| Валентина_Кочерова | Дата: Понедельник, Вчера, 18:14 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7432
Статус: Offline | АНАНАСЫ В ШАМПАНСКОМ
В конце 1917 г. «Столица и усадьба» закрылась и, как выяснилось навсегда. В.Крымов оказался в эмиграции, где неплохо устроился, но до конца своих дней он тосковал по родине и о своём глянцево-претенциозном, но таком сказочном журнале. Что делать? Вкушать ананасы в шампанском да цитировать вышедшего из моды И.Северянина:
«И, садясь комфортабельно в ландолете бензиновом, ...
«Журнал красивой жизни» в Музее русского импрессионизма
«Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском - это пульс вечеров!»
И.Северянин. Предреволюционное десятилетие! Излёт Серебряного века. Все чувства напряжены. Искорки грядущего пожара, поэзия декаданса и - звуки танго, считавшегося неприличным танцем. Открывались выставки - то изощрённые, то скандальные. Одни художники уходили в нарочитое эстетство, другие - малевали геометрические фигуры и призывали сбросить классику с парохода современности. Технари-умники грезили аэропланами, автомобилями, телефонными станциями. Малохольным дамочкам хотелось всего и сразу - не то заказать себе атласно-бархатное оперение от Поля Пуаре, не то застрелиться из того крохотного пистолета ,что подарил любовник, не то - уйти с революционерами в ссылку, дабы страдать за счастье незнаемого народа. Поэты воспевали незнакомок, шляпы с тёмными вуалетками, истовость веры в Бога, взывание к будущему и ананасы в шампанском.
«Вонзите штопор в упругость пробки,
и взоры женщин не будут робки», - призывал Северянин, которым восхищались и которого осмеивали, делая бесконечные пародии.
Влекло прошлое или - грядущее. Ждали конца света, рождения нового мира, каких-то невиданных откровений. А.Толстой в «Хождениях по мукам» злобно прошёлся по всей той заполошности, в которой ощущался леденящий ужас: «Петербург жил бурливо-холодной, пресыщенной, полуночной жизнью.Фосфорические летние ночи, сумасшедшие и сладострастные, и бессонные ночи зимой, зеленые столы и шорох золота, музыка, крутящиеся пары за окнами, бешеные тройки, цыгане, дуэли на рассвете,в свисте ледяного ветра и пронзительном завывании флейт - парад войскам перед наводящим ужас взглядом византийских глаз императора. Так жил город».
У Г.Иванова в «Петербургских зимах» также есть описание 1910-х - резвое, но более мягкое, чем у Толстого: «На Невском шум, экипажи, свет дуговых фонарей, фары Вуазенов (автомобили фирмы Voisin - Г.И.), «берегись» лихачей, соболя на плечах и лицо под вуалью, военные формы, сияющие витрины».
На этом фоне росла и множилась пресса - о технике, моде, искусстве, медицине, политике. Замечательна была «Столица и усадьба», детище В.Крымова, предпринимателя, пописывавшего недурные рассказы, ныне забытые. Его журнал, выходивший с 1913 по 1917 гг., оказался притчей во языцех - его обожали за шик и презирали за него же. Никакой политики! Лишь картины, залы, светские рауты, богатые поместья, яйца Фаберже и безлошадные кареты Isotta Fraschini.
«Дух мелочей, прелестных и воздушных,
Любви ночей, то нежащих, то душных,
Веселой легкости бездумного житья!» - как сказал ещё один бонвиван эпохи - М.Кузмин. Масса рекламы - конфеты, отбеливающий крем, отдых на Ривьере.Фотографии светских львиц - томных и разодетых, с домашними питомцами. На страницах этого издания впервые в России было напечатано цветное фото. Стильные дизайнеры и лучшая бумага - даже явные недоброжелатели отмечали размах. На обложках и разворотах «Столицы и усадьбы» помещались эффектные иллюстрации, по большей части современных авторов - таких, как, например, К.Сомов, но встречались и полотна старых мастеров - Питера Пауля Рубенса, Антуана Ватто, Николя Ланкре. Издание с подзаголовком «Журнал красивой жизни» было призвано соединить роскошество с интеллектуализмом и в какой-то мере воспитывать своих читателей. Дескать, богач может и должен быть утончённым - а тогда в мир бизнеса пришли многочисленные Лопахины, не видевшие никакого практического смысла в искусстве. Их-то и собирались подтягивать до уровня аристократов и тех, кого на Западе кличут old money. У нас есть великолепная возможность погрузиться в затейливый мир «Столицы и усадьбы» - Музей Русского импрессионизма, обращённый к этому журналу. Среди экспонатов - картины, когда-то отобранные Крымовым для своей феерии. Некоторые из них - настоящие шедевры, иные - гладкая салонная живопись.
Тому пример - картина успешного портретиста Н.Беккера - его часто приглашали господа, чтобы позировать и болтать с ним о пустяках.
