| Валентина_Кочерова | Дата: Суббота, 17 Июн 2017, 15:15 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | ЛАСТОЧКИ СМОЛЬНОГО МОНАСТЫРЯ
Сотни лиц - молодых и старых, красивых и бесцветных, полных жизни и давно угасших - смотрят на вас с полотен замечательных мастеров XVIII в. Лица эти умны или надменны, насмешливы или пусты, мрачны или веселы. В одних нельзя прочесть ни единой мысли, ни капли чувства. Слой белил и румян, переданный живописцем, будто укрепляет преграду непроницаемости. В других лицах читаешь историю целой жизни. Но и те и другие, как совмещенные зеркала, отражают век Екатерины и Державина, Фонвизина и Новикова, М.Ломоносова и Ф.Шубина, И.Кулибина и А.Радищева. Богатая галерея собранны Русским музеем полотен, в основном портретов, многогранно иллюстрирует историю, литературу, общественную мысль восемнадцатого века. Портреты увековечили людей, остановили саму безостановочную жизнь.
Д.Г. Левицкий был одним из первых мастеров XVIII в., которые вывели отечественный портрет на общеевропейский уровень. В век Просвещения от портрета требовалось не только сходство его с моделью, не только документально-точная передача аксессуаров эпохи, но духовного воссоздания интеллекта, ума и чувств человека. Дыхание времени, атмосфера нравственных и философских исканий современников передана Левицким естественно и живо. Его творчество представлено в собрании Русского музея с исчерпывающей полнотой. Самые поэтичные из его парадных портретов изображают смольянок - воспитанниц Смольного института, основанного в Петербурге в 1764 г. Это было детище Екатерины II и Бецкого, радевших о просвещении и воспитании человека новой породы. И.И. Бецкой, президент Академии художеств, как и императрица, находился под влиянием европейских мыслителей. Его стихией были воспитание юношества и благотворительность. Благодаря ему, в Москве и Петербурге были созданы воспитательные дома «для несчастнорожденных», «зазорных» младенцев. Он считал, что не происхождение, а условия воспитания определяют природу человека. От природы человек не имеет плохих наклонностей и пороков, и только среда оказывает на него пагубное влияние. Поэтому, чтобы правильно воспитать «нового человека», надо изолировать его от грубой действительности.
С особой полнотой лучшие теории того времени отразились в уставе необычного для России учебного заведения – Воспитательного общества благородных девиц. С самого начала Смольный институт благородных девиц был предназначен для дочерей знати, но положение изменилось, когда представители богатых фамилий узнали жёсткие условия обучения девушек в институте. Екатериной он был задуман как монастырь со строгим уставом. Это означало изоляцию на целых 12 лет от семьи, разлуку с родными и роскошным миром дворянского поместья. Огромные дортуары, казенная одежда и пища, хождение строем – одним словом, какая-то казарма для нежных дев. По мнению Екатерины, новую породу женщин можно было воспитать только так: заставив забыть отчий дом и прошлую жизнь. Зато бедные дворяне очень обрадовались возможности воспитать своих дочерей в новом духе под материнским оком самой Екатерины. Благотворительный характер института выглядел особенно заманчивым. В него должны были зачислить 50 девочек в возрасте от 4-х до 6 лет. Обучаться в институте им предстояло 12 лет, и родителей обязали ни под каким предлогом не требовать вернуть дочерей. Только в редких случаях, в особо назначенные дни, родственники навещали девочек в присутствии воспитательниц. Так что, первый приём, объявленный в мае 1764 г., продлился до июля следующего года.
Несмотря на это, 4 августа 1764 г. сто один артиллерийский залп с раската Петропавловской крепости, объявил жителям столицы, что учебно-воспитательное заведение для девушек в Смольном монастыре открыто. Когда набор был закончен, оказалось, что только семь воспитанниц принадлежали к титулованным фамилиям, большинство было из не родовитых и не слишком обеспеченных, дворянских семейств. Екатерина не принимала никаких принудительных мер, чтобы заставить знать отдавать дочерей в Смольный. Она поступила мудрее: принялась всячески оказывать институту своё монаршее благоволение. Во главе института она поставила титулованную, высокородную княжну А.С. Долгорукую, которую сменила ввиду недостаточного образования и болезни, Софья де Лафон, которая по началу состояла помощницей кичливой начальницы голубых кровей. Она была вдовой французского генерала на русской службе, выдающейся воспитательницей, и отдала Смольному институту более 30 лет. Императрица лично посетила Воспитательное общество, везде глянула материнским оком, присутствовала на освящении храма Св. Екатерины. Маленькие затворницы принялись усердно изучать науки. А научиться им предстояло многому. Воспитанницы изучали «правила воспитания, благонравия, обхождения и чистоты, российский и четыре иностранных языка, рисование, арифметику, танцевание, а также надлежащие особливо женскому полу упражнения и рукоделия».
