[ Правила форума · Обновленные темы · Новые сообщения · Участники · ]
  • Страница 1 из 2
  • 1
  • 2
  • »
Форум » Размышления » Пост с молитвой сердце отогреет... » ПРАВОСЛАВНАЯ БИБЛИОТЕКА
ПРАВОСЛАВНАЯ БИБЛИОТЕКА
Валентина_КочероваДата: Пятница, 10 Авг 2012, 21:58 | Сообщение # 1
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline
Новую книгу архимандрита Тихона «”Несвятые святые” и другие рассказы» уже назвали современным патериком. Однако сам отец Тихон не согласен с такой классификацией. Его книга – не жизнеописание святых. В ней он пытался рассказать об обычных людях. Эта книга – о промысле Божием и о жизни христиан в конце XX – начале XXI века.


Архимандрит Тихон (Шевкунов). «Несвятые святые» и другие рассказы. — М.: Изд-во Сретенского монастыря; «ОЛМА Медиа Групп», 2011.

Предисловие

Как-то теплым сентябрьским вечером мы, совсем молодые тогда послушники Псково-Печерского монастыря, пробравшись по переходам и галереям на древние монастырские стены, уютно расположились высоко над садом и над полями. За разговором мы стали вспоминать, как каждый из нас оказался в обители. И чем дальше слушали друг друга, тем сильнее удивлялись.

Шел 1984 год. Нас было пятеро. Четверо росли в нецерковных семьях, да и у пятого, сына священника, представления о людях, которые уходят в монастырь, мало чем отличались от наших что ни на есть советских. Еще год назад все мы были убеждены, что в монастырь в наше время идут либо фанатики, либо безнадежно несостоявшиеся в жизни люди. Да! — и еще жертвы неразделенной любви.

Но, глядя друг на друга, мы видели совершенно иное. Самому юному из нас исполнилось восемнадцать лет, старшему — двадцать шесть. Все были здоровые, сильные, симпатичные молодые люди. Один блестяще окончил математический факультет университета, другой, несмотря на свой возраст, был известным в Ленинграде художником. Еще один основную часть жизни провел в Нью-Йорке, где работал его отец, и пришел в монастырь с третьего курса института. Самый юный — сын священника, талантливый резчик, только что завершил учебу в художественном училище. Я тоже недавно окончил сценарный факультет ВГИКа. В общем, мирская карьера каждого обещала стать самой завидной для таких юношей, какими мы были тогда.

Так почему же мы пришли в монастырь и всей душой желали остаться здесь навсегда? Мы хорошо знали ответ на этот вопрос. Потому, что каждому из нас открылся прекрасный, не сравнимый ни с чем мир. И этот мир оказался безмерно притягательнее, нежели тот, в котором мы к тому времени прожили свои недолгие и тоже по-своему очень счастливые годы. Об этом прекрасном мире, где живут по совершенно иным законам, чем в обычной жизни, мире, бесконечно светлом, полном любви и радостных открытий, надежды и счастья, испытаний, побед и обретения смысла поражений, а самое главное, — о могущественных явлениях силы и помощи Божией я хочу рассказать в этой книге.

Мне не было нужды что-либо придумывать — все, о чем вы здесь прочтете, происходило в жизни. Многие из тех, о ком будет рассказано, живы и поныне.


http://www.pravoslavie.ru/sm/48308.htm

Архимандрит Тихон (Шевкунов) о "Несвятых святых"



Здесь можно бесплатно скачать книгу:

http://vipbook.info/hudozh....ov.html
Прикрепления: 8793648.jpg (54.1 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Понедельник, 08 Окт 2012, 22:11 | Сообщение # 2
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline
Священник Ярослав Шипов



В книгу вошли рассказы современного писателя священника Ярослава Шипова. Ненадуманность историй, глубокое переживание трагического жития русского человека и вместе с тем замечательный юмор и высокое профессиональное мастерство отца Ярослава не оставят равнодушным читателя предлагаемого сборника.

Отрывок из книги.


Равелин

Дом этот сохранился. И доныне пассажиры дальних поездов, непрестанно снующих в обе стороны, могут через окошки вагонов наблюдать диковинное сооружение, напоминающее собою мощный дот, которому дерзкий зодчий постарался придать черты классического европейского коттеджа.

Перед домом — а фасадом своим он обращен к железной дороге — один ряд тополей — ровесников дома, давно переросших его двухэтажную высоту. И более ничего рядом нет: ни строений, ни столбов с электричеством. Посему внимательный наблюдатель не может не удивиться и не задуматься: какая жизнь возможна в этом фортификационном сооружении, когда расположено оно в таком нежилом и даже пустынном месте?.. Прав будет внимательный наблюдатель: нет здесь никакой жизни.

Но она была. Было электричество, был колодец, баня, сарай, была дорога, переезд, шлагбаум, будка стрелочника, стрелка, ветка на торфоразработки, еще стрелка и тупичок... А в самом доме частенько собирались битые жизнью, веселые люди, называвшие дом равелином. И был у равелина хозяин: военлет Ермаков, вдосталь налетавшийся над германской землей и после войны вознамерившийся построить дом наподобие немецких, но покрепче. Без проекта, так, по одному лишь творческому произволению, но этого оказалось достаточно.

Военлет Ермаков, прозывавшийся для краткости Ермаком (при этом имя его за ненадобностью забылось), всегда был притягателен для меня. Вероятно, потому, что в жизни его воплотилось нечто, чего бы и мне хотелось, да вот не сподобился. Жизнь эта разделялась в моем восприятии надвое: самолеты и охоту. Была, впрочем, еще одна часть, может, даже эпоха, длившаяся всего три дня, однако она существует особняком, потому что в ней — запредельное чудо. Что же до архитектурных изысканий героического военлета, то они, при всей их несомненной художнической дерзости, на самостоятельную часть претендовать не могут, хотя и отражают некоторые черты этой оригинальной личности.

В кругах авиаторов Ермаков был человеком довольно известным. Некоторые военные историки как раз с его именем связывают случай, раскрывший неожиданные возможности штурмовика Ил-2. А дело было так. Возвращаясь с задания, новехонькие, только что поступившие на вооружение штурмовики попали под обстрел. Один из них получил значительные повреждения, отстал от своих и еле-еле тянул над лесной дорогой к линии фронта. Впереди показалась колонна пехоты противника, направлявшаяся на передовую. Боезапас был израсходован, и пилот, снизившись до двух с половиною метров, так и прошел над колонной... Когда он вернулся, обнаружилось, что в полк прибыла группа конструкторов, желавших узнать, как показывает себя новый самолет в боевых условиях. Они уже расспросили других пилотов, вернувшихся раньше, и теперь набросились на изрешеченную машину, которую уже и не чаяли дождаться.

С пробоинами им все было понятно, но непонятно было, почему фюзеляж заляпан какими-то ошметками и отчего лопасти винта оказались наполовину обгрызенными. Летчик был вынужден доложить всю правду и, надо полагать, ожидал наказания, потому что обычно за правду бывает от начальства неуклонное наказание, но против ожидания и вопреки всякому смыслу на сей раз наказания не случилось: и генералы, и дядечки в черных штатских пальто молчали, — и неведомо было, какие технологические соображения свершались в их конструкторских головах. Потом один спросил:

— И как же машина вела себя при этаких параметрах?

— Как утюг, — понуро отвечал летчик. И, похоже, в его ответе содержалась некая научная точность, потому что лица и генералов, и штатских вмиг просветлели.

— Да это еще что! — летчик воспрянул духом. — Мы тут, когда праздновали день рождения нашего комэска... — он собирался рассказать нечто еще более впечатляющее, но командир полка судорожно перевел разговор на другую тему.

Теперь, конечно, достоверно не установишь: Ермаков ли воевал таким образом или не Ермаков. А может, и Ермаков, и кто-то другой, и третий... Но воевал он много и довоевался до Золотой Звезды.

После войны он освоил другой редкостно замечательный самолет — Ил-28, на котором возросло множество военных и гражданских летчиков. Самолет был послушен и прост в управлении, как трактор, однако судьба его оказалась печальной: все машины были изведены во время разоружения, затеянного Никитой Хрущевым — первым в череде безблагодатных правителей, не умевших вместить в себя ни географию России, ни ее историю. Ермаков служил летчиком-инструктором, пока не исчезли «двадцать восьмые», потом вышел в отставку и впредь уже занимался только охотой.

Собственно, в основном для охоты и строился равелин. Дело в том, что торфяные карьеры, выработанные в тех местах, со временем наполнились водой, обросли кустарником и превратились в замечательнейшие охотничьи угодья. Писатель Пришвин, знавший, как известно, в охоте толк, наведывался в те края и, по слухам, не раз останавливался в равелине. Надо сказать, что настоящими охотниками в тогдашние времена почитали лишь избранных, то есть тех, для кого охота — неодолимая страсть, вроде любовной, а может, и посильнее, словом — пуще неволи. Были еще «мясники», гонявшиеся за мясом, обычно за лосем, и, наконец, промысловики, профессионально занимавшиеся добыванием пушного зверя. Если к «пушнякам» настоящие охотники относились хоть и без восторга, но с уважением, то «мясников» откровенно презирали: охота — праздник страсти, а страсть всегда расточительна... Какие уж тут могут быть поиски выгоды? И «мясник» ни при какой погоде не мог попасть в компанию к любителям вальдшнепиной тяги или, скажем, к гончатникам. То есть путь в приличное общество был ему навсегда заказан. Ермаков, понятное дело, принадлежал к числу охотников настоящих, потому-то и построил свой равелин в этом месте: утиная охота — дело азартное, только успевай мазать да перезаряжать. Общество ему составляли самые разные люди, но главных приятелей было двое: друг детства, ставший известным писателем, и дальний родственник, вышедший в большие железнодорожные начальники. Без этого родственника, кстати, равелин бы и не построился — поди-ка завези в этакую глушь цемент, кирпичи, доски... А ему все это было легко — он и на охоту ездил в отдельном вагоне: в Москве вагон подцепляли к скорому поезду, на ближайшей к равелину станции — отцепляли, и далее паровозик-кукушка доставлял вагон в тупичок.

Построив равелин, Ермаков стал пропадать в нем сначала неделями, а потом, по мере ухудшения отношений с женой, и месяцами. Жена приезжала «на дачу» только однажды и сразу же возненавидела и тянувшуюся до самого горизонта сырую низину, столь милую сердцу Ермакова, и сам дом, который, при всей своей наружной замысловатости, был внутри необыкновенно уютен. Думается, однако, что причиною оказался не унылый пейзаж и не мрачность равелина, а то, что в отношениях этих людей доброжелательность стала сменяться неприязненностью.

Отчего уж так дело складывалось — не знаю, знаю только, что жена Ермакова была мало того что красивой, она была — величественной женщиной. Хотя я видел ее только весьма пожилой, когда о прежней ее красоте оставалось только догадываться, величественность сохранялась в походке, осанке, в манере садиться, в повороте головы — в каждом движении...

Познакомились они после войны, быстро расписались, а потом все пошло как-то нескладно, не так... Была у нее дочь от первого брака, заводить второго ребенка она не хотела, и, прожив вместе лет десять, супруги незаметно для себя разбрелись. Даже не разводились, просто Ермаков в конце концов перебрался в равелин на постоянное жительство. Сначала он помогал им деньгами, но потом дочь ее удачно вышла замуж и необходимость в Ермакове совсем отпала.

И вот тут началась у него такая жизнь, какую и самое мечтательное воображение придумать не сможет: он охотился едва ли не круглый год. Скажем, десятидневный весенний сезон растягивался у него на четыре месяца: начинал он в марте на Сальских озерах, потом перемещался в залитые половодьем заволжские степи, где сезон открывался чуть позже, потом в Мещеру, из Мещеры — в свой равелин... Затем ехал в Костромскую область на тетеревиные тока, оттуда — в Вологодскую за глухарями... А заканчивал где-нибудь на Ямале, где охота открывалась в июне.

Конечно, никакой пенсии на такие путешествия не хватило бы, но Ермаков воспитал столько пилотов, что во всяком месте непременно обнаруживал кого-то знакомого, а кроме того, любой профессионал сразу чувствовал в нем матерого, и потому всюду, куда только летали самолеты или вертолеты, Ермакова доставляли бесплатно. Интересно, что добытую дичь он почти никогда не ел — отдавал тем, у кого останавливался, мог даже приготовить — и очень неплохо. Каких-либо кулинарных предубеждений у него не было, просто он считал, что достаточно ему удовольствия от охоты, а уж дичью пусть побалуются другие. Сам же потреблял хлеб и консервы. Хирург, который впоследствии делал ему операцию, очень ругал Ермакова, мол, эти дрянные консервы его и погубили. Но Ермаков только посмеивался в ответ: ему было жалко доктора, который ничем не мог помочь, и хотелось как-то утешить его...

Узнав, что Ермаков смертельно болен, жена, с которой они не виделись двадцать лет с лишком, забрала его из больницы и ухаживала за ним. С полным, впрочем, равнодушием. Собственно, никакого особого ухода он и не требовал: есть не мог вовсе, принимал иногда обезболивающую таблетку да запивал ее глоточком воды. И так, претерпевая мучительные боли, Ермаков умирал.

Если о предыдущих событиях я знал в основном от охотников, то о чуде последних дней его мне рассказывал знакомый священник, а кое-что довелось свидетельствовать и лично.

Однажды, зайдя к нему в комнату, жена обнаружила его сидящим на кровати. Это поразило ее, так как у больного давно уже не оставалось сил, чтобы подняться. Но еще более поразили ее глаза Ермакова: они сияли тихим радостным светом. Да и весь вид его был каким-то новым, неожиданным, просветленным: небритый и нечесаный доходяга превратился вдруг в седобородого старца с ясным взором. Впоследствии, рассказывая об этом, она говорила: преобразился, — и вспоминала сказку о гадком утенке.

Твердым голосом, исполненным силы и спокойствия, он сообщил, что через три дня умрет, и попросил пригласить для исповеди священника.

— Так ты, поди, и некрещеный, — возразила жена. — Ты ж сам говорил, что не знаешь, крестили тебя или нет.

— Крещеный, — улыбнулся Ермаков. — Теперь точно знаю: крещеный.

— Откуда ж ты все это взял?

— Господь открыл, — сказал Ермаков.

Она махнула на него рукой.

Явился священник. Пробыл у больного с полчаса и вышел в состоянии блаженной задумчивости. Следом за ним вдруг вышел и причастившийся Ермаков: попросил накрыть на стол и принести водки. Супруга вопросительно посмотрела на батюшку.

— А чего? — пожал он плечами. — Можно.

И они вполне по-праздничному посидели за столом, и Ермаков выпил целых три рюмки водки. Настроение у него было возвышенное и радостное — он сам говорил, что никогда в жизни не чувствовал себя таким счастливым.

— Да ты чему радуешься? — испуганно недоумевала жена. — Тут хоть у тебя этот каземат есть...

— Равелин, — улыбнулся он. — В равелине хорошо, но и он — временный. А там, — Ермаков указал взглядом сквозь потолок, — вечный...

Он рассуждал непривычно, и женщина совсем не понимала его.

Ермаков прожил отпущенные ему три дня в счастливом состоянии духа и совершенно неболезненно. Тот же батюшка, пришедший без всякого дополнительного приглашения, но в заранее оговоренное время, прочитал отходную, а когда Ермаков умер, поведал, что Ермакову являлся Господь, открыл ему время кончины и велел исповедаться и причаститься. Причем, по словам священника, ему за его многолетнюю практику еще не доводилось слышать такой полной и искренней исповеди.

— За что же ему такие чудеса? — неприязненно поинтересовалась супруга.

Батюшка сурово посмотрел на нее, словно хотел высказать нечто нелицеприятное, но сдержался и лишь холодно промолвил, что пути Господни неисповедимы.

Я присутствовал при сем в качестве пономаря — разжигал угольки в кадильнице, и, когда мы вышли из дома, тоже, признаться, не сдержал любопытства. Однако и мне священник отвечал точно так же, добавляя разве, что и год жизни с такою бабою можно приравнять к мученическому подвигу... Так что тайна чуда осталась в неприкосновенности.

Похороны были бедными. Большинство приятелей Ермакова давно уже оставили этот мир, а если кто и жив был, так жена ермаковская никого из них не знала и никому ничего сообщить не могла. Присутствовали только дочь с мужем да еще какие-то родственники. Проводив Ермакова на кладбище, священник ехать на поминки отказался и денег за отпевание не взял.


Содержание

Равелин
Ужин у архиерея
Любовь к авиации
Печное дело
Строители
Дрова
Пшеница золотая
Крестины
Пчелы
Письма к лешему
Волки
Лютый
Далеко от Венеции
Долг
Летят утки
Александр
«Святое дело»
Поминки
Мусульманин
На крыльце
Соборование
Крест
Земля и небо
Кошка
Старшой
Переправа
Кабаны
Милиционер
Райские хутора
Коровы
За что?
Власть
Медведи
День рыбака
Учительницы
Кардан
Праздник
Лодки
Елизавета
Ракетчики
Иордань
Лесная пустынь
Новая Москва
Доктор философии
Письма митрополита
Африканский брат
Совсем немного геополитики
Ночная служба
Дикий Запад
Дахау
Неслучайность всего
День медика
Сила немощи
Святой
Одна забота
Указание
Овсяное печенье
Интенданты в ночи
Авария
Новый ревизор
Карцер
Медаль
Великая формула
Три рыбы от святителя Николая
Освящение
Разве мальчик виноват?..
Высоты большой науки
Тоскующие по небесам
Бизон и Фуфунчик
Ручеек
Иеромонах Севастиан
Свет
Три главных счастья
Несокрушимая и легендарная
Счет
Уездный чудотворец
Великая тайна войны
«Ехал я из Берлина…»
Лестница
Западная окраина
За тенью
Должник
Первые послевоенные
Туда и обратно
Венец творенья
Царственная
Новоселки
Наводнение
Лаврюха обыкновенный
На овсах
Дядя Вася
Шел третий день...
Охотники
Сапоги из Трапезунда
Краузе
В пустыне, на берегу озера
Рыбалка в Финляндии
Первая молитва
Драма
Пеликан

http://pravoslavie.ru/sm/34883.htm

Прочитать книгу можно по этой ссылке:

http://af0n.ru/Yarosla....sskazov



В сборник вошли рассказы священника Ярослава Шипова, члена Союза писателей России. В основе большинства историй — личный пастырский опыт. Рассказы пронизаны глубоким состраданием к непростой жизни простых людей. Ряд произведений публикуется впервые.

Приводим отрывок из книги.


Рюшечки

Мы никогда друг друга не видели. Она присылала мне письма: корявым почерком, на тетрадных страницах в клетку. Сбивчиво и суетливо пыталась пересказать историю своих духовных шатаний, падений и, смею надеяться, некоторых прозрений. Там было много всего — мне оставалось только расположить события правильной чередой.

Помнила себя Евдокия с первых послевоенных лет. Просыпаясь, видела перед собой в красном углу бабушкины иконки — бабушка, стоя на коленях, молилась. Солнечный свет заливал комнату, вкусно пахло желудевыми лепешками. Теперь, в старости, она понимала, что была в те времена так близка к Богу, как никогда впоследствии.

«Я любила тогда всех людей, особенно, конечно, родных. Любила до замирания сердца. Все любила: речку, небо, родительский дом. День начинался с бабушкиной молитвы и бабушкиной молитвой заканчивался».

А дальше женщина вспоминает, когда же это все стало уходить. Она помнит момент, как увидела на своей подружке новое платьице с рюшечками. И этим рюшечкам позавидовала. А рюшечки, если кто не знает, это сборчатые полоски материи, которые пришиваются к плечикам, рукавчикам, — чепуха в общем. Потом девочка позавидовала новым коричневым туфелькам другой подруги. А через зависть в нее вошли и прочие погибельные для души страсти.

Она выросла, вышла замуж. Родила трех дочерей. Работала в сельсовете. И вся остальная ее жизнь была посвящена тому, чтобы жить не хуже других. А по возможности — и лучше. Приобретались мебельные гарнитуры, ковры, холодильники, телевизоры, магнитофоны… Когда они устаревали, их заменяли новыми. И ради этих приобретений, вспоминала Дуся, она и взятки давала, и документы подделывала, приходилось лукавить, лгать, льстить, лицемерить…

А денег недоставало. Стали выращивать скот на продажу, разводили кур, уток, индеек. В этих трудах муж ее стал инвалидом. Но все у них было — не хуже. «Дом — полная чаша». Его достраивали, расширяли. Так дожила до семидесяти лет. И вдруг дом за одну ночь сгорел. Дотла.

Все село помогало его тушить. Никакого имущества спасти не удалось. Успели только выпустить из сараев всю живность. Сами на улицу выбежали — она в халате босиком, а он в тренировочных штаниках. И вот утром супруги сидят на скамеечке напротив пожарища. Рядом с ними кот. Корова пришла и коза. А остальные — разлетелись и разбежались. И тут ветерок донес слабый запах желудевых лепешек: за огородами была дубовая роща, и, вероятно, желуди попали в огонь. Это был запах из детства…

А мимо шел батюшка в храм — готовиться к службе. Он тоже всю ночь помогал тушить пожар. Евдокия за ним увязалась, пришла босиком в церковь. Батюшка занимался своими делами, а потом спрашивает: «Тебе чего?» Она подумала-подумала и сказала: «Поблагодарить Бога». Дуся боялась, что священник решит, будто она с ума сошла. А он спокойно и понимающе кивнул: «Отслужим благодарственный молебен». Вышла она после молебна на улицу. И стало ей легко-легко. Взрослые спешили на работу, дети — в школу. «Как же я люблю этих людей!» — осенило вдруг Евдокию. Между тем еще вчера она едва ли не со всеми была в раздорах.

Соседи пригласили попить чайку. Сидят они с мужем за столом, и вдруг заходит землячка, которая дав-но переселилась в город. А в селе у нее был родительский дом. И он пустовал, потому что родители умерли. Кто-то сообщил ей о пожаре по телефону, и она сразу примчалась на большом красивом автомобиле. Говорит: «Идите живите в этом доме! Вот ключи. А чтобы не было недоразумений, давайте я вам его сейчас продам за символическую цену! Мне он, честно, совсем без надобности». Супруги возразили: «У нас денег нисколько нет, даже символических». Но все же пошли в администрацию. А там уже приготовлена материальная помощь: «Получите и распишитесь!»

Открыли хату, и оказалось, что она очень похожа на ту, в которой Дуся провела детство. Даже иконы — словно бабушкины. И женщине стало радостно. Тут начали приходить соседи, приносить еду, одежду. Возвращать кур, уток, индюшек. Но Евдокия сказала: «Куда улетели, там пусть и живут». Оставили козу — для молочного пропитания, а корову в тот же день и продали. Так и обустроились.

Внучки у Евдокии — взрослые девушки. Живут в городах, учатся. И вот она пишет: «Увижу по телевизору шубку какую-нибудь, думаю: “Надо, чтобы и у моей внучки такая была!” И тут же словно током: “Опять рюшечки!” Этим пожаром мне указание было дано, чтобы я поняла свою жизнь. Он для меня — специальный. Шифер ведь от пламени взрывался и разлетался, соседские дворы были усыпаны этим шифером, но ни у кого ничего не загорелось. Так что это мне — указание, мне — знак. Как же я благодарна Богу, что никто больше не пострадал! Из-за меня и моих рюшечек».


Содержание

Рюшечки
Чуркин — герой
Русалки
Кино
Усадьба
Заказник
Маша
Премия
Дебаркадер
Боковое зрение
Дорожные святцы
Отпуск
Самая секретная база
Центр
Доктор философии
Письма митрополита
Африканский брат
Совсем немного геополитики
Ночная служба
Дикий Запад
Дахау
Неслучайность всего
День медика
Сила немощи
Святой
Одна забота
Указание
Овсяное печенье
Интенданты в ночи
Авария
Новый ревизор
Карцер
Медаль
Великая формула
Три рыбы от святителя Николая
Освящение
Разве мальчик виноват?..
Высоты большой науки
Тоскующие по небесам
Бизон и Фуфунчик
Ручеек
Иеромонах Севастиан
Свет
Три главных счастья
Несокрушимая и легендарная
Равелин
Ужин у архиерея
Любовь к авиации
Печное дело
Строители
Дрова
Пшеница золотая
Крестины
Пчелы
Письма к лешему
Волки
Лютый
Далеко от Венеции
Долг
Летят утки
Александр
«Святое дело»
Поминки
Мусульманин
На крыльце
Соборование
Крест
Земля и небо
Кошка
Старшой
Переправа
Кабаны
Милиционер
Райские хутора
Коровы
За что?
Власть
Медведи
День рыбака
Учительницы
Кардан
Праздник
Лодки
Елизавета
Ракетчики
Иордань
Лесная пустынь
Новая Москва
Счет
Уездный чудотворец
Великая тайна войны
«Ехал я из Берлина…»
Лестница
Западная окраина
За тенью
Должник
Первые послевоенные
Туда и обратно
Венец творенья
Царственная
Новоселки
Наводнение
Лаврюха обыкновенный
На овсах
Дядя Вася
Шел третий день…
Охотники
Сапоги из Трапезунда
Краузе
В пустыне, на берегу озера
Рыбалка в Финляндии
Первая молитва
Драма
Пеликан

http://www.pravoslavie.ru/sm/56345.htm

Прочитать книгу можно по этой ссылке:

http://www.golden-ship.ru/load....-0-1051
Прикрепления: 3544911.jpg (193.4 Kb) · 4245427.jpg (25.5 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Суббота, 24 Ноя 2012, 18:42 | Сообщение # 3
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline
Антология русской поэзии
«Круг лета Господня»

Вышла в свет антология русской поэзии «Круг лета Господня. Времена года. Православные праздники», подготовленная в рамках первого издательского проекта кафедрального соборного Храма Христа Спасителя.

Уникальное собрание, охватывающее поэтические тексты XVII-XX веков — от Симеона Полоцкого до Иосифа Бродского (94 автора и более 700 стихотворений), представляет, по словам известного литературоведа В.С. Непомнящего, «образ русской поэзии как поэзии православного народа», «небывалое доныне по объему и охвату».

Антология для семейного чтения состоит из четырех томов («Осень», «Зима», «Весна», «Лето»), каждый из которых включает два раздела — «Времена года» и «Православные праздники», сообщает Патриархия.ru.

В раздел «Времена года» вошли лучшие стихи русских поэтов о природе. Иллюстративный материал раздела состоит из репродукций десятков картин русских художников-пейзажистов. Репродукции воспроизводятся на полный разворот, а сотни увеличенных фрагментов этих картин, тщательно подобранные по сюжету и атмосфере к каждому из стихотворений, служат фоном для поэтических текстов.

Раздел «Времена года» является естественно-природным введением ко второму — «Православные праздники». Поэтические тексты, посвященные датам церковного календаря, сопровождаются подробными авторскими комментариями, в которых изложена история и духовное содержание главных православных праздников. В художественном оформлении раздела использованы тысячи специально отреставрированных и впервые представленных читателю фрагментов Хлудовской и Киевской Псалтырей (IX и XIV вв.), а также редкие иконы из собрания Центрального музея древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева.

«Публикуя антологию русской поэзии, мы надеемся на возрождение традиции семейного чтения, которая послужит не только делу укрепления семьи, но и приобщит молодежь к нравственному опыту прежних поколений, а также будет способствовать формированию православного образа жизни, — говорится во вступительном слове блаженнопочившего Святейшего Патриарха Алексия II, благословившего проект в 2006 году. — Мне хочется пожелать читателям духовной радости от соприкосновения с русской поэзией, являющейся бесценным сокровищем нашей национальной культуры».

Автор-составитель антологии и комментариев — Ольга Нерсесова.

Научный консультант издания и автор предисловия — В.С. Непомнящий, доктор филологических наук, заведующий сектором Института мировой литературы РАН.


http://antologia.xxc.ru/



Читателям антологии русской поэзии «Круг Лета Господня»



Для всякого человека, знакомого с русской культурой очевидно огромное влияние, которое оказало Православие на формирование мироощущения наших предков.

Наиболее яркое свидетельство этого представляет русская литература, являющая замечательное поле духовных исканий и творческих дерзаний великих писателей и поэтов нашего Отечества.

К сожалению, история российского народа XX века, знает печальные примеры насильственного разделения веры и культуры, когда эти две области духовной жизни искусственно противопоставлялись друг другу.

Тем не менее, даже в суровые времена богоборчества великая русская литература оставалась живым свидетельством важнейшего значения веры для всякого человеческого общества. В эпоху государственного атеизма обращение к авторитету классиков русской литературы способствовало сохранению нравственных ценностей, помогая сохранить ценностные ориентиры в сложнейших условиях гонения на всякое проявление духовной жизни.

Долгие годы христианские воззрения многих великих деятелей культуры оставались неизвестными широкому кругу читателей, произведения духовного содержания замалчивались по идеологическим соображениям.

Милостью Божией ныне отношения Церкви и общества приобрели новое содержание, храмы наполнились молящимися, а в произведения поэтов возвратились изъятые цензурой строфы.

Тем не менее сегодня в эпоху натиска секуляризма вопрос сохранения христианских духовных и нравственных ценностей остается в высшей степени актуальным, особенно в связи с необходимостью достойного воспитания детей и подрастающего поколения в духе уважения к традициям, истории и культуре своей Родины.

Очевидно, что достижение значительных результатов невозможно без противостояния порокам, разрушающим жизнь и здоровье молодежи, проповеди «здравого учения» (2 Тим 1,13) и заботы о формировании у молодых людей целостного христианского мировоззрения, дающего человеку твердое жизненное основание.

Хочется верить, что издание антологии русской поэзии «Круг лета Господня» станет еще одним шагом на пути познания духовных оснований нашей культуры.

Надеюсь, что настоящая публикация послужит возрождению традиций семейного чтения и приобщению молодежи к нравственному опыту прежних поколений.



Святейший Патриарх Московскийи Всея Руси Алексий II

Благословение блаженно почившего Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II на это издание было полученов2006 году.

К читателю этой книги



Когда, в незапамятные времена, человек обнаружил, что его слова и фразы могут быть организованы ритмически и в этом новом качестве обретать новые свойства: облегчать тяжелый труд, успокаивать и убаюкивать ребенка, выражать то, что казалось невыразимым, рождать мелодию, помогать играть, радоваться и молиться, — он вряд ли мог сразу осознать масштабы события. Еще не родилась рифма — как свойство и признак стиха она появится позже, — но открытие поэзии совершилось; и значение его оказалось не меньшим, если не большим, чем, в физической сфере, изобретение колеса — этого подобного Солнцу или Луне круга, вращением преодолевающего пространство, движением вперед побеждающего время. Изобретя стихи, открыв для себя чудо поэтического творчества, человек тем самым соприкоснулся с чудом Бытия, интуитивно ощутил, что система гармонически устроенной речи являет отзвук и образ Творения как великого Устроенного Целого, божественной Системы, имеющей начало в Слове.

В самом деле, чем совершеннее произведение поэзии, тем адекватнее воспроизводит в нем себя само Бытие: свою подчиненность определенным ритмам, свои законы необходимости и свободы, свою пронизанность красотой, «музыкой сфер», как говорили древние, свой кругообразный порядок гармонической симметричности — все эти бесчисленные в жизни соответствия, созвучия, совпадения различных черт, положений и событий, эти переклички ситуаций, их сходства и повторы, «рифмы» во всем, что происходит в природном и человеческом мире («как аукнется, так и откликнется»); все — и физическая конечность тварного мира, и вечность истинной Жизни — отзывается в произведении подлинной поэзии: в физической конечности его текста при внутренней бесконечности содержания, той поэтической бездонности, что в родстве с бессмертием.

Когда Пушкин называет религию «вечным источником поэзии у всех народов», речь идет не о тематической стороне поэзии, то есть не о перенесении в нее религиозных сюжетов и идей (которые в разных верованиях различны, тогда как истинная поэзия может быть внятна и близка людям разных культур и религий), а о собственной специфике и природе поэтического, вообще художественного дара; дар этот «вечным источником» своим имеет, с одной стороны, пусть не осознанную, как в религии, а интуитивную, «уверенность в невидимом» (которая, по апостолу Павлу, есть одно из определений веры), — уверенность нашего духа в гармонической устроенности мира, в его обращенности Творцом к человеку; а с другой — ответную творческую, и совестную, по существу молитвенную, потребность человека отозваться на эту обращенность.

И то высокое и чистое чувство, то волнение, порой до комка в горле и слез, что вызывает в нас подлинная поэзия, пусть даже внешне непритязательного содержания, есть — как и все лучшие человеческие переживания — всплеск глубинной памяти нашего духа о его бессмертии, о его включенности в таинственную поэзию Творения и высокой в ней предназначенности. Эта память нашего духа о его сыновстве Духу Животворящему дарована нам раньше всяческих наших собственных мыслей и убеждений, это знание неистребимо никакими свойственными людям заблуждениями, оно противостоит как извращениям, самым соблазнительным, так и профанациям, самым благообразным, оно сказывается в любом произведении настоящей поэзии, о чем бы оно ни было и чего бы ни хотел автор.

Таковы самого общего характера размышления, приходящие в голову пишущему эти строки при чтении настоящей — небывалого доныне объема и охвата — антологии русской поэзии как поэзии православного народа.

Составляющие ее произведения — разного художественного достоинства; среди авторов — и гении, и крупные, и просто хорошие поэты, и рядовые таланты: те, у кого выражение религиозного чувства освещено искрой поэзии. Существует немало рифмованных текстов на религиозные темы, в которых поэзия по существу отсутствует, — они остались за пределами данной антологии.

В каждом из ее четырех томов — два раздела. Один — «Времена года» — состоит из стихов, которые, в большинстве своем, не заключают никакой собственно религиозной тематики, а просто представляют картины природы в разных ее состояниях: величественные и трогательные, радостные и грозные, печальные и забавные, но в совокупности своей воссоздают — в слове, ритме, звуке, смысле стиха — космический ритм жизни мира в его заданных Творцом законах природной необходимости — образ грандиозного колеса годового цикла, полный красоты и невольного, порой не осознаваемого авторами, благоговения перед Премудростью Творения.

Этот первый круг служит естественно-природным фоном для второго, в центре которого — человек, в его отношениях к Богу и с Богом, в его положении единственного в тварном мире существа, которое, будучи, как и вся природа, подвержено законам необходимости, в то же время наделено божественным даром свободы. Таков раздел «Православные праздники». Тема его — целеустремленная свобода в мире природной необходимости, а именно — свободное стремление человека к сверхприродному совершенству Того, по Чьему образу он сотворен; свободная воля — осуществлять свое богоподобие на пути веры, борьбы с грехом, внутреннего совершенствования.

При чтении этого кругообразного собрания русских стихов приходят на память вдохновенные слова одного из отцов Церкви о сотворении мира: «До того, как мы при-шли на свет, Он уготовал нам вечное наследие Царства, как Он Сам говорит, — „прежде сложения мира“... Прежде нас, ради нас Он простер над всем этим чувственным миром небо... Ради нас, прежде нас Он сотворил великое светило в начале дня, и — меньшее в начале ночи, и установил их и прочие звезды на тверди небесной... Ради нас до нас Он основал землю, простер море, над ним богато излил воздух... Он вложил в нас врожденный закон и непогрешимого судью и не заблуждающегося наставника — собственную совесть в каждом из нас...» Так говорит свт. Григорий Палама о том, что весь мир создан Богом для человека, человек же призван созидать себя лучшего.

И тут же вспоминается русское стихотворение — пушкинский «Пророк», где дело поэта — глаголом жечь сердца людей, будя в них совесть, которая есть наше богосыновство, где человек внимает все Творение разом, ибо является его центром, — и призывается соответствовать этому высокому назначению: «и внял я неба содроганья... И Бога глас ко мне воззвал...»

Валентин Непомнящий

Вступительная статья к приложению



Настало время возвращения обществу православного культурного достояния, от которого наш народ на протяжении десятилетий был искусственно отторгнут. Антология русской поэзии «Круг лета Господня» призвана помочь восстановлению истинного облика отечественной культуры как культуры христианской, культуры православной. Прежде всего, мы обращаемся к душам молодых людей. Именно им мы хотим показать красоту созданного Богом мира, запечатленную в слове и в красках отечественными поэтами и художниками, дать почувствовать и осознать дух и смысл русской поэзии, неотделимой от высоких идеалов, рожденных христианской верой, мощь и красоту русской речи.

Это особенно важно сегодня, когда в языке сложилась угрожающая ситуация, произошло очевидное падение речевой культуры. Выдающийся русский педагог К.Д.Ушинский предостерегал: «Православие, как и язык, то последнее, после чего начинается гибель народа, если оно будет разрушено». Между тем литературная речь ныне вытесняется из средств массовой информации и, соответственно, исчезает из разговоров людей, в особенности молодежи. В школьных программах сокращаются часы, отведенные на изучение гуманитарных дисциплин и прежде всего — на русский язык и литературу. Телерадиоэфир, вещающий на многомиллионную аудиторию и фактически осуществляющий сегодня формирование языка, его словарного запаса и норм, наносит непоправимый, быть может, ущерб качеству русской речи. Речь в эфире часто испорчена косноязычием, скороговоркою, исковеркана чуждой русскому языку интонацией и просто безграмотностью. Утрата высокой культуры литературной речи, эталона произношения русского слова ведет к вымиранию языка. Этому разрушительному процессу необходимо противостоять — в чем и состоит еще одна задача нашей антологии. Научить любить русскую речь может помочь русская поэзия, которая есть по самой природе, звучащее слово, торжество русского языка. Звучащее слово есть великая сила, помогающая людям и в радости и в печали. Вот почему в памятные для Отечества дни, в дни православных праздников, в юбилейные годы наших российских поэтов — в детских садах, в гимназиях, в воскресных школах, в Университетах — звучит поэтическое слово. Однако любое публичное озвучивание поэтического текста требует не только вдохновения, но и подготовки. Всякому делу нужно учиться, другого пути нет. Во все времена занятия красноречием, литературой, поэзией, музыкой, живописью являлись важнейшими составляющими общественного и домашнего образования в традиционной православной семье. Изучение этих предметов было не только формой познания мира, просвещением ума, но и способствовало формированию доброты души, возбуждению благочестивых чувствований сердца.

Настоящее «Приложение» к антологии русской поэзии представляет собой пособие по основам красноречия, методической разработкой, основанной на многолетней практике преподавания в специальных учебных заведениях технологии произношения слова и устранения речевых недостатков. Навыки, которые поможет приобрести данное пособие, будут способствовать умению произносить все звуки речи не просто четко, ясно, громко, но и красиво, «стремясь усладить слушателей звучанием речи», как говорил лицейский учитель Пушкина Н.Ф.Кошанский. Для публичного произнесения поэтического текста нужны не только предварительная мыслительная и духовная работа по осмыслению произведения, не только твердое знание его наизусть, но необходима и верная техника артикуляции слова для того, чтобы скрытая в буквенных сочетаниях музыкально-речевая гармония обрела свое неповторимое звучание. Для тренировочных упражнений по устранению речевых недостатков не случайно отобраны поэтические миниатюры-пословицы, в которых заложен опыт и мудрость народа, свод правил жизни и многовековая историческая память. Со времен Крещения Руси в самобытной культуре народной речи нашли отражение перефразированные евангельские истины, ставшие пословицами. Эти пословицы живут в сознании каждого, кто говорит на русском языке, они звучат в устах и тех, кто и не ведает источника народной мудрости:

«Как аукнется, так и откликнется» —
«Какою мерою мерите, такою же отмерится и вам» (Лк. 6,38)
«Шила в мешке не утаишь» — «Ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано» (Мф. 10,26)
«Кто не работает, тот не ест» — «Ибо когда мы были у вас, то завещали вам сие: если кто не хочет трудиться, то и не ешь» ап. Павел (2Фес. 3,7-12)

Евангельские истины, органично и естественно вошедшие в живую ткань русской речи, придают ей духовную силу и глубину, возвышают и просветляют человеческие души.

Надеемся, что предлагаемый гармонический синтез технических навыков, способствующих устранению речевых недостатков, и упражнений-пословиц, одухотворяющих и облагораживающих русскую речь, поможет вам в кропотливой, усердной работе по совершенствованию собственной речи и напомнит о необходимости бережного и ответственного отношения к культуре родного слова.

Ольга Нерсесова

http://antologia.xxc.ru/ru/ob_izdanii/Introductory_article/



С ноября 2012 года на сайте antologia.xxc.ru начинается публикация уникальной мультимедийной книги «Антология русской поэзии. Круг лета Господня». Тысячи иллюстраций, музыка, десятки оригинальных мультфильмов, авторский интерфейс, более 700 стихотворений прочитанных лучшими артистами страны.

http://vk.com/club21245411
Прикрепления: 7887747.jpg (12.8 Kb) · 2998733.gif (0.6 Kb) · 8911175.jpg (29.0 Kb) · 5665348.jpg (11.4 Kb) · 0546446.jpg (51.3 Kb)
 

Нина_КорначёваДата: Четверг, 17 Янв 2013, 00:23 | Сообщение # 4
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Александр Дмитриевич Шмеман

ДНЕВНИКИ 1973-1983



ПРЕДИСЛОВИЕ

После кончины протопресвитера Александра Шмемана в столе его кабинета в Свято-Владимирской семинарии, где он был деканом, были найдены восемь тетрадок, исписанных его рукой. Этот дневник отец Александр вел с 1973 года с небольшими перерывами вплоть до начала последней болезни. Писал он по-русски, на языке, который был ему родным с детства, проведенного в "русском" Париже.

Дневник отца Александра – нечто гораздо большее, чем простая регистрация событий последних десяти лет его жизни. Он отражает всю его жизнь (кадетский корпус в Версале, французский лицей в Париже, Свято-Сергиевский богословский институт, переезд в Америку, Свято-Владимирская семинария в Крествуде, церковная деятельность…), его интересы (при огромной занятости он поразительно много и широко читал, выписывая в дневник целые абзацы из особенно заинтересовавших его книг), "несет" его мысли, сомнения, разочарования, радости, надежды. Всякий дневник, особенно такой последовательный, как у отца Александра, вызван не внешними побуждениями, а внутренней необходимостью. Перед нами – часто сугубо личные, сокровенные записи. Декан Свято-Владимирской семинарии, под его руководством превратившейся в одну из наиболее крупных богословских школ православного мира, почти бессменный секретарь Совета епископов Американской Митрополии (ставшей, опять же под его воздействием, в сотрудничестве с отцом Иоанном Мейендорфом, автокефальной Православной Церковью в Америке), проповедник и богослов, отец троих детей с многочисленными внуками, отец Александр к тому же находился в беспрестанных разъездах для чтения проповедей и лекций, еженедельно вел ряд программ на радио "Свобода" для России. Трудно себе представить более наполненную жизнь, и дневник в первую очередь был для него возможностью оставаться хоть на краткое время наедине с самим собой. Сам отец Александр так написал об этом: "Touch base (соприкоснуться с самим собой, – англ. ) – вот в моей суетной жизни назначение этой тетради. Не столько желание все записать, а своего рода посещение самого себя, "визит", хотя бы и самый короткий. Ты тут? Тут. Ну, слава Богу. И становится легче не раствориться без остатка в суете". И еще: "…записать хочется не для "рассказа", а, как всегда, – для души, то есть только то, что она, душа, ощутила, как дар, и что годно, следовательно, для "тела духовного"".

Дневник отца Александра неизменно поражает широтой своего охвата. Им увлечется и ценитель литературы, и любитель политики, встретив тонкость суждений на самые разные темы, но прежде всего поражает глубина религиозного осмысления жизни. Все повседневные, частные явления, все многочисленные впечатления и оценки возведены к главному, к тому высшему смыслу, который вложен в замысел Божий о творении. И над всеми противоборствами и огорчениями, над всей критикой и обличениями основная тональность дневника – радость о Господе и благодарность Ему.

В дневнике упоминаются очень многие люди – это и учителя в кадетском корпусе, и профессора Свято-Сергиевского института, его друзья и наставники, коллеги по Свято-Владимирской семинарии, студенты, знакомые, представители всех "трех эмиграции" – круг общения отца Александра был чрезвычайно широк. Ему были интересны все люди. Он следил за событиями в России, радовался начинающемуся там духовному возрождению, которому и сам способствовал – регулярными передачами на радио "Свобода" и, конечно, своими книгами. Свою последнюю книгу, "Евхаристия. Таинство Царства", он сразу писал по-русски как дань земле, которую никогда не видел, но всегда считал своей. И, конечно, дневник позволяет увидеть глазами отца Александра его близких – жену Ульяну Сергеевну (в дневнике он так написал о ней: "В субботу – Льяне пятьдесят лет! Целая жизнь, и какая счастливая жизнь, вместе!"), дочерей Анну, Марию и сына Сергея (опять приведем его слова: "Каких удивительных, хороших детей дал мне Бог") и их семьи, брата Андрея и многих других.

Диагноз смертельной болезни был поставлен отцу Александру в сентябре 1982 года. В течение нескольких месяцев в дневнике не появлялось новых записей, и только 1 июня 1983 года отец Александр последний раз открыл свой дневник. Он написал о той "высоте", на которую подняла его болезнь, о любви и заботе близких и закончил дневник словами: "Какое все это было счастье!" Шесть месяцев спустя, 13 декабря 1983 года, окруженный близкими, отец Александр умер у себя дома в Крествуде. Последние слова, которые он ясно произнес, были: "Аминь, аминь, аминь".

Сергей Шмеман

Читать и скачать книгу:

http://lib.rus.ec/b/164087

«СВЯЩЕНСТВО НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ПРОФЕССИЕЙ»: протопресвитер Александр Шмеман

11 декабря 2008 г.

Четверть века прошло со дня кончины одного из известнейших православных богословов XX века протопресвитера Александра Шмемана (13.12.1983). Что представляет собой его творчество – «посягательство на устои», апофеоз «розового христианства» или трезвую, искреннюю оценку реального состояния религиозно-общественной жизни и собственного пастырского пути? В своей статье профессор МДА Н.К.Гаврюшин делает попытку раскрыть внутренние мотивы богословских построений Шмемана и дать ответы на вопросы, которые они вызывают.

http://www.bogoslov.ru/text/361386.html
Прикрепления: 3160515.jpeg (11.8 Kb)


Сообщение отредактировал Нина_Корначёва - Четверг, 17 Янв 2013, 00:16
 

Нина_КорначёваДата: Воскресенье, 24 Фев 2013, 17:03 | Сообщение # 5
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Более тридцати лет – с 1953 года почти до своей кончины в 1983 году – отец Александр Шмеман еженедельно выступал в эфире «Радио Свобода». Его беседы были посвящены самому главному, центральному в христианской вере – отношениям Бога и человека, мира и Церкви, веры и культуры, свободы и ответственности.

В этом году портал «Православие и мир» совместно с издательством ПСТГУ предлагают вам вновь окунуться в атмосферу тех лет, когда сквозь глушение и помехи слушатели в СССР неделю за неделей включали свои приёмники, чтобы услышать эти возвращающие к вере беседы. Неделю за неделей, одно за другим литургические события Великого поста – вплоть до Светлого Воскресения Христова.

Беседа «Зов великопостной весны» посвящена евангельской притче о мытаре и фарисее, с которой Церковь начинает подготовку к Великому посту.




Зов великопостной весны

Одна из главных, единственных в своем роде особенностей Евангелия – это короткие рассказы-притчи, которыми пользуется Христос в Своей проповеди и общении с народом. Поразительно же в этих притчах то, что, сказанные почти две тысячи лет назад, в совершенно других, чем наши, условиях, на совсем другом языке, они остаются, так сказать, актуальными, бьют и сегодня в ту же цель, а значит – в наше сердце.

Ведь вот устарели, забыты, канули в небытие книги и слова, созданные совсем недавно – вчера, позавчера. Они уже ничего не говорят нам, они мёртвые. А эти, такие простые с виду, бесхитростные рассказы по-прежнему живут полной жизнью. И слушая их, мы не только каждый раз узнаём что-то о себе, о мiре, о жизни, но чувствуем, как с нами нечто происходит, словно заглянул кто-то в самую глубину нашей жизни и произнёс слова, только к нам, только ко мне относящиеся.

Прослушаем же сегодня притчу, которую испокон веков предлагает нашему духовному слуху Церковь с приближением Великого поста. Великий пост есть время покаяния – переоценки всех своих мыслей и дел, углубления в себя, усилий что-то изменить, улучшить, очистить в собственной жизни.

В этой притче рассказывается о двух людях – мытаре и фарисее. Мытарь был сборщиком налогов – представителем профессии, окружённой в древней Иудее всеобщим презрением, ибо она сопряжена была с взяточничеством, притеснениями, коррупцией и всевозможной неправдой. Фарисеями же назывались ревнители религиозного благочестия, составлявшие очень влиятельную часть иудейского общества. На теперешнем языке мы сказали бы, что притча эта – символический рассказ о важном представителе «ведущего слоя» и мелком, презренном «аппаратчике».

Итак, Христос говорит: Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо, но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! Будь милостив ко мне, грешнику! Сказываю вам, что сей пошёл оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится (Лк. 18:10–14). Вот, следовательно, всего три строчки в Евангелии, а сказано в них нечто вечное – то, что действительно относится ко всем временам и ситуациям.




Но возьмём только наше время и себя самих. Если и есть в основе нашей государственной, общественной, да и частной жизни нечто неизменное, то это, конечно, безостановочное самопревозношение, самоутверждение, или, говоря древним, но опять-таки вечным языком, гордыня. Вслушайтесь в пульс нашей эпохи. Неужели не ужаснёмся мы этой чудовищной саморекламе, бесстыдству самовосхваления, которые так вошли в нашу жизнь, что мы уже почти не замечаем их? Всякая критика, пересмотр, переоценка, всякое проявление смирения – разве не стали они уже не только недостатком, пороком, но, хуже того, общественным и даже государственным преступлением?

Оказывается, любить Родину – значит всё время бесстыдно восхвалять её, унижая родину чужую. Оказывается, быть лояльным – значит провозглашать всё время правоту и безгрешность власти. Оказывается, быть человеком – значит попирать других людей, возвышать себя путем их унижения.

Проанализировав свою жизнь, жизнь своего общества, самые основы его устройства, придется признать, что мiр, в котором мы живём, настолько пронизан грубым бахвальством, что сам того не замечает, ибо оно стало его природой. Да так и сказал один из самых больших и тонких поэтов нашего времени Пастернак: «Всё тонет в фарисействе». И страшнее всего, конечно, что фарисейство это признаётся добродетелью. И, быть может, пора ужаснуться этому, вспомнить слова Евангелия: Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет.

Сейчас тех немногих, которые исподволь, шёпотом говорят и напоминают об этом, влекут в суды или заключают в психиатрические лечебницы. И на них науськивают всех остальных: «Посмотрите на этих изменников и предателей! Они против величия и силы своей Родины, против её достижений! Они сомневаются в том, что наша Родина – самая лучшая, самая сильная, самая свободная, самая счастливая страна! И благодарите её за то, что вы не такие, как эти несчастные отщепенцы!»

Но поймём, что этот бой, этот спор, ведомый сейчас ничтожным меньшинством, есть бой и спор о духовных источниках жизни. Ибо фарисейская гордыня – это не только слова. Рано или поздно она оборачивается ненавистью к тем, кто не согласны признать моё величие, моё совершенство, оборачивается преследованием и террором, ведёт к смерти.

Итак, притча Христа, такая, казалось бы, далёкая от нас и простенькая по смыслу, ножом врезается в самую страшную опухоль современного мiра – опухоль фарисейской гордыни. Ибо пока опухоль эта будет расти, в мiре будут царить ненависть, страх и кровь, что и происходит сейчас. Только вернувшись к смирению – к этой всеми забытой, презираемой и отвергнутой силе, можно очистить мiр. Ибо смирение есть, в первую очередь, признание другого, уважение к нему и, сверх того, умение признать своё несовершенство, раскаяться и тем самым – встать на путь исправления.

