| Валентина_Кочерова | Дата: Понедельник, 17 Апр 2017, 16:59 | Сообщение # 2 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 7149
Статус: Offline | «Песня – озвученная любовь. И в этом особое счастье быть певцом…» (Олег Погудин)
А у нас снова радостное событие: еще один подарок нам после столь долгого ожидания… В гостях у отца Николая, в его замечательном зале, сегодняшним вечером Олег выступит с так полюбившейся нам программой «Je chante». И хотя 1 ноября рабочий день и потому добраться до Балашихи не так-то и просто, но ради такого случая, уже заранее придумываются всяческие предлоги, чтобы пораньше уйти с работы и успеть на концерт.
Ноябрь – последний месяц осени. Деньки становятся все короче и в седьмом часу на дворе уже непроглядная темень. В такое время года луна на черном небосклоне чувствует себя полновластной хозяйкой: в городе звезд почти не видать. Деревья сбрасывают свои последние листочки и уже было совсем приготовились к долгому зимнему сну, но нет, пока не время: еще тепло…
Гордость усадьбы – чудо-береза, возраст которой я даже не берусь определить. Но как же она невозможно хороша! В любое время в ней есть своя, особенная прелесть и первым делом, когда я приезжаю сюда, то обязательно иду здороваться с этой красавицей. Вот сейчас на улице уже совсем темно, но при свете луны отчетливо видно, что ее тонкие веточки - а их очень много, образовали что-то вроде небольших серых дымчатых облачков и это было такое удивительное зрелище, что я долго стояла совершенно завороженная неожиданно открывшейся мне картиной. Хотела заснять на фотоаппарат, но с огорчением поняла, что хорошего снимка не получится…
Когда здесь бывают выступления Олега, то на них, как правило, случайных людей не бывает и потому они проходят в более камерной, домашней атмосфере и зал на это время из обычного концертного превращается скорее в клуб поклонников Олега Погудина.
Вот и сегодня, желающих услышать любимого артиста набралось такое множество, что пришлось даже ставить дополнительные стулья. А если посмотреть на зал сверху, то он похож на благоухающее цветочное поле…
Олег выходит на сцену и зал будто рассветает в улыбках – и это, действительно так.
«J’allais vers vous» («Приметы»)
- Я, честно говоря, чуть-чуть теряюсь, как вести сегодняшний вечер и, вообще, чаще и чаще замечаю, что в этом зале работать порою труднее, чем на очень больших площадках. Но во всяком случае, весьма непросто после огромной площадки сразу же работать в камерном зале, в маленьком (Олег на этом слове делает ударение) зале, с репертуаром, который, в общем-то.., нами – по крайней мере, чаще всего исполняется на площадках больших. И привычка исполнять его эмоционально… может быть… ну, «перенасыщенно» – говорить нельзя, но, тем не менее, очень насыщенно эмоционально и, подчеркивая все переживания, все эмоции, которые ты испытываешь и авторские, и свои собственные.
Вот эта привычка, она, в общем-то, и сегодня заставляет меня… с какой-то осторожностью относится к тому, что происходит,.. заставляет быть неуверенным. Тем не менее, в сегодняшней репетиции, достаточно короткой, мы попытались… послушать, как звучат эти песни несколько иначе, и предлагаем и вам вместе с нами попытаться погрузиться в иную атмосферу, атмосферу песни домашней.
Все эти песни, которые сегодня будут исполняться: они могут звучать и на огромных площадках, и в узком кругу могут звучать в самых разных декорациях: и на стадионах, и в ресторанах. Могут звучать при очень разных жизненных обстоятельствах: душа у них очень мощная, характер у них очень яркий и это позволяет им сохраниться в самых разных обстоятельствах, сохраниться интересными, и это их во многом роднит с русским романсом, потому что, того же рода природа, того же характера душа у этих произведений.
