВД нарком Берия направляет Председателю ГКО докладную записку с ходатайством о снятии судимости с 6-ти инженеров - заключенных конструкторского бюро № 172 НКВД СССР, работающих над созданием новых видов артиллерийского вооружения для армии и флота. Деловито перечислив заслуги всех 6-ти работников "шарашки", расположенной в г. Молотове (Пермь), Берия делает вывод: "За выдающиеся успехи в области исследования и конструирования артиллерийских систем, НКВД считает целесообразным амнистировать, со снятием судимости, следующих специалистов. Прошу Вашего решения".
Вождь коричневым карандашом поверх теста докладной записки накладывает резолюцию: "Согласен. И.Сталин". На следующий день это решение оформляется постановлением ГКО № 3612с.
Первым в списке амнистированных значится Е.А. Беркалов, сиделец пермской "шарашки", бывший генерал-майор Русской императорской армии и уникальный специалист в области сверхдальней морской артиллерии. О крутом повороте в его судьбе рассказано в романе А.Солженицына "В круге первом".
"Вы фамилию такую - Беркалов, слышали?
- Что? Беркалов? Нет.
- Ну, как же! Беркалов - старый артиллерийский инженер, изобретатель этих, знаете, пушек БС-3, замечательные пушки, у них начальная скорость сумасшедшая. Так вот Беркалов так же в воскресенье, так же на шарашке сидел и штопал носки. А включено радио. "Беркалову, генерал-лейтенанту, сталинскую премию 1-й степени". А он до ареста всего генерал-майор был. Да. Ну, что ж, носки заштопал, стал на электроплитке оладьи жарить. Вошёл надзиратель, накрыл, плитку незаконную отнял, на трое суток карцера составил рапорт начальнику тюрьмы. А начальник тюрьмы сам бежит как мальчик: "Беркалов! С вещами! В Кремль! Калинин вызывает!" Такие вот русские судьбы..."
День восьмой. 13 июля.
В 2 час. 40 мин. представитель Ставки маршал Г.К. Жуков направляет Верховному Главнокомандующему подробную шифротелеграмму о переходе в наступление войск 2-х фронтов в соответствии с планом операции "Кутузов" для окончательного разгрома группировки противника под Орлом. Жуков докладывает, что возросшее боевое мастерство бойцов и командиров Красной армии, переставших действовать по шаблону, стало неприятным сюрпризом для неприятеля: "По данным пленных, с которыми я лично беседовал, проведенная нами силовая разведка накануне дня наступления полностью подтвердила, что передовая траншея занималась только боевым охранением противника. Это дало нам возможность избежать напрасного расхода снарядов в период артподготовки. Пленный также подтвердил, что метод проведения артподготовки, принятый в данном наступлении (усиление темпа огня при броске пехоты в атаку и при захвате переднего края обороны), обеспечил внезапность атаки. Пехота противника, привыкшая к тому, что броску в атаку нашей пехоты предшествовал наибольший темп огня, а потом перенос его в глубину, сегодня также ожидала нашего шаблонного переноса огня по глубине, отсиживаясь в укрытиях и прозевала атаку нашей пехоты, благодаря чему мы очень быстро захватили передний край и имеем большое число пленных".
День девятый. 22 ноября.