От бахвальства, лжи и тьмы фарисейства – к свету и целостности подлинно человеческого, к правде, смирению и любви. Вот призыв этой притчи Христовой, вот зов, первый зов великопостной весны, к которой мы отныне начинаем приближаться.


http://www.pravmir.ru/besedy-....y-audio

Cмириться перед правдой

Первый признак приближения Великого поста в Церкви – чтение за четыре недели до его начала евангельской притчи о мытаре и фарисее. Мытарем в Палестине евангельского времени назывался сборщик налогов, должность которого была cвязана с взятками и всякого рода нечестностью, а потому пользовавшаяся очень плохой репутацией; фарисей же был представителем ведущего общественного слоя.

И вот Христос, Который часто излагал своё учение в кратких символических рассказах, или притчах, сказал следующее: Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь.

Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо, но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже, будь милостив ко мне, грешнику! Сказываю вам, что сей пошёл оправданным в дом свой более, нежели тот, ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится (Лк. 18:10–14).

Так записана эта притча в Евангелии от Луки, так передаётся она из поколения в поколение. Главная тема её, конечно, смирение. Но вот произносишь это слово и сразу же сознаёшь, что оно уже фактически не принадлежит к словарю современного человека как обозначение нравственной ценности. Наоборот – вчитайтесь в современную литературу, печать, вслушайтесь в то, что день и ночь преподносится современному человеку по радио, и вы сразу почувствуете, что наш мiр, мiр XX века не хочет смирения. Воздух, которым мы дышим, пропитан хвастовством: каждый стремится возвысить себя, приписать себе то, что ему не принадлежит, и, главное, всегда и во всём быть правым.

Но зачем далеко ходить за примерами? Вот совсем недавно с шумом и грохотом пронеслись над нами юбилейные торжества (имеются ввиду торжества по случаю 50-летия советской власти, проходившие в СССР в 1967 году — ред.), и, подводя им итоги, хочется спросить: почему все в них построено было на лжи, и притом на лжи элементарной и общеизвестной?

Ни одного поражения, ни одной неудачи, ни одного провала, только успехи, только достижения, только победы! Но ведь даже малому ребёнку известно, что такого непрерывного роста, такого непрерывного улучшения на самом деле не бывает. А если тому же ребёнку известно, сколько за эти пятьдесят лет пролито было крови, сколько миллионов людей умерло от голода, в тюрьмах и концлагерях, то хвастовство это выглядит проявлением какой-то зловещей болезни. И хочется снова спросить: почему же оно так необходимо?

Здесь мы подходим к самому главному. Христианство потому и ставит так высоко смирение, что оно в последнем счете не что иное, как правда, или, точнее, любовь к правде. Хвастовство же необходимо там, где основа всего – ложь, где правды боятся. Ибо система, провозгласившая себя самой совершенной и непогрешимой, не может признать за собой никакого зла, никаких преступлений. И самое страшное в ней то, что она отучает человека от поиска правды, вовлекает его в общую ложь, не допускающую возможности иного.

Вот почему Христова притча о мытаре и фарисее так актуальна: в ней раз навсегда представлены два человеческих пути. Первый воплощен в фарисее – человеке всеми уважаемом и внешне безупречном, второй – в человеке сомнительной нравственности. Между тем, именно фарисей неспособен узнать правду о себе, ибо всецело и до конца отождествил её с собою, со своей добродетелью, возвеличивающей себя и унижающей других. Повинный же во множестве грехов мытарь смиренен, т.е. видит себя в истинном свете, и потому для него всегда возможен путь, закрытый для фарисея, – раскаяние, возрождение, исправление.

Повторим снова: мiр наш пропитан фарисейством, всё в нём держится на обвинении других и на утверждении собственной правоты, но именно потому уходит из него правда, уходит сама возможность увидеть себя в её неподкупном свете, и можно опасаться, что скоро уйдёт совсем. Но христианство всегда знало об этой опасности, ибо оно основано на покаянии, на смиренном приятии всей правды о себе, которым только и возвеличивается по-настоящему человек. И нет для современного человека более спешной, более насущной задачи, чем всеми силами бороться с ложью, захлёстывающей мир.

Для нас, верующих, приближается теперь Великий пост – время переоценок, время возврата к правде о себе и о мiре. И любовь к этой правде нужно восстанавливать прежде всего в себе, в своём сердце. Воцарившемуся в мiре фaрисею мы должны противопоставить мытаря – человека, осознавшего ложь своей жизни и смирившегося перед правдой. И пусть вечные слова притчи Христовой: Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится (Лк. 14:11; 18:14) окажутся призывом к каждому из нас разрубить узел собственного самопревозношения и гордыни.

Публикуемые проповеди представляют слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....m-audio
Прикрепления: 1595618.jpg (59.0 Kb) · 4483361.jpg (66.5 Kb)


Сообщение отредактировал Нина_Корначёва - Воскресенье, 24 Фев 2013, 17:06
 

Нина_КорначёваДата: Суббота, 02 Мар 2013, 22:58 | Сообщение # 6
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Откровение о блудном сыне



Второе подготовительное к Великому посту воскресенье издревле посвящено в Церкви евангельской притче о блудном сыне.

Вот как излагает ее Евангелие от Луки: У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё, пошёл в дальнюю сторону и там расточил имение своё, живя распутно.

Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошёл, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему.

Придя же в себя, сказал: сколько наёмников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; приими меня в число наёмников твоих! Встал и пошёл к отцу своему.

И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против тебя и против неба и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного телёнка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся. И начали веселиться.

Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым. Он рассердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его.

Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение своё с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного телёнка. Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и всё моё твоё, а о том надобно радоваться и веселиться, что брат твой сей был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся (Лк. 15:11–32).

Как и другая притча Христа – о мытаре и фарисее, притча о блудном сыне заключает в себе не просто благочестиво-назидательный рассказ, но главное измерение христианской антропологии, т.е. христианского учения о человеке. И измерение это нужно почувствовать, ибо тут – христианская интуиция человека, его конечной судьбы и назначения. Эта интуиция непримиримо противостоит тому пониманию человека, которое давно уже пытается навязать нам казённая материалистическая идеология.

В христианском понимании человека подлинная его человечность начинается с момента, когда он осознаёт, что удалился от истинной своей природы, с воспоминания его о потерянном рае. Речь идёт, конечно, не о каком-то месте в физическом пространстве, откуда человек был изгнан, а о некоей духовной реальности, которую он ощущает как утраченную. В его душе возникает вдруг светлая печаль о чём-то, быть может не вполне осознанном, – о том лучшем в нём самом, что все время попирается и растлевается в повседневной жизни.

Лучше всего, пожалуй, выразил это Лермонтов в своем бессмертном «Ангеле». Вы помните, конечно, эти строки об ангеле, который нёс душу и воспевал хвалу Богу: «О Боге великом он пел, и хвала Его непритворна была». И далее о душе, запомнившей эту песнь, сказано так:

И долго на свете томилась она,

Желанием чудным полна.

И звуков небес заменить не могли

Ей скучные песни земли.


Так вот, главное столкновение христианства с казённым материализмом происходит именно здесь, в этой точке. Никакой смутной памяти о небе, никакой тоски по высшему и небесно-чистому, никакой печали, никакого чувства утраты казённый материализм не знает и знать не может. Для него никакой раздвоенности в человеке нет.

А между тем только с ощущения этой раздвоенности и начинается для христианства человек, только этой светлой печалью о лучшем в себе он истинно высок, истинно человечен. «Образ есмь неизреченныя Твоея славы, аще и язвы ношу прегрешений». Разбойник на кресте, способный сказать «Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем» (ср.: Лк. 23:42), падшая женщина, волосами своими отирающая ноги Учителя, слёзы несчастного отца, восклицающего: Верую, Господи! помоги моему неверию! (Мк. 9:24), Пётр, отрекающийся от Христа в ночь предательства, но и заплакавший горько – всё Евангелие, всё христианство есть от начала до конца сплошной рассказ, сплошное откровение о блудном сыне, который ушёл на страну далече, прожёг жизнь и вдруг вспомнил об отчем доме: «Встану, пойду, вернусь!» (ср.: Лк. 15:18).

Если христианство говорит так много о падшем человеке, то потому, что знает и помнит высоту, откуда он ниспал, знает и помнит о божественной его природе, об «образе неизреченной славы в нём». И как далеко всё это от плоского и самодовольного оптимизма материалистической идеологии, в которой нет даже места падению, ибо не может падать и изменять своей природе тот, в ком она целиком определена законами экономики и «способом производства».

Мы слышим иногда громкие слова о гуманизме. Но гуманизм начинается с особого определения или, вернее, с особой интуиции, с особого восприятия человека. И в конечном итоге возможны только две его интуиции – религиозная и материалистическая. Первая выводит человека сверху, вторая – снизу; первая подлинную природу человека видит в глубоком вздохе его о потерянном рае – вздохе, которым наполнена всякая подлинная религия, всякое подлинное искусство, где всё и всегда в конечном итоге мольба: «И возжеленное отечество подаждь ми»; другая же всё это отрицает.

И вот в эти подготовительные к посту недели мы снова оказываемся перед выбором, от которого зависит всё.

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....e-audio
Прикрепления: 0722054.jpg (166.0 Kb)


Сообщение отредактировал Нина_Корначёва - Суббота, 09 Мар 2013, 18:23
 

Нина_КорначёваДата: Суббота, 09 Мар 2013, 18:33 | Сообщение # 7
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Мы будем судимы любовью

Беседа «Мы будем судимы любовью» посвящена евангельской притче о Страшном суде, которая читается за две недели до Великого поста, и месту человеческого измерения в мире.



За две недели до Великого поста читается в Церкви евангельская притча о Страшном суде. Враги религии часто ссылаются на неё, да и на само выражение «Страшный суд», как на доказательство того, что религия вообще и христианство в частности держится только страхом, только боязнью загробного воздаяния, что христианин живёт «из-под палки».

Совсем недавно один молодой и, главное, необычайно идеалистически настроенный человек, готовый всю жизнь свою отдать человечеству, сказал мне: «Для чего мне религия? Религия — это костыли, а я могу и должен ходить сам, без костылей». Он, этот молодой человек, под костылями разумел, конечно, саму идею посмертного воздаяния в примитивно-антирелигиозном восприятии. Но так ли это?

Прежде всего выслушаем саму эту притчу, как излагается она в 25-й главе Евангелия от Матфея:


Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую.

Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мiра: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне.

Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице и не послужили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную (Мф. 25:31–46).


Вот что сказано в Евангелии. И не требуется никакой натяжки, никаких ухищрений, чтобы сразу расслышать в сердцевине этой притчи всё ту же заповедь, всё то же откровение, что и в сердце всего христианства — заповедь и откровение любви. Мiр судится, мiр будет судим любовью — вот смысл слов Христа. Но дело в том (и тут-то и ошибаются, вольно или невольно, все разоблачители Евангелия и христианства), что заповедь любви нельзя навязать. Нельзя любить по приказу.

Государство, общество могут насаждать справедливость, но не любовь. Как полюбить не человека вообще, не человечество в целом, а вот этого живого человека на больничной койке, раздетого, голодного, находящегося в заключении? На это ни одно учение, будь то политическое или философское, ответа не даёт. И вот в обществе, которое кричит о свободе, равенстве и братстве, миллионы людей томятся в тюрьмах, призывы к освобождению соединяются с проповедью классовой ненависти и даже слово «любовь» всегда означает одновременно ненависть к кому-то.

Но единственность учения Христа в том, что оно, не призывая ни к свободе, ни к «научной» организации общества, ни к справедливому распределению земных благ, говорит о любви к конкретному человеку, без которой невозможен никакой закон, никакая справедливость. Не случайно великий антихристианин Ницше заявлял: «Любовь к ближнему мы заменим любовью к дальнему». И здесь — главный нерв всей борьбы с религией, источник ненависти к ней всех, кто готовы любить «дальнего», однако во имя этого «дальнего» кровью заливают землю, сея на ней ненависть и страх.

Но как всё же полюбить своего ближнего? На этот вопрос и даёт ответ притча о Страшном суде. Она как бы говорит: «Если вы в распятом Учителе узнали образ подлинного Человека, если в словах Его услышали истину о жизни, если в жизни Его увидели свет, то сумеете в каждом человеке всегда, при всех обстоятельствах разглядеть единственное и неповторимое лицо Христово. «…Я был в темнице, и вы пришли ко Мне, Я был болен, и вы посетили Меня…» Отождествление Христа с каждым человеком, которое любого из людей наделяет особой, исключительной ценностью и открывает для нас возможность его полюбить — вот главный смысл притчи о Страшном суде и одновременно — сердце христианства.

Спор между христианством и отвергающими его учениями есть спор о человеке. Для этих учений, обещающих рай и свободу на земле, человек — всегда только средство и никогда не цель, а отсюда — полное подчинение, полное сведение человека к целям, которые лежат вне его. Для христианства же человек — всегда цель, всегда центр, всегда то, ради чего существует мiр, всегда то, что не может быть сведено к средству. И Страшный суд — всего лишь конечный вопрос, обращенный к каждому и судящий нас судом любви: «Кого ты любишь, какой любовью наполняешь свою жизнь?»

Вот почему когда наступает время, приближающее нас к переоценке жизни, раскаянию и исправлению, когда вновь оказываемся мы на пороге Великого поста, этой весны обновления, Церковь предлагает притчу о Страшном суде.

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....u-audio

И нет суда страшнее

Беседа посвящена евангельской притче о Страшном суде, которая читается за две недели до Великого поста, милосердию и любви к ближнему.



За неделю до Великого поста читается в церкви притча Христова о Страшном суде.

Прослушаем её. Христос говорит:

Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую.

Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мiра: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне.

Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице и не послужили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную (Мф. 25:31–46).


Вот притча Христова. Теперь зададимся вопросом: что сказано нам в ней, в чём сущность этого суда, который от века называют Страшным? В слово «суд» мы привыкли вкладывать вполне определённый и именно устрашающий смысл: суд для нас — это грозный трибунал, применяющий к нам безличный и отвлечённый закон; суд — это наказание или оправдание. Но ничего этого нет в этом последнем суде Христовом, и если он, как мы всегда называем его, Страшный, то по какой-то другой причине. Ибо не ясно ли, что судьёй и законом оказывается здесь не какая-то абстрактная норма, а только одно: любовь.

В самом деле, с обыденной точки зрения можно преспокойно прожить всю жизнь, быть уважаемым членом общества, иметь чистую совесть, не знать даже, где помещается суд и судьи, и при этом ни разу не накормить голодного, не одеть бедного, не посетить больного или заключённого в тюрьме. Ибо никакой человеческий закон не требует от нас ничего подобного.

Напротив, нам со всей определённостью говорят сегодня, что это дело не наше, а соответствующих органов или инстанций, которые занимаются голодными и бедными, больными и заключёнными: «Не вмешивайтесь, себе дороже станет!» Закон, следовательно, ничего не говорит о любви, он просто игнорирует её. Больше того: любовь может привести нас к тому, что считается иногда нарушением закона. Об этом хорошо знал Пушкин, который в своем «Памятнике» поставил себе в заслугу то, что он «милость к падшим призывал».

Нет, здесь, очевидно, другой суд и другой закон. И первое, что говорит нам своей притчей Христос, — это то, что любовь выше всякого закона, выше всякого суда. В этом беспощадная правда Евангелия. Можно всю жизнь прожить, не нарушив ни одного закона, и всё же быть преступником в глубочайшем смысле этого слова, ибо не закон делает нас людьми и мiр наш человеческим мiром, а любовь, и только любовь.

Законом может прикрыться любой мерзавец и им оправдать своё равнодушие к людям, безучастие к их страданию, страх перед начальством и, наконец, простой эгоизм. И вот эту маску псевдозаконности и срывает Христос, устанавливая в мiре высший закон любви, с которым отныне соизмеряется всякий закон и всякий суд.

Второе, о чём говорит нам притча Христова, то, что мерилом всего в нашей жизни является человек, человеческая личность. Не отвлечённое «человечество», не призрачное «общество», не интересы государства, партии и коллектива, а живой человек. Всё остальное можно уважать, признавать из страха или послушания, но любить настоящей любовью можно только живого и конкретного человека, который был голоден, был болен, был в темнице.

И снова перевёрнуты все наши привычные взгляды и представления. Мы судим человека во имя и от имени отвлечённых начал — государства, общества, коллектива. Но на суде, о котором рассказано в притче Христовой, всё это судится в свете личности. Человек, сидящий в темнице, может быть преступником, но остаётся человеком и на него направлена любовь Божия. И так во всём.

Наконец, последнее: почему, откуда эта любовь, это сострадание, эта невозможность оставить любого человека в беде? Христос отвечает и на это: «Я был, — говорит Он, — в темнице; Я был болен; Я голодал, и вы помогли Мне». Никакое государство, никакое общество, никакой земной коллектив не может быть источником этой личной любви. Но если мы однажды увидели Христа, вслушались в Его слова, вдумались в Его жизнь и Его учение, то мы знаем несомненным и абсолютным знанием, что каждый человек — Его брат и друг и потому — мой брат, мой друг.

Он перестал быть для меня безымянным незнакомцем, ибо его вечной любовью возлюбил Тот, Кого люблю я. Любя Христа, я не могу не любить Его любовью. И вот всё в мiре становится личным, все в мiре светится и судится любовью, и эта Божественная любовь есть действительно самый страшный из всех судов.

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.


http://www.pravmir.ru/protopr....e-audio
Прикрепления: 9756725.jpg (46.3 Kb) · 5270680.jpg (35.8 Kb)


Сообщение отредактировал Нина_Корначёва - Воскресенье, 10 Мар 2013, 13:28
 

Нина_КорначёваДата: Пятница, 15 Мар 2013, 20:53 | Сообщение # 8
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Ставка на высшее



Снова приблизились мы к Великому посту — к тем семи неделям, что предшествуют радостному и светлому празднику Пасхи и в которые призываемся мы углубиться в себя, в своё сокровенное «я» и там, на глубине, оценить свою жизнь, увидеть её в свете истины, добра и красоты, извечно изливаемых образом Христа.

Пост — время покаяния. Но покаяние в самом глубоком смысле и означает именно такую переоценку, способность увидеть себя по-новому, оглянуться на свою жизнь. Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 4:17) — с этих слов, с этого призыва началась проповедь Христа. И это потому, что именно Его пришествие и наша встреча с Ним делают возможными настоящее раскаяние, настоящее обновление. Только в свете абсолютно чистого и прекрасного способны мы по-настоящему разглядеть собственную нечистоту и безобразие. А пока сидим в темноте и грязи, пока воспринимаем их как норму, истинная переоценка жизни невозможна.

Вот приближается к нам время, которое Церковь в своих молитвах называет «весною постною», временем очищения, временем собирания каждым из нас самого себя для проверки, для суда над собой, для нового раскрытия внутреннего нашего взора свету и истине. И начинается оно с Прощёного воскресенья. Ибо в самый канун Великого поста верующие просят друг у друга прощения, по слову Христову: «Если не будете прощать друг другу, не простит и Отец ваш Небесный прегрешений ваших» (ср.: Мф. 6:15).

Что это — форма, обычай, один из бесчисленных религиозных обрядов, совершив который человек с чувством исполненного долга возвращается к прежнему? Мы так далеко отошли от духовного видения жизни, что не понимаем уже, в чем смысл этого прощения и почему всегда составляло оно непременное условие всякого настоящего обновления и одухотворения жизни.

Итак, что значит простить? Ибо есть разные виды прощения. Бывает, что на какую-нибудь гадость, сделанную нам другим человеком, мы реагируем приблизительно так: «Ну что, в сущности, с него спрашивать? Он не заслуживает даже моей обиды, и потому я охотно прощаю его». Здесь, конечно, нет никакого прощения, но лишь чувство презрения, основанное на сознании своего нравственного превосходства, т. е. на гордыне. И, конечно, не к такого рода прощению, вытекающему из низкой оценки людей, призывает нас Христос.

Но иногда прощаем мы по-другому: «Я вас прощаю, — говорим мы тому, кто так или иначе обидел нас, — и ничего против вас не имею, но видеться и поддерживать с вами какие бы то ни было отношения больше не желаю». Но и это, конечно, не прощение, ибо вычеркнуть человека из собственной жизни («Вы для меня отныне не существуете!») сравнимо в духовном плане ни больше ни меньше как с убийством. И потому, чтобы уразуметь силу и глубину истинного прощения, нужно начать не с прощения нами чужих грехов, а с прощения наших грехов Самим Богом, ибо весь смысл христианства именно тут — в прощении Божием, воссиявшем человеку от Христа.

Но почему же Бог прощает нас, почему Христос простил нас? Ведь не в силу же того презрения, о котором мы только что говорили; не потому, что по сравнению с Ним мы и в самом деле малы, низки, не заслуживаем никакого внимания! Нет, нам сказано: Так возлюбил Бог мiр, что отдал Сына Своего единородного (Ин. 3:16). Прощение — от любви, но любовь исключает, конечно, и то вычёркивание человека из нашего сердца, в котором мы часто видим сущность прощения.

И вот важно, бесконечно важно понять, что настоящее, полное, истинно Божие прощение возможно лишь там, где человек признаётся носителем Божественного образа, объектом Божественной любви. Бог любит и прощает грешника не потому, что тот мал, слаб и ни на что доброе не способен, а потому, что никакой грех не способен до конца затемнить в человеке его божественное происхождение и призвание. Прощение направлено не на грех, не на зло, ибо христианство никогда не признавало их неизбежности и «нормальности», а на человека. И вырастает оно из веры в то, что человек — не то, чем он стал, а нечто бесконечно высокое и к высокому призванное.

Поэтому, когда мы в начале поста просим друг у друга прощения, это означает не то, что мы махнули рукой на чужие грехи и недостатки, а то, что мы не соглашаемся свести человека к его грешной видимости и верим, что зло и неправда не есть подлинная его сущность. Вот почему прощение несёт в себе силу возрождения и обновления, вот почему оно возвышает и прощающего, и прощённого, вот почему в нём зажигается огонь новой и светлой жизни. Ибо прощение — это вера в непобедимость добра и света, это ставка на высокое и чистое в человеке, это призыв к себе самому и к другому подняться над тем, что стало, увы, «нормальным» состоянием нашего бытия, встретиться там, где мы обычно уже не встречаемся, это акт истинного творчества. И как не хватает в нашем мiре силы и победы прощения! Как не хватает в нем освобождающего огня веры в человека — веры, из которой только и может по-настоящему родиться прощение!

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....e-audio

Приступая к подвигу

Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших (Мф. 6:14–15). Эти слова Христа слышим мы в канун Великого поста. Ими призывает нас Церковь начать подвиг самоуглубления, внутреннего очищения, покаяния, возврата к Богу.

Эти слова о прощении мы слышали столько раз, что как бы оглохли к ним. Но вот стоит только на секунду вдуматься, вслушаться, стряхнуть с себя внутреннюю к ним привычку, как они снова поражают нас, ударяют прямо в сердце и совесть, становясь устрашающими. Ибо здесь необычайно просто и при этом неумолимо сказано, что от нашего прощения всецело зависит и прощение нас Богом. Если не простим мы — не простит нас Бог. И тогда ненужным и бессмысленным становится всё остальное — молитвы, посещение храмов, отвлечённые размышления о Боге и жизни, или, иными словами, сама религия.

А если так, то первое, о чём следует задуматься в дни, когда к такой вдумчивой самопроверке призывает нас Сам Бог, — это о прощении. «Прощение» — такое простое как будто слово. Всё здесь, казалось бы, так ясно: простить — значит больше не сердиться, не желать отомстить, «ничего не иметь», как мы часто говорим, против другого. Но стоит опять немного подумать, и окажется, что можно всего этого достичь — не сердиться, не желать отомстить, не жить обидой и т. д. — и всё же не простить, как призывает к этому Христос. В чём же тут дело? В чём истинная сущность прощения?

Заметим для начала, что все внутренние состояния, которые я только что перечислил и в которых мы обычно видим прощение, определяются нами в отрицательных выражениях, через не — не сердиться, не хранить обиды в сердце и пр. Но в том-то и дело, что даже тысяча отрицаний не даст хотя бы одного утверждения. Или, иными словами, отсутствие одного ещё не означает присутствия другого. Отсутствие ненависти не есть любовь, как и отсутствие гнева не есть примирение. Разве не знаем мы на страшном и горьком опыте собственной жизни, что равнодушие, например, может быть страшнее вражды и ненависти?

Апостол Павел начал с того, что возненавидел Христа и боролся с Ним. И вот сама эта ненависть, которая на деле была порождена слепотой и блужданием впотьмах, обернулась в нём такой верой, такой любовью ко Христу, что они до сих пор обжигают нас словами его посланий. Но сколько было тогда и таких, кто, не испытывая ненависти к Христу, были, тем не менее, заняты лишь собой и попросту не заметили Его, а если и заметили, то отвернулись. В Пилате, который предал Христа на распятие, не было ни ненависти, ни мстительности, ни обиды, но лишь безмерное равнодушие.

Но как часто именно равнодушие, именно внутреннее отчуждение выдаётся нами за прощение! Как много в нашем языке слов и выражений, кажущихся безобидными, но являющих, если вдуматься, страшную сущность такого псевдопрощения. «С него взятки гладки, — говорим мы про кого-нибудь. — На нём можно поставить крест, на него можно махнуть рукой, на него даже сердиться не стоит» — и т. д., и т. д. Или ещё так: «Я вас прощаю, но никакого дела с вами иметь не желаю. Я вычеркнул вас из своей жизни».

Но разве это то прощение, о котором говорит, к которому призывает нас Христос? Разве к такому равнодушию, вычёркиванию из жизни, отсечению призваны мы? Нет, конечно. И даже можно сказать больше: пока есть гнев — есть ещё надежда. Даже ослеплённый гневом, я всё ещё принимаю человека всерьёз, он всё ещё существует для меня, и потому сам гнев может быть претворен в примирение, воссоединение и обновление. Но где начинается равнодушие, там воцаряется смерть. Ад — это равнодушие всех ко всем, уход каждого в себя и тем самым — в страшное одиночество духовной смерти. Поэтому нужно со всей твёрдостью сказать: прощение от равнодушия и презрения — уже не прощение, а карикатура на него.

Настоящее прощение есть прежде всего приятие человека до конца и всерьёз, возврат к той глубине, на которой познаётся единственность и потому неповторимая ценность каждого человека как Божия творения, как носителя образа Божия, за кого умер на Кресте Сам Христос. Настоящее прощение — в том, чтобы увидеть человека таким, как видит и любит его Бог.

«Всякий из нас за всё перед всеми виноват» , — сказал Достоевский. Всякий из нас, увы, повинен прежде всего в том страшном равнодушии всех ко всем, которое превращает всю жизнь, весь мiр в одиночество, вражду, недоверие, страх. И этому смерть несущему равнодушию как раз и противостоит преодолевающее и побеждающее его прощение. И потому оно — всегда от Бога, ибо Бог прощает нас не оттого, что «с нас взятки гладки», не оттого, что Он махнул на нас рукой, а оттого, что Бог есть любовь (1 Ин. 4:8) и ничто не может любовь эту разрушить, она же, напротив, может победить, воссоздать, обновить и воскресить собою всё. И только когда узнали мы эту обращённую на нас, на меня, на каждого всепрощающую любовь Божию, рождается и в нашем сердце чудо всех чудес — прощение. И каким светом, каким небесным счастьем загорается тогда наша жизнь!

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....1-audio
Прикрепления: 6353008.jpg (14.8 Kb)
 

Нина_КорначёваДата: Понедельник, 18 Мар 2013, 23:19 | Сообщение # 9
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Основано на любви



Последнее воскресенье перед Великим постом искони называлось в Православной Церкви Прощёным. Вечером этого дня верующие, по обычаю, просят прощения друг у друга, чтобы вступить в пост примирёнными, свободными от всех недоразумений и обид. В евангельском чтении того же дня звучат слова Христа о прощении: «Если не простит каждый из вас, то и Отец ваш Небесный не простит вам прегрешений ваших» (ср.: Мф. 6:15; 18:35).

Прощение… Слово это привычное. Но вот повторяешь его мысленно несколько раз, и оно вдруг начинает звучать странно и непривычно. Внезапно понимаешь, что прощения почти и нет совсем в нашем мiре, в нашей жизни; что слово это мало чему теперь соответствует. Взять хотя бы для примера всю область международных отношений, всё, о чём ежедневно пишут газеты, о чём безостановочно вещает радио. Сколько во всём этом псевдоправедного гнева, сколько воплей о правах и их защите, о врагах и угрозах со стороны, сколько самолюбования, самоутверждения, самовосхваления!

Никому, я думаю, в голову не пришло бы сказать от имени государства, страны, народа примерно следующее: «Мы виноваты, простите нас, забудем прошлое, начнём все заново!» Такое предложение показалось бы неслыханным, невозможным как умаляющее национальную гордость, наносящее урон нашей чести. Никто никогда не бывает неправ, ибо никогда никого не обижает, не утесняет. Виноват всегда кто-то другой. Но и этот другой тоже надрывается, доказывая свою правоту.

Если внутренне отстраниться от всего этого шума, от всего этого словоизвержения, к которому мы так привыкли, мiр покажется сплошной вакханалией праведного негодования. Но ясно, что всё это ложь и что ложь эта заводит в нравственный тупик, в котором и пребывает сейчас человечество. Нет прощения между народами, но нет его и между людьми. И тут тоже сама возможность и необходимость, сам дух прощения постепенно выветриваются из человеческих отношений. Тут тоже царствуют голый формализм прав и их защиты. И всё это ещё дальше заводит в какую-то ледяную пустыню, где не остаётся места простоте и теплоте, живой встрече человека с человеком.

Поэтому христианское благовестие о прощении, сама мысль о прощении как краеугольном камне человеческой жизни снова оказывается чем-то новым, неслыханным. В это нужно вдумываться, это нужно заново раскрывать в себе усилием совести, усилием воли. «И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим» – в этой мольбе о прощении, в этой тоске по примирению и воссоединению заключено сердце христианства.

Что такое прощение? Это вовсе не обычная наша снисходительность: «Ты, мол, так плох и слаб, что уж с тебя требовать!» Снисходительность основана на презрении, в лучшем случае – на равнодушии. Но прощение не есть и оправдание зла. С этой точки зрения, пословица «Все понять – все простить» – не христианская пословица. От того, что мы понимаем причины, приведшие к злу, зло не перестаёт быть злом, не становится добром. Зло никогда нельзя оправдать. Это значило бы снять с человека ответственность, лишить его свободы. Каковы бы ни были объяснения и оправдания, сколько бы ни было так называемых «смягчающих обстоятельств», свободный человек не хочет такого прощения – прощения, которое означало бы, что он всего лишь игрушка каких-то сил и причин, над которыми сам не властен.

Таким образом, христианскую идею прощения очень важно не смешивать с унижающими человека установками: презрением, равнодушием, детерминизмом. Глубина, красота и, можно сказать, парадокс христианского прощения в том, что в нём нет как раз ни йоты презрения и снисходительности. Оно основано на убеждении, что, сколько бы ни падал, сколько бы ни порабощал себя злу человек, не в этом падении и порабощении настоящая его сущность. Иными словами, христианское прощение основано на любви. А любовь – это и есть, прежде всего, вера в человека, и притом в каждого, вера в то, что каждый имеет в себе – пусть глубоко погребённое и забытое – светлое стремление, чистую первооснову личности.

В Евангелии есть рассказ о том, как к Христу привели женщину, застигнутую в прелюбодеянии, которую по обычаю того времени собирались побить камнями. Её привели к Христу, чтобы попытаться поймать Его на слове. С одной стороны, закон требовал наказания за преступление, а с другой – люди, желавшие поймать Христа на слове, знали, что Он учил о любви и прощении. Итак, что же Он сделает? Если поступит по закону, то где же любовь и прощение? Если пойдёт против закона, то где же Его учение о чистоте, несовместимой с преступлением против нравственности?

А Христос сказал: «Кто из вас без греха, пусть первый бросит в неё камень». А Сам, нагнувшись, чертил что-то на земле. Никто не бросил камня, и все один за другим ушли. Оставшись наедине с грешницей, Христос спросил: «Где же те, кто осуждали тебя?» И услышав, что все ушли, сказал: «И Я не осуждаю тебя. Иди и больше не греши» (ср.: Ин. 8:7–11). Поразительно в этом евангельском рассказе то, что Христос не принял ловушки, которую готовили для Него враги. Он не нарушил закон, ибо не сказал, что женщина эта невиновна и не заслуживает наказания. Но Он не нарушил и заповеди любви. Христос перенёс весь вопрос из плоскости закона и отвлечённой морали в плоскость личного отношения к этой женщине, к этому человеку. Он простил её и тем самым как бы сказал: «Я верю, что этот грех, это преступление – не настоящая твоя сущность, Я верю, что ты сама осудила их, Я верю, что ты хочешь и можешь исправиться». Это прощение было актом веры в неё, и эта вера была началом не только её возрождения, но и возрождения тех, кто во имя формального принципа готовы были осудить и убить.

Вот такое прощение, основанное на таком подходе к человеку, на вере в него и любви к нему, необходимо нам сейчас, как воздух.

О нём говорит, к нему призывает нас Прощёное воскресенье – к тому, чтобы каждый из нас перенёс своё отношение к другому на ту глубину, где оно только и становится подлинно человеческим. О, если бы в наш мiр самоутверждения и псевдоправедности ворвался благостный и освобождающий дух прощения!

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....poverit

Дверь в иное измерение



«Если вы не простите друг другу прегрешений, то и Отец ваш небесный не простит вам прегрешений ваших» (ср.: Мф. 6:15, 18:35; Мк. 11:26). Эти слова звучат в храмах Прощёным воскресеньем – в последний день перед Великим постом. Но если есть на свете поступок или состояние наименее распространённые, то это, вне всякого сомнения, прощение. И если не читать Евангелие, если не иметь никакого представления о Христе и Его учении, если ограничить свое мировосприятие тем, о чём пишут газеты, то можно, наверное, прожить жизнь, так и не узнав, что такое прощение, почему оно хорошо и так необходимо.

Итак, почему же из всего, что вошло в мiр с христианством, способность прощать, призыв к прощению были на протяжении веков самой сердцевиной христианского мироощущения?

В той системе мыслей и чувств, которую нам стараются всеми силами привить с колыбели на протяжении более чем пятидесяти лет, прощению не только нет места, но оно отождествлено с изменой и подлостью. «Классовый враг», «враг народа», «враг прогресса» – этими выражениями пестрит любой печатный текст (и теоретические труды по марксизму, и газеты, и агитационные брошюры), они стали ключевыми, обосновывающими подход ко всему на свете. И, конечно, не случайно, что в обществе, построенном на этих понятиях, на этой идеологии, донос возведён в ранг добродетели, слежка всех за всеми приравнена к патриотическому долгу, а вражда стала принципом и двигателем жизни.

Но тогда неудивительно, что общество это (или, вернее, те фанатичные идеологи, которые держат это общество в ежовых рукавицах) больше всего на свете боится именно Евангелия и Его провозглашает главным своим врагом. Ведь чуть ли не с первых страниц этой книги входят в сердце наше неслыханные слова: «Вы слышали, что сказано древним: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: любите врагов ваших! Благословляйте ненавидящих вас! Прощайте проклинающим вас! Если вы не простите, и вам не будет прощено» (ср.: Мф. 5:27, 38, 44). И с этими словами входит образ совсем иной жизни, иных взаимоотношений между людьми, иной основы всего.

В романе Лескова «Соборяне» есть удивительное место. В маленьком городе, измученном голодом, какой-то таинственный злоумышленник грабит могилы на кладбище. Наконец его ловит тамошний дьякон Ахилла, человек богатырской силы и крайнего легкомыслия, весельчак и балагур. Злоумышленником оказывается мещанин Данилка, бездельник и плут. Отвергнутый всеми, он с голодухи принялся грабить могилы. Местные власти, полиция, даже духовенство в восторге от поимки преступника и уже собираются отправить его в тюрьму, но тут появляется всё тот же Ахилла и почти насильно освобождает Данилку. Ахилла болен, в жару; он, может быть, не понимает, что делает и что ему самому потом грозит суд. Но сейчас, сквозь захватившую его лихорадку, он повторяет одно: «Надо простить!»

Тут вскрывается та трагическая глубина жизни, которой никогда не понять людям, упорно твердящим о классовых и иных «врагах». Да, конечно, враг, да, конечно, преступление, да, конечно, общество должно себя ограждать, защищать – всё это справедливо и бесспорно. Но помимо всех этих утверждений есть и другое, которое, не отрицая их, поднимает нас на какую-то сияющую высоту – простить! Ибо в том-то и дело, что по таинственной логике Христовой прощение нужно не столько прощёному, сколько самому прощающему. Оно нужно мне, потому что возвышает меня, а следовательно и мой мiр, в иное, духовное измерение, которое одно может вывести человека из страшного детерминизма вины и мести, привести виновного не только к законному наказанию, но и к нравственному возрождению.

В 1881 году после убийства императора Александра II молодой доцент философии Владимир Соловьёв с кафедры Московского университета, говоря о цареубийцах, произнес эти знаменитые слова: «Царь, – сказал он, – может их простить. Царь должен их простить». Этими словами он требовал от царя и общества, чтобы они поднялись на недосягаемую нравственную высоту и таким образом изнутри разрушили ту ненависть, последний довод которой – всегда кровь и смерть, «око за око, зуб за зуб».

Соловьёв знал, что он требует невозможного. Но важно то, что этот призыв прозвучал; важно то, что именно им, этим призывом, жила и светилась вся великая русская литература, насквозь пронизанная состраданием и прощением. Важно то, что этот призыв к прощению определил мировоззрение целой эпохи, целого общества. Пусть он был малодействен, пусть жизнь, реальная жизнь так часто изменяла ему. Пока он не отрицался официально, пока можно было сослаться на него как на высший закон жизни, мiр оставался человечным, в нём ясно ли, тускло ли, но светился свет, которым мiр этот жил, сам того зачастую не зная.

И потому так страшно и так холодно жить теперь, когда прощение выброшено из обихода даже как самый отвлечённый принцип, когда открыто и официально провозглашается, что в основе жизни и прогресса – только вражда, что только отрицанием всякого прощения и держится общество.

И вот, несмотря на все это, наступает опять Прощёное воскресенье. Пусть в храме малая горстка людей, но она услышит вечные слова: «Прощайте! Если не простите, не простится и вам». Наступает снова тот удивительный вечер, когда после впервые произнесённых священником слов великопостной молитвы: «Даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего» мы будем просить друг у друга прощения, а хор – петь пасхальные песнопения, провозглашая ту ни с чем не сравнимую, поистине пасхальную радость, которая входит в наше сердце и в жизнь всего мiра всякий раз, когда мы прощаем.

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....u-audio
Прикрепления: 2443707.jpg (51.0 Kb) · 0492292.jpg (35.1 Kb)
 

Нина_КорначёваДата: Суббота, 23 Мар 2013, 20:39 | Сообщение # 10
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Молитва прп. Ефрема Сирина: о праздности и унынии



Для большинства верующих людей Великий пост, т. е. семь недель, предшествующих Пасхе, — это прежде всего короткая молитва, связанная с именем преподобного Ефрема Сирина, одного из учителей восточного христианства в IV веке нашей эры. Молитва эта повторяется в конце каждого великопостного богослужения, верующие произносят её за домашней молитвой. Про неё можно сказать, что она лучше, проще и короче всего выражает смысл и дух того, что христиане на протяжении столетий называют Великим постом. И поскольку мы вступили в великопостные дни, в эту весну духовную, вдумаемся в её смысл.

«Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми. Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему. Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь».

Старинный язык, необычные слова, отдающие древностью и всем тем, что так чуждо, так удалено, казалось бы, от нашей повседневной жизни… Но попробуем пробиться сквозь этот пласт древности к смыслу и существу. Примерно так лет пятьдесят-шестьдесят назад учёные специалисты научились снимать с древнерусских икон пласты пыли и накипи, и то, что казалось тёмным — настолько, что знаменитый писатель Розанов даже книгу свою о Православии назвал «Тёмный лик», — вдруг неожиданно засияло и загорелось поразительными красками, необыкновенной радостью и светом, коренным образом изменившими всё наше представление не только об иконах, но и о самом духовном стиле Православия, всей древнерусской религиозности. «Взыграние красок» — так был определён этот стиль.

То же самое можно и нужно проделать не только с иконами, но и с другими основными выражениями нашей веры. Враги хотят загнать её в музей, окончательно отождествить в сознании людей с древностью, с отжившими идеями и чувствами, показать «воочию» её ненужность. Но так ли это? Вернёмся к молитве святого Ефрема Сирина, снова вслушаемся в её слова, в эту простейшую просьбу человека, осознавшего вдруг неправду своей жизни и то, что неправду эту составляет. «Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми». Вот первое: «Не дай мне, огради, защити, избавь!»

От чего? От таких с виду простых недостатков, такой, казалось бы, мелочи — от духа праздности. «Какая же, — скажет современный человек, — у нас праздность, когда каждый изнемогает от работы, когда темпы жизни ускоряются, когда немного праздности и есть, казалось бы, то, что нам больше всего нужно?»

Но в том-то и дело, что слово «праздность» по-настоящему совсем неоднозначно с бездельем и с физическим отдыхом от работы. Слово «праздный» означает прежде всего «пустой»: «От духа пустоты избавь меня!» И вот сразу нам указана самая страшная болезнь человеческого духа — пустота. Да, мы работаем, спешим, день и ночь суетимся, но в чём смысл всей этой спешки и суеты? Не бывает ли так, что, когда мы на минуту неожиданно останавливаемся, в наступившей вдруг тишине так ясна становится пустота и бессмыслица нашей жизни? И вспоминается страшная в своей правдивой простоте строчка поэта: «Жизнь прошумела и ушла» .

И может быть, оттого мы и глушим себя работой, оттого, может быть, и весь мiр вокруг нас так шумит и грохочет, что все хотят скрыть от себя и от других эту бездонную пустоту. Во имя чего, зачем? И вот, углубляясь в себя и в свою жизнь, мы просим спасти, защитить, избавить нас от первоосновы всякого зла — от пустоты, от той страшной опустошённости души, в которой так часто пребываем.

«От духа праздности, уныния». За праздностью и пустотой как неизбежный результат следует уныние. Почему все учители духовной жизни, все мудрецы, задумывавшиеся над природой человеческого духа самым страшным грехом, самым непоправимым злом в человеке всегда считали именно уныние? Что такое уныние? Разве не знаком каждому из нас странный упадок душевной энергии, беспричинная тоска, которая внезапно пронизывает собой всё наше существо, так что самый сияющий и лучезарный день становится мрачным? Мы говорим тогда: «Опускаются руки». И действительно, всё никнет, всё «опускается» и в душе воцаряются сумерки. Это и есть уныние.

Хорошо, если мы вовремя спохватимся, соберёмся с силами или попросту заглушим это уныние работой, опьянением — чем угодно. Но оно вернётся, оно всегда где-то рядом, выжидает удобной минуты, грозит из-за угла. Оно вернётся, потому что каждый человек на самой последней глубине души знает, хотя и скрывает это знание сам от себя, сколь бессмысленна жизнь, обрывающаяся в смерть. «Мы все спрашиваем, спрашиваем, — писал Гейне, — пока комок земли не заткнёт нам горло. Но разве это ответ?»

И когда это знание пробивается наружу сквозь шум и суету жизни, какой бессмыслицей кажется всё кругом, какой суетой, ненужной и бесплодной! Как писал Пастернак: «И мы по квартирам пройдём с фонарём, и тоже поищем, и тоже умрём» . И отсюда наша мольба: «Избавь нас от уныния!» И это не от беспомощности, не от страха, как думают враги религии; мольба эта учит человека тому единственному, что достойно его: не прятаться, но встретить уныние лицом к лицу, чтобы преодолеть.

И теперь — «любоначалие». Молитва переходит к другой плоскости человеческого существования, к другому истоку его трагизма. Любоначалие — не просто любовь к власти, к начальствованию над другими. В таком простом и чистом виде оно встречается, быть может, не так уж и часто. Но в другой, куда более глубокой форме любоначалие свойственно каждому из нас и составляет источник страшной неправды.

Любоначалие — это отношение к другому как к объекту пользования, или, иными словами, подчинение всего и всех моей пользе, моим интересам и в конечном итоге — мне самому как высшей и единственной ценности. И потому молитва вооружает нас против любоначалия. О нём, как и о дальнейших её прошениях, мы и будем говорить в следующей нашей беседе.

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....a-audio

О любоначалии

В прошлой беседе я задал вопрос: может ли молитва святого Ефрема Сирина — судя по всему, центральная для христиан (ибо она повторяется священником и верующими день за днем) — иметь смысл и значение для современного человека? И чтобы ответить на него, предложил вдуматься в отдельные прошения этой молитвы. Мы видели, что уже первые два прошения, об избавлении от духа праздности и уныния, имеют дело не с какими-то поверхностными и случайными явлениями, и главное, не с какими-то мелкими недостатками, а с чем-то поистине глубинным — с опустошённостью души и унынием, которые ведут к помрачённому и циничному восприятию самой жизни.

Сегодня мы пойдём дальше. На следующем месте в великопостной молитве стоит «любоначалие». Опять архаичное с виду слово, опять что-то предельно чуждое умственным и духовным интересам «современного человека»… Ну, а если вдуматься? Не станет ли сразу же очевидно, что это древнее слово или, вернее, обозначаемое им явление составляет загадочную и одновременно страшную пружину всей современности действительности, служит ключом к нашей (как, впрочем, и ко всякой другой) эпохе? Не к глубокой древности, а к недавним временам относятся, на нашей памяти, всё ещё запуганной и израненной, лежат они, страшные десятилетия такого любоначалия, какого, пожалуй, не видел мiр.

Имя этому любоначалию — Сталин и сталинизм. Целые века ещё, наверное, будут разгадывать историки страшную тайну этого явления, искать ему какое-то рациональное объяснение, выводимое из всякого рода объективных и субъективных причин. А Церковь тысячелетие назад уже объяснила его, указав самым кратким и простым образом те духовные причины, ту последовательность внутренних состояний, которые к нему приводят. И перечисляет их в своей великопостной молитве как опустошённость, уныние, а затем и неизбежное любоначалие, т. е. страсть, неудержимая страсть к власти.

Чего, собственно говоря, хотел Сталин, чего добивался он с безумной страстью? Абсолютной власти над всеми остальными людьми, безраздельного признания его не просто политическим вождём, но «корифеем и учителем» во всех мыслимых областях жизни. К чему всё это привело? К всеобщему ужасу и кровавой бессмыслице, до сих пор потрясающей воображение.

Нам говорят: мания величия. Но откуда она, эта мания? Ответ напрашивается сам собой. Тайно, но неудержимо вырастает она из той самой пустоты, из того самого уныния, о которых говорит первое прошение великопостной молитвы. Если нет у человека идеала, принимаемого извне и свыше как непреложное вдохновение и норма, как внутренний и самоочевидный закон, который говорит: «Это — добро, это — зло», тогда рано или поздно такой нормой, таким законом становится он сам. И с этой точки зрения Сталин — не исключение. В каждом из нас дремлет маленький сталин, и сталинизм предстаёт как явление повседневное.

В том состоянии духовной опустошённости, в том циническом унынии, которым уничтожается всякое вдохновение добра, остаётся в душе лишь голое желание поставить во главу всего, сделать единственным содержанием жизни собственное «я». Сталин — исключение лишь в том смысле, что осуществил это в планетарном масштабе, сделав свое «я» содержанием и нормой жизни для многих миллионов людей. Но разница тут в количестве, не в качестве. Если нет в моей жизни Господа и Владыки, то господом и владыкой делаюсь я сам. Отсюда другая сторона любоначалия — отказ в самостоятельном существовании всем другим.

В любоначалии нет даже проблеска радости и счастья. Сам факт, что есть на свете некто, живущий по-своему, становится для одержимого любоначалием источником постоянного страха, тревоги и тёмной злобы. Это состояние может выражаться в презрении к людям, в равнодушии к их судьбе, к исчезновению чувства простой человеческой солидарности, а проще — к выпадению из любви. И оно же способно толкнуть на путь активного и даже, как в случае Сталина, судорожно-патетического уничтожения чужой личности, к стремлению растоптать её, оставив лишь тенью моей собственной жизни.

И вот, говоря о любоначалии, почти автоматически приходишь к последнему «отрицательному» прошению великопостной молитвы, которое говорит о духе празднословия. Ибо если что можно сравнить с кровавой жестокостью сталинской эпохи, то это столь же планетарное её празднословие. Все эти миллионы лживых и пустых книг о Сталине, вся эта липкая в своей подлости и, опять-таки, пустоте хвала — где они теперь, что от них осталось? Ничего. Они сами свидетельство собственной пустоты и лживости.

Нет, рано ещё сбрасывать со счетов, убирать из современности эту великопостную молитву, ибо в ней сказано о человеке всё, что можно и должно о нём сказать. В этой молитве раз навсегда представлена, можно сказать, логика греховного пути: сперва внутренняя пустота, затем уныние, затем страсть к власти, затем пустые слова. Не страшный ли это в своем лаконизме портрет нашей эпохи? Не здесь ли корень всего того, что и теперь, после Сталина, по-прежнему движет жизнью множества людей, наполняя мiр страхом и ужасом? Что на это можно ответить?

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....n-audio
Прикрепления: 2641361.jpg (26.9 Kb)
 

Нина_КорначёваДата: Суббота, 23 Мар 2013, 20:57 | Сообщение # 11
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Молитва Ефрема Сирина. О празднословии



Я уже говорил, что молитва святого Ефрема Сирина заключает в себе весь дух и весь смысл Великого поста как времени внутреннего самоуглубления, переоценки жизни в свете высшей духовной правды, того совершенства, к которому призывает нас христианская вера. За каждым словом, за каждым прошением этой молитвы стоит не просто то или иное качество, а целые пласты нашего существования — пласты, о которых мы в суете и заботах жизни так часто попросту забываем.

Говорил я уже и о том, что означает в свете этой молитвы праздность, уныние, любоначалие, о том, как каждое из этих понятий соответствует каким-то самым основным, самым глубинным искушениям нашего сознания и нашей воли, связано с нашим подходом к другим людям и ко всей жизни.

Остался ещё один вздох этой молитвы — о духе празднословия, т. е. пустословия. И опять празднословие может показаться таким маленьким, таким незначительным недостатком: ну что такого уж страшного в обычной болтовне, любви к красному словцу? Все мы люди, все человеки, все этим погрешаем, и есть грехи, несомненно, более страшные. Так нам кажется, так все мы привыкли думать. Но вот в Евангелии сказано: «За каждое праздное слово даст ответ человек» (ср.: Мф. 12:36). И мы начинаем задумываться, так ли всё просто и невинно с этим празднословием. И каждый, вдумавшись в собственную жизнь, немедленно убедится в том, что именно слова — и его собственные, и сказанные ему другими — принесли больше всего страданий, испортили больше всего крови, отравили больше всего минут, часов, дней.


Доносы, предательство, клевета, измена, ложь, сплетни — все эти страшные вещи совершаются посредством слова и только слова. И этого одного уже достаточно, чтобы почувствовать страшную его силу. Словом выражаются и созидаются добро, красота, мудрость, но им же они и разрушаются. Слово может отравить душу, наполнить её подозрением, страхом и злобой, ненавистью и цинизмом. И всё это, конечно, не только в личной и частной жизни: мы живём в эпоху поистине космического празднословия, именуемого пропагандой. Газеты, радио, книги, школы — всё это символы и орудия грандиозного, никогда не прекращающегося празднословия, которое призвано забить нам головы, наполнить их чужими идеями, заставить нас думать так, как требуют того пресловутые «властители дум».

Можно без всякого преувеличения сказать, что мiр болен, отравлен празднословием, которое в конечном итоге всегда есть ложь. Христианство считает дар слова высшим, подлинно божественным даром человеку. Христианство противопоставляет человека как существо словесное прочим бессловесным созданиям. Оно самого Бога называет Словом, говоря: В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог (Ин. 1:1). Но именно потому, что христианство так высоко ставит слово, наделяя его величайшей творческой силой, оно и в празднословии усматривает измену слова себе самому, превращение его из орудия добра и света в орудие зла и тьмы.

И вот снова: «За каждое праздное слово даст ответ человек», и ещё: От слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься (Мф. 12:37). Сколько писателей отдало бы жизнь за возможность вычеркнуть из своего творчества, уничтожить как небывшую, как никогда не написанную ту или иную страницу! Да и каждый из нас дорого дал бы, чтобы его слово, отравившее чью-то жизнь, осталось никогда не произнесённым!