Они могут звучать в самых разных обстоятельствах, на самых разных площадках и даже в разных местах, при условии, если.., если у человека есть сердце, и если это сердце умеет работать. За это мы очень любим эти песни, за это эти песни любили в старинные годы и даже совсем в старинные годы – я имею ввиду девятнадцатый век, ибо во многом, очень многом, русский романс – наследник песни французской и, во всяком случае, французской мелодической традиции, что мы сейчас попытаемся снова вспомнить, правда, мы вдвоем с Мишей.
Романс, который был написан французским эмигрантом в России, романс, который был написан на французском языке и один из самых знаменитых русских романсов, хотя, мы его, конечно, больше знаем в переводе Апухтина - очень достойном и красивом переводе. Но вот оригинал.
«Pauvres Chevaus» («Пара гнедых»)
Красивое, изящное исполнение, но как бы то ни было, даже при всем моем восхищении исполнением Олега песен и романсов на французском языке, все равно - на нашем, родном он звучит гораздо выразительней и милее…
- Я думаю, что я вряд ли буду сопровождать какими-то комментариями сегодняшние песни.., но это не значит, что если возникнут какие-то вопросы или размышления, или пожелания – ими нельзя делиться: вполне можем о чем-то побеседовать, (голос из зала: «с удовольствием!») что-то решить, а может быть, и о чем-то помечтать, потому что, все-таки, все-таки, здесь нет той самой сценической преграды – мы об этом говорили в нашей прошлой встрече и всякий, (улыбается) ну, естественно, разумный и вежливый разговор возможен, хотя иногда, может быть, песня действительно говорит гораздо больше, чем могли бы сказать и об этой песни, и о том, что мы чувствуем.
Для этого, в общем-то, песни, скорее всего, и родились, для этого они пишутся до сих пор, чтобы можно было назвать что-то очень точно. То, что слова часто не могут описать и уж, во всяком случае, очень немногие обладают таким даром, чтобы описывать точно, а вот песня, как правило, то, что лежит на сердце, то, что чувствует сердце и даже то, что может быть и есть сердце – песня, она описывает очень здорово.
Вот в этом монологе Олега я отметила для себя очень важную вещь. Постепенно, от концерта к концерту, отношения между ним и его слушателями становятся более близкими, доверительными и такие вечера уже больше похожи не просто на концерты в обычном понимании этого слова, а на концерты-встречи – а это большая разница… Это уже прямое общение, уже более откровенный разговор на разные темы, которые волнуют, как самого артиста, так и его зрителя. И это дорогого стоит... Благодаря вот таким встречам я много нового открыла для себя в Олеге, поняла его позицию по некоторым, волнующим меня вопросам, в еще большей степени осознала, чего ему иногда стОит провести тот или иной концерт, сколько сложностей порою приходится преодолевать... И подобных открытий было немало. И этот человек, который и так был любим и бесконечно уважаем, теперь же с каждой новой встречей становится все более близким и дорогим…
Конечно, после Кремлевского концерта, которому отдано было столько сил, Олег неимоверно устал, и это было заметно даже по тому, как он говорил, тем не менее, он нашел в себе силы, чтобы сегодня приехать сюда и провести с нами этот вечер. И для меня это было поразительно… Казалось бы – ну что ему стоило отменить этот концерт и перенести его на другое число? Все бы поняли и никто не обиделся, а ведь он этого не сделал, он приехал…
«Sans voir le jour» («Не видя дня»)
Песня, которая так запомнилась еще с детства, в исполнении Олега приобрела для меня второе рождение, и я заново влюбилась в нее.
А когда Олегу дарили цветы, одна из зрительниц попросила рассказать его о Президентском оркестре и о его впечатлениях об их совместной работе.
- Да, Ирина, Вы меня немножко в сложную ситуацию сейчас вводите, потому что этот вопрос, хотя он имеет право на существование и на объяснение, и на ответ, но он немножко не… в ткани нашего сегодняшнего выступления. Я обязательно об этом расскажу, поделюсь своими впечатлениями, соображениями. Скажу только одно: называется этот коллектив – Президентский оркестр и в принципе о нем информацию можно найти достаточно подробную и на сайте у них, и где-то еще…
Я хотел бы сегодня сказать о том, что... те, кто были на выступлении три дня назад в Кремлевском дворце – а здесь я вижу много лиц из тех, кто там был – наверное, заметили, что там было, все-таки, как бы два разных концерта?