Зам. наркома обороны и начальник Генштаба Красной армии маршал А.М. Василевский подписывает приказ № 0438, в котором идет речь о неутешительных итогах проверки Сибирского военного округа. Генштаб обследовал, как в тыловом военном округе выполняются постановления ГКО о доп. изыскании людских ресурсов для укомплектования частей действующей армии, и сделал нелицеприятный вывод, что в округе немало уклоняющихся от мобилизации военнообязанных и велико число бойцов и командиров, любой ценой стремящихся избежать отправки на фронт: "Незаконные прикомандирования и использование людей не по назначению в округе приняло массовый характер. Командиры частей, по договоренности с руководителями гражданских учреждений, за различные услуги самочинно посылают на предприятия на работу сержантский и рядовой состав. Так, командир 373-го запасного стрелкового полка за 10 куб. теса посылал из состава полка на работу в трест № 7 90 чел. Командир 104-го запасного стрелкового полка самочинно выделял людей из состава полка на работу в Омский мясокомбинат, автошинзавод, Омский облисполком и др. предприятия до 500 чел, которые работали в течение нескольких месяцев. В результате такого хаотического использования не по назначению личного состава запасные стрелковые части округа вместо центров боевой подготовки маршевого пополнения для действующей армии превращены в своеобразные биржи труда. В 22-м запасном стрелковом полку на день проверки состояло по списку 3516 чел., а занималось боевой подготовкой всего 1402 чел. или 31% состава полка".
Действуя в рамках своих служебных полномочий, маршал Василевский объявил выговор командующему войсками и начальнику штаба округа, потребовал от них в месячный срок устранить все отмеченные Генштабом недостатки, но не стал самоутверждаться за их счет и предъявлять им полит. обвинения. Василевскому был чужд подобный стиль управления. Маршал не считал нужным прибегать к массовым репрессиям и подменять собой командование округом. Зам. наркома приказал: "Военному совету Сибирского военного округа расследовать факты незаконного предоставления отсрочек от призыва по мобилизации на военную службу и виновных предать суду военного трибунала".
P.S. 20 мая сразу 17 военачальников, в том числе 4 маршала, лишились высокого статуса зам. наркома обороны и у Сталина в качестве наркома обороны осталось всего-навсего 2 зама: 1-й - маршал Жуков и зам. по Генштабу - маршал Василевский. Об отношении Верховного к двум прославленным полководцам очень хорошо написал любимец Сталина Главный маршал авиации А.Е. Голованов: "Однажды, когда шел разговор о Суворове и Кутузове, я был свидетелем того, как Сталин довольно долго молча прохаживался по кабинету, вдруг остановился и сказал:
"Если бы можно было распоряжаться личными качествами людей, я бы сложил качества Василевского и Жукова вместе и поделил бы между ними пополам".
Семен Экштут, доктор фил. наук
06.01. 2023. журнал "Родина"
https://rg.ru/2023/01/06/stavka-1943-deviat-dnej-odnogo-goda.html
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Четверг, 11 Май 2023, 12:26 | Сообщение # 12 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 6947
Статус: Offline | ВЕЧНЫЙ ОГОНЬ
Его зажгли только через 11 лет после Победы. И навсегда...
Россия - страна Вечных огней. Почти в каждом из тысячи ее городов есть свой. В 1960-1980-е их стихийно зажигали в городах-миллионниках и селах, в местах ожесточенных боев и глубоком тылу, на братских могилах и свежевозведенных мемориалах славы. Во всем мире счет Вечных огней идет на сотни, а в России их более 4-х тысяч. И это справедливо. Наша Родина заплатила самую дорогую цену за Великую Победу.
Вплоть до середины 1950-х годов невозможно было представить, чтобы неугасимый огонь возгорелся в честь простого солдата - сына, отца, брата, земляка, однополчанина. Справедливость была восстановлена на XX съезде КПСС, когда 25 февраля 1956 г. Н.С. Хрущев произнес: "Не Сталин, а партия в целом, советское правительство, наша героическая армия, ее талантливые полководцы и доблестные воины, весь советский народ - вот кто обеспечил победу в Великой Отечественной войне".
Спустя 10 лет Л.И. Брежнев выразится еще однозначнее: "Если говорить о главном герое Великой Отечественной войны, то этим бессмертным героем является вся дружная семья народов, населяющих нашу страну и спаянных нерушимыми узами братства".
