Вроде бы совсем недавно был новогодний концерт, а кажется, что это было уже так давно…
За день до «Народной песни», войдя в метро, я услышала знакомый голос, который невозможно спутать ни с каким другим:

Выпьем за тех, кто командовал ротами,
Кто умирал на снегу…

Так, ну все – уже начались слуховые галлюцинации. Но нет, голос звучал все яснее и все громче… Ах, да, завтра же у нас концерт и вот это, наверное, в качестве его анонса идет звуковая реклама. Только почему звучит песня не по теме программы? И тут, наконец-то я все поняла. Сегодня же у нас День освобождения Ленинграда от блокады и вот голос Олега и символизирует этот Праздник. И так стало радостно, что в такой знаменательный день по всему московскому метро звучит именно голос Олега Погудина.

Центр П.Слободкина – зал, счастливый для артиста: на его концертах здесь всегда аншлаг.
Сказать по правде, идя сегодня на концерт, я никак не ожидала особых чудес от этой программы: то, что я услышала годом раньше, было настолько сильно и так врезалось в память, что казалось – поднять ее на еще более высокий уровень – очень сложно, если только, конечно, Олег не включит в программу новые песни. А так, ну куда еще лучше?..

Ну вот… нетерпеливые аплодисменты, гаснет свет и на сцену выходят музыканты, а вслед за ними, под уже радостные аплодисменты, появляется и Олег.
Сегодня в музыкальном коллективе, как и ожидалось, произошли изменения: поскольку Лена Молотилова во второй раз готовится стать мамой, то вместо нее теперь будет играть другая домристка. Симпатичная девушка, примерно одного возраста с Ириной Козыревой и вместе они смотрятся очень даже неплохо.

У зари-то, у зореньки
Много ясных звезд,
А у темной-то ноченьки
Им и счету нет…

Первое впечатление от начала концерта – это, конечно, радость от встречи с Олегом, от того, что я снова наяву могу слышать любимый голос…

Ах, барин, барин, скоро святки,
А ей не быть уже моей…

Мы пойдём с тобой, разгуляемся
Вдоль по бережку Волги – матушки...

Лучше в Волге мне быть
Утопимому,
Чем на свете жить
Нелюбимому…

Не жди его: в стране далекой
В кровавой сече он сражен.
Там он чужими, одинокой,
В чужую землю положен...

Вот тут Лешина скрипка всегда бередит душу: она так жалобно, так тоскливо плачет…

На улице дождик землю прибивает,
Землю прибивает, брат сестру качает…

Вот эта песня входит в число наиболее любимых в этой программе: Олега после нее просто задарили цветами и подарками и он весь, стоящий на сцене в этом разноцветье, сейчас от души улыбается и смеется…

Олег сегодня в хорошем настроении и поэтому концерт идет легко и радостно. Все это время я наблюдала за Инной – так зовут новую девочку – как она приживается в новом для себя коллективе? И судя по одобрительным взглядам Юры, который тоже следил за своей подопечной, все шло хорошо и ее владение инструментом его вполне устраивало. А судя по тому, как она спокойно и уверенно держалась на сцене, кажется, что за ее плечами есть уже определенный опыт.

Помнишь, как весною милая моя,
Я любил душою лишь одну тебя…

Обычно на аплодисментах я останавливаю диктофон, а тут так заслушалась, что даже забыла про него и сейчас я словно опять нахожусь в этом переполненном зале, где звучат, действительно, долгие, восторженные аплодисменты, а уж крикам «браво!» нет числа… И по всему чувствуется, что на сцене и в зале сейчас происходит совершенное единение людей, бесконечно любящих свою русскую народную песню. И Олег так тонко, так задушевно и с такой искренней любовью передает ее настроение – будь то печаль или залихватская удаль – что вряд ли в зале найдется человек, кого это может оставить равнодушным, даже если сама программа для него и не самая любимая. И что самое дорогое, самое ценное, что я ставлю превыше всего – это именно та особая бережность, с которой Олег подходит к каждой песне, стараясь сохранить в ней ее душу.

Наш Юра сегодня просто цветет: радость, огромное удовольствие, с каким он играет, так и светятся на его постоянно улыбающемся лице. И от него сегодня совершенно невозможно отвести взгляд. Думаю, не ошибусь, если скажу, что именно в этой программе, так горячо любимой им, наиболее ярко раскрывается весь его талант, как музыканта. Он полностью отдает свою любовь и свою душу русской песни.
А тем временем праздник продолжается: Олег, улыбаясь, с выходом…

Ты постой, постой, красавица моя,
Дозволь наглядеться, радость на тебя!