На полотне - стройная дива Маргарита Гинсбург, жена коммерсанта, действительного тайного советника и благотворителя М. Гинсбурга. Узкое лицо, тёмные кудри, выразительные, как у звезды немого кино, глаза и - феерическое, но при этом лаконичное платье - каскады чёрной ткани.
Рядом - портрет баронессы Дарьи Гревениц кисти В.Штембера. Она вся в белом, а на контрасте - чёрный кушак и чёрная шляпа с перьями. Розы, декоративный фон и спящая собачка, увенчанная бантиком.Эта вещь на грани безвкусицы, но у салонного жанра - свои нюансы. Презанимательна личность самой баронессы - в её жилах текла кровь Романовых, Богарне и Лейхтенбергов; она несколько раз была замужем, и это не говоря уже об амурных приключениях;отличалась храбростью и авантюризмом - в 1914 г. отрядила сан. поезд и рванула на фронт, с восторгом приняла Февральскую революцию, так как была в перманентной ссоре с Николаем II, но сбежала от Октябрьской. И это ещё не всё - в 1920-х вернулась, дружила с видными деятелями, подвизалась в крупной библиотеке, но в 1937 г. в разгар ежовщины была арестована и расстреляна. Могла ли знать свою судьбу эта патрицианка, позировавшая Штемберу? Во всяком случае, она всегда слишком ярко горела. Хороша картина Н.Богданова-Бельского, знаменитого своими романтизированными сюжетами о крестьянских детях. Тут художник выступает, как умело льстящий портретист.
Ещё бы - заказчицей выступила княгиня М.Кудашева. Она позировала в собственном особняке, в белом домашнем платье - невероятно скромном и элегантном.
Удачен его же портрет балерины Мариинского театра Л.Бараш-Месаксуди - одной из самых привлекательных женщин Петербурга. Она изображена в шубке-ротонде посреди заснеженного пейзажа. Отлично выписанное одеяние и глубокие очи, в коих можно утонуть!
«Упоенье любовное Вам судьбой предназначено
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
Вы такая эстетная, Вы такая изящная…», - тянул Северянин, стихи которого легко цитировать при взгляде на все эти картины.
Среди экспонатов - портрет Н.Сапожниковой, написанный Н.Фешиным. Казанская художница, интеллектуалка и меценатка из купеческого рода, Надя окончила гимназию и муз. школу, занималась декоративно-прикладным искусством,а когда ей было уже 27 лет (более, чем зрелый возраст по меркам 1900-х годов!) пошла учиться живописи к Фешину. Ходили слухи о её страстном романе с ментором, ибо тот возил её в Париж,бесконечно писал портреты, в которых прослеживалась тонкая интимность, но женился-то на другой. Что касаемо Сапожниковой, она так никогда и не вышла замуж. Итак, портрет Сапожниковой в белом платье - она предстаёт в убранстве пушкинских времён, с характерной причёской - прямой пробор и локоны. В руке - закрытый веер.
«По сторонам ледяного лица
Локоны, в виде спирали», - как писала Цветаева, правда, о совсем другом портрете. О, да! Авторы «Столицы и усадьба» расписывали усадебные радости, игры на природе, уход от корёжащих реалий - из тех лет, что журнал издавался,4 года «попали» на военно-революционное время.А тут - благодать. Ряд очаровательных сюжетов А.Моравова, С.Виноградова, А.Средина, Е.Киселёвой!Солнечные утра, блики, хрустали, чайные сервизы, а ещё - умиротворённые мадам беседуют о чём-то приятном. Но то был уже финал - люди остро чувствовали, что грядёт нечто огневое, что спалит все чарующие трюмо, фамильные шифоньеры, библиотеки с Ричардсоном и Руссо.
Потому-то востребованы картины и рисунки, обращённые в прошлое - эскапизм благорастворения! Сомовские «Дамы в парке» исполнены тонкой меланхолии - вздохи по галантному столетию с его маскарадной суетой и фижмами.«В гостиной» А.Рубцова - дивная, чуть глуповатая мешанина стилей, так как женщины одеты в платья 1800-х, а меблировка вся сплошь 1830-1870-х. Ампирная белизна посреди наворотов бидермайера и «второго рококо» - это ностальгическая фантазия без привязки к датам.
Важное место в «Столице и усадьбе» занимали отчёты о путешествиях. Сам издатель Крымов был заядлым туристом, написав несколько книг о своих перемещениях по миру - «О рулетке Монте-Карло, Южной Америке, гастрономии, модах и о прочем»,«В стране любви и землетрясений», «Город-сфинкс». На выставке целый раздел посвящён вояжам - Италия, Греция, Капри, но особое внимание уделено крымским видам, среди которых выделяется фабула К.Коровина «Севастопольский базар».
Cтолицу перенесли в Москву, а усадьбу отдали под школу-коммуну для крестьянских детей. Такова историческая справедливость.
Журнал "Здравствуй, Россия"
https://www.zdravrussia.ru/kultura/art/?nnew=11281
|
| |
| |
