| Валентина_Кочерова | Дата: Четверг, 03 Май 2018, 21:31 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7166
Статус: Online | ФИЛЬМУ "ТРИ ТОПОЛЯ НА ПЛЮЩИХЕ" - 50!
Найден реальный прототип героини фильма "Три тополя на Плющихе"
Легендарному фильму Т.Лиозновой «Три тополя на Плющихе» исполняется 50 лет. Премьера картины, которая была снята по рассказу писателя и драматурга А.Борщаговского, состоялась 29 апреля 1968 г.
История о 2-х разминувшихся людях и не случившейся любви оказалась вечной. Фильм стал классикой и опередил время. Картина цепляет за душу до сих пор. Но мало кто знает, что у главной героини Нюры, роль которой исполнила Т.Доронина, был реальный прототип. А.Ф. Горбунова до сих пор живет в селе Кузьминское на Оке. Ее муж в прошлом бакенщик. И она действительно часто ездила в Москву продавать ветчину и останавливалась у золовки. Накануне юбилея картины спецкор «МК» встретился с женщиной, послужившей прототипом легендарной Нюры, прошел по местам, где родился замысел фильма и снимались культовые сцены. Рязанское село Кузьминское стоит на Оке. С высокого берега хорошо видна излучина реки с многочисленными островками. По берегам - березовые и сосновые рощи, ручьи с бобровыми запрудами. Неудивительно, что столь живописное место в 60-е годы облюбовал А.Борщаговский.
- Михалыч приезжал к нам на лето. У его дальней родни в Кузьминском была дача. В этом доме писатель и снимал одну из комнат. Много гулял по окрестностям, удивлялся некогда построенной силами сельчан межколхозной электростанции, удил рыбу, общался с местными жителями. Говорил, что ему интересна глубинка и жизнь простых людей. - рассказывает старожил села Владимир Иванович. А в 1966-м вышел сборник рассказов Борщаговского. И первой шла история о деревенской женщине Нюре - «Три тополя на Шаболовке». Жители Кузьминского узнали в ней А.Ф. Горбунову, что 50 лет проработала на почте телеграфисткой. Писатель оставил героине собственное имя, поменял лишь отчество. В рассказе она стала Анной Григорьевной.
- Когда спустя 2 года, в 1968 г., вышел фильм «Три тополя на Плющихе», мы прямо ахнули. Там все точно было о нашей Нюре и ее муже-бакенщике. В фильме он - Гриша, а на самом деле его зовут Николай. Но суть одна: такой же прижимистый, закостеневший в быте и накопительстве. Жена только и слышала от него: «Деньгами не транжирь». У нас в Кузьминском за отрешенность и нелюдимость его прозвали Островком.- рассказывают жители села.
Старожилы села соглашаются: прижал Коля Нюру, навалил на нее большое хозяйство. А та - сирота, куда ей деваться? От тяжелой работы у нее были почерневшие пальцы, ныли сухожилия, ломило поясницу. А сам Николай подался в независимые, вольные люди - бакенщики. Редко когда в доме целый день бывал. Указывая дом, где живут Горбуновы, в сельской администрации предупреждают: «Одни не ходите. Они вам не откроют. Калитка у них всегда под замком, цепями обмотана. Шутка ли, Анне Федоровне - 86 лет, Николаю Васильевичу -87-й пошел».