Не много в сегодняшней программе счастливых песен – песен, вернее, со счастливым финалом. Счастливые они все, поскольку все они фантастически красивы, содержательны, и авторы их бесконечно талантливые люди. Но размышления о судьбе нашего Отечества, как ни прозвучит это поразительно, они у всех творцов, которых щедро рождает наше Отечество, они достаточно трагичны. Не могу сказать даже, печальны. В программе «Народная песня», когда слышишь русскую народную песню, понимаешь, что мироощущение, все-таки, даже не печальное, а трагическое. Объяснять это от ума, наверное, в общем-то, не стоит потому, что все равно в чем-нибудь запутаешься, никогда не найдешь точного ответа потому, что не удалось это даже гениям. Но, читая Гоголя, Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Толстого, в особенности, может быть, Некрасова… я не говорю про Салтыкова-Щедрина, понимаешь, что все выходы из самых… из самых тяжелых ситуаций, они, как-то лежат вне обычной человеческой, привычной человеческой логики. Наверное, нужно преодолевать что-то при помощи каких-то особых крыльев. Это позволяет песня. И вот, как раз этой возможностью наши предки очень щедро, очень часто пользовались и очень щедро наделили нас особым наследством, которое мы называем народной песней. Первое отделение мы закончили, все-таки, песней радостной, счастливой и очень зимней – очень по-русски зимней.

Очень хорошее впечатление осталось у меня от первого отделения концерта. И хотя, по некоторым признакам Олег был немного простужен, но это никоим образом не сказывалось на голосе. А в фойе я еще и увидела Людмилу Васильевну, маму Олега: судя по ее хорошему настроению, концерт ей тоже нравился.

А жене скажи
Слово прощальное,
Передай кольцо
Обручальное…

Я еще скажи,
Что в степи замерз,
А любовь свою
Я с собой унес...

И такая тоска была в голосе Олега, что сжималось сердце. И собрав последние силы:
- Что в степи замерз!..
И эти слова переворачивали душу. И еще не успели затихнуть последние звуки песни, как откуда-то сзади раздался этот истошный крик «браво!», который сейчас, в эту минуту был не только что ненужным, если не сказать больше…
Олег, еще не пришел в себя… он еще там, в этой промерзшей степи и этот вопль заставил его вздрогнуть. И на долю секунды в его лице промелькнуло чувство досады от раздавшегося крика, но что тут сделаешь? Каждый выражает свои чувства по-своему, правда я никак не возьму в толк, как можно после такой исповеди вообще что-либо орать? Тут впору удержать бы себя в руках…

Горе горькое по свету шлялося
И на нас невзначай набрело…

Ой, беда приключилася страшная,
Мы такой не слыхали вовек:
Как у нас, голова бесшабашная –
Застрелился чужой человек!

Суд приехал… допросы – тошнехонько,
Догадались деньжонок собрать…

Будут нивы ему хлебородные
Безгреховные сны навевать…

Каждая исполненная песня сегодня принимается на «ура» и к сцене с цветами идет непрекращающийся поток зрителей.

Вот уж пала ночь туманная,
Ждет удалый молодец…

Цены сам платил немалые,
Не торгуйся, не скупись…

Аплодисменты просто зашкаливают: радость людей от встречи с народной песней, да еще и в исполнении любимого певца просто безмерна. Это, действительно, самый настоящий праздник души, когда люба, когда по сердцу буквальна каждая песня. И люди пишут Олегу записки, письма, где, наверняка, столько хороших и добрых слов, которые он прочитает в антракте или после концерта…

Ну вот, а теперь звучит самая тяжелая для меня песня, где Олег просто по-настоящему рвет свое сердце – настолько он выкладывается в ней, буквально вживаясь в образ этого ямщика со всем его трагическим повествованием…

Сначала не чуял я в девке беду,
Потом задурил не на шутку…

Я принял пакет — и скорей на коня,
И по полю вихрем помчался…

И что за причина, понять не могу,
И ветер так воет тоскливо...

И вдруг — словно замер мой конь на бегу,
И в сторону смотрит пугливо…

Забилося сердце сильней у меня,
И глянул вперед я в тревоге…

Разрыл я сугроб-то и к месту прирос —
Мороз заходил под тулупом…

Под снегом-то, братцы, лежала она...
Закрылися карие очи…

Налейте, налейте скорее вина,
Рассказывать больше нет мочи!