1-й класс назывался «кофейным» из-за коричневых платьев, которые носили воспитанницы. В следующем классе им полагались голубые платья и прибавлялись следующие предметы: история, география, физика, архитектура, токарное ремесло и «приручение к домостроительству». В предпоследнем классе девушки носили серые платья, а в выпускном - белые. К концу курса наук, к 18 годам, они становились самыми образованными дамами среди своих современниц. По случаю первого выхода в свет, или перехода девиц из «среднего» возраста в «старший», для них устраивались пышные праздники с балами и маскарадами – собрания с именитыми гостями. Сановники, придворные дамы и кавалеры горели желанием увидеть, как воспитываются будущие первые дамы страны. Во время этих собраний давались концерты и спектакли. В старшем возрасте смольнянки уже показывались в свете. Им разрешались посещения Эрмитажа и прогулки в Летнем саду, которые проходили с большой пользой. В Эрмитаж смольянок привозили по Неве на шлюпках. Они достаточно зрело судили о картинах, несомненно, уроки живописи, истории и мифологии шли на пользу. В Летнем саду девушки по-светски общались с гуляющими дамами и господами, с умом отвечали на вопросы, толкуя назначение той, или иной мифологической фигуры.
В 1773 г. «Санкт-Петербургские ведомости отметили первый выход на гулянье в Летнем саду воспитанниц Смольного института, как важное событие. Поэт А.П. Сумароков посвятил смольянкам стихи:
Не нимфы ли богинь пред нами здесь предстали?
Иль сами ангелы со небеси сошли,
Ко обитанию меж смертных на земли,
Чтоб взоры и сердца всех зрителей питали,
Как солнечны лучи, так взоры их сияют,
С красой небесною краса всех нимф равна;
С незлюбием сердец невинность их явна;
Конечно, божество они в себе являют.
Как сад присутствием их ныне украшался,
Так будет краситься вся русская страна.
Безусловно, Левицкий тоже не избегнул счастья пообщаться с этими «детьми новой породы», встречая их на прогулке и в Эрмитаже. Зимой 1772/73 г. любительские спектакли с участием смольнянок привлекали весь Петербург. В 1773 г. состоялись пышная публичная церемония перевода девиц «среднего возраста» в «старший» и первый большой выезд воспитанниц в свет. В 1774 г., в институте, также, как и повсеместно, торжественно праздновалось заключение мирного договора с Турцией. В 1776 г. из института выпускались девицы «старшего возраста». Среди гостей, приглашенных на торжества, был и академик живописи Левицкий. Вместе со всеми, художник восхищался талантами девушек и был особенно польщен заказом самой императрицы - написать 7 парадных портретов воспитанниц. Собственно, даже и не портретов, а картин, героини которых в движении, в действии. Они поют, танцуют, декламируют, музицируют. Но, вероятнее всего, портреты были заказаны И.И. Бецким, он же отбирал воспитанниц, отличавшихся особыми успехами в науках и искусствах, и затем согласовывал выбор свой с императрицей. Портреты написаны в разные годы, и в несколько приемов, скорее всего, в начале не было единого замысла, но зато потом они стали восприниматься, как единое целое.
Работа над серией завершилась в 1776 г., когда выпускались так называемые «первые ласточки» Смольного института. Нелидова, Алымова, Левшина, Борщова и Молчанова стали фрейлинами двора супруги наследника престола Павла Петровича, великой княгини Натальи Алексеевны. Все остальные благородные девицы, не попавшие ко двору, должны были стать «отрадою семейств своих», смягчать общественные нравы и воспитывать своих отпрысков в духе эпохи Просвещения. Девушек приучали к «надлежащей и приличной смелости в поведениях», и художник отметил некоторых из них этим качеством, найдя их подруг всё ещё недостаточно смелыми.
Портрет К.Хрущевой и Е. Хованской, 1773.