Всё это нужно вспомнить, чтобы понять, почему наряду с праздностью, унынием и любоначалием молитва Ефрема Сирина называет одним из четырёх главных грехов, одним из основных зол празднословие. Это молитва об очищении слова, о наполнении его заново силой добра, об освобождении слова от лжи, разъедающей его, точно рак. И как трудно это сделать!

В нашей памяти живо ещё время, когда всё, что говорилось и печаталось в нашей стране, должно было быть наполнено или хотя бы отмечено страшной ложью, притворством, подобострастием, — время, когда слово было предметом стыда и ужаса. Молясь словами Ефрема Сирина, мы должны были бы заново ощутить всю горечь этого порабощённого слова и начать хотя бы в себе, в собственной жизни борьбу за слово чистое и честное, доброе и светлое.

С очищения слова, с восстановления его в первозданной силе и чистоте начинается очищение и возрождение жизни. Недаром существует выражение: «взвешивать каждое слово». Да, взвешивать! Но не столько на весах практической пользы, сколько на весах правды. Об этом и напоминает, к этому и зовёт нас молитва святого Ефрема Сирина.

И сразу после переходит она к мольбе о том, чего нам больше всего не хватает: «Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему». Четыре изъяна, четыре опасности, четыре падения, а теперь — четыре главных измерения внутреннего мiра, созидающих и ограждающих нашу человечность, ту красоту человека, о которой так удивительно сказано в церковном песнопении: «Образ есмь неизреченныя Твоея славы, аще и язвы ношу прегрешений». В чем же выражается эта неизречённая слава?

К положительным прошениям, несущим в себе ответ на этот вопрос, мы и перейдём в следующей беседе.

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....slovija

Молитва Ефрема Сирина. О целомудрии

Продолжим сегодня разбор великопостной молитвы святого Ефрема Сирина — молитвы, в которой Церковь, как я говорил уже в прошлых моих беседах, выразила своё понимание, своё переживание Великого поста.

Великий пост — это время раскаяния, время переоценки каждым всей своей жизни. И не только на поверхности, а на глубине — в том пласте нашей души, нашего сознания, где делаем мы свой настоящий выбор, где решаем, для чего и как живём. Так вот: это раскаяние и эта переоценка сформулированы в молитве, которую верующие повторяют ежедневно, по которой они учатся проверять себя и которая, таким образом, является своего рода духовно-нравственным камертоном.

В прошлых беседах я говорил о первых, «отрицательных», так сказать, прошениях молитвы святого Ефрема Сирина, и старался показать, что в каждом из них определён не просто один из недостатков, но целое измерение, целый пласт зла, постоянно извращающего нашу жизнь. Сегодня мы перейдём к положительным прошениям.

Мы знаем уже, какие бездны кроются за этими такими невинными с виду грешками — праздностью, унынием, любоначалием, празднословием. Посмотрим теперь, что противопоставляет им молитва Ефрема Сирина или, вернее, само христианство, весь христианский замысел о человеке.

Первое, о чём мы просим, — это дух целомудрия. Какое удивительное, какое прекрасное слово! Обычно оно отождествляется только с понятием половой чистоты: целомудрие противопоставляется разврату. Но первоначальный, настоящий смысл этого слова неизмеримо более глубокий. Оно слагается из двух слов: целый и мудрый. И, может быть, ни одно другое слово не выражает с такой полнотой нечто самое глубокое, самое таинственное и высокое в христианском понимании жизни.

Целое — значит противоположное всему частичному, тому, что вырвано, отделено, изолировано от целостного. Целый, целостный — да, именно тут, в этой жажде, в этом видении целого и целостного как желанного заключается основной пафос христианства. Всякий грех, всякое зло — это всегда и прежде всего раздрание, нарушение целостности, капризный выбор части взамен целого.

Всякий грех, всякое зло — всегда сужение, обеднение, снижение. Человек, которым владеет страсть, любая — от самой мелкой страстишки до всепоглощающего огня так называемой большой страсти — это человек, потерявший себя как целостность, всё целое своё подчинивший какой-то части. А когда часть заменяет собою целое, человек болен, ущерблен, обеднён. В этом нарушении целостности, в подчинении себя чему-то частичному христианство видит падение человека, его грех. И призыв Христа — это призыв к человеку восстановить свою целостность, вернуться к полной человечности.

Целостность же ведёт к мудрости. И опять-таки нужно понять огромную разницу между умом и мудростью. И преступник, и одержимый страстью, и всякий, кто выбрал часть и частное в ущерб целому, может оставаться при этом очень умным человеком. Говорят даже, что у преступника, всего себя подчинившего злому умыслу, так же, как и у человека, изо всех сил стремящегося к удовлетворению своей страсти, ум действует особенно ясно и отчётливо.

Можно написать очень умную книгу о чепухе и быть очень умным в зле. Но ни в зле, ни в страсти, ни в какой частичности, раздробленности и ущербленности нельзя остаться мудрым. Мудрость возможна только там, где есть целостность, где ни зрение, ни сердце, ни совесть, ни сознание не отравлены капризом частичного. Цело-мудрие, т. е. целостная мудрость и мудрость целостности — вот основа, вот глубинное вдохновение христианского понимания человека. И об этой основе, о духе целомудрия мы и молимся в первую очередь, когда от отрицательных прошений великопостная молитва переводит нас к положительным, ставит лицом к лицу с той полнотой и целостностью, которую мы всё время в себе нарушаем и ущербляем праздностью, унынием, любоначалием и празднословием.

Но нужно пойти дальше индивидуальной человеческой судьбы. Нужно понять и почувствовать, что целомудрия мало в жизни вообще, что и общественно-политическая, и семейная наша жизнь тоже отравлена, тоже ущерблена отсутствием этого целомудрия, т. е. всё той же страстью снизить и обеднить целое, выдав за него часть, и ей, этой части, целое подчинить.

На наших глазах торжествуют идеологии, в самой своей основе отрицающие целомудрие, провозглашающие и навязывающие нам как абсолютную истину, как последний вывод «самой передовой науки» безобразно увечный образ человека. Это сведение человека к материи, экономике и производству; это сведение всей жизни и всей истории к «борьбе классов»; это сведение жизненного идеала к безрадостно-бездушному коллективному раю. Что же всё это, как не отрицание целомудрия, как не измена целостности и мудрости? И потому как нужен нам этот глубокий вздох о целомудрии, эта печаль, это желание вернуться к нему!

«Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему…» И прежде всего — дух целомудрия, т. е. возможность внутренне подняться над всем частичным, над безнадёжной разорванностью всей нашей жизни, над приземлённостью всех унижающих человека идеологий, над рабским подчинением системам и теориям, давно позабывшим о красоте и чистоте, целостности и мудрости.

С этого вздоха, с этого ощущения целомудрия как единственной основы жизни начинается раскаяние. Тут сердце христианского видения человека, его царственного достоинства и призвания.

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....i-audio

О смиренномудрии, терпении и любви

В прошлой беседе я старался показать удивительную глубину первого положительного прошения молитвы святого Ефрема Сирина, вскрыть поистине всеобъемлющий смысл понятия целомудрия как целостной мудрости и мудрой целостности. Перейдём сегодня ко второму прошению: к мольбе о духе смиренномудрия.

Произносишь это слово «смиренномудрие» и сразу чувствуешь, до какой степени чуждо оно всей нашей современной жизни, всему духу современности. Какое там смиренномудрие, какое там смирение, когда вся жизнь теперь построена, кажется, на сплошном самовосхвалении, на пафосе внешней силы, величия, могущества и т. д.! Этот дух самовосхваления сверху донизу пронизывает собой не только политическую и государственную жизнь, но и личную. Мы всё время учим детей чем-то гордиться, но ни их, ни самих себя никогда не призываем к смирению.

Между тем одно из главных обвинений, постоянно, десятилетиями уже предъявляемых христианству со стороны воинствующего безбожия, — это обвинение в том, что оно учит смирению и призывает к нему как главной добродетели. Религия христиан, утверждают безбожники, проповедует рабство, унижает и умаляет человека, ибо построена на смирении. Но удивительно то, что во всех этих обвинениях никто никогда не объяснил, чему на деле учит христианство, говоря о смирении, и в каком смысле смирение это унижает и умаляет человека.

Вот Христос говорит про Себя: Я кроток и смирен сердцем (Мф. 11:29). Но вряд ли можно упрекнуть Его в рабском, слепом подчинении кому бы то ни было, в равнодушии к злу, в страхе перед сильными мiра сего. Вот стоит Он перед Пилатом и говорит ему так просто, так веско: Ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше (Ин. 19:11). По-видимому, есть смирение и смирение. И прежде чем обличать его, нужно договориться, о каком смирении идет речь, что же такое христианское смирение.

Прежде всего, это чувство правды. И правды, в первую очередь, о самом себе. А правда никогда не унижает, не умаляет — напротив, всегда возвышает и очищает. Это отказ от всякого преувеличения своей роли, от всякого самоприукрашивания, это сознание своей ограниченности, это мужественное приятие себя таким, каков я есть. И вот почему смирение, как и внутренняя целостность, есть мудрость, вот почему мы говорим в молитве о «духе смиренномудрия». Только тот, кто не лжёт, не преувеличивает, не хочет казаться иным, чем на самом деле, и при этом спокойно, мужественно делает свое дело, — только тот обладает истинной мудростью.

И с этой точки зрения, христианство, проповедуя смирение, ставя его во главу подлинной человечности, не умаляет, а возвышает человека. Ибо в самовосхвалении нуждается только тот, кому чего-то не хватает, только уроду нужно приукрашиваться, только слабый постоянно похваляется силой. Где свобода, там не нужна пропаганда, где подлинная сила — не нужны угрозы, где подлинная красота — не нужно убогой роскоши нарядов. Смиренномудрие — это то, чего так не хватает современному мiру и современному человеку, то, о чём он, сам того не сознавая, но изнемогая в мiре лжи и самовосхваления, тоскует больше всего.

За смиренномудрием в молитве Ефрема Сирина следует терпение. И в этой связи мы опять сталкиваемся с одним из классических обвинений против религии: она, мол, проповедует терпение и тем самым подрывает в человеке способность к протесту, к борьбе за свои права и справедливое мироустройство. А так как сама религия выдумана для эксплуатации слабых, то терпение необходимо ей, чтобы лучше держать их в послушании.

Но тут опять можно вспомнить о Христе. Да, Он учил терпению: «Терпением спасайте души ваши» (ср.: Лк. 21:19) — это Его слова, Его учение. Но то, что называл терпением Христос, так же далеко от карикатуры на него безбожных брошюрок, как христианская любовь к ближнему от той любви к «дальнему», к безличному коллективу, во имя которого лишаются свободы миллионы ближних. В основе христианского терпения — совсем не равнодушие к злу и страданию, а прежде всего, как ни странно это звучит, очень активное чувство доверия к человеку. Бога мы называем в наших молитвах долготерпеливым.

Каждый из нас всё время выносит о каждом окончательные суждения: такой-то глуп, такой-то подл, такой-то ничтожен. А вместе с тем как мало мы знаем, как мало видим, как мало углубляемся в сущность того, о чём так скоро и так безоговорочно судим! И как часто эти суждения наши усугубляют зло, духовно убивают человека!

В конечном итоге терпение есть вера в добро, в силу добра, в то, что оно сильнее зла. Тот, кто не верит в добро, никогда не будет терпелив с другим человеком. Он или просто отойдёт от него, махнув рукой, или же, если у него есть власть, постарается так или иначе убрать его с дороги, «ликвидировать», «вывести в расход». Вот почему то, что говорят безбожники о христианской проповеди терпения, есть открытая ложь и карикатура.

И вот, подходя к концу «положительных» прошений, мы и открываем то, что всех их объединяет, придает им окончательный смысл, наполняет их силой. «Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу твоему». Любовь — вот завершающий аккорд великопостной молитвы Ефрема Сирина, её внутренний двигатель и одновременно её цель.

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....audio-1
Прикрепления: 4099240.jpg (15.2 Kb)
 

Нина_КорначёваДата: Воскресенье, 31 Мар 2013, 17:26 | Сообщение # 12
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Светлая печаль. Вcтреча с тишиной



Человеку мало осведомленному может показаться со стороны, что нет ничего более оторванного от жизни и, если можно так выразиться, «социально ненужного», чем Великий пост, о котором сейчас говорит, через который сейчас, как и каждый год, проходит Церковь.

Великий пост… Это звучит чем-то давно отжившим, не имеющим ни малейшего отношения к действительности, к сложным проблемам «реальной жизни». Воображению представляются какие-то монахи, почему-то изнуряющие себя воздержанием от пищи. И спрашиваешь себя: «Для чего всё это? Что означает этот архаический обычай?»

Да, конечно, религия – это явление, которое куда древнее, древнее наших современных проблем. И может показаться, что связь между нею и жизнью прервалась, что ей нечего сказать современному человеку, что она для «доживающих свой век». Но это лишь до тех пор, пока мы заранее, a рriori отказываемся отнестись к религии всерьёз. Но попробуем вдуматься, услышать. И тогда, быть может, мы найдём и в религии, и в этом отжившем, казалось бы, понятии «Великий пост» нечто иное и именно сейчас нужное нам более, чем когда-либо прежде.


Что такое Великий пост? Это, прежде всего, как бы некое замедление жизни, замедление её грохочущего, сумасшедшего ритма. Церковь издревле раз в году призывала человека оторваться хотя бы немного от того внешнего, что поглощает без остатка всю его жизнь. Ибо чем дальше, тем всё меньше можем мы, люди, остановиться, оглядеться и задуматься: для чего мы живём, на что направлена вся та бешеная деятельность, в которую мы погружены и которой буквально раздавлены.

С утра до вечера и от рождения до смерти вовлечены мы в круговорот дел и работ, над смыслом которых, в сущности, никогда не задумываемся. Кто-то всё уже решил и предусмотрел за нас, кто-то всё время руководит нами, и весь этот мiр всё время как бы говорит нам: «Не думайте, включайтесь в работу, будьте винтиками огромной машины, а уж там, где надо, всё решено заранее, кому нужно – тот знает зачем, как и куда».

И вот миллионы людей становятся винтиками этой машины, у них нет буквально ни минуты, чтобы попытаться осмыслить своё земное бытие. Мы едим, чтобы работать, и работаем, чтобы есть. И когда эта машина оставляет нам немного времени, сил хватает лишь на то, чтобы забыться в развлечениях. Чем сложнее жизнь мiра, тем меньше в ней места человеку и человеческой личности.


И Великий пост – это, сущности, не что иное, как обращённый к каждому из нас призыв встретиться с собой, углубиться в себя, вглядеться в свою душу и совесть. Внезапно, пусть на короткое время, вступает человек в тишину. Ибо Великий пост – это та тишина, которой мы начисто лишены в современном мiре. Тишина не физическая, а духовная. Тишина не как отсутствие звуков, а как присутствие в нас и среди нас другого измерения жизни.

В одной церковной молитве пост называется временем «светлой печали». И Боже мой, как нужна она нам, эта светлая печаль! Как нужна нам для того, чтобы быть людьми, чтобы восстановить в себе подлинную человечность – как нужно для этого оторваться от окружающего нас отовсюду в мiре грубого самодовольства и самопревозношения, от дешёвой гордыни! И как грубеет, как падает душа в этом мiре внешних успехов, забот, грубой силы. Есть ли в современной цивилизации место для этой «светлой печали», для вздоха о светлом и возвышенном, чистом и прекрасном? Есть ли в нём место для жалости и сострадания, для нежности и любви? Неужели тот образ человека, который навязывают нам радио и газеты, пропаганда и официальные речи, и есть подлинный человек?

Но вот поют в церкви: «Постное время светло начнем… очистим душу, очистим плоть, разрушим всякий союз неправды». Но вот раздаётся в церкви этот вздох: «Господи и Владыко живота моего! Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми. Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему. Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего».

Так ли всё это не нужно, оторвано от жизни, бесполезно? Вслушайтесь в эти слова, задумайтесь на минуту об этой светлой печали и вы поймёте, что тут, может быть, самое нужное для нас – то, что сохранит и восстановит нашу человечность, то самое глубокое и единственное, что есть в каждом из нас.

Светлое время светлой печали – т.е. печали о подлинной жизни, о подлинном мiре; время возврата, подъёма, очищения; луч солнца, падающий в темноту и преображающий её. О, если бы мы могли понять, что в этих древних словах, в этом «архаическом обычае» – спасение современного мiра, его шанс стать наконец мiром человеческим!

Для верующих всё это самоочевидно. Они ждали Великого поста, и когда в Прощёное воскресенье раздалась впервые в церкви молитва Ефрема Сирина, когда физически ощутимой стала вдруг эта перемена в жизненном ритме, то как бы сама собой вошла в их души эта светлая печаль и одновременно – радость о духовной правде и красоте мiра, к которой можно всегда вернуться, в которую можно снова войти. Но, может быть, настало время поведать об этой правде и красоте другим?

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....audio-1
Прикрепления: 8413921.jpg (43.1 Kb)
 

Нина_КорначёваДата: Воскресенье, 07 Апр 2013, 15:33 | Сообщение # 13
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Радость и победа Креста



В субботу вечером на третьей неделе Великого поста выносится во всех храмах на середину Крест и совершается поклонение ему. Так начинается наше приближение к самой главной, самой таинственной теме христианской веры – к теме распятия, страданий и смерти.

Почему таинственной? Разве страдание не составляет непременную часть жизни, разве каждый из нас не сталкивался с ним, и увы, слишком часто, на собственном опыте? Да, конечно, это так. Но ведь речь не о нас, а о Христе. О Христе же мы говорим, что Он Бог, а от Бога, от веры, от религии не ожидаем мы разве облегчения, если уж не полного прекращения наших страданий? Не утверждают ли в странном согласии и друзья, и обличители веры, что религия – прежде всего помощь, утешение, «бальзам на душу»?

Но вот – Крест, но вот – снова Великая пятница и снова те же слова: Душа Моя скорбит смертельно (Мф. 26:38). И не Он помогает апостолам, заснувшим от горя и тоски, но Сам у них просит помощи: Побудьте здесь и бодрствуйте со Мною (там же). А потом – страдания: сначала насмешки, удары по лицу, плевки, потом гвозди в руках и ногах и самое страшное из всего – одиночество. И как будто закрылось само небо, ибо около девятого часа возопил Иисус… Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мф. 27:46).

И если по-настоящему вдуматься, вглядеться, вслушаться во всё это, то окажется, что и с самой религией здесь происходит нечто странное. Как будто ничего не остаётся от самого привычного, самого ясного в ней – помощи, поддержки, гарантии: вот, мол, поставил свечку, отслужил молебен или панихиду, и всё будет хорошо, и в жизни Бог поможет, да и там тоже, после страшной и таинственной смерти… Но разве не с таким упрощённым пониманием веры живёт большинство самих верующих? Разве и тогда, при Христе, не ходили они за Ним толпами, ожидая кто исцеления, кто помощи в делах?

Но посмотрите, как постепенно тает эта толпа. Вот покидает Его богатый юноша, думавший про себя, что соблюл все правила религии, но не сумевший принять слов Христовых: «Если же хочешь быть совершенным, раздай всё и следуй за Мной» (ср.: Мф. 19:21), вот посреди вечери любви уходит от Него в ночь на предательство близкий ученик, вот наконец и последнее, когда все, оставив Его, бежали (Мф. 26:56).

В нашей жизни бывает как раз наоборот: сначала одиночество, непризнанность, потом признание, растущая слава, толпа последователей. В Евангелии же, когда дело доходит до креста, Христос остаётся один. Больше того, Он и про будущее говорит: Если Меня гнали, будут гнать и вас… В мiре будете иметь cкорбь… (Ин. 15:20, 16:33). И к нам обращает, в сущности, только один призыв: взять крест и нести его, а мы знаем уже, что это за крест.

Да, что-то странное происходит здесь с религией: вместо помощи – крест, вместо утешения и гарантий благополучия – если Меня гнали, будут гнать и вас. И когда читаем мы в Евангелии о фарисеях, издевавшихся над распятым Христом – «других спасал, спаси и Себя; сойди со креста, и мы поверим Тебе» (ср.: Мф. 27:42) – разве не вспоминаем теперешние насмешки и издевательства над верой: «Ну, что? Помог вам ваш Бог?»

И действительно, пока ждём мы от Бога только чуда, которое удалило бы из нашей жизни страдание, хула и насмешки торжествуют и будут торжествовать. Ведь от головной боли любая дешёвая пилюля поможет лучше и скорее, чем молитва. И не понять нам тайны Креста, пока такой вот пилюли – неважно, по важному или неважному поводу, – ждём от религии. До тех пор пока это так, Крест, несмотря на всё покрывающее его золото и серебро, остаётся тем, чем назвал его на заре христианства апостол Павел, – «для иудеев соблазном, для эллинов безумием» (ср.: 1 Кор. 1:23). Ибо иудеи в данном случае – это те, кто ожидают от религии только помощи, а «эллины» – те, кто ищет в ней разумного и гладкого объяснения всему.

Но вот опять выносится Крест, но вот приближается та единственная неделя, когда Церковь приглашает нас не столько размышлять и рассуждать, сколько молча и сосредоточенно следовать за каждым шагом Христа, за медленным и необратимым Его приближением к страданию, распятию и смерти – приглашает принять этот Крест.

И вот нечто странное происходит и с нами: отвлекаясь от себя самих, от собственных проблем, тягот и даже страданий, мы обращаем взор на Другого, – на безмолвно скорбящего и страдающего Человека, на ту ночь ужаса, измены и одиночества, но и торжества и любви и победы. Неведомо для нас самих уходит та дешёвая и эгоистическая «религия», которая всё ищет своего и даже Бога хочет принудить служить только себе. И становится ясно, что религия как таковая на последней глубине своей – о чём-то совсем другом и в конце её – не «помощь», не «облегчение», а радость и победа.

Так вот, проделаем в следующих беседах хотя бы мысленно этот путь за Христом, несущим Свой крест, восходящим к Голгофе, и, быть может, что-то бесконечно важное снова откроется нашей душе. Вот для чего посреди Поста выносится на середину храма Крест. Вот к чему призывает нас Церковь в Крестопоклонную седмицу: начать наше собственное приближение к самой последней, к самой страшной, быть может, но и к самой радостной тайне нашей веры.

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....a-audio

Добавлено (07 Апр 2013, 15:33)
---------------------------------------------
Перед судом распятой Любви

В субботу на третьей неделе Великого поста с незапамятных времен выносится на середину храма для поклонения Крест, и вся следующая, четвёртая неделя называется Крестопоклонной. Мы знаем, что весь Великий пост – время особого углубления нашей духовной жизни – есть, в сущности, приготовление к Страстной седмице, когда Церковь вспоминает крестные страдания и смерть Господа Иисуса Христа. И вот в связи с этим уместно вспомнить о месте Креста в христианской вере.

Крест в христианстве имеет двоякое значение. Орудие решающего события, которым завершается земная жизнь и служение Христа, он свидетельствует о лютой ненависти, с какой встретило зло мiра Наставника любви и самоотречения. Даже римский губернатор Пилат, к которому привели избитого и оплёванного Иисуса, пытается урезонить Его врагов: Я никакой вины не нахожу в Нём (Ин. 18:38). Но это вызывает лишь новый взрыв ненависти. Распни, распни Его! – вопит толпа.

Так вот – Крест Христов – это вечный вопрос: «Почему добро вызывает не только сопротивление, но и ненависть? Почему оно всегда распинается в мiре?» Обычно мы избегаем прямого ответа, сваливая вину на кого-то другого: «Если бы я был там в ту страшную ночь, то не поступил бы, как все прочие». Но увы, в глубине совести знаем, что это не так. Мы знаем, что мучили и распинали Христа вовсе не какие-то злом одержимые изверги – в сущности, то были «люди как все». Пилат даже предложил толпе по случаю праздника отпустить Иисуса на свободу, а когда это не удалось, умыл всенародно руки, показывая, что не согласен с предстоящим убийством. Евангелие несколькими штрихами показывает его смятение, внутреннюю борьбу и победу страха, не дающего поступить по совести.

Но разве не совершается то же самое в нашей жизни? Разве не присутствует Пилат в каждом из нас? Не поддаёмся ли и мы соблазну умыть руки всякий раз, когда приходит час сказать решительное и бесповоротное «нет» злу и неправде? За Пилатом – римские солдаты. Но ведь и они могут сказать в свое оправдание: «Мы только исполняли приказание начальства. Нам было сказано обезвредить какого-то бродягу, производящего беспорядки, – о чём тут разговаривать?» За Пилатом, за воинами – толпа, та, что всего шестью днями раньше встречала вступавшего в Иерусалим Христа восторженным криком: «Осанна!» Но разве не объяснили ей народные вожди и учителя, что Человек этот – преступник, нарушавший древние установления и обычаи, а потому по закону (о да, всегда по закону, всегда по соответствующей «статье»!) Он должен умереть?

Итак, каждый из участников того страшного дела по-своему прав, как имевший оправдание, а в результате был убит Тот, Кто ни единаго зла сотвори (Лк. 23:41). И отсюда первый смысл Креста Христова: он есть суд над злом или, вернее, над тем псевдодобром, в которое вечно рядится зло мiра сего, обеспечивая себе страшную победу на земле. Отсюда и второй смысл Креста, в котором он предстаёт и как наш, как мой крест, по слову Самого Господа: Кто не несёт креста своего и идёт за Мною, не может быть Моим учеником (Лк. 14:27), а в одной древней рукописи Евангелия читается даже так: «Кто не берёт креста своего каждый день…»

Это значит, что выбор, перед которым в ту ночь стояли все – Пилат и воины, вожди, толпа и каждый человек в толпе, – выбор этот всегда, всякий день встаёт перед каждым из нас. И хотя он может проявляться в вещах, кажущихся второстепенными, для совести нет ни первостепенного, ни второстепенного, но только правда и неправда, добро и зло. Брать каждый день свой крест – значит не просто терпеть тяготы жизни, но жить в согласии с совестью, в свете её суда.

Вот и сейчас перед лицом всего мiра берут неповинного человека и мучают, бьют, сажают в тюрьму или ссылают в глушь. И всё это «по закону», всё «во имя порядка», для «блага всех». И сколько пилатов умывает руки, сколько воинов спешит исполнить «служебный долг» и сколько таких, кто послушно улюлюкают или, в лучшем случае, молча смотрят на торжество зла. Вынося Крест, поклоняясь и целуя его, вспомним, что говорит он нам, к чему призывает, вспомним о кресте как о выборе, без которого всё в мiре – торжество тьмы и зла. На суд пришёл я в мiр сей (Ин. 9:39), – сказал Христос. Этому суду, где судят не земные судьи, но распятая Любовь, Правда и Добро, предстоит каждый из нас.

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....i-audio

Прикрепления: 8410132.jpg (18.9 Kb)
 

Нина_КорначёваДата: Воскресенье, 14 Апр 2013, 17:48 | Сообщение # 14
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
От Крестопоклонной к Страстной



После воскресенья, которое Церковь называет Крестопоклонным, что-то меняется в атмосфере Великого поста, и начинается наше всё ещё медленное, но теперь такое явственное приближение к Пасхе. Вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет в руки человек грешных; и убьют Его, и в третий день воскреснет (ср.: Мф. 20:18; Мк. 10:33; Лк. 18:31, 33). Каждый год эти слова Христа снова ударяют в наше сердце и снова заставляют задуматься над последним смыслом, последним содержанием нашей веры.

Как случилось, что мы верим, веками верим в божественный, единственно решающий смысл этого не сравнимого ни с чем события? Как случилось, что никем в ту далёкую от нас эпоху не замеченная религиозная драма, жертвой которой стал бездомный и нищий Учитель, вошла навеки в сердце и память людей, вызвала неслыханный духовный подъём, который, то усиливаясь, то ослабевая, продолжается и сейчас, несмотря на все перемены, революции, войны, «прогресс» и т.д.? Вот вопросы, которые каждый год возникают или должны возникнуть в нашем сознании, когда мы слышим эти слова: Вот, мы восходим в Иерусалим.

И словно что-то снова в нас обрывается, и начинает расти на горизонте нашей души тень Креста и Голгофы, предсмертного одиночества, яростной злобы и светлого прощения. Быть может, одна из самых страшных духовных опасностей есть привычка. Привычка – это то, что ни в чём не позволяет увидеть главное, существенное. Привычка – это как бы пыль души, густым слоем покрывающая и скрадывающая очертания предмета. Мы привыкаем к радости и горю, к важному и пустякам. Привыкаем, и ослабевает радость, притупляется горе, важное становится пустяком, а пустяк важным. Так и с христианством, так и с рассказом о Кресте и смерти, о Человеке, Которого предали и распяли, но про Которого тут же сказано, что Он ни единого зла не сотворил (Лк. 23:41).

Но каждый раз, когда так усиливается привычка, что мы попросту забываем, во что верили, и веру свою носим как старое, привычное платье, приходит шок, удар, встряска, и всё это для того, чтобы мы отвыкли, чтобы взглянули на свою веру, а с нею вместе и на себя, на свою жизнь, на весь мир так, как если бы увидели их впервые. Таким шоком в жизни каждого христианина бывает Великий пост, в жизни же всего христианства, всей Церкви – отход от неё части человечества, восстание против неё атеизма, провозглашение её учения антинаучным заблуждением, суеверием.

Если Великий пост должен снять с нашей веры налёт привычки, самодовольства, духовного минимализма, то отступничество бывших христиан, отречение от Христа части человечества волей-неволей заставляет тех, кто остались верными, поглубже заглянуть в свою веру и задуматься, почему ни всеобщее отступление, ни «развенчание», ни гонение не в силах её разрушить и уничтожить.

С этой точки зрения и пост, и гонение, и наше отступничество, и наше раскаяние в равной мере ставят нас лицом к лицу с Крестом, Голгофой, распятием, ибо именно тут, и нигде более, – самая сердцевина и вся уникальность христианской веры. Вот, мы восходим в Иерусалим… Но ведь для огромного большинства тогдашних людей малая горстка учеников, следовавших в страхе и сомнении за их странным Учителем в Иерусалим по полям и холмам Галилеи, оставалась совершенно чуждой. Мир занят был, как и теперь, своей суетой, своими заботами, ему не было никакого дела до Путника, толковавшего о Царстве Божием и утверждавшего, что ради него нужно перевернуть всю жизнь. Когда же этот странный Учитель и его учение оказались поперёк пути у всех, препятствуя «нормальному» течению жизни, Его попросту убрали, как ненужную помеху.

Но вот оказалось, что «убрать» нельзя! В своей повседневности мы вольно или невольно стремимся забыть трудное и мучительное для нас учение о Царстве Божием, либо выбрасывая его из жизни, либо рефлексируя на него привычкой, ведь привычное не мешает. Но и тут оказывается, что ни привыкнуть, ни забыть нельзя. Вот снова и снова восходим мы в Иерусалим, чтобы стать свидетелями, очевидцами, почти участниками тех событий. Еще несколько дней, и Христос будет плакать у могилы друга Своего Лазаря, и горе всех расставаний, неизбывная печаль человеческой жизни как сплошного раздрания, сплошной разлуки будет плакать в этих слезах.

А затем мы услышим тот самый гул, те самые крики, что раздались так давно на улицах Иерусалима, когда на один час потрясеся весь град (Мф. 21:10) и воцарился в нём кроткий и милосердный Царь, сидящий на послушном животном, но перед лицом Которого вся слава, вся мощь, вся помпа земных властей померкли навеки. И затем погрузимся в печальную тьму и тишину Страстной седмицы, будем стоять у Креста вместе с Матерью Распятого, слышать насмешки толпы, видеть предательство Пилата, страх учеников, незабываемое торжество злобы, пошлости, трусости и предательства.

Как можно ко всему этому привыкнуть? А с другой стороны, как и куда от всего этого уйти ради «производственных достижений» и прыжка на Луну, ради маленькой земной славы и скоротечного земного успеха? И остаётся стоять у этого Креста, у этого Гроба всю длинную-длинную ночь, ждать первых лучей солнца, а потом снова и снова узнавать, что на этом Кресте, в этой смерти рождалась победа, торжествовала жизнь, нарастала Пасха и с нею та радость, которую никто никогда у нас не отнимет.

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....j-audio
Прикрепления: 1647768.jpg (6.2 Kb)
 

Нина_КорначёваДата: Суббота, 20 Апр 2013, 22:35 | Сообщение # 15
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
В решающие дни



До сих пор, говоря в этих воскресных беседах о Великом посте, о времени духовного обновления, в котором мы сейчас, как и каждую весну, находимся, я говорил о нём как о времени личного духовного усилия – усилия изнутри очистить свою душу, раскаяться, т.е. подвергнуть себя суду совести, суду Божественной правды. Но Великий пост – не только время личного духовного подвига, сколь бы он ни был велик. Это также и время нашего общего приближения к Страстной неделе и Пасхе – к дням воспоминания, переживания и созерцания тех абсолютно единственных, ни с чем не сравнимых событий, которыми обосновывается и определяется вся наша вера.

Действительно, можно без всякого преувеличения сказать, что для христианина всё на свете так или иначе связано с тем, что произошло в конце земного служения Иисуса Христа, с той, говоря по-человечески, трагедией, которой служение это завершается. Христиане верят – и в этом, конечно, вся радость христианской веры, – что трагедия эта закончилась победой: Христос воскрес их мёртвых, нетленная жизнь засияла из гроба в то утро первого дня нового творения. И однако сама христианская вера, сама Церковь запрещают нам в радости победы забывать о предшествующей ей страшной ночи и страшной тьме – о предательстве, о тоске одиночества, об издевательствах толпы, о вершине этой трагедии – о пригвождении к кресту и о раздавшемся с него вопле: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мф. 27:46)

Если мы, христиане, верим в Пасху как в победу Воскресения, то почему не позволено нам войти в эту пасхальную радость, не погрузившись сначала во тьму и печаль Страстной недели, не пройдя день за днём, час за часом Крестного пути, по которому прошёл и каждый год снова проходит Христос, – от предательства ученика и одиночества в Гефсиманском саду, через страдания на кресте, до нисхождения в смертную тьму? Но ведь и древняя Церковь называла Пасхой не только день Светлого Христова Воскресения, а совокупность трёх решающих дней: пятницы – дня распятия, субботы – дня смертного покоя и, наконец, воскресения – дня восстания из мёртвых. И если наша вера подлинно христианская, то она не отделяет Креста от Пасхи, смерти от Воскресения, поражения от победы, печали от радости. Пасхальная радость светит нам сквозь Крест, и именно Крест остаётся главным и в конце концов единственным символом, знаком, знамением христианства. И вот Великий пост – это наше восхождение, наше приготовление к дням Креста, смерти и Воскресения. «Вот, мы восходим в Иерусалим, – говорит Христос Своим ученикам, – и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и убьют Его; и в третий день воскреснет» (ср: Мф. 20:18).

«Восходим в Иерусалим…» Именно теперь, в нынешние великопостные дни призывает нас Церковь начать это духовное восхождение. Вот в третье воскресенье Поста торжественно выносится и полагается на середине церкви Крест. Вот объявлено нам, за Кем мы следуем, куда восходим, свидетелями чего должны стать. И первым нашим духовным усилием в этом приготовлении должен быть вопрос: почему? Почему это страдание, эта трагедия, эта тьма были неизбежны? Ведь из Евангелия мы знаем, что в начале служения и проповеди Христа толпы людей ходили за Ним, тесня Его. Когда враги Христа послали своих слуг поймать Его на слове, те, вернувшись, сказали: Никогда человек не говорил так, как этот Человек (Ин. 7:46).

Весь мiр идёт за Ним (Ин. 12:19), – с ужасом и сокрушением восклицали ненавидевшие Христа власть имущие. И если о чём говорят первые главы Евангелия, то как раз об успехе Христа.

Но чем объяснялся этот успех? Из Евангелия так ясно виден ответ: исцелениями, немедленной помощью, которую оказывал Христос теснившим Его людям. Теснившим до такой степени, что не постеснялись они разобрать крышу дома, где Он находился, чтобы сверху опустить к Нему расслабленного. Иными словами, успех этот был вызван тем, чего извечно ожидает человек от Бога и религии, – ответом на никогда не смолкающий на земле вопль: «Помоги! Исцели!» И потому толпа, и потому успех.

Но вот начинает Христос говорить о другом: об узком пути в Царство Божие, о скорбях и усилиях, неизбежных на этом пути, о страдании и смерти… И мы почти видим, как толпа эта начинает редеть, как создаётся постепенно вокруг Христа та пустота, которая закончится полным одиночеством и страшными словами Евангелия: Тогда все… оставив Его, бежали (Мф. 26:56). Но не значит ли это, что не земного успеха, не людей, веривших в Него только потому и только в ту меру, в какую Он исцелял и помогал им, искал Господь, а чего-то иного? А искал Он той трагедии, на которую пошел Своей волей, когда говорил ученикам: Вот, мы восходим в Иерусалим, и их – а с ними и всех нас – призвал следовать за Собою. Трагедия эта не была неизбежной – нет, но Христос вольно и сознательно сделал её такой, ибо Сам захотел прямой встречи, решающего поединка со злом и смертью. «На cей час Я и пришел в мiр» (ср.: Ин. 12:27), – говорит Он.

И потому этот час остаётся навеки в сердце нашей веры, и потому должны мы каждый год совершать восхождение в духовный Иерусалим и там снова и снова постигать вечный смысл этого часа.

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....m-audio
Прикрепления: 8541585.jpg (15.2 Kb)
 

Нина_КорначёваДата: Воскресенье, 28 Апр 2013, 16:06 | Сообщение # 16
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
В отсвете Лазаревой субботы и Вербного воскресенья



Печали и торжественной темноте Страстной недели предшествует свет двух ни на какие другие праздники не похожих дней: Лазаревой субботы и Вербного воскресенья. Попробуем как можно проще, как можно короче объяснить, откуда изливается этот свет.

Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра её, – говорится в Евангелии от Иоанна. – Сёстры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен (Ин. 11:1, 3). При этих словах мы немедленно ощущаем прикосновение к душе чего-то особого и словно наперёд знаем, что всё последующее имеет ни с чем не сравнимое значение. Но послушаем дальше. ­Иисус же любил Марфу, и сестру её, и Лазаря (11:5). И вот приходит Он в Вифанию и уже знает, что Лазарь умер и четыре дня прошло, как похоронили его. Марфа, – продолжает евангелист, – услышав, что идёт Иисус, пошла навстречу Ему (11:20) и сказала: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог. Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрёт, оживёт. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрёт вовек. Веришь ли сему? Она говорит: так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мiр (11:21–27).


Потом встречает Иисуса Мария. Иисус, когда увидел её плачущую и пришедших с нею иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Иисус прослезился (11:33–35). И опять скорбя внутренне, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней. Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе … Итак, отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус <…> воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый… пеленами… (11:38–39, 41, 43–44).

Вот этот удивительный рассказ. Удивительный потому, что мы видим в нём Христа плачущим, скорбящим, возмущённым духом. И смысл события, которое всегда вспоминается Церковью накануне Вербного воскресенья и Страстной недели, в том, что именно здесь, в Вифании, у гроба друга Лазаря, в присутствии его плачущих сестёр и друзей, происходит та встреча Христа со смертью, что завершается собственным Его нисхождением в смерть и её разрушением в светоносное утро Пасхи. Иисус прослезился. Но если мы верим, как верил и знал Сам Христос, что в Нём воскресение и жизнь, что в Нём сила и власть оживить через несколько мгновений четверодневного мертвеца, то откуда эти слёзы, о чём этот самый краткий, но и самый знаменательный стих Евангелия?

Итак, о чём плачет Христос? На этот вопрос и отвечает светлый праздник Лазаревой субботы. Плач Христа – это плач Творца над разрушенным творением, плач Любви над изменившей Ей жизнью. «Бог смерти не сотворил» (ср.: Прем. 1:13), – сказано нам в Священном Писании. Но как же случилось, что именно она, смерть, воцарилась и по-настоящему одна лишь и торжествует в мiре? Как случилось, что тот, кого Бог создал для жизни, кого почтил образом Своей неизреченной славы и красоты, подчинился смерти? И вот его, друга Божия, берут и прячут под камень, ибо он уже смердит, и уже боятся его живые, хотя знают, что всем им без исключения предстоит этот спуск в царство распада и тьмы.

Иисус прослезился. Это плачет Любовь. И потому, что скорбит и плачет, бросает вызов смерти как последнему врагу. Там, в Вифании, у могилы друга, наступает час Христов, о котором Он томился (см.: Лк. 12:50), час последней борьбы, последней встречи света с тьмой, воцарившейся в мiре и превратившей его в царство смерти. И потому, бросив этот вызов, явив силу Божественной любви, Христос впервые за время земного Своего служения принимает то, что всегда отвергал, – имя царя. Господь совершает торжественный вход в Иерусалим, который Сам подготовил, послав учеников привести Ему молодого осла. И вот толпа встречает Его пальмовыми ветвями и гремит по всему городу подобающее царю древнее приветствие: «Осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне, осанна в вышних!» (ср.: Мк.: 11:9–10)

И мы не можем забыть, что Христос, пусть несколько часов, был царём на нашей земле, в нашем времени. И каждый год, поднимая за всенощным бдением под праздник Входа Господня в Иерусалим скромные свои вербы, мы, в сущности, приносим присягу на верность единственному Царю мiра и смиренному Царю любви. Мы свидетельствуем вновь и вновь, что, вступив тогда в Святой Город, Он даровал нам Своё Царство, владычествующее над жизнью и смертью, над небом и землёй. Мы понимаем, что и всё последовавшее за царским Его входом – одинокое стояние перед Пилатом, смерть на кресте, нисхождение в смерть – было всё тем же воцарением, всё тем же разрушением зла и смерти, которое совершилось ради того, чтобы женщины, пришедшие ко гробу, услышали: Радуйтесь! (Мф. 28:9).

Вот почему в Страстную неделю вступаем мы через свет Лазаревой субботы и Вербного воскресенья, праздника воцарения Христова. Нам дано это Царство сейчас и здесь, ему призваны мы быть верными, ибо поглощена смерть победою (1 Кор. 15:54).

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....a-audio
Прикрепления: 1105012.jpg (40.5 Kb)


Сообщение отредактировал Нина_Корначёва - Воскресенье, 28 Апр 2013, 16:08
 

Нина_КорначёваДата: Четверг, 02 Май 2013, 21:06 | Сообщение # 17
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Приближение Страстей: «Чертог Твой»



Я говорил о раскаянии и спрашивал: «Но откуда берётся, как совершается оно? Как, когда доходит до нашего сердца, до нашего сознания голос пробудившейся совести?»

Ответ на этот вопрос лучше всего, пожалуй, начать словами песнопения, которым вскоре откроет Церковь Страстную неделю, вплотную приближая нас к Пасхе. В первые дни этой недели, которые на языке Церкви называются святыми и великими, слышим мы, как некий лейтмотив, каждый вечер: «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду в онь. Просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя» .

Чертог украшенный… Через всё Священное Писание проходит этот образ извечно приготовленного пира в украшенном дворце, сияющем всем светом, всей радостью, всей бесконечной красотой Божественной любви. Это образ встречи, примирения, совершенного воссоединения в любви, это торжество и победа Царства Божия. И вот всё это перед моим внутренним взором, всё это видит и созерцает моя душа. И, видя, созерцая это, к великому горю своему узнаёт, что нет у неё одежды в чертог тот войти, в божественном пире том участвовать.

Но это же песнопение, которое начинается с видения украшенного чертога и вобрало в себя вздох души, сознающей своё ничтожество, и её мольбу о спасении, объясняет и то, каким образом приходит и воцаряется в нас раскаяние. Только видя то, чего мы лишены, узнаём мы о своём лишении. Слепорождённый не знает света, но ослепший, тот, кто некогда видел над собой голубое небо и солнце, уже не забудет о нём. И тот, кто живёт в лачуге и никогда не видел прекрасных светлых дворцов, не знает, что живет в грязи и потёмках. Но вот увидели мы, вот узнали. Увидели ослепительный свет, узнали красоту добра, почувствовали благоухание истины, и вся наша жизнь перед нами во всём своём убожестве, и плачет сердце, и это есть раскаяние. Для нас, христиан, этот чертог украшенный, этот всепроникающий свет, эта красота добра и истины вошли в мiр с Христом.

Многие из нас с детства слышали о Христе, знают чуть ли не наизусть Евангелие. Но невозможно привыкнуть к Христу, ибо, придя в мiр почти две тысячи лет назад, Он снова и снова приходит к нам, даёт видеть Себя, чтобы радостью и раскаянием содрогнулась душа, чтобы зазвучали и никогда уже не смолкали в мiре слова о чертоге украшенном. Вот подлинное раскаяние от встречи с Богом! Не от знакомства с отвлечённой идеей Вседержителя, с книжной истиной о Нём, а от явления Его в образе единственного на земле Человека, вся жизнь Которого — сплошной свет, сплошная любовь, сплошное добро.

И только затем, чтобы не погас этот свет, не исчезла в мiре эта любовь, не скрылось это добро, только затем, чтобы всегда слышался этот к каждому из нас обращённый призыв: Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 3:2), — только для этого существует в мiре Церковь и все её установления. Или ещё проще: для того и существует она, чтобы могли мы видеть чертог украшенный и желать его и всякий раз заново узнавать, что, несмотря на всю глубину нашего падения, всегда возможно пробуждение души.

Вот приближаемся мы к святым и великим дням Страстной недели. Уже прозвучали в церкви слова Христа: Вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть; и предадут Его язычникам на поругание и распятие; и в третий день воскреснет (Мф. 20:18–19). Через несколько дней нам надлежит снова стать свидетелями события, перед которым меркнет всё в человеческой истории, — отвержения Того, Кто пришёл открыть и даровать людям украшенный чертог Божественной любви, т. е. Самого Себя.

И не только «древние и прекрасные обряды» призваны мы совершать в эти дни, но и понять всей силой души и сердца, что совершившееся тогда, в те далёкие от нас времена, совершается всегда, что именно тогда вошёл в мiр и навсегда в нём остался суд над нашей жизнью и нашей совестью. «Все вы оставите Меня» (ср.: Ин. 16:32). Это сказано не только тогда, не только тем одиннадцати ученикам — это сказано и всегда говорится мне и моей совести. Как и другое: «Неужели не могли вы пободрствовать со Мною?» (ср.: Мф. 26:40) И как страшная правда о всех нас падают слова: Тогда все… оставив Его, бежали (Мф. 26:56).

И вот страдает и мучается на кресте распятая Любовь, но не перестаёт быть Любовью. И когда доходит до меня правда всего, что совершилось тогда; когда снова узнаёт душа, что это для меня открыт чертог украшенный той единственной Жизни, что ко Мне обращены слова: «Если любите Меня, заповеди Мои соблюдете» (ср.: Ин. 14:15), то что же остаётся мне, как не пасть ниц, как не каяться в растраченной попусту жизни и молить: «Просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя».

Се, мы восходим в Иерусалим… О, если бы услышал каждый из нас это «мы»; если бы могли мы понять свою включённость в это восхождение к Кресту и к Гробу, к Пасхе и к торжеству Жизни; если бы могла душа наша пробиться сквозь суету и низость жизни, увидеть этот свет, услышать этот призыв и захотеть отозваться на него! Так начинается раскаяние, так наступает воскресение нашей совести.

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....i-audio

Последняя схватка

Из радости и торжества Вербного Воскресенья, праздника воцарения Христа в нашем мiре, на нашей земле, вступаем мы в святые и великие, как называет их Церковь, дни Страстной недели, или седмицы.

Первые три из них – понедельник, вторник и среда – ещё только готовят нас к тому, свидетелями, а в духовном смысле и участниками чего призваны мы стать в конце этой седмицы. Готовят к событию, которое есть завершение всего дела Христова и в глубочайшем смысле конец всего. Ибо сколько бы ни длилась с тех пор человеческая история, всё в ней, как и в жизни каждого из нас, на последней глубине определяется, оценивается и обретает смысл лишь по отношению к этому событию всех событий – Кресту, Гробу и Воскресению. Именно тогда решилась и с тех пор непрерывно решается судьба мiра, открылась и с тех пор непрерывно открывается последняя правда обо всём.

Каждый вечер в эти подготовительные дни мы слышим: «Се, Жених грядет в полунощи, и блажен раб, егоже обрящет бдяща», т.е.: «Вот в полночь приближается Жених, и блажен тот раб, которого найдёт Он бодрствующим». Слышим евангельский рассказ о бесплодной смоковнице, осуждённой Христом за то, что не нашёл Он на ней плодов, о десяти мудрых девах, запасшихся маслом для светильников, чтобы встретить грядущего Жениха, и о десяти неразумных девах, оказавшихся неготовыми к этой встрече. Слышим и пророчество Христа о том, как оскудеет в мiре любовь и восстанут друг на друга народы и царства. Слышим, наконец, и горькое вопрошание Его: Сын Человеческий, придя в мiр, найдет ли веру на земле? (Лк. 18:28). И что означает всё это, начиная с радостного, но и грозного утверждения «Се Жених грядет…», как не призыв пробудиться от духовной спячки, в которой мы почти всегда пребываем, и заново пережить эти святые и великие дни, как не напоминание о том главном, в чём явлен суд над нашей жизнью и одновременно – свет и сила, могущие преобразить и воскресить её.

Великий четверг. День, когда накануне Креста и смерти вспоминает Церковь Тайную вечерю – последнюю перед страданиями трапезу Наставника с учениками, за которой Господь, как свидетельствует евангелист Иоанн, явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мiре, до конца возлюбил их (Ин. 13:1). Умовение ног, а затем эта трапеза, это преломление хлеба, эта чаша: Приимите, ядите, сие есть Тело Мое… Пийте от нея вси, сия… есть Кровь Моя (Мф. 26:26–28). Всецелое единение, совершенная самоотдача, радость и полнота любви! Словно в страшной, весь мiр покрывающей ночной тьме, куда уходит Иуда-предатель, светит лишь эта потаенная комната, эта трапеза, где уже открыто, дано, заповедано вечное Царство любви.

И вот мы в Великой пятнице, в которую вступаем через длинную-длинную службу Двенадцати Евангелий, или, как называет её Церковь, Страстей Господних. Запомним только, что первое из этих евангельских чтений, целиком посвящённых предательству, пленению, суду, издевательствам, страшному одиночеству на кресте, вплоть до вопля: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мф. 27:46) – что начинается оно с победных слов Христа на пути в Гефсиманский сад: Ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем (Ин. 13:31). Ибо здесь начало последней схватки в поединке между небом и преисподней, между Богом Любви и духом ненависти, и в этой схватке, для которой, как говорит Христос, Он и пришёл в мiр, уже светит, всё более разгораясь, заря победы.

Ибо тут, у креста, всеми брошенного, всеми преданного Страдальца, зло наконец являет себя как зло, ненависть – как ненависть, ложь – как ложь, и в этом явлении начинается их саморазрушение. «Поистине, Человек сей – Сын Божий» (ср.: Мф. 27:54), – говорит римский офицер, распоряжавшийся казнью. Люди толпы, незадолго до этого вопившие: Распни, распни Его! (Лк. 23:21), теперь бьют себя в грудь; разбойник, распятый рядом с Христом, говорит Ему: «Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем» (ср.: Лк. 23:42). И всё более ощутимо нарастает победа – победа Побеждённого.

Вынос Плащаницы, погребение Христово – и этот, тысячами цветов расцветший гроб, словно растут они, как жизнь, из смерти, словно уже празднуют живоносную силу этого гроба. И поздно ночью обносим мы эту Плащаницу вокруг храма, но уже не погребальная – победная песнь раздаётся в ночной темноте: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас!», ибо Христос, уже сошедший в самую глубину смерти, разрушает её изнутри светом Своей любви, Своей жизни. Ещё немного – и вся служба Страстной субботы станет одной радостной мольбой, одним радостным призывом: Воскресни, Боже, суди земли: яко Ты наследиши во всех языцех (Пс. 81:8). Исчезают темные, траурные ризы, всё сильнее разгорается свет, ибо не может ад удержать этого Мертвеца, но трещит и разрушается, и уже сияет Жизнью запечатанный гроб, и совершается победа над смертью.