А вот тут от такого невероятного накала горя, которым, кажется, что был пропитан весь голос Олега, зал на несколько секунд замер: никто не решался первым нарушить эту тишину и только потом сначала послышались первые, робкие, одиночные аплодисменты, а потом зал словно прорвало… Сам Олег был весь комок боли и отчаяния: казалось, что ему иногда не хватает даже воздуха, а в расширенных глазах застыла та страшная картина - в них невозможно было смотреть. Я не знаю, как выдерживает это сам Олег, я же это выдержала с большим трудом: меня потрясло это исполнение. И так это было всегда достаточно тяжело, а в этот раз степень трагизма была просто запредельная. Подошедшая женщина подарила Олегу цветы с мокрым от слез лицом…
А потом, чтобы снять вот это неимоверное напряжение, музыканты заиграли цыганочку, да так весело, так задорно, что и сами увлеклись ее темпом. Иришка, вовсю улыбаясь, поводила плечиками, а Юра сиял, как красно солнышко.

Спускается солнце за степи,
Вдали золотится ковыль,-
Колодников звонкие цепи
Взметают дорожную пыль...

Динь-дон, динь-ден,
Слышен звук кандальный…

Да, вот это было поразительное по своей силе исполнение! Кажется, что ничего нового Олег не внес в него, но тут каждый его жест, каждое движение играло свою роль, и картина получилась очень впечатляющая. Тут даже звон кандалов слышался, как наяву… Так это еще не все. Весь сегодняшний вечер меня не отпускало чувство некоего изумления, и оно переходило от песни к песне. Сначала я отнесла это за счет того, что просто соскучилась по голосу Олега – так он мне нравился, но потом поняла, что дело тут совсем в другом.
Голос сегодня звучал не просто красиво, как это бывает всегда – в каком-то смысле он звучал по другому, и этот факт заметили очень многие. Как бы это сказать? Когда Олег пел, мне все время казалось, что он стал звучать на порядок сильнее, уверенее, на какие бы высоты он не забирался. И мне кажется, что это результат постоянной, серьезной работы над голосом, постоянное совершенствование его. А ведь кажется что, добившись такого признания, можно было уже спокойно и почивать на лаврах? Но думается, что для Олега Погудина - это просто неприемлемо. И вот, пожалуй, это и было одним из самых сильных впечатлений от этого концерта.

Догорай, моя лучина,
Догорю с тобой и я!

Расступись, земля сырая,
Дай мне, молодцу, покой…

Когда я слышу эту песню, которая так сильно берет меня за душу, то как-то невольно всегда начинаю задумываться и об ее исполнителе, который, вот уже какой год не перестает меня поражать и не только своим певческим мастерством и талантом. При всей своей европейской образованности, Олег, вместе с тем, очень русский человек – так чувствовать народную песню может только по-настоящему русский и тут никакими уроками этого не достигнуть. Это может идти только из самых глубин души и этому не научить – это впитывается только с детства. А Олег не понаслышке знает и деревенскую жизнь.
За эти годы случались встречи с людьми, которые знают Олега не только по сцене, и вот постепенно накапливая их впечатления от общения с ним, я не перестаю удивляться, насколько же это разносторонне образованный человек – только вот не понимаю, а где он берет на это время? На нашей современной сцене другого такого точно нет.
Олег берет со стола листок бумаги и подходит к микрофону.