И все согласились с Олегом, поскольку этого трудно было не заметить.
- И это может быть… вы знаете, это… все-та-ки, не столько творческая, сколько… сколько, в некотором роде, механическая необходимость, хотя механическая, в данном случае, не исключает творческой составляющей. Громадное пространство сцены и необходимость каждый раз на этой сцене делать что-то принципиально новое – собственно говоря, вот эта необходимость и обусловила попытку выступления с оркестром.
Что касается меня лично, то я очень давно не давал концертов с оркестром, собственно говоря – с детских лет. И поэтому… (из зала: «А Федосеев?») Я говорю про концерты, там, все-таки, были эпизодические выступления и посвящены каким-то событиям. То есть, я мог всегда спрятаться за то, что, вот вы знаете, вот это вот, допустим, Владимир Иванович пригласил и здесь передача, посвященная романсу, а я тут, вот как бы при оркестре. То же самое и в «Романтике романса» с Оркестром народных инструментов Некрасова – вот эта передача и я тут, как бы при оркестре: в данном случае, это тема. А то, что было три дня назад, это, все-таки, мое выступление, и я за это выступление должен отвечать на все сто процентов.
Должен сказать, что у меня очень смешанные и впечатления, и чувства от этого концерта. В принципе - все-таки, опять вернусь и повторюсь – это два разных выступления. Я должен вам сказать, что никогда в здравом уме я не променяю то, что нам удается делать вот в таком составе, на постоянную работу с оркестром, но… Как всякий певец, у которого за плечами достаточно большая уже творческая жизнь, я хочу выступать с оркестром иногда. Это особое ощущение и любой музыкант из здесь сидящих, тоже с этим согласиться, что оркестр – это целая музыкальная вселенная и хотя работа с оркестром требует колоссальных физических затрат, тем не менее, там… ну, как будто другое измерение, которого иногда хочется касаться.
Что касается жанра, в котором я работаю – он, конечно, не требует оркестра. Вот, как бы… ну, не требует оркестра, как обязательного условия существования, поэтому, скорее всего, это будет… если будет продолжаться сотрудничество, надеюсь, что будет продолжаться – то это будут эпизоды. Эпизоды, ради каких-то вот иных… красок, иных сторон, иных граней не только исполнителя, но и жанра, в котором он работает.
Мы отклонились немножко от истории сегодняшнего нашего вечера, но… Я рад тому, что мы начали говорить: потому что, поверьте, я… знаете, как старый боевой конь, который, услышит звук рожка и он уже работает определенно. Как цирковая лошадь, которая при определенном стуке барабана, начинает вышагивать так вот (изображает, как это делает лошадка), даже, если она там на пенсии где-нибудь в лугах. Так и я, когда я все-таки нахожусь в рамках концерта – вот я стою на сцене и передо мной публика – я, все-таки, волей-неволей, я, как бы даже, неволей, скорее - ухожу в мир выступления, в мир концерта. Здесь… уникальная ситуация для последних лет вот нашей работы: мы не разделены преградой сценической, мы можем общаться о чем-то. Я рад тому, что мы и поговорили. Если будут какие-то желания поговорить в ткани нашего сегодняшнего выступления, буду очень рад. А сейчас мы продолжим.
Конечно, все прекрасно понимали, что вот такие выступления с оркестрами не будут частыми в творческой жизни Олега: мне показалось, что эти слова он говорил скорее даже не для нас, а в большей степени для своих музыкантов. Но главное, что благодаря этому замечательному залу, в создании которого отец Николай вложил немало сил и смогла появиться столь уникальная возможность напрямую пообщаться с Олегом Погудиным - это просто неслыханная удача...