Вот окончена служба Великой субботы. Но ещё много часов должно пройти, прежде чем соберёмся мы снова к полуночи в храме, чтобы самим себе и всему мiру радостно возвестить, что Христос воскрес. Как долго тянется этот нескончаемый день, как таинственна «белая» тишина его, каким удивительным ожиданием пронизан весь мiр! И всё это потому, что для нас, христиан, Великая суббота – образ нашей жизни. Да, каждому из нас ещё суждено сойти в тень смертную, да, грех, зло и смерть всё ещё как будто побеждают на земле. Но вот, пережив ещё раз эту Страстную седмицу, знает и верит сердце, что победы эти – мнимые, что та тьма, в которую постепенно погружаемся мы, на деле светится изнутри пасхальным светом, что в самой смерти ждёт и встречает нас Воскресший Христос тем же словом «Радуйтесь!», с каким обратился Он к женщинам, пришедшим в то раннее утро на гроб. Как в конце этого длинного дня, так и в конце всего – Пасха. И лучи пасхальной радости уже льются в мiр, и, приближаясь к пасхальной ночи, мы знаем, что радости этой никто не отнимет у нас.

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....a-audio
Прикрепления: 5814217.jpeg (4.8 Kb)


Сообщение отредактировал Нина_Корначёва - Пятница, 03 Май 2013, 14:51
 

Нина_КорначёваДата: Суббота, 04 Май 2013, 12:33 | Сообщение # 18
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Свидетельствует пасхальная ночь



В пасхальную ночь, когда крестный ход, обойдя церковь, останавливается у запертых дверей её и наступает последняя минута перед взрывом пасхальной радости, мы в глубине сердца задаём себе тот же вопрос, что был в сердцах женщин, пришедших рано утром, едва возсиявшу солнцу (Мк. 16:2), ко гробу Христа. Вопрос этот: Кто отвалит нам камень от двери гроба? (Мк. 16:3). Совершится ли это чудо, станет ли ещё раз ночь светлее дня, наполнит ли нас ещё раз эта ничем не объяснимая, ни от чего в мiре не зависящая радость, которая всю эту ночь и ещё столько дней будет звучать пасхальным приветствием: «Христос воскресе! Воистину воскресе!»

Минута эта всегда приходит. Двери открываются. Мы входим в залитый светом храм, мы вступаем в ликующую пасхальную заутреню, но где-то в душе вопрос остаётся. Что всё это значит? Что значит праздновать Пасху в мiре, наполненном страданием, враждой, ненавистью, войнами? Что значит воспевать «смертию смерть поправ» и слышать, что «мертвый ни един во гробе», когда смерть всё ещё остаётся единственной земной достоверностью? Неужели Пасха, вся эта светлая ночь, всё ликование – лишь минутный уход от реальности, лишь на краткое время даруемая нам возможность духовного забытья, за которым наступают те же будни, та же серая действительность, тот же счёт неумолимо убегающих дней, месяцев, лет, та же гонка к смерти и небытию?

Ведь нам давно уже твердят, что религия – это выдумка, самообман, опиум, примиряющие человека с его трудной судьбой, мираж, который всё время рассеивается. И не более ли достойно человека от миража этого отказаться и трезво взглянуть в лицо действительности?

Что сказать на это? Быть может, примерно следующее: «Не может всё это быть просто выдумкой! Невероятно, чтобы столько веры, столько радости, столько света целых две тысячи лет было всего лишь опиумом, бегством от действительности, миражом! Может ли мираж длиться веками?»

Ответ этот, конечно, веский, но всё же ещё не окончательный. И надо прямо сказать, что такого окончательного и всеобъемлющего ответа, какой можно было бы напечатать в виде «научного объяснения» пасхальной веры, – такого ответа нет. Здесь каждый может свидетельствовать только о собственном опыте, говорить только за себя. Но вот, всматриваясь в этот опыт, когда вдруг находишь в нём то, на чём зиждется всё остальное, – нечто такое, что освещает всё ослепительным светом, в котором, действительно, как воск от лица огня (Пс. 67:3), тают все сомнения, все вопросы.

Что же это за опыт? Я не могу его иначе описать, иначе определить, как опыт живого Христа. Не потому я верю в Христа, что мне с детских лет дано было раз в году участвовать в пасхальном торжестве, нет! Но потому и возможна Пасха, потому и наполняется светом и радостью эта единственная ночь, потому и звучит с такой победной силой это приветствие «Христос воскресе! Воистину воскресе!», что сама вера моя родилась и вечно рождается из опыта живого Христа. Как и когда родилась она? Не знаю, не помню. Знаю только, что всякий раз, открывая Евангелие и читая слова Христа, я мысленно, но от всего сердца, от всего существа своего повторяю то, что сказали слуги фарисеев, посланные арестовать Его и не сделавшие этого: Никогда человек не говорил так, как этот Человек (Ин. 7:46).

Итак, первое, что я знаю, – это то, что учение Христа живо и нет в мiре ничего с ним сравнимого. Но учение это о Нём, о жизни вечной, о победе над смертью, о любви, побеждающей и преодолевающей смерть. И я знаю также, что в жизни, где всё кажется таким трудным, никогда не изменит, никогда не подведет одно – внутреннее убеждение, что Христос со мной. Не оставлю вас сиротами; приду к вам (Ин. 14:18), – говорит Он и приходит, и приход этот знает сердце. В молитве, – в этом трепете души, в её несомненной радости о таинственном присутствии Христовом и в храме, и в моей жизни – всё время растёт этот опыт, это знание, эта очевидность: Христос здесь. В радости и печали, в толпе и одиночестве эта несомненность Его присутствия, эта сила Его слова, эта радость веры в Него – единственное доказательство. «Что ищете Живаго с мертвыми? Что плачете Нетленнаго во тли?» И потому всё христианство есть не что иное, как всё новое переживание этой веры, её воплощение в словах, звуках, красках.

Неверующему всё это может показаться и вправду миражом. Он слышит только слова, видит только «непонятные церемонии» и пытается объяснить их извне. Но для верующих они светятся изнутри – не как доказательство, но как плод их веры и её жизни в душе, в мiре, в истории. Пасха – не воспоминание о событии далёкого прошлого, а реальная встреча в счастье и радости с Тем, в Ком сердце наше узнало и всегда узнаёт, встретило и всегда встречает Жизнь всей жизни, Свет всякого света. Вся пасхальная ночь – это свидетельство о том, что Христос жив и пребывает с нами, что мы живы и пребываем с Ним. Вся она – призыв увидеть, пережить, принять «зарю таинственного дня», Царства любви и света. «Днесь весна благоухает и новая тварь ликует…» – поёт Церковь, ликующая в вере, надежде и любви.

Христос воскресе!

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....h-audio
Прикрепления: 9249263.gif (64.9 Kb)
 

Нина_КорначёваДата: Воскресенье, 05 Май 2013, 15:50 | Сообщение # 19
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Чем побеждает христианство

Христос воскресе! Воистину воскресе!


Александр Иванов Явление воскресшего Христа Марии

Как радостно слышать, как радостно произносить эти слова! Как радостно сознавать, что ещё раз дано нам встретить на этой земле, в этом сумбурном и часто тёмном, злом мiре «праздников праздник» – Пасху Христову. Но потому, может быть, и дано, чтобы хоть на время забыть об окружающей тьме и злобе, сосредоточив свой внутренний взор на свете. Нет, не отмахнуться от этой тьмы, забыть о страдании и несправедливости, забыть о ненависти и вражде, погрузиться в некое «инобытие» – но вглядеться в то, что одно только может их преодолеть, сделав добро и свет сильнее тьмы и зла. Ибо самый страшный грех в конечном итоге – это поддаться тонкому искушению и признать зло нормой, в темноте и ненависти усмотреть «естественное» состояние мiра и человека, а все мечты о добре объявить прекрасной, но бесполезной грёзой. Не слышим ли мы отовсюду постоянно: «Бросьте всё это! Поймите, что в мiре действует железный закон: человек человеку – волк».

У Толстого есть где-то описание, да такое пронзительное, пасхальной ночи и девочек в беленьких платьях, из которых они очень скоро вырастают. Вот так, может быть, и мы выросли из своих детских мечтаний, стали трезвыми, рассудочными реалистами. Нас не проведёшь уже ни прекраснодушием, ни доверием, ни любовью. И даже если кто и верит в Бога, то это странный Бог – бессильный в мiре, отданном диаволу.

И вот, вопреки всему этому «реализму», в котором многие видят верх жизненной мудрости, вопреки этой бесславной капитуляции перед злом, живёт, торжествует и возвращается к нам Пасха как вызов и утверждение, как обещание и сила. «Ныне вся исполнишася света, небо же и земля и преисподняя, да празднует убо вся тварь востание Христово, в немже утверждается». Слышите? Не небо только, но и земля, и преисподняя, весь мiр, вся тварь, все сущее наполнилось светом. Как полночь озаряется внезапно светом и радостью, когда входит в неё, разрывая тьму, первое «Христос воскресе!», так и весь мiр, вся жизнь.

Ведь именно так когда-то, ранним утром, возсиявшу солнцу (Мк. 16:2), шли на гроб женщины, всюду сопровождавшие Христа. Тот гроб был для них гробом всех надежд. Всё кончилось, казалось, страшной, бессмысленной смертью на кресте, и если ощущалось когда в мiре полное торжество зла и ненависти, подлости и трусости, то именно в те часы и минуты. Распни, распни Его! (Лк. 23:21) – как будто и сейчас слышим мы эти страшные вопли. «Железный закон»… Ему подчинились все – Пилат, солдаты, толпа. Была ночь, был ужас, и мiр был таким, каким мы знаем и, увы, принимаем его сейчас. И оставалось только свои надежды с любовью похоронить; оставалось, как мы и сейчас говорим, отдать «последний долг», чтобы потом обо всём забыть, вернуться к так называемой нормальной жизни, где всегда торжествует зло.

Что в точности случилось, когда шли эти женщины ко гробу, мы никогда не узнаем. На это лишь намекает трепетная радость евангельского повествования – трепетная, но такой силы, что даже теперь, две тысячи лет спустя, взрывает привычное ко всему и во всём разуверившееся сознание. Кто-то встретил их и сказал: Радуйтесь! (Мф. 28:9). И не один, не двое, а многие вдруг узнали Его, и радость эта навеки вошла в их сердце. «Христос воскресе! Воистину воскресе!» Вот, в сущности, то, чем побеждало и побеждает христианство. Не доказательствами, не теориями, не догматами – нет, но пасхальной ночью, пасхальной радостью, пасхальным светом. «Воскресения день, и просветимся торжеством, и друг друга обымем. Рцем: братие, и ненавидящим нас простим вся воскресением, и тако возопиим: Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!». Если вы знаете в мiре слова лучше и прекраснее этих, то забудьте всё сказанное. Но таких слов нет. Нет слов, в которых сильнее, яснее, проще была бы выражена эта победа, эта вера в то, что не зло и ненависть, а свет и любовь торжествуют на небе, на земле и в преисподней. Торжествуют тогда, когда мы открываем для них своё сердце, верим и живём ими.

Не оставлю вас сиротами; приду к вам… И возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас (Ин. 14:18; 16:22), – говорил Господь ученикам в ночь предательства. Радости любви нельзя отнять. Да, каждый из нас в свою меру всё время проходит через эту ночь зла, ненависти, одиночества; да, опыт житейский всё время говорит нам, что пора бросить мечтания и подчиниться «железному закону». «Да, слепы люди, низки тучи… и где нам ведать торжества?» – как в неизбывной печали писал Блок. В житейском плане всё это так. Но вот приходит Пасха, и снова даром даются вера, знание и радость о том, что ныне «вся исполнишася света».

Христос воскресе!

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....o-audio
Прикрепления: 5109139.jpg (48.0 Kb)
 

Нина_КорначёваДата: Четверг, 23 Май 2013, 00:09 | Сообщение # 20
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Сияющие миру

Христос воскресе!



Второе воскресенье после Пасхи всегда посвящено в Церкви жёнам-мiроносицам, т. е. женщинам, пришедшим, по рассказу Евангелия, рано утром ко гробу Христа приготовить тело Его для погребения и ставшим первыми свидетельницами Воскресения. Господь встретил их, они раньше всех услышали Его приветствие: Радуйтесь, и они же были посланы Им известить апостолов о Его восстании из мёртвых. И вот, вспоминая жён-мироносиц, Церковь призывает нас вглядеться в образ женщины, раскрываемый Евангелием.

Прежде всего, читая Евангелие, нельзя не заметить, что женщина является там лишь в самом начале и в самом конце. В начале — это Мария, Мать Иисуса, родившая Его в пещере, затем принесшая в храм для посвящения Богу и услышавшая странные слова старца Симеона: …И Тебе Самой оружие пройдет душу, — да откроются помышления многих сердец (Лк. 2:35). Потом Мария как бы исчезает, однако мы всё время чувствуем, что Она рядом, хотя и без слов, молча. Одно исключение — удивительный рассказ о том, как на браке в Кане Галилейской, когда не хватило вина, Мария обратилась к Сыну и Тот совершил первое Своё чудо — претворил воду в вино, дабы не омрачилась радость праздника.

А после — снова молчание. Христос проповедует, наставляет учеников, помогает страждущим, творит чудеса, и только потом мы узнаём, что всё это время за Ним следовали и женщины, которые, по слову Евангелия, служили Ему. Можно думать, что и одежда Его, о которой римские солдаты бросали жребий у креста, была делом любви и молчаливой заботы этих женщин.

И наконец крест. Все оставили, предали Господа. Не только толпы, следовавшие за Ним в ожидании чудес, но и ближайшие, самые любимые ученики. И наступает час женщин. У креста стоит Мать, но не Она одна. По евангелисту Матфею, там были также и смотрели издали женщины, следовавшие за Иисусом из Галилеи, служа Ему; между ними были Мария Магдалина и Мария, мать Иакова и Иосии, и мать сынов Зеведеевых (Мф. 27:55–56). И когда наступает смерть, они помогают снять Тело с креста и полагают Его в пещерной гробнице. А потом приходят рано утром, чтобы приготовить, омыть и похоронить его. И именно им дано первым услышать победное: Радуйтесь!

Что всё это значит, на что указывает?

Первое, что Евангелие навеки закрепило в женском образе, — это любовь: любовь-забота, любовь-сострадание, любовь-служение, любовь-самоотдача, ничего не требующая взамен. Ученики Христа спорят, кто из них больше, сомневаются, робеют. А про женщин — всего два слова — следовали, служа. Любовь — дело, любовь без сомнений и громких слов, это вечное материнство женщины и вечный её удел — выкормить, вырастить, отдать себя целиком и в конце концов потерять того, ради кого жила, ибо возмужавшие дети уходят от матерей, чтобы начать, как мы говорим, «самостоятельную жизнь». И вот Евангелие являет нам всю красоту, всю глубину этой жертвенной любви, неизменной и в радости, и в горе, и в смерти.

Второе — это верность. Ученики бежали, женщины остались. В страшный час страдания — молчаливое сострадание и верность до конца. Женщины многого не слышали из проповеди Христа. Евангелист прямо утверждает, что они не знали о воскресении, которое наступит за смертью, и потому у них не могло быть никаких надежд, никаких расчётов. Тот, Кого они любили, за Кем последовали, Кому отдали себя и свою любовь, умер на кресте, и, рассуждая по-человечески, всё для них рухнуло, не осталось ничего, кроме окровавленного, истерзанного Тела. Но осталась верность. И как просто, но одновременно — с какой полнотой показана нам эта верность без расчёта, верность до конца в Евангелии!

И, наконец, третье — вера и радость. И опять — вера не рассуждающая, но вера сердца, которой так богата женщина. Вот Фома усомнился: «Не увижу — не поверю». А про женщин сказано так: И се, Иисус встретил их и сказал: радуйтесь! И они, приступив, ухватились за ноги Его и поклонились Ему (Мф. 28:9).

И вот этот евангельский образ женщины сохранился и сияет нам поныне своей простой и одновременно небесной красотой. Грохотала человеческая история, рождались и падали царства, бушевали войны, но над этой кровавой, трагической историей неизменно возвышался и светил образ женщины — образ любви, жертвенного сострадания и верности. И не будь этого образа, этого света, поистине страшным был бы наш мiр. И если, несмотря на всё царящее в нём зло, не прекращается тайный праздник жизни, если и в бедной комнате справляется он так же радостно, как во дворце, то радость эта в ней, в женщине, в никогда не иссякающей её любви.

Пусть вина не хватило. Но пока она тут — мать, жена, невеста, — хватит вина, хватит любви, хватит радости на всех!


Христос воскресе!

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....u-audio
Прикрепления: 1563086.jpg (60.9 Kb)
 

Нина_КорначёваДата: Воскресенье, 26 Май 2013, 13:41 | Сообщение # 21
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Не чужой – Свой


Бартоломе Эстебан Мурильо. Исцеление расслабленного.

В четвёртое воскресенье по Пасхе читается в церкви отрывок Евангелия от Иоанна об исцелении расслабленного.

…Был праздник иудейский, – говорится там, – и пришёл Иисус в Иерусалим. Есть же в Иерусалиме у Овечьих ворот купальня, называемая по-еврейски Вифезда, при которой было пять крытых ходов. В них лежало великое множество больных, слепых, хромых, иссохших, ожидающих движения воды, ибо Ангел Господень по временам сходил в купальню и возмущал воду, и кто первый входил в неё по возмущении воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью. Тут был человек, находившийся в болезни тридцать восемь лет. Иисус, увидев его лежащего и узнав, что он лежит уже долгое время, говорит ему: хочешь ли быть здоров? Больной отвечал Ему: так, Господи; но не имею человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода; когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня. Иисус говорит ему: встань, возьми постель твою и ходи. И он тотчас выздоровел, и взял постель свою и пошёл (Ин. 5:1–9).

Вот этот евангельский рассказ. И многие, прослушав его, скажут, должно быть: «Опять чудеса, опять что-то первобытное, ничего общего не имеющее с современной жизнью, с нашими интересами, нуждами, запросами». Да, конечно, с первого взгляда это, может быть, и так. Но вслушаемся, вдумаемся. Евангелие по-детски просто, и все эти повествования так кратки, что современному человеку легко обмануться этой краткостью и простотой! Ему всё кажется, что истина о нём сложна и громоздка, что сам он так сложен! И быть может, вечная тайна и вечная сила Евангелия – в этой удивительной простоте, в том, что оно сводит всё к самому главному и первичному: к добру и злу, свету и тьме, Богу и человеку, жизни и смерти. А ведь если подумать – сосредоточенно, глубоко, не только умом, но всем существом, – то в конце концов, в последнем итоге вся сложность жизни, всё в ней упирается в простоту этого главного и первичного.

Итак, что же открыто нам, мне, каждому из нас в этом простом рассказе? Что в нём вечно и потому не преходит, не растворяется в видимой сложности, суете, шуме и грохоте нашей такой поверхностной, такой пустозвонной жизни?

В центре его – вопль расслабленного к Христу: Не имею человека! Это вопль, это скорбное признание того, кто на опыте познал всю страшную силу человеческого эгоизма, когда каждый за себя и каждый для себя! Вот великое множество слепых, хромых, больных, иссохших! И все они ожидают движения воды, т.е. ждут помощи, исцеления, утешения, поддержки. Но в этой толпе каждый одинок, каждый ждёт помощи лишь себе и, когда возмущается вода, бросается вперёд, забывая о других.

В евангельской перспективе купальня – это, конечно, образ мiра и человеческого общества, символ в каком-то смысле самой структуры человеческого сознания. О да, в мiре есть много примеров преодоления эгоизма, самопожертвования и т.д. Но вглядитесь, вдумайтесь: даже когда человек по видимости и преодолевает свой эгоизм, он всё равно остается пленником себя и своего. Если не я сам, то моя семья; если не моя семья, то мой народ; если не мой народ, то моя партия, мой класс – своё, обязательно своё, которое столь же обязательно противополагается чужому, а значит – и чуждому, враждебному.

«Так устроен мiр, – скажут нам, – и ничего с этим не поделаешь». Но неужели это и есть последняя, «объективная» правда о человеке и человечестве? Неужели всё в этом мiре построено на личном или коллективном эгоизме и им одним движется? «Капитализм, – говорят нам, – это зло, потому что в основе его – эгоизм». И вот крушат капитализм во имя коммунизма. Но ведь коммунизм тоже только и делает, что отстаивает своё против чужого. И нет выхода из этого порочного круга, и мы уже даже задыхаться перестали в этом мiре, который пронизан всепоглощающим эгоизмом. Когда-то, в двадцатые годы этого века молодой человек, почти мальчик, покончил жизнь самоубийством и оставил записку: «Я не могу жить в мiре, в котором все жулят». Вот он задохнулся, не выдержал, не принял. А нас всех постепенно берёт измором привычка, и ужас эгоизма перестаёт ощущаться нами как ужас.

Так вот, евангельский рассказ – именно об этом. И все больные и иссохшие в нём больны, в первую очередь, неисцельным эгоизмом, который приводит к воплю: Не имею человека! Нет человека. А это значит, что человек начинается там, где преодолён эгоизм, что человек – это лицо, обращённое к другому человеческому лицу, это глаза, всматривающиеся с любовью и участием в глаза другого, это любовь, солидарность и помощь. И Евангелие говорит нам, что этот новый, настоящий человек явлен во Христе. В Нём приходит к одинокому и исстрадавшемуся не чужой, а Свой. Приходит, чтобы воспринять его страдание как Своё, его жизнь – как собственную, приходит помочь, полюбить, исцелить. «Хочешь ли быть здоров?» – это вопрос не того, кто хочет навязать своё, любой ценой убедить, но вопрос подлинного участия и настоящей любви.

Конечно, религия тоже может быть эгоистичной, тоже может быть занята лишь собой, своим. Но важно понять, что такая религия, сколько бы ни прикрывалась она христианством и его терминологией, никогда по-настоящему христианской не будет. Ибо всё христианство – в прорыве сквозь страшную твердыню эгоизма к той любви, которую, по слову апостола Павла, излил в наши души Бог (см: Рим. 5:5) и которая есть новая, последняя и вечная Его заповедь. О ней – всё Евангелие, вся наша вера.

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.

http://www.pravmir.ru/protopr....j-audio
Прикрепления: 6927080.jpg (129.9 Kb)


Сообщение отредактировал Нина_Корначёва - Воскресенье, 26 Май 2013, 13:43
 

Нина_КорначёваДата: Воскресенье, 09 Июн 2013, 00:34 | Сообщение # 22
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Утолённая жажда



С первого дня Пасхи в Православной Церкви читается за богослужением Евангелие Иоанна Богослова, о котором ещё в древности говорили, что оно не столько излагает события земной жизни Христа, сколько раскрываетвнутреннюю вечную сущность Его служения. Остановимся сегодня на одном из отрывков, которые читаются в эти радостные дни, когда по-прежнему звучит в церквах пасхальное приветствие "Христос воскресе!" и ответ на него "Воистину воскресе!", когда ещё живём мы или хотя бы стремимся жить отсветом пасхального торжества.

Я говорю о беседе Христа с женщиной-самарянкой у колодца Иакова. Самарянами назывались евреи, в религиозном отношении отделившиеся от большинства еврейского народа и имевшие духовным центром не Иерусалим, а город Сихарь в Самарии, По своему обычаю евангелист Иоанн отмечает подробно место и время этой беседы, однако мы сразу чувствуем, что все эти подробности нужны для того, чтобы полнее ощутить духовную значимость описываемого события. Христос по пути в Галилею проходит через Самарию. Он устал, хочет отдохнуть. Ученики ушли в город купить пищи. Был час шестой, т.е. в переводе на наше время полдень. Там был колодец Иаковлев, - продолжает евангелист, - Иисус, утрудившись от пути, сел у колодца. Приходит женщина из Самарии почерпнуть воды. Иисус говорит ей: дай Мне пить <...> Женщина самарянская говорит Ему: Как ты, будучи иудей, просишь пить у меня, самарянки? ибо иудеи с самарянами не сообщаются. Иисус сказал ей в ответ: если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: дай Мне пить, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую. Женщина говорит Ему: господин! Тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок, откуда же у Тебя вода живая? Неужели Ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь и сам из него пил, и дети его, и скот его? Иисус сказал ей в ответ: Всякий пьющий воду сию возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нём источником воды, текущей в жизнь вечную. Женщина говорит Ему: господин! дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать. Иисус говорит ей: пойди позови мужа твоего и приди сюда. Женщина сказала в ответ: у меня нет мужа. Иисус говорит ей:, правду ты сказала, что у тебя нет мужа, ибо у тебя было пять мужей, и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе; это справедливо ты сказала. Женщина говорит Ему: Господи! вижу что Ты пророк. Отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме. Иисус говорит ей: поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу. <...> Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине. Женщина говорит Ему: Знаю, что придёт Мессия, то есть Христос; когда Он придёт, то возвестит нам всё. Иисус говорит ей: это Я, Который говорю с тобою (Ин. 4:6-7, 9-21, 23-26).

Вот этот рассказ, эта удивительная беседа. Почему удивительная? Да потому, что именно тогда, в тот таинственный полдень у древнего колодца произнесены были слова, определившие на веки веков религиозную судьбу мiра. Но прежде чем дойдём мы до этих слов, вглядимся попристальнее в событие, описанное евангелистом Иоанном с такой подробностью, как если бы каждая деталь его была знаком, символом, указанием. Кто она, собеседница Христа? Особо возвышенное, особо духовное существо, избранница Божия? Нет, одно только и сказано о ней, да такое, что даже наша минималистическая, расхлябанная мораль вряд ли одобрит: у неё было пять мужей, а теперь шестой. Итак, простая грешная женщина. И вот ей предлагает Христос воду живую, ей открывает последнюю тайну о Себе: что Он Мессия, Христос, Спаситель.

Нет, не только к избранникам Божиим и духоносцам пришёл Он, но ко всем людям, к каждому человеку. И каждому отдаёт, открывает Себя, каждому предлагает всю истину, всё спасение, всю жизнь. Но это означает, что каждому дано эту истину услышать, это спасение и эту жизнь воспринять, была бы только в нём жажда. Ибо о жажде говорит Христос и о том, что Он принёс воду, жажду эту навеки утоляющую. В чём заключается религия? Хрмстос говорит: в жажде. И к нам приходит, чтобы утолить её, жажду истины, жажду подлинной жизни, жажду вечности - всего того, что заслонено от нас падшей жизнью, порабощённостью суете.

Итак, женщина задаёт вопрос: где поклоняться Богу? Она спрашивает о месте поклонения, т.е. о человеческих преданиях и правилах, а Христос отвечает: в духе и истине. Вот они, эти вечные слова, эта последняя правда и призыв, и какое в них освобождение, какой ослепительный свет! Нет, не рабы мы, не ничтожные песчинки, а существа, открытые истине, способные к свободному общению с Богом. Но там, где истина, нет ни страха, ни рабства, там всё не по принуждению, а в духе и истине. О, если бы душа ощутила хоть на мгновение всю радость, весь свет того высокого полдня, когда Бог во Христе даровал нам это откровение о человеке, призвал нас к подлинной жизни, обещая утоление вечной и неизбывной жажды!


Дар свободы

Христос воскресе!


Христос и Самарянка (Иоанн 4: 4 - 27). Миниатюра из Евангелия, XIII в

В четвёртое воскресенье после Пасхи слышим мы в церкви евангельский рассказ о беседе Иисуса Христа с женщиной-самарянкой. Всё Евангелие удивительно по своей божественной глубине, по своему бездонному, никогда не стареющему смыслу. Но этот рассказ стоит особняком и оставляет в душе неизгладимое впечатление.

О чём он? Конечно, о самой сущности того, что называют религией и что враги её с такой ненавистью и злобой пытаются выкорчевать из людских сердец. Я сказал "о сущности религии", ибо вопрос: "Где поклоняться?", который задаёт Христу самарянка, есть вопрос, как сказали бы теперь, о "культе", т.е. о внешней, ритуальной стороне религии. Отражая многовековой и ожесточённый спор между двумя группами разделившегося еврейского народа, он, несомненно выходит за рамки этого спора как вопрос вечный. Да, на протяжении долгого времени религия была прежде всего культом, ритуалом, обрядом, которые, по убеждению людей, могли умилостивить Бога, помогали добиться от него благодеяний. При таком понимании религии всё зависело от правильного совершения обрядов, от соблюдения формы. Где совершать эти обряды - здесь на этой горе, или в Иерусалиме? За этим и подобными вопросами стояло определённое восприятие Бога, человека и самой жизни.

Но ответ Христа коренным образом и поистине революционно меняет всю перспективу, всё восприятие религии. "Не на этой горе и не в Иерусалиме следует поклоняться Богу, - говорит Он, - а в духе и истине". Что это значит? Это значит, что главное в религии перенесено отныне с формы на духовное содержание. Это значит, что человек призван поклоняться Богу не из страха, не во мраке неведения, но в свободном произволении и знании истины, ибо таких поклонников, по слову Христа, ищет себе Бог. Бог хочет от нас не рабского страха, но свободного приятия и любви, и это есть поклонение в духе и истине. И с тех пор всё, что не в духе и истине, чуждо подлинной религии, осуждено и отбрасывается ею как ложное. Ибо религия истинная (и здесь - главная мысль удивительной беседы Христа с самарянкой) есть по преимуществу жажда - жажда духа и истины.

Человек по природе своей - существо жаждущее. Он жаждет Бога, т.е. абсолютного смысла, абсолютной истины, абсолютной полноты бытия. И ничто в мiре не может утолить этой жажды, ибо предмет её выше этого мiра с его смертной жизнью.

Итак, беседа Христа с самарянкой открывает высочайший замысел о человеке, высочайшее его призвание и потому именно она, пожалуй, лучше всего объясняет причину ненависти к религии со стороны мiра сего. Ибо гонители и отрицатели религии знают, что человек, в котором не искоренена это жажда, не примет их учение, их идеологию как окончательный ответ на все вопросы. Пока человек поклоняется Богу в духе и истине, не может он стать рабом, а именно порабощения хотят для него проповедники "передовых" учений с их обещанием окончательного счастья.

Истинная религия предстаёт в этой беседе как освобождение от рабства. Бог не приказывает, не угрожает: Он ищет свободной встречи с человеком - встречи в духе и истине. И жаждущий человек ищет не того, чему можно слепо подчинить свою волю и свободу, но знания и смысла, т.е. духа и истины. Враги религии говорят: "Мы утолили вашу жажду. Вам нечего больше искать и жаждать", а Евангелие отвечает: Блаженны алчущие и жаждущие правды (Мф. 5:6), т.е. блаженно алкание, блаженна жажда, блаженно искание, ибо это и есть истинная религия. И пока остаётся в мiре хоть один жаждущий духа и истины, победа земных идеологий под вопросом.

Две тысячи лет звучит в мiре евангельский рассказ о жажде и воде живой, о поклонении Богу в духе и истине. И как архаичны, как мертвы в его свете все теории, противопоставляемые религии! Словно сами мы каждый раз оказываемся у того колодца и приходит к нам Сам Христос, обещая воду живую, призывая жить и веровать в духе и истине. Какие освобождающие слова, какой высокий и поистине божественный призыв! Только бы расслышать его, только бы не заглушить в себе духовной жажды!


Протопресвитер Александр Шмеман. Беседы на радио "Свобода" т. 2, стр. 238-240; 242-243.

Вечная история



В последнее воскресенье пасхального периода читается в церкви евангельский рассказ об исцелении слепорождённого.

Вот что говорит евангелист Иоанн: И, проходя, увидел (Иисус. - прот. А.Ш.) человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нём явились дела Божии. <...> Сказав это, Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому, и сказал ему: пойди, умойся в купели Силоам... Он пошёл и умылся, и пришёл зрячим. Тут сосели и видевшие прежде, что он был слеп, говорили: не тот ли это, который сидел и просил милостыни? Иные говорили: это он, а иные: похож на него. Он же говорил: это я. Тогда спрашивали у него: как открылись у тебя глаза? Он сказал в ответ: Человек, называемый Иисус, сделал брение, помазал глаза мои и сказал мне: пойди на купальню Силоам и умойся. Я пошёл, умылся и прозрел. Тогда сказали ему: где Он? Он отвечал: не знаю. Повели того бывшего слепца к фарисеям. А была суббота, когда Иисус сделал брение и отверз ему очи. Спросили его также и фарисеи, как он прозрел. Он сказал им: брение положил Он на мои глаза, и я умылся, и вижу. Тогда некоторые из фарисеев говорили: не от Бога этот Человек, потому что не хранит субботы. Другие говорили: как может человек грешный творить такие чудеса? И была между ними распря. Опять говорят слепому: Ты что скажешь о Нём, потому что Он отверз тебе очи? Он сказал: это пророк. Тогда иудеи не поверили, что он был слеп и прозрел, доколе не призвали родителей сего прозревшего и спросили их: это ли сын ваш, о котором вы говорите, что он родился слепым, как же он теперь видит, Родители его сказали им в ответ: мы знаем, что это сын наш и что он родился слепым, а как теперь видит, не знаем, или кто отверз ему очи, мы не знаем. Сам в совершенных летах; самого спросИте; пусть сам о себе скажет. Так отвечали родители его, потому что боялись иудеев; ибо иудеи сговорились уже, чтобы кто признает Его за Христа, того отлучать от синагоги. Посему-то родители его и сказали: он в совершенных летах; самого спросите. Итак, вторично призвали человека, который был слеп, и сказали ему: воздай славу Богу; мы знаем, что Человек тот грешник. Он сказал им в ответ: грешник ли Он, не знаю; одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу. Снова спросили его: что сделал Он с тобою? как отверз твои очи? Отвечал им: я уже сказал вам, и вы не слушали; что ещё хотите слышать? или и вы хотите сделаться Его учениками? Они же укорили его и сказали: ты ученик Его, а мы Моисеевы ученики. Мы знаем, что с Моисеем говрил Бог; сего же не знаем, откуда Он. Человек прозревший сказал им в ответ: это и удивительно, что вы не знаете, откуда Он, а Он отверз мне очи. Но мы знаем. что грешников Бог не слушает; но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает. От века не слыхано, чтобы кто отверз очи слепорожденному. Если бы Он не был от Бога, не мог бы творить ничего. Сказали ему в ответ: во грехах ты весь родился, и ты ли нас учишь? И выгнали его вон. Иисус, услышав, что выгнали его вон, и найдя его, сказал ему: ты веруешь ли в Сына Божия? Он отвечал и сказал: а кто Он, Господи, чтобы мне веровать в Него? Иисус сказал ему: и видел ты Его, и Он говорит с тобою. Он же сказал: верую, Господи! И поклонился Ему. И сказал Иисус: на суд пришёл Я в мiр сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы. Услышав это, некоторые из фарисеев, бывших с Ним, сказали Ему: неужели и мы слепы? Иисус сказал им: если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха; но как вы говорите, что видите, то грех остаётся на вас (Ин. 9:1-3, 6-41).

Я нарочно привёл этот рассказ целиком в его нарочито медленном темпе, потому что каждая подробность здесь драгоценна и имеет поистине непреходящее значение. И конечно, наиболее примечательна и актуальна в нём - реакция на исцеление слепорожденного со стороны фарисеев, все их попытки разубедить его, восстание против очевидного. Заменим незрячего просто верующим, т.е. человеком, для которого Христос - Свет, Жизнь, Радость, а сама вера в Него - несомненное чудо, ибо он может применить к себе слова исцелённого: Одно знаю что я был слеп а теперь вижу. Но вот ему говорят: "Всё это неправда! Тот, кого ты считаешь Светом, на самом деле тьма". Ему на тысячу ладов объясняют, почему он заблуждается, почему его вере и радости невозможно, не дОлжно быть. Как тогдашние фарисеи ссылались на закон, так нынешние враги Христа ссылаются на авторитет науки, на достижения учёных и пытаются запугать христианина наших дней так же, как запугивали тогда родителей прозревшего. И наконец, когда спор этот не приводит ни к чему, то его веру, его Церковь начинают попросту гнать, как выгнали вон бывшего слепца.

Это вечная история. И дело здесь не в возможности или невозможности чуда, а в отрицании того, что для христиан есть самоочевидный факт. На протяжении двух тысяч лет миллионы, миллиарды людей свидетельствуют, что вера для них - источник всего в жизни. И вера эта наполнила мир такой красотой, такой любовью и человечностью, что даже враги не могут отказать культуре, порождённой ею, в непревзойдённой глубине и величии. И вот, несмотря на это, не прекращаются отрицание, запугивание, гонения, не умирает замысел веру эту искоренить и уничтожить. Сначала утверждали, что Христа никогда не было, потом стали противополагать Христа самому христианству, а вскоре выдумают ещё что-нибудь. Всё та же суета, как вокруг прозревшего слепца. И вечно оправдываются слова Евангелия: На суд пришёл Я в мiр сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы.


Христос воскресе!

Протопресвитер Александр Шмеман. Беседы на радио "Свобода" т. 2, стр. 243-245.
Прикрепления: 4217372.jpg (91.7 Kb) · 8924640.jpg (249.3 Kb) · 8966545.jpg (48.1 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Понедельник, 17 Июн 2013, 19:54 | Сообщение # 23
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline
ИЗДАТЕЛЬСТВО СРЕТЕНСКОГО МОНАСТЫРЯ





ОТ ИЗДАТЕЛЯ

В начале сотворил Бог небо и землю... — этими словами начинается Вечная Книга, Книга книг — Библия.

Кто же такой Бог? Может ли человек постичь Его? Да и есть ли Он в этом мире, где несчастья, зло, несправедливость господствуют порой почти беспредельно? Этот страшный вопрос о бытии Бога задавали себе миллиарды людей. И каждое поколение, каждый из нас не уйдет от ответа на него. Этот вопрос достанется в наследство и нашим потомкам.

«Вечные, проклятые вопросы», — называл их Федор Михайлович Достоевский. Из глубин страшного могучего атеизма, по сравнению с которым атеизм среднего современного человека — примитивная банальность, Достоевский пришел к осознанной и непоколебимой вере в Бога, своего Создателя и Спасителя. Познание Бога — путь всей человеческой жизни...

Поколение за поколением уходит в иной мир.

Одни переступают эту грань спокойно, с надеждой и верой, что их ждет новая жизнь, ждет ответ за содеянное, но ждет и Милосердный Творец мира, Которого они познали по мере своих человеческих сил.

С ужасом умирают другие, вставшие на путь богоборчества, — какими бы великими они ни казались миру.

В непонятный таинственный мрак уходят люди, равнодушием погасившие в своей душе вопрос о вере. Хотя и они могли слышать, слишком многое, что говорит о том, что от вечности и от своей души человеку никуда не уйти даже после смерти.

Об этом и о многом другом рассказывает книга. Она предназначена не только для верующих православных христиан, но и для тех, кто еще не обрел веру в Бога или пребывает в сомнениях, но искренне и честно хочет разобраться в величайшем вопросе, встающем в жизни каждого человека, — вопросе о бытии Бога и отношениях между Богом и человеком.

Со страниц этого сборника с Вами будут беседовать ученые, писатели, полководцы, общественные деятели. Вы узнаете о поразительных фактах из истории и современной жизни христианства, фактах, которые тщательно, порой столетиями, скрывались от большинства людей. Вам откроется богатейший материал для размышлений, а выводы Вы будете делать сами.

Православный читатель также найдет здесь немало полезных, иногда весьма неожиданных, фактов для укрепления своей веры.


Прочитать книгу можно по этой ссылке:

http://azbyka.ru/vera_i_neverie/o_vere/neopoznannyj_mir_very-all.shtml
Прикрепления: 5357594.jpg (178.3 Kb) · 2959354.jpg (15.7 Kb)
 

Нина_КорначёваДата: Вторник, 25 Июн 2013, 22:47 | Сообщение # 24
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Всеобъемлющая мечта


Пятидесятница. Мозаика купола церкви Осиос Лукас в Фокиде. около 1000г.

«Пятидесятницу празднуим и Духа пришествие…» Этим радостным утверждением начинает Церковь празднование Пятидесятницы, о происхождении и смысле которого мы уже говорили. А сегодня я хочу призвать всех обратиться мысленным взором к Духу Святому, пришествие Которого и составляет никогда не стареющую сущность этого праздника. Что разумеем мы, произнося эти слова – «Дух Святой»? Кто Он и что значит Его пришествие или сошествие?

О чем молимся мы, обращаясь к Нему и говоря: «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, сокровище благих и жизни Подателю! Прииди и вселися в ны…»? На современном языке слово «дух» употребляется в самых разных значениях: мы говорим о «духе народа», о «духе произведения искусства», о человеке, что он «не в духе»… И однако, сколь бы ни различались эти значения, есть в них и нечто общее. Вряд ли кто-нибудь будет спорить, что слово «дух» мы употребляем применительно к тем явлениям или состояниям, которые невозможно ни описать, ни определить в привычных для нас категориях меры, веса, цвета, т.е. в категориях чувственного, материального мiра.

Например, когда мы говорим, что «дух пушкинской поэзии» светлый, мы, с одной стороны, сразу же ощущаем, что это правда, и не только правда, но и главная, так сказать, правда о пушкинской поэзии, но, с другой стороны, мы затруднились бы строго научно определить, в чём этот «светлый дух» состоит. А значит, сколько бы нам ни твердили, что всё в мiре материально, мы знаем каким-то внутренним, несомненным, хотя нередко и безотчётным знанием, что это не так. Мы знаем, что есть, реально существует дух, к материи несводимый, знаем, что никто и никогда не объяснит нам законами материи самоочевидный для нас и никаких объяснений не требующий светлый дух пушкинской поэзии.

Но пойдём дальше. Вот про какого-то человека мы почти невольно говорим: «Это – одухотворённый человек». Что это значит? Красивый – понятно, стройный – понятно, умный – понятно, но «одухотворённый»?.. А ведь каждый из нас встречал в своей жизни человека, излучающего нечто такое, что иначе не назовёшь, – человека, который самим собой удостоверяет реальность духовного мiра. Наш анализ слов «дух» и «духовное» можно было бы продолжить. Но и сказанного достаточно, чтобы подтвердить реальность духовного в нас, сколько бы мы ни отвергали рассудком реальность того, что глубже рассудка. И в лучшие минуты мы ощущаем это духовное как несомненную реальность и этой реальностью оцениваем свою жизнь.

Эту-то духовную реальность христиане и возводят к Богу. Бог есть дух (Ин. 4:24), – говорит Евангелие. И вера в конечном счёте есть не что иное, как внутреннее и духовное знание, уверенность, что за всем видимым, осязаемым, измеримым и исчисляемым стоит нечто невидимое, неосязаемое, неизмеримое и неисчисляемое и эта духовная реальность есть присутствие Духа Божия.

Тут ничего не докажешь, но при таком единстве опыта и таком единодушии в его изложении впору лишь дивиться тому, как много остаётся на свете материалистов, которые смотрят и не видят, слышат и не разумеют. Так и хочется им сказать: неужели вы не видите, как вся жизнь человека в конечном итоге есть сплошная жажда духа и одухотворения, сплошная мольба: «Приди и вселись в нас!»? И что подобно тому как всё в природе жаждет света и влаги, так и человек есть существо, тоскующее по духу, изнывающее по одухотворению?

Но тогда и праздник пришествия Святого Духа есть одновременно праздник этой жажды и праздник её удовлетворения. Это праздник исполнения главной, конечной, всеобъемлющей мечты человеческой. Эта мечта так часто затемняется в нас, покрываясь волнами житейских треволнений! Но нет и не было человека, который не ощутил бы хоть раз в жизни правду слов, с которых начинается пушкинский «Пророк»: «Духовной жаждою томим…» И вот на это томление, на эту жажду и отвечает Бог, посылая нам Духа Святого, а значит – являя Себя Самого как исполнение всех желаний, как ответ на все вопросы, как вершину и венец нашей жизни.


Мы не случайные пузырьки в океане бессмысленной материи, мы не животные, у которых неизвестно откуда возник и развился разум, но духовные существа, призванные к одухотворению всего мiра и самой материи. «Кто жаждет, пусть придет ко Мне и пьет. И тот, кому Я дам воду живую, не возжаждет вовек» (ср.: Ин. 7:37, 4:14).

Пришествие Святого Духа… И если украшаем мы в этот «последний и великий день» наши храмы зеленью и цветами, если снова и снова повторяем ликующую мольбу: «Прииди и вселися в ны…», то потому, что всем сердцем, всем существом ощущаем в себе и в мiре дуновение Духа, Его пришествие и вхождение в нашу жизнь. Христос сказал: Не оставлю вас сиротами (Ин. 14:18). И вот, кончено сиротство и одиночество человека на земле. С ним и на нём Дух Божий, Дух истины и красоты, Дух Святой, Который уже теперь, уже здесь дарует нам блаженное причастие «жизни нестареющей», даёт прикоснуться к тому, что твёрдо, вечно, неизменно, – ту радость, которую, по слову Христа, никто не отнимет от нас (см.: Ин. 16:22).

Публикуемые проповеди представляет слушателю сохранившиеся и отреставрированные записи бесед о. Александра из архивов «Радио Свобода». Они содержатся в вышедших параллельно в печатном виде и на аудиодисках «Беседах о. Александра Шмемана», подготовленных к изданию в России издательством ПСТГУ.


http://www.pravmir.ru/protopr....a-audio
Прикрепления: 1838288.jpg (69.6 Kb)


Сообщение отредактировал Нина_Корначёва - Вторник, 25 Июн 2013, 22:48
 

Нина_КорначёваДата: Вторник, 01 Окт 2013, 23:32 | Сообщение # 25
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Поглощена смерть победой

30 сентября 2013 Елена Дорман

В октябре в издательстве «Гранат» ожидается выход книги прот. Александра Шмемана «Литургия смерти и современная культура». Октябрьский выпуск журнала «Отечественные записки» будет посвящён теме смерти и её осмысления в современном обществе. Всё громче заявляющая о себе паллиативная помощь, новая для России область медицины, направлена прежде всего на обеспечение достойного, безболезненного и непостыдного ухода человека из жизни. Похоже, эта тема сама настоятельно требует внимания, осмысления и обсуждения.

Я хотела бы немного подготовить читателей к появлению книги отца Александра, составленной из его лекций, прочитанных по-английски и ранее нигде не публиковавшихся. Очень важно, что отец Александр рассматривает вопрос о месте смерти в современной литургической жизни Церкви в контексте христианской истории и современной секулярной культуры, что делает книгу интересной и актуальной для широкой аудитории.



Каждый год в Свято-Владимирской семинарии, ректором которой много лет был отец Александр Шмеман, проходит летняя школа — семинар, посвящённый какой-то одной теме. В 1979 году такой семинар вёл сам отец Александр, темой его была «Литургия смерти и современная культура». Вот что он сам записал в своём дневнике: «Четверг, 28 июня 1979. Всю неделю — семинар о смерти, погребении и т. д. Читаешь лекции (с вдохновением, от души, убеждённо), слушаешь, обсуждаешь — и всё сильнее внутренний вопрос: ну, а ты сам? А твоя смерть? Как обстоят с нею дела?»

Этот вопрос волновал отца Александра, о смерти он много писал в «Дневниках», читал курс на эту тему в семинарии. Уместно будет привести здесь цитаты из «Дневников», имеющие прямое отношение и к курсу, и к размышлениям о смерти и погребении.

«Вчера начал работать над своим новым курсом: Liturgy of Death. И снова поражаюсь: как никто этим не занимался, никто не заметил чудовищного перерождения религии воскресения в похоронное самоуслаждение (с оттенком зловещего мазохизма; все эти “плачу и рыдаю…”). Роковое значение Византии на пути Православия!» (9 сентября 1974).

«Все эти дни чтение, работа в связи с новым курсом (Liturgy of Death). И, как всегда, то, что казалось извне сравнительно простым, вдруг предстаёт во всей своей глубине и сложности. Смерть стоит в центре и религии, и культуры, отношение к ней определяет собою отношение к жизни. Она — “перевод” человеческого сознания. Всякое отрицание смерти только усиливает этот невроз (бессмертие души, материализм и т.д.), как усиливает его и приятие смерти (аскетизм, плоть — отрицание). Только победа над ней есть ответ, и он предполагает transcensus[1] отрицания и приятия (“поглощена смерть победой”). Вопрос в том, однако, в чём состоит эта победа. Смерть раскрывает, должна раскрыть смысл не смерти, а жизни. Жизнь должна быть не приготовлением к смерти, а победой над ней, так чтобы, как во Христе, смерть стала торжеством жизни. Но о жизни мы учим без отношения к смерти, а о смерти — безотносительно к жизни. Христианство жизни: мораль и индивидуализм. Христианство смерти: награда и наказание и тот же индивидуализм. Выводя из жизни “подготовлением к смерти”, христианство обессмысливает жизнь. Сводя смерть к “тому, иному миру”, которого нет, ибо Бог создал только один мир, одну жизнь, — христианство обессмысливает смерть как победу. Интерес к “загробной участи” умерших обессмысливает христианскую эсхатологию. Церковь не “молится об усопших”, а есть (должна быть) их постоянное воскрешение, ибо она и есть жизнь в смерти, то есть победа над смертью, “общее воскресение”.

“To come to terms with death»”[2]… Написал это в своей лекции, но это “изнутри”. В 53 года (стукнуло в пятницу…) пора, как говорится, “подумать о смерти”, включить её — как увенчание, всё собою завершающее и осмысливающее, — в то мироощущение, которое я именно ощущаю больше, чем могу выразить в словах, но которым я в лучшие минуты жизни действительно живу.

Для памяти отмечу следующие важные “открытия”:

— В смерти нет времени. Отсюда умолчание Христа и подлинного предания о состоянии умерших между смертью и воскресением, то есть о том, о чём больше всего любопытствует не-подлинное предание.

— Ужас умирания. Может быть, для внешних? Смерть, две недели тому назад, Мариночки Розеншильд, утонувшей спасая своих детей. Ужас этой смерти для нас. А для неё? Может быть, радость самоотдачи? Встреча со Христом, сказавшим: “Больше сея любви…”[3].

— Что исчезает в смерти? Опыт уродства этого мира, зла, текучести… Что остаётся? Его красота, то, что радует и тут же мучит: “Полевые пути меж колосьев и трав…”[4] “Покой”. Тот покой субботний, в котором раскрывается полнота и совершенство творения. Божий покой. Не смерти, а жизни в её полноте, в вечном ею обладании…» (16 сентября 1974).

«Сколько мыслей, сколько “откровений” приходит, пока читаешь лекцию. Вчера (“Литургия смерти”) говорил о “проблеме” спасения, воскресения некрещёных. И вдруг таким ясным становится, что дело не в том, знали они или не знали Христа, поверили ли в Него или нет, были крещены или нет, а в том, что Христос знает их и Себя отдал им и за них. Поэтому и их смерть “поглощена победой”, поэтому она и для них встреча со Христом» (20 октября 1981 года).

«Вчера вечером начал свой курс “Liturgy of Death”. Шестьдесят четыре студента! А курс elective[5], то есть не обязательный» (15 сентября 1981).




Отец Александр собирался написать и книгу: «Вторник, 23 марта 1976. Вчера писал скрипты для “Свободы”— о Вербном Воскресенье. В сущности хотелось бы до смерти написать: “Страстная. Пасха. Пятидесятница”, “Богородица”, “Литургия смерти”, “Рождество и Богоявление”. Так был бы обнят, покрыт весь круг. <…> Среда, 8 октября 1980. В связи со своей книжечкой “Liturgy of Death” думаю и почитываю о смерти, точнее — о подходе к ней в христианском богословии». Но написать такую книгу отец Александр не успел, да и записей к лекциям не осталось («Вчера вечером кончил курс о “литургии смерти”. Теперь надо бы заняться приведением его в порядок… Но когда?…» /8 декабря 1981/). Огромное счастье, просто чудо, что студенты нередко записывали лекции на магнитофон, для себя.