Меня провожает соц. работник Людмила Ивановна. В дом хозяева не приглашают, в сенях стоит стол. Здесь и располагаемся для разговора. Напротив - Анна Федоровна в цветастом платке. У нее те же сожженные в лугах куньи брови, что описаны в рассказе. Лет уже много, а взгляд - открытый, озорной, глаза - чистая лазурь. Когда муж скрывается за дверью, она опускает на плечи платок, напряжение спадает, она мгновенно преображается. От хозяйки в сенях, как у А.Борщаговского, «разливается золотистый, матовый свет и полынный, горьковатый запах трав». Не спеша, положив руки на стол, Анна Федоровна рассказывает, как в детстве потеряла мать: - Мне тогда было 4 года, сестре Клаве - 9. Отец спустя год привел в дом мачеху, вскоре у них появилась общая дочь, а у нас - сестра Тамара. В 1941-м отца забрали на фронт. Провожали его с гармонью. Военные годы были тяжелые, соседнее Дивово бомбили, но даже младшие школьники шли скирдовать стога, полоть овощи. Отец писал с фронта, что возит на лошади полевую кухню на передовую. Успел прислать нам посылку с крепдешиновыми платьями. А 12 февраля 1945-го в Восточной Пруссии он налетел на мину и погиб. Совсем немного не дожил до Победы. А мы получили еще 2 фанерных ящика с платьями. Посылки отправили уже сослуживцы отца: видимо, он успел рассказать им о нашей горькой судьбе. Как жить было дальше? Считай, сирота осталась. После школы пошла работать в больницу санитаркой, мыла полы, проводила дезинфекцию. Здесь меня Николай и приметил. Он случайно прострелил ногу и приходил в больницу на перевязки. Парень он был видный, гармонист. А я была плясунья, петь любила, голос у меня был хороший. Мы к ним в Константиново на гулянки прибегали с девчонками из соседнего села. А потом в ночи бежали обратно 3 км. в Кузьминское… Помню, в 1953-м, когда меня уже посватали, я в Константинове увидела мать С.Есенина, которая сидела у окна. Кода поженились, жить стали с его родителями на конезаводском хуторе, на лугах. Там у них стоял постовой домик. У мужа отец и мать были бакенщиками. Эту профессию освоил и муж. Мы ловили рыбу, держали большое хозяйство. Однажды, во время разлива, избу проломила льдина, уперлась в стену, во весь дом зашла. Думали, все, снесет нас. Но обошлось, эта шельма под напором соскользнула, ушла…
Разговор наш прерывается. В доме хлопает дверь. На пороге появляется хозяин, наставляет жену: «Много не трепи!» Пользуясь моментом, начинаю расспрашивать Николая, какой Анна была в молодости.
- Просто картинка: белокурая, нос точеный! Мы всю жизнь на реке прожили. Мой дед был бакенщиком, а потом и родители огни на Оке зажигали. Раньше лампы были керосиновые. Отец, бывало, запьет, мать залезет на столб, а ветер дует, дождь хлещет, она зажигает, зажигает спичку одну за другой. Весь коробок исчиркает, пока лампу зажжет. В войну раненых возили на баркасах в сторону Рязани, потом переправляли в Горький. В половодье на лугах было много мертвых… День и ночь пароходы с баржами шли. Бывало, мы подходили к барже с зерном, интересовались: «Будете молоко брать?» У них денег нет, они спрашивали: «Зерном возьмете?» А куда его было сыпать? Снимали с себя брюки, завязывали внизу штанины и насыпали внутрь зерна. Меня подростком, в 14 лет, сажали для проводки судов. Я на Оке, на участке Рязань—Белоомут, каждый куст знал. Потом уже окончил техническое училище, работал сначала на маленьком катере, дальше с 20 сил пересел на 90 и на 150. На самоходке было 3 человека: капитан, матрос, моторист. Я - за главного. Дежурили сутки через двое. На буях тогда уже стояли батареи на фотоэлементах. - откровенничает Николай Васильевич.
Анна Федоровна и Николай Васильевич Горбуновы
Послевоенная жизнь стала налаживаться. В семье Горбуновых родились 2 дочки. Анна Федоровна устроилась работать на почту.
- Помещение было маленькое, отапливалось дровами, всюду копоть. Я работала телефонисткой. Бывало, сижу у коммутатора, молнии сверкают, гроза полощет. Как гром ударит, все в голове звенит. Но наушники снимать нельзя, надо отвечать. Рядом была военная часть. Ребята-срочники сами приходили за письмами. И вот, помню, звонит полковник Новак, кричит: «Где мои почтальоны?» А солдатики меня просили: «Тетя Нюра, отпустите нас к реке». Я их прикрывала, говорила полковнику: «Машина еще не пришла, сидим, ждем…» - рассказывает хозяйка.
- Как познакомились с писателем Александром Борщаговским?
- Он приехал в село на лето, пришел на почту, спрашивает: «Как звать?» А меня в деревне все Нюркой звали. Даже не Нюрой. Только конюх однорукий величал Анной Федоровной. Когда рассказала об этом писателю, он заметил: «Он преклоняется перед тобой, красоту твою чтит». Чудно это было слышать. Никто мне такого раньше не говорил… Со столичным гостем было легко. Он спрашивал просто, невзначай, как я попала в эти края? Как живу, кто у меня муж, кем работает? Окошки на почте были маленькие. Я сидела за коммутатором, обзор плохой. Только потом, когда привстала, увидела, что у него на коленке лежит блокнот, и он туда что-то записывает.