После этого, безо всяких директив из центра, по всей огромной стране стали вырастать памятные знаки и обелиски, а на постаменты здесь и там восходили бетонные солдаты в плащ-палатках, склонив головы перед павшими. Тогда же по инициативе фронтовиков зажегся первый в нашей стране Вечный огонь.
Первыми, кто решил обессмертить подвиг павших защитников Родины негасимым огнем, стали газовщики. После Победы ускоренными темпами шла газификация страны, в 1946-м заработал магистральный газопровод Саратов - Москва, в Щекинском районе Тульской обл. начали строить газовый завод и поселок, получивший в 1950 г. название "Первомайский". Тогда при строительстве рабочие и натолкнулись на несколько братских могил - в ноябре-декабре 1941-го здесь проходила Тульская оборонительная операция, шли ожесточенные бои. Останки бойцов перезахоронили у шоссе, неподалеку от нового поселка, и в 10-летие Победы заложили монумент павшим войнам и партизанам.
А в 15-летнюю годовщину освобождения Щекина и Ясной Поляны от немецко-фашистских захватчиков, в сентябре 1956 г., директор газового завода, полковник в отставке С.А. Джобадзе зажег здесь первый в стране Вечный огонь. Сначала на временной горелке - бытовой газ подавали с завода, а к торжественному открытию мемориала "Скорбящий воин", 9 мая 1957 г., подключили к природному газу. Полгода спустя, 6 ноября, в 40-ю годовщину Октябрьской революции, от искры мартеновской печи Кировского завода зажгли Вечный огонь на Марсовом поле города-героя Ленинграда.
И он стал официально первым, от его пламени загорелись огни на братских могилах на ленинградском Пискаревском кладбище, на братских могилах в Риге, Севастополе,в Луганске, Минске, Великом Новгороде, Ростове-на-Дону. Частицей огня с Марсова поля был зажжен и Вечный огонь в Москве.
8 мая 1967 г. над могилой Неизвестного солдата, словно негасимая лампада, вспыхнул Вечный огонь. Первый секретарь Московского горкома Н.Г. Егорычев - сам фронтовик, чей брат пропал без вести на войне, сказал простые и не офиц. слова: "К этому священному месту никогда не зарастет народная тропа. Сюда придут с глубокой скорбью и светлой гордостью старушка-мать, потерявшая сына, солдатская вдова, не дождавшаяся мужа, сын, лишь мальчишкой видевший отца. К неизвестному солдату, как к своему однополчанину, придут фронтовые друзья, ветераны войны, чтобы отдать честь товарищу по оружию, поклониться его светлой памяти".
С того майского дня пустовавший ранее Александровский сад стал священным местом для каждого советского человека. Москвичи и приезжие возлагали к Вечному огню цветы, призывники давали здесь присягу на верность Родине, поклониться подвигу приезжали молодожены из ЗАГСа - ритуал, стихийно зародившийся в Москве и получивший широчайшее распространение. После открытия столичного мемориала начался "огненный" бум - ежегодно в День Победы пламя Вечного огня подхватывали все новые мемориалы. В одном только Краснодарском крае их зажгли 269, в Ростовской обл. - 220, даже в глубоком тылу, в Оренбуржье (в годы войны - Чкаловская обл.) - 244! Технически не все огни были "вечными" - в малых городах и поселках их чаще всего зажигали в праздничные дни и памятные даты (в 2018 г. они получили название "Огней памяти").
"Неоспоримо, священно право павших в войне за родину на память, на почести, которые воздаются им посмертно и дают некое удовлетворение их близким, друзьям, родным и всем, кто был с ними в одной доле, но остался в живых по жребию войны, и тем, конечно, кому еще воевать и быть готовыми к смерти во имя родины, - по крайней мере, они знают, что о них вспомнят грядущие поколения".
Александр Твардовский. 1966 г.
Ольга Чагадаева, кандидат ист. наук
09.05. 2023. журнал "Родина"
https://rg.ru/2023/04/11/vechnyj-ogon.html
|
| |
| |