- Что касается следующей песни, то сегодня мы постараемся, чтобы это было тихо и печально, как она, в общем-то, и за-ду-ма-на: во всяком случае, текст позволяет об этом говорить тихо и печально. Позволяет об этом кричать, позволяет очень многое, хотя это – одна из редких песен, к которой текст написан к уже существующей музыки. Как правило- это всегда сильно непросто и сам текст, в общем, не очень простой, но… Эту песню исполняли многие, в том числе у нас в стране - и счастье, когда человек не только знает, о чем эта песня написана, но и пытается… проживать жизнь так же, как проживает герой этой песни. Мы чаще всего и это, кстати, очень здорово, слышим во французской песне вот эту вот бьющую энергию жизни, эту наполненную кровью какую-то особую становую жилу, которая позволяет народу, который прошел тоже очень тяжелый исторический путь, очень непростой, во всяком случае, позволяет не просто жить, но радоваться жизни, насыщать своей кипучей энергией настроения особого, заряжать, в общем всех, кто с ним так или иначе соприкасается. Но… за тем что мы слышим, часто просто в мелодии и в мелодии языка, не разбирая слов, поскольку это, действительно, трудно, даже если ты знаешь язык.
Вот за всем за этим, иногда надо вспоминать, что стоит настоящая, подлинная человеческая страсть, жизнь, смерть, печаль, страдания, радость – что все это очень-очень настоящее. И часто очень-очень непростое…
 
Все что Олег поет на французском, ничего, кроме чувства восхищения вызывать не может, но вот «Опавшие листья» - это особая история, это что-то из разряда совершенно поразительного по степени восприятия. Впервые услышав ее, я была до того потрясена, что просто «заболела» ею… И эта «болезнь», видимо неизлечима, ведь сколько раз я уже слышала ее, а эффект не угасает…
 
А тем временем постепенно цветы из зала перемещаются на сцену и та просто аж расцвела от такого обилия красочного разноцветия…
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Понедельник, 17 Апр 2017, 18:35 | Сообщение # 3 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 7149
Статус: Offline | А сколько сейчас будет восторга в зале!.. Ребята так залихватски начали, а поскольку на этой небольшой сцене особо не разгуляешься, то Олег начал петь прямо вот так, сидя на стуле… А как прошелся по сцене, как здорово танцевал!..
 
Конечно, такое исполнение никакими фотографиями не передать, но зато реакцию зала можно легко себе представить…
- Что мне бесконечно дорого в песне этой – это… вернее в этом варианте «Цыганской венгерке», написанной… текст написан Азнавуром – очень дорого крайне заинтересованное личное мнение автора. Я отношусь, на самом деле, с колоссальной огромной симпатией к тому образу, может быть немножко выдуманному, русского человека, тем не менее, образу, в который влюблен исполнитель и которому он верит абсолютно. Но самое даже главное не это, а то, что для того, чтобы создать этот текст, Шарлю Азнавуру, наверняка, если он писал это сам, то это ему низкий поклон, если кто-то ему помогал, то спасибо тем, кто это сделал – пришлось погрузиться в мир русского романса, начала двадцатого столетия. Я не стану, естественно, переводить текст, но есть некоторые, совершенно четкие… как сказать правильней? – посылки, к определенным текстам.
Есть старинный романс… я не помню точно его название сейчас, это неважно – найду обязательно и, может быть, мы когда-нибудь его исполним, но к сожалению, как множество цыганских романсов начала двадцатого века, он крайне несовершенен с точки зрения текста, а по мелодии он очарователен, пленителен. Так вот, там есть такие слова:
«В то тяжелое мгновенье,
Когда я буду умирать,
Не надо горьких сожалений,
Не надо плакать и рыдать.
Вокруг меня, цыгане, сядьте…»
Ну, дальше делайте скидку на традиции начала двадцатого столетия цыганского романса:
«Вокруг меня, цыгане, сядьте,
Вино на губы тихо лья…»
Извините, что я так, но я цитирую:
«Вы лучше пойте, а не плачьте,
Вы пейте, пойте за меня».