Нюра, она же Анна Федоровна, в молодости
Познакомились мы с Александром Михайловичем, и он стал каждый вечер ко мне на почту ходить. Дежурю я до 12-ти ночи, и он рядом сидит, про жизнь расспрашивает. В нашем здании, через стенку, жил начальник почты Василий Петрович с семьей. Он мне стал выговаривать: «Нюра, что он к тебе привязался? Чтоб эти посиделки были в последний раз». Я в ответ: «Василий Петрович, вы - начальник, вы ему сами и скажите». За эти длинные летние вечера я писателю как на духу всю свою жизнь рассказала. Поведала и про детство, и про замужество. Рассказала про хозяйство. Как делала домашнюю ветчину. Меня ведь часто деревенские просили: «Нюрка, приди к нам, посоли ветчину». Помню, захожу в дом, окорока во весь стол лежат… Принимаюсь с ходу за работу. Считалось, что у меня рука легкая. Ветчина всегда знатной получалась. Никому не отказывала. Часть своей ветчины я ездила продавать в Москву. В чемодан - и на вокзал. Все сама. А кто поедет? Муж-то постоянно на реке. Останавливалась у золовки, сестры мужа. Только ветчину носила не на Даниловский рынок, как в рассказе у Борщаговского, а на Черемушкинский. Туда же часто ездила продавать потом и яблоки.
- Как узнали, что стали прототипом его рассказа «Три тополя на Шаболовке»?
- Александр Михайлович сам и рассказал. А через год сообщил: «Ну, Нюра, смотри теперь кино про себя». Я давай причитать: «Ой, ради бога, не надо…» Очень тогда расстроилась, не хотела, чтобы о нас узнала вся страна.
- Встреча с таксистом Сашей была?
- Нет. Это все приукрашено.
Моя собеседница начинает заметно волноваться, перекладывает лежащие на столе фотографии из одного конверта в другой и обратно. Ранее сельчане поделились со мной, что Анна тогда действительно могла рассказать писателю о встрече со столичным таксистом в Москве. И хотя потом нашла ключи от квартиры, на свидание так и не пошла. Доверчивая Нюра не предполагала, что А.Борщаговский опишет все это в рассказе, а потом и в сценарии. Когда история стала достоянием общественности, опасаясь крутого нрава мужа, Анна начала все отрицать. Впрочем, немало в Кузьминском и тех, кто считает, что никакого таксиста не было. Писатель написал рассказ во многом о себе. И имя герою дал такое же - Саша. В то лето жизнь столкнула его с телеграфисткой Нюрой. Его поразила ее естественность, нерастраченная нежность. Случайная встреча могла обернуться для обоих большим счастьем. Но поворота судьбы не случилось. У каждого была куча обязательств и своя устоявшаяся жизнь.
В рассказе у А.Борщаговского главный герой говорит Нюре: «Не того ты опасаешься, Анна Григорьевна. Ты бойся скудную жизнь прожить. Спохватишься однажды, а жизни не было». Когда она показывает свои натруженные руки, сетуя, что ей и продохнуть-то некогда, таксист Саша берет ее ладони в свои. И «в легком его пожатии была такая ласка и нежность, какой Нюра не знала всю свою жизнь». Была эта сцена на самом деле, как описал ее в рассказе А.Борщаговский, или это все лишь худ. вымысел автора, мы, похоже, не узнаем никогда.
- Деньги за этот фильм писатель, похоже, схватил хорошие. Только напутал он там немало. Сестра моя, Любовь Васильевна, у которой останавливалась жена, когда ездила торговать на базар, была не простой работницей, а гл. бухгалтером в управлении. Муж у нее был гл. инженером, никогда ее не бил и не отбывал наказание в тюрьме. А что до торговли, это все - правда. Кроме Москвы, мы ездили также на катере в Белоомут, там большой рынок. Возили баранину. Бывало, расторгуем все до последнего килограмма, возвращаемся домой на радостях…— говорит выглянувший из комнаты Николай Васильевич.
- А вы общались с А.Борщаговским?
- Я с ним тесно не вращался. Однажды столкнулись на реке. Писатель рыбачил рядом с ветеринаром, и тот, размахнувшись спиннингом, угодил крючком в затылок Борщаговскому. Крови было!. Мы с мотористом оказались рядом, вытащили из аптечки йод и бинты. В ход пошел нож. Вытащили крючок, забинтовали рану. Ветеринар с испугу сбежал. А этот писатель не промах: с забинтованной шеей остался дальше рыбачить на Оке. Потом он к нам заходил посмотреть дом, как все у нас устроено. Зашел на участок, отметил, что везде и во всем порядок.