Две девушки замерли в кокетливом движении. Две Катеньки. В своих сценических костюмах они кажутся взрослыми, но на самом деле – ещё дети. Одной 10, а другой 11 лет. Они разыгрывают сценку из популярной тогда комической оперы Киампи «Капризы любви, или Нинета при дворе». Катя Хованская играет Нинету, а Катя Хрущева – её поклонника Кола. Бойкая по натуре Хрущева, перевоплотившись в юношу-пастушка, чувствует себя на сцене легко и свободно. В институте, где учились одни барышни, она прославилась в этом амплуа. По-видимому, она обладала бойким характером девочки-сорванца. К её смуглому лицу очень идёт серый кафтан и широкополая шляпа. Слегка откинув назад голову, галантно заложив руку за спину, паренёк покровительственно, шутливо треплет за подбородок застенчивую подружку. С лукавым видом пастушок затягивает в сети любви застенчивую пастушку. Нинета Хованская, старательно упрятавшая волосы под прозрачный платок, скованна, она стоит, натянуто улыбаясь, явно не ведая, куда девать руки. Левая рука неловко опущена, правая заученно придерживает прозрачный передничек. Перед нами – сама воплощенная застенчивость. Хотя, на самом деле, это только талантливая игра.
В жизни Хованская не была похожа на застенчивую пастушку. О ней, взрослой, говорили, что в ней присутствует смесь простодушия и весёлости, несколько насмешливой. Но сейчас обе девочки стоят на сцене и стараются, повторяя заученные движения, хотя за театральной условностью хорошо видны живые характеры. Левицкий, несомненно, наблюдавший игру девочек в спектакле, теперь восхищается своими натурщицами, которые позируют ему в тех же костюмах. Правда, ни одну из девочек не назовёшь красавицей, но волшебная кисть Левицкого творит чудеса. Улыбающиеся личики покоряют, одно своим лукавством, а другое застенчивой улыбкой. Виртуозно передана ткань и шитьё платьев, воздушный и прозрачный передничек Катеньки-Нинеты. О судьбе Кати Хрущевой известно мало. Окончив институт во 2-м выпуске, она вышла замуж за полковника фон Ломана, и принимала участие в домашних спектаклях. Хованская стала женой поэта Нелединского-Мелецкого и прославилась талантливой исполнительницей его песен.
Картина-портрет благородных воспитанниц Хрущевой и Хованской – воплощение юношеской прелести.
Портрет Е.Нелидовой, 1773.
Героиня следующего портрета – изящная Е.Нелидова. Она исполнила центральную роль служанки Сербины в комической опере Перголезе «Служанка-госпожа». Нет сомнений, что Нелидова, в роли бедовой служанки, грациозно исполнявшая танцы, обладала незаурядными способностями, но стать актрисой не позволяло благородное происхождение. Ее игрой восхищались современники, ей посвящали восторженные газетные заметки и стихи. А ведь и она тоже не красавица. Князь И.М. Долгорукий оставил о ней воспоминания: «Девушка умная, но лицом отменно дурна, благородной осанки, но короткого роста и черна, как жук».
Другой современник к ней гораздо добрее: «Нелидова была маленькая, смуглая, с тёмными волосами, блестящими черными глазами, с лицом, исполненным выразительности. Она танцевала с необыкновенным изяществом и живостью, разговор её, при совершенной скромности, отличался изумительным остроумием и блеском».
Маленькая, черненькая, Нелидова на сцене преображалась, да и в обычной жизни весёлый нрав и острота ума впоследствии привлекли к ней наследника престола Павла Петровича. Нелидова долго была интимным другом цесаревича.
У Левицкого Нелидова – лёгкая, как сильфида, поступь её упруга. На розовом лице выделяются черные угольки глаз и брови – 2 правильные дуги, поднятые высоко над веками. Глаза и брови – украшение девичьего лица. С румяными щеками, девушка кажется великолепной зарей. Поза талантливой танцовщицы – одно лишь секундное движение, мгновение между завершением одного па и перехода к следующему. Общий тон портрета – не бросок, всё как будто в сумерках. По моде века. Серая пудра в то время была в моде. У Нелидовой – густо напудренные и оттого, пепельные волосы прикрыты кокетливой шляпкой. Сценический костюм передан Левицким с большим искусством: светло-коричневое, с сероватым отливом, отделанное розовыми лентами, платье из упругого шёлка и кокетливая соломенная шляпка, украшенная лентами и цветами. Богатейшая гамма зелёного цвета с множеством его оттенков: изумрудного, серо-зеленоватого, зелёно-палевого. Художнику дорога каждая черточка лица, каждая складочка одежды. Переливы блестящей ткани на заднем фоне, свет и тени, пейзажные декорации на заднем плане – всё это слагается на полотне в единый гимн красоте и беззаботной цветущей юности. Императрица, внимательно следившая за успехами воспитанниц 1-го выпуска, сразу отметила Нелидову. Она писала своей любимице Саше Левшиной: «Появление на горизонте девицы Нелидовой – феномен, который я приеду рассмотреть вблизи».