Я взял в руки лист бумаги, чтобы… чтобы точно прочесть, чтобы использовать те слова, которые написаны гениальным русским поэтом, не самым, может быть, любимым в нашем Отечестве - во всяком случае, вспоминая свои школьные годы, я должен тоже с горечью сказать, что читать его стихи не было самым большим удовольствием, не было самой большой радостью. Но с годами я понимаю все больше, что, наверное, это один из самых… из самых правильных и точных голосов русской литературы, один из самых правильных и точных голосов русской души. А то, что он горький, то, что он ранит в самое сердце – это тоже обстоятельства нашей жизни, которые, как выясняется, за последние, по крайней мере, два столетия никуда не денешь и никак не изменишь. Может быть, у меня есть такая… это не мечта, есть пожелание. Оно так уносится в пространство, но, может быть, его там – в пространстве, как-то это преломит и как-то это пожелание услышится. Мне очень хочется, чтобы настольными книгами наших ответственных людей - те, которые отвечают за судьбу нашего Отечества, были такие книги и чтобы обязательно на их столе, хотя бы иногда появлялись стихи, в особенности поэмы Некрасова.
Поэма «Мороз Красный нос» достаточно хорошо известна. Мы читали ее еще в школе, но, вот, во время моей школьной жизни, в тот отрезок, в тот период невозможно было себе представить такую судьбу человека. Я не ностальгирую по советскому времени, я просто отмечаю спокойно, насколько дает мне мое сердце спокойно отмечать тот факт, что сегодня в нашем Отечестве эти обстоятельства могут повториться, а возможно и повторяются. Вот самое замечательное у русских писателей и поэтов это то, что даже, когда их голос звучит осуждающе, он никогда не требует ничьей крови, он никогда не требует ничьей моментальной ответственности за то, что происходит. Но это однозначно всегда голос неспокойной совести - совести, которая никогда не может смириться с тем, что прекрасная женщина раздавлена обстоятельствами жизни не потому, что жизнь плохая, а потому, что ничье сердце из тех, кто обязан был откликнуться на ее горе, не откликнулся. Но я прочту часть из самого финала поэмы, совсем короткую. Она мне бесконечно дорога - так же, как тургеневский текст из «Певцов». Она мне бесконечно дорога совершенно фантастическим, потрясающим пониманием, что такое русская песня. Поскольку начинаю я… вот, кусок выбран из поэмы достаточно произвольно, позволю себе напомнить, что это последние минуты крестьянки Дарьи, которая замерзает в лесу, замерзает в фантазии, замерзает и…
В сверкающий иней одета,
Стоит, холодеет она,
И снится ей жаркое лето -
Не вся еще рожь свезена.

Чу, песня! знакомые звуки!
Хорош голосок у певца...
Последние признаки муки
У Дарьи исчезли с лица.

Душой улетая за песней,
Она отдалась ей вполне...
Нет в мире той песни прелестней,
Которую слышим во сне!

О чем она - бог ее знает!
Я слов различить не умел,
Но сердце она утоляет,
В ней дольнего счастья предел.

В ней кроткая ласка участья,
Обеты любви без конца...
Улыбка довольства и счастья
У Дарьи не сходит с лица.

Какой бы ценой ни досталось
Забвенье крестьянке моей,
Что нужды? Она улыбалась.
Грустить мы не будем о ней.

Нет глубже, нет слаще покоя,
Какой посылает нам лес,
Недвижно бестрепетно стоя
Под куполом зимних небес.

Нигде так легко и привольно
Не дышит усталая грудь,
И ежели жить нам довольно,
То негде нам слаще уснуть!

И почти не делая паузы тут же начинает звучать мелодия… И это был поистине гениальный переход: ничего более лучшего даже представить себе невозможно… И меня это, действительно, потрясло до глубины души… Вот тебе и давно знакомая программа, от которой, казалось бы, уже не ожидаешь ничего нового…

Ах, не одна, да не одна во поле дорожка…

Это было настолько изумительно во всем своем очаровании, во всей своей особой красоте русской печали, что перехватывало дыхание. И все равно – никакими словами даже в малой доле этого не объяснить и не передать… Это было что-то совершенно невероятное! И вот как серьезно надо было продумать программу, чтобы она вновь так сильно взволновала и поразила сотни людей, которые ее слышат далеко не первый раз?

Несе Галя воду,
Коромисло гнеться,
За нею Іванко,
Як барвінок в'ється…

Скільки не стелився
Ти не поливала,
Скільки не вертався
Ти не шанувала…

Ну, тут даже и говорить ничего не надо – дай волю, сейчас бы ползала пустилось бы в пляс! И по всему чувствуется, что Олегу сегодня и самому хорошо и радостно, иначе он не стал бы так много говорить. Видимо, это была потребность его души…