- Главная героиня, на ваш взгляд, похожа в фильме на вашу жену?
- Одинаковые! Нюра у меня такая же шустрая была. Мы фильм смотрели раза четыре. Бывало, после очередного показа по телевизору шли по селу и слышали вслед: «Смотрите, Колька с Нюркой как сфотографированные в кино идут…»
- А вас изобразили правдоподобно?
- На Гришке в фильме плащ, который мы носили, когда выходили в непогоду на реку. Заметил, что его еще и в рыбьей чешуе обваляли. Вроде все так и было.
А Анна Федоровна после того, как, по ее собственным словам, «пролетела в кино», продолжала отправлять А.Борщаговскому бандероли с копчеными лещами в Москву: - Река-то рядом, только нужно спуститься с высокого берега. Мы ловили около плотины. Сеть закидывали - за полчаса ведро рыбы. Солили ее, продавали. Когда отправляла лещей писателю, от них шел сильный запах, жир тек. Я заворачивала рыбу в бумагу, а потом - в несколько пакетов. Александр Михайлович потом прислал письмо с благодарностью. Где-то оно хранилось - вчера все обыскала, но послание как в воду кануло.
После премьеры фильма писатель в Кузьминское больше не приезжал.
- Удивительное дело, я с ним еще раз столкнулась в метро в 1983 г., когда ездила в Москву. Он спускался на эскалаторе, я поднималась. Заметив его, стала махать рукой, кричать: «Александр Михайлович!..» Он к тому времени был уже глуховат, не откликнулся. Мы разминулись. - рассказывает Анна Федоровна. Второй раз в жизни. В 2006-м писателя не стало. Он ушел из жизни в возрасте 92 лет. Последние годы жил и работал в писательском поселке Красновидово. В его копилке немало пьес, рассказов и романов. А в памяти народной он остался прежде всего как автор сценария фильма «Три тополя на Плющихе». Дочери Горбуновых, Татьяна и Надежда, уехали из Кузьминского. Одна живет сейчас в Истре, другая - в Москве. Дача, где жил у родни писатель, из-за новых строений теперь едва проглядывает. Там, по рассказам местных жителей, бывает троюродный племянник писателя - Сережа. На конной тяге теперь до Рыбного, чтобы пересесть потом на поезд до Москвы, уже не добраться. В Кузьминском не осталось лошадей. До административного центра сейчас бегают маршрутки, а до столицы - скоростные электрички. С особым трепетом смотрят фильм «Три тополя на Плющихе» и жители дома №5 по Ростовской набережной в Москве. Именно здесь, во дворе сталинской высотки, построенной в виде подковы, снимались многие сцены картины.
— Если от нашего дома идти по 6-му Ростовскому пер., через 200 м. упрешься в легендарную Плющиху. Я помню, как в 1967 г. по квартирам ходили ассистенты режиссера и спрашивали, не согласится ли кто пустить к себе съемочную группу. Зашли и к нам в квартиру, но киношников не устроил вид из окна. Потом они обосновались на 3-ем этаже, в 4-м парадном. Там окна как раз выходили на дорогу, где главную героиню ждал таксист. Хозяева освободили квартиру для съемок, а сами на это время съехали на дачу…Дом наш полукруглый, Щусев его специально спланировал так, чтобы обогнуть стоящую во дворе церковь Благовещения Богородицы на Бережках XVII в. Помните, в фильме Нюра говорит таксисту, указывая, где стоит нужное здание: «Там церква старая. Как дом сложили, так она в землю ушла, скукожилась…» Там же рядом Москва-река, кругом плывуны. При строительстве Дома архитектора фундамент старинной церкви «поплыл», ее пришлось снести. - рассказывает местная жительница Ирина Николаевна.
Как рассказали нам местные жители, знаменитый Дом архитектора режиссер выбрала для съемок неслучайно: Т.Лиознова сама в то время жила в левом крыле здания. В 1960-х годах к основному зданию с 2-х сторон как раз пристроили по 3 подъезда. Публика в доме была соответствующая - сплошь творческие люди. В верхних этажах располагались мастерские, где собирались художники, дизайнеры, поэты и артисты. Когда во дворе дома появилась большая дощатая терраса, местные жители обрадовались, думая, что им выстроили танцевальную площадку. Позже к ней достроили небольшую будку, поставили столики и прикрепили надпись: «Три тополя». Оказалось, что это бутафорское кафе для съемок фильма.