В декабре 2008 года на международной конференции «Наследие отца Александра Шмемана», проходившей в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже, я cпросила приехавшего из США отца Алексия Виноградова, не сохранились ли какие-нибудь записи лекций отца Александра о литургии смерти, и он вспомнил, что один тогдашний студент расшифровал аудиозапись летнего семинара и использовал этот текст для своей выпускной работы. Он даже вспомнил имя этого студента. Оказалось, что это служащий в настоящее время в Канаде священник Роберт Хатчен. С помощью дочери отца Александра Маши Ткачук я нашла отца Роберта, и он любезно прислал мне свою расшифровку, он даже разбил текст на разделы и дал этим разделам названия для того, чтобы облегчить чтение. Пользуюсь случаем принести ему огромную благодарность за то, что он сохранил для нас эти четыре лекции.

Лекции отец Александр заранее не писал, только набрасывал тезисы и цитаты. Поэтому книга — не тщательно подготовленное самим автором к публикации произведение, а запись устной речи, образной, часто страстной, что я постаралась сохранить в переводе.

[1] выход за пределы (лат.).
[2] примириться со смертью (англ.).
[3] Ин. 15:13.
[4] Из стихотворения И. Бунина «И цветы, и шмели, и трава, и колосья…».
[5] факультативный (англ.).


http://www.pravmir.ru/pogloshhena-smert-pobedoj/

Жизнь жительствующая: о книге «Литургия смерти» о. Александра Шмемана

18 июля 2013 Елена Дорман

«Для ранних христиан всеобщее воскресение — именно всеобщее, это — космическое событие, исполнение всего в конце времен, исполнение во Христе. И этого славного исполнения ожидают не только усопшие, его ожидают и живые и вообще всё творение Божие. В этом смысле, по словам апостола Павла, мы (я имею в виду и живых, и умерших) все мертвы — не только те, кто покинул эту жизнь, но и все те, кто умер в воде Крещения и вкусил Христово воскресение в воскресении Крещения.

Мы все умерли, говорит апостол Павел, и наша жизнь — не только жизнь усопших, но и жизнь живых, — „сокрыта со Христом в Боге“ . И я ещё раз повторю (потому мы так привыкли уже к этим словам, что воспринимаем их как некую музыку, не думая о её смысле): жизнь сокрыта со Христом, а Христос — жив, смерть не имеет над Ним власти. Так, живые или мёртвые, в этом ли мире, чей образ проходит, или покинув его, мы все живы во Христе, ибо мы соединены с Ним и в Нём имеем свою жизнь.

Такова христианская революция по отношению к смерти. И если мы не поймём этот поистине революционный, поистине радикальный характер христианства — революционный в отношении религии, всего, что человек относил к таинственной реальности смерти, если мы этого не поймём, то мы не сможем понять и истинный смысл обращения Церкви с умершими».


Эти строки — из новой книги замечательного пастыря и богослова, протопресвитера Александра Шмемана (1921 — 1983 г.г.). Да-да, новой: сам о. Александр предстоит ныне пред престолом в Церкви Небесной, однако продолжают быть открываемы его новые слова, актуальные для нас, христиан ХХI века.

Книга, называющаяся «Литургия смерти», рассматривает христианское отношение к смерти в его богословском, литургическом, культурном контекстах и готовится к выходу в свет осенью этого года в издательстве «Практика». Мы беседуем с переводчиком и редактором книги, заведующей Отделом музейного и архивного хранения в Доме русского зарубежья им. А. Солженицына Еленой Юрьевной Дорман.




— Написанное о. Александром давно вошло в то, что можно назвать (простите, сейчас я употреблю выражение, мною не очень любимое, но надо как-то обозначить) золотым фондом русской богословской мысли, его книги изучают в семинариях, их хорошо знают и цитируют — но, однако, в то же время о них и спорят, имя Шмемана не перестаёт быть знамением пререкаемым, его слово будоражит, заставляет думать, переоценивать нашу убеждённость в крепости и чистоте собственной веры…

И, похоже, открытия новых важных вещей из наследия о. Александра не собираются заканчиваться — вспомним, какой эффект произвёл не так давно в церковной среде выход его «Дневников». Вот теперь — «Литургия смерти», книга, значение которой трудно переоценить даже заранее.

Откуда взялась эта книга? Как возник замысел её издания?


— Назвать это книгой как-то неправильно, это просто четыре лекции на эту тему, получится брошюра. А откуда она взялась… Я могу рассказать всю чудесную историю.

Каждый год в Свято-Владимирской семинарии в Америке проходит летняя школа — семинар, посвящённый какой-то одной теме. В 1979 году такой семинар вел отец Александр Шмеман, темой его была «Литургия смерти и современная культура».

Вот что он сам записал в своём дневнике: «Четверг, 28 июня 1979. Всю неделю — семинар о смерти, погребении и т. д. Читаешь лекции (с вдохновением, от души, убеждённо), слушаешь, обсуждаешь — и все сильнее внутренний вопрос: ну, а ты сам? А твоя смерть? Как обстоят с нею дела?».

Этот вопрос волновал отца Александра, о смерти он много писал в «Дневниках», читал курс на эту тему в семинарии: «Сколько мыслей, сколько „откровений“ приходит, пока читаешь лекцию. Вчера („Литургия смерти“) говорил о „проблеме“ спасения, воскресения некрещёных. И вдруг таким ясным становится, что дело не в том, знали они или не знали Христа, поверили ли в Него или нет, были крещены или нет, а в том, что Христос знает их и Себя отдал им и за них. Поэтому и их смерть „поглощена победой“, поэтому она и для них встреча со Христом» (20 октября 1981 года).

Отец Александр собирался написать и книгу: «Вторник, 23 марта 1976. Вчера писал скрипты для „Свободы“ — о Вербном Воскресенье. В сущности хотелось бы до смерти написать: „Страстная. Пасха. Пятидесятница“, „Богородица“, „Литургия смерти“, „Рождество и Богоявление“. Так был бы обнят, покрыт весь круг. <…> Среда, 8 октября 1980. В связи со своей книжечкой „Liturgy of Death“ думаю и почитываю о смерти, точнее — о подходе к ней в христианском богословии».

При разборе его бумаг был найден титульный лист с названием «Death is no more». Но написать такую книгу отец Александр не успел, да и записей к лекциям не осталось. Огромное счастье, просто чудо, что студенты нередко записывали лекции на магнитофон, для себя.

Подготавливая к печати «Дневники» отца Александра, я как бы откладывала в голове на будущее идеи о том, какие материалы могли бы еще сохраниться, и что и где стоит поискать. Составляя сборник статей отца Александра, я связывалась со многими людьми в США, с родственниками, изучала эмигрантские издания, просмотрела архив отца Александра в Свято-Владимирской семинарии, но следов «Литургии смерти» не нашла.

И вот в декабре 2008 года на международной конференции «Наследие отца Александра Шмемана», проходившей в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже, я cпросила приехавшего из США отца Алексия Виноградова, не сохранились ли какие-нибудь записи лекций отца Александра о литургии смерти, и он вдруг вспомнил (а до того не вспоминал!), что один тогдашний студент расшифровал аудиозапись летнего семинара и использовал этот текст для своей выпускной работы. Он даже вспомнил имя этого студента.

Оказалось, что это служащий в настоящее время в Канаде священник Роберт Хатчен. С помощью дочери отца Александра Маши Ткачук я нашла отца Роберта, и он любезно прислал мне свою расшифровку. Пользуюсь случаем, приношу ему огромную благодарность за то, что он сохранил для нас эти четыре лекции.

А дальше уже было дело техники — перевести лекции на русский язык, что я и сделала. Теперь дело за малым — издать книжку. Надеюсь, осенью это произойдёт.


— Мысль и слово о. Александра: огромный понятийный аппарат, широкая эрудиция, цитаты и гиперссылки, особенно в его радиоскриптах, проповедях… Насколько вам трудно бывает работать над написанным Шмеманом? Или всё получается легко, на чистом вдохновении?

— Работать над написанным Шмеманом легко и приятно. Ну, почти. Отец Александр был очень начитанным человеком, любил в речи и в письме цитировать, ссылаться на что-нибудь или кого-нибудь. Но делал это он почти всегда по памяти (я имею в виду его «Дневники» и устные лекции, для книг он всё тщательно выверял), нередко не совсем точно, иногда путая почти до неузнаваемости, и искать источники его цитат и ассоциаций — очень увлекательное детективное занятие.

А вот переводить его тексты на русский мне очень легко. Во-первых, он в английском, который он выучил уже взрослым человеком и на котором говорил с акцентом, сохранял структуру русского языка. А во-вторых, я так много его читала, так долго работала над «Дневниками», что точно знаю, как бы он сказал то или другое по-русски, я действительно могу писать, как писал он.

Уже случалось, что перевёденные мною тексты знавшие его люди принимали за написанное по-русски им самим. Когда я работала над дневниками (а я первый раз перепечатывала их с тетрадок в 1984 году! А потом заново все печатала и комментировала в Москве для издательства), точнее сказать — жила с ними, ими, долго, год или больше, мне помогал сам отец Александр. Это правда, честное слово. Я его слышала, чувствовала его присутствие…

Это счастье было — его дневники готовить. А то, что они стали пользоваться таким успехом, меня, честно говоря, потрясло и очень обрадовало.


— Читая написанное о. Александром Шмеманом, представляешь его человеком пасхальным, воочию убедившимся, что смерть таки попрана Воскресением, и эту убеждённость передающего пастве Христовой. О.Александр был дружен с вашей семьёй. Насколько верно это моё ощущение, таким ли он был в жизни, каким предстаёт со страниц своих книг?

— Таким и был, да. И его ученики — отец Михаил Меерсон-Аксёнов, отец Андрей Трегубов и др. — продолжают излучать этот свет. Семьями мы дружили, отец Александр очень любил мою маму, часто заходил к ней на работу, когда бывал в Нью-Йорке. Я-то молодая совсем была и глупая. Но он крестил и мою сестру, и меня с мужем. И мы слушали его лекции. И слушали разговоры за столом. И на службы в семинарию ездили, на Пасху — всегда в семинарию.

Очень остроумный был человек, иногда даже язвительно остроумный. Когда он умирал, уже дома, Ульяна Сергеевна, жена, оберегала его, не пускала много людей, но в какой-то момент распахнула двери и сказала: «Приходите, смотрите на нашу Пасху».


— О христианском отношении к смерти и строе и символике православного заупокойного богослужения написано, казалось бы, немало. В чем вы видите особую значимость новой книги?

— Я не богослов и не могу дерзнуть говорить об этой книге с точки зрения богословия. Особую значимость лекций я вижу в том, что тема заупокойного богослужения рассматривается в контексте нашей жизни, постоянно имеется в виду секулярное общество ХХ столетия и то место, которое оно отводит смерти. Это очень важно.

Кто еще об этом писал? Я не знаю. Наверняка, писали и думали, я просто не знаю. А понимание смерти и отношение к ней постоянно менялись на протяжении двух тысяч лет, особенно резкие изменения, которые уже невозможно не заметить, произошли как раз в ХХ веке. И это ставит перед христианством совсем особые, насущные задачи. Но не хочу пересказывать, давайте дождёмся выхода книжки.


— Не ошибусь, если скажу: об обществе во многом можно судить по тому, как оно относится к смерти вообще и к умирающим в частности. Елена Юрьевна, вам не понаслышке знакомо, что такое — помогать безнадёжно больным, участвовать в работе хосписа. Как бы вы оценили в этом свете состояние современного российского общества?

— Современное российское общество (и не только российское, кстати) смерти боится и делает вид, что её нет. У нас боятся умирающих, причем я вижу, что боязнь эта того же плана, как страх заразиться чем-то нехорошим. В Церкви очень обидно наблюдать, что отпевание (впрочем, как и крещение, принятие в Церковь нового члена) перестало было общецерковным делом, а превратилось в частную требу.

Каждый умирает в одиночку, один на один с болью, с отчаянием, вместе с ним страдает без поддержки вся его семья. Что-то немножко меняется — благодаря энтузиастам, врачам паллиативной медицины, появившимся хосписам, фондам, этим хосписам помогающим. Нюта Федермессер, возглавляющая фонд помощи хосписам «Вера», отмечает, что сейчас стало легче собирать средства на хосписы. Это радует. Но это — такая капля в море! Страна-то у нас огромная. Тема табуированная, открыто не обсуждающаяся.


В моем детстве, я помню, как из соседней квартиры выносили гроб, сын соседей разбился на машине, и весь дом провожал своего соседа и утешал родителей. А когда умер учитель музыкальной школы в нашем переулке, то мы стояли на балконе и смотрели, как по улице несли гроб, и за гробом шли люди и маленький оркестр…

Я не знаю, почему так всё изменилось. Но знаю точно, что если бы люди помнили, что они смертны и сами окажутся в том положении, в котором умирают сейчас, подчас в муках, другие, это memento mori могло бы преобразить наше общество во всех отношениях. Мы бы по-другому начали относиться друг к другу — и к здоровым, и к больным, и к умирающим.


http://www.pravmir.ru/zhizn-z....hmemana

"Вспоминаю, как во время одного из наших утренних разговоров я задавала Александру множество вопросов о смерти: что происходит через три дня? в чём значение девятого дня? что такое чистилище? что будет на Страшном Суде? и т.п. Меня всё больше раздражало отсутствие ясных ответов, я начинала сердиться. И тут Александр повернулся ко мне и очень серьёзно сказал: "Льяна, не подглядывай!" - и продолжил цитатой из послания апостола Павла к коринфянам: "...не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его"(2:9). Как часто он приводит эту цитату с полной верой, доверием и предвкушением! Он был интеллектуалом, мыслителем, но я знала, какой простой и доверчивой была на самом деле его вера. Эти слова - "Не подглядывай!" - являют, как простая сила веры и уверенность в незаслуженном милосердии Божием позволяют нам достичь Царства Божия: "Господи, хорошо нам здесь быть!"

(из книги Иулиании Шмеман "Моя жизнь с отцом Александром", изд. Софийская набережная, Москва, 2008 г. стр.142)
Прикрепления: 3290851.jpg (65.3 Kb) · 8176951.gif (151.9 Kb) · 0470603.jpg (53.9 Kb)
 

Нина_КорначёваДата: Воскресенье, 15 Дек 2013, 00:57 | Сообщение # 26
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Протопресвитер Александр Шмеман и глаголы вечной жизни

Издательство ПСТГУ совместно с издательством ЭКСМО выпустило переиздание выходивших несколько лет назад бесед прот. Александра Шмемана на Радио «Свобода» под названием: «Я верю». Что это значит? О главном в христианстве». Беседы эти велись отцом Александром на протяжении почти 30 лет, с 1953 по 1983 год. В советское время для сотен и тысяч слушателей из России они зачастую становились настоящим откровением о том, что христианство действенно и живо и в наше время.

Вот как об этих радиопроповедях высказывался Александр Исаевич Солженицын: «Давно уже я с духовным наслаждением слушал в воскресные ночи проповеди „доктора философии, отца Александра“ — и поражался, насколько неподдельно, современно и высоко его искусство проповеди: ни ноты фальши, ни миллиметра натяжки, без пустой дани обязательному ритуалу, когда слушателю становится неловко или чуть стыдно за проповедника или за себя…».

Настоящее переиздание содержит в одном томе весь материал вышедшего несколько лет назад в ПСТГУ двухтомника радиобесед о. Александра.

Также напоминаем, что желающие послушать эти беседы о. Александра «вживую» могут приобрести это издание в аудиоверсии.

Предлагаем вашему вниманию предисловие, написанное сыном о. Александра Сергеем об отце, и одну из бесед о. Александра.


Сергей Александрович Шмеман:

О беседах о. Александра Шмемана на Радио «Свобода»

Одно из самых ярких моих воспоминаний об отце связано с тем, как я, ещё мальчишкой, сопровождал его на радиостанцию «Свобода». Тогда, в 1950-е, она называлась Радио «Освобождение» и была органом вещания «Американского комитета по освобождению народов России». Русские же нью-йоркцы называли её просто «комитет», поэтому и отец мой продолжал именовать её так все тридцать лет, что вёл на ней передачи. Мы жили неподалёку от «Свободы», но это был совсем другой Нью-Йорк. Радиостудия помещалась на последнем этаже старого офисного здания в самом сердце Манхэттена — в шумном, оживлённом районе, где евреи-хасиды занимались алмазным бизнесом.

Даже простой поход туда становился для меня приключением. Мы обитали в «верхнем городе», в академическом «гетто» вокруг Колумбийского университета, где находятся протестантская и иудаистская семинарии, прославленная музыкальная школа «Джулиард» и Риверсайдская церковь с её грандиозной колокольней — не только самой высокой в США, но и обладающей самым большим в мире колоколом. В созвездии таких выдающихся учреждений бедная и маленькая Свято-Владимирская православная семинария была едва заметна. В ней насчитывалось около пятнадцати студентов, трое из которых поначалу жили с нами в нашей квартире; другую квартиру занимали часовня и библиотека.

Наша семья перебралась туда из Франции в 1951 году, когда папу — отца Александра Шмемана, которому было тогда всего-навсего двадцать девять лет, — пригласили преподавать в Свято-Владимирской семинарии. Вскоре после этого, 1 марта 1953 года (в тот самый день, когда Сталина постиг смертельный удар), открыло своё вещание Радио «Свобода», и мой отец оказался среди первых внештатных его сотрудников. С ним работали Борис Шуб, один из организаторов радиопередач, сын выдающегося меньшевистского деятеля Давида Шуба, и Роман Гуль, который был редактором на «Свободе» и одновременно возглавлял толстый «Новый журнал».


Сергей Александрович Шмеман

Приключения начинались, как только мы выходили из метро и ныряли в глубокие ущелья «среднего города» с его толчеёй на тротуарах, вечными дорожными пробками, оживлёнными уличными беседами и ароматом от ларьков с хот­догами. Всё это было так не похоже на наш академический оазис в «верхнем городе» и так по-нью-йоркски! Пробег через городской центр часто включал в себя поедание хот-догов прямо на улице и посещение одного-двух книжных магазинов.

На папе всегда была чёрная рубашка с белой вставкой в воротнике — униформа всего американского духовенства, что вызывало особое уважение к нему в стране, которая была тогда, да и по сей день остаётся страной верующих. «Привет, отец!», «Доброе утро, отец!», «Как дела, отец?» — мог неожиданно произнести первый встречный, и папе это было по душе. Он любил улицы, жизненный напор, музыку, огни, ритмы Нью-Йорка. Ежегодной традицией была прогулка в Рокфеллерцентр, где мы любовались громадной рождественской ёлкой, а еженедельным ритуалом, неотделимым от похода на Радио «Свобода», — покупка французских книг и журналов в «Librairie de France» неподалёку оттуда.

Папа любил Нью-Йорк и Америку со всем пылом новообращённого — так же, как любил он дикую природу Северного Квебека, где мы проводили лето и где вместо небоскрёбов были берёзы и сосны, а вместо запруженных рек Нью-Йорка — прозрачные воды Лабельского озера. Это была любовь к жизни, которая распространялась на всех вокруг, так что простая прогулка или еда в забегаловке становились событием. Главным же праздником была, конечно, церковь. Мне часто задавали вопрос: то, что отец наш был священником, означало ли для нас обязанность ходить в церковь? Я отвечал: нет, но мы имели такого отца, как отец Александр, и нам самим хотелось туда идти.

Обшарпанные и битком набитые кабинеты радиостанции «Свобода» были совершенно отдельным миром: голоса, вещавшие на разных языках, — языки бескрайней cоветской империи смешивались, казалось, с густым сигаретным дымом и носились над хаосом бумаг, телефонов, плёнок с записями и переполненных пепельниц. «Здравствуйте, отец Александр!» — уже по-русски звучали приветствия.

Вскоре он оказывался в звукоизолированной студии за огромным микрофоном, и я ждал, что из динамика в аппаратной вот-вот раздастся его густой русский баритон — совсем не такой голос, каким он всегда говорил по-английски, но куда более родной. В его выступлениях были элементы и лекции, и проповеди, но больше всего, как отметил Джин Сосин, бессменный главный редактор Радио «Свобода», это напоминало разговор с близким другом, хотя он и не имел тогда никакого представления о своих слушателях.

Его беседы были больше, чем просто дружеские, — это были беседы с русскими собратьями. Папа постоянно говорил о том, чтобы поехать в Россию, но сделать это ему так и не удалось. И, несмотря на это, он оставался русским до глубины души — так, как это удавалось очень немногим из обширной и блестящей эмигрантской среды.

Он родился в 1921 году в Эстонии, куда родители его попали после Гражданской войны. Папин дед, Николай Эдуардович Шмеман, был сенатором и членом Государственного Совета, а отец, Дмитрий Николаевич Шмеман, cражался в Первую мировую и в Гражданскую как офицер Семёновского лейбгвардии полка. Позже семья переехала в Белград, а затем, когда папа был ещё малолетним, — в Париж. После обучения в Кадетском корпусе, созданном силами русской эмиграции, и французском лицее он поступил в парижский Свято-­Сергиевский богословский институт (1940), где его наставниками были величайшие богословы той эпохи — А. В. Карташев, В. В. Зеньковский, архимандрит Киприан (Керн), отец Николай Афанасьев, отец Сергий Булгаков.

Для многих эмигрантов Россия и русские существовали как проекция нашего собственного, эмигрантского мира. Мы молились о «многострадальной и богохранимой стране Российской», ненавидели Сталина и безбожных большевиков, сочувствовали народу, которого воображали во всем подобным нам, хотя и живущим в страхе и лишениях. Когда в 1960-е годы оттуда, из-за железного занавеса стали пробиваться первые признаки жизни, мы жадно их отслеживали. Помню, как «Новое Русское слово» — ежедневная газета, выходившая в Нью-Йорке по-русски, объявила о новых пластинках из Советской России и мы собрались, чтобы послушать на скрипучем 78-оборотном диске знаменитые военные песни: «Тёмная ночь», «Эх, дороги», «Через реки, горы и долины», «Человеку — человек». Потом появились потрясающие фильмы о войне — «Баллада о солдате», «Летят журавли», «Иваново детство»; благодаря им мы узнали, сколько же русские выстрадали, и увидели настоящих русских «оттуда».

Папа был частью этого мира и разделял все его радости и скорби. Когда в России наступила «оттепель» 1960-х, он написал серию скриптов (так он называл заготовки для своих радиобесед), объединённых общей мыслью, что русская культура и православная вера не раздавлены, несмотря на все усилия большевиков. Находясь в Нью-Йорке, отец Александр был активным участником Русского студенческого христианского движения в Париже и журнала «Вестник РСХД», который издавал там его давний друг Никита Струве. Он постоянно поддерживал тесные отношения с русской интеллигенцией — в частности, с «Новым журналом», который в те дни издавали М. Карпович и Роман Гуль.

При этом отец Александр всего себя отдавал свидетельству об истине и радости своей веры в Новом Свете. Со временем он стал деканом Свято-Владимирской семинарии, после чего она переехала в чудесный современный кампус за пределами Нью-Йорка. Нагрузка у него была огромная. Кроме руководства семинарией и преподавания в ней, он изо дня в день был занят работой по учреждению Православной Церкви в Америке, постоянно разъезжал с лекциями и проповедями по всему континенту и за его пределами. Но подготовка и распечатка скриптов изо дня в день, из года в год оставались неизменной осью всей жизни моего отца и его миссионерских трудов в Америке.

Мама, Ульяна Сергеевна Осоргина, вспоминала, что тексты для Радио «Свобода» часто составлялись им поздно вечером, накануне записи. И где-­то около полуночи они впрыгивали в машину, чтобы отвезти рукописный текст машинистке в соседний город. На следующее утро приходилось забирать отпечатанный текст и возвращаться электричкой на Радио «Освобождение» (в 1959 году переименованное в Радио «Свобода» и переехавшее в более солидное помещение).

«Скрипты эти писались кровью, — вспоминает отец Фома Хопко, зять отца Александра, бывший декан Свято-Владимирской семинарии, который часто останавливался у нас дома в те годы. — Это было неизменной частью его жизни. Он без конца обдумывал, как преподнести понятия „вера“, „молитва Господня“, „русская литература“, постоянно спрашивал: „Как сделать это понятным в советском контексте? Как передать видение, а не просто доктрину?“» Подготовка бесед становилась, по сути, внутренним диалогом двух миров отца Александра — русского и нового, американского мира, который он так горячо принял. Радиопередачи давали ему возможность подняться над обоими мирами и свидетельствовать о них.

Его передачи никогда не были, да и не могли быть, «пропагандой». То были в буквальном смысле беседы с русским человеком, изголодавшимся по духовной пище, и одновременно беседами с самим собой. Он говорил о вечных вопросах и великих истинах, о литературе и культуре, о надежде, но прежде всего, конечно же, о красоте и истинности православной веры. Говорил словами, понятными всем, ибо верил в то, что говорил.

Как сказал К. С. Льюис, который в годы Второй мировой войны сам вёл передачи на Би-Би-Си, «писать по-учёному может каждый болван. Разговорный язык — вот пробный камень. Кто не может облечь в него свою веру, тот или не понимает её, или сам не верит». Отец Александр и понимал и верил.

Как пишет в своих замечательных воспоминаниях о работе на Радио «Свобода» «Проблески свободы» Джин Сосин, «воскресные беседы были адресованы не только тайно верующим, но и тем, кого не удовлетворяло марксистско-ленинское атеистическое мировоззрение, тем, кто искал духовной поддержки, чтобы заполнить пустоту жизни. Отец Александр одинаково избегал и крикливого пафоса, и нарочитой отстранённости. Он спокойно обсуждал этические и религиозные проблемы, обращаясь к верующим и „сочувствующим“ в СССР». По словам Д. Сосина, «Воскресные беседы» с самого начала стали там одной из самых популярных программ и люди тайком настраивались на «голоса», несмотря на усиленное глушение и всю небезопасность этого занятия.

Я постоянно спрашиваю себя: что сказал бы, что подумал бы отец, если бы находился в России. Мы много говорили с ним об этом после моего назначения корреспондентом «Нью-Йорк Таймс» в Москве (в 1980 году). И когда я показывал ему фотографии или говорил с ним о своей работе, его реакция никогда не была в точности такой, как я ожидал. Это всегда был вопрос, начало новой дискуссии.

К счастью, папа дожил до того дня, когда узнал, что Россия, с которой он вёл эти дискуссии всю жизнь, услышала его и ответила. Не сосчитать, сколько людей из России говорили мне, как важны были для них эти беседы. В 1970-е годы Александр Солженицын в Москве сказал журналистам, что «Воскресные беседы» — это «храм, в котором я молюсь» . То не было односторонним признанием: вспоминаю громадную радость отца, когда по «оттепельной» литературе и особенно по солженицынскому «Ивану Денисовичу» он обнаружил, что великая культура и великая вера России не погибли в огне ГУЛАГа и войны.

Свою знаменитую последнюю работу, «Евхаристию», отец Александр посвятил России. Во введении, написанном за месяц до кончины, он говорит об этой книге так:

«Я писал её с думой о России, с болью и одновременно радостью о ней. Мы здесь, на свободе, можем рассуждать и думать. Россия живет исповеданием и страданием. И это страдание, эта верность есть дар Божий, благодатная помощь.

И если хоть часть того, что я хочу сказать, дойдёт до России и если хоть в чём-то окажется полезной, я буду считать, с благодарностью Богу, дело моё исполненным».

У меня нет сомнений: слушая эти записи, люди скажут, что дело его поистине исполнено.


Протопресвитер Александр Шмеман:

«К кому нам идти?»

Когда, по рассказу Евангелия, многие из тех, кто следовали за Иисусом Христом, отошли, не выдержав высоты и максимализма Его учения и призыва, Он обратился к двенадцати ученикам, которых Сам избрал, и спросил: Не хотите ли и вы отойти? (Ин. 6:67) И в ответ на это апостол Пётр воскликнул: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни (Ин. 6:68).

В этом возгласе можно услышать желание уйти, последовать примеру тех, кто попробовали и бросили, вернулись к своей, как мы говорим, «обычной» жизни, но одновременно и сознание того, что поступить так невозможно. В самом деле, к кому нам идти? Можно ли, услышав эти слова, узнав этого Человека, просто отойти, забыть, вернуться в будни, к текущим делам? Это восклицание Петра прозвучало почти две тысячи лет назад, но продолжает звучать и теперь, выражая глубочайшую духовную трагедию, которая вошла в мiр вместе с Христом и Его учением и в которой решается в последнем счёте судьба мiра и каждого из нас. Ибо тогда начался и продолжается по сей день отход, отречение от Христа не только отдельных «христианских» миров, но культуры и общества как таковых.

Знамения и сам опыт этого отхода так хорошо знакомы нам! Как часто, передвигаясь по улицам современного города в шуме и грохоте машин, в сутолоке вечно бегущих куда-то озабоченных прохожих, мы натыкаемся на сдавленную огромными новыми зданиями маленькую, всеми забытую церковь. Люди пробегают мимо, уже не замечая этот чудом уцелевший осколок давно забытого, исчезнувшего мiра.

А ведь когда-то церковь эта была средоточием всей окрестной жизни, тут бился пульс её, сюда несли люди все свои радости и печали. Тут, в крещальной купели, начинался их жизненный путь, тут протекал он и колокольным звоном обозначался, и отсюда же начиналось последнее их путешествие — в вечность, к Богу, к Его свету. И вот ушли, бросили, не выдержали… Людям показалось, что всё звучавшее в церкви, всё, о чём она напоминала и свидетельствовала, мешает жизни, мешает счастью и тому пресловутому «прогрессу», вера в который заменила для них веру в Христа, в Его учение, в Его призыв.

Мiр ушёл от Бога и продолжает уходить от Него, поклоняясь другим, новосозданным богам. И этот соблазн ухода знаком каждому из нас. Как и жившим тогда, в дни Христа, нам так же трудно и попросту невозможно принять эти страшные слова об «узком пути», о любви к Богу, о постоянном усилии, постоянной борьбе (и в первую очередь с собою), о том, что мы призваны Бога и любовь Его ставить превыше всего и ими жить. И насколько же легче, кажется, отдаться суете «настоящей» жизни, искать её маленьких, доступных радостей и, главное, не задумываться ни о чём! А именно к этому призывает нас современная цивилизация, вся целиком построенная на идее земного счастья и удовлетворения земных потребностей. Люди спорят, как достичь этого счастья, выдумывают всё новые теории, как идти к нему, но согласны между собою в главном: небо не нужно!

Но разве не удивительно в свете всего сказанного, что одновременно с этим отходом большинства никогда не исчезает из мiра и то меньшинство, которое на все соблазны и сомнения могло бы ответить и отвечает словами апостола Петра: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни. Среди нас живут, по нашим улицам ходят, внешне ничем от нас не отличаясь, те, чьи лица, чьи глаза, если вглядеться в них, отражают какой-то таинственный свет, как если бы они знали и видели то, что не видно и неведомо другим, как если бы эти глаголы вечной жизни были для них самоочевидной истиной.

Ведь вот, заметим и подчеркнём, апостол Пётр не сказал Христу: «Мы не уйдём от Тебя, потому что у Тебя помощь в житейских невзгодах, потому что у Тебя утешение, защита от несчастий, спокойствие и безопасность», нет. Да этого и не обещал Христос тем, кто следовали за Ним. Ничего не сулил Он ученикам Своим, кроме страданий, преследований и отвержения: В мiре будете иметь скорбь (Ин. 16:33). Так почему же остаётся Пётр? Почему с каким-то почти отчаянием восклицает: Господи! к кому нам идти? Потому, отвечает сам же апостол, что Ты имеешь глаголы вечной жизни.

Что это за «вечная жизнь»? Только ли та потусторонняя, загробная, о которой мы, в сущности, ничего не знаем, в отличие от земной, которая здесь и сейчас? Конечно, нет. Глаголы вечной жизни — это свет, льющийся из самого образа Христа. Это то, что в Нём, только у Него. Это внезапно вспыхивающая радость о том, что подлинная жизнь, вечная не только своей бесконечностью, но, главное, своим содержанием, — вот она! И тот же Пётр, увидев на горе исходящий от Христа свет, воскликнет: Господи! хорошо нам здесь быть (Мф. 17:4).

И вот узнаёт сердце, что невозможно уйти от этой любви, от этого света, от этой радости, вне которых всё в конечном итоге тьма и бессмыслица. И так до самого конца одни будут уходить, другие же на все соблазны, на все сомнения и на вопрос Самого Христа: Не хотите ли и вы отойти? отвечать: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни. О, если бы и мы могли пребывать среди этих верных!

http://www.pravmir.ru/protopr....-zhizni
Прикрепления: 3197255.jpg (40.8 Kb)


Сообщение отредактировал Нина_Корначёва - Воскресенье, 15 Дек 2013, 00:58
 

Валентина_КочероваДата: Понедельник, 10 Мар 2014, 22:08 | Сообщение # 27
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline
Вышла новая книга о прп. Сергии Радонежском



Новым изданием в серии «Жизнь замечательных людей» выходит жизнеописание одного из величайших русских святых - преподобного Сергия, Радонежского чудотворца, сообщает сайт Троице-Сергиевой Лавры.

"Игуменом земли Русской" называли его еще при жизни. Но жизнь Сергия отнюдь не замыкалась в стенах созданного им Троицкого монастыря; его по праву считают крупным политическим деятелем эпохи Куликовской битвы. Так что же это был за человек? Какую роль сыграл он в истории России? Каковы были его нравственные идеалы и политические взгляды? Как складывались его отношения с "сильными мира сего"? Автор книги, известный историк Николай Сергеевич Борисов, на основании многолетнего и скрупулезного исследования всех сохранившихся источников восстанавливает подлинную, а не легендарную биографию нашего великого соотечественника.

Борисов Николай Сергеевич - доктор исторических наук, профессор. Заведующий кафедрой истории России до начала XIX века. Лауреат премии митрополита Макария III степени (1999 г.). Член Ассоциации выпускников Исторического факультета МГУ; член Ассоциации участников программы Фулбрайт, США. Область научных интересов – политическая история и культура Руси XIII–XVI вв.


http://www.pravoslavie.ru/news/69091.htm
Прикрепления: 5847561.jpg (34.0 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Среда, 16 Апр 2014, 08:59 | Сообщение # 28
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline
Сохранить себя

История нашей страны в XX веке настолько трагична, что некоторым подчас кажется, что ничего кроме страха и крови в этой истории и не было. Но жизнь, к счастью, не чёрно-белая. В ней есть место удивительным историям, которые не подчиняются этой страшной логике. Вот, например, тот самый страшный 1937 год. Огромная, с восемью детьми священническая семья в небольшом подмосковном селе. Батюшку приезжают арестовывать три раза, и все три раза... не получается. Не получается по одной причине: при аресте должен присутствовать председатель колхоза, а тот из раза в раз отказывается. «Не могу, – говорит, – помогать вам в этом деле и арестовывать многодетного отца».

Или зима 1941/1942 года в Ленинграде. В семье сначала умирает отец, потом сын, остаются мама с дочкой. Но в какой-то момент слегла и мама. Однако находятся неиспользованные талоны, да еще и начальник дает немного манной крупы, что помогает женщине выжить.

Эти две небольших истории, строго говоря, не относятся к основному содержанию книги «Хранители веры» историка и журналиста Ольги Гусаковой, вышедшей недавно в издательстве «Никея», хотя они и взяты из нее.



Эта книга состоит из девяти бесед. Бесед с теми людьми, которые смогли в советское время не потерять главное – себя самих и веру в Бога. Кто-то из них вырос в верующей семье, кто-то в неверующем окружении сам пришел к христианству.

Среди героев известные священники, ученый и несколько женщин, чьи имена, возможно, не так хорошо известны широкой публике.

На презентации книги Ольга Гусакова сформулировала основной замысел этого сборника бесед: «Наши герои поделились с нами бесценным сокровищем – опытом веры в условиях, отличных от дня сегодняшнего, опытом общения с людьми, которых уже нет с нами – с подвижниками, новомучениками, исповедниками.

Благодаря их рассказам нам всем удается немного соприкоснуться с этой традицией и хотя бы отчасти восполнить преемственность, которую советская власть так старательно пыталась уничтожить».

О чем эти беседы? О жизни. О том, чему научились герои книги от своих родителей. О том, как проходили школьные и институтские годы. О том, как молодые люди искали себе будущих супругов. О том, как шли работать. О том, как принимали священство и как служили. О других людях, с кем привелось на жизненном пути повстречаться.

О жизни… Да, о той жизни, в которой было очень много дикого. Например, когда после литургии к тебе подходят «дружинники», следящие за верующей молодежью, просят пройти с ними и ведут в отделение милиции, где тебе приходится объяснять, с чего это ты, советский молодой человек, веришь в Бога. О том, что приходилось отвечать на этот вопрос всюду – в школе, в институте, на работе. О той жизни, в которой существовали анкеты для приема в вузы, в которых зачастую нельзя было писать правду. Напишешь, что отец – священник, и никакого высшего образования тебе не светит.

Активная жизнь большинства героев этой книги приходится всё же не на самое кровавое сталинское время. Опасности лагерей, расстрелов без суда и следствия у них не было. Но советская система и после Сталина не стала честнее. В ней всё равно приходилось врать и бояться. Говорить не всю правду и бояться, как бы не открылась настоящая правда.

И вот тут герои книги, настолько разные по своим судьбам и характерам, сходятся. Сходятся они в том, что самое главное было иметь твердые убеждения и на прямые вопросы отвечать правду. В таком случае, по каким-то не очень понятным с точки зрения советской логики причинам, не трогали. Не заставляли вступать в комсомол и партию, при этом не увольняли с ведущих должностей, зная, что перед ними люди верующие, которые ходят в церковь.


Протоиерей Сергий Орлов с семьей о. Валериана. 1974г.

Очень мне приглянулся рассказ протоиерея Георгия Бреева о том, как он отвечал на бесконечные вопросы, почему он верующий и отчего же он не верит в науку и прогресс. А отвечал он очень просто: «В науку и прогресс верю, однако ни одна из ваших наук не отвечает на самый важный вопрос – вопрос о смысле жизни». Тут уже вопрошающие не понимали, что возразить, и прекращали задавать вопросы.

Мне кажется, самое важное, что мы можем вынести из этих рассказов, заключается немного в парадоксальной, на первый взгляд, мысли. Несмотря на то, что жизнь в нашей стране сейчас совсем иная и живем мы уже в другом государстве, главное не меняется.

Конечно, очень важно читать такие рассказы. Важно знать, что в советские годы не прекращалась церковная жизнь, что всё это не вдруг в конце 1980-х годов из небытия пришло к нам обратно.

Однако, как отметил еще один из героев книги протоиерей Сергий Правдолюбов, отвечая на вопрос, как жить тем людям, которые были оторваны от традиции и воспитаны в советском духе, надо просто твердо помнить, что Дух дышит, где хочет (Ин. 3:8) и что нет ничего предопределенного какими-то жизненными обстоятельствами.

А главная борьба и главные сложности всё равно в нас самих. Нам самим и сегодня очень важно не терять веру и себя. Раньше этому мешала государственная политика, сейчас наш бешеный ритм жизни, в котором нет порой времени, чтобы остановиться и задуматься. Ну, вот если посмотреть так, то изменилось ли что-то кардинально? Конечно, нельзя нам сегодняшним списывать все наши проблемы на бешеный ритм жизни и оправдываться этим, сравнивая эти мелочи с советским временем, но всё же…

Герои книги, по словам автора, считают определение «хранители веры» слишком пафосным в отношении себя. Но если им удалось в условиях гораздо более жестоких, чем наши сегодняшние, сохранить веру, то кто они как не хранители веры? Конечно, силы были неравны и, к сожалению, советской власти удалось многое порушить. Но в сердцах этих девяти людей она сохранилась. И скольким еще они смогли этот огонек веры передать?

Вот именно так, без пафоса, мне кажется, и стоит относиться и к этому определению, и к жизни этих людей. Без пафоса, но внимательно всматриваясь и пытаясь понять, как же им всё-таки удалось сохранить и не растратить главное.

Ирина Кислина

http://www.pravoslavie.ru/put/68795.htm
Прикрепления: 1619727.jpg (30.6 Kb) · 3381876.jpg (36.1 Kb)
 

Нина_КорначёваДата: Воскресенье, 04 Май 2014, 00:34 | Сообщение # 29
Группа: Проверенные
Сообщений: 199
Статус: Offline
Священник с человеческим лицом

О книге протоиерея Алексея Уминского и Этери Чаландзия «Человек и Церковь: путь свободы и любви». — М.: Альпина — Нонфикшн, 2013



Нет-нет, «священник с человеческим лицом» — это не только про автора книги, отца Алексея Уминского. Хотя и про него, разумеется, тоже. Но прежде всего о множестве служителей ругмя ругаемой Православной церкви, о которых знать не знают, ведать не ведают наши прогрессивные сограждане. И главное, что слушать не хотят. Отчасти это объяснимо — и не их вина; включишь политический ящик, непременно попадёшь на злобного монаха, который «жжот» сердца напалмом, а перещёлкнешь на какое-нибудь православное ТВ, и тебе предъявят вялого отца-протоиерея, давным-давно уставшего от жизни. Хоть плюнуть да бежать; слушать их со стороны никто не станет. Но при этом есть и собственная лень, и хипстерское самодовольное равнодушие: мы не желаем знать, на чём стоит настоящая Церковь, как строится реальная жизнь прихода и что происходит в далёких епархиях, потому что нам заранее известно: там сплошная темнота и дикость. Разве что какой-нибудь политизированный батюшка пойдёт наперерез церковному начальству и прославит мировую демократию; такого мы, пожалуй, что послушаем. Но только пусть ругается как следует; нам ведь сложность не нужна — нам нужна определённость. Как нужна она церковному митрополитбюро. Только одним подавай обличение проклятых либералов, а другим — тупых попов. Обмен партийными сигналами давно уже стал главным способом общения внутри любой среды, что левой, что правой.

А между тем в Церкви, как и положено любой подвижной институции, происходит сегодня разное. И то ужасное, что на виду. И то прекрасное, что никому не интересно. Просто по эту сторону церковной ограды почти некому слушать, а по ту — практически некому говорить. Отец Алексей Уминский — один из тех немногих батюшек, кто не хочет быть профессиональным разоблачителем, но и не станет прятаться от правды. Кто мыслит критически, а любит сердечно. Может быть, поэтому ему и доверяют современные интеллигенты. Хотя он ничего в своей заведомо сложной позиции не спрямляет, не упрощает и не политизирует разговор, лишь бы понравиться вольной аудитории.

Вот его книга, сделанная вместе с журналистом и писателем Этери Чаландзия. О чём она? О том, как разговаривают человек и Бог. О том, как пробивается искусство к духовным основам. О том, как поклонение святым может превращаться в полуязыческие культы. О том, что искали в вере бандиты. О том, как можно довести священника до смертного греха самоубийства. О том, как нужно было поступить церковному народу в истории с пуссями. И снова о том, как говорить с Богом, оставаясь человеком и не теряя чувства свободы. Вся чересполосица тем, весь веер размышлений замкнуты на одну сквозную идею, точнее — на две. Церковь не партия, а семья, в ней главное — любовь, а не идеология. И — в центре всего пребывает Христос. Всё остальное — постольку поскольку.

Если твёрдо стоять на этом фундаменте, всё окажется нестрашным и второстепенным. Быть ли монархистом или демократом, отечестволюбивым консерватором или устремлённым в мир космополитом, принимать современное искусство или отвергать его — личный выбор каждого, никак не связанный с основой веры. Единственное, что запрещено в такой системе взглядов, — это чувство ужаса. Ужаса перед современностью, перед сомнением во вчерашних доктринах, перед начальником или собственной средой; боязни лично отвечать за собственный выбор и смотреть на жизнь открытыми глазами. Если такого страха нет, то запросто можно поговорить и с теми, кто не очень жалует «всех этих клерикалов». Не подлаживаясь под них, не жертвуя ничем в своей позиции, но и не цедя сквозь зубы: «А это вам ещё зачем?» Об исповеди и причастии, о смысле венчания и священническом долге, о послушании и мере человеческой свободы. Обо всём, про что прогрессивный читатель и хотел бы спросить, да практически некого.

В итоге над главной современной пропастью, между образованным сословием дееспособных горожан и таинственным миром церковной общины, возникает мост. Не то чтобы слишком прочный и фундаментальный, скорее понтонный, годящийся на время паводка, но ведь другой сейчас и невозможен. И первым по этому зыбкому мосту, как и положено пастырю доброму, идёт — навстречу нам — священник. С полным доверием и тихим бесстрашием.

Глупо было бы не сделать ответный шаг ему навстречу.

Автор: Александр Архангельский

http://www.novayagazeta.ru/arts/61047.html

Протоирей Алексей Уминский: «Двери Церкви открыты, просто в них надо зайти правильно»

Тема религии в последнее время становится всё более острой и одновременно остаётся очень важной для российского общества. Множество людей задаются различными вопросами о церкви и её роли в современном мире и частной жизни человека. Недавно в «Библио-Глобусе» состоялась презентация книги «Человек и Церковь. Путь свободы и любви», написанной на базе интервью, взятых журналисткой Этери Чаландзия у настоятеля храма Святой Троицы в Хохлах протоирея Алексея Уминского. Как говорит отец Алексей, эта книга не написана как вопрос-ответ, а для того чтобы тот, кто её читает, продолжал думать и искать ответы.



Предлагаем вашему вниманию расшифровку самых интересных частей беседы, состоявшейся между авторами книги и читателями.

– Отец Алексей, расскажите, пожалуйста, о Вашей книге.

Алексей Уминский: Эту книгу я бы хотел представить не только как соавтор, но и как издатель.

Этери Чаландзия: «Человек и церковь. Путь свободы и любви» мы выпустили в издательстве «Альпина нон-фикшн». Книга написана на основе интервью с отцом Алексеем, которые записывались примерно год (порядка 10-11 интервью) и потом легли в основу текста для этой книги. Самые разные вопросы, самые разные аспекты, но все – вокруг современного человека и церкви и вообще человека и его взаимоотношений с церковью.

– А как вообще родилась идея написать книгу?

Этери Чаландзия: Мы сначала встретились с отцом Алексеем, записали очень интересное интервью, которое никакого отношения к книге не имело, но мне очень было интересно поговорить. У нас была тема – был документальный фильм на тему агрессии, и мне нужен был комментарий священника, я по рекомендации пришла к отцу Алексею. И я поняла, что с таким человеком, с таким священником я бы очень хотела сделать книгу. Отец Алексей согласился, ввязался в это дело, и в результате все наши идеи материализовались в нашей книге.

– Какие вопросы отражены в книге?

Этери Чаландзия: Вопросы самые разнообразные и, наверно, самый главный вопрос – зачем человеку нужна церковь, каким образом эта встреча человека с церковью может отразиться на человеческой жизни и даровать ему свободу и любовь.

Просто книг о церкви достаточно много и, как вы знаете, рынок религиозной литературы достаточно обширен, но эта книга действительно написана для внутрицерковного сообщества, для людей, которые уже переступили порог церкви, тех, которые уже рискнули на этот тяжёлый и действительно очень мужественный шаг – переступить порог церкви. А вот книг, которые говорят с человеком, который находится вне её, книг, которые говорили бы о церкви не как об огромной организации, а о внутренней жизни людей, которые пришли туда зачем-то и почему-то остались там навсегда, и эта церковь – им дорога, – так вот об этом не знает никто. И у меня была, как у священника, давно тоска по рассказу о церкви для тех, кто, с одной стороны, очень боится церкви, потому что церковь сегодня наиболее проблемное пространство нашего общества, как мне кажется. А с другой стороны, есть такая внутренняя потребность всё-таки заглянуть – что же там происходит, что же это такое за место непонятное, пугающее, неизвестное, в котором уже две тысячи лет существует вся европейская цивилизация.

Алексей Уминский: Очень многие боятся, потому что кажется, что делаешь что-то не то, закон нарушишь, просто не с той лестницы сойдёшь.

Этери Чаландзия: Совершенно верно, ступенька, которую должен переступить сегодня человек, ходящий в церковь. Действительно, тот культурный контекст, в котором существует церковь и существуем сегодня мы, и мир за это время сильно поменялись. Но здесь очень важно понять, что в церкви главное, что второстепенно, а что, собственно, и есть ступенька, которую надо преодолевать. Двери Церкви открыты, просто в них надо зайти правильно.

– Насколько часто Вы посещаете церковь? Что для Вас поход в церковь?

Этери Чаландзия: Вы знаете, самое главное, что для отца Алексея, когда мы встретились, этот вопрос не играл никакой роли.

Алексей Уминский: Этери не ходит в церковь. То есть она ходит, но не как прихожанка. Она как раз из той категории людей, для которой эта книга и писалась, она и есть наш предполагаемый читатель и поэтому вопросы, заданные с её стороны, так важны и для меня в том числе. Вы поймите, что рассуждения на такие темы будут интересны таким людям, как Этери.

– Отец Алексей, скажите, пожалуйста, сейчас очень много меняется в нашей жизни. Меняется ли что-нибудь в церкви, во взаимоотношениях прихожан и священников?

Алексей Уминский: В церкви постоянно что-то меняется, церковь – это не какое-то застывшее пространство. Церковь – это настоящая организация. У неё есть своя экономика, свои организационные отделы, но внутренняя жизнь церкви больше всего похожа на жизнь семьи. В церкви всё меняется каждый день и особенно сейчас, потому что церковь сегодня как бы заново рождается. Сначала был период многолетних гонений, которые практически истребили все поколение традиционных носителей веры, с другой стороны – 75 лет атеизма, когда в культурном плане всю страну приучали думать и мыслить материалистически. Сейчас такая уникальная возможность для новорождённой церкви, потому что сегодня те люди, которые приходят в церковь, которые становятся священниками, как я, это, в общем, «новорождённые» христиане. Вот я крестился, когда мне было 20 лет, стал священником, когда мне было 30, а до этого я жил в Советском союзе и жил по контексту октябрёнка, пионера, комсомольца. Нам сегодня приходится по-новому все осмыслять, и поэтому мы, конечно, во многом ошибаемся. Конечно, мы делаем массу ошибок, но зато это жизнь. Это по-настоящему меняет нас каждый день, и церковь за эти 20 лет проделала достаточно стремительный путь.

– Скажите, пожалуйста, как Вы относитесь к обязательному сейчас внедрению обучения в школе Закону Божьему, религии? Вы считаете это нужным?

Алексей Уминский: Вы знаете, это очень проблемный вопрос – для меня, для церкви. Потому что, действительно, есть возможность сегодня обучать детей основам православной культуры как одному из шести сегментов дополнительного образования. И из шести предметов родители могут выбрать один: основы православной культуры, ислам, основы иудаизма, буддизма, светскую этику, историю мировых религий. Но проблема состоит в том, что если ребенок выбирает где-то, например, в Закавказье изучение ислама, очевидно, что там основам ислама будет учить, естественно, носитель этой культуры. И вот найти таких учителей (носителей культуры – прим. ред.) – сейчас это величайшая задача. Очень часто по остаточному принципу посылают учителей на курсы повышения квалификации и они за 32 месяца проходят курсы по своему профилю. Можете себе представить, что этот человек может нам преподавать. А священник не имеет права прийти в школу, потому что школа отделена от церкви.

– Какие перспективы «Православной энциклопедии», великолепной телепередачи?

Алексей Уминский: «Православная энциклопедия» выходит еженедельно по субботам на канале ТВЦ. И я её ведущий, так что она никогда не прерывала свое существование.

– Вы приняли крещение, когда вам было 20 лет. Скажите, пожалуйста, нужно ли крестить маленьких детей или они сами могут потом выбирать?

Алексей Уминский: Тоже вопрос очень непростой. Церковь крестит младенцев с давних пор, но были периоды в истории, когда крещение принимали люди в сознательном возрасте. Это был достаточно длинный период в истории церкви, причем это касалось устоявшихся христианских семей. А в течение последних тысячелетий детей крестят с младенчества. Но мы крестим детей по вере родителей. Если родители просто приходят в храм, но сами не являются христианами действующими, а являются христианами по крещению, то для них самое первое является таким далёким и неизведанным полем! Я считаю, что в таком случае детей крестить ни в коем случае нельзя, потому что ребенок оказывается в таком непонятном пространстве – кто его будет воспитывать по-христиански, кто передаст ему веру? Поэтому мы предполагаем, что родители, которые приходят сегодня крестить своих детей (и если они не церковные люди), изначально должны пройти подготовку, пройти катехизацию, только после этого мы принимаем решение о крещении. Действительно, приходилось очень часто отказывать родителям в крещении младенцев.