В «Санкт-Петербургских ведомостях» Екатерине Нелидовой писали в стихах:
Как ты, Нелидова, Сербину представляла,
Ты маску Талии самой в лице являла…
Игра твоя жива, естественна, пристойна…
Левицкому удался весёлый, незлобивый, ласковый характер Нелидовой. Её портрет – по истине шедевр великого мастера.
Портрет Н.Борщовой, 1776.
К девице Борщовой на представление во французской опере, называемой «La Servante Maitresse»
Борщова, в опере с Нелидовой играя,
И ей подобным же талантом обладая,
Подобну похвалу себе приобрела,
И в зрителях сердца ты пением зажгла;
Хоть ролю ты себе противну представляла,
Но тем и более искусство ты являла,
Что нежность лет и пол умела претворить,
И несогласность ту искусству покорит.
Всем зрителям своим ты делая забаву,
Приобрела себе хвалу и честь, и славу.
Стихи девице Борщовой на представление в французской опере Перголезе «Служанка-госпожа» в роли Пандольфы, посвятил поэт А.А. Ржевский. По-видимому, в жизни Н.Борщова была скромницей, что не помешало ей преобразиться на сцене в записную кокетку.
«Танцевание» занимало одно из первых мест в Смольном институте: танцы – главная составляющая успеха юной невесты-дебютантки, едва вышедшей в свет, основа основ дворянского быта. Затейливые па должна уметь выделывать каждая. Н.Борщова – одна из лучших танцовщиц. Милая грациозная барышня радостно улыбается, покачивая кринолином и шаловливо демонстрируя туфельку. Борщова изображена танцующей на фоне театральной декорации. Вполне вероятно, что её, лучшую танцовщицу института, решили представить Аллегорией Танца. Следует обратить внимание на изображение правой руки Левицким. Тут явная анатомическая ошибка. Отчего? Наталья была дочерью лейб-гвардии отставного фурьера. Богатство семьи составляли 130 душ крепостных крестьян, да и то заложенных. При выпуске Борщова получила золотую медаль и шифр императрицы. Екатерина назначила её фрейлиной к второй жене сына Павла – Марии Фёдоровне. При «малом дворе» ценились её сценические таланты. Она вышла замуж за графа Мусина-Пушкина, а овдовев, за барона фон дер Ховена. При Александре I получила звание гофмейстерины при фрейлинах императорского двора и орден Св. Екатерины.
Портрет А. Левшиной, 1775.
А.Левшина – 3-я танцовщица. На институтской сцене она с большим успехом исполняла роль Зиры в одноименной трагедии Вольтера. Ей предрекалось необычное будущее. Ещё бы – любимица самой императрицы! Ей была оказана особая честь переписываться с Екатериной, которая со своей стороны, с удовольствием писала ответы на детские наивные послания. Екатерина II любила опекать чужих детей, но, выделив кого-нибудь из толпы, скоро бросала и забывала. А.Левшину императрица ласково прозвала «черномазой Левушкой», эта воспитанница её забавляла, вероятно, также какой-то стороной своего характера. Левицкий изобразил её на фоне дворцовой декорации, с колоннами и вазами. Портрет отличает блистательная передача фактуры тканей. Почти осязаешь драгоценную поверхность атласа, феерический блеск тончайшего шёлка. Многослойные лессировки зелёного, коричневато-зелёного, золотистого оттенков. Вся эта фантасмагория цвета не затмевает живой характер весёлой и остроумной девицы. Но Левшина не стала младшей подругой Екатерины. Выдав её замуж за капитана лейб-гвардии Измайловского полка князя П.Черкасского, императрица о ней забыла.
Портрет Е.Молчановой, 1776.