Если позволите….(голос из зала: «Конечно!») Мы редко в последнее время поем эту песню. Мне кажется, раньше пели ее чаще. Мне очень хочется пожелать нашей земле счастья. Нашей земле во всех ее уголках и входящих нынче в ее географические границы, и входивших ранее. Во всяком случае, этих границ не существует не только в моем сердце, в сердцах очень многих людей. Не только в сердцах, а просто в физиологии, поскольку мы, даже говоря на разных диалектах, в принципе, мы все говорим об одном и том же. К тому же…, к тому же, на самом деле, хочется пожелать всем счастья. Оно вроде бы призрачно, оно вроде бы очень… хотя нет, не буду врать и не буду говорить каких-то слов неправильных. Счастье существует: мы его видим, видим нередко, как правило, со стороны. Мы его успеваем коснуться, удержать его могут очень немногие из нас. И когда те, которые удерживают, они понимают, что нужно очень многим, вернее, очень ко многому относиться не так всерьез. Не беречь чего-то, чтобы беречь и понять и почувствовать и, может быть, иметь самое главное. Самое главное иногда бывает очень простым, хотя…, хотя очень трудно его удержать, потому, что идут годы, а ничто в нашем Отечестве не меняется (смеется). Но, правда, знаете, вот, может быть, это ведь какое-то определенное… видовая его стойкости - вот такая неизменность. Не знаю. Я не хочу говорить грустных слов: в конце концов, каждый из нас проживает свою жизнь. Мы помогаем друг другу, мы слышим друг друга, мы чувствуем друг друга, мы разделяем одни и те же ценности, мы верим в одно и то же, мы дорожим одним и тем же. И, все-таки, каждый из нас идет своим путем. Может быть, самое главное… может быть… я сейчас не хочу опять григорианствовать, я не хочу, чтобы звучали банально, избито слова, которые говорили тысячи людей, но я хочу, чтобы эти слова звучали (с особой убежденностью) потому, что сейчас они звучат не часто. Если есть какая-то хотя бы…, хотя бы небольшая возможность сохранить мир и любовь в своем сердце, может быть..., может быть удастся помочь сохраниться миру и любви вокруг тебя. Об этом, кстати, следующая песня.

Нiч яка мiсячна, зоряна, ясная!
Видно, хоч голки збирай.
Вийди, коханая, працею зморена,
Хоч на хвилиноньку в гай…

Ти не лякайся, що нiженьки босi
Замочиш в холодну росу:
Я тебе, рiдная, аж до хатиноньки
Сам на руках вiднесу...

Да, это был поистине удивительный концерт, в котором Олег проявил себя не только, как великолепный, все время совершенствующий свой голос певец, но и как талантливый режиссер. И вот эта постоянная работа над каждой программой, наверное, тоже есть одной из тех неразрывных нитей, которые вот уже на протяжении многих лет связывают этого поистине уникального артиста с его постоянными слушателями, которые годами ходят на все его концерты.

P.S. Монологи Олега взяты из рассказа Ольги Васильевны, и за них ей огромная благодарность.

Аккомпанемент:

• Михаил Радюкевич – гитара
• Алексей Баев – скрипка
• Роман Тентлер – контрабас
• Юрий Молотилов – баян
• Елена Молотилова – домра малая
• Инна Гладовская – домра альтовая

I отделение:

1. «У зори-то, у зореньки» - русск. нар. песня
2. «Вот мчится тройка почтовая» - русск. нар. песня
3. «Ах, ты, душечка» - русск. нар. песня
Инструментальная пьеса
4. «Вниз по Волге-реке» - муз. А.Варламова, сл. А.Шаховского
5. «Зачем сидишь ты до полночи» - А.Варламова, сл. С.Стромилова
6. «На улице дождик» - русск. нар. песня
Инструментальная пьеса
7. «Липа вековая» - русск. нар. песня
8. «Метелица» - муз. А.Варламова, сл. Д.Глебова
Монолог Олега

II отделение:

Инструментальная пьеса
9. «Степь, да степь кругом» - муз. нар., сл. И.Сурикова
10. «Меж высоких хлебов» - муз. неизв. авт., сл. Н.Некрасова
11. «Коробейники» - муз. неизв. авт., сл. Н.Некрасова
Инструментальная пьеса
12. «Когда я на почте служил ямщиком» - муз. неизв. авт., сл. Л.Трефолева
Инструментальная пьеса
13. « Колодники» - сл. А.К.Толстого
14. «То не ветер ветку клонит» - муз. А.Варламова, сл. С.Стромилова
Монолог Олега
Олег читает отрывок из поэмы Некрасова "Мороз, красный нос"
15. «Не одна во поле дорожка» - русск. нар. песня

На бис:

16. «Хуторок» - муз. Е. Климовского, сл. слова А.Кольцова
17. «Несе Галя воду» - укр. нар. песня
Монолог Олега
18. «Ничь яка мисячна» - укр. нар. песня