- Съемки проходили летом, съемочную площадку никто не огораживал, нас в движениях не ограничивал. Публика у нас интеллигентная. Никто толпой не собирался, чтобы посмотреть на артистов. Все воспринимали съемки как рабочий процесс.- говорит Ирина Васильевна Федорова, которой в 1967-м было 30 лет. А вот Т.В. Поповой удалось невольно попасть в картину: - Мне было 12 лет. Я как раз приехала из пионерского лагеря и пошла гулять со своей собакой, боксером Микки. Когда возвращалась обратно через арку, уже шла съемка. В переулке стояло такси, около него - О.Ефремов. Кто-то из киногруппы сказал: «Девочка, подожди, пройдешь еще несколько раз с собакой. Мы тебя снимем». Сделали несколько дублей. Мой папа, адмирал, постоянно был в командировках. Когда вышел фильм, он стал брать кассету с собой в поездки. В картине был хорошо виден наш немецкий дом, который стоял во дворе, да еще и я появлялась в арке с собакой!
Т.Доронина, по воспоминаниям старожилов, во время перерывов усаживалась на скамейку с книгой. Когда не было съемок - постоянно читала. Позже актриса делилась, что, играя роль Нюры, думала о своей маме. Как и героиню фильма, ее звали Анной. Обладая незаурядной внешностью и острым умом, она вынуждена была работать гардеробщицей в Медицинской академии. О.Ефремов, исполняя роль таксиста Саши, еще не имел водительских прав, но до съемок уже 1,5 мес. занимался с инструктором вождением. Машиной, как уверяют старожилы дома №5 по Ростовской набережной, он управлял достаточно уверенно. Разбрызгивая лужи, лихо закладывал во дворе виражи. Та знаменитая «Волга» ГАЗ-21 сейчас стоит в музее «Мосфильма».
- Изначально автомобиль был бежевого цвета. Но, как актер, он не раз менял свой грим. Очень часто эту «Волгу» использовали именно как такси. А такси в разное время имело свой определенный цвет. Этот автомобиль по воле кинематографа не раз перекрашивали. Он был зеленого цвета, потом - серого, каким представлен в фильме. По требованию режиссеров «Волге» то добавляли оленя на капот, то убирали. В 2017 г. автомобиль отреставрировали - теперь он бежевого цвета, каким был в фильмах «Бриллиантовая рука» и «Берегись автомобиля». - рассказывает директор музея Е.Морозова.
Часто во время экскурсии, когда речь заходила о фильме «Три тополя на Плющихе», находились женщины, которые, садясь в «Волгу», начинали петь песню Пахмутовой на ст. Добронравова и Гребенникова «Нежность». Кстати, тот эпизод, когда на машину обрушивается ливень, снимали на Сивцевом Вражке. На небе не было ни облачка. Сильный дождь был создан искусственно, с помощью поливальной машины. Доронина по-народному исполняла песню «Нежность». Но ойкала за нее Лиознова: от актрисы она добиться этого не могла. Любопытно, что А.Пахмутова, прочитав сценарий, долго отказывалась отдавать песню «Нежность» в картину. Она была посвящена летчикам и космонавтам. А тут, по сценарию, деревенская женщина едет в столицу торговать ветчиной. Смягчилась она только тогда, когда режиссер показала ей крупные планы О.Ефремова. Во дворе дома №5 по Ростовской набережной мы долго спорили со старожилами о концовке фильма.
- Я до сих пор не могу смириться с тем, что Нюра не пошла с таксистом Сашей в кино, не изменила свою судьбу, не прожила совсем другую, счастливую жизнь, - говорит Ирина Николаевна.
- Она просто не могла броситься в омут с головой. Она совестливая, ответственная, неискушенная. Это и стало «якорем»… Иначе не была бы она той самой Нюрой. Помните, в финале муж ее спрашивает: «А себе что привезла?» Как раз звучат строки песни: «Опустела без тебя Земля…» Нюра молчит. Если бы могла, то сказала: «Нежность».- считает Ольга Витальевна.
Светлана Самоделова
http://www.mk.ru/social....he.html
|
| |
| |