– А сейчас больше детей приходит в церковь? Больше родителей приводят своих детей?

Алексей Уминский: Детей всегда очень много, иногда так много, что бедные взрослые не знают, куда от них деваться – дети заполняют собой все пространство и шумят, галдят, играют, веселятся, а взрослые изрядно негодуют, потому что они взрослые, им кажется что место в церкви для них. Но Христос сказал, что место детей всегда свободно рядом с ним, поэтому детей всегда допускают вперёд.

– Спасибо огромное Вам за Вашу книгу, я надеюсь, что Вы напишете ещё и придёте к нам не один раз.

Алексей Уминский: Я бы сказал ещё два слова о том, что Этери пришла ко мне задавать какие-то вопросы и что из её вопросов, интервью, эта книга получилась. Хочу сказать, что в этой книги нет ответов. Эта книга не написана как вопрос-ответ, она не даёт возможности человеку получить определённый чёткий ответ и сказать «а, ну, теперь понятно». Скажем так, эта книга написана для того чтобы тот, кто её читает, продолжал думать и искать ответы.


http://biblio-globus.livejournal.com/256661.html

"Человек и Церковь. Путь свободы и любви"

Фрагмент книги протоиерея Алексея Уминского и Этери Чаландзия



Самое важное, что может случиться в жизни человека, — это его встреча с Богом.
 В главе VI Евангелия от Иоанна рассказывается о том, что произошло в пустыне между Христом и Петром. Казалось бы, Христос говорит совершенно непонятные вещи тем, кто Его окружает. К Нему люди пришли, чтобы Он их хлебом накормил. От Него ждут чего-то привычного, земного: «Дай нам что-то такое, чтобы мы могли это съесть, руками потрогать, почувствовать вкус, запах, чтобы мы могли понять, что это принесёт нам пользу». А Он отвечает: «Я — хлеб, сшедший с небес. Я есть то, чем вы должны питаться, и кто будет есть Мою плоть и пить Мою кровь, тот не увидит смерти никогда». Собравшиеся обескуражены, в недоумении они разворачиваются и уходят прочь. Все уходят. Даже ученики! Остается горстка людей. И Христос спрашивает одного из оставшихся, Петра: «Может быть, и вы хотите уйти?» И Петр, ровно ничего не понимая из того, о чём говорил Христос, очень просто, по-человечески отвечает: «Господи, куда же нам идти? Ведь Ты имеешь глаголы вечной жизни».

Некуда, кроме как ко Христу, идти человеку. Тот, кто стремится не только к достатку, карьере и материальному благополучию, живёт не удовлетворением своих честолюбивых желаний, а ищет смысл своего существования, рано или поздно придёт к Нему.

На этом пути надо различать понятия. Говоря о людях, пришедших в Церковь, мы часто используем термины «воцерковлённый», «воцерковлённость». Однако гораздо важнее и сложнее стать христианином. Воцерковиться — значит примерить на себя внешние признаки православия. Начать соблюдать и соответствовать. Стать же христианином — это значит прийти ко Христу и изменить саму свою жизнь. На словах это не сложно, это сложно на деле.

Христианство — это взаимопроникающая система отношений человека и Христа, человека и Бога, между которыми нет преград. Человек и Бог в христианстве могут слышать друг друга и друг с другом взаимодействовать.

Учиться у Церкви можно по-разному. Мы уже говорили, что, к сожалению, через свой опыт нахождения в Церкви люди порой проникаются духом раболепия и безответственности, выдаваемым за послушание и смирение. На самом деле никакая это не добродетель, а плебейская привычка жить, когда за тебя решают всё, а ты не несёшь никакой ответственности, даже за самого себя. В таком случае смирение означает не духовный процесс, а внутреннее бездействие. И, как следствие, люди, не готовые думать, отвечать за свои слова, поступки и решения, создают благодатную почву для построения любой общественной системы, в том числе и тоталитарной.

С другой стороны, именно в Церкви через личность Христа можно научиться настоящей свободе. Церковь всегда поощряла сомнения, идеи Христа не закрепощали, а способствовали развитию личности, в христианстве человек спорил с Богом, оказывался способным осмысливать собственную жизнь вплоть до бунта, протеста. Это очень сложный мир, для которого характерна не успокоенность от кажущегося всезнания, а напряжённая работа сознания в попытке постигнуть человека, мир, Божественное провидение.

Почему так сложны современные отношения секулярного мира и Церкви? Почему миру так важно загнать её в своеобразное гетто? Почему процветает принцип «вы там в своём углу машите кадилом, мы вам мешать не будем, но и вы нам не мешайте и не высовывайтесь»? Потому что никто не хочет смущать себя размышлениями об устройстве и сущности бытия.

Какие сегодня самые популярные книги? Те, что содержат ответы на вопросы. Люди сами думать не хотят, им нужны готовые формулировки. Мы не приучили себя задаваться вопросами и искать на них ответы, привыкли пользоваться тем, что нам предлагают.

Мы не задумываемся о том, что подобный подход формирует зависимое, ущербное, рабское сознание. Человек, им обладающий, ни в чём не сомневается, потому что «всё знает». Он с лёгкостью ориентируется в чёрно-белом мире, где всё разлиновано, понятно, даже очевидно. Где нет сомнений, вопросов, а, в конечном счёте, нет и Бога. Но и такое, как порой кажется, безнадёжное, сознание обратимо. Я считаю, что даже атеистическое сознание, так настойчиво прививавшееся нам системой, подвижно. Сознание человека по сути религиозно. Атеизм навязывается идеологией, проистекает из воспитания, он связан с вещами наносными и внешними, чаще всего с неглубоким знанием и пониманием самого себя. Атеисту очень комфортно оттого, что он решил для себя все загадки бытия, и когда он слышит вопросы со стороны Церкви, это его раздражает. Поэтому так сильна антицерковная позиция. Если бы Церковь вела себя тихо и не подавала голоса, жизнь атеиста была бы гораздо спокойнее. А так — сплошная нервотрёпка.

Парадокс в том, что, декларируя нравственные ценности, даже самый матёрый атеист в действительности проявляет христианское сознание. Ведь вся базовая система понятий добра и зла сформирована именно христианством. В Европе за последнее тысячелетие не придумали ничего принципиально нового. Иудаизм, ислам, христианство — все три авраамические религии имеют библейское происхождение. И все наши моральные коды — оттуда. Поэтому нравственный атеист — это оксюморон, а атеист последовательный — априори безнравственный человек.

В России современный атеизм представлен двумя довольно одиозными личностями: Александром Никоновым и Александром Невзоровым. Они опасаются, что атеист в чём-то может уподобиться христианину, и выворачивают всё наизнанку. Раз Бога нет, тогда, как говорил Достоевский, всё позволено. А рядом с таким, как Никонов, и не всякий атеист захочет сидеть, потому что просто невозможно всерьёз рассуждать о том, что детей с патологиями и инвалидов нужно убивать. Это какие-то фашистские мерзости, несовместимые с понятием человека.

Агностическая концепция тоже не особенно убедительна, потому что нельзя же сомневаться всю жизнь, надо когда-то принимать решения.

...

http://clubs.ya.ru/4611686018427435899/25535
Прикрепления: 4086527.jpg (16.8 Kb) · 9547712.jpg (42.7 Kb) · 8725921.jpg (27.4 Kb)


Сообщение отредактировал Нина_Корначёва - Воскресенье, 04 Май 2014, 00:42
 

NKДата: Вторник, 03 Фев 2015, 13:38 | Сообщение # 30
Группа: Проверенные
Сообщений: 326
Статус: Offline
В связи с Неделей о мытаре и фарисее размещаю понравившийся очень рассказ и комментарий священника к нему.

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/76954.htm

«Мытарь и фарисей» в электричке




Не так давно один из пользователей интернета (Михаил имя ему) выложил в одной из социальных сетей небольшой рассказ, претерпевший за короткое время множество «перепостов». Вот его содержание (за исключением нецензурных выражений):

«Еду я в электричке Москва-Петушки. Входит бомж с Курского вокзала. Синяк синяком. Морда опухшая. На вид лет тридцать. Оглядевшись, начинает:

— Граждане господа, три дня не ел. Честно. Воровать боюсь, потому что сил нет убежать. А есть очень хочется. Подайте, кто сколько сможет. На лицо не смотрите — пью я. И то, что дадите, наверное, тоже пропью! — и пошел по вагону.

Народ у нас добрый: быстро накидали бомжу рублей пятьсот. В конце вагона бомж остановился, повернулся к пассажирам лицом, поклонился в ноги:

— Спасибо, граждане-господа! Дай Вам всем Бог!

И тут вдруг сидящий у последнего окна злобного вида мужик, чем-то похожий на селекционера Лысенко, только в очках, вдруг как заорет на бомжа:

— Мразь, гнида, побираешься, денег просишь. А мне, может, семью нечем кормить. А меня, может, уволили третьего дня. Но я вот не прошу, как ты, мразь.

Услышав это, бомж вдруг достает из всех своих карманов всё, что у него есть (тысячи две, наверное, разными бумажками с мелочью), и протягивает мужику:

— На, возьми. Тебе надо.

— Что? — фонареет мужик.

— Возьми! Тебе нужнее! А мне еще дадут. Люди же добрые! — сует деньги мужику в руки, отворачивается, распахивает двери и уходит в тамбур.

— Эй, стой! — вскакивает мужик и с деньгами в руках выбегает за бомжом в тамбур.

Весь вагон, не сговариваясь, замолчал. Минут пять мы все внимательно слушали диалог в тамбуре. Мужик кричал, что люди — дрянь. Бомж уверял, что люди добры и прекрасны. Мужик пытался вернуть деньги бомжу, но тот обратно денег не брал. Кончилось всё тем, что бомж пошел дальше, а мужик остался один. Возвращаться он не спешил. Закурил сигарету.

Поезд остановился на очередной станции. Вышли и вошли пассажиры. Мужик, докурив сигарету, тоже вошел обратно в вагон и присел на свое место у окна. На него никто особо не обращал внимания. Вагон уже жил своей обычной жизнью. Поезд иногда останавливался. Кто-то выходил, кто-то входил.

Проехали остановок пять. Вот уже и моя станция. Я встал и пошел на выход. Проходя мимо мужика, я бросил на него беглый взгляд. Мужик сидел, отвернувшись к окну, и плакал».

Подобную историю (верится, что она произошла на самом деле) лучше всего было бы оставить без комментариев. Но все же наступившая неделя о мытаре и фарисее дает нам право несколько поразмышлять над произошедшим. Рассказывая Свою притчу, которую мы все слышали на вчерашней воскресной литургии (Лк. 18:10–14), Господь сознательно разрушал сложившиеся ложные стереотипы о добре и зле, о добрых и злых. И, конечно, неслучайно герои притчи — диаметрально противоположные в нравственном отношении личности. Фарисей в глазах общества — безусловный праведник, ибо он — человек, великолепно осведомленный во всех тонкостях закона и научившийся их исполнять. Мытарь — безусловный грешник, грешник по определению, ибо работает на узурпаторскую власть и, используя это преимущество, позорное само по себе, беззаконно обдирает своих соплеменников. Обличая эти представления, Господь обращает внимание на два момента. Первый: истинная праведность зарождается не в точном исполнении предписаний закона, а в адекватном самовоззрении человека. В этом отношении греховный образ жизни может помочь человеку стать праведным перед Богом (конечно же, при условии оставления греха!) и, напротив, внешне праведный образ жизни может привести к трудно преодолимому барьеру между человеком и Богом, когда человек, забывая об истинном Источнике праведности, вырастает в самомнении. Второй вывод нравственный: мы должны избегать всякого осуждения, ибо всякий осуждающий помысл лишен возможности заглянуть вглубь и скользит лишь по поверхности. А это все равно, что судить о величии айсберга по торчащей из воды белой «шапочке».

Этот случай в электричке тем и ценен, что хорошо иллюстрирует современному человеку истину притчи Спасителя и в части ложных стереотипов и в части нравственных выводов. Кем был в глазах общества сидящих в электричке «злобный мужик», накричавший на бомжа? Человеком, не подающим признаки какой-то греховности: хорошо одетый мужчина средних лет, не пьяница, не попрошайка. Не то что бомж, пропивший свою молодость, а теперь побирающийся. Который даже не стесняется говорить, что не ворует потому, что не сможет убежать и пропьет все, что ему сейчас дадут! Ничего себе грешник!

Согласимся, что и нам, христианам, подчас близки такие суждения! Поэтому дальнейшее развитие ситуации должно стать уроком прежде всего для нас. А развитие ситуации привело к тому, что вскоре симпатии пассажиров оказались у «синяка синяком», ибо повел он себя более праведно «селекционера Лысенко в очках». Почему он так себя повел? Думается, секрет праведного поступка этого «мытаря из электрички» мы можем усмотреть в его собственных словах. Очевидно, он понимает, насколько он опустившийся раб своей страсти, понимает, что и в данный момент не сможет с ней бороться. И он искренно и прямо об этом говорит. Но, несмотря на это, люди жалеют его и дают ему милостыню, что не может не произвести в нем благодарного чувства. Благодарное же чувство породило в его сердце ответ, открывшийся в его жертвенном милосердии! К тому же он знает, что «люди добры и прекрасны» и дадут ему еще! Напротив, «злобного вида мужик» подает признаки фарисея. И открывается это также в его словах, в которых подчеркнутое самомнение и ожесточенное осуждение попрошайки.

Но Боже нас упаси кого-то осуждать — лучше задумаемся над тем, не сидит ли и в нас «злобного вида мужик». Ведь прежде чем он набросился на бомжа, тот прошел до конца вагона, и Господь лишь знает, сколько человек из тех, кто не пожертвовали бомжу, злобно его осудили, не осмелившись только накричать сами. Сколько из них вынесли над ним свой суд, не пожертвовав ему ни копейки и лишив этим себя участия в том деле милосердия, которое он вскоре совершил. И дай Бог, чтобы хоть кто-то из них усвоил этот урок и дал самому себе и Богу обещание никогда и никого больше не осуждать.

Самый же ценный урок из случившего, думается, извлек «фарисей». Поступок бомжа производит впечатление даже на читающих о нем, не говоря уже о самом облагодетельствованном. И слеза, катившаяся по его щеке в конце этой удивительной «притчи», подтверждает Христову истину о том, что зло побеждается добром. И это, наверное, главный финал этой удивительной современной были.

Завтра поеду электричкой «Москва-Петушки». Кто со мной?

Священник Димитрий Выдумкин

2 февраля 2015 года
Прикрепления: 3773452.jpg (36.1 Kb)


Сообщение отредактировал NK - Вторник, 03 Фев 2015, 13:41
 

Валентина_КочероваДата: Суббота, 13 Фев 2016, 13:14 | Сообщение # 31
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline
Любовь или зависимость?

«Ты где?» вместо «здравствуй»; «что случилось?» вместо «как у тебя дела?»; «мне без тебя плохо» вместо «мне с тобой хорошо»; «ты мне всю жизнь испортил» вместо «мне так нужна твоя поддержка»; «я хочу сделать тебя счастливой» вместо «я так счастлив рядом с тобой». Зависимость слышно. Хотя мало кто обращает внимание на смысл сказанного и замечает тонкую грань между словами любви и словами-симптомами зависимых отношений...



В издательстве "Никея" вышла новая книга протоиерея Андрея Лоргуса и психолога Ольги Красниковой "Влюбленность. Любовь. Зависимость". Она адресована тем, кто изнемог в битве за любовь, кто потерял ее след, кто перепутал ее адрес, кто страстно ищет любовь или пытается сберечь ее. Предлагаем нашим читателям отрывок из этой книги:



"Не обязательно быть специалистом, чтобы научиться различать, когда речь идет о контроле и желании обладать другим. Мама, которая на сына «всю жизнь положила»; жена, которая постоянно «держит руку на пульсе» своего мужа; мужчина, который после смерти супруги приговаривает: «Мне незачем больше жить»… Одна из задач нашей книги — показать, что зависимость часто маскируется под любовь. Почему ее путают с любовью, почему зависимость предпочитают любви?

Зависимость многими психологами определяется как навязчивое состояние непреодолимого влечения к чему-либо или кому-либо. Такое влечение практически не поддается контролю. Попытка отказаться от предмета влечения приводит к тяжелым, болезненным эмоциональным, а порой и физическим переживаниям. Но если не предпринимать никаких мер по снижению зависимости, она будет прогрессировать и, в конце концов, может полностью захватить и подчинить себе жизнь человека. При этом человек находится как бы в измененном состоянии сознания, которое позволяет ему уйти от тех проблем реальной жизни, которые кажутся ему непереносимыми. Эта, чаще всего скрытая от сознания, выгода и мешает отказаться от зависимости, несмотря на то, что ценой сохранения и усугубления зависимости может стать утрата отношений, здоровья и даже жизни.

Зависимость — это личностное отклонение, личностная проблема и, по мнению некоторых специалистов, может считаться болезнью. Часто в исследованиях медиков и психологов акцент ставится именно на последнем определении: зависимость понимается как болезнь, а ее происхождение видится в наследственности, биохимии, ферментах, гормонах и пр. И все же в психологии есть направления, которые относятся к этой проблеме иначе.

В книге «Освобождение от созависимости» (М.: Класс, 2006) Берри и Дженей Уайнхолд пишут: «Общепринятая медицинская модель утверждает, что созависимость является наследственным заболеванием, …и неизлечима». «Мы полагаем, что созависимость — это приобретенное расстройство, являющееся результатом остановки (задержки) развития…».

Мы можем еще привести в качестве примера мнение отечественного врача-нарколога, профессора Валентины Дмитриевны Москаленко, книги которой «Зависимость: семейная болезнь» (М.: Пер Сэ, 2006) и «Когда любви слишком много» (М. : Психотерапия, 2007) также открывают не медицинскую, а психологическую модель, несмотря на то, что автор — врач-нарколог. В. Д. Москаленко предлагает так понимать созависимость: «Созависимый человек — это тот, кто полностью поглощен тем, чтобы управлять поведением другого человека и совершенно не заботится об удовлетворении собственных жизненно важных потребностей».

Две модели — медицинская и психологическая по-разному понимают происхождение зависимости и связанной с ней созависимости. В центре медицинской модели — биохимия и гены, в центре другой — проблемы личности. Мы не будем решать вопрос соотнесения двух моделей. Скажем только, что и та, и другая в чем-то права. Модель медицинская необходима для понимания клинического аспекта зависимости как состояния организма. Модель психологическая необходима, чтобы понять, как и откуда возникают созависимые отношения, как в них формируются зависимые личности, какие психотерапевтические стратегии можно строить. Эти две модели можно рассматривать как взаимодополняющие, а не как взаимоисключающие, противоположные. Магические объяснения происхождения эмоциональной зависимости, такие, как сглаз, порча, приворот, кармические связи и пр., которыми одно время так модно было увлекаться, оставим без внимания, как противоречащие нашим научным, ценностным и религиозным убеждениям.

Итак, мы видим, что зависимость определяется многими разными способами — как болезнь, с понятием симптомов и синдромов; как особое состояние, в которое человек попал в результате психологической травмы или при дефиците каких-то отношений в семье. Но нам представляется не таким важным дать определение понятия зависимости, как понять следующее:

Первое: зависимый человек — это тот, кто полностью или в большей части своей жизни ориентирован на себя не напрямую, а опосредованно — через другого; ориентирован — то есть зависит от чужого мнения, поведения, отношения, настроения и т. д.

И второе: зависимый — это тот, кто не заботится о своих подлинных потребностях (физических и психологических), и поэтому испытывает постоянное напряжение из-за неудовлетворения собственных нужд (это состояние в психологии называется фрустрацией). Такой человек не знает, чего он хочет, не пытается реализовать собственную ответственность за удовлетворение своих потребностей и живет как бы вопреки самому себе, во зло себе, если так можно сказать, ожидая или требуя заботы от окружающих.

Слово «зависимость» (аддикция, аддиктивное поведение) используется сейчас в самых разных сочетаниях: химическая зависимость (алкоголизм, наркомания), лекарственная зависимость, шопоголизм, зависимость от еды (нарушения пищевого поведения), адреналиновая зависимость (зависимость от острых ощущений), зависимость от работы (трудоголизм), от игры (игромания) или компьютера и др. То, что все эти зависимости вызывают большой интерес у специалистов, детально изучаются и описываются, объясняется просто — любого рода зависимость оказывает огромное влияние как на жизнь человека, который от нее страдает, так и на жизнь тех, кто входит в его окружение. В психологической литературе существует специальный термин «созависимость», описывающий зависимость не от алкоголя, наркотиков и др., а от самого зависимого близкого человека. В этом случае «собственная личность созависимого — его „я“ —заменяется личностью и проблемами человека, от которого он зависит».

Не только ученые занимаются проблемой профилактики и преодоления зависимости — в последнее время множатся группы самопомощи анонимных алкоголиков, наркоманов, игроманов, созависимых (например, существуют группы «Взрослые дети алкоголиков», АЛАНОН для родственников наркоманов и т. д.). Ни один социальный слой, ни одна культура не может похвастаться отсутствием проявлений в той или иной форме различных зависимостей. Так, немногие знают, что в некоторых епархиях РПЦ создаются группы анонимных алкоголиков для священнослужителей, потому что эта проблема уже давно перестала быть «личной», «частной» — она касается всех.

Есть и еще один немаловажный аспект, который необходимо учитывать при обсуждении склонности к зависимости, — это влияние социальных стереотипов, поддерживающих и оправдывающих зависимое поведение. Например, уважение трудоголизма: «Какой достойный человек! Сгорел на работе!»; оправдание алкоголизма: «У него такая тяжелая жизнь/сложная работа/плохая жена — как же ему не пить!»; восхищение сексуальной зависимостью: «Настоящий мужчина, мачо, альфа-самец!» и алкоголизмом: «Силен мужик! Сколько может выпить!»; воспевание созависимых отношений: «Я — это ты, ты — это я, и никого не надо нам» (популярная песня) и т. п. Личностно незрелому (инфантильному) человеку трудно противостоять подобному «гипнозу общепринятого», легче плыть по течению, быть «в тренде».

В нашей практике консультирования приходится постоянно сталкиваться напрямую или опосредованно с темой зависимости и созависимости. Анализируя накопленный нами и другими психологами опыт, хотелось бы понять, как, когда и при каких условиях формируется и развивается у личности склонность к возникновению зависимости. В данной книге мы ограничимся описанием эмоциональной зависимости от другого человека и попытаемся наметить направления исследования, которое даст пищу для дальнейших размышлений".


Анна Ершова

http://aquaviva.ru/journal/?jid=90434
Прикрепления: 6928437.png (85.4 Kb) · 4511844.jpg (16.4 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Четверг, 24 Мар 2016, 17:53 | Сообщение # 32
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline
Марина Нефедова

«Душа вашего ребенка. 40 вопросов родителей о детях»

Издательство: Никея
Город издания: Москва
Год издания: 2014




Тысячи слов не стоят одного поступка

Размышления над книгой «Душа вашего ребёнка»

Несмотря на крепкую советскую педагогическую школу (Макаренко, Ушинский и др.), к концу советского периода широкую популярность у нас получили западные системы воспитания, особенно американца Бенджамина Спока. Однако, излишние вседозволенность и потакание, проповедуемые знаменитым доктором, как показало время, не стали панацеей в этом вопросе. Та же Америка, целое поколение которой было воспитано на его постулатах, подвергла систему жесточайшей критике. И наши родители ощутили некий духовный вакуум, который, как оказалось, заполнить может только традиция, когда мелодия колыбельной, интуитивно опознаётся как «своя».

В книге «Душа вашего ребёнка» особый акцент сделан как раз на традиционном для России православном укладе семьи, на тех подходах в воспитании, которые оттачивались и работали у нас веками. Сплав нового научного опыта с традицией и отличает издание от других ему подобных.

Как это не редко случается, увесистый том книги «Душа вашего ребёнка», построенный по принципу вопросов и ответов, вырос из простой рубрики в православном журнале «Детский вопрос». Вопросы задавали родители, а отвечали на них специалисты – священники, педагоги и психологи. Чем они могут нас удивить? – спросит иной скептически настроенный родитель непослушного чада. Но опыт, накопленный педагогами и психологами, не говоря уже о священнослужителях, позволяет именно удивлять.

Ведь все мы родом из детства, и его отпечаток ложится на всю нашу взрослую жизнь, позволяя брать сияющие высоты или заставляя раз за разом совершать ошибки.
Конечно, не все дети вырастают, скажет, в модных ныне политологов, но воспитание остаётся определяющим личность фактором, а из личностей складывается наше общество. Никто не будет спорить, что тот же политик должен быть ещё и этичным человеком, человеком, которому в детстве привили нужные навыки, простые житейские истины.

Но, несмотря на их простоту и ясность, не всегда понятно как их привить подрастающему поколению. Как научить не обижать слабых, как развить свои таланты, уважительно относиться друг к другу, мужчине к женщине. В книге даются, кстати, ответы на многие вопросы гендерного характера: почему мальчикам нельзя обижать девочек и всегда ли это верная установка; почему мальчикам нужно уметь плакать, в чём разница воспитания по признаку пола и многое другое.

Нет никакого специального процесса воспитания. Есть просто праведная жизнь рядом с детьми - это одна из главных идей книги.

Воспитание неизбежно и непрерывно. И достигается только личным примером. Говорят, что тысячи слов не стоят одного поступка. В то же время, и слово может быть поступком. Ведь мы судим хорошо или плохо воспитан ребёнок по тому, насколько его поведение соответствует или противоречит нашей системе ценностей и стараемся передать их. Таким образом, воспитание – это передача своих ценностей. Как это сделать наиболее эффективным образом и рассказывает «Душа вашего ребёнка», книга из сорока глав, каждая из которых рассматривает один из сложных для любого родителя вопросов.

Конечно, воспитывая личным примером, мы зачастую сами не близки к идеалу, как хотелось бы. Но это и не так важно. По воспоминаниям одного человека его отец курил, но стыдился этого и всячески скрывал эту привычку от ребёнка. Сын вырос, ни разу не взяв в руки сигарету. Отношение оказалось важнее, чем действие.

Один из постулатов книги - вовсе не надо ставить перед собой никаких воспитательных целей. Угадать траекторию воспитательного процесса практически невозможно. Авторы исследования уверены, что воспитание - это процесс, во время которого стоит постоянно спрашивать себя: «Правильно ли я поступаю сам? Что видит и чувствует мой ребёнок в этот момент. Какое послание он получает, наблюдая за мной здесь и сейчас?».

Даже если семья неполная, главное, чтобы ребёнок чувствовал: тут он родной человек, здесь его любят. А дальше, как говориться: «От нас труды, а результат от Бога».

Перечень экспертов, которые дают ответы родителям на интересующие их вопросы, серьёзен. Это детские психологи, руководители детских школ православной и светской направленности, специалисты семейных клубов и преподаватели со значительным стажем, главные редактора специализированных журналов, психиатр, патопсихолог и психотерапевт. Многие из них - авторы книг по воспитанию, авторы многочисленных публикаций. И что немаловажно – они родители, подчас в многодетных семьях.

Темы, затронутые в книге не оставляют сомнений в пользе такого издания: что развивать в первую очередь – интеллект или чувства, что делать с детскими страхами, как выбрать школу, как не проглядеть в ребёнке талант, дети и деньги, как выживать подростку, что делать с «плохими» словами и многое другое – более сорока вопросов, каждый из которых подразумевает и побочные, возникающие в процессе воспитания. Круг их обширен и разнообразен, но объединяет их – актуальность, самые острые моменты воспитания, о которые можно пораниться так, что шрамы останутся на всю жизнь как у ребёнка, так и у родителя.

Сегодня в современной России, стране, которая открывает для себя все «прелести» капиталистического "рая", бытует идея, что непременно нужно научить ребёнка "выгрызть" для себя место под солнцем, догнать и перегнать всех. Иные родители транслируют её детям чуть ли не с песочницы, забывая, что не все способны и могут становиться лидерами.

Как не искалечить ребёнка стремлением к успеху и при этом помочь ему найти себя? Ведь от неверных установок родителей страдают дети. Психолог Екатерина Бурмистрова приводит пример, как ведут себя порой родители на детском празднике: вместо умиления от того, что ребята постарались, тревожное ожидание в глазах – «как бы мой ребёнок не оказался худшим». Всем важен результат, а не процесс. Но это весьма уязвимая позиция, пишет психолог, ведь желая лучшего и не оценивая, не отмечая реальные достижения, мы подрываем у детей веру в себя, что крайне опасно.

Можно ли изменить такое положение вещей, ведь конкуренцию никто не отменял? Да, конкуренция имеет большое значение, но лидерами, повторяю, рождаются не все. Нельзя требовать от ребёнка невозможного и осуждать его за неуспех. Во-первых, надо постараться не ожидать от детей того, что не удалось реализовать самим. Нередко это происходит на подсознательном уровне. А иногда, любуясь ребёнком, мы любуемся собой. По-научному - это признаки «семейной проекции». Мы раздражаемся, негодуем, если в реализации возможностей детей «что-то идёт не так». На вопрос, как вести себя правильно в этом случае, есть ответы в труде, в котором участвовало около пятидесяти специалистов, связанных с воспитанием детей.

Важно, что каждый вопрос рассматривается ими не под одним углом зрения, а проецируется на разные ситуации: однодетная или многодетная семья, разница в возрасте между детьми в семье, возраст родителей и их социальное положение – всё имеет значение и это прекрасно понимают участники заочной беседы, рассуждающие на ту или иную тему.

Книга написана простым и доступным языком, в тоже время ярко и образно, пестрит примерами из жизни и точными формулировками.

На вопрос отвечает не один специалист, а несколько, что позволяет избежать как личностных аберраций, так и аберраций, связанных с той или иной педагогической школой.

Даётся немало и практических советов.

Как научиться проигрывать и побеждать, почему иногда общаться важней, чем учиться, когда отцу подключаться к воспитанию ребёнка, как пережить детскую травму – это не сиюминутные вопросы, от их правильного решения порой зависит дальнейшая жизнь человека.

В современном мире, особенно в городах, родители зачастую крутятся как белки в колесе, решая вопросы материального обеспечения семьи. Но её нравственное, духовное обеспечение неизмеримо важнее. От наших детей и внуков зависит будущее страны, в которой им предстоит жить.

Вопрос «Что делать?», поставленный русской литературой и считающийся одним из «русских вопросов», вовсе не так запутан, мало того, он имеет чуть ли не единственный ответ – Человека! Разве может быть что-то важней? Ведь счастливый и спокойный, разумный и деятельный человек, несомненно, имеет больше шансов построить счастливое благополучное общество. И это в наших силах!

Жизнь с детьми ставит порой такие вопросы, что их родители часто, лишь задним умом находят на них ответы, иногда уже поздно. Это и конфликты братьев и сестёр, и «детсадовские вопросы», и даже усталость от ребёнка... Многое из того, с чем сталкиваются папы и мамы нашло отражение и в книге.

Конечно, этот труд как и любой на эту не простую тему, по определению, не мог вместить в себя всех педагогических видений. Но и ответы на вопросы, которые поставлены в нём, очень ценны. Читать эту книгу стоит вдумчиво, соотнося свой небольшой опыт с тем, что предложено специалистами. От самого нежного возраста и до времени пубертата, когда происходит подчас довольно резкое дистанцирование подростка от родителей (детское враньё, вопросы виктимности и интернет-зависимости и т.д.), – с тактом, основываясь на опыте и эффективных педагогических решениях, прослеживает путь ребёнка это исследование. Оно наполнено конкретными и мудрыми советами доступными каждому.

Книга будет полезна даже родителям-всезнайкам, ибо жизнь бесконечно разнообразна, а наши дети такие выдумщики, что скучать нам точно не дадут.

Олег Павлов
04.03. 2016


http://www.stoletie.ru/kultura....345.htm
Прикрепления: 5213791.jpg (15.5 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Понедельник, 27 Июн 2016, 16:43 | Сообщение # 33
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline
Первая книга «Православного женского журнала «СЛАВЯНКА»

«Велика сила родительской молитвы о детях»
преп. Амвросий Оптинский

«Не говорите детям много о Боге, а говорите с Богом много о детях»
арх. Ефрем, Св. Гора Афон



- об отцах и матерях святых
- свидетельства о чудесной помощи детям по родительской молитве
- наставления родителям
- молитвы, тропари и кондаки
- фотографии икон и портреты

Заказать книгу возможно через форму заказа журнала, указав в окне выбора номера журнала "книга «Родительский крест»"

Редакционная цена: 240р.

Цена с пересылкой: 390р.

http://www.slavianka.com/read....AVYANKA
Прикрепления: 8409162.jpg (29.0 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Четверг, 20 Апр 2017, 13:09 | Сообщение # 34
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline
Мария Львовна Казем-Бек (Толстая):

М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2016. — 560 с.: ил.



Дневники М. Л. Казем-Бек — это не только документ своего времени, но и замечательный литературный памятник, отличающийся чистотой стиля, гармоничностью, отменным художественным чутьем автора.

Вниманию читателя предлагаются мемуары удивительной женщины, дочери писателя Л. Н. Толстого, выдающегося педагога — Марии Львовны Казем-Бек. Ее «Дневники» охватывают эпоху царствования трех правителей с середины XIX века до начала XX века. На фоне событий этого времени и разворачивается история жизни ее собственной семьи. Это не просто автобиографические записи, а настоящая историческая хроника нашей страны с ее политической и общественной жизнью, зарисовками быта дворян и народа.

Автор приводит здесь портреты выдающихся личностей того времени: деятелей государства и церкви, науки и культуры, давая им характеристики. В повествовании поражает подлинно православное мировосприятие Марии Львовны, ее патриотизм и высота аристократического духа.

«14.03.1910. Малодушные родители, легкомысленное общество, преступная литература изо всех сил стараются у молодежи отнять Бога, Родину, Царя, семью, идеалы, волю, чистоту сердца, словом, все, чем жив человек, чем сильна нация… А правительство и общественные деятели все еще не могут проникнуться сознанием, что для государства вообще, для России в частности, а в настоящий исторический момент в особенности, — воспитание есть главнейшая и серьезнейшая из государственных задач…»

Книга написана прекрасным литературным языком, который отличает изысканный авторский стиль, глубокие рассуждения и точные оценки происходившего. Все это делает данное издание исключительным и в идейном, и художественном плане. Читатель также познакомится с самим автором, его внутренним миром, характером, личными моментами из жизни, исканиями и религиозными размышлениями. Эстетическая и мировоззренческая особенность этих воспоминаний ставит их в один ряд с наиболее значительными произведениями мемуарного жанра.

Содержание:

Вступление. Под сенью креста и короны: жизненный путь и дневники Марии Львовны Казем-Бек. Валентин Никитин
1867–1869 годы
Отрывки из дневника
1867 год
1868 год
1869 год
1890–1894 годы
1890 год
1891 год
1892 год
1893 год
1894 год
1913–1914 годы
1913 год
1914 год

http://www.blagovest-moskva.ru/item20153.html



https://youtu.be/7OUI9JXTQi0?t=165
Прикрепления: 6080212.jpg (49.8 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Вторник, 19 Сен 2017, 19:05 | Сообщение # 35
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline


Первая книга образовательно-просветительского проекта «Никеи» — «Духовная жизнь. Воцерковление» — написана протоиереем Андреем Ткачевым. Она о подводных камнях вхождения в церковную жизнь, о «злых старушках» и сюсюкающих батюшках, о том, что такое «духовное потребительство» и почему русская литература — «любимое дитя Евангелия», о том, чем полезно чтение сочинений аввы Дорофея и что лучше в пост: колбаса или телевизор…

Множество вопросов, наивных и серьезных, которые возникают не только у воцерковляющегося человека, но и у тех, кто в Церкви много лет, однако по-прежнему «плавает» в вопросах духовной жизни. Особое внимание в этой книге уделено взаимоотношениям с духовником. Как найти «своего» духовного наставника, надо ли проявлять в этих поисках настойчивость или положиться на волю Божию?

Многие после этой книги поймут, что человек, которого считали духовным отцом, — просто участливый батюшка. А духовные наставники — это твои родители, учителя, друзья или тренер в спортшколе, или мудрый психотерапевт. И ничего плохого в этом нет, считает отец Андрей. «Духовник — это инструмент для прихода к Богу, для выяснения Божией воли… Но если духовника нет, то это не значит, что у тебя нет других возможностей понять волю Божию о себе». Для этого существует Священное Писание — «письмо Господа Бога лично к тебе».
Как читать его — об этом тоже пишет отец Андрей. Как всегда, он умеет горячо и прямодушно встряхнуть читателя и вселить радость и надежду.

http://foma.ru/duhovnaya-zhizn.html

Скачать книгу: http://audiodom.net/polezna....ie.html
Прикрепления: 7818638.jpg (229.4 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Пятница, 08 Дек 2017, 10:56 | Сообщение # 36
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline
Сердечное признание коренного москвича в любви к дореволюционной красавице-Москве. В издательстве “Никея” вышла книга «В родном углу. Как жила и чем дышала старая Москва» Сергея Дурылина (1886-1954).



Предлагаем вам прочитать фрагмент из главы «У Богоявления в Елохове».

Елоховский приход был равен процветающему уездному городу…



<…>Храм Богоявления, что в Елохове, считался в Москве самым поместительным из всех приходских церквей. Любители спорить утверждали, что больше Богоявления был храм Василия Неокесарийского на Тверской, но им возражали, что не больше, а равен. По величественности здания с высоким светлым куполом, свидетельствующим, что строивший его талантливый архитектор Тюрин помнил о Петре в Риме. Церковь Богоявления казалась не приходским храмом, а собором большого города.

Да Богоявленский приход и был по пространству и населению равен хорошему процветающему уездному городу. Вокруг Елохова были расположены слободы и села, также не входившие некогда в пределы Москвы: с запада — две Басманных, Старая и Новая, некогда слободы «бáсманов», дворцовых пекарей; с северо-запада — Ольхóвцы, с рекой Ольховкой, с прудами и дремучими садами, сохранившимися от времён стародавних; на север было Красное село с церковью Покрова, с Красным прудом, примыкавшим непосредственно к Ярославскому вокзалу и засыпанному уже после 1905 года; на северо-восток и восток Елохово упиралось в то самое «Село Покровское-Рубцово», о котором сложена известная песня «Во селе Покровском», приписываемая народной молвой императрице Елизавете Петровне, которой принадлежало Покровское-Рубцово; на юго-восток лежала знаменитая Немецкая слобода (или Кукуй), вскормившая Петра Первого; на юг было Гороховое поле, с бывшим загородным дворцом Разумовского, превращенным в женский институт, и с церковью Вознесенья, построенной самим М.Казаковым; юго-западный угол занимал Разгуляй, некогда при московских царях славившийся разгульным кабаком, а в наше время вмещавший «храм науки» для всего Елохова — Вторую классическую гимназию.

Приход Богоявленский был шире и больше самого Елохова: он включал бывшую Немецкую слободу, превратившуюся в густо населенный фабричный район и огромную «Палестину» (это слово было в ходу для обозначения большого пустынного пространства) между Красносельским и Рыкуновым переулками, застроенную лабазами и амбарами, питавшими Москву мукою и крупою, поступавшею с товарной станции Рязанской железной дороги.

От Яузы, отделявшей Немецкую слободу от Лефортова, до Басманных, от Красносельской до Вознесенской - это по плану Москвы был здоровый кус города, пестрый по населению и еще более пестрый по жизненному укладу. Усталый ветеран старинной Немецкой слободы - лютеранская «кирка» св. Михаила; осколки петровской эпохи в виде домов Брюса, Монса, Меншикова, давным-давно перешедших к купцам и фабрикантам; Головинский дворец, в котором останавливалась при наездах в Москву «Елизавет 1-я» и Екатерина II и в котором Александр I взывал к дворянству и купечеству о помощи против Наполеона, — дворец, давно превратившийся в холодное угрюмое пыльное здание Военного архива; остатки Лефортовского дворцового сада с неподвижными прудами, затянутыми зеленой ряской, с темными одичалыми липовыми аллеями, с многоколонной беседкой Миловидой с изломанной Эоловой арфой; загрязненное, захудалое, застроенное мещанскими домишками «владение Ананьиных», на пустыре которого стоял некогда дом, в котором родился Пушкин.



И бок о бок, вперемежку с этими остатками петровской Московии, изнеженной эпохи императриц и дворянской Москвы конца XVIII — начала XIX столетия, возвышались высокие, обидно-безобразные кирпичные корпуса фабрик, трехэтажные рабочие спальни, каменные купеческие лабазы с кулями муки, холодные мрачные амбары со свиными и бычьими тушами, кокетливо-безвкусные купеческие особняки с резными металлическими навесами над подъездами, безархитектурные, все на один пошиб, доходные дома в три, редко в четыре этажа, бесцеремонно, как хищники, ввалившиеся в вспугнутую стаю одноэтажных домиков и домýшек с антресолями и с бельведерами, оставшихся от того времени, когда эта местность вблизи Головинского дворца была модной в дворянском кругу.

К характеру местности, начинавшей жить усиленной промышленно-торговой жизнью, очень шло, что в ней - и для контраста - на Коровьем броду! - находилось Высшее техническое училище, где уже начинал читать свои лекции будущий отец русского воздухоплавания профессор Н.Е. Жуковский, славившийся тогда больше своею феноменальной рассеянностью, чем своими научными заслугами.

В Техническом училище уже в 1890-х годах начинали пробиваться первые ключи революционного движения, а в 1905 году оно на несколько дней, пока там лежало тело убитого большевика Баумана, стало революционным очагом для всей Москвы: оттуда направилась через весь город знаменитая похоронная демонстрация с гробом Баумана.

Но не менее характерно для местности, что здесь же, в тиши еще не порубленных садов, мирно и патриархально вели свое сентиментальное существование Елизаветинский женский институт для благородных девиц и «Отделение для малолетних» Николаевского института. В елоховской тиши ютилось много богаделен, приютов и иных благотворительных и богоугодных учреждений.

Под боком была Рязанская железная дорога, но с «городом» Елохово соединялось тихоходной конкой, которую обывательницы предпочитали называть «каретой», да ямщиками, немногим более скороходными «линейками», а в зимнюю пору — широкими, развалистыми санями, называемыми «узелкáми».

Как густо было заселено простым народом, мастеровыми и фабричными (слово «рабочий» в широком просторечье редко употреблялось) Елохово, можно было видеть, если войти в церковь Богоявления в храмовой праздник или, еще лучше, в Светлую заутреню.

В Великом посту, особенно на первую, средокрестную (4-ю) и Страстную неделю, был в церкви неисчислимый наплыв исповедников и причастников. В пасхальную ночь ещё только начинали ударять в большой (легко сказать, 1000-пудовый!) колокол на высокой колокольне, на самом верхнем ярусе которой испокон веку было гнездо сокола, — а церковь уж полным-полна: стоят плечо с плечом, грудью в спину, спиной в грудь.

Несколько тысяч человек в церкви — и все «простого» народу: в армяках, в чуйках, в высоких сапогах, с волосами в скобку, густо промасленными деревянным маслом. Истово крестятся, низко кланяются. Теснота была так велика, что свечи чадили и гасли от спертого воздуха, капало с потолка, со стен текло.

Для порядка при свершении религиозных церемоний (раздача вербы или святой воды, прикладывание к «празднику» — к вынесенному на середину церкви образу, христосование с духовенством) в церковь вводился наряд полиции во главе с околоточным, и городовые были сущими мучениками: так сжимала, давила и теснила их необъятная толпа.

Когда церковный староста — это почетное звание долгие годы находилось в роде крупных мясников Калининых — в большой праздник шел по церкви с емким блюдом, на его сюртуке не оставалось в целости ни одной пуговицы, с него градом лил пот, и на середине церкви ему посылали на смену другое запасное блюдо: под первым у него деревенели руки — до того оно было наполнено горой медных и серебряных монет.

Для воров тут был простор; в жуткой тесноте они проделывали невероятные вещи: например, наметив даму в черно-бурой лисьей шубе или ротонде, они, плотно прижавшись к ней сбоку, спереди и сзади, преблагополучно вырезывали из ротонды большой клин драгоценного меха и исчезали с ним в толпе.

Теснота в церкви Богоявления на Пасхе и в большие праздники была так велика, что нечего было и думать идти туда с детьми. Нас с братом не прежде, как мы достигли 10–11 лет, решились взять к пасхальной заутрени к Богоявленью, а до того, по большим праздникам, мы ходили в домовую церковь при 2-й мужской гимназии.

Для освящения пасок и куличей на «монастыре», в церковной ограде, строился большой временный навес со стойками и полками, еле вмещавший принесенные горы куличек, пасок и яиц с зажженными на них свечами: так их было много!

Приход был так велик и обилен народом, что, начав пасхальный обход прихожан с первого же дня Пасхи, причт еле-еле заканчивал его к Фоминой неделе, а иногда и не успевал закончить: все охоче и приветливо принимали причт с крестом — все, от первостатейных богачей до обитателей углов в сырых полуподвалах на Немецком рынке.

На Страстную и Светлую неделю немало фабрик в Елохове, особенно небольших ткацких и бумагопрядильных, немало ремесленных заведений (бондарных, слесарных, столярных и т.д.) — прекращало работу, и мастеровые уезжали на праздник в деревню, под Москву или в ближайшие уезды соседних губерний. Когда же на Фоминой неделе в этих фабриках и заведениях вновь начинали работать — мастеровые «поднимали иконы».



За образами в церковь Богоявления шли девушки и женщины в пестрых платьях, в шелковых платках или «полушалках», шли мастеровые в новых чуйках и расшитых рубахах и несли иконы, весело пестря цветистыми нарядами, вея яркими розовыми и палевыми лентами и оглашая весенний воздух молодыми, звонкими голосами: «Христос воскресе из мертвых…» Бывало, смотришь в окно на эти пасхальные «ходы», а няня либо мама скажет: «Вон щаповские пошли за Владычицей» или: «вон кон-драшовские Николу Угодника подняли».

Всю Фомину неделю и всю Мироносицкую каждый день идут по переулку эти добровольные крестные ходы на фабрики и мастерские, — и сколько народу за ними увидишь: все, даже пожилые люди, принаряжены, все в обновах, и черного ни на ком нет, все в цветном, в розовом, в палевом, а кто постарше — в густо-синем (в «кýбовом», как тогда называли) либо в темно-малиновом. Несут образа, поют, и то с одним, то с другим встречным, знакомым и незнакомым похристосуются.

Полон народом бывал храм на Преображенье: всем хотелось получить освященное яблоко — и староста, стоя подле священника, дававшего целовать крест, оделял яблоками тысячи богомольцев из тут же стоявшего ящика. Ребятишки ухитрялись подойти ко кресту не по одному разу и на целый день запасались освященными лакомствами. Превосходный обычай! Не было в этот день ни одного нищего, который не разговелся бы освященным яблоком.

Множество народу бывало в церкви на Зимнего и Вешнего Николу — это был тоже приходский праздник; в храме был придел во имя этого угодника, столь чтимого русским народом, что в одной Москве из каждых десяти престолов один был посвящен св. Николаю. Перед его образом пылали огромные пудовые свечи, возжигаемые взамен тысяч трехкопеечных и пятикопеечных свечей, приносимых к образу тысячами молящихся. Пламя этих свечей пылало, распространяя вокруг себя жар и зной.

Крестины и похороны были непрерывным ежедневным явлением у Богоявленья, а каждое воскресенье, часа в 3, в 4 в церкви венчали пару за парою новобрачных, богатых и бедных, и всегда находились зрители — любители этих торжеств. Дьяконы и псаломщики, ведшие метрические книги, были сущими канцеляристами: столь много приходилось им вносить туда записей о брачующихся и рождающихся.

Со времени чумы 1772 года было запрещено хоронить покойников подле церкви внутри города, и все городские погосты были закрыты, но на тенистом «монастыре» (так назывались участки земли при церквах, обнесенные оградой) — погосте Богоявления в Елохове были приметны еще следы могил под зеленым дерном, а над одною могилою еще стоял простой деревянный крест.

Это многолюдство прихода было так велико, что не в пример прочим приходам у Богоявления вместо одного священника было трое, а четвертый, так называемый «ранний батюшка», не занимая штатного места с приходскими доходами, получал от старосты ежемесячное вознаграждение: он служил ранние обедни и был особенно любим простонародьем.

И колокол на высокой колокольне под нерушимым соколиным гнездом был у Богоявления как на соборной колокольне: могучий, широкогласый, щедрый на зов и призыв — такой нужен был для прихода, равного целому городу: его медный зов слышен был до самых закрáин Елохова, до Яузы и до полотна Рязанской дороги.

Таково же было и духовенство: важное, голосистое, осанистое, что твои соборяне. Настоятель, протоиерей Иван Яковлевич Березкин, настоятельствовавший в храме Богоявления лет сорок, был член Московской консистории, а видом был сущий первосвященник Аарон - с окладистой «честной брадой», величественный в служении, строгий в повадке, невозмутимо спокойный в своем шествии с посохом, - насытившийся днями и - увы! - пресытившийся даже годами: он умер в 1920-х годах, в глубокой старости, впрочем, не избежав в конце жизни многих скорбей.

Духовенство богоявленское редко звало служить архиереев: оно само по важности, по дородству, по пышности облачений не уступало архиереям — и приход со своеобразною гордостью похвалялся своим осанистым и громогласным причтом.

Диво дивное для того, кто знает старый церковно-приходской быт: целых три просвирни питались «даянием благим» богоявленских прихожан — так много потреблялось просфор за обедней, а во многих московских приходах прихожане еле «поднимали» одну захудалую просвирню, перебивавшуюся если не с хлеба на квас, то с карася на окуня. Богоявленские же просвирни были сами подобны хорошо выпеченным румяным крупным просфорам.

Одним словом, богоявленскому причту завидовала вся Москва: приход одновременно и простонародный и купеческий считался золотым дном.

Про Елохово говаривали в Москве «народный приход». Если требовалась какая-нибудь благотворительная или патриотическая жертва, вызываемая нуждами времени: во время мира - на сооружение церкви в Сибири, на миссионерские дела в Северной Америке и в Японии, во время бедствий - на пострадавших там-то от землетрясения или наводнения, во время войны - на устройство лазаретов, на герцеговинцев, сербов и болгар, теснимых турками, - то митрополит главные надежды свои возлагал на такой народный приход, как Богоявление, на немногие ему подобные (Богоявление же в Драгомилове, Спас во Спасской, Василия Кесарийского в Тверских-Ямских, Флора и Лавра на Зацепе). На дворянские приходы между Пречистенкой и Никитской надежда была плоха: приходская сумá здесь давно оскудела, да и никогда не была, должно быть, особенно торовата. Гораздо надежнее была народная богоявленская копейка, складывавшаяся в большие рубли.

http://www.pravmir.ru/elohovs....-gorodu
Прикрепления: 6032230.jpg (18.0 Kb) · 1821087.jpg (27.8 Kb) · 1260770.jpg (28.8 Kb) · 3688292.jpg (29.5 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Пятница, 08 Дек 2017, 11:22 | Сообщение # 37
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline
Память бессмертная

Рецензия на книгу воспоминаний С.Н. Дурылина опубликована в журнале «Православное книжное обозрение»

Книга воспоминаний Сергея Николаевича Дурылина «В родном углу» — последний литературный труд его жизни, недавно вышла в издательстве «Никея» в расширенном варианте. До этого три года назад текст публиковался в составе трехтомного собрания сочинений Сергея Дурылина, выпущенного издательством журнала «Москва». Последнее издание дополнено главой «Новый год», которая печатается впервые по рукописи из фонда Дурылина в РГАЛИ.

Имя Сергея Дурылина до сих пор мало известно, а его книги издаются нечасто, хотя мемуарная проза более чем актуальна. С одной стороны, сегодня мы сталкиваемся с удивительно схожими экзистенциальными, социальными, даже экономическими проблемами, с другой, изумительный «классический» русский язык Дурылина, сам ход его мыслей, покаянное упование на Промысл Божий помогают человеку, живущему в суете XXI века, «замедлиться», найти духовную опору.

«Святое право на воспоминания есть собственность каждого, как бы одинок или короток ни был его путь», «Труд бытия несет каждый человек, и у каждого есть право вспомнить об этом тяжелом труде и рассказать о нем себе и другим», — кто из читателей не согласится с этими мыслями, открывающими дурылинские мемуары? С самого начала складывается ощущение, что он пишет и о себе, и о каждом из нас.