Е.Молчанова сидит возле стола, в кресле с книгой в руках. Перед ней - физические приборы, слегка затененные, но говорящие о широте познаний воспитанницы. Мы видим вакуумный насос, используемый при обучении физике благородных девиц. Молчанова чувствует себя среди приборов уверенно, умеет с ними обращаться, читать сигналы. Ясно, что её увлечение – естественные науки. Кроме того, она хорошо рисовала, вышивала, занималась токарным делом. Молчанова была дочерью скромного коллежского советника, с тридцатью душами крепостных. Семья находилась почти в бедственном положении, и девочку взяла на попечение жена обер-егеремейстера Нарышкина. Она и определила разумницу Катеньку в Смольный институт. На лице Екатерины - горделивая улыбка. Она гордится собой, своей непохожестью на кружевных светских бабочек. На ней белое шелковое платье, установленное для воспитанниц старшего (четвёртого) возраста смольнянок.
Парадное платье «полонез», не было по средствам Молчановой и, конечно, она должна была благодарить за него высокую покровительницу, Нарышкину. Зато результат стоил расхода на элегантный туалет. Аллегория Науки – так можно назвать портрет Е.Молчановой, современницы Дашковой и Кулибина. Несомненно, девушку посещают мечты предаться научным изысканиям, устремить пытливый разум к звёздам и планетам. Но мечты так и остаются мечтами. Молчанову готовят для служения при Дворе и замужества. Ей удалось сделать блестящую партию с С.А. Олсуфьевым, сыном статс-секретаря Екатерины II.
Портрет Ф.Ржевской и А Давыдовой, 1772. (?)
Судя по дате исполнения, этот портрет самый ранний. Скорее всего, пробный. Две девочки одеты в простые институтские платья из грубого камлота. Федосья Ржевская, та, что справа, немного постарше. Она в голубом форменном платье, установленном для воспитанниц 2-го возраста Воспитательного общества благородных девиц. Девочка чуть вышла вперёд, чтобы продекламировать стихи, или обратиться с речью к своим слушателям. На губах – едва уловимая, чуточку растерянная, улыбка. Детские ручки помогают начинающей лектрисе держать речь. Федосья была дочерью генерал-поручика С.М. Ржевского и Софьи Николаевны, урожденной баронессы Строгановой. Большая семья Ржевских находилась в дальнем родстве с семьёй А.С. Пушкина. Смольный институт Ф.Ржевская окончила, «выказав отличные успехи» во 2-м выпуске и в числе 6 лучших воспитанниц была пожалована шифром императрицы. Отец её держал открытый дом и увлекался театром. Он был человек умный и «характера живого». Федосья Степановна с сёстрами участвовала в домашних спектаклях и «наипаче всех отличалась в искусстве Терпсихоры». Она вышла замуж за вдовца князя М.Н. Голицына, имела двоих детей, сын её, Николай, пал в Бородинском сражении, но в это время его матери уже давно не было на свете. Она умерла в 1795 г., и князь Голицын женился снова.
Анастасия Давыдова – маленькая грузинская княжна, смуглая, темноволосая, с короткими не пропорциональными ногами, стоит слева, за спиной подруги. Она – вся внимание. На её некрасивом, но умном личике, читается одобрение и удовольствие от игры, в которой ей разрешили участвовать. Настенька не только слушает, но и учится у старшей подруги. На ней форменное платье кофейного цвета, предназначенное для первого, самого младшего, возраста. В руке малышки белая роза – символ юности и добродетели. Она
происходила из грузинского княжеского рода Давыдовых и Жеваховых с материнской стороны. Отец служил губернатором в Тамбове и, после того, как покинула стены монастыря, княжна увлекалась любительскими спектаклями в тамбовском обществе. Сведений о её жизни почти не сохранилось. Обе девочки старательно демонстрируют светские манеры, повторяя уроки классных наставниц. Уроки усвоены хорошо, воспитательная система института благородных девиц себя оправдывает, вот что утверждает первое полотно Левицкого из жизни смольнянок.
Глядя на полотна Левицкого, читаешь по ним куда больше того, что предполагается сюжетом. Это живые люди, открытые нам, своим потомкам. Девушки улыбаются, обращаясь к зрителю, как будто приглашают шагнуть в свой блистающий мир весны и счастья. В этом - секрет мастерства художника, волшебство его кисти и умение, говоря поэтическим языком «души изменчивой приметы переносить на полотно». Шедевры Левицкого Екатерина II поместила в Большом Петергофском дворце, в Куропаточной гостиной, открывающей анфиладу женских комнат, где в настоящее время висят копии. Большинство искусствоведов считают, что портрет Левшиной висел в центре, обрамленный двумя триптихами. С одной стороны портреты Ржевской и Давыдовой, Хрущевой и Хованской и Нелидовой, а с другой Алымовой, Молчановой и Борщовой.