Полный текст романса
«Я НЕ СКАЖУ ТЕБЕ»
(цыганская пародия на романс)
Муз. О. де Бове, обр. Б.Прозоровского, сл. Н.Белова
Я не скажу тебе, как жадно
С тобою встречи я ловлю,
Как близ тебя мне быть отрадно,
Как смех твой милый я люблю,
Как бурно кровь моя играет,
Когда коснусь руки твоей,
Как сладко сердце замирает,
Лишь слышу звук твоих речей.
Я не скажу тебе, как больно
Сжимает сердце, ноет грудь,
Когда, идя со мной, невольно
Ты бросишь взгляд кому-нибудь.
Я не скажу, как я страдаю,
Когда с другой ты речь ведешь.
Я не скажу, как я рыдаю.
Нет, не скажу, ты не поймешь.
Я помню Новую деревню,
Когда веселою гурьбой
Вином лечили наши нервы
Под звуки песни кочевой;
Где звон разбитого бокала
Дороже свиста соловья
И где гитара у чавала –
Там жизнь разбитая моя.
А в то тяжелое мгновенье,
Когда я буду умирать,
Не нужно горьких сожалений,
Не надо плакать и рыдать.
Вокруг меня, цыгане, сядьте,
Вино на губы тихо лья.
Вы лучше пойте, а не плачьте,
Вы пейте, пойте за меня!
- Во многом, последний куплет песни, которую мы только сейчас исполнили – это почти цитата. Я не говорю о множестве еще рассыпанных искр по этому тексту из разных русских романсов; в результате получается тот самый любимый на Западе образ человека русского: та самая неизменная тайна русской души, которая находит, по мнению западного слушателя, успокоение только в большом количестве алкоголя и здесь этому конечно отдано достаточно много текста и мысли, но главное не в этом. Главное, все-таки, вот в той же самой – это очень точно Азнавуром угадано – устремле- нно-сти вне пределов этого мира, к чему бы эта устремленность ни привела.
За это, наверное, (смеется) мне так кажется - за границей приходилось бывать часто - за это в Европе нас не любят и обожают. Это то, что недоступно человеку не славянского рода по дару. Этого может добиться каждый – я имею в виду устранение вот этих бытовых, каких-то сиюминутных, даже может быть, очень нужных границ и взгляда в Вечность. Прямого, сразу же, без всяких переходов, без всяких ступеней – вот сразу. Это у нас на уровне дара и мы, к сожалению, этим даром часто пользуемся очень плохо или вернее, растаптываем его, бросаем его или этот дар нас иногда подавляет. Но, во всяком случае, этот дар у нас есть, и он с поколениями новыми и новыми никуда не уходит, и снова и снова рождается вместе с новыми рождающимися не только в России, - но путешествий было много и я убежден – во всех славянских странах, не утративших свою, какую-то основную корневую еще систему.
И за эту песню я Азнавуру бесконечно признателен. Признателен потому, что он поет ее уже много-много-много-много лет и, в общем-то, тот человек, который в этой песне живет, он, хотя и… хотя и может быть неудачник, но очень-очень симпатичный и притягательный. Так, что у нас получилось, то получилось. Потому что, все-таки, (из зала: «Прекрасно получилось!», аплодисменты) поверьте – это отражение отражения и это всегда очень, очень трудно. Но, так или иначе, мы продолжаем (вопросительно смотрит на музыкантов) или уже заканчиваем? (из зала дружное – «нет!»)
Нам, естественно, трудно просто вот взять и уйти: (улыбается) здесь нет кулис, здесь нет даже занавеса, здесь нет сценического освещения и, соответственно,.. (тихий голос из зала: «все свои…») Ну, в каком-то смысле, да.
Вы знаете, это хорошее очень определение: действительно, все свои, но доколе остается хоть какая-то актерская совесть – невозможно вот, ну совсем убрать границу - зритель-исполнитель, потому, что это, все-таки, непрофессионально, (смеется) хотя, это все возможно в творческой встрече и тому пример - наша последняя встреча, которая затянулась (обращается к нашему замечательному баянисту) – вот ты утверждаешь, Юра, что на четыре часа, а я думаю, что все-таки чуть поменьше там было времени.
А зале подтверждают, что действительно вечер длился четыре часа.
- Но это... это, все-таки, особое обстоятельство: сегодня… а вы знаете, я с большим опасением согласился на сегодняшний проект и спасибо батюшке что он меня убедил, потому что, просто эта программа, она еще только становится, ну, вернее, она стала на ноги, конечно, но еще очень-очень недолго живет вместе с нами и хорошо, когда она звучит.
Поверьте, не так просто, ну, вы прекрасно это сами понимаете – целую программу французской песни в России представлять могут только, либо очень влюбленную во Францию люди, либо безумцы. Вот, например, бесконечно любимая мною Елена Антоновна Камбурова: когда она… у них был создан спектакль по песням Жака Бреля и это… я не знаю, идет ли он до сих пор? Не знаю. Но это было по-настоящему здорово, но все-таки... все-таки, есть какая-то… ну, есть условности и условия, и, если в Москве допустим, можно эту программу играть часто и в Петербурге раз в год можно давать эту программу, то когда уезжаешь на гастроли по городам России – странно приезжать туда с программой французских песен.
А я эти песни люблю. Я этими песнями насыщаюсь сам и думаю, что ребята разделяют со мной привязанность к этим песням, потому что в них есть действительно что-то очень-очень родное, очень созвучное тому, что мы пытаемся делать и делаем иногда милостию Божией на площадке. Но есть еще возможность спрятаться за прекрасный язык: язык, который… немногие знают в совершенстве. Я, например, не знаю французского языка: знаю много слов, но не могу свободно общаться на нем. Могу его оценить, могу его любить, могу даже петь на нем, но свободно общаться конечно не могу. Естественно, подавляющее большинство населения нашего отечества тоже не может – в этом нет необходимости. Но есть необходимость отдавать дань уважения нашей общей культуре, а она не только в известных исторических, катастрофических событиях французской революции и исхода французской эмиграции в Россию, и русской революции, исхода русской эмиграции во Францию – она очень во многом. Она пронизывает тот период, который мне кажется самым прекрасным в русской художественной истории, потому что, все-таки, начало девятнадцатого века, в начале девятнадцатого века, языком общения между людьми принадлежащим к высшему сословию в России, был все-таки французский.
Как известно и Пушкин первые стихи свои писал на французском языке: ну, первые пробы – будем так говорить, потому что… наверное, все-таки, самые серьезные, достойные и прекрасные, и даже в начале - самые прекрасные писал на русском, тем не менее, вот сам этот факт, что Александр Сергеевич первые свои стихотворные пробы делал на французском языке – об очень многом говорит. Мне кажется, что мы должны – я не случайно употребляю слово «должны» - не хотелось бы, а должны уделять этому ту меру уважения, которую это заслуживает. Это необходимо для того, чтобы не впадать… чтобы (смеется) не сваливаться в какое-то, знаете, замкнутое горе, замкнутую печаль, замкнутое пространство. Я это говорю не только о французском языке, но о французском в наибольшей степени потому, что для моего жанра, все-таки, – этот язык бесконечно важен.
- Я не знаю, чем нам продолжить сегодняшнее выступление? Вот я получил записку о том, что хотелось бы услышать что-то на русском – я…
В зале многие против - и вот это было странно. Конечно, кому как, но мне всегда после песен, исполняемых Олегом на разных языках, обязательно хочется услышать и на нашем. Ведь только так, в сравнении, и начинаешь еще больше осознавать, до чего же поэтичен и прекрасен наш родной, русский язык.
- Простите, пожалуйста, я вот как раз не ожидал и не хотел, чтобы был такой ответ – «нет, не надо».
В зале шумно: все обмениваются своими мыслями по этому поводу.
- Извините, я продолжу... попытаюсь продолжить мысль, пока она от меня не убежала, потому что физическая усталость сегодня такого рода, когда даже не стыдно, даже человеку, находящемуся на сцене, сказать – я устал. (смеется) Это только потому, что мы сегодня не разделены занавесом, освещением театральным и так далее.
Я хочу продолжить мысль: она все-таки от меня убежала, но я постараюсь ее догнать, если это мне удастся. Безусловно, я – русский артист, я – русский певец и это даже больше, чем русский артист, в том смысле, что я абсолютно связан с родным языком. Без него я просто не мог бы существовать и не могу существовать, и поэтому, когда мы выступаем в Европе, когда мы выступаем во Франции - опять же, мы поем конечно русский репертуар. Одна-две, может три - если уж очень-очень просят песни на французском языке (оборачивается к Юре)
Юр, подожди еще немножко, я скоро закончу. (смеется) Ребята вынуждены страдать, когда я долго разговариваю на сцене, потому что мы никогда ничего не планируем заранее и я естественно не включаю их в процесс разговора и говорю сам, вот как мысль бежит. Она естественно моя и не принадлежит всему коллективу. Но все-таки, хотелось бы договорить, тем более, что здесь ребята - не просто музыканты, а свидетели.
Мы, действительно, исполняем несколько вещей: там, в Италии - на итальянском, во Франции - на французском, в Германии - на немецком. Но это все-таки та самая дань уважения людям, которые пришли нас услышать и попытка чуть-чуть может быть сблизиться, хотя я совершенно спокойного мнения о своих языковых возможностях – не кокетничаю - это, действительно, правда.
Нельзя петь по-французски лучше, чем великие французские исполнители – это просто невозможно было бы и не надо. Но мне все-таки, хочется, чтобы эти песни зву-ча-ли и вот в России мне хочется, чтобы они звучали, насколько можно чаще, поэтому мы пытаемся во всех сборных, так называемых программах, во всех эстрадных наших программах, на больших площадках, включать в репертуар итальянские, английские, немецкие - и в первую очередь, французские песни. Я это все к тому, что я не знаю, чем продолжить? У нас осталось…
Смеются зрители, смеется и сам Олег. Из зала просят спеть песню «Мама», а вот кто-то говорит: «Любимую…»
- Что значит – любимую? (из зала: «Вашу любимую») Трудно сказать. На самом деле, песни, которые мы сегодня исполняли, я их… я их всех очень люблю. В них… я, какую-то вот вещь для себя понял в частых путешествиях и в очень продолжительных прибываниях во Франции: я понял, что… что так оживляет.
Это в первую очередь, конечно, характер народа, но в том числе еще и климат, еще и вот этот ветер, о котором мы только что пели, который пробегает по Парижу в начале весны. Тот самый особый дух, особый воздух и настроение, в каком-то смысле: без этого уже как-то трудно очень себе представить нормальную жизнь. Вообще, желаю всем когда-нибудь встретиться с Францией - тем, кто не встречались еще с ней. Это прекрасная встреча, так или иначе. Но вот те, кто просил «La mamma» Азнавура – это песня очень горькая. (Голоса из зала: «Но такая красивая») Вот. Не знаю…
Олег вновь обращается к Юре: «Хочешь уйти со сцены или ты уже устал?» Смеются все: в том числе и Олег с музыкантами.
- Устал сидеть с баяном? Но правда, у Юры есть определенные основания к этому: самый… самый тяжелый инструмент, не в смысле игры на нем, а в смысле его (смеется от души) реального веса.
Олег обращается к музыкантам: «Вы уже решили, да, что мы будем петь?»
Что-то обсуждает с Лешей и потом, махнув на него рукой и повернувшись к залу, с улыбкой произносит вот такую неожиданную фразу: «Вы знаете, никогда не доверяйте скрипачам!»
В зале дружный хохот и даже аплодисменты: пожалуй, что вот такого Олега, настроенного вместе со всеми вволю посмеяться и пошутить в очень доброй, почти домашней атмосфере, я еще и не видела.
- У нас был очень веселый случай в Пушкинских Горах: Миша вот со мной может разделить это веселье, потому что он был свидетелем этого. Хороший очень гитарист, Олег Максимов… петербургский гитарист: я, кстати, не знаю, чем он сейчас занимается? (обращается к Мише) Может ты знаешь? (Миша отвечает одной фразой: «Тем же») Тем же. Хорошо. Это замечательно.