«В родном углу» можно поставить в один ряд с такими книгами, как «Лето Господне» Ивана Шмелева, «Детские годы Багрова-внука» Сергея Аксакова, рассказы Василия Никифорова-Волгина, отчасти — «Москва и москвичи» Александра Гиляровского.

Главы книги писались в 1941-1942 годах, и вряд ли автор рассчитывал, что они увидят свет. Да и не о читателе думал он в первую очередь: спешил на склоне лет, в разгар Второй мировой войны запечатлеть образы родной Москвы и отчего дома, родителей, няни, учителей, чтобы их не постигла «казнь забвением». В то же время память его простиралась далеко за пределы семейного круга: целые сословные пласты, обширные московские районы описаны им любовно и обстоятельно. Однако это больше, чем очерк быта и нравов времен беспечального детства и светлой юности — это путь покаяния, автобиография души.

«Сколько злых сил враждует на свете с былым; скучно их перечислять, но все они хотели бы, чтобы у целой страны, у целого народа и у отдельного человека не было его былого, еще точнее: чтобы не было воспоминаний о былом», — пишет Дурылин тогда, когда христианская европейская цивилизация, казалось, была близка к уничтожению.

Сергей Дурылин родился в 1886 году, в Москве еще белокаменной: «Когда отец отправлялся в лавку, в Богоявленский переулок между Никольской и Ильинкой, или когда мама собиралась за покупками в ряды, на Красную площадь, — это называлось ехать в город. Это и действительно значило ехать в город, за каменные стены Китай-города, через Ильинские или Владимирские ворота, крестясь на образа с теплящимися лампадами над этими городскими старинными крепостными воротами».

Мы открываем для себя множество любопытных подробностей — что лучшие калачи пекли на мытищинской воде, что за семь копеек можно было прекрасно пообедать в столовой общества трезвости, узнаем, что надевали на праздники... В конце XIX века жизнь в Москве, по воспоминаниям, была простой и дешевой: «Копейка - фунт хлеба - это великое дело. Это значит, что в те давние годы ни один человек в Москве не мог умереть с голоду, ибо кто же при какой угодно слабости сил и при самой последней никчемности не мог заработать двух копеек в день, шестидесяти копеек в месяц?». Тут же приводятся и различные легальные способы быстрого заработка.

Но в центре внимания все-таки - Москва церковная, те самые «Сорок сороков», а прежде всего собор Богоявления в Елохове, родной для Дурылиных приход. В этом огромном соборе, по воспоминаниям автора, во время даже рядовой воскресной Литургии «яблоку негде было упасть — причем яблочку маленькому, китайскому». Все переменилось после революции 1905 года: «Теперь же в просторнейшем храме было не море народу, а разве что озеро, разбившееся на несколько отдельных заливов, рукавов, заводей и проливов, и этого общего «великого дыхания» народного уже не слышалось. Я поразился своему наблюдению».

Кризис веры — личной и «народной» — одна из болевых точек повествования. Дурылин рассказывает о своих сверстниках-гимназистах, в значительной степени происходивших из интеллигентных и совершенно нерелигиозных семей. К сожалению, уроки Закона Божия, казавшиеся им нудной и непонятной схоластикой, зачастую еще больше укрепляли их в равнодушии к религии, а то и просто в неверии. И дело не только в естественном для любого школяра нежелании зубрить трудные предметы и общей атмосфере жизни значительной части российского общества, в которой вообще не было места для серьезной и осмысленной веры в Бога, — часто само преподавание Закона Божия сопровождалось лицемерием.

Например, требование исповедоваться у своего законоучителя порождало массу лжи, ведь священники тоже были частью преподавательской корпорации, и ученик, исповедуясь в какой-то гимназической шалости у аналоя, тогда невольно выдавал секреты своих товарищей в их неизбежном противостоянии с преподавателями. А если, что бывало реже, гимназистам разрешалось говеть в приходских церквях, необходимо было представлять специальное «свидетельство о говении». Часто такое свидетельство просто-напросто покупалось.
Сама форма изложения Закона Божия была, очевидно, неподъемной для большинства тогдашних гимназистов и не могла вдохновить их на изучение интереснейшего мира христианской веры. Даже сам писатель, выходец из глубоко и нелицемерно верующей семьи, воспринимает катехизис митрополита Филарета Московского как «засущенный гербарий», в который тот «превратил библейские розы». При этом своего учителя Закона Божиего, протоиерея Иоанна Добросердова (впоследствии священномученика Димитрия, архиепископа Можайского), он вспоминает с благодарностью и теплом.

Однако главными людьми, научившими писателя любить и верить, были близкие — отец, мама, няня. В рассказе о них Дурылин проявляет талант романиста — каждый образ получился достоверным, живым, выпуклым. Рассказывая о родителях, людях действительно незаурядной судьбы, Дурылин остается любящим и — что редкость даже по тем временам — почтительным сыном.

Отец его был купцом, торговавшим тканями, преимущественно шелковыми. Но он совсем не походил на героев «темного царства» Островского — умеренный во всем, набожный, чуравшийся бранного слова, тактичный с работниками и покупателями. Когда родился Сергей, ему было 54 года — мать вышла за Дурылина вторым браком, в «анекдотически большую семью»: в 30 лет ей пришлось заняться делами 11 пасынков и падчериц. Восхищение, сочувствие к ее женской судьбе, в которой «любовь была, а счастья не было», бесконечная благодарность — те чувства, которые автор сохранил и выразил в воспоминаниях.
Талант Дурылина-мемуариста поистине воскрешает прошлое и подтверждает его собственные слова: «Дар памяти есть свидетельство бессмертия души».

Мария Хорькова



Сергей Николаевич Дурылин (14.09.1886, Москва — 14.12.1954, пос. Болшево Московской обл.), священник, поэт, прозаик, искусствовед, историк литературы и театра, археолог, этнограф.

Родился в семье купца 1-й гильдии. В 1897-1904 годах обучался в 4-й московской мужской гимназии. Приобщился к революционным идеям и отошел от веры в Бога. Досрочно вышел из гимназии. В 1904-1907 годах неоднократно подвергался обыскам, трижды был арестован, сидел в тюрьме в Москве. С 1904 года — сотрудник толстовского издательства «Посредник». С 1906 по 1917 год совершил ряд поездок по Русскому Северу. Осенью 1912 года стал секретарем Московского религиозно-философского общества памяти Владимира Соловьева. Вошел в круг религиозных философов, друзей В.С. Соловьева, среди которых были кн. Е.Н. Трубецкой, С.Н. Булгаков, священник П.А. Флоренский, В.Ф. Эрн. В 1915 году просил у старца Анатолия Оптинского благословения поступить в монастырь, но преподобный посоветовал ему подождать с этим шагом. В марте 1920 года был рукоположен в священники и служил в церкви Николая Чудотворца в Кленниках под руководством святого праведного Алексея Мечева.

20 июня 1922 года последовал арест Дурылина с последующей высылкой в Челябинск. В 1924 году вернулся в Москву, работал внештатным сотрудником ГАХНа по «социологическому отделению», в 1927 году - ссылка в Томск, в 1930 году - переезд в Киржач, затем, в 1933 году - возвращение в Москву и новый арест. С 1936 по 1954 год живет в Болшево, становится известен как искусствовед и литературовед (с 1938 года - сотрудник ИМЛИ, с 1944 - доктор филологических наук, с 1945 - профессор, заведующий кафедрой Истории русского театра ГИТИСа), автор многочисленных работ по истории литературы и театра (наиболее известные: «"Герой нашего времени" М.Ю. Лермонтова» (1940); «Нестеров-портретист» (1948), «А.Н. Островский. Очерк жизни и творчества» (1949), «М.Н. Ермолова (1893-1928). Очерк жизни и творчества»).

Однако сфера его интересов не ограничивалась официально признанным. Именно в Болшеве Дурылин продолжал и систематизировал свои исследования о Н.С. Лескове, К.Н. Леонтьеве, В.В. Розанове, ранних славянофилах; богословские труды, прозаические сочинения, стихи разных лет. С 1924 года в челябинской ссылке Дурылин начинает вести записи «В своем углу». С этим циклом логически и хронологически связан другой — «В родном углу». Встречающиеся в литературе сведения о том, что снял с себя сан, документально не подтверждены. Сохранились свидетельства о его тайном священнослужении. М.В. Нестеров, по словам дочери художника Н.М. Нестеровой, до конца жизни считал его своим духовником.

https://vk.com/wall339262423_1661

Мемориальный дом-музей С.Н. Дурылина

http://www.nsad.ru/articles/dom-kotoryj-postroil-sergej-durylin
Прикрепления: 0562373.jpg (19.1 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Суббота, 24 Фев 2018, 19:55 | Сообщение # 38
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline
«Сама земля моление таит...»

В петербургском издательстве «Пальмира» вышла очередная книга иеромонаха Романа



Как и книга «Светел дом», она оформлена цветными иллюстрациями Наталии Назаровой и предназначена для детей — хотя детских стихов отец Роман не пишет. Но каждый, кто помнит себя ребенком и часто общается с детьми, знает, что они воспринимают настоящую поэзию подчас даже глубже, чем взрослые, и ценят, когда с ними разговаривают на равных.

Книга «Святорусье» появилась на Святках, и первые стихотворения в ней совпали с церковным календарём: они посвящены празднику Рождества Христова. Их сменяют стихи о Богоявлении, потом о Благовещении, Пасхе, Троице — вся книга напоминает календарь, воплощенный в поэзии. В стихотворениях иеромонаха Романа церковный и природный календарь, Бог и послушное Ему творение — это единое целое.

Каждый поэт может правдиво написать только о том, что хорошо знает: нельзя поделиться тем, чего не имеешь, иначе начнешь раздавать пустоту. Многие русские поэты писали удивительные стихи о природе — но никто из них не смог так же глубоко сказать о Создателе.

Говорить о Боге, о Богообщении — не в теоретических трудах, а в поэзии — может только тот, кто познал это на собственном опыте, кто посвятил жизнь тому, чтобы стать хоть немного ближе к Творцу. Но где найти такого человека? Конечно, среди православных монахов, даже среди святых, были поэты, которые составляли богослужебные тексты — красоту и глубину написанных ими произведений верующий человек начинает постигать по мере воцерковления. Однако они остаются недоступными для тех, кто не переступает порога Храма. Если же духовные люди писали стихотворения, не предназначенные для богослужения, то, как правило, с литературной точки зрения эти произведения были не очень высокого уровня.

Наш современник иеромонах Роман (Матюшин-Правдин) — поэт исключительный. Получив от Творца поэтический дар и осознавая, что может стать «профессиональным поэтом», он избрал другой путь — монашество, служение Богу, которое невозможно без зачёркивания собственного «я». (Кстати, «я» отец Роман зачеркивает и в прямом смысле слова, стараясь, когда пишет, обходиться без этого местоимения.) Зачеркивать себя, свою индивидуальность (которой на самом деле часто называют собственные страсти) покажется преступным большинству «творческих людей». Но отец Роман, говоря о творчестве, иногда приводит такой образ: «Важно не то, насколько велик дар человека, а как он использует этот дар. Душа — это зеркало, которое отражает всё, что перед ним находится: повернёшь его к свету — отразит свет, повернёшь к нечистотам — нечистоты и отразит. И лучше быть каплей росы, отражающей небо, чем мутным океаном, который уже ничего не способен отразить и может только отравить».

И ещё говорит: «Нельзя писать прежде воцерковления — враг обязательно посмеётся». Свои произведения отец Роман пишет не во имя свое, а во имя Христово, и цель у него одна — помочь своим слушателям и читателям обрести Бога.

В девяностые годы многих привели в Храм его песнопения — такие как «Радость моя, наступает пора покаянная…», «Родник». В поздних стихотворениях отца Романа есть не только боль, но и мир сердечный, и мудрость пастыря, врачующая человеческие души. А самые лучшие его произведения — это стихотворения-созерцания, где нет никого, кроме Бога, внимающей Ему природы и одного-единственного человека.

Поэт, отказавшийся от собственных амбиций и устремленный к Богу, в чем-то роднится с природой. Она отражает Творца честнее любого художника: не тщеславится, не ждет награды ни за шум ветра в вершинах деревьев, ни за сияние росы на траве. Для отца Романа, много лет живущего в уединенном скиту, природа — не только дом, но и Храм, в котором непрестанно совершается богослужение: «Такое кругом единение, // Что видится Храмом земля». Вот как говорится об этом в одном из стихотворений, вошедших в книгу «Святорусье»:

Уже заря. Хотя ещё не лето,
Но рассветает прямо на глазах.
Болото редким сумраком одето,
И белый пар клубится на кустах.

Так чудно, так похоже на Служенье,
И здесь поют хоры, и здесь кадят,
И птицы-богомолки без движенья
На ветках, как на лавочках, сидят.

Молчальники дубы стоят рядами,
Сама земля моление таит.
И облака расходятся Вратами,
И солнышко о Солнце говорит.


Внимательный читатель догадается, что в последней строчке слово «Солнце», написанное с прописной буквы, означает самого Бога — как, например, в тропаре Рождества Христова: «Тебе кланятися Солнцу правды и Тебе ведети с высоты Востока». В поэзии иеромонаха Романа и другие слова, «не по правилам» написанные с прописной буквы, могут означать имя Божие: Красота, Чистота, Свет, Истина, Правда…

Если знать о том, что слово Красота — одно из имен Божиих (не только в стихах отца Романа, но, в первую очередь, в творениях святых отцов), становится понятной строчка из его рождественского стихотворения: «Кто не видит Красоты — несчастлив». Природа удивительна еще и тем, что, никогда не притворяясь, при этом никогда не повторяется: это знает каждый, кто любит наблюдать, например, заход солнца. Таинственная жизнь природы, которая «так похожа на Служенье», по-разному проявляется в разные праздники. Читая книгу «Святорусье», мы видим глазами отца Романа: на Рождество долы «брызжут огоньками понарошку», липы «вспарили, словно души на моленьи», снеговея «показала своё мастерство», леса, пустыни и степи «отражают небесную водь». Кресты Церквушки «благовествуют миру обновленье», а душа человека «рождает стих», потому что «сердце — не пустые ясли»: там пребывает Бог.

Затем наступает Праздник Богоявления, и мы видим, как деревья во время нежданной оттепели освобождаются от снежных одежд: «Поснимали рубахи долой —// Кто ж в одежде приемлет Крещенье?..». Приходит весна, Благовещение, когда

Камыши, Откровенью внимая,
Оживляются святостью вод.
Небо Землю дитём прижимает,
К Чаше Радости кроху несёт.


На Вербное воскресенье поэт (выражение «лирический герой» не годится, потому что голос, который звучит в стихах отца Романа, и есть его собственный голос) не ломает вербу, но освящает всё деревце и видит, как

Колыхнётся верба на мгновение
И, сверкая каплями, замрёт,
И, благодаря за Обновление,
Неказнённой красотой качнёт.


Пожалуй, мысль о молитвенном единении человека и природы наиболее полно выражена в стихотворении о Пасхальном крестном ходе:

Я шёл один. Свеча и Крест в руке.
Десная фимиамом воскуряла.
И столько было силы в огоньке,
Что тьма, обуревая, не объяла.

Я пел Христу об Ангельской хвале,
О том, что Небеса полны свеченья,
О том, чтоб чистым сердцем на земле
И нас сподобил славить Воскресенье.

— Христос Воскресе! – осенял Крестом,
В таком безлюдьи отклика не чая,
Но роща и река, и эта топь,
— Воскресе! – тихим эхом отвечали.

Выходит, не один взирал горе́?
И не один стремился Крестным ходом?
Со мной, благоговейно замерев,
Встречала Праздник Божия природа.

Места мои! В забытой стороне
Познал я, лобызая Воскресенье,
Что Ангелы слышнее в тишине
И ближе Небо в здешнем отдаленьи.


В этом стихотворение обращает на себя внимание то, что поэт почти не использует эпитетов: он не занимается украшательством, а просто называет своими именами то, что происходит — и это оказывается действеннее, выразительнее любого вымысла.

Вымысла в поэзии отца Романа нет вообще: если это сюжетные стихотворения – значит, описанные в них события произошли на самом деле; если лирика — значит, автор постарался передать свои мысли и чувства предельно точно, ничего не преувеличивая и не придумывая.
В природе не всегда царит гармония, потому что она не только знает Бога, но и вместе с человеческим родом переживает последствия грехопадения. В стихотворении «Лебеди» рассказывается о том, как в феврале «набухли почки, вернулись птицы на тепло» — в последние годы мы постоянно наблюдаем проявления того, что принято называть «глобальным потеплением». Но в марте похолодало, «снова замело», и вернувшиеся раньше времени птицы оказались в беде. Эту беду вместе с ними переживает человек – не сентиментально, по-книжному, а по-настоящему разделяя её:

…А нынче поутру, в метели,
Коснулась и меня беда:
Два белых лебедя летели!
Куда? Не ведаю куда!..

Прощались ли? На помощь звали?
Роптали на родимый край?
Но так отчаянно кричали —
Хоть сам ложись и помирай.

И им вдогонку скит безлюдный
Мольбою слёзной стал кипеть:
Не допусти, Создатель Чудный!
Ужель вернулись умереть?


Но бывает и наоборот: природа врачует страждущее сердце, потому что через неё человеку открывается Бог. В одном из стихотворений отец Роман рассказывает о том, как встреча с пришедшей в скит ланью исцеляет душу:

Случайно выглянул и замер,
Не зная, верить ли глазам,
И маловерными глазами
Невольно волю дал слезам.

Душа забыла оправданья,
Приговорённою жила.
А тут — лесов очарованье!
Ах, как ты вовремя пришла!..

Нет, не случайны эти встречи,
Благословен прозренья час!
Нас утешениями лечат,
А мы не чувствуем Врача...


В этом же стихотворении поэт восклицает: «Да кто же руку подымает // На Божью чудо-красоту!» Отношение к красоте творения говорит об отношении к Красоте Творца, точно так же, как любовь к ближнему говорит о любви к Богу: «Кто говорит: „я люблю Бога“, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (Ин. 4:20). Отец Роман просит нас:

Ничего просто так не сорви:
Всё живое Господь нам доверил,
Чтобы мы возрастали в любви…
Да не ведает братия боли,
Та, что с нами живёт на земле.
Как бы люди святились любовью,
Если б некого было жалеть?


Отец Роман защищает зверей, деревья, цветы не только от безжалостной руки, но и от злого слова. В стихотворении «Осиновая роща», написанном в Праздник Успения, он заступается за осину, на которой, по народному поверью, повесился предатель Иуда.

Роднятся звуки — осень и осина,
Одна и та же музыка плывёт.
Осин Руси не знает Палестина.
Откуда же тогда Искариот?..

... И так дрожат клеймёные листочки,
Что я винюсь за человечий род.


На последних страницах книги «Святорусье» читатель приближается к той точке, откуда начал чтение: к наступлению зимы и ожиданию Рождества. Последнее стихотворение в сборнике завершает годовой круг и подводит итог человеческой жизни:

Как быстро почки распустились,
Закону Божьему верны.
Сады цветеньем обновились —
Нарядом радостной весны.

Как быстро лето наступило,
Ветра сорвали лепестки.
И солнце рябью ослепило
Стрекоз полуденной реки.

Как быстро листья пожелтели,
Уже и жатва позади.
И снова хлопья полетели
От стужи землю оградить.

И на глазах, в одно мгновенье,
Следы позёмка замела.
Пришла зима, неся забвенье…
Как быстро эта жизнь прошла!


При составлении сборника у редактора были сомнения — включать ли это стихотворение? С одной стороны, оно так удачно завершает книгу, с другой – не слишком ли печально для детей? На этот вопрос отец Роман ответил: «Пусть знают, что всё проходит очень быстро».

Видимо, не от памяти смертной нужно беречь себя и своих детей, а от грязи и пошлости, которой так много вокруг нас. Отец Роман очень близко к сердцу принимает происходящее в мире — казалось бы, это странно для монаха-отшельника. Но послушаем, что говорит об этом другой наш современник, преподобный Паисий Святогорец:

«В старину, если кто-то из благоговейных монахов тратил время, заботясь о положении дел в мире, то его надо было запереть в башню. Сейчас наоборот: благоговейного монаха надо запереть в башню, если он не интересуется и не болеет за то состояние, которое возобладало в мире…». И далее: «В наши дни интересоваться и беспокоиться за состояние, в котором находится наш народ — это исповедание».

Болея за нас, отец Роман пишет не только стихи, но и прозу, и публицистику — познакомиться со всеми его произведениями можно на на сайте "Ветрово", открытом полтора года назад. А детей всё же лучше начинать знакомить с творчеством иеромонаха Романа, читая вместе с ними книги «Светел дом», «Святорусье» и, конечно же, слушая его песнопения.

Ольга Надпорожская
06.02. 2018, газета "Столетие"


http://www.stoletie.ru/kultura/sama_zemla_molenije_tait__578.htm
Прикрепления: 2827065.jpg (20.7 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Понедельник, 13 Авг 2018, 20:17 | Сообщение # 39
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline


В настоящем сборнике опубликованы беседы митрополита Антония Сурожского, посвященные самым основным вопросам христианской веры и жизни.

"Ступени" – прекрасный подарок тем людям, которые на своем пути ко Христу встречают разнообразные труднопреодолимые преткновения, почти "неразрешимые" противоречия, врачуемые мудрым, исполненным любви и понимания пастырским словом.

Читать по ссылке: https://azbyka.ru/otechnik/Antonij_Surozhskij/stupeni/
Прикрепления: 6307640.jpg (23.0 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Среда, 07 Ноя 2018, 09:58 | Сообщение # 40
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline


В издательстве Сретенского монастыря вышла новая книга: «На пути к вечности. Воспоминания духовных чад о периоде жизни отца Иоанна (Крестьянкина) после заключения, с 1955 по 2006 год». Составитель — Татьяна Смирнова.

Основу книги о старце Псково-Печерского монастыря архимандрите Иоанне (Крестьянкине) составляют воспоминания его многолетней духовной дочери Сусанны Валовой, более 50 лет находившейся под его духовным руководством. Ее повествование дополнено свидетельствами людей, сопровождавших пастыря в различных местах его церковного служения.

Жизненный путь отца Иоанна длиною почти в столетие пролег сквозь трагическое время, когда рушились устои былой Руси. Отец Иоанн прошел с Церковью и в Церкви все тяготы, выпавшие на ее долю, стал живым связующим звеном Святой Руси с Русью настоящей. Он показал нам Божий путь в безбожном мире. Многие, очень многие наши современники, изнемогающие на жизненном пути, прикоснулись к Божественной благодати, явленной в старце, и духовно ожили для веры, надежды и любви.

А признаки старчества в отце Иоанне начали проявляться в период огненного испытания, когда он, вопреки всем обстоятельствам, явил верность и любовь к Богу и к людям. Отцу Иоанну часто задавали вопрос: «Что самое главное для нас в настоящий исторический период жизни?» И ответ был краток: «Сохранять веру и полное доверие Богу!»

…Арест не был для отца Иоанна неожиданностью. Преподобный Серафим Саровский, в житие которого он погрузился, учась на последнем курсе академии, стал для него и провозвестником предстоящего изменения в жизни, и даже учителем на весь период пребывания в заключении. Преподобный же через пять лет известил его и об освобождении.

Нового узника сразу познакомили с делом и с показаниями против него его собратьев. И реакция отца Иоанна на эту информацию показала состояние его души. К моменту заключения он уже обладал истинным христианским незлобием. На очной ставке бросился целовать собрата, его оклеветавшего, сочувствуя согрешившему. Он знал, какую ношу тот понесет по жизни, да еще и не по своей вине. Того принудили к нужным следствию показаниям угрозами по отношению к его детям. Кратко обозначил для себя узник и манеру поведения в новых условиях и с новыми людьми: «Не верь, не бойся, не проси». Семь лет вне Церкви, среди людей, не знающих и не хотящих знать Бога.

Духовнику отцу Иоанну позднее часто задавали вопрос: «За что мне такие скорби?» Он же отвечал лаконично: «Не за что, а для чего». Смиренно склонял он главу пред обстоятельствами. А позднее своим духовным чадам говорил: «На обстоятельства жизни нашей не роптать надо, а, сохраняя разумное спокойствие, вникнуть в них, чтобы познать, чего хочет от нас Господь, и проходить сквозь них с надеждой на Бога и с преданностью Ему. Не без Господа приходят к нам испытания». Сам же он уже хорошо усвоил, что, кроме как страданиями за Христа, благодать получить невозможно. А позднее послушникам, вопрошающим его о духодвижной молитве, он отвечал: «Для обретения умносердечной молитвы надо еще на кресте повисеть, да не день и не месяц, но сколько Бог даст».

Лагерь для него — это время реального познания Бога. Барак на триста человек, и он, священник, среди людей, чужой им всем, иной, чем все они. Обстоятельства того времени отец Иоанн характеризовал лаконично: «Утром не знаешь, доживешь ли до вечера, а вечером не знаешь, доживешь ли до утра». Но почему так скоро в этой обстановке и эти люди, отвергнувшие общечеловеческие нормы жизни и отверженные обществом, назовут его «наш батя»? Разделяя со всеми общую участь — каторжный труд, жизнь под одной крышей, общую баланду, — он начал молиться. Он молился так, что впоследствии, вспоминая то время, говорил: «Молиться так, как я молился в лагере, в условиях благоденствия невозможно».

Он всю жизнь учился жить Богом и в Боге и научился. И сегодня из вечности для нас звучит голос Батюшки: «Вечность, други наши, не есть упразднение этого века или его отмена; напротив, вечность — это сохранение того, что было здесь, но что преобразилось воскресением и стало пригодным для вечности. В вечную жизнь может войти только то, что живет правдой, добром, красотой».

Содержание:

Первая встреча
Из воспоминаний Сусанны Валовой
Служение в псковском соборе Святой Троицы. 1955–1957
Псков
Из воспоминаний Сусанны Валовой
Скитания по Рязанской земле. 1957–1967
Ясаково
Из воспоминаний Сусанны Валовой
Уроки духовной мудрости на пасхальной службе
Разгон причта церкви Троице-Пеленица.
Летово
Из воспоминаний Сусанны Валовой
Паломничество на Валаам
Из воспоминаний матушки Лии Круглик
Из воспоминаний монахини Марии
Борец
Из воспоминаний Сусанны Валовой
Некрасовка
Из воспоминаний старосты Никольской церкви в Некрасовке Софии Федотовны Ульянкиной
Из воспоминаний прихожанки церкви святителя Николая в Некрасовке Клавдии Енгалычевой
Из воспоминаний прихожанки Никольского храма в Некрасовке Антонины Черенковой
Из воспоминаний Анны Тимофеевны Циблиновой
Из воспоминаний искусствоведа-реставратора Саввы Ямщикова
Из воспоминаний протоиерея Дамиана Круглика
Из воспоминаний Сусанны Валовой
Касимов
Из воспоминаний протоиерея Владимира Правдолюбова
Из воспоминаний Сусанны Валовой
Из воспоминаний Лидии Правдолюбовой
Прощание с миром
Из воспоминаний Сусанны Валовой
Псково-Печерский монастырь. 1967–2006
Из воспоминаний наместника Псково-Печерского монастыря архимандрита Тихона (Секретарева).
Из воспоминаний митрополита Павла (Пономарева)
Из воспоминаний митрополита Меркурия (Иванова)
Из воспоминаний архимандрита Тавриона (Балова)
Из воспоминаний Сусанны Валовой
Из воспоминаний Геннадия Тимофеева, внука отца Всеволода (Баталина)
Из воспоминаний Александры Белавской
Из воспоминаний Надежды Горюновой
Из воспоминаний Ольги Сокуровой
Из воспоминаний митрополита
Болгарской Церкви Гавриила (Денева)

Послесловие

Благодарная память
Протоиерей Борис Николаевский
Архимандрит Кирилл (Начис)
Протоиерей Виктор Шиповальников
Протоиерей Владимир Правдолюбов
Архимандрит Всеволод (Баталин)

Книгу можно приобрести: на сайте отдела оптовых продаж Издательства Сретенского монастыря

В магазине Сретенского монастыря (г. Москва, ул. Большая Лубянка д.17,
тел.: +7 (495) 150-19-09)

В в интернет-магазине "Сретение" с доставкой по России

https://pravoslavie.ru/111062.html
Прикрепления: 3134095.jpg (32.3 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Пятница, 15 Мар 2019, 19:34 | Сообщение # 41
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline

В книгу вошли две автобиографические повести одного из лучших русских писателей Ивана Сергеевича Шмелева - "Богомолье" и "Старый Валаам".

Иван Сергеевич Шмелев – величайший русский писатель XX века. В его произведениях открывается уникальный мир русских людей, жизнь которых согрета простой и сильной верой в Бога. В сборник вошли произведения, объединенные темой православного паломничества. В «Богомолье» описывается поездка героев книги на богомолье в Троице-Сергиеву лавру – древнерусский монастырь, основанный Сергием Радонежским.
«Старый Валаам» посвящен паломничеству автора и его молодой жены в уникальную православную обитель – Валаамский монастырь. Перед вами интереснейшее описание жизни православных людей начала XX века, рассказы о монахах-подвижниках, чудотворцах, о богомольцах-паломниках, прекрасных храмах. Произведения автора наполнены любовью к Родине, светом, добром и верой.
https://readli.net/pravosl....sbornik


Книга Ольги Черновой "Верные. О тех, кто не предал царственных мучеников" посвящена придворным, лицам свиты, учителям и служащим, которые "служа Царской семье в ее счастливые дни, не отвернулись от нее в дни ее бедствий".
Читатель откроет для себя забытые имена и судьбы, которые жизнью своей свидетельствовали о вере и верности, любви и правде.
https://pmvs.ru/product....rnova-o


"ЗАБЫТАЯ СКАЗКА"
Об ушедшей матушке России и Москве рубежа XIX–XX веков эта книга. Но рисует она не привычную нам бунтарскую и революционную эпоху, а крепкую своими православными устоями, истинно народную и многогранную русскую старину. И еще в книге - о даре умного сердца: умении любить близких радуя, а не раня. Эту непростую истину выстрадала главная героиня романа - Татьяна, под именем которой выступает уехавшая в эмиграцию писательница М. В. Имшенецкая.
Издательство: Русский Хронографъ, Москва
Читать: https://nice-books.ru/books....ka.html
Прикрепления: 9951257.jpg (18.3 Kb) · 6103006.jpg (15.3 Kb) · 0596114.jpg (28.9 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Пятница, 27 Сен 2019, 14:48 | Сообщение # 42
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline

Издательство "Духовное преображение" выпустило в свет книгу, в которую составители собрали некоторые избранные высказывания святителя Тихона Задонского. Этот святой, живший в восемнадцатом веке, был одним из самых выдающихся людей своего времени - он был богословом и проповедником, просветителем и чудотворцем. Свт. Тихон обладал поразительным даром слова. Он мог кратко, но просто и емко сказать об очень важных вещах. В этой книге "Азбука духовного утешения" составители сделали небольшую подборку таких вот кратких цитат святителя и разделили их на два раздела. Первый из них, "Азбука утешения" поможет читателям не спадать в грех уныния, а второй, "Азбука покаяния" поможет уберечься от противоположного греха самолюбия. Следуя душеспасительным поучения святого Тихона Задонского, мы получим шанс идти по пути духовного возрастания к вратам Царствия Божьего. Книга будет интересна и полезна самому широкому кругу читателей.
Купить книгу: https://www.labirint.ru/books/692304/


Автор - епископ Николай Погребняк
Дата выхода в тираж: 06.09.2019

В книге рассказывается о жизни и творчестве Павла Kорина, замечательного русского художника, который с ранних лет чувствовал в себе потребность служения Высокому, Вечному, Высшему идеалу. Он был православным человеком и не скрывал своей веры, что не поощрялось в советское время, ценил классическое искусство и в своём творчестве продолжал его традиции. Непростым оказался жизненный путь Павла Дмитриевича: он был измучен травлей и нуждой, художника угнетало замалчивание его творчества, но в самые тяжелые минуты, в наиболее сложных обстоятельствах и испытаниях ему помогало сознание истинности избранного им служения и твёрдое шествие путями веры.

Вступительная статья:
ВЕРНЫЙ РАБ ГОСПОДА СВОЕГО...
Первое знакомство с творческим наследием Павла Дмитриевича Корина производит ошеломляющее действие, настолько оно многогранно, - от тонких, поэтических пейзажей Палеха до суровых, мощных этюдов к «Реквиему» и величественных портретов, от прозрачных акварельных итальянских этюдов до монументальных мозаик и праздничных витражей, от небольших зарисовок, украшающих его письма, до огромных (в полный размер) копий картин Александра Андреевича Иванова. Казалось, любой жанр был подвластен большому таланту художника. Однако какой упорный, напряженный труд стоит за его работами. Поистине он не растратил данный ему Богом дар, но преумножил его стократно, как верный раб Господа своего (см.: Мф. 25, 14–23).

С ранних лет П.Д. Корин чувствовал в себе потребность служения Высокому, Вечному, Высшему идеалу. Творчество было для него ежедневным подвигом восхождения к вершинам великого искусства - к искусству художников Возрождения. Этому служению была подчинена вся его жизнь, в том числе и семейная. Господь даровал Павлу Корину супругу, Прасковью Тихоновну, разделившую с ним все трудности его пути, который он воспринимал как путь крестный. Не случайно самыми любимыми богослужениями Павла Дмитриевича, производившими на него глубочайшее впечатление, были службы Страстной седмицы.

При подготовке к написанию «Реквиема» П.Д. Корин имел возможность познакомиться с духоносными подвижниками, многие из которых ныне канонизованы Русской Православной Церковью. Творчество художника высоко ценили Святейшие Патриархи Алексий I и Пимен. С Патриархом Пименом (в бытность его митрополитом Крутицким и Коломенским) у него установились теплые отношения; он имел обыкновение приглашать Павла Дмитриевича с Прасковьей Тихоновной к себе в гости в праздничные дни. В самые тяжелые минуты, в наиболее сложных обстоятельствах и испытаниях Павлу Дмитриевичу помогало сознание истинности избранного им служения и твердое шествие путями веры.
Епископ Балашихинский Николай (Погребняк)

СОДЕРЖАНИЕ:
Епископ Балашихинский Николай (Погребняк). Верный раб Господа своего ... 5
История Палеха ... 6
Палехские иконописцы ... 8
Детство и отрочество Павла Корина ... 12
Знакомство с М. В. Нестеровым ... 15
Марфо-Мариинская обитель ... 17
Прасковья Тихоновна Корина ... 24
Становление молодого художника ... 26
«Написать все это, не дать уйти» ... 28
«Пока они существуют, я не устану ими любоваться...» ... 35
Судьбоносная встреча ... 49
«Напишите вашу картину» ... 59
«Антисоветский элемент» ... 71
«Реквием» ... 72
Горькая чаша ... 87
«Корин — душа и совесть народа, его чувства, его муки, его слава» ... 95
Послевоенные годы ... 105
Картины из камней и смальты ... 108
«Честь наша должна быть внутренним законом» ... 113
«Русский Микеланджело» ... 116
Художник милостью Божией ... 119
Наследие Павла Корина ... 130
Ю. А. Кудрявцева. История создания Дома-музея П. Д. Корина в Москве ... 137

Епископ Николай Погребняк:
Биография и другие произведения автора
Прикрепления: 3981342.jpg (33.9 Kb) · 5000736.jpg (20.7 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Понедельник, 30 Дек 2019, 16:47 | Сообщение # 43
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline

Лев Толстой - один из наиболее известных русских писателей и мыслителей и одна из самых противоречивых личностей по объему и полярности вызываемых споров. Контраст его натуры породил и яркую контрастность критики. Более 100 лет горячие споры вокруг Толстого не утихают, а сейчас их актуальность порой просто пугающая. Просветитель, публицист, религиозный мыслитель, чье авторитетное мнение послужило причиной возникновения нового религиозно-нравственного течения - толстовства, член-корреспондент Императорской Академии наук, номинирован на Нобелевскую премию по литературе и … отлучен от Русской Православной Церкви.
В этой книге собраны самые яркие и полемические труды Льва Толстого о Боге, религии и церкви, позволяющие понять, почему это произошло. Эти труды вот уже более столетия продолжают будоражить умы и актуальны сегодня как никогда: "Исповедь", "Христианство и патриотизм" (выдержки), "В чем моя вера?".
Работы Толстого сопровождаются комментариями, позволяющими лучше понять смысл этих эпохальных произведений и внутренний мир гения, мечущегося в поиске духовной основы жизни человека.
Год издания: 2019.
http://ostrovknig.ru/publits....y_eksmo


В данной книге собраны избранные наставления великих православных святых - старцев Оптиной пустыни. Каждый читающий сможет найти на страницах уникальный совет для себя, теплые слова или важное наставление. Книга допущена к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви. В этой книге вы сможете прочесть избранные наставления самых известных и наиболее почитаемых оптинских старцев и обязательно найдете нечто важное для себя, дорогое для души и сердца. В выборку попали только самые важные и полезные советы, которые помогут в жизни, облегчат будни, сделают теплее тихие вечера. Книга допущена к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви.
Год издания: 2019
http://ostrovknig.ru/svyatoo....i_eksmo


В доступных "Очерках" рассматривается динамика четырех сюжетных и трех несюжетных замыслов поэта, оставшихся в черновиках "Евгения Онегина" и "Медного всадника". Известно, что Пушкин иногда задумывал одно, а с течением времени реализовывал другое. Однако конкретные повороты его намерений обнаружены не все, - их выявлению и посвящены нижеследующие наблюдения. Следы перемен, как сказано, отложились в черновиках, однако вчитаться в труднейшие рукописи (а мы их прочитали не так, как предшественники) - дело непростое (хотя и захватывающее). Соответственно содержание нашей книги составили результаты въедливой расшифровки и на ее основе перетолкования фрагментов рукописей двух важнейших пушкинских произведений. Все изученные нами повороты сюжетов и характеристик персонажей отличаются от традиционных интерпретаций. Всего текстологических очерков - семь. Особняком стоит восьмой очерк, посвященный рече-поведенческому анализу "Станционного смотрителя". В нем мы касаемся религиозности Пушкина и выясняем, как поэт переосмыслил сюжет притчи о блудном сыне.
Год выпуска: 2018
http://ostrovknig.ru/publits....oznanie


Замечательный сборник высказываний святого праведного Иоанна Кронштадтского по всем вопросам духовной жизни. Это живое слово человека, постигшего самую трудную науку из наук — общение с Богом и преподавшего эту бесценную науку открыто и откровенно. Книга переиздавалась множество раз и стала излюбленным чтением большинства православных христиан. В этом издании впервые воспроизводится полный текст уникальной книги святого праведного Иоанна Кронштадтского "Моя жизнь во Христе", которую святой писал всю свою жизнь. Текст печатается по изданию 1893 года, с редакторскими правками Иоанна Кронштадтского, не сокращенными последующей цензурой и досадными промахами редакторов и издателей. Составители старались максимально бережно отнестись к языку оригинала, скрупулёзно сверяя тексты и восполняя досадные потери, которые неизбежны при слепом копировании, предпринятом при подготовке разных изданий знаменитой книги.
В этом издании впервые воспроизводится полный текст уникальной книги святого праведного Иоанна Кронштадтского, ставшей настольной для большинства православных христиан. Текст печатается по изданию 1893 года, с редакторскими правками Иоанна Кронштадтского, не сокращенными последующей цензурой и досадными промахами редакторов и издателей. Рекомендовано к публикации Издательским советом Русской Православной Церкви.

В доступных "Очерках" рассматривается динамика четырех сюжетных и трех несюжетных замыслов поэта, оставшихся в черновиках "Евгения Онегина" и "Медного всадника". Известно, что Пушкин иногда задумывал одно, а с течением времени реализовывал другое. Однако конкретные повороты его намерений обнаружены не все, - их выявлению и посвящены нижеследующие наблюдения. Следы перемен, как сказано, отложились в черновиках, однако вчитаться в труднейшие рукописи (а мы их прочитали не так, как предшественники) - дело непростое (хотя и захватывающее). Соответственно содержание нашей книги составили результаты въедливой расшифровки и на ее основе перетолкования фрагментов рукописей двух важнейших пушкинских произведений. Все изученные нами повороты сюжетов и характеристик персонажей отличаются от традиционных интерпретаций. Всего текстологических очерков - семь.
Особняком стоит восьмой очерк, посвященный рече-поведенческому анализу "Станционного смотрителя". В нем мы касаемся религиозности Пушкина и выясняем, как поэт переосмыслил сюжет притчи о блудном сыне.
Год издания: 2018
http://ostrovknig.ru/publits....oznanie
Прикрепления: 9601765.jpg (16.0 Kb) · 7255680.jpg (18.2 Kb) · 4875197.jpg (18.2 Kb) · 9811756.jpg (13.5 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Пятница, 31 Янв 2020, 12:26 | Сообщение # 44
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline
СВЕТ ОТЦА СЕРГИЯ
Дивные дела происходят с нами, и ведь как незаметно, как бы случайно всегда начинаются: пошел куда-то человек, увидел там нечто, заинтересовался… И ступил, сам того не ведая, на порог большого и совсем не случайного события своей жизни.


В начале января 2019 года, собирая рождественский подарок для своей 11-летней крестницы, я взяла с «детской» полки православного книжного магазина тоненькую книжку, изданную Сестричеством во имя Святителя Игнатия Ставропольского при Духосошественском храме на Лазаревском кладбище в Москве – священник Сергий Соколов, «Прощеный день».


Мое внимание привлекли яркие, и, на мой взгляд, прекрасные иллюстрации художника Анатолия Подивилова. На последней страничке кратко сообщалось, что содержание книги – воспоминания священника о его детстве. Но кто он, этот священник, когда жил, где служил? Никаких биографических данных издание не содержало. И все же я купила книжку «Прощеный день». Дома я начала ее читать…И оказалось, что передо мною – прекрасная русская проза, живая вода того же источника, из которого и Бунин, и Шмелев, и Никифоров-Волгин, и Сергей Дурылин, и Борис Шергин, и Юрий Коваль… И, может быть, вообще вся подлинно русская проза и поэзия.

«Кряхтя и шепча молитву, дедушка топчется по комнате, тяжело передвигая ноги в валяных сапогах, роется в углу, где навешано платье, лазит в карманы, говоря иногда вслух: ‟Нет, не то, не то”, – потом идет умываться: он громко отфыркивается, плещет водой, шлепая по лицу, кашляет.– Ну, ты, мать, прости меня… Мы с тобой много лишнего наболтали и нагрешили, а мне служить… – говорит он, утираясь полотенцем и тщательно протирая между пальцами.
– Бог тебя простит, – кротко говорит бабушка, – ты меня прости.
Дедушка зажигает свечу. Свеча плохо разгорается, и дедушка тихо поднимает ее и опускает, потом, защитивши огонь левой рукой, направляется в зал. Половицы скрипят под ним. (…) Дедушка зажигает лампадку и приготовляется читать правило. В зале в переднем углу у нас – большая икона Спасителя на полотне. Пред Спасителем стоит на столе чаша с вином, в левой руке Он держит хлеб, а правую поднял для благословения. Глаза Спасителя устремлены к небу. Я люблю глядеть на эту икону, когда по вечерам, под праздники, она освещена лампадой. Сидишь себе на диване в темном углу, и никто тебя не видит и не слышит. Один Спаситель все видит и все слышит, и приятно это, что Он все видит и все слышит. Вот на колокольне сторож редко и протяжно прозвонил часы. Мирно и тихо в комнате, при мерцании лампады пред Спасителем; мирно и тихо там, откуда донеслись звуки колокола, – на колокольне: мирно и тихо теперь и в самой церкви, наполненной темнотой и священной тишиной».


В начале 1990-х повесть была опубликована в журнале «Москва», редактором которого в ту пору был известный писатель, лауреат Патриаршей премии Владимир Крупин. Из его краткой аннотации следовало, что изданную в 1910-м году книжку принесла в редакцию «Москвы» некая «тихая скромная женщина в платке». Прочитав повесть, редактор и его коллеги поняли, что «это настоящее душеполезное чтение, духовная радость». Но никаких сведений об авторе аннотация Крупина также не содержала. Я искала эти сведения и одновременно читала-перечитывала «Прощеный день».


…Мальчик подрастает в семье своего дедушки – простого сельского священника, труженика и мудреца. Дедушка и бабушка – пара, сросшаяся корнями, соединенная любовью – тихой, не нуждающейся ни в каких словах, ни в какой сентиментальности или ином эмоциональном надрыве. Они могут добродушно препираться, они постоянно друг над другом подшучивают, но при всем этом совершенно очевидно, что отделить их друг от друга может только смерть, и та условно. Вместе с мальчиком и его родными мы проживаем – минута за минутой – один из самых светлых и пронзительных дней церковного года, Прощеное воскресенье, канун начала Великого Поста. Вместе с ними затемно спешим в церковь, видим съехавшихся со всей округи крестьян, слушаем скорбные песни об изгнании Адама, а потом помогаем дедушке кормить коров и бежим кататься на ледянках с высокого берега Оки. А вечером встречаем гостей и вместе с ними уплетаем пышные бабушкины блины… и просим друг у друга прощения перед нелегкой дорогой Святой Четыредесятницы. И не забываем послать блинков беднякам. И понимаем, что главное в этой жизни – не богатство, не слава, не чины и звания, а мир, любовь, согласие и вера.

«Дедушка говорит звучно и выразительно, выговаривая больше на ‟о”, некоторые слова не разбирает и потому книжку поднимает над аналоем, поворачивая ее к свету. В некоторых местах он поднимает голос, стучит ногтями по аналою, в чувствительных местах он всхлипывает, берет платочек, утирает, приподнявши очки, слезы и опять кладет платочек около себя на аналой. Он рассказывает про двух монахов, которые были в ссоре; один не хотел мириться, когда другой пришел за этим. Но вот этот другой, по совету старца, себя в душе осудил, а своего врага оправдал, и с этими мыслями пошел мириться.
– И не успел он, – говорит дедушка дрогнувшим голосом, обведя всех пристальным взглядом, – и не успел он постучать в дверь келлии, как тот отворил ее и упал на колена, навстречу брату: прости меня, милый брат мой!.
Дедушка совсем плачет, снимает очки, утирается и громко кашляет. Петр Михайлов кулаком смахивает набежавшую слезу, Иван Алексеев утирается полой шубы, бабы плачут и еле достают до глаз кончиками платков, которыми повязаны их головы, даже мальчишки присмирели. На клиросе разрозненными, неуверенными голосами допевают последнее ‟Буди имя Господне…”. Дедушка уходит в алтарь, унося с собою книгу, платок, очки».


Нетрудно догадаться, что автор рассказывает о собственном детстве, о своих бабушке и дедушке. По некоторым вехам можно было определить, что действие повести происходит в 1880–90-х годах. Село, в котором оно происходит, стоит на берегу Оки… От Михаила Лыскова – ныне насельника Соловецкой обители и редактора сайта «Духовенство Русской Православной Церкви в ХХ веке» – я получила фотокопию фрагмента «Рязанских епархиальных ведомостей» за 1911 год: в неофициальном отделе сообщалось о выходе в свет книги, написанной законоучителем Первой мужской гимназии протоиереем Сергием Соколовым, и предлагалось выписывать ее непосредственно у автора за 30 копеек. Так началась моя встреча с этим удивительным человеком, пастырем, педагогом, богословом, писателем, мужественным исповедником веры в наступившие вскоре безбожные времена.


Отец Сергий

Сергей Алексеевич Соколов родился в 1866-м году в Скопинском уезде Рязанской губернии, в священнической семье. Ему был всего год, когда его отец, священник Алексий Соколов, умер; овдовевшая мама будущего протоиерея вместе с детьми, Арсением (†1911), Сергеем и Николаем (†1910), вернулась, по всей видимости, в дом своих родителей, протоиерея Иоанна Добротворцева и его супруги. Будущий отец Сергий окончил Рязанское духовное училище, Рязанскую семинарию и Московскую духовную академию. Вот что можно прочитать о его ученических годах в книге бывшего преподавателя семинарии – рязанского историка, краеведа и архивиста, выпускника Московской духовной академии Степана Дмитриевича Яхонтова (1853–1942) «Воспоминания» (Рязань, 2017; книга вышла минимальным тиражом, сканы ее страниц прислал мне тот же Михаил Лысков, которому я обязана львиной долей собранного материала): «В восьмидесятых годах было обыкновенно в семинарии на годичном собрании читать перед собранием с присутствием архиерея, прочих высоких лиц и духовенства лучшие сочинения. Помню, на первый же год читал сочинение Сергея Соколова об Иване Сусанине. Маленький мальчик, очень умненький, написал очень литературно, так, что мне не конфузно было выступить с ним. Он удостоился похвал. Мы были с ним впоследствии сослуживцами в семинарии, он был помощником инспектора и законоучителем Первой гимназии...».

С 1899 года (то есть, с момента иерейской хиротонии) по 1917 год отец Сергий служил законоучителем Первой Рязанской мужской гимназии, а также – с 1912 по тот же революционный год – Мариинской женской гимназии в Рязани; был членом епархиального совета, благочинным. С 1918 года отец Сергий служил в Успенском соборе, с 1919-го – в рязанском Казанском женском монастыре. Когда «власть рабочих и крестьян» забрала монастырь под концлагерь для «чуждых элементов», отец Сергий перешел в храм Воскресения Христова («Воскресенье Сгонное» – потому что возле нее собиралось городское стадо – или «Звонное», так называли эту церковь в Рязани; в 1950-х она была снесена).


Воскресенье Сгонное

Все источники говорят о высоком духовном и нравственном авторитете протоиерея Сергия Соколова, о его известности в Рязани, и не только в Рязани. («Всюду такой же – что ни делал, все благоразумно и умно», – пишет Степан Яхонтов). Он мужественно противостоял обновленцам, вел с ними диспуты. В сентябре 1925 года был арестован вместе с двумя архиереями – архиепископом Рязанским, Зарайским Борисом и викарным епископом Глебом (Покровским) – и еще восемью известными в Рязани протоиереями, в числе которых – служивший вместе с отцом Сергием в Казанском монастыре Александр Климентовский. Всем вменялась «организация нелегального контрреволюционного сообщества», а отцу Сергию, в частности, то, что он «способствовал распространению журнала ‟Циркуляры” контрреволюционного содержания» и «созданию церковной библиотеки с подбором контрреволюционной литературы».

Какое-то время обвиняемые провели в Рязанской тюрьме, потом их перевели в Москву, в Бутырки. Приговор датирован мартом 1926 года: Соколов Сергей Алексеевич отправлен этапом в ссылку, в Нарымский край. Ссылку он отбывал в селе Подгорное. Вернувшись из ссылки в 1928-м году, отец Сергий снова стал служить в Воскресенской церкви – вплоть до ее передачи обновленцам, предположительно в 1935-м году. Дата смерти протоиерея Сергия  – 6 октября 1940 года.

У отца Сергия и его супруги Евгении Васильевны было шестеро детей: дочери Мария, Анна, Вера, Елизавета, Надежда и сын Николай. В начале 1990-х Надежда Сергеевна – скорее всего, младшая из дочерей – обратилась в прокуратуру Рязанской области с просьбой о реабилитации отца, осужденного, напомню, в 1926-м году, и в 1992-м году такое решение было прокуратурой принято. Эти сведения – из базы данных ПСТГУ; и, поскольку речь там идет лишь об одной судимости Сергея Алексеевича Соколова, мы можем предположить, что умер он все же своей смертью. 

Благодаря Михаилу Лыскову, в моих руках оказалось несколько публицистических и богословских работ отца Сергия, в том числе поразительный некролог, написанный им, внуком, – по деду, тому самому дедушке из «Прощеного дня», священнику Воскресенской церкви рязанского села Кузьминское Иоанну Добротворцеву: он отошел ко Господу после долгой и многотрудной жизни в апреле 1895 года, 85 лет от роду: «Отец Иоанн, при ясном и светлом уме, был самого скромного мнения о своих умственных достоинствах и каждого считал умнее себя; будучи истинным христианином в жизни, он, казалось, не замечал своих добродетелей и любил повторять слова апостола Павла: ‟о себе не похвалюся, токмо о немощах моих” (2 Кор. 12, 5). И все это в нем не было ложным самоумалением, за которым обыкновенно скрывается большое самолюбие, жаждущее возвеличения, а выходило как-то просто и искренне. Он крепко держался за свою любимую поговорку: «Кто уступил, тот приобрел».