Смольнянки поступили в Русский музей после февральской революции 1917 г. До этого, Николай II, сколько его не просили передать портреты в формирующийся музей имени его родителя, решительно говорил «нет». Циклом портретов воспитанниц Смольного института, кисти Д.Г Левицкого, теперь можно полюбоваться в корпусе Бенуа Русского музея.
Примечания:
Воспитанниц Смольного института называли смольнянками. Смольный монастырь был построен при Елизавете Петровне зодчим Б.Растрелли, на месте бывшего Смольного двора, где при Петре I была заложена верфь, варилась и хранилась смола. Это было место за городской чертой, и дом, построенный сначала для Петра, цесаревна Елизавета использовала как свою дачу. В литературе часто встречается упрощенная форма – смолянки, но это неправильно с точки зрения законов словообразования в русском языке. Смоляне и смолянки - жители Смоленской губернии.
http://biblioiskusstwo.blogspot.ru/2015/08/blog-post.html
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Среда, 27 Окт 2021, 13:53 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Offline | ОСОБЕННОСТИ ОБУЧЕНИЯ В ДОРЕВОЛЮЦИОННЫХ ЖЕНСКИХ КЛАССАХ
История женских российских гимназий как непривилегированных всесословных общеобразовательных учебных заведений, предназначенных для городского населения "среднего достатка", восходит к 1858 г. Существовало 2 основных типа женских гимназий: гимназии, содержавшиеся "за счет пожертвований частных лиц и общественных пожертвований", подчинявшиеся Министерству народного просвещения, и гимназии, находившиеся в распоряжении Ведомства учреждений императрицы Марии и финансировавшиеся правительством, - так называемые "мариинские".
Шадринские гимназистки-старшеклассницы
Тип гимназии фиксировался в вывесках: "По всему наружному фронтону здания - большая вывеска: Ведомства ее императорского величества государыни императрицы Марии Феодоровны женская гимназия... " Кроме того, существовали немногочисленные частные женские гимназии для состоятельных семейств. В гимназии могли поступать девочки в возрасте от 9 до 12 лет. Поступавшая в "мариинскую" гимназию в 1890-х гг. А.Выгодская (в замужестве Бруштейн) вспоминала: "Мама ведет меня на приемный экзамен в гимназию.. Нас провожает до гимназии студент, подготовивший меня к экзамену. По программе девочки, экзаменующиеся, как я, в приготовительный класс, должны только уметь списывать с книги и считать до 100 "
Ученицы мл. классов женской гимназии Шадринска
А вот свидетельство писательницы В.Пановой: "Я писала по прописям, Закон Божий учила наизусть, географию проходила по учебнику Крубера. Появились задачи с бассейнами и встречными поездами, появились... языки французский и немецкий, очень много времени мы уделяли диктанту. Чтобы поступить в 1-й класс нужно было по языкам - уметь считать, рассказывать содержание разных картинок, вести простейший диалог. В конце лета 1915 г. я держала экзамены и поступила в 1-й класс частной гимназии Любимовой. Помню экзамены: Закон Божий, русский (диктант), арифметика, география, языки французский и немецкий".
На протяжении 7 лет в гимназии изучались Закон Божий, русский язык (грамматика вместе с важнейшими произведениями словесности), арифметика, основания геометрии, география, история, главнейшие понятия из естественной истории и физики, домашнее хозяйство и гигиена, чистописание, рукоделие. К необязательным предметам относились французский и немецкий языки, рисование, музыка, пение и танцы. Все, кто обучался необязательным предметам, "должны были их особо оплачивать".
Алексеевская женская гимназия. Класс рукоделия. Благовещенск
Рукоделии. Казалось бы, пустяковый предмет. Однако познакомимся с программой преподавания рукоделия, утвержденной Министром народного просвещения в 1906 г.: "1 класс: вышивка крестом, подрубка салфеток, полотенец, платков, шитье постельного белья, детских передников и простой рубашки. 2 класс: французский шов, сквозная строчка, петли прорезные и воздушные, пришивание пуговиц, штопка и заплаты; шитье простейшего детского белья; вязание крючком, вязание на спицах детского чулка... 3 класс: штопка чулочная, починка белья и платья; шитье простого дамского белья; 4 класс: кройка детского белья и простого дамского; шитье гимназического передника; 5 класс: кройка и шитье дамской юбки; 6 класс: Кройка и исполнение дамского платья".
И это не отвлеченная программа. Читаем о начале ХХ в: "Шел урок рукоделия. Гимназистки старательно вязали чулки. Катю и Липу учительница заставила переделывать пятку. На уроке рукоделия учительница долго разглядывала детскую распашонку, сшитую Микой, качала головой"
Для девиц, желавших приобрести звание домашних наставниц и учительниц, существовал дополнительный 8-й класс. Основными предметами обучения здесь были педагогика, дидактика, русский и церковнославянский языки, словесность, французский и немецкий языки, математика, история и география. Можно было избрать предмет, по которому шла подготовка к получению звания домашней наставницы. Кроме того, в 8-м классе проходили педагогическую практику. Занятия в женских гимназиях начинались не 1 сентября, а 7 августа, и заканчивались 15 июня. Учебный день начинался с общей молитвы (молебна) в зале за четверть часа до первого урока.
Лукас Кранах Старший. Христос, благословляющий детей (1538)
"В половине девятого я приходила в гимназию и бежала в зал на молитву. Во 2-м этаже был большой зал, и в нем большая, во всю стену, картина - Христос, благословляющий детей. Каждое утро ученицы выстраивались шеренгами перед этой картиной-образом и пели молитвы.."Прозвучал звонок. "На молитву!"... С шумом выбежали девочки. Они становились в пары. Пары спустились по лестнице, прошли длинный коридор и подошли к дверям зала. Вдруг что-то зашумело. Двигалась стена. Сначала она раскололась посередине, потом каждая половинка поехала в сторону. В отверстии блеснули иконы, цепочки лампад. Это был алтарь, скрытый за раздвижной стеной. Во время молитвы зал превращался в церковь. К клиросу прошло несколько гимназисток из старших классов. Они начали молитву. Ее сейчас же подхватили остальные... После молитвы гимназистки опять встали парами и, делая круг по залу, направились к выходу".
Затем молитва в каждом классе читалась перед началом 1-го урока и по окончании последнего урока. За дисциплиной гимназисток следили классные дамы, носившие форменные платья синего цвета. Из-за цвета форменных платьев классные дамы в разговорной речи именовались "синявками". За нарушение дисциплины и невыполнение учебных заданий оставляли в классе после занятий на несколько часов, что означало, в частности, лишение возможности пообедать
Вид позорящего наказания описывается в повести Л.Чарской "Записки маленькой гимназистки": классная дама "грубо схватила меня за руку, вытащила на середину класса и прокричала во весь голос: "Это воровка!.." ...Я очнулась, только услышав легкое шуршанье бумаги у меня на груди. Поверх черного передника, между воротом и талией, большой белый лист бумаги болтается у меня на груди, прикрепленный булавкой. А на листе выведено четким крупным почерком: "Она воровка! Сторонитесь ее!".... Мне придется сидеть с этим украшением в классе, ходить перемену по зале, стоять на молитве по окончании гимназического дня, и все - и взрослые гимназистки, и девочки, ученицы младших классов, будут думать, что Иконина-вторая воровка!.. ...Класс шумно направился в залу, и я пошла следом за остальными. "Смотрите, мадамочки, воровка, воровка идет", - послышались голоса маленьких гимназисток других классов".
Классная дама с гимназистками XIX в.
Можно было бы посчитать описанное наказание худ. вымыслом, но такое наказание применительно к Павловскому институту благородных девиц 1860-х гг. содержится в автобиографической книге Н.Лухмановой "20 лет назад (Из институтской жизни)": "Я... накажу вас. Подайте мне лист бумаги!" - приказала Корова. Ей подали чистый лист, она оторвала от него четвертушку и крупными буквами написала: "Воровка". "Мадемуазель Лисицына, подите сюда". Корова достала булавку, повернула девочку к себе спиной и пришпилила ей к пелеринке билет. Лисицына рыдала судорожно... Этого нельзя, нельзя, - кричали девочки... - Снимите билет, мы старшие, с нами нельзя так обращаться "
В уставе гимназий учащимся строго запрещалось посещение театров, кинематографа и пр. Классные дамы следили за тем, чтобы гимназистки не нарушали этого запрета. "Девочки бегали тайком, переодетые, забирались высоко на галерку, целые часы простаивали на ногах - в духоте... тряслись от страха: классные дамы не ленились взбираться по высоким грязным лестницам. Пойманных в середине действия торжественно выводили, отправляли домой, а на другой день вызывались родители, снижались отметки за поведение".
Учащиеся "мариинских" гимназий носили преимущественно платья коричневого цвета, гимназистки из ведомства Министерства народного просвещения, - как правило, платья зеленого цвета. "Здесь две женских гимназии, - объяснила женщина. - Зеленая и коричневая. Какую форму носят, так и называется". В будние дни полагалось носить черный фартук, а по торжественным и праздничным дням - белый. В редких случаях платья гимназисток были другого цвета, например темно-красного, голубого, серого, синего: "
Потом пошли формы женских гимназий: Александровской, Агаповской и Мариинской... "Александровки" в темно-красных платьях и белых передниках. На лето ученицам любимовской гимназии полагалось платье из голубого сатина, белый передник и белые ленты в косы. Парадная дверь женской гимназии раскрывается, и на тротуар выходят гимназистки. Одни, младшие, в коричневых платьях, другие, постарше, в светло-серых, а самые старшие, невесты, в синих".
В гимназиях осуществлялся контроль за длиной рукавов и юбок форменного платья. У гимназисток были и форменные головные уборы. Компонентом гимназической формы являлся также значок, его носили на головном уборе или на платье слева. Классная дама, застав гимназистку в театре, могла снять с нее значок. Складывались "народные расшифровки" аббревиатур на значке: "Ученицы казенной Мариинской женской гимназии носили на берете значок - МЖГ, что расшифровывалось: милая женская головка".
В гимназиях проводились музыкально-вокальные вечера, балы. Когда В.Панова поступила в гимназию, она узнала о существовании негласных традиций. Например, гимназистка должна иметь "альбом для стихов и картинок". К сфере передававшихся из поколения в поколение традиций относились и способы выражения отношения к учителям. Вот учитель математики кладет на стол стопку тетрадей, из них свисают "разноцветные ленточки. На ленточках держались промокашки, украшенные картинками. Чем любимее был преподаватель, тем ярче наклеивалась картинка. Ленточка выбиралась "со значением". Желтое, на языке цветов, значило измену, ненависть. ...Геннадий Петрович порылся в стопке и вытянул чью-то тетрадь с зеленой ленточкой..."
Демонстрация недовольства поведением учителя называлась "баней" - вместо ответа на заданный вопрос, ученицы отвечали на другой. " Травить Яшку!.. В следующий же урок затопить ему баню! Ивина вбежала на кафедру и, стуча по столу линейкой, кричала во весь голос: "Так помните: травить Яшку сегодня же! Сегодня нам задана басня "Демьянова уха". А мы будем отвечать другую басню. И что бы ни говорил Яшка, как бы ни ругался и ни выходил из себя, мы будем отвечать не "Демьянову уху", а то, что каждая хочет". Урок пошел по задуманному девочками руслу: у учителя округлились глаза, он покраснел, "неистово" махал руками, кричал "не своим голосом".
Балы проводились в гимназиях редко, а чувства в душе "рождались" ежедневно. "В гимназии все почти "обожали" кого-нибудь: кто преподавателя, кто товарища брата". Предметом обожания мог стать даже преподаватель Закона Божия. У гимназисток-старшеклассниц случались и свидания за пределами гимназии. Техника свиданий была в совершенстве разработана несколькими поколениями влюбленных гимназистов и гимназисток: он посылает ей записку с просьбой о встрече; она назначает ему свидание; они встречаются наедине. Передача любовной записки считалась среди гимназисток делом священным. Я на клетчатом листке прочел...: Приходите сегодня в 4 часа на боковую аллею Александровского парка ".
Страница из выпускного альбома Воронежской мариинской женской гимназии. 1905 г.
50% гимназисток составляли дочери дворян и чиновников; 40% - дочери "лиц городских сословий". В 1870-е гг. общее число гимназисток составляло примерно 10 тыс. человек, в конце XIX в. - 50 тыс., а в начале ХХ в. - более 230 тыс. Казалось бы, много. Однако 230 тыс. гимназисток на 150-170 млн. населения Российской империи едва превышало одну десятую процента, и в этом смысле устройство гимназического быта, форма гимназисток, официальные гимназические мероприятия и неофициальные гимназические традиции - все это исторически сложившаяся субкультура. Женские гимназии были ликвидированы в 1918-1919 гг., но их выпускницы еще многие десятилетия оказывали влияние на развитие отечественной культуры.
Сергей Борисов, доктор культурологии
01.03. 2021. журнал "Родина"
https://rg.ru/2021....ah.html
|
| |
| |