Вот в такой шутливой форме разговор идет дальше. В зале постоянно звучит смех, на сцене приблизительно та же картина. Олег продолжает...
- В Пушкиногорском заповеднике я тогда проводил фестиваль, в котором участвовало несколько еще артистов помимо меня. Он аккомпанировал Ирине Скорик… (Олег рассмеялся, наверное, что-то припомнив из этой истории…)
- Так получилось, что поселились мы тогда в доме нашего хорошего знакомого, но жили в громадной комнате все мужчины: там было, не знаю, нас, человек шесть, наверное, да. И он зашел в Святогорский монастырь, зашел – именно. Остался там на долгое время и пришел оттуда с сумкой, полной книг. И выкладывая одну за другой: там были и календари какие-то и книги, посвященные Пушкину. Он вытаскивал их, рассматривал, складывал, потом опять перекладывал, смотрел. Потом поднял на нас глаза и сказал: «Ни о чем не жалею».
Интересное получилось у Олега представление следующей песни. Смеясь, продолжает…
- Я думаю, что мы можем продолжить этим текстом. Нет, тут придется встать.
Non, rien de rien
Non, je ne regrette rien…
На этом, под дружные аплодисменты концерт вроде бы должен и закончиться: Олег с музыкантами покинули сцену. Но слыша такие горячие аплодисменты, очень скоро они вновь вернулись. И вот тут лицо Олега приобрело уже совсем иное выражение: серьезное, печальное, я бы даже сказала…
- Я прошу прощения, что у меня в руках лист бумаги сейчас: я вынужден буду читать текст. Не только его исполнять, но и… Слова эти достаточно трудные… не по их компановке, не потому, что это трудные слова, а по смыслу, который в них заложен. Но, тем не менее, я очень люблю эту песню, а тем более сегодня… Все-таки, этот вечер происходит в стенах помещения, принадлежащего приходу, принадлежащего храму и это накладывает какие-то особые обстоятельства.
Знаете, сейчас ничего, более глубокого, чем то, что в этом тексте написано, здесь не будет: я не пытаюсь заложить какой-то иной смысл, просто… ну вот давайте порадуемся тому, что есть очень хорошая, очень красивая песня, которая без дидактики и не прямо, не тычком пальца, а изнутри, из глубины души и сердца говорит о том, как может понимать и чувствовать мир христианин.
 
Нет, не получится у меня выразить словами, что перечувствовала , когда Олег пел ее… Слезы наворачивались на глаза, когда я видела в его глазах эти боль и страдание, а голос был до того переполнен безутешным горем и скорбью, что даже смотреть на Олега было тяжело… Меня просто сразило его исполнение… Пожалуй, что даже на премьере программы, в Центре Вишневской, я перенесла это гораздо легче: сегодняшнее исполнение было еще более сильным.
Вечер окончен. Конечно мы с большим удовольствием еще бы поаплодировали Олегу и наверняка он бы снова вышел на сцену, но понимая, насколько он устал еще до этого концерта, никто этого делать не стал…
А потом отец Николай, как всегда, проявил о нас по-настоящему трогательную заботу. У дверей храма уже стоял автобус, который и довез всех до ближайшего метро. И за все это и за организацию такого прекрасного во всех отношения вечера, мне хочется не только от себя, но и от всех зрителей, которым посчастливилось присутствовать сегодня на таком замечательном концерте, причем, каждый из них – это, действительно, очень не рядовое событие – еще раз поблагодарить настоятеля Преображенского храма, отца Николая за такой сердечный подход, как к нашим любимым артистам, так и к их слушателям…
Олег, это только самая малость нашей признательности за то, что Вы нашли в себе силы провести с нами этот прекрасный вечер, который всегда будет вспоминаться очень светло и радостно… СПАСИБО!
Р.S.: До чего же было приятно по прошествии лет вспомнить этот чудесный вечер и вновь проникнуться словами Олега…
|
| |
| |