(…)Отец Иоанн имел незлобивое и кроткое сердце. Зная его характер и всматриваясь в его жизнь, невозможно было представить, чтобы этот человек мог иметь на кого-то зло или питать к кому-нибудь враждебное чувство: так это не шло к его всегдашнему мирному настроению. А если когда и выходило у него с кем-нибудь недоразумение или неудовольствие, то он первый спешил просить прощения, никогда не давая себе труда разбирать, был ли этот другой старший или младший его, был ли он равный ему или подчиненный его. Он и другим любил напоминать слова Священного Писания: ‟солнце да не зайдет в гневе вашем” (Еф. 4, 26), сам, таким образом, будучи первым и неуклонным исполнителем этого нравственного правила. В смиренной и незлобивой душе отца Иоанна жила вера в Бога пламенная и крепкая. Привязанность его к небесному была какая-то особенно живая, незатемненная никакими человеческими умствованиями. Когда ему приходилось говорить о Боге, о спасении, о будущей жизни, то он говорил именно то, в чем, чувствовалось, и есть вся сила. Он не говорил ничего такого, что только кажется душеспасительным и имеет ‟образ благочиния”, а не имеет той внутренней силы, которая трогает человеческое сердце…».


Оба они, и дед, и внук, были великие труженики. Вот передо мною – книга отца Сергия «Почему мы должны верить во Иисуса Христа как Бога?» (Рязань, типография Братства Св.Василия, 1911 год).


Первая страничка книги о Христе с дарственным автографом

Начинаю читать – и сразу захвачена этим текстом, нимало не потерявшим актуальности: «Как бы ни был человек далек от христианской веры и от религии вообще, все же он не может совсем закрыть глаза на эту веру. Ведь нельзя же закрыть глаза на то, что в течение почти двух тысяч лет миллионы людей верили во Христа как Бога, молились Ему, ради Него шли на кресты, костры, на мучения, покорно преклоняли головы свои под удары мечей. Нельзя закрыть глаза на то, что и теперь миллионы людей молятся Христу, плачут перед Его Крестом, с молитвою к Нему умирают. Впрочем, если некоторые как будто и закрывают глаза на все это, то (…) просто потому, что очень уж все это привычно, очень примелькалось. Звонят колокола и утром, и вечером, люди идут в церковь, идут из церкви, говеют, постятся, зажигают лампадки…».

Отец Сергий говорит с теми, охладел к вере, кто потерял ее или никогда не имел; с теми, для кого Православие – только привычный, примелькавшийся пейзаж с колокольнями да «народный обычай»; кому «недосуг» всерьез задуматься о Христе, потому что слишком много земных дел. Он показывает духовную бесплодность толстовства и иных захлестнувших Россию теорий, в которых Христос – «просто человек».

«Христианство, победившее мир, – пишет отец Сергий, – существует и до настоящего времени – не как просто нравственное учение, не как направление или школа, но как Вселенская Церковь».

Аргументы отца Сергия идут не только от образованности, исторической и богословской эрудиции, но и от сердца непосредственно; и обращается он – не только к интеллекту читателя, не только к его способности рассуждать, но и к его сердцу: «Пусть не думает никто, что вера эта держится только на каких-либо отвлеченных рассуждениях. Сердце просит этой веры, и в сердце коренится она (Рим. 10, 10 – ‟сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению”). Сердце вам говорит, что без Христа как Бога жить нельзя, нельзя и умирать. И если бы весь мир говорил вам, все ученые мира говорили бы, что Христа не было, или, если Он и был, то чудес не творил, из мертвых не воскресал, всё-таки сердце ваше, знающее, что значит жить, что значит страдать, что значит терять близких и самому умирать, наперекор всем и всему скажет: ‟Нет; Христос был; Он творил чудеса и воскрес из мертвых. Он мой Бог и Спаситель – и в этой жизни, и в будущей”».

Еще один документ, раскрывающий личность рязанского отца-законоучителя, – его речь на гимназическом выпускном акте, 1910 год: «Дорогие юноши! Что смысл жизни в любви – такую истину, такую правду жизни люди не сами нашли. Ее принес на землю Спаситель мира, Иисус Христос, который сказал про Себя: ‟Я есмь путь и истина и жизнь” (Ин. 14, 6). В Нем и ищите истины и правды жизни. Если же в своих юношеских порывах будете искать правды жизни без Христа и вне Христа, то заплутаетесь во тьме человеческих заблуждений. Порой заблестят пред вами болотные огни этих заблуждений, и вы пойдете за ними. Но они обманут вас, заведут в болото и тину, и вы там погибнете. Так погибает множество молодых людей в наше время, кончающих жизнь самоубийством.

Но не думайте, что Христову правду можно отыскать только через книги, путем рассуждений и умственных изысканий, – хотя Господь приводил к истине людей и этим путем. Есть другой путь – более легкий и более верный. Не отрывайтесь от верующей народной массы, и вы найдете путь к правде жизни: не думайте, что она темна и суеверна, а вы выше ее. Если оторветесь, то засохнете духовно, как ветвь, оторванная от дерева: ее нужно только бросить в огонь (ср. Ин. 15, 6). Будьте в общении с народным церковным телом, идите туда, где верующая народная масса живет и дышит – в Божий храм; слейтесь душой и сердцем с нею, и вы не умом, а сердцем почувствуете, что такое правда жизни. Дайте волю вашему сердцу, и оно, вместе со всеми, воскликнет: ‟Отче наш, Иже еси на небесех!..”».


Вот такое было у России духовенство. Это я к тому, что сегодня нередко можно услышать или прочитать: дескать, если народ после революции громил церкви и жег иконы, то это потому, что «попы» своим поведением воспитали в народе ненависть к себе…Народ был разный. Кроме тех, кто громил и жег, были те, кто до последнего отстаивал церковь, не давая ее закрыть или, скажем, передать обновленцам. Степан Дмитриевич Яхонтов рассказывает о том, как отбирали храмы у православных в Рязани, и упоминает Воскресенскую церковь (Воскресенье Сгонное), последним настоятелем которой был «…академик (т.е., выпускник духовной академии) С.Соколов, мой ученик, бывший перед тем кафедральным протоиереем и настоятелем Казанского монастыря (не самого монастыря, а храма, который действовал еще какое-то время после закрытия Казанской обители – М.Б.), был и законоучителем Первой гимназии. Как священник образцовый и писатель, он побывал до этого в ссылке за Уралом. Служба его в храме была очень содержательна; храм по порядку в нем был первый. Однажды явились – пожалуйте ключи, а вы убирайтесь. Даже своих вещей не мог взять… Так, один за другим, передали обновленцам и древние храмы».

В другом месте Степан Дмитриевич сообщает, что отец Сергий «страдает без храма». Еще одно упоминание об отце Сергии в мемуарах Яхонтова связано со знаменитым уроженцем Рязани – академиком Иваном Петровичем Павловым. Незадолго до своей кончины, скорее всего, в 1935-м году, Иван Петрович посетил родной город. Его встретили как выдающегося земляка, окружили шумными и ненужными почестями, весьма его утомившими: «Разве то ему было нужно. Не понимают они души старика. Ему нужно было воспроизвести свое прошлое – детство, юность в Рязани…» – сокрушается Яхонтов. Кроме того, Иван Петрович хотел помолиться об упокоении своего отца, священника Петра Павлова: и ему нужен был священник для совершения панихиды на отцовской могиле. Конечно местная власть восприняла это нервозно: как же так, советский академик, пример для пионеров, и вдруг – панихида… Однако же спорить не стали, и даже могилу отца Петра на Лазаревском кладбище в Рязани быстренько в порядок привели.

«Привезли на автомобиле бывшего священника Воскресенской церкви Соколова, – рассказывает Степан Дмитриевич, – и сказали ему, чтобы он побыл пока до приезда Павлова в кладбищенской сторожке и не выходил…». Из дальнейшего текста Яхонтова можно понять, что власти не сумели договориться меж собой, что ГПУ хотело, чтобы панихиду для академика Павлова служил другой священник, более лояльный к советской власти, нежели прошедший уже через тюрьму, этап и ссылку Соколов. Яхонтов сообщает, что за отцом Сергием после этой встречи на кладбище следили, что его «...провожал один агент всю дорогу, что ему ни с кем нельзя было говорить. А насчет Павлова они же выразились ‟А академик! И панихиду служит!” О, умники! Вот их бы в академики!»

По мнению Степана Дмитриевича, в отместку за эту панихиду, за знакомство академика Павлова с протоиереем Сергием Соколовым власть передала обновленцам Борисоглебский собор, а православным оставила на всю Рязань одну Скорбященскую церковь…
***
От светлого детства в доме дедушки-священника – до этих черных лет…От тех черных лет до нашего времени… Мы встретились с отцом Сергием. Его свет дошел до нас.

«Проза здесь настолько родниково-чиста, – писал Владимир Крупин о «Прощеном дне», – что, войдя в чтение, не видишь строк, слова растворяются в жизни. Читаешь и видишь духовными очами и эту сельскую церковь, утро воскресенья, огни фонарей, горящие свечи, и дом батюшки, слышишь оживаемым слухом древние и вечные слова утренней службы и убеждаешься – жива Русь. Ведь ничего не умерло, ничего не погасло».
Марина Бирюкова
23.01. 2020. Православие.ру

https://pravoslavie.ru/127291.html
Прикрепления: 8975367.jpg (28.2 Kb) · 3009209.jpg (17.8 Kb) · 3197413.jpg (23.7 Kb) · 3481395.jpg (7.6 Kb) · 8397895.jpg (11.7 Kb) · 3789082.jpg (21.8 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Пятница, 13 Мар 2020, 14:52 | Сообщение # 45
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline
Роман Иеромонах: Собрание сочинений. В 5-ти томах

Комплект из пяти сборников стихотворений "Созвездие Креста", "Надмiрный Путь", "Последний снег", "Чудесный Свет" и "Единственная Радость". В книгах представлены стихотворения иеромонаха Романа, полные напряженной и сосредоточенной мысли о Боге, человеке, о себе и своем народе.
Издательство: Пальмира, 2017.
https://www.labirint.ru/books/605023/


Издание посвящено бесценному духовному наследию нашего современника — архимандрита Иоанна (Крестьянкина), одного из самых любимых в России старцев, которому Господь открывал Свою Божественную волю. Преподобный Симеон (Желнин), великий подвижник Псково-Печерского монастыря, называл его «земным ангелом и небесным человеком». В книгу вошли высказывания старца о духовной жизни, его наставления, советы, поразительные воспоминания о нем. Издатель: Сретенский монастырь, 2018.
https://sretenie.com/book/element.php?ID=48968


Книга известного писателя, историка К.Ковалева-Случевского — собрание уникальных сведений о святителе Николае, его духовном подвижничестве. Полное жизнеописание привлекает живым литературным языком и научно-историческим содержанием. Издание предназначено для всех, кто интересуется подлинной историей мировой цивилизации и жизнью и подвигами великого святого.
Издательство: Молодая гвардия, 2019.
http://gvardiya.ru/shop/books/zh_z_l/nikolaj_chudotvorec_
Прикрепления: 2717513.jpg (13.3 Kb) · 2143153.jpg (15.4 Kb) · 9438368.jpg (11.9 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Пятница, 24 Апр 2020, 15:41 | Сообщение # 46
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline
ВЫШЕЛ В СВЕТ ПАТРИАРШИЙ КАЛЕНДАРЬ НА 2018 ГОД (перенести на 2018)


Издательство Московской Патриархии выпустило в свет Патриарший календарь на 2018 г .- официальное календарно-богослужебное, а также справочное издание РПЦ. Издание традиционно объединяет в себе собственно календарь, по которому РПЦ будет жить и молиться в наступающем году, и обширный справочный раздел.

Грядущий год ознаменован целым рядом церковных памятных дат, которым и посвящен календарь. В 2018 г. исполняется 100 лет со дня мученической кончины Царственных страстотерпцев: императора Николая II и его семьи, и 150 лет со дня рождения св. царя Николая. Также исполняется 100 лет со дня преставления сонма новых мучеников Церкви Русской: священномучеников Владимира, митрополита Киевского, Андроника, архиепископа Пермского, Гермогена, епископа Тобольского, Варсонофия, епископа Кирилловского, Феофана, епископа Соликамского, Амвросия, епископа Сарапульского, Лаврентия, епископа Балахнинского, Никодима, епископа Белгородского, преподобномучениц великой княгини Елисаветы и инокини Варвары и всех новомучеников, пострадавших в 1918 г.

В 2018 году исполняется 700 лет преставления блг. князя М.Тверского, 650 лет преставления блг. княгини А.Кашинской, 600 лет преставления св. Антония и Феликса Николо-Корельских, 450 лет преставления прп. Феодосия Тотемского, 100 лет со дня прославления свт. Софрония, епископа Иркутского, и священномученика Иосифа, митрополита Астраханского, 100 лет преставления прп. Аристоклия, старца Московского, 25 лет обретения мощей священномученика Фаддея, архиепископа Тверского, 20 лет 2-го обретения и перенесения мощей прп. Саввы Сторожевского, 20 лет обретения мощей: священномученика Илариона, архиепископа Верейского, свт. Агафангела исповедника, митрополита Ярославского, прп. Амвросия Оптинского, блаженных Андрея Симбирского и Матроны Московской.

Месяцеслов календаря имеет традиционный вид: празднования данного дня, имена святых и указатель чтений из Священного Писания. В соответствии с благословением Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в календарь включены по дням церковного года тропари и кондаки тех праздников или святых, совершение служб которым предусматривается Богослужебными указаниями, выпускаемыми Издательством Московской Патриархии, а также слова и проповеди Святейшего Патриарха Кирилла. В справочном разделе приводятся сведения об архиереях и епархиях РПЦ по состоянию на 20 октября 2017 г. с указанием подробной контактной информации, фотографиями епископата и др. Издание содержит фотоматериалы, посвященные служению Предстоятеля РПЦ. Также в календаре опубликованы связанные c церковными памятными датами наступающего года иконографические изображения.
08.11. 2017. Патриархия.ру
http://www.patriarchia.ru/db/text/5057955.html


Ежедневно в течение года в Церкви за богослужением звучит чтение из Святого Евангелия, определенное на каждый день года (их порядок можно посмотреть в Православном церковном календаре). Святые отцы благословляли прочитывать эти чтения дома. Книга свт. Феофана Затворника "Мысли на каждый день года" дает возможность ежедневно получать разъяснение церковного чтения от самого святителя, дивного угодника Божия, которому Церковь воспевает: «Писаньми твоими слово Божие изъяснил еси и всем верным путь ко спасению указал еси». Кто лучше святителя Феофана, жизнью своей исполнившего евангельские заповеди, может научить нас жить по Евангелию.
Издательство: "Правило веры", 2017.
https://pravchtenie.ru/books....99.2459


Как часто среди суетного веселья на человека наваливается печаль и беспросветное уныние заполняет душу. Ведь в суетном веселье нет радости - той радости, о которой сказано в Священном Писании, что она есть «плод духовный». Другими словами - плод общения с Богом, служения Ему. Книга составлена из советов архимандрита Иоанна (Крестьянкина), который был очень радостным, лучистым человеком во всех обстоятельствах своей многоскорбной жизни. Радость эта струилась живым потоком и оживляла души людей, приходивших к батюшке. Пусть эта радость придет к Вам с книжных страниц, отгоняя от души печаль и уныние. «И радости вашей никто не отнимет у вас» (Ин. 16, 22)
Издательство: "Вольный Странник", 2020
Купить: https://vsbook.ru/shop/product/radovat-i-radovatjsya


7 февраля 2020 г. в Москве представлена монография москвоведа, директора Научно-исследовательского центра «Приходская инициатива» М.Денисова «Церковный некрополь Миусского кладбища г. Москвы в XVIII – XXI вв.»
Это 1-е научно-справочное издание обо всех известных нам людях, погребенных на одном из «чумных»  московских кладбищ и об истории бытования их захоронений. Издание состоит из 3-х больших частей. 1-я содержит историографию самого кладбища. 2-я описывает историю кладбищенской церкви свв. мцц. Веры, Надежды, Любови и Софии начиная с деревянной, 1773 г. освящения (под руководством В.Баженова целиком перенесенной из Новинского либо из Новоспасского – по разным сведениям – монастыря) и каменного храма, воздвигнутого семейством московского купца И.Кожевникова в 1821 г. 3-я содержит собственно некрополь – краткие биографические сведения, портреты захоронных лиц и фотоснимки могил. В электронной версии издания содержится также указатель упоминаемых в монографии церквей Московской епархии.

«Мне удалось собрать сведения о 205 захороненных начиная с 1771 г. и вплоть до инициатора сооружения храма во имя прп. Андрея Рублева в городке художников на Верхней Масловке Андрея Горского (+ 2015). Это клирики кладбищенского храма и члены их семей, церковнослужители, жена и дочь священномученика В.Смирнова, сам ктитор купец И.Кожевников, храмоздатели, а также монахи и монахини, скончавшиеся во время пребывания в так называемом «приюте для иногородних» (где останавливались командированные для сбора податей насельники). Похоронены здесь, кроме того, церковные архитекторы Васильев и Веригин, профессора Московской духовной академии братья Алексей и Дмитрий Введенский, художник и иконописец С.Никифоров, 2 чиновника Московской духовной консистории, несколько преподавателей и студентов располагавшейся поблизости Московской семинарии и достаточно много рабочих Московской синодальной типографии на Никольской ул., компактно селившихся в Бутырской слободе. Насчитывало кладбище и несколько семейных некрополей – к примеру, Кастальских-Грузовых (в роду которых были известные московские священнослужители), Соловьевых, Апостольских» - рассказывает автор издания.

До наших дней дошло всего 35 надгробий, принадлежность которых уверенно атрибутируется. Причем старинные могилы уничтожались вплоть до самых последних лет. Еще в прошлом десятилетии кладбищенской администрации удалось фактически снести захоронение регента Чудовского монастыря П.Сахарова: «Несмотря на то, что местный священник нашел жертвователей, готовых за 300 тыс. руб. сохранить надгробие с памятником, инициаторы переноса, видимо, нашли более щедрых «спонсоров». Сведения по 170 захоронениям – результат кропотливых архивных изысканий, в том числе, исследований дореволюционных метрических книг 5 располагавшихся по соседству церквей: Пимена Великого в Новых Воротниках, Казанской и Тихвинской в Сущеве, Рождества Богородицы в Бутырской слободе и Никольской в Новой слободе.

Справка:
Миусское – одно из старейших и самых маленьких (общ. пл. 5 га) московских кладбищ. Располагается на Сущевском валу. Основано 9 апреля 1771г., в 1800г. временно закрыто, с 1821 по 1934г. вновь было открыто для захоронений. До середины XIX в. Называлось Дмитровским. В новейшей истории – 2 прискорбных факта массового вандализма: осенью 1994 г. разграблено свыше сотни могил, в ночь с 13 на 14 сентября 2002 г. повреждено свыше 4-х сотен надгробий.
Дмитрий Анохин
02.02. 2020. "Церковный вестник"

http://e-vestnik.ru/news/miusskiy_nekropol_10768/
Прикрепления: 1463100.jpg (22.5 Kb) · 5688191.jpg (26.8 Kb) · 3580505.jpg (23.1 Kb) · 0159166.jpg (17.5 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Среда, 17 Июн 2020, 15:22 | Сообщение # 47
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline

Эта книга - рассказанная впервые история зарождения и открытия в Париже православного Свято-Троицкого собора Корсунской епархии Русской Православной Церкви. Сегодня любуясь удивительной панорамой собора на фоне Эйфелевой башни открывают для себя православный мир не только туристы, но и парижане. Просторный светлый храм, особый перезвон колоколов, необычная архитектура - смесь традиции с современностью, объединившая в себе выставочные залы, аудитории, общеобразовательный центр для детей. И многое другое. Эта книга - не только история конкретного места, это свидетельство о православии в современном западном мире.
Издательство: ЭКСМО, 2019
http://ostrovknig.ru/publits....k_eksmo


В основе первой повести монахини Евфимии (Пащенко) лежит житие святой блаженной Ксении Петербургской. Главному герою довелось прожить практически всю жизнь бок о бок со святой, но догадался он о том, что она святая, лишь когда ее не стало.
Монахиня Евфимия (Пащенко) – известная православная писательница, краевед, критик и врач. Автор многочисленных повестей, посвященных житиям известных святых и подвижников, в числе которых благоверный князь Александр Невский, Соловецкие чудотворцы, преподобный Амвросий Оптинский.
Издательство: Рипол классик, 2019
http://ostrovknig.ru/khudozh....o_ripol


Петр Алексеевич Колосов - многие годы бессменный звонарь Андреевского монастыря, по праву считающийся одним из лучших звонарей Москвы. Кроме того, он великолепный рассказчик с богатым жизненным опытом, чьи рассказы можно услышать в программе «Истории старого звонаря» на радио «Вера». Эти истории и легли в основу данной книги.
Однако книга не только о колоколах и звонах, но и о разных интересных событиях из долгой жизни православного христианина - звонаря, писателя, переводчика, географа-гидролога, наконец, просто москвича в нескольких поколениях. Стержнем всех историй служит сама жизнь Русской Православной Церкви, на которую сердце православного человека отзывается любовью и преданным служением.
Андреевский монастырь… Он не столь известен даже в Москве, хотя в древности сыграл выдающуюся роль. Но судьба монастырю выпала тяжёлая: его трижды упраздняли - при Петре I, при Екатерине II, при советской власти. В 1996 году комплекс Андреевского монастыря был полностью передан Русской Православной Церкви, но только в 2013 году Патриаршее подворье в бывшем Андреевском монастыре было преобразовано в Андреевский ставропигиальный мужской монастырь, то есть монастырь, подчинённый непосредственно Святейшему Патриарху. А до этого… Но раскройте книгу и найдите рассказ «История», а потом «Гости из прошлого» — и предстанет перед вами весь путь монастыря начиная с XVII века.
Издательство: Московская патриархия ИС, 2018
http://ostrovknig.ru/khudozh....p_a_imp


«Добрый пастырь», «земной ангел и небесный человек», «духовник всея Руси» - так называли великого старца Русской Православной Церкви архимандрита Иоанна (Крестьянкина, 1910—2006). Почти столетняя жизнь отца Иоанна была посвящена беззаветному служению Богу и людям. Он оставил по себе настолько светлый след, что и после кончины по-прежнему остается нравственным камертоном, по которому сверяют себя тысячи православных по всему миру. Новая книга историка и писателя Вячеслава Бондаренко основана на архивных материалах и воспоминаниях людей, лично знавших старца, и содержит множество ранее неизвестных подробностей его биографии. Книга вышла в год 1030-летия крещения Руси и 545-летия Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, где подвизался о. Иоанн.
Издательство: ИД Познание, 2019
http://ostrovknig.ru/zhitiya....zhzl_mg


Издательство: Воздвижение, 2019
http://ostrovknig.ru/svyatoo....adtskim
Прикрепления: 8022630.jpg (19.2 Kb) · 0726434.jpg (13.9 Kb) · 9297212.jpg (12.0 Kb) · 5615859.jpg (16.6 Kb) · 8503062.jpg (13.2 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Понедельник, 16 Ноя 2020, 11:54 | Сообщение # 48
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline

Православный календарь с душеполезными чтениями – это ежегодное тематическое приложение официального Патриаршего календаря РПЦ. Издание хорошо иллюстрировано и рассчитано на широкий круг читателей. На обложке календаря на 2021 год – репродукция картины Жоржа Беккера «Коронация Императора Александра III и Императрицы Марии Феодоровны» (к 300-летию наречения Российского государства Империей).    
Значительная часть материалов календаря посвящена 800-летию со дня рождения благоверного великого князя Александра Невского: «Лучезарным светилом, ясным солнцем, взошел над Русской землей в бедственнейшие для нее дни благоверный святой великий князь Александр Ярославич Невский. Князь Александр рос серьезным, вдумчивым отроком. Благочестие Александра уже с этих пор выражалось тем, что он любил часто ходить в храм и по ночам наедине долго-долго молиться перед иконами Спасителя и Божией Матери. О чем так жарко, лишая себя ночного покоя, молился он, кому с колыбели были даны все земные блага? Или были у него желания, которых некому было рассказать, кроме как Богу, или уже и в те годы нес он на себе такое великое горе, которое он должен был изливать в горячей молитве, чтоб оно не сушило душу? ...»            

Жития и наставления прославленных угодников Божиих и подвижников благочестия, повествования о святых местах и славных страницах истории России во все времена являлись свидетельством непреходящего значения евангельских заповедей, служили духовным ориентиром для русского народа, укрепляли его веру в Бога и любовь к Родине. Календарь одержит на каждый день церковного года душеполезные чтения, в которых основы жизни по Евангелию раскрываются через воспоминание подвигов героев Отечества и приобщение к духовному опыту святых.

Календарь включает месяцеслов с богослужебными заметками, который также содержит указания на ежедневные чтения из Священного Писания, возглашаемые в храмах за богослужением. В справочный раздел календаря включен список церковных праздников и памятных дат, указание о постах и трапезе, перечень дней особого поминовения усопших и др.
Издательство: Издательство Московской Патриархии РПЦ, 2020
https://www.blagovest-moskva.ru/item30017.html

"Свидетельница Воскресения. Тайны и разгадки Туринской Плащаницы"

Туринская Плащаница никогда не будет считаться подлинной, если у нее не будет полной и достоверной биографии. И хотя написаны уже сотни биографий, в них остаются неразгаданные «белые пятна». Опираясь на достижения российских и зарубежных специалистов по Древней Иудее, по восточнохристианской литературе и раннехристианской иконографии, автор восстанавливает таинственные маршруты Плащаницы в первом тысячелетии, рассматривает версии ее загадочного исчезновения в 1204 г. и еще более загадочного обретения в 1349-м. Вторая часть книги рассказывает о современных естественно-научных исследованиях Полотна, результаты которых оказались не менее захватывающими.
Издательство: Никея, 2020.
https://www.blagovest-moskva.ru/item30038.html


"Человек, приобщившийся к миру Достоевского, становится новым человеком, ему раскрываются иные измерения бытия". "По силе и остроте ума из великих писателей с ним может быть сравнен лишь один Шекспир, великий ум Возрождения", - Н.Бердяев.
"Достоевский в одном лице - и великий художник, и религиозный мыслитель, сочетание если не единственное в мировой литературе, то во всяком случае единственное рядом и после Данте", - П.Струве.
"Меня зовут психологом: неправда, я лишь реалист в высшем смысле, т. е. изображаю все глубины души человеческой", - Ф.М. Достоевский.
Издательство: Азбука-классика, 2020
https://www.blagovest-moskva.ru/item30063.html


Дни памяти святителя Тихона, Патриарха Московского и всея России – 25 марта/7 апреля, 26 сентября/9 октября. Он принял патриаршество в тяжелое для Отечества и Церкви время: большевистской смуты, гражданской войны, расколов, гонений на веру. Твердым перенесением испытаний, мудрым руководством и заботой о благе Церкви, простотой и отзывчивостью заслужил общенародную любовь и почитание. Святому Тихону молятся о спасении России, об избавлении от безбожия, ересей, расколов и междоусобиц, о твердом исповедании Православия, о мужестве перед лицом смертельной опасности, за священноначалие церковное, о мире и согласии между пастырями и пасомыми.
Издательство: Благовест, 2020
https://www.litres.ru/raznoe....6083760


В этой книге русского писателя ХХ в. Б.Зайцева показан своеобразный, притягательный и многогранный внутренний мир святой горы Афон, которую автор посетил в 1920-х годах и незабываемые, яркие впечатления от атмосферы которой сохранил на всю свою жизнь. В своих очерках, составляющих это произведение, писатель живо описывает как внешний уклад жизни афонских монахов того времени, так и их духовные подвиги во имя Бога и ближних, которые составляют основу их повседневной жизни. Издание рассчитано на широкий круг православных читателей.
Издательство: Благовест, 2020
http://ostrovknig.ru/publitsistika_knigi/afon_zaytsev_b_bl_/


Книга посвящена блаженной Ксении Петербургской - всенародно любимой и горячо почитаемой во всем мире угоднице Божией и ходатаице ко Господу о всех страждущих. В сборнике на основе выявленных и сверенных первоисточников приводится полное жизнеописание блаженной Ксении, даются необходимые комментарии, позволяющие читателю живее представить описываемые события, ближе познакомиться с житием петербургской святой, в том числе уточнить даты ее жизни.
Сборник также включает главы об истории почитания и прославления блаженной Ксении, содержит размышления о духовном значении ее подвига, рассказывает о многочисленных чудесах по ее молитвам и о чуде, произошедшем на наших глазах, - завершении строительства храма во имя блаженной Ксении Петербургской на месте дома, в котором она жила со своим любимым мужем, в ее родном городе на Неве. Издание на качественной офсетной бумаге, содержит цветные вклейки.
Издательство: Отчий дом, 2019
http://ostrovknig.ru/memuary....skoy_od
Прикрепления: 9659969.jpg (18.3 Kb) · 3617160.jpg (15.4 Kb) · 0693344.jpg (20.8 Kb) · 6567743.jpg (14.2 Kb) · 0246875.jpg (12.3 Kb) · 7655124.jpg (17.4 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Понедельник, 25 Янв 2021, 21:35 | Сообщение # 49
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline
ИЗДАН ДУХОВНЫЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО АФОНУ


В 2020 г. действительные члены Московского отделения ИППО, сотрудники Института Русского Афона, невзирая на сложную эпидемическую обстановку в стране и мире, проделали работу по исследованию, систематизации, редактированию трудов отца Денасия Святогорца, который более 30 лет своей жизни посвятил описанию Святой Горы Афон.

В первые дни нового 2021 г. свет увидел нетипичный  путеводитель по святым местам. Автором путеводителя явился инок Денасий (Юшков), получивший еще при жизни редкое и почетное звание Святогорца. На протяжении нескольких десятилетий своей жизни в конце ХIХ- начале ХХ в. он описывал, вникая в суть, в мельчайшие детали, жизни монахов- афонитов. Не раз отец Денасий делал попытки опубликовать объемистый свой труд. Только по прошествии  более  чем 100 лет удалось собрать все воедино, создать новый вид путеводителя, определив его как духовный.

«Афон – это, прежде всего, люди, те монахи, старцы, которые уходили от этого мира, чтобы молиться за весь мир. Именно об этих молитвенниках, которые вырабатывают духовный кислород, который через века не дает этому миру полностью впасть в грех, и рассказывает  этот духовный путеводитель. Люди создают Афон», - отмечает директор Института Русского Афона, член Московского отделения ИППО В.Пирогов. Нынешнее издание трудов монаха Денасия Святогорца уже стало библиографической редкостью. В ИРА планируют осуществить в ближайшее время переиздание с новыми дополнениями и комментариями. В этом дополненном издании будут опубликованы недавно обнаруженные письма св. Феофана Затворника к монаху Денасию. 
25.01. 2021.
Оф. сайт Императорского Православного Палестинского Общества

https://www.ippo.ru/news....-407926


Новая книга епископа Балашихинского Николая «Если вы попали в беду». Цель книги - помочь человеку преодолеть беду, не поддаваясь панике и не впадая в отчаяние. В этом издании читатель найдет для себя и духовные советы, основанные на многовековом опыте Церкви, и практические советы, которые помогут в самых различных тяжелых обстоятельствах и чрезвычайных происшествиях. Автор протягивает руку помощи своему читателю, все время напоминая ему о том, что в любой ситуации мы должны в первую очередь молиться, а «нашими спутниками в молитве должны быть вера, надежда, усердие, терпение, рассудительность».
Издательство Московской Патриархии, 2020.
https://rop.ru/novosti....ikolaya


В переписке с близкими по духу, родными людьми Елизавета Феодоровна предстает как любящая супруга, родственница и подруга, ревностная верноподданная и благотворительница, великая княгиня и настоятельница Марфо-Мариинской обители милосердия. Перед читателем постепенно раскрывается ее путь к святости - «дорога, полная света, которую указал мне Господь после смерти Сержа и которая много-много лет назад забрезжила в моей душе», как писала она Николаю II. В качестве биографического очерка вниманию читателей предлагаются воспоминания друга и сотрудницы великой княгини Елизаветы Феодоровны графини Александры Андреевны Олсуфъевой, впервые полностью переведенные на русский язык.
Издательство: Сестричество во имя прпмц. Елизаветы, 2019.
https://otdom.ru/catalog....dorovny


В книге офицера-эмигранта П.Шабельского-Борка (1893-1952), печатавшегося в русском зарубежье под псевдонимом Старый Кирибей, собраны исторические повествования, в которых воспеваются русские цари: Павел I, Николай I, Александр III, страстотерпец Николай II. Эти трогательные произведения, которые его друзья называли «лубками», пронизаны горячей любовью автора к самодержавным правителям Руси. Главной темой его сочинений была монархическая идея как идеал обустройства общества. Большинство повествований публикуется в России впервые.
Издательство:Царское Дело, 2018
https://otdom.ru/catalog....saryakh


В книгу «Проданная деревня» вошли произведения Б.Можаева (1923-1996), известного прозаика и драматурга. В ней демонстрируются константы российской жизни, вскрываются корни многих современных проблем, предлагаются не утратившие актуальности решения. Земля, особенно дальневосточная и рязанская, подчинила себе талант писателя. Он ездил в разные края: и на Алтай, и в Крым, и в Нижний Новгород, и на Амур, вбирал в себя знания о земле и землеустройстве, куда бы ни заносила его судьба. И чем больше он ездил, тем более широким и укорененным в личности становился его кругозор.

Тяготение Можаева к обстоятельной повествовательности, при точных реалиях места и времени, которыми он оперирует свободно, будто все они случились с ним самим, создает ощущение безначальности, беспредельности повествования и его отрешенности от рамок и норм текущей реальности. «Свое стояние за деревню Можаев не уклонял ни в какую идеологию», - замечает А.Солженицын.
Издательство: Даръ, 2017.
https://otdom.ru/catalog/poslednie_postupleniya/prodannaya_derevnya/


В этой книге - не просто мудрость, а мудрость благодатная, мудрость духовная, проникнутая любовью к Господу и людям и сострадающая нам, как и сердце матушки Матроны сострадало и молилось за весь мир. Миниатюрный формат издания позволит вам никогда не расставаться с этими сокровищами духовной мудрости, а подарочное оформление книги делает ее отличным и доступным подарком для каждого верующего. Впервые в карманном сувенирном формате книга о самой популярной русской святой. Мудрость Матронушки, молитвы к ней, духовные советы теперь могут быть всегда с вами. Книга занимает примерно столько же места, сколько мобильный телефон, при этом текст набран достаточно крупным шрифтом. Все это делает книгу незаменимым спутником верующего, желающего всегда иметь при себе образ и наставления блаженной старицы.
Издательство: Эксмо, 2016
https://otdom.ru/catalog....udrosti
Прикрепления: 4215260.png (58.5 Kb) · 9842728.jpg (18.6 Kb) · 1904541.jpg (11.2 Kb) · 9519021.jpg (11.4 Kb) · 5768842.jpg (17.4 Kb) · 2024246.jpg (17.5 Kb)
 

Валентина_КочероваДата: Пятница, 04 Июн 2021, 17:34 | Сообщение # 50
Группа: Администраторы
Сообщений: 6933
Статус: Offline

Издание Сретенского монастыря
По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия

От издателя:
В начале сотворил Бог небо и землю… - этими словами начинается Вечная Книга, Книга книг — Библия. Кто же такой Бог? Может ли человек постичь Его? Да и есть ли Он в этом мире, где несчастья, зло, несправедливость господствуют порой почти беспредельно? Этот страшный вопрос о бытии Бога задавали себе миллиарды людей. И каждое поколение, каждый из нас не уйдет от ответа на него. Этот вопрос достанется в наследство и нашим потомкам.

«Вечные, проклятые вопросы», - называл их Ф.М. Достоевский. Из глубин страшного могучего атеизма, по сравнению с которым атеизм среднего современного человека - примитивная банальность, Достоевский пришел к осознанной и непоколебимой вере в Бога, своего Создателя и Спасителя. Познание Бога - путь всей человеческой жизни… Поколение за поколением уходит в иной мир. Одни переступают эту грань спокойно, с надеждой и верой, что их ждет новая жизнь, ждет ответ за содеянное, но ждет и Милосердный Творец мира, Которого они познали по мере своих человеческих сил. С ужасом умирают другие, вставшие на путь богоборчества, - какими бы великими они ни казались миру. В непонятный таинственный мрак уходят люди, равнодушием погасившие в своей душе вопрос о вере. Хотя и они могли слышать, слишком многое, что говорит о том, что от вечности и от своей души человеку никуда не уйти даже после смерти.

Об этом и о многом другом рассказывает эта книга. Она предназначена не только для верующих православных христиан, но и для тех, кто еще не обрел веру в Бога или пребывает в сомнениях, но искренне и честно хочет разобраться в величайшем вопросе, встающем в жизни каждого человека, - вопросе о бытии Бога и отношениях между Богом и человеком.
Со страниц этого сборника с вами будут беседовать ученые, писатели, полководцы, общественные деятели. Вы узнаете о поразительных фактах из истории и современной жизни христианства, фактах, которые тщательно, порой столетиями, скрывались от большинства людей. Вам откроется богатейший материал для размышлений, а выводы вы будете делать сами. Православный читатель также найдет здесь немало полезных, иногда весьма неожиданных, фактов для укрепления своей веры.

ОТКРОВЕНИЯ О САМИХ СЕБЕ И О ВЕРЕ
Алексей Баталов, Народный артист СССР:
-  Путь к вере начинался для меня с живых впечатлений детства, самых ранних. Бабушка была верующий по правде человек, легкий, добрый. Поэтому церковные праздники у нас, пусть дома, пусть закрыто, но были. Не во всех домах и Пасха, а у нас, как бы ни было нище, бедно в разные времена, она всегда праздновалась. И актеры МХАТа, которые дружили с отцом, с дядей Колей, Андровской (семья же вся была мхатовская), все крутились вокруг нашего дома, стола. Но это бабушка Баталова в Москве. А родители мамы жили во Владимире. Наш дом – шагах в четырехстах от Кремля и главных владимирских святынь. Так что там тоже люди были очень определенного уклада. Потом их всех арестовали, и дом таким образом разрушился, превратился в коммунальную квартиру. А дальше – Москва, Ордынка. К счастью, церковь напротив нас была открыта. Поэтому на праздник мама пойдет туда постоять, а я – рядом. Так все и шло понемножечку. В этом храме был отец Киприан, невероятно образованный, умный, добрый, тонкий человек. Он бывал в доме у нас. И очень я его любил. Когда я стал уже актером, ходить в церковь было нельзя. И на Пасху я стоял в храме наверху – от начала до конца пасхальной заутрени…Я стараюсь верить в Бога. Это единственное, что не «перестраивается», остается постоянным. Перестроек я видел много…

Иннокентий Смоктуновский (1925–1994), Народный артист СССР:
– Я, может, и жив только потому, что верую в Господа. Я через все тяготы войны прошел, когда со мной ну только смерти не было, она просто случайно мимо прошла. Он, наверное, берег меня для каких-то маленьких моих свершений – Мышкина, Гамлета, Чайковского, Деточкина, царя Федора. Я, совершенно бессильный, раздираемый хворями, был в плену у немцев, попал под Житомиром, когда город переходил из рук в руки. Я забрался под мост, а сверху проходила огромная колонна военнопленных, гнали 30 тыс. моих товарищей, которые вместе стояли насмерть. Когда они шли сверху, шурша своими подметками, я молил Бога, может, уцелею, хотя, собственно говоря, подыхал. И вдруг справа я увидел: спускаются сапоги немецкие. Почему немецкие? Потому что у немецких офицеров высокий каблук. Зачем спускаться офицеру с парабеллумом в руке? Для чего ему идти на лед этой речушки, где под мостом стою я за столбом? Он шел с совершенно определенной целью – проверить, нет ли кого под мостом. И вдруг он на своих высоких каблуках поскользнулся и на четвереньках пополз задом от меня на противоположный берег. А когда он пересек эту речушку и сапоги снова вышли на снег, где не было скользко, я успел перебраться за другой столб. Я верую не потому, что тогда спасся, я веровал и раньше, когда еще никто не шел ко мне с парабеллумом в руке.
Вот другой пример, может быть, дешево-иллюстративный, тем не менее. До войны я жил у тетки, мне было 6 лет, в какой-то праздник она дала мне 30 руб.: «Пойди в церковь, отдай на храм». 30 рублей! Я помню, они были такие длинные, красненькие. Я не знал тогда, что существовали 30 сребреников, и тетка, хотя и верующая, этого не знала, Библию тогда нельзя было держать, за это карали. А мороженое, которое я так любил, стоило 20 коп. На эти деньги года полтора можно есть мороженое! Нет, не отдам я 30 руб. каким-то тетям и дядям в храме. И с зажатым кулаком я оказался около церкви. Зашел внутрь, там было так красиво, я стоял весь разомлевший, а потом легко подошел к служителю и сказал: «Возьмите на храм, возьмите, пожалуйста». Без веры человек не вышел бы из лесу, хрюкал бы, выл… Свинья – это хорошо, это замечательно, но все-таки разума у нее нет, а у нас помимо разума есть и душа

Никита Михалков, режиссер, Народный артист РСФСР:
–…Мама никогда не вступала в партию, всегда ходила в храм, у нее был духовник, дома висели иконы. Если возникали вопросы, отец говорил начальству: «Ну что вы хотите, она 1903 г. рождения, пожилой человек». Благодаря маме исповедь и причастие для меня были естественной частью жизни, хотя головой я понимал, что это редчайшее исключение, и был очень осторожен. Для меня Православие как таковое, культура исповеди и причастия были органичны. У большинства моих современников подобного опыта не было. И теперь, когда сброшены оковы и люди приходят в храм, многим не так просто обрести себя. Я убежден, что те, кто пришли и не отступили, кто вопреки возрасту, вопреки всему воспитанию пытаются воспринять и воспринимают истинные ценности русского Православия, это люди, совершившие серьезный подвиг. Когда у тебя есть внутреннее ощущение, что ты находишься под сенью веры, которая была основополагающей силой жизни и духа для сотен поколений, живущих и живших на этой земле, тебе это должно давать энергию. И я свято верю, что любой человек, пытаясь понять, кто он и откуда, неизбежно придет к вере. Ведь на вопрос «как жить?» ты можешь получить ответ только задав себе вопрос «зачем?» Не раньше. Росток веры все равно пробьется сквозь бетон неверия. Я в этом убежден.

Екатерина Васильева, Народная артистка РСФСР:
– Нужно хотя бы один раз в жизни понять, что Господь ради меня пришел, ради меня все претерпел, чтобы я наследовал жизнь вечную, и что жизнь мне отпущена коротенькая. И либо я с Ним, либо я против Него. А интеллигенция все разводит всякие бесконечные философские споры. Но мы же русские люди, у нас нет ничего, кроме Христа, и никогда ничего не было, кроме Него. Христос всегда держал нашу страну, Он ее ведет. И если вы не с Христом, тогда у вас нет корней, тогда у вас ничего нет, тогда зачем вы вообще живете в этой стране? Ее единственная суть и смысл – Православие. Это ее предназначение, задача, ее культура, фундамент. И если вы не стоите на этом камне, а бегаете вокруг него, вы погибнете. Вне Христа вы погибнете, потому что мир спасет красота Христа. А все остальное неважно, все остальное прилагается – всякие нацпроекты, деньги, машины, вообще жизнь человеческая. Все это тленно и уязвимо, сегодня есть, а завтра нет. А есть Христос, есть Церковь, где можно причащаться Его Тела и Крови, где можно наследовать жизнь вечную. Многие люди раньше, когда Россия была страной верующей, отвечали на вопрос: «Кто вы?» – «Я – православный христианин». Это суть человека и сверхценность. Если брать по такому счету, то на вопрос: «Кто я такая?» – я отвечу: «Мать священника». Это в моем биографическом ряду – вершина, и не моя заслуга, а дарованная Господом благодать. Сейчас, подходя к концу своей жизни, я понимаю, что человек свободный – это только верующий человек. Свобода – это результат того, что человек становится независимым от светских привычек и условностей. Человек свободен в Боге и во Христе. Это очень просто, а прийти к этому очень сложно. Свободный человек старается отказаться от тщеславия, от мирской славы. Это невероятно трудно, но именно к такой свободе я стремлюсь. Не думаю, что я в молодости ею обладала.

Евгений Миронов, Народный артист России:
– Важным этапом для меня стала первая в жизни поездка в Оптину пустынь. Мне тогда было 33 года. Возраст Христа… Говорят, в этом возрасте в жизни всегда что-то меняется. Но я понимал, что надо менять это «что-то» самому, и поехал в знаменитый монастырь, чтобы поговорить с отцом Илием. Это был момент какого-то всеобщего кризиса: и творческого, и духовного. Я четко осознавал, что мне необходима встреча именно с ним. Но меня к нему долго не пускали, говорили, что он болен. Пришлось перелезть через забор и тайком пробраться к домику, где была келья старца. …Эта встреча перевернула меня. Он говорил так, как если бы был грешнее меня в тысячу раз, как если бы он в тысячу раз более меня сомневался. Я был просто потрясен всем происходящим: впервые я общался со священником, который – это было видно – переживает за весь мир и за весь мир молится. Встреча была недолгой – всего полчаса. Но в эти полчаса я чувствовал что-то необыкновенное. По форме это, конечно, не была исповедь, но по важности и глубине этот разговор стал для меня чем-то очень значимым.

Николай Бурляев, президент международного кинофорума «Золотой Витязь», Народный артист России:
– Православным я стал при крещении в раннем детстве, правда был пионером и не мог открыто носить крест в те годы. Но в 1964 г. на съемках «Андрея Рублева» Тарковский надел мне на шею оловянный крестик. И этот момент стал поворотным в моем дальнейшем пути к вере. Тема, над которой мы работали, – православная Русь. Общение с выдающимся искусствоведом С.Ямщиковым, консультантом фильма, с А.Тарковским, посещение Псково-Печерского монастыря, дружба с его наместником архимандритом Алипием, иконописцем и удивительной православной личностью, – все это укрепляло меня на православном пути.…У меня пятеро детей, мы начинаем и заканчиваем день молитвой. И это такое счастье: молиться вместе, жить во Христе. В молитве разрешаются все непонимания, все передряги, случившиеся за день. Я представляю, как тяжело людям, у которых семейная жизнь не освящена Церковью! Мы всей семьей каждое воскресенье ходим в храм. И если пропустим службу, то наступает ощущение дискомфорта – мимо нас прошло что-то важное, мы лишились чего-то светлого. Я благодарю Бога за то, что Он помог воспитать детей в вере. Сначала мы вели их, теперь они ведут нас, не дают выпасть из круга церковной жизни, погрязнуть в суете.

Борис Штоколов, народный артист СССР:
– Мой дед, Юрасов Иван Григорьевич, был регентом, пел тенором. Дирижировал в соборе г. Воткинска, где родилась моя мать, где родился П.И. Чайковский. В детстве меня не крестили, а в 1985 г. в Москве я крестился. В Бога верили Пушкин, Толстой, Достоевский, а мне, как говорится, и Сам Бог велел. Наша вера прекрасная, справедливая, это вера великих заветов.у прочесть, а он и не знает, как это сделать. Насколько сил хватает, думаю и о своих близких. И о том, чтобы, когда я уйду туда, не оставить здесь после себя ничего стыдного.

Ольга Гобзева, актриса (теперь монахиня):
– Сказать, что у меня случилась какая-то трагедия или неудачно сложилась судьба, было бы неправдой. Я действительно много снималась, у меня около 80 картин. И хотя не все фильмы были знаменитыми, не все шли на экранах и вообще многое лежало на полках, тем не менее моя творческая судьба сложилась очень удачно. Я всегда делала то, что хотела. Причина моего ухода кроется очень глубоко, возможно, в моем роду. Родная сестра моей бабушки была игуменией, а вторая сестра ее – монахиней. По линии отца был церковный староста. Мой отец (Царство ему Небесное!) был верующим человеком, и ни в какие годы – ни когда нас раскулачивали в 20-е, ни в 30-е, ни в 40-е – у нас в доме не гасла лампада. Поэтому сказать: я ушла от мира, что-то бросила, пришла к чему-то новому… это не так. Я пришла в свой дом.

Игорь Кириллов, Народный артист СССР, диктор Центрального телевидения:
– Быть христианином нелегко. И вся моя жизнь – это борьба с самим собой. Нужно чаще читать Евангелие. А самое главное, мы не просто перечитываем Евангелие. Мы каждый раз заново вчитываемся в него. И когда оно по-настоящему проникает внутрь, возникает еще больше вопросов. Не к Евангелию – к себе..

ОЛЕГ ПОГУДИН, певец, Народный артист России
– Воцерковление произошло благодаря Евангелию. Когда я встретился с этой Книгой, у меня произошло постижение мира как системы, очень точной, очень цельной. Мне кажется, что это очень важно – встретиться с личностью Спасителя через чтение Евангелия, молитву. После этой встречи все становится на свои места. Открываешь книгу и понимаешь, что все – правда и что правда эта настолько прекрасна, что ради нее стоит жить. Собственно говоря, только в этой правде и есть жизнь.…несмотря на все эти трудности, приход в Церковь очень изменил меня. Когда встречаешься с вечностью, невозможно оставаться в том же ритме, в котором жил до этого. Очень многое становится неважным. А что-то становится бесконечно важным. Вот над этим бесконечно важным хочется думать и хочется с ним оставаться.

Борис Корчевников, журналист, актер и телеведущий:
– Когда мне было 7 лет, подруга мамы, моя будущая крестная, настояла, чтобы меня крестили. Но я все равно продолжал расти в среде, где не существовало Церкви или даже просто разговоров о Боге. Зато существовали любовь и доброта. А первое важное событие на пути к вере произошло в 2004 г. Мне предложили съездить в Покровский монастырь к мощам св. Матроны Московской. Мне тогда показалось, что это могло бы стать занятным опытом. Я не знал и даже не думал, зачем я там. Просто стоял, как все. То, что произошло со мной в этой очереди, можно, кажется, назвать первым опытом встречи с Богом. Для этого трудно подобрать слова. Как будто мощный луч прожектора вдруг высветил все-все, что во мне есть. И тогда я просто заплакал. Я не понимал, что происходит. Я как будто был подброшен на большую высоту, с которой увидел всю свою жизнь. В тот момент мне с невероятной очевидностью открылась ложь моей жизни и… истинность именно сейчас, здесь происходящего.…Я долго думал об опыте, пережитом в монастыре, пытался его с чем-то сравнивать, но не мог. Просто не было слов в лексиконе, чтобы сформулировать этот опыт. Но было ощущение… нет, не света, а освещенности во мне всего того, что раньше было в темноте. Случайностей нет, теперь мне ясно, что те слезы у мощей св. Матроны я на самом деле не забыл, хотя сразу ничего в жизни не поменялось. Да и все, что было до тех слез, – подготовка. В 7 лет я написал стихотворение, первое в жизни. Оно было такое: «Скажи мне, Церковь, Иисус Христос живой? Ответь мне, Церковь, Он существует или нет?» И Церковь отвечает мне: «Скажи мне правду, ты в Бога веришь или нет?» И я ответил Церкви: «Я в Бога верю, да, так расскажи ты мне тогда, живой Он или нет?» Дальше я точно уже не помню, но смысл был в том, что Церковь мне отвечает, что Он существует в каждом из нас. А заканчивалось стихотворение так: «А существует Он во мне?» – спросил я тихо Церковь. «Конечно, существует», – ответила мне Церковь с улыбкой на лице.

Оглавление: https://azbyka.ru/nepoznannyj-mir-very
Читатьhttps://bookscafe.net/read....html#p2
Прикрепления: 3657800.jpg (13.0 Kb)
 

Форум » Размышления » Пост с молитвой сердце отогреет... » ПРАВОСЛАВНАЯ БИБЛИОТЕКА
  • Страница 1 из 2
  • 1
  • 2
  • »
Поиск